Non illi vestram contempaere, nec suae virtuti confisi sunt: quipped toties fosi fugatique, cstris exuti, sub jagum missi, et se et vos novere.
Доселѣ мы были удалены отъ кроваваго зрѣлища войны; гласъ брани не поражалъ нашего слуха, и звукъ оружія не достигалъ мирныхъ жилищъ обитателей Россіи; одинъ только громъ побѣдъ раздавался въ предѣлахъ нашихъ. Прежде мы были окружены дружественными народами, которые, подъ эгидою Рускаго Царства, наслаждались тишиною, и отдѣляли насъ отъ западныхъ варваровъ. Долго прикрывала Россія малодушныхъ народовъ щитомъ своимъ, но для нихъ было ужасно даже самое зрѣлище ея противоборства: неминуемое рабство предпочли они сомнительной побѣдѣ; въ знакъ позорной неволи повергли къ стопамъ завоевателя свои мечи, которые онъ превратилъ въ оковы, и обременилъ руки, нѣкогда его ужасавшія. Невольнымъ подданствомъ хотѣли они склонить его къ милосердію, но тѣмъ усугубили его алчность и отяготили судьбу свою. Нынѣ не смѣютъ они даже потрясать цѣпями, ихъ удручающаго ихъ тирана. Тихіе, умирающіе стоны сихъ произвольныхъ страдальцевъ достигаютъ до нашихъ предѣловъ и призываютъ ко мщенію.
Упоенный успѣхами врагъ покоился окруженный добычею; несытая гортань его поглощала плоды трудовъ чуждыхъ, исторгнутые остріемъ меча изъ устъ народовъ порабощенныхъ. Но вскорѣ новая алчба терзаетъ его утробу, новая злоба возгарается въ его сердцѣ. Такъ покоится тигръ среди смрадныхъ остатковъ растерзанныхъ имъ животныхъ, и когда оскудѣваетъ кровавая его жертва, съ новою яростію устремляется на ловитву.
Западный тиранъ, сей кровожадный звѣрь, посланный на землю въ образѣ человѣка, снова замышляетъ убійство и втайнѣ изощряетъ смертоносныя стрѣлы. Для кого еще готовитъ онъ сіи роковыя орудія? На кого еще вознесетъ святотатственную руку? На васъ, сыны Сѣвера, на васъ, великодушные Россы! Быстро устремился онъ противу Отечества нашего, и уже простираетъ хищныя руки свои на злачныя долины и на плодоносныя поля наши. Полчища его протекаютъ наши области, подобно стаду гладныхъ насѣкомыхъ, и своими злодѣйствами оскверняютъ Рускую землю, освященную памятниками неослабнаго мужества, любви къ Отечеству и преданности Царямъ и повелителямъ, Москва, древняя столица Сѣвера, испытала ихъ неистовство, Ея великолѣпіе возбудило жадность тигра, но не удовлетворило его алчности; нечестивые уста его изрекли: разрушеніе! и она воспылала; нещастные, безутѣшные ея жители, отъискивая слѣды прежнихъ жилищъ своихъ, подобно блѣднымъ тѣнямъ, скитаются нынѣ на пожарищахъ, орошаютъ пепелъ горькими слезаии и призываютъ Небо во свидѣтели неслыханнаго варварства.
Но сіи нещастія недолжны ослабить нашего великодушія. Пусть нивы наши порастутъ терніемъ, пусть села наши опустѣютъ, пусть грады наши падутъ въ развалинахъ; сохранимъ единую только свободу, и всѣ бѣдствія прекратятся. Соберемся подъ знамена законныхъ вождей нашихъ, и кровію враговъ удобримъ опустошенную ими землю. На развалинахъ градовъ великолѣпныхъ построимъ бѣдныя хижины; — наша доблесть просіяетъ и подъ соломеннымъ кровомъ. Путникъ иноплеменный посѣтитъ страну Ироевъ, и подивится — не красотѣ зданій, не богатству искуствъ? не пышности и великолѣпію, но нашему единодушію и мужеству при всеобщихъ бѣдствіяхъ. Огромныя развалины великолѣпныхъ чертоговъ — слѣды злодѣйства, вооруженннаго пламенемъ — возбудятъ въ немъ горькое чувство негодованія, а на скромныя жилища наши воззритъ онъ съ благоговѣніемъ. Гробы воиновъ, почившихъ на полѣ бранномъ, поселятъ томную задумчивость въ его воображеніи, и сладкое умиленіе разольется въ душѣ его. Дрожащею рукою пожнетъ онъ сельный цвѣтъ, украшающій могилу ратника, сохранитъ сей символъ обновленія, для воспоминанія своихъ чувствованій, и для удостовѣренія своихъ соотчичей, что онъ былъ въ Царствѣ народа великодушнаго, видѣлъ гробы доблественныхъ сыновъ Отечества.
Такъ, Россіяне! мы должны испить чашу бѣдствій; ибо нѣтъ другаго средства облегчить нашу участь. Тщетно будемъ смягчать гордость врага умѣренностію; онъ ищетъ владычества и такого мира, которой бы велъ къ скорому порабощенію; его дружество опаснѣе войны самой бѣдственной; ибо оное влечетъ за собою неминуемое лишеніе свободы. Мы видимъ плачевное состояніе покоренныхъ имъ народовъ; заградивъ источники промышленности, онъ отнимаетъ у нихъ послѣднее достояніе, расточаетъ ихъ сокровища въ странахъ чуждыхъ, отводитъ ихъ юношей въ отдаленные краи Европы, для закланія подъ именемъ союзниковъ. Насильства, грабежи и убійства называетъ онъ средствами правленія. Страшно подвергнуться его власти. Новый рабъ бываетъ посмшищемъ даже равныхъ ему невольниковъ. Естьли мы покоримся злобной его волѣ, то подвергнемся поруганію даже тѣхъ народовъ, которые предупредили насъ принятіемъ поноснаго ига.
Тогда-то они намъ посмѣются и съ укоризною скажутъ: безразсудные! вы хотѣли спасать другихъ, не имѣя силы и мужества защищать собственную безопасность. Мысль ужасная! какой Россіянинъ захочетъ пережить сіе время поруганія?
Вы, которымъ благоденствіе и слава Отечества, драгоцѣнны, мужайтесь! Испанцы, безъ правительства, при одной только помощи великодушныхъ союзниковъ, освободили страну свою отъ ига иностраннаго. Разсѣянныя дружины патріотовъ истребили стройные Гальскіе легіоны; Испанцы, народъ не столько многочисленный, разсыпали грозное ополченіе тирана. Но мы, при благоустройствѣ правительства, наслаждающіеся еще истинною свободою и будучи изобильны Ироями, уже ли уступимъ врагу нашему землю, которая насъ родила и воспитала? уже ли Россіянинъ нѣкогда признаетъ владыкою гнуснаго Корсиканца, или какое нибудь исчадіе сего низкаго племени? Естьли Небо пребудетъ непреклонно въ судьбахъ своихъ, то пусть земля, которую наши руки защитить не въ состояніи, будетъ намъ общею могилою; но мы умремъ свободными оъ свободномъ отечествѣ!
Сограждане! конечно мы сражаемся съ многоглавою гидрою; падетъ одна глава, и тысячи другихъ разверзаютъ ужасныя пасти; но быстрое возрожденіе сего змія не должно устрашать насъ; кровь его льется, и съ послѣднею каплею мгновенно закроются всѣ его смертоносныя гортани.
Да не подумаетъ кто, что французы столько же храбры, какъ и развратны: они болѣе дерзки, нежели отважны, болѣе стремительны, нежели мужествены; успѣхъ дѣлаешъ ихъ буйными и безчеловѣчными, и сіе-то служитъ вѣрнымъ признакомъ подлаго ихъ малодушія. Ошибки другихъ народовъ и несогласіе воевавшихъ противу ихъ союзниковъ, утвердили ихъ славу. Коварный вождь ихъ увѣренъ въ сей истинѣ болѣе нежели они сами. Зная легковѣрный и мечтательный характеръ своихъ воиновъ; онъ назвалъ ихъ непобѣдимыми, и они чистосердечно повѣрили льстивому изрѣченію боготворимаго ими кумира, изрѣченію толико пріятному для ихъ самолюбію; но обманы сего кровожаднаго лжепророка откроются, коль скоро единодушіе, мужество и благоразуміе противупоставлены будутъ непостояннымъ его поклонникамъ.
Все благопріятствуетъ нащему оружію, все предвѣщаетъ гибель врагамъ нашимъ. Французы сражаются въ отдаленіи отъ своего Отечества, гдѣ ихъ родственники и единоземцы проклинаютъ варварство тирана, и безуміе соотечественниковъ; ибо нѣтъ большаго безумія, какъ стремиться на погибель въ чужія страны, не имѣя въ виду благородной цѣли. Мы сражаемся въ родной сторонѣ, наши войска прикрываютъ мирныя хижины, въ коихъ жены, дѣти и старцы преклоняютъ колѣна предъ Создателемъ и просятъ гюбѣды и избавленія. Французы проливаютъ кровь свою за дѣло ихъ тирана, мы сражаемся за наше собственное.
Съ трепетомъ обозрѣваютъ они неизвѣстное имъ небо, и ужасное предчувствіе поражаетъ сердца ихъ. Мрачные лѣса и быстрыя рѣки, остановляя опустошительное ихъ стремленіе, содѣствуютъ ихъ погибели. Провидѣніе предало ихъ намъ, для совершенія давно уже заслуженной ими казни. Мстители Европы и Отечества! исполните правосудный приговоръ Неба. Уже враги поколебались; они ищутъ удобнаго пути для постыднаго бѣгства. Да возвратятся они, обремененные не корыстями, но ранами; пусть одно безчестіе достанется имъ въ добычу. Предшествуемые позоромъ, сопровождаемые проклятіемъ, да узрятъ они въ своихъ единоземцахъ и союзникахъ непримиримыхъ враговъ своихъ!
Царское село.
Октяб. 28 1812.
{{right|Сын Отечества. Часть первая. № V. 1812