Некрасовский сборник. XI—XII
С.-Пб, «НАУКА» 1998
10
правитьЛюбезный друг Николай Алексеевич. Я обещал тебе написать тотчас, как приеду в Ниццу. Только третьего дня вечером я приехал сюда и вчера был у Салтыкова. Хотя я мельком и видел его у тебя, но никогда даже не разговаривал с ним. Сразу человек этот мне понравился; очевидно, это человек прямой. Хотя он нездоров, это видно, но вид его произвел на меня весьма утешительное впечатление. Глаза его свежие, удушья не заметно, цвет лица обыкновенный. Худобы не заметно. Одно, что показывает болезненность, — это звук голоса, сгорбленность, походка ненормальная и темп речи не совсем еще здорового человека. Словом сказать, на мой первый взгляд, это человек начинающий подыматься, а не спускаться вниз.
Здесь теперь Божья благодать. Пишу в саду, кругом апельсины и лимоны, тепло так, как у нас бывает в июле, — нет ни мошек, ни комаров, ни мух; в некотором роде рай.
В Париже некий русский господин просил меня узнать, не нужно ли кому из журналов постоянного корреспондента для хроники политической парижской жизни? Он будет не составлять, а переводить те статьи, которые предлагает составлять некий Barbier, один из редакторов газетки «Le Rappel». Сообщаю тебе на всякий случай; если не подходит тебе, то не пожелают ли Бирж<евые> Вед<омости>.
Будь здоров, может быть, до свидания; я скоро возвращусь в Париж.
Сию минуту видел доктора Чернышева, который пользует теперь Салтыкова. Он сказал мне, что у Салтыкова действительно есть порок сердца, что с этим пороком можно прожить и двадцать лет. Но нельзя ручаться ни за один день, и что теперь его положение не представляет ничего исключительно опасного.
Печатается по автографу: ИРЛИ, ф. 202 (Н. А. Некрасов), оп. 2, № 72, л. 1—2. На л. 1 в левом верхнем углу штамп: HТtel du Louvre. Nice. С сокращениями опубликовано: Евгеньев-Максимов В. Из прошлого. Неизданные письма М. Е. Салтыкова-Щедрина к Н. А. Некрасову: (К 40-летию смерти М. Е. Салтыкова) // Новый мир. 1929. № 5. С. 187—188 с датой 15 мая 1876 г.
Валериан Александрович Панаев (1824—1899) — инженер путей сообщения, действительный статский советник, публицист, автор интересных мемуаров, двоюродный брат писателя И. И. Панаева. С 1839 г. часто посещал его дом, встречался там со многими видными представителями русской литературы, сблизился с кругом «Современника». (Его родной брат Ипполит Александрович с 1856 по 1866 год заведовал конторой этого журнала, его хозяйственными и денежными делами). В. А. Панаев узнал Некрасова в 1840 году через своего знакомого Клавдия Андреевича Даненберга; в дальнейшем, примерно с 1847 года, между ними установились дружеские отношения. В издании произведений Некрасова 1856 года известное стихотворение «Старые хоромы. (Из Ларры)» (позже названное «Родина») было посвящено Валерьяну Панаеву. В середине августа 1864 года Некрасов передал В. А. Панаеву из Карабихи через B. С. Звонарева письмо со стихами «И здесь душа унынием объята…». В. А. Панаев был горячим поклонником некрасовской поэзии. До самой смерти Некрасова у них сохранялись теплые отношения.
Датировка уточнена на основании следующих данных.
20 февраля (3 марта) 1876 года Салтыков обращался к Некрасову из Ниццы: «Получили ли Вы мою статью, многоуважаемый Николай Алексеевич, и будет ли она напечатана? Я написал ее несколько поспешно, вследствие Вашего письма, посланного через Панаева, которое я получил по почте, а самого Панаева и до сих пор не видал» (Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч. В 20-ти т. М., 1976. Т. 18 (II). C. 263). Итак, в феврале Салтыков уже мог ожидать визита В. А. Панаева. В письме к П. В. Анненкову от 3(15) апреля 1876 г. он сообщал, что «послезавтра», то есть 5 (17) апреля, он выезжает в Париж. А письмо от 6 (18) апреля послано Некрасову из Парижа. Больше в Ниццу Салтыков не возвращался. Из Парижа он проехал в Баден-Баден, а затем отправился в Россию. Значит, В. А. Панаев мог посетить Салтыкова только до 5 (17) апреля.
В. А. Панаев написал название месяца по-французски. Очевидно, что его скоропись следует читать не «Мая», a «Mars», то есть март. Число «15» могло быть дано в соответствии с календарным стилем, принятым в России. Но в то же время логичнее предположить, что коль скоро месяц обозначен по-французски, то и число проставлено по григорианскому календарю.
Письма Салтыкова подтверждают, что конец февраля--начало марта в Ницце были прекрасными. И это неудивительно. Курорт расположен в субтропической зоне, среднеянварские температуры достигают там +8 °С. Салтыков писал Некрасову 25 февраля (8 марта) 1876 года: «…так кашляю, как никогда не бывало. И это при великолепном солнце» {Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч. Т. 18 (II). С. 265). Письмо А. С. Суворину 26 февраля (9 марта); «Здоровье мое вот в каком положении: с утра сижу на одном месте и кашляю… Ослаб до того, что выходить не могу … А на дворе июньский жар» (там же, с. 267).
Однако после 15 марта по новому стилю в Ницце наступило резкое изменение погоды. Вот что писал Салтыков П. В. Анненкову 9 (21) марта: «Погода самая неприятная. Представьте, теперь, в конце марта, — стужа, и вот два дня сряду как порошит снежок. Никто ничего подобного не запомнит» (Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч. Т. 18 (II). С. 276). Письмо В. А. Панаева, в котором он восхищается благодатным климатом, прекрасной южной растительностью этого уголка на побережье Средиземного моря, было написано, по всей вероятности, в последний погожий день; затем началось сильное похолодание, и в марте погода не исправилась.