Высота и хутор в районе к северо-западу от Сталинграда были заняты стремительной атакой группы наших танков и подразделения мотопехоты. В донесении так и сообщалось: «атакой подразделения», и это было удивительнее всего. Здесь уже шли бои, и целая часть не смогла овладеть ни одним скатом высоты, как вдруг эта трудная задача была быстро разрешена небольшим подразделением. Расскажем, как это произошло.
С высоты, о которой идет речь, местность просматривается на 15—18 километров. Высота была укреплена противником несравненно лучше других позиций. Достаточно сказать, что ряд огневых точек был укрыт бронированными плитами, а траншеи перекрыты двумя-тремя рядами бревен. Весь лабиринт окопов, ходов сообщений, дзотов строился таким образом, чтобы не только простреливать подступы к высоте, но также в случае прорыва иметь возможность парировать его с любого места.
Немецкая артиллерия, танки, значительные резервы мотопехоты находились непосредственно за высотой. Со своих наблюдательных пунктов немцы видели наши войска и могли корректировать огонь, тогда как атакующие части были лишены этой возможности. За высотой располагалось большое количество вражеских противотанковых орудий. Стоило нашим танкам начать атаку справа, — и эти орудия на транспортерах в течение нескольких минут перебрасывались направо. Атака начиналась на левом фланге, — и они быстро концентрировались там. Точно так же наблюдался каждый шаг нашей пехоты. Это позволяло противнику, не обладавшему численным перевесом, искусственно создавать перевес на решающем участке. В то же время наша артиллерия, лишенная наблюдения, не могла эффективно помочь ни пехоте, ни танкам. Что касается авиации, то у врага было в несколько раз больше самолетов, чем у нас.
Правда, бои за высоту стоили дорого противнику. В частности, много вражеской живой силы и техники уничтожили наши гвардейские минометные подразделения. Немцам несколько раз приходилось сменять подразделения, обороняющие высоту, настолько крупны были их потери. Однако стоило нашей пехоте и танкам перейти в атаку, как тотчас же возникал исключительно плотный заградительный огонь вражеской артиллерии и прилетали самолеты, которые непрерывной бомбежкой сковывали боевые порядки наступающих. Наши бойцы дрались героически, но реальный результат наступления выражался всего в нескольких сотнях метров, отбитых у противника. На флангах наше наступление развивалось успешнее, но пока в тылу действующих здесь подразделений оставалась высота, откуда немцы предпринимали контратаки, дальнейшее продвижение было рискованным.
Наша N часть попробовала начать атаку ночью. Нужно сказать, что и ночью окружающая местность была хорошо освещена. В воздухе висели десятки осветительных ракет, в степи горели сотни костров. Но все же ночью было больше шансов ворваться на высоту, чем днем. Тотчас же после мощного артиллерийского и минометного огневого налета наша часть двинулась в атаку. Она почти достигла высоты, но здесь к морю осветительных ракет в воздухе добавилось мере огня на земле. Разлив бензин и нефть, немцы подожгли сухую траву. Степь заполыхала под ногами наших бойцов. На несколько минут они остановились, чтобы найти проход в стене пламени, и этого было достаточно для врага. Он перегруппировался и отразил атаку.
Всякое наступление развивается успешно только тогда, когда движение пехоты и танков не оторвано от огня своей артиллерии и минометов. Пауза, возникающая в тот момент, когда огонь артиллерии переносится с переднего края в глубину вражеской обороны, должна продолжаться ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы достигнуть окопов противника. Если эта пауза растянется, противник придет в себя и встретит наступающих организованным огнем. В результате застопорится движение, наступление ослабнет, а потом и вовсе прекратится.
Немцы только и добивались этого. В данном случае у них был еще один козырь. Перенося огонь в глубину обороны, наши артиллеристы, не имевшие наблюдения, действовали вслепую. Это еще более ухудшало положение пехоты. Достаточно было ей отстать от огня, когда он велся по наблюдаемому переднему краю обороны, и наступление сразу захлебывалось. Только очень большая скорость движения пехоты могла компенсировать это преимущество противника, позволила бы ей быстро и с незначительными потерями преодолеть полосу артиллерийского заградительного огня и бомбежки с воздуха. Лишь высокая скорость помогла бы пехоте добраться до немецких окопов, прежде чем противник опомнится и организует отпор.
Может быть, в данном случае мог разрешить задачу массированный удар танков? Нет, потому что у противника было очень много противотанковой артиллерии. Не имея возможности подавить ее своей артиллерией и авиацией, нельзя было посылать танки.
В силу всех этих соображений было решено наступать не массами пехоты и танков, а отдельными передовыми отрядами, посаженными на автомашины, что увеличивало скорость движения пехоты. Другой план — захватить высоту с помощью танковых десантов — был отвергнут по следующим соображениям. На танки в первую очередь обращала внимание противотанковая артиллерия врага, сосредоточивая на них. огонь. На их направлении ставился также заградительный огонь, от которого десантники могли потерпеть большой урон. Следовательно, гораздо лучше было отвлечь внимание врага танками, а пехоту на автомашинах бросить к высоте. Так и было сделано. Выполнить эту задачу было поручено подразделениям, которыми командует тов. Невжинский.
Отвлечение внимания врага танками вполне удалось. Как только группа наших машин пошла в атаку на правом фланге, немцы перебросили сюда всю свою артиллерию. Одновременно в воздух поднялись их самолеты, которые стали кружиться там, где обычно накапливалась наша пехота для атаки. Но ее там не было. Между тем огонь гвардейских минометных подразделений и артиллерии загнал противника в окопы и щели. Наступал решающий момент переноса огня в глубину вражеской обороны. Это было сделано тогда, когда немецкие самолеты отвалили на другой участок в поисках нашей пехоты. И сразу же десять замаскированных до сих пор автомашин с нашими стрелками и автоматчиками рванулись к высоте.
Автомашины шли с предельной скоростью. Они оказались в расположении левого фланга немецкой обороны одновременно с переносом артиллерийского огня в глубину. Другая группа автомашин устремилась в центр. Тов. Невжинский взял в свой танк артиллерийского командира. Это позволило управлять огнем артиллерии по радио, а не бить на авось. С танка, выдвинувшегося на высоту, хорошо были видны вражеские батареи. Таким образом, перенос огня в глубину немецкой обороны дал значительный эффект.
Каким образом развертывалась борьба на высоте? Наша пехота очутилась здесь в ту минуту, когда немцы не пришли еще в себя, после артиллерийского огневого налета, когда они еще жались к стенкам щелей, лежали, на дне окопов. Каждый наш взвод и каждое отделение заранее знали, какую траншею и какой окоп нужно занять на переднем крае обороны противника. Это позволило действовать организованно и быстро. Гранатой, короткой очередью из автомата, а кое-где и штыком наши бойцы расправлялись с врагом в его убежищах. Таким образом, в течение самого короткого времени передний край немецкой обороны был полностью захвачен.
Между тем другие группы наших автоматчиков просочились в глубину расположения противника, вышли на линию его артиллерийских батарей и тылов. Чтобы не потерять всех своих сил, — а большинство людей и техники уже было потеряно немцами, — неприятель отошел. Следует добавить, что выход наших автоматчиков к немецким противотанковым орудиям обеспечил продвижение танков. Вместе с пехотой, уже находящейся на высоте, они полностью очистили от немцев весь район. В этой атаке участвовало меньше одной десятой тех сил, которые раньше наступали на высоту.
Описанный нами бой подтверждает старое уставное правило: ни в коем случае не отрывать движение пехоты от огня своей артиллерии и авиации, под их прикрытием доводить пехоту до атаки, дополняя их воздействие на оборону огнем пулеметов, автоматов и винтовок с ближних дистанций.