Приветственное слово М. Н. Покровского править
Тов. М. Н. Покровский (заместитель Народного Комиссара по Просвещению). Товарищи! Т. Луначарский экстренно вызван в Петроград, не может, к сожалению, лично вас приветствовать и передал эту честь мне. Я передаю вам его личное приветствие прежде всего, а затем позволю себе приветствовать вас от имени Нар. Ком. Просв. Как часть Советского Правительства, правительства, вышедшего из Пролетарской Революции 25-го октября, Нар. Ком. Просв, рассматривает себя тоже пролетарской культурной организацией и думает, что та культура, которую стремится посильно распространять этот комиссариат, есть точно так же пролетарская культура. В этом смысле комиссариат считает себя в ближайшем родстве с вами, местными культурно-просветительными пролетарскими организациями, и, если хотите, на равных условиях родства, как своего брата, приветствует вас. Но так как вы в значительной степени старше, так как вы зародились из тех ячеек, которые давным-давно в подполье еще складывались и боролись за пролетарскую культуру, то Ком. Прос. согласен и на младшее родство — может быть, племянника, но все-таки от этого родства он не отказывается и думает, что этого родства и вы отрицать не будете.
Настоящий момент как будто бы не совсем благоприятен для мирной культурно-просветительной работы. Советская Россия переживает чрезвычайно тяжелые минуты своей жизни. По всей вероятности, мы находимся на кульминационном пункте собственно национальной революции, если можно употребить выражение — национальная революция. Правильнее было бы сказать — территориальная, поскольку она ограничена пределами Советской России. Дальнейший ход будет или поступательным ходом к мировой революции, или может выразиться каким-нибудь ослаблением нашей местной революции. Мы переживаем приблизительно такую эпоху, какую переживала Франция осенью 93-го года и весною 94-го г., когда революционная Франция, Франция Конвента, испытывала величайший натиск со стороны внешнего врага, и одновременно с этим вся была минирована подпольным движением внутренних врагов, вспышки которых то там, то сям давали себя чувствовать: за Лионом поднялся Тулон, за Тулоном — Марсель, за Марселем — Вандея, за Вандеей — Бретань. Вокруг красного Парижа было белое кольцо заговора.