Встречи с прошлым. Выпуск 3
М., «Советская Россия», 1978
В истории русской культуры, в истории русского общественного движения Мария Федоровна Андреева (1868—1953) занимает почетное место. Она родилась в артистической семье: отец ее был главным режиссером Александрийского театра в Петербурге, мать — актрисою этого же театра. В 1886 году она окончила драматическую студию и стала выступать на сцене, сначала в провинции, а потом в Москве. В 1898 году она становится актрисой Художественного общедоступного театра, куда пришла из Общества искусства и литературы вместе с К. С. Станиславским, М. П. Лилиной, В. В. Лужским, А. А. Саниным. Таким образом, она может считаться одним из зачинателей Московского Художественного театра. К первой годовщине театра она сыграла шесть разнохарактерных ролей и показала себя актрисою широкого диапазона. На сцене Художественного театра она создала незабываемые образы Оливии в «Двенадцатой ночи» Шекспира, Ирины в «Трех сестрах» Чехова, Наташи в горьковском «На дне».
Но М. Ф. Андреева была не только выдающейся актрисой русского театра. Уже в 90-е годы прошлого века она сближается с революционным студенчеством, изучает труды Маркса, а с начала XX века принимает деятельное участие в революционном движении, являясь сторонницей ленинской «Искры». Она была тесно связана со многими деятелями русской социал-демократической партии, ее большевистского крыла, с Н. Э. Бауманом, Л. Б. Красиным, Г. М. Кржижановским. Ее знал и высоко ценил Владимир Ильич Ленин, который придумал ей партийную кличку «Феномен» и тем самым подчеркнул необычность подобного явления в среде русской художественной интеллигенции,
Мария Федоровна Андреева была женой, другом и соратником А. М. Горького. Познакомилась она с ним в 1900 году во время крымских гастролей Художественного театра. Вместе с Горьким она активно участвует в первой русской революции. В 1906 году она вынуждена уехать с ним за границу, сначала в Германию, потом в Италию, на Капри. По заданию партии в 1906 году ездила вместе с Горьким в США с целью сбора средств для революционной борьбы.
В начале 1900-х годов она познакомилась и с Ф. И. Шаляпиным. Мария Федоровна была горячей поклонницей его таланта. Но помимо этого Андрееву и Шаляпина на протяжении многих лет жизни объединяла любовь и внимание к одному человеку — А. М. Горькому.
В 1913 году Андреева приехала на родину, Горький остался на Капри. Кроме политики, театра, литературы, она увлекается кинематографом. Русский кинематограф делал тогда только первые робкие шаги. Его художественный уровень был очень низок, он был целиком в руках дельцов-коммерсантов. Мария Федоровна поняла все значение этого нового, наиболее демократического вида искусства. Она «мечтала выпускать реалистические, идейные кинофильмы. Она хотела создать подлинно художественный кинематограф — перекинуть мост между театром и кино», — писал один из старейших русских кинематографистов M. H. Алейников (сб. «Мария Федоровна Андреева». М., 1963, стр. 510).
Ее идею готовы были поддержать многие. Здесь она нашла общий язык и с Горьким и с Шаляпиным. «Виделся я по этому поводу с Федором Ивановичем, который отнесся к нему восторженно и обещал всяческое содействие, — писал в это время Горькому его друг, писатель А. Н. Тихонов, тоже привлеченный к этому делу Андреевой. — Он говорит, что такая же точно идея пришла ему в голову вполне самостоятельно, и он сам хотел обратиться с ней к Марии Федоровне» (там же, стр. 655).
Кроме Шаляпина и Горького, Андреева привлекает некоторых артистов Художественного театра (Н. А. Румянцева, К. А. Марджанова, А. А. Санина), выдающегося деятеля большевистской партии Л. Б. Красина, ведет переговоры с крупным нефтепромышленником — меценатом С. Г. Лианозовым, участником и фактическим владельцем кинематографического акционерного общества «Биохром», на базе которого она и думает создать киностудию. Но нужны деньги, много денег. В письме к Горькому от 28 сентября 1913 года Андреева пишет: «Сейчас мы ищем денег, нужно тысяч двадцать предварительно, чтобы заплатить нотариусу за наш договор, за общий договор со всеми вкладчиками и чтобы внести первый взнос Лианозову. Эти двадцать тысяч рублей мы тотчас же вернем из тех девяноста тысяч рублей, которые нам дает „Биохром“… Дело, как видишь^ затеяно большое. Если оно удастся, целая периферия окраинных синематографов, да и не только в Москве, а во многих местах, обеспечена» (стр. 218). В другом письме к Горькому от 20 сентября она пишет: «Мечусь в поисках денег, нужно до зарезу, чтобы заключить договор… А не найдем денег в первых числах октября — прощай лианозовский договор, девяносто тысяч „Биохрома“, и sce наше предприятие отложится в очень долгий ящик, да и доверие будет подорвано» (стр. 222).
Для непосредственной организации всего этого дела осенью 1913 года Андреева приезжает в Москву, где находится Шаляпин и где живет Лианозов.
Публикуемое ниже письмо Андреевой к Шаляпину от 29 октября 1913 года (ф. 2579, оп. 1, д. 332) написано в Москве и, по-видимому, связано именно с кинематографическим эпизодом ее биографии.
29/Х 913
Пыталась найти Ваш номер телефона, Федор Иванович, и не могла добиться его, мне хотелось заранее справиться, когда и как я меньше всего обеспокою Вас.
Мне хотелось бы с благодарностью вернуть Вам одолженные Вами мне деньги — можете ли Вы приехать ко мне или назначите мне час, когда бы я могла застать Вас дома?
Видела и слышала Вас в «Борисе» и плакала от радости за Вас — и восхищения, всем сердцем желаю Вам всего светлого и хорошего и, если жалею о чем, — что не приведется мне, д[олжно] б[ытъ], сыграть когда-нибудь вот с таким бы артистом, как Вы.
Будьте же здоровы и счастливы.
Алексей Максимович просил меня при случае передать Вам его привет. Пишет, что здоров сейчас, но нервен, волнуется всякими российскими невзгодами, как всегда. Летом мы с ним были вместе в Италии. Хочет побывать в России, но не знаю, удастся ли это… Поживем — увидим.
Мария Андреева
Тверская № 40. Меблированные комнаты Елисеева.
Тел. № 47-95
Свидание с Шаляпиным, по-видимому, состоялось. В письме Андреевой к И. П. Ладыжникову от 4 декабря 1913 года читаем: «Относительно синемо дело обстоит так: есть договор с Лианозовым, еще не подписанный, но обещанный, есть обещание Шаляпина играть исключительно для этого синематографа; есть тысяч двадцать пять — тридцать денег, данных двумя-тремя человеками; есть сочувствие Алексея Максимовича… Рук я не складываю, духом не падаю, но — трудно» (сб. «Мария Федоровна Андреева». М., 1963, стр. 231).
К сожалению, киностудия не была создана. Этому воспрепятствовали и всякого рода организационно-финансовые трудности и вскоре начавшаяся первая мировая война. Но сама мысль о создании настоящего, художественного кинематографа в России была, конечно, новаторской. И мы вправе рассматривать Марию Федоровну Андрееву, наряду с Горьким и Шаляпиным, в какой-то мере как «первопроходцев» нового искусства, искусства кино.
В заключение хотелось бы отметить небольшой, но любопытный факт. Вполне возможно, что Андреева могла посетить Лианозова, ведя переговоры об организации киностудии. Жил он в Малом Гнездниковском переулке. Лианозовский особняк (ныне дом № 7а) в 1918 году был реквизирован и там разместились советские киноорганизации: Московский кинокомитет, потом Госкино, Совкино, Министерство кинематографии… и, таким образом, особняк, в котором в 1913 году начался впервые серьезный разговор о русском художественном кинематографе, на долгие годы стал центром советской кинематографии. Его стены видели Луначарского и Маяковского, Эйзенштейна и Пудовкина,