Поэт-кормщик (Чулков)

Поэт-кормщик
автор Георгий Иванович Чулков

Опубл.: 1911. Источник: az.lib.ru • Вяч. Иванов. Cor ardens. Часть первая.

Г. ЧУЛКОВ

Поэт-кормщик.
Вяч. Иванов. Cor ardens. Часть первая

В. И. Иванов: pro et contra, антология. Т. 1

СПб.: РХГА, 2016.

Осенью прошлого года, будучи в Риме, я зашел в церковь св. Климента. Chiesa di S. Clémente примечательна. Она глубоко ушла в землю: надо спуститься вниз и осмотреть ее подземную часть. Там сохранились фрески VI в. Одна из них необычайна. Это — Мадонна с Сыном. Безумные «врубелевские» глаза Богоматери и божественно-ироническая ее улыбка каким-то чудом сближают древнюю фреску с современностью. Церковь св. Климента построена на камнях, из которых некогда были сложены стены языческого храма, где совершались эзотерические служения — дар Востока древнему Риму…¹ Новая книга Вячеслава Иванова — «Cor ardens» — напоминает мне эту римско-католическую церковь с таинственной храминою под землею и с изображением в средней ее части (также подземной, но уже построенной в первые века христианства) лика Мадонны с глазами Мэнады.

Я верю, что символика «многослойного» италианского храма аналогична и параллельна символике, раскрытой в книге русского поэта. Неразрывная связь древнейших культур и восточного эзотеризма с эзотеризмом христианства и темами нашего тревожного XX в. характеризует сущность книги Вячеслава Иванова.

Скорбная Мадонна-Мэнада «мрачным оком смотрит — и не видит; душный рот разверзла — и не дышит»: но в миг, когда приходит Дионис, ее сердце источает «слез ликующих ключи» и встречает — «яростное» и «жертвенное» — своего бога, принимая покорно новую тишину — «смесь вина с глухою смирной»². Вот эта встреча Мэнады с Дионисом, сердца с богом — основная тема новой книги Вячеслава Иванова.

Однако символ Диониса не всецело предопределяет содержание этой сложной книги. В той же мере торжествует в ней начало «аполлоновское»³, восстановляя желанное равновесие поэтических тем и форм. Отсюда поразительное торжество гармонии над лирическим хаосом, торжество строя и лада над началом смутных настроений, характерных для современного поэтического импрессионизма. Поэтическое мироотношение Вячеслава Иванова в наши дни — явление исключительное. В самом деле, мы наблюдаем теперь в поэзии — или устремление в страну чистой лирики, где иногда страшно веют мятели, иногда дивно зеленеют звезды, иногда безумно плачет океан, но никогда не бывает точных слов, определяющих космическую символику, — или устремление к новому академизму, где высокая культура стиха, остроумные мысли, изысканные образы и бескорыстное служение совершенной форме не делают еще поэзии символической, в строгом и ограниченном значении этого термина.

Я не хочу сказать, что в поэзии Вячеслава Иванова нет совсем в себе замкнутой лирики: я лишь утверждаю, что этот круг переживаний заключен в иной круг — круг мировых символов. И как бы радиусы — лучи солнца-сердца — соединяют лирический микрокосм поэта с объективно данным макрокосмом⁴. В этом смысле Вячеслав Иванов — реалиста.

Этот реализм Вячеслава Иванова определяет такие свойства его души, которые дают ему удивительное в наши «злые времена» — я бы сказал — жизнеупорство. Лирические бури бросают легкие челны поэтов на опасные скалы и скучные мели, и, кажется, один лишь Вячеслав Иванов, как опытный кормчий, плывет по звездам, не страшась непогоды.

Пушкин, «беспечной веры полн», пел пловцам неустанно, и когда «лоно волн измял с налету вихорь шумный», лишь он один, «таинственный пловец», был выброшен на берег грозою⁶. Иная судьба Вячеслава Иванова. Кто-то незримый внушил ему отважную мысль взять в свои руки кормило. И вот «кормщик умный» должен был уступить «безумному поэту» свое опасное место. И что же? В эту «годину гнева», когда гибли в огне наши грузные броненосцы, поэт-кормщик провел бесстрашно по темным волнам свой утлый челн. Немногие были с ним вместе; немногие слышали его голос, но тот, кто слышал его, не забудет вещих слов:

Огнем крестися, Русь! В огне перегори

И свой Алмаз спаси из черного горнила!

В руке твоих вождей сокрушены кормила:

Се, в небе кормчие ведут тебя цари⁷.

Так пел поэт в мае 1905 года, а в 1906 году уже снова звучал его голос — и не менее внятно — как укор палачам:

Так! Подлые вершите казни,

Пока ваш скиптр и царство тьмы!

Вместите дух в затвор тюрьмы! —

Гляжу вперед я без боязни⁸.

И не случайно в начале и в конце этого стихотворения пушкинские строки из его «стансов», посвященных Петру, чей образ являлся и нашему великому поэту как образ двуликий — то восхищая его своим гением, то пугая его чарами своего демонического сердца. «Медный всадник» поразил души поэтов. И Вячеслав Иванов должен был сделать свое признание Сивилле и выслушать о нем ее пророческий шёпот:

Замирая, кликом бледным

Кличу я: Мне страшно, Дева,

В этом мороке победном

Медно-скачущего Гнева…

А Сивилла: Чу, как тупо

Ударяет медь о плиты…

То о трупы, трупы, трупы

Спотыкаются копыта…⁹

Вышла в свет пока лишь первая часть «Cor ardens»: вторая часть, куда войдет «Rosarium», должна завершить поэтическое здание, которое созидалось поэтом в течение шести лет.

Тема любви и смерти раскрыта до конца в этой второй, еще не опубликованной, части сборника, но уже третья книга первой части — «Эрос» и «Золотые завесы» — позволяет судить об отношении Вяч. Иванова к этой теме¹⁰.

В стране любви вдохновенным вожатаем поэта был Данте. Перед ним преклонился Вячеслав Иванов покорно и самозабвенно. А неизменными и верными спутниками его на лирических путях были Вл. Соловьев и Тютчев. У них учился Вяч. Иванов петь так, чтобы голос его был созвучен пению звезд.

Однако не исключительный путь соловьевского софианства и не тайна суеверной любви Тютчева овладели сердцем поэта, а какое-то новое откровение, новый мир, божественно-противоречивый и богооправданный. Вячеслав Иванов знает, что «Матерь-Ночь» — «вожатая владычица неотвратимых встреч», «заклятий Солнца — разрешительница»… И он не боится «ключарницы глубин глубоких» — чарой Полночи¹¹. Вот почему, заклиная, он зовет к себе отрока:

Приди, мой сын, мой брат! Нас ждет двоих одна жена:

Ночь, Матерь чарая, — глуха, тиха, хмельна, жадна…¹²

«Вызывание Вакха» и ряд других пьес того же цикла являются как бы первыми розами, чей душный хмель, опьяняя, уводит нас от повседневности в таинственный сад, «где бродят, заросли ломая, желаний темных табуны»¹³.

Иго любви и тяжело, и легко: тяжело тому, кто боязлив и слеп, и легко тому, кто не боится смерти и чей взор светел. Поэт принял покорно иго любви, и если смотреть на лирические стихи как на знаки, указующие на «дела и дни» наши, то ответственным и опасным покажется нам путь, пройденный Вячеславом Ивановым. Но поэт посмел сказать, что он «растворил свою жемчужину любви»¹⁴, посмел сказать:

Нищ и светел прохожу я и пою, —

Отдаю вам светлость щедрую мою¹⁵.

Эта дерзновенная ясность сердца предопределяет новую жизнь поэта, которую воспел он во второй части своей замечательной книги. И он по праву повторит слова Петрарки: «Di pensier in pensier, di monte in monte mi guida Amor» …¹⁶

КОММЕНТАРИИ

Впервые: Аполлон. 1911. № 10. Печатается по этому изданию.

Статья была написана после того, как ВИ отошел от идей «мистического анархизма» — своеобразной антропологической утопии, идеологом которой выступил Г. Чулков во второй половине 1900-х гг. Летом 1907 г. после интервью Г. Чулкова журналу Mercure de France ВИ пересматривает свое отношение к идеям Г. Чулкова (см.: Обатнин, 2000. С. 12-13). В статье «Кризис индивидуализма» ВИ писал, что «Анархия, изначала связывающая свои пути и цели с планом внешнего общественного строительства, в самих корнях извращает свою идею. Социальный процесс может тяготеть и должен приближаться к пределу минимального ограничения личной свободы: анархическая идея по существу отрицает всякое ограничение» (I, 839).

¹ …в церковь св. Климента. Chiesa di S. Clémente примечательна. <…> были сложены стены языческого храма, где совершались эзотерические служения — дар Востока древнему Риму…-- Древнейшая церковь San Clémente построена над раннехристианской базиликой IV в., в нижнем уровне которой находится святилище Митры I в.

² …Мадонна-Мэнада «мрачным оком смотрит — и не видит; душный рот разверзла — и не дышит» <…> «смесь вина с глухою смирной».-- Цитата из стих-ния ВИ «Мэнада», посвященного Л. Д. Зиновьевой-Аннибал.

³ Однако символ Диониса не всецело предопределяет содержание этой сложной книги. В той же мере торжествует в ней начало «аполлоновское»…-- Дихотомия дионисийского и аполлоновского начал восходит к работе Ф. Ницше «Рождение трагедии, или эллинство и пессимизм» (1871).

⁴ И как бы радиусы — лучи солнца-сердца — соединяют лирический микрокосм поэта с объективно данным макрокосмом.-- Концепция микрокосма человека как малой вселенной (макрокосма) распространена в мистико-эзотерических и герметических учениях древности и служит основой для метафизических аналогий в религиозно-философских исканиях XX в. Ее истоки — космогонические мифы о создании мира из тела Первочеловека, некоего Адама Кадмона. См. стих-ние ВИ «Небо — вверху, Небо — внизу», посвященное Бердяеву (II, 267).

⁵ В этом смысле Вячеслав Иванов — реалист.-- Речь идет об онтологическом символизме или реалиоризме ВИ. Об этом см.: Мицкевич Д. Н. «Реалиоризм» Вячеслава Иванова // Христианство и русская литература: Взаимодействие этнокультурных и религиозно-этических традиций в русской мысли и литературе. Сб. 6. СПб.: Наука, 2010. С. 254—342.

⁶ Пушкин «беспечной веры полн» <…> был выброшен на берег грозою.-- Речь идет о стих-нии А. С. Пушкина «Арион» (1827).

⁷ Огнем крестися, Русь! В огне перегори <…> Се, в небе кормчие ведут тебя цари.-- Цитата из стих-ния ВИ «Цусима» (II, 252).

⁸ …Так! Подлые вершите казни <…> Гляжу вперед я без боязни.-- Цитата из стих-ния ВИ «Палачам» (Гляжу вперед я без боязни…") (II, 257).

⁹ …Замирая, кликом бледным <…> Спотыкаются копыта…-- Цитата из стих-ния ВИ «Медный всадник» («В этой призрачной Пальмире…») (II, 259).

¹⁰ …третья книга первой части — «Эрос» и «Золотые завесы» — позволяет судить об отношении Вяч. Иванова к этой теме.-- Речь идет о мистико-эротических утопиях ВИ и Л. Д. Зиновьевой-Аннибал. Сборник «Эрос», вошедший в книгу «Cor ardens», был посвящен С. М. Городецкому, цикл «Золотые завесы» — М. В. Волошиной (Сабашниковой).

¹¹ …"вожатая владычица неотвратимых встреч", «заклятий Солнца — разрешительница» <…> чарой Полночи.-- Цитата из стих-ния ВИ «Заклинание», «Cor ardens» (II, 366).

¹² …Приди, мой сын, мой брат! <…> Ночь, Матерь чарая, — глуха, тиха, хмельна, жадна…-- Цитата из стих-ния ВИ «Заклинание», «Cor ardens» (II, 366).

¹³ …"где бродят, заросли ломая, желаний темных табуны".-- Цитата из стих-ния ВИ «Ропот», Cor ardens (II, 370).

¹⁴ …"растворил свою жемчужину любви"…-- Там же.

¹⁵ …"Нищ и светел прохожу я и пою / Отдаю вам светлость щедрую мою".-- Цитата из стих-ния ВИ «Нищ и светел», «Cor ardens» (II, 382).

¹⁶ …слова Петрарки: «Bipensier inpensier, di monte in monte mi guida Amor»… — «От думы к думе, от горы на гору / Меня любовь уводит…» (ит.) (перевод с ит. А. М. Эфроса), начало канцоны 129 Ф. Петрарки.