Некрасовский сборник. V
Л., «Наука», 1973
Суворин А. С.
правитьА. С. Суворин (1834—1912) — известный литератор и публицист, издатель реакционной газеты «Новое время». Характеризуя его путь как типичный пример ренегатства и перерождения буржуазной интеллигенции, В. И. Ленин отмечал, что Суворин начинал как «либеральный и даже демократический журналист, с симпатиями к Белинскому и Чернышевскому, с враждой к реакции» (В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 22, стр. 43). Со времени сотрудничества Суворина в «Современнике», напечатавшего там рассказ «Солдат да солдатка» (1862, № 2), и начинается его знакомство с Некрасовым, длившееся до конца жизни поэта.
Публикуемые письма (отрывки некоторых из них печатались ранее Г. В. Красновым, см.: «Прометей», 1970, № 7; письмо от 6 декабря 1877 г. воспроизведено им в 1971 г. в кн.: Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников. М., 1971) относятся к тому периоду жизни Суворина, когда, отойдя от «Вестника Европы» и «Биржевых ведомостей», он искал сотрудничества в изданиях Краевского — журнале «Отечественные записки» и газете «Голос».
Ответы Некрасова на большую часть публикуемых писем напечатаны в собрании сочинений поэта и во многом их проясняют.
Общий шифр хранения всех публикуемых писем: ИРЛИ, ф. 203, № 91, лл. 1—10.
Позвольте поблагодарить от всей души за присылку мне пятой части Ваших «Стихотворений»,1 которая доставила мне тем большее удовольствие, что почти все в ней было для меня ново. В Вашей последней поэме («Княгиня Волконская») есть чудеснейшие места, и вся в целом она производит впечатление глубокое. Мне говорили, по поводу этой поэмы, что княгиня Волконская поехала в Сибирь не столько для мужа своего, которого она и не могла любить особенно, сколько для Трубецкого, в которого она будто бы была влюблена. Я не знаю, насколько это справедливо, но ничего мудреного тут нет, так как князь Волконский сам по себе личность весьма незаметная в истории декабристов. Причисляя воспоминание о Пушкине и в особенности предание о соловье к числу лучших, ароматнейших мест Вашей поэмы, я позволю себе заметить, что у Вас в ремарке неверно цитированы стихи Пушкина:
У Вас
Я помню море пред грозою,
Как я завидовал волнам,
Летевшим дружной чередою
С любовью пасть к ее ногам.
В тексте «Онегина»
Я помню море пред грозою,
Как я завидовал волнам,
Бежавшим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам.
Я все собирался к Вам, чтобы передать Вам стихи одного моего приятеля,2 но простудился и сижу дома. Препровождая их при сем, я просил бы Вас сделать мне большое одолжение — уведомить меня, могут ли они быть напечатаны (Вас. Остров, 15-я лин., д. № 8, кв. № 24).
С чувством глубокого уважения и преданности
22 февр. 1873.
1 Пятая часть издания собрания сочинений Некрасова вышла в свет в 1873 г. и была разослана автором многим его знакомым, в том числе Суворину.
2 Речь идет о В. В. Маркове (о нем см. ниже).
Многоуважаемый Николай Алексеевич, посылаю Вам поправку к стихам Шелли.1 Переводчик говорит, что он сознает, что стихи эти неудачны, но так в подлиннике. Поэт выражает желание быть для ветра арфою певучей. Вот два варианта, которые он предлагает.
Или:
С дубравой вместе, арфою певучей
Тебе я буду. И пускай спадет
С меня листва, как чащи лист летучий.
Или:
Возьми меня, как взял ты лист (?) певучий,
Своею арфою. И пускай спадет
С меня листва, как чащи лист летучий.
Этот последний вариант — подстрочный перевод.
Препровождаю «Жаворонка» и прошу Вас уведомить меня, будет ли он помещен;2 если нет — пришлите мне сию птицу обратно, дабы можно было ее продать для стола других. Искренне благодарю Вас за внимание к моей просьбе. Я никогда не сомневался в том, что Вы человек, готовый помогать бедствующей братии нашей.
10 марта 1873.
1 Данное письмо является ответом на письмо Некрасова от 6 марта 1873 г., в котором он, отмечая, что В. В. Марков переводит стихи «недурно», указывает погрешности перевода стихотворения «К северному ветру», где «все темно, как дубрава…». Некрасов подчеркивал, что стихи В. В. Маркова (1834—1883) «можно печатать изредка»: «Я завален такого рода стихами, и много уделять места для него, так сказать, в ущерб другим поэтам, не могу» (Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 243). См. также: В. Э. Боград. Журнал «Отечественные записки». 1868—1884. Указатель содержания. М., 1971, стр. 432.
2 Перевод Маркова из Шелли напечатан в № 5 «Отечественных записок» за 1873 г.
Благодарю Вас очень за Ваши хлопоты; относительно «От<ечественных> записок» я сам, как известно Вам, предвидел то, что случилось;1 по моему крайнему убеждению, я мог бы там работать лишь в том случае, если бы Вы были там единственным распорядителем: с Вами я бы сошелся вполне и убежден, что был бы полезен редакции уж одним тем, что внес бы в журнал некоторый положительный жизненный элемент; но при первом свидании с Салтыковым я заметил, что ему этого не хочется, хотя он не говорил этого.2 С Краевским я готов сойтись, но уж если сходиться, то сходиться прочно: разумею некоторую гарантию, которая оберегала бы меня хоть немного от первой возможности выбросить меня за борт. Сальяс согласился редактировать «СПб. вед<омости>», но я его еще не видал. Меня отговаривают от поступления в «Голос»; я ни на что еще не решился, но завтра в час буду у Вас, чтобы поговорить с Краевским.3
18 декабря 1874.
1 Письмо отражает заступничество Некрасова за Суворина, предлагавшего свои услуги в качестве возможного фельетониста «Отечественных записок», против чего решительно восстали два других полноправных редактора журнала — Щедрин и Елисеев. Обсудив данный вопрос в тот же день, которым датировано письмо Суворина к Некрасову, Г. З. Елисеев так писал об этом Н. К. Михайловскому: «Сегодня шло длинное совещание редакции „Отечественных записок“ по вопросу о Суворине. После разных соображений и рассуждении редакция пришла к следующему результату, о котором и просила меня сообщить Вам: завтра утром Некрасов поедет к Суворину и скажет ему, что так как некоторые из сотрудников не желают, чтобы Суворин имел в „Отечественных записках“ свой фельетон, то он, Некрасов, такого фельетона поручить ему не может. А затем Суворин сам увидит, что в „Отечественных записках“ ему делать нечего и таким образом вопрос о нем покончится сам собою. Сказать же, дескать, сейчас ему прямо в глаза, что мы самого вашего имени переносить не можем, было бы слишком нечеловеколюбиво и вообще неудобно после бывших разговоров» (цит. по статье: Г. В. Краснов. Из записок А. С. Суворина о Некрасове. — «Прометей», 1970, № 7, стр. 286). Некрасов, однако, избежал личного неприятного объяснения с Сувориным и известил его о решении редакции письмом, где, в частности, говорилось: «Еще считаю долгом, без обиняков, сообщить Вам к сведению, что дело о предоставлении Вам фельетона в „Отечественных записках“ не склеивается: есть элементы в нашей редакции, которые утверждают, что это будет взаимно неудобно» (Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 362). Ответом на данное письмо и явилось публикуемое нами письмо Суворина.
2 О сдержанности Салтыкова, известной сухости его характера, в данном случае вызванной враждебным отношением к Суворину, свидетельствуют и другие современники: «С Некрасовым вы могли о чем угодно говорить, — вспоминал, например, П. Д. Боборыкин, — и если он не проявлял особой сердечности, то все-таки отзывался на всякое проявление вашей личности. С Салтыковым слишком трудно было взять той задушевной беседы» (Литературное наследство, т. 51—52. М., 1949, стр. 159).
3 О сотрудничестве в «Голосе» Суворин вел переговоры с Краевским еще в 60-е годы, сразу же по приезде в Петербург. «В принципе дело это было решено тогда же между мною и Краевским, — вспоминал он впоследствии, — а я пока должен был писать в „Отечественных записках“ и „СПб. ведомостях“. Но потом А. В. Плещеев и другие стали меня отговаривать, советуя поступить лучше к В. Ф. Коршу, который брал „СПб. ведомости“. Краевский писал мне, предлагая быть секретарем редакции и писать по 8 фельетонов за 2400 руб. … Я качался между Коршем и Краевским и, наконец, поступил к Коршу» (Дневник А. С. Суворина. М. —Пгр., 1923, стр. 84). По поводу возможного сотрудничества Суворина в «Голосе» в 70-е годы Некрасов писал ему (апрель 1875 г.): «Я виделся с Краевским. На мои глаза, он имеет твердое желание сойтись с Вами. Если Ваш вопрос еще не кончен, то повидайтесь с ним. Он сказал мне, что очень рад войти в личные переговоры с Вами; завтра все утро свободен, и если Вы потрудитесь прийти ко мне часу в первом, то придет и он. Дайте мне знать, придете ли и в которое время, дабы я мог вызвать и его» (Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 361—362). Ответом на это предложение и явилась комментируемая фраза в письме Суворина. Сотрудничество его в «Голосе», однако, не состоялось.
Поздравляю Вас от всего сердца с днем Вашего ангела, многоуважаемый, любезнейший, добрый и милый Николай Алексеевич. Я у Вас с лета не был, но мне все говорят, что Вас видеть нельзя. Сегодня я сам болен. Как-то Вас бог милует. В последнее время я слышал, что Вам решительно лучше и что прошло то время, когда говорят больному, что «дни его сочтены», и дай Вам бог пожить еще если не для себя, то для родной литературы. Вы знаете, что я всегда придавал Вам огромное значение не только как поэту, но еще больше как главе журналистики, главе и голове самой светлой, самой разумной. Ломанский1 как-то сказал, что Россия уже потому полезна славянам, что она существует; я бы сказал, что Вы уже потому полезны для нашей литературы и журналистики, что существуете, если б и не могли принимать в ней деятельного участия. Дай же Вам бог здоровья и жизни, и позвольте крепко пожать Вашу руку хоть заочно.
6 декабря 1877 г.
1 Ламанский В. И. — известный историк-славист.
2 В ответ на поздравление Суворина Некрасов ответил ему следующей запиской {6 декабря 1877 г.): «Спасибо Вам, Суворин. Уже одно, что Вы вспомнили больного и нашли время написать ему несколько сочувственных слов, мне дорого. Я не могу похвалиться здоровьем. Эта жизнь мне в тягость и сокрушение. Но лучше об этом не начинать. Весь Ваш Н. Некрасов» (Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. XI, стр. 416). Это было последним письмом смертельно больного поэта. 25 сентября 1900 г. Суворин записал в своем дневнике: «Сегодня взял Некрасова и зачитался. Давным-давно я его не читал. „Пропала книга“, стихотворение его 1865 г., написано им, как он мне сам говорил, на мои роман „Всякие“, осужденный и сожженный» (Дневник Суворина. М. —Пгр., 1923, стр. 245).
Николай Алексеевич, Ваш отзыв о Венгерове смутил меня очень, я никогда не умел угадывать ум человека. Вы были первым человеком, который поразил меня именно умом своим. Только пошлость ума всегда бросалась мне в глаза, но у Венгерова я этого качества отнюдь признать не могу; но Ваше замечание осветило для меня некоторые стороны в этом человеке. Но что делать, где найти критика — это вопрос для меня неразрешимый.1
Относительно претензий Краев<ского> на Салтыкова могу сказать следующее: в письме своем Салтыков глумится надо мной ужасно и затем, шутя разумеется, говорит о сотрудничестве в романе, предлагая разговор между двумя пятиалтынными, Стасюлевичем и Краевским, и спрашивает затем, не сделаюсь ли я пятиалтынным третьим. «Ах, это очень легко», — заключает он.2 Чего это он (Краевский, — В. В.) взбаломутился. Неужели он ожидает, чтобы Салтыков и в письмах своих почтительно к нему относился? Это было бы чересчур. Пишу <об> этом для того, чтоб не вышло чего между Салт<ыковым> и Краевским.
За книжку очень благодарю.
1 Мнение Г. В. Краснова, что Суворин подразумевал здесь какой-то недошедший до нас положительный отзыв Некрасова об известном библиографе С. А. Венгерове (см.: «Прометей», 1970,. № 7, стр. 286), не соответствует смыслу данного письма и потому вряд ли справедливо.
2 Речь идет о письме Салтыкова-Щедрина к А. С. Суворину от 18 марта 1876 г., в котором сатирик язвительно высмеивал появившиеся в суворинской газете «Новое время» от 29 февраля передовую статью, фельетон Незнакомца (А. С. Суворина) «Недельные очерки и картинки» и объявления о предполагаемом печатании романа-фельетона Незнакомца и Ко. Письмо Салтыкова и комментарий к нему см. в кн.: Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полное собрание сочинений, т. XVIII. Гослитиздат, М., 1937, стр. 349 и 463.