ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:
править| Актеры: | |
| Аргантъ, отецъ Октава и Зербинеты | Рюберъ. |
| Жеронтъ, отецъ Леандра и Гіацинты | Дю-Круази. |
| Октавъ, сынъ Аршата, влюбленный въ Гіацинту | Баронъ. |
| Леандръ, сынъ Жеронта, влюбленный въ Зербинету | Ла-Грранжъ. |
| Зербинета, мнимая цыганка, впослѣдствіи узнанная дочь Арганта | Г-жа Боваль. |
| Гіацинта, дочь Жеронта | Г-жа Мольеръ. |
| Скапенъ, слуга Леандра | Мольеръ. |
| Сильвестръ, слуга Октава | Ла-Торильеръ. |
| Нерина, кормилица Гіацинты | Г-жа Де-Бри. |
| Карлъ, знакомый Скапена. | |
| Два носильщика. |
ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.
правитьАхъ, какая ужасная новость! Вотъ положенье-то! Такъ ты, Сильвестръ, слышалъ на пристани, что отецъ возвращается?
Да-съ.
Вернется сегодня же утромъ?
Сегодня же утромъ.
И пріѣдетъ, чтобы женить меня?
Да-съ.
На дочери господина Жеронта?
Господина Жеронта.
И что ее нарочно для этого вызываютъ изъ Тарента?
Да-съ.
И ты все это слышалъ отъ моего дяди?
Отъ вашего дяди.
И отецъ обо всемъ писалъ ему?
Писалъ ему.
А дядя, ты говоришь, все про насъ знаетъ?
Все про насъ знаетъ.
Ахъ, да говори же толкомъ: изъ тебя слова не выжмешь!
Что же мнѣ еще говорить? Вы сами не забываете ни малѣйшей подробности, разсказываете все какъ есть.
Да, по крайней мѣрѣ, посовѣтуй, что мнѣ дѣлать въ такихъ ужасныхъ обстоятельствахъ.
Право, сударь, у меня горя мы меньше вашего; самому-то мнѣ кто-бы посовѣтовалъ!
Просто, зарѣзало меня это возвращенье!
Да и меня тоже!
Какъ узнаетъ отецъ, такъ онъ разразится надо мной цѣлою тучею выговоровъ.
Что выговоры! Хорошо, если бы и я только этимъ отдѣлался! А то ужъ чувствую, что придется мнѣ подороже расплатиться за ваши шалости; вижу, собирается туча палочныхъ ударовъ: посыплются они на мою спину.
Господи! Какъ тутъ быть!
Вамъ бы, сударь, прежде объ этомъ подумать.
Ахъ, ты хочешь доканать меня, нашелъ время читать наставленья!
Ахъ, сударь, скорѣе вы меня доканаете вашею вѣтренностью!
Что же мнѣ дѣлать? На что рѣшиться? Къ чему прибѣгнуть?
Что это, господинъ Октавъ!? Что съ вами? Въ чемъ дѣло? Что на напасть? Вы совсѣмъ разстроены!
Ахъ, любезный Скапенъ, я пропалъ, я въ отчаяніи, я самый несчастный человѣкъ въ мірѣ.
Какъ такъ?
Ты ничего не слыхалъ о моихъ дѣлахъ?
Ничего.
Мой отецъ ѣдетъ сюда съ господиномъ Жеронтомъ; они хотятъ женить меня.
Ну, что-жъ? Изъ за чего-жъ тутъ отчаяваться?
Ахъ, да ты не знаешь въ чемъ дѣло?
Не знаю; скажете, буду знать; у меня, сударь, душа христіанская, люблю пособить дѣлишкамъ молодыхъ людей.
Ахъ, Скапенъ! если бы ты придумалъ что нибудь, уладилъ бы какъ нибудь дѣло, чтобъ только выручить меня изъ бѣды! Просто, больше чѣмъ жизнью былъ бы тебѣ обязанъ!
Сказать правду, когда я за что возьмусь, то развѣ рѣдко-рѣдко не смогу чего. Видно, ужъ Богъ наградилъ меня такимъ талантомъ! Хватитъ его и на изворотливость, и на ловкую обходительность, что неучи зовутъ плутнями. Да, безъ хвастовства могу сказать, не много найдется людей способнѣе меня устроить какую нибудь эдакую механику; не многіе перещеголяютъ меня въ этомъ благородномъ искусствѣ! Да ноньче, ей Богу, заслуги ужъ вовсе не цѣнятся, и я все бросилъ послѣ одной непріятности.
Какой непріятности?
Такой случай вышелъ: повздорилъ я съ правосудіемъ.
Съ правосудіемъ?
Да, у насъ вышла маленькая размолвка.
У тебя съ правосудіемъ?
Точно такъ-съ. Оно очень дурно обошлось со мною: и я теперь до того озлобленъ неблагодарностью нынѣшняго вѣка, что рѣшилъ ни за что больше не приниматься. Баста! Однако, договаривайте, сударь, о вашемъ-то дѣлѣ.
Скапенъ, ты знаешь, что два мѣсяца тому назадъ господинъ Жеронтъ вмѣстѣ съ моимъ отцомъ отправились въ путь по общему ихъ торговому предпріятію.
Знаю.
Насъ съ Леандромъ они оставили: меня — подъ присмотромъ Сильвестра, Леандра — на твое попеченіе.
Да, и я отлично исполнилъ мою обязанность.
Вскорѣ Леандръ встрѣтилъ молоденькую цыганку и влюбился въ нее.
И это знаю.
А такъ какъ мы съ нимъ очень дружны, то онъ сейчасъ же довѣрилъ мнѣ тайну и повелъ меня къ своей цыганкѣ; правду сказать, я нашелъ ее красавицей, хотя не такою, какъ бы ему хотѣлось. Бывало, каждый день только о ней и твердитъ: поминутно превозноситъ ея красоту, грацію, хвалитъ умъ, восхищается прелестью ея очаровательнаго разговора; отъ слова до слова повторяетъ все, что у нихъ тамъ говорилось и, главное, хлопочетъ, чтобъ я находилъ эти бесѣды чрезвычайно остроумными. Иногда онъ даже ссорился со мной за то, что меня не очень трогали его разсказы; бранился за мою холодность къ его пламеннымъ восторгамъ.
Пока, право, не вижу, что изъ этого выйдетъ.
Разъ, идемъ мы съ нимъ къ тѣмъ, у кого жила его возлюбленная… вдругъ, въ уединенной улицѣ, въ маленькомъ домикѣ раздаются жалобные стоны и громкія рыданія. Спрашиваемъ, что такое; а тутъ одна женщина вздохнула и говоритъ, что мы можемъ увидѣть тамъ кое-что очень грустное, конечно въ людяхъ для насъ постороннихъ, и что если мы не совсѣмъ безъ сердца, то навѣрно буденъ тронуты.
Да къ чему же все это ведетъ?
Изъ любопытства, я упросилъ Леандра войти посмотрѣть… Входимъ въ комнату и видимъ умирающую старушку, а около нея хныкаетъ да охаетъ служанка, и тутъ же, вся въ слезахъ, молодая дѣвушка чудной красоты, премилое созданье, какое только можно встрѣтить.
А-а!
Другая, въ тогдашнемъ ея положеніи, показалась бы отвратительною; на ней, вмѣсто всякаго платья, была предрянная юпочка и простая, бумазейная кофточка; на головѣ — желтый чепчикъ, а изъ подъ чепчика въ безпорядкѣ падали на плечи роскошные волосы; и, несмотря на такой нарядъ, она поражала красотою; она вся была прелесть, очарованье.
Гм! Теперь начинаю смекать.
Если бы ты, Скапенъ, видѣлъ ее въ ту минуту, то самъ навѣрное пришелъ бы въ восторгъ.
Еще бы! Навѣрное! И не видавъ ее, ясно вижу какъ она очаровательна.
Слезы ея совсѣмъ не походили на тѣ прозаическія слезы, которыя такъ искажаютъ наружность; въ нихъ было столько трогательнаго, горесть ея дышала такою прелестью…
Да вижу, вижу, всѣ вижу.
Всякій залился бы слезами, еслибъ видѣлъ, какъ она обнимала умирающую, называя ее милою катушкою; всякій былъ бы растроганъ до глубины души, смотря на такое любящее созданье.
Въ самомъ дѣлѣ, это очень трогательно и, разумѣется, это чистое созданье заставило васъ влюбиться въ нее!
Ахъ, Скапенъ, да и варваръ полюбилъ бы ее!
Еще бы! Какъ тутъ не полюбить!
Послѣ нѣсколькихъ словъ участія, которыми я старался успокоить горесть прекрасной незнакомки, мы ушли. Спрашиваю Леандра, какъ она показалась ему; онъ холодно отвѣчаетъ: ничего, хорошенькая. Мнѣ досадно стало, что онъ такъ равнодушно отозвался, и я ужъ не хотѣлъ довѣрять ему того впечатлѣнія, какое она произвела на меня…
Да эдакъ, сударь, мы не кончимъ до завтра; позвольте мнѣ досказать все въ двухъ словахъ. (Скапену) Съ той минуты мой господинъ страстно влюбился; только бы вотъ все идти ему да утѣшать сироту горемычную, а безъ того, молъ, и жизнь не мила. Частенько сталъ туда похаживать, да горничная не принимала; а горничная — видишь — по смерти матери — стала вмѣсто гувернантки. Вотъ тутъ-то плохо пришлось голубчику; онъ и проситъ, и молитъ, все никакого толку: ему говорятъ, что хоть эта дѣвица безъ состоянія, безъ защиты, но что она дочь благородныхъ родителей, и потому его не станутъ принимать иначе какъ подъ условіемъ жениться на ней. Выходитъ, препятствіе и, значитъ, страсть пуще разгорается. Раскидываетъ онъ умомъ-разумомъ, хлопочетъ, соображаетъ, и такъ и эдакъ думаетъ, наконецъ рѣшается, и вотъ ужъ три дня какъ мы женаты.
Понятно.
Прибавь теперь, что отецъ ѣдетъ, а ждали его не ближе какъ чрезъ два мѣсяца; да тутъ еще дядя пронюхалъ про нашу женитьбу, да еще насъ ждетъ другая свадьба съ дочерью господина Жеронта отъ второй жены, которую, говорятъ, взялъ онъ въ Тарентѣ.
Да ко всему этому прибавь совершенную нищету моей милой жены, и что мнѣ рѣшительно нечѣмъ помочь ей.
Только-то и всего? И вы оба растерялись изъ такихъ пустяковъ! Есть о чемъ унывать! (Сильвестру) Не стыдно ли, братъ, тебѣ: изъ за такой бездѣлицы въ тупикъ сталъ! Что за дьяволъ; кажись и ростомъ, и дородствомъ ты не обиженъ, а никакой штуки не выдумаешь, какъ поправить дѣлишки! У, простофиля, простофиля! Гм! Дали бы мнѣ, въ прежнее-то время, одурачить нашихъ стариковъ; ужъ провелъ бы я ихъ! Былъ я еще вотъ какой махонькій, а сколько вѣдь ловкихъ штукъ откалывалъ — просто всему свѣту на удивленье!
Признаться, не наградилъ меня Господь твоимъ талантомъ; не хватитъ у меня ума ссориться по твоему съ правосудіемъ.
Ахъ! вотъ моя милая Гіацинта!
Ахъ, Октавъ, неужели Сильвестръ правду сказалъ Неринѣ, будто твой отецъ пріѣхалъ, и хочетъ женитъ тебя?
Увы, прелестная Гіацинта, правду; эта новость страшно поразила меня. Что это!? Ты плачешь? О чемъ? Не подозрѣваешь ли ты, что я способенъ измѣнить тебѣ? Развѣ ты не увѣрена въ моей любви?
Да, Октавъ, я увѣрена, что ты любишь меня, но будешь ли всегда любить?
Ахъ, Гіацинта, можно ли, полюбя, не любить тебя вѣчно!
Говорятъ, мужчины любятъ не такъ долго какъ женщины; самая сильная любовь мужчинъ не больше какъ метеоръ: она мгновенно воспламеняется и также скоро потухаетъ.
О, милая Гіацинта, значитъ, у меня не такое сердце какъ у другихъ мужчинъ: я глубоко убѣжденъ, что буду любить тебя до могилы.
Мнѣ отрадно вѣрить, что ты говоришь то, что чувствуешь; я нисколько не сомнѣваюсь въ искренности твоихъ словъ, но боюсь, чтобы отцовская власть не истребила въ твоемъ сердцѣ нѣжныхъ чувствъ, которыя ты можешь питать ко мнѣ. Ты зависишь отъ отца, а онъ хочетъ женить тебя на другой. О, я увѣрена, что я не переживу этого.
Нѣтъ, прекрасная Гіацинта, никакой отецъ не заставитъ меня измѣнить клятвамъ, и если ужъ на то пойдетъ, я скорѣй покину родину, скорѣй лишу себя жизни, чѣмъ разстанусь съ тобой. Я не видѣлъ той, которую мнѣ предназначаютъ, а ужъ питаю къ ней полнѣйшее отвращенье, и хотя я вовсе не жестокъ, но желалъ бы, чтобъ море навсегда прекратило ей путь сюда. Не плачь, другъ мой, умоляю; у меня сердце надрывается, когда вижу твои слезы; онѣ убиваютъ меня.
Если ты требуешь, я перестану плакать, и съ твердостію встрѣчу все, что небу угодно будетъ послать мнѣ.
Небо не оставитъ насъ.
Если ты будешь вѣренъ, то для меня не страшна никакая будущность.
Вѣренъ, вѣренъ до могилы.
Значитъ, я буду счастлива.
Право, она не глупа; и не дурна себѣ!
Вотъ кто, если только захочетъ, чудесно поможетъ намъ во всемъ.
Я рѣшительно поклялся не мѣшаться больше въ чужія дѣла; но… если вы оба станете упрашивать меня, то, можетъ быть…
Ахъ, если только въ томъ дѣло, заклинаю тебя — выручи насъ.
А вы ничего не говорите?
И я заклинаю васъ всѣмъ, что дорого для васъ на свѣтѣ: помогите нашей любви.
Нечего дѣлать, надо покориться, надо быть человѣколюбивымъ! Ладно, поработаю для васъ.
Повѣрь, что…
Молчите! (Гіацинтѣ) Вы ступайте себѣ съ Богомъ, и будьте спокойны.
А вы получше приготовьтесь выдержать встрѣчу съ отцомъ.
Ахъ, я содрогаюсь при одной мысли объ этой встрѣчѣ; чувствую, что мнѣ не сладить съ моей природною робостью.
Да все таки, въ первую-то минуту, вамъ надо казаться твердымъ; иначе отецъ замѣтитъ, что робѣете, и станетъ помыкать вами какъ ребенкомъ. Поучимтесь-ка, сударь! Немножко посмѣлѣе, и постарайтесь рѣзче отвѣчать на все, что онъ ни сказалъ-бы вамъ.
Попробую, постараюсь.
Пробуйте же; посмотримъ какъ пойдетъ репетиція. Извольте начинать: голову выше, взглядъ самоувѣреннѣе, смотрите смѣлѣе!
Такъ?
Еще немножко!
Эдакъ?
Такъ, хорошо! Положимте, что я вашъ отецъ, отвѣчайте какъ можно тверже, какъ будто бы отвѣчали ему самому. Какъ, бездѣльникъ, негодяй, висѣльникъ, недостойный сынъ такого отца, — послѣ всѣхъ твоихъ продѣлокъ и низкихъ поступковъ противъ меня, во время моего отсутствія, ты еще осмѣлился явиться ко мнѣ на глаза? Такъ вотъ, бездѣльникъ, плоды моихъ заботъ о тебѣ; вотъ они, плоды! Развѣ такъ долженъ ты почитать отца! Такъ-то ты уважаешь меня! (Да ну же! Что-жъ вы?) У тебя, бездѣдьникъ, достало наглости обвѣнчаться тайно, безъ моего согласія. Отвѣчай, мерзавецъ, отвѣчай! Посмотримъ, какія ты принесешь оправданія… Ахъ, да кой чортъ, чего же вы стоите какъ убитый!
Право, мнѣ показалось, что самъ отецъ говоритъ со мной,
Да потому-то и нечего стоять овечкой.
Я постараюсь собраться съ духомъ, и стану отвѣчать какъ можно тверже.
Полно, такъ ли?
Нѣтъ, право.
Батюшка идетъ!
О Господи! Всѣ пропало. (Уходить).
Кудажъ вы, Октавъ? Октавъ! Стойте! Ну, убѣжалъ! Эдакій жалкій человѣчекъ! Подождемъ старика!
Что я скажу ему?
Да ужъ ты мнѣ дай говорить, а самъ только поддакивай.
Слыханое ли дѣло такой поступокъ!
Значитъ провѣдалъ; вишь какъ его озадачило: самъ съ собой вслухъ разговариваетъ.
Ужасная дерзость!..
Послушаемъ-ка.
Очень любопытно, что могутъ они сказать мнѣ объ этой женитьбѣ!
Мы ужъ подумали.
Не станутъ ли запираться?
Нѣтъ, и не намѣрены.
Или вздумаютъ приносить оправданія?
Это можетъ статься.
Попробуютъ, чего добраго, разсказывать небылицы!
Можетъ быть.
Только всѣ ихъ слова не поведутъ ни къ чему.
Почемъ знать.
Не стану я слушать ихъ росказней.
Не закаивайся.
Я съумѣю моего мерзавца сына упрятать въ тюрьму.
Не дадимъ.
А ужъ подлецу Сильвестру не миновать палокъ.
Да ужъ какъ обо мнѣ-то забыть!
А-а! Ты здѣсь, мудрый наставникъ, примѣрный руководитель молодежи!
Какъ я радъ, сударь, что вы изволили вернуться.
Здравствуй, Скапенъ! (Сильвестру) Отлично ты выполнилъ мои приказанія: сынъ очень умно велъ себя, пока я былъ въ отъѣздѣ!
Вы, сударь, кажись, слава Богу, все въ добромъ здоровьѣ?
Понемножку. (Сильвестру) Что-жъ ты ни слова не скажешь, мошенникъ?
Благополучно изволили съѣздить?
Очень благополучно. Да тьфу пропасть, оставь ты меня въ покоѣ, дай разбранить…
Вамъ угодно браниться?
Да, угодно.
А кого же бранить-то, сударь?
Да вотъ этого бездѣльника.
А за что же, сударь?
Не слыхалъ ты развѣ, что здѣсь безъ меня творилось?
Кое-что слышалъ, сударь — ничего особеннаго.
Какъ, ничего особеннаго? Такой поступокъ!
Отчасти, оно конечно, сударь.
Подобная дерзость!
Правда-съ.
Сынъ женится безъ согласія отца!
Оно, конечно, не хорошо; только, по моему, сударь, вамъ не слѣдуетъ поднимать шуму.
Это по твоему; а по моему вотъ хочу шумѣть, и нашумлю такъ, что чертямъ тошно станетъ. По твоему, пожалуй, мнѣ и сердиться не изъ чего!
Не то, сударь; я какъ только то есть узналъ про это дѣло, то сперва и самъ очень разгорячился, и даже до того увлекся преданностью къ вамъ, что просто разбранилъ вашего сына. Спросите его, какихъ вещей наговорилъ я ему, какъ вымылъ ему голову за то, что онъ плохо почитаетъ отца, у котораго ему слѣдовало бы ножки цѣловать… Вы сами, сударь, больше не высказали бы!… Но только какъ потомъ я пообсудилъ это дѣло спокойнымъ манеромъ, то и вижу, что въ сущности-то онъ не такъ виноватъ какъ, пожалуй, кажется съ перваго взгляда.
Что ты мнѣ поешь. Ни съ того, ни съ сего, Богъ знаетъ на комъ женился, да еще не такъ виноватъ!
Что-жъ, сударь; значитъ ужъ судьба его такая.
Э-э! Вотъ такъ резонъ! Значитъ, дѣлай что хочешь: обманывай, воруй, убивай, да потомъ — судьба, молъ, моя такая!
Ахъ, сударь, вы ужъ очень мудрено изволите толковать мои слова; я говорю только, что онъ несчастливо впутался въ это дѣло.
Да зачѣмъ ему было впутываться?
Да неужели, сударь, вы хотите равнять его съ собою! Кто же не былъ молодъ? А молодые люди, дѣло извѣстное, не всегда разсуждаютъ; живой примѣръ — Леандръ: ужъ я ли не наставлялъ его; сколько разъ ему выговаривалъ, а и онъ напроказилъ еще почище вашего сыта. Да сами то вы, сударь, развѣ не были молоды; чай вѣдь и за вами водились грѣшки? Слыхали мы кое-что и про васъ; говорятъ, сударь, вы были очень пріятнымъ дамскимъ собесѣдникомъ; пользовались, говорятъ, расположеніемъ самыхъ первыхъ въ то время красавицъ, и ни разу не дали маху.
Ну, что говорить, не спорю; да я только волочился, и никогда не доходилъ до такой глупости, какъ онъ.
Да что-жъ ему оставалось дѣлать? Сами изволите разсудить: видитъ онъ молодую дѣвушку; та благосклонна къ нему (ужъ это онъ отъ васъ, сударь, наслѣдовалъ, его страхъ какъ любятъ женщины); онъ находитъ, что она очаровательна, навѣщаетъ ее, напѣваетъ ей нѣжности, вздыхаетъ, страдаетъ, та сдается, онъ идетъ дальше… Вдругъ застаютъ родные, и силою принуждаютъ жениться.
Ловокъ мошенникъ!
Неужели вамъ было бы пріятнѣе, еслибъ его убили? Все таки лучше жениться, чѣмъ лечь въ мать сыру-землю.
Мнѣ не говорили, что это такъ вышло.
Извольте спросить, онъ тоже самое скажетъ.
Такъ его женили насильно?
Точно такъ, сударь.
Стану ли я лгать вамъ, сударь!
Такъ ему слѣдовало тотчасъ же идти къ нотаріусу, и протестовать противъ насилія.
Этого ему не хотѣлось.
Тогда мнѣ легче было бы расторгнуть бракъ.
Расторгнуть бракъ!?
Ну да.
Вы его не расторгнете.
Я не расторгну?
Точно такъ-съ.
Да развѣ права отца, и насиліе, сдѣланное моему сыну, не на моей сторонѣ?
Онъ самъ на это не согласится.
Не согласится?!
Точно такъ-съ.
Мой сынъ!?
Да-съ, вашъ сынъ. Какъ же, въ самомъ дѣлѣ, сударь, вы хотите; развѣ легко молодому человѣку сознаться, что онъ испугался угрозъ, что его женили насильно? Ни за что не сознается! Этимъ онъ потерялъ бы во мнѣніи всѣхъ, и выказалъ бы себя недостойнымъ сыномъ такого отца какъ вы.
Плевать мнѣ на все это!
Для его собственной, да и для вашей чести, сударь, онъ долженъ всѣмъ говорить, что женился по доброй водѣ.
А по моему, для его собственной и для моей чести, онъ долженъ говорить, какъ дѣло было.
Нѣтъ, сударь, ни за что не скажетъ.
Заставлю — такъ скажетъ.
Увѣряю, сударь, не скажетъ.
Скажетъ, не то — лишу наслѣдства.
Вы, сударь?
Да, я.
Такъ-съ!
Чего — такъ-съ?
Не лишите наслѣдства.
Я не лишу?!
Точно такъ, сударь.
Ты думаешь?
Навѣрное знаю.
Вотъ это мило! Я не лишу сына наслѣдства!!
Повѣрьте, сударь, не лишите.
Да кто-жъ мнѣ помѣшаетъ?
Вы сами.
Я самъ?
Да, сударь, у васъ не хватитъ духу.
Хватитъ.
Шутить изволите.
Ну нѣтъ, ужъ вовсе не шучу.
Родительское то сердце возьметъ свое.
Ничего не возьметъ.
Возьметъ, сударь, возьметъ.
Говорятъ тебѣ — будетъ по моему.
Не вѣрится, сударь.
Увидишь — повѣришь.
Господи! Да развѣ я васъ не знаю? У васъ предоброе сердце, сударь.
Ни чуть не бывало; а когда надо, такъ я даже волъ. Однако, полно вздоръ молоть: меня это только выводитъ изъ терпѣнья. (Сильвестру) Убирайся, мошенникъ; ступай съищи моего каналью сына, а я пойду разсказать господину Жеронту про это несчастіе.
Не требуется ли вамъ чего, сударь, извольте приказать только.
Спасибо. (Въ сторону) Ахъ! Зачѣмъ онъ у меня одинъ сынъ! Если бы была жива покойница дочь, я сдѣлать бы ее единственною наслѣдницею!
Признаться, братъ, ты такой человѣкъ, что ну! Теперь, кажись, дѣло пойдетъ на ладъ; только вотъ бѣда — у насъ ни копѣйки, жить нечѣмъ, а отъ заимодавцевъ отбою нѣтъ.
Не хлопочи, и тутъ механика слажена. Теперь только ломаю голову, какъ бы найти надежнаго человѣка, чтобъ онъ съигралъ комедію, какую мнѣ нужно…. Да стой! Нутка! Стань хорошенько, надвинь шапку поотчаяннѣе, бросай звѣрскіе взгляды, выступай… ну, знаешь какъ въ театрѣ короли ходятъ! Вотъ, вотъ, какъ разъ, ладно! Пойдемъ; еще немножко поучу тебя, такъ что ни по рожѣ, ни по голосу никто тебя не узнаетъ.
Только, пожалуйста, не поссорь меня съ правосудіемъ.
Ну, есть о чемъ толковать! Мы по братски раздѣлимъ невзгоды, а лишніе три года ссылки на галеры не должны останавливать благородныхъ порывовъ души.
ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.
правитьДа, по такой погодѣ, наши, конечно, пріѣдутъ сегодня же. Одинъ матросъ изъ Тарента увѣрялъ меня, что видѣлъ моего повѣреннаго въ самую минуту отплытія. Только пріѣздъ дочери застанетъ дѣла въ плохомъ положеніи: разсказъ о вашемъ сынѣ очень непріятно разстроиваетъ наши планы.
Не безпокойтесь. Вотъ вамъ моя рука, я устраню всѣ препятствія, и даже сейчасъ же иду хлопотать…
А знаете, господинъ Аргантъ, что я вамъ скажу: воспитаніе дѣтей такое дѣло, которое требуетъ большого вниманія.
Разумѣется. А что?
Да то, что дурные поступки дѣтей чаще всего бываютъ слѣдствіемъ дурного воспитанія, которое имъ даютъ отцы.
Да, случается. Но что вы хотите этимъ сказать?
Что хочу сказать?
Да.
А то, что еслибы вы, какъ подобаетъ доброму отцу, строго вели вашего сына, то онъ не съигралъ бы съ вами такой штуки.
Совершенная правда. И вы, конечно, гораздо строже держали вашего?
Еще бы! О, меня страшно огорчилъ бы поступокъ сколько нибудь похожій на то, что сдѣлалъ вашъ сынъ.
Гм! А что, если этотъ сынъ, котораго, какъ подобаетъ доброму отцу, вы держали очень строго, что ежели онъ еще перещеголялъ моего? А?
Какъ! Что!?
То-то и есть!
Что это значитъ?
Это, господинъ Жеронтъ, значитъ, что не слѣдуетъ быть очень скорымъ въ приговорахъ, и что тотъ, кто намѣренъ осуждать другихъ, сперва долженъ хорошенько осмотрѣться — все ли у самого благополучно.
Не понимаю вашей загадки.
Вамъ ее разъяснятъ.
Да развѣ вы что нибудь слышали о моемъ сынѣ?
Можетъ статься.
Что жъ такое?
Давеча, когда я былъ очень раздосадованъ, вашъ Скапенъ что-то намекнулъ мнѣ, въ общихъ словахъ впрочемъ. Вы можете отъ него, или отъ кого другого узнать подробности; а я пойду поскорѣе потолковать съ адвокатомъ; авось научитъ, какой крючекъ ввернуть. До свиданья.
Что бы такое могло быть? Еще перещеголялъ его сына! Я не знаю, что можно сдѣлать хуже, какъ жениться безъ позволенія отца; по моему, ничего хуже и не придумаешь.
А, вотъ и ты!
Ахъ, батюшка, какъ я радъ, что вы возвратились!
Постой, постой! Сперва потолкуемъ о дѣлѣ.
Позвольте обнять васъ…
Постой же, говорятъ тебѣ!
Какъ!? Вы мнѣ не позволяете, на такихъ радостяхъ, обнять васъ!?
Не позволяю. Мнѣ надо сперва кое о чемъ побесѣдовать съ тобой.
О чемъ!?'
Стань такъ, чтобъ я хорошенько видѣлъ тебя въ лицо.
Что такое?
Смотри мнѣ прямо въ глаза.
Извольте.
А? Что тутъ, безъ меня, было?
Какъ, что было?
Да, что было? Что ты надѣлалъ во время моей поѣадки?
Да что-жъ было бы вамъ угодно, чтобъ я сдѣлалъ?
Мнѣ вовсе не было этого угодно; a я только спрашиваю тебя, что ты надѣлалъ?
Я… Я ничего не сдѣлалъ такого, за что вы могли бы пенять мнѣ.
Ничего?
Положительно, ничего.
И ты рѣшаешься такъ смѣло говорить?
Да, потому что я вполнѣ увѣренъ въ моей правотѣ.
Однакожъ, Скапенъ кое-что разсказалъ.
Скапенъ!?
А-а! Ты ужъ и покраснѣлъ!
Онъ!… Про меня?…
Здѣсь не мѣсто толковать о такомъ дѣлѣ; гдѣ нибудь, послѣ, мы все разъяснимъ. Ступай домой; я тоже сейчасъ вернусь. А, предатель! Ежели ты обезчестишь меня, такъ знай, что ты мнѣ не сынъ, и можешь никогда не показываться мнѣ на глаза.
Такъ подло измѣнить мнѣ! Этотъ мерзавецъ самъ, по многимъ причинамъ, долженъ былъ скрывать то, что я ему довѣряю, а онъ первый все разсказалъ отцу. О, клянусь небомъ, отомщу за такое предательство!
Ахъ, любезный Скапенъ, какъ я тебѣ обязанъ за всѣ твои хлопоты. Ты удивительный человѣкъ, и какъ я счастливъ, что судьба послала тебя на помощь мнѣ!
А-а! Попался, подлецъ ты эдакій; очень радъ!
Слишкомъ много чести. Къ вашимъ услугамъ, сударь.
Ну, теперь шутки твои вовсе не кстати! Я проучу тебя!
Помилуйте, сударь!
Полно!
Нѣтъ, Октавъ, пожалуйста, не мѣшай мнѣ!
Ахъ, сударь!
Ради Бога!
Да дай же мнѣ выместить ему.
Ради нашей дружбы, не тронь его.
Что я вамъ сдѣлалъ, сударь?
Что ты сдѣлалъ, предатель?
Полно, уймись!
Нѣтъ, Октавъ, я хочу, чтобъ онъ сейчасъ-же сознался въ своемъ гнусномъ вѣроломствѣ. Да, разбойникъ, я знаю — мнѣ только что сказали — какъ ты поступилъ со мною. Ты думалъ, что мнѣ и не передадутъ! Теперь я хочу, чтобъ ты самъ разсказалъ все, или я тутъ же, на мѣстѣ убью тебя.
Ахъ, неужели у васъ достанетъ духу, сударь!
Ну, сознавайся!
Да что же я, сударь, сдѣлалъ вамъ?
Твоя совѣсть, мошенникъ, громко говоритъ тебѣ, что ты сдѣлалъ.
Ей Богу, сударь, ничего не знаю.
Не знаешь?
Леандръ!
Если вы непремѣнно требуете, такъ извольте, сударь, признаюсь: я роспилъ съ пріятелями боченокъ испанскаго вина, что вамъ подарили на дняхъ, и самъ же сдѣлалъ въ боченкѣ скважинку, да потомъ полилъ вокругъ водою, какъ будто бы вино просочилось.
Такъ это ты, каналья, выпилъ испанское вино! Такъ это я изъ за тебя разбранилъ служанку, подозрѣвая, что это ея проказы!
Виноватъ, сударь, простите.
Вотъ какъ! Такъ это ты устроилъ! Хорошо! Ну, а теперь говори, о чемъ тебя спрашиваютъ.
Развѣ я не то сказалъ?
Притворяйся!.. Тутъ другое дѣло, поважнѣе боченка вина, и я хочу, чтобъ ты самъ разсказалъ.
Что-жъ такое еще я ногъ сдѣлать! не припомню, сударь.
Ты не намѣренъ говорить?
Ай!
Полно же!
Виноватъ, сударь! Недѣли три тому назадъ, вечеромъ, вы послали меня отнести маленькіе часики къ вашей молоденькой цыганкѣ… Я тогда вернулся домой весь въ грязи, съ расцарапаннымъ до крови лицемъ, и доложилъ вамъ, что мошенники избили меня и отняли часики, а они, сударь, остались у меня.
Гм! То есть, ты укралъ ихъ!
Такъ точно, сударь… иногда надо знать, который часъ.
Однако, ты славныя штуки разсказываешь; вѣрный ты слуга у меня! А все таки я не про то тебя спрашиваю.
Не про то!?
Да, бездѣльникъ, мнѣ надо другое отъ тебя услышать.
Что за пропасть!
Говори сейчасъ — мнѣ некогда!
Я, сударь, ужъ все сказалъ.
Все?
Полно!
Сейчасъ, сейчасъ, сударь… Можетъ изволите припомнить, съ полгода тому назадъ, ночью, оборотень побилъ васъ палкой; еще, спасаясь отъ него, вы попали въ погребъ, чуть шею не сломали…
Ну?
Это я, сударь, былъ оборотнемъ.
Опять ты, предатель!?
Точно такъ-съ. Да я, сударь, право, хотѣлъ только попугать васъ, чтобъ вы не держали насъ по цѣлымъ ночамъ на побѣгушкахъ.
Въ свое время, я тебѣ все припомню; а теперь хочу добиться, что ты сказалъ отцу.
Вашему батюшкѣ?
Да, мерзавецъ! Батюшкѣ.
Да я его еще и въ глаза не видалъ.
Какъ!? Не видалъ?
Точно такъ.
Правду говоришь?
Правду, какъ есть; я его самого попрошу подтвердить мои слова.
Однако, я отъ него самого слышалъ?
Съ вашего позволенья, сударь, значитъ батюшка вашъ изволилъ сказать неправду.
Я, сударь, пришелъ къ вамъ съ очень непріятною вѣстью.
Что еще такое?
Извѣстные вамъ цыгане уводятъ съ собою Зербинету; она заливается слезами, и поручила мнѣ поскорѣе сказать вамъ, что если, чрезъ два часа, вы не пришлете цыганамъ условленной суммы, то навсегда разстанетесь съ Зербинетой.
Черезъ два часа?!
Точно такъ-съ.
Ахъ, любезный Скапенъ, помоги ради Бога!
А! Любезный Скапенъ! Теперь, когда во мнѣ нуждаются, я сталъ любезный Скапенъ! Вотъ какъ!
Послушай, я прощаю тебѣ все, въ чемъ ты признался, даже все, что ты сдѣлалъ мнѣ.
Нѣтъ, чего ужъ прощать! Заколите, убейте меня, очень радъ буду.
О, нѣтъ, нѣтъ; ты спаси мнѣ жизнь: выкупи Зербинету.
Что ужъ теперь! Убивайте, гораздо лучше будетъ!
Твоя жизнь слишкомъ дорога для меня, умоляю, выручи; если ты захочешь, то все сдѣлаешь.
Да чего толковать — убивайте!
Ради Бога, забудь все; исполни мою просьбу.
Скапенъ, надобно же что нибудь для него сдѣлать.
Послѣ эдакой-то обиды?
Умоляю, забудь мою вспыльчивость, и придумай, какъ бы помочь мнѣ.
И я тоже прошу тебя.
Я очень оскорбленъ; такая обида!
Ну, полно досадовать!
Неужели, Скапенъ, ты оставишь меня въ такой бѣдѣ!
Ни съ того, ни съ сего такъ разобидѣть меня!
Сознаюсь, я виноватъ.
Обозвать подлецомъ, мошенникомъ, безчестнымъ, предателемъ!
Ты не можешь представить себѣ, какъ я раскаяваюсь.
И въ добавокъ — чуть не заколоть меня.
Искренно прошу у тебя прощенья; хочешь я на колѣни стану… ну, вотъ, Скапенъ, смотри — умоляю еще разъ: не оставляй меня.
Ну, послушай, Скапенъ, послѣ этого нельзя не уступить.
Встаньте, и въ другой разъ не будьте такъ опрометчивы.
Скажи — постараешься выручишь?
Посмотримъ.
Но, вѣдь, каждая минута дорога.
Не извольте безпокоиться. Сколько вамъ нужно?
Пять сотъ экю.
А вамъ?
Двѣсти пистолей.
Я намѣренъ достать эти деньги у вашихъ же отцовъ. (Октаву) Что касается до вашего батюшки, то механика ужъ слажена. (Леандру) А съ вашимъ — хоть онъ и очень скупъ — еще легче обдѣлать дѣло; сами знаете, благодареніе Создателю, ума-то у него не много. По моему, его въ чемъ хочешь можно увѣрить. Вы этимъ не извольте обижаться, сударь; между нимъ и вами, почитай, ни капельки сходства. Вамъ, вѣдь, хорошо извѣстно, что всѣ думаютъ на этотъ счетъ; вѣдь, говорятъ, отецъ-то онъ вамъ только для близиру.
Однако, послушай, Скапенъ…
Да, ладно; есть изъ чего щепетильничать! Или вы смѣетесь надо мной? Постойте, вонъ идетъ отецъ Октава; начнемъ съ него, благо первый на глаза попался. Уходите отсюда. (Октаву) А вы скажите вашему Сильвестру, чтобъ онъ поскорѣе приходилъ играть комедію.
Вишь какъ призадумался!
Такъ необдуманно повести себя! Связаться Богъ знаетъ съ кѣмъ! О, безразсудная молодежь!
Не изволите ли чего приказать, сударь?
Здравствуй, Скапенъ.
А вы, сударь, все о сынкѣ задумываетесь?
Признаться, меня это страшно огорчаетъ.
Что дѣлать; въ жизни, сударь, поминутно встрѣчаются непріятности; очень полезно всегда быта готовымъ къ нимъ. Много лѣтъ тому назадъ, слыхалъ я и твердо запомнилъ изрѣченіе одного древняго мудреца.
А именно?
А то, что если отецъ семейства разстается съ своими хоть бы и на самое короткое время, то онъ непремѣнно долженъ предполагать, что, по возвращеніи, встрѣтить всевозможныя непріятности: и домъ-то у него сгорѣлъ, и деньги украли, и жена померла, и сынъ искалѣчился, и дочь-то обольстили; а когда увидитъ, что не все это сбылось надъ нимъ, то долженъ считать это за особенное счастіе. Я самъ, на сколько хватало у меня ума-разума, постоянно держался этого мудраго правила и, возвращаясь домой, всегда былъ готовъ принять отъ господъ: гнѣвъ, выговоры, брань, пинки, плети, палки; а если чего мнѣ не попадало, то отъ души благодарилъ мою счастливую судьбу.
Правило хорошее; а все таки не могу я примириться съ этой дерзкой женитьбой; вѣдь, она разстроила всѣ наши планы; я только сейчасъ толковалъ съ адвокатомъ о расторженіи брака.
Ахъ, право, сударь, если только вы мнѣ изволите вѣрить, то тутъ надо постараться уладить дѣло какимъ нибудь другимъ путемъ. Вы знаете, что такое у насъ процессы; въ такую трущобу попадете, что сами не рады будете.
Вижу, вижу — дѣло толкуешь; да какой другой-то путь?
Мнѣ кажется, сударь, я напалъ на такой путь…. Ваше горе мнѣ близко, и я поработалъ таки, поломалъ голову, какъ бы поправить дѣло. У меня сердце надрывается, когда вижу, что дѣти огорчаютъ почтенныхъ своихъ родителей; а васъ-то, сударь, я вѣдь всегда очень любилъ.
Благодарю тебя.
Такъ вотъ-съ, я пошелъ къ брату дѣвицы, на которой женились-то. Этотъ братъ, надо вамъ доложить, храбрецъ, преотчаянный, ну, головорѣзъ — и только! Кромѣ убійствъ, у него ни о чемъ и разговору нѣтъ; убить человѣка для него все одно, что пропустить стаканъ вина. Завелъ я съ этимъ молодцомъ разговоръ о выходѣ замужъ его сестры; представилъ ему, какъ вамъ легко расторгнуть бракъ, опираясь и на насиліе, сдѣланное вашему сыну, и на права отца, ну, и на поддержку, какую вы найдете предъ самимъ правосудіемъ и въ вашихъ правахъ, и въ деньгахъ, и въ связяхъ. Наконецъ, я такъ его обошелъ, что когда предложилъ ему покончить дѣло мировою, такъ онъ совсѣмъ уши развѣсилъ, и теперь согласенъ расторгнуть бракъ, если только вы не поскупитесь.
А сколько онъ хочетъ?
О, сначала онъ было такъ хватилъ, что уму непостижимо!
Напримѣръ?
Да нѣтъ, ужасъ сколько.
Ну, однакожъ?
Меньше пяти или шести сотъ пистолей и слышать не хотѣлъ.
Пять или шесть сотъ чертей ему! Что онъ на дурака напалъ, что ли?
И я ему тоже говорилъ. Разумѣется, я и не подумалъ согласиться, а говорю, что онъ напрасно считаетъ васъ такимъ простакомъ, чтобъ съ васъ можно было сорвать пять или шесть сотъ пистолей. Долго я не могъ съ нимъ столковаться, наконецъ, мы пришли къ слѣдующему результату. Теперь, говоритъ онъ, мнѣ время отправляться въ армію; надо экипироваться, я нуждаюсь въ деньгахъ, я по неволѣ долженъ согласиться на мировую; мнѣ надо, говоритъ, строевую лошадь, а меньше шестидесяти пистолей нельзя, говоритъ, купить сколько нибудь порядочнаго коня.
Ну, шестьдесятъ пистолей куда не шло.
Надо сбрую, говоритъ, и пару пистолетовъ; это тоже, говоритъ, пистолей двадцать.
Двадцать да шестьдесятъ, значитъ восемьдесятъ пистолей.
Точно такъ-съ.
Многонько; ну, да ужъ дѣлать нечего, дамъ и восемьдесятъ.
Надо тоже, говоритъ, лошадь для деньшика; ну, все пистолей въ тридцать.
Какъ, чортъ возьми! Да пусть его идетъ пѣшкомъ; ничего не дамъ.
Послушайте, сударь…
Ничего не хочу слушать! Да это просто дневной грабежъ.
Да какъ же, сударь, вы хотите, чтобъ деньщикъ шелъ пѣшкомъ?
Пусть ихъ, и господинъ, и деньщикъ шествуютъ какъ хотятъ.
Помилуйте, сударь, стоитъ ли расходиться изъ за бездѣлицы? Ахъ, сударь, сдѣлайте такое одолженіе, не подавайте просьбы. Лучше, ей Богу, все отдайте, только не связывайтесь съ правосудіемъ.
Гм!… Ну, такъ и быть, дамъ еще тридцать пистолей.
Еще, говоритъ, мнѣ нуженъ мулъ для….
О! пусть идетъ къ чорту съ своимъ муломъ. Это ужъ черезъ чуръ! Нѣтъ, ужъ лучше въ судъ!
Ахъ, сударь, да Бога ради!..
Не дамъ ничего.
Сударь, крошечнаго муленка.
Не то что мула, осла не дамъ.
Да подумайте, сударь…
Нѣтъ, лучше подамъ прошеніе.
Ахъ, сударь, да что это вы только говорите; на что вы это пускаетесь! Да вы извольте только взглянуть, — что дѣлается въ судахъ: сколько тамъ аппелляцій, инстанцій и всякихъ мытарствъ; потомъ сколько тамъ звѣрья хищнаго, и въ ихъ-то когтяхъ придется побывать вамъ, сударь: и слѣдственные тамъ пристава, и повѣренные, и адвокаты, повытчики, адьюнкты, докладчики, судьи съ своими писцами. Вѣдь ни одинъ не задумается, изъ-за какой нибудь ничтожной взятки, перевернуть по своему самое правое дѣло. Приставъ произведетъ ложное слѣдствіе, и васъ засудятъ, такъ что и оглянуться не успѣете; вашъ повѣренный стакнется съ противною стороною, и продастъ васъ на чистыя денежки; подкупленный адвокатъ не явится въ судъ, когда станутъ разбирать вашу жалобу, а то хоть и явится, да только наговоритъ пустяковъ, вовсе не идущихъ къ дѣлу; повытчикъ настрочитъ обвинительный противъ васъ актъ за неявку въ судъ; писецъ докладчика утаитъ важныя для васъ бумаги, а то и самъ докладчикъ умолчитъ о нихъ — будто не видѣлъ. Если же, какимъ нибудь чудомъ, вамъ удалось бы устранить эти бѣды, то и тогда, къ удивленію вашему, вдругъ окажется, что судей успѣли упросить противъ васъ или ихъ любовницы, или просто ханжи какія нибудь. Ахъ, сударь, ежели только въ вашей власти, бѣгите отъ этого ада. Затѣять процессъ все одно, что заживо осудить себя на муки вѣчныя; я какъ только подумаю о процессѣ, то, кажись, такъ бы вотъ сейчасъ и бѣжалъ на край свѣта.
Да сколько онъ хочетъ за мула?
За мула, за строевую лошадь, за лошадь для деньщика, сбрую, пистолеты и на уплату ничтожнаго долга хозяйкѣ — всего проситъ двѣсти пистолей.
Двѣсти пистолей!?
Точно такъ, сударь.
Ладно, ладно, просьбу подамъ!
Ахъ, сударь…
Подамъ прошеніе!
Да, сударь, не бросайтесь въ эту…
Пойду по суду!
Да, вѣдь, и по суду идти тоже нужны деньги: за объявленіе надо платить, за засвидѣтельствованіе руки — платить, за довѣренность, за подачу прошенія, документы — платить; платить суточныя стряпчему, платить адвокатамъ, платить за обратное полученіе документовъ, за переписку копій, за докладъ, за опредѣленіе, за внесеніе его въ реестръ, за ускореніе рѣшенія дѣла, за подписи, за скрѣпы, за отправку — за все платить! Ужъ я и не говорю, сколько вамъ придется передавать однѣхъ взятокъ. Дайте, сударь, тѣ-же деньги ему, и дѣло съ концомъ!
Какъ! Двѣсти пистолей!?
Точно такъ, сударь, и право будете въ барышахъ. Я поприкинулъ, во что обойдется вамъ правосудіе, и расчелъ, что если вы заплатите, какъ тотъ проситъ, двѣсти пистолей, то у васъ, по самой меньшей мѣрѣ, останется въ карманѣ полтораста пистолей, да еще избавитесь отъ всѣхъ хлопотъ и непріятностей. Право, сударь, я лучше заплатилъ-бы триста пистолей, чѣмъ вѣдаться съ судомъ, ужъ изъ за того одного, чтобы только не слушать всѣхъ глупостей, какія говорятся плутами адвокатами; это доложу вамъ, сударь, скука смертная!
Все вздоръ, и я знать не хочу, что будутъ говорить про меня адвокаты.
Ваша воля, сударь, только на вашемъ мѣстѣ я бѣжалъ-бы отъ процесса.
Ни за что не дамъ двухсотъ пистолей.
А вотъ тотъ человѣкъ, о которомъ я говорилъ.
Покажи-ка мнѣ, Скапенъ, Арганта, отца Октава.
Зачѣмъ это, сударь?
Какъ зачѣмъ! Да я слышалъ, что онъ затѣваетъ процессъ: хочетъ расторгнуть бракъ моей сестры.
Не знаю, есть ли это у него въ мысляхъ, а только онъ не соглашается уплатить вамъ двухсотъ пистолей; черезъ чуръ, говоритъ, много.
Ахъ, онъ, чортъ его побери! Да попадись онъ мнѣ только — жизнью клянусь, головой клянусь, убью до смерти; а тамъ пусть хоть колесуютъ !
Отецъ Октава, сударь, не трусъ и, вѣроятно, нисколько не побоится васъ.
Не побоится! Не побоится, чортъ возьми! Да будь онъ здѣсь — головой клянусь, положилъ бы на мѣстѣ! (Увидя Арганта). А это что за человѣкъ?
Это не онъ, сударь; это вовсе не онъ.
Можетъ быть, его пріятель?
Напротивъ, сударь, смертельный его врагъ.
Смертельный врагъ?
Такъ точно-съ.
Ну, такъ очень радъ. Ей Богу, очень радъ! (Арганту). Такъ вы врагъ этого скота Арганта, а?
Да ужъ ручаюсь вамъ, сударь!
Давайте руку! А я даю вамъ слово, и честью клянусь, клянусь моею шпагою, клянусь всѣмъ, чѣмъ хотите, сегодня же избавлю васъ отъ этого мерзавца, отъ этого бездѣльника Арганта; ужъ положитесь на меня!
Самоуправство, милостивый государь, у насъ не проходитъ безъ наказанія.
Э! Мнѣ нечего терять! Мнѣ все ни по чемъ!
Вѣроятно господинъ Аргантъ приметъ свои мѣры; ему помогутъ; у него есть родные, знакомые, прислуга.
А, этого-то мнѣ и надо! Этого-то мнѣ и надо. (Обнажая шпагу). Э! Пропадай голова! Ну, давай его сюда со всею подмогой! Давай сюда хоть самъ тридцать! Пусть съ чѣмъ хотятъ сунутся! (Становится въ позу). Ахъ, вы дьяволы, ну, попробуй! Что-жъ? Валяй! (Наноситъ удары во всѣ стороны, будто поражая нападающихъ). Я васъ всѣхъ переберу! Коли! Смѣлѣй! Рань! Куда попятились! Не зѣвай! А, канальи, что взяли! Всѣхъ уложу на мѣстѣ! Стой мошенники! Стой! Вотъ разъ! А вотъ еще! (Въ сторону, гдѣ стоятъ Аргантъ и Скапенъ). А вотъ и еще, и еще! Куда пятитесь! Стой, чортъ возьми!
Хе, хе, хе! За что же вы на насъ…?
Теперь знайте, каково шутить со мной! (Уходитъ).
Такъ-то, сударь, изволили видѣть: изъ за двухъ сотъ пистолей готовъ всѣхъ передушить. Ну, дай вамъ Богъ успѣха!
Скапенъ!
Что прикажете?
Я рѣшаюсь… дать двѣсти пистолей.
Ахъ, сударь, какъ я за васъ радуюсь!
Пойдемъ съ нему; деньги со мною.
Помилуйте, сударь, зачѣмъ же вамъ-то идти? Извольте мнѣ отдать. Самимъ вамъ неловко показываться, послѣ того какъ мы его увѣрили, что вы не господинъ Аргантъ; да кромѣ того, какъ узнаетъ онъ, кто вы, то пожалуй вздумаетъ еще больше требовать.
Да правда, это правда; только мнѣ очень хотѣлось бы самому видѣть, какъ я буду отдавать деньги.
Вы не вѣрите мнѣ, сударь?
Вѣрю, да только…
Ахъ, ей Богу! Да вы, сударь, извольте разсудить: я или плутъ, или честный человѣкъ — что нибудь одно изъ двухъ. Да и стану ли я васъ обманывать? Какая же мнѣ тутъ выгода? Вѣдь я только и хлопочу для васъ, да для моего господина, съ которымъ вы хотите породниться. А если изволите подозрѣвать меня, то лучше я съ этой же минуты все брошу; нечего мнѣ тутъ и мѣшаться; извольте искать другого; пусть кто хочетъ улаживаетъ ваше дѣло.
Ну, получи.
Нѣтъ, сударь, не довѣряйте мнѣ денегъ. По мнѣ еще лучше, когда другого найдете.
Ахъ, Господи! Да бери же!…
Да зачѣмъ же, сударь; не изволите вѣрить, такъ не вѣрьте! Почемъ знать, можетъ быть я васъ обокраду!
Ну, полно, перестань, возьми… Только будь съ нимъ какъ можно осторожнѣе.
Не извольте безпокоиться; не дуракъ же я ежу достался!
А я буду ждать тебя дома.
Непремѣнно приду-съ. (Одинъ). Съ однимъ покончилъ! Гдѣ бы другого теперь найти!… А! Вотъ тебѣ и разъ! Вонъ идетъ! Право, точно сама судьба загоняетъ ихъ въ мои силки!
Ахъ, Господи, ну кто могъ предвидѣть такую бѣду?! О, несчастный отецъ, несчастный Жеронтъ! Какъ ему быть теперь!
Что онъ тамъ обо мнѣ толкуетъ? Господи, да на немъ лица нѣтъ!
Да нѣтъ ли здѣсь живой души, кто бы сказалъ мнѣ, гдѣ господинъ Жеронтъ?
Что такое, Скапенъ?
Гдѣ бы найти его, и разсказать про такое несчастіе?
Да что такое?
Бѣгалъ, бѣгалъ, нигдѣ не могъ найти!
Да я здѣсь.
Скрылся онъ куда нибудь! Поди, угадай теперь — гдѣ!
Да стой! Или ты ослѣпъ, что не видишь меня!
Ахъ, сударь, насилу нашелъ васъ.
Да я ужъ цѣлый часъ передъ твоимъ носомъ… Что такое?…
Сударь!…
Ну?
Вашъ сынъ, сударь….
Ну, мой сынъ — что-жъ дальше?
Съ нимъ случилось чрезвычайно необыкновенное несчастіе.
Да что такое?
Я сейчасъ встрѣтилъ его; онъ былъ очень разстроенъ тѣмъ, что вы наговорили ему; ужъ не знаю, что вы ему сказали, только меня-то совсѣмъ напрасно приплели… Вотъ, чтобъ разсѣяться хоть сколько, пошли мы прогуляться на пристань; взглянули тамъ на то, на другое, и очень засмотрѣлись на турецкую галеру… Вдругъ, молодой турокъ пріятной наружности приглашаетъ насъ взойти на эту галеру, и самъ подаетъ намъ руку. Мы вошли; турокъ былъ очень вѣжливъ съ нами; угостилъ насъ чудесными фруктами — я, сударь, кажись съ роду такихъ не видывалъ, а какого вина подалъ!…
Да какое-же тутъ несчастье?
Постойте, сударь, сейчасъ услышите. Вотъ, пока мы угощались, турокъ-то и вели вывесть галеру въ море, да когда мы уже далеко отплыли отъ пристани, высадилъ меня въ яликъ, и послалъ доложить вамъ, что если вы сейчасъ же не пришлете ему, черезъ меня, пяти сотъ экю, то онъ увезетъ вашего сына въ Алжиръ.
Какъ, чортъ возьми! Пять сотъ экю!?
Точно такъ, сударь; а главное велѣлъ, чтобъ я привезъ ему деньги не дольше, какъ черезъ два часа.
Ахъ, онъ висѣльникъ! Вотъ зарѣзалъ проклятый турокъ!
Вамъ, сударь, надо поскорѣй подумать, какъ бы спасти отъ рабства вашего любимаго сына.
За какимъ чортомъ пошелъ онъ на эту галеру?
Онъ не зналъ, что такъ случится.
Ступай, Скапенъ, ступай, скажи скорѣе этому турку, что я подвергну его преслѣдованію правосуда.
Преслѣдованію правосудія! Въ открытомъ-то морѣ! Да что вы сударь, шутите, что-ли?
Да за какимъ чортомъ пошелъ онъ на эту галеру?
Вѣдь не угадаешь, сударь, какая кого постигнетъ судьба.
Ну, Скапенъ, вотъ теперь ты долженъ сослужить мнѣ вѣрную службу.
Какую, сударь?
Ступай скорѣй къ турку, и скажи, чтобъ онъ прислалъ ко мнѣ сына, и что ты останешься вмѣсто него заложникомъ, пока я не соберу требуемой суммы.
Эхъ, сударь, помилуйте, что вы говорите! Ужели вы думаете, что этотъ турокъ такъ простъ, что, вмѣсто вашего сына, приметъ такую дрянь, какъ я?
Да за какимъ чортомъ пошелъ онъ на эту галеру?
Онъ не предвидѣлъ такого несчастья. Однако, сударь, вѣдь мнѣ дано всего два часа сроку.
Сколько, ты говоришь, онъ требуетъ?
Пять сотъ экю.
Пять сотъ экю! Да гдѣ у него совѣсть?
Извѣстно, сударь, какая совѣсть у Турка!
Да понимаетъ ли онъ, что такое пять сотъ экю?
Да, сударь, онъ знаетъ, что это полторы тысячи ливровъ.
Такъ онъ, разбойникъ, воображаетъ, что полторы тысячи ливровъ на полу поднимешь!
Да развѣ этимъ людямъ втолкуешь, сударь!
Ну, за какимъ чортомъ пошелъ онъ на эту галеру!?
Правда, сударь; да какъ угадать, что случится. Только, Бога ради, торопитесь.
Вотъ тебѣ ключъ отъ коммода.
Слушаю-съ.
Ты отопрешь коммодъ.
Очень хорошо-съ.
Въ немъ, налѣво, найдешь большой ключь отъ чердака.
Слушаю-съ.
На чердакѣ, изъ большой корзины вынешь старое платье, продашь его ветошнику, а на вырученныя деньги выкупишь сына.
Что это, сударь, вы точно во снѣ изволите бредить… Да мнѣ и ста франковъ не дадутъ за весь этотъ хламъ. А, главное, вспомните, какой короткій срокъ мнѣ назначенъ.
Да за какимъ чортомъ пошелъ онъ на эту галеру?
Да что пользы, сударь, толковать одно и тоже! Оставьте эту галеру въ покоѣ; подумайте, вѣдь время не терпитъ — не потерять бы вамъ сына… Ахъ, добрый мой господинъ! Вѣрно мнѣ больше не видать тебя! Мы тутъ переливаемъ изъ пустого въ порожнее, а тебя, можетъ быть, ужъ повезли въ Алжиръ, въ вѣчную неволю. Богъ свидѣтель, я сдѣлалъ для твоего спасенія все, что могъ, и если тебя не выкупили, вини въ томъ холодность твоего отца.
Постой, Скапенъ, я пойду поищу такихъ денегъ.
Торопитесь, сударь; время не идетъ.
Ты говоришь, четыреста экю?
Пять сотъ, сударь.
Пять сотъ!!
Такъ точно-съ.
И за какимъ только чортомъ пошелъ онъ на эту галеру?
Да правда, правда сударь, только извольте торопиться.
Развѣ не могъ онъ найти другого мѣста для прогулки?
Правда-съ, только поскорѣе, сударь.
Ахъ! Проклятая галера!
Врѣзалась ему эта галера!
Слушай, Скапенъ, у меня совсѣмъ изъ головы вышло… Я, вѣдь, только что получилъ ровнехонько такую сумму золотомъ, и ужъ никакъ не ожидалъ, чтобъ ее у меня такъ скоро похитили. (Вынимаетъ кошелекъ и даетъ его Скапену). Вотъ тебѣ, ступай! Выкупи моего сына!
Слушаю, сударь.
Но скажи турку, что онъ извергъ.
Слушаю-съ.
Безчестный человѣкъ.
Слушаю-съ.
Человѣкъ безъ всякой совѣсти, воръ.
Да ужъ предоставьте мнѣ, сударь.
Что онъ отнимаетъ у меня пять сотъ экю, вопреки всѣхъ человѣческихъ правъ.
Слушаю-съ.
Пусть онъ ими подавится!
Очень хорошо-съ.
И что ежели онъ когда нибудь мнѣ попадется, такъ ужъ я отомщу ему.
Слушаю-съ.
Ступай же скорѣй, выручи сына.
Куда-жъ вы, сударь?
Чего еще?
А деньги-съ?
Ахъ, я не отдалъ тебѣ!?
Никакъ нѣтъ-съ; вы положили въ карманъ.
Ахъ! Горе совсѣмъ отбило мнѣ память.
Оно и видно, сударь.
Да за какимъ чортомъ пошелъ онъ на эту галеру? Проклятая галера! Мошенникъ турокъ, чтобы его черти взяли!
Вишь какъ ему тяжело разстаться съ пятью стами-то экю! Постой, братъ, ты еще не совсѣмъ расквитался со мной! Еще другою монетою поплатишься за то, что оклеветалъ меня передъ сыномъ.
Ну, что, Скапенъ, удалось?
Сдѣлалъ-ли ты что нибудь, чтобъ облегчить мои страданія?
Вотъ вамъ двѣсти пистолей; у вашего батюшки добылъ.
Ахъ, какъ ты обрадовалъ меня!
Для васъ ничего не могъ сдѣлать.
Все кончено! Къ чему мнѣ жизнь, когда у меня отняли Зербинету!
Стойте, стойте! Потише! Вы ужъ больно прытки!
Да чего мнѣ ждать?
Полноте; денежки въ нашихъ рукахъ.
Ахъ, ты возвращаешь мнѣ жизнь!
Только съ условіемъ, что вы позволите мнѣ слегка отплатить вашему батюшкѣ за штуку, которую онъ съигралъ со мной.
Все, все, что хочешь!
Позволяете при свидѣтелѣ?
Да, да, при свидѣтелѣ.
Получите-жъ; тутъ ровно пять сотъ экю.
Лечу выкупить обожаемую Зербинету!
ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.
правитьДа-съ, ваши друзья условились, чтобъ вы были вмѣстѣ; мы передаемъ, какъ намъ приказано.
Это приказаніе для меня очень лестно. Я съ радостію привѣтствую такую милую подругу, и только отъ васъ зависитъ одарить меня такою же дружбою, какая соединяетъ нашихъ Октава и Леандра.
Благодарю васъ за радушный привѣтъ; я всегда готова отвѣчать на зовъ дружбы.
А на зовъ любви, сударыня?
Любовь — дѣло другое: тамъ больше риску; а у меня не очень твердый характеръ.
Мнѣ кажется, напротивъ, вы слишкомъ безжалостны къ моему господину. То, что онъ для васъ сдѣлалъ, должно бы придать вамъ рѣшимости вполнѣ отвѣчать его чувствамъ.
Я и отвѣчаю ему, только съ оглядкой… А того, что онъ для меня сдѣлалъ, недостаточно, чтобъ я могла совершенно убѣдиться въ его чувствахъ. У меня много веселости, я безпрестанно смѣюсь, но въ нѣкоторыхъ случаяхъ я очень осмотрительна. Твой господинъ ошибается, если думаетъ, что стоило только заплатить за меня, и ужъ я буду вполнѣ принадлежать ему. Тутъ нужны не деньги, а что нибудь другое. Чтобъ я могла отвѣчать на его любовь такъ, какъ онъ того желаетъ, необходима клятва въ вѣрности и нѣкоторые обряды.
Да онъ точно также смотритъ на это дѣло; у него на счетъ васъ самыя благородныя намѣренія; наконецъ, я не сталъ бы тутъ мѣшаться, если бы мой господинъ думалъ иначе.
Охотно вѣрю, потому что слышу это отъ тебя, но я предвижу затрудненія со стороны отца Леандра.
Мы постараемся уладить дѣло.
Одинаковость нашей участи должна скрѣпить нашу дружбу; у насъ однѣ и тѣ же заботы; обѣимъ намъ грозитъ одно и то же несчастіе.
Ваша участь все-таки сноснѣе; вы, по крайней мѣрѣ, знаете свое происхожденіе, можете указать вашихъ родныхъ, и они въ состояніи все сдѣлать для вашего счастія, и заставить кого надо признать вашъ бракъ. Но мнѣ не откуда ждать помощи, и мое положеніе не таково, чтобы смягчить волю отца, который ищетъ только богатства.
За то, вашему другу не предлагаютъ другой невѣсты.
О, я не боюсь измѣны моего Леандра; самоувѣренность каждой изъ насъ, въ этомъ случаѣ, очень естественна. Меня страшитъ только отцовская власть; передъ нею никакія достоинства ничего не значатъ.
Ахъ, зачѣмъ самымъ нѣжнымъ привязанностямъ суждено встрѣчать преграды! Пріятно любить, когда нѣжнымъ узамъ двухъ сердецъ ничто не препятствуетъ.
Шутить изволите, сударыня. Спокойная любовь — самое несносное затишье; безоблачное счастье надоѣдаетъ; въ жизни необходимы перемѣны; препятствія еще сильнѣе возбуждаютъ любовь и придаютъ большую цѣну наслажденіямъ.
Ахъ, Скапенъ, разскажи-ка исторію, какъ ты ловко выманилъ деньги у твоего скупаго старика; говорятъ, препотѣшная исторія; а ты знаешь, я люблю посмѣяться, слушая забавные разсказы.
Это не хуже моего разскажетъ вамъ Силъвестръ… А у меня теперь въ головѣ маленькое мщеніе; сейчасъ иду отвести душу.
Что тебѣ за охота напрашиваться на непріятности?
Люблю опасныя предпріятія.
Говорилъ я тебѣ и повторяю: послушайся меня, брось свою затѣю.
Да, такъ я и послушалъ тебя!
Ну, изъ за какого дьявола ты хлопочешь?
А ты изъ-за какого чорта отговариваешь?
Да изъ такого, что тебя, безъ всякой надобности, могутъ на смерть забить палками.
Такъ что-жъ; не твоя спина будетъ въ отвѣтѣ, — моя.
Ну, разумѣется, ты въ своей спинѣ воленъ.
Такія опасенія никогда меня не пугали. Терпѣть не могу трусовъ малодушныхъ; черезъ чуръ ужъ вашъ братъ дальновиденъ, оттого-то вамъ за все и страшно взяться.
Ты намъ скоро будешь нуженъ.
Хорошо, идите; я скорехонько вернусь. Нѣтъ! Пусть же всѣ знаютъ, что не далъ я спуску за то, что меня заставили выдать себя и разсказать такія вещи, о которыхъ лучше бы помолчать.
Ну, Скапенъ, какъ дѣла сына?
Вашъ сынъ внѣ всякой опасности; но вамъ, вамъ самимъ угрожаетъ погибель, и я, кажись, отдалъ бы все на свѣтѣ, чтобъ только теперь вы были у себя дома.
Какъ! Что такое!?
Въ настоящую минуту, васъ вездѣ ищутъ, хотятъ убить васъ.
Убить!?
Точно такъ, сударь.
Кто? За что?
Братъ той дѣвицы, на которой женился Октавъ. Ваше намѣреніе, замѣнить его сестру вашею дочкою, онъ считаетъ главною причиною домогательства о разводѣ. Въ этой мысли, онъ открыто рѣшился излить на васъ всю свою злобу, и убить васъ въ отмщеніе за посягательство на его честь. Его пріятели все народъ военный — вездѣ васъ ищутъ. Я самъ видѣлъ солдатъ его роты: они допрашиваютъ каждаго встрѣчнаго и, кучками въ нѣсколько человѣкъ, заняли всѣ тропинки къ вашему дому, такъ что вамъ нѣтъ никакой возможности попасть къ себѣ; да и куда бы вы ни пошли теперь, вы навѣрно наткнетесь на этихъ людей.
Какъ же мнѣ быть, мой добрый Скапенъ?
Ей Богу, не знаю, сударь. Ужасъ, просто ужасъ; меня просто дрожь проняла… Да постойте… (Скапенъ идетъ и глубъ сцены и какъ будто высматривая, не идутъ-ли).
А?
Нѣтъ, нѣтъ, ничего.
Не придумаешь ли, какъ спасти меня? Присовѣтуй!
Я ужъ подумалъ, сударь; да только эдакъ, пожалуй, меня самого укокошатъ.
Ахъ, Скапенъ, ради Бога не оставь! Докажи, что ты вѣрный слуга.
Еще-бы, сударь! Развѣ я васъ не люблю? Какъ-же мнѣ васъ покинуть?
И вѣрь — будешь награжденъ. Обѣщаю тебѣ это платье, когда немножко поизносится.
Да постойте, сударь. Вотъ кстати сейчасъ поднялъ; это намъ поможетъ. Ступайте въ этотъ мѣшокъ, и чуръ…
Ай!
Нѣтъ, нѣтъ, никого! Такъ извольте спрятаться въ мѣшокъ; только чуръ не шевелиться! Я вскину васъ на спину, какъ ношу какую, да такъ и понесу мимо непріятеля къ вамъ въ домъ; а тамъ мы тотчасъ же устроимъ баррикады и пошлемъ за подмогой.
Славная выдумка!
Да ужъ какъ нельзя лучше, сами увидите. (Въ сторону) Поплатишься ты мнѣ за свою продѣлку!
Что?
Нѣтъ; я говорю, какъ мы ихъ проведемъ-то. Влѣзайте глубже и, главное, не высовывайтесь, чтобы тамъ ни случилось, и ни подъ какимъ видомъ не шевелитесь.
Будь покоенъ — и не дохну.
Прячьтесь-же, прячьтесь скорѣй! Вонъ ужъ одинъ идетъ. (Измѣнивъ голосъ). «Што это такой; минѣ все не удавается убивать Жеронтъ! И никава добра душъ не будетъ минѣ показывайть гдѣ онъ!» (Жеронту своимъ голосомъ). Не высовывайтесь! «Эй, ти тамъ съ мѣшокъ!» Что вамъ угодно? «Показывай минѣ гдѣ гаспадинъ Жеронтъ!» Вы ищете господина Жеронта? «Та, шортъ взялъ, я ищу его.» А зачѣмъ вамъ его? «Зашѣмъ.» Такъ точно-съ. «А я хочить, шортъ побиралъ, бить его палкой до смерть!» О, съ людьми, подобными господину Жеронту, такъ не обращаются: ихъ не бьютъ палками. «Какъ!? Съ эдакій глюпій Жеронтъ, съ такой бездѣльникъ, мошенникъ!» Господинъ Жеронтъ не глупецъ, не бездѣльникъ, не мошенникъ, и я просилъ бы васъ такъ о немъ не отзываться. «Што-о! Ты минѣ осмѣливаешь на такой маниръ разговаривайть?» По чувству долга, я защищаю достойнаго человѣка отъ оскорбленія. «А-а, ты вѣрно друкъ этой Жиронть?» Да, милостивый государь, я самый преданный его другъ. «А! Шортъ возьми; ошинь карашо! (Нѣсколько разъ ударяетъ палкой по мѣшку). Вотъ, вотъ тибѣ для него!» (Кричитъ будто отъ боли). Ай, ай, ай, сударь, ай, ай, пощадите, ай, да полегче, сударь, ай, ай, ай. «Вотъ типерь передавай это его отъ минѣ!» Ахъ! чортъ бы тебя подралъ, гасконецъ проклятый! Охъ!
Ахъ, Скапенъ, мочи моей нѣтъ!
Ахъ, сударь, мнѣ-то какъ досталось! Спины разогнуть не могу.
Толкуй! Онъ все по мнѣ билъ.
Что вы, сударь, все мнѣ въ спину попадало.
Что ты разсказываешь! Развѣ я не чувствовалъ! И теперь очень чувствую.
Ахъ, сударь, ей Богу, это онъ только кончикомъ задѣвалъ васъ.
Такъ надо было немножко подвинуться, чтобъ меня совсѣмъ не задѣвали.
Берегитесь, берегитесь! вонъ другой! Видно, иностранецъ. «Така досада, бѣгалъ, бѣгалъ какъ угорѣла, и цѣла дня не могъ съискать эта Жиронта». Спрячьтесь хорошенько! «А скажи-ка ты, пожалыстъ, гаспадинъ челювѣкъ, не знайтъ гдѣ эта Жиронта, я его искалъ?» Нѣтъ-съ, я не знаю, гдѣ господинъ Жеронтъ. «Ты говори прямъ; и ни Богъ знай, что съ нимъ дѣлай; хотѣлъ только угостить его спину дюжина палокъ, и колоть сквозь его грудь эта шпага разъ-три-четыре». Право, не знаю-съ гдѣ онъ. «Минѣ показалась, что-то шевелится въ эта мѣшокъ». О, нѣтъ, чему тутъ шевелиться? «Нѣтъ, что-то такой есть». Ровно ничего. «Минѣ пришелъ охота проколоть твой мѣшокъ». Нѣтъ, не совѣтую. «Показивай, чего тамъ така!» Нельзя. «Какъ нельзя?» Вамъ незачѣмъ знать, что я несу. «А я хотѣлъ смотрѣть!» Ничего не увидите. «Э-э! Я отучай тебѣ шутки!» Да тутъ моя одежа. «Показывай жива!» Этого не будетъ. «Не будить?» Нѣтъ, и нѣтъ. «A вотъ я колотилъ палкой твой спина!» Что пустяки то молоть. «А-а, ты еще глупъ» (Бьетъ палкой по мѣшку, и самъ кричитъ). Ай, ай, ай, ай! Да, сударь! Ой, ой, ой, ай! «Прощай, увидаемсь! Эта маленька урокъ научилъ тибѣ грубость говорить». Ахъ, чортъ бы тебя подралъ! Бормочетъ, дьяволь его знаетъ по каковски! Охъ!
Ухъ! до смерти забили!
Охъ, моченки нѣтъ!
Да кой чортъ, что все мнѣ доставалось?
Смотрите, опять. Вонъ солдаты, да — батюшки — цѣлыхъ шестеро! (Разными голосами). «Ужъ постараемся найти этого Жеронта; всѣ норки высмотримъ; ногъ не пожалѣемъ, весь городъ обѣгаемъ! Вездѣ побываемъ, всюду заглянемъ, всѣхъ разспросимъ! Куда бы теперь? Пойдемъ въ ту сторону! Нѣтъ — въ эту! Налѣво, налѣво! Нѣтъ, направо! Да, да, лучше направо». (Жеронту своимъ голосомъ). Спрячьтесь хорошенько! «Ахъ, братцы, вонъ его слуга. Ну-ка, мошенникъ, говори, гдѣ твой старикъ!» Эхъ, господа, не обижайте меня. «Ну, ну, говори гдѣ! Говори, что ли! Чего сталъ, потарашшвайся!» Ахъ, господа, сдѣлайте милость… (Жеронтъ украдкой высовывается изъ мѣшка и видитъ продѣлку Скапена). «Если ты сейчасъ же не пособишь намъ найти его, то мы до полусмерти исколотимъ тебя». Я лучше готовъ все перенести, чѣмъ выдать моего господина. «Смотри, больно исколотимъ». Дѣлайте со мною, что хотите. «Тебѣ хочется быть поколоченнымъ?» Я не измѣню моему господину. «А-а, ты непремѣнно хочешь попробовать, такъ вотъ же!…» Ай! (Въ ту минуту, какъ Скапенъ готовится ударить, Жеронтъ выскакиваетъ изъ мѣшка. Скапенъ убѣгаетъ).
Ахъ, каналья! Ахъ, предатель! Ахъ, разбойникъ ты эдакій! Такъ вотъ какъ ты хотѣлъ извести меня!
Ха, ха, ха, уфъ! Нѣтъ, надо немножко отдохнуть на свѣжемъ воздухѣ.
Будь я проклятъ, если не отплачу тебѣ за все!
Ха, ха, ха! Вотъ уморительная исторія! Вотъ одурачили-то старика!
Ничего тутъ нѣтъ смѣшного, и нечего вамъ хохотать.
Какъ? Что вы говорите?
Я говорю: вамъ не слѣдъ смѣяться надо мной.
Какъ, надъ вами?
Такъ, надо мной.
Да кто же надъ вами смѣется?
А чего пришли вы хихикать мнѣ подъ носъ?
Я вовсе не надъ вами. Меня просто разсмѣшили презабавнымъ разсказомъ. Не знаю право, потому ли что я сама заинтересована въ этомъ дѣлѣ, только мнѣ никогда не доводилось слышать ничего забавнѣе штуки, какую сынъ съигралъ съ отцомъ, чтобъ выманить у него денегъ.
Сынъ съ отцомъ, чтобъ выманить денегъ?
Да, именно, именно! Хотите разскажу, у меня страсть разсказывать все, что знаю.
Разскажите, сдѣлайте одолженіе; что за исторія такая?
Съ удовольствіемъ, съ удовольствіемъ, и это съ моей стороны не будетъ нескромностью, потому что эту исторію, и безъ меня, скоро всѣ узнаютъ. Видите, случайно я попала въ цыганскій таборъ, къ людямъ, которые бродятъ изъ провинціи въ провинцію, промышляютъ ворожбою, а иногда и разными другими дѣлами. Когда мы пришли въ здѣшній городъ, то одинъ молодой человѣкъ страстно влюбился въ меня и, съ той минуты, гдѣ я — тамъ и онъ. Какъ всѣ молодые люди, онъ полагалъ, что съ перваго-же слова со мной покончитъ дѣло, а вышло совсѣмъ иначе; гордый отвѣтъ скоро образумилъ молодчика. Тогда онъ обратился къ цыганамъ, тѣ согласились продать меня. Къ несчастію, влюбленный юноша находился въ такихъ обстоятельствахъ, въ какихъ нынче большинство дворянскихъ сынковъ, т. е. денежныя средства его были очень плохи… Отецъ у него очень богатъ, только скряга страшный, такой отвратительный!… Постойте, какъ бишь его зовутъ?… Да вы вѣрно знаете, кого здѣсь въ городѣ считаютъ самымъ страшнымъ скупцомъ.
Не знаю.
Да еще его имя оканчивается на «ронъ»… «ронтъ»… О… Оронтъ? Нѣтъ кажется, Же… Жеронтъ; да, да, именно Жеронтъ; я вспомнила — именно такъ зовутъ этого скрягу… Такъ вотъ цыгане наши собирались сегодня уходить отсюда, и моему обожателю — безъ сантима въ карманѣ — пришлось бы навсегда проститься со мною, если бы ловкій слуга этого молодого человѣка не взялся выманить деньги у его же отца. Слугу то я очень помню, какъ звать; это несравненный Скапенъ; право, нельзя нахвалиться такимъ человѣкомъ!
Ахъ, мошенникъ, мошенникъ!
Слушайте же, какъ онъ обошелъ стараго скрягу, ха, ха, ха, ха! Не могу вспомнить безъ смѣха, ха, ха, ха, ха! Отправился онъ къ этой скупой собакѣ, — ха, ха, ха! — и наговорилъ ему будто гуляли они съ сыномъ на пристани, — ха, ха! — и вдругъ увидѣли турецкую галеру; будто ихъ пригласили взойти на нее, а тамъ молодой турокъ угощалъ ихъ, ха, ха! Потомъ, во время угощенья галера уплыла въ море, и будто турокъ выслалъ Скапена въ яликѣ на берегъ, и приказалъ сказать отцу, что увезетъ сына въ Алжиръ, ежели старикъ тотчасъ-же не пришлетъ пяти сотъ экю, ха, ха! Тутъ то нашъ скряга совсѣмъ обезпамятѣлъ: и сына то ему жаль, и съ деньгами никакъ не можетъ разстаться, и одинъ-то экю дать — для него ножъ вострый, а тутъ требуютъ цѣлыхъ пять сотъ! Ха, ха, ха, ха! Какъ ему вытянуть такія деньги изъ своей скаредной душонки! Вотъ, съ горя, и начинаетъ онъ придумывать разныя разности, какъ бы воротить сына, ха, ха, ха! Хочетъ послать полицію въ море, за галерой, ха, ха! Уговариваетъ слугу остаться заложникомъ вмѣсто сына, пока соберетъ молъ деньги, хоть и не думаетъ уплатить, ха, ха, ха! Жертвуетъ старымъ платьемъ, думаетъ взять за него пять сотъ экю, а оно и тридцати не стоитъ, ха, ха! Слуга доказываетъ ему всю несообразность такихъ предложеній, а тотъ на слова слуги каждый разъ только и вопитъ: «Да за какимъ чортомъ пошелъ онъ на эту галеру? Ахъ, проклятая галера, мошенникъ турокъ!» Наконецъ, послѣ многихъ ухищреній, вздоховъ и стоновъ… Однако, что съ вами? Кажется, мой разсказъ совсѣмъ не смѣшитъ васъ… развѣ вы ничего не находите въ немъ забавнаго?
Я нахожу, что молодой человѣкъ негодяй, висѣльникъ, и будетъ наказанъ отцомъ за такую продѣлку; что цыганка — безпутная дѣвчонка, позволяющая себѣ нагло отзываться о почтенномъ человѣкѣ, который съумѣетъ научитъ ее, какъ приходить сюда развращать молодыхъ людей; наконецъ, слуга — отъявленный мошенникъ, котораго Жеронтъ сегодня же отправитъ на висѣлицу.
Куда это вы убѣжали? Знаете ли, что вы бесѣдовали съ отцомъ Леандра?
Мнѣ только теперь пришло это въ голову… Значитъ, ничего не подозрѣвая, я ему разсказала его же собственную исторію!?
Что вы говорите? Какую исторію?
Ахъ, меня такъ занялъ давнишній разсказъ, что я не утерпѣла, повторила его отъ слова до слова. По что за бѣда! Ему же хуже! Не думаю, чтобъ отъ этого могли сколько нибудь измѣниться наши дѣла.
Ужасная у васъ страсть болтать! Вѣдь эдакій длинный язычекъ! Даже о своихъ дѣлахъ помолчать не умѣете.
Да все равно, онъ тоже самое услышалъ бы отъ другихъ.
Эй, Сильвестръ.
Ступайте домой; меня зоветъ мой господинъ.
Такъ вы сговорились, мошенники! Ты сговорился съ моимъ сыномъ и Скапеномъ провести меня! И вы вообразили, что я позволю играть мной?
Ей, ей, сударь, я ничего знать не знаю, вѣдать не вѣдаю; а если Скапенъ обманываетъ васъ, такъ я тутъ ни въ чемъ не виноватъ.
Ну, мы разберемъ это дѣло, мошенникъ ты эдакій! Разберемъ! Будете вы мнѣ очки вставлять!
Ахъ, господинъ Аргантъ, вы видите меня въ величайшемъ несчастіи.
И вы, господинъ Жеронтъ, равномѣрно видите меня въ ужаснѣйшемъ горѣ.
Мошенникъ Скапенъ плутовски выманилъ у меня пятьсотъ экю.
Тотъ же мошенникъ Скапенъ и также плутнями взялъ у меня двѣсти пистолей.
Да мало того, что получилъ пятьсотъ экю, онъ еще такъ меня отдѣлалъ, что мнѣ и разсказывать совѣсто. За то ужъ я расплачусь съ нимъ!
И я спрошу его, какъ онъ смѣлъ съиграть со иной такую комедію.
Я примѣрно отплачу ему!
Дай только Господи, чтобъ мнѣ-то не попало!
И это еще не все, господинъ Аргантъ: одна бѣда никогда не приходитъ, всегда другую приведетъ. Сегодня, утѣшался я надеждою, что вотъ увижу дочь, и вдругъ узнаю отъ моего повѣреннаго, что она даннымъ давно уѣхала изъ Тарента; думаютъ — погибла вмѣстѣ съ кораблемъ.
Да зачѣмъ было вамъ оставлять ее въ Тарентѣ, и отказываться отъ удовольствія имѣть дочь при себѣ?
На это были у меня важныя причины; семейные интересы требовали, чтобъ, до настоящей минуты, я отъ всѣхъ скрывалъ вторичный мой бракъ. Но кого я вижу?
Ахъ, это ты, Нерина?
Ахъ, господинъ Пандольфъ, какъ я…
Зови меня Жеронтомъ; не надо теперь Пандольфа; теперь мнѣ незачѣмъ называться этимъ именемъ; я принужденъ былъ носить его только посреди васъ, въ Taрентѣ.
Такъ, батюшка! А ужъ сколько хлопотъ-то намъ надѣлала эта перемѣна прозвища, когда мы искали васъ здѣсь.
Гдѣ же дочь моя? Гдѣ ея мать?
Ваша дочь, сударь, не далече отселѣ; а прежде чѣмъ я приведу ее, дайте мнѣ вымолить у васъ прощенье: я вѣдь выдала ее замужъ; не могли мы отыскать васъ и не знали, что дѣлать.
Моя дочь замужемъ!?
Да, сударь; охъ, простите меня!
Да за кѣмъ? За кѣмъ?
За молодымъ человѣкомъ, Октавомъ зовутъ, сынъ какого то господина Арганта.
Господи!
Какой случай!
Веди же насъ, веди скорѣе въ ней.
Вамъ стоитъ только войти въ этотъ домъ.
Ступай впередъ! Пойдемте, пойдемте, господинъ Аргантъ.
Преудивительное дѣло!
Ну, Сильвестръ, что подѣлываетъ нашъ народецъ?
У насъ, братъ, теперь двѣ важныя новости; первая — дѣло Октава совсѣмъ уладилось: наша Гіацинта оказалась дочерью господина Жеронта, и случаю было угодно, чтобъ благоразуміе отцовъ взяло свое; другая новость — оба старика, и особенно Жеронтъ, хотятъ съ тобой сдѣлать и невѣсть что.
Ну, послѣдняя-то новость пустяки; отъ угрозъ мнѣ никогда не было больно; эти тучки очень высоко проносятся надъ нашими головами.
Смотри, братъ, сыновья легко могутъ помириться съ отцами, и тогда не быть бы тебѣ въ накладѣ!
Не хлопочи; съумѣю обоихъ умилостивить, и….
Убирайся скорѣй; они идутъ.
Подойди, подойди ко мнѣ, дочь моя! О, я былъ бы совершенно счастливъ, если бы могъ видѣть здѣсь твою мать.
А вотъ, кстати, и Октавъ.
Иди, сынъ мой, или порадоваться вмѣстѣ съ нами твоей счастливой женитьбѣ. Небо….
Нѣтъ, батюшка, всѣ ваши предложенія будутъ напрасны. Передъ вами я долженъ сбросить маску; вамъ ужъ передано, что я женатъ.
Ну да, но ты не знаешь….
Я знаю, что мнѣ слѣдуетъ знать.
Я говорю тебѣ, что дочь господина Жеронта….
Дочь господина Жеронта никогда и ничѣмъ не будетъ для меня.
Она….
Нѣтъ, милостивый государь, прошу извинить меня; я рѣшился и не измѣню моего рѣшенія.
Да выслушайте, сударь.
Молчи; ничего я не стану слушать.
Твоя жена…
Нѣтъ, батюшка, я скорѣе умру, чѣмъ разстанусь съ моею милою Гіацинтою. Вы можете говорить, что угодно, но вотъ та, съ которой я связанъ вѣчною клятвою. (Идетъ черезъ сцену, и становится рядомъ съ Гіацинтою). Я буду любить ее вѣчно, и кромѣ нея ни о комъ не хочу слышать.
Да ее-то и отдаютъ тебѣ! Кой чортъ, сумашедшій какой, все хочетъ на своемъ поставить!
Да, Октавъ, вотъ мой батюшка, наконецъ я его нашла; теперь мы будемъ вполнѣ счастливы.
Пойдемте ко мнѣ; тамъ побесѣдуемъ удобнѣе, чѣмъ здѣсь.
Батюшка, прошу васъ объ одной милости: не разлучайте меня съ этою милою подругою. Въ ней столько прекраснаго, что когда вы узнаете ее покороче, то навѣрно отдадите ей справедливость.
Ты хочешь, чтобъ я принялъ къ себѣ въ домъ любовницу твоего брата, которая только что наговорила мнѣ въ глаза тысячу дерзостей?
Ради Бога, простите меня; я не стала бы такъ говорить, если бы знала, что это вы. — Вѣдь я только по наслышкѣ знала васъ.
По наслышкѣ!?
Въ чувствахъ брата къ ней ничего нѣтъ предосудительнаго; я отвѣчаю за ея невинность.
Вотъ прекрасно! Пожалуй еще захотятъ, чтобъ я женилъ на ней сына! Богъ знаетъ на какой потаскушкѣ!
Батюшка, не кручиньтесь, что я люблю бѣдную и неизвѣстную дѣвушку. Люди, у которыхъ я ее выкупилъ, открыли мнѣ, что она здѣшняя уроженка и происходитъ отъ благородныхъ родителей; ее украли четырехлѣтнимъ ребенкомъ. Они дали мнѣ этотъ браслетъ; онъ поможетъ намъ отыскать ея родныхъ.
Боже правый! Судя по браслету, это моя дочь! Да, я дѣйствительно потерялъ ее четырехъ лѣтъ.
Ваша дочь!?
Она, она! Ея черты убѣждаютъ меня!
Господи! Какое необыкновенное стеченіе обстоятельствъ!
Ахъ, господа, пренесчастный случай!
Что такое?
Бѣдняга Скапенъ….
А-а! Каналья Скапенъ! Сегодня же его повѣшу!
Ахъ, сударь, теперь вамъ нечего безпокоиться…. Шелъ онъ мимо стройки; вдругъ сверху летитъ каменотесный молотъ, пробиваетъ бѣднягѣ голову и совершенно обнажаетъ мозгъ. Теперь Скапенъ умираетъ, и просилъ принести его сюда, чтобы передъ смертью поговорить съ вами.
Гдѣ-же онъ?
А вотъ его несутъ.
Ахъ, ахъ!… Господа, вы видите меня… ахъ!… Вы видите меня въ отчаянномъ положеніи, ахъ! Не хочется мнѣ умереть безъ прощенья отъ всѣхъ, кого только я могъ оскорбить… Ахъ!.. Да, господа, прежде чѣмъ испущу послѣдній вздохъ, отъ всего сердца умоляю: простите мнѣ все, что и могъ сдѣлать вамъ, а особенно, прошу господина Арганта и господина Жеронта. Ахъ!
Я, съ своей стороны, прощаю. Богъ съ тобой, умирай спокойно.
Ахъ, сударь, васъ я еще больше огорчилъ… Палочные побои….
Ну, ну… я тоже прощаю.
Съ моей стороны было величайшей дерзостью… палочные….
Да полно… будетъ!
Умирая, я страшно мучаюсь палочными….
Ахъ, Господи! Да уймись же!
Удары палками, которыми я васъ….
Да говорятъ тебѣ, перестань…. я все забылъ.
О, какъ я счастливъ! Но вы, сударь, отъ чистаго ли сердца прощаете мнѣ палочные удары, котор…
Ахъ, ну да; чего еще толковать! Все прощаю и баста!
Ахъ, сударь, ваши слова воскрешаютъ меня!
Хорошо, хорошо, только прощаю съ условіемъ, чтобъ ты умеръ.
Какъ, сударь!?
А выздоровѣешь, такъ я откажусь отъ моихъ словъ.
Ахъ, ахъ! Мнѣ опятъ хуже!
Для такого случая, ужъ простите его совсѣмъ, господинъ Жеронтъ.
Ну, такъ и быть!
А теперь, пойдемте вмѣстѣ поужинать и порадоваться неожиданному счастію.
И меня, братцы, пока не умеръ, протащите-ка къ кончику стола.