Праздник воспитанниц девичьего монастыря (Державин)

Праздник воспитанниц девичьего монастыря
автор Гавриил Романович Державин (1743—1816)

См. Стихотворения 1797. Дата создания: 1797. Источник: Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. — СПб.: Изд. Имп. Академии наук, 1865. — Т. 2. Стихотворения. Часть II. — С. 77—89.

Праздник воспитанниц девичьего монастыря

Если б ум какой чудесный
Столь возвыситься возмог,
Чтоб, проникнув свод небесный,
В горний возлетел чертог,
И средь туч там бирюзовых,
Будто множество зарниц,
Белокурых, чернобровых,
Мириады светлых лиц,
В ризах блещущих, эфирных,
10. Видел Ангелов небес;
С их агатных иль сафирных
Черпал бы восторг очес;
Красоты их луч небесной
Изумлял бы слабый взор;
Их гармонии прелестной
Тихий, умиленный хор,
Громких арф и лир бряцанье
Нежно трогали бы слух;
Райских древ благоуханье
20. Сладко упояло дух;
Видел бы, что очи тленны
Не возмогут созерцать,
И внимал, что уши бренны
Неудобны в слух внимать;
Слышал, Серафимов хоры
Как Царя царей поют,
Как вперенные их взоры
Свет с Него и радость пьют:
Тот возмог бы, по сравненью
30. Сих божественных чудес,
Живо описать к виденью
Росских мысленных очес,
Как полсвета повелитель
И его любезный дом,
Павел посещал обитель.
Юных дев священный сонм;
Как оне его встречали,
Будто бога иль отца;
Пеньем души восхищали,
40. А красою всех сердца.

Или, если бы рожденье
На водах кто зрел весны
И ея в лучах явленье
Из кристальныя волны;
С холма кинув быстро око
На прекрасный Волги брег,
Где, разлившися широко
И склоняя светлый бег
На Каспийско море сткляно,
50. Злачных гор она в тени,
Море гладко, златордяно
Представляет в ясны дни;
Там бы на песчаных стогнах
Зрел пернатых он стада^[1],
Что, собравшись в миллионах,
Как снегов лежит гряда;
Кроткие меж них колпицы
В стае гордых лебедей,
Сребророзовые птицы
60. Лоснятся поверх зыбей,
И шурмуют и играют,
И трепещутся средь волн,
С перьев бисер отряхают,
Разноцветный влажный огнь;
Зрел бы, как, сплетясь крылами,
Ходят по мелям стеной,
Вдаль расплывшися кругами,
Кличутся промеж собой;
Громкий голос их несется
70. По водам и по полям;
Гул от холмов раздается,
Из-за рощей тихий гам:
Тот возмог бы драгоценну
Ту картину начертать,
Как Марию несравненну^[2],
Нежную России мать,
Юны девы принимали
Во святилище своем,
Благовейно предстояли
80. Пред величества лицом;
В темной зеленью аллее,
Древ подровненных в тени,
Снега самого белее,
Легче воздуха в ткани,
Перед ней оне играли
На помосте золотом,
Пели, прыгали, плясали
И рядами и кругом;
В дар священный приносили
90. Рук изделия своих^[3];
Не сокровища дарили,
Но сердец преданность их;
Лишь того искали взором
И желали всей душей,
Чтоб почтила разговором
Иль улыбкой их своей;
А в сей стае белоснежной,
Будто среди птиц весна,
К детям взор бросая нежной,
100. Зрелась божеством она; —

Иль, когда бы к баснословным
Кто восхитясь временам,
К славным, светлым, благовонным
На Олимп восшел пирам
И увидел бы на оном,
Под паденьем шумных вод,
Под янтарным небосклоном
В хладную пещеру вход
И младых в ней нимф прекрасных,
110. Славным пиром, на столах,
На узорчатых, атласных,
Белых, тонких скатертях,
Угощающих приятно
Посетителей богов,
Как хитоны их опрятно,
В узлы легких облаков
Подобрав оне пристойно
Лентами зарей цветных,
Сановито и спокойно
120. Ходят вкруг гостей своих;
Как с улыбкой благородной,
С наклонением чела,
Милой поступью, свободной
К гостю каждая пришла;
Принесли им: те в корзинах,
Те в фарфорах прорезных,
В разноцветных те кувшинах,
В блюдах сребряных, златых
Сочножелтые, багряны,
130. Вкусноспелые плоды,
В хрусталях напитки хладны,
Сладки, искрометны льды;
Как там боги и богини,
Осклабляяся, глядят,
Со герои, с героини^[4]
Яствы сахарны едят;
Как амброзия небесна
В алых тает их устах;
Рассыпается чудесна
140. Пища райская в руках;
Льется в меде благовонном
Вспламеняющий нектар,
В соке розовом, перловом^[5]
Мраз, гасящий зноя жар:
Тот бы внятно мог и живо
Описать сей праздник нам,
Торжество то справедливо
И приятное очам,
Как под свесом, наклоненным
150. На столпов белейших ряд,
Плющем обвитых зеленым
Рук художеством, журчат,
К большей прелести природы,
На прекрасный Невский брег
Льющиясь с эфира воды,
Для прохлад и для утех;
Где усердие являли
И в приветствие гостям
Девы славный полдник дали
160. И царицам и царям;
Где их нежны сонмы, хоры,
Как небесный некий сад,
Зрителей водили взоры
Меж утех и меж прохлад; —

Иль, — когда уже зефиры
Начинают влажно дуть,
Боги в мягкие сафиры
Идут с пиршеств отдохнуть,
Как златые Феба стрелы,
170. Прядав по волнам, скользят,
Вечер потемняет селы,
Окна пламенем горят,
Если б смертный дерзновенный
Кто отважиться столь смел,
Чтоб таинственны, священны
Игры древние хотел
Зреть украдкой среди нощи
И, по спутанным тропам
Проходя кедровой рощи,
180. Вдруг увидел Весты храм;
Зрел вокруг его, Весталей
Как прохаживает строй;
Огнь висит внутри кристалей,
Во треножнике струей
После жертвы дым курится;
Пред священным алтарем
Каждая девица зрится
С преклонившимся челом,
Скромной блещущи красою,
190. Важности святой полна,
Под прозрачною фатою,
Будто сквозь туман луна;
Купно все с благоговеньем
Жертвенник обходят вкруг
И с тимпанов удареньем,
На колени падши вдруг
Перед образом богини,
Славословие поют;
За дары, за благостыни
200. В жертву ей цветы кладут
И гласят: «О земнородным
Божествам прекрасна мать^[6]!
Если взором благосклонным
Соизволишь призирать
Дев, тобою воскормленных,
И прошенью внемлешь их:
То внуши молитв усердных
Глас воспитанниц твоих,
И даруй, да под покровом
210. Матерней руки твоей,
Благонравья в блеске новом,
Непорочности стезей
Вслед мы ходим за тобою
И достойными тебя
Будем жизнию святою,
Добродетель ввек любя».
Зрел потом бы их в гуляньи
Средь цветущих красных мест,
В разноцветном где сияньи
220. Лес блистал лучами звезд;
Как, с невинностью питая
Хлад бесстрастия в крови,
Забавлялися, не зная
Сладостных зараз любви;
Как, сокрывшись в листья, в гроты
И облекшись в темну ночь,
Метят тщетно в них Эроты
И летят с досадой прочь;
Видел бы, и тайный зритель
230. Древних праздников святых,
Игр сих верный был сравнитель
Русской Весты дев младых,
Как в вечерний блеск зарницы,
Под прохладным ветерком,
День рожденья их царицы^[7]
Проводили торжеством.
Вся Россия восставала
С умиленьем зреть на них;
Слезы радости роняла,
240. Так приветствовала их:
«Я покоюсь после боев^[8], —
Процветайте в тишине;
Будьте матери героев
И подпорой твердой мне!»

Комментарий Я. Грота

В день ангела императрицы Марии Феодоровны, 22 июля. Под девичьим монастырем разумеется учрежденное Екатериною II женское воспитательное заведение, которое до сих пор известно под именем Смольного монастыря^[9] (ср. Том I, стр. 702). Император Павел, вступив на престол, вверил супруге своей управление как этим, так и многими другими учреждениями. Она немедленно занялась улучшением Смольного монастыря во всех отношениях: из назначенного ей ежегодного дохода в 1 миллион руб. определила 10 т. на перестройку здания, увеличила число воспитанниц, расширила круг их занятий и отменила заведенные в монастыре театральные представления. В 1797 г. воспитывалось в Смольном монастыре 300 благородных девиц, поступавших туда на 8-м или 9-м году, 200 мещанок, которые принимались 10-и и 11-и лет от роду, и еще несколько пенсионерок. Благородное отделение разделялось на три класса, а мещанское на два, и в каждом классе воспитанницы оставались по три года; через столько же времени происходил периодический выпуск ста девиц (Георги-Безак, ч. I, стр. 117, и ч. II, стр. 390; Реймерс ч. II, стр. 197).

Еще Екатерина II, посещая Смольный монастырь, обходилась с воспитанницами его более как мать, нежели как императрица; Мария Феодоровна, для которой благотворительность составляла истинную потребность сердца, простирала еще далее простоту своего обращения с монастырками. В праздник, бывший поводом к настоящему стихотворению, государь посетил их вместе с своею супругой.

Напечатано в первый раз отдельно, потом в Анакреонтических песнях 1804, стр. 21, и в изд. 1808 г., ч. III, X.

Значение рисунков: «1) Богиня щедрот сыплет из рога изобилия зерна птицам, которые, составя из себя около ея сферу, с возвышением ея возвышаются. 2) Справедливая надежда в виде якоря к солнцу возлетает» (Об. Д). В рукописи Капниста: «1) Храм Весты и жертвоприношение ей; 2) Купидон ломает свои стрелы или щит с вензеловым именем ея величества, подле которого лежат изломанные стрелы, отразившиесь (sic) от него».

1. Зрел пернатых он стада. — На нижней Волге водяные птицы яркобелого цвета целыми стаями садятся на песчаные берега и отмели. Колпица, или колпик, см. Том I, стр. 225. Картина, изображаемая здесь Державиным, была знакома ему с детства, которое он провел на Волге и отчасти на Урале, воспитываясь в Оренбурге. На Урале, около Каспийского моря, по выражению Палласа, «птиц находится несказанное множество, а наипаче весною и осенью» (Путешествие, ч. I, стр. 624). Покойный С. Т. Аксаков, оставивший нам столько картин того края, рассказывает по этому предмету, описывая реку Бугуруслан в половодье: «В самом деле, то происходило в воздухе, на земле и на воде, чего представить себе нельзя, не видавши, и чего увидеть теперь уже невозможно в тех местах, о которых я говорю, потому что нет такого множества прилетной дичи ..... Все берега полоев были усыпаны всякого рода дичью; множество уток плавало по воде между верхушками затопленных кустов, а между тем беспрестанно проносились большие и малые стаи разной прилетной птицы: одне летели высоко, не останавливаясь; а другие — низко, часто опускаясь на землю; одне стаи садились, другие поднимались, третьи перелетывали с места на место: крик, писк, свист наполнял воздух. Не зная, какая это летит или ходит птица, какое ея достоинство, какая из них пищит или свистит, — я был поражен, обезумлен таким зрелищем (Детские годы Багрова-внука, М. 1858, стр. 338 и сл.).
2. ... Как Марию — юны девы принимали и проч. — Прием, сделанный ими однажды Екатерине II, описан в Собрании новостей за январь 1776. Императрица, проведя около года в Москве, возвратилась в конце декабря 1775 в Петербург, и первый ея выезд, 30 числа, был в Смольный монастырь. Там, по случаю возвращения государыни в столицу, было театральное представление: девицы сыграли французскую комедию L’ambitieux и комическую оперу Le jardinier supposé. По окончании зрелища оне «бросились» к высокой посетительнице «с такою горячностью, что чувства их к ней яко к матери превозмогали почтение к своей государыне». Прием императрице Марии Феодоровне, описанный Державиным, не мог не быть искренним. Выражение: Нежную России мать было заслужено ею. Самые достоверные исторические свидетельства подтверждают, что она посвятила всю свою жизнь заботам о благе человечества. В речи, произнесенной 12 дек. 1828 в память ея, профессор дерптского университета Моргенштерн, подробно излагая ея деятельность, заметил между прочим: «О ней можно по всей справедливости повторить то, что применяли к филантропу Говарду: ему казалось, что ничего не сделано, пока оставалось сделать еще что-нибудь —

   «Nil actum credens, dum quid superesset agendum».

   Моргенштерн говорит, что Мария Феодоровна, внимательно следя за воспитанием девиц, посещала их еженедельно и часто присутствовала на их уроках (Zum Gedächtniss der Kaiserin Mutter, и проч., Рига и Лейпциг, 1829).

3. Рук изделия своих. — Она заботилась не об одном умственном образовании воспитанниц: на мещанской половине многие предметы обучения (как-то: логика, геометрия, физика, музыка и проч.) были совсем отменены, а наместо их введены рукоделия, особливо такие, которые нужны для домашнего быта, и этой половине девиц поручено шить белье для всего заведения (там же).
4. Со герои, с героини. — Ср. в Томе I, стр. 557, стих: «Прострет со многоценны дани», при котором уже было замечено, что такое окончание творительного падежа в жен. р. несогласно и с формами церковно-славянского языка.
5. В соке розовом, перловом. — Перловом, т. е. жемчужном (перл — жемчуг). Ср. Том I, стр. 670, стих: «В сем тонком пологу, перловом».
6. ... земнородным божествам — мать — т. е. мать будущим царям. Ср. «земных богов» в оде Властителям и судиям (Том I, стр. 109).
7. День рожденья их царицы. — Не рождения, а именин. Эта ошибка повторена и в Объяснениях Державина. Императрица Мария Феодоровна родилась 14 октября 1759, вступила в брак 26 сентября 1776, скончалась 24 октября 1828.
8. Я покоюсь после боев. — В этом стихе выражена надежда прочного мира, которую внушала политика, принятая императором Павлом в начале его царствования (см. выше стр. 21 и 29), но вскоре им покинутая. В первое время по вступлении своем на престол государь при всяком случае выражал самые миролюбивые намерения. Так Нарышкину, отправленному в Берлин с известием о воцарении Павла I, поручено было объявить при этом желание его жить со всеми державами в дружбе и согласии. Через несколько времени император писал прусскому королю Фридриху Вильгельму II: «Мне всегда будет приятно совещаться с вами о положении дел. Скажу более: враг нынешних модных философических преобразований, я намерен условиться с вами о способах положить предел всяческим потрясениям государств, но уже избирая для того иные средства, нежели те, какими можно было остановить переворот в его начале; а именно средства, сообразные нынешнему состоянию Европы, стараясь восстановить мир». Наконец к стиху: «Я покоюсь после боев» всего более идут следующие слова из депеши канцлера иностранных дел, графа Остермана, к дворам венскому, лондонскому и берлинскому: «Россия, будучи в беспрерывной войне с 1756 года, есть потому единственная держава в свете, которая находилась сорок лет в несчастном положении истощать свое народонаселение. Человеколюбивое сердце императора Павла не могло отказать любезным его подданным в пренужном и желаемом ими отдохновении после столь долго продолжавшихся изнурений» и проч. (История войны в 1799 году, т. I, стр. 23, 26 и 368). Болотов пишет: «Носилась повсеместная молва, что государь в самые первейшие дни своего царствования отзывался первейшему своему министру Безбородке, а потом и публично многим другим, а особливо своим военноначальникам, что теперь нет ни малейшей нужды России помышлять о распространении своих границ, поелику она и без того довольно и предовольно обширна; а потому и он никак не намерен распространять свои границы, а удержать их верно постарается и обидеть себя никому не даст; и в сходствие того хочет он все содержать на военной ноге, но при всем том жить в мире и спокойствии. Черта характера миролюбивого и намерение наиблаженнейшее из всех для России! ... Все порадовались, сие услышав, и молили Бога, чтоб оное совершилось в самом деле; ибо нам и действительно ничто так не нужно было, как мир, спокойствие и тишина» (Рус. Архив, вып. I, столб. 67).
9. В названии Смольного монастыря слились два исторические воспоминания. На том углу, где Нева южное свое течение переменяет на западное, был еще до основания Петербурга, в шведское время, дегтярный завод, отчего и стоявшая тут деревня называлась Смольною. Петр В., упразднив завод, построил на этом месте, для царевны Елисаветы Петровны, летний дом под именем Смольного дворца, который, по восшествии ея на престол, обращен был в Новодевичий Воскресенский монастырь для 20 монахинь (1744). Через двадцать лет Екатерина II учредила здесь Общество для воспитания благородных девиц, к которому вскоре (1765) было присоединено еще отделение для мещанских девушек.