Опубликовано в журнале:
«НЛО» 2008, № 91
Париж 30/18 дек[абря] 1843
Любезнейший Булгарин! Благодарю тебя от всей души за одолжение твое, которого я вовсе не забуду. Рассчитаемся по приезде.
Спасибо тебе за суждение о моих «Письмах». Я сам часто писал их с большою недоверчивостью и продолжал их, потому что, по известиям от вас, они вообще нравились читателям. Предоставляю печатать их как заблагорассудится: в «Смеси», в фельетоне, где хотите. Они отнимают у меня столько времени, что уменьшение их будет для меня очень облегчительно в других занятиях. Но впечатлений à la Musset1 писать не могу, ибо не хочу и не умею. Не могу, потому что вижу Париж в 4-й раз и знаю его как Большую Морскую, следственно, не получаю от созерцания его никаких свежих впечатлений. В обществах бываю очень редко, да там ничего и не найдешь. Не умею, потому что я, как ты знаешь, очень туп на изобретение, и если в моих писаниях есть какой-нибудь интерес, он происходит от того, что я говорю правду, описываю только то, что сам видел и слышал. И в записках моих мало вымысла. Итак, я пишу, что и как умею. Хороши письма, печатай, не хороши, брось, да дай знать, чтоб я вперед не терял времени. Не бойся, чтоб я за свои статьи подвергся неприятностям. Здесь не тронь только политики, le petit caporal и la rive gauche du Rhin2. В литературе здесь совершенная свобода, и не только явно говорят и печатают все, что и пишут, но и представляют в лицах в «Charivari»3.
Там изображены были все русские содержатели парижских актрис: Поливанов, паяс Солтыков4 и др. Готовятся представить длинного Обрескова5, который содержит хорошенькую Mlle Doches6. Мюль [?] будет, и какая честь для тайного советника! Жаль, что Ф. П. Вронченко7 здесь нет. Предмет был бы бесподобный! Следственно, легкие замечания мои о делах и лицах, всем известных, не могут иметь никакого следствия. У нас же другое дело. Генрих Гейне сказал мне на днях о немецкой ценсуре, которая изгадила литературу в Германии: «Wenn man dem Hunde das Maul zusammenschnüt, so bellt er mit dem Hintern…»8
Итак, напишу еще 15-е письмо по-прежнему, чтоб Алеша не обманулся в отношении оригинала и [нем. нрзб.], а там забастую, в ожидании дальнейших распоряжений9.
Прошу кланяться от меня всем твоим домашним, и напомни обо мне
всем, кто меня помнит. Прощай. Твой друг Греч.
1) на манер Мюссе (фр.).
2) маленького капрала и левого берега Рейна (фр.). Имеются в виду Наполеон I и провинции Эльзас и Лотарингия, на которые претендовала Германия.
3) «Charivari» — парижский иллюстрированный сатирический журнал (1832—1937).
4) Возможно, речь идет о двух богачах — тульском помещике Николае Александровиче Поливанове и страстном библиофиле Сергее Васильевиче Салтыкове (1777—1846).
5) Имеется в виду дипломат Дмитрий Михайлович Обрезков (1789—1864).
6) Эжени Дош — актриса театра «Водевиль», впоследствии, в 1852 г., первая исполнительницы роли Маргариты Готье в «Даме с камелиями» А. Дюма-сына.
7) Вронченко Федор Павлович (1780—1852) — товарищ министра финансов (1840—1844), министр финансов (1844—1852).
8) «Если собаке связать пасть, она будет лаять задом» (нем.).
9) «Парижские письма» Греча печатались в СП с сентября 1842 г. После данного письма они не прекратились, а, напротив, регулярно печатались по март 1843 г.
30 мая 1844. СПб.
Любезнейший Taddeo! Не понимаю, отчего ты не получал газет. Кузнец1 регулярно каждый понедельник отдает их в контору дилижанса. Вчера их не приняли, потому что, за недостатком пассажиров, дилижанс не ходил, и он отправляет их сегодня по почте. Работа моя идет легко и приятно. Разумеется, Зотова надобно скоблить, но это для меня не новое.
Скоблил я и хуже. Где у тебя брошюра Мериме и книжка Марка Фурние2? Если с тобою, в Дерпте, потрудись их прислать сюда, особенно первую. Третьего дня скончался бедный Эмиль Тимм3. Это не несчастие. Он бы всю свою жизнь был болваном из болванов. Что за отец у них4! Ученый урод.
Я усердно хлопочу о любезной Мальвине Беренс5. Ей непременно дадут место. Но вакансия откроется не прежде августа. Что делать? Других не выгонять же для нее. Трудно, думаю, будет ей привыкать к монастырскому житью, но все лучше, нежели жить в пустом доме.
Здесь очень беспокоились о пароходе «Наследник», который, отправясь из Травемюнде 20 числа, еще не приходил сюда. Кто на нем был, не знают. Об Алеше знаю только, что он благополучно миновал Тауроген. С Дубельтом я еще не виделся, после первого свидания. Постараюсь обработать наше дело, елико возможно6. Он у меня в большом долгу, и Орлов ко мне очень благоволит. Прощай, друг! Кланяйся всем твоим от твоего верного Н. Греча.
Уведомь меня, сделай одолжение, где я могу получить сведение о лучшем способе, употребляемом у нас, для крашения или покрытия лаком железных кровель, для предохранения их от ржавчины и другой порчи? Ты именно это вполне знаешь. Меня просил о том доктор Негеле, который лечит детей моих в Гейдельберге. Чего донесением о том ты меня очень одолжишь.
1) Имеется в виду Александр Григорьевич Кузнецов, корректор и переводчик в редакции СП в 1840—1850-х гг.
2) Речь идет о не выявленной нами брошюре французского писателя Анри Мериме (1807—1870), которого Булгарин очень ценил и о котором писал Гречу 15 июня 1844 г. по поводу данной брошюры, что он «стоит всей Германии» (Литературный вестник. 1901. № 2. С. 176). Вторая упоминаемая брошюра издана под именем Марка Фурнье: Fournier M. Russie, Allemagne et France. Rêvêlations sur la politique russe d’après les notes d’un vieux diplomate [Россия, Германия и Франция. Разоблаченная политика России, на основе заметок старого дипломата]. Paris, 1844, однако Я. Н. Толстой полагал, что истинным автором был поляк граф Венцеслав Яблоновский, см.: Тарле Е. В. Донесения Я. Н. Толстого из Парижа в III отделение // Литературное наследство. М., 1937. Т. 31/32. С. 604.
3) Тимм Эмиль — студент Петербургской медико-хирургической академии, брат Василия Тимма и Эмилии Тимм.
4) Тимм Фридрих Готлиб (1779—1848) — бургомистр Риги в 1834—1848 гг.
5) См. о ней.: НЛО. 1999. № 40. С. 112.
6) Речь идет о попытке Греча и Булгарина получить разрешение печатать в СП объявления (см.: Видок Фиглярин. С. 460—465). См. также письмо Булгарина Гречу от 15 июля 1844 г. по этому поводу: Литературный вестник. 1901. № 2. С. 175.
С. Петербург, 1 июня 1844
Имею честь донести Вашему Королевскому Величеству, что любезная ваша (и моя, если позволите) Мальвина Беренс принята классною дамою в Воспитательном доме и вступит в должность после каникул, т. е. в начале августа. Я очень тебе благодарен за удовольствие сделать угождение такой милой женщине. В ней есть что-то детское, Kinderches, что мне чрезвычайно нравится. Она пришла по сердцу и почтенной Анне Федоровне Волег.
Вчера схоронили мы бедного Эмиля Тимма, жертву глупости и… взбалмошного отца. Смерть его была для него благодеянием, ибо он всегда играл бы в свете самую жалкую роль.
Алеша писал ко мне из Данцига, куда он приехал из Кенигсберга водою. Он пишет, что никуда не ездил с таким удовольствием. Теперь он, вероятно, уже у своих.
Мои работы идут хорошо и без затруднения. Только приводит меня в отчаяние цензура. Запретила статью Полевого о судьбе Долгоруких при Анне Иоанновне, и только потому, что статья предполагается для газеты. В твоей критике Крылов исключил все, что ты говоришь о пользе простой пищи: он требовал одобрения медицинского начальства. Ужасная судьба! И мы слывем европейцами! Это хуже киргизского и готтентотского просвещения. — Да черт их возьми! Я уверен, если бы Государь знал, до какой степени доходит их глупость, он бы их всех повыгнал1.
Прощай, любезнейший друг. Кланяйся всем своим и доброму Туну, и не забывай друга Н. Греча.
СПб. 17 июня 1844
Любезнейший Taddeo! Оставайся в своем любезном Карлове, сколько хочешь и можешь1: я постараюсь сделать все, что возможно, но теперь там не до дел. Положение вел[икой] княгини А[лександры] Н[иколаевны]2, печаль Государя и Государыни absorbent tout3. Доктора сошли с ума, не знают, что делать. Ей то бывает легче, то опять хуже. — Как можно в такое время требовать чего-нибудь? Сиди в горохе. Ты очень прав, что удаляешься из Петербурга. Это зверинец всех ужаснейших гадин, и я рад переселиться отсюда не только в Гейдельберг, но и в Нерчинск. Впрочем, я стараюсь коротать время, как могу. Твоя статья о Реформатской школе4 очень всем понравилась. Даже Кокошкин5 хвалил ее. — Ты удивляешься моему предпочтению Гейдельберга6. Если прекрасная сторона, несравненные прогулки, совершенная тишина, удивительная дешевизна, все пособия жизни и литературы, при уединении от здешнего света, достаточны для успокоения человека, то другого жилища я бы не искал. Жаль только, что нельзя писать оттуда «Парижских писем». В Париж поеду я также охотно, ибо там жить не дороже здешнего, и я могу быть полезен «Пчеле». Ты напрасно думаешь, что у меня есть fartussese в Гейдельберге: там и простой любовницы не найдешь. Все бурши завоевали. Да я и не гоняюсь за ними. Что делать, если уже у меня такая страсть к зрелым плодам? Тем лучше для других, я им предоставляю зеленые. Сил для физической любви у меня станет, да охота к ней прошла. Болтать же лучше с толстыми, да и въезд во храм, в случае надобности, попросторнее. Впрочем, для этого у меня есть здесь верная и безопасная Fickmaschine7. И не дорога, а уверяет, что любит меня.
Разумеется, тоже не из любезности.
Забавно, что ты ревнуешь меня к Зедделеру8! Он называет меня своим другом. Воля его! Он тяжелое творение с расчетами и претензиями. Вот Муральт, Рейф9 — иное дело. Еще люблю я доктора Ланге10, который теперь директор Аптечного департамента у Перовского11. [Нем. нрзб.]! А Зедделер — умора!
Довольно о делах; поговорим и о пустяках.
Я имею все причины думать, что гр[аф] О[рлов] будет ко мне благосклонен и доложит нашу просьбу, но теперь не время, откажут, как пить дадут.
Прощай! Кланяйся всем своим.
Твой друг Н. Греч.
Алеша кланяется из Гейдельберга.
1) Греч отвечает на письмо Булгарина от 15 июня, в котором Булгарин называл различные причины (состояние здоровья членов семьи, работы по поместью), по которым он пока не может приехать в Петербург (см.: Литературный вестник. 1901. № 2. С. 174—175).
2) Александра Николаевна, великая княгиня (1825—1844) — младшая дочь Николая I. В 1843 г. вышла замуж за принца Фридриха Гессен-Кассельского. Умерла от последствий преждевременных родов 29 июня 1844 г.
3) поглощают все (фр.).
4) См. статью о школе при реформатской церкви на Большой Конюшенной: Ф.Б. Tutti frutti // СП. 1844. 12 июня.
5) Кокошкин Сергей Александрович (1785—1861) — генерал-майор, петербургский обер-полицмейстер.
6) В письме от 15 июня Булгарин писал: «…поезжай в Царское Село и попроси лично графа О[рлова по делу об объявлениях]. После этого лети в Париж, в Рим, в Неаполь — только ради Бога не в Гейдельберг! Природа там мила — но нема и глуха и загажена немецкими цитатами! Уж нет ли у тебя там какой разорвушки?»
7) машина для секса (нем.).
8) Булгарин писал Гречу 15 июня: «Можешь ли ты найти приятность со мною, когда ты находишь удовольствие в беседе Зеддлера, который называет тебя другом!.. Зеддлер и Греч!» Зедделер Людвиг Иванович (1791—1852), барон — генерал-лейтенант, инспектор батальонов военных кантонистов, историк военного искусства. Издал «Военно-энциклопедический лексикон» (В 14 т. СПб., 1837—1851), причем Греч был его соиздателем в 1837—1840 гг.
9) Муральт Иоанн (1780—1850) — пастор реформатской церкви в Петербурге с 1810 г., держатель известного в то время пансиона; Рейф Филипп Иванович (1792—1872) — лексикограф, составитель русско-французского и ряда других словарей. Греч помогал ему в подготовке книги «Грамматика русская для употребления иностранцев» (СПб., 1821), он в свою очередь перевел на французский и приспособил для иностранцев «Практическую русскую грамматику» Греча — «Grammaire raisonnêe de la langue russe» (SPb., 1829).
10) Ланге Петр Петрович (? — 1863) — действительный статский советник, директор Департамента казенных врачебных заготовлений Министерства внутренних дел в 1843—1857 гг.
11) Перовский Лев Алексеевич (1792—1856), граф — министр внутренних дел (1841—1852), министр уделов (1852—1856).
СПб. 28 июня 1844
Любезнейший Булгарин! На справедливые твои замечания о благоприятнейшем времени тронуть сердце Депенд1 я совершенно согласен, но полагаю, что должно дать и ему время поуспокоиться. Бог знает, под каким углом отразилось бы на нем душевное страдание. Пропустив Петров день и 1-е июля, я возьмусь за Санта-Германдад2: во-первых, изменю наименование приютов на другое заведение, и во-вторых, стану торопить Д[убельта], и поеду к О[рлову], но только с ведома Д[убельта], ибо он может принять это в дурную сторону. Сделаю все, что возможно, в этом деле, очень важном для нас обоих. Повторяю: я не из беспечности отлагаю его, а из осторожности. Времени у меня довольно.
Алеша благополучно приехал из Гейдельберга и нашел всех здоровыми. Чрез неделю явились туда Эмилия и Вася. Он (Ал[еша]) нашел, что она теперь милее, нежели когда-нибудь была, и намерен отрыть траншею, но не прежде как по отбытии дикого братца обратно в Париж. Теперь еще будут контры с сумасбродом отцом, но я надеюсь, он артачиться не станет.
Она не девочка нынче, а опытная, слишком опытная женщина. Если же Алеша в этом не успеет, то я утверждаюсь мыслию, что все это расположилось к лучшему. Она женщина предобрая, но родня ее поганая, особенно отец, шут и гаер, со всею своею ученостью, притом фальшивый двоедушник! Нет! В Германии немцы не таковы.
Вчера послал я к тебе поклон с доброю Мальвиною Пепусовною Беренс, которую я, по ненависти к романическим и оссиановским именам, перекрестил в Gretchen. Она премилая женщина — такая ручная.
Я живу тихо и спокойно. Дела идут своим чередом. Фрейганг и Крылов3 пакостят со всеусердием, а князь В.4 в Фале и жаловаться некому. Ну уж работа! Недавно узнал я о счастии Д. И. Языкова: наконец издохла у него Ее Превосходительство Парашка5. Она умерла в деревне, и там ее закопали. А то надобно было бы хоронить ее здесь l’Archievêque à la tête6, с припевом «Помяни Господи рабу твою, болярыню Параскевию!»
Твой друг Н. Греч.
Доктора здесь в отчаянии. Plus de chier-pisser!7 Перовский издал постановление о борделях, своднях и блядях. Всякого посетителя предварительно осмотреть и по узнании здоровья пропускать. По окончании дела матушку пизду мыть холодною водою. За небрежность и заразу положены большие штрафы. Бляди не могут быть моложе 16 лет, а сводни от 30 до 60. Постараюсь достать экземпляр и переслать к тебе. Шутки в сторону, дело полезное и важное.
На днях выйдет Положение о преобразовании губернских правлений8 — мудрое и благодетельное. Ах, когда-то вздумают преобразовать ценcуру!
1) Так Греч и Булгарин в целях маскировки именовали Николая I.
2) Санта-Германдад — испанская жандармерия, основанная в XV в. для борьбы с разбоем, обладала также судебными полномочиями.
3) Фрейганг Андрей Иванович (1805 — ?) — цензор Петербургского цензурного комитета, цензурировал СП в 1837—1848 гг. (с перерывами). Жалуясь А. В. Никитенко на Фрейганга в письме от 11 января 1839 г., Булгарин писал: «…что г. Фрейганг делает с нами, это ужас! Только что принесли к нему „Пчелу“, тотчас за красные чернила и пошел чертить, не обращая внимания на конец и выводы» (Рус. старина. 1900. № 1. С. 175). Крылов Александр Лукич (1798—1858) — профессор истории, географии и статистики Петербургского университета, цензор Петербургского цензурного комитета, цензурировал СП в 1833—1853 гг.
4) Имеется в виду А. Х. Бенкендорф.
5) Речь идет о жене археографа и переводчика Дмитрия Ивановича Языкова (1773—1845) Прасковье Петровне.
6) с архиепископом во главе (фр.).
7) Ни покакать, ни пописать (фр.).
8) Учреждение для губернских правлений было утверждено Николаем I 2 января 1845 г. См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2-е. Т. 20. Отд. 1. 1845. СПб., 1846. С. 16—60.
С. Петерб[ург]. 12 июля 1844
Посылаю уведомить тебя, carissimo Taddeo, что я был вчера вечером у гр[афа] О[рлова]. Он принял меня как нельзя лучше, выслушал все мои доводы и обещал сделать все, что можно. При сем случае уверился я, что он о тебе вовсе не дурного мнения, отдает справедливость твоему уму, дарованиям и заслугам и жалеет только, что у тебя голова не холоднее. Разумеется, что я тут еще приругнул тебя, как водится между друзьями. Сегодня Л. В. Д[убельт] докладывает ему по нашему делу, и лишь только что узнаю, тотчас же сообщу тебе.
Твой Н. Греч.
СПб. 15 июля 1844
Любезнейший Булгарин! Поспешаю тебя уведомить, что я попросил согласие старика Тимма на брак его дочери с Алешею и отправил тотчас в Гейдельберг с письмом к пастору, который будет махать руками. За дружеское твое предложение усилить жалованье Алеши искренне благодарю, но надеюсь, что успею уделить ему кое-что, не касаясь общей или твоей кассы. Ведь и ты теперь не бобыль: есть о чем тебе подумать.
О нашем деле у О[рлова] и Д[убельта] еще ничего не знаю. Авось — либо! Если это не удастся, я намерен просить места барона Мейендорфа1 в Париже (агента Мин[истерства] финансов), которое не занято. Так как я не имею на это место никакого права и вовсе неискусен и неопытен по сей части, то почти уверен, что буду иметь успех.
Ты напрасно на меня жалуешься, сетуешь и подозреваешь меня в манерности, холодности и измене. Скажи, на кого я променял тебя! С кем я дружен и в союзе? С Шпицигером, с Гасфельдом2 — что ли? Нет, любезнейший Фаддей! Я все твой верный, искренний друг, но испортился, как старые часы, не смазанные и не заведенные: ключик истерся!
Если увидишь Мальвину Беренс, скажи ей, что я на днях напишу ей о ее деле. Грешный человек — люблю коротать время с фартучками3, именно с теми, которых не подъимаю, а только воображаю, как там раздеть и слюниться. Но лишь только вкусил ее телес собольего мороженого между двух беломраморных колонн, очарование исчезает, беседа умолкает и грешный уд лезет в свою нору. Для того я и берегу этих пташек как сырое яичко. Лишь только полился белок — все кончено.
У С. В. Колотникова завелась прелесть: одиннадцатилетняя девочка, страдавшая два года лишением ног и вылеченная магнетизмом Пашкова4, но еще слабая. Красавица писаная, умница, дитя — чудо! Родилась в Костроме. Отец — отставной шнапс-капитан. Мать приютилась у добрых Колотниковых, которые делают ей добро как родной. Они останутся здесь до зимы. Чудо, говорю тебе!
Прощай, любезнейший! Не ворчи на твоего друга Н. Греча.
1) Мейендорф Александр Казимирович (1798—1865), барон — агент Министерства финансов во Франции в 1830-х — первой половине 1840-х гг.; камергер.
2) Гасфельд Иван Петрович (Иоганн-Петерсен; 1800—1894) — датчанин, преподаватель английского языка в Петербурге; муж приемной дочери К. П. Безака и С. Н. Греч.
3) Булгарин писал Гречу 15 июня: «Поляки говорят: lubi fartuszek (т. е. любит передничек) — да и мы с тобой не гнушаемся под него заглядывать».
4) Пашков Андрей Иванович (1792—1850) — генерал-майор в отставке, «стяжавший себе большую известность своими магнетическими лечениями» (Корф М. А. Записки. М., 2003. С. 129).
19 июля 1844. СПбург
Поспешаю известить тебя, любезнейший Булгарин, что гр. О[рлов] представлял нашу записку, подкрепляя ее своими объяснениями, но последовало неотменимое решение: снестись с Ув[аровым]. Теперь Леонтий Васильевич спрашивает: должно ли снестись с Ув[аровым], и в этом случае хочет подкрепить нашу просьбу своим личным ходатайством.
Или: оставить дело так, как есть, чтоб избежать формального отказа, который, весьма вероятно, последует от М[инистерства] просвещения1. Как ты думаешь? Дай знать. Вопрос в том, когда лучше просить ходатайства Надвислянского2, теперь ли или после решительного отказа? Я боюсь сказать в этом случае какое-либо свое мнение, ибо, право, стал в тупик.
Твой Н. Греч.
___________________________________________1) Право на публикацию объявлений составляло привилегию «Московских ведомостей», издаваемых Московским университетом, и «С.-Петербургских ведомостей», издаваемых Академией наук, и давало этим учреждениям немалый доход. Предоставление такого же права СП было им невыгодно, поэтому трудно было ожидать, что министр народного просвещения даст на это свое согласие, особенно если учесть, что он отрицательно относился к журналистской деятельности Булгарина и Греча.
2) Имеется в виду И. Ф. Паскевич, руководивший подавлением польского восстания в 1831 г., за что получил титул светлейшего князя Варшавского; с 1832 г. до смерти в 1856 г. — наместник в Польше.
СПб. 10 авг[уста] 1844
Что с тобою, ангел, стало,
Не слыхать твоих речей!1 —
скажу и я в свою очередь. Вот более недели, что я не имею о тебе известий. Надеюсь, однако, что вина твоего молчания есть пребывание твое в Сиракузах2.
Вчера воротился Моннерон из Гейдельберга и привез свежие известия об Алеше. Биргермейстер хотел было, чтоб свадьба была не раньше весны, но потом согласился и на осеннее вкушение Адамова яблока. Алеша располагает жениться в сентябре, провесть дней 10 в Швейцарии, медленно проехать Германию, 5 дней прожить в Риге; следственно, будет здесь в конце октября. Вместо этого я решил так, чтоб он оставался зиму за границею, а я проживу ее здесь, ибо тащиться туда в ноябре и неприятно и нездорово. Соня ублажает меня ехать, уверяя, что Алеша, узнав о нежелании моем осенней поездки, воротится сюда гораздо скорее, но это вздор. Жаль мне только, что в «Пчеле» не будет «Парижских писем», которые очень нравились публике, по твоим словам.
У нас здесь все идет по-старому. Государь очень огорчен и не перестает горевать. Все обрадовались, что он поехал на маневры: это его несколько рассеет.
Мальвина Беренс еще не поселилась в Воспит[ательном] доме, потому что ее квартира еще не готова. На это время, которое продолжится несколько недель, она уехала к Гассе.
Вот все мои новости. Приезжай скорее сам: ты их лучше узнаешь, а мне расскажешь. Твой Н. Греч.
1) Цитируется стихотворение И. И. Дмитриева «Что с тобою, ангел, стало…» (1796). 2 Имеется в виду Саракус — второе имение Булгарина под Дерптом.
12 авг[уста] 1844. СПб.
Любезнейший Булгарин!
Ты истинно обрадовал меня последним твоим письмом. Я предчувствовал, что у тебя что-нибудь неладно. Слава Богу, что прошло так.
Посылаю письмо к тебе Алеши. Он, разумеется, теперь очень счастлив. Надеюсь, что это всегда так будет: она женщина предобрая.
Еще вчера Л.В. Д[убельт] повторил мне, по приказанию гр[афа] О[рлова], что Деп[енд] чрезвычайно доволен моею статьею о кончине А[лександры] Н[иколаевны] и велел меня еще благодарить1. Auch gut!2 По приезде твоем я поведу тебя к О[рлову] и сдам ему руками. Ты увидишь, какой это славный человек. И он охотно тебя полюбит.
Ты спрашиваешь: что значат в рескрипте царя слова: «и в сию ночь»? Это было при привезении тела вел[икой] кн[ягини] из Царского Села в крепость. В заставу въехали в полночь. С 12-й версты до Крепости стоял народ, верно 300 тысяч человек, в безмолвии, плакал, кланялся, крестился. Картина в самом деле естественная и трогательная! В этаких случаях русопяты удивительны. Царь был тронут до глубины сердца. — Так как слова «в сию ночь» приводят в недоумение всех иногородних, то я опишу историю болезни, потом и погребение вел[икой] кн[ягини]. Надеюсь, что позволят напечатать.
Касательно Мальвины Беренс будь спокоен и успокой ее родителей. Место принадлежит ей несомненно, и вскоре она будет installêe3.
Селеста едет во Францию. Шельма эта славно говорит по-русски. Но ты напрасно думаешь, чтоб она повредила у меня кому другому. Я лютеранин и не уважаю мощей, особенно тараканьих. Если б ты видел чудесные Westfälische Schinken von Deutschlands kihde4, на которых я разговливаюсь и оскормливаюсь, то удостоверился бы в неприкосновенности M-le Viollet.
Беспорядок в пересылке газет происходит от надобности рассылать их от Pontio к Pilato. № 9-й «Revue de Paris» послан был к тебе ошибкою: он от тебя был уже получен с отметкою и по переводе чего нужно послан в числе пересылаемых газет. И ценcура много задерживает.
Посылаю брошюру, напечатанную в ответ «J[ournal] des Dêbats»5. Она у Царя, и не знаю еще, позволит ли он ее выпустить в свет.
Adieu! Твой друг Н. Греч.
1) О судьбе этой статьи см. в следующем письме.
2) И то хорошо! (нем.).
3) устроена (фр.).
4) вестфальские окорока от немецких коров (нем.).
5) Известный французский журналист С. М. Жирарден 24 марта опубликовал в «Journal des Dêbats» статью, в которой полемизировал с рецензией Греча на книгу А. Кюстина «Россия в 1839 г.». В ответ Греч напечатал брошюру: Gretch N.I. Rêponse à un article de M. Saint-Marc Girardin. Carlsruhe, 1844, ñ ответом ему. М. Кадо пишет о ней, но разыскать ее ему не удалось (см.: Cadot M. La Russie dans la vie intellectuell franèaise, 1839—1856. Paris, 1967. P. 260—261). Âозможно, это тот же текст, что сохранился в отделе рукописей Национальной библиотеки в Париже; см.: Греч Н. Ответ г-ну Сен-Марку Жирардену / Публ. Р. Темпеста // Символ. 1989. № 21. С. 212—224.
СПб. 18 авг[уста] 1844
Поздравляю с тремя именинницами!!!
Я прозакладывал бы жизнь свою, что вложил письмо Алеши, а стал рыться, так нашел его и, при сем посылая, извиняюсь тысячу раз.
Что касается до радости моей о фразах вельможи, то они не могут меня не радовать: вместо этих фраз, в благодарность за труды, могли бы и побить. А не бьют! Не великодушно ли это, и как этим не радоваться.
Что ты говоришь об Уварове и его котерии — сущая правда, и я против этого не спорю. Но в деле с французами, согласись, что если б дали свободу тиснения Красовскому, Сенковскому и tutti quanti, надобно было бы бежать со свету.
Я писал Алеше, чтоб он, если хочет, оставался в чужих краях, для того, чтоб он, если хочет ехать назад, ехал скорее. Впрочем, я гулял год; почему и ему не потешиться, с молодою бабою на печи? — Что касается до житья моей семьи в чужих краях, это дело не мое, они ради Бога просили, чтоб их так оставили. Теперь им ужасно надоело. Если б это были не женщины, то можно бы и поспорить, но какая беда, что они не здесь, а там? И теплее, и дешевле.
Я написал статью о болезни, кончине и погребении Ал[ександры] Ник[олаевны], но ее не позволили напечатать, находя это лишним.
Мальвину выписал я сюда, потому что 1 авг[уста] кончились каникулы и началось ученье в классах. Между тем печальное событие при Дворе остановило оба дела у Государыни, и конфирмации еще не последовало, но она несомненна.
Мальвина должна быть здесь под рукою, ибо в случае неявки отдадут ее место другой алчущей. Одна кандидатка ждет 12 лет оттого, что опаздывает. Это не преувеличение, а сущая правда. Пусть ее отоспится на финском сене. Это статья дерптской макулатуры.
О прочих пунктах поговорим лично.
Прости! Друг Греч.
2 сент[ября] 1844. СПб.
Любезнейший Фаддей! Что это с тобою сделалось? Пожалуйста, приезжай скорее, чтоб кончить наше дело с объявлениями. Стоит только объявить, что мы даем уступку не Детской больнице, а Академии, и все будет улажено духом1. Жду кн. Дондукова, чтоб с ним потолковать предварительно.
Надеясь тебя видеть здесь, я прекратил посылку журналов. Дай знать, как повелишь. Но я надеюсь, что ты будешь здесь скорее твоего ответа.
Успокой Туна насчет его дочери. Все улажено.
Adieu! Твой Н. Греч.
Любезнейший Фаддей!
Ссылаюсь на свидетельство твоего Бенкендорфа, Дмитрия Сергеевича1, что я был у вас вчера в третьем часу, именно хотел видеть Елену Ивановну, но не застал никого. Долг мой к ней восполню. Ты, конечно, раза два порядочно побесил меня в жизни, а от твоей супруги, в 24 года, видел я только учтивость, внимание и дружбу. Следственно, гнусно, подло и несообразно с моими правилами было бы, если б я дерзнул ей в чем-нибудь манкировать. Выбери час и день, когда нам с тобою потолковать, и я явлюсь как Воейков пред чертом.
Твой Н. Греч.
29 сент[ября] 1844.
1) Сведениями об этом лице мы не располагаем.
2/14 дек[абря] 1844. Париж
Любезнейший Булгарин! Посылаю тебе еще короб статей. Я нагородил побольше, чтоб осталось что-нибудь, если ценсура вымарает что-либо. Извини, что писано нечетко. Пишу в холодной комнате. Не можем натопиться.
Сделай одолжение, скажи Кузнецову, чтоб снес вложенные письма к Софье Филипповне Конрад у мадам Отт, над Милютиными лавками.
К следующему письму готовлю статистику и историю парижских театров: полагаю ею начать новый год1.
Жду с нетерпением известий об Алешиной свадьбе и пишу к нему прямо в Ригу.
Дай, сделай одолжение, знать о себе и о своих: что вы поделываете?
Нельзя ли пойти к кн. Гр. П. Волконскому2 и попросить его от моего имени, чтоб он не позволял уродовать моих «Писем». Впрочем, да будет воля их!
Прощай! Будь здрав. Кланяйся всем.
Твой Н. Греч.
1) См.: Греч Н. Парижские письма. I // СП. 1844. 11—15 дек.
2) Волконский Григорий Петрович (1808—1882), князь — попечитель Петербургского учебного округа (1842—1845).
Париж, 7 дек[абря] (25 ноября)1844
Любезнейший Фаддей! Полагая, что Алеша теперь в Риге, посылаю статью1 прямо к тебе. Не знаю, понравится ли она тебе и читателям. Я старался сколько можно разнообразить ее и почерпал большею частию из журналов, не получаемых у нас.
Жаль мне тебя, бедного, когда подумаю, что ты, при составлении «Всякой всячины»2, должен еще возиться с механисмом «Пчелы»! Это ужасно! Отсутствие этих Фрейгангов, Федотовых и прочей литературной челяди есть одна из сторон здешней жизни. Пресловутый Мельгунов3 — находится здесь, но я еще не видел его и надеюсь не видеть. Канкрин4 принял меня прекрасно и сам отдал мне визит. Он очень поправился в здоровье и выглядит хорошо. Он занимается сочинением книги о государственном хозяйстве5.
Мы наняли квартиру в чистой и тихой улице, и кабинет у меня хотя меньше собачьей конуры, но довольно светел. Только холод в комнатах ужасный, гораздо хуже прошлого года.
С нетерпением жду известия об успехах нашего дела о объявлениях. Неужели сила кагала так сильна, что нельзя преодолеть ее? Или только жить на свете Краевским да Сенковским?
Вася Тимм обедал у нас вчера. Он уже славно насобачился говорить пофранцузски. Верне6 им очень доволен. Теперь он пишет прекрасную картину. Что-то поделывает Алеша?
Он (Алеша) писал, что ты сам намерен писать ко мне. Уведомь, пожалуйста, что делается у тебя и у вас. Что твои варварелки? Нет ли еще нового на мази? Кланяйся всем твоим и Мальвине Беренс, если ее увидишь. Скажи ей, что черноглазая француженка никак не изглаживается в моем сердце: niedliche herrliche Malvina7. — Создал же Господь Бог такое племя!
Прости! Будь здрав и помни твоего друга Н. Греча.
Поклонись от меня, пожалуйста, Павлу Ивановичу, Соне и, если можно, ее мужу.
1) См. примеч. 1 к предыдущему письму.
2) Название постоянной рубрики Булгарина в СП.
3) Мельгунов Николай Александрович (1804—1867) — московский прозаик и публицист.
4) Канкрин Егор Францевич (1774—1845), граф с 1829 г. — министр финансов (1823—1844).
5) См.: Die Ökonomie der menschlichen Gesellschaften und das Finanzwesen: Von einem ehemaligen Finanzminister. Stuttgart, 1845. Рус. перевод: Экономия человеческих обществ и состояния финансов // Библиотека для чтения. 1846. Т. 75—79.
6) Верне Орас (1789—1863) — французский художник-баталист.
7) милая, великолепная Мальвина (нем.).
Париж, 26 дек[абря] (7 янв[аря] 1844)
Любезнейший Булгарин! Рекомендую тебе вручителя сего, Monsieur Hippolyte Leuger, доброго, благородного человека, с которым я здесь искренне подружился. Будь к нему ласков, введи его в круг твоего любезного гостеприимного семейства и одолжи тем
твоего верного друга
der alter Gretsch.
Париж, 10/22 марта 1845
Любезнейший Taddeo! Поручение твое об аббате стараюсь выполнить, и если не выполнил доныне, то единственно из желания угодить тебе вполне, ибо дрянь послать совестно и грешно. На днях был у меня Abbê Dausset, человек лет сорока, ученый и знающий, ревностный католик, не глупый, но, сколько я мог заметить, бесхарактерный и жадный к деньгам. Он объявил, что ему мало в год 3 т[ысячи] франков на всем готовом! К тому он принадлежит к расколу католических попов, которые хотят сочетать католицизм с демократиею, — такого человека пустить к себе в дом опасно. Пишу тебе, как говорил Рунич1, исторически, для сведения, а отнюдь не для исполнения. Лучше бы ты поручил мне выбрать для тебя девку, ибо хуерыки от нее носил бы ты сам и баста, а аббат для детей, человек, от которого зависит вся будущность существ тебе дорогих и любезных, дело прескабрезное. Светские же французы еще хуже. По крайней мере я не натолкнулся еще на хорошего. Погляжу, поищу<,> постараюсь.
Я очень тебе обязан за письмо с подробностями о Позене, Михайлове2 и т. п. Я здесь ничего об этом не знаю. М. П. Позену скажи, что и здесь все, кто его знает, принимают искреннее в его судьбе участие, и все уверены, что он в скором времени будет на высшем месте. Царь справедлив, а Позенов у нас мало.
Сегодня 10 марта и день рождения нашей доброй танты. Sei so gut, lieber Freund, und bestelle meine innigsten Glückwünsche! Möge sie lange und glücklich zugleich zum Wohlsein Deiner Familie leben. Champagner, ein Glas guten Burgunder werde ich heute auf ihr Wohlergehen fröhlich leeren3. Поклонись Елене Ивановне и всем твоим. Не забудь и любезной Мальвины Беренс. Скажи, что я очень часто о ней помышляю. Adieu. Твой друг Н. Греч.
1) Рунич Дмитрий Павлович (1780—1860) — попечитель Петербургского учебного округа (1821—1826). Булгарин поддерживал с ним контакты и оказывал ему услуги.
2) Позен Михаил Павлович (1798—1871) — тайный советник, с 1837 г. управляющий делами Комитета по устройству Закавказского края, с 1843 г. управлял VI временным отделением Собственной его императорского величества канцелярии, занимавшейся Закавказским краем. «Государь Николай Павлович знал его близко, любил его доклады и высоко ценил его способности; в обществе предвидели в нем будущего министра финансов <…>» (Из воспоминаний А. А. Харитонова // Рус. старина. 1894. № 2. С. 107), однако конфликт его с наместником Закавказского края князем М. С. Воронцовым вызвал неудовольствие императора, Позен подал в отставку и 31 января 1845 г. был уволен, о чем в середине февраля было сообщено в газетах. О каком Михайлове тут идет речь, нам установить не удалось.
3) Будь так добр, дорогой друг, и передай мой сердечнейший привет! Пусть она живет долго и одновременно счастливо — к благополучию твоей семьи. Шампанское, стакан хорошего бургундского я опорожню сегодня радостно за ее здоровье (нем.).
СПб. 22 июня 1846
Любезнейший Фаддей!
Если я назвал тебя неумышленным виновником происшествия со мною, то это значило лишь, что ты напечатал первую статью о гороскопах1. Приключения же дальнейшие с клеветою Межевича узнал я только из твоего письма.
На другой день после моего письма приехал ко мне Л.В. Д[убельт], был учтив и любезен, но заметил, что Алеша харкал кровью до ареста, и объявил притом, что граф А.Ф. О[рлов] послал его к С.А. К[окошкину] с выговором и с изъявлением надежды, что этого впредь не будет. Я дал почувствовать, что это решение для нас неудовлетворительно, и на другой день написал к нему следующее: «При посещении, которым В[аше] Пр[евосходительство] удостоили меня вчерашнего числа, был я в таком сильном душевном волнении, что не догадался справиться с отпуском моего к вам письма, в котором говорил об известном вам происшествии. В нем сказано: „Я нашел сына моего оскорбленным, осрамленным пред публикою, расстроенным в здоровье, бледного, исхудалого, харкающего кровью“. Из сих слов отнюдь не следует, чтоб я называл кровохарканье последствием нанесенной ему обиды. По точному их смыслу, оно могло быть и прежде, и после. Впрочем, болезнь, причиненная человеку неприятностью, может назваться несчастием, а как наименовать поступок того, кто обременяет обидами и оскорблениями страждущего, больного и притом совершенно невинного человека, и потом, для прикрытия своего самоуправства, дерзает употреблять во зло священное имя Августейшего Наследника Престола? — Повторяю сказанное мною в прежнем моем письме. Мы не жаловались и не будем жаловаться тем более, что теперь настает необходимость не в споре с полициею, а в сохранении жизни и в возвращении здоровья моему сыну пользованием его за границею. Но не могу скрыть перед вами, что эта кровная обида и оказанное к страданиям нашим равнодушие нанесли моему сердцу мучительную и неисцелимую рану».
Этим дело кончилось. Врет К[окошкин], что он действовал по приказанию Наследника: он говорит это для своего оправдания. Он должен бы был объявить о том при самом аресте; он не мог бы сказать, что смягчает возмездие по просьбе Л.В. [Дубельта]; и граф А.Ф. [Орлов] не мог бы сделать ему замечание. — Теперь я поотдохнул и оправился, но в первые дни ужасно тяжко было.
На днях был у меня Ольхин2 и рассказал, что ему навязывают Академические ведомости3, которые приносят теперь казне убыток, и требуют с него за то 12 тыс. сер[ебром] в год. Я заметил ему, что вместо упадшей газеты он лучше взял бы газету, стоящую на вершине славы и успеха. Он ошеломел от этого замечания и объявил, что готов взять «Пчелу» за ежегодную плату, обеспеченную верным залогом. Дальнейшее производство отложил он до твоего приезда. Я полагаю, что нам ничего не остается иного делать.
Алеша едет завтра и будет у тебя, вероятно, во вторник или в среду. Он удивительно поправился от одной мысли о свободе и путешествии. Дай Бог здоровья тебе, что ты вызвал меня сюда. Я уже бегу в хомуте «Пчелы» и жду, что оседлает меня какой-нибудь жандарм или истопник. Воля их — но не светла.
Прощай, будь здрав и не забывай друга твоего Н. Греча.
1) 18 мая 1846 г. Булгарин в своем фельетоне «Журнальная всякая всячина» сообщил, что Н. С. Черняев открыл на Лиговке контору, в которой продаются гороскопы. Поскольку Черняев не имел разрешения на открытие конторы, она была закрыта полицией, а Черняев и А. Н. Греч, который заведовал тогда редакцией СП (Булгарин 17 мая уехал из Петербурга), — арестованы. А. Греч через несколько дней был отпущен. См.: Видок Фиглярин. С. 518—521. Булгарин очень болезненно воспринял арест А. Н. Греча. В начале июля он писал Р. М. Зотову: «Происшествие с А. Н. Гречем есть случай, который мог быть только <…> в Византии! Степень литератора и журналиста теперь обозначена. Мы стоим наряду с бродягами, ворами и пьяницами, которых сажают в полицию предварительно, без суда и расправы» (Письма Ф. В. Булгарина к Р. М. Зотову // Лица. М.; СПб., 1995. Вып. 6. С. 427).
2) Ольхин Матвей Дмитриевич (1806—1853) — петербургский книгопродавец и издатель. С самого открытия своего магазина (1842) был тесно связан с Булгариным, выпустил ряд его книг.
3) То есть «С.-Петербургские ведомости», издаваемые Академией наук.
5 июля 1846. СПб.
Любезнейший Булгарин!
Благодарю тебя за письмо и за статью1. Я думаю, что статью пропустят, ибо в ней нет ничего предосудительного. Только не знаю, как вечером поймать М[усина-]П[ушкина]2, если Фрейганг заартачится, а послать в ценсуру в рукописи, значит обречь ее на запрещение. Я рад, что мне не вымарали ничего в статье о твоих Воспоминаниях3, которые, скажу тебе искренне, принесли мне большое удовольствие. — Статью о Париже нечего посылать к мин[истру] ф[инансов]. Она совершенно противна политическим правилам и позволена быть не может. Кажется, прошло время монополии московских пьяниц и обманщиков, которых защищает г. Савич3а и которые на выставках показывали одно, а публике продавали иное. Только то не хорошо, что изменения в тарифе последовали летом, среди навигации, когда многие купцы уже заплатили пошлину по прежнему тарифу. Многие оттого совершенно разорились.
Ты и Алеша ошибаетесь, думая, будто бы я запретил ему ехать в Мадеру. Я не запрещал, а высказал свое мнение, что в благорастворении Германии, на водах Эмса, которым я обязан двукратным спасением жизни, можно попробовать вылечиться, а Мадера должна быть употреблена в крайности. Да и по силам ли будет предпринять плавание с семьею по океану? Англичанам — это дело иное. Впрочем, я предоставил все это на его волю и спорить и прекословить не стану. А вот что худо. В Риге скотина Тимм, в намерении задержать их дома, выдумал привить Кате4 оспу, чем задержал их в [нрзб.] время лишнюю неделю на севере, на песчаном берегу поганого штранда, тогда как бы они провели эти дни на Рейне. Наделают глупостей в Риге, а там хватайся за Мадеру.
Я работаю над «Пчелою» охотно и легко; только иногда бывает очень скучно и грустно, особенно когда дело зайдет о птицах, как говорят немцы, von Vögeln5. — Hinc illae lacrimae6. Я был у Мальвины Беренс, но дом, где она живет, — женский монастырь. Там услаждали жизнь намазанною деревянным маслом морковью, заменяющею католический godemichet7. Появление существа в брюках приводит всех в страх и смущение, и я выбрался как можно скорее. Да и что за глазоебничанье: выпишу сюда свою Dêsirêe èз Rue Pigalle8, давай отводить душу и прочее. Вот если б французы походили на своих самок, я бы не стал бранить их, а то вообрази 34 миллиона Моннеронов, Кулонов, Сен-Тома, Сен-Жюльенов9, Плюшаров и т. п. Желал бы я очень, чтоб ты пожил с этими канальями. Тогда бы ты увидел, что они такое.
Вчера был у меня Ольхин и осведомлялся, как «Пчела» поведет себя к Академической газете, если он возьмет ее на откуп. Я отвечал, что Академия нам не делала ничего, кроме пакостей, но что мы ссориться с газетою не будем, не будем даже упоминать о ней (ибо горький опыт научил нас, что брань «Пчелы» обращает внимание публики на негодные издания) и постараемся, чтобы она скончалась своею смертию от глупости своих редакторов. Он перепугался и начал уверять, что лучше возьмет «Пчелу». На это отвечал я ему, что не могу ничего решить без тебя и что по приезде твоем мы поговорим.
Наконец Уваров граф. Не отвалится ли эта пиявица? Графское достоинство дано еще гофмейстерине Барановой10 с детьми. Говорили и о Перовском, но это не подтверждается. Врали выдумали в день свадьбы11, будто пришло известие о смерти короля Виртембергского, и переполошили всю публику: дома очень полная иллюминация, которая была великолепнее, нежели когда-нибудь.
Я там не был pour ne pas faire de mauvaises rencontres12.
Сию минуту получил Академическую газету. Шихматову и МусинуПушкину дали Александра, а Комовскому13 3-ю Владимира.
Прощай! Несут корректуру.
Твой Н. Греч.
Кланяйся всем твоим.
Покровский пил 10 дней и воскрес.
1) Речь идет, по-видимому, о статье «Ливонские письма. II» (СП. 1846. 9—11 июля).
2) Мусин-Пушкин Михаил Николаевич (1795—1862) — попечитель Петербургского учебного округа (1845—1856).
3) См.: Греч Н. [Рец. на: Воспоминания Фаддея Булгарина: В 2 ч. СПб., 1846] // СП. 1846. 4 июля.
3а) По-видимому, имеется в виду астроном и публицист Алексей Иванович Савин (1810—1883).
4) Внучка Н. Греча Екатерина, впоследствии вышедшая замуж за архитектора В. Д. Залемана.
5) По-видимому, игра слов: von Vögeln — о птицах, vom Vögeln — просторечное название полового сношения (указано М. Шрубой).
6) Отсюда эти слезы (лат.).
7) искусственный пенис, дилдо (нем.).
8) Улица Пигаль в Париже — пристанище проституток.
9) Кулон Ж. — владелец гостиницы в Петербурге в конце 1830—1840-х гг. Сен Тома Огюст (1781 или 1782—1857) — литератор, педагог, переводчик на французский язык «Истории государства Российского» Карамзина; Сен-Жюльен Шарль де (1802—1869) — лектор французского языка в Петербургском университете (1831—1846), журналист и литератор.
10) Баранова Доротея Елена Юлиана (Юлиана Федоровна; урожд. Адлерберг; 1789—1864). Греч не случайно обратил внимание на этот факт. М. Корф отмечал: «Бывшая воспитательница великой княгини и августейших ее сестер, статсдама Баранова (вдова действительного статского советника) возведена с потомством в графское достоинство, что представило, кажется, второй лишь пример пожалования у нас титула даме <…>» (Корф М. А. Записки. М., 2003. С. 359).
11) Речь идет о состоявшейся 1 июля 1846 г. свадьбе великой княжны Ольги Николаевны (1822—1892) и кронпринца (впоследствии короля) Виртембергского Фридриха Карла Александра (1823—1891).
12) чтобы не заводить дурных знакомств (фр.).
13) Ширинский-Шихматов Платон Александрович (1790—1853), князь — товарищ министра народного просвещения (1842—1850), с 1850 г. и до смерти — министр народного просвещения; Комовский Василий Дмитриевич (1803—1851) — археограф и переводчик, директор канцелярии министра народного просвещения (1838—1850).
6 июля 1846. СПб.
Любезнейший Булгарин! Получив твое ламентабельное1 письмо о неуплате Ольхиным по его подписи, тотчас же пошел к П.А. Ш[теру] и просил не выдавать ему денег за тебя. П.А. ответил мне, что не знает, о каких деньгах ты говоришь. Ольхин имеет у них в кассе до 12 т[ысяч] р[ублей] серебром, но это деньги самого Ольхина; он их берет по 2 т[ысячи] р[ублей] сер[ебром] в месяц, и Ш[тер] без его ассигнации не может из них выдать никому и не вправе задержать. Пчелиные же деньги он отдает единственно редакции ее и по оным с Ольхиным никакого расчета не имеет. Итак, просит ближайшего объяснения.
Я полагаю, что это вовсе не банкрутство, а только жидовско-русская отговорка: нет денег, пожалуйте завтра, а немец и ударил в набат. Сколько мне известно, дела Ольхина идут прихрамывая, но с ног еще не сбиты2. Это сделают, вероятно, Академия и Очкин.
Вот все, что знаю, и прошу дальнейших инструкций.
Твой друг Н. Греч.
1) То есть наполненное жалобами.
2) В январе 1845 г. у М. Д. Ольхина украли около 30 тыс. рублей. С тех пор Ольхин стал испытывать финансовые трудности. В январе 1848 г. он прекратил торговую и издательскую деятельность.
8 июля 1846. СПб.
Любезнейший Булгарин! Мне очень было приятно видеть, что моя статья о твоей книге пришла тебе по сердцу. Это оттого, что я писал от сердца. И надобно было приударить, чтоб показать, что мы с тобою всегда заодно. — Касательно Ольхина, нет сомнения, что он заплатит Шпехту1, но есть другие шашни, поважнее этой. Представляясь, что он хочет иметь «Пчелу», Юделе2 схватил Академическую газету. Хочет сделать ее, à l’esprit près3, в виде «Дебатов»4. Для этого разглашают, что берут в сотрудники тебя и дают тебе за «Всякую всячину» по 5 т[ысяч] р[ублей] сер[ебром] в год. Это все мошенничество, подобное тому, как Плюшар купил у тебя «Россию», и Сенковский давал 6 т[ысяч] сер[ебром] за сотрудничество в «Библиотеке». Напечатают в программе, что ты даешь статьи, подержат тебя месяц-другой, а там спор, ссора и росстани. Они с подписчиками, а ты без денег, и «Пчела» подорвана. Я уверен, что ты после горьких опытов не попадешь на удочку. Для этого не худо было бы в августе напечатать в «Пчеле», что мы с тобою ни в каком другом издании не участвуем. Хороши они будут с умом Очкина, аккуратностью Ольхина, честностью Ратькова5 и спекулянством Академии. Только мы должны поддержать «Пчелу», сколько возможно.
Вытерпим все, а «Пчелы» не выдадим. Меня эта работа вовсе не утомляет, и я исполню ее охотно и легко.
Устроив некоторые облегчения в механисме, я не вижу, как все сходит с рук, особенно когда Покровский не пьян. И мы хотим издавать журналы в России, и не можем найти за деньги трезвого корректора.
Надеюсь, что ты в августе воротишься, и тогда мы устроим дело, не мытьем, так катаньем. Nor fest zusammengehalten6.
Твой друг Н. Греч.
1) Неустановленное лицо.
2) Так Греч называл Ольхина из-за его еврейского происхождения.
3) исключая дух (фр.).
4) То есть типа «Journal des Dêbats».
5) Ратьков Петр Алексеевич — книгопродавец и издатель. В 1840-х гг. Булгарин был тесно связан с ним; в 1842 г. Ратьков принимал участие в издании редактируемого Булгариным журнала «Эконом».
6) Только нужно держаться вместе (нем.).
11 июля 1846. СПбург
Любезнейший Булгарин! Я объяснился по делу Шпехта с Ольхиным. Ольхин утверждает, что был для уплаты денег Шпехту у него несколько раз и не заставал его, а сам Шпехт не являлся, и наконец, когда дело дошло до уплаты, оказалось, что у Шпехта и векселя нет! Что ж тут за банкрут? Видишь, все кончилось, как я и говорил.
Вчера был бал в Дворянском собрании1. Государыня и Мария Никол[аевна] на нем не были. Молодая была несравненно прекрасна. Муж ее не красавец, но на лице его написаны здравый смысл и душевная доброта. Из прочих общее внимание обращал на себя Ермолов. — Сегодня назначено гулянье на Елагином, но идет дождь и все упало в воду.
Прощай, будь здрав и помни твоего друга Н. Греча. Мне очень досадно, что Алешу задержали в Риге, но теперь, надеюсь, он уже уехал.
[1846?]
Посылаю тебе, любезный Булгарин, нумер журнала «La Presse», где closerie1 переведено иначе. Что же печатать? Толкование по «Presse» уже было сделано мною для объявления о бенефисе Аллан2, но не напечатано, потому что бенефис отложен. Твой Н. Греч. Пятница.
1) хуторок, небольшой огороженный участок (фр.). Возможно, имеется в виду драма «Closerie des Genêts» («Ферма Жене») Фредерика Сулье, премьера которой была сыграна 14 октября 1846 г. в театре «Амбигю-Комик».
2) Аллан Луиза Розали (урожд. Депрео; 1809—1856) — актриса петербургской французской драматической труппы на первых ролях в 1837—1850 гг.
[30 декабря 1846]
Все будет исполнено, любезнейший Taddeo. Только, что мне делать? Городская и заграничная «Смесь» зависят не от меня, и я не имею к тому материалов, а должен довольствоваться тем, что получаю. И в завтрашнем нумере нет иностранной «Смеси». Статью Зотова получил вчера и отправил сегодня в ценсуру. Как мне быть? Реши.
Н. Греч.
Понед[ельник].
Еще: прислали список имен для Дирекции приютов. Не поместить ли его во 2-м нумере? Твой фельетон так велик, что на иное места не будет1.
1) Датируем 1846 г., поскольку списки лиц, заменивших новогодние визиты пожертвованиями в пользу петербургских приютов, печатались в СП с 1844 г., но в 1844 и 1845 гг. Греча не было в декабре в Петербурге. В 1846 г. понедельник приходился на 30 декабря, а 31-го не было иностранной «Смеси». В № 1 (2 января) за 1847 г. были помещены два больших фельетона Булгарина и начало упомянутого списка. В № 2 помещены окончание списка и «Театральная хроника», написанная Р. Зотовым.
Любезнейший Булгарин!
В исполнение твоего желания предоставить тебе самому расчет с Ольхиным составили мы следующую смету на нынешний год и просим твоего ей утверждения:
Тобою перебрано на 1847 год…………………….. 4235 р. 68 1/2 коп.
Прислано с почты 3 января…………………….. 7000 —
Итого получено…………………………………………………… 11 235 р. 68 1/2
Полагая на 1847 год примерно дохода на твою часть…. 25 000 р.
Остается тебе добрать………………………………….13 764 р. 31 1/2
От Ольхина следует по 6 февраля………………………….. 48 109 р. 74 к.
[От Ольхина] остальных от 1846 года (521 р. 24 к. сер[ебром]) 1824 р. 34
Всего………………… 49 934 р. 8 к.
Из того он заплатил:
за бумагу (примерно)…………………………………………. 20 000 р. --
тебе……………………………………………………….. 13 764 р. 31 1/2
Всего…………………………………………… 33 464 р. 31
За ним остается для уплаты в редакцию ………………………. 16 169 р. 76 1/2 к.
Сделай одолжение, если этот расчет тебе кажется правильным, сообщить о нем Ольхину, чтоб каждый из нас без спора и замедления мог получить следующее.
Пора восстановить l’entente cordiale1. Ты Луи-Филипп, а Ольхин твой Гизо. Павел Ив[анович] — Пальмерстон, а я хоть О’Конель, rageur2 Монтандр был Полиньяк3.
Прощай, Н. Греч.
13 февр[аля] 1847.
1) сердечное согласие (фр.).
2) вспыльчивый, бешеный, злобный (фр.).
3) Луи-Филипп (1773—1850) — король Франции в 1830—1848 гг.; Гизо Франсуа (1787—1874) — французский государственный деятель и историк, после прихода к власти Луи-Филиппа занимал различные министерские посты, с 1847 г. — премьер; Пальмерстон Генри-Джон Темпль (1784—1865), виконт — английский государственный деятель, ирландский пэр, лидер вигов, в 1830—1841 и 1846—1851 гг. министр иностранных дел; О’Коннел Даниел (1775—1847) — деятель ирландского национального движения, в 1835 г. заключил соглашение с английскими вигами; Полиньяк Огюст Жюль Арман Мари (1780—1847), граф, затем князь — французский политический деятель, с августа 1829 г. министр иностранных дел, с ноября 1829 г. также председатель кабинета министров. Проводил политику крайней реакции. Ордонансы его правительства, нарушавшие конституционную хартию 1814 г., дали толчок к Июльской революции 1830 г.
Любезный Фаддей Венедиктович!
Решение вопроса о нынешнем бюджете — дело для меня весьма важное, и я очень тебе обязан, что ты вознамерился утвердить его общим согласием. Брат мой не мог быть сегодня и не знает, когда освободится завтра: у них всякий день по утрам — ученье! Он сегодня у нас обедает, и я спрошу его, может ли он быть завтра вечером, и тотчас же сообщу тебе.
Твой Н. Греч.
16 февр[аля] 1847
[3 января 1853]
Посылаю билет и благодарю за уступку мне места у Виардо1. Очень жажду послушать ее. — В утешение Крылова сообщи ему присылаемую при сем Начальную грамматику2: он увидит, что она издана не начальством военно-учебных заведений, а мною; о прочих же моих книгах говорится мимоходом.
До [нрзб.] свидания.
3 янв[аря]. Н. Греч.
В комитет езжу не для забавы, а для того, чтоб цвибели не заели моей Грамматики.
1) Имеются в виду места в зрительном зале театра, бесплатно предоставлявшиеся рецензенту СП. Виардо-Гарсиа Мишель Полина (1821—1910) — французская певица, которую Булгарин постоянно хвалил в СП.
2) См.: Греч Н. Начальная русская грамматика. СПб., 1852.
[25 марта 1853]
Любезный Фаддей! П. И. Рикорд делает завтра обед знаменитому японскому путешественнику Зибольду1 и просит тебя к этому азиатскому пиру в половину пятого.
Твой Н. Греч.
В четверток, 26 марта, в половине пятого часа.
25 м[арта], среда
1) Зибольд Филипп Франц фон (1796—1866) — немецкий естествоиспытатель, автор многочисленных работ о Японии.
[Без даты]
Любезнейший Фаддей!
1. Располагай билетами по твоему благоусмотрению. Я не раз видал эту жидовскую кошачью шкуру1. Пойду когда-нибудь par acquit de conscience2. Пусть тешится юность!
2. Письмо к Норесу я уже написал, но сам еще не доволен им. Подумаю и сделаю получше.
3. и 4. О Ванесове3 и объявлениях в «Пчеле» разберу дело и дам тебе совершенное удовлетворение.
Твой Н. Греч.
1) Установить, о ком идет речь, нам не удалось.
2) для очистки совести (фр.).
3) Возможно, Норесом назван А. Ф. Орлов, а Ванесовым — С. С. Уваров.
[Без даты]
Любезнейший Булгарин! Благодарю тебя за известие. Оно и меня оживило: я не мог смотреть на своих детей, думая о твоем горе. Да послужит это нам утешением и подкреплением в жизни, что все прочее трын-трава, говно и воейковщина. Одна связь природы, добро и честь — вот что дорого! Да сохранит нам Провидение эти блага, а в прочем мать его ебу.
Твой Н. Греч.
[Без даты]
Все будет исполнено. На Неву пойду сам и наваляю со льдом пополам. — Спасибо за Марина: он и меня душил все явно. Статья Бранта1 оченно недурна, но длинновата.
До свидания, Греч.
1) Брандт (Брант) Леопольд Васильевич (1813—1884) — критик, беллетрист. В 1840-х гг. — постоянный рецензент СП.
2 ноября
Любезнейший Булгарин!
Нельзя ли в рассуждении «Revue de Paris» и «Revue des deux Mondes»1 сделать следующее: выписать их чрез Ригу на наш счет, на имя Дерптского университета, которому мы дарим сии журналы, с тем условием, чтоб ты мог сделать из них предварительно выписки. Ведь эти два журнала стоят 295 рублей. Ты имел бы их без ценсуры. Как ты думаешь? Если так можно уладить, то я и деньги пошлю в Ригу для выписки. Уведомь.
Все обстоит благополучно.
Твой Н. Греч.
1) «Revue des deux Mondes» — парижский журнал, выходящий с 1834 г. до наших дней.