<div class="header2" id="П. А. Вяземский и А. А. Дельвиг — А. С. Пушкину. 12 июня и вторая половина июня 1826 г. Петербург." >П. А. Вяземский и А. А. Дельвиг — А. С. Пушкину.
12 июня и вторая половина июня 1826 г. Петербург.
Письмо А. С. Пушкину 12 июня и второй половины июня 1826 г. (Вяземский и Дельвиг)
| Письмо А. С. Пушкину 12 июня и второй половины июня 1826 г. |
| Дата создания: 12 июня и вторая половина июня 1826 г., опубл.: 1879 г.. Источник: Фундаментальная электронная библиотека «Русская литература и фольклор» (ФЭБ) |
- Википроекты
<П. А. Вяземский:>
12-го июня.
Ты знаешь о печальной причине приезда моего в Петербург. Хотя ты и шалун и грешил иногда эпиграммами против Карамзина, чтобы сорвать улыбку с некоторых сорванцов и подлецов, но без сомнения ты оплакал его смерть сердцем и умом: ибо всякое доброе сердце, каждый русский ум сделали в нём потерю не возвратную, по крайней мере для нашего поколения. Говорят, что святое место пусто не будет, но его было истинно святое и истинно на долго пустым останется. Завтра едем с Карамзиными в Ревель: не знаю, долго ли там останусь с ними, но буду тебе писать оттуда, а теперь писатъ нет ни времени, ни мысли, ни духа. — На твоем месте написал бы я письмо к государю искреннее, убедительное: сознался бы в шалостях языка и пера с указанием однакоже, что поступки твои не были сообщниками твоих слов, ибо ты остался цел и невредим в общую бурю; обещал бы держать впредь язык и перо на привязи, посвящая всё время свое на одни занятия, которые могут быть признаваемы (а пуще всего сдержал бы свое слово), и просил бы дозволения ехать лечиться в Петерб.<ург>, Москву или чужие краи. Вот мой совет! — Обнимаю тебя.
<А. А. Дельвиг:>
Третьего дни получил от Муханова это письмо и по первой почте тебе посылаю его, милый Пушкин. Что ж ты не присылаешь Цыган, мы бы издали их? Плетнёв тебе кланяется, он живет теперь на Кушелевой даче, верст 7-мь от городу, и я довольно редко с ним видаюсь. Его здоровье очень плохо. Теперь кажется начало поправляться, но до сих пор мы думали и его проводить к отцу Ломоносову. Баратынский другим образом плох, женился и замолчал, вообрази, даже не уведомляет о своей свадьбе. Гнедичу лучше, он тоже живет на даче и тебе кланяется. В комнатах[1], в которых он живет, жил в последнее время Батюшков. До сих пор видна его рука на окошках. Между прочим на одном им написано: Есть жизнь и за могилой! а на другом: Ombra adorata[2]! Гнедич в восторге меланхолическом по целым часам смотрит на эти строки. — Вяз.<емский> у меня был в проезд свой в Ревель. Он сказал мне, что он уверил В.<асилия> Л.<ьвовича>, что: Ах тетушка, ах Анна Львовна, написано мною, и тем успокоил его родственную досаду. Мы очень смеялись над этим. Отец твой ничего об этом не говорил и не говорит. Тебе напрасно его оклеветали. Из Онегина я взял то, что ты мне позволил, только у меня и переписано было, проч. у Вяземского. Что ты не издаешь его. Ежели тебе понадобятся деньги гуртом, продай его мне и второе издание твоих поэм. Только цензура пропустит их, деньги ты получишь. От Эды деньги скоро накопятся. Отдам их Плетнёву или кому велишь. Прощай, душа[3] моя, будь здоров и вспоминай обо мне.
Весь твой Д.
Примечания править
Впервые опубликовано П. И. Бартеневым в «Русском Архиве», 1879, кн. II, стр. 478—479. Вошло в издание переписки Пушкина под ред. В. И. Саитова (т. I, 1906, стр. 356—357).
|
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода. |