Два дня в донесениях фигурировала высота «Круглая». На нее наступали наши подразделения силою до двух батальонов. Они пытались брать ее в лоб, обходить справа и слева, но успеха не имели. На третий день в наступление пошел одни батальон. Через несколько часов высота была занята. Немцы потеряли при этом более 200 солдат и офицеров. Наши потери составили единицы.
Восстановим обстановку. Прорвав передний край обороны противника, наши подразделения стали подходить к большому населенному пункту, который в сущности являлся последним узлом сопротивления на этом участке. Дальше на много километров простиралась открытая местность, не подготовленная неприятелем к обороне. Ясно, что наши подразделения стремились форсировать занятие населенного пункта, но вдруг были остановлены у высоты «Круглая».
Высота «Круглая» невелика (200 × 300 метров). Она покрыта густым кустарником и лесом, господствует над местностью. Чрезвычайно пересеченная местность перед высотой, усиленная искусственными препятствиями, не позволяли действовать нашим танкам.
В период сближения пехоты с противником наша артиллерия заставила замолчать большинство его огневых точек как на высоте, так и по соседству с ней. Однако эти точки, глубоко закопанные в землю, жили и дали о себе знать, когда пошедшая в наступление пехота уже почти достигла высоты. В этот момент артиллерия не могла больше воздействовать па них, ибо возникла опасность поражения боевых порядков своей пехоты. Тотчас же выдвинуть часть орудий вперед па линию пехоты не представлялось возможным. Враг вел интенсивный артиллерийский огонь из населенного пункта, расположенного западнее высоты, по заранее пристрелянным рубежам, и его авиация активно действовала над полем боя. А наша пехота, оказавшаяся в непосредственной близости к окопам, не видела врага, но он ее видел, находясь на высоте. Чтобы увидеть немцев, пехоте нужно было, пользуясь складками местности, приблизиться к кустарнику, но густые боевые порядки затрудняли ее маневр под вражеским огнем.
В конце концов пехота вынуждена была отойти на исходные позиции, несмотря на то, что наша артиллерия и авиация к этому времени в значительной степени подавили артиллерийский огонь противника как в населенном пункте, так и на самой высоте.
Вывод таков: действительный огонь пехоты зависит не столько от количества наступающих стрелков, автоматчиков и пулеметчиков, сколько от того, в каких порядках удается им подойти к врагу. Для этого пехота должна иметь возможность маневрировать отделениями и взводами, ей нужно пространство. Скученность, создаваемая густыми боевыми порядками, только вредна. Усиленная рота, батальон — вот та сила, которая должна быть видна на поле боя. Наш устав совершенно правильно определяет ширину участков выступающих подразделении. Незачем загромождать эти участки массой войск, лучше эшелонировать их. Задачи полков значительно более обширны, и, на наш взгляд, противоестественно навязывать им те цели, с которыми могут справиться меньшие подразделения. Это показывает весь опыт войны, как и пример овладения высотой «Круглая».
После того, как почти целая часть, скученная на небольшом пространстве, не сумела занять высоту, эта задача была поручена батальону, которым командует гвардии капитан Гавкин. Предупреждаем, что в решении командира батальона не было ничего исключительного. Он действовал по-уставному, с необходимой командиру последовательностью. Произвел рекогносцировку, указал на месте каждому минометчику и пулеметчику, откуда и куда вести огонь, договорился с командиром артиллерийского дивизиона об огневом сопровождении пехоты, дал направление каждой роте. Первая рота должна была наступать па восточный скат высоты, вторая (в полном составе) — на юго-западный. Этой роте было придано несколько противотанковых ружей на случай появления вражеских танков из населенного пункта. Слева, уступом за ней, наступал один взвод третьей роты. Пулеметный взвод двигался между первой и второй ротами. Остальные силы были резерве.
Такова простая схема наступления, принятая Гавкиным. Особенность ее заключалась в том, что командир батальона, ставя задачи подразделениям, сумел оттенить главное — огонь. Гвардии капитан делал упор на одном: все огневые средства ведут огонь на пределе. Минометчики, артиллеристы, пулеметчики сначала бьют со своих позиций, а потом, когда роты достигли рубежа для атаки, быстро выбрасывают часть своей техники вперед, а остальные средства переносят огонь за западные скаты высоты и мешают подходу резервов противника. Пехота также уделяет все внимание огню. Как только удастся ей приблизиться к противнику на дистанцию действительного ружейного огня, все винтовки и все автоматы вводятся в бой.
Выше говорилось, что действительность огня пехоты зависит от того, насколько близко она подойдет к противнику, и что для достижения этого пехоте необходимо пространство, где бы могли маневрировать взводы и отделения. Здесь это подтвердилось полностью. Когда артиллерия и минометы, поддерживающие батальон Гавкина, стали бить по переднему краю неприятельской обороны, а роты рассредоточились и двинулись в наступление, пространство дало возможность бойцам укрываться в складках местности и маневрировать. В результате, когда бойцы приблизились к неприятелю, их огонь был по-настоящему ощутим, а сам батальон невидим.
Не будем подробно рассказывать, как первая рота заняла восточный скат высоты и стала прочесывать лес, как вторая рота вышла на юго-западные скаты, как обе они немедленно изготовились к отражению контратаки, как по разминированному проходу осторожно прошли танки и подкрепили батальон. Скажем одно: огонь придал стремительность движению подразделений, он смел па своем пути все живое, а что, что не было сметено, сбежало. Это позволило командиру спокойно управлять боем и ликвидировать возникающие осложнения. Огонь позволил вплотную подойти к неприятелю. Вероятно, поэтому и бездействовали немецкие танки. Если бы они появились в ту минуту на поле боя, то танкисты не знали бы, куда стрелять, — так тесно сошлись наши бойцы с немцами.
Вот это тесное сближение, являющееся основной задачей пехоты, и решило успех боя. Оно позволило занять высоту всего несколькими ротами. До сих пор речь шла об одном условии успеха — пространстве для маневра мелких подразделений, обеспечивающем приближение их огня к противнику. Но есть и второе условие — умелое управление огнем и движением этих мелких подразделений, без которого успех, конечно, невозможен. В батальоне, которым командует тов. Гавкин, управление осуществлялось во всех звеньях. В основном двигали бой не разговоры по телефону командира батальона с командирами рот, а свисток командира взвода, голос командира отделения — и это было правильно. Сила пехоты — в дисциплине и хорошем управлении ее мелкими подразделениями в течение всего бой. Каждый пехотный командир знает, с каким трудом это достигается. В батальоне управление поставлено отлично, и это принесло свои плоды на поле боя.
