Поминки Тараса Григорьевича Шевченко 25-го февраля 1879 г. въ Одессѣ. Сост. А. Т. Одесса. 1879 г. править
Тарасъ Григорьевичъ Шевченко въ отзывахъ о немъ иностранной печати. Составилъ и издалъ А. Т--ый. Одесса. 1879 г. править
Шевченко, его жизнь и сочиненія. Изданіе кіевскаго книгопродавца Ф. А. Іогансона, Кіевъ. 1879 г. править
Какъ бы это ни казалось страннымъ съ перваго взгляда, но съ положительною достовѣрностью можно утверждать, что ближайшая и непосредственная причина появленія этихъ трехъ брошюръ заключается не столько въ какихъ-либо обстоятельствахъ, касающихся Шевченки, сколько въ смерти Некрасова. Но чтобы объяснить эту странность, намъ придется повести рѣчь нѣсколько изъ-далека. Когда умеръ Шевченко (25 то февраля 1861 г.), смерть его произвела не мало шума по всей Россіи: много было расточено горячихъ, полныхъ неподдѣльнаго энтузіазма рѣчей и въ прозѣ, и въ стихахъ, и въ церкви при отпѣваніи тѣла его, и на могилѣ, и потомъ при перевозкѣ праха поэта на родину. Почти во всѣхъ южныхъ городахъ, куда только дошла по телеграфу печальная вѣсть о смерти поэта, служили панихиды; въ Львовѣ молодежь надѣла трауръ. Въ самый день смерти Шевченки, всѣ бывшіе на панихидѣ собрались къ другу его, М. М. Лазаревскому, гдѣ тотчасъ-же было приступлено къ подпискѣ на увѣковѣченіе памяти Шевченки и положено: 1) перевезти тѣло его на Украину; 2) поставить ему памятникъ; 3) основать народную школу подъ именемъ Тарасовой или Шевченковой; 4) содержать одного или нѣсколькихъ стипендіатовъ въ университетахъ кіевскомъ и харьковскомъ, одесскомъ лицеѣ и академіи художествъ; 5) издать наилучшимъ образомъ его сочиненія; 6) назначить преміи за лучшее жизнеописаніе поэта и за лучшій критическій разборъ его сочиненій; 7) издавать народныя руководства по разнымъ предметамъ; 8) помогать его роднымъ и 9) кому-либо изъ ближайшихъ друзей его — ежегодно посѣщать его могилу на Украинѣ. При этомъ редакція «Основы» заявила, что М. М. Лазаревскій не откажется принимать у себя присылки для вышеозначенныхъ цѣлей.
Послѣ этого прошло безъ малаго 20-ть лѣтъ. Каждый годъ друзья и почитатели поэта собираются въ день его смерти и правятъ тризну въ видѣ панихиды и обѣда, что производится въ разныхъ университетскихъ городахъ Великороссіи и Малороссіи. Каждый разъ дѣло не обходится безъ горячихъ и трогательныхъ словоизліяній. Въ Львовѣ торжество годовщины смерти Шевченки имѣетъ даже нѣсколько оффиціальный характеръ: «роковины» устраиваются въ большой залѣ ратуши въ видѣ литературно-музыкальнаго вечера, на которомъ, кромѣ исполненія музыкальныхъ піэсъ, принадлежащихъ малорусскимъ артистамъ, кромѣ декламаціи, обыкновенно читается кѣмъ либо изъ учителей гимназіи или профессоровъ университета рефератъ о Шевченкѣ.
Все это прекрасно. Ну, а что подѣлывали въ эти 18 лѣтъ тѣ 9 пунктовъ, которые были такъ торжественно постановлены на квартирѣ г. М. М. Лазаревскаго? Увы, оказывается, что изъ всей программы выполнены лишь 1-й и отчасти 5-й пункты, то-есть перевезено тѣло покойнаго на родину, да изданы кое-какъ его сочиненія («Поминки», стр. 27), и даже, повидимому столь легкій 9-й пунктъ, о посѣщеніи друзьями могилы поэта, остался забытымъ.
Но вотъ умеръ Некрасовъ. Въ свою очередь полились оваціи, рѣчи, стихи, панихиды, сборы и на народную школу, и на стипендіи. Стали выходить брошюрки, посвященныя памяти поэта, каковы Глазенаповская и Голубовская, встрепенулись вдругъ и наши украинцы: совѣетъ ли заговорила въ нихъ, или примѣръ увлекъ, но только вдругъ пришли имъ на память забытые 9-ть пунктовъ, и вотъ появился рядъ восторженныхъ статей въ разныхъ южно русскихъ изданіяхъ, «Одесскомъ Вѣстникѣ», «Новороссійскомъ Телеграфѣ», открылись подписки, а въ концѣ-концовъ передъ нами парадируютъ и брошюрки, по своему виду и содержанію напоминающія книжечки, посвященныя памяти Некрасова. Иначе трудно объяснить появленіе подобныхъ брошюръ въ такую глухую годовщину смерти Шевченки, какъ 18-я. Впрочемъ, г. А. Т. въ своихъ «Поминкахъ» самъ прямо говоритъ (23), что «смерть и похороны Некрасова и послѣдовавшіе затѣмъ въ русской печати некрологи, статьи о Некрасовѣ, наконецъ, книжечКи „На память о Н. А. Некрасовѣ“, изданныя для образованія отъ продажи ея стипендіи имени поэта, напомнили, я думаю, многимъ о другой смерти, о другихъ похоронахъ, о еще болѣе выразительныхъ проявленіяхъ впечатлѣнія, произведеннаго смертью такого-то общественнаго человѣка».
Все это невольно наводитъ васъ на очень грустныя размышленія, а если вы начнете читать эти три брошюрки, то еще болѣе тяжелой грусти вынесете вы изъ чтенія ихъ. Вы увидите передъ собой все ту же, повидимому, канитель: много восторженныхъ словоизліяній, которыя ничего не стоитъ; отъ похвалъ, расточаемыхъ великому народному поэту, у васъ затрещитъ голова, а дѣла все-таки нѣтъ и на грошъ. Хотя «Поминки» (доходъ отъ продажи которыхъ, сказать къ слову, предназначается въ капиталъ на основаніе народной школы въ намять Шевченки) и извѣщаютъ насъ, что подписка, открытая при редакціи «Одесскаго Вѣстника», дала сумму въ 1,369 р. 90 к., но, какъ вы подумаете, что со смерти Шевченки прошло 18 лѣтъ, то ужасною ироніею представляются вамъ слова г. А. Т.: «Слишкомъ еще ничтожная сумма собрана нами дли осуществленія этого памятника… Одно лишь въ нашихъ глазахъ представляется отраднымъ фактомъ: эта сумма сложилась хоть и не изъ крупныхъ взносовъ, но за то шли они къ намъ отъ множества лицъ». Интересно при этомъ было бы знать, куда-же дѣлись всѣ прежнія пожертвованія, собиравшіяся нѣкогда г. М. М. Лазаревскимъ и при «Основѣ»? «Почти изъ всѣхъ городовъ южно-русскихъ, читаемъ мы въ „Поминкахъ“: — явились заявленія о желаніи общества увѣковѣчить память Шевченки, предложенія о подпискахъ, концертахъ, спектакляхъ и публичныхъ чтеніяхъ, а черноморцы изъ Екатеринодара, выражая искреннее желаніе осуществить мысль, общую всѣмъ, раньше всѣхъ прислали въ редакцію „Основы“ 200 р., собранныхъ со спектакля» (26). Но всѣ эти пожертвованія безслѣдно канули въ чьи-то невѣдомые карманы.
Но, тугіе на карманы, за то въ похвалахъ своему «родному батькѣ» украинцы могутъ заткнуть за поясъ хоть кого угодно. Въ однихъ «Поминкахъ», состоящихъ изъ четырехъ статей («Біографическаго очерка» С. Е. изъ «Правды» № 43, «Поминокъ Т. Г. Шевченка» изъ «Одесскаго Вѣстника» № 43, Т. Г. Шевченко изъ «Новорос. Тел.» и «О струнахъ Тарасовой кобзы» г. А. Т.), цѣлое море восторга, но не меньше восторга расточено и въ брошюрѣ «Тарасъ Григорьевичъ Шевченко въ отзывахъ о немъ иностранной печати». Первымъ иностранцемъ, трактующимъ о Шевченкѣ, въ этой брошюркѣ парадируетъ львовскій профес: соръ В. Барвинскій. Статья его о великомъ кобзарѣ есть рефератъ, читанный имъ на XVII Львовскихъ роковинахъ въ честь Шевченки и представляющій рядъ такихъ восторженныхъ восхваленій, что Шевченко ставится въ немъ выше нетолько всѣхъ русскихъ, славянскихъ, но и иностранныхъ поэтовъ, какъ напримѣръ, Байрона. Далѣе слѣдуютъ статьи «Тарасъ Шевченко» чеха Vac. Dander’s изъ чешскаго журнала «Osveta» 1872 г., статья француза Emile Durand изъ «Revue des deur Mondes» 1876 г. и статья нѣмца Franzos’а изъ «Vom Don zur Donau», Cultur Bilder aus Halb-Asien 1878 г. Статьи эти отличаются горазда большимъ тактомъ и дѣльностью, чѣмъ первая. Въ нихъ видно желаніе нетолько отдѣлаться велерѣчивыми похвалами, но познакомить съ содержаніемъ лучшихъ произведеній Шевченки и охарактеризовать его по возможности всесторонне, и въ этомъ отношеніи онѣ блестятъ замѣчательнымъ знаніемъ дѣла и вѣрностью оцѣнка.
Что касается третьей брошюрки, та она окончательно способна возмутить васъ до глубины души. Какъ, впродолженіи 18-ти лѣтъ послѣ смерти столь любимаго поэта, котораго каждый образованный малороссъ величаетъ «роднымъ батькой», ни одной сколько-нибудь сносной и полной біографіи — и вдругъ вамъ преподносится подобная лубочная, неряшливая, составленная кое-какъ, съ грубѣйшими опечатками, книженка, имѣющая, повидимому, цѣлію не столько увѣковѣченіе памяти любимаго поэта, сколько толкучную спекуляцію! Мы ужъ не будемъ распространяться о содержаніи этой брошюрки, о томъ, что составитель, г. Пискуновъ, упустилъ изъ вида многое общеизвѣстное (напримѣръ, «Воспоминанія» Чужбинскаго) и помѣстилъ такъ кое-что, что ему первое попалось на глава; но обратите вниканіе навнѣшность изданія: вѣдь книженку положительно противно взять въ руки. Не говоря уже о грубѣйшихъ опечаткахъ внутри книги, небрежность изданія простерлась до того, что даже на оберткѣ изъ грубой, сѣрой, въ родѣ сахарной, бумаги вы читаете вмѣсто — «Воспоминанія о Шевченкѣ Сошенко, Костомарова и пр.» — "Воспоминали о Шевченки, Сошенко, Костомарова и пр.