Последняя тропа Дикого Билла (Бантлайн; Васильев)

Последняя тропа Дикого Билла
автор Нед Бантлайн, пер. Николай Васильев

Оригинал: англ. Wild Bill’s Last Trail, опубл.: 1880. — Источник: az.lib.ru

Последняя тропа Дикого Билла

Глава 1. Мститель

— Билл! Дикий Билл! Это ты или твоя тень? Скажи, ради бога, что ты здесь делаешь?

— Направляюсь к закату, дружище… к закату, пока не пришло время прощаться.

Первым собеседником был Сэм Чичестер — старый скаут и житель Великих равнин. Он разговаривал с пассажиром, который только что сошёл в Ларами с экспресса «Юнион Пасифик».

Этим пассажиром был не кто иной, как Джеймс Батлер Хикок по прозвищу Дикий Билл — один из самых известных стрелков и, несомненно, самый отчаянный человек своей эпохи на всей территории к западу от реки Миссисипи.

— Прощаться? Что ты имеешь в виду, Билл? Ведь ты в самом расцвете сил, и…

— Тихо! Говори тише! Тут везде есть уши, Сэм. Не знаю почему, но у меня на душе кошки скребут. Я понимаю, что моё время на исходе. Я был на Востоке с Буффало Биллом и Техасом Джеком, пытался показать людям, что такое жизнь на наших равнинах^[1]. Но там не мой дом. Толпы приходили посмотреть на нас, по улицам их огромных городов за мной ходила по пятам целая армия, и мне это надоело. Но это не всё. Одна женщина влюбилась в меня и захотела выйти за меня замуж. Я сказал ей, что не создан для брака, что меня могут убить в любой момент дня и ночи, ведь у меня больше врагов, чем у кандидата в президенты. Но она не прислушалась к голосу разума, и мы… поженились. Слава богу, я уговорил её остаться на Востоке, когда поехал сюда. Ведь не пройдёт и шести недель, Сэм, как она станет вдовой!

— Билл, ты что, пьян?

— Нет. Последний год я почти не пил. Но какой-то камень лежит у меня на сердце. Мне паршиво с тех пор, как я уложил того рыжего техасца в Абилине, в Канзасе ^[2]. Ты помнишь, ты ведь был там. Ты ведь знаешь, там было так — или он меня, или я его. Когда я выдал ему билет в могилу, он закричал, и этот крик звенит в моих ушах. Он сказал только одно слово: «Сестра!» С того времени это слово не выходит у меня из головы, сплю я или хожу. У меня у самого была сестра, Сэм, и я любил её в тысячу раз больше, чем свою жизнь. Я разлюбил свою жизнь после того, как потерял сестру. Я не могу рассказать тебе о ней, иначе зарыдаю. Достаточно того, что она умерла. Виновник её смерти скоро тоже умер, и я был недалеко, когда… когда его не стало. Но хватит об этом, Сэм. Давай выпьем. Где ты остановился?

— В лагере неподалёку. Я возглавляю старательскую партию, которая идёт к Чёрным холмам. Со мной Капитан Джек Кроуфорд, ты его знаешь, и ещё Калифорния Джо^[3].

— О, боже! Первая удача за год. Я пойду с тобой, если ты мне разрешишь. Капитан Джек Кроуфорд и Калифорния Джо — мои лучшие друзья… хотя есть ещё один.

— И кто же это?

— Мой старый шестизарядник. Я называю его Правдолюб. Он никогда не говорит, если нечего сказать. Но идём, приятель, я вижу впереди вывеску. Мне нужно выпить, чтобы промыть горло от железнодорожной пыли.

Билл указал на салун, и два старых скаута и компаньона двинулись к нему.

Когда они ушли, из-за тенистого дерева показался молодой человек. Он был одет в грубую одежду. Его лицо, простое и честное, потемнело от солнца и ветра, а голову покрывала густая копна тёмно-рыжих волос. Во время разговора двух скаутов он, затаив дыхание, ловил каждое их слово. Когда он смотрел на скаутов, в его глазах, казалось, горел лихорадочный огонь.

— Ага! Значит, он помнит Абилин!

Голос молодого человека был низкий и свирепый, как шипение разъярённой змеи.

— Он думает, что его время кончается. И я так думаю. Но он не умрёт в один миг, как его жертва. Я продлю его агонию на годы, чтобы вся его жизнь стала каторгой, безмолвным страданием. Пусть он идёт с Сэмом Чичестером и его людьми. Мститель будет рядом! Его Правдолюб солжёт, когда его помощь понадобится больше всего. Я клянусь, что он пойдёт туда, куда отправил так много жертв. Иди с ними — неподготовленный, но предупреждённый. Да, он думает, что смерть близко. Я припомню ему эти слова! Сейчас он на тропе смерти. От меня зависит, когда и где она закончится.

Когда он говорил эти слова, выражение его лица было почти дьявольским. Казалось, что его сердце было средоточием ненависти и желания мстить.

Он быстро зашагал по улице. Взглянув на салун, в который входили двое мужчин, он на миг остановился и сунул правую руку за пазуху: как будто у него там было оружие, и он размышлял, использовать его или нет.

Он остановился лишь на миг. Пробормотав: «Ещё не время», — он продолжил путь.

Он немного прошагал по той же улице и вошёл в немецкий ресторан. Грузно усевшись на стул, он сказал:

— Дайте мне бифштекс, и побыстрее. Я хочу есть и пить. Дайте мне бутылку лучшего бренди в вашем заведении.

— У нас есть дер бифштекс, унд пиво, унд рейнское вино, а пренди нет, — сказал немец-хозяин.

— Тогда пожарь бифштекс и отправь кого-нибудь за бренди! — крикнул молодой человек, бросив золотой орёл^[4] — Для меня твоё пиво и вино — как помои. Я хочу, чтобы огонь… огонь бежал по венам.

— Гром унд молния! Тумаю, в ваших глазах и так слишком много огня, юноша. Но я принесу вам пренди.

Молодой человек оглядел комнату, чтобы посмотреть, есть ли тут ещё посетители.

Здесь был ещё один человек, который, очевидно, только что вошёл. Судя по дорогому саквояжу, стоявшему у его стула, он был путешественником. Этот человек выглядел юно. Лицо или то, что не было скрыто очень густой чёрной бородой, было ровным и гладким, как лицо женщины, а волосы, которые затеняли его белый лоб, были тёмные, как ночь, мягкие и блестящие, как шёлк. Они курчавились, свисая над лицом и шеей.

Одет он был лучше, чем обычные путешественники: хороший чёрный сюртук, тяжёлая золотая цепочка для часов, превосходная льняная рубашка, бриллиантовая булавка на груди. Он казался доволен собой, когда спокойно отдавал распоряжения о хорошей, сытной еде. Его голос был музыкален и довольно глубок для его возраста.

Последний вошедший пристально посмотрел на этого человека, и на его лице появилась почти презрительная улыбка, когда темноглазый незнакомец заказал вино сорта кларет или, если нет вина, чашку чая.

Но тут принесли его крепкую выпивку. Он налил стакан неразбавленного бренди, залпом выпил его и пробормотал:

— Вот это штука! Бренди разгонит огонь! Мои вены окоченели бы без него. Он довёл меня досюда и доведёт до самого конца. А потом… не важно!

Незнакомец, или путешественник, смотрел, как бы удивляясь тому, что молодой человек смог выпить такую жуткую дозу огненного напитка. Когда ещё до появления на столе еды был осушен второй стакан, удивление возросло.

Но еда, наконец, появилась. Путешественник и молодой человек с рыжими волосами, сидевшие за отдельными столами, занялись своей едой и не обращали внимания друг на друга.

Когда первый закончил, он достал из кармана пачку сигарет, выбрал одну и достал спичку из серебряной коробки, которую вытянул из того же кармана. Он закурил сигарету и выдохнул вверх клуб дыма.

Рыжеволосый налил третий стакан бренди и спокойно потягивал его. Очевидно, первые два стакана разожгли огонь, которого он так страстно желал.

Путешественник, как мы назвали его, поднялся и, как бы побуждаемый естественной вежливостью, предложил рыжеволосому сигарету.

Человек с рыжими волосами посмотрел удивлённо, и его свирепое, дикое лицо немного смягчилось, когда он сказал:

— Спасибо, нет. Я иногда пью, как рыба, но я не курю. Говорят, табак расшатывает нервы, а мне нужны твёрдые нервы.

— Я слышал, крепкая выпивка расшатывает их ещё больше, — сказал путешественник своим глубоким, музыкальным голосом. — Но, несмотря на то, что вы так привычно пьёте бренди, у вас, кажется, твёрдая рука.

— Моя рука тверда, незнакомец, — прозвучало в ответ. — На границе Рио-Гранде, откуда я приехал, не было человека, который с двадцати шагов так часто попадал в цель из револьвера, как я. А из ружья я могу попасть оленю между глаз со ста ярдов, если он смотрит на меня, или сбить дикую индейку, не попортив её тушку.

— Значит, вы из Техаса?

— Да, сэр. А вы?

— С Востока, сэр. Я объездил весь Юг, но мой дом — это старый Имперский штат^[5].

— Если это не слишком нагло, куда вы направляетесь?

— Я ещё не решил. Могу поехать в Чёрные холмы, могу ненадолго остаться здесь. Кажется, это довольно приятное место.

— Да, для тех, кому оно по душе. Сам я еду в Чёрные холмы.

— О! С компанией?

— Конечно, нет! Но туда собирается одна компания. Я из тех, кому не нужна компания. Я могу сам позаботиться о себе, без всякой толпы.

— Вот как? Что ж, хорошо быть независимым. Вы знаете партию, которая туда идёт?

— Кое-кого. Капитан — Сэм Чичестер. С ним Калифорния Джо, Капитан Джек и примерно двадцать человек. Только что на поезде приехал Дикий Билл, и я слышал, что он идёт с ними.

— Дикий Билл! — воскликнул незнакомец, вспыхнув. — Говорите, он идёт с ними?

— Да.

— Значит, я тоже пойду. Но я бы хотел пойти с другой партией — немного впереди или позади. Вы знаете Дикого Билла?

— А кто не знает? Он ведь убил больше людей, чем любой белый в Штатах и на территориях. Я не буду говорить как, но разве он не гиена, пропитанная кровью?

— Он вам не нравится?

— Кто это сказал?

— Вы! Когда вы говорите о нём, ваши глаза пылают ненавистью.

— Да? Может, он не нравится мне так, как стакан бренди… может, из-за него я потерял кого-то, кого любил. Всё может быть.

Путешественник вздохнул и с жадным видом сказал:

— Вы на него обижены? Вы хотите причинить ему вред?

Лицо рыжеволосого изменилось. Он, казалось, прочитал мысли или желания путешественника.

— О, нет, — сказал он с притворным безразличием. — И в лучших семьях бывают несчастные случаи. Я на него не обижен, потому что Билл уничтожил пятнадцать-двадцать техасцев, которые, как дураки, торчали на его пути. Что до вреда… его шестизарядник, старый Правдолюб всегда наготове, и Биллу ничего не грозит. Я быстрый, но он быстрее. Вы им так интересуетесь. Вы его знаете?

— Да, то есть не лично. Он предмет дум моего близкого друга, и вот почему я им интересуюсь.

— И этот друг — женщина?

— Почему вы так думаете?

— Просто предположил.

— Что ж, не стану спорить. Ради неё я не потерплю, чтобы с ним случилось что-то плохое.

На лице молодого человека с рыжими волосами появилась циничная улыбка.

— Если какая-то женщина любит Билла, то она не должна была оставлять его, — сказал он. — Я слышал, как полчаса назад он сказал Чичестеру, что долго не проживёт, а такой человек, как он, умрёт в сапогах!

— Он так сказал? — спросил путешественник.

— Да. Кажется, он так чувствует. Он решил сделать, как я: налиться чем-нибудь крепким, чтобы жизнь заиграла в венах.

— Бедняга! Лучше бы он оставался на Востоке, вдали от дикости и беззакония.

— Незнакомец, может, здесь и не очень много закона, но правосудие не всегда слепо. Если вы останетесь здесь подольше, вы в этом убедитесь.

— Вполне возможно. Но вы говорили, что собираетесь к Чёрным холмам.

— Да.

— Позвольте мне пойти с вами.

— Вы не слишком подходите для этого путешествия. Оно не только тяжёлое, но и опасное. По равнинам рыскают краснокожие.

— Думаю, я выдержу не хуже вас. Вы ведь худой и стройный.

— Но грубый, как матёрый бизон. Я вырос в седле, с ружьём и с лассо в руках. Я привык к ветру и непогоде, к жаре и бурям. Они мне подстать.

— А к индейцам?

— Да, к команчам, к кайовам и к апачам. Но, говорят, эти шайенны и сиу — более грубой породы. Их я тоже скоро узнаю. В одном я уверен: я не стану медленно тащиться с толпой из двадцати-тридцати человек, с фургонами и мулами, чтобы искушать этих чертей. Если вы хотите путешествовать по индейским землям, вам нужна или большая толпа, или никто.

— Вы так и не ответили. Вы позволите мне пойти с вами через Чёрные холмы?

— Почему бы вам не пойти с той партией? Спорю, что они возьмут вас.

— Я не хочу, чтобы Дикий Билл видел меня. Он подумает, что его жена отправила меня, чтобы я шпионил за его передвижениями.

— Его жена! Он женился? Это что-то новенькое!

— Да, недавно он женился на женщине, которая чуть ли не молится на него. Она пыталась удержать его от старой жизни, но не смогла.

— Вы можете идти со мной! — внезапно сказал рыжеволосый после того, как острым взглядом посмотрел в лицо путешественника. — Как вас зовут?

— Уилли Понд.

— У вас есть лошадь и оружие?

— Нет, я только что приехал на поезде с Востока. Но у меня есть деньги. Купите мне хорошую лошадь, седло и уздечку. Я куплю оружие.

И мистер Уилли Понд дал рыжеволосому пятьсот долларов казначейским билетом.

— Вы не спросили моего имени, но доверяете мне деньги, как будто уверены в моей честности.

— Вы скажете своё имя, когда сочтёте нужным! — был ответ. — Что касается вашей честности, если вы согласились путешествовать со мной, то вам можно доверить мои деньги.

— Вы правы. Ваши деньги в безопасности. Что до моего имени, зовите меня Джек. Если оно не очень приятное, то хотя бы короткое. Когда-нибудь я расскажу вам и об остальном.

— Хорошо, Джек. Это ваше дело. А сейчас нужно готовиться, чтобы идти впереди или позади другой партии.

— Мы не пойдём впереди. Где вы остановились на ночь?

— А где лучше всего?

— Этот старый немец держит комнаты для гостей. Лучше остановитесь здесь. Если вы не хотите видеть Билла, то не выходите наружу. Он будет в салунах, где пьют и играют в фаро. Билл до смерти любит карты.

— Я слышал, — со вздохом сказал мистер Понд.

Джек вышел, а Понд позвал владельца и снял комнату.

Глава 2. Хурма Билл

Как только рыжеволосый, который назвался Джеком, вышел из немецкого ресторана, он пошёл к конюшне. Он позвал своего коня, который стоял здесь, в один миг запрыгнул в седло и галопом поскакал на запад от города.

Он скакал не больше часа и проехал где-то восемь-десять миль. Он не следовал каким-то курсом, но скакал прямо, как стрела.

Он остановился в небольшом овраге, почти скрытом густыми зарослями и издал особый свист. Свист прозвучал трижды, затем из оврага, точнее из его устья, осторожно вышел некий человек. Он был высокий, стройный и всё же казалось, что у него кости и мускулы гиганта. В его смоляно-чёрных глазах сверкала свирепость. Его лицо отличалось суровой, почти классической красотой. Он мог бы стать моделью для античного скульптора. У него были магазинное ружьё, два револьвера и нож на поясе. С головы до пят он был одет в оленью кожу.

— Ты Хурма Билл?^[6] — спросил Джек.

— Да. А ты кто такой, и как ты узнал про условный сигнал?

— От одной женщины в городе, которая мне доверяет.

— Её имя Адди?

— А фамилия — Нейдик.

— Ладно. Я вижу, что она тебе доверяет. Чего тебе нужно?

— Помоги мне отомстить.

— Хорошо, я в деле! Какая помощь тебе нужна?

— Мне нужно захватить живым одного человека из старательской партии — для пыток. Я хочу, чтобы он умер по кусочку.

— Сколько человек в партии, и где они сейчас?

— Двадцать-тридцать человек. Они в лагере на краю Ларами и через несколько дней пойдут в Чёрные холмы.

— Если всю партия, кроме нужного тебе человека, перебьют, тебя это устроит?

— Да. Они его друзья, и я их тоже ненавижу!

— Ладно. Дай мне список имён, скажи, как они вооружены, какие у них животные и припасы, чтобы я был готов. Они не пройдут и полпути до холмов, а тот, кто тебе нужен, будет доставлен тебе прямо в руки. Всё это и даже больше я сделаю ради той, которая отправила тебя сюда.

— Ты её любишь?

— Она любит меня! Я не из тех, кто тратит много воздуха на болтовню о любви. Мои воины оглала-сиу называют меня Убийца Солдат. Будь осторожен, когда поедешь обратно. Никому, кроме Адди Нейдик, не подавай даже намёка, что в Лощине мертвеца, как здесь называют этот овраг, есть кто-то живой.

— Не бойся, я ни с кем это не обсуждал. Я знал Адди Нейдик ещё до того, как она приехала сюда. Мы случайно встретились, я открылся ей, и она отправила меня к тебе.

— Ладно. Езжай обратно. И будь осторожен, когда подаёшь сигнал, или потеряешь свой скальп.

— Скальп?

— Да, моя охрана настороже.

— Охрана?

Хурма Билл засмеялся, глядя на удивлённое лицо своего гостя, засунул пальцы в рот и издал пронзительную трель.

Через секунду выход из оврага был перекрыт вооружёнными и раскрашенными воинами — сиу из племени оглала. Их было не меньше пятидесяти.

— Ты видишь мою охрану. Эти красные дьяволы не будут дожидаться моего приказа и снимут скальп по своему почину, как только представится такой шанс, — сказал Хурма Билл.

Он вырвал орлиное перо с алым кончиком из головного убора вождя и при всех индейцах передал его Джеку.

— Храни его. Когда ты будешь на равнинах, надень его на шляпу, на самое видное место, и сиу не причинят тебе вреда, и ты сможешь безопасно проехать мимо них. Сейчас езжай, добудь список и все сведения, какие сумеешь, и как можно скорее привези их сюда. Когда поедешь сюда опять, скажи Адди, чтобы скакала с тобой.

Джек положил перо во внутренний карман жилетки, поклонился, развернул коня и помчался к городу. Не проехав и сотни ярдов, он оглянулся. Хурма Билл исчез, индейцев не было видно, и никто бы не догадался, что рядом находятся такие опасные люди.

Над деревьями не было ни дымка, ни одна лошадь не паслась вокруг, ничто не нарушало заброшенность этого места.

— И это Хурма Билл? — пробормотал рыжеволосый всадник, когда галопом ехал обратно. — Такой красавец, он не похож на убийцу, как его называют. И всё же, если это правда, он убивал десятки там, где Дикий Билл убивал одного. Не важно! Он будет мне полезен, и это всё, что меня волнует.

Глава 3. Предупреждение

Когда Дикий Билл и Сэм Чичестер вошли в салун, который упоминался в первой главе, их приветствовали несколько жизнерадостных мужчин. Билл с особенной теплотой обратился к двоим, назвав одного из них Калифорния Джо, а другого — Капитан Джек.

— Давай выпьем, Кроуфорд! — сказал он. — Я сухой, как пустая пороховница!

— Мне никакой выпивки, Билл, — отозвался Кроуфорд, или Капитан Джек. — Я шесть месяцев не притрагивался к этому яду.

— Что? Бросил пить, Джек? Скоро конец света!

— Думаю, он когда-нибудь наступит. Но к моей выпивке он не имеет отношения. Я обещал старому Кейлу Дергу^[7] бросить и бросил. Я никогда не чувствовал себя лучше. Я свеж, как маргаритка, силён, как матёрый олень, и счастлив, как антилопа на просторных пастбищах.

— Ладно, Джек. Но я должен выпить. Давайте, ребята, все, кто хочет, выпьем за мой счёт.

Калифорния Джо и остальные приняли приглашение, а Капитан Джек взял сигару вместо того, чтобы, как он сказал, «сдвигать черепицу с крыши».

— Куда направляешься, Билл? — спросил Капитан Джек, когда Билл поставил пустой стакан на стойку и обернулся.

— К Чёрным холмам с твоей партией, если доберусь туда живым.

— Живым! Неужели ты думаешь о смерти? Ты никогда не выглядел так хорошо.

— Значит, мой труп будет выглядеть здоровым, Джек. Говорю тебе, моё время на исходе. Я шесть месяцев чувствую это своими костями. Я видел во сне призраков, а когда просыпался, чувствовал, что они вокруг меня. Бесполезно, Джек. Когда время на исходе, человек должен уходить.

— Ерунда, Билл. Не думай об этом. Долгая и весёлая жизнь — вот мой девиз. Мы поедем к Чёрным холмам, разбогатеем, а потом будем наслаждаться жизнью в диких местах.

— Мальчик, я знал счастье только в диких местах. Здесь ты убиваешь то, что создано для убийства — ради еды. Тот, кто убивает в цивилизации, делает это по своей склонности.

И Билл содрогнулся, как будто подумал о тех, кого он преждевременно отправил в могилу.

— Чушь, Билл! Ты свихнулся из-за своего театра. Ты так много играл, что реальность кажется тебе странной. Пойдём в лагерь и поговорим о предстоящем пути.

— Не раньше, чем куплю себе лошадь, Джек. Мне опять нужна добрая лошадь. Я ездил на поездах и пароходах, пока мои ноги не захотели перемен.

— Здесь рядом есть конюшня. Пойдёмте, посмотрим на лошадей, — сказал Сэм Чичестер.

— Согласны! — воскликнули все, и скоро Билл и его друзья были в конюшне, разглядывая дюжину лошадей, выставленных на продажу.

— Вот красавчик, который мне нужен, — сказал Дикий Билл, показав на чёрного коня шестнадцати хэндов^[8] в высоту и очевидно чистокровного. — Назовите цену, и он мой.

— Этот конь уже не продаётся. Полчаса назад его купил рыжеволосый парень из Техаса.

— Рыжеволосый парень из Техаса! — пробормотал Билл. — Рыжеволосые черти из Техаса всегда переходят мне дорогу. Тот парень из Абилина был скотоводом, рыжим, как огонь. Где ваш покупатель, мистер?

— Куда-то уехал, — отозвался владелец конюшни.

— Когда вернётся, скажите ему, что этот конь нужен Дикому Биллу. Думаю, он разрешит Дикому Биллу купить его, если знает, что к чему. Я не дам и ломаного гроша за других лошадей в вашей конюшне. Я хочу этого коня!

— Я передам Джеку, — сказал конюх. — Но я не думаю, что у вас есть преимущество. Он хорошо заплатил. Он согласился на мою цену, но у меня не было сдачи с его пятисотенного казначейского билета. Одного имени не хватит, чтобы его напугать. Он всегда ходит вооружённым.

— Передайте ему мои слова. Я приду сюда на закате за этим конём, — сказал Билл и ушёл вместе со своими друзьями.

Через час рыжеволосый человек из Техаса остановил перед конюшней своего коня — пылкого мустанга со своих родных равнин.

Хотя конь долго и быстро скакал и был весь в пене, в его виде или дыхании не было признаков усталости. Это животное пробежало бы от рассвета до заката, свалилось бы и всё же окунулось в прохладу наступающей ночи.

— Вам нужен Чёрный Ястреб, о котором вы говорили утром? — спросил конюх, когда Джек спешился.

— Конечно. У меня есть более мелкие деньги, вот они. Вы сказали, триста долларов?

— Да. Но здесь был один человек, который присмотрел себе этого коня. Он просил передать вам его имя. Он намеревается купить этого коня. Я говорил ему, что он продан, но он сказал: «Передайте ему, что конь нужен Дикому Биллу и что Дикий Билл придёт за ним на закате».

— Он придёт?

Молодой техасец, скорее, прошипел, а не сказал. Его лицо побелело, как снег, его голубые глаза темнели, пока не стали почти чёрными.

— Он придёт! Пусть попробует! Внезапная смерть — это слишком хорошо для такого запачканного кровью мерзавца! Но если он настаивает, то зачем возражать? Конь куплен. Пусть приходит на закате, если посмеет!

И молодой человек дал владельцу конюшни триста долларов банковскими билетами.

Глава 4. «Отдай мне коня или умри!»

Оставив конюшню, молодой техасец пошёл прямо в немецкий ресторан и спросил Уилли Понда.

Ему показали комнату, которую недавно снял путешественник. Понд чистил пару превосходных, серебристых револьверов Ремингтона.

— Я вижу, вы готовитесь, — сказал техасец. — Я купил вам коня — лучшего из всех. Отдал триста долларов. Вот ваша сдача.

— Оставьте её, чтобы купить припасы для путешествия, — сказал Понд.

— Не нужно. У меня уже есть всё необходимое. Вы можете купить пару одеял и каучуковую ткань на случай непогоды. Пара жестянок с перцем и солью — вот всё, что я беру, когда еду на равнины. Если человек не может сам добыть себе мяса, он не должен туда ехать.

— Может, вы и правы. Чем меньше груз, тем легче нашим лошадям. Насколько вероятно, что мы встретимся с индейцами?

— Никто не тронет меня или вас, когда вы будете со мной. Сиу знают меня и не причинят мне вреда.

— Это хорошо. Я боюсь только индейцев.

— У меня есть одна просьба.

— Я заранее на всё согласен.

— Я хочу объездить вашего коня перед тем, как вы на него сядете. Вы не так привычны к седлу, как я. Я поскачу на закате и приведу его, чтобы вы посмотрели.

— Ладно. Я буду только благодарен вам, хотя, может быть, я окажусь лучшим всадником, чем вы думаете.

— Возможно. Но он выглядит буйным, и я хочу укротить его. Я приведу его до темноты.

— Ладно. Я говорил вам об оружии. У меня есть эти револьверы и патроны к ним, но мне нужно лёгкое магазинное ружьё. Купите мне хорошее ружьё, на ваш выбор.

— Ладно. Я куплю винчестер. Они плюются свинцом быстрее, чем любая другая железка.

Техасец ушёл. Он не сказал о желании Дикого Билла приобрести коня. Он считал, что мистер Уилли Понд испугается и отдаст коня, не рискуя проливать ради него кровь. Возможно, у него была и другая мысль — тайная мысль, которую мы не станем раскрывать на этом этапе рассказа.

Молодой техасец поспешил из немецкого ресторана в небольшой, скромный домик на окраине города. Когда он постучался особым способом, то его тут же впустила высокая, поразительно красивая молодая женщина. Он обратился к ней так, как будто хорошо её знал:

— Я видел его, Адди.

— Он согласился, когда ты рассказал, кто тебя отправил, так ведь? — спросила дама, проведя его в гостиную.

— Да, он готов сделать всё ради того, за кого ты поручишься.

— Бедняга Билл! Не было на свете более храброго человека и более верного друга. Он любит меня, и я боюсь, что это приведёт к его гибели. Он слишком часто появляется вблизи тех, кто может опознать его и убить. Жестокие преследования толкнули его на кровавую дорогу, по которой он вынужден идти. И теперь… теперь он преступник без всяких шансов на пощаду, и когда-нибудь его схватят.

— Его никогда не схватят, с такой-то охраной.

— Ты видел его охрану?

— Да, сорок или пятьдесят человек, и я бы предпочёл видеть их своими друзьями, а не врагами. Он хочет, чтобы ты поскакала со мной, когда я в следующий раз поеду к нему с нужными сведениями.

— Когда это будет? — спросила дама.

— Рано утром или ночью, если до заката со мной ничего не случится. Тогда всё это станет не нужно!

— До заката? Осталось два часа. Тебе грозит опасность?

— Не совсем. У меня есть небольшое задание — нужно объездить коня и укротить человека по имени Дикий Билл.

— Дикий Билл? Стрелок, головорез, который убивает по одному человеку в год?

— Да. Но не задавай больше вопросов. После того, как я укрощу его, я тебе расскажу. А если он справится со мной, то в этом не будет нужды.

— Не рискуй.

— Я должен. Он, в своём роде, вызвал меня, и я принимаю вызов!

— Конечно, он не знает…

— Нет, он ничего не знает о том, о чём ты чуть не сказала. И я не хочу, чтобы он сейчас узнал. Достаточно того, что ты знаешь и что ты позаботишься о моём теле и моём добром имени, если я проиграю.

— Позабочусь. Но ты не должен проиграть.

— Я не собираюсь. Думаю, я смогу побить его и словом, и делом. Хотя бы попробую. Если всё пройдёт хорошо, я буду здесь в восемь вечера, и мы подготовимся к нашей поездке.

— Я надеюсь, ты приедешь невредимым.

— Я тоже, Адди. Пока чаша мщения не переполнится, небеса пощадят меня. Я должен идти, нет времени.

Молодой техасец заглянул в каморы прекрасного шестизарядника, чтобы проверить, готов ли тот к применению, повесил его на пояс, а затем с весёлой улыбкой вышел из комнаты и из дома.

Придя в конюшню, он выбрал седло, нашёл стремена под себя, взял крепкую уздечку из тех, что висели на складе, и вместе с конюхом приблизился к купленному Чёрному Ястребу.

— Если Дикий Билл будет здесь на закате, то уже пора, — сказал он. — Говорите, конь не объезжен?

— Не объезжен, — сказал конюх. — Когда я его купил, моего постоянного объездчика не было. Чёрный Джо пытался сесть на него, но конь его испугался.

— Что ж, если я сумею надеть на него седло и уздечку, то я посмотрю, из какого он теста, — сказал техасец.

Они подошли к большому стойлу, где содержался жеребец. Конь, почти совершенный по сложению, чёрный, как ночь, со свирепыми, дикими глазами обернулся, когда они подошли к запертому входу.

— Спокойно, мальчик, спокойно! — крикнул техасец.

Он легко перескочил через стенку и положил руку на изогнутую шею коня. К удивлению конюха, конь вместо того, чтобы подать назад или броситься на чужака, повернулся к нему и, дрожа всем телом, ждал, что предпримет его гость.

— Так! Спокойно, Чёрный Ястреб! Спокойно, дружок! — продолжил техасец, ласково гладя коня по шее и морде.

Конь издал тихое ржание. Кажется, он был доволен вниманием техасца.

— Поверить не могу! — воскликнул конюх. — Старый Джо вынужден был привязать его, чтобы почистить.

— Дайте мне седло и уздечку, — сказал техасец, продолжая ласкать прекрасное, бойкое животное.

Через несколько секунд те же добрые, умелые руки без всяких сложностей надели на коня седло и уздечку.

Техасец вывел коня на улицу, где собралась толпа, привлечённая слухами о предстоящем бое.

Когда техасец осмотрелся, он увидел, что по улице шагает Дикий Билл с шестизарядниками на поясе, а вместе с ним Калифорния Джо и ещё десяток друзей.

В одну секунду техасец вскочил на спину коня. Конь сделал один дикий прыжок, который выбил бы из седла большинство всадников, а затем встал на дыбы, намереваясь скинуть своего мнимого хозяина.

В этот миг Дикий Билл с револьвером в руке бросился вперёд и закричал:

— Отдай мне коня или умри!

Глава 5. Отступление

Техасец не обратил внимания на слова головореза. Он всем весом навалился на коня и вдавил шпоры в его бока. Испуганное, обожжённое болью благородное животное одним диким прыжком отскочило далеко от того места, где стояли Дикий Билл и его друзья, и помчалось по улице.

— Трусливый чертёнок смывается! — завопил Билл с насмешкой.

— Это ложь! Он не трус! Сначала он укротит лошадь, а потом тебя! — крикнул чей-то близкий голос.

Билл с удивлением обернулся, чтобы посмотреть, кто осмелился так говорить с ним, «Ужасом Запада».

— Женщина! — свирепо пробормотал он, когда увидел высокую, величественную девушку. Она стояла рядом и не сводила с него пылающих глаз.

— Да, женщина, которая слышала о Диком Билле, которая не боится его и не восхищается им! — сказала она бесстрашно.

— Человек, который ускакал, ваш муж или возлюбленный, что вы о нём так печётесь? — спросил Дикий Билл, разозлённый и удивлённый отвагой милой девушки, которая не побоялась его гнева.

— Ни то, ни другое, — с презрением отозвалась она.

— Я рад. Я не сделаю вас вдовой и не лишу вас будущего мужа, когда пристрелю его. Если он будет таким дураком, чтобы вернуться.

— Он вернётся. Следи за собой. Он укротил коня, теперь твоя очередь, трусливый хвастун!

Билл побелел от гнева. Но она была женщиной, и, несмотря на свои чувства, он хорошо помнил рыцарский кодекс Дальнего Запада. Он не мог поднять руку на женщину или даже пригрозить ей. Но он слышал, что вокруг шепчут её имя.

Это была Адди Нейдик.

Он повернулся к чёрному коню и всаднику. Животное, покрытое пеной, медленно и спокойно шло по улице, неся всадника с видом, скорее, гордым, чем покорным. Когда они проезжали мимо немецкого ресторана, всадника поднял шляпу, чтобы поприветствовать Уилли Понда, который стоял на балконе.

— Оставайтесь в комнате, — сказал он весело. — Я скоро вернусь.

Всадник приблизился к Дикому Биллу, остановил своего коня и сказал насмешливым голосом:

— Ты что-то говорил мне, когда я ускакал. Я вернулся, чтобы выслушать тебя.

Что случилось с Диким Биллом? Он стоял, дико пялясь на техасца. Он побледнел, как будто им овладел смертельный страх.

— Где я видел это лицо раньше? — выдохнул он. — Разве мёртвые могут оживать?

Техасец наклонился так, что его лицо почти прикоснулось к лицу Дикого Билла, и прошептал только одно слово:

— Сестра!

Это всё, что он сказал, но когда Дикий Билл услышал его, он вскричал:

— Это его… его я застрелил в Абилине! — и, содрогнувшись, без чувств упал на тротуар.

В тот же миг друзья Билла, которые с удивлением смотрели на эту странную сцену, подскочили к нему, подняли его недвижное тело и перенесли в тот салун, где Билл встретился с Калифорнией Джо, Капитаном Джеком и другими.

Оставшись один, молодой техасец сказал несколько слов Адди Нейдик и спешился. Он наказал конюху держать коня без седла и уздечки и приготовить его собственного мустанга.

— Я должен убраться из города до рассвета, а то у Дикого Билла и его друзей появятся вопросы, на которые я сейчас не хочу отвечать, — сказал он.

Затем он немного прошёл с мисс Нейдик, о чём-то серьёзно говоря с ней. Скоро он оставил её, и она пошла к себе домой, а он развернулся и пошёл в немецкий ресторан.

Войдя в комнату Уилли Понда, он отрывисто сказал:

— Если вы хотите ехать со мной к Чёрным холмам на собственном коне, мы должны как можно скорее покинуть это место. Дикий Билл положил глаз на коня, которого я купил и объездил для вас, и за его спиной стоят крепкие ребята.

— Если бы я знал, что Билл так хочет этого коня, я бы поехал на другом, — довольно спокойно сказал Понд.

— Что? Позволить ему забрать коня? В горах и на равнинах ему нет равных. Это чистокровный скакун, которого перевезли через Тихий океан. Его хозяин играл в фаро, разорился и отдал коня за одну десятую его цены. Я получил его почти задаром. На этом коне вы оторвётесь от любого краснокожего, который рыщет по равнинам. Если он вам не нужен, я заберу его. Дикий Билл никогда не сядет на него!

— Я возьму его. Не сходите с ума. Я возьму его и поеду, когда вы будете готовы, — сказал Понд, подчиняясь волнению, которое проявил молодой техасец.

— Мы получим лошадей вечером — за городом, в безопасном месте. Что до вас, я отведу вас в дом к одной знакомой даме, и там вы останетесь на ночь и на завтра. К завтрашнему вечеру я узнаю всё, что нужно, о пути партии, и мы двинемся впереди или позади их, как решим.

— Ладно, Джек. Я оставляю это на вас. Вы уверены, что эта лошадь будет для меня безопасна?

— Да. Лошадь, однажды объезженная, объезжена на всю жизнь. Они не забывают свой первый урок. Нечистокровные лошади — глупые, обидчивые и хитрые — это совсем другое дело. Будьте готовы, когда я приведу коня. Я отправлю за вашим багажом, и он будет в доме, где мы остановимся.

— Я буду готов, — сказал Понд.

Техасец ушёл, и Понд наблюдал, как он торопится к конюшне.

— Этот человек смертельной ненавистью ненавидит Дикого Билла! — пробормотал он. — Я должен выяснить причину. Возможно, это провидение, что мы столкнулись, и я решил ехать с ним. Но я должен позвать владельца и расплатиться прежде, чем Джек вернётся с лошадьми.

Немец был обескуражен внезапным отказом от комнаты, за которую надеялся получить прибыль. Он попросил плату за дополнительный день и, к своему удивлению, получил её.

Глава 6. К холмам

Понадобилось время, чтобы Дикий Билл, которого перенесли в салун, пришёл в себя. Он бредил о рыжеволосом человеке, которого он застрелил в Абилине, и настаивал, что видел его призрак.

Друзья Билла пытались развеселить и переубедить его. Они влили ему в рот несколько капель крепкого алкоголя, чтобы «поднять его на ноги». Наконец он полностью очнулся, но всё равно говорил странно и дико.

— Говорю тебе, Джо, — сказал он старому другу, — говорю тебе, моё время на исходе. Это было не первое предупреждение. Я видел абилинского призрака тысячу раз, и он шептал мне в уши то же слово: «Сестра».

— Чушь, старина! Ты говоришь глупости. Ты не видел призрака. Этот рыжеволосый парень был живой, как ты да я.

— Значит, у него не было рыжих волос и голубых глаз?

— Были. Но таких полно по всему свету. Рыжие глаза и голубые глаза чаще всего путешествуют вместе. Но в нём не было ничего, чтобы его пугаться. Ты мог прикончить его одним ударом кулака. Не говорю уже о железке, в которой не было надобности — он ведь свою не вытащил.

— Где он?

— Пойду узнаю. Думаю, он в конюшне.

Джо вышел, но скоро вернулся и сказал, что техасец расплатился и ускакал. Владелец конюшни не знает куда.

— Пусть уходит, — пробормотал Билл. — Если он человек, а не призрак, я не подниму на него руку за всё золото Чёрных холмов. Он был так похож… на того парня в Абилине!

Билл выпил ещё, но, казалось, ничто не разгонит мрак в его душе. Только однажды его лицо просветлело. Это случилось, когда Сэм Чичестер сказал, что больше нет смысла задерживаться в Ларами, что их партия достаточно сильна и что они уйдут к холмам в течение двадцати четырёх часов.

— Такие разговоры по мне! — воскликнул Билл. — Я хочу убраться отсюда как можно быстрее, Джо. Подбери для меня какую-нибудь лошадь. Любую, лишь бы она унесла меня к холмам. Я уже не могу дышать там, где так много народа.

— Я раздобуду для тебя первоклассную лошадь, Билл, — сказал Джо. — В загоне за городом есть несколько полукровок — сильных, как гризли. Они вынесут и твой, и мой вес.

— Я теперь не такой тяжёлый, — со вздохом сказал Билл. — Шесть месяцев назад я потерял вес. Не важно! Когда умру, будет легче меня везти. Помните, ребята, когда я умру, похороните меня в сапогах.

— Хватит трещать о смерти, Билл. Мне надоела эта болтовня. Наговоримся, когда она схватит тебя.

— Я не могу, Джо, дружище. Эти слова торчат в горле, как кость. Я задохнусь, если они не выйдут.

— Поехали в лагерь, — сказал Чичестер. — Ты можешь идти, Билл?

— Да.

Люди партии поднялись, на прощание выпили с хозяином и ушли в лагерь.

Выйдя наружу, Билл испуганно посмотрел на то место, где он видел техасца. Но сейчас там никого не было, и он вместе с компаньонами двинулся в лагерь, слушая их разговоры, но не принимая в них участия.

В лагере Чичестер как капитан отдал приказ, чтобы каждый человек письменно или устно отчитался, сколько у него патронов, какое у него оружие, припасы и т. п. Если чего-то не хватало, то ещё можно было это приобрести. Каждый должен был рассказать о лошадях, мулах и т. п.

Никто не мог вести партию, если сам не проверил всё до мелочи.

Парию провожала толпа горожан, поскольку сведения о её уходе быстро распространились. Вокруг костра сидело много гостей. Дикий Билл украдкой бросал на них взгляды, но рыжеволосого техасца среди них не было.

Глава 7. Любовь преступника

Уилли Понд сильно удивился, когда его поездка закончилась у небольшого, но милого домика на окраине города. Молодой техасец познакомил его с временной хозяйкой — мисс Нейдик и ушёл, чтобы спрятать лошадей неподалёку.

Мисс Нейдик оказала своему постояльцу сердечный приём и пригласила его в гостиную. Пока они обменивались приветствиями, она изучала его острым, критическим взором. Он произвёл, скорее, положительное впечатление, поскольку дама не чувствовала никакой неловкости, обычной для людей, которые беседуют первый раз. Она говорила легко и естественно, как будто знала его полжизни.

— Сколько вы пробыли в городе, мистер Понд? — таким был один из её вопросов.

— Только день. Я приехал на экспрессе, который пришёл утром, — был ответ.

— О, это был тот же поезд, на котором приехал этот головорез Дикий Билл.

— Да, проводник показал мне его. Но почему вы называете его головорезом?

— Потому что таков его характер.

— Я думал, так называют только преступников.

— Это ошибка. Большинство преступников — головорезы, но человек может быть головорезом и не быть преступником. Если человек, который готов стрелять всегда, в ответ на слово или взгляд — не важно, готов противник или нет, — это не головорез, то я не знаю, что такое головорез. Но извините, может быть, он ваш друг.

— О, нет, — немного смутившись, сказал Понд. — Но не так давно дорогая мне женщина стал его женой. Я чувствую к этому человеку что-то вроде интереса. Мне казалось, что он довольно буйный, когда пьёт, но сам по себе он храбрый, благородный человек.

— Храбрый, как зверь, который чувствует, что у него есть сила для убийства. Но благородный? Вовсе нет! — сказала мисс Нейдик.

— Вы его враг.

— Нет. Он никогда не причинял вреда мне лично. Но он причинил вред моим друзьям — не одного и не двух он преждевременно отправил в могилу.

— Вот я и говорю, вы его враг из-за того, как он поступил с вашими друзьями.

— Я ему не друг. Я не хочу быть другом таких людей. Но вражда женщины для него — ничто. Он ищет друзей среди таких людей, которые теперь рядом с ним — Калифорния Джо, Сэм Чичестер и другие. В его партии только один настоящий джентльмен — Джек Кроуфорд.

— Я никого из них не знаю.

— Вы не много потеряли. Мало чести в таких знакомствах. Они подходят к Дикому Биллу, потому что пьют, играют и стреляют по малейшему поводу. Они готовы на любую авантюру. Они никогда не останавливаются и не оглядываются перед тем, чтобы совершить зло.

Вход молодого техасца вызвал смену темы разговора.

— Я узнал, когда выходит партия, — сказал он. — Вечером они сделают последние приготовления и снимутся рано утром, наверное, часов в десять, чтобы сделать первый привал у Двадцатимильного ручья.

— Вы предлагаете идти впереди? — спросил Понд.

— Нет. Легче и безопаснее идти по их следу. У них не более пятидесяти животных, и для нас останется много корма, даже если мы будем держаться близко. Мы в любое время сможем добыть зверя. Одна лошадь понесёт все наши вещи, и при необходимости мы сумеем путешествовать быстро.

— Вы разбираетесь в этом лучше, — сказал Понд. — Делайте, как вам удобно, а я заранее согласен с вашими планами.

— Ладно. Ложитесь пораньше, чтобы хорошо отдохнуть. После того, как мы выедем, долгая скачка и ночные дежурства утомят вас. Вы к ним не привыкли.

— Я покажу вам вашу комнату, ваш саквояж уже там, — сказала мисс Нейдик.

Мистер Понд последовал за ней, а техасец остался наедине со своими мыслями, которые он беззаботно выражал вслух.

— Пока всё идёт хорошо, — сказал он. — Мистер Уилли Понд — размазня. Он бы не поехал со мной, если бы не считал, что у него будет шанс послужить Дикому Биллу. Хотя он избегает Билла, он думает о нём больше, чем должен думать. Спорю, что Адди это заметила.

— Заметила — что? — сказала дама, которая вернулась так бесшумно, что Джек не услышал её.

— Что мистер Понд, как он себя называет, — друг Дикого Билла.

— И это, и многое другое. Перед вашим путешествием ты должен кое-что понять.

— Что именно?

— Вот что: держи глаза открытыми и изучи мистера Понда поближе.

— Он опасен?

Мисс Нейдик искренне рассмеялась.

— Для тебя — нет, — сказала она. — Если они поедут утром, мы должны встретиться с Хурмой Биллом вечером.

— Это верно. Мне привести лошадей?

— Нет. А то нас услышат. Я сама приду в конюшню. Приготовь лошадей. Я должна передать Биллу кое-какие вещи. Я приду, как только уложу их в седельные сумки.

Джек ушёл в конюшню. Мисс Нейдик с женской предусмотрительностью начала собирать разные вещицы, которые могли бы быть полезны её возлюбленному. У него было мало шансов жить с удобством, не говоря о роскоши, кроме тех случаев, когда он совершал набеги на поселения.

Через десять минут она была готова и пошла к конюшне.

Джек оседлал её любимую лошадь, а для себя выбрал красавчика Чёрного Ястреба.

Через несколько секунд оба были в седле и в темноте мчались по той же дороге, по которой Джек уже скакал, когда был у Хурмы Билла.

Они почти не говорили, поскольку лошади шли быстрым галопом. Не прошло и часа, как они подъехали к оврагу и подали сигнал.

Едва он прозвучал, как рядом с лошадью Адди Нейдик появился Хурма Билл. Он прижал её к своей груди со страстью, которая показывала, что у него ещё остались человеческие чувства.

— Это так похоже на тебя, Адди — холодной ночью прийти к такому дикарю, как я, отвергнутому людьми и брошенному небесами!

— Ночью безопаснее, чем днём — для тебя и для меня, Билл, — сказала она. — Я бы не смогла уехать, не повидав тебя. И я принесла тебе некоторые вещи, которые тебе нужны.

— На тропе мне почти ничего не нужно, Адди. Твоему другу можно верить или я не говорил бы этого, но дело в том, что краснокожие собираются поднять восстание по всему северу и северо-западу. Мы обрушимся на Чёрные холмы и выметем все голубые мундиры, которых отправят на подавление восстания. Сиу сделали меня большим вождём, и у меня будет полно дел. Если услышишь о Белом Олене, помощнике самого Сидящего Быка^[9], то знай, кто это.

— Конечно, ты!

— Да, Адди. Они дали мне такое имя. Если сиу будут сражаться так, как я думаю, если к нам присоединятся все северные племена, мы заставим их пойти на такой договор, который навеки даст нам Чёрные холмы и многие другие земли. Тогда и только тогда, моя девочка, у меня будет безопасный дом для тебя, и только тогда я попрошу тебя стать моей женой. Тогда преступник будет в безопасности и сможет жить в мире, надеясь на свой дом и на счастье.

— Билл, когда бы ты ни попросил меня, в мирное время или военное, я твоя. Ты храбрейший из храбрых. Ты никогда не поступил бы дурно, если бы за тобой не охотились. Я люблю тебя, и ты это знаешь.

— Да, Адди, а я люблю тебя, и я прошу тебя остаться со мной до рассвета. Но у этого незнакомца есть для меня сведения.

Хурма Билл повернулся к техасцу, который немного отъехал, чтобы не мешать разговору влюблённых.

— У меня есть сведения, которые ты просил, — сказал Джек. — Партия выйдет завтра, в девять-десять утра. В ней двадцать девять человек, все хорошо вооружены, у большинства магазинные ружья и шестизарядники. Половина — старые скауты, остальные — старатели, игроки и пара торговцев. У них пятьдесят животных, фургонов нет. Мулы нагружены довольно тяжело, во всяком случае, те, что несут вещи торговцев, и это стоящая добыча.

— Ладно. И есть один человек, который не должен пострадать, пока не попадёт в твои руки?

— Да, это Дикий Билл. Я хочу получить его, чтобы он умер наверняка — медленно и ужасно.

— Бил, есть ещё один человек, который не должен пострадать, — сказала Адди Нейдик. — Он как-то помог мне в Шайенне, защитил от оскорбления. Это Кроуфорд, его называют Капитан Джек.

— Да, я знаю его. Ему не причинят вреда, если это будет зависеть от меня.

— Спасибо, Билл. Но ты не ревнуй. Я прошу за него только из-за его поступка.

— Я понимаю, Адди.

— Ни одна женщина на свете не заставит меня ревновать. Я слишком сильно люблю тебя и верю тебе. Но ты не станешь нападать на партию вблизи города?

— Нет. Пусть они сначала пройдут все военные посты. Я не хочу, чтобы меня потом преследовали. Наши животные готовы для тропы войны. Я муштрую своих воинов при любой возможности, чтобы они были достойны таких людей, как Крук, Кастер и Карр^[10]. Им нужны только муштра и дисциплина, и они станут лучшими солдатами в мире.

— Что ж, ты сам долго был солдатом, и знаешь, что нужно делать.

— Слишком долго, девочка. Слишком долго я был рабом людей, которые только и могут, что злоупотреблять властью, — с горечью сказал Билл. — Жестокость развила во мне злобу и сделала меня тем, кто я есть. Моя кровь закипает, когда я вижу форму. Сиу верно назвали меня Убийца Солдат. Никто из тех, кто носит военные пуговицы, не спасётся, если попал в моё поле зрения. Но вы должны идти. Спокойной ночи. Я не прощаюсь, потому что мы скоро встретимся.

— Спокойной ночи, Билл.

— Одно слово твоему другу, — добавил преступник. — Следуй за Чичестером на расстоянии трёх часов, куда бы он ни шёл. Через три-четыре дня я тебя догоню. В ночь на третий или четвёртый день или, если погода будет хуже, на день-два позже я окружу тебя и возьму в плен тебя и твоего друга. Конечно, вам не причинят вреда, и вы будете свободны после дела. Затем я подойду к партии Чичестера и уничтожу его, оставив двух людей в живых. Тогда я буду готов для тропы войны. Мне нужны оружие и патроны этих людей, чтобы вооружить солдат, которых мне выделили.

— Ладно, сэр. Мы поняли друг друга, — сказал техасец, отъезжая.

Адди Нейдик, не сумев сдержать чувств, обернулась к своему возлюбленному, склонилась, обняла его высокую, прекрасную фигуру и расцеловала его нежно и страстно.

— Береги себя, дорогой, — сказала она. — Ты всё для меня. Если ты погибнешь, моя жизнь мне не нужна.

— Адди, я постараюсь выжить ради тебя. Я буду работать на пределе, чтобы мы с тобой, в конце концов, обрели мир и покой. Спокойной ночи, ещё раз спокойной ночи, моя красавица, моя любимая.

— Спокойной ночи, Билл. Пусть бог хранит тебя, — всхлипнула Адди Нейдик.

Она развернула лошадь и галопом последовала за техасцем.

Глава 8. Проигрыш

Это была их последняя ночь в городе, и люди Чёрных холмов, как они себя называли, решили весело провести это время.

Они начали распивать алкогольные напитки в лагере, но вспомнили, что их может не хватить на время пути, поэтому, чтобы не трогать свои запасы, опустошили все салуны в городе и закончили там свою гулянку.

Как сказал Дикий Билл, если истории о золоте правдивы, то они поедут туда, где деньги ничего не стоят, поэтому они должны потратить всё, что у них есть. И, как свойственно таким безрассудным людям, они изо всех сил тратили свои деньги и напились так, что утро обещало принести им, по меньшей мере, головную боль.

Дикий Билл бросился в гулянку с таким натиском, как будто хотел утопить воспоминание о последнем испуге. Он не обращал внимания на увещевания своего друга Капитана Джека, который старался удержать его в рамках.

Калифорния Джо, конечно, вёл себя так же. Скоро вся партия так разбушевалась, что Кроуфорд с отвращением оставил её. Как сказала Адди Нейдик, несмотря на свои знакомства, он был джентльменом.

К полуночи люди из партии обошли все салуны и очистили их от алкоголя. Билл предложил пойти и сорвать банк в фаро^[11].

— У меня есть семьсот долларов из той тысячи, что дала мне моя женщина перед моим отъездом, — сказал он. — Я потеряю их или сорву банк, вот увидите.

Те, кто были достаточно трезвы, пошли с Биллом, и скоро он стоял у зелёного стола.

Не дожидаясь начала игры, он поставил сто долларов на короля и проиграл. Не проронив ни слова, он поставил ещё двести долларов на ту же карту и выиграл. В следующий раз он поставил четыреста долларов, и у него было восемьсот.

— Мне везёт, ребята! — вскричал он. — Я сорву банк! Снова на короля, мистер крупье!

К общему удивлению, король выиграл, и у Дикого Билла было уже шестьсот долларов.

Его друзья убеждали его остановиться, но в него вселился демон игры. С ужасающими ругательствами он поклялся, что будет играть, пока не сорвёт банк или не сорвётся сам.

Была открыта новая колода, и крупье воскликнул:

— Делайте ваши ставки, господа! Делайте ваши ставки! Игра начинается!

Билл, до краёв наполненный ромом, с безрассудной удалью снова положил всё выигранное на одну карту, в этот раз на даму.

Удивительное везение, но его стопка денег снова удвоилась. Теперь у него было три тысячи двести долларов.

— Хватит, Билл! — воскликнул Калифорния Джо. — Это не может длиться долго!

— Это будет длиться! Банк не выдержит больше двух раздач! — дико закричал Билл.

И снова он рискнул всем, поставив на ту же карту.

Крупье был и банкомётом. Он побледнел, но когда ставки были сделаны, он метал карты недрогнувшей рукой. Но когда дама снова легла на выигрышную сторону, то из его уст вырвался стон.

Деньги Билла снова удвоились, и в этот раз он поменял карту.

Банкомёт колебался. Он бы не смог оплатить выигрыш, если бы Билл опять выиграл.

— Продолжайте, — прошептал ему кто-то. — Если он сорвёт банк, я заплачу.

Банкомёт оглянулся и увидел лицо, которое он хорошо знал. Это была Адди Нейдик, переодетая в мужской наряд. Банкомёт знал, что она сдержит слово.

Дикий Билл услышал шёпот, и его лицо побелело от ярости. Он думал, что банкомёт отступится прежде, чем закончится его замечательное везение.

Но он оставил деньги там, где они лежали, и крикнул, чтобы банкомёт продолжал игру, если посмеет.

Банкомёт, плотно сжав губы, сказал:

— Игра начинается, джентльмены. Игра начинается.

Карты были вытащены, и Дикий Билл снова выиграл.

Хладнокровно, как будто деньги были только макулатурой, Билл собрал кучу и начал запихивать её в карманы. Переодетая женщина, Адди Нейдик бросила пачку тысячедолларовых банкнот в руки банкомёту и воскликнула:

— Здесь пятьдесят тысяч долларов. Никакой хвастун не уйдёт, пока не сорвёт банк!

Дикий Билл задрожал от макушки до пят.

— Я вас знаю! — прошипел он. — Вы та женщина, которая потешалась надо мной у конюшни. Я выиграю ваши пятьдесят тысяч, а потом выбью дурь из любого мужчины, который займёт вашу сторону.

— Играй, а не хвастайся. Клади свои деньги, — прозвучал насмешливый ответ.

В этот миг Билл поставил на валета все доллары, которые выиграл, каждый цент, который у него был, а сверху — золотые часы.

Другие игроки не делали ставок. Стояла такая тишина, что было слышно, как летит муха.

— Игра начинается, — сказал банкомёт.

Он медленно вытащил карты.

— Валет убит! — выкрикнул он через секунду и сгрёб себе стопку Билла и часы.

— Дьявол! Женщина ты или нет, за это ты умрёшь! — закричал Билл, и его рука потянулась к поясу.

Но как только его рука притронулась к револьверу, он услышал ужасный шёпот: «Сестра», — и увидел рядом с Адди Нейдик белое лицо, обрамлённое рыжими волосами. Со стоном, точнее с криком ужаса, он без чувств упал на пол.

Глава 9. Снова появляется призрак

Когда Дикий Билл упал, банкомёт объявил, что на сегодня игра закончена. Пока друзья Билла столпились вокруг него и пытались его поднять, Адди Нейдик взяла деньги и вышла через заднюю дверь. Банкомёт с двумя-тремя друзьями проводил её, боясь, что если Билл поднимется прежде, чем она дойдёт до дома, то он может помешать ей.

Рыжеволосый техасец не пошёл с ней. Он незамеченным стоял в углу, опустив поля шляпы и накинув на плечи мексиканское одеяло. Он слушал слова Билла, когда тот поднялся, и ждал срока, чтобы снова появиться.

— Опять этот призрак! Он принёс мне неудачу.

Это были первые слова, которые сказал Дикий Билл после того, как пришёл в сознание. Налитыми кровью глазами он всматривался в толпу.

— Это женщина принесла тебе неудачу, — сказал другой. — Адди Нейдик выиграла все деньги.

— Кто такая Адди Нейдик? — спросил Билл, удивлённо глядя на него. — А, я помню! Женщина у конюшни, которая назвала меня трусом. Кто она? Где она живёт?

— В доме к западу от города. Говорят, она богата! Пойдём и обчистим её хибару! — крикнул негодяй, который не принадлежал к партии Билла, но имел зуб против мисс Нейдик.

— Ага! Дело говоришь! Сначала обчистим её дом, а потом подпалим! — закричал другой, приятель первого.

Чтобы совершить такую подлость, нужен был только главарь. И Дикий Билл, который пришёл в себя, но обезумел от выпивки, который осознал, что он потерял все деньги и даже золотые часы, стал таким главарём.

— Я пойду! Покажите мне её дом, и я научу её, как носить мужскую одежду и играть в мужские игры! — закричал Дикий Билл.

Пятьдесят человек готовы были пойти. Но сначала они напали на буфет с алкогольными напитками.

Пока они пили, как безумные, рыжеволосый техасец выскользнул из комнаты и быстро побежал к дому своей прекрасной подруги.

— Адди, — крикнул он, когда она по условному стуку открыла дверь, — Дикий Билл и его толпа из пятидесяти человек идут сюда, чтобы ограбить тебя и сжечь твой дом. Они чокнулись от выпивки. Даже если незнакомец будет сражаться, мы втроём не сможем удержать их, и не важно, сколько у нас оружия.

— Мы не станем и пробовать, — спокойно сказала Адди. — Я решила уйти с Хурмой Биллом. Он так любит меня, что я должна ради него вынести все лишения. Меня не заботит дом и мебель, хотя они мои и стоили мне больших денег. У меня есть деньги и драгоценности, которые я могу унести. Ты зови своего друга, а я подниму прислугу, и мы уйдём до того, как они придут. Никто, кроме тебя, не знает, где твои лошади. Это будет местом встречи, и к рассвету мы будем с моим возлюбленным.

— Нет, я пока не хочу быть с ним, Адди. Я возьму своего нового друга и провожу тебя к безопасному месту, но мы разобьём лагерь, пока партия Билла не выступит. Затем мы пойдём по её следу, а вы — по нашему, как и было уговорено.

— Как хочешь, Джек. Но нужно спешить.

— Ладно, как только я позову своего друга, ты с ним и слугами иди к конюшне, унося всё, что сможешь. Оставьте меня здесь — я хочу ещё немного попугать Дикого Билла.

— Как тебе угодно, но смотри, как бы он не убил тебя, пока ты его пугаешь. Я слышу их вопли. Поспешим.

Когда Уилли Понд пришёл из своей комнаты, у него было белое, испуганное лицо. Пока техасец рассказывал ему об опасности, ясно слышались вопли и крики приближающихся негодяев. Казалось, будто банда демонов вырвалась на землю из преисподней.

— Пойдёмте со мной, — сказала Адди Нейдик, когда мистер Понд спустился с саквояжем в руках. — Быстрее, или нас убьют под этой крышей.

Понд, казавшийся изумлённым и сбитым с толку, подчинился. Прекрасная владелица обречённого дома вышла через заднюю дверь с горничной, слугой и Уилли Пондом, а техасец, рассказав, куда им нужно идти, остался.

Тут же до ушей единственного слушателя донеслись крики и злобные угрозы пьяных налётчиков.

— Было бы у меня бочка или две пороха, — пробормотал он, — они бы спели по-другому.

Они приближались, и техасец затушил все лампы, кроме одной, которую он затенил своей шляпой. Затем он осмотрел переднюю дверь и окна и убедился, что они заперты, за исключением одной ставни.

Через минуту топот сотни ног стал громче. Затем послышались крики:

— Обчистим её! Убьём её и сожжём эту хибару!

Через минут толпа подошла к закрытой двери.

— Открой дверь, женщина, или мы выбьем её! — крикнул Дикий Билл.

— Открой, или мы тут всё разнесём! — закричала толпа.

— Смотри, Билл, тут одна ставня открыта! — крикнул кто-то.

Дикий Билл подбежал к ставне, и в этот миг она распахнулась. Он увидел белое лицо, обрамлённое рыжими волосами. Он услышал придушенный крик: «Сестра!» — и упал от ужаса, крича:

— Призрак! Призрак!

Но кто-то выстрелил, лампа погасла, и всё погрузилось во тьму.

Билл оправился от потрясения почти сразу же, как упал, и присоединился к крикам.

— Выбить двери! Выбить двери!

Раздался треск, хрупкая помеха была устранена, и Билл закричал:

— Внутрь! Обчистите хибару! Призрак или не призрак, зажгите свет и обчистите хибару!

Негодяи с возгласами ломали дверь и ставни для факелов. Через минуту они зажгли факелы и разбежались в поисках добычи.

— Призрак! Найдите призрака или женщину! — вопил Билл.

Глава 10. Загадка

Возбуждённые негодяи в поисках добычи метались по всему дому, переворачивали мебель, раздёргивали занавески, но они не нашли ничего ценного и не встретили ни одного человека. Поиски не принесли им ни одного доллара, ни одной тарелки.

— Сожжём хибару! Сожжём хибару! — разнеслось из пятидесяти глоток, и сразу за этими словами последовали действия.

Дикий Билл, разозлённый, что не нашёл никого, кому можно было отомстить, с мрачным удовлетворением смотрел, как поднимается пламя.

— Хотел бы я, чтобы эта ведьма сгорела в огне, — пробормотал он.

Пламя поднималось всё выше, а толпа всё увеличивалась. Но никто не пытался тушить, и скоро на месте прелестного домика лежала груда тлеющих руин.

Но уцелевшая хозяйка дома была уже в милях от него. Расплатившись с верными слугами и отпустив их, она уезжала вместе с техасцем и мистером Пондом. До её слуха донёсся последний крик расходившейся толпы.

Когда она услышала его, то улыбнулась и сказала:

— Вред, который они причинили, для меня не важен. Здесь меня ждала только одинокая жизнь. Я чувствую, что эта перемена — к лучшему.

Троица вместе с двумя вьючными лошадьми, сейчас тихо и быстро двигалась прочь от пригорода. Техасец вёл друзей на запад, не имея никакого компаса, кроме звёзд.

Они скакали час, а затем техасец, указав на заросли впереди, сказал:

— Адди, здесь ты найдёшь того, кого ищешь. Скажи ему, что я не изменил своих планов. Завтра я стану лагерем у источника Одинокое дерево, что в получасе езды к югу от Двадцатимильного ручья. Наутро я пойду по следу, как мы и говорили. А сейчас, Адди, прощай и не забывай меня.

— Не забуду. Надеюсь, мы увидимся, и ты будешь счастливее, чем я сейчас. Мы ещё встретимся, мистер Понд, а пока спокойной ночи.

Техасец и мистер Понд остались на месте, а она, взяв одну вьючную лошадь, ускакала к зарослям, которые были смутно видны впереди.

Техасец подождал, пока не услышал её сигнал и отзыв, а затем повернулся к Понду и сказал:

— Она в безопасности, мы можем уезжать. Нам ещё долго скакать до первой остановки.

— Хорошо, — сказал Понд. — Сегодняшняя ночь кажется мне сном. Я не могу осознать, что Дикий Билл возглавил толпу бесчестных негодяев и совершил такой подлый поступок — сжёг дом женщины.

— Ром превращает вас в другого человека, — сказал техасец. — Я иногда пью, да, но только тогда, когда я чувствую, что больше не выдержу. И я чувствую стыд за то, что мне нужно подстёгивать себя таким средством.

Понд не ответил, но быстрым шагом ехал за техасцем, ведя вьючную лошадь. Наконец он спросил:

— Кто ждёт мисс Нейдик там, где мы её оставили?

— Храбрец, который нежно любит её. Жестокая несправедливость довела его до отчаяния и заставила совершать то, из-за чего теперь он держится подальше от городов. Его любовь взаимна, и отныне она будет делить с ним опасности и лишения.

— Никто, кроме тех, кто испытал это на себе, не может рассказать, что такое глубокая, беззаветная любовь женщины, — со вздохом сказал Понд.

— И никто, кроме обиженной женщины, не может рассказать, что такое ненависть женщины! — сказал техасец, пришпорив коня и пуская его галопом.

Миля проходила за милей, серый рассвет начал разгонять ночную тьму на востоке, и техасец воскликнул:

— Прибыли. Теперь один день отдохнём.

Сказав эти слова, он остановил коня у небольшого источника, который пробивался из-под корней единственного большого дерева. На акр вокруг росли кусты в рост лошади, но возле источника были видны только короткая бизонья трава и колючие кактусы.

Техасец расседлал своего коня и снял груз с вьючной лошади ещё прежде, чем Понд сумел ослабить подпругу у своего коня. Техасец пришёл ему на помощь и длинным лассо привязал его коня там, где росла лучшая трава. Своих лошадей он не привязывал, сказав, что они ни за что не отойдут от лагеря.

Затем, взяв ружьё, он ушёл за мясом.

Через пятнадцать-двадцать минут Понд услышал треск его ружья, а ещё через полчаса молодой человек вернулся с жирным седлом молодой антилопы на плече.

— Этого мяса хватит на сегодня и на завтра, — сказал он. — Завтра мы попадём на бизоньи земли и будем жарить рёбрышки.

Собрав сухой хворост, он развёл жаркий и почти бездымный костёр. Она угли он поставил кофейник, поджарил мясо, и перед удивлённым мистером Пондом скоро предстал завтрак из антилопьего бифштекса, кофе и нескольких жёстких лепёшек.

Понд жадно ел, хваля еду не столько словами, сколько действием. Техасец поел немного, налегая не на хлеб, а на мясо. Понд спросил, почему он не ест хлеб.

— Вам больше достанется, — сказал техасец. — На равнинах мне не нужно ничего, кроме мяса. Оно укрепляет кости и мускулы. Чем проще еда, тем лучше для здоровья. Мы используем соль, но можем обойтись без неё. Ешьте и ложитесь спать. Завтра нам делать нечего. Партия, по следам которой мы пойдём к холмам, придёт вечером. До завтрашнего утра мы не двинемся с места, а потом я покажу вам угли костров, которые они разожгут. Нам не нужно никакого укрытия, кроме дерева. Небо ясное, здесь самое лучшее место для лагеря. Вода хорошая, еды вдоволь, и в это время года не нужен большой костёр.

Понд, усталый и сонный, был только рад последовать совету техасца. Он растянулся на одеяле и вскоре пребывал в стране снов.

В это время техасец с небольшим биноклем в руке залез на дерево, сел на самую высокую ветку и осмотрел прерии. Дольше всего он вглядывался в ту сторону, откуда они пришли.

Он ничего не увидел, кроме диких животных, бродящих там и сям, и скоро спустился и приготовился спать.

— Они придут не раньше полудня, — пробормотал он. — Надо поспать пару часов, пока я в безопасности.

Он бросил взгляд на долговязую фигуру спящего компаньона, и на его лице появилась странная улыбка.

— Загадка, — пробормотал он. — Но я её разгадаю.

Глава 11. В дикой местности

Если кто-то был ошарашен, когда в ответ на полуночный условный сигнал вышел из устья Лощины мертвеца, так это был преступник Хурма Билл. Он ожидал увидеть техасца, а вместо этого обнаружил Адди Нейдик со всем её имуществом и одеждой на вьючной лошади.

— Адди, любимая, что это значит? — воскликнул он, подскочив к лошади и схватив девушку за руки.

— Это значит, Билл, что я останусь с тобой, пойду, куда ты пойдёшь, буду жить, где ты живёшь, и умру, где ты умрёшь!

— Адди, дорогая, но ведь я просил тебя подождать, пока у меня не появится дом.

— Да, Билл, но кое-кто помешал моему ожиданию. Если бы не твой друг-техасец, вечером меня бы убила толпа пьяных негодяев, которую привёл Дикий Билл. Техасец предупредил меня, и я вовремя спаслась со всем имуществом, кроме дома и мебели. Дом сгорел, я видела пламя из конюшни, когда села на лошадь, чтобы ехать к тебе.

— Клянусь дьяволом, я не могу этого вынести! Я со своими сиу поскачу в проклятый город и сожгу его!

— Нет, Билл, ради меня успокойся и слушай. Я рада, что это произошло. Я была там одинока и несчастна — не могу выразить, как я была одинока. Я постоянно волновалась за тебя. Я ежедневно, ежечасно боялась, что услышу о твоей смерти или твоём аресте. Отныне я буду с тобой, буду знать, что ты в безопасности. А если тебе грозит беда, то я разделю её с тобой.

— Но, Адди, ты не сможешь выдержать такую тяжёлую жизнь, какую я веду сейчас. Скоро я выйду на кровавую тропу войны. Мы встретимся с регулярными войсками, нас ждут великие битвы.

— И я горда, что буду с тобой во всех опасностях. Я покажу твоим краснокожим союзникам, на что может пойти бледнолицая женщина ради того, кого она любит.

— Дорогая, я понимаю, что это бесполезно, но я не хочу видеть, как ты страдаешь.

— Не печалься, моя любовь, пока я улыбаюсь. Не пускай грусть в своё сердце, пока моё полно радости. Думай лишь об одном — я твоя до смерти. Нас ничто не разлучит, пока мы живы. Твои победы — мои победы. Я буду прославлять твоё мужество. У меня есть оружие, и я умею им пользоваться. Я скачу верхом лучше любого твоего воина. Я действительно бесстрашна — за последние десять часов я два раза стояла перед разозлённым Диким Биллом и смеялась, когда его рука тянулась к револьверу. Но отведи меня в свой лагерь. Я устала, и становится холодно. И позаботься о моей вьючной лошади. В её сумках моё серебро и больше ста долларов и ещё одежда, которая понадобится мне на первое время.

— У тебя хорошее приданое, Адди, но твоя любовь стоит дороже всех сокровищ мира. Пойдём, дорогая, я принимаю тебя как самый драгоценный дар, который получал дикий, порочный человек.

— Ты не порочный, Билл. Ты мой герой, моя любовь!

Билл ответил ей поцелуем. Одной рукой он взял её руку, второй — поводья её лошадей, и они прошли примерно четверть мили по извилистому руслу оврага.

Они вышли на открытое место, где были привязаны больше ста индейских лошадей, а их хозяева лежали возле небольших, тлеющих костров. Несколько индейцев стояли на страже. Они видели спутницу своего белого вождя, но словно не обратили на неё внимания. Таков стоический характер индейцев: независимо от того, что происходит, они никогда не проявляют свои чувства.

Внутри ряда лошадей стоял небольшой шалаш. Билл остановился перед ним, расседлал одну лошадь, снял груз с другой и положил груз и сёдла перед шалашом.

Он хорошо знал, что здесь они будут в такой же безопасности, как за городскими засовами и решётками — даже в большей безопасности.

— Входи, моя любовь, — сказал он. — Сиу позаботятся о лошадях. Ты получишь самое удобное жильё, которое может дать тебе любящее сердце.

— Это всё, что я прошу, — прошептала она, вместе с ним входя в «дом преступника».

Глава 12. На тропе

Молодой техасец проснулся в полдень. Когда он умывался прозрачной водой, он негромко рассмеялся, поскольку борода ещё спавшего Понда съехала на бок — она была фальшивая.

— Больше нет нужды в маскировке, — сказал техасец. — Но пускай она останется. Когда придёт время, я преподам ему урок.

Техасец нарезал антилопьего мяса и развёл бездымный костёр. Когда Уилли Понд проснулся, мясо было поджарено.

— Мерси! Как хорошо я выспался! — сказал он, посмотрев на солнце, которое клонилось к западу.

— Вы не привычны к бессонным ночам, — сказал техасец. — Когда мы войдём на индейские земли, вы не сможете спать так шумно. Вставайте и поешьте. На равнинах так: кто хорошо ест, тот хорошо путешествует. Завтра нам нужно проскакать пятьдесят миль или больше, если люди Чёрных холмов уже протрезвели. Для них будет хорошо, если они сегодня сделают двадцать миль.

Перед едой Понд умылся прозрачной водой — как он выразился, «вымыл сон из глаз». Затем он с аппетитом, который не ослабел на свежем воздухе, принялся за сочный бифштекс.

Приятная, неспешная трапеза заняла полчаса. Поскольку тарелок не было, то после еды они всего лишь выбросили кости, вытерли ножи о клочки травы, пару раз воткнули их в сухой песок и были готовы для следующего приёма пищи.

— Ваш конь что-то услышал, и мой тоже, — сказал техасец, указывая на животных, которые прекратили пастись, насторожили уши и смотрели на восток.

— Я ничего не вижу, — сказал Понд. — Что-то их встревожило!

— Думаю, они услышали партию Дикого Билла. У лошадей слух намного лучше, чем у нас, и они слышат дрожание земли, на которое мы не обращаем внимания. Мне не нужен никакой часовой, кроме моего мустанга, и ваш Чёрный Ястреб, кажется, настороже благодаря инстинкту. Я залезу на свой сторожевой пост и осмотрюсь.

Надев на шею бинокль, техасец поспешно забрался на дерево. Усевшись на самых высоких ветках, он настроил бинокль и посмотрел на северо-восток.

— Они уже здесь! — крикнул он.

— Кто? Что? — довольно нервно воскликнул Понд.

— Люди Чёрных холмов. Идут как ни в чём не бывало. Они растянулись на полмили. При правильном походном порядке они занимали бы сто ярдов. Скауты позади, впереди и по бокам, на расстоянии. Так мы путешествуем в Техасе.

— Дикий Билл долго был скаутом. Думаю, он всё это знает, — сказал Понд.

— Куча скаутов, которые были с войсками дяди Сэма, это знает! — с оттенком презрения сказал техасец. — Попутешествовали бы они несколько месяцев с техасскими рейнджерами, тогда бы кое-чему научились. Вы идёте или стоите и всегда слышите рожки, которые говорят, что рядом индейцы. Утром, весь день, всю ночь они трубят и трубят в свои адские рожки. Техасские рейнджеры могут пройти сто миль, и их звук не разбудит койота. Сегодня люди Чёрных холмов идут медленно. Они ещё мучаются с похмелья.

— Они это заслужили. Пьянство всегда наказывает пьяницу. Мне их не жалко.

— Вы видите их со своего места? — спросил техасец.

Понд внимательно всмотрелся в указанном направлении и ответил:

— Нет. Они даже не подняли пыль.

— Значит, они нас не заметят. Они идут слишком медленно, чтобы поднимать пыль, к тому же они идут по траве. Когда они разобьют лагерь, будет уже темно. Но чтобы завтра сделать пятьдесят миль, они выйдут рано. А это что такое?

— Что вас испугало?

— Меня ничего не испугало. Два человека из партии галопом мчатся прямо сюда.

— О, небеса! Надеюсь, Билла, Дикого Билла с ними нет? — вскричал взволнованный Понд. — Вы уверены, что они скачут сюда?

— Может быть, и не сюда! — хладнокровно сказал техасец. — Может, они ищут свежее мясо. Да, верно, — добавил он. — Они направилась на север. Они хотят обогнать партию, чтобы добыть мясо на ужин. Капитан Джек, в отличие от остальных, ничего не пил, и держу пари, что один из охотников — это он. А другой, наверное, — Сэм Чичестер. Они нас не заметят, мистер Понд, не нервничайте. Сегодня мы не увидим Дикого Билла.

Понд улыбнулся, но его дрожь показывала, что он легко пугается и тяжело преодолевает испуг.

Техасец спустился с дерева и занялся сбором хвороста, чтобы разжечь жаркое, но бездымное пламя. Затем он вырезал длинные полосы из антилопьего седла, висевшего на дереве, и одну половину поджарил, а другую насушил.

— Трудно будет добыть мясо, идя за такой разбросанной толпой, — сказал он. — Запас не будет лишним.

— Вы предусмотрительны, — сказал Понд. — Боюсь, что если бы я был один, я бы не справился. Я хочу научиться всему, что нужно.

— Успеете, — сказал техасец со смехом. — Вы не очень стары.

— Извините за мой вопрос, но давно ли вы знакомы с этой странной, прекрасной женщиной, Адди Нейдик?

— Не очень. У меня был брат, который хорошо её знал и любил её почти до безумия. Она была его верным другом, но не любила его.

— Он жив?

— Жив? Нет! Если вы как-нибудь встретите Дикого Билла… Впрочем, это мой секрет. Больше не спрашивайте меня о нём.

Каждое слово вырывалось из уст техасца, как язык пламени. Его глаза пылали, его лицо раскраснелось, весь он дрожал от головы до пят.

— Простите меня! Я не хотел задеть ваши чувства! — сказал Понд, которому передалось волнение собеседника.

— Не важно! Я знаю, что вы не хотели. Всё кончится в ближайшие дни. Хотел бы я, чтобы моё сердце было камнем!

Понд замолчал. Глаза техасца были полны слёз, и никакие слова не могли смягчить его печаль.

Техасец заговорил первым.

— Адди Нейдик — странная, но благородная женщина, — сказал он. — Её отец был грубым охотником, но её мать была прирождённой аристократкой. Мать прожила достаточно долго, чтобы обучить Адди, но она умерла, когда красота Адди только расцветала. Адди встретила своего возлюбленного, когда он служил солдатом в форте Рассел возле Шайенна. Жестокость и несправедливость вынудили его дезертировать. Она время от времени встречалась с ним, а когда умер её отец и оставил ей всё состояние, она переехала в Ларами. Думаю, я знаю причину — здесь она могла чаще видеть своего возлюбленного.

— Вы сказали, он преступник.

— Да. Когда он дезертировал, он убил двух часовых, которые охраняли его. Потом убил офицера и ускакал на его лошади. Его сразу же начали искать, но так и не взяли. После этого если солдат или офицер отходил от поста хотя бы на милю, то он редко возвращался, а его труп подсказывал, что Хурма Билл, Убийца Солдат, как его назвали, всё ещё где-то рядом. За Диким Биллом много кровавых дел, но Хурма Билл убил в десять раз больше.

— Странно, что такая умная женщина, как Адди Нейдик, полюбила такого человека.

— В её глазах он мученик и герой. Величественная фигура, благородное лицо — это нравится женщинам. К врагам он свиреп и беспощаден, а к ней — нежен и добр. Она не видела от него ничего, кроме ласки.

— Хотел бы я с ним встретиться.

— Может быть, встретитесь, мистер Понд. Он странствует по равнинам, как антилопа, которая скачет от одного холма до другого. Сиу приняли его к себе под именем Белый Олень, и он стал великим вождём. Молодые воины верят ему, и это делает их сильнее, чем солдаты, которых послали, чтобы их покорить.

Глава 13. Люди Чёрных холмов в пути

Молодой техасец, сидя в своём гнезде на дереве, был прав, когда предположил, что от разбросанной колонны отъехали именно Капитан Джек и Сэм Чичестер.

У них было две цели. Очевидная цель заключалась в том, чтобы достичь места будущего лагеря с мясом для ужина. Другой целью было втайне от других обсудить возможные опасности пути и способы преодолеть эти опасности.

— Нет сомнений, что сиу вышли на тропу войны, — сказал Чичестер Капитану Джеку, когда они скакали бок о бок.

— Никаких. На тропе к Чёрным холмам они уже взяли сотню скальпов. Войскам было приказано отойти к верховьям Миссури, и будет ещё хуже. Нам повезёт, если мы пройдём без стычек. Это было бессмысленно — сжигать дом Нейдик прошлой ночью, так ведь?

— Да, Кроуфорд. Если Хурма Билл когда-нибудь встретит Дикого Билла, то нашему другу крышка. Хурма Билл — самый опасный враг и самый смертоносный стрелок в мире. За последние три года он поднял на уши всю границу — нападал на военные посты, убивал людей и уходил без единой царапины. Говорят, его приняли к себе сиу. Если так, то с такой поддержкой он причинит ещё больше вреда.

— Думаю, Билл не напал бы на женщину, будь он трезв. Это было бессмысленно, и мне жаль, что наши люди в этом участвовали.

— Мне тоже. Но слушай, Джек, видишь верхушки деревьев впереди? Это лес у Двадцатимильного ручья. Там будет наш лагерь. Мы разойдёмся, и тот, кто увидит толстого оленя, уложит его. Будем держаться близко, чтобы прийти друг другу на помощь.

— Ладно, Сэм.

Молодой скаут, известный умеренностью и спокойствием, немного отклонился вправо, а Чичестер — влево.

Зверей в прерии было много. Всё время попадались небольшие стада антилоп, которые поднимали тревогу и убегали за песчаные холмы. Антилопы пугали оленей-вапити, которые уносились изящной рысью.

Охотники приблизились к лесу. Они скакали медленно и очень осторожно.

Когда Чичестер поднялся на небольшой холм, он наткнулся на небольшое стадо благородных оленей, которые быстрой рысью мчались вправо. Капитан Джек, увидев их, спрыгнул с лошади, и низко присел.

Чичестер увидел его движение и опустил ружьё, которое он поднял для выстрела. Он знал, что по пути олени подойдут к Кроуфорду так близко, что он не промахнётся.

Так и случилось. Благородные животные, видя только лошадь без всадника, не заметили опасности и продолжали бежать под пулю опытного охотника.

Ружьё выстрелило, и самый крупный, самый толстый олень в стаде сделал один могучий прыжок и упал. Остальные помчались в другом направлении, перепуганные выстрелом и его смертоносным воздействием на вожака стада.

— Это самый лучший кусок мяса в мире, — воскликнул Чичестер, галопом прискакав к Кроуфорду, который перерезал горло большого оленя. — Когда мы притащим его в лагерь, ребята будут в восторге.

— Думаю, ворчать они точно не будут, — со смехом сказал Джек. — Это была самая лёгкая охота. Они шли по ветру и не видели меня, пока я не поднялся и не свалил одного.

Охотники приготовили тушу для перевозки в лагерь, когда подошла колонна.

Через час, когда солнце село за деревья на берегу ручья, партия пришла в лагерь. Скоро над большим, небрежно разожжённым костром, вызывая жгучий аппетит, жарились и дымились куски оленины.

Люди в партии проголодались, и самыми голодными были те, которые прошлым вечером пили больше всех, потому что до сих пор они не могли ничего съесть. Но за сегодняшнее путешествие яд понемногу рассосался, их животы желали чего-нибудь существенного и получили это в виде свежей, сочной оленины.

С самого начала было трудно управлять такой непокорной толпой. Чичестер не сумел никого из них уговорить встать на часы. Они заявили, что индейцы им не угрожают и что в охране нет нужды.

Они и не помышляли, что рядом, в трёх часах езды, находятся кровожадные сиу, которые могут на них напасть и одержать победу.

В первую ночь лагерь охраняли только сам Чичестер и Кроуфорд, который должен был стоять на часах в самое опасное время — перед рассветом.

Дикий Билл, мрачный и угрюмый, сказал, что его не волнуют индейцы, даже если все сиу набросятся на них. Он знал, что его время на исходе. Ему было не важно, краснокожий ли снимет с него скальп, или белый решит прославиться, застрелив его.

Но ночь прошла спокойно, и рано утром партия выступила.

Чичестер приказал наполнить их фляги водой и напоить животных, поскольку до следующего лагеря их ждал долгий переход без воды.

Чичестер и Капитан Джек хорошо знали дорогу. Оба они были в одной из первых старательских партий, которые шли к холмам.

Глава 14. Понд охвачен ужасом

У источника Одинокое дерево в ту первую ночь не произошло ничего заметного. Сразу после заката молодой техасец и Уилли Понд проскакали галопом четыре-пять миль, чтобы привыкнуть к седлу и подготовить лошадей. Когда они вернулись, то с аппетитом поели и скоро спали без задних ног.

На следующее утро оба встали с солнцем. После плотного завтрака они нагрузили вьючную лошадь, оседлали других лошадей и пустились в путь к холмам.

Через шесть-семь миль они вышли на след партии, и в полдень техасец остановился на месте бывшего лагеря.

В кострах ещё тлели угли, на которых техасец приготовил обед для себя и своего компаньона.

Указав на разбросанные повсюду кости и объедки, техасец рассмеялся и сказал:

— Пока мяса у них вдоволь, но скоро они станут осторожнее. Если индейцев много, значит, добыть зверя будет труднее. Думаю, дня через три они столкнутся с индейцами.

— Вы говорили, что сиу — ваши друзья?

— Да, у меня есть талисман. Вы видели, что прошлым вечером перед тем, как поскакать, я прикрепил к своей шляпе орлиное перо с алым кончиком?

— Да. Это ваш талисман?

— Он самый. Он из головного убора вождя сиу, мне его дали как защитное средство.

— Хотел бы я иметь такой.

— Держитесь меня, и он вам не понадобится.

— Не волнуйтесь, далеко от вас я не уйду. Один я потеряюсь в этих прериях. Где будет наш лагерь?

— Поближе к партии. Они пойдут к ручью и лесу, который в пятидесяти милях отсюда. Примерно в миле от их будущего лагеря есть небольшой овраг, в котором для нас хватит травы и воды. Если повезёт, мы прибудем туда к приходу ночи. Но если скачка будет тяжёлой, мы отдохнём подольше. Я не хочу держаться к ним слишком близко, но сегодня вечером ничего не поделаешь.

Их послеобеденный отдых был коротким. Они напоили лошадей, наполнили свои фляги и довольно быстро поскакали по хорошо заметному следу.

К вечеру следы стали заметнее. Когда наступила ночь, они видели только отдалённое пятно, про которое техасец сказал, что это лес, где партия расположилась лагерем. Когда солнце село, в той стороне поднялся дым. Техасец с презрением говорил о беспечности, которую проявляли люди партии.

— Если бы капитан рейнджеров в Техасе проделывал такие штуки, — сказал он, — его бы свергли и поставили на его место того, кто знает, что такое осторожность.

— Конечно, это неблагоразумно. Но им нужно готовить много еды, а для этого нужны большие костры.

Молодой техасец усмехнулся.

— Пусть каждый человек разведёт свой костёр, такой же, как у нас, и огонь не будет виден на расстоянии ружейного выстрела, — ответил он. — Эта партия никогда не достигнет Чёрных холмов. Индейцы за двадцать миль увидят такой дым. Но что нам до них? Мы-то в безопасности.

— Я не такой эгоист, чтобы желать им вреда, даже если мы в безопасности! — вспыльчиво сказал Понд.

— Вы говорите, что я эгоист? Что ж, я не спорю. Я думаю только о себе. Если они не могут позаботиться о себе, пусть страдают.

Уилли Понд не ответил, но скакал молча. Наступила ночь, на равнине было слышно только топанье лошадиных копыт.

Неожиданно вдалеке блеснул костёр. Техасец заметил его и свернул влево.

— Это лагерь, — сказал он. — Сейчас я легко найду место нашего ночлега. Боюсь, мы бы не увидели их костров, пока не вошли бы прямо в лес. Они так же беспечны с огнём, как с дымом. Через час поднимется луна, и скоро мы будем в лагере.

Он скакал медленнее, поскольку лошади устали, и он, казалось, так хорошо знал, куда ехать, что не торопился.

Луна висела над деревьями, когда техасец привёл Понда в узкий овраг с густым лесом по обеим сторонам. Они скакали по нему десять минут, а затем из уст Уилли Понда вырвалось восклицание радостного удивления. Они выехали на открытую круглую равнину протяжённостью в несколько акров. Она заросла сочной травой, а в середине, как зеркало, сверкало яркое озеро.

— Какое чудесное место! — вскричал Понд. — Кто бы подумал, что за такими тёмными, суровыми воротами можно найти такой рай!

— Тот, кто был здесь раньше, — сказал техасец. — Но говорите тише. Хоть и они беспечны, но кто-нибудь может услышать.

— Но ведь они в миле от нас!

— Да, если идти вдоль леса. Но если срезать через эту скалу, то не больше четверти мили.

И техасец указал на иззубренную, поросшую деревьями скалу справа.

— Я буду осторожен, — сказал Понд. — Мой восторг был вызван этим прекрасным местом. Я не сдержался.

— Расседлаем лошадей и устроим лагерь. Наши лошади устали, нужно поесть и попить, — вот и всё, что сказал техасец.

Он тут же разгрузил вьючную лошадь и расседлал своего мустанга.

Понд, уже кое-чему научившийся, сделал то же самое с Чёрным Ястребом, который спокойно принял каприз своего нового хозяина. Он гордо изогнул шею под ласкающими прикосновениями Понда.

— Мне привязать его, как в прошлом лагере? — спросил Понд, когда расседлал коня.

— Нет, пусть ходит с моим. Они уже достаточно долго вместе, чтобы подружиться, и теперь они будут мирно пастись. Мой конь никогда не убежит, а ваш не уйдёт один.

Скоро они разбили простой лагерь. Поскольку у них было заготовленное мясо, лепёшки и вдоволь воды, они согласились, что нет необходимости разводить костёр.

— Какой-нибудь скаут может учуять запах дыма — ветер дует в ту сторону, — сказал техасец. — Поедим, а потом на боковую — нам нужен хороший отдых.

Лошади склонились к воде и попили, а затем приступили к ощипыванию пышной травы. Их хозяева поужинали с аппетитом, который усилила долгая, утомительная скачка.

После ужина Уилли Понд, как обычно, решил насладиться сигаретой. Техасец предупредил его, что запах табака может распространяться дальше, чем любой другой, и что он может выдать их присутствие.

Мистер Понд вынужден был воздержаться. Он взял одеяло, пошёл к небольшому, покрытому мхом уступу прямо под скалой и лёг.

Техасец тоже взял одеяло, но устроился рядом с сёдлами и грузом.

Понд так устал, что скоро уснул. Он не знал, сколько он спал, но странный, угнетающий сон разбудил его. Лёжа под деревом и нависшей скалой, при свете луны, который заливал всю долину, он увидел нечто, что заставило его сердце похолодеть от смертельного ужаса.

Овраг, по которому они с компаньоном вошли в долину, был полон верховых индейцев, которые тихо скакали в небольшую долину.

Глава 15. Жертва вырывается

Странная кавалькада двигалась к озеру. Понд, ослабевший так, что не мог подняться, буквально окоченевший от ужаса, посмотрел туда, где лежал техасец.

Он удивился и вдвойне встревожился, когда увидел, что техасец не один. Тот вёл дружеский разговор с белым мужчиной в оленьей коже и женщиной, спокойно ожидая, когда пройдут индейцы.

Узнав в женщине Адди Нейдик, Понд понял, что мужчина — это не кто иной, как Хурма Билл, а его спутники — это кровожадные сиу, которыми он командовал.

— Да помогут мне небеса! Здесь какое-то ужасное вероломство. Дикий Билл и его компаньоны погибнут, если их не предупредить. Как это сделать?

Какое странное, интуитивное поведение, какие хитрые мысли свойственны тому, кого окружает неожиданная опасность.

Без колебаний Понд сложил своё одеяло так, чтобы со стороны казалось, будто он спит под ним. Он оставил шляпу на камне, где лежала его голова, а ружьё прислонил к дереву.

Затем с непокрытой головой, с револьверами и ножом за поясом он тихо, незаметно пополз по склону, как скаут, который всю жизнь занимался этим делом. Он сам удивлялся, как он, не оглядываясь, сумел взобраться по склону, как он смог бесшумно ползти среди этих ужасных обломков, как он смог оставаться невидимым, хотя техасец и его собеседники находились на расстоянии пистолетного выстрела.

Он продолжил путь, держась в тёмных местах, где лунный свет не мог его выдать, пока не оказался на самом гребне холма. Посмотрев вниз, он увидел костры людей Чёрных холмов. Они уже спали, и если они выставили часовых, то быстрым приближением он подвергал себя опасности. Но он не думал об этом, когда торопливо, почти безрассудно пробирался через заросли, по камням и рытвинам.

Он не помнил, как спустился, но всё-таки спустился и бросился к ближайшему костру. Тут он услышал строгий, короткий возглас:

— Стой! Кто идёт?

Человек с ружьём и револьверами вышел из тени дерева, и Понд, задыхаясь, сказал:

— Друг. Я пришёл спасти ваши жизни. В миле отсюда находится сотня индейцев, которых ведёт головорез Хурма Билл.

— Кто вы? — последовал строгий вопрос.

— Дикий Билл знает меня. Отведите меня к нему, скорее! — ответил Понд.

— Сначала к нашему капитану. Идите за мной! — сказал часовой.

В следующее мгновение Уилли Понд стоял перед Сэмом Чичестером и Капитаном Джеком и рассказывал свою историю.

— Звучит правдиво, — сказал Чичестер. — Если так, то нам лучше поскорее убраться отсюда. Если сделаем пятнадцать-двадцать миль, то спасёмся.

— Он говорит, что Дикий Билл знает его. Где Билл? — выкрикнул Джек. — А, вот он идёт.

Билл проснулся, услышав своё имя, встал и сейчас приближался к разговаривающим.

Понд подскочил к нему и что-то сказал ему торопливым шёпотом.

Дикий Билл, казалось, на миг растерялся от удивления и воскликнул:

— Великие небеса! Ты здесь?

Но услышав шёпот Понда, он обратился к Чичестеру:

— Это мой друг, он не врёт. Мы в опасности, и он рисковал жизнью, чтобы спасти нас. Дайте ему коня, и чем скорее мы уберёмся, тем лучше.

Стараясь не производить шума, капитан поднял партию и объяснил, какая опасность им грозит. Люди быстро оседлали животных и через двадцать минут покинули лагерь. В костры были подкинуты груды дров, чтобы скауты врага решили, что лагерь ещё занят.

— До рассвета четыре часа! — сказал Чичестер Капитану Джеку. — У нас есть фора — они не нападут до рассвета. Я хорошо знаю уловки этих краснокожих чертей.

— Не лучше меня, Сэм. Но если этот парень прав насчёт их численности и если сиу верхом, они догонят нас ещё до холмов, не важно, сделаем мы восемнадцать или двадцать миль.

— Прежде, чем они доберутся до наших голов, мы их погоняем, а потом потреплем! — сказал Чичестер. — Хотел бы я знать, кто этот парень. Биллу он, кажется, по душе. Их лошади едут близко, как только возможно. Билл дал ему шляпу.

— Да, он пережил ужасное восхождение. Удивляюсь, что он ускользнул незамеченным.

— Он сказал, что сложил своё одеяло так, как будто он спит под ним.

— Наверное, он тёртый калач, если обдурил их.

— Непохоже. Он едет на лошади не как скаут или человек равнин — он сидит слишком изящно.

— Не важно. Понятно одно. Дикий Билл хорошо знает его, доверяет ему, и они прилипли другу к другу, как близнецы.

— Да, Капитан Джек. Съезди-ка назад и поторопи вьючных животных. Они не должны отставать. Если кто-то — лошадь или мул — упадёт, то его нужно оставить. Я ждать не буду.

Люди Чёрных холмов скакали галопом. Они знали, какая ужасная судьба ждёт их, если они попадут в руки сиу.

Глава 16. Погоня

Молодой техасец не думал, что Хурма Билл и его индейцы так быстро следуют за ним. Когда он лёг возле сёдел и груза, он, как и Уилли Понд, предался здоровому сну.

Толчок в плечо разбудил его. Он проснулся и с удивлением увидел, что рядом стоят Билл и Адди Нейдик.

— Где твои индейцы? — спросил он, и Билл прошептал:

— Я следовал за тобой так быстро, как только мог. Индейцы в овраге, они ждут сигнала, чтобы войти и дать лошадям поесть и отдохнуть перед атакой. Где твой друг? — продолжил Билл.

— Спит без задних ног под тем деревом. Он спит, как бревно, и не проснётся, пока я не разбужу его. Никогда не видел такого соню. Вчера он храпел полдня.

— Это хорошо. Не нужно тревожить его, пока мы не будем готовы. Сейчас я дам сигнал, и мои воины войдут.

Преступник махнул одеялом, и индейцы молча вошли в долину. По другому сигналу они пустили своих лошадей пастись, а затем собрались на равнине, чтобы поесть и отдохнуть. Их командир разговаривал с техасцем, которого они видели раньше и про которого они знали, что это друг.

В это время техасец сел на одеяло, обсуждая с Хурмой Биллом план атаки.

— Я не начну до рассвета по двум причинам, — сказал преступник. — Во-первых, тогда у них будет самая беспечная охрана. Во-вторых, когда будет светло, мы будем отличать того, кого можно убить, от тех двоих, которых надо пощадить. Мы провернём всё по-быстрому. Я уже отдал воинам приказы. Большинство из них знают Дикого Билла и Капитана Джека — они оба раньше бывали в резервациях.

— Может быть, вы хотите кофе? — спросил техасец. — Я могу приготовить его без костра — у меня есть спиртовка, которую я всегда ношу с собой.

— Это будет неплохо, если действительно нет никакого риска, — сказала Адди.

— Никакого, и скоро он будет готов, — был ответ.

Спрятавшись даже от индейцев за одеялом, которое он набросил на кусты, молодой техасец быстро приготовил кварту крепкого кофе и поделился им с дамой и её возлюбленным. Кофе и мясо придало им силы, а затем все трое легли, чтобы час или два отдохнуть. Преступник поставил одного воина на часы и приказал, чтобы тот разбудил его, когда над деревьями на востоке покажется утренняя звезда.

Пока их предполагаемые жертвы убегали из лагеря, индейцы со своим командиром отдыхали перед смертоносной работой.

Когда часовой разбудил Хурму Билла, тот увидел, что утренняя звезда уже высоко. Наступило время выдвигаться к месту действия.

— Ты останешься здесь, в долине, дорогая Адди, пока я не вернусь, — сказал он. — Мы улизнём потихоньку, чтобы спящий незнакомец не проснулся. От испуга он может выстрелить или как-то по-другому поднять тревогу. Когда он проснётся и услышит выстрелы, то пригрози ему словом или револьвером, чтобы он молчал до нашего возвращения. Тогда, если он не покорится, я его утихомирю.

— Позволь мне пойти с тобой, Билл, — сказала она. — Я не боюсь.

— Не нужно, дорогая Адди. Нет никакой необходимости в том, чтобы ты появлялась там. Лучше тебе посторожить незнакомца. Наш успех зависит от неожиданности. Тревога может помешать всему.

— Тогда я останусь, — сказала она. — И не бойся за меня. Я знаю, что смогу справиться с ним, когда он проснётся. У меня есть средство убеждения, и я сумею его применить.

И она дотронулась до кинжала на поясе, на котором также висели два револьвера.

— Невеста преступника, — добавила она с улыбкой, — должна уметь позаботиться о себе.

Индейцы увидели, что их белый командир уже в седле, и приготовились к нападению. Молодой техасец тоже подходил к своему коня. Чёрный Ястреб беспокоился, что хозяина нет поблизости, и техасец был вынужден привязать его рядом с лошадью Адди Нейдик, чтобы тот успокоился.

— Странно, что мистер Понд не проснулся от такого шума, — сказал техасец, подскакав к Хурме Биллу. — Но, как я говорил, он самый большой соня из всех, с кем я путешествовал.

Индейцы выходили из долины так же тихо, как входили в неё. Зная о близости другого лагеря, они понимали, что необходимо вести себя осторожно.

Утренняя звезда поднималась всё выше и выше, а Адди Нейдик стояла одна и смотрела туда, где, по её предположению, лежал спящий.

При полной луне она могла видеть его шляпу, ружьё возле дерева и очертания его фигуры.

«Подойду и возьму его ружьё, — подумала она после того, как отряд Хурмы Билла ушёл. — Он может проснуться и выстрелить по глупости».

Она бесшумно подошла к оружию и схватила его. Затем она посмотрела на спящего, чтобы проверить, не собирается ли он просыпаться. К её удивлению, он не дышал под одеялом. Посмотрев ближе, она поняла, что если он под одеялом, то он умер. Просунув руку под одеяло, она почувствовала, что оно холодное. В этой постели много часов никого не было.

— Он проснулся, увидел нас и ускользнул. Наверное, от ужаса спрятался в кустах, — пробормотала она.

Даже тогда ей не пришло в голову, что он мог уйти, чтобы предупредить другой лагерь. Она не поняла, что значат пронзительные вопли, которые донеслись до неё из-за холма. Она плохо знала сиу, чтобы понимать их крики. Эти вопли были сигналом скаутов, которые обнаружили, что лагерь оставлен. Она только удивилась, что не слышно выстрелов — звуков разгоревшейся битвы.

Пока она удивлялась, наступил день. Она ещё стояла возле пустой постели Уилли Понда, держала его ружьё и смотрела на холм, когда стало светло.

Чёрный конь своим ржанием заставил обратить на него внимание. Техасец на полном скаку въехал в долину.

— Где Билл? — спросила она, подбежав к всаднику с одеялом, шляпой и ружьём Понда.

— Помчался по следу людей Чёрных холмов. Кто-то поднял тревогу, и они уехали два часа назад. Он послал меня за тобой и Пондом.

— Вот всё, что осталось от мистера Понда, — сказала Адди, показывая то, что она держала. — Я подошла к гнезду, но оно было пустое — птичка улетела.

Техасец быстро поскакал к месту, где спал Понд, и увидел следы сбежавшего Понда, которые шли вверх.

— Вот кто поднял тревогу — тот, кого мы считали спящим! — пробормотал он. — Он, наверное, увидел Билла с индейцами, когда они входили, потом положил одеяло и шляпу и переполз через холм. Я предупреждал его, что надо вести себя тихо, потому что в том направлении люди Чёрных холмов. Понятно! Этот молокосос перехитрил нас всех!

— Верно. Вот его конь — благородное животное. Возьмём его с собой.

— Конечно. Нужно спешить — Билл ушёл далеко вперёд. Он удивится даже больше нас, когда узнает, кто предупредил людей Чёрных холмов. Теперь за голову мистера Понда я не дам и гроша, — сказал техасец.

Через несколько секунд лошадь Адди была осёдлана. Оставив вьючную лошадь, но взяв Чёрного Ястреба, молодой техасец и Адди Нейдик, на полной скорости помчался по оврагу.

Только выйдя из оврага, они увидели далеко на западе облако пыли. Это сиу под началом Белого Оленя мчались по следу беглецов. По тому же следу поскакали техасец и Адди Нейдик.

По двойному следу — людей Чёрных холмов и преследователей-индейцев — идти было легко, даже если бы не был виден столб пыли.

На своих лошадях, которые были лучше, чем лошади индейцев, техасец и его прекрасная компаньонка медленно, но верно настигали индейцев. Через час они догнали их и продвигались вперёд.

Но был уже полдень, когда они поравнялись с Хурмой Биллом и сообщили об открытии, которое сделала Адди Нейдик.

— Ещё один скальп, — сказал он, когда услышал рассказ.

И он пришпорил свою лошадь.

Глава 17. Неожиданная помощь

Партия Чичестера с тяжёло нагруженными лошадьми, растянувшаяся с самого выступления, увидела своих преследователей, не пройдя и две трети пути. Капитан Джек, который торопил отстающих, послал Чичестеру сообщение, что краснокожие быстро приближаются.

Чичестер ответил, чтобы он заставил отстающих идти на полной скорости. Он видел впереди лес. Если они дойдут до него, то смогут оказать сопротивление. Поняв из рассказа Понда, что по его следу идёт сотня хорошо вооружённых индейцев, он боялся, что многие его люди увильнут от битвы, поэтому он не рискнул сопротивляться на открытой равнине с немногими верными людьми.

Будь все его люди похожи на Дикого Билла, Калифорнию Джо и Капитана Джека, он бы остановился и дал бой, даже если бы краснокожих было в три раза больше. Но он хорошо знал, что несколько трусов повлияют на остальных, и он хотел добраться хоть до какого-то укрытия.

До леса было ещё часа два скачки, половина вьючных лошадей была брошена. Многие люди жаловались, что не могут удержать своих лошадей в колонне.

Сэм Чичестер вынужден был замедлить ход. Враги настигали так быстро, что даже сквозь пыль можно было видеть, как блестит их оружие.

Неожиданно показался ещё один столб пыли. Он двигался от леса, обходя людей Чёрных холмов с юга.

— Ребята! — воскликнул Сэм Чичестер. — Бежать бесполезно. Если эту пыль подняли индейцы, то нам остаётся только продать свои жизни как можно дороже. Скоро мы узнаем, так это или нет.

— Они едут не к нам, — сказал Капитан Джек, который скакал впереди. — Они проходят мимо.

— Скоро наступит ночь, — прорычал Калифорния Джо. — Если мы продержимся ещё пару часов, темнота нам поможет. Ни один краснокожий не станет сражаться в темноте.

— Продержимся, пока животные могут двигаться, — сказал Чичестер. — А потом развернёмся и будем сражаться не на жизнь, а на смерть. Вперёд, ребята, поднажмите!

Снова Капитан Джек занял свой почётный пост в арьергарде. Обернувшись, он неожиданно увидел, что индейцы остановились и прекратили погоню.

— Они отступили, они отступили! — вскричал он и послал капитану Чичестеру сообщение, чтобы тот сбавил ход.

Солнце садилось. Люди в колонне проголодались и устали сверх меры. Они едва могли поверить в то, что сообщил Капитан Джек, хотя скоро они поняли, что это правда. Но прошёл ещё час, и наступили сумерки, когда они узнали истинную причину своего спасения.

Индейцы напали бы на них до наступления темноты, если бы не раскрыли природу облака пыли на юго-западе или, точнее, того, кто его поднял. Техасец посмотрел в свой бинокль и различил, что в пыли развеваются кавалерийские флажки. Стало понятно, что войска смогут прийти на помощь людям Чёрных холмов раньше, чем индейцы нападут на них и скальпируют.

Поэтому против своей воли Хурма Билл был вынужден сбавить ход, а затем развернуться. Он решил скрыться со своими воинами под покровом ночи.

Когда наступила ночь, Чичестер с двумя кавалерийскими ротами медленно двигался к лесу, к которому так стремился несколько часов назад. Эти роты направлялись к холмам, чтобы присоединиться к войску, которое шло другим путём.

Лошади кавалерии ослабели из-за кражи фуража, и командир не мог приказать своим людям преследовать индейцев. Но он был готов защищать старательскую партию столько, сколько потребуется.

Люди партии согласны были продолжать путь с таким сопровождением, даже несмотря на потерю всех вьючных животных. Если бы Хурма Билл остановился, то он увидел бы, что за ним никто не гонится.

Чичестер и Кроуфорд, сравнив свои наблюдения, выяснили, что ни один человек из партии не пострадал, хотя пропала половина вещей. Они были удовлетворены и этим, ведь в какой-то миг казалось, что остаётся только один выход — продать свою жизнь как можно дороже.

До восхода луны все устроились в хорошо охраняемом лагере. Никогда ещё люди и животные так сильно не нуждались в отдыхе.

Глава 18. На смертельной тропе

Сиу под началом Хурмы Билла разбили лагерь на безлесой равнине вдали от старой тропы и от леса впереди, в котором они не видели людей Чёрных холмов или войска. Привыкшие ко всяким лишениям, краснокожие первое время не вспоминали ни о еде, ни о воде. Они только злились, что те, кого они считали лёгкой добычей, спаслись.

Когда рассвело, Хурма Билл осмотрел захваченных вьючных лошадей и обнаружил, что некоторые нагружены едой. В других были патроны, а в кое-каких — бочонки с алкоголем.

Предусмотрительный командир тут же уничтожил бочонки, сказав, что для краснокожего нет более опасного врага, чем огненная вода, и что ни одна капля не должна попасть им в рот. Еда была разделена среди индейцев, как и другие припасы, но алкоголь был вылит на выжженный песок, где он не мог причинить никому вреда.

Затем командир посоветовался с вождями и главными воинами своего отряда. Было решено, что теперь, когда людей Чёрных холмов сопровождают войска, глупо преследовать их без подкрепления. Не в правилах индейцев сражаться против превосходящих сил, когда велика опасность проиграть. Сначала было необходимо дойти до воды и хороших охотничьих угодий, а потом решать, куда идти дальше. Сидящий Бык призывал все племена сплотиться для войны, и Белый Олень обещал присоединиться к нему.

Молодой техасец мрачно слушал эти разговоры. Когда было объявлено решение, он сказал:

— Мы должны расстаться. Я пойду по следу Дикого Билла, даже если останусь один. Надеюсь, что я увижу его медленную и мучительную смерть, услышу его тщетные мольбы о пощаде. Но всё будет напрасно, если он в безопасности достигнет Чёрных холмов. Он не может жить… он не будет жить! Я поклялся убить его, и я его убью! Дух того, кто пал в Абилине, из могилы взывает к мести, и я должен ответить на его зов. Ты была добра ко мне, Адди Нейдик, и я никогда этого не забуду. Но сейчас наши пути расходятся. Я пойду в одну сторону, а вы — в другую. Наверное, мы больше не встретимся, а если встретимся, я расскажу вам, что Дикий Билл мёртв.

— Оставайся с нами. Я ещё помогу тебе отомстить, — сказал Хурма Билл.

— Нет, это будет слишком долго. Меня влечёт смертельная тропа, и я не сойду с неё. Не бойтесь за меня. Я буду рядом с ними, пока они не достигнут холмов, а потом завершу своё дело. Если я ещё буду ценить свою жизнь, и его друзья будут мне угрожать, я поищу поддержки у сиу, как это сделал ты.

— Идём с нами, — воскликнула Адди Нейдик. — Ты найдёшь во мне сестру, а в нём — брата.

— Брата? У меня был один брат, — сказал молодой техасец тихим, сорвавшимся голосом.

Его голова склонилась, и жгучие слёзы потекли по его щекам. Он пришпорил коня и быстро помчался в направлении старой тропы.

Чёрный Ястреб, осёдланный, но без всадника, скакал рядом с летящим над землёй мустангом, как будто не желая расставаться со своим приятелем.

— В его глазах смерть! — сказал Хурма Билл. — Он убьёт Дикого Билла, и мы больше никогда его не увидим. У старателей простые нравы — они вздёрнут его сразу после приговора. Мне жаль мальчишку… потому что он всего лишь мальчишка.

Адди Нейдик улыбнулась.

— Мы ещё увидим его, — сказала она. — Что-то подсказывает мне, что его судьба как-то связана с нашей. Я тоже уверена, что он убьёт Дикого Билла, а потом спасётся и присоединится к нам. А ты, мой герой, станешь королём всех индейцев. Твои последователи сейчас смотрят на тебя снизу вверх, подчиняются каждому слову и жесту. Подумай, на этих обширных равнинах, на этих бескрайних просторах, среди холмов, долин и гор, есть тысячи таких же. Чтобы превратить их в лучшие войска в мире, им нужен только храбрый, умелый командир.

— Ты думаешь обо мне лучше, чем я сам, дорогая, — сказал Билл со странной, печальной улыбкой. — Надеюсь, что я окажусь достойным твоих ожиданий. Но мы должны ехать. Сейчас я направляюсь в долину Бигхорн, чтобы встретиться с Сидящим Быком^[12].

Глава 19. «Спасите, спасите моего мужа!»

— В порту и в безопасности, как говорил старина Кейл Дерг, когда какой-нибудь скаут возвращался в крепость.

С этим радостным восклицанием Капитан Джек Кроуфорд обратился к Сэму Чичестеру, когда их партия прискакала в городок у дедвудских копей в Чёрных холмах. Всю дорогу их сопровождала ниспосланная провидением кавалерия, и они больше не имели неприятностей с индейцами. Была потеряна часть лошадей и припасов, но ни один человек не пострадал. А лучше всего было то, что они пришли трезвыми, поскольку весь алкоголь остался в потерянном грузе. Он был тяжестью для мулов, а уж какой тяжестью стал бы для людей, если бы его не потеряли.

— Я рад, что путешествие закончилось. Я ещё никогда так не выматывался, — сказал Чичестер. — Большинство моих людей меня не слушались, хотя перед выходом клялись честью, что будут подчиняться мне как капитану. Но честь — редкая штука среди большинства. Вот они здесь, и ведут себя точно так же.

— Ещё бы! — отозвался Кроуфорд. — И Дикий Билл — среди них. Посмотри вокруг. Ром, фаро, монте^[13] — всё это он найдёт здесь.

— Ребята, встаньте в ряд на минуту, а потом мы разойдёмся! — крикнул Чичестер своей партии.

Как ни странно, но усталые всадники, искушаемые со всех сторон, подчинились и выстроились в неровный ряд, чтобы выслушать прощальную речь своего вожака.

— Ребята, я обещал, что приведу вас сюда, если сумею, и я старался как мог. Я сдержал обещание — мы здесь.

— Ура Сэму Чичестеру! — закричал Дикий Билл.

Люди прокричали ура, и Чичестер сказал:

— Спасибо, ребята. Сейчас сделайте одно одолжение. Здесь хлопотливое местечко, и я вижу, что выпивки здесь так же много, как воды. Пейте поменьше и ведите себя так, чтобы моё имя не было опозорено кем-нибудь из партии Сэма Чичестера. Сейчас каждый сам себе хозяин, каждый должен заботиться только о себе. Желаю всем удачи, а для этого нужно будет потрудиться.

Речь была произнесена, и через секунду толпа рассеялась. Люди кинулись на поиски жилья или выпивки.

Дикий Билл ушёл бы первым, если бы его компаньон Уилли Понд не сказал ему тихим голосом:

— Билл, перед тем, как ты что-нибудь сделаешь, пожалуйста, найди жильё для себя и меня. Помни, если бы не я, то ни ты, ни твоя партия не добралась бы сюда.

— Мне, чёрт возьми, нужно промочить горло! — проворчал Билл. — Но я не возьму в рот ни капли, пока не найду дом для нас двоих.

Билл поскакал в верхнюю часть города, как можно было бы назвать её. Здесь несколько рабочих возводили новый домишко, и они только что повесили дверь.

— Продадите эту лачугу? — спросил Билл у человека, который казался главным.

— Да, если предложите хорошую цену. Можем построить ещё. Сколько вы дадите?

— Этих двух лошадей и сотню сверху, — сказал Билл, протягивая стодолларовую банкноту, которую дал ему Понд.

— О’кей, дом ваш! — сказал рабочий. — Ребята, хватайте доски — нужно построить ещё один до заката.

Билл и его компаньон спешились, сняли свои одеяла, оружие и седельные сумки в дом и отдали лошадей. Теперь у них был дом, и заселение было недолгим.

*  *  *

На Дедвуд опустилась ночь. Но спокойствие не пришло в этот город, как оно приходит туда, где рабочий радуется часам отдыха. Свет, который пробивался между щелей покосившихся хижин и мерцал сквозь холстяные стены, песни, крики, смех, проклятья и пьяные вопли делали это место похожим на пандемониум.

Почти каждое строение, каждая палатка, хижина или более роскошный каркасный дом был салуном, игорным притоном или тем и другим вместе. И все они были полны людей. Овраги и низины, где днём шла работа, сейчас были оставлены, и золото, только что вырванное из земных недр, сыпалось на игорный стол или текло в карман торговца ромом.

В этот час по окраине города на благородном чёрном коне скакал некий человек, ведя усталого мустанга. Он оставил обоих коней на кусочке травы и не снял с них сёдла и уздечки. Затем он приставил своё ружьё к дереву и зарядил шестизарядник. Он проделал этот с величайшей осмотрительностью. Затем он натянул шляпу на лицо, вошёл в ближайший салун, бросил серебряный доллар и попросил бренди.

Перед ним были поставлены бутылка и стакан. Он до краёв наполнил стакан, выпил и пошёл к выходу.

— Эй, ты, рыжий чертяга! — закричал бармен. — Здесь ещё половина.

Но рыжеволосый человек не послушал бармена и вышел.

В самом крупном заведении города вовсю шла игра. Здесь были рулетка, фаро и монте, все в разных местах.

Самая большая толпа собралась у стола с фаро.

Дикий Билл, обеспеченный деньгами человека, пока известного нам как Уилли Понд, пытался сорвать банк. Его сопровождало удивительное везение, и толпа сгрудилась вокруг него. Он был самым заметным, самым известным человеком из тех, что приехали в Дедвуд.

— Ставлю всё на валета! — крикнул Дикий Билл, который уже выпил столько, что хватило бы любому.

— Будь осторожен, Билл, будь осторожен, — сказал тихий, ласковый голос сзади.

Это был Уилли Понд.

— О, иди домой и не лезь не в своё дело. Сегодня я сорву банк или умру! — с вызовом крикнул Билл.

— Ты умрёшь раньше, чем сорвёшь банк! — раздался пронзительный голос, и рыжеволосый техасец с ножом Боуи в руках выскочил вперёд и сделал выпад, целя в сердце Билла. Вдруг человек, которого мы долго знали как Уилли Понда, закричал:

— Спасите, о, спасите моего мужа!

Но тут какой-то человек схватил рукоятку опускающегося ножа. Этот низкий, коренастый, угрюмый головорез достал другой рукой револьвер и крикнул:

— Дикий Билл — мой! Никто не помешает мне совершить мою месть! Посмотри на этот шрам, Билл — это твоя отметина! А сейчас умри!

Когда он произнёс эти слова, он выстрелил, и пуля пронзила сердце Билла.

Дикий Билл поднялся на ноги и добрёл до техасца, который старался вырвать руку с ножом из хватки убийцы. Билл с диким смехом стянул с головы техасца фальшивые волосы. Когда копна волос скатилась по его плечам, Билл прохрипел:

— Джек Макколл^[14], я благодарен тебе, хоть ты меня и убил. Дикий Билл не погиб от руки женщины!

Он пошатнулся, и всё кончилось. Дикий Билл умер.

Его преданная жена молча склонилась над его телом. Техасец, точнее техаска, стояла и мрачно смотрела на труп.

Затем она сказала, обращаясь к Макколлу:

— Злодей, ты украл мою месть! Этот человек должен был погибнуть от моей руки. Я не верю, что он поступил с тобой хуже, чем со мной. Он заставил меня встать на смертельную тропу и поклясться, что я лишу его жизни. Два года назад молодой человек выехал из ранчо у Рио-Гранде с тысячью голов скота, которые он собирался продать в Абилине в штате Канзас. Он был благороден, храбр, прекрасен. Он был добр и честен. Он был единственной надеждой овдовевшей матери, кумиром любящей сестры, чья жизнь была связана с его жизнью. Тем, кого он любил, тем, кто любил его, он пообещал, что скоро вернётся. Они хотели переехать на их родину, в старый северный гомстед, где был похоронен отец. Они хотели купить там дом и жить спокойной, счастливой жизнью. Мать и сестра с молитвами, долго и жадно ожидали его возращения. Он вернулся? Нет. Вскоре они узнали то, что разорвало им сердце, то, что убило его мать… мою мать! В отчаянии я слушала эту историю. Сын, брат, который ни разу в жизни не пил спиртного, который никогда не ругался, не поднимал руку на мужчину или женщину, был убит… убит без всякой причины, без шанса защититься, не подготовившись к переходу в иной мир… застрелен из шалости. Здесь лежит тело того, кто совершил этот поступок. Хотя я девушка, но над телом своей матери я поклялась убить того, кто убил моего брата. Не моя вина, что я не сдержала клятву. Я сделала бы это, даже если бы знала, что вы, его друзья, разорвёте меня на куски прежде, чем его тело остынет.

— Ты молодец! — сказал старый шахтёр, чьи глаза блестели от слёз, пока техасская девушка рассказывала свою историю.

— Где Макколл? — спросил Сэм Чичестер. — Он совершил убийство!

— Он улизнул, но я пойду по его следу, и если в Монтане есть закон, мы его вздёрнем, — сказал Калифорния Джо, который выскочил из дома, когда выяснилось что убийца сбежал в момент всеобщего волнения.

История уже знает, насколько хорошо Калифорния Джо выполнил своё обещание. За Макколлом следовали много миль по холмам и прериям. Наконец, он был арестован, отдан под суд и, на основании свидетельских показаний и его собственного хвастовства, повешен.

Но вернёмся к нашей героине из Техаса.

С видом гордым и надменным она спросила:

— Я сделала что-нибудь, за что меня можно задерживать?

— Нет, — сказал Капитан Джек. — Хвала небесам, что ты ничего не сделала. Мы бы выглядели жалко, если бы нам пришлось линчевать женщину.

— Тогда я ухожу. Надеюсь, что я больше не увижу столько белых лиц! — воскликнула она.

В следующий миг она вышла, и толпа вышла за ней, чтобы посмотреть, куда она направится. Она вскочила на спину угольно-чёрного коня, который непривязанным стоял возле двери, и на бешеной скорости поскакала на северо-запад, а осёдланный мустанг последовал за ней.

Она ехала туда, где Сидящий Бык со своим войском готовил нападение на солдат, которые шли по его следу.

---

1. Я был на Востоке… жизнь на наших равнинах. — Уильям Фредерик Коди по прозвищу Буффало Билл (1846—1917) — скаут, охотник, актёр и шоумен. Джон Бейкер Омохундро по прозвищу Техас Джек (1846—1880) — скаут, ковбой и актёр. В 1872 году они участвовали в спектакле «Скауты прерий», который поставил Нед Бантлайн. В 1873 году они ушли от Бантлайна и создали свой спектакль «Скауты равнин», в который пригласили и Дикого Билла. Дикий Билл один сезон выступал на сцене, а затем вернулся на Запад.
2. Рыжего техасца… в Канзасе. — В 1871 году, когда Дикий Билл служил шерифом в Абилине, он убил Фила Коу — хозяина салуна, уроженца Техаса. В романе события поданы иначе.
3. Джон Уоллес Кроуфорд по прозвищу Капитан Джек (1847—1917) — скаут и поэт, автор стихотворений о жизни на Диком Западе. Мозес Милнер по прозвищу Калифорния Джо (1829—1876) — скаут и охотник.
4. Орёл — золотая монета в США в 1795—1933 годах.
5. Имперский штат — прозвище штата Нью-Йорк.
6. Уильям Чамберс по прозвищу Хурма Билл — преступник, грабитель и конокрад.
7. Кейлу Дергу. — Персонажа с таким именем Нед Бантлайн играл в спектакле «Скауты прерий». Бантлайн ездил по стране с антиалкогольными лекциями.
8. Хэнд — английская единица длины (ок. 10 см).
9. Сидящий Бык (1831—1890) — вождь племени сиу (см. примечание к главе 18).
10. Джордж Крук (1828—1890), Джордж Армстронг Кастер (1839—1876), Юджин Эйза Карр (1830—1910) — американские военачальники, участники Гражданской войны и индейских войн.
11. Фаро. — Далее описывается игра в фаро (фараон, штосс, банк). Первый игрок (понтёр) ставит на какую-либо карту, второй игрок (банкомёт) вытаскивает карты из колоды и кладёт их по очереди налево и направо. Если карта, на которую поставил понтёр, выпадает налево, то он выигрывает. Если она выпадает направо, то выигрывает банкомёт. В романе Дикий Билл выступает в роли понтёра.
12. В долину Бигхорн… Сидящим Быком. — Автор намекает на то, что Хурма Билл примет участие в битве у реки Литтл-Бигхорн (притоке реки Бигхорн), в которой индейцы Сидящего Быка и Бешеного Коня уничтожили отряд Дж. А. Кастера.
13. Монте — карточная игра.
14. Джон Макколл по прозвищу Джек-Сломанный Нос (ок. 1850—1877) — человек, известный убийством Дикого Билла. Он утверждал, что мстил за брата, который был убит Диким Биллом.