За Русь Святую!
М.: Институт русской цивилизации, 2014.
ПРЕДОБЪЯВЛЕНИЕ
править«Пишите что-нибудь повеселей, и у вас будет в десять раз более подписчиков».
«Если бы вы, с самого приезда в Петербург, попали не в общество Бурачка с компанией, то мы имели бы под вашим руководством великолепный сатирический журнал, и вы лопатою загребали бы деньги».
Так говорили мне два господина, оба не получающие «Домашнюю беседу» и однако ж оба охотно прочитывающие казовый конец ее, «Блестки и изгарь».
«Друзья мои, — отвечал я тому и другому, разумеется в разное время. — Если бы я не помнил последняя своя; если бы не был убежден, что за всякое праздное слово, особенно печатное, придется отдать ответ на Страшном Суде Христовом.
Если бы не боялся участи того раба, который данный ему, какой бы там ни был, талант закопал в землю или и еще того хуже — в грязь, — я предупредил бы все эти „Гудки“, „Искры“, „Занозы“, все „Листки“ и „Газетки“ и, набрав себе литературных клоунов из кабацких подвалов и трактирных трущоб, взял бы в руки хлыст с навязанными на хвосте его радужными бумажками и заставил бы их коверкаться на журнальной арене, сам подавая им в том пример. Я знаю, что охотников до кривляний у нас ох как много, что ловким плясунам на каком бы то ни было канате далеко вольготнее жить и благоденствовать, чем честному и христиански-добросовестному труженику мысли и слова, но сила в том, что я с ребячества привык смотреть на литературу как на высокое служение человечеству и убоялся злоупотреблять даром Божиим — словом. А убеждений, сросшихся с душой моей с самого детства, воспитанных и возращенных наукою, etsi fractus illabatur orbis, и если бы отец лжи предлагал мне все обольщения мира, — я изменить не могу… Я помню, что придет и для меня очередь слечь на одр смертный, и как ни стараюсь быть осторожным, а все чувствую, что пред тускнеющим взором моим станут угрожающими призраками многие строки, начертанные моею рукою, и одна только молитва да будет тогда на устах моих: Господи, не вниди в суд с рабом Твоим, яко не оправдится пред Тобою всяк экивый, яко погна враг душу мою… Нужды нет, что сочувствующих убогому моему деланию раз, два и обчелся: но ведь званных всегда бывает много, а избранных мало; зато ж эти избранные — все из числа призванных к спасению. Нужды нет, что в течение тринадцати лет журнальной моей деятельности я натер себе мозоли на раменах, таща без всяких пособий и без обязательных помощников тяжелое иго неуступчивой правды, что по смерти моей не на что будет похоронить меня и семейству моему не останется ни пенсиона, ни насущного куска хлеба: верю, что Господь не оставит Своею милостию раба Своего, послужившего Ему по силам своим… Верую, что избранные из званных спешно притекут с благодушным участием к детям того, кто хоть крохами и крупицами питал духовно и их самих, и детей их… Грустно, грустно, друзья мои, заглядывать в будущее!.. Нужды нет, что меня в течение тринадцати лет поносили и злословили всеми способами: беда была бы моя, если б меня хвалили мои поносители. Я радовался всегда и буду радоваться до скончания труда моего всем насмешкам и поруганиям, как очистительному для меня средству».
Так, и даже больше того, часто говорил и говорю моим советодателям и в надежде, что Господь не посрамит упования моего, не спущу с рамен моих возложенный на себя крест. Еще не оскудела Русь святая избранниками, жаждущими слова правды евангельской; еще есть для кого потрудиться и поработать; не дадут умереть с голоду волу молотящу, и побелевшая голова моя не склонится перед лохматыми головами юных новаторов, драпирующихся в дырявую хламиду цивилизации и прогресса. Возлож руку на рало и, не отнимая ее в течение тринадцати лет, не оглянусь вспять, и с знамением креста Христова пойду и в четырнадцатое лето моей деятельности с тою же энергией, с тою же неуступчивостию духу времени, какою закалено все существо мое изучением Слова Божия и многолетней опытностью. Лишь бы было кому читать, а писать будем…
15-го августа <1870>
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьПечатается по единственному изданию: Аскоченский Виктор. Новая программа «Домашней беседы» // Домашняя беседа. — 1870. — Вып. 37. — С. 1003—1004.