Суриков В. И. Письма. Воспоминания о художнике.
Вступительные статьи Н. А. Радзимовской, С. Н. Гольдштейн.
Составление и комментарии Н. А. и З. А. Радзимовских, С. Н. Гольдштейн.
Л., «Искусство», 1977.
243. И. Е. Репин. Конец февраля 1881 г.
244. И. Е. Репин. 3 марта 1881 г.
245. П. П. Чистяков. 1882 г.
246. И. Е. Репин. 8 апреля 1887 г.
247. И. С. Остроухов. Начало 1888 г.*
248. А. В. Прахов. 14 апреля 1888 г.*
249. П. П. Чистяков. Конец апреля 1891 г.
250. П. М. Третьяков. 9 февраля 1895 г.
251. В. В. Стасов. Зима 1896 г.
252. В. И. Анучин. 14 октября 1901 г.***
253. В. В. Стасов, 16 ноября 1902 г.
254. Н. Яковлев. 4 октября 1903 г.*
255. И. Е. Репин. 30 октября 1908 г.*
Комментарии к письмам
Василий Иванович!
Сегодня Вашу картину привезли при мне, раскупорили и натянули на подрамок1; все благополучно. Восторг единодушный у всех; все бывшие тут в один голос сказали, что надобно отвести ей лучшее место. Картина выиграла; впечатление могучее! «На нервы действует», — сказал один с неподдельным чувством. Жаль, Курганников все еще раму не прислал; я был у него сейчас же по приезде — видел раму. Завтра вставлю. Читали ли Вы в «Голосе» в воскресном нумере об вашей картине в фельетоне из Москвы? Хорошо описано, совершенно верно 2. За все хлопоты по вашей картине заплатил я 150 к[опеек]. А теперь здесь совсем тепло.
Выставка будет блестящая, много хороших вещей 3. Академия наук не могла дать нам зал, ее занял Пржевальский 4, чтобы показать государю свою коллекцию. Мы наняли квартиру в д[оме] к[нязя] Юсупова на Невском проспекте у Литейного проспекта, великолепная квартира: окна высотой более 4 аршин; можно выставить 500 картин. Я остановился в гостинице «Метрополь», в Большой Конюшенной, № 46.
Василий Иванович!
Картина Ваша почти на всех производит большое впечатление. Критикуют рисунок и особенно на Кузю1 нападают, ярее всех паршивая академическая партия: говорят, в воскресенье Журавлев 2 до неприличия кривлялся, я не видел. Чистяков хвалит. Да все порядочные люди тронуты картиной. Писано было в «Нов[ом] времени» 1 марта, в «Порядке» 1 марта 3. Ну, а потом случилось событие 4, после которого уже не до картин пока…
Приезжайте-ка сами; выставка хорошая, стоит.
Простите: нет времени писать подроб…6
Дорогой Василий Иванович!
Я давно собирался писать к Вам, и все почему-то откладывал; а хотелось! Искренно любя и уважая Вас и талант Ваш достойно почитая, я хотя несколько слов осмелюсь высказать Вам относительно картины Вашей. Не пренебрегайте перспективой комнаты, выправьте, насколько это для Вас возможно 1. В нашем искусстве две части: одна мужественная, твердая, устойчивая — это рисунок; другая — тонкая, едва уловимая, чувственная, нежная — это живопись, колорит, светотень, тушевка. Еще скажу Вам, что у больных или у начинающих хворать во время лихорадочного жара блестят глаза и появляются красные пятна большей частью под глазами и очень небольшие пятна, но зато ясно очерченные. И вообще при всей странности, неестественности лица у таких женщин бывают красивы и для неопытного кажутся как будто здоровыми: а) румянец у здоровых, b) румянец у начинающих болеть 2.
Я говорил о Вашей картине с г. Солдатенковым 3 и с г. Третьяковым. В нынешнем году в Академии получил 1-ю золотую медаль ученик мой г. Савинский 4. Юношу этого я обучал с самого начала и до конца. Рисует здорово; но зато и притесняли же его из-за меня. Теперь с души свалилось бремя, могу, в случае чего-либо, и оставить Академию. Искренний поклон многоуважаемой супруге Вашей и желаю всем вам доброго здоровья.
При свидании передайте Евгению Михайловичу мое искреннее пожелание доброго здоровья, успеха и всего лучшего от бога. Жена моя Вам очень кланяется. Она Вас почитает и очень верно ценит.
Дорогой Василий Иванович!
Письмо Ваше с деньгами я получил, когда картина Ваша вместе с выставкой была уже на пути в Москву1, досмотреть я уже не мог. Благополучно ли все пришло в Москву и открыта ли там выставка? Я все время так здесь занят, что ни с кем из нашего правления не виделся и ничего не знаю. Я знаю, что Вы не любите писать, а потому и не смею просить Вас написать мне о выставке. Как поставлены и в каких залах большие картины? Где Ваша стоит, где Поленова2 и где моя царская? 3 Интересно, конечно, и очень даже, мне было бы услышать Ваше мнение о моей… но не жду; знаю, что Вы писать не станете. Я все думал, даже до сегодня, что я сам поеду в Москву, но дела расположились так, что я разве только в конце мая поеду прогуляться на юг, и, конечно, первым делом в Москву, а потом думаю спуститься в Киев — посмотреть на Васнецова 4.
А Крамской-то как всех нас тут огорошил! Беда!.. Я до сих пор без содрогания и беспокойства ума не могу вспоминать о нем5. Видел портрет, который он написал с Вас, — очень похож и выражена вся Ваша сила богатырская6. Написан он плохо, но нарисован чертовски верно и необыкновенно тонко, до виртуозности своего, совершенно своего, рода. Доктор Раухфус написан гораздо шире, проще и художественнее7.
Будьте здоровы, желаю Вам и всей семье Вашей полного благополучия.
Дорогой Василий Иванович!
Долго не решался я писать Вам это письмо. Пишу — и судите меня, как хотите, но я поступил бы нечестно, если бы не написал его. Мои отношения к Вам обязывают меня сделать это, рискуя, быть может, услышать от Вас упрек за вмешательство не в свое дело. И я не вмешивался бы, если бы не любил Вас, говорю откровенно, если бы талант Ваш не был бы так дорог мне. Поймите меня хорошо и немедленно телеграфируйте мне ответ.
Вы прислали два пейзажа затмения1. Этих пейзажей публика не поймет; положительно, если бы Вы увидели их на выставке, Вы, я уверен в том, согласились бы со мной. Они выглядят чрезвычайно странно. Один из них положительно трудно разобрать. Я знаю, что будет, если Вы оставите эти вещи на выставке, и стеснялся бы сказать Вам в другом случае, но здесь я вижу опасность слишком ясно, чтобы не пожертвовать ради предупреждения ее этими скромностями и церемониями и говорю Вам прямо, что публика, вся публика, будет недоумевать и — Ваше имя, которое здесь, в особенности после прошлогоднего страшного успеха Морозовой, стоит так высоко, что на малейший мазок Ваш будет обращено самое напряженнейшее внимание, — это имя Ваше подвергнется страшному риску.
Если Вы не придаете большого значения этим пейзажам, телеграфируйте мне, чтобы я снял их Вашим именем. Вы знаете меня за человека откровенного и любящего Вас. Многие, быть может, хотели бы предупредить Вас, но не всякий настолько близок Вам, чтобы взять риск, на который я отваживаюсь, на себя.
Итак, судите меня как хотите, но, повторяю, я поступил бы нечестно по отношению к Вам, если бы не написал этого. Жду Вашего ответа. Выставка открывается 28-го. Вы получите это письмо 26 [или 25?]-го. Если телеграфируете в тот же день, то до приезда государя на выставку, который ожидается 27-го я успею снять пейзажи 2.
Как здоровье Елиз[аветы] Август[овны]. Мой душевный поклон ей3.
Дорогой мой Василий Иванович, бывают в нашей земной жизни минуты столь глубокого горя, что слова бессильны для утешения; если эти строки смогли бы передать теплое сердечное участие к понесенной Вами утрате 2, которое охватило меня и мою жену при вести о Вашей беде, то Вы, наверно, почувствовали бы близость друзей, искренно, сердечно к Вам расположенных. Печальную весть привез нам Н. Д. Кузнецов3, но мы еще не верили, пока не явилось прискорбное подтверждение из уст Аполлинария Михайловича Васнецова. В. М. Васнецов взволнован так же глубоко, как и мы; эта минута дала нам понять, что, несмотря на кратковременность встреч, на дальность нашего местожительства, мы свои, тесно связанные узами, более сильными и более тесными, чем узы крови. Одинаково проникнутые глубоким сочувствием к Вам, мы и Васнецовы сходимся и в другом чувстве, в горячем желании видеть Вас у себя в Киеве как можно скорее. Вы доставили бы нам истинное удовольствие, если бы, не откладывая, приехали к нам, в нашу южную, уже расцветающую весну. Само собою разумеется, что я не могу представить Вас, дорогой мой Василий Иванович, в Киеве иначе, как только у меня, я и жена моя будем сердечно рады, если Вы не отвергнете нашего гостеприимства.
Крепко Вас обнимаю и целую и жду от Вас ответа.
Христос воскресе, дорогой Василий Иванович!
Обнимаю Вас крепко и желаю Вам и всему семейству Вашему доброго здоровья и всего лучшего от бога. Спасибо Вам большое за письмецо. 30 марта я начал писать ответ на Ваше письмо и не мог окончить. Дела совсем меня поглотили, и я, как волчок, кружусь в пространстве.
На вопрос Ваш скажу следующее. Содержание картины, величина ее и прочее обусловливают резкость тонов. Тихо задумавшаяся над младенцем сыном, с опущенными глазами, в сероватом скромном освещении мадонна Рафаэля, написанная мазками Рембрандта, погибнет. Роскошный праздник под южным небом или битва пестро одетых воинов на ярком солнце, написанные благородной кистью Рафаэля, проиграют перед Веронезом.
Я мало работал картин, но зато много учился, беседовал с природой, пытал ее со всех сторон, вдумывался и разрешал многое, многое — и понял. Все мои работы почти что не похожи одна на другую. Писал я очень ярко и очень быстро. Посмотрите этюд Муратора 2 с трубкой у П. М. Третьякова (работал 7 часов). Там движение кисти и цвет довольно сильны, а головка русской девушки3 у г-на Мамонтова совсем другая. Римский нищий 4 — манера другая; образ, что у меня в зале 5, и Мессалина 6 по приему и тонам совсем не похожи. Первая золотая медаль7 — опять не то. Два этюда мои в Академии 8 никто не признает за работу одного художника. Следовательно, я разнообразю свою работу… И странно… у меня это выходит как будто не умышленно, очень просто… Я все-таки русский; а мы, русские, всего более преследуем осмысленность. По сюжету и прием; идея подчиняет себе технику.
Теперь — эта девушка, Аннушка9, в едва заметном полутоне сладко задумалась о чем-то! Как ее написать машисто? Ведь это выйдет К. Маковский, т. е. костюм, мишура и куколка? — Нет, я все подчиняю идее. Быть может, вам, дорогой Василий Иванович, показалось, что она не блестит красками, т. е. грязновато написана? Можно лучше написать, но она еще не окончена, и притом я уже перешел тот возраст, когда художник преследует на всех парах вид, эффект. Я преследую и вижу уже не полутоны, а тело — суть; не блеск, а чистоту — теплоту тонов. При этом идея моей картины требует спокойствия; в тонах у меня есть робость, но есть и чистота — простота; думаю, что когда окончу, будет ладно. Посмотрите Тициана Венеру. Там не ярко, но чисто — просто и тельно. Дойти до этого — идеально хорошо. Конечно, кроме таланта, нужно и работать столько, сколько Тициан работал, и постоянно. Яркость красок от времени тускнеет; чистота вечно остается чистотой. Простите, что и нескладно и отрывисто пишу. Я не могу писать письма, говорить — другое дело. Передайте мой поклон В. А. Серову и поблагодарите за письмо.
Дорогой Василий Иванович!
Дело устроилось так: десять тысяч можете получить тотчас, хотите — в Петербурге или в Москве по возвращении, как желаете; десять — 2 января 1896 года, и десять — 2 января 1897 года, т. е. значит менее чем через два года 2. Сегодня уезжаю в Петербург, возвращусь в понедельник и опять буду в Петербурге к открытию выставки 3.
[Петербург. Зима 1896]
Многоуважаемый Василий Иванович, посылаю Вам свою статью о нынешней передвижной выставке, где, конечно, Вы играете большую роль 1. Весной буду и я сам в Москве, да, вероятно, Вас уж там не будет? Черкните мне, пожалуйста, теперь хоть несколько строк: куда и когда уезжаете, где будете жить и что будете нынче летом писать, какую картину. Вы знаете, как мне все интересно, что до Вас и Ваших будущих картин касается. Так же — когда воротитесь опять в наши края, т. е. в Москву и Петербург? А наконец, не приметесь ли Вы однажды за картину сибирскую (кроме «Ермака») — картину из жизни ссыльных, поселенцев, каторжных? Должно полагать, что тут у Вас вышло бы нечто самое превосходное, судя по Вашему «Острогу» и тем людям, что спят на нарах в Вашем рисунке к рассказу Л. Толстого 2, на который я никогда не мог довольно налюбоваться!
Так вот-с, напишите мне, пожалуйста, хоть несколько строк о Ваших планах и намерениях — мне они так дороги! Разумеется, чем больше напишете, тем мне радости больше будет!
Жму Вашу руку.
Дорогой Василий Иванович,
Напраслинны Ваши подозрения, и нашего с Вами Красноярска я не разлюбил, и писать «Красноярский бунт» не раздумал — только вот обстоятельства сложились — некуда хуже!
План трагедии остался все тот же, он материалом диктуется. А вот набросал первое действие и окончательно убедился, что труд будет напрасным, т. к. ни в какие цензурные рамки пьеса не войдет: слишком она бунтарская. Смягчить — и невозможно, да и не хочу. Придется, как я уже говорил Вам, отложить эту работу до лучших времен, а если они наступят нескоро, напишу трагедию под старость для посмертного издания 2, — пусть наши внуки радуются.
Для верности клянусь Такмаком и Черной Сойкой 3, трагедия будет написана!!
Ну, а Вашу картину «Красноярский бунт» воистину нет никаких причин откладывать! Ведь это будет такой же шедевр, как и «Утро стрелецкой казни», — и наш Красноярск прославится и в ширь России и в глубь веков.
Материалами же я и впредь, конечно, делиться буду со всем усердием младшего брата.
В данный момент могу сообщить:
1. Ваш пращур Суриков Петр действительно принимал в бунте очень активное участие — это доказывается документально.
2. Добыл план старого Красноярска, копию которого при сем прилагаю 4.
3. Великая удача! Нашел детальное описание боевого знамени красноярских казаков. Прилагаю 5.
4. Покровская церковь стояла на том же самом месте. Она была деревянная, точно такая же, как церковь в селе Спас-Вежи в Костромской губернии (только одноэтажная). Фотографический снимок с последней у Вас есть — я помню: лежит она (он) у Вас в маленькой холщовой папке на круглом столе.
5. Дом Михаила Злобина (отца) стоял близ алтаря Покровской церкви. Приблизительно там теперь стоит маленький домишко, в котором всегда парикмахерская.
6. Относительно одежды. Платье краснояры шили русским покроем, но ткани были китайские и бухарские!
7. Краснояры пили чай (из китайских деревянных чашек) и курили табак (трубка манчжурского типа) на много раньше московитов.
8. (Вашему особому вниманию!!) Арины — союзники Красноярских бунтарей не были калмыковатыми и не в пример тобольским татарам на Вашем «Покорении Сибири» летом не носили меховых одежд. Опять китайские ткани, отнюдь не исключая бархата и шелка. Толпа цветисто-яркая.
Очень огорчительно, что Вы еще не остановились на сюжете. Я решаюсь настаивать, что для картины наиболее подходит момент изгнания воеводы («отказ в воеводстве») — и Вы как будто были согласны с этим. Почему же раздумали?
Если хотите, я пришлю Вам набросок первого действия пьесы, там эта сцена дана.
Теперь пару слов относительно Вашего «больного вопроса». Я так же, как и Вы, недолюбливаю царя Петра — слишком у него руки в крови, но я все-таки не могу отрицать и того, что стрелецкое движение является реакционным с точки зрения исторического процесса 6.
Задайтесь вопросом: что бы было если б стрельцы одержали верх?
Конечно, глубоко неправы те, кто называет Вас реакционером только потому, что Вы тепло изобразили стрельцов, — это люди, которые не в состоянии заглянуть поглубже, люди короткого кругозора, мещане в политике. Современникам вообще непосильно дать оценку Ваших творений, — и ниже Вашего достоинства огорчаться тявканьем пустолаек. Как и всякого крупного человека, Вас поймут и оценят только лет через 25.
В Институте 7 особо интересного для Вас нет, русские древности читаются, но только юридические.
Григ[орий] Никол[аевич] 8 здравствует и усиленно работает, он еще много сделает — бодрый старик.
С Иваном Ивановичем 9 говорил подробно на днях. К экспедиции он отнесся весьма сочувственно и обещал приложить все старания, чтобы дело вытанцовалось. Я склонен ему верить.
В Москве буду дней через десять.
Многоуважаемый Василий Иванович!
Вы сделали мне превеликий праздник, вспомнив обо мне и написав мне письмо1. Ведь я очень давно Вас так люблю и уважаю, еще с тех самых пор, как Вы написали «Морозову», предмет всегдашнего моего удивления и обожания, а отчасти даже и ранее того, когда я узнал в первый раз первые Ваши картины — «Стрельцов» и, «Меншикова». Только обстоятельства, расстояния и времена разлучили нас и не давали нам встретиться и быть вместе. Я не переставал никогда ожидать от Вас еще много самого хорошего и важного и пребываю до настоящей минуты в твердой вере насчет этого. Когда я видаюсь с Евгением Петровичем Пономаревым, я всегда тотчас же завожу речь о Вас и, к удовольствию своему, узнаю кое-что про Вас, а также хоть капельку — про Ваши работы. Конечно, в недалеком будущем мы опять увидим с наслаждением новые Ваши картины. Только бы они не были малозначительны, а затрагивали бы опять которую-нибудь глубокую и широкую русскую древнюю трагедию, корни русской старой истории, как в «Морозовой» и в «Стрельцах». Это настоящий Ваш удел, арена и задача! Трагедия, трагедия, трагедия — никак не что-то спокойное и равнодушное! Это не для Вас — как мне кажется и как глубоко убежден.
А теперь покуда искренно благодарю Вас за указание статьи о Красноярском движении во времена Петра Великого. Я про эту статью никогда ничего не слыхал и не читал и потому бесконечно благодарен Вам за это сообщение. Оно доставило мне премного удовольствия и, наверное, столько же удовольствия многим другим, когда эта статья будет узнана и прочитана! Ваши предки Илья и Петр сильно заинтересовали — видно, славные и лихие люди были тогда. Начали они в худом лагере, а продолжали потом в чудном 2. И история их не забудет, Вы же, конечно, можете гордиться такими великолепными предками. Само собой разумеется, у меня сильно, с первой же минуты разыгрался аппетит, и я, читая журнал, не переставал думать: «Ах, если б Суриков вздумал сделать картину из одного которого-то момента этих сибирских событий, да еще со своими Ильей и Петром!!» Да, думать-то я думал, но в конце концов все-таки приходил к заключению, что это чисто невозможно по нынешним временам. Разве только когда-нибудь в будущем, а когда — и сообразить мудрено. А жаль! Как еще жаль!!
Но вот о чем я очень давно хочу все спросить Вас: где Вы учились в молодости? У каких учителей? Кто и какие были у Вас товарищи раньше Академии? Мне бы это было очень интересно знать.
А знаете, кто (кроме меня) был всегда Ваш большущий поклонник? Антокольский. Сколько мы с ним про вас и про «Морозову» всегда толковали!! Он увидел ее в Москве, раньше меня. И с каким восторгом он тогда приехал сюда, в Петербург, и рассказывал мне про нее.
Многоуважаемый Василий Иванович!
Посылаю Вам каталог выставки «Blanc et noir»2, вместе с сим сообщаю, что офорты Я. Д. Андреева 3: портрет Виллевальде, барона Клодта и Уткина 4 все три продаются за 40 руб., а офорт Штрука 5 по каталогу № 224 — 40 рубл.
Глубокоуважаемый Василий Иванович,
Только сегодня отсылается мною рисунок к «Семи повешенным» Л. Андр[еева] 1 по указанному Вами адресу в Москву Вере Дмитриевне Лебедевой 2.
С искренним желанием Вам всего лучшего.
243
править1 Репин пишет о картине «Утро стрелецкой казни».
2 Фельетон «Московские заметки» был помещен в газете «Голос» (1881, 24 февраля, № 55). Один из разделов этого фельетона был посвящен описанию картины Сурикова «Утро стрелецкой казни». «Картина по глубокому чувству, высокой технике и археологической верности производит глубокое впечатление, — писал рецензент. — На днях она высылается к вам в Петербург на Передвижную выставку. Г. Суриков — артист весьма просвещенный, горячий патриот и серьезный работник. Он не тратится на мелочи, предпочитая создание крупных вещей. Эта картина несомненно утвердит славу художника».
3 Речь идет о IX Передвижной выставке.
4 Пржевальский Николай Михайлович (1832—1888) — ученый, путешественник, исследователь Средней Азии. H. M. Пржевальский создал замечательную коллекцию флоры и фауны Центральной Азии, которая была им показана в феврале 1881 г. в Петербурге в помещении Академии наук.
244
править1 Кузя — рыжий стрелец, которого Суриков, по его рассказам, писал с Кузьмы, могильщика Ваганьковского кладбища (см. очерк М. Волошина, с. 183).
2 Речь идет о художнике-жанристе Журавлеве Фирсе Сергеевиче (1836—1901).
3 В «Новом Времени» (1881,1 марта, № 1798) была помещена рецензия на IX Передвижную выставку. Автор рецензии писал, что картина Сурикова производит сильное впечатление и ее бесспорно следует признать притягательным центром выставки. В газете «Порядок» 1 марта (№ 59) была небольшая заметка в разделе хроники об открытии выставки и 2 марта (№ 60) большая статья «Наше искусство» за подписью А. И. (А. И. Урусов). Картину Сурикова этот рецензент именовал «одной из самых замечательных картин выставки». «Картина, — писал он, — в которой до 15 главных фигур, написанных с большой силой, производит потрясающее впечатление. Второй и третий план, здания, аксессуары, лица в толпе — все свидетельствует о тщательной и талантливой работе». Рецензия заканчивалась словами: «Историческая живопись в лице Сурикова сделала несомненное приобретение».
4 Открытие IX Передвижной выставки в Петербурге 1 марта 1881 года совпало с днем покушения народовольцев на Александра II.
5 Конец письма оторван.
245
править1 Чистяков имеет в виду картину «Меншиков в Березове».
2 Слова Чистякова относятся к изображению Суриковым дочери Меншикова Марии, сидящей у ног отца. В оригинале письма сделаны два схематических рисунка, на которых буквами а и b указываются особенности румянца здоровых и больных.
3 Солдатенков Козьма Терентьевич (1818—1901) — крупный коммерческий и финансовый деятель. Московский коллекционер, издатель научно-популярной литературы и литературы по вопросам искусства. Свое собрание картин и скульптур русских мастеров завещал московскому Румянцевскому музею, откуда оно в 1925 г. в значительной своей части было передано в ГТГ.
4 Савинский Василий Евмениевич (1859—1937) — исторический живописец, портретист. Учился в Академии художеств у П. П. Чистякова с 1875 по 1882 г. В 1882 г. получил большую золотую медаль и заграничную командировку за картину «Больной князь Пожарский принимает московских послов» (Краснодарский художественный музей). С 1911 г. — профессор, руководитель мастерской Высшего художественного училища при Академии художеств.
246
править1 Репин пишет об отправке в Москву картины «Боярыня Морозова» на XV Передвижную выставку после ее закрытия в Петербурге.
2 Речь идет о XV Передвижной выставке, где экспонировалась картина В. Д. Поленова «Христос и грешница» (ГРМ).
3 Репин спрашивает, где помещена его картина «Прием волостных старшин Александром III во дворе Петровского дворца в Москве» (ГТГ).
4 Репин имеет в виду работу В. М. Васнецова над росписью. Владимирского собора в Киеве.
5 Иван Николаевич Крамской внезапно умер от паралича сердца 24 марта 1887 г. за работой над портретом врача Раухфуса.
6 См. коммент. к письму 72.
7 Неоконченный портрет доктора Раухфуса находится в ГРМ.
247
править1 О пейзажах затмения, написанных Суриковым в Красноярске в 1887 г., см. воспоминания его брата — с. 222 и коммент. 4 к ним.
2 Очевидно, Суриков согласился с мнением Остроухова. Произведения с изображением затмения, обозначенные в Петербургском каталоге XVI Передвижной выставки под названием «2 этюда», были изъяты из экспозиции (см. об этом же воспоминания Я. Минченкова, с. 261). В двух отзывах о выставке, опубликованных на следующий день после ее открытия, мы читаем о том, что произведение Сурикова оказалось снятым с выставки («Минута», 1888, 1 марта, № 59; «Сын отечества», 1888, 1 марта, № 59). В каталоге московской выставки эти произведения не значились.
3 Публикуемый черновик письма не подписан.
248
править1 Текст письма предоставлен научным сотрудником Киевского музея русского искусства М. Д. Факторовичем.
2 Речь идет о смерти жены Сурикова.
3 Кузнецов Николай Дмитриевич (1850—1929) — жанрист, портретист, член Товарищества Передвижных выставок. Один из основателей Южнорусского Товарищества художников.
249
править1 Данное письмо является ответом на письмо Сурикова от 19 марта 1891 г. (см. письмо 92).
2 Этюд «Муратор» (итальянец каменотес) написан в Риме в 1870 г. (ГТГ).
3 Этюд «Девушка в повязке» (ГТГ).
4 Картина «Римский нищий» написана в Риме в 1869 г. (ГТГ).
5 …образ, что у меня в зале… — очевидно, тот, о котором упоминает В. А. Серов в письме к Остроухову от 19 декабря 1888 г., описывая свой визит к Чистякову: «Та же зала с образом Христа, благословляющего детей, та же Вера Егоровна [жена П. П. Чистякова, урожд. Мейер], смотрящая как-то мимо тебя» (Отдел рукописей ГТГ). «Образ» был начат в 1871 г. и не окончен. Местонахождение не установлено.
6 Чистяков еще в 1864 г. в Риме начал работать над большой картиной «Мессалина», к которой сделал много этюдов и эскизов. Картина осталась неоконченной (ГРМ).
7 Большую золотую медаль Чистяков получил в Академии в 1861 г. за программу «Великая княгиня Софья Витовтовна на свадьбе Василия Темного» (ГРМ).
8 Два этюда натурщиков.
9 Об этой картине см. коммент. 2 к письму 92.
250
править1 На подлиннике надпись карандашом рукой Сурикова: "О картине «Покорение Сибири».
2 Третьяков вел Переговоры с Суриковым о покупке картины «Покорение Сибири Ермаком» (см. письмо 119 и коммент. 1 к нему).
3 Третьяков имеет в виду XXIII Передвижную выставку, открытую в Петербурге с 17 февраля по 26 марта 1895 г.
251
править1 Стасов посылает Сурикову свою статью «Заметки о 24-й выставке передвижников», опубликованную в газете «Новости и биржевая газета» (1 изд., 1896, 1 марта, № 60).
2 Стасов имеет в виду иллюстрацию Сурикова к рассказу Л. Н. Толстого «Бог правду видит, да не скоро скажет», исполненную в 1882 г. Этот рисунок — сепия («Острог. Макар Семенов кается перед Аксеновым в своей вине перед ним») — был воспроизведен в книге «Рассказы для детей И. С. Тургенева и Л. Н. Толстого». М., 1883.
252
править1 Анучин Василий Иванович (1875—1941) — этнограф, сибировед, писатель, автор ряда этнографических работ о Сибири, а также беллетристических произведений.
Как следует из текста письма, оно является ответом на неизвестное письмо Сурикова, написанное в период прочтения художником статьи H. H. Оглоблина «Красноярский бунт 1695—1698 годов». Из публикуемого письма, а также из воспоминаний В. М. Крутовского (см. А. Н. Турунови М. В. Красноженова. Цит. соч., с. 30—31, 42, 116—117) следует, что Суриков был увлечен мыслью написать картину на тему «Красноярский бунт», которая, однако, осуществлена не была. Известны к ней лишь два эскиза.
2 Историческая трагедия «Красноярский бунт» была закончена В. И. Анучиным после Великой Октябрьской революции. Одним из действующих лиц трагедии является участник бунта — Петр Суриков. В ЦГАЛИ имеется машинописный экземпляр, датированный 1933—1938 гг. (ф. 14, оп. 1, ед. хр. 5). Сведений о выходе трагедии из печати не обнаружено.
3 Такмак и Черная Сойка — живописные скалы в окрестностях Красноярска. Этот коммент., а также коммент. 7, 8 и 9 сделаны ЦГАЛИ в машинописной копии трагедии Анучина.
4 Копия плана старого Красноярска не обнаружена.
5 Описание боевого знамени также не обнаружено.
6 О понимании Суриковым исторической роли Петра I и о работе над созданием его образа в картине «Утро стрелецкой казни» см.: В. Кеменов. Историческая живопись Сурикова…, с. 187—190.
7 Археологический: институт в Петербурге.
8 Григорий Николаевич Потанин.
9 Иван Иванович Толстой. Принимал деятельное участие в вопросе о снаряжении нескольких экспедиций художников. Предполагалось обследовать весь север России, в частности Сибирь, и сделать зарисовки русских древностей. План работы был составлен Н. К. Рерихом. Экспедиция не состоялась из-за недостатка средств.
253
править1 Стасов отвечает на письмо Сурикова (см. письмо 172), в котором Суриков писал ему о статье H. H. Оглоблина «Красноярский бунт 1695—1698 годов», содержавшей сведения о предках художника.
2 Стасов имеет в виду сведения, сообщенные Оглоблиным об Илье Сурикове, который, будучи послан во главе отряда с поручением доставить участников бунта в Красноярск, не выполнил этого поручения, а затем и сам перешел на сторону бунтовщиков.
254
править1 О Н. Яковлеве сведения не обнаружены.
2 Выставки «Blanc et noir» устраивались в Петербурге в помещении Академии художеств в 1890—1903 гг.
3 Андреев Яков Дмитриевич (1871—после 1911) — художник-гравер, ученик В. В. Матэ.
4 Речь идет о портретах художника-баталиста Б. П. Виллевальде, скульптора П. К. Клодта и гравера Н. И. Уткина.
6 Штрук Герман (1876—1944) — немецкий гравер, поддерживавший связи с русскими художниками.
255
править1 Рисунок Репина «Их привезли» к «Рассказу о семи повешенных» Л. Н. Андреева был помещен в книге того же названия, вышедшей в издательстве Саблина (М., 1909). Он был выполнен Репиным по просьбе Московского отделения негласного Шлиссельбургского комитета помощи политкаторжанам и ссыльным. Подробно об иллюстрациях Репина к этому рассказу см.: З. И. Крапивин. Репин и революция 1905 года. — «Учен. зап. Моск. гор. пед. ин-та им. В. М. Потемкина», т. 95-а, вып. 2, 1960, с. 79—81; А. Парамонов. Иллюстрации И. Е. Репина. М., 1952, с. 208—209.
2 Лебедева Вера Дмитриевна (1846 — ок. 1922) — участница народнического движения 1870 гг., председатель Московского отделения Шлиссельбургского комитета помощи политкаторжанам.
- ↑ Письма, не вошедшие в издание 1948 г., отмечены звездочками: одной — публикуемые впервые, двумя — ранее публиковавшиеся в разных изданиях, тремя — частично публиковавшиеся.