Пришествие Феба (Державин)

Пришествие Феба
автор Гавриил Романович Державин (1743—1816)

См. Стихотворения 1797. Дата создания: 1797. Источник: Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. — СПб.: Изд. Имп. Академии наук, 1865. — Т. 2. Стихотворения. Часть II. — С. 59—63.

ПРИШЕСТВИЕ ФЕБА

1.‎Тише, тише, ветры, вейте,
Благовонием дыша;
Пурпуровым златом рдейте,
Воды, долы! — и душа,
Спящая в лесах зеленых,
Гласов, эхов сокровенных,
Пробудися светлым днем:
Встань ты выше, выше холм!

2.‎В лучезарной колеснице
От востока Феб идет;
Вниз с рамен по багрянице
В кудрях золото течет;
А от лиры сладкострунной
Божий тихий глас перунной
Так реками в дол падет,
Как с небес лазурных свет.

3.‎Утренней зари прекрасной,
Дней веселых светлый царь!
Ты, который дланью властной
Сыплешь свет и жизнь на тварь,
Правя легкими вожжами,
Искрометными конями
Обтекаешь мир кругом,
Стань пред нас своим лицом!

4.‎Воссияй в твоей короне,
Дав луне и лику звезд,
На твоем отдельном троне,
Твой лучистый, милый свет!
Стань скорей пред жадны взоры,
Да поют и наши хоры
Радостных отца сынов
Славу, счастье и любовь!

1797

Комментарий Я. Грота

Это собственно не что иное, как вольный перевод гимна Аполлону, который некоторые приписывают Дионисию, жившему, вероятно, лет за 200 до Р. Х. Но Державин применил древнее произведение к случаю и отметил, что его подражание было написано в мае месяце на возвращение императора Павла из Москвы после коронации. В оглавлении Анакреонт. песней 1804 г., где эта пьеса в первый раз была напечатана (стр. 17), прибавлено: «подражание Дионисию Сиракузскому»(?). То же сказано и в Объяснениях. В изд. 1808, см. ч. III, VIII.

Приводим греческий гимн как в подлиннике, так и в подстрочном переводе:

ΥΜΝΟΣ ΕΙΣ ΑΠΟΛΛΩΝΑ.

Εὐφημείτω πᾶς αἰθήρ·
οὔρεα, τέμπεα σιγάτω,
γῆ καὶ πόντος καὶ πνοιαὶ,
ἦχοι φθόγγοι τ’ ὀρνίθων·
μέλλει δὲ πρὸς ἡμᾶς βαίνειν
Φοῖβος ἀκερσεκόμας, ἀχέτας.
Χιονοβλεφάρου πάτερ Ἀοῦς,
ῥοδόεσσαν ὃς ἄντυγα, πώλων
πτανοῖς ὑπ’ ἴχνεσι, διώκεις,
χρυσέαισιν ἀγαλλόμενος κόμαις,
περὶ νῶτον ἀπείριτον οὐρανοῦ
ἀκτῖνα πολύστροφον ἀμπλέκων,
αἴγλας πολυκερδέα παγὰν
περὶ γαῖαν ἅπασαν ἑλίσσων.
ποταμοὶ δὲ σέθεν πυρὸς ἀμβρότου
τίκτουσιν ἐπήρατον ἁμέραν.
σοὶ μὲν χορὸς εὔδιος ἀστέρων
κατ’ Ὄλυμπον ἄνακτα χορεύει,
ἄνετον μέλος αἰὲν ἀείδων,
Φοιβηΐδι τερπόμενος λύρᾳ.
γλαυκὰ δὲ πάροιθε Σελάνα
χορὸν Ὥριον ἀγεμονεύει,
λευκῶν ὑπὸ σύρμασι μόσχων.
γάνυται δέ τέ οῖ νόος εὐμενὴς
πολυείμονα κόσμον ἑλίσσων.
(Якобса Anthologia graeca, т. II, стр. 230^[1]).

«Да будет безмолвен весь эфир; да молчат горы и долины, земля и море и дуновения, отголоски и песни птиц: к нам приближается Феб светловласый, звонкий. Отец Зари, у которой снежнобелые вежды, стремящий розовую колесницу по следам крылатых коней, сияя золотыми кудрями, простирая по беспредельному хребту неба многовращательный луч, ты носишь по всей земле благодатный источник света! Реки твоего бессмертного огня раждают возлюбленный день. Для тебя светлый хор звезд водит хороводы по царственному Олимпу, вечно возглашая свободную песнь, услаждаясь Фебовою лирой. Впереди же сияющая Луна выводит обычный хор, влекомая белыми тельцами. Веселится дух ея благосклонный, вращая пестрый мир звезд».

В стихах Державина император Павел уже не в первый раз был приветствован названием Феба. Когда при въезде в Москву (см. выше стр. 56) он остановился у Иверской часовни, два очень молодые воспитанника троицко-сергиевской семинарии произнесли приготовленный к этому случаю стихотворный разговор. При появлении императора раздалось перед собравшеюся толпою:

«Бросай же поскорей цветы!» —
Да он ли это, знаешь ты? —
«Да как же не узнать нам Феба,
Когда для нас он сходит с неба!»

Государь, сперва неприятно пораженный такою по видимому неуместною беседой двух юношей, принял однакож этот знак усердия очень милостиво, обласкал обоих семинаристов и пожаловал каждому из них шпагу, ботфорты со шпорами и треугольную шляпу, с правом снимать ее только перед государем и главным начальником их, митрополитом Платоном. В этом наряде оба ученика присутствовали при коронации. Один из них (именно тот, который произнес стихи, напечатанные здесь курсивом), впоследствии новгородский и с-петербургский митрополит Григорий (род. 1784, ум. 1860), а в то время рослый и красивый отрок с звонким голосом, рассказывал этот случай покойному И. И. Ростовцеву незадолго до смерти последнего (слышано от присутствовавшего при рассказе П. П. Семенова и от А. К. Гирса).

Сверх того, во время шествия императора в соборы, «20 больших студентов и 20 малых», по распоряжению св. синода, пели сочиненные предварительно три канта, в одном из которых встречались стихи:

«Се Феб российския державы,
Блаженства нашего творец» и проч.
(Смирнова История Московской Академии, стр. 347).

Значение рисунков: «1) Гений природы коленопреклоненно в восхищении приветствует явление выходящего из-за горы Феба. 2) Два венца, один из цветов, другой из плодов, т. е. приятности и пользы, украшают лиру Аполлона» (рукоп.).

1. Беллерман издал Die Hymnen des Dionysius und Mesomedes (Берлин, 1840); здесь этот гимн рассмотрен критически и предложены изменения в тексте. Мы однакож не решились отступить от прежних изданий. Гимн Аполлону переводили многие, в том числе Гердер и граф Штольберг.