Уважаемый товарищ!
По поводу обстоятельств, сопровождавших выход т. Ленина из редакции, я могу сказать одно: эти обстоятельства, как видно, значительно изгладились из его памяти. Спешу освежить его воспоминания.
Он говорит: «Атмосфера раскола после съезда Лиги надвинулась так грозно, что Плеханов решил кооптировать старую редакцию». Это неточно. По уставу Плеханов не имел никакого права «решить» это: кооптация могла быть только единогласной. Я просто «решил», что неуступчивость партийных центров наносит огромный ущерб партии и что поэтому надо своевременно сделать уступки. А так как я был убежден, что т. Ленин не согласится с этим, то я «решил» выйти в отставку, о чем и довел до сведения т. Ленина. Он позабыл или нашел неудобным вспоминать об этом.
"Я предвидел, — продолжает он, — что оппозиция не удовлетворится этим, — и считал невозможным переделывать решение партийного съезда в угоду кружку. Еще менее считал я позволительным становиться поперек дороги возможному миру в партии и поэтому вышел после «№ 51 из редакции „Искры“, заявив при этом, что от сотрудничества не отказываюсь и не настаиваю даже на опубликовании о моем выходе, если установится добрый мир в партии».
Это опять неточно. Когда я сказал т. Ленину, что я хочу выйти из редакции, не считая возможным поддерживать своим участием в ней политику неуступчивости, ведущую партию к гибели, т. Ленин возразил: «Нет, уж лучше я выйду, потому что, если выйдете вы, то всякий скажет: очевидно, Ленин неправ, если с ним разошелся даже Плеханов». На другой день товарищ Ленин подписал свою отставку.
Несколько дней спустя, он зашел ко мне и сказал, что свой выход из редакции он рассматривает вовсе не как уступку меньшинству. «Чемберлен, — прибавил он, — вышел из министерства именно затем, чтобы более упрочить свою позицию, так и я». Я тогда же принял к сведению эти слова, и с тех пор, когда мне говорят о миролюбии т. Ленина, я вспоминаю о Чемберлене, а когда я встречаю в газетах имя Чемберлена, я вспоминаю о миролюбии т. Ленина.
Что касается вопроса о доведении до сведения публики факта выхода т. Ленина из редакции, то вот относящиеся сюда документы.
I
правитьНе разделяя мнения члена Совета партии и члена редакции ЦО, Г. В. Плеханова, о том, что в настоящий момент уступка мартовцам и кооптация шестерки полезна в интересах единства партии, я слагаю с себя должность члена Совета партии и члена редакции ЦО.
P. S. Во всяком случае, я отнюдь не отказываюсь от посильной поддержки своей работой новых центральных учреждений партии.
II
править…В номере «Искры» с объявлением о съезде я прошу также поместить мое, прилагаемое при сем, заявление. Конечно, на случай, если установится полный мир в партии (на что я надеюсь) и если вы найдете это нужным, я мог бы, среди прочих условий мира, обсудить и напечатание такого заявления.
18 ноября.
Текст заявления:
У. Т.! Прошу поместить в «Искре» следующее заявление;
"Н. Ленин с 1 ноября (нов. ст.) 1903 г. не состоит более в редакции «Искры».
Лично мне ни на одну минуту не казался важным вопрос о том, узнает или не узнает читающая публика о выходе т. Ленина, но последние строки второго письма показали мне, что сам т. Ленин приписывал этому вопросу огромнейшую важность и готов был уступить свое молчание об этом за подходящий эквивалент. Я очень удивился этому и стал с сожалением думать, что он отчасти усвоил себе привычки тех людей, с которыми он воевал в № 50 «Искры», в статье «Минимум логики и максимум беззастенчивости». Я не нашел нужным покупать его молчание. Вот все, что я пока могу сообщить Вам. Этого, полагаю, достаточно, чтобы очень значительно дополнить и исправить сказанное т. Лениным.
Еще одно. Поведение т. Ленина возмущает Вас. По-моему, Вы относитесь к нему слишком строго. Я думаю, что многие странности его поступков объясняются просто-напросто тем, что он совершенно лишен чувства смешного.
P. S. Вы сами прекрасно знаете, что кооптация, сделанная мною, не противоречила решению съезда, который уставом, принятым им, предоставил редакции пополнять свой состав по собственному усмотрению.