Поэтесса (Дорошевич)/ДО
| Поэтесса : Разсказъ одного критика |
| Источникъ: Дорошевичъ В. М. Собраніе сочиненій. Томъ VI. Юмористическіе разсказы. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1907. — С. 35. |
— Къ вамъ г. Пулеметовъ.
Пулеметовъ! Пулеметовъ! Гдѣ я слышалъ эту фамилію?
— Просятъ принять ихъ на одну минуту. Говорятъ, что по очень важному дѣлу.
— Хорошо. Проси.
Влетѣлъ господинъ. Въ немъ было что-то виляющее. На лицѣ было написано:
— Не убій!
Онъ схватилъ меня обѣими руками за руку.
— Ради Бога, простите, что отнимаю у васъ время.. Не задержу, не задержу!.. Очень, очень радъ познакомиться. Давно хотѣлось. Всегда съ такимъ удовольствіемъ… Мы ваши ужасные поклонники. Въ особенности, жена! Прямо влюблена. Утромъ, знаете, какъ только проснется, еще въ постели, первымъ долгомъ: «гдѣ онъ?»… Это про васъ, а не про что-нибудь другое.
— Очень, очень благодаренъ. Очень лестно…
Г. Пулеметовъ захихикалъ.
— Вы знаете, я ужъ даже ее ревную къ вамъ. Ей Богу!
— Очень вамъ благодаренъ. Чѣмъ могу?
Г. Пулеметовъ посмотрѣлъ мнѣ въ глаза съ любовью.
— Простите за нескромный вопросъ! Вы женаты?
— Н-нѣтъ.
— А дѣти у васъ… Ахъ, виноватъ! Что я!.. впрочемъ, я надѣюсь, что вы съ вашей фантазіей! Вы сумѣете войти въ положеніе беременной женщины!
— Постараюсь. Въ чемъ дѣло?
Г. Пулеметовъ посмотрѣлъ на меня съ мольбой:
— Вы получили сегодня стихотворенія моей жены?
— Ахъ, да, да, да! Какъ же, какъ же! Получилъ. книжку, получилъ! Вотъ, вотъ! Очень благодаренъ!
Г. Пулеметовъ посмотрѣлъ на меня съ тревожной мольбой:
— Вы не успѣли ихъ еще прочитать?
— Всего два часа тому назадъ!
— Прочтите!
Мнѣ показалось, что у него на глазахъ выступили слезы.
— Вы мнѣ позволите сказать все, откровенно, какъ на духу! Я васъ не задержу! Я вамъ скажу, какъ родному отцу! Моя жена беременна и выпустила стихи!
Г. Пулеметовъ схватился за голову:
— Вы понимаете, это будетъ нашъ первенецъ! Богъ дастъ мальчика, Богъ дастъ дѣвочку. Но это будетъ первенецъ. Мы восемь лѣтъ женаты — и у насъ не было дѣтей! Первенецъ! Первенецъ! Дайте мнѣ воды! Я напьюсь! Вы извините меня, что я такъ волнуюсь!
— Сдѣлайте одолженіе! Сдѣлайте одолженіе!
Я далъ воды. Г. Пулеметовъ выпилъ, стуча зубами о стаканъ.
— Благодарю васъ. Она такая слабая. Докторъ говоритъ: «Малѣйшее волненіе…» А она выпустила стихи. Первый неблагопріятный отзывъ, — и она сброситъ!
— Какъ сброситъ?
— Младенца сброситъ! Не донесетъ и сброситъ! Ради Бога! Когда будете писать, имѣйте это въ виду. Она сброситъ!
— Д-да… Дѣло, знаете, серьезное.
— Ужасное дѣло!
— Знаете… Я лучше… Я лучше остерегусь… Я лучше совсѣмъ ничего писать не буду!
Г. Пулеметовъ вскочилъ, какъ будто подъ него подложили горячій уголь.
— Ради Самого Бога!!! Да вы ее убьете! Она только вашего отзыва и ждетъ! Она говоритъ: «Мнѣ рѣшительно все равно, что другіе напишутъ! Мнѣ важно только, что онъ!» Это про васъ! Сегодня нѣтъ отзыва, завтра нѣтъ отзыва, послѣзавтра нѣтъ отзыва, — она умретъ! Скажетъ: «Значитъ, я дрянь! Мои стихи дрянь! Обо мнѣ даже слова сказать нельзя!» Она умретъ! Докторъ говоритъ: «Малѣйшее, малѣйшее волненіе»… Ради Бога! Не ради себя прошу, даже не ради нея! Ради ребенка! Не погубите ребенка!
— Извольте… извольте… Хорошо… хорошо… Постараюсь… Такой случай…
— Благодарю васъ! Отъ всего сердца благодарю васъ. Когда?
— Н-не знаю… какъ-нибудь на-дняхъ…
— Не откладывайте! Ради ребенка! Не откладывайте! Сегодня еще ничего, а завтра ужъ она начнетъ волноваться: «Ахъ, онъ обо мнѣ ничего не сказалъ! Онъ обо мнѣ ничего не сказалъ! И не скажетъ! Книжка не понравилась!» А докторъ говоритъ: «Малѣйшее волненіе…» Она отъ ожиданія сброситъ! Нельзя ли на завтра?
— Право, не знаю…
— Вѣдь жизнь человѣческая! Дорогой! Жизнь человѣческая! Если бы вы ее видѣли, она такая слабая. Послѣдніе, послѣдніе дни! Вы понимаете, въ это время…
— Хорошо, напишу! На завтра!
— Дорогой! Благодарю васъ! Позвольте васъ поцѣловать! Вы меня извините, что я плачу! Когда будете писать, помните о ребенкѣ! Помните о ребенкѣ! Больше ни о чемъ не прошу, помните о ребенкѣ!
Онъ вымочилъ мнѣ лицо слезами, покололъ бородой и ушелъ.
Впрочемъ, онъ еще разъ вернулся, сложилъ молитвенно руки, сказалъ мнѣ съ порога:
— О ребенкѣ! Только о ребенкѣ!
Всхлипнулъ — и исчезъ.
Собственно говоря… чортъ знаетъ, что такое…
Гнусно, однако, заниматься чѣмъ бы то ни было, когда въ рукахъ держишь человѣческую жизнь!
— Иванъ! Завтракать я сегодня не буду. Можешь самъ все съѣсть. У меня дѣло! Не принимать никого. Чорта, дьявола, — никого! Понялъ? Отецъ родной придетъ изъ гроба, — и того не принимать! Занятъ очень важнымъ дѣломъ. Въ домѣ не стучать и не кашлять.
Я взялъ книжку г-жи Пулеметовой.
Въ ней было 762 стихотворенія.
Черезъ четыре стиха я сидѣлъ за письменнымъ столомъ.
— «Родная литература»…
Ловко ли — «родная».
«Родная»… «роды»… Дама въ этакомъ положеніи. Пожалуй, увидитъ намекъ.
Скажетъ:
— Откуда знаетъ?
Догадается, что мужъ приходилъ просить, разсказалъ. И сброситъ.
Зачѣмъ «родная»? Просто «русская»
— «Русская литература обогатилась новымъ вкладомъ».
Зачѣмъ вкладомъ? Не надо вкладомъ! Просто книгой.
— «… новой хорошей книгой».
Хорошей? А не повредитъ это младенцу: просто «хорошей».
Слабо! обидится и сброситъ!
— … «новой замѣчательной книгой».
«Замѣчательной». Гмъ… слово-то такое! Его теперь иронически стали употреблять. И выдумали, чортъ ихъ возьми, эту иронію. Всѣ слова перепортили!
Какъ ребенокъ приметъ это слово?
Просто, вмѣсто «замѣчательной», поставлю «превосходной». «Превосходной» — младенцу не повредитъ.
— … «новой превосходной книгой»…
«Новой»? Значитъ, и до нея были превосходныя книги? Значитъ, превосходныхъ книгъ много?
Не надо «новой». Просто:
— Обогатилась превосходной книгой нашей талантливой поэтессы…
Нашей «высокоталантливой поэтессы».
Замаслить, замаслить младенца.
Младенцу этого хорошо.
— «Мѣстами отсутствіе риѳмы»…
Мнѣ показалось, что въ углу запищалъ мертвый ребенокъ.
— «Всюду блестящая риѳма»…
Младенецъ пересталъ пищать.
— «Изумительная по красотѣ форма, глубокое содержаніе»…
Это для родильницы хорошо.
У меня начинались галлюцинаціи. Мнѣ казалось, что я не пишу, а дѣлаю труднѣйшую операцію. Я боялся дотрогиваться до бумаги. Вдругъ сейчасъ изъ бумаги побѣжитъ младенческая кровь.
Что-то застонало сзади меня
По комнатѣ прошелъ Никита изъ «Власти тьмы» и проговорилъ:
— Захрустѣли косточки-то… захрустѣли…
Потомъ появился на креслѣ Иродъ, засмѣялся и исчезъ.
Вокругъ меня лежали младенцы.
Я боялся пошевелиться. Пошевелюсь — и всѣхъ передавлю.
— «Со временъ Пушкина, Лермонтова мы не встрѣчали такихъ стиховъ».
Сбрасываетъ! Сбрасываетъ!
— «Со временъ Алексѣя Толстого, Некрасова».
А не обидится она, что я Некрасова съ ней сравниваю? Женщина въ такомъ положеніи.
Вонъ Некрасова!
— «Байрона, Альфреда де-Мюссе…»
— «Событіе въ русской литературѣ»…
— «Чудный даръ»…
— «Привѣтствуемъ».
— «Дай Богъ, чтобъ и впредь!..»
Эту ночь я не спалъ. Я лежалъ въ холодномъ поту, Зубы у меня стучали.
Возьметъ корректоръ да вмѣсто «чудный» и поставитъ «нудный».
И сброситъ!
Я молился, когда мнѣ подали газету, и сказалъ:
— Иванъ! Разверни мнѣ газету, — я не могу!
Во всѣхъ газетахъ, до одной, безъ исключенія, были огромныя статьи о сборникѣ стихотвореній г-жи Пулеметовой.
Всѣ писали восторженныя статьи!
Одинъ сравнивалъ ея сонеты съ сонетами Петрарки. Другой писалъ, что небо глядится въ ея стихи и всю природу заставляетъ въ нихъ глядѣться. Третій восклицалъ:
— «Не вѣрится, чтобъ это была женщина! Вотъ была бы жена для Пушкина!»,
Вчера я встрѣтилъ г. Пулеметова въ театрѣ.
Онъ летѣлъ сіяющій. Полосатенькія брючки на немъ весело играли. Сюртукъ сверкалъ шелковыми отворотами.
Онъ меня замѣтилъ:
— А! Почтеннѣйшій! Очень радъ васъ видѣть! Все не удосужился какъ-то зайти васъ поблагодарить! Очень, очень мило написано.
Онъ ласково кивалъ мнѣ головой.
— Ну, а дома у васъ? — заикнулся я.
У г. Пулеметова сдѣлалось удивленное лицо.
— Что дома? Какъ дома? Дома ничего!
— Супруга ваша, кажется, была…
— Ахъ, это!
Г. Пулеметовъ махнулъ рукой.
— Прошло. Совсѣмъ прошло!
— То-есть… виноватъ… какъ собственно…
— Вообразите, оказалось, что все на нервной почвѣ! Нервная беременность. Это бываетъ. Теперь, знаете, эпидемія какая-то. Всѣ дамы нервно беременны! Оказалось пустяками! Фальшивая тревога, фальшивая тревога! — успокоивалъ онъ меня.
— Я радъ, однако, что критика нашла въ женѣ такой талантъ. Вы читали? Во всѣхъ газетахъ! Восторженнѣйшіе отзывы! И, главное, на другой же день! Сегодня книга вышла, а на завтра же всѣ газеты привѣтствовали! Что-то небывалое! Словно сговорились! Идетъ книга! Удивительно! На-дняхъ второе изданіе. Это жену очень поддержало, придало ей силъ. Эти пожеланія, эти настоянія критики продолжать, продолжать. Жена теперь пишетъ пьесу. Вотъ посмотрите! Въ этотъ сезонъ не успѣетъ, конечно. Но мѣсяцевъ черезъ девять такъ, черезъ десять…
Пари, что къ первому представленію г-жа Пулеметова опять забеременѣетъ?