Письмо из Парижа
правитьЧайные общества (les thés) и балы в нынешнюю зиму были у нас многочисленны. Такого рода собрания должны занимать средину между обществами рассеянными политической бурей и между теми, которые начинают образоваться; но скоро всем наскучивает шумное многолюдство, необходимое единственно тогда, когда люди ищут и еще не нашли надобных им людей.
Те, которые по состоянию или по месту своему могут жить открытым домом, принимают одних званых, составляющих число, а не имеют всегдашних, составляющих общество. Легче пригласить на чай 80 или 100 человек, нежели двадцать на ужин, требующий короткого знакомства или привычки видеться, которой еще нет.
Обеды, подчиненные скуке и холодному тону принуждения, идут наряду с шумными балами и концертами. Что касается до публичных собраний, маскарадов и прочих, за которые надобно платить деньги, то в них бывают только иностранцы, молодые люди, не знающие света, и женщины, которые слишком известны свету.
Самый великолепный праздник нынешнею зимою был в доме госпожи **, которая хотела соединить у себя всех лучших людей Парижа. Концерт и бал заслужили всеобщую похвалу. Женщины были одеты прекрасно, богато и со вкусом; а мужчины, казалось, все пришли с похорон, на которых они много плакали: ибо все были в черных кафтанах и крайне печальны. Весьма не многие напоминали прежнюю французскую любезность, люди некоторых лет отличались приятною учтивостью, молодые люди видом равнодушия и скуки, а все вообще тоном холодным и благопристойным. С женщинами говорили мало; но критикуя некоторых, почти всем удивлялись. Их убор, вид, искусство танцевать, красота и приятность, заслуживали безмолвную похвалу улыбки и взоров. Одна из них возбудила общее внимание и затмевала других своими прелестями; но как она не хотела замечать нашего удивления, то я уверен, что оно было ей известно, и потому не считаю нужным наименовать ее.
В мужчинах приметил я сильное желание танцевать не хуже Вестриса и Нивелона; но скажу им, что они еще не дошли до образца своего. Впрочем не надобно отчаиваться: попрыгав еще лет тридцать, они могут танцевать совершенно, то есть в те лета, в которые не все уже и ходят порядочно.
-----
правитьПисьмо из Парижа: (Из «Journal de Paris»): [Выписка из «Journal des dames et des modes». 1802. N 16] / [Пер. Н. М. Карамзина] // Вестн. Европы. — 1802. — Ч. 2, N 8. — С. 354-356.