Ольга Ильинична Рогова
правитьПотерянный клубок
правитьI
править— Лиза, Лиза!.. Куда только эта девочка опять убежала?
Тетя Катя при этих словах так сердито дернула за нитку, что маленький клубочек два раза подпрыгнул в рабочей корзинке и выскочил на песок. Тетя еще сердитее нагнулась за клубком. Она потревожила при этом Фидельку; собачка недовольно заворочалась на ее коленях, зевнула, сглотнула мимоходом надоедливую муху и угрюмо заморгала на свою хозяйку, как будто хотела сказать: «И что это тебе не сидится, только спать мешаешь…»
Но тетя даже и не заметила своей любимицы. Она опять несколько минут проворно пошевелила вязальными иголками, наконец, совсем нетерпеливо крикнула:
— Лиза, Лиза, Лиза! Фу, что за нестерпимая девочка!
«Нестерпимая девочка» на этот раз показала свою темно-русую головку из-за кустов.
— И куда это ты только вечно забираешься! Ведь сказала я, кажется, тебе, чтобы ты не уходила так далеко — не бегать же мне за тобою по всему саду… Ты знаешь, что у тети больные ноги… могла бы пожалеть!
Лиза покорно стояла с опущенной головой и засунутым в рот пальцем; ее быстрые глазенки исподтишка насмешливо останавливались то на чулке, которым тетя в забывчивости махала по воздуху, то на Фидельке, недовольно моргавшей подслеповатыми глазами, то на тетиной высокой наколке с широким бантом…
"И куда это она столько чулок вяжет, " — думала Лиза, — «ведь уж и то полный комод… Ну, Фиделька сейчас чулок цапнет!.. А, ведь, у тети, наколка, как гребень у Петьки; жалко только, что бант не красный!»
Тетя между тем надевала свое пенсне.
— Это еще что? Опять палец во рту! Фи, когда же ты будешь вести себя прилично!..
Лиза послушно вынула палец изо рта: сегодня она в духе и не будет перечить тете.
Она подождала еще с минутку…
Тетя молчала. Тогда Лиза опять повернулась к кустам.
— Куда же ты? Играй здесь!
— Я, тетя, тут сейчас, недалеко, я услышу, когда вы кликнете…
Тетя только пожала плечами; вздохнула и еще быстрее зашевелила иголками.
Наконец, клубочек кончился. Тетя нагнулась к рабочей корзинке, она была близорука; нет, там не оказалось ничего, кроме ножниц да игольника; пошарила в карманах, но и там ничего не нашлось. Она спустила с колен Фидельку, медленно поднялась на балкон, осмотрела все ящики рабочего стола, поискала и в швейной машине, стоявшей рядом, нет, нигде не было клубка ниток!
«Уж, не опять ли Лизины проказы!» мелькнуло у нее в голове…
— Лиза, Лиза!.. еще нетерпеливее раздалось по саду.
Лиза на этот раз не заставила себя ждать.
— Что, тетя?
Раскрасневшееся личико девочки выражало теперь полное неудовольствие: ее оторвали от работы, да еще от какой спешной!
— Ты, верно, взяла мой клубок? — грозно и вопросительно подступила к ней тетя Катя.
— Клубок?!.. какой клубок? Лиза как будто замялась.
— Ну, да, клубок, вот он тут лежал, в рабочей корзинке, ты вечно трогаешь мои вещи без спросу, куда ты его дела? Давай скорей, мне надо работу кончать.
Лиза молча переминалась.
— Что за несносная ты девочка! — кипятилась тетя, — что ты теперь молчишь? ведь уже, наверное, ты его взяла!..
Лиза отвернулась и щипала листики на кусте.
— Не брала я вашего клубка, — сказала она, наконец, сердито, — почем я знаю, куда вы его дели… может быть, ваша Фиделька унесла…
— Фиделька? Да если бы ты хоть сколько-нибудь брала пример с Фидельки! Фиделька во всем меня слушается, Фиделька умная собака, будет она играть клубком!
«Вот еще что выдумала!» — подумала Лиза, — «я стану брать пример с собаки?» Она уже совсем рассердилась на тетю и побежала.
— Да куда же ты? — кричала ей вдогонку тетя.
— Я, тетя, ваш клубок поищу, — со смехом откликнулась девочка из-за кустов.
— Господи, какое наказанье! — могла только сказать тетя Катя.
Она обыскала все комнаты, все ящички, — увы! — клубка нигде не нашлось; а между тем, без этого последнего клубка нельзя было окончить работу…
Тетя Катя решилась зайти в кабинет к Лизиному отцу.
— Владимир Федорович, — окликнула она его.
— Что прикажете? — отозвался он, оставляя работу.
— Нельзя ли послать нарочного в город? Мне очень нужно купить ниток..
Владимир Федорович удивился.
— Ниток? за нитками послать нарочного?
— Да, видите ли, я вяжу Оле к завтрему полдюжины чулок, работа почти готова, но у меня затерялся последний клубок ниток — одного чулка нечем довязать.
Владимир Федорович улыбнулся.
— Простите, Катерина Алексеевна, я бы и рад вам служить, но люди и лошади на сенокосе, время теперь горячее, а до города, вы знаете, тридцать с лишним верст — это немыслимо…
— Но я думала… может быть, вы будете еще за чем-нибудь посылать в город.
— Нет, все покупки уже сделаны… Да о чем вы так хлопочете? Вы подарите Оленьке одиннадцать чулок, а двенадцатый довяжете после…
Тетя Катя знала это и сама, но для нее пропала вся прелесть подарка: подарить не полную полдюжину!
Она вздохнула и ушла, повеся голову.
Через полчаса в руках ее уже вертелась какая то вышивка, но она, видимо, была не в духе, даже оттолкнула Фидельку, которая, по обыкновению, хотела улечься на ее коленях.
II
правитьВсе это происходило в имении Владимира Федоровича Панютина, в 30-ти верстах от уездного города Карачева. Тетя Катя, собственно, не приходилась Лизе теткой: дальняя родственница Лизиной мамы, Ольги Александровны, она приехала в имение Панютиных
весною, когда родился маленький брат Лизин, Костя. Прошлое лето Лизе было так весело с мамой, а теперь с тетей Катей она никак не могла поладить. От мамы, как ей казалось, она бы никогда не пряталась по углам, как от этой ворчуньи тети.
Но с тех пор, как Костя занял все мамино время, Лизе волей-неволей приходилось уживаться с тетей, потому что папа целые дни либо сидел за газетой да за счетами, либо разъезжал по имению.
Завтра мамины именины, будет много гостей. Мама даже на время забыла Костю, то и дело ходит с ключницей Марфою в кладовую, печет, жарит, стряпает, то есть стряпает то повар Андрей, но и маме хлопот не мало.
Куда же делась Лиза? Она тоже очень занята: готовить маме сюрприз к именинам…
Июльское солнце так и печет, ручеек за оградой тихо-тихо журчит по камешкам, а под развесистым дубом, у самого берега притаилась Лиза со своею работою. Около нее набросаны груды васильков, ромашки, иван-да-марьи, незабудок! На коленях у девочки наполовину готовый большой венок; она проворно привязывает к нему еще и еще пучки… Но что это? В руках ее вьется нитка, а за ниткой прыгает по траве… злополучный тетин клубок!..
Лиза любуется на свою работу и думает: «Какой же славный выйдет венок! Эка важность, что тетя не довяжет своего чулка, у нее их и так много, а зато венок-то какой будет!..»
Вот, наконец, и готово! Венок, действительно, вышел на славу, с вензелем 0.П. (Лиза только что научилась писать); теперь надо было сохранить его до утра. Лиза уже заранее приискала уголок сада около оранжереи, где стоял ушат с дождевою водой. Воды в нем было немного, как раз столько, чтобы смочить нижнюю часть венка; девочка осторожно поставила свое сокровище на дно ушата и запрыгала по дорожке. В руках у нее оставался еще порядочный клубок; что с ним делать?
Лизе стало как-то не по себе.
«Разве отдать его тете Кате, сказать, что нашла? Или уж всю правду сказать?..»
Пока Лиза раздумывала, перед нею вдруг как из-под земли выросла Фиделька.
Нельзя сказать, чтобы Фиделька особенно жаловала Лизу, но и Лиза ее не очень-то долюбливала; теперь же, как нарочно, противная собачонка залаяла на Лизу изо всей мочи, так, что та с испугу выронила клубок. Фиделька бросилась за клубком, а на шум заковыляла с балкона тетя Катя. Лиза слышала ее тяжелые, неровные шаги… Что тут делать?
Она погналась за Фиделькой, схватила ее за уши; та завизжала и укусила ее, но Лизе не до боли: клубок опять очутился у нее в руках. она быстро подбежала к ограде и далеко закинула его в ручей…
— Ищи теперь, жалуйся, дрянная собачонка!.. — прошептала она.
Тетя Катя видела издали какую-то борьбу между собачкою и Лизою, но по близорукости не рассмотрела, в чем дело.
— Зачем ты мучаешь собаку? Что она тебе сделала? — закричала она Лизе.
— Я ее не мучаю, тетя: она сама на меня лает… вон, как укусила.
Фиделька, между тем, вертелась около ручья, лаяла, визжала: конечно, она рассказывала тете про клубок, но тетя не понимала ее и удивлялась, что не может отозвать ее от ручья.
— Фиделька, Фиделька, бедная собачка, поди, сюда ко мне…
Наконец, Фиделька, взвизгнув еще раза два и оскалив зубы на Лизу, пошла от ручья прочь, а Лиза вздохнула свободно: ей все казалось, вот, вот клубок всплывет, все откроется, что тогда?
III
правитьВесь день Лиза чувствовала какую-то неловкость: она притихла, даже ни разу не сбегала в кухню посмотреть на вкусные вещи, которые там пеклись и жарились, все о чем-то задумывалась… Это приводило в полное смущение длинноногого Петьку с красным гребнем, ее любимца и товарища. Петька переминался около нее с ноги на ногу, вытягивал шею, заглядывал справа и слева, ходил за нею по пятам, но Лиза рассеянно глядела в сторону; наконец, Петька не вынес такого равнодушия: он длинно вытянул шею, замахал крыльями и так гаркнул «ку-ка-ре-ку», что Лиза отскочила от него на три шага.
— Ах, это ты, Петька! — удивилась Лиза, — как ты меня испугал! Ступай прочь, что ты тут у меня под ногами вертишься!
И она махнула на него передником. Петька обиделся, закокал что-то сердитое себе под нос, важно зашагал в сторону, собрал кур и перебрался с ними через плетень, к ручью. Лизе вообразилось, что он ведет их посмотреть на потопленный ею клубок.
— Гадкий Петька! не буду тебя больше любить! — крикнула она ему вслед.
Петька оглянулся, оглянулись и куры; Лизе показалось, что они над нею смеются.
Она с досадой вернулась в сад; ей все казалось, что клубок уже выплыл; она даже боялась взглянуть на ручей, боялась услышать его журчанье и тихо присела на террасе.
Тетя Катя удивленно посматривала на нее из-за своей вышивки.
— Иди читать, Лиза, — скомандовала она.
Лиза послушно села за книгу, но чтение ей сегодня совсем не удавалось: буквы прыгали перед глазами, превращались в ее воображении в клубки, катились, завивались…
— Что это, ты, кажется, уж и читать разучилась? — нетерпеливо остановила ее тетя Катя.
Лиза не выдержала, зарыдала и убежала…
Ее рано уложили спать, но ей не спалось. В ушах ее раздавались то Петькино ку-ка-ре-ку, то Фиделькин лай; ей чудилось, что в груди у нее спрятан клубок: он бьется, прыгает, вырывается; а над нею стоит тетя, и ее спицы вытягиваются длинно, длинно, хотят проколоть Лизу… Девочка вскрикивала, садилась в кроватке…
— Что ты, Лиза? Господь с тобою, — уговаривала ее няня.
— Ах, няня, спицы тетины…
— Господь с тобою, какие тут спицы, дитятко: усни, я у тебя на кроватке, посижу.
Лиза дремала, но опять вздрагивала и широко открывала глаза…
Няня крестила ее, в раздумье, качая головой.
IV
правитьУтром Лиза встала довольно поздно. Сон ее настолько освежил, что она не сразу вспомнила вчерашнее. Только когда няня напомнила ей: «не забудь, сударыня, мамашу-то поздравить…» она немного затуманилась.
— Няня, наши сидят уже за чаем?
— Сидят, сидят, торопись, не то без чаю останешься: мамаша-то с папой напьются да уйдут, а тетенька и не даст.
Лиза как-то сразу вспомнила все. Ей стало так скучно, так горько… она едва не заплакала. Но мысль о венке, немного развеселила ее.
— Няня, милая, сходи, пожалуйста, там у оранжереи в ушате; мой венок, я маме вчера сплела…
— Ой ли? Вишь ты, какая искусница, ох-хо-хо; давно ли я тебя в пеленках носила! а теперь… Вишь, как время идет! — говорила няня, торопливо сходя с террасы.
Через несколько минуть Лиза стояла уже в столовой с венком в руках, смущенная, дрожащая, совсем виноватая…
— Мама… это я тебе… робко прошептала она, поднося, матери венок.
Ольга Александровна расцеловала ее в обе щеки и расхвалила ее работу.
— Посмотрите, Катя, какой мне Лиза подарок приготовила… проговорила она весело.
Только этого не хватало!
Лиза не знала куда деваться… хоть бы провалиться! Она даже потопталась на месте, в надежде, что пол ее не сдержит, но пол оказался, — увы! слишком крепким и проваливаться не думал, а тетя Катя уже взяла венок и надевала очки…
Ух! у Лизы даже дух замер…
Тетя осмотрела венок снаружи и перевернула его…
Лиза прижала обе руки к сердцу… убежать бы! но ноги, как назло, точно приросли к полу… Тетя видимо удивилась, нагнулась раз, другой, пощупала рукой, подергала за свисшую ниточку, потом, ни слова не сказавши, возвратила венок маме.
У Лизы отлегло от сердца. «Может быть, не заметила!» Но в эту минуту тетя молча поднялась из-за стола и вышла на террасу.
— Лиза! --позвала она оттуда.
Лиза задрожала, но пошла. Тетя взяла ее за руку и, глядя ей прямо в глаза, тихо сказала:
— Знай, что ты солгала и украла, так это называется! И будь рада, что мамины именины сегодня, я не хочу огорчать твоей мамы, я промолчу, но, все-таки, знай, что ты сделала гадко… гадко!..
— О чем вы там шепчетесь? — спросила мама.
— Ничего, Оля, — отвечала тетя.
Лиза не смела плакать, но на душе у нее было так тяжело, так скверно, что кусок не шел в горло. На беду еще мама разбирала полдюжины чулок без одного и разговаривала с папой о потерянном клубке.
Так вот, почему тетя торопилась, вот зачем она вязала чулки! Ах, если бы Лиза это раньше знала! Но разве не все равно! Если б даже тетя и не для мамы вязала чулки, все-таки Лиза солгала и украла, а этого никак не поправить… Что делать? Как быть?
V
правитьЛиза побежала в сад. Она, видимо, кого-то искала, обежала все дорожки, заглянула в оранжерею, наконец, заслонила рукою глаза от солнца и стала внимательно присматриваться к большому огороду за садом. Там она увидела, что на дальней грядке краснеется чье-то платье; этого-то платья она и искала…
Через минуту она сидела уже на корточках подле Фени, садовниковой дочери. Двенадцатилетняя, здоровая, краснощекая Феня во всех важных случаях была главною советницею и помощницею Лизы. Лиза гораздо больше слушалась ея, чем тети Кати, да и как было не слушаться? Феня все умела, всюду поспевала, знала все деревья и все цветы в саду, могла отличить и назвать любую травку. А как бегала! а как лазила по деревьям! Лизе казалось, что лучше и умнее Фени нет другой девочки на свете. Притом Феня и баловала Лизу: то принесет ей белку из лесу, то первою земляникою угостит, то нарочно для нее цветничок устроит…
Феня собирала с грядок землянику к обеду и сбоку, через руку глянула на печальное личико Лизы. Она относилась к Лизе немного свысока, как большая, но Лиза не обижалась…
— Что, аль опять напроказила? Выручать, что ль?..
— Нет, Феня, не то… я хотела тебя, знаешь, что спросить?
— Ну, спрашивай… Сумею, так отвечу.
— Что, воровать, ведь, очень дурно? А лгать, ведь, тоже?
Феня оторвалась на минуту от своей работы и во все глаза посмотрела на Лизу.
— Ишь, чего навыдумала! Известно, нехорошо… чего тут и спрашивать…
— Ну, а кто сворует и солжет, что с тем делают? ведь его наказывают?..
— Тятька сказывал, воров в Сибирь ссылают…
Феня опять принялась за землянику.
— В Сибирь? Ну да, это больших воров, это то я знаю… А вот маленьких, вот как я…
Феня совсем вышла из терпения:
— Да отвяжись ты со своими ворами, что ты сегодня наладила, воров, да воров… что тебе до этих воров за дело?..
Лиза зарыдала и кинулась на землю, закрывая лицо передником.
— Ах, Феня… ведь это… ведь это… я сама и сделала…
Феня оставила землянику, встала, положила руки под передник, что у нее означало особенную внутреннюю тревогу, и молча, разиня рот, смотрела на Лизу.
— Ну да, что смотришь?.. — запальчиво продолжала Лиза, не переставая рыдать, — ну да, я… я… украла…
— Ты?!.. Да что ж ты могла украсть? У тебя, кажись, всего и так много…
— Я… я… украла… тетин клубок.
Феня совсем растерялась.
— Клубо-о-к! — протянула она, — ишь ты! Зачем же тебе клубок понадобился?!
— Да я маме венок хотела связать… и взяла клубок то… а тетя спросила… я и сказала, что не знаю… а теперь тетя узнала… и мне так стыдно… так стыдно…
Феня даже крякнула с досады.
— Ишь, ведь, и вправду тебя уж очень набаловали… Да кабы я так смела, да меня бы тятька избил до полусмерти…
— Научи, Феня, как мне быть?
— Как быть? Чего тут, как быть? Коли напроказничала, повинись, простят…
— Если и простят, мне все-таки будет стыдно, мне и перед Петькой теперь, и перед Фиделькой даже стыдно…
— Не шали другой раз, и пусть будет стыдно…
Феня угрюмо принялась за дело. Лиза пошла прочь, ей стало еще тяжелее. Она прошлась по всем комнатам и остановилась в столовой. Там на стене висел ненавистный венок; он, будто дразнил ее, этот венок: все увидят, будут хвалить, нет, нет! В два прыжка Лиза подбежала к стене, схватила его, бросила на пол и с рыданиями стала топтать ногами. Ольга Александровна в эту минуту входила в комнату. Она в удивлении остановилась на пороге.
— Лиза, что с тобою?!
Лиза стояла к ней спиною. Услыхав голос матери, она бросилась в угол, закрыла лицо и молча упорно рыдала. Ольга Александровна обняла ее.
— Полно, Лизочка, успокойся, что с тобою, о чем ты горюешь? Зачем разорвала свой венок?
Лиза вырвалась от матери:
— Мама… мама, не обнимай меня… я не стою…
— Да что такое? Расскажи, в чем дело?..
— Не могу… не могу… мама… пусть тетя Катя… она все знает…
— Нет, уж если ты в чем-нибудь виновата, — твердо сказала Ольга Александровна, взяв Лизу за обе руки и притягивая к себе, — так сама мне и скажи; при чем тут тетя Катя?
Лиза спрятала голову на маминой груди и во всем созналась.
Мама ничего ей не сказала, но Лиза видела, что маме еще тяжелее, чем ей самой.
— Мамочка, прости меня… и в такой день!.. Ах, мамочка, ты теперь никогда больше не будешь любить меня…
Ольга Александровна молча поцеловала ее: у нее на глазах тоже были слезы.
— Мамочка, я хочу себя как-нибудь наказать… мне тогда будет легче…
— Это уж твое дело, девочка, придумай себе сама наказание…
В эту минуту подъехали гости; мама встала, Лиза убежала в детскую. Она стала придумывать себе наказание. Через час она кликнула няню, которая копошилась в другой комнате.
— Что тебе, Лизанька?
— Няня, скоро можно научиться чулки вязать?
— Как кому, дитятко, кто в неделю поймет, а кто и в год не научится.
— Значит, можно и в неделю? Нянечка, голубушка, выучи меня, я, ведь, уж попробовала, да только это так скучно, так скучно, настоящее наказание…
— Где тебе, непоседе, только разговоры одни…
— Нет, няня, не разговоры, — серьезно отвечала Лиза, — это я, ведь, на себя наказание накладываю… Я тете Кате хочу чулки связать.
— Тете Кате? — удивилась няня, покачала головой, пробормотала что-то, но обещалась показать, как вяжут чулки.
— Вот еще что, няня: я хочу, чтобы об этом никто не знал. Ты попроси кого-нибудь от себя ниток купить в городе, я тебе денег дам, ведь, двух рублей будет?
— Да ты дюжину, что ль, связать то затеяла? — смеясь, шутила няня.
— Нет, няня, я одну пару.
— Ну, а для одной то пары и полтинника довольно, и то останется.
Вечером мама спросила Лизу мимоходом:
— Что же, девочка, придумала себе наказание?
— Придумала, мамочка, — весело отвечала Лиза.
Мама больше не спрашивала.
На другой день Лиза пошла к ручью. Теперь она его не боялась. Но клубка не было видно. «Значит, потонул!» — подумала девочка. Она так была уверена, что клубок выплывал вчера на поверхность…
«Потонул, потому что я себе наказание выдумала. Все-таки надо его найти». Она прошла вниз по течению, присматриваясь к мелкому песчаному дну; у камня, шагах в двадцати от того места, где был брошен клубок, что-то белелось.
«Вот он»! — обрадовалась Лиза. Она нашла большой сучек, осторожно притянула клубок к берегу, вынула его двумя пальцами из воды и понесла сушить на печку…
Прошло более месяца. Лиза уже вязала, и вязала усиленно: второй чулок подходил к концу. У Лизы в ящичке красовалась еще хорошенькая подушечка для иголок в виде мячика. Она была обтянута красным сукном с бисером и блестками.
Подоспело тетино рожденье.
Теперь Лиза уже смело несла свои подарки, она не имела и тени виноватой, как тогда, в мамины именины.
--Это, тетя… — конфузясь, сказала Лиза, подавая подушечку, — тот клубок…
— Как клубок?!..
— Да, я его тогда потопила, а потом достала и сделала из него вам подушечку…
— А это что же? — спросила тетя, развязывая ленточку.
— Это я вам чулки связала…
Тетя Катя даже прослезилась…
Надо ли говорить, что с этих пор вражда между Лизой и тетей Катей кончилась? Даже Фиделька отошла на второй план, а Лиза заняла в сердце тети первое место.
Источник текста: Ландыш. Сборник рассказов для детей О. И. Роговой. Изд. 4-е. — СПб: Издание А. Ф. Девриена, 1902.