Князь.
Къ строю древнихъ государствъ нельзя прилагать той мѣрки, которою мы опредѣляемъ государственное устройство нынѣшняго времени. Современное намъ государство живетъ и дѣйствуетъ на основаніи строго опредѣленныхъ законовъ. Оно представляетъ собой очень сложный организмъ, въ которомъ каждый отдѣльный органъ управленія вѣдаетъ только какою-нибудь частностью управленія. Характеръ управленія опредѣляется законами, а не личными качествами управляющаго лица. Совсѣмъ иной типъ представляють собою многія государства древности въ томъ числѣ и древнерусскія княженія. Подробнаго законодательства, формулъ, опредѣляющихъ государственный строй, не существуетъ. Правда, для нѣкоторыхъ случаевъ существуетъ народный обычай, взглядъ, по которому только и можно составить себѣ представленіе о характерѣ управленія; но и обычай далеко не все охватываетъ.
Оттого въ древней Руси государственная машина была очень проста: при небольшомъ запасѣ основныхъ политическихъ воззрѣнiй, которыя твердо были усвоены обществомъ, во всѣхъ остальныхъ случаяхъ весь строй опирался на личныя отношенія. Это особенно сказывается на томъ положеніи, какое занимала княжеская власть. Потребность къ княжеской власти живо сознавалась древнерусскимъ обществомъ и, однако, не существовало одинаковыхъ воззрѣній на качества и широту этой власти: князь долженъ быть „добръ“, какъ тогда выражались. Князь добръ — вѣче живетъ въ ладахъ съ нимъ; князь не добръ — вѣче прогоняетъ его, если онъ слабъ, и мирится съ такимъ княземъ, если онъ силенъ, до тѣхъ поръ, пока „лестью" не освободится отъ нелюбимаго правителя.
Итакъ, качества княжескаго управленія основывались исключительно на личности князя.
Древняя Русь была проникнута такимъ воззрѣніемъ. Подтверждение сказанному можно найти въ лучшемъ памятникѣ этой эпохи, наиболье точно отражающемъ ея житейскіе идеалы, — въ Поученіи Владимира Мономаха. Слѣдуетъ посмотрѣть, какія качества въ князѣ считаетъ Мономахъ наилучшими. Навѣрно, этими качествами должень быль обладать хорошій князь, по мнѣнiю тогдашняго общества: такъ поступалъ самъ Мономахъ, а онъ воплощалъ въ себѣ идеалъ князя и княжеской власти. Вотъ что рекомендуетъ Мономахъ своимъ дѣтямъ: защищать слабыхъ, вдовицъ и сиротъ, не казнить смертью ни правыхъ ни виноватыхъ, самимъ вездѣ во все вникать: въ домѣ не полагаться на тіуновъ, въ походѣ — на воеводъ, при объѣздахъ княженія для суда и дани удерживать отроковъ, чтобы они не дѣлали „пакостей" жителямъ, вообще не лѣниться. Все это очень примитивныя качества, необходимыя для всякаго человѣка. Но лучшій князь эпохи еще не додумался до того, чтобы дать совѣтъ: управлять государствомъ при посредствѣ хорошихъ и честныхъ помощниковъ. Во всѣхъ этихъ совѣтахъ видна еще крайняя неразвитость политическихъ понятій. Но идеалы Мономаха вполнѣ соотвѣтствовали взглядамъ эпохи. По этимъ взглядамъ князь долженъ Политический строй древней Руси. быть „добръ“ и „хотѣть добра всѣмъ сердцемъ“. „Доброта" эта заключается въ томъ, что Богъ ставитъ князей „волостелями" „въ месть злодѣямъ и въ добродѣтель благочестивымъ“, какъ объяснялъ галицкій князь Владимиръ. Князь долженъ быть грозою всѣхъ насилующихъ слабыхъ, какъ говоритъ извѣстный Даніилъ Заточникъ въ своемъ Словѣ, потому что простого человѣка всякій можетъ обидѣть, если онъ не будетъ огражденъ страмомъ грозы княжеской. Отъ князя требуется, чтобы онъ держался старины, т.-е. не нарушалъ бы установленныхъ обычаевъ, чтобы онъ самъ не грабилъ и не давалъ грабить своимъ тiунамъ. Если во всемъ этомъ нѣтъ „извѣта“ на князя, то население продолжаетъ его любить, т.-е. продолжаетъ ему повиноваться и не прогоняетъ его. Такого „добраго“ князя всякая земля хотѣла бы имѣть у себя, какъ говоритъ лѣтописецъ о Мстиславѣ Ростиславичѣ, потому что этотъ князь всегда „тосняшется", т.-е. стремился къ хорошимъ дѣламъ: готовъ былъ умереть за русскую землю въ борьбѣ съ погаными и не копилъ себѣ богатства, т.-е. значитъ и не грабилъ населенiя.
Таковы несложныя качества князя. Они нужны были князю для того, чтобы , правду дѣяти на семъ свѣтѣ; въ правду судъ судити и въ крестномъ цѣлованіи стояти". Такъ говорилъ знаменитый печерскiй игуменъ Поликарпъ внуку Мономахову Ростиславу Мстиславичу. Изъ этого опредѣленія обязанностей князя совершенно ясно, что княжеская, доброта“ нужна для суда и для военнаго дѣла. Законы, регулирующіе судъ, весьма не полны, почему возможенъ совершенный произволъ судьи. Тогда думали, что не изданіемъ законовъ можно помочь дѣлу, но надо подыскать хорошаго князя. Надо, чтобы отъ этого князя (говорили тогда) людямъ доходила „княжая правда", каковой, напр., не могли дождаться киевляне отъ Всеволода Ярославича. „Я уже въ старости, — говорилъ Вячеславъ Владимировичъ Мономашичъ своему племяннику Изяславу, — и всѣхъ рядовъ не могу рядить“. Сдѣлался князь старъ, не можетъ лично „рядовъ рядить“, „людей оправливати“, и управлять не можетъ: сейчасъ тіуны начнутъ грабить.
Итакъ, отъ князя требовался прежде всего личный судъ и личная управа.
Съ другой стороны, князь ведетъ военное дѣло. Онъ вступаетъ въ крестное цѣлованіе съ князьями, т.-е. ведетъ внѣшнюю политику; онъ и поддерживаетъ ее силою своей дружины или всего земства. Въ древней Руси полководцемъ могъ быть только князь, просто потому, что безпорядочное земское ополченіе только слушалось и боялось князя. Дружина служила князю и только ему повиновалась. На нашъ взглядъ это очень странно, но такими взглядами была проникнута древняя Русь. Тогда князь могъ потерять сраженіе, если князя не было при войскѣ, потому что „боярина не всѣ слушаются", какъ разсказываетъ лѣтопись про одно сраженіе въ 1151 году. Черезъ 100 лѣтъ на военномъ совѣтѣ князя Даніила Галицкаго „бранніи мужи" такъ говорили своему предводителю: „Ты король, голова всѣмъ полкамъ; если когонибудь изъ насъ пошлешь впередъ, то будутъ ли слушать? Ты знаешь воинскій чинъ и ратный обычай: всякій тебя усрамится и убоится; изыди самъ впередъ“ Итакъ, члены военнаго совѣта, такъ сказать, главный штабъ цѣлой арміи, сознается, что онъ безсиленъ, что воеводъ не слушаютъ на войнѣ и ихъ не боятся.
Сообразивши все сказанное, не трудно понять, что разъ нѣтъ въ городѣ князя, то нѣтъ судебной и военной власти, вмѣстѣ съ тѣмъ нарушается и порядокъ. Послѣ смерти Святополка Изяславича въ 1113 г. въ Киевѣ на чинается анархія, потому что избранный вѣчемъ князь Владимиръ Мономахъ медлитъ прiѣздомъ. Благомыслящіе киевляне торопятъ его: „ѣсли не пойдешь, то знай — много зла воздвигнется... Люди разграбятъ и дворъ твоей мачехи, и бояръ, и монастыри". И Мономахъ поторопился пріѣхать. Не удивительно поэтому, что людямъ становилось „тяжко“, когда у нихъ не бывало князяДаже новгородцы не могли долго утерпѣть безъ князя.
Все сказанное разъясняетъ нашъ господствующій въ древней Руси взглядъ на княжескую власть, рисуетъ намъ идеалъ ея и въ то же время указываетъ, въ чемъ заключались основныя обязанности княжеской власти. Въ сущности все тогдашнее управление находилось въ рукахъ князя. Поэтому сфера его дѣятельности была широка и разнообразна. Вѣче, какъ извѣстно, только контролировало дѣятельность князя. Такимъ образомъ, въ частности князь вѣдалъ сношенія съ другими князьями и государствами, заключалъ союзы и договоры, наконецъ, объявлялъ войну и заключалъ миръ. Впрочемъ, въ послѣднемъ отношеніи онъ иногда долженъ былъ совѣщаться съ вѣчемъ. Въ военномъ дѣлѣ князь былъ полнымъ хозяиномъ. Дружина находилась въ личной службѣ у князя; сборы земскаго ополченія и назначение начальниковъ его (тысяцкихъ, воеводъ) находились всецѣло въ рукахъ князя. Князь назначалъ начальниковъ гарнизона въ пригороды. На войнѣ власть князя была очень велика, чѣмъ и объясняется тотъ страхъ, который внушало войску княжеское командованіе. Управленіе княжествомъ, хотя оно было не сложно, тоже находилось въ вѣдѣніи князя. Князь назначалъ всѣхъ чиновниковъ, посадниковъ, тіуновъ, тысяцкихъ, мытниковъ и другихъ. Эти чиновники вѣдали полицію, финансовое управленіе и судъ. Судъ, какъ это мы уже знаемъ, составляетъ главнѣйшую обязанность князя: онъ судилъ лично и при помощи своихъ тіуновъ. Въ то время управление не было строго отдѣляемо отъ законодательства, потому что законъ только служилъ средствомъ управленія. Оттого древнѣйшіе законы издавались самими князьями. Но такъ какъ издание новыхъ законовъ — дѣло очень важное, то князья обыкновенно при изданіи законовъ совѣтовались съ княжеской думой. Наконецъ слѣдуетъ еще отмѣтить, что князья принимали очень широкое участие въ церковномъ управленіи.
Вотъ весь кругъ обязанностей, которыя несъ князь. Княжеская власть въ древней Руси, на всемъ протяженіи ея исторіи, не оставалась неизмѣнной въ различные перiоды народной жизни и въ различныхъ княженіяхъ. Нарисованный типъ князя и его отношеній къ населенію — средній, по времени преимущественно относящійся къ XI и первой половинѣ ХII в. Древній князь — собиратель Руси опирался на внушительную военную силу въ лицѣ княжеской дружины. Поэтому онъ пользовался большимъ объемомъ власти, особенно въ средѣ покоренныхъ племенъ, которыя тогда держались имъ въ подчиненіи при помощи военной силы и въ которыхъ главная роль принадлежала княжескому посаднику. Если посадникъ и не посылался изъ Кіева, то племенемъ продолжалъ управлять мѣстный племенной князь, подчиненный Кіеву. Сыновья Святослава, Владимира и Ярослава еще настолько сильны, что могутъ самостоятельно распредѣлять между собою столы, и отцы ихъ пробуютъ установить очередной порядокъ занятій столовъ въ княжеской семьѣ. Но этотъ порядокъ уже не выдерживается при внукахъ Ярослава. Нарушаютъ его князья, но и население не остается безучастнымъ къ вопросу о выборѣ князя. Князья конца XI и первой половины XII в. уже должны считаться съ сильно развитымъ вѣчевымъ строемъ. Князья или призываются вѣчемъ, или, по крайней мѣрѣ, утверждаются имъ. Вѣче контролируетъ дѣятельность князя и дѣлитъ съ княземъ верховную власть въ странѣ. Съ теченіемь времени развитіе вѣча въ различныхъ русскихъ княженіяхъ принимаетъ неодинаковое значеніе. Въ однихъ — вѣче успѣваетъ усилить свою власть, въ другихъ, иногда въ силу традицiй или въ силу фактической слабости вѣча или въ силу слабо развившагося въ данной землѣ политическаго интереса къ земскимъ дѣламъ, у князя еще остается значительная власть. Съ половины XII в. замѣчается новое явленіе: Русь дробится на много отдѣльныхъ княженій, князья садятся въ пригородахъ большихъ городовъ, при чемъ инціатива появленія князя въ пригородѣ, т.-е. установленія новой самостоятельной земской единицы, часто зависитъ отъ горожанъ и рѣже является слѣдствіемъ раздѣленія княземъ данной земли городовъ между своими сыновьями. Дробленіе земли бывало столь велико, что, напр., Кіевская или Полоцкая земля каждая разбилась почти на десять княженій.
При этихъ условіяхъ можно наблюсти нѣсколько типовъ древнерусскихъ княженiй, различныхъ по положенію въ нихъ княжеской власти. Вездѣ дѣйствуетъ вѣче, вездѣ оно имѣетъ контролирующее значеніе, вездѣ ему принадлежитъ право избранія или признанія князя. Но степень этого вліянія народной сходки различна.
Не одинаковы также и тѣ элементы населенія, на которые опирается власть князя.
Въ нѣкоторыхъ земляхъ еще крѣпки старыя традиціи. Здѣсь осѣли мѣстныя династіи. Населеніе мирно живетъ съ своими князьями, держится одной княжеской семьи, отстаивать интересы. Проявленія раздоровъ и неудовольствiя между княземъ и вѣчемъ очень рѣдки. Такое, напримѣръ, положеніе вещей можно замѣтить въ Чернигово-Сѣверской, Смоленской и Владимиро-Волынской земляхъ. Вѣче здѣсь нельзя назвать слабымъ, но его интересы уживаются съ интересами князей, и не одна изъ волостей не имѣетъ преобладающаго значенія въ землѣ: направленія и проявленія княжеской власти покоились на извѣстныхъ традиціяхъ. Сынъ продолжалъ политику отца, почему и былъ „любъ" населенію. Можно подмѣтить также, что мѣстные элементы общества находятся въ этихъ земляхъ, такъ сказать, въ равновѣсіи: боярство не настолько сильно, чтобы оттѣснить низшiе классы отъ участия въ рѣшеніяхъ дѣлъ. Въ иныхъ княженiяхъ вѣче, повидимому, очень мало проявляетъ свое вліяніе, какъ, напримѣръ, въ Турово-Пинскихъ княженіяхъ. Въ Галицкой землѣ наблюдается ростъ могущественнаго боярства, которое фактически правитъ страною, хотя правление свое и проводитъ черезъ вѣче, гдѣ получаетъ поддержку отъ экономически зависимыхъ отъ него низшихъ слоевъ населенія: здѣшнее боярство немногочисленно и порою представляетъ собою всевластную олигархію.
Въ Владимиро-Суздальской области уже замѣтны попытки перейти къ новому порядку вещей — къ усиленію княжеской власти, къ поднятію ея въ глазахъ населенія, видно стремленіе сузить и даже уничтожить значеніе вѣча и боярскаго совѣта. Такихъ князей мы видимъ въ лицѣ Юрія Долгорукаго, его сына Андрея Боголюбскаго и Всеволода Большое Гнѣздо. Усиливающаяся княжеская власть здѣсь опиралась на низшіе элементы общества и вела борьбу съ меньшими князьями и боярствомъ. Не трудно указать и причины, по которымъ здѣсь легче было разстаться съ древнерусскими традиціями. Населеніе области почти исключительно пришлое: оно бѣжало съ юга отъ княжескихъ междоусобій и половецкихъ набѣговъ, чаще всего вызываемыхъ тѣми же между-княжескими распрями...
Это населеніе разбросалось на огромномъ пространствѣ колонизуемыхъ лѣсовъ и рѣкъ, вело упорную борьбу съ природой и полудикими финскими племенами. Оно добывало тяжелымъ трудомъ тотъ продуктъ, который тогда не имѣлъ большой торговой цѣнности и исключительно служилъ для поддержанія физическаго существованія — хлѣбъ.
Это сельское населеніе не было склонно къ поддержанію княжескихъ междоусобицъ: предпочитая покойное течение жизни, уклонялось отъ активнаго участія на вѣчахъ, будучи притомъ мало связано съ городомъ, гдѣ только и бурлила политическая жизнь.
Если въ Суздальской землѣ мы встрѣчаемъ формы усиленія княжеской власти и даже условія, способствовавшія этому явленію, то въ другихъ частяхъ Руси наблюдается обратное явленіе — рѣзкое преобладаніе вѣча надъ княжескою властью. Это было въ Полоцкой И Новгородскихъ земляхъ.
Полоцкая земля раздробилась почти на десятокъ очень мелкихъ княженій. Въ городахъ сидѣли внуки Рогволода; между ними не соблюдалось древнее правило старшинства, князья переходили изъ города въ городъ по призыву населенія, часто заводили между собой ожесточенныя усобицы. Князья были бѣдны, владѣнія ихъ ничтожны, и они находились въ полной зависимости у вѣча. По всей видимости, правящій элементъ области былъ весьма демократиченъ, потому что совершенно незамѣтно влiянія барства.
Но гораздо большаго развитія, и притомъ планомѣрнаго, въ дѣлахъ народоправства достигла сосѣдняя земля — Новгородская.
Совершенно исходя изъ древнерусскихъ представленій о государственномъ устройствѣ, новгородское народоправство успѣло развиться и выработать извѣстныя юридическiя нормы, закрѣпленныя писаннымъ правомъ и устанавливающія отношенія князей и вѣча. Новгородъ уже въ древнѣйшее время былъ наиболѣе виднымъ городомъ, благодаря своему торговому значенію и положенію въ началѣ пути изъ Варягъ въ Греки. Поэтому уже первые кіевскіе князья сажали въ Новгородѣ, какъ въ наиболѣе важномъ послѣ Кіева центрѣ, своихъ сыновей, а не простыхъ посадниковъ. Въ началѣ XI в. новгородцы оказали большую услугу своему князю Ярославу Владимировичу въ его борьбѣ съ Святополкомъ и при этомъ получили грамоты Ярославлю: „По сей грамотѣ ходите и держите", сказалъ Ярославъ, по словамъ лѣтописи новгородской. Къ сожалѣнію, эта грамота до насъ не дошла, но, несомнѣнно, это была своего рода конституціонная хартія: на ней послѣдующіе князья цѣловали крестъ новгородцамъ. О содержаніи Ярославовой грамоты можно только догадываться: вѣроятно, она содержала въ себѣ какія-нибудь ограниченiя княжеской власти. Во всякомъ случаѣ это былъ первый письменный актъ, ограничивавшій власть князя и притомъ изданный въ очень древнее очень древнее время, когда княжеская власть была въ большой силѣ.
Съ теченіемъ времени новгородцы добились новыхъ и еще болѣе значительныхъ ограниченій. Въ началѣ XII в. они добились права избирать своего посадника. Въ 1235 г. Новгородское вѣче сдѣлало еще шагъ въ развитіи своихъ правъ: князь Всеволодъ Мстиславичъ отказался отъ торговаго суда, и эти судебныя функціи были переданы въ вѣдѣніе пяти старость Ивановскаго купечества, средоточiемъ котораго была церковь св. Ивана на Окопахъ. Объ этомъ князь выдалъ особую грамоту. Тотъ же князь Всеволодъ впослѣдствіи поссорился съ новгородцами и былъ ими изгнанъ.
Съ этого времени въ Новгородѣ вырабатывается общее правило, по которому вѣче приглашаетъ и изгоняетъ князей. Власть вѣча, такимъ образомъ, стала выше княжеской. Съ теченіемъ времени права князя еще болѣе суживаются: князь обязывается не лишать выборныхъ новгородскихъ сановниковъ должностей безъ вины и суда. Право сбора доходовъ и пошлинъ, собиравшихся въ пользу князя, значительно суживается и обставляется рядомъ такихъ формальностей, которыя не позволяли бы князю дѣлать злоупотребленія. Изъ всѣхъ этихъ постепенно нараставшихъ условій сложился текстъ того договора, ряда, который заключалъ каждый разъ Новгородъ съ своимъ вновь призываемымъ княземъ. Такіе договоры дошли до насъ отъ ХІІІ — XIV вв. По этимъ договорамъ князь обязывался не лишать мужей ихъ волостей (управляемыхъ областей) безъ суда и вины, точно опредѣлялись размѣры и способы сбора княземъ своихъ доходовъ. Въ выборѣ областныхъ правителей и вообще въ назначеніи должностныхъ лицъ, хотя бы въ сферѣ княжескаго управленія, князь былъ весьма стѣсненъ: „безъ посадника тебѣ, князь, волостей не раздавать и грамотъ не писать“, говорятъ грамоты; князь и его дружинники не могли пріобрѣтать въ предѣлахъ области поземельной собственности, князь не могъ „замышлять" войны безъ соизволенiя вѣча. Въ дѣлѣ суда князь также былъ ограниченъ: онъ могъ судить только съ посадникомъ, или чиновники князя судили съ чиновниками посадника.
Однимъ словомъ, контроль вѣча и его органовъ надъ княжеской властью былъ очень силенъ.
Итакъ, въ концѣ древнерусскаго періода выработалось нѣсколько типовъ княжеской власти, разница между которыми заключалась въ степени силы вѣча и отдѣльныхъ элементовъ общества, изъ коихъ оно состояло.