[307]
ПОЗДНЯЯ МОЛОДОСТЬ.

Лѣта идутъ,— идутъ и бременятъ,—
Суровой старости въ усахъ мелькаетъ иней,—
Жизнь многолюдная, какъ многогрѣшный адъ,
Не откликается,— становится пустыней…—
Глаза изъ-подъ бровей завистливо глядятъ,
Улыбка на лицѣ морщины выгоняетъ…
Куда подъ-часъ не хороша
Улыбка старости, которая страдаетъ!
А между тѣмъ безумная душа
Еще кипитъ, еще желаетъ.—

Уже боясь чарующей мечты,
Невольно, можетъ-быть, она припоминаетъ,
При видѣ каждой красоты,
Когда-то свѣжія и милыя черты
Своихъ богинь, давно уже отцвѣтшихъ,—

[308]

И мнитъ изъ радостей прошедшихъ
Неслыханныя радости создать,
Отдаться новымъ искушеньямъ,
Послѣднимъ насладиться наслажденьемъ,
Послѣднее отдать.

Но страсть, лишенная живительной награды,
Какъ жалкій и смѣшной порывъ,
Смѣняется слезой отчаянной досады, —
Иль гаснетъ, тщетныя желанья изнуривъ. —
Такъ музыкантъ, какимъ бы въ немъ огнемъ
Ни пламенѣли памятные звуки,
Съ разбитой скрипкой, взятой въ руки,
Стоитъ съ понуреннымъ челомъ…—
Въ душѣ — любовь, и слезы, и перуны,
И музыки бушующій потокъ…—
Въ рукахъ — обломки, порванныя струны
Или надломленный смычокъ.