Владимир Азов.
Поездка в Россию
править
В воскресенье погода стояла чудесная, — летнее благорастворение воздухов, — и я поехал снимать дачу. От Петербурга и охватывающей его кольцом Ингерманландии до России, оказывается, рукой подать: столь жестоко охаянная Пушкиным «Луга» (помните: «Есть в России город Луга, Петербургского округа?») — уже подлинная Россия. Но я решил забраться в самую глубь России и очутился, медленно спеша, на берегах речки Оредеж. Я вышел из вагона с большим удовольствием, — приятно, знаете, иногда побывать в России, — и увидел милую русскую картину. В конце платформы стояла гладильная доска на четырех колесах, к которой сложной системой веревочек была привязана лошадь и под которой, на рогожке, спал мужик.
Разговор у нас вышел самый лаконический. Я спросил его:
— Ты извозчик, что-ли?
А он ответил:
— Рупь-четь.
Я сел на гладильную доску бочком, по-дамски, и мы поехали. Это была не бешеная финская езда, — это было истовое русское хождение по мукам, в предшествии лошади. Впрочем, доехали мы благополучно, и даже, как ни старался мой возница, ему не удалось выхлеснуть мне кнутом ни одного глаза.
Мужик, с которым познакомил меня мой извозчик, как с лицом, имеющим власть над оредежскими дачами, оказался человеком чрезвычайно обстоятельным. Он осмотрел меня с головы до ног, два раза передвинул шапку со лба на затылок и обратно, почесал бывшей у него в руках палочкой между лопатками, осмотрел очень тщательно носки своих сапог, а у правого сапога осмотрел даже каблук, и затем только сказал:
— А, ведь, у нас дачи-то дорогие… У нас, к примеру, дешевых дач нету… У нас потому дачи дорогие, что у нас хорошие господа живут…
— Все равно, — сказал я. — Уж если я приехал из-за тридевяти земель, так надо посмотреть. Может быть, и сойдемся.
Мужик опять проделал с начала до конца описанную процедуру, прибавил к ней еще почесывание за ухом и затем сказал:
— Я к тому говорю, чтобы который наниматель зря не ездил… себя не беспокоил… которые больше для прогулки… А, между прочим, не доглядишь, куда шпингалеты деваются. Нет шпингалета — и все тут… А был! Приказчик, конечно, ругается… Вам за какую цену, господин желательно?
— Ну, хоть в 300, — сказал я.
— Я к тому говорю, — продолжал мужик, — что другой хочет за 100 целковых лето жить, а где я ему возьму за 100 целковых дачу, когда таких и в заводе нет? У нас дачи хорошие. Ах, пропасти на тебя нет, проклятая…
Последние слова относились, впрочем появившейся в поле нашего зрения собаке. Мужик запустил в нее камнем и продолжал, обращаясь опять ко мне:
— Я к тому говорю, чтобы не зря… Другой хочет, значит, выгадать, и выходит один разговор. Разговору много, а дело-то где? Дело, стало быть, и не делается…
Мужик почесал себе палочкой правый бок и продолжал, переходя уже к новому строю идей:
— Надо быть, дождь будет… Беспременно дождь будет.
— Да дачу-то, — сказал я, — покажешь ты мне или нет?
— А вам много комнат надо?
И, приложив руку козырьком ко лбу, стал вглядываться, с чрезвычайно оживленным выражением лица, в другого мужика, показавшегося чуть не за полверсты на пороге трактира.
— Мне бы комнат пять-шесть, — сказал я.
— Авдюшка! — закричал мой мужик. — Подь сюда!.. Слышь, что-ль, Авдюшка!
И прибавил с чрезвычайно изумленным видом:
— Пять комнатов, говорите?.. Авдюшка!.. Тебе говорят!.. Шесть комнатов?.. Нониче охотники приедут болото снимать… Слышь, что-ль, Авдюшка?.. А ежели восемь комнатов?
— Восемь, — сказал я, — много, ну, да все равно: дело в цене.
— Много, — говорите?.. Авдюшка, горбатый черт!.. До вечера тебя дожидаться?.. А вы, к примеру, на службе или вольное какое занятие имеете?.. Авдюшка!
— Я так, работаю…
— Трудящийся класс, значит… Авдюшка!.. Глухой черт! Дьявол… Нонче, верно, охотники приедут… Так вам шесть комнатов?..
— Да, да… Покажи, однако, скорее, братец… а то, ведь, мне назад, к поезду… время — деньги.
— Это верно, что некогда… Потому, ежели я трудящего классу, то для меня, например, час или там, скажем, полчаса, может быть, дороже твоего полтинника… Который при своем капитале, тому антиреса нет… Так что я могу хоть на цельный день для себя удовольствие сделать: никто меня в шею не гонит… А трудящий человек — его работа погоняет…
— Дачу-то, голубчик, покажи…
— Да рази мне трудно показать?.. Хучь все дачи покажу… Мне показать ничего не стоить… Нешто трудно? Я бы с удовольствием показал… Авдюшка!.. Вишь, назад уполз, конопатый черт…
Рекомый Авдюшка, действительно, скрылся опять в трактире.
— Показывай дачу! Некогда ведь мне…
— Да чего я вам покажу? У меня дачи как есть все посняты. Вон ту, побольше, генеральша Дудникова еще с прошлого лета за собой оставила, а маленькую только авчерась сдал… Тоже из Питера господин… Как его?.. Набыть из немцев… Из себя такой видный…
— Ну, а еще?
— А еще и дач нет… Кабы были, я бы с удовольствием… И место под дачи есть, а дач нету… Вишь, денег у хозяина нет строиться… А я бы с удовольствием… Нешто мне трудно показать? Я бы с удовольствием показал…
Потом я хотел его бить, но он организовал защиту, и я только выругал его, что было мочи. Потом он поставил самовар и сварил одно яйцо, за которым проходил не меньше получаса. Потом я дал ему рубль, проклял его и поехал на гладильной доске назад на станцию.
Все-таки утомительная вещь путешествие в Россию.
Влад. Азов. Поездка в Россию. Открытия и изобретения. Уголовщина. Поветрие. Лизхен и Фриц, или охотник за целкачами. Вечерняя газета. Благотворительный сборник. Промышленность и торговля. Бюджет. В ежовых рукавицах. «Безработный». Дешевая юмористическая библиотека Сатирикона. Выпуск сорок четвертый. СПб.: Издание М. Г. Корнфельда. Типография журнала «САТИРИКОН», 1912