Повара (Коровин)

Повара
автор Константин Алексеевич Коровин
Опубл.: 1937. Источник: az.lib.ru

Коровин К. А. «То было давно… там… в России…»: Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.

Кн. 2. Рассказы (1936—1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма

М.: Русский путь, 2010.

Повара

править

Ласковой красой блистает солнце. Высохли гряды огорода за частоколом. Зеленеют молодые листья моего сада. Зелеными брызгами покрылись березы. В веселых кустах черемухи заливаются малиновки.

Отдыхает душа. Ничего не хочется делать. Одолевает лень. Ни о чем не думаешь. Сядешь на ступеньки деревянной террасы и смотришь.

Далеко тянутся леса в голубой дымке. Собака — пойнтер Польтрон — лежит около меня и смотрит на муху, которая на нее села.

— На террасе чай накрывать? — лениво спрашивает меня мой слуга Ленька. Лицо у него такое скучное, все в угрях.

— Накрывай на террасе, — говорю я. — Что это ты так расцвел, вся физиономия в прыщах?

— Кто знает? Я картофельной мукой посыпал — не помогает. Это от солнца, говорят.

«Да… — думаю я, — весеннее солнце, истома. Идти никуда не хочется». Приятели мои дрыхнут. Ночью ловили налимов на реке, только — река ли еще широка или луна полная, но ничего не поймали.

— Ленька! — крикнул кто-то сверху из светелки. — Который час?

— Девять часов! — кричит Ленька.

И слышно, как проснувшийся спускается по лестнице в коридор.

На террасу выходит Василий Сергеевич. Лицо заспанное и черное. Это от костра, который жгли у реки. На шее у него мохнатое полотенце.

— Ленька, — говорит он, — давай из колодца ведро воды и ковш, я буду здесь, на травке, умываться.

Намылив себе физиономию, приятель Вася мельком взглянул на меня и сказал:

— Рыба у вас вся из реки ушла.

— Ерунда, — говорю, — куда же ей уйти? Еще рано — не берет. Паводок.

За чаем приятели-рыболовы жаловались, что делать нечего, — тощища.

— Знаете что, — вдруг предложил Василий Сергеевич, — пойдем наберем свежего щавелю и молодой крапивы. Я зеленые щи варить буду. Тетенька Афросинья не умеет, я ей покажу. А ты, Василий, ступай с Колькой — наберите сморчков.

— Каких сморчков? — удивился Коля Курин.

— Вот! Ничего ты не знаешь — это грибы.

— Ах да, знаю. Только я не согласен. Еще отравишься. Я, брат, боюсь.

— Я-то знаю, — сказал Княжев, — небось не помрете.

В лесу свежая зелень пробивается сквозь наст гнилого осеннего листа. Зеленеют свернутые в трубочку ландыши.

— Нашел! — кричит Коля, наклонившись у пня.

Когда я подошел, Коля торопливо клал в корзинку на длинных ножках дымчатые поганки, которые росли у пней большими кучами.

— Это же поганки, — говорю я, — что ты!

— Ну, уж извините, пожалуйста, я-то знаю, — это опенки. Они всегда растут у пней.

— От этих грибов ты наверняка умрешь.

— Ну, нет, посмотрим, — упрямился Коля, — кто из нас окочурится: я от этих грибов или вы от сморчков. Это опенки. Я знаю.

Подошел Василий.

— Надо в осинник, — сказал он, — там сморчков поискать, а здесь их нет.

— Василий, посмотри, что Николай-то Василич набрал. Опята?

Василий посмотрел темными глазами на Колю Курина и, зашипев, засмеялся.

— Чего вы — это поганки!

— Нет, извините. Я-то знаю. Когда я их зажарю, пальчики оближете.

И пошел с грибами по дороге к дому.

В кухне, когда мы пришли, тетенька Афросинья с Василием Сергеевичем варили зеленые щи.

Коля в стороне чистил свои грибы и клал их из кастрюли на сковородку.

— Что делается! — расхохотался Вася, зажмурив глаза. — Кольку сегодня хоронить будем… Посмотрите, поганки жрать собирается…

— Это дуром набрал… — сказала, покачав головой, тетенька Афросинья.

Коля упорно молчал; солил и поливал маслом свои грибы, смиренно дожидаясь, когда освободится место на плите. Лицо у него было серьезное и обиженное.

Грибы шипели на огне и превращались в темную тягучую массу. Коля помешивал вилкой в сковородке. Через некоторое время он попробовал с вилки свои грибы, смотря кверху и как бы смакуя, потом выплюнул и сказал:

— Еще сыроваты…

— Да неужто вправду станешь есть поганки?! — спросила тетенька Афросинья.

— Это опята.

— Беспременно помрешь.

— Молока надо подлить немного, — сказал Коля и налил в сковородку молока. Грибы шипели. Молоко сделалось темно-синего цвета.

— В опенки уксусу надо, — посоветовал Василий Сергеевич. — Прочти-ка поваренную книгу. Уксус необходим.

Коля подлил уксусу, потом попробовал и опять плюнул.

— Сметаны! — лаконически сказал Василий Сергеевич. Коля положил сметану.

— Муки! А то у тебя жидель какая-то выходит.

И Василий Сергеевич насыпал муки на сковородку с грибами.

— Что ты делаешь! — обиделся Коля. — Ведь это драчена какая-то выходит…

Он облизал ложку.

— Кислота!..

— Клади сахару.

— Ну, это ерунда, — сказал Коля.

— Возьми поваренную книгу, тогда узнаешь.

Коля пошел за поваренной книгой. Стоя у плиты, он что-то поглядел в книге Молоховец и насыпал сахару на сковородку. Грибы шипели и пузырились. Попробовал.

— Вот ты мне и испортил! — сказал он. — Есть нельзя будет…

— Слава Богу, — засмеялась тетушка Афросинья, — жив останешься.

Василий Сергеевич, взяв у Коли поваренную книгу, быстро перелистал несколько страниц, прочел и сказал:

— Луку забыли положить и яйцо.

Положили в кастрюлю со щами луку и яйцо…

— Ах, черт! — вдруг дернулся Василий Сергеевич. — Яйцо-то ведь потом кладут. Все это из-за тебя, Николай.

От сковородки шел дым: грибы подгорели.

— Поспели! — сказал Коля.

*  *  *

В двенадцать часов все сели за стол. Подали зеленые щи и Колины грибы — это была какая-то подгорелая лепешка мрачного, черного цвета. Попробовали щи. Тоже что-то не то.

— Я говорил — конского щавеля набираете… Чего лошади только едят!.. — сказал Василий Князев.

— Надо сметаны больше, — хмуро пробормотал Василий Сергеевич.

Положили сметаны. Но и сметана не помогла.

Коля ел медленно и озабоченно свою стряпню и говорил:

— Поганки, говорите, умрешь… Я, брат, не муха… Но вот ты мне все испортил! — Коля сердито посмотрел на Василия Сергеевича. — Когда уксус положили — сковородка так и затрещала. Видно было, что не надо уксусу класть.

Тетушка Афросинья решительно взяла сковородку и, не говоря ни слова, унесла. Коля пошел за ней. Она сбросила Колины грибы со сковородки у сарая.

Подошли куры, петух, посмотрели на выброшенное кушанье, но не стали клевать.

Слетели с березы сороки, попрыгали кругом, потрещали и улетели.

Подошла свинья, понюхала и, хрюкая, скушала все…

— Ну вот, — сказал Коля, — а вы говорили, поганки!..

*  *  *

— Ну и повара!.. — вернувшись к столу, засмеялась тетенька Афросинья. — И щи-то — тоже не похлебаешь. Я сейчас вам окорочок принесу…

— А я его подкопчу, покуда плита топится, — сказал Василий Сергеевич. — Надо его чесноком нашпиговать, как колбасу.

— Нет, повара, будя. Не дам. А то голодные останетесь, — смеясь, сказала тетушка Афросинья.

ПРИМЕЧАНИЯ

править

Повара — Впервые: Возрождение. 1937. 24 апреля. Печатается по газетному тексту.

книга Молоховец — Молоховец Елена Ивановна (1831—1918), автор кулинарной книги «Подарок молодым хозяйкам, или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве» (1861), выдержавшей 29 изданий общим тиражом 300 000 экземпляров.