Письмо супруге 23 мая 1904 года (Столыпин)

Письмо супруге 23 мая 1904 года (Столыпин)
автор Пётр Аркадьевич Столыпин (1862—1911)

Дата создания: 23 мая 1904 года. Источник: Столыпин П. А. Письма П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной = РГИА. Ф. 1662. Оп. 1. Д. 230. Л. 39–42об..

23 мая 1904 г., Саратов

Дутя моя, сейчас вернулся с открытия кумысного заведения и детской колонии за 10 верст от города под ужасным дождем, но степлело. Пил кумыс и ел баранину и плов, приготовленные киргизом. Были доктора и лохматые дамы, но все очень ласковые, «женирку» у них я постарался уничтожить, пожертвовал 25 р[уб]., так как дело хорошее и подышал чистым воздухом. Возвратясь был осчастливлен, получив сразу от Тебя два письма, от 18-го и 19-го. Утром была и телеграмма насчет Полозовой, я ее отправил Петрову^[1]. Я боялся раскрывать телеграмму, но про Адю там ни полслова. А из писем вижу, что нарыв придется вскрывать – боюсь Ивашкиной прыти – не рано бы вскрыл, лучше обождать, чтобы сам лопнул. Зато ему честь и слава за мазь от экземы.

Вы меня напрасно, дутик, браните за картон от Мюрилиза и Шанкса. Оба картона лично мною вручены Семёну для отправки Тебе большою скоростью: я, кажется, всегда Ваши поручения исполняю, и Вы через своего барина обижены не бывали.

Кокарду я отвезу в Кабинет и полагаю, что она сотни две стоит. Шифр завещан Анне. Про зелёный сервиз ничего сказать не могу. Слышал, что говорили про какой-то саксонский сервиз, который ещё при жизни Мама был ею подарен Анне, но она его не увезла в Рим. Алёша его снёс сверху, чтобы отдать Анне, но как раз в это время пришли описывать и описали сервиз. Ты спрашиваешь, кто будет поровну распределять бронзу, мебель и проч.? Но я думаю, что и распределять не придётся и все возьмут Сашины скорпионы, так как едва ли согласятся снять запрещение за 4600 р[уб]., как предлагают братья. Затем Алёша хотел выплатить эту сумму и взамен взять Сашину часть вещей, но едва ли Саша на это согласится, он ведь такой невменяемый и слушает своих жидов – он считает естественным, чтобы платили его долги, но даром, и, вероятно, будет кричать, что его обирают, если не дадут ему вещей. Впрочем, это личное мое впечатление в Москве, так как я видел, как Алёша старался справедливо все распределять на кучки и затем метал жребий, что кому достанется, а Саша, чтобы ему ни досталось, хныкал, что его обделяют. Он мелочен ужасно и какой-то inconscient^[2]. Кажется, если придётся делить большие вещи, то, конечно, их нужно оценить через оценщика, а затем тоже бросать жребий – так никому не обидно.

Ты пишешь, что долг Соловому (а кстати, и долги, оставшиеся после Мама) братья должны выплатить в бóльшем размере, чем сестры. Сегодня Алеша прислал мне расчёт, из которого видно, что они так и сделали: всего долга 4735 р[уб]. 69 к[оп]. (кажется, ещё не заплачено 800 р[уб]. какому-то Истомину), который они распределили на долю братьев по 1578 р[уб]. 56 к[оп]., а с Тебя и Анны по 789 р[уб]. 28 коп. Таким образом, они заплатили вдвое больше, чем сестры. Вообще мое мнение, что Алёша с Мимою все делают аккуратно, как в аптеке. Я на Миму был зол за его озорство с Тобою, но застал его таким тихим (он, видимо, и на вокзал за мною приехал, чтобы загладить свою вину), что долго холодным быть я не мог.

Весь расчёт Алёши я привезу с собою, а если хочешь, напиши, я вышлю заказным. Боюсь выслать простым, это документ! На Твою долю приходится всего расхода 2011 р[уб]. 80 к[оп]., но в эти деньги входит и содержание Саши за год до 1 июня 1905 г. 480 р[уб].). Всё отдали Миме за год для Саши, и Мима ему будет высылать помесячно.

Что касается Саши, то я думаю, что после распродажи всего, ему останется ещё из доходов Гуры около 1500 руб. в год. Он невменяем и я уверен, что в Колноберже навезет вам подарков. Про Тихона слышать не хочет – говорит, что до смерти его не покинет. Здешнего старика от Булыгиной, видимо, кто-то отговорил поступить, т. к. Иван говорит, что он поступил на место.

Посылаю Тебе письмо Алёши – Ты, вероятно, знаешь вещи, которые он посылает. Это из вещей, избежавших описи.

Когда приедет водопроводчик, не забудь указать ему, где провести воду наверху.

Скажи Штраухману непременно отыскать лакея. Тут надежды нет. Семён только обещает.

Экономке скажи, что её брат может приехать, получить должность кандидата околоточного.

Олинька, вещи, которые я привез с собою, я не буду раскупоривать до Тебя. Лампа там не розовая, а темно-зеленая с золотыми узорами, насколько помню.

Фигурки с головами, которые снимаются, кажется, маркизы.

Дутя, как больно у Тебя нарыв под пальцем.

Сейчас получил телеграмму от Алексея Устинова^[3] (который обедал у нас зимою), что отец его Михаил Андрианович скончался в Пскове. В среду похороны, если возможно будет, поеду.

Что-то я расписался, а бумаг много.

До свидания, ласковая, хорошая моя.

Целую Тебя крепко и деточек, все думаю про шейку Ади.

Твой

Автограф

Примечания

1. Петров Николай Николаевич – коллежский асессор, помощник присяжного поверенного, делопроизводитель губернского попечительства детских приютов, секретарь саратовского Дамского попечительства о бедных.
2. не в себе (франц.).
3. Устинов Алексей Михайлович (1879–1937) – эсер (парт. кличка Безземельный), участвовал в терроре, за что лишился дворянского звания; отец богатого поме-щика Сердобского уезда Саратовской губернии. После октябрьского переворота 1917 г. работал в военной разведке, с 1921 г. на дипломатической работе.