Портрет Моисея (Дорошевич)/ДО
| Портретъ Моисея : Легенда изъ Талмуда |
| Изъ цикла «Сказки и легенды». Источникъ: Дорошевичъ В. М. Легенды и сказки Востока. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1902. — С. 64. |
Когда Моисей вывелъ евреевъ изъ Египта, слава о немъ распространилась по всей землѣ, какъ масло растекается по водѣ.
Всѣ дивились его подвигу и говорили:
— Должно-быть, это святой человѣкъ и угоденъ Богу, если можетъ творить такія чудеса!
Дошла вѣсть о Моисеѣ и до одного аравійскаго царя.
Царь съ изумлѣніемъ слушалъ обо всемъ, что совершилъ Моисей, и напослѣдокъ тайно призвалъ къ себѣ своего лучшаго живописца и сказалъ:
— Я хотѣлъ бы видѣть лицо Божьяго человѣка. Возьми доску, сдѣланную изъ слоновой кости, лучшія изъ твоихъ красокъ, пойди въ пустыню, гдѣ теперь находится Моисей, и, при помощи твоего искусства, со всею тщательностью, сдѣлай его изображеніе и принеси мнѣ. Но только пусть все это останется тайной между мною и тобою. Ступай.
Художникъ царскій взялъ доску изъ слоновой кости, отобралъ лучшія изъ красокъ и тайно покинулъ дворецъ.
Онъ пошелъ въ пустыню, отыскалъ тамъ Моисея, со всею тщательностью написалъ его изображеніе и принесъ своему царю.
Царь долго въ задумчивости смотрѣлъ на черты Божьяго человѣка.
Затѣмъ приказалъ поставить изображеніе въ своемъ дворцѣ и созвалъ своихъ мудрецовъ.
Мудрецы были опытны во многихъ тайныхъ наукахъ, — и царь часто совѣщался съ ними о дѣлахъ своего народа.
Царь показалъ мудрецамъ сдѣланное художникомъ изображеніе и сказалъ:
— Вы читаете сокровенное, какъ развернутый свитокъ. Скажите же мнѣ по чертамъ этого лица, — что это за человѣкъ, и въ чемъ его сила?
Мудрецы стояли передъ изображеніемъ, переминались съ ноги на ногу и посматривали на старшаго изъ мудрецовъ.
Никто не хотѣлъ первымъ высказать свое мнѣніе, — мудро боясь ошибиться и чрезъ то подвергнуться сраму.
Старшій изъ мудрецовъ дергалъ себя за бороду, стоялъ, смотрѣлъ и, наконецъ, сказалъ:
— Это человѣкъ злой.
Тогда и остальные мудрецы развязали свои языки и начали въ запуски бранить человѣка, изображеннаго художникомъ.
— Онъ человѣкъ гордый! — сказалъ одинъ.
— Онъ золъ и вспыльчивъ, — добавилъ другой.
— Онъ честолюбивъ.
— Корыстолюбивъ.
— Сладострастенъ!
И они находили въ немъ всѣ дурныя качества, которыя унижаютъ человѣка.
И всѣ хоромъ подтвердили:
— Этотъ человѣкъ — злодѣй. Такой человѣкъ не можетъ быть угоденъ Богу!
— Остановитесь! — воскликнулъ царь внѣ себя отъ гнѣва, — что вы? Смѣетесь надо мною? Знаете ли вы, чье это изображеніе? Моисея, которому удивляются всѣ люди. А вы говорите, что онъ не можетъ быть угоденъ Богу! Всѣ люди дивятся его доблестямъ, а вы находите въ немъ всѣ недостатки! Вижу я теперь вашу мудрость!
И царь разодралъ на себѣ одежды въ знакъ печали.
— Горе мнѣ! Горе, что я слушался васъ въ дѣлахъ моего народа!
Мудрецы со страха попадали на колѣни, — и старшій изъ нихъ сказалъ:
— Наука наша вѣрна. И то, что мы говоримъ, — истина. Виноватъ художникъ! Значитъ онъ неправильно нарисовалъ черты великаго человѣка и тѣмъ ввелъ насъ въ заблужденіе. Вели его казнить!
И поднялся тутъ споръ. Художникъ говорилъ:
— Я нарисовалъ вѣрно, это мудрецы ошибаются.
Мудрецы увѣряли:
— Художникъ плохо исполнилъ свою работу!
Царь захотѣлъ непремѣнно узнать, на чьей сторонѣ правда, приказалъ приготовить колесницу, взялъ съ собою изображеніе и самъ поѣхалъ въ пустыню.
Проводники указали ему лагерь израильтянъ, и онъ прибылъ туда въ своей колесницѣ.
Тамъ, поднявъ глаза, онъ издали еще увидалъ человѣка, какъ двѣ капли воды похожаго на изображеніе, сдѣланное художникомъ.
— Кто это? — спросилъ царь.
— Божій человѣкъ — Моисей! — отвѣтили ему.
Царь досталъ изображеніе и принялся еще разъ сравнивать его съ лицомъ Моисея.
Изображеніе было чудомъ искусства, и Моисей на немъ былъ, какъ живой.
Тогда изумленный и пораженный царь сказалъ, что онъ желаетъ бесѣдовать съ Моисеемъ, зашелъ въ шатеръ къ Божьему человѣку, поклонился ему въ поясъ, разсказалъ про споръ между мудрецами и художникомъ и сказалъ:
— Прости меня, Божій человѣкъ! Пока я не видѣлъ твоего лица, я думалъ, что виновенъ художникъ, что онъ сдѣлалъ изображеніе невѣрно, — потому что мудрецы мои мудрѣйшіе изъ мудрецовъ міра и знаютъ свои науки отлично. Но теперь, когда я вижу, что изображеніе вѣрно, какъ двѣ капли воды, я знаю цѣну ихъ мудрости. Я вижу, что они обманули меня, и вообще ничего не понимаютъ въ наукахъ, А они вѣдь ѣли мой хлѣбъ и постоянно дурачили меня своими глупостями.
Моисей въ отвѣтъ улыбнулся и сказалъ:
— Нѣтъ! И художникъ, и мудрецы твои удивительнѣйшіе знатоки своего дѣла. А только знай: если бы я по самой природѣ своей былъ такимъ, какимъ меня люди знаютъ по моимъ поступкамъ, — я не былъ лучше сухого бревна, у котораго тоже, вѣдь, нѣтъ никакихъ человѣческихъ недостатковъ. И у меня не было бы тогда никакихъ заслугъ ни передъ Богомъ, ни предъ людьми. Да, мой другъ, не стѣсняюсь сказать тебѣ, — что всѣ недостатки, которые нашли во мнѣ твои мудрецы, дѣйствительно, врожденны мнѣ, свойственны моей природѣ. Можетъ быть, ихъ еще больше даже, чѣмъ угадали твои мудрецы. Но я самъ побѣдилъ въ себѣ дурныя страсти. Какъ выращиваютъ изъ зерна большое дерево, — я выростилъ въ себѣ добро. Я пріучилъ себя къ добру, пока привычка эта не сдѣлалась моей второй природой. Вотъ, за что я любимъ какъ на небѣ, такъ и на землѣ.
И съ доброй улыбкой Моисей отпустилъ аравійскаго царя съ миромъ.