А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах.
Письма в двенадцати томах
М., «Наука», 1976
Письма. Том третий. Октябрь 1888 — декабрь 1889
488. А. Н. Плещееву. 1 октября
489. А. С. Суворину. 2 октября
490. А. Н. Плещееву. 4 октября
491. А. Н. Плещееву. 4 октября
492. M. M. Дюковскому. 5 октября
493. Н. А. Лейкину. 5 октября
494. А. С. Суворину. 5 или 6 октября
495. А. С. Суворину. 7 октября
496. Д. В. Григоровичу. 9 октября
497. А. Н. Плещееву. 9 октября
498. Е. М. Линтваревой. 9 октября
499. А. Н. Плещееву. 10 октября
500. А. С. Суворину. 10 октября
501. А. К. Шеллеру-Михайлову. 10 октября
502. А. Н. Плещееву. 10 или 11 октября
503. Ал. П. Чехову. 13 октября
504. А. С. Суворину. 14 октября
505. A. H. Mаслову (Бежецкому). Середина октября
506. А. Н. Плещееву. 17 октября
507. А. С. Суворину. 18 октября
508. А. С. Киселеву. 20 октября
509. А. С. Лазареву (Грузинскому). 20 октября
510. Ф. О. Шехтелю. 20 октября
511. А. С. Суворину. 24 октября
512. А. Н. Плещееву. 25 октября
513. А. П. Ленскому. 26 октября
514. Е. М. Линтваревой. 27 октября
515. А. С. Суворину. 27 октября
516. М. В. Киселевой. 2 ноября
517. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 2 ноября
518. Е. А. Сысоевой. 2 ноября
519. А. Н. Плещееву. 3 ноября
520. А. С. Суворину. 3 ноября
521. H. A. Лейкину. 5 ноября
522. Ал. П. Чехову. 6 ноября
523. Ал. П. Чехову. 6 или 7 ноября
524. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 7 ноября
525. А. С. Суворину. 7 ноября
526. Н. А. Лейкину. 8 ноября
527. А. С. Лазареву (Грузинскому). 10 ноября
528. А. Н. Плещееву. 10 ноября
529. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 11 ноября
530. А. С. Суворину. 11 ноября
531. А. Н. Плещееву. 13 ноября
532. А. С. Суворину. 15 ноября
533. Ал. П. Чехову. 16 ноября
534. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 16 или 17 ноября
535. А. С. Суворину. 18 ноября
536. Ал. П. Чехову. 18 ноября
537. Е. М. Линтваревой. 23 ноября
538. Ал. П. Чехову. 23 ноября
539. А. С. Суворину. 24 или 25 ноября
540. А. С. Суворину. 28 ноября
541. Ф. О. Шехтелю. 1 декабря
542. К. С. Баранцевичу. 2 декабря
543. В. А. Тихонову. 2 декабря
544. К. С. Баранцевичу. 8 декабря
545. А. П. Ленскому. 8 декабря
546. Неустановленному лицу. 11 декабря
547. M. M. Дюковскому. 13 декабря
548. М. В. Киселевой. 13 декабря
549. П. П. Гнедичу. 15 декабря
550. Ф. О. Шехтелю. 16 декабря
551. А. С. Суворину. 17 декабря
552. А. С. Суворину. 18 декабря
553. А. С. Суворину. 19 декабря
554. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 20 декабря
555. В. А. Тихонову. 20 декабря
556. Н. А. Лейкину. 22 декабря
557. Н. А. Никулиной. 22 декабря
558. Н. А. Лейкину. 23 декабря
559. А. С. Суворину. 23 декабря
560. Д. В. Григоровичу. 24 декабря
561. С. П. Кувшинниковой. 25 декабря
562. А. С. Суворину. 26 декабря
563. A. С. Суворину. 28 декабря
564. A. H. Плещееву. 30 декабря
565. A. С. Суворину. 30 декабря
566. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 31 декабря
567. Е. М. Линтваревой. Конец декабря
568. А. Н. Плещееву. 2 января
569. Ал. П. Чехову. 2 января
570. А. С. Суворину. 3 января
571. В. Н. Давыдову. 4 января
572. А. С. Суворину. 4 января
573. А. С. Суворину. 4 января
574. А. С. Суворину. 5 января
575. А. П. Ленскому. 6 января
576. А. С. Суворину. 6 января
577. M. M. Дюковскому. 7 января
578. А. С. Суворину. 7 января
579. А. С. Суворину. 7 января
580. Ф. А. Федорову-Юрковскому. 8 января
581. А. С. Суворину. 8 января
582. Е. К. Сахаровой. 13 января
583. А. Н. Плещееву. 15 января
584. В. А. Тихонову. 19 января
585. В. Н. Давыдову. 22 или 23 января
586. А. Н. Плещееву. 23 или 24 января
587. М. П. Чехову. Последние числа января
588. К. С. Баранцевичу. 3 февраля
589. Д. Т. Савельеву. 4 февраля
590. А. С. Суворину. 4 февраля
591. А. С. Суворину. 6 февраля
592. А. М. Евреиновой. 8 февраля
593. А. С. Суворину. 8 февраля
594. В. А. Тихонову. 10 февраля
595. H. M. Линтваревой. 11 февраля
596. А. Н. Плещееву. 11 февраля
597. H. H. Оболонскому. 12 или 13 февраля
598. А. С. Суворину. Около 13 февраля
599. А. С. Суворину. 14 февраля
600. Л. Н. Ленской. 15 или 16 февраля
601. А. М. Евреиновой. 17 февраля
602. М. В. Киселевой. 17 февраля
603. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 18 февраля
604. А. П. Ленскому. Около 20 февраля
605. А. С. Суворину. 20 февраля
606. Н. А. Лейкину. 21 февраля
607. Ал. П. Чехову. 21 февраля
608. Н. А. Лейкину. 24 февраля
609. Ал. П. Чехову. 25 февраля
610. И. М. Кондратьеву. 28 февраля
611. Ал. П. Чехову. 2 марта
612. И. М. Кондратьеву. 5 марта
613. А. С. Суворину. 5 марта
614. П. А. Гайдебурову. 6 марта
615. П. А. Сергеенко. 6 марта
616. А. С. Суворину. 6 марта
617. А. II. Плещееву. 7 марта
618. В. А. Тихонову. 7 марта
619. А. М. Евреиновой. 10 марта
620. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 11 марта
621. А. С. Суворину. 11 марта
622. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 16 марта
623. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 21 или 22марта
624. Н. А. Лейкину. 27 марта
625. H. H. Оболонскому. 29 марта
626. Н. Н. Оболонскому. Начало апреля
627. А. С. Суворину. 8 апреля
628. П. Н. Исакову. 9 апреля
629. А. П. Ленскому. 9 апреля
630. А. Н. Плещееву. 9 апреля
631. Н. А. Лейкину. 10 апреля
632. Ал. П. Чехову. 11 апреля
633. А. С. Суворину. 11 апреля
634. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 12 апреля
635. Е. М. Линтваревой. 17 апреля
636. А. С. Суворину. 17 апреля
637. Ф. О. Шехтелю. 19 апреля
638. H. H. Оболонскому. 20 апреля
639. К. С. Баранцевичу. 22 апреля
640. А. С. Суворину. 22 апреля
641. H. H. Оболонскому. 23 апреля
642. В. Н. Давыдову. 26 апреля
643. М. П. Чеховой. 26 апреля
644. М. П. Чеховой. 28 апреля
645. И. П. Чехову. Конец апреля или начало мая
646. Ал. П. Чехову. 2 мая
647. А. С. Суворину. Начало мая
648. А. С. Суворину. 4 мая
649. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 6 мая
650. А. С. Суворину. 7 мая
651. Ал. П. Чехову. 8 мая
652. А. Н. Плещееву. 14 мая
653. А. С. Суворину. 14 мая
654. А. С. Суворину. 15 мая
655. И. М. Кондратьеву. 18 мая
656. Н. А. Лейкину. 22 мая
657. В. А. Тихонову. 31 мая
658. H. H. Оболонскому. 4 июня
659. А. С. Суворину. 9 июня
660. H. H. Оболонскому. 17 июня
661. Ф. О. Шехтелю. 18 июня
662. M. M. Дюковскому. 24 июня
663. П. А. Сергеенко. 25 июня
664. А. Н. Плещееву. 26 июня
665. А. С. Суворину. 2 июля
666. И. П. Чехову. 16 июля
667. И. М. Кондратьеву. 18 июля
668. М. П. Чеховой. 18 июля
669. А. Н. Плещееву. 3 августа
670. В. К. Миткевичу. 12 августа
671. Н. А. Лейкину. 13 августа
672. Ал. П. Чехову. 13 августа
673. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 29 августа
674. А. Н. Плещееву. 3 сентября
675. Ф. А. Куманину. 5 сентября
676. В. С. Лихачеву. 5 сентября
677. А. А. Майкову. 5 сентября
678. Е. М. Линтваревой. 6 сентября
679. А. М. Евреиновой. 7 сентября
680. А. А. Суворину. 7 сентября
681. В. С. Лихачеву. 8 сентября
682. Ф. А. Куманину. 9 сентября
683. Ал. П. Чехову. 9 сентября
684. В. А. Тихонову. 13 сентября
685. А. Н. Плещееву. 14 сентября
686. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 18 сентября
687. А. Дмитриеву. 21 сентября
688. A. M. Евреиновой. 24 сентября
689. А. Н. Плещееву. 24 сентября
690. А. И. Ленскому. 27 сентября
691. А. Н. Плещееву. 30 сентября
692. А. Н. Плещееву. 6 октября
693. А. II. Ленскому. 7 или 8 октября
694. Е. М. Линтваревой. 8 октября
695. Ф. А. Куманину. 10 октября
696. П. И. Чайковскому. 12 октября
697. Ал. П. Чехову. 12 или 13 октября
698. А. С. Суворину. 13 октября
699. П. И. Чайковскому. 14 октября
700. А. С. Суворину. 15 октября
701. Я. А. Корнееву. Середина октября
702. А. С. Суворину. 17 октября
703. И. Л. Леонтьеву (Щеглову). 21 октября
704. А. Н. Плещееву. 21 октября
705. А. С. Суворину. 23 октября
706. А. С. Суворину. 28 октября
707. А. С. Лазареву (Грузинскому). 1 ноября
708. А. С. Суворину. 1 ноября
709. А. П. Ленскому. 2 ноября
710. А. С. Суворину. 5 ноября
711. А. М. Евреиновой. 7 ноября
712. Н. А. Лейкину. 7 ноября
713. А. С. Суворину. 7 ноября
714. В. А. Тихонову. 7 ноября
715. В. А. Гольцеву. 8 ноября
716. H. H. Оболонскому. 8 ноября
717. А. Н. Плещееву. 8 ноября
718. А. Я. Гламе-Мещерской. 9 ноября
719. В. А. Тихонову. 11 ноября
720. А. С. Суворину. 12 ноября
721. А. С. Суворину. Около 15 ноября
722. Л. Н. Ленской. 15 ноября
723. А. С. Суворину. 15 ноября
724. Ф. А. Червинскому. 16 ноября
725. А. П. Ленскому. 19 ноября
726. А. С. Суворину. 20 ноября
727. А. С. Лазареву (Грузинскому). 23 ноября
728. Н. С. Тихонравову. 23 ноября
729. А. С. Суворину. 25 ноября
730. А. И. Сумбатову (Южину). 25 ноября
731. А. Н. Плещееву. 27 ноября
732. А. С. Суворину. 27 ноября
733. Н. Н. Оболонскому. 29 или 30 ноября
734. H. H. Оболонскому. Конец ноября или начало декабря
735. И. М. Кондратьеву. 2 декабря
736. М. В. Киселевой. 3 декабря
737. А. С. Суворину. 5 декабря
738. А. С. Суворину. 7 декабря
739. В. А. Тихонову. 7 декабря
740. А. П. Ленскому. 8 декабря
741. А. Н. Плещееву. 12 декабря
742. А. И. Сумбатову (Южину). 14 декабря
743. H. H. Оболонскому. Середина декабря
744. Редактору «Смоленского вестника». Середина декабря
745. А. С. Суворину. Около 20 декабря
746. Н. А. Лейкину. 25 декабря
747. А. Н. Плещееву. 25 декабря
748. А. С. Суворину. 27 декабря
749. А. И. Сумбатову (Южину). 27 или 28 декабря
750. И. М. Кондратьеву. 28 декабря
Примечания
Условные сокращения
Несохранившиеся и ненайденные письма. Октябрь 1888—1889
Указатель произведений Чехова, упоминаемых в письмах
Указатель имен и названий
Указатель писем по адресатам
1-го октября.
Милый Алексей Николаевич! У Вас есть переводная пьеса «Медные лбы» Скриба. Ее хочет поставить на свой бенефис артист коршевского театра Н. В. Светлов. Если Вы ничего не имеете против и если нет законных препятствий, то потрудитесь уведомить возможно скорее. Ответьте или мне или же «Николаю Васильевичу Светлову, театр Корша в Москве».
Целую Вас крепко.
2 октября.
Ну, заварилась каша в душе Корша! Когда я задал ему тот вопрос, он обалдел, испугался, обрадовался, заторопился и стал уверять меня, что он знает Вас еще с тех пор, когда воспитывался у своего дяди Корша, и что для него будет высшим блаженством, если его театр попадет в такие надежные руки. На вопрос он ответил не сразу.
— Я вам в антракте все книги покажу… Вы должны видеть цифры…
Видя, что он так серьезно волнуется, я стал уверять его, что в бухгалтерии я ничего не понимаю и поверю ему на слово…
Я испортил ему весь вечер. Он ходил по коридорам ошалелый, как горем убитый, и всё время искал меня, чтобы излить свою душу. Раз поймал он меня в буфете и зашептал:
— Напишите ему, что я возьму во всяком случае не меньше ста тысяч.
— Только-то? — удивился я не шутя. — А я думал, что Вы запросите по крайней мере миллион.
— Но, голубушка, я ведь назначаю цифру приблизительно, наугад… Я вам книги покажу. (Решительно.) Напишите ему, что я возьму с него 150 тысяч!
Он долго думал о чем-то и спросил:
— Вы не знаете, голубушка, всё еще он переписывается с Заньковецкой?
— Не знаю. Должно быть, переписывается.
— Милый, только передайте ему, что с Рыбчинской у меня заключен контракт на два года!
— Передам.
Встретив меня еще раз, он воскликнул радостно, в полной уверенности, что театр его уже продан:
— Голубушка, я завтра к Вам приеду! Я все книги привезу! Милый мой! Дорогой! Когда же вы мне свои книжки дадите? Жена Вас читает! Вы знакомы с женой? Катя, вот тот Чехов, который… (представляет жене). Завтра приеду!
Но он не приехал, а прислал письмо, которое при сем прилагаю. Мне немножко жаль Корша. Если бы я знал, что ему так хочется продать свой храм славы, то я бы уберегся от того вопроса, но чёрт же его знал! Мы оба решили держать наш разговор в строгой тайне. Вы порвите его письмо, а то если Ваша девица прочтет его и сообщит Слюнину, что Вы покупаете театр Корша, а Слюнин Жителю, Житель моему брату, а брат еще кому-нибудь, и если затрезвонят потом «Листки», то мой Корш застрелится.
«Дачный муж» провалился, и Жан Щеглов обратился в тень. Пьеса написана небрежно, турнюр и фальшивые зубы прицеплены к скучной морали; натянуто, грубовато и пахнет проституцией. В пьесе нет женственности, нет легкомыслия, нет ни жены, ни мужа, ни Павловска, ни музыки, ни соли, ни воздуха; я видел на сцене сарай и мещан, которых автор уличает и казнит за то, над чем следует только смеяться, и смеяться не иначе, как по-французски. Можете себе представить, Жан для контраста вывел на сцену дворника и горничную, добродетельных пейзан, любящих друг друга по-простецки и хвастающих тем, что у них нет турнюров. Берите, мол, господа, с нас пример… Тяжело! Пусть бы прислуга только дурачилась и смешила, так нет, это показалось милому Жану несерьезным, и он прицепил к метлам и фартухам дешевенькую мораль. И вышла чёрт знает какая окрошка. Глама играла не жену, а кокотку, Градов не мужа, не чиновника, а шута горохового… Декорации были отвратительны. Жан ходит теперь около меня, «поправляет» свою пьесу и ноет:
— Если бы Глама надела побольше турнюр, если бы не кричал суфлер да если бы Корш не был скуп, то…
То ничего и не вышло бы все-таки. «Горы Кавказа» имели успех, потому что были без претензий и только смешили, а «Дачный муж» хочет и смешить, и трагедией пахнуть, и возводить турнюр на высоту серьезного вопроса…
Алексея Алексеевича еще нет в Москве.
Повестушку свою я кончил. Написана она вяло и небрежно, а поправлять нет времени.
Читал я своего «Иванова». Если, думается мне, написать другой IV акт, да кое-что выкинуть, да вставить один монолог, к<ото>рый сидит уже у меня в мозгу, то пьеса выйдет законченной и весьма эффектной. К Рождеству исправлю и пошлю в Александринку.
«Медведь» пропущен цензурой (кажется, не безусловно) и будет идти у Корша. Соловцов жаждет играть его.
Нет ли у Маслова пьесы? Я бы поставил ее у Корша. Актеры со мной очень нежны.
Поклон Анне Ивановне, Насте, Боре, Буренину и Маслову.
Поклон Трезору и нововременской утке.
Очки и каталог драм<атического> общества Вы получите с Алекс<еем> Алекс<еевичем>.
4 окт.
Рассказ для «Северного вестника» переписал и послал в редакцию. Утомился. Теперь жду гонорара. Весь сентябрь я сидел без денег, кое-какие вещишки заложил и бился, как рыба об лед; каждый сентябрь мне круто приходится, в этом же году после летнего безделья и житья в счет будущего сентябрь был для меня особенно мрачен. Был должен Суворину 400 руб., отработал 200…
Как-то я послал Вам из театра Корша письмо. Если «Медные лбы» пойдут у Корша, то не забудьте через меня или через кого хотите заключить условие. Корш платит за оригинальные пьесы 2 % с акта, а за переводные 1 %. Деньги неважные, но все-таки деньги, и бросать их не следует… Ваших «Медных лбов» в каталоге драмат<ического> общества нет. Кстати: Корш платит Обществу уже 6 рублей с акта, а не 5. Светлов актер хороший и парень славный.
Сегодня был у меня Павел Линтварев. Приехал поступать в Петровскую академию, но его, беднягу, кажется, не примут. Он под надзором.
В Москве гостит Жан Щеглов. Его «Дачный муж» в Москве успеха не имел, но, по всем видимостям, будет иметь его в Петербурге и в провинции. В Москве непонятны ни Павловск, ни дачный муж, ни дачная прислуга, ни департаментская служба. Пьеса очень легка и смешна и в то же время раздражает: к турнюру дачной жены прицеплена мораль. Я такого мнения, что если милый Жан будет продолжать в духе «Дачного мужа», то его карьера как драматурга не пойдет дальше капитанского чина. Нельзя жевать всё один и тот же тип, один и тот же город, один и тот же турнюр. Ведь кроме турнюров и дачных мужей на Руси есть много еще кое-чего смешного и интересного. Во-вторых, надо бросить дешевую мораль. «Горы Кавказа» написаны без претензий на мораль, а потому имели выдающийся успех. Я советую Жану написать большую комедию, этак в актов пять, и во всяком случае не бросать беллетристики.
Скоро Вы увидите Жоржа. Он едет в Петербург.
В письме к Анне Михайловне я просил не вычеркивать в моем рассказе ни одной строки. Эта моя просьба имеет в основании не упрямство и не каприз, а страх, чтобы через помарки мой рассказ не получил той окраски, какой я всегда боялся. Целую Вас крепко и остаюсь сердечно любящим и преданным
Почтение Вашим.
Едва послал Вам письмо, как получил от Вас, дорогой Алексей Николаевич, известие, которое очень не понравится Светлову. Я сейчас сообщу ему Ваш ответ и буду настойчиво рекомендовать «Дурного человека».
Если бы Ваше письмо пришло двумя часами раньше, то мой рассказ был бы послан Вам, теперь же он на полпути в Басков пер<еулок>.
Был бы рад прочесть, что написал Мережковский. Пока до свиданья. Прочитавши мой рассказ, напишите мне. Он Вам не понравится, но Вас и Анны Михайловны я не боюсь. Я боюсь тех, кто между строк ищет тенденции и кто хочет видеть меня непременно либералом или консерватором. Я не либерал, не консерватор, не постепеновец, не монах, не индифферентист. Я хотел бы быть свободным художником и — только, и жалею, что бог не дал мне силы, чтобы быть им. Я ненавижу ложь и насилие во всех их видах, и мне одинаково противны как секретари консисторий, так и Нотович с Градовским. Фарисейство, тупоумие и произвол царят не в одних только купеческих домах и кутузках; я вижу их в науке, в литературе, среди молодежи… Потому я одинако не питаю особого пристрастия ни к жандармам, ни к мясникам, ни к ученым, ни к писателям, ни к молодежи. Фирму и ярлык я считаю предрассудком. Мое святая святых — это человеческое тело, здоровье, ум, талант, вдохновение, любовь и абсолютнейшая свобода, свобода от силы и лжи, в чем бы последние две ни выражались. Вот программа, которой я держался бы, если бы был большим художником.
Однако я заболтался. Будьте здоровы.
Будьте добры, пришлите мне дня на два Адрес-Календарь Москвы. Буду очень благодарен, а у посланного не останусь в долгу. Если же привезете сами, то буду очень рад видеть Вас у себя. Будьте здоровы.
На обороте:
Здесь,
У Калужских ворот, в Мещанском училище,
Его высокоблагородию
Михаилу Михайловичу Дюковскому.
5 окт.
Здравствуйте, добрейший Николай Александрович! Вчера кончил повесть для «Северн<ого> вестника», над которою возился весь сентябрь, и сегодня отвожу душу на письмах. Где Вы? В городе или на Тосне? Пишу по городскому адресу.
Прежде всего — спасибо за «Пух и перья». Издание хорошее, рисунки очень приличные и добросовестные. Рассказы подобраны так, как нужно. Именно такие рассказы мне наиболее симпатичны у Вас. В них простота, юмор, правда и мера… Особенно мне понравился рассказ, где два приказчика приезжают к хозяину в гости на дачу и хозяин говорит им: «Дышите! Что ж вы не дышите?» Отличный рассказ.
Кстати. Я, кажется, не писал еще Вам своего мнения о «Сатире и нимфе». Если хотите знать мое мнение, то прежде всего «Сатир и нимфа» стоят гораздо ниже «Стукина и Хр<устальникова>». «Сатир» роман чисто местный, питерский, захватывает он узкий и давно уже изученный район. Во всех этих Заколове, Акулине, Пантелее, Тычинкине, кроме разве мужа Акулины Данилы, нет ничего нового. Всё это знакомые; роман их тоже история старая, интриганство Катерины тоже не ново… Читается роман легко, весело, часто смеешься, в конце немножко грустно становится, и больше ничего. «Стукин» же, на которого критика не обратила никакого внимания, вещь совсем новая и рисующая то, чего ни один еще писатель не рисовал. «Стукин» имеет значение серьезное и стоит многого (по моему мнению) и будет служить чуть ли не единственным памятником банковских безобразий нашего времени; к тому же фигурируют в нем не Акулина и не Катерина, а птицы более высшего порядка. Если в «Сатире» хороши частности, то «Стукин» хорош в общем. Простите эту бессвязную критику. Не умею я критиковать.
Проезжая по Харьково-Никол<аевской> дороге, я видел такую картину. В вагоне сидит какой-то субъект с тирольской рожей и в венгерской шляпе. Перед ним стоит «физико-химический аппарат» со стеклянным цилиндром, в котором плавает «морской житель». За пятак каждый желающий получает фотогр<афическую> карточку и «свою судьбу», начертанную помянутым жителем. На аппарате выставлены напоказ 4 карточки: Суворова, Ю. Самарина, Патти и Ваша. Это должно быть приятно Вашему авторскому сердцу.
На днях Николай сделал рисунок, очень недурной. Я посоветовал ему послать его в «Осколки». Получили ли Вы? Живет Николай у меня, пока очень степенно. Работает. Присылайте ему тем, но только через мои руки. Когда я вмешиваюсь, то дела его идут живее. Кстати: если будете высылать ему гонорар, то высылайте не на его имя и не на мое (некогда ходить на почту), а на имя моего брата-студента Михаила Чехова. На его же имя высылайте и посылки, буде таковые будут.
Поклон Прасковье Никифоровне и Феде, а также Билибину.
Будьте здоровы.
Здравствуйте, Алексей Сергеевич! Корша я успокою, как только увижусь с ним. А если у Вас будут лишние деньги, то не покупайте театра. Иметь в столице театр, возиться с актерами, актрисами и авторами, угадывать вкусы публики, видеть в своем театре всегда рожи газетчиков, требующих контрамарок и пишущих неизвестно где, — всё это не возбуждает нервы, а гнетет; к тому же антрепренерские бразды делают человека слишком популярным. На Вашем месте «центр нервной деятельности» я целиком перенес бы на юг. Там море и свежие люди. Там можно завести пароход «Новое время», можно построить церковь по собственному вкусу и театр, и даже буфет, — и всё бы это пошло впрок. В театре можно свои пьесы ставить.
Жан Щеглов всё еще говорит о «Дачном муже», о Корше, о Гламе, о Соловцове… Когда мы его не слушаем, он обращается к моему жильцу-гимназисту и начинает изливать ему свою душу… Дернула же его нелегкая родиться мужчиной, да еще драматургом! Он у Вас будет. Успокойте его, пожалуйста, хотя это и нелегко.
Маслову передайте, что Евреинова и прочие дамы «Сев<ерного> вестника» не виноваты. Заметка о его книге сделана и помещена некиим умным мужчиной без ведома дам. Когда я летом ехал с Евреиновой на юг (она была без турнюра, и публика ужасно над ней потешалась), то она всю дорогу мечтала только о поднятии в журнале беллетрист<ического> отдела и о приглашении «молодых сил», в том числе и Маслова. Заметка неважная, меня ругают чаще и резче; придавать ей значение не следует, и Маслов сделал бы недурно, если бы послал Евреиновой повесть. Ему нужно жениться, пить вино, не бросать военной службы и писать то, что хочется… А ведь он хочет писать повести! Что же касается «Русской мысли», то там сидят не литераторы, а копченые сиги, которые столько же понимают в литературе, как свинья в апельсинах. К тому же библиограф<ический> отдел ведет там дама. Если дикая утка, которая летит в поднебесье, может презирать свойскую, которая копается в навозе и в лужах и думает, что это хорошо, то так должны презирать художники и поэты мудрость копченых сигов… Сердит я на «Русскую мысль» и на всю московскую литературу!
У Виктора Петровича сочленовный ревматизм. При этой болезни иногда бывает воспаление сердца, и врач всегда должен быть настороже. Причиной пороков сердца чаще всего бывает ревматизм. Но только зачем В<иктор> П<етрович> выходит из дому? Ему нельзя ни выходить, ни работать, ни мыться… Я так полагаю, что через месяц он будет уже здоров. Пусть «Ивана Ильича» бросит читать: от сочленовного ревматизма не умирают.
В «Иванове» я радикально переделал 2 и 4 акты. Иванову дал монолог, Сашу подвергнул ретуши и проч. Если и теперь не поймут моего «Иванова», то брошу его в печь и напишу повесть «Довольно!». Названия не изменю. Неловко. Если бы пьеса не давалась еще ни разу, тогда другое бы дело.
Вся моя фамилия Вам кланяется.
Щеглов, видевший Сальвини 6 раз, говорит, что Отелло-Ленский хорош. Хочу написать коротенькую рецензию, да не знаю, с какого конца начать… Поклон Анне Ивановне, Насте и Байрону. Виноградовым желаю скорейшего выздоровления.
Так как зимою Вы заняты, то буду стараться писать Вам такие письма, которые не требуют ответа.
А Алексея Алексеевича всё еще нет!
7 окт.
Я, Алексей Сергеевич, осерчал и попробовал нацарапать статейку для первой страницы. Не сгодится ли? Если для дебюта бросите в корзину, то в претензии не буду.
Жан Щеглов всё еще говорит о «Дачном муже», о Гламе, о Корите, о Соловцове… Уф!
9 октября. Кудринская Садовая, д. Корнеева.
Мне весело, дорогой Дмитрий Васильевич, что Вы наконец выздоровели и вернулись в Россию. Те, кто Вас видел, писали мне, что Вы уже совершенно здоровы, по-прежнему бодры и читали даже свою новую повесть, что у Вас теперь большая борода. Если грудная боль прошла, то уж, вероятно, и не вернется, но бронхит едва ли оставил Вас в покое; если он утих летом, то зимою может вновь обостриться от малейшей неосторожности. Сам по себе бронхит не опасен, но он мешает спать, утомляет и раздражает. Вы поменьше курите, не пейте квасу и пива, не бывайте в курильных, в сырую погоду одевайтесь потеплей, не читайте вслух и не ходите так быстро, как Вы ходите. Эти мелкие предосторожности стесняют и раздражают не меньше бронхита, но что делать?
Я рад и тому, что получил от Вас письмо. Письма Ваши коротки, как хорошие стихи, видаюсь я с Вами редко, но мне кажется, и даже я почти уверен, что если в Петербурге не будет Вас и Суворина, то я потеряю равновесие и понесу ужасную чепуху.
Премия для меня, конечно, счастье, и если бы я сказал, что она не волнует меня, то солгал бы. Я себя так чувствую, как будто кончил курс, кроме гимназии и университета, еще где-то в третьем месте. Вчера и сегодня я брожу из угла в угол, как влюбленный, не работаю и только думаю. Конечно — и это вне всякого сомнения — премией этой я обязан не себе. Есть молодые писатели лучше и нужнее меня, например, Короленко, очень недурной писатель и благородный человек, который получил бы премию, если бы послал свою книгу. Мысль о премии подал Я. П. Полонский, Суворин подчеркнул эту мысль и послал книгу в Академию, Вы же были в Академии и стояли горой за меня. Согласитесь, что если бы не Вы трое, то не видать бы мне премии, как ушей своих. Я не хочу скромничать и уверять Вас, что все Вы трое были пристрастны, что я не стою премии и проч. — это было бы старо и скучно; я хочу только сказать, что своим счастьем я обязан не себе. Благодарю тысячу раз и буду всю жизнь благодарить.
В малой прессе я не работаю уж с Нового года. Свои мелкие рассказы я печатаю в «Новом времени», а что покрупнее отдаю в «Северный вестник», где мне платят 150 р. за лист. Из «Нового времени» я не уйду, потому что привязан к Суворину, к тому же ведь «Новое время» не малая пресса. Определенных планов на будущее у меня нет. Хочется писать роман, есть чудесный сюжет, временами охватывает страстное желание сесть и приняться за него, но не хватает, по-видимому, сил. Начал и боюсь продолжать. Я решил, что буду писать его не спеша, только в хорошие часы, исправляя и шлифуя; потрачу на него несколько лет; написать же его сразу, в один год не хватает духа, страшно своего бессилия, да и нет надобности торопиться. Я имею способность — в этом году не любить того, что написано в прошлом; мне кажется, что в будущем году я буду сильнее, чем теперь; и вот почему я не тороплюсь теперь рисковать и делать решительный шаг. Ведь если роман выйдет плох, то мое дело навсегда проиграно!
Те мысли, женщины, мужчины, картины природы, которые скопились у меня для романа, останутся целы и невредимы. Я не растранжирю их на мелочи и обещаю Вам это. Роман захватывает у меня несколько семейств и весь уезд с лесами, реками, паромами, железной дорогой. В центре уезда две главные фигуры, мужская и женская, около которых группируются другие шашки. Политического, религиозного и философского мировоззрения у меня еще нет; я меняю его ежемесячно, а потому придется ограничиться только описанием, как мои герои любят, женятся, родят, умирают и как говорят.
Пока не пробил час для романа, буду продолжать писать то, что люблю, то есть мелкие рассказы в 1 —1½ листа и менее. Растягивать неважные сюжеты на большое полотно — скучно, хотя и выгодно. Трогать же большие сюжеты и тратить дорогие мне образы на срочную, поденную работу — жалко. Подожду более удобного времени.
Запретить брату подписываться его фамилией я не имею права. Прежде чем начать подписываться, он спрашивался у меня, и я сказал ему, что ничего не имею против.
Лето я провел великолепно. Жил в Харьк<овской> и в Полтавской губ<ерниях>, ездил в Крым, в Батум, в Баку, пережил Военно-Грузинскую дорогу. Впечатлений много. Если бы я жил на Кавказе, то писал бы там сказки. Удивительная страна!
В Петербурге я буду не раньше ноября и явлюсь к Вам в день приезда, а пока позвольте еще раз поблагодарить Вас от всего сердца, пожелать здоровья и счастья. Сердечно преданный
497. А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ
9 октября 1888 г. Москва.9 октября.
Простите, дорогой Алексей Николаевич, что пишу на простой бумаге; почтовой нет ни одного листа, а ждать, когда принесут из лавочки, не хочется и некогда.
Большое Вам спасибо за то, что прочли мой рассказ, и за Ваше последнее письмо. Вашими мнениями я дорожу. В Москве мне разговаривать не с кем, и я рад, что в Петербурге у меня есть хорошие люди, которым не скучно переписываться со мной. Да, милый мой критик, Вы правы! Середина моего рассказа скучна, сера и монотонна. Писал я ее лениво и небрежно. Привыкнув к маленьким рассказам, состоящим только из начала и конца, я скучаю и начинаю жевать, когда чувствую, что пишу середину. Правы Вы и в том, что не таите, а прямо высказываете свое подозрение: не боюсь ли я, чтобы меня сочли либералом? Это дает мне повод заглянуть в свою утробу. Мне кажется, что меня можно скорее обвинить в обжорстве, в пьянстве, в легкомыслии, в холодности, в чем угодно, но только не в желании казаться или не казаться… Я никогда не прятался. Если я люблю Вас, или Суворина, или Михайловского, то этого я нигде не скрываю. Если мне симпатична моя героиня Ольга Михайловна, либеральная и бывшая на курсах, то я этого в рассказе не скрываю, что, кажется, достаточно ясно. Не прячу я и своего уважения к земству, которое люблю, и к суду присяжных. Правда, подозрительно в моем рассказе стремление к уравновешиванию плюсов и минусов. Но ведь я уравновешиваю не консерватизм и либерализм, которые не представляют для меня главной сути, а ложь героев с их правдой. Петр Дмитрия лжет и буффонит в суде, он тяжел и безнадежен, но я не хочу скрыть, что по природе своей он милый и мягкий человек. Ольга Михайловна лжет на каждом шагу, но не нужно скрывать, что эта ложь причиняет ей боль. Украйнофил не может служить уликой. Я не имел в виду Павла Линтварева. Христос с Вами! Павел Михайлович умный, скромный и про себя думающий парень, никому не навязывающий своих мыслей. Украйнофильство Линтваревых — это любовь к теплу, к костюму, к языку, к родной земле. Оно симпатично и трогательно. Я же имел в виду тех глубокомысленных идиотов, которые бранят Гоголя за то, что он писал не по-хохлацки, которые, будучи деревянными, бездарными и бледными бездельниками, ничего не имея ни в голове, ни в сердце, тем не менее стараются казаться выше среднего уровня и играть роль, для чего и нацепляют на свои лбы ярлыки. Что же касается человека 60-х годов, то в изображении его я старался быть осторожен и краток, хотя он заслуживает целого очерка. Я щадил его. Это полинявшая, недеятельная бездарность, узурпирующая 60-е годы; в V классе гимназии она поймала 5—6 чужих мыслей, застыла на них и будет упрямо бормотать их до самой смерти. Это не шарлатан, а дурачок, который верует в то, что бормочет, но мало или совсем не понимает того, о чем бормочет. Он глуп, глух, бессердечен. Вы бы послушали, как он во имя 60-х годов, которых не понимает, брюзжит на настоящее, которого не видит; он клевещет на студентов, на гимназисток, на женщин, на писателей и на всё современное и в этом видит главную суть человека 60-х годов. Он скучен, как яма, и вреден для тех, кто ему верит, как суслик. Шестидесятые годы — это святое время, и позволять глупым сусликам узурпировать его значит опошлять его. Нет, не вычеркну я ни украйнофила, ни этого гуся, который мне надоел! Он надоел мне еще в гимназии, надоедает и теперь. Когда я изображаю подобных субъектов или говорю о них, то не думаю ни о консерватизме, ни о либерализме, а об их глупости и претензиях.
Теперь о мелочах. Когда студента Военно-мед<ицинской> академии спрашивают, на каком он факультете, то он коротко отвечает: на медицинском. Объяснять публике разницу между академией и университетом в обычном, разговорном языке станет только тот студент, кому это интересно и не скучно. Вы правы, что разговор с беременной бабой смахивает на нечто толстовское. Я припоминаю. Но разговор этот не имеет значения; я вставил его клином только для того, чтобы у меня выкидыш не вышел ex abrupto[1]. Я врач и посему, чтобы не осрамиться, должен мотивировать в рассказах медицинские случаи. И насчет затылка Вы правы. Я это чувствовал, когда писал, но отказаться от затылка, к<ото>рый я наблюдал, не хватило мужества: жалко было.
Правы Вы также, что не может лгать человек, который только что плакал. Но правы только отчасти. Ложь — тот же алкоголизм. Лгуны лгут и умирая. На днях неудачно застрелился аристократ офицер, жених одной знакомой нам барышни. Отец этого жениха, генерал, не идет в больницу навестить сына и не пойдет до тех пор, пока не узнает, как свет отнесся к самоубийству его сына…
Я получил Пушкинскую премию! Эх, получить бы эти 500 рублей летом, когда весело, а зимою они пойдут прахом.
Завтра сажусь писать рассказ для Гаршинского сборника. Буду стараться. Когда он выльется в нечто форменное, то я уведомлю Вас и обеспечу обещанием. Готов он будет, вероятно, не раньше будущего воскресенья. Я теперь волнуюсь и плохо работаю.
Один экз<емпляр> сборника запишите Линтваревым, другой артисту Ленскому… Впрочем, я пришлю списочек своих подписчиков. Какая цена сборнику?
Светлову ответ давно уже послан.
«Цепи» Сумбатова хороши. Ленский играет Пропорьева великолепно. Будьте здоровы и веселы. Премия выбила меня из колеи. Мысли мои вертятся так глупо, как никогда. Мои все кланяются Вам, а я кланяюсь Вашим. Холодно.
9 октябрь.
Простите, уважаемый товарищ, что я пишу Вам на простой бумаге. Почтовой не оказалось в столе ни единого листика, а ждать, когда принесут из лавочки, некогда.
Я насчет плахт. В цене, пожалуйста, не беспокойтесь. Я назначил Вам цифры, потому что не имею понятия о цене. Выбирая плахты, останавливайте свой выбор предпочтительно на темных и линючих цветах. Простите, милый доктор, за беспокойство! Если Вы сердитесь, то напишите мне ругательное письмо: я прочту его и смиренно прижму к сердцу.
Гаршинский сборник выйдет в декабре. Задержка от беллетристов, которые едва ли дадут что-нибудь путное. Я тоже даю.
Рассказ в 2 ? листа уже послан в «Сев<ерный> вестник». Начало и конец читаются с интересом, но середина — жеваная мочалка. Не хватило пороху!
В моей печке воет жалобно ветер. Что-то он, подлец, говорит, но что — не пойму никак.
Получил я известие, что Академия наук присудила мне Пушкинскую премию в 500 р. Это, должно быть, известно уже Вам из газетных телеграмм. Официально объявят об этом 19-го окт<ября> в публичном заседании Академии с подобающей случаю классической торжественностью. Это, должно быть, за то, что я раков ловил.
Премия, телеграммы, поздравления, приятели, актеры, актрисы, пьесы — всё это выбило меня из колеи. Прошлое туманится в голове, я ошалел; тина и чертовщина городской, литераторской суеты охватывают меня, как спрут-осьминог. Всё пропало! Прощай лето, прощайте раки, рыба, остроносые челноки, прощай моя лень, прощай голубенький костюмчик.
Прощай, покой, прости, мое довольство!
Всё, всё прости! Прости, мой ржущий конь,
И звук трубы, и грохот барабана,
И флейты свист, и царственное знамя,
Все почести, вся слава, всё величье
И бурные тревоги славных войн!
Простите вы, смертельные орудья,
Которых гул несется по земле,
Как грозный гром бессмертного Зевеса!
Если когда-нибудь страстная любовь выбивала Вас из прошлого и настоящего, то тоже самое почти я чувствую теперь. Ах, нехорошо всё это, доктор, нехорошо! Уж коли стал стихи цитировать, то, стало быть, нехорошо!
Однако боюсь надоесть Вам. Будьте здоровы и веселы. Александре Васильевне почтительно целую руку, а всем прочим посылаю сердечный привет.
Суворин забыл у меня очки. Сопричислил их к сорочке Плещеева и брючкам Баранцевича. Музей растет.
Написал, чтобы Вам выслали Гаршинский сборник.
10 окт.
Приехал Жорж Линтварев и играет у нас на пианино. Послезавтра едет в Питер. Жан Щеглов уже выбыл.
Милый Алексей Николаевич, нельзя ли прислать корректурку моего рассказа? Я ничего не прибавлю, но кое-что, быть может, исправлю и вычеркну. Во-вторых, не замолвите ли Вы словечко, чтобы мне поскорее выслали гонорарий? Чахну!
Я в плохом настроении: у меня кровохарканье. Вероятно, пустяки, но все-таки неприятно.
Сегодня на Кузнецком в присутствии сестры обвалилась высокая кирпичная стена, упала через улицу и подавила много людей.
Будьте здоровы. Привет Вашим. Мои все кланяются.
10 октябрь.
Известие о премии имело ошеломляющее действие. Оно пронеслось по моей квартире и по Москве, как грозный гром бессмертного Зевеса. Я все эти дни хожу, как влюбленный; мать и отец несут ужасную чепуху и несказанно рады, сестра, стерегущая нашу репутацию со строгостью и мелочностью придворной дамы, честолюбивая и нервная, ходит к подругам и всюду трезвонит. Жан Щеглов толкует о литературных Яго и о пятистах врагах, каких я приобрету за 500 руб. Встретились мне супруги Ленские и взяли слово, что я приеду к ним обедать; встретилась одна дама, любительница талантов, и тоже пригласила обедать; приезжал ко мне с поздравлением инспектор Мещанского училища и покупал у меня «Каштанку» за 200 руб., чтоб «нажить»… Я думаю так, что даже Анна Ивановна, не признающая меня и Щеглова наравне с Расстрыгиным, пригласила бы меня теперь обедать. Иксы, Зеты и Эны, работающие в «Будильниках», в «Стрекозах» и «Листках», переполошились и с надеждою взирают на свое будущее. Еще раз повторяю: газетные беллетристы второго и третьего сорта должны воздвигнуть мне памятник или по крайней мере поднести серебряный портсигар; я проложил для них дорогу в толстые журналы, к лаврам и к сердцам порядочных людей. Пока это моя единственная заслуга, всё же, что я написал и за что мне дали премию, не проживет в памяти людей и десяти лет.
Мне ужасно везет. Лето я провел великолепно, счастливо, истратив почти гроши и не наделав особенно больших долгов. Улыбались мне и Псёл, и море, и Кавказ, и хутор, и книжная торговля (я ежемесячно получал за свои «Сумерки»). В сентябре я отработал половину долга и написал повестушку в 2 ? листа, что дало мне больше 300 р. Вышло 2-е издание «Сумерек». И вдруг, точно град с неба, эта премия!
Так мне везет, что я начинаю подозрительно коситься на небеса. Поскорее спрячусь под стол и буду сидеть тихо, смирно, не возвышая голоса. Пока не решусь на серьезный шаг, т. е. не напишу романа, буду держать себя в стороне тихо и скромно, писать мелкие рассказы без претензий, мелкие пьесы, не лезть в гору и не падать вниз, а работать ровно, как работает пульс Буренина: — - — - — - — - — - — . Я послушаюсь того хохла, который сказал: «колы б я був царем, то украв бы сто рублив и утик». Пока я маленький царек в своем муравейнике, украду сто рублей и убегу. Впрочем, кажется, я уж начинаю писать чепуху.
Теперь обо мне говорят. Куй железо, пока горячо. Надо бы напечатать объявление об обеих моих книгах раза три подряд теперь и 19-го, когда о премии будет объявлено официально. 500 рублей я спрячу на покупку хутора. Книжная выручка пойдет туда же.
Что мне делать с братом? Горе да и только. В трезвом состоянии он умен, робок, правдив и мягок, в пьяном же — невыносим. Выпив 2—3 рюмки, он возбуждается в высшей степени и начинает врать. Письмо написано им из страстного желания сказать, написать или совершить какую-нибудь безвредную, но эффектную ложь. До галлюцинаций он еще не доходил, потому что пьет сравнительно немного. Я по его письмам умею узнавать, когда он трезв и когда пьян: одни письма глубоко порядочны и искренни, другие лживы от начала до конца. Он страдает запоем — несомненно. Что такое запой? Этот психоз такой же, как морфинизм, онанизм, нимфомания и проч. Чаще всего запой переходит в наследство от отца или матери, от деда или бабушки. Но у нас в роду нет пьяниц. Дед и отец иногда напивались с гостями шибко, но это не мешало им благовременно приниматься за дело или просыпаться к заутрене. Вино делало их благодушными и остроумными; оно веселило сердце и возбуждало ум. Я и мой брат-учитель никогда не пьем solo, не знаем толку в винах, можем пить сколько угодно, но просыпаемся с здоровой головой. Этим летом я и один харьковский профессор вздумали однажды напиться. Мы пили, пили и бросили, так как ничего у нас не вышло; наутро проснулись как ни в чем не бывало. Между тем Александр и художник сходят с ума от 2—3 рюмок и временами жаждут выпить… В кого они уродились, бог их знает. Мне известно только, что Александр не пьет зря, а напивается, когда бывает несчастлив или обескуражен чем-нибудь. Я не знаю его адреса. Если Вас не затруднит, то, пожалуйста, пришлите его домашний адрес. Я напишу ему политично-ругательно-нежное письмо. На него мои письма действуют.
Рад, что моя передовая пригодилась. Рассказ о молодом человеке и о проституции, о котором я говорил Вам, посылается в Гаршинский сборник.
На душе у меня непокойно. Впрочем, всё это пустяки. Поклон и привет всем Вашим. Список врачей я послал в календарь. Пришлось переделать всё. Если позволите, я в будущем году возьму на себя всю календарную медицину. Летом займусь в охотку. Будьте здоровы и покойны.
Маслов пишет мне: «2-й раз мне передают Ваш совет жениться. Что значит этот совет, благородный сэр?»
Посылаю рассказ учителя Ежова. Рассказ так же незрел и наивен, как его героиня Леля, — этим он хорош. Всё деревянное я вычеркнул.
Если рассказ не сгодится, то не бросайте. Мой протеже будет уязвлен.
Сердечно Вас поздравляем и пьем весело Ваше здоровие.
Неужели и в последнем рассказе не видно «направления»? Вы как-то говорили мне, что в моих рассказах отсутствует протестующий элемент, что в них нет симпатий и антипатий… Но разве в рассказе от начала до конца я не протестую против лжи? Разве это не направление? Нет? Ну, так значит, я не умею кусаться или я блоха…
Цензуру я боюсь. Она вычеркнет то место, где я описываю председательство Петра Дмитрича. Ведь нынешние председатели в судах все такие!
Ах, как я Вам надоел!
13 октябрь.
Пьяница!
Хождение твое в Академию не пропало даром: премию я получил. Так как и ты принимал участие в увенчании меня лаврами, то часть моего сердца посылается и тебе. Возьми сию часть и скушай.
Ты человек совсем не коммерческий. В том No, где было объявлено о премии, нужно было поместить крупное объявление о моих книжках. Имей в виду, что о премии будет объявлено официально 19-го октября. Стало быть, объявление о книгах должно быть и 19 и 20.
Суворин известил меня, что тебя вздул какой-то офицер, к<от>рый якобы кстати обещался заодно уж поколотить и Федорова и Суворина. Извещая меня о таковой семейной радости, Суворин благодушно, à la Митрофан Егорович, вопрошает: «Что это такое запой? У меня тоже тесть пил запоем…» и проч. Я объяснил ему, что такое запой, но галлюцинацию отверг. «Офицера» я объяснил иначе. Я написал, что в пьяном образе ты склонен к гиперболам и экстазу: ты туманишься, забываешь чин свой и звание, оттягиваешь вниз губу, несешь чепуху, кричишь всему миру, что ты Чехов, и наутро рвешь… Вечером и ночью врешь, а утром рвешь… Просил я его, чтоб он тебя уволил или отдал под надзор Жителя.
Недавно я послал Суворину передовую. Напечатали и еще попросили. Передовых писать я не буду, но тебе советую приняться за них. Они сразу поставят тебя на подобающее место.
NВ. Когда бываешь выпивши, не прячь этого от редакции и не оправдывайся. Лучше начистоту действовать, как действовали тесть Суворина, Гей и Житель. А главное — старайся прочно пригвоздиться к делу, тогда никто не поставит удаль в укор молодцу.
Да и на какой леший пить? Пить так уж в компании порядочных людей, а не solo и не чёрт знает с кем. Подшофейное состояние — это порыв, увлечение, так и делай так, чтоб это было порывом, а делать из водки нечто закусочно-мрачное, сопливое, рвотное — тьфу!
Все наши здравствуют. M. M. Чохов женится на купеческой девице и берет 10 т<ысяч> приданого, чего и тебе желаю.
Если не затруднит, вышли мне посылкою с доставкой обеих моих книг по 5 экз. Если типография познакомит меня с расходами по изданию «Рассказов», то буду польщен.
К посылке приобщи 1 экз. «По пути» Бежецкого; попроси у автора: пусть украсит свою книгу факсимиле.
В отношениях с людьми побольше искренности и сердца, побольше молчания и простоты в обращении. Будь груб, когда сердит, смейся, когда смешно, и отвечай, когда спрашивают. Отец улыбался покупателям и гостям даже тогда, когда его тошнило от швейцарского сыра; отвечал он Покровскому, когда тот вовсе ни о чем его не спрашивал, писал в прошении к Алферачихе и в письме к Щербине то, чего писать не следовало… Ты ужасно похож в этом отношении на фатера! Например, если в самом деле тебя вздул офицер, то зачем трезвонить об этом? Вздул, ну так тому и быть, а редакция тут ни при чем — ни помочь, ни сама уберечься от побоев она не может.
Если мы будем сносно торговать книгами, то купим хутор. Копи деньги: за 600 рублей я могу купить тебе клочок земли в таком месте, какое тебе никогда не снилось. Если я куплю хутор, то разделю земли на части, и каждая часть обойдется не дороже 500—600 руб. Сносная постройка, в которой жить можно, стоит тоже не больше 500—600 руб., судя по количеству комнат. На каждую комнату полагай 100 руб.
Будь здоров и кланяйся цуцыкам.
14 окт.
Еще раз здравствуйте, Алексей Сергеевич! Жан Щеглов, вероятно, вчера или сегодня передал Вам мое письмо со вложением рассказа моего протеже Ежова. Сегодня пишу ответ на Ваше последнее письмо. Сначала о кровохарканье… Впервые я заметил его у себя 3 года тому назад в Окружном суде: продолжалось оно дня 3—4 и произвело немалый переполох в моей душе и в моей квартире. Оно было обильно. Кровь текла из правого легкого. После этого я раза два в год замечал у себя кровь, то обильно текущую, т. е. густо красящую каждый плевок, то не обильно… Третьего дня или днем раньше — не помню, я заметил у себя кровь, была она и вчера, сегодня ее уже нет. Каждую зиму, осень и весну и в каждый сырой летний день я кашляю. Но всё это пугает меня только тогда, когда я вижу кровь: в крови, текущей изо рта, есть что-то зловещее, как в зареве. Когда же нет крови, я не волнуюсь и не угрожаю русской литературе «еще одной потерей». Дело в том, что чахотка или иное серьезное легочное страдание узнаются только по совокупности признаков, а у меня-то именно и нет этой совокупности. Само по себе кровотечение из легких не серьезно; кровь льется иногда из легких целый день, она хлещет, все домочадцы и больной в ужасе, а кончается тем, что больной не кончается — и это чаще всего. Так и знайте на всякий случай: если у кого-нибудь, заведомо не чахоточного, вдруг пойдет ртом кровь, то ужасаться не нужно. Женщина может потерять безнаказанно половину своей крови, а мужчина немножко менее половины.
Если бы то кровотечение, какое у меня случилось в Окружном суде, было симптомом начинающейся чахотки, то я давно уже был бы на том свете — вот моя логика.
Что касается брата, то я должен только благодарить Вас. Согласитесь, что было бы нехорошо, если бы галлюцинирующий или запойно лгущий человек был бы оставлен без всякой нравственной поддержки. Вы написали мне, я написал ему, и оба мы сделали так, как нужно. Если бы не Ваше письмо о брате, то многое мне не было бы понятно, а это хуже всяких огорчений.
Цельте сутки мой жилец-гимназист, внук Ашанина, пролежал в постели с темпер<атурой> в 40°, с головной болью и с бредом. Представьте всеобщий ужас, а в особенности мой! Его мать такая симпатичная женщина, каких мало. Меня мучил вопрос: посылать ей телеграмму или нет? Телеграмма ошеломила бы ее — мальчишка у нее единственный сын, — а не послать телеграммы — не имею права. К счастью, птенец ожил, и вопрос решился сам собою. Кстати: приходил из гимназии классный наставник птенца, человек забитый, запуганный циркулярами, недалекий и ненавидимый детьми за суровость (у него прием: взять мальчика за плечи и трепать его; представьте, что в Ваши плечи вцепились руки человека, которого Вы ненавидите). Он у меня конфузился, ни разу не сел и всё время жаловался на начальство, которое их, педагогов, переделало в фельдфебелей. Оба мы полиберальничали, поговорили о юге (оказались земляками), повздыхали… Когда я ему сказал: — А как свободно дышится в наших южных гимназиях! — он безнадежно махнул рукой и ушел.
Классные наставники обязаны посещать квартиры учеников; положение их дурацкое, особенно когда, придя к ученику, они застают толпу гостей: конфуз всеобщий.
О «Севильском обольстителе» я поговорю у Корша, позондирую актеров, но едва ли поставят! Ведь нужны специальные декорации и костюмы, а Корш скупехонек. И играть у него некому. Посоветуйте Маслову, если нет времени писать комедии, приняться за водевили… Ведь между большой пьесой и одноактной разница только количественная. Напишите и Вы потихоньку водевиль[2] (с псевдонимом), кстати, я запишу Вас в Драматич<еское> общество.
Будьте здоровы.
Образчик писем, получаемых братом-учителем:
Честь имею сообщить Вам, что мой сын, Николай Ренский, не был 12-го дня сего месяца в классе по нашему настоянию. 11-го дня вечером он был в церкви, смотрел свадьбу и был заперт, по недосмотру трапезника, в церкви. Чрез 2 часа мы его, после долгих поисков, привели домой. Из боязни, что испуг мог воздействовать расслабляющим образом на его нервную систему, мы на другой день оставили его дома, чтобы ему успокоиться.
1888 г. Окт. 13 дня.
Отвечаю на Ваше второе письмо. «Севильский обольститель» написан стихами, требует специальных декораций и костюмов и, во всяком случае, не 2—3 репетиций, а больше; поэтому Коршу он не ко двору. У него в ходу легкие пьесы водевильного свойства в 3—4 акта, с гостиными, с террасами, выходящими в сад, с острящими лакеями и неизбежными вдовушками. Актер Градов-Соколов, пользующийся в театре Корша генерал-губернаторской властью, имел дерзость поставить «Тартюфа». Когда его спросили, зачем он это делает, он сказал: «Что ж поделаешь, голубчик? Пресса этого хочет»…
К тому же Петипа, которого ошикала Москва, собирается уезжать в Петербург.
Вы напишите легкую комедию в 3—4-х актах из жизни интеллигентных людей среднего полета. Военный элемент (за исключением отставных) цензурою вычеркивается. Если у Вас нет времени заняться большой пьесой, то напишите что-нибудь одноактное. В этот сезон у меня пойдут две одноактных штуки: одна у Корша, другая на казенной сцене. Обе написаны между дедом. Театра я не люблю, скоро утомляюсь, но водевили люблю смотреть. Верую я в водевиль и как автор: у кого есть 25 десятин земли или 10 сносных водевилей, того я считаю обеспеченным человеком — вдова его не умрет с голоду.
Когда Вы напишете что-нибудь, то вот Вам самый короткий и скорый путь к лаврам: пьесу Вы отсылаете в цензуру с письмом М. П. Федорова, который знаком с Крюковским, секретарем драмат<ической> цензуры. Взяв из цензуры, Вы немедленно отдаете экземпляр Базарову (Графский пер., Театральная библиотека) для литографии и рассылки по провинции; одновременно же высылаете мне копию с этого экземпляра, скрепленную подписью цензора, дабы я мог поставить пьесу у Корша; как только выйдет афиша, я запишу Вас в члены Драмат<ического> общества, а оно к Новому году вышлет Вам 63 р. 33 коп., и Вы будете приятно удивлены, когда увидите, что Ваша пьеса шла в Саратове, в Новороссийске, в Иркутском офицерском собрании, в Шклове, в Карсе…
Кто жует пьесы, бог их ведает, но только в прошлый сезон Общество собрало авторских около 85000 р. В этом году соберет около 100 т<ысяч>, причем на долю щегловских «Гор Кавказа» пришлось около тысячи и придется в этом году столько же.
Если водевиль выйдет плох, то не стесняйтесь и валяйте псевдоним. Провинция всё скушает. Старайтесь только, чтобы роли были. Чем проще обстановка и чем меньше действ<ующих> лиц, тем чаще идет водевиль.
Будьте здоровы.
17 октябрь.
Милый Алексей Николаевич, обращаюсь к Вам с просьбой. На сих днях Жан Щеглов притащит к Вам мою одноактную пьесу «Калхас», или «Лебединая песня». Нельзя ли прочесть ее в Литературном комитете и пропустить? Достоинства в пьесе отсутствуют; значения ей я не придаю никакого, но дело в том, что Ленскому хочется во что бы то ни стало сыграть ее на Малой сцене. Прошу не столько я, сколько Ленский. Если же не пропустите, то на том свете Вам достанется от Люцифера и аггелов его, я же лично ничего не буду иметь против. Власть, ю же даде Вам бог, я почитаю и прекословить ей не стану. Если когда-нибудь я буду членом Комитета, то буду налагать veto безжалостно.
Безденежье одолело, вою волком, но что делать? На нет и суда нет. Попросите Анну Михайловну, чтобы она не беспокоилась.
Жорж уже был у Вас.
В Москве нет ничего нового. Скучно и грустно, и серо, и свинцово…
Будьте здоровехоньки и поклонитесь Вашим. Моя фамилия шлет Вам свой привет.
18 октября.
Начало пьесы получил. Благодарю Вас. Благосветлов войдет целиком, как он есть. Вы его сделали хорошо: он утомляет и раздражает с первых же слов, а если публика будет слушать его 3—5 минут подряд, то получится именно то впечатление, какое нужно. Зритель будет думать: «Ах, да замолчи ты, пожалуйста!» Этот человек, т. е. Благосветлов, должен действовать на зрителей и как умный, подагрический брюзга и как скучная музыкальная пьеса, которую долго играют. Насколько он удался у Вас, Вы, я думаю, увидите, когда я набросаю первое действие и пришлю Вам.
В Анучине я оставлю фамилию и «всё такое», разговор же его надо подмаслить немножко. Анучин натура рыхлая, масленистая, любящая, и речь его тоже рыхлая, масленистая, а у Вас он слишком отрывист и недостаточно благодушен. Надо, чтобы от этого крестного отца веяло старостью и ленью. Ему лень слушать Благосветлова; вместо того чтобы спорить, он охотнее подремал бы и послушал рассказов о Питере, о царе, о литературе, о науке или закусил бы в хорошей компании…
Напоминаю Вам афишу нашей пьесы:
1) Александр Платоныч Благосветлов, член Государственного совета, имеет Белого Орла, получает пенсии 7200 руб.; происхождения поповского, учился в семинарии. Положение, которое он занимал, добыто путем личных усилий. В прошлом ни одного пятна. Страдает подагрой, ревматизмом, бессонницей, шумом в ушах. Недвижимое получил в приданое. Имеет ум положительный. Не терпит мистиков, фантазеров, юродивых, лириков, святош, не верует в бога и привык глядеть на весь мир с точки зрения дела. Дело, дело и дело, а всё остальное — вздор или шарлатанство.
2) Борис, его сын-студент, юнец, очень нежный, очень честный, но ни бельмеса не смыслящий в жизни. Вообразив себя однажды народником, он вздумал одеться мужиком и нарядился турком. Играет отлично на рояли, поет с чувством, пишет тайком пьесы, влюбчив, тратит массу денег и всегда говорит вздор. Учится плохо.
3) Дочь Благосветлова, но только, пожалуйста, не Саша. Это имя мне надоело уже в «Иванове». Коли сын Борис, то дочка пусть будет Настя. (Пусть мы Боре и Насте воздвигнем памятник нерукотворный…) Насте 23—24 года. Она отлично образованна, умеет мыслить… Петербург ей скучен, деревня тоже. Не любила ни разу в жизни. Ленива, любит философствовать, читает книги лежа; хочет выйти замуж только ради разнообразия и чтобы не остаться в старых девах. Говорит, что может влюбиться только в интересного человека. За Пушкина или Эдисона она вышла бы с удовольствием, она бы влюбилась, но за хорошего человека она пойдет только от скуки: мужа будет уважать, а детей любить. Увидев и послушав Лешего, она отдается страсти до nec plus ultra[3], до судорог, до глупого, беспричинного смеха. Порох, подмоченный петербургской тундрой, высыхает под солнцем и вспыхивает с страшной силой… Любовное объяснение я придумал феноменальное.
4) Анучин, старик. Считает себя самым счастливым человеком в свете. Сыновья его в люди вышли, дочки замужем, а сам он — вольная птица. Никогда не лечился, никогда не судился, орденов не носил, забывает часы заводить и со всеми приятель. Ужинает плотно, спит отлично, пьет много и без последствий, на старость свою сердится, о смерти не умеет думать. Когда-то хандрил и брюзжал, имел плохой аппетит и интересовался политикой, но случай спас его; однажды по какому-то поводу, лет 10 тому назад, ему пришлось на земском собрании попросить у всех прощения — после этого он вдруг почувствовал себя весело, захотел есть и, как натура субъективная, общественная до мозга костей, пришел к тому заключению, что абсолютная искренность, вроде публичного покаяния, есть средство от всех болезней. Это средство рекомендует он всем, между прочим, и Благосветлову.
5) Виктор Петрович Коровин, помещик лет 30—33, Леший. Поэт, пейзажист, страшно чувствующий природу. Как-то, будучи еще гимназистом, он посадил у себя во дворе березку; когда она позеленела и стала качаться от ветра, шелестеть и бросать маленькую тень, душа его наполнилась гордостью: он помог богу создать новую березу, он сделал так, что на земле стало одним деревом больше! Отсюда начало его своеобразного творчества. Он воплощает свою идею не на полотне, не на бумаге, а на земле, не мертвой краской, а организмами… Дерево прекрасно, но мало этого, оно имеет право на жизнь, оно нужно, как вода, как солнце, как звезды. Жизнь на земле немыслима без деревьев. Леса обусловливают климат, климат влияет на характер людей и т. д., и т. д. Нет ни цивилизации, ни счастья, если леса трещат под топором, если климат жёсток и черств, если люди тоже жёстки и черствы… Будущее ужасно! Насте нравится он не за идею, которая ей чужда, а за талант, за страсть, за широкий размах идеи… Ей нравится, что он размахнулся мозгом через всю Россию и через десять веков вперед. Когда он прибегает к ее отцу и со слезами, всхлипывая, умоляет его, чтобы он не продавал своего леса на сруб, она хохочет от восторга и счастья, что наконец увидела человека, в которого не верила раньше, когда узнавала его черты в мечтах и в романах…
6) Галахов, сверстник Лешего, но уже статский советник, очень богатый человек, служащий вместе с Скальковским. Чиновник до мозга костей и отделаться от этого чиновничества своего никак не может, ибо оно унаследовано от дедов с плотью и кровью… Хочется ему жить сердцем, но не умеет. Старается понимать природу и музыку, но не понимает. Человек честный и искренний, понимающий, что Леший выше его, и открыто сознающийся в этом. Хочет жениться по любви, думает, что он влюблен, настраивает себя на лирический тон, но ничего у него не выходит. Настя нравится ему только как красивая, умная девушка, как хорошая жена, и больше ничего.
7) Василий Гаврилович Волков, брат покойной жены Благосветлова. Управляет именьем последнего (свое прожил во время оно). Жалеет, что не крал. Он не ожидал, что петербургская родня так плохо будет понимать его заслуги. Его не понимают, не хотят понять, и он жалеет, что не крал. Пьет виши и брюзжит. Держит себя с гонором. Подчеркивает, что не боится генералов. Кричит.
8) Люба, его дочь. Эта о земном печется. Куры, утки, ножи, вилки, скотный двор, премия «Нивы», которую нужно вставить в раму, угощение гостей, обеды, ужины, чай — ее сфера. Считает личным оскорблением для себя, если кто-нибудь вместо нее берется наливать чай: «А, стало быть, я уж не нужна в этом доме?» Не любит тех, кто сорит деньгами и не занимается делом. Преклоняется перед Галаховым за его положительность. Вы не так ее выпустили. Нужно, чтоб она вышла из глубины сада взволнованная и подняла крик: «Как смели Марья и Акулина оставить индюшат ночевать в росе?» или что-нибудь вроде. Она всегда строгая. Строга и с людьми и с утками. Настоящие хозяйки никогда не восхищаются делами рук своих, а, напротив, стараются доказать, что жизнь у них каторжная, отдохнуть, прости господи, некогда, все сидят сложа руки и только она, бедная, выбивается из сил… Настю и Бориса отчитывает за дармоедство, а Благосветлова боится.
9) Семен, мужик, приказчик у Лешего.
10) Странник Феодосии, старик 80 лет, но еще не седой. Николаевский солдат, служил на Кавказе и говорит по-лезгински. Сангвиник. Любит анекдоты и веселые разговоры; кланяется всем в ноги, целует в плечико и насильно целует дам. Послушник Афонского монастыря. Собрал на своем веку 300 тысяч и все до копейки отослал в монастырь, сам же нищенствует. Пускает дурака и подлеца, не стесняясь ни чином, ни местом.
Вот Вам и вся афиша. Не позже Рождества Вы получите мой материал для первого действия. Благосветлова я не трону. Он и Галахов Ваши, я от них отрекаюсь; добрая половина Насти Ваша. Я один с ней не справлюсь. Борис не важен, его одолеть не трудно. Леший до четвертого акта мой, а в четвертом до беседы с Благосветловым Ваш. В этой беседе я должен буду держаться общего тона фигуры, тона, которого Вы не поймаете.
Второй акт (гости) начнете опять Вы.
Феодосии — эпизодическое лицо, которое, думаю, понадобится: мне хочется, чтобы Леший на сцене не был одинок, чтобы Благосветлов почувствовал себя окруженным юродивыми. Я пропустил в афише m-lle Эмили, старуху француженку, которая тоже в восторге от Лешего. Нужно показать, как гг. Лешие действуют на женщин. Эмили добрая старушка, гувернантка, не потерявшая еще своего электричества. Когда бывает возбуждена, мешает французский язык с русским. Терпеливая сиделка Благосветлова. Она Ваша. Для нее в первом явлении я оставлю пробелы…
Видаюсь каждый день с Алексеем Алексеевичем. Из архитектора он превратился в ревизора. Боголепов стал еще боголепнее… Сегодня один из счетчиков в разговоре со мной назвал его «субботой»…
Если бы Иисус Христос был радикальнее и сказал: «Люби врага, как самого себя», то он сказал бы не то, что хотел. Ближний — понятие общее, а враг — частность. Беда ведь не в том, что мы ненавидим врагов, которых у нас мало, а в том, что недостаточно любим ближних, которых у нас много, хоть пруд пруди. «Люби врага, как самого себя», пожалуй, сказал бы Христос, если бы был женщиной. Женщины любят выхватывать из общих понятий яркие, бьющие в глаза частности. Христос же, стоявший выше врагов, не замечавший их, натура мужественная, ровная и широко думающая, едва ли придавал значение разнице, какая есть в частностях понятия «ближний». Мы с Вами субъективны. Если нам говорят, например, вообще про животных, то мы сейчас же вспоминаем про волков и крокодилов, или же про соловьев и красивых козулей; для зоолога же не существует разницы между волком и козулей: для него она слишком ничтожна. Понятие «газетное дело» Вы усвоили себе в широкой степени; частности, которые заставляют волноваться публику, Вам представляются ничтожными… Вы усвоили себе общее понятие, и потому газетное дело удалось Вам; те же люди, которые сумели осмыслить только частности, потерпели крах… В медицине то же самое. Кто не умеет мыслить по-медицински, а судит по частностям, тот отрицает медицину; Боткин же, Захарьин, Вирхов и Пирогов, несомненно, умные и даровитые люди, веруют в медицину, как в бога, потому что выросли до понятия «медицина». То же самое и в беллетристике. Термин «тенденциозность» имеет в своем основании именно неуменье людей возвышаться над частностями.
Однако я исписываю уж 3-й лист. Ночь. Простите, пожалуйста. Поклон всем Вашим.
Я совершенно здоров.
О пьесе никому не говорите.
20 окт.
Всё обстоит благополучно, и дела если не превосходны, то во всяком случае нормальны. Наблюдая Вашего Финика, я всё более прихожу к убеждению, что бабкинский климат с его вечернею сыростью ему вреден. В Москве он чувствует себя великолепно. Ни кашля, ни жара. Остались одни только помещицкие болезни: то пузико болит, то в горле от крика чешется, то под ложечкой ломит. Недавно он перепугал меня ужасно. В один прекрасный вечер приходит он ко мне и желает спокойной ночи. Гляжу на часы: только 8. Спрашиваю: зачем так рано? Уныло молчит и идет к себе наверх. Во втором часу ночи ко мне является мать и с таинственно-испуганной миной заявляет мне, что Сережа сейчас просил пить. Я делаю распоряжение, чтобы утром его не пускали в гимназию. Утром прихожу наверх. Финик лежит под одеялом. Лицо красное, temper. 39°. Неохотно говорит, вял, слаб, жалуется на бессонницу и на головную боль. Мать в ужасе, сестра смотрит на меня громадными глазами…
Тиф? Дифтерит? Экзаменую Финика и мать; оказывается, что вчера был соус из почек. Даю касторки… Вечером мой больной уже изображает следующее? 36,5°, на животе кошка; мышцы живота прыгают и подбрасывают кошку — это называется миной. Утром Финик уже прыгает и вешается всем на шею, как ни в чем не бывало. Является классный наставник Козачков и, полиберальничав со мною, с миром удаляется.
Других ужасов не было.
Не пишет он писем по простой причине: не умеет. Написать письмо для него подвиг. Чтобы писать письма, нужно привыкнуть, а он до сих пор в своих писаниях не был ни разу самостоятелен и, как все первоклассники, не решался идти дальше копирования.
Сейчас ждут в Москве государя. Всех студентов, гимназистов и гимназисток погнали в Кремль. Значит, погнали и Финика, чему я очень рад, хотя и знаю, что он озябнет. Всякие треволнения, усилия и форсированные марши для него полезны: приучают к самостоятельности и полезны для здоровья.
Все мои гости в восторге от Финика. Самое красивое в нем — это его искренность.
Поклоны всем. Спешу.
20 октябрь.
Спасибо Вам, добрейший Александр Семенович, за поздравление. Насколько помню, льстецом я Вас никогда не обзывал и Вас не оспаривал; я говорил Вам только, что и великие писатели бывают подвержены риску исписаться, надоесть, сбиться с панталыку и попасть в тираж. Я лично подвержен этому риску в сильнейшей степени, чего Вы, как умный человек, надеюсь, отрицать не станете. Во-первых, я «счастья баловень безродный», в литературе я Потемкин, выскочивший из недр «Развлечения» и «Волны», я мещанин во дворянстве, а такие люди недолго выдерживают, как не выдерживает струна, которую торопятся натянуть. Во-вторых, наибольшему риску сойти с рельсов подвержен тот поезд, который идет ежедневно, без остановок, невзирая ни на погоду, ни на количество топлива…
Конечно, премия — большая штука и не для меня одного. Я счастлив, что указал многим путь к толстым журналам, и теперь не менее счастлив, что по моей милости те же самые многие могут рассчитывать на академические лавры. Всё мною написанное забудется через 5—10 лет; но пути, мною проложенные, будут целы и невредимы — в этом моя единственная заслуга.
Ежов молодец. Он послал уже другой «субботник».
Ваш «субботник» мне симпатичен, особенно середка, где мать учит девочку.
Напрасно Вы приложили марки.
Ваш «субботник» вручил я Суворину-фису, который пребывает теперь в Москве.
Отчего Вы раздумали подписаться Лазаревым?
Мне Ваши рассказы нравятся; с каждым годом Вы пишете всё лучше и лучше, т. е. талантливее и умнее. Но Вы рискуете опоздать. Надо торопиться. Если Вы не пойдете форсированным маршем, то прозеваете: Ваше место займут другие.
NB. Ваш недостаток: в своих рассказах Вы боитесь дать волю своему темпераменту, боитесь порывов и ошибок, т. е. того самого, по чему узнается талант. Вы излишне вылизываете и шлифуете, всё же, что кажется Вам смелым и резким, Вы спешите заключить в скобки и в кавычки (напр<имер> «В усадьбе»). Ради создателя, бросьте и скобки и кавычки! Для вводных предложений есть отличный знак, это двойное тире (-- имярек — ). Кавычки употребляются двумя сортами писателей: робкими и бесталанными. Первые пугаются своей смелости и оригинальности, а вторые (Нефедовы, отчасти Боборыкины), заключая какое-нибудь слово в кавычки, хотят этим сказать: гляди, читатель, какое оригинальное, смелое и новое слово я придумал!
И не подражайте Вы Билибину! Надо быть мужественным, сильным, а Вы в описаниях медового месяца и т. п. вдаетесь в сантиментально-игриво-старушечий тон, свойственный Билибину. Не надо этого… Описания природы у Вас недурны; Вы хорошо делаете, что боитесь мелочности и казенщины. Но опять-таки Вы не даете воли своему темпераменту. У Вас нет поэтому оригинальности в приемах. Женщин нужно описывать так, чтобы читатель чувствовал, что Вы в расстегнутой жилетке и без галстуха, природу — то же самое. Дайте себе свободы.
Будьте здоровы. Поклон Вашей жене. Я жив и здрав.
20 окт.
Sire! Конец Вашего письма никуда не годится: не хожу к Вам просто оттого, что ленив и привык липнуть к своему столу. Нам нужно бы поужинать, вот и всё.
Что касается моего блудного брата, то опасность не так серьезна, как кажется. Он вчера перебрался от меня в «мастерскую», куда увез с собою всё: портрет Розы Мейерзон, свой цилиндр, мои штаны и Ваши доски. По-видимому, он работает. Его адрес: Брюсовский пер., д. Вельтищева, Nомера Медведевой (старая история).
Он всё время сидел дома, но вдруг явилась старая сводня Пальмин — и он исчез на целые сутки. Потом (дня 3 тому назад) я имел глупость взять его с собой на свадьбу: там он натрескался, как сапожник, остался и не приходил домой до вчерашнего дня. Пока он трезв — он хороший человек, но едва выпил рюмку, как начинает беситься. Моя фамилия выбилась из сил и, откровенно говоря, рада, что он съехал с квартиры.
Что делать с ним? Не знаю.
Что касается меня, то я жив, здрав, почиваю на лаврах[4] и безденежствую. Поклон Вашей жене.
Жму руку.
Хорошая у Вас бумага!
24 окт.
Уважаемый Алексей Сергеевич, я умилился и написал заметку, которую при сем прилагаю. Тема хорошая, но заметка, кажется, опоздала и вышла слишком куцей. Такие вещи надо писать залпом, в 5 минут, а меня то и дело перебивали то визитеры, то домочадцы.
Я заказал к «Каштанке» рисунки. Еду сейчас к приятелю художнику, большому охотнику, изучившему собак до мозга костей. Попрошу его нарисовать собаку для обложки.
«Леший» годится для романа, я это сам отлично знаю. Но для романа у меня нет силы. Не присне еще время благоприятное. Маленькую повесть написать можно.
Если бы я писал комедию «Леший», то имел бы на первом плане не актеров и не сцену, а литературность. Если бы пьеса имела литературное значение, то и на том спасибо.
Все мои Вам кланяются. Будьте здоровы. Я приеду в ноябре.
Алексей Алексеевич еще в Москве.
25 окт.
Спасибо Вам за «Калхаса», дорогой Алексей Николаевич! Кто у Вас переписывал второй экземпляр? Кто бы ни был этот таинственный благодетель, передайте ему мою благодарность и обещание — привезти из Москвы конфект.
Елена Алексеевна была у нас два раза: днем и вечером. Днем посидела 6 минут, а вечером 22 минуты. Обещала побывать и в третий раз, но обещания своего не исполнила. Я ей вполне сочувствую: у нас мертвецки скучно. Пока не наступил настоящий зимний сезон, веселящий элемент дремлет, а скучающий брюзжит и наводит скуку. Шум в моей квартире начинается обыкновенно с конца ноября.
Вы пишете, чтобы я про «Сев<ерный> вестник» держал в секрете. Недели 2—3 тому назад я получил письмо от некоего литератора, который подробнейшим образом описывал мне кризис, переживаемый «С<еверным> вестником»; он пишет, что о кризисе все говорили вслух на похоронах Полетики. Вот тут и извольте иметь секреты!
Если у «Сев<ерного> вестн<ика>» 4 тысячи подписчиков, то, конечно, робеть нечего! 4 тысячи — цифра настолько хорошая, что при известных усилиях и осторожности можно и капитал нажить и невинность соблюсти. По крайней мере можно обойтись без долгов. Чтобы приобрести пятую или шестую тысячу, нужно рекламировать. Без рекламы у нас всё идет черепашьим шагом.
Пожалуйста, полюбуйтесь на 1-й номер «Эпохи»! Какое мальчишество! Все эти господа эпоховцы разыграли из себя таких мальчишек, что просто совестно.
Жоржинька талантливый человек. Из всех пианистов, скрипачей, дирижеров, барабанщиков и горнистов, каких только я знал на своем веку, Жоржинька единственный показался мне художником. У него есть душа, есть чутье и взгляды, он неглуп и мало испорчен предрассудками тех кружков, где ему волею судеб приходилось бывать. Главное его горе — лень и робость. Он не верит себе. Я недостаточно серьезен и недостаточно музыкален, чтобы иметь силу убедить его. Вам же он, к счастью, верит, и Ваша попытка возбудить его может иметь хорошие результаты. Я хотел бы, чтоб умная и милая линтваревская семья не прожила свой век зря. Линтваревы — прекрасный материал; все они умны, честны, знающи, любящи, но всё это погибает даром, ни за понюшку табаку, как солнечные лучи в пустыне.
Теперь о зависти. Если премию мне дали в самом деле не по заслугам, то и зависть, которую она возбуждает, свободна от правды. Завидовать и досадовать имеют нравственное право те, кто лучше меня или идет рядом со мной, но отнюдь не те господа Леманы и Ко, для которых я собственным лбом пробил дорогу к толстым журналам и к этой же премии! Эти сукины сыны должны радоваться, а не завидовать. У них ни патриотизма, ни любви к литературе, а одно самолюбьишко. Они готовы повесить меня и Короленко за успех. Будь я и Короленко — гении, спаси мы с ним отечество, создай мы храм Соломонов, то нас возненавидели бы еще больше, потому что гг. Леманы не видят ни отечества, ни литературы — всё это для них вздор; они замечают только чужой успех и свой неуспех, а остальное хоть травой порасти. Кто не умеет быть слугою, тому нельзя позволять быть господином; кто не умеет радоваться чужим успехам, тому чужды интересы общественной жизни и тому нельзя давать в руки общественное дело.
Мои все шлют Вам привет.
26 октябрь.
Уважаемый Александр Павлович, сегодня я был у Вас и оставил «Калхаса» и копию. Когда цензурованный экземпляр перестанет быть нужным, то, будьте добры, возьмите его от режиссера и сохраните: он пойдет к Рассохину.
Я назвал «Калхаса» «Лебединой песней». Название длинное, кисло-сладкое, но другого придумать никак не мог, хотя думал долго. Простите, что я так долго возился с пьесой. Дело в том, что ей пришлось пройти в этот раз два чистилища: драмат<ическую> цензуру и комитет. Если бы не цензура, то она давно уже была бы у Вас.
Почтение Лидии Николаевне. Желаю Вам здоровья.
27 окт.
Доктор, Вы забыли написать, сколько стоят плахты. Такая скрытность меня немножко конфузит. Пожалуйста, напишите, и буде пожелаете дать какое-нибудь поручение, не церемоньтесь и давайте: я к Вашим услугам.
Премия имеет значение, так сказать, духовное. Если глядеть на нее с чиновничьей точки зрения, то она уподобляется Станиславу 3-й степени. Она казенная. Когда меня потащат служить на войну, ее запишут в мой формулярный список; главный корпусный доктор, прочитав сей список, глубокомысленно почешет у себя за ухом и промычит: «М-да…» Вот и всё.
Здоровья своего я не понимаю. Дня четыре было кровохарканье, а теперь, кроме ничтожного кашля, ничего… Вы рекомендуете мне принять меры, а не называете этих мер. Принимать доверов порошок? Пить анисовые капли? Ехать в Ниццу? Не работать? Давайте, доктор, условимся: не будем больше никогда говорить ни о мерах, ни об «Эпохе»…
Весь октябрь я ничего не делал. Приводил в порядок свои сценические безделки, писал длинные письма и передовые статьи, а беллетристикой не занимался. Сегодня в «Новом времени» (среда, 26-го октября)) есть мой короткий вопль по адресу покойного Пржевальского — образчик моих передовиц. Таких людей, как Пржевальский, я люблю бесконечно.
Вашей фразы, где Вы говорите о «мотивах, руководящих благородными и возвышенными душами», я не понял. Если это камешек в мой огород, то, уверяю Вас, в моей пустеющей от скуки голове нет решительно никаких мотивов. Впрочем, есть только два мотива: 1) не залезть в долги и 2) дождаться скорее весны и удрать куда-нибудь из Москвы, чтобы ничего не делать. Других мотивов, задач и желаний у меня нет.
В ноябре поеду в Питер. Всем Вашим мой сердечный привет. Будьте здоровы, и да пошлет аллах к Вашему изголовью золотые сны!
Лидия Федоровна предобрейший человек. Два слова о Вашем пианисте: если он в Питере займется делом, то из него выйдет большой толк. Мое пророческое чувство меня не обманывало никогда, ни в жизни, ни в моей медицинской практике. Через час еду на практику. Холодно.
27 окт.
Ежов не воробей, а скорее (выражаясь на благородном языке охотников) он щенок, который еще не опсовел. Он еще только бегает и нюхает, бросается без разбора и на птиц и на лягушек. Определить его породу и способности пока затрудняюсь. В пользу его сильно говорят молодость, порядочность и неиспорченность в московско-газетном смысле.
Я иногда проповедую ересь, но до абсолютного отрицания вопросов в художестве еще не доходил ни разу. В разговорах с пишущей братией я всегда настаиваю на том, что не дело художника решать узкоспециальные вопросы. Дурно, если художник берется за то, чего не понимает. Для специальных вопросов существуют у нас специалисты; их дело судить об общине, о судьбах капитала, о вреде пьянства, о сапогах, о женских болезнях… Художник же должен судить только о том, что он понимает; его круг так же ограничен, как и у всякого другого специалиста, — это я повторяю и на этом всегда настаиваю. Что в его сфере нет вопросов, а всплошную одни только ответы, может говорить только тот, кто никогда не писал и не имел дела с образами. Художник наблюдает, выбирает, догадывается, компонует — уж одни эти действия предполагают в своем начале вопрос; если с самого начала не задал себе вопроса, то не о чем догадываться и нечего выбирать. Чтобы быть покороче, закончу психиатрией: если отрицать в творчестве вопрос и намерение, то нужно признать, что художник творит непреднамеренно, без умысла, под влиянием аффекта; поэтому, если бы какой-нибудь автор похвастал мне, что он написал повесть без заранее обдуманного намерения, а только по вдохновению, то я назвал бы его сумасшедшим.
Требуя от художника сознательного отношения к работе, Вы правы, но Вы смешиваете два понятия: решение вопроса и правильная постановка вопроса. Только второе обязательно для художника. В «Анне Карениной» и в «Онегине» не решен ни один вопрос, но они Вас вполне удовлетворяют, потому только, что все вопросы поставлены в них правильно. Суд обязан ставить правильно вопросы, а решают пусть присяжные, каждый на свой вкус.
Ежов еще не вырос. Другой, которого я рекомендую Вашему вниманию, А. Грузинский (Лазарев) талантливее, умнее и крепче.
Проводил я Алексея Алексеевича с наставлением — ложиться спать не позже полночи. Проводить ночи в работе и в разговорах так же вредно, как кутить по ночам. В Москве он выглядел веселей, чем в Феодосии; жили мы дружно и по средствам: он угощал меня операми, а я его плохими обедами.
Завтра у Корша идет мой «Медведь». Написал я еще один водевиль: две мужские роли, одна женская.
Вы пишете, что герой моих «Именин» — фигура, которою следовало бы заняться. Господи, я ведь не бесчувственная скотина, я понимаю это. Я понимаю, что я режу своих героев и порчу, что хороший материал пропадает у меня зря… Говоря по совести, я охотно просидел бы над «Именинами» полгода. Я люблю кейфовать и не вижу никакой прелести в скоропалительном печатании. Я охотно, с удовольствием, с чувством и с расстановкой описал бы всего моего героя, описал бы его душу во время родов жены, суд над ним, его пакостное чувство после оправдательного приговора, описал бы, как акушерка и доктора ночью пьют чай, описал бы дождь… Это доставило бы мне одно только удовольствие, потому что я люблю рыться и возиться. Но что мне делать? Начинаю я рассказ 10 сент<ября> с мыслью, что я обязан кончить его к 5 октября — крайний срок; если просрочу, то обману и останусь без денег. Начало пишу покойно, не стесняя себя, но в средине я уж начинаю робеть и бояться, чтобы рассказ мой не вышел длинен: я должен помнить, что у «Сев<ерного> вестника» мало денег и что я один из дорогих сотрудников. Потому-то начало выходит у меня всегда многообещающее, точно я роман начал; середина скомканная, робкая, а конец, как в маленьком рассказе, фейерверочный. Поневоле, делая рассказ, хлопочешь прежде всего о его рамках: из массы героев и полугероев берешь только одно лицо — жену или мужа, — кладешь это лицо на фон и рисуешь только его, его и подчеркиваешь, а остальных разбрасываешь по фону, как мелкую монету, и получается нечто вроде небесного свода: одна большая луна и вокруг нее масса очень маленьких звезд. Луна же не удается, потому что ее можно понять только тогда, если понятны и другие звезды, а звезды не отделаны. И выходит у меня не литература, а нечто вроде шитья Тришкиного кафтана. Что делать? Не знаю и не знаю. Положусь на всеисцеляющее время.
Если опять говорить по совести, то я еще не начинал своей литерат<урной> деятельности, хотя и получил премию. У меня в голове томятся сюжеты для пяти повестей и двух романов. Один из романов задуман уже давно, так что некоторые из действующих лиц уже устарели, не успев быть написаны. В голове у меня целая армия людей, просящихся наружу и ждущих команды. Всё, что я писал до сих пор, ерунда в сравнении с тем, что я хотел бы написать и что писал бы с восторгом. Для меня безразлично — писать ли «Именины», или «Огни», или водевиль, или письмо к приятелю, — всё это скучно, машинально, вяло, и мне бывает досадно за того критика, который придает значение, наприм<ер>, «Огням», мне кажется, что я его обманываю своими произведениями, как обманываю многих своим серьезным или веселым не в меру лицом… Мне не нравится, что я имею успех; те сюжеты, которые сидят в голове, досадливо ревнуют к уже написанному; обидно, что чепуха уже сделана, а хорошее валяется в складе, как книжный хлам. Конечно, в этом вопле много преувеличенного, многое мне только кажется, но доля правды есть, и большая доля. Что я называю хорошим? Те образы, которые кажутся мне наилучшими, которые я люблю и ревниво берегу, чтоб не потратить и не зарезать к срочным «Именинам»… Если моя любовь ошибается, то я неправ, но ведь возможно же, что она не ошибается! Я дурак и самонадеянный человек или же в самом деле я организм, способный быть хорошим писателем; всё, что теперь пишется, не нравится мне и нагоняет скуку, всё же, что сидит у меня в голове, интересует меня, трогает и волнует — и из этого я вывожу, что все делают не то, что нужно, а я один только знаю секрет, как надо делать. Вероятнее всего, что все пишущие так думают. Впрочем, сам чёрт сломает шею в этих вопросах…
В решении, как мне быть и что делать, деньги не помогут. Лишняя тысяча рублей не решит вопроса, а сто тысяч — на небе вилами писаны. К тому же, когда у меня бывают деньги (быть может, это от непривычки, не знаю), я становлюсь крайне беспечен и ленив: мне тогда море по колено… Мне нужно одиночество и время.
Простите, что я занимаю Ваше внимание своей особой. Сорвалось с пера. Почему-то я теперь не работаю.
Спасибо, что помещаете мои статейки. Ради создателя, не церемоньтесь с ними: сокращайте, удлиняйте, видоизменяйте, бросайте и делайте, что хотите. Даю Вам, как говорит Корш, карт-блянш. Я буду рад, если мои статьи не будут занимать чужого места.
Прочтите в «Стоглаве» почтовые правила — об отсылке денежных пакетов. Это Алексей Алексеевич сочиняет такие правила. Его медицинский отдел ниже всякой критики — можете передать ему это мнение специалиста!
Напишите мне, как по-латыни называется глазная болезнь Анны Ивановны. Я Вам напишу, серьезно это или нет. Если ей прописан атропин, то серьезно, хотя не безусловно. А у Насти что? Если думаете вылечиться в Москве от скуки, то напрасно: скучища страшная. Арестовано много литераторов, в том числе и всюду сующийся Гольцев, автор «Девятой симфонии». За одного из них хлопочет В. С. Мамышев, который был сегодня у меня.
Поклон всем Вашим.
У меня в комнате летает комар. Откуда он взялся?
Благодарю за глазастые объявления о моих книгах.
2 ноября.
Уважаемая Мария Владимировна! Маша получила от Вас письмо и вкратце рассказала мне его содержание. Ваше душевное состояние вынуждает меня говорить с Вами серьезно и прямо, и я серьезно, честным словом уверяю Вас, что Сережа совершенно здоров, весел, не кашляет, что он по-прежнему хороший мальчуган, учится недурно и — короче говоря — ни в его здоровье, ни в поведении, ни в образе жизни ничего не замечается такого, что могло бы внушать хотя бы даже маленькие подозрения или опасения. Честное слово — повторяю. Он по-прежнему ходит на голове, ласков, искренен, грустит по Бабкине и жадно ждет санного пути, когда Вы приедете к нам, и Рождества, когда мы приедем к Вам.
Я обещаю, что если случится что-нибудь, немедленно, ничего не утаивая, уведомить Вас. Ведь Вы знаете отлично, что я не имею права скрывать от Вас и от Алексея Сергеевича ничего, что может так или иначе угрожать Сергею.
Каждое утро, лежа в постели, я слышу, как что-то громоздкое кубарем катится вниз по лестнице и чей-то крик ужаса: это Сережа идет в гимназию, а Ольга провожает его. Каждый полдень я вижу в окно, как он в длинном пальто и с товарным вагоном на спине, улыбающийся и розовый, идет из гимназии. Вижу, как он обедает, как занимается, как шалит, и до сих пор не видел и тени такого, что могло бы заставить меня призадуматься серьезно насчет его здоровья или чего-нибудь другого.
Вот и всё.
Всё у нас обстоит благополучно. Денег нет, но жду из Питера около тысячи рублей и получу ее скоро. Немножко практикую. Удалось мне написать глупый водевиль, который, благодаря тому, что он глуп, имеет удивительный успех. Васильев в «Моск<овских> вед<омостях>» обругал, остальные же и публика — на седьмом небе. В театре сплошной хохот. Вот и пойми тут, чем угодить!
Отчего Вы не пишете в «Роднике»? Писанье — отличное отвлекающее средство при мерлехлюндии.
Будьте здоровы и приезжайте при малейшей возможности: будем рады Вас видеть.
Поклон Барину и Василисе, Михаилу Петровичу и Елизавете Александровне.
2 ноябрь.
Милая Жанушка! Спасибо Вам за Ваши хлопоты. В долгу я у Вас по самую глотку, а когда мы поквитаемся, одному только небу ведомо.
Теперь о «Медведе». Соловцов играл феноменально, Рыбчинская была прилична и мила. В театре стоял непрерывный хохот; монологи обрывались аплодисментами. В 1-е и 2-е представление вызывали и актеров и автора. Все газетчики, кроме Васильева, расхвалили… Но, душа моя, играют Соловцов и Рыбч<инская> не артистически, без оттенков, дуют в одну ноту, трусят и проч. Игра топорная.
После первого представления случилось несчастье. Кофейник убил моего медведя. Рыбчинская пила кофе, кофейник лопнул от пара и обварил ей всё лицо. Второй раз играла Глама, очень прилично. Теперь Глама уехала в Питер, и, таким образом, мой пушной зверь поневоле издох, не прожив и трех дней. Рыбчинская обещает выздороветь к воскресенью.
Теперь о Вас. Что касается «Театрального воробья», то он, кажется, пойдет. О нем был у меня разговор с Коршем, с Соловцовым же буду еще говорить, выбрав для сего наиболее благоприятную минуту.
С «Дачным мужем» не торопитесь. Успокойте свои щеглиные нервы. Если Вы в самом деле пришли к убеждению, что III акт не нужен, то так тому и быть, но если этого убеждения нет, то зачем идти на уступки? Пусть лучше пьеса лежит в архиве, чем идти на уступки… Ведь если раз уступите, то Ваши нервы будут уступать без конца… Побольше железа!
По-моему, лучше написать две новью пьесы, чем один раз уступить. Это покойнее, выгоднее и легче. Не торопитесь, голубушка…
Я сделаюсь популярным водевилистом? Эка, хватили! Если во всю свою жизнь я с грехом пополам нацарапаю с десяток сценических безделиц, то и на том спасибо. Для сцены у меня нет любви. «Силу гипнотизма» я напишу летом — теперь не хочется. В этот сезон напишу один водевильчик и на этом успокоюсь до лета. Разве это труд? Разве тут страсть?
Видаюсь с Тихоновым. Он советует послать «Медведя» в Александринку.
Все наши здравствуют и шлют Вам свой поклон, Будьте здоровы и не хандрите.
2 ноябрь.
Простите, что я запаздываю ответом на Ваше письмо. В последнее время у меня было много нелитературных хлопот, так что всё, имеющее отношение к литературе, пришлось отложить недели на две.
Я не сдержал свое обещание — не прислал в «Родник» рассказ — по причинам, от меня не зависящим. Как мне ни грустно сознаться, но я сознаюсь: моя голова отяжелела и бедна сюжетами. За полгода я никак не мог придумать подходящего сюжета, а давать в детский журнал обычную поденщину, дебютировать с этого, мне не хотелось и не хочется. Говорю это искренно и уверяю Вас, что о нежелании моем работать у Вас не может быть и речи. Всё лето я путешествовал, теперь спешу отработать авансы. Когда я почувствую себя свободным от долгов — их немного, — я стану придумывать сюжет для «Родника», теперь же прошу у Вас прощения и снисхождения.
Почтение г. Альмедингену.
3 ноября.
Дорогой Алексей Николаевич, спешу уведомить Вас, что рассказ для Гаршинского сборника уже начат (1/4 сделана) и что я не теряю надежды участвовать в сборнике. Я прошу убедительно, если можно, дать мне одну неделю сроку. Как только рассказ будет готов, я дам Вам знать телеграммой и успокою Вас.
Прошу отсрочки и снисхождения не из лености. Я нахожусь в угнетенном состоянии. Одна маленькая семейная неурядица, о которой сообщу при свидании, и безденежье, которое одолевает меня с сентября по сие время, овладели всем моим существом, и я совершенно неспособен быть покойным и работать. На душе скверно, в кармане ни гроша, долгов гибель…
Подписчики для сборника будут. Отчего Вы не рекламируете его? Даже в последнем номере «Северного вестника» нет объявления.
Баранцевич требует для своего сборника рассказ. Он выпустит, вероятно, одновременно с вами.
Если для объявления о сборнике Вам понадобится название моего рассказа, то вот оно: «Припадок». Описываю Соболев пер<еулок> с домами терпимости, но осторожно, не ковыряя грязи и не употребляя сильных выражений.
За статью Мережковского спасибо. О ней буду писать Вам особо.
Где Короленко? Что он? Как? Что пишет?
Сейчас иду на открытие Общества искусства и литературы. Будет бал.
Мой «Медведь» прошел у Корша шумно.
А опечаток в моих «Именинах» видимо-невидимо…
Как дела в «Сев<ерном> вестн<ике>»? Держитесь!
Почтение всем Вашим и Жоржу Линтвареву.
3 ноябрь.
Здравствуйте, Алексей Сергеевич! Сейчас облекаюсь во фрачную пару, чтобы ехать на открытие Общества искусств и литературы, куда я приглашен в качестве гостя. Будет форменный бал. Какие цели и средства у этого общества, кто там членом и проч. — я не знаю. Знаю только, что во главе его стоит Федотов, автор многих пьес. Членом меня не избрали, чему я очень рад, так как взносить 25 руб. членских за право скучать — очень не хочется. Если будет что-нибудь интересное или смешное, то напишу Вам; Ленский будет читать мои рассказы.
В «Сев<ерном> вестнике» (ноябрь) есть статья поэта Мережковского о моей особе. Статья длинная. Рекомендую Вашему вниманию ее конец. Он характерен. Мережковский еще очень молод, студент, чуть ли не естественник. Кто усвоил себе мудрость научного метода и кто поэтому умеет мыслить научно, тот переживает немало очаровательных искушений. Архимеду хотелось перевернуть землю, а нынешним горячим головам хочется обнять научно необъятное, хочется найти физические законы творчества, уловить общий закон и формулы, по которым художник, чувствуя их инстинктивно, творит музыкальные пьесы, пейзажи, романы и проч. Формулы эти в природе, вероятно, существуют. Мы знаем, что в природе есть а, б, в, г, до, ре, ми, фа, соль, есть кривая, прямая, круг, квадрат, зеленый цвет, красный, синий…, знаем, что всё это в известном сочетании дает мелодию, или стихи, или картину, подобно тому как простые химические тела в известном сочетании дают дерево, или камень, или море, но нам только известно, что сочетание есть, но порядок этого сочетания скрыт от нас. Кто владеет научным методом, тот чует душой, что у музыкальной пьесы и у дерева есть нечто общее, что та и другое создаются по одинаково правильным, простым законам. Отсюда вопрос: какие же это законы? Отсюда искушение — написать физиологию творчества (Боборыкин), а у более молодых и робких — ссылаться на науку и на законы природы (Мережковский). Физиология творчества, вероятно, существует в природе, но мечты о ней следует оборвать в самом начале. Если критики станут на научную почву, то добра от этого не будет: потеряют десяток лет, напишут много балласта, запутают еще больше вопрос — и только. Научно мыслить везде хорошо, но беда в том, что научное мышление о творчестве в конце концов волей-неволей будет сведено на погоню за «клеточками», или «центрами», заведующими творческой способностью, а потом какой-нибудь тупой немец откроет эти клеточки где-нибудь в височной доле мозга, другой не согласится с ним, третий немец согласится, а русский пробежит статью о клеточках и закатит реферат в «Сев<ерном> вестн<ике>», «Вестник Европы» начнет разбирать этот реферат, и в русском воздухе года три будет висеть вздорное поветрие, которое даст тупицам заработок и популярность, а в умных людях поселит одно только раздражение.
Для тех, кого томит научный метод, кому бог дал редкий талант научно мыслить, по моему мнению, есть единственный выход — философия творчества. Можно собрать в кучу всё лучшее, созданное художниками во все века, и, пользуясь научным методом, уловить то общее, что делает их похожими друг на друга и что обусловливает их ценность. Это общее и будет законом. У произведений, которые зовутся бессмертными, общего очень много; если из каждого из них выкинуть это общее, то произведение утеряет свою цену и прелесть. Значит, это общее необходимо и составляет conditio sine qua non[5] всякого произведения, претендующего на бессмертие.
Для молодежи полезнее писать критику, чем стихи. Мережковский пишет гладко и молодо, но на каждой странице он трусит, делает оговорки и идет на уступки — это признак, что он сам не уяснил себе вопроса… Меня величает он поэтом, мои рассказы — новеллами, моих героев — неудачниками, значит, дует в рутину. Пора бы бросить неудачников, лишних людей и проч. и придумать что-нибудь свое. Мережк<овский> моего монаха, сочинителя акафистов, называет неудачником. Какой же это неудачник? Дай бог всякому так пожить: и в бога верил, и сыт был, и сочинять умел… Делить людей на удачников и на неудачников — значит смотреть на человеческую природу с узкой, предвзятой точки зрения… Удачник Вы или нет? А я? А Наполеон? Ваш Василий? Где тут критерий? Надо быть богом, чтобы уметь отличать удачников от неудачников и не ошибаться… Иду на бал.
Вернулся я с бала. Цель общества — «единение». Один ученый немец приучил кошку, мышь, кобчика и воробья есть из одной тарелки. У этого немца была система, а у общества никакой. Скучища смертная. Все слонялись по комнатам и делали вид, что им не скучно. Какая-то барышня пела, Ленский читал мой рассказ (причем один из слушателей сказал: «Довольно слабый рассказ!», а Левинский имел глупость и жестокость перебить его словами: «А вот и сам автор! Позвольте вам представить», и слушатель провалился сквозь землю от конфуза), танцевали, ели плохой ужин, были обсчитаны лакеями… Если актеры, художники и литераторы в самом деле составляют лучшую часть общества, то жаль. Хорошо должно быть общество, если его лучшая часть так бедна красками, желаниями, намерениями, так бедна вкусом, красивыми женщинами, инициативой… Поставили в передней японское чучело, ткнули в угол китайский зонт, повесили на перила лестницы ковер и думают, что это художественно. Китайский зонт есть, а газет нет. Если художник в убранстве своей квартиры не идет дальше музейного чучела с алебардой, щитов и вееров на стенах, если всё это не случайно, а прочувствовано и подчеркнуто, то это не художник, а священнодействующая обезьяна.
Получил сегодня от Лейкина письмо. Пишет, что был у Вас. Это добродушный и безвредный человек, но буржуа до мозга костей. Он если приходит куда или говорит что-нибудь, то непременно с задней мыслью. Каждое свое слово он говорит строго обдуманно и каждое ваше слово, как бы оно ни было случайно сказано, мотает себе на ус в полной уверенности, что ему, Лейкину, это так нужно, иначе книги его не пойдут, враги восторжествуют, друзья покинут, кредитка прогонит… Лисица каждую минуту боится за свою шкуру, так и он. Тонкий дипломат! Если говорит обо мне, то это значит, что он хочет бросить камешек в огород «нигилистов», которые меня испортили (Михайловский), и брата Александра, которого он ненавидит. В своих письмах ко мне он меня предостерегает, пугает, советует, открывает мне тайны… Несчастный хромой мученик! Мог бы покойно прожить до самой смерти, но какой-то бес мешает…
У меня в семье маленькое несчастье, о котором сообщу при свидании. Грянул гром на голову одного из братьев, и этот гром не дает мне работать и быть покойным. Что за комиссия, создатель, быть главою семейства!
Француженки из кокетства, чтобы иметь большие зрачки, пускают в глаза атропин — и ничего.
Пьесу Маслова читает Петипа. У Корша кавардак. Лопнул паровой кофейник и обварил у Рыбчинской лицо, Глама-Мещерская уехала в Петерб<ург>, у Соловцова больна подруга жизни Глебова и т. д. Играть некому, никто не слушается, все кричат, спорят… По-видимому, обстановочная, костюмная пьеса будет с ужасом отвергнута… А мне хотелось бы, чтоб «Обольстителя» поставили. Я не ради Маслова хлопочу, а просто из сожаления к сцене и из самолюбия. Надо всеми силами стараться, чтобы сцена из бакалейных рук перешла в литературные руки, иначе театр пропадет.
Кофейник убил моего «Медведя». Рыбчинская больна, и играть некому.
Все наши Вам кланяются. Анне Ивановне, Насте и Боре мой сердечный привет.
Водевили можно печатать летом, а зимою неудобно. Летом я каждый месяц буду давать по водевилю, а зимою надо отказаться от этого удовольствия.
Запишите меня в члены Литературного общества. Когда приеду, буду посещать.
5 ноябрь.
Добрейший Николай Александрович, насчет рисунков я дал знать Николаю и, когда увижу его, прочту ему нотацию.
Ваш водевиль присылайте непременно. Я прочту его и отдам тому актеру, которого найду наиболее подходящим к роли. Корш платит по 6 рублей за акт. Если пришлете водевиль на этих днях, то он пойдет до Рождества.
У Вас вышла книга — сценические произведения. Послали ли Вы ее на комиссию Рассохину?
У меня маленькая семейная неурядица и безденежье отчаянное. Гонорара ниоткуда не получаю, а премии не шлют. Неурядица и безденежье сковали меня. Погода скверная, снегу нет, всюду скучно; пить и есть не хочется — одним словом, форменная меланхолия.
У меня с большим успехом идет у Корша шутка «Медведь». По всем видимостям, этот медведь надолго прилипнет к репертуару, а в провинции и на любительских сценах его будут часто разделывать. Жаль, что у меня нет времени и охоты писать юмористику для сцены.
Если мне приходится получить что-нибудь за «Пестрые рассказы», то не высылайте теперь, а припрячьте к весне, когда мое безденежье достигнет кульминационной точки. Приблизительно: сколько мне приходится?
Если Ежов в самом деле не ведает, что творит, то, уверяю Вас, я тут ни при чем. Я иногда только помогаю и сватаю, но никогда не сбиваю людей с позиции. Я не советовал Ежову бросать училище, не советую опять поступить на службу… Не имею права советовать, где не спрашивают моего совета. Если спросит, то посоветую и, конечно, в том духе, в каком подобает. Ежову его жизнь видней, чем мне, — согласитесь.
Сейчас получил известие: премию вышлют мне через 5—6 недель! Утешительно при моем безденежье… Если сумма за «Пестрые рассказы» превышает сто рублей, то пришлите мне[6] сто рублей, если же не превышает, то не присылайте. Надо за фатеру платить.
Должно быть, в ноябре увидимся… Я буду у Вас в день своего приезда к вечернему чаю.
Поклонитесь Вашим и будьте здоровы. Привет Виктору Викторовичу.
6 ноябрь.
Прости, что я долго не отвечал на твои поганые письма: одолели лень, скука и безденежье. Вексель я получил и уже давно прожил. Что ты поделываешь? Что пишешь? Куда стремишься и чего ждешь?
Я приеду в конце ноября или в начале дек<абря>, вероятно, с сестрой.
Передавал ли тебе поклон Суворин-фис, который гостил у нас?
Премию обещают мне выслать не ранее 5—6 недель. Was werde ich essen?[7]
Не приходится ли мне хотя два гроша за «Сумерки»? Если приходится, то возьми, пожалуйста, и вышли. Ах, если бы сто рублей! Мне за квартиру платить нечем. NB: У Суворина не проси.
Мне «Сев<ерный> вестник» должен около 300 и не шлет. Это секрет.
Пришли мне свой домашний адрес.
Суворин-фис очень теплый парень. С ним можешь быть вполне откровенен, он не продаст.
Мой «Медведь» идет с успехом. Театр рыгочет.
Мне прибавка: за беллетристику получаю уже 20 к., а за публицистику 15 к.
Кланяйся цуцыкам. Если Николка всё еще продолжает быть нем, то ты сводил бы его к психиатру. Мальчик, судя по глазам, лицу и поступкам, совсем нормален. Не понимаю его немоты. Виновата какая-нибудь мозговая извилина. Будь здрав.
Николке приспичило: требуют вид.
Korbo, canis clarissimus, mortuus est. Gaudeo te asinum, sed non canem esse, nam asini diutius vivunt[8].
7 ноябрь.
Милый Жанчик! Если уж Вы так великодушно соглашаетесь брать на себя каторжный труд — возиться с приятельскими поручениями, то пеняйте на себя. В четверг в 3 часа пополудни Вы получите 2 экз. «Медведя», которые прошу вручить дедусе. В субботу Вы вообразите, что Вам хочется прогуляться, и поезжайте в Комитет. Если пьесу одобрят, то свободный экземпляр возьмите и вручите актеру или актрисе по своему усмотрению. Вы рекомендуете Савину и Сазонова? Хорошо. Тихонов рекомендует Далматова и Васильеву… И это хорошо. То есть, мне решительно всё равно, так как питерской труппы я не знаю. Делайте, что хотите, а если не будете делать, то в претензии не буду. Мне стыдно злоупотреблять приятельскими отношениями и седлать ни за что, ни про что Жана Щеглова — невиннейшего из людей и драматургов.
Если одно поручение недостаточно ошеломило Вас, то вот Вам другое — похуже и помельче. Я нацарапал специально для провинции паршивенький водевильчик «Предложение» и послал его в цензурию. Просил в прошении выслать в библиотеку Рассохина. Если, ангел, будете в цензуре, то скажите Крюковскому, что в таком-то городе живет Петр Иваныч Бобчинский и что я купно с Рассохиным слезно молим цензурную гидру не задерживать водевиля в карантине. Водевильчик пошловатенький и скучноватенький, но в провинции пойдет: две мужские роли и одна женская. «Предложение» ставить в столицах не буду.
Скажите сэру Базарову, что я просил Рассохина послать ему 5 экз. моего «Медведя». Рассохин сказал: «Хорошо». Творец Милашкина очень любезен со мной. На всё соглашается.
Вашего «Дачного мужа» отдавайте венецианским дожам, но не раньше будущего сезона. Не спешите. Время не уйдет. Почему и не отдавать теперь? Скажу при свидании, а теперь — места в письме нет.
«Театр<ального> воробья» ставьте, и дайте мне власть вязати и решити. Позвольте мне назначить роли, присутствовать на одной репетиции и быть руководителем при вычеркиваниях. Я сделаю не хуже, чем Вы и мычащий Соловцов. У меня будет дисциплины больше.
Начали писать что-нибудь крупное?
«Севильский обольститель» Бежецкого недурная пьеса. Она стоит того, чтобы ее поставили.
Глама-Мещерская поссорилась и уходит от Корша. Незаменимая потеря! Кто теперь будет играть больных кошек в психопатических пьесах?
Жанчик, Вы уж стареете и становитесь солидны. Вы женаты, капитан, литератор, у Вас есть имя… Умоляю Вас, разлюбите Вы, пожалуйста, сцену! Право, в ней очень мало хорошего! Хорошее преувеличено до небес, а гнусное маскируется. Я думаю, что В. Крылов всей душой ненавидит кулисы, раек, актеров, актрис и потому имеет такой успех. Он холоден, жесток, жестко стелет… Он неправ, что он сукин сын, но глубоко прав, что просто и равнодушно глядит на дело и на людей, живущих около этого дела. Современный театр — это сыпь, дурная болезнь городов. Надо гнать эту болезнь метлой, но любить ее — это нездорово. Вы станете спорить со мной и говорить старую фразу: театр школа, он воспитывает и проч. …А я Вам на это скажу то, что вижу: теперешний театр не выше толпы, а, наоборот, жизнь толпы выше и умнее театра; значит, он не школа, а что-то другое…
Увидимся не раньше декабря. Безденежье абсолютное. Никто не шлет денег, живу в кредит.
«Шампанское» я утерял. Что же послать? Я раз послал Баранцевичу рассказ, но мне возвратили в чаянии, что я пришлю что-нибудь еще не напечатанное. Дайте Баранцевичу мой адрес. Я был бы рад получить от него письмо. Будьте живы.
7 ноябрь.
Я не думал, Алексей Сергеевич, что мой атропин будет загадкой. Как-то Вы писали мне, что Григорович не велит ничего пускать в глаза; в ответ на это я написал Вам, кажется, что француженки из кокетства пускают себе в глаза атропин — и ничего. Что может быть хуже уличной, комнатной и прочей пыли, что может быть вреднее прегрешений в нервной и кровеносной системах, к<ото>рые связаны с зрительным аппаратом, как море с рекой? При этих прегрешениях капли — невинная штука…
Несчастье стряслось над живописцем. Дело вот в чем. Пять лет тому назад он вышел из училища живописи, не кончив в нем курса; все эти пять лет он жил без паспорта. Жил то у меня, то у своей femme, то у приятелей… Нелегальность эта мучила и его и семью… Все пять лет собирался он начать хлопотать «завтра», но наступало это завтра, и он успокаивался. Я российские законы знаю, но паспортная канитель — это такая путаница, что не знаешь, с чего начать… Одни советуют брату обратиться в Таганрог, другие — сходить к генерал-губернатору, третьи — поступить в учителя, четвертые ужасаются и грозят… Сам чёрт не разберет, что нужно делать! Путаница еще больше запутывается одним обстоятельством: живописец, которому теперь 30—31 год, не был на призыве, не служил, не брал жеребия, одним словом, имеет все данные, чтобы засесть на скамью подсудимых за уклонение от воинской повинности, караемое тюремным заключением и отдачей в солдаты без всяких льгот. Целый скандал! Небрежность, откладыванье до завтра, Бахус, некогда и мечтания продолжались бы без конца, если бы не грянул гром во образе городового, пришедшего спрашивать паспорт, и во образе метрического свидетельства, которое мой художник имел наивность послать в участок. Что теперь делать, не знаю. Один инспектор народных училищ, человек сильный, обещает в конце ноября взять с собою живописца в Дмитров и, подвергнув его учительскому экзамену, выдать ему вид, который одновременно даст ему легальное положение и освободит его от военщины. Но до конца ноября может произойти еще многое… Одним словом, скверно. Всё это пока секрет.
В скверности наших театров виновата не публика. Публика всегда и везде одинакова: умна и глупа, сердечна и безжалостна — смотря по настроению. Она всегда была стадом, которое нуждается в хороших пастухах и собаках, и она всегда шла туда, куда вели ее пастухи и собаки. Вас возмущает, что она хохочет плоским остротам и аплодирует звонким фразам; но ведь она же, эта самая глупая публика, дает полные сборы на «Отелло» и, слушая оперу «Евгений Онегин», плачет, когда Татьяна пишет свое письмо.
Публика, как она ни глупа, все-таки в общем умнее, искреннее и благодушнее Корша, актеров и драматургов, а Корш и актеры воображают, что они умнее. Взаимное недоразумение.
Сейчас у меня был Ежов. Огорчен. Я хочу посоветовать ему подождать работать в «Нов<ом> вр<емени>» еще год-два. Он еще молод, хотя и женат.
Водовоз где-то украл сибирского котенка с длинной белой шерстью и с черными глазами и привез к нам. Этот котенок принимает людей за мышей; увидев человека, он прижимается брюхом к полу, делает стойку и бросается к ногам. Сегодня утром, когда я шагал из угла в угол, он несколько раз подстерегал меня и бросался, à la тигр, на мои сапоги. Я думаю, что мысль, что он страшнее и сильнее всех в доме, доставляет ему высочайшее наслаждение.
Все мне советовали послать «Медведя» в Александринку. Посылаю. У Корша публика рыгочет, не переставая, хотя Соловцов и Рыбчинская играют совсем не артистически. Я с сестрой сыграли бы лучше.
Пришлите мне список пьес, Вами написанных и к представлению Вами и цензурою дозволенных. Это нужно, иначе Вас не запишут в члены Драмат<ического> общества. Если хотите, то можно ограничиться одной только «Медеей».
На Драмат<ическое> общество я смотрю как на коммерческое учреждение. У него единственная цель: стараться, чтобы члены получали возможно больше. Это такая хорошая цель, при которой все остальные не стоят яйца выеденного. Виктор Крылов большой сукин сын, но ввиду цели я бы первый подал голос за то, чтоб он был председателем. Пока председательствуют иконы, а не работники, в обществе порядка не будет.
Поклон всем Вашим. У нас сквернейшая погода.
8 ноябрь.
Брат Николай просит у Вас извинения. Я тоже. Когда я набросился на него и стал читать ему нотацию за леность и прочее, он сказал: «Дай мне темы, и я сейчас их сделаю». Оказалось, что я заказ ему сделал, а темы, чтобы они не пропали, запер себе в стол. Простите, бога ради, эту мою оплошность. Рисунки будут высланы через два дня — не позже.
У Николая теперь страшные хлопоты, о которых расскажу при свидании. Малый попал в такой переплет, что хоть караул кричи.
Почтение всем Вашим и Виктору Викторовичу.
10 ноябрь.
Сим извещаю Вас, добрейший Александр Семенович, что Ваше детище дебютирует у Суворина в ближайшую из суббот, т. е. 12-го ноября. Получил за Вас благодарность. Детище несколько сокращено, и просят Вас на сие не сетовать. Середка детища так хороша, что началом и концом можно немножко пожертвовать. Если на первых порах будет у Вас меланхолия (как у Ежова), то бодритесь. Не придавайте значения ни сокращениям, ни финансам, ни своим ошибкам. «Бодро, старик!», как сказал какой-то маркиз в какой-то мелодраме.
На Вашу долю я записал Гаршинский сборник («Сев<ерный> вестн<ик>»).
На обороте:
г. Киржач,
Александру Семеновичу
Лазареву.
В Учительской семинарии.
88, XI, 10
Милый Алексей Николаевич, рассказ близится совсем к концу. Завтра или послезавтра кончу, перепишу, а в понедельник в 3 часа дня Вы его уже получите. Я пишу и всё время стараюсь быть скромным, скромным до скуки. Предмет, как мне кажется, настолько щекотлив, что малейший пустяк может показаться слоном.
Думаю, что рассказ не будет резко выделяться из общего тона сборника. Он у меня грустный, скучный и серьезный.
Пришлите подписную книжку, но не забудьте написать, какая цена сборнику.
Читали ли Вы наглую статью Евгения Гаршина в «Дне»? Мне прислал ее один благодетель. Если не читали, то прочтите. Вы оцените всю искренность этого злополучного Евгения, когда вспомните, как он раньше ругал меня. Подобные статьи тем отвратительны, что они похожи на собачий лай. И на кого лает этот Евгений? На свободу творчества, убеждения, лиц… Нужно дуть в рутину и в шаблон, строго держаться казенщины, а едва журнал или писатель позволит себе проявить хоть на пустяке свою свободу, как поднимается лай.
Этот Евгений величает меня нововременцем и благохвалит за «своенравие». Очевидно, в «Дне» не платят гонорара, и малому пришла охота подмазаться к «Новому времени».
И странное дело! Судебный хроникер, описывая подсудимого, старается держаться общепринятого, приличного тона; господа же критики, продергивая нас, не разбойников и не воров, пускают в ход такие милые выражения, как шушера, щенки, мальчишки… Чем мы хуже подсудимых?
Я послал Жану Щеглову свою безделку «Медведь» для представления его в «палату венецианских дожей» — так у Вас в Питере величают Театральный комитет, где Вы заседаете.
Мой «Медведь» в Москве идет с большим успехом, хотя медведь и медведица играют неважно.
Привет всем Вашим и Анне Михайловне. Короленко нет в Москве.
Будьте здоровы. Дай Вам бог хорошего аппетита, покойного сна и кучу денег.
Если видаетесь с В. Н. Давыдовым, то кланяйтесь.
11 ноябрь.
Mein lieber Johann![9] О желании Савиной играть «Медведя» я узнал двумя днями раньше, чем о желании Абариновой, поэтому до получения Вашего письма я уже успел послать свое согласие высокоталантливой и божественной Марии Гавриловне. Произошла помимо нашей воли путаница. Боюсь, чтобы она не поставила кого-нибудь в неловкое положение. Если Ваше наблюдательное око заметит в чьей-нибудь душе (в своей ли, или в актерской) смущение, то поспешно делайте операцию; берите моего «Медведя» назад, мотивируя сие моим нежеланием дебютировать на казенной сцене водевилем или чем-нибудь вроде. Операции этой я не боюсь. Ставить же кого бы то ни было в неприятное положение из-за чёрт знает чего мне не хочется.
Вы хотите спорить со мной о театре. Сделайте Ваше одолжение, но Вам не переспорить моей нелюбви к эшафотам, где казнят драматургов. Современный театр — это мир бестолочи, Карповых, тупости и пустозвонства. На днях мне Карпов похвастал, что в своих бездарнейших «Крокодиловых слезах» он пробрал «желторотых либералов» и что потому-то его пьеса не понравилась и обругана. После этого я еще больше возненавидел театр и возлюбил тех фанатиков-мучеников, которые пытаются сделать из него что-нибудь путное и безвредное.
Вы говорите, что Вы поневоле, нужды ради пишете «плохие повести». Как Вы смеете говорить это? Ни одна Ваша пьеса не возвышалась до «Гордиева узла» и военных очерков! Чёрт Вас возьми! Впрочем, если, по Вашему мнению, Ваши пьесы лучше повестей, то не будем спорить и возбуждать спора.
Глама, кажется, опять помирилась. Чёрт их разберет!
Будьте здоровехоньки и покойны. Поудержите свои щеглиные нервы и не забывайте, что Вы бравый капитан.
О «Театральном воробье» буду писать.
«Воробей», «Серенький козлик», «Крокодиловы слезы», «Мышонок», «Медведь», «Вольная пташка» — какой зверинец!
11 ноября.
Благодарю Вас, Алексей Сергеевич, за Савину, т. е. за весть о ней. Я думаю, она отлично разделала бы медведицу. Но представьте мою маленькую беду! Жан Щеглов, которому я послал 2 экз. «Медведя» для Т<еатрально>-лит<ературного> комитета, сегодня пишет мне, что он по совету В. П. Буренина снес моего «Медведя» Абариновой к ее бенефису. Тон у Жана Щеглова радостный; счастливчик, мол, тебя удостоили! Боюсь, как бы не произошла неловкость. Про Савину я слыхал много хорошего, Абариновой совсем не знаю, а потому не имею причин разделять радостный тон Щеглова. В ответ на его письмо написал, что я Савиной дал уже согласие. Пусть бедняга выпутывается.
Сегодня я кончил рассказ для «Гаршинского сборника» — словно гора с плеч. В этом рассказе я сказал свое, никому не нужное мнение о таких редких людях, как Гаршин. Накатал чуть ли не 2000 строк. Говорю много о проституции, но ничего не решаю. Отчего у Вас в газете ничего не пишут о проституции? Ведь она страшнейшее зло. Наш Соболев переулок — это рабовладельческий рынок.
Завтра и послезавтра буду переписывать рассказ и еще что-нибудь делать, а потом начну строчить для «Нового времени». Есть сюжеты.
В письмах к Щеглову я объясняюсь в нелюбви к театру. Хочу в него вселить эту нелюбовь, а то он за кулисами совсем обабился.
Глама у Корша подняла революцию. Никак не добьюсь толка: пойдет масловская пьеса или нет? Такой кавардак, что и не глядел бы. В неделю Корш ставит по 2 новые пьесы. Видел я на днях «Крокодиловы слезы» — бездарнейшая пятиактная белиберда некоего Карпова, автора «На земской ниве», «Вольной пташки» и проч. Вся пьеса, помимо ее дубоватой наивности, сплошное вранье и клевета на жизнь. Проворовавшийся старшина берет в лапы молодого непременного члена[10] и хочет его женить на своей дочке, влюбленной в писаря, пишущего стихи. Перед свадьбой честный и юный землемер открывает глаза непременному члену, этот последний открывает злоупотребления, крокодил, т. е. старшина, плачет, а одна из героинь восклицает: «Итак: порок наказан, добродетель торжествует!», чем и кончается пьеса. Бррр! После спектакля встречается мне Карпов и говорит:
— В этой пьесе я продернул желторотых либералов, потому она не понравилась и ее обругали… А мне наплевать!
Если я когда-нибудь скажу или напишу что-нибудь подобное, то возненавидьте меня и не знайтесь со мной.
Для своего будущего романа я написал строк триста о пожаре в деревне: в усадьбе просыпаются ночью и видят зарево — впечатления, разговоры, стук босых ног о железную крышу, хлопоты…
В члены Др<аматического> о<бще>ства я Вас не запишу, пока не поручите. Привет Вашим.
В каталоге Рассохина есть пьеса «Анна Каренина».
13 ноябрь.
Уф! Кончил, наконец, переписывать рассказ, запаковал и послал Вам, дорогой Алексей Николаевич. Получили? Прочли? Небось, сердитесь? Рассказ совсем не подходящий для альманашно-семейного чтения, неграциозный и отдает сыростью водосточных труб. Но совесть моя по крайней мере покойна: во-первых, обещание сдержал, во-вторых, воздал покойному Гаршину ту дань, какую хотел и умел. Мне, как медику, кажется, что душевную боль я описал правильно, по всем правилам психиатрической науки. Что касается девок, то по этой части я во времена оны был большим специалистом и не дальше как в это лето скорбел, что в Сумах недостает кое-каких учреждений.
Где Жорж Линтварев? Что он делает?
О получении рассказа, пожалуйста, уведомьте; если он не сгодится у Вас, то я пущу его в другое место с надписью «Памяти Гаршина». Не дай бог, если не сгодится. Я с ним долго возился.
Денег у меня совсем нет, хоть караул кричи. Премию из Академии обещают выслать через 5—6 недель, а гонорара ниоткуда не шлют, потому что нигде не работаю. Когда издательница вышлет в редакцию деньги, то скажите, чтобы мне выслали в мгновение ока, т. е. телеграфным переводом. Боже, какие вы неловкие люди, зачем вы отдали Сабашникову за этого монстра Евреинова? Зачем вы не подождали меня? В интересах литературы я охотно женился бы на ней. У меня «Северный вестник» тогда имел бы 10—15 тысяч подписчиков. Я половину приданого ухлопал бы на рекламу. И Сабашникова не была бы в обиде.
А Короленко у меня не был. Прислал ли он повесть? Если да, то очень рад, а то мне до тошноты надоело читать Чехова.
Статья Мережковского, если смотреть на нее как на желание заняться серьезной критикой, весьма симпатичное явление. Главный ее недостаток — отсутствие простоты. Второй недостаток: автор не уяснил себе вопроса и недостаточно убежден; это видно из того, что почти на каждой странице он делает уступки и смешивает различные понятия; кое-где кричащие натяжки и туманности. Третий недостаток — это примечание редакции, которое я, хоть убейте, решительно не понимаю. Про каких там сотрудников говорится? Так извольте же под каждой статьей Протопопова делать примечание, что «сия статья, хотя и не нравится Чехову, но мы ее помещаем». Редакция отвечает за каждую строчку вместе с автором; виноваты она и автор, третьи лица тут лишние. Кто не согласен, тот может писать особую статью, а делать вылазку из оврага не подобает. Редакция, какова бы она ни была, должна быть безусловно самостоятельна, по крайней мере в глазах публики, на то она редакция.
Хотел бы поехать к Вам в Питер, да денег нет. Савина хочет играть моего «Медведя» — она была у Суворина, взяла мой адрес и номер с «Медведем». В Москве он идет с треском, пойдет и в провинции шибко. Вот не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
Актеры Малого театра нарасхват читают мои «Именины». Им нравится. Особенно женскому полу пришлось по вкусу.
Спасибо за желание читать корректуру моих рассказов. Но ведь при самом лучшем, идеальнейшем корректоре нельзя избежать опечаток. Дело не в ять и не в фите. Нужно, чтоб сами авторы читали в корректуре свои статьи. Если в будущем Вы будете высылать мне мои корректуры, то обещаю не задерживать их долее одного дня. Сердечный привет всем Вашим. Да хранит Вас бог и все ангелы его.
15-го ноября.
Посылаю Вам, милый Алексей Сергеевич, «Каштанку», которую потрудитесь спрятать. Это для обложки. Обложка у меня будет белая, а на ней пятном сядет собака. Будет просто, но хорошо. Рисовал художник Степанов, ярый охотник, изучивший собак до тонкостей. Изобразить помесь такса и дворняжки — задача нелегкая, но Степанов, как видите, решил ее блестяще. Поглядите на ноги и на грудь. Придать лисьей морде добродушно-собачье выражение тоже нелегко, но и это сделано. Вы покажите рисунок Насте и Боре. Если им понравится, значит хорошо. Остальные рисунки еще не готовы. Совестно подгонять: приятели.
Своими «Именинами» я угодил дамам. Куда ни приду, везде славословят. Право, недурно быть врачом и понимать то, о чем пишешь. Дамы говорят, что роды описаны верно. В рассказе, посланном для Гаршинского сборника, я описал душевную боль.
Как Ваш рассказ? Мне любопытно прочесть. Я не думаю, чтобы он удался Вам, но знаю, что прочту его с большим интересом. У Вас много излишнего напряжения, подозрительности к себе, добросовестности, и Вы держите себя на веревочке, а это значит, что Вы не свободны; например: из боязни, что Вы недостаточно точны и что Вас не поймут, Вы находите нужным мотивировать каждое положение и движение. Репина говорит: «Я отравилась!», но Вам недостаточно этого, и Вы заставляете ее говорить лишние 2—3 фразы и таким образом своему чувству добросовестности жертвуете правдой… Я не скажу, чтоб это было коренным свойством Вашей натуры. Это — привычка глядеть на всё оком публициста. Старый солдат, о чем бы он ни говорил, всегда сведет речь на войну, так и Вы всегда сводите на публицистику. Если бы Вы написали с десяток рассказов да штук пять пьес, тогда пошло бы дело иначе: привычка поддалась бы навыку. Если же говорить о натуре, то она у Вас исключительная. У Вас есть то, чего у других нет. Пока мы не разошлись или не умерли, я бы с удовольствием эксплоатировал Вашу силу; я бы украл у Вас то, чем Вы не пользуетесь. Отчего Вы отказываетесь писать вместе «Лешего»? Если бы пьеса не удалась или если бы она пришлась Вам почему-либо не по вкусу, то я дал бы Вам слово никогда не ставить ее и не печатать. Если «Леший» не годится, то давайте другой сюжет. Давайте напишем трагедию «Олоферн» на мотив оперы «Юдифь», где заставим Юдифь влюбиться в Олоферна; хороший полководец погиб от жидовской хитрости… Сюжетов много. Можно «Соломона» написать, можно взять Наполеона III и Евгению или Наполеона I на Эльбе…
Пишу для «Нов<ого> вр<емени>» рассказ. Описываю одну поганую бабу.
Вчера один коршевский актер просил меня протежировать ему в Вашем магазине: приобрести Тургенева с уступкой. Я сказал, что Тургенев издание не Ваше и что моя протекция ни к чему не поведет. Так ли я поступил?
Сердечный привет всем Вашим.
16 ноябрь.
Посылаемая доверенность открывает пред тобою следующие радужные перспективы:
1) Ты пойдешь в Академию наук и получишь там 500 лавров. Как войти в канцелярию Академии, у кого там спросить и как выйти — всё это знает Алексей Алексеевич Suvorini filius[11], к которому и обратись за разъяснениями. В Академии попросишь от моего имени, чтобы тебя сделали академиком.
2) На случай, если какая-либо из моих пьес ненароком попадет на казенную сцену или буде какая-нибудь частная сцена пожелает ставить «новинку» моего сочинения, я уполномочиваю гг. начальствующих лиц, директоров и антрепренеров вести переговоры с тобою, условия заключать с тобою и гонорар платить тебе. Если в Александринке пойдет мой «Медведь», то ты можешь испробовать силу доверенности: дирекция заключит контракт с тобою. Примечание раз навсегда: буде какая-либо из дирекций пожелает купить какую-либо мою пьесу, то таковое желание отклоняй, хотя бы тебе давали миллион. Я желаю получать проценты со сбора (2 % за каждый акт). Гонорар будешь получать всякий раз по особому моему на то повелению.
Возлагаю на тебя все эти приятные обязанности не столько из желания доставить тебе удовольствие, сколько из уважения к твоим родителям.
Вексель и извещение о незаконном браке получил. За то и другое благодарю. Первое уже потратил, а от второго жду новой интереснейшей эпопеи с киндерами, переселениями, каломелями и проч.
Аверкиев ничего не может знать о «Северном вестнике». Он тут ни при чем. Хрипит и больше ничего.
«Родина» объявляет, что в ней будет сотрудничать какой-то М. Чехов. Не Митрофан ли?
Пьеса, поставленная на казенной сцене, ни в каком случае не может идти в частных театрах. Стало быть, что идет в Александринке или что имеет идти там, ни в каком разе не может быть допускаемо к представлению на частной сцене. О всякой новой пьесе буду извещать. К числу пьес, предполагаемых к постановке на казенной сцене, пока относятся две: «Медведь» и «Лебединая песня (Калхас)». Театральные дела мои держи в секрете. Никому ни гу-гу… Еще одно сказание: по театральным делам сам никуда не ходи и сам ничего не вчиняй, а жди, когда к тебе обратятся или позовут. Требовать, буде понадобится, можешь, сколько угодно, но просить не моги.
Пьесы, не законтрактованные казенной дирекцией, подлежат ведению агентов Драматического общества, а потому, буде на афише частного театра узришь какого-нибудь «Крокодила всмятку, или Ай да дядя!» моего сочинения, то не бей в набат, а сиди спокойно в нужнике.
Если пожелаешь написать пьесу, то пиши.
Все наши здравствуют. Маша поссорилась с Эфросой и дружит теперь с другими. У нас бывает теперь Ленский (А. П.) с женой, очень похожею на Каролину Егоровну в молодости; с этой Каролиной, кажется, затягивается у одного Ma канитель вроде дружбы. А сегодня у нас стирка.
Зажилив 68 рублей, ты только исполнил этим 68/100 частей моего желания.
С премией возьми и бумагу. Без бумаги не бери. Hада.
Сообщи свой домашний адрес.
Johannes Leonis filius![12] Посылаю Вам, как обещал, 2 экз. «Медведя»: один для Смоленска, другой отдайте, кому знаете.
Спасибо за письмо. Если произойдет смущение, если Абаринова и Савина уступят друг другу и, таким образом, посадят моего «Медведя» на мель, то пусть так и будет. Пойдет — хорошо, не пойдет — не нужно. Торопиться не следует.
Сейчас или завтра после обеда у меня будет Соловцов, и мы обстоятельно поговорим о воробье. В его режиссерской мышеловке такая толкотня и жара, что нет возможности говорить серьезно.
Зачем Вы дразните меня Потемкиным? В своем потемкинстве я пока не вижу ничего, кроме труда, утомленья и безденежья да скуки громаднейших размеров. За своих «Медведей» мне стыдно, за премию — тоже стыдно, театра я не люблю, к литературе и к семье привык, интересных людей не вижу, погода отвратительная… Что ж тут завидного, и похож ли я на Потемкина?
Почерк Ваш становится лучше, только не исправляйте написанного и не подчеркивайте слов.
Я радуюсь, что Вы пишете повесть, и заранее приветствую «Корделию». Драматургов 700 у нас, а беллетристов в сто раз меньше. Пишите пьесы — спасение театра в литературных людях, — но не бросайте беллетристики. Если бросите, то я знать Вас не хочу.
Помните, что лето должны Вы будете провести на лоне природы.
Все мои купно с Кокленом-младшим шлют Вам привет.
Ах, как бы я желал, чтобы Ваша жена Вас била!
18 ноябрь.
Посылаю Вам, Алексей Сергеевич, заметку. Рассказ застрял; хочу я в этом сезоне писать рассказы в протестующем тоне — надо поучиться, — но от непривычки скучно, и я виляю. К тому же получил из «Сев<ерного> вестника» гонорар, и мне теперь море по колено: всё хожу да думаю.
Значит, пойдет Ваша «Татьяна»? Это хорошо. Будет ли успех, или нет, не знаю, но передряга для нервов хорошая будет. Будете всё лето вспоминать да охать. У Вашей «Татьяны» хоть конец есть, а каково-то было моему «Иванову»!
Можно не любить театр и ругать его и в то же время с удовольствием ставить пьесы. Ставить пьесу я люблю так же, как ловить рыбу и раков: закинешь удочку и ждешь, что из этого выйдет? А в Общество за получением гонорара идешь с таким же чувством, с каким идешь глядеть в вершу или в вентерь: много ли за ночь окуней и раков поймалось? Забава приятная.
Когда пойдет «Татьяна»? Напишите мне, и я норовлю приехать к первому представлению.
На меня от скуки нашла блажь: надоела золотая середина, я всюду слоняюсь и жалуюсь, что нет оригинальных, бешеных женщин… Одним словом, а он, мятежный, бури ищет! И все мне в один голос говорят: «Вот Кадмина, батюшка, вам бы понравилась!» И я мало-помалу изучаю Кадмину и, прислушиваясь к разговорам, нахожу, что она в самом деле была недюжинной натурой.
Будьте здоровы. Кланяйтесь всем Вашим. Напишите же, когда пойдет «Татьяна».
Внимай! Некакий преподаватель Театрального училища был у меня и просил убедительно подобрать ему образцы ораторского искусства. Теоретик я плохой, ораторов на своем веку слышал только трех: Плевако, Федченко и Покровского; историю литературы забыл. Но уважить человека хочется. Помнится, что в день смерти Виктора Гюго в палатах говорили коротенькие, очень красивые, музыкальные речи. Пойди сейчас к Алексею Сергеевичу и, объяснив ему, в чем дело, попроси его сказать тебе, в каком году и в каком месяце умер Гюго; получив ответ, поройся в старом «Новом времени» и сыщи желаемое. Нужны речи по поводу смерти Гюго и похорон его. Спросишь также, не припомнит ли А<лексей> С<ергеевич> коротеньких образцов и не посоветует ли чего-нибудь? Не укажет ли на что-нибудь Буренин? Я был бы премного благодарен.
Получил ли ты доверенность?
Сегодня я послал третью передовую.
Скучно пробавляться одною беллетристикой, хочется и еще чего-нибудь. Поневоле на чужой каравай рот разеваешь.
Скоро буду в Питере. Если случится узнать, когда в Александринке пойдет мой «Медведь», то уведомь.
Будь здрав. Спешу.
23 ноябрь.
Плахты я получил давно, но до сих пор не благодарил по той же самой причине, по какой Вы не пишете, что они стоят и что делать с деньгами — Вам ли прислать почтой, или исполнить какое-нибудь поручение? Я, если хотите, могу выслать отличного чаю, печений — чего хотите; к плахтам были приклеены бумажки с обозначением цен, но многие без бумажек — вероятно, пропали дорогою, так как по сложении получается подозрительно малая сумма, что-то около 10—11 рублей.
Все плахты отменно хороши. Лучших не нужно. Я низко Вам кланяюсь и благодарю.
Гаршинский сборник выйдет в декабре. Мой рассказ, если его не вырежет из сборника цензура, будет. За цензуру сильно опасаются. А рассказ велик и не очень глуп. Прочтется он с пользой и произведет некоторую сенсацию. Я в нем трактую об одном весьма щекотливом старом вопросе и, конечно, не решаю этого вопроса.
Рекомендую Вашему вниманию рассказ Златовратского «Гетман» в последней книжке «Русской мысли». Очень мило.
Плещеев пишет мне, что Ваш композитор работает. А что Павел Михайлович? Пресимпатичный человек!
У меня работы по горло, но по обыкновению скучно и грустно. Пишу, пишу, немножко лечу, опять пишу и по обязанности хожу к добрым знакомым, которые мне надоели. С удовольствием уехал бы в деревню спать и спал бы, как крот, до самого мая.
Зинаида Михайловна писала Мише, что <…>[13] бьет коромыслом только пьяных. Спасите меня, о неба херувимы! С ужасом ожидаю лета. Надо будет предупредить Тимофеева.
Как живет мой друг Артеменко? Низкий поклон всем Вашим и сердечные пожелания. Вся моя бумага приспособлена для писанья рассказов и разделена на половинки — простите.
А какого мнения Наталия Михайловна о хуторе?
Скоро буду видеться с Вашим братом.
Моя статья о Пржевальском переведена на немецкий язык. Пишу я статьи в 100—200 строк, не больше, пишу о чем угодно: о путешественниках, о татарах, об уличном нищенстве, о всякой всячине. Я хочу учиться у Ленского читать и говорить. Мне кажется, что из меня, если бы я не был косноязычен, выработался бы неплохой адвокат. Умею коротко говорить о длинных предметах.
666!
Ты идешь к Савиной… Разве это нужно? О чем ты с нею будешь филосомудрствовать? Актрис только просят и умоляют, а я не желал бы, чтобы ты вынужден был просить. Это и неприятно, и ненужно…
В Шмахове, которого рекомендует Алекс<ей> Алексеевич и которого я немножко знаю, трактуется только о судебных ораторах. Ты спроси у старика.
Если «Медведь» пойдет, то сделай у нотариуса копию[14] с доверенности, что и требуется доказать. Если же «Медведь» не пойдет, то не нужно.
Получил ли ты от матери письмо? Напиши ей хоть одну строчку.
Если Академия не вышлет денег, то на какие шиши я приеду в Питер?
Таких статей, какую ты прислал («Южный край»), я читал много, читал, читал и бросил читать, не добившись никакого толку. Вопрос «кто я?» и по сие время остается для меня открытым.
Я и старичина бомбардируем друг друга письмами: философствуем.
Лейкину буду писать. Обругаю. Он меня боится немножко.
Если придется видеть провинциальные газеты, то просматривай театральный репертуар: не даются ли где пьесы г. Чехова? Всех пьес у меня ходячих две, а в декабре, когда я приведу свой репертуар в порядок, будет целых пять: одна большая, четыре мелкие.
Мне хочется добиться 600—800 рублей в год дохода (для вдовы). Как только добьюсь до сей цифры, то скажу: «Не пиши, Денис, больше не нужно!»
Николай пропадал десять дней и сейчас пришел.
Будь здрав, невредим, водки не пей, похоть удерживай, пиши передовые, а репортерство брось. Поклон Наталии Александровне. У Путяты чахотка. Он нищенствует.
<…> Писатели должны быть подозрительны ко всем россказням и любовным эпопеям. Если Зола <…> писал на основании слухов и приятельских рассказов, то поступал опрометчиво и неосторожно.
Ах, какой я начал рассказ! Привезу и попрошу Вас прочесть его. Пишу на тему о любви. Форму избрал фельетонно-беллетристическую. Порядочный человек увез от порядочного человека жену и пишет об этом свое мнение; живет с ней — мнение; расходится — опять мнение. Мельком говорю о театре, о предрассудочности «несходства убеждений», о Военно-Грузинской дороге, о семейной жизни, о неспособности современного интеллигента к этой жизни, о Печорине, об Онегине, о Казбеке… Такой винегрет, что боже упаси. Мой мозг машет крыльями, а куда лететь — не знаю.
Вы пишете, что писатели избранный народ божий. Не стану спорить. Щеглов называет меня Потемкиным в литературе, а потому не мне говорить о тернистом пути, разочарованиях и проч. Не знаю, страдал ли я когда-нибудь больше, чем страдают сапожники, математики, кондуктора; не знаю, кто вещает моими устами, бог или кто-нибудь другой похуже. Я позволю себе констатировать только одну, испытанную на себе маленькую неприятность, которая, вероятно, по опыту знакома и Вам. Дело вот в чем. Вы и я любим обыкновенных людей; нас же любят за то, что видят в нас необыкновенных. Меня, например, всюду приглашают в гости, везде кормят и поят, как генерала на свадьбе; сестра возмущается, что ее всюду приглашают за то, что она сестра писателя. Никто не хочет любить в нас обыкновенных людей. Отсюда следует, что если завтра мы в глазах добрых знакомых покажемся обыкновенными смертными, то нас перестанут любить, а будут только сожалеть. А это скверно. Скверно и то, что в нас любят такое, чего мы часто в себе сами не любим и не уважаем. Скверно, что я был прав, когда писал рассказ «Пассажир I класса», где у меня инженер и профессор рассуждают о славе.
Уеду я на хутор. Чёрт с ними! У Вас есть Феодосия.
Кстати о Феодосии и татарах. У татар расхитили землю, но об их благе никто не думает. Нужны татарские школы. Напишите, чтобы деньги, затрачиваемые на колбасный Дерптский университет, где учатся бесполезные немцы, министерство отдало бы на школы татарам, которые полезны для России. Я бы сам об этом написал, да не умею.
Лейкин прислал мне очень смешной водевиль своего сочинения. Это человек единственный в своем роде.
Будьте здоровы и счастливы.
Скажите Маслову, что судьба его пьесы решается; колебание то в одну, то в другую сторону. Одну испанскую пьесу поставили и провалились, другой ставить не решаются.
28 ноябрь.
«Счастливые мысли», дорогой Алексей Сергеевич, не совсем подходят. Читатель привык искать под этим заглавием мысли бернардовского пошиба. Во-вторых, это заглавие не раз уж эксплоатировалось малыми газетами.
Свой рассказ я кончу у Вас, и если он сгодится для «Нов<ого> врем<ени>», то я буду очень рад. Я бы его давно уже кончил, но мне мешают так, как никогда еще не мешали. Посетителям нет конца… Просто мука! Столько лишних разговоров о чёрт знает чем, что я обалдел и о Петербурге мечтаю, как о земле обетованной. Сяду у Вас в комнатке сиднем и не буду выходить. Рассказ выходит скучноватым. Я учусь писать «рассуждения» и стараюсь уклоняться от разговорного языка. Прежде чем приступить к роману, надо приучить свою руку свободно передавать мысль в повествовательной форме. Этой дрессировкой я и занимаюсь теперь. Я дам Вам прочесть. Если мои опыты годны на что-нибудь, то берите; если не годны, то так и скажите. У меня много негодного товара, и я не чувствую себя дурно оттого, что не печатаю его. Сюжет рассказа таков: я лечу одну молодую даму, знакомлюсь с ее мужем, порядочным человеком, не имеющим убеждений и мировоззрения; благодаря своему положению, как горожанина, любовника, мужа, мыслящего человека, он волей-неволей наталкивается на вопросы, которые волей-неволей, во что бы то ни стало должен решать. А как решать их, не имея мировоззрения? Как? Знакомство наше венчается тем, что он дает мне рукопись — свой «автобиографический очерк», состоящий из множества коротких глав. Я выбираю те главы, которые мне кажутся наиболее интересными, и преподношу их благосклонному читателю. Рассказ мой начинается прямо с VII главы и кончается тем, что давно уже известно, а именно, что осмысленная жизнь без определенного мировоззрения — не жизнь, а тягота, ужас. Беру я человека здорового, молодого, влюбчивого, умеющего и выпить, и природой насладиться, и философствовать, не книжного и не разочарованного, а очень обыкновенного малого.
Выходит у меня не рассказ, а фельетон.
Директора московск<их> театров я отлично знаю. Добрую половину он врал на женщин.
Эчегерая можно играть в мещанской гостиной, а для Маслова нужно воздвигать соборы и кладбища. Разница большая. Если бы пьеса Маслова была втрое хуже, но обыкновенная, бытовая или брыкательная, то она давно бы уже шла у Корша. Ведь вопрос не в том, хороша она или нет! Откуда Маслов взял, что Петипа — Дон-Жуан? Это деревянный, лакированный француз и больше ничего.
Привет Вашим. Отличные у Вас конверты! Когда я женюсь на богатой, то куплю себе на 100 руб. конвертов и на 100 р. духов.
Вместо «Счастливых мыслей» не взять ли «Без заглавия»?
Клянусь Вам, что Ваши уверения в том, что Вы якобы надоедаете мне, ни на чем не основаны.
Николая можно поискать еще разве только в Мещанском училище у Дюковского или у Лиодора Иваныча Пальмина, живущего неизвестно где. В каком месте он открыл для себя Аркадию, я не знаю: теряюсь в догадках. Это не Николай Чехов, а Калиостро.
Завтра я еду в Петербург. Едва я уеду, как Николай вернется домой. Это мое соображение (секретно: он взял у меня немного денег, обещал принести и теперь, вероятно, ждет, когда я уеду, — совестно).
Прощайте. Дай бог Вам покоя и всего хорошего. Нет ли каких поручений?
Милый Казимир Станиславович, если Вы живете в прошлогодней квартире, то это письмо дойдет до Вас. Я приехал и был бы рад повидаться. Напишите, в каком часу можно застать Вас? Адрес: «Новое время». Я еду вместе с этим письмом; когда Вы получите его, я уже буду шлифовать невские мостовые.
Простите, голубчик, за Болеславича. У меня есть приятель полковник, которого зовут Болеславом, и я всё путаю по рассеянности.
Написал бы письмо на другом бланке, да некогда и негде.
На обороте:
Петербург,
Пески, 3-я улица, 4
Его высокоблагородию
Казимиру Станиславовичу
Баранцевичу.
Я еду в почтовом поезде вместе с этим письмом. Остановлюсь там, где предполагал.
На обороте:
Петербург,
Пушкинская, 19, кв. 26
Владимиру Алексеевичу
Тихонову.
По обстоятельствам, от редакции не зависящим, я у Вас, милый друг, обедать в четверг не могу. Увидимся у Лейкина.
Немножко хвораю, вероятно, от объедения.
Почтение Вашей семье.
На обороте:
Здесь.
Пески, 3 улица, 4
Его высокоблагородию
Казимиру Станиславовичу
Баранцевичу.
8 декабря.
Передайте Лидии Николаевне, что я бесконечно благодарен ей за легенду. Легенда имеет двойную ценность: 1) она хороша и 2) как можно судить из разговоров с критиками и поэтами, нигде еще не была утилизирована. Мне она так нравится, что я теряюсь и не знаю, что сделать: вставить ли ее в повесть, сделать ли из нее маленький самостоятельный рассказик, или же пуститься на самопожертвование и отдать ее какому-нибудь поэту. Я остановлюсь, вероятно, на первом, т. е. вставлю ее в повесть, где она послужит украшением.
Что касается «образцов ораторского искусства», то я, к стыду моему, не нашел еще ни единого подходящего. Оказалось на деле, что выбрать гораздо труднее, чем я мог думать.
Надо составить хрестоматию, т. е. заняться выбором образцов специально. Вейнберговская хрестоматия, как уверяют в Петербурге, плоха и не удовлетворяет преподавателей. К тому же она аспидски дорога. Отчего бы Вам в Москве не собрать комиссию из 5—6 человек и отчего бы этой комиссии не составить хрестоматию? Вы человек опытный, могли бы это сделать. Потребуется на хрестоматию не больше года. Если сия идея не противна Вам, то намотайте ее на ус — по приезде поговорим и обсудим дело. Я убежден, что можно составить хрестоматию, которая будет стоить не дороже рубля с четвертаком.
В понедельник я читаю в Литературном обществе свой новый рассказ. Прения будут интересные. Придется ставить свою шею под удары таких неотразимых диалектиков, как адвокаты Андреевский и кн. Урусов. Впрочем, с нами бог!
Жму Вам руку и еще раз прошу передать Лидии Николаевне мою сердечную благодарность.
В таком-то городе живет Петр Иваныч Бобчинский. Если сей Бобчинский умрет, или спятит с ума, или женится на ведьме, или будет взят живым на небо, или станет государственным канцлером, или уйдет в «Новости» — одним словом, если волею судеб он очутится за тридевять земель от Вас, то забудьте его. Впрочем, раз в год, прочитав эти строчки и зевнув, вспомните нечаянно, что он любил Вас всем сердцем и глубоко уважал.
88 11/ХII
Милый Михаил Михайлович! Я взял для Мещанского училища 1 экз. «Сборника в память Гаршина». Цена 2 р. 50 к. Сборник хороший 16 дек<абря> я буду в Москве. Приезжайте или пришлите человека.
Будьте здоровы.
На обороте:
Москва,
у Калужских ворот,
Мещанское училище
Михаилу Михайловичу Дюковскому.
13 дек. Петербург.
Так называет Вас Сысоиха, у которой я был вчера. Это солидная grande-dame со следами когда-то бывшей красоты, восторженная и благородная — тип отставной полковницы живущей на пенсию. О Вас я начал говорить таким образом:
— M-me Киселева сердится, что Вы ей мало платите. Это нехорошо.
Она вскочила, всплеснула руками и воскликнула:
— Ах! Да это возмутительно! Я ведь в письме спрашивала ее: довольна она гонораром или нет? Она ответила, что вполне довольна и большего не хочет.
— Но ведь Вы сами должны догадаться! Разве можно платить по 30 руб. за лист? Ведь это ужасная плата…
И т. д. Кончилось тем, что Сысоиха обещала вделать Вам за последний рассказ по 40 р. с листа, что она и сделает. Если я сказал слово сердится и если это слово Вам не нравится, то очень рад. С Вами не нужно церемониться. От Вашего имени я Сысоихе наговорил таких вещей, что в письме к Вам она уж едва ли назовет Вас «моя дорогая»… Она назовет Вас многоуважаемой, зато заплатит больше — что и требуется доказать. Сысоиха благородная дама, но все-таки Ма-Сте большая. Альмединген хвалит Вашу повесть. Он говорит, что через 5—10 лет из Вас выработается настоящая писательница.
Сейчас разговаривал по телефону с Савиной. Вчера читал в Литературном обществе и имел успех. А сию минуту меня зовут завтракать и мешают мне писать Вам.
15 дек<абря> я буду уже в Москве. Низкий поклон Барину, Василисе и Елизавете Александровне.
15 дек.
Я отпустил Вашего посланного, не заглянув в сверток; результатом сего было то, что я невольно завладел Вашей папкой. Уезжая (сегодня), я поручу кому-нибудь передать эту папку в «Север» и таким образом искуплю свое преступление.
За книжку большое Вам спасибо.
Адрес Левитана такой: Москва, Тверская, Noмера «Англия», Исааку Ильичу Левитану. Будьте здоровы.
16 дек.
Сейчас я вернулся из Петербурга. Случайно через брата Александра я узнал точный адрес Николая. Вот он: «Каланчевская ул., д. Богомолова, кв. 44, Аполлинарии Степановне Малченко, для передачи Н. П. Чехову». Лучше бы, если бы Вы, голубчик, решились съездить по этому адресу. Письмами ничего не поделаешь. Если я могу быть Вам полезен, то распоряжайтесь мной. Всё сделаю, что могу. Мне больно и стыдно.
Сейчас я посылаю Николаю письмо такого сорта, что он ответит непременно. Ответ привезу или пришлю Вам.
Будьте здоровы. Наталье Тимофеевне мой поклон.
Кланяется Вам Голике.
17 дек.
Я послал Вам телеграмму, дорогой Алексей Сергеевич. Вот Вам подробности. Никулина встретила меня заспанная; всё время она моргала так, как будто ее одолевали комары. Когда я сказал ей, что она будет играть Кокошкину, она смутилась. — А я думала играть Репину.
— Тогда некому будет играть Кокошкину, — сказал я. — Если вы не станете играть Кокошкину, то эта роль пропадет и проч.
По ее словам, кроме ее, играть Татьяну некому. Федотова якобы отказалась, а Ермолова занята по горло аверкиевским «Теофано» и федотовским «Шильонским узником», которые пойдут скоро.
Сожалела Никулина, что нет ролей для Музиля и Горева. Просила отдать Гореву Сабинина, а Ленскому Адашева. Зная Горева, я сказал, что на это Вы, быть может, согласитесь.
Актрисы — это коровы, воображающие себя богинями. Ездить к ним значит просить их — так по крайней мере они сами думают. Иначе бы я съездил к Федотовой и Ермоловой узнать, насколько права Никулина. Очень возможно, что Никулина хочет взять себе роль Татьяны только затем, чтобы насолить Ермоловой или Федотовой. Маккиавели в юбке. Что ни баба, то ум.
Не радуйтесь за Кокошкину. Нисколько не соблазнительно, что ее будет играть Федотова. Она сыграет хуже Никулиной.
Будьте добры, дайте сестре забракованный рассказ Ежова. Скажите Алексею Алексеевичу, что пароход «Дир», на котором мы плыли летом в Поти и терпели муки, приказал долго жить: разбился о южный берег Крыма.
Получил я от Худекова телеграмму. Просит прислать ему к Рождеству рассказ в 200 строк и предлагает за сие сто рублей. Постараюсь нацарапать какую-нибудь кислятинку.
Я уже принялся за «Иванова». Через два дня будет готов. Выходит складно, но не сценично. Три первые акта ничего.
Жду от Вас дальнейших полномочий. Если нужно в ад ехать — поеду. Я люблю провожать, сватать, шаферствовать. Пожалуйста, со мной не церемоньтесь.
Анне Ивановне целую руку и кланяюсь до земли. Сестре, Боре, Насте, Алексею Алексеевичу, Маслову, Гею — всем поклон и привет. Мне скучно и грустно.
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
18 дек., вечером.
Звон победы раздавайся, веселися, храбрый Росс! Сегодня приходил от Никулиной лакей с письмом. Просит пожаловать для переговоров. Я поехал и на пути заехал к Ленскому. От последнего узнал, что все актеры возмущены претензиями Никулиной, что над нею смеются и проч. Кстати же, Ленский сообщил мне, что он будет играть Адашева. Взял бы Сабинина, но ему опротивело играть обольстителей. О том, что Ермолова не согласна играть Репину, он не слышал, по его же мнению, Репина — ермоловская роль. Рекомендовал настаивать на Ермоловой. Федотова стара и интригует. Захочет, чтоб Рыбаков играл и проч.
У Никулиной теплый прием. Тысяча обворожительно-сонных улыбок и приятных слов.
— Я согласна играть Кокошкину, но кто же будет играть Репину? Машенька (т. е. Ермолова) занята, Федотова сказала: я не играю пьяных женщин. И почему это А<лексей> С<ергеевич> не хочет, чтобы я играла драматическую роль? Разве я не умею? Мне даже кажется, что я в сцене смерти и прочее буду энергичнее Машеньки… А Федотова? Боже мой! Ведь она всё испортит! Она будет играть добродетельную!
Входит старая дева с крысьим лицом и в шали, рекомендуется сестрицею Никулиной и начинает монолог:
— Федотова не играет пьяных женщин, а Машенька терпеть не может Суворина. Она сказала: ни за что в свете не стану играть в суворинских пьесах, и никто меня не заставит! Он ведь ее с грязью смешал. Кажется, за Офелию… Она его ненавидит… К тому же Надя будет очень хороша в этой роли… И т. д.
— Так что же прикажете телеграфировать Суворину? — спрашиваю я Надю.
— Право, не знаю… Я теперь совсем без пьесы. Была у меня пьеса Крылова, мы уже и роли переписали и репетицию назначили, но когда я получила первую телеграмму от Суворина, то отказалась от Крылова, он же продал свою пьесу Коршу для бенефиса Рыбчинской. И я теперь на мели. Крылов торжествует… Просто не знаю, что делать…
— Что же прикажете телеграфировать Суворину? — настаиваю я.
— Вот что, вы поезжайте к Машеньке и спросите ее: согласится ли она играть? Если согласится, то я, пожалуй… конечно, хотя…
— Я не поеду, — говорю я. — Суворин не уполномочивал меня ездить и настаивать на постановке пьесы. Постановка нужна не ему, а вам. Между нами говоря, Суворин человек щепетильный и не любит, если он сам или его посланный попадают так или иначе в положение просящего. Это ему нож острый.
— Ах, боже мой, кто же это говорит? Мы его просим, а не он нас!
А сестрица в это время: тра-та-та-та. Тарантит без умолку.
— Так я сейчас напишу Машеньке письмо и спрошу, согласна ли она. Она близко живет. Если подождете полчаса, то получите ответ.
Надя пишет письмо и читает мне не то, что написала. Письмо посылается. Я жду. Входит Кречинский — тип рантье ремонтера с бакенами и сединой. Это mari d’elle[15]. Рекомендуемся.
— Душа, где наш табак? — спрашивает он у супруги.
— Не знаю, душа. А я к Машеньке сейчас послала насчет Репиной…
— Это не ее роль. Скверно сыграет.
— А Суворин не хочет, чтоб я играла.
— Конечно, тебе нельзя Репину играть! Ты, душа, хороша только в комических ролях, а в драме я не люблю на тебя смотреть.
— Что ж ты говоришь?! Ты, душа, никогда не бываешь на драмах!
— Не бываю… Зачем? За свои деньги и себя же мучить! Драм много и в жизни.
Начинается умный разговор. Ремонтер несет чепуху. С драм переходим к вреду табака. Ремонтер жалуется на кашель и обвиняет табак. Сестрица тарантит. Эпизод: сестрица пошла за табаком, спотыкнулась и рассыпала табак на пол. Мне смешно, но смеяться неловко.
Наконец, входит лакей и подает Наде письмо в каком-то необыкновенном, социально-демократическом конверте. По конверту узнаю, что письмо от радикалки Машеньки. Надя нервно распечатывает письмо и читает вслух:
«Если это для Вас, то я согласна. Но ведь Вы, кажется, сами хотели играть Репину? Сегодня прочту пьесу, завтра дам ответ».
В первой фразе письма шпилька Суворину, во второй шпилька самой Наде.
Раскланиваюсь и ухожу. Итак, завтра я получу ответ, который и пошлю Вам. Бабы ненавидят друг друга и интригуют вовсю. Понять их трудно, но у меня есть Ленский, который рад взорвать на воздух всех актрис, кроме Ермоловой. Он знает все завязки и развязки интриг и угадывает их быстро. Он будет руководить мною в потемках (если это понадобится). По его мнению, Татьяну Репину Ермолова рано или поздно играть будет, но что пьеса теперь едва ли пойдет — бабы напутали много, трудно распутать.
Я забыл у себя на столе корректуру своего рассказа, который начинается с VII главы. Найдите его, голубчик, и пришлите с пьесами. Я хочу продолжать его.
Бабы хитры. На их телеграммы и письма, буде получите, не отвечайте без моего ведома, иначе мы с Вами рискуем запеть из разных опер. Свое полномочие я свел только к одной фразе: «Что прикажете телеграфировать Суворину?» Остальное я считаю излишним. Так и знайте, что, кроме этой фразы, я ничего больше не буду говорить. Пусть бабы сами выпутываются.
А Крылов, оказывается, спас «Татьяну»! Если бы он не поспешил продать свою пьесу Коршу, то разговоров о «Татьяне» уже не было бы.
Кланяюсь Анне Ивановне, Насте, Боре и всем Вашим домочадцам. Будьте здоровы.
«Иванов» готов. Переписывается.
19 декабря.
Посылаю это письмо вслед за срочной телеграммой. Я опять получил письмо от Никулиной. Она прислала за мной лошадь. Чтобы поддержать Ваш престиж, я заставил кучера ждать меня 20 минут и мерзнуть. Лошадь хорошая, дом у Никулиной собственный, из чего я заключаю, что актрисам живется гораздо легче и удобнее, чем драматургам Чехову и Щеглову.
Никулина встретила меня радостной вестью, что Машенька согласилась играть Репину. Мы сели за стол и составили такую афишу:
Репина — Ермолова.
Кокошкина — Никулина.
Оленина — Лешковская.
Адашев — Ленский.
Матвеев — Макшеев.
Гореву нужно участвовать в бенефисе Никулиной. Он хочет Адашева, я предлагаю ему Сабинина. От Сабинина он, по словам Никулиной, отказывается, о чем нельзя не пожалеть. Он очень приличен, играет нервно, одевается вкусно. Если он будет продолжать фордыбачиться, то Сабинина сыграет Южин. Так я и написал: Горев или Южин. В письме ко мне Вы напишите, что Вы очень бы желали, чтобы Сабинина играл Горев, но что если это нельзя и проч. Горев в Сабинине будет лучше Южина, а потому настаивайте на Гореве. Что касается Раисы, то я предложил эту роль Садовской или Медведевой — обе хороши. Няньку Садовская не возьмет: мало! Котельников — Рыбаков или Михайло Садовский, Кокошкин — Греков. Мелюзгу я отдал на благоусмотрение высокоталантливой бенефициантки. Пришлите побольше экземпляров: Ермоловой, Ленскому, Никулиной, Сабинину, Макшееву, вообще всем первым и вторым персонажам. Это им польстит и будет полезно. Познакомятся хорошо с пьесой.
Своего «Болванова» я кончил и посылаю одновременно с этим письмом. Надоел он мне, как Щеглов актерам. Коли есть охота, прочтите, а коли нет, сейчас же пошлите Потехину. Я обещал выслать ему пьесу к 22 декабря. Послал ему письмо, где подчеркнул этот срок. Я ни одним словом не заикнулся о постановке и не буду заикаться. Вы им ничего не говорите. Буду делать вид, что я не нуждаюсь ни в славе, ни в деньгах. Теперь мой г. Иванов много понятнее. Финал меня совсем не удовлетворяет (кроме выстрела, всё вяло), но утешаюсь тем, что форма его еще не окончательная. Если захотят поставить и спросят, кому кого играть, то вот им моя воля нерушимая:
Иванов — Давыдов.
Сарра — Савина.
Шабельский — Свободны.
Львов — Сазонов.
Лебедев — Варламов.
Саша — Ваш выбор.
Сей список можете сообщить Потехину хоть и теперь, дабы наш общий друг Давыдов не забежал зайцем вперед и не напутал. Отдаю Иванова Давыдову — иначе нельзя: Давыдов эту роль играл в Москве. Сазонов, Свободин и Варламов будут играть хорошо, так хорошо, что сотрут Давыденьку и отучат его браться за драму. Видите, какие у меня тонкие замыслы!
Григорович говорил Вам, что я стал горд и возвышаюсь. Не потому ли это, что моего «Медведя» играют у министров? Я рад был бы гордиться, да не знаю чем и перед кем. Если я не бываю у великих мира сего и у приятелей, то это не гордость, а просто лень… Если б я жил в Петербурге, то видался бы со всеми своими петербургскими знакомыми не чаще, чем теперь.
Кланяюсь низко Анне Ивановне. Скажите ей, что я два раза подчеркнул, а то она обвиняет меня в том, что я в своих письмах не кланяюсь ей. Если пойдет «Иванов», то я угощаю литерной ложей.
Бенефис Никулиной назначен на 11 января; если же не успеют срепетовать, то на 17-е. Приезжайте к 17-му. В сей день, его же сотвори господь, я именинник.
Не находите ли, что с пьесами я справляюсь очень быстро? Едва коснулся пальцем к «Иванову», как он уж и готов. Надо в Крыловы поступить.
Щеглов прислал мне программу: длинный список своих пьес, комментарии к ними просьба походатайствовать у Корша за «Театрального воробья» и прочих зверей его изделия. Не пригласить ли к нему Мержеевского? Милый человек, добрый и не хитрый. Страдает чёрт знает из-за чего. Жалко.
Пьесы надо писать скверно и нагло.
Житель прислал мне свою книжку. Я просил его об этом. Хочу прочесть его в массе. Мне кажется, что его время еще не пришло. Может случиться, что он станет модным человеком.
Даю Вам слово, что такие умственные и поганые пьесы, как «Иванов», я больше писать не буду. Если «Иванов» не пойдет, то я не удивлюсь и никого в интригах и в подвохах обвинять не буду.
Первый акт Вашей «Репиной» сделан так странно, что я совсем сбился с панталыку. На репетиции этот акт мне казался скучным и неумело сделанным, а теперь я понимаю, что иначе делать пьесы нельзя, и понимаю успех этого акта. После «Татьяны» моя пьеса представляется мне бонбоньерочной, хотя я до сих пор не уяснил себе, хороша Ваша пьеса или же нет. В архитектуре ее есть что-то такое, чего я не понимаю…
Рассохину я отдам пьесу на комиссию. Зачем его баловать? Он уж и так избалован. Дадим ему 40 % — и будет с него. Выручку в пользу «Общества вспомоществования сценическим деятелям». Так я ему и скажу.
Если «Иванов» будет у Потехина и К° 22—23, то он попадет как раз в центру.
«Княгиню» напишу непременно. Чувствую, что виноват перед Вами. Я больше говорю и обещаю, чем делаю. Если успею сделать «Княгиню» к 24 дек<абря>, то телеграфирую. К Новому году дам сказку. Сегодня я буду писать Худекову на такую жалкую тему, что совестно. Не писал бы, да сто рублей не хочется потерять.
Алексею Алексеевичу поклон. Насте и Боре тоже. Спасибо Вам за сестру. Кто знает? Быть может, я когда-нибудь заплачу за гостеприимство… Я об этом мечтаю.
Будьте здоровы и веселы.
Скажите Свободину, коли увидите его, что граф Шабельский его роль. Дайте это обещание раньше, чтоб Давыдов не выхватил эту роль для деревянного Далматова.
20 дек.
Хотя я всею душой и всем сердцем ненавижу Ваши театральные дела, но тем не менее, милейший Жан, веленью Вашему послушный, я отправился вчера к Коршу и исполнил Ваше желание. Вот результат моей беседы с Соловцовым: присылайте поскорее «Театралов» (трехактных) и «Комика по натуре». «Театр<ального> воробья» тоже поставят. «Дачному мужу» пойте панихиду. Он не пойдет. Во-первых, Глама уехала; во-вторых, скучно возобновлять старую пьесу, когда под носом лежат новые.
Корш и Соловцов поют из разных опер; трудно понять, но, по всей вероятности, «Театралов» поставят.
Театр — это змея, сосущая Вашу кровь. Пока в Вас беллетрист не победит драматурга, до тех пор я буду есть Вас и предавать Ваши пьесы проклятию. Так и знайте.
Жалею, что не побывал у Вас; мне совестно. Но Вы, голубчик, простите меня. В моих жилах течет ленивая хохлацкая кровь. К тому же в Питере меня терзали на части и гоняли, как почтовую лошадь. Я ездил, ходил, ел и пил без устали.
Две недели, прожитые у Суворина, прошли как единый миг. Суворин в высшей степени искренний и общительный человек. Всё, что говорил он мне, было очень интересно. Опыт у него громадный. Анна Ивановна угощала меня пощечинами, нравоучениями и шартрезом. Из всех женщин, которых я знаю, это единственная, имеющая свой собственный, самостоятельный взгляд на вещи. Она урожденная Орфанова, сестра литератора Мишлы Орфанова, чудеснейшего человека. Вся семья Орфановых прекрасна. Остальная публика у Суворина — теплые люди и не всегда скучные.
Сажусь писать рассказ для «Петерб<ургской> газеты».
Будьте здоровы. Пишите мне.
Отчего Вы так не любите говорить о Соболевом переулке? Я люблю тех, кто там бывает, хотя сам бываю там так же редко, как и Вы. Не надо брезговать жизнью, какова бы она ни была.
20 дек.
Милый Владимир Алексеевич, вчера я был у Корша и узнал, что нужно. Глама-Мещерская в самом деле серьезно больна и в отъезде. У нее что-то вроде костоеды верхней челюсти и невралгия. Если судить по тому, что я слышал, болезнь ее протянется недолго, а операция (она необходима) отнимет немного времени. Соловцов говорил, что как только Глама приедет, то первым делом поставят «Без коромысла и утюга». Пьеса еще будет идти много раз. Не унывайте.
Когда будете жениться на рябой бабе, которая будет Вас бить, и когда на Волге вместе с этою бабой и ее любовником станет одолевать Вас непогода, то Вам будет скучно. Но эта скука ничто в сравнении с тем унынием, в какое я впал, вернувшись из Вашего шумного Питера.
Будьте здоровы. Желаю всего хорошего.
22 дек.
Не спешу посылать Вам счеты и деньги, потому что, к великому моему неудовольствию, г. Ступин не дал счета и просил повременить, зайти «апосля». В сочельник пошлю к нему. Если он и тогда попросит повременить, то я плюну и пошлю Вам деньги.
Салаев продал на 60 р. 90, к<ото>рые я и получил. «Пестрые рассказы» проданы все, до единого экземпляра. Просил Салаев выслать ему еще «Пестрых рассказов».
— Если им теперь не время высылать, — сказал Салаев брату, — то пусть сдадут в наш петербургский склад.
От Васильева получено 12 р. Итого у меня Ваших денег 72 р. 90 коп. К Ступину пошлю завтра 23-го, а не в сочельник.
Ваш «Кум пожарный» застрял у Корша. Ждет бенефицианта.
Морозы у нас трескучие, противные, так что нельзя носа на улицу показать.
Послал Худекову рассказ.
Ну, оставайтесь живы и здоровы, встречайте весело праздник и не забывайте нас грешных. Поклон Прасковье Никифоровне и Феде. Наши Вам кланяются.
22 дек., 8 часов вечера.
Многоуважаемая Надежда Алексеевна! Без вины виноват перед Вами. Пьеса получена мною только сегодня вечером, и я спешу послать Вам ее. Один экземпляр цензурованный.
В письме ко мне А. С. Суворин убедительно просит г. Горева взять роль Сабинина.
Посылаемые экземпляры — самая последняя редакция. Экземпляр, который я дал Вам раньше, недействителен. В случае, если гг. артисты пожелают сделать какие-либо изменения и выпуски, то автор предоставляет им полную свободу действий. Он просит оставить в неприкосновенности лишь немногие места, указанные им в письме ко мне. Будьте добры уведомить меня, в какие часы дня я могу застать Вас дома.
С почтением имею честь быть
23 д.
Добрейший Николай Александрович! Посылаю Вам деньги.
Салаев…….. 60 р. 90 к.
Васильев…… 12 р. —
Ступин……. 21 р. —
Итого 93 р. 90 к.
Посылаю сто рублей: некогда и негде разменять. За Вами шесть рублей. Извозчик к Салаеву 40 коп. и пересылка денег, вероятно, копеек 60. Итого рупь. Значит, за Вами семь рублей. Будьте здравы.
Поздравляю с праздником.
23 дек.
Дорогой Алексей Сергеевич, пьесу я получил вчера в 8 часов вечера, но не двумя днями раньше, как Вы обещали и как бы следовало. Никулина спешит, как угорелая, и каждый час промедления портит ей пуд крови. Вчера от нее не было посланного. Плохой признак. Боюсь, что она не выдержала и велела переписывать роли по старому экземпляру.
Вчера я послал ей экземпляры, удержав у себя экземпляр старой редакции: боюсь, чтоб не напутали. Сегодня был у меня ее посланный с приглашением пожаловать в 5 часов. Вчера я написал ей: «Если гг. артисты пожелают сделать какие-нибудь изменения и выпуски, то автор (т. е. Вы) предоставляет им полную свободу действий. Он просит оставить неприкосновенными лишь некоторые места, указанные им в письме ко мне». Я буду спасать одного только Адашева — этого достаточно, чтобы была спасена от опустошения вся пьеса. Раз Адашев будет говорить, Репина поневоле должна будет отвечать ему.
Я прочел снова Вашу пьесу. В ней очень много хорошего и оригинального, чего раньше не было в драматической) литературе, и много нехорошего (напр<имер> язык). Ее достоинства и недостатки — это такой капитал, которым можно было бы поживиться, будь у нас критика. Но этот капитал будет лежать даром, непроизводительно до тех пор, пока не устареет и не выйдет в тираж. Критики нет. Дующий в шаблон Татищев, осел Михневич и равнодушный Буренин — вот и вся российская критическая сила. А писать для этой силы не стоит, как не стоит давать нюхать цветы тому, у кого насморк. Бывают минуты, когда я положительно падаю духом. Для кого и для чего я пишу? Для публики? Но я ее не вижу и в нее верю меньше, чем в домового: она необразованна, дурно воспитана, а ее лучшие элементы недобросовестны и неискренни по отношению к нам. Нужен я этой публике или не нужен, понять я не могу. Буренин говорит, что я не нужен и занимаюсь пустяками, Академия дала премию — сам чёрт ничего не поймет. Писать для денег? Но денег у меня никогда нет, и к ним я от непривычки иметь их почти равнодушен. Для денег я работаю вяло. Писать для похвал? Но они меня только раздражают. Литературное общество, студенты, Евреинова, Плещеев, девицы и проч. расхвалили мой «Припадок» вовсю, а описание первого снега заметил один только Григорович. И т. д. и т. д. Будь же у нас критика, тогда бы я знал, что я составляю материал — хороший или дурной, всё равно, — что для людей, посвятивших себя изучению жизни, я так же нужен, как для астронома звезда. И я бы тогда старался работать и знал бы, для чего работаю. А теперь я, Вы, Муравлин и проч. похожи на маньяков, пишущих книги и пьесы для собственного удовольствия. Собственное удовольствие, конечно, хорошая штука; оно чувствуется, пока пишешь, а потом? Но… закрываю клапан. Одним словом, мне обидно за Татьяну Репину и жаль не потому, что она отравилась, а потому, что прожила свой век, страдальчески умерла и была описана совершенно напрасно и без всякой пользы для людей. Исчезла бесследно масса племен, религий, языков, культур — исчезла, потому что не было историков и биологов. Так исчезает на наших глазах масса жизней и произведений искусств, благодаря полному отсутствию критики. Скажут, что критике у нас нечего делать, что все современные произведения ничтожны и плохи. Но это узкий взгляд. Жизнь изучается не по одним только плюсам, но и минусам. Одно убеждение, что восьмидесятые годы не дали ни одного писателя, может послужить материалом для пяти томов.
Изменения в пьесе не слишком заметны. Прерывать монолог, если его будет читать Ленский, особенной необходимости нет. Но от этого, впрочем, пожалуй, выиграет Репина. Для молодого человека, утомленного жизнью, не убедительны никакие аргументы, никакие ссылки на бога, мать и проч. Утомление — это сила, с которой надо считаться. К тому же еще у Репиной болит нестерпимо желудок. Может ли она молча и не морщась слушать длинный монолог? Нет. Ее фраза: «Не то, не то вы говорите…» взята верно, а фраза на стр. 139: «Для жизни, для жизни…» мне непонятна. Не нужно, чтоб она соглашалась с Адашевым. Если ее заставит желать жить боль, то я пойму, но в силу слов адашевских я не верю. Да и не нужно, чтоб он был убедителен. Вставка про ласки матери… «я одна, одна» — это хорошо. Merci Монолог с цветами (I явление) короток, можно бы длинней и сочней. У Вас в речи Репиной почти отсутствует сочная фраза. Конец III акта в руце Ермоловой. Напрасно Татьяна часто употребляет слово «проклятый»: обидчик проклятый, жид проклятый… В I действии новые слова Репиной о том, что она великодушнее, хороши и кстати, но рассказ Котельникова о золотом тельце взят произвольно и составляет излишний орнамент.
Сейчас получил Ваше письмо. Отсутствие Саши в конце IV акта Вам резко бросилось в глаза. Так и надо. Пусть вся публика заметит, что Саши нет. Вы настаиваете на ее появлении: законы, мол, сцены того требуют. Хорошо, пусть явится, но что же она будет говорить? Какие слова? Такие девицы (она не девушка, а девица) говорить не умеют и не должны. Прежняя Саша могла говорить и была симпатична, а новая своим появлением только раздражит публику. Ведь не может же она броситься Иванову на шею и сказать: «Я вас люблю!» Ведь она не любит и созналась в этом. Чтобы вывести ее в конце, нужно переделать ее всю с самого начала. Вы говорите, что ни одной женщины нет и что это сушит конец. Согласен. Могли явиться в конце и вступиться за Иванова только две женщины, которые в самом деле любили его; родная мать и жидовка. Но так как они обе умерли, то и разговора быть не может. Сирота пусть и остается сиротой, чёрт с ним.
«Медведь» печатается вторым изданием. А Вы говорите, что я не превосходный драматург. Я придумал для Савиной, Давыдова и министров водевиль под заглавием «Гром и молния». Во время грозы ночью я заставлю земского врача Давыдова заехать к девице Савиной. У Давыдова зубы болят, а у Савиной несносный характер. Интересные разговоры, прерываемые громом. В конце — женю. Когда я испишусь, то стану писать водевили и жить ими. Мне кажется, что я мог бы писать их по сотне в год. Из меня водевильные сюжеты прут, как нефть из бакинских недр. Зачем я не могу отдать свой нефтяной участок Щеглову?
Послал Худекову за 100 рублей рассказ, который прошу не читать: мне стыдно за него. Вчера я сел вечером, чтобы писать в «Новое время» сказку, но явилась баба и потащила меня на Плющиху к поэту Пальмину, который в пьяном образе упал и расшиб себе лоб до кости. Возился я с ним, с пьяным, часа полтора-два, утомился, провонял йодоформом, озлился и вернулся домой утомленным. Сегодня писать было бы уже поздно. Вообще живется мне скучно, и начинаю я временами ненавидеть чего раньше со мной никогда не бывало. Длинные, глупые разговоры, гости, просители, рублевые, двух- и трехрублевые подачки, траты на извозчиков ради больных, не дающих мне ни гроша, — одним словом, такой кавардак, что хоть из дому беги. Берут у меня взаймы и не отдают, книги тащат, временем моим не дорожат… Не хватает только несчастной любви.
Вернулся от Никулиной. Когда роль Олениной была уже отдана Лешковской, Федотова изъявила желание взять эту роль, но уж было поздно. Видите, какая Вам честь со всех сторон! Даже ненавидящие Вас ищут угодить Вам. Котельникова играет Садовский. Это решено. Горев сдается, но еще не сдался. Ваши строчки подействовали на него. Южин повешен за плечи, но дамам нравится. Вы уж слишком! Он в Сабинине будет в 1000 раз лучше Далматова. Зонненштейн — Правдип. Раиса — Медведева. Садовская не умеет играть жидовок, а Медведева мастер по этой части. Она Вам понравится. Авдотья отдана Рыкаловой. Никулина скорбит, что ее роль слишком коротка для бенефициантки. Это правда. Бенефис будет 16-го янв<аря>. Прибавьте-ка что-нибудь Никулиной! До 16 Вы успеете написать два-три варианта и прислать. Увеличьте для Никулиной 2, 3 и 4 акты. Пусть во II она поговорит с Сабининым о любви и о мужчинах — слегка и в бойкой, юмористической форме. Вы напишите варианты явлений, пошлите их в цензуру — вот и всё, а после бенефиса их бросить можно. Я дал слово Никулиной, что упрошу Вас. Дайте ей говорить в конце IV акта. Пусть ахнет или что-нибудь вроде.
Надеюсь, что Вы приедете к 16-му янв<аря>. Если не будет Вас, то актеры обидятся. Они питают к Вам хорошее чувство, а ненавидящие все-таки уважают и ценят. Разыграют они лучше александрийских. По крайней мере ансамбль будет лучше. После второй репетиции я еду к Ленскому и говорю о сокращениях, б уде таковые актерам понадобятся.
Это письмо Вы получите в первый день Рождества. Значит, е праздником Вас поздравляю. Отдыхайте. Сестра кланяется Вам, Анне Ивановне и детям. Я тоже низко кланяюсь и пребываю скучающим
Материал для «Детворы» пришлю на праздниках. Хорошая выйдет книжка. Соберу также материал для третьей книжки «Рассказов». Подлецы приятели-художники подвели меня с «Каштанкой». До сих пор рисунки не готовы.
В «Северный вестник» я дам рассказ в марте, до марта же буду писать только у Вас. Даю слово. Мне стыдно. К Новому году пришлю сказку, а в январе «Княгиню».
24 декабрь.
Дорогой Дмитрий Васильевич, пишу Вам на суворинской бумаге. Моя сестра, вернувшись из Петербурга, сказала мне: «На Сувориных неприятно подействовало, что ты перед отъездом не побывал у Григоровича. Ты этим огорчил его». Уверяю Вас, милый мой, что у меня и в мыслях не было сделать Вам что-нибудь неприятное, а тем более оскорблять Вас своим невниманием. Правда, в моих жилах течет ленивая хохлацкая кровь, я тяжел на подъем и не люблю выходить из дому, но моя любовь к Вам пересилила бы всякую лень. Видеть Вас и говорить с Вами для меня такое удовольствие, какое мне приходится испытывать не часто. Говорю я искренно. Не был же я у Вас благодаря одному обстоятельству, которое я теперь считаю просто недоразумением. Прошу Вас припомнить тот вечер, когда Вы, Алексей Сергеевич и я шли из музея в магазин Ципзерлинга. Мы разговаривали. Я, между прочим, сказал:
— Я к Вам на днях приду.
— Дома Вы его не застанете, — сказал Суворин.
Вы промолчали. Ваше молчание я понял не так, как нужно, — отсюда и мое невежество. Во всяком случае я прошу извинить меня. Все-таки я виноват. Если Вы напишете мне, что не сердитесь на меня, то я буду очень рад, и за это, когда приеду в Петербург, обещаю Вам сопровождать Вас по улицам в качестве вожатого доктора, сколько Вам угодно.
Поздравляю Вас с Рождеством. Поэтический праздник. Жаль только, что на Руси народ беден и голоден, а то бы этот праздник с его снегом, белыми деревьями и морозом был бы на Руси самым красивым временем года. Это время, когда кажется, что сам бог ездит на санях.
В Москве «Татьяна Репина» идет 16-го января. Репину играет Ермолова, Адашева — Ленский. Приезжайте-ка вместе с Сувориным! Я готов держать пари, что московские актеры сыграют гораздо лучше ваших петербургских. У ваших хватило таланта только на одно первое действие, а в трех последних ансамбль был тамбовский — сильна пахло провинцией. А наши насчет ансамбля молодцы.
Так напишите же мне, что Вы не сердитесь. Честное слово, я был далек от мысли огорчить Вас. Пришлите фотографию с подобающею надписью.
Дай бог Вам здоровья и всего хорошего. Позвольте мне обнять Вас, крепко пожать Вам руку и пребыть сердечно преданным и уважающим
25 декабря.
Простите, уважаемая Софья Петровна, вчера я не мог быть у Вас. Был болен и зол, как нечистый дух.
Поздравляю Вас с праздником и с вступлением в ряды бессмертных. Ничего, что Ваша картина маленькая. Копейки тоже маленькие, но когда их много, они делают рубль. Каждая картина, взятая в галерею, и каждая порядочная книга, попавшая в библиотеку, как бы они малы ни были, служат великому делу: скоплению в стране богатств. Видите, во мне даже патриот заговорил!
Почтение и поздравление Дмитрию Павловичу.
Сестра кланяется Вам и говорит, что была бы рада видеть Вас у себя. Я разделяю ее радость — это само собою разумеется.
26 дек.
Мне больно, что Вы сердились и что в «Новом времени» не было моего рассказа, но что делать? Дать Вам рассказ, который кажется мне гадостью, я не могу ни за какие блага в мире, иначе бы я сандалил в Вашей газете каждую неделю и имел бы деньги. Как Вам угодно, но и в будущие времена я стану держаться той же политики, т. е. не посылать Вам того, что мне противно. Надо ведь хоть одну газету щадить, да и свою нововременскую репутацию беречь. А «Петерб<ургская> газета» всё съест.
Вы пишете, что надо работать не для критики, а для публики, что мне рано еще жаловаться. Приятно думать, что работаешь для публики, конечно, но откуда я знаю, что я работаю именно для публики? Сам я от своей работы, благодаря ее мизерности и кое-чему другому, удовлетворения не чувствую, публика же (я не называл ее подлой) по отношению к нам недобросовестна и неискренна, никогда от нее правды не услышишь и потому не разберешь, нужен я ей или нет. Рано мне жаловаться, но никогда не рано спросить себя: делом я занимаюсь или пустяками? Критика молчит, публика врет, а чувство мое мне говорит, что я занимаюсь вздором. Жалуюсь я? Не помню, каков тон был у моего письма, но если это так, то я жалуюсь не за себя, а за всю нашу братию, которую мне бесконечно жалко.
Всю неделю я зол, как сукин сын. Геморрой с зудом и кровотечением, посетители, Пальмин с расшибленным лбом, скука. В первый день праздника вечером возился с больным, который на моих же глазах и умер. Вообще мотивы невеселые. Злость — это малодушие своего рода. Сознаюсь и браню себя. А наипаче досадую на себя, что посвящаю Вас в тайны своей меланхолии, очень неинтересной и постыдной для такого цветущего и поэтами воспетого возраста, как мой.
К Новому году я постараюсь сделать для Вас сказку, а после 1-го вскоре вышлю «Княгиню».
Водевили можно печатать только летом, а не зимой.
Вы хотите во что бы то ни стало, чтобы я выпустил Сашу. Но ведь «Иванов» едва ли пойдет. Если пойдет, то извольте, сделаю по-Вашему, но только уж извините, задам я ей, мерзавке! Вы говорите, что женщины из сострадания любят, из сострадания выходят замуж… А мужчины? Я не люблю, когда реалисты-романисты клевещут на женщину, но и не люблю также, когда женщину поднимают за плечи, как Южина, и стараются доказать, что если она и хуже мужчины, то все-таки мужчина мерзавец, а женщина ангел. И женщина и мужчина пятак пара, только мужчина умнее и справедливее. Сегодня из театра приедет ко мне Ленский. Будем говорить о «Татьяне». Отдам вариант для передачи Садовскому.
Мой живописец на прежнем положении.
Осенью я переезжаю в Петербург. Беру с собой мать и сестру. Надо серьезно заняться делом.
Почему Вам так не нравится Ваш отрывок? Ваше всё хорошо. Я жду, когда Н. Лаврецкий напишет еще один рассказ. Пишите! В Вашей «Истории одной ночи» наворочено и нагромождено столько всякого добра, что хоть и спотыкаешься временами, а читаешь с интересом и с большой симпатией к автору. Только пишите именно так, чтоб было наворочено и нагромождено, а не зализано и сплюснуто. Мне надоела зализанная беллетристика, да и читатель от нее скучает.
Не сердитесь на меня и простите мне меланхолию, которая мне самому несимпатична. Она вызвана во мне разными обстоятельствами, которые не я создал.
Читайте мне мораль и не извиняйтесь. Ах, если б Вы знали, как часто в своих письмах я читаю мораль молодым людям! Даже в привычку вошло. У меня фразы длинные, размазанные, а у Вас коротенькие. У Вас лучше выходит.
Был у меня Ленский с женой. Говорил, что Ермолова взялась за Татьяну с удовольствием. Первое действие пройдет хуже, чем в Петербурге, но остальные три, я убежден, гораздо лучше. Ермолова несносна в комедии, иначе бы и первое действие прошло великолепно. Приезжайте, пожалуйста. Это Вас развлечет. Постановка пьесы, ее успех, рецензии, поправки и проч. — всё это утомляет и раздражает Вас, но это здорово и летом будет вспоминаться с удовольствием.
Пора бы для провинции дать пьесу. Пришлите 25 экземпляров, я сдам их Рассохину. Запишитесь в Общество. Написали монолог для Давыдова? Когда напишете, то не печатайте его, а отдайте литографировать. Актеры не умеют читать по-печатному, привыкли к литографии. Монолог подпишите Н. Лаврецким. Летом напечатайте его в газете.
Репетиции начнутся после праздника. На похоронах Юрьева я, вероятно, познакомлюсь с Ермоловой и буду говорить с ней о том, о сем. О пьесе говорить уже почти нечего, так как всё устроилось благополучно. И полномочие мое не было особенно нужно. И без меня бы всё хорошо устроилось. Мое пристрастие к Петербургу и к Вашей пьесе и мои поездки в Петербург актеры и их супруги объясняют тем, что у Вас есть большая дочка и что я хочу на ней жениться.
Прощайте. Кланяюсь Анне Ивановне и всем Вашим.
563. А. С. СУВОРИНУ
28 декабря 1888 г. Москва.28 дек., вечер.
Сейчас получил, дорогой Алексей Сергеевич, поправки к «Репиной». Вставка для Кокошкиной очень хороша и очень кстати. Никулиной, наверное, понравится. Аплодирую Вам. Поправки в оленинской роли не особенно и, пожалуй, никак не нужны. Всё в руках актрисы. Плохо сыграет, так никакие поправки не помогут, ибо оленинская роль заключается не в словах, а в игре. Адашев и Кокошкина должны говорить, а Оленина играть. Завтра все актеры на похоронах у Юрьева. В 5 часов я съезжу к Никулиной — раньше нельзя.
Что Вы Кокошкину выпустили в конце, это хорошо. Вам бы приехать хотя бы на две последние репетиции, тогда бы, глядя на игру, Вы бы придумали еще какие-нибудь слова. Можно сделать, чтоб Кокошкина сказала Сабинину 2—3 ядовито-слезных строчки.
Вставка Котельникову о шмулях рискует быть ошикана: половина театра всегда у нас занята авраамами, исааками и саррами.
При хорошем ансамбле музыку в конце можно подпустить, но чуть-чуть, еле-еле.
Сказка для новогоднего No уже почти готова. 30-го Вы ее получите, если же что помешает мне сегодня кончить ее, то Вы получите ее 31-го. Это непременно. Сказка интересная. Строк 400—500. Есть еще одна сказка. Если поместите в крещенском No, то пришлю.
Читал я в «Пет<ербургской> газете» про своего «Иванова». Должно быть, Плещеев-фис старается.
Кокошкину следует выпускать в конце пьесы только в том случае, если ее играет Никулина, а посему Вы не изменяйте пьесы ради этой роли; печатайте ее в том виде, в каком прислали мне неделю назад. А то не кончите поправлять. Путь поправок — опасный путь (так бы сказал Андреевский). Только раз нужно вступить на него, чтобы никогда не дойти до цели.
Надеюсь, что у Анны Ивановны уже не болит голова. Желаю ей здравия. И Вам того же желаю и пребываю
Сказку я кончил и посылаю.
Вы говорите, что актеры будут сокращать пьесу. А может быть, и не будут!
Я сейчас показал Ваш почерк писарю мирового судьи и спросил:
— А сколько бы Ваш мировой судья заплатил за такой почерк?
Писарь прыснул и сказал: — Ни копейки!
Показал почерк Григоровича. Писарь насмешливо улыбнулся и сказал:
— За этот, пожалуй, дал бы рублей десять в месяц.
30 дек.
Дорогой Алексей Николаевич, поздравляю Вас с Новым годом, с новым счастьем; дай бог Вам здоровья, хорошего сна, отличного аппетита, побольше денег, поменьше чужих рукописей. Желаю, чтобы, проснувшись в одно прекрасное утро и заглянув к себе под подушку, Вы нашли там бумажник с 200 000 руб. и чтобы всех Ваших кредиторов посадили в Петропавловскую крепость.
Что нового и хорошего? Елена Алексеевна была у нас один раз и, несмотря на то, что мы оказали ей самый радушный прием и что я был блестящ и остроумен, осталась недовольна, ушла и уж больше не приходила.
В Москве скучно и скучно, денег нет, до весны еще далеко, писать не хочется. Хочу опять уехать в Петербург и, вероятно, буду у Вас в январе (если пустит здоровье).
Кажется, мой «Иванов» пойдет в Александринке в бенефис Федорова-Юрковского, со Стрепетовой и Савиной. Вы как-то предлагали мне напечатать «Иванова» в «Северном вестнике»… Что ж? С большим нашим удовольствием. Я с Вас очень дешево возьму, так дешево, что Вы удивитесь. Если печатать, то в мартовской книжке. Пьеса короткая и займет не больше двух листов.
Надеюсь, ради вдовы моей и детей Вы сжалитесь над бедным «Ивановым» и не забракуете его в Комитете. Я еще не женат, но пьесы пишу исключительно для вдовы, так как рано или поздно не миную общей участи и женюсь.
В «Иванове» весь IV акт переделан коренным образом, безжалостно.
Свой экземпляр «Памяти Гаршина» я пожертвовал для одного благотворительного аукциона. Если сборник еще не распродан, то, будьте добры, оставьте для меня один экземпляр в переплете. Я приеду и заплачу деньги.
Рассказ я пришлю для апрельской книжки.
В новогоднем No «Нового времени» будет моя сказка.
Сестра усердно кланяется Вам и всем Вашим и благодарит за гостеприимство и теплое радушие. Я тоже кланяюсь и поздравляю. Анне Михайловне и Марии Дмитриевне почтение и пожелания всех благ.
Будьте здоровы, обнимаю Вас крепко.
30 дек.
Никулина благодарит Вас за поправки. Сабинина играет Горев. Репетиции еще не начались. В том, что пьеса будет иметь успех, я уверен, ибо глаза у актеров ясные и лица не предательские — это значит, что пьеса им нравится и что они сами верят в успех. Никулина приглашала обедать. Благодарю Вас.
Режиссер считает Иванова лишним человеком в тургеневском вкусе; Савина спрашивает: почему Иванов подлец? Вы пишете: «Иванову необходимо дать что-нибудь такое, из чего видно было бы, почему две женщины на него вешаются и почему он подлец, а доктор — великий человек». Если Вы трое так поняли меня, то это значит, что мой «Иванов» никуда не годится. У меня, вероятно, зашел ум за разум, и я написал совсем не то, что хотел. Если Иванов выходит у меня подлецом или лишним человеком, а доктор великим человеком, если непонятно, почему Сарра и Саша любят Иванова, то, очевидно, пьеса моя не вытанцевалась и о постановке ее не может быть речи.
Героев своих я понимаю так. Иванов, дворянин, университетский человек, ничем не замечательный; натура легко возбуждающаяся, горячая, сильно склонная к увлечениям, честная и прямая, как большинство образованных дворян. Он жил в усадьбе и служил в земстве. Что он делал и как вел себя, что занимало и увлекало его, видно из следующих слов его, обращенных к доктору (акт I, явл. 5): «Не женитесь вы ни на еврейках, ни на психопатках, ни на синих чулках……. не воюйте вы в одиночку с тысячами, не сражайтесь с мельницами, не бейтесь лбом о стены… Да хранит вас бог от всевозможных рациональных хозяйств, необыкновенных школ, горячих речей…» Вот что у него в прошлом. Сарра, которая видела его рациональные хозяйства и прочие затеи, говорит о нем доктору: «Это, доктор, замечательный человек, и я жалею, что вы не знали его года два-три тому назад. Он теперь хандрит, молчит, ничего не делает, но прежде… какая прелесть!» (I акт, явл. 7). Прошлое у него прекрасное, как у большинства русских интеллигентных людей. Нет или почти нет того русского барина или университетского человека, который не хвастался бы своим прошлым. Настоящее всегда хуже прошлого. Почему? Потому что русская возбудимость имеет одно специфическое свойство: ее быстро сменяет утомляемость. Человек сгоряча, едва спрыгнув со школьной скамьи, берет ношу не по силам, берется сразу и за школы, и за мужика, и за рациональное хозяйство, и за «Вестник Европы», говорит речи, пишет министру, воюет со злом, рукоплещет добру, любит не просто и не как-нибудь, а непременно или синих чулков, или психопаток, или жидовок, или даже проституток, которых спасает, и проч. и проч… Но едва дожил он до 30—35 лет, как начинает уж чувствовать утомление и скуку. У него еще и порядочных усов нет, но он уж авторитетно говорит: «Не женитесь, батенька… Верьте моему опыту». Или: «Что такое в сущности либерализм? Между нами говоря, Катков часто был прав…» Он готов уж отрицать и земство, и рацион<альное> хозяйство, и науку, и любовь… Мой Иванов говорит доктору (I акт, 5 явл.): «Вы, милый друг, кончили курс только в прошлом году, еще молоды и бодры, а мне тридцать пять. Я имею право вам советовать…» Таков тон у этих преждевременно утомленных людей. Далее, авторитетно вздыхая, он советует: «Не женитесь вы так-то и так-то (зрите выше одну из выписок), а выбирайте себе что-нибудь заурядное, серенькое, без ярких красок, без лишних звуков… Вообще всю жизнь стройте по шаблону. Чем серее и монотоннее фон, тем лучше………. А жизнь, которую я пережил, как она утомительна! …ах, как утомительна!»
Чувствуя физическое утомление и скуку, он не понимает, что с ним делается и что произошло. Ужасаясь, он говорит доктору (акт I, явл. 3): «Вы вот говорите, что она скоро умрет, а я не чувствую ни любви, ни жалости, а какую-то пустоту, утомление… Если со стороны поглядеть на меня, то это, вероятно, ужасно, сам же я не понимаю, что делается с моей душой…» Попав в такое положение, узкие и недобросовестные люди обыкновенно сваливают всю вину на среду или же записываются в штат лишних людей и гамлетов и на том успокаиваются, Иванов же, человек прямой, открыто заявляет доктору и публике, что он себя не понимает: «Не понимаю, не понимаю…» Что он искренно не понимает себя, видно из большого монолога в III акте, где он, беседуя с глазу на глаз с публикой и исповедуясь перед ней, даже плачет!
Перемена, происшедшая в нем, оскорбляет его порядочность. Он ищет причин вне и не находит; начинает искать внутри себя и находит одно только неопределенное чувство вины. Это чувство русское. Русский человек — умер ли у него кто-нибудь в доме, заболел ли, должен ли он кому-нибудь, или сам дает взаймы — всегда чувствует себя виноватым. Всё время Иванов толкует о какой-то своей вине, и чувство вины растет в нем при каждом толчке. В I акте он говорит: «Вероятно, я страшно виноват, но мысли мои перепутались, душа скована какою-то ленью, и я не в силах понимать себя…» Во II акте он говорит Саше: «День и ночь болит моя совесть, чувствую, что глубоко виноват, но в чем собственно моя вина, не понимаю…»
К утомлению, скуке и чувству вины прибавьте еще одного врага. Это — одиночество. Будь Иванов чиновником, актером, попом, профессором, то он бы свыкся со своим положением. Но он живет в усадьбе. Он в уезде. Люди — или пьяницы, или картежники, или такие, как доктор… Всем им нет дела до его чувств и перемены в нем. Он одинок. Длинные зимы, длинные вечера, пустой сад, пустые комнаты, брюзжащий граф, больная жена… Уехать некуда. Поэтому каждую минуту его томит вопрос: куда деваться?
Теперь пятый враг. Иванов утомлен, не понимает себя, но жизни нет до этого никакого дела. Она предъявляет к нему свои законные требования, и он, хочешь не хочешь, должен решать вопросы. Больная жена — вопрос, куча долгов — вопрос, Саша вешается на шею — вопрос. Как он решает все эти вопросы, должно быть видно из монолога III акта и из содержимого двух последних актов. Такие люди, как Иванов, не решают вопросов, а падают под их тяжестью. Они теряются, разводят руками, нервничают, жалуются, делают глупости и в конце концов, дав волю своим рыхлым, распущенным нервам, теряют под ногами почву и поступают в разряд «надломленных» и «непонятых».
Разочарованность, апатия, нервная рыхлость и утомляемость являются непременным следствием чрезмерной возбудимости, а такая возбудимость присуща нашей молодежи в крайней степени. Возьмите литературу. Возьмите настоящее… Социализм — один из видов возбуждения. Где же он? Он в письме Тихомирова к царю. Социалисты поженились и критикуют земство. Где либерализм? Даже Михайловский говорит, что все шашки теперь смешались. А чего стоят все русские увлечения? Война утомила, Болгария утомила до иронии, Цукки утомила, оперетка тоже… Утомляемость (это подтвердит и д-р Бертенсон) выражается не в одном только нытье или ощущении скуки. Жизнь утомленного человека нельзя изобразить так:
. Она очень не ровна. Все утомленные люди не теряют способности возбуждаться в сильнейшей степени, но очень не надолго, причем после каждого возбуждения наступает еще большая апатия. Это графически можно изобразить так:
Падение вниз, как видите, идет не по наклонной плоскости, а несколько иначе. Объясняется Саша в любви. Иванов в восторге кричит: «Новая жизнь!», а на другое утро верит в эту жизнь столько же, сколько в домового (монолог III акта); жена оскорбляет его, он выходит из себя, возбуждается и бросает ей жестокое оскорбление. Его обзывают подлецом. Если это не убивает его рыхлый мозг, то он возбуждается и произносит себе приговор.
Чтобы не утомить Вас до изнеможения, перехожу к доктору Львову. Это тип честного, прямого, горячего, но узкого и прямолинейного человека. Про таких умные люди говорят: «Он глуп, но в нем есть честное чувство». Всё, что похоже на широту взгляда или на непосредственность чувства, чуждо Львову. Это олицетворенный шаблон, ходячая тенденция. На каждое явление и лицо он смотрит сквозь тесную раму, обо всем судит предвзято. Кто кричит: «Дорогу честному труду!», на того он молится; кто же не кричит этого, тот подлец и кулак. Середины нет. Он воспитался на романах Михайлова; в театре видел на сцене «новых людей», т. е. кулаков и сынов века сего, рисуемых новыми драматургами, «людей наживы» (Пропорьев, Охлябьев, Наварыгин и проч.). Он намотал себе это на ус и так сильно намотал, что, читая «Рудина», непременно спрашивает себя: «Подлец Рудин или нет?» Литература и сцена так воспитали его, что он ко всякому лицу в жизни и в литературе подступает с этим вопросом… Если бы ему удалось увидеть Вашу пьесу, то он поставил бы Вам в вину, что Вы не сказали ясно: подлецы гг. Котельников, Сабинин, Адашев, Матвеев или не подлецы? Этот вопрос для него важен. Ему мало, что все люди грешны. Подавай ему святых и подлецов!
В уезд приехал он уже предубежденный. Во всех зажиточных мужиках он сразу увидел кулаков, а в непонятном для него Иванове — сразу подлеца. У человека больна жена, а он ездит к богатой соседке — ну не подлец ли? Очевидно, убивает жену, чтоб жениться на богатой…
Львов честен, прям и рубит сплеча, не щадя живота. Если нужно, он бросит под карету бомбу, даст по рылу инспектору, пустит подлеца. Он ни перед чем не остановится. Угрызений совести никогда не чувствует — на то он «честный труженик», чтоб казнить «темную силу»!
Такие люди нужны и в большинстве симпатичны. Рисовать их в карикатуре, хотя бы в интересах сцены, нечестно, да и не к чему. Правда, карикатура резче и потому понятнее, но лучше не дорисовать, чем замарать…
Теперь о женщинах. За что они любят? Сарра любит Иванова за то, что он хороший человек, за то, что он пылок, блестящ и говорит так же горячо, как Львов (I акт, явл. 7). Любит она, пока он возбужден и интересен; когда же он начинает туманиться в ее глазах и терять определенную физиономию, она уж не понимает его и в конце третьего акта высказывается прямо и резко.
Саша — девица новейшей формации. Она образованна, умна, честна и проч. На безрыбье и рак рыба, и поэтому она отличает 35-летнего Иванова. Он лучше всех. Она знала его, когда была маленькой, и видела близко его деятельность в ту пору, когда он не был еще утомлен. Он друг ее отца.
Это самка, которую побеждают самцы не яркостью перьев, не гибкостью, не храбростью, а своими жалобами, нытьем, неудачами. Это женщина, которая любит мужчин в период их падения. Едва Иванов пал духом, как девица — тут как тут. Она этого только и ждала. Помилуйте, у нее такая благодарная, святая задача! Она воскресит упавшего, поставит его на ноги, даст ему счастье… Любит она не Иванова, а эту задачу. Аржантон у Додэ сказал: жизнь не роман! Саша не знает этого. Она не знает, что любовь для Иванова составляет только излишнее осложнение, лишний удар в спину. И что ж? Бьется Саша с Ивановым целый год, а он всё не воскресает и падает всё ниже и ниже.
У меня болят пальцы, кончаю… Если всего вышеписанного нет в пьесе, то о постановке ее не может быть и речи. Значит, я написал не то, что хотел. Возьмите пьесу назад. Я не хочу проповедовать со сцены ересь. Если публика выйдет из театра с сознанием, что Ивановы — подлецы, а доктора Львовы — великие люди, то мне придется подать в отставку и забросить к чёрту свое перо. Поправками и вставками ничего не поделаешь. Никакие поправки не могут низвести великого человека с пьедестала, и никакие вставки не способны из подлеца сделать обыкновенного грешного человека. Сашу можно вывести в конце, но в Иванове и Львове прибавить уж больше ничего не могу. Не умею. Если же и прибавлю что-нибудь, то чувствую, что еще больше испорчу. Верьте моему чувству, ведь оно авторское.
Извиняюсь перед Потехиным и Юрковским, что напрасно только беспокоил их. Пусть простят. Откровенно говоря, постановка пьесы соблазняла меня не славою, не Савиной… Я рассчитывал нажить около тысячи рублей. Но лучше взять эту тысячу взаймы, чем рисковать сделать глупость.
Не соблазняйте меня успехом! Успех у меня, коли не умру, еще впереди. Держу пари, что рано или поздно я сдеру с дирекции 6—7 тысяч. Хотите держать пари?
Киселевскому ни за что бы не дал играть графа! Моя пьеса причиняла ему в Москве немало огорчений! Он всюду ходил и жаловался, что его заставляют играть такого сукиного сына, как мой граф. Зачем же мне опять огорчать его?
Говорят, неловко: он уж играл… Почему же это ловко отдать Иванова Сазонову или Далматову? Ведь Иванова играл Давыдов!
Ах, да и утомил же я Вас этим письмом! Шабаш, баста!
Поздравляю Вас с Новым годом! Ура-а-а-а!
Счастливцы, Вы будете пить или уже пили настоящее шампанское, а я бурду!
Сестра больна. Ломота, высокая температура, голова болит и проч. То же самое и у кухарки. Обе лежат. Боюсь, что тиф.
Простите, голубчик, за отчаянно длинное, докучливое письмо. Кланяюсь всем Вашим, а у Анны Ивановны целую руку. Будьте здоровы.
Если публика не поймет «железо в крови», то чёрт с ней, т. е. с кровью, в которой нет железа.
Я прочел это письмо. В характеристике Иванова часто попадается слово «русский». Не рассердитесь за это. Когда я писал пьесу, то имел в виду только то, что нужно, то есть одни только типичные русские черты. Так, чрезмерная возбудимость, чувство вины, утомляемость — чисто русские. Немцы никогда не возбуждаются, и потому Германия не знает ни разочарованных, ни лишних, ни утомленных… Возбудимость французов держится постоянно на одной и той же высоте, не делая крутых повышений и понижений, и потому француз до самой дряхлой старости нормально возбужден. Другими словами, французам не приходится расходовать свои силы на чрезмерное возбуждение; расходуют они свои силы умно, поэтому не знают банкротства.
Понятно, что в пьесе я не употреблял таких терминов, как русский, возбудимость, утомляемость и проч., в полной надежде, что читатель и зритель будут внимательны и что для них не понадобится вывеска: «Це не гарбуз, а слива». Я старался выражаться просто, не хитрил и был далек от подозрения, что читатели и зрители будут ловить моих героев на фразе, подчеркивать разговоры о приданом и т. п.
Я не сумел написать пьесу. Конечно, жаль. Иванов и Львов представляются моему воображению живыми людьми. Говорю Вам по совести, искренно, эти люди родились в моей голове не из морской пены, не из предвзятых идей, не из «умственности», не случайно. Они результат наблюдения и изучения жизни. Они стоят в моем мозгу, и я чувствую, что я не солгал ни на один сантиметр и не перемудрил ни на одну йоту. Если же они на бумаге вышли неживыми и неясными, то виноваты не они, а мое неуменье передавать свои мысли. Значит, рано мне еще за пьесы браться.
31 дек.
С Новым годом и с новым счастьем, милый Жан! Дай Вам создатель здравия, хороших нервов и успеха во всех Ваших делах. Желаю, чтобы в 1889 году Вы написали 8 повестей, 120 субботников, 1 роман и ? пьесы. Желаю, чтоб Вы возненавидели театральное дело и отдались бы всей душой тому, что прилично такому штаб-офицеру в литературе, как Вы.
Был у меня Соловцов и просидел около 1—1 Ґ часа. Говорили о Вашей пьесе. Он получил и хочет поставить.
Режиссер вашего театра Федоров-Юрковский изъявил желание поставить в свой бенефис моего «Иванова» со Стрепетовой и с Савиной. Это, конечно, лестно для меня, и я польщен и рад. По-видимому, и Потехин желает сделать мне приятное и доказать Вам в 1001-й раз, что я не Чехов, а Потемкин. Роли уже распределены, но… но постановка едва ли состоится. Меня так пугают недостатки в моей пьесе и так важны эти недостатки, что я, по совести, не могу быть равнодушен. Сегодня я послал письмо, в котором перечислил некоторые условия; если по мнению тех, кому я писал, моя пьеса не удовлетворяет хотя одному из этих условий, то я серьезно просил взять мою пьесу обратно. Согласитесь, голубчик, что пьеса, которой на глазах всего Питера отдается преимущество перед пьесами Мея и Виктора Гюго («Эрнани»), должна быть отличной; согласитесь, и Вы поймете, что я не ломаюсь и не кокетничаю. Я делаю то, что на моем месте сделали бы и Вы, и Суворин, и всякий мало-мальски самолюбивый человек пишущий пьесы не часто.
А недостатки в моей пьесе непоправимы. Вижу их не я один, но также и люди, которым я вполне доверяю и компетенцию которых ставлю выше своей. Ждите, когда напишу другую пьесу, а на «Иванова» начихайте!
Приезжайте в Москву, если будут ставить Ваших «Театралов». У нас морозы.
Послал Мишу за вином, хочу Новый год встречать.
Будьте здоровы и счастливы.
Уважаемый товарищ, моя фамилия поручила мне поздравить всех Ваших с праздником и с Новым годом, что я делаю очень охотно. Из кокетства пишу на бумаге, какой нет даже у Харитоненко.
В Петербурге я многократно виделся с Вашим братом. Судя по впечатлению, какое он производил на меня, живется ему не скучно; он работает.
Говорил я о нем с композитором Чайковским. Последний хочет познакомиться с ним и, вероятно, уже познакомился. Когда приедет в Москву Чайковский, я спрошу. Он хороший человек и не похож на полубога.
Будьте здоровы и богом хранимы. Получили ли Гаршинский сборник? Он идет отлично.
Но какова, чёрт возьми, бумага!
Денег нет!!
2 января.
Дергает эту обер-офицерскую вдову нечистая сила за язык! Намерение мое переехать на зиму в Питер серьезно; о шести тысячах же разговор был в шутливом тоне, иначе бы я держал его в секрете. Суворин шутя мне предложил, я шутя поддержал эту мысль, говорил об этом Анне Михайловне и, кажется, Абрамову, говорил и дома. Обер-офицерша, значит, подхватила, обрадовалась и затрезвонила по всему свету. Отделаю же я ее, когда увижу!
Мои взгляды на дело и отношения к людям не мешают мне поступить в газету. Но 500 рублей я считаю условиями невыгодными. Я соглашусь работать в газете или за 1000 в год, или же за 1000 в месяц — дешевле не могу. В первом случае я читал бы только чужие рукописи, во втором же вел бы ожесточенную борьбу за свою самостоятельность и за те взгляды, какие я имею на газетное дело. Я отдал бы всю свою душу тем, для кого и с кем мне пришлось бы работать, и думаю, что это имело бы не особенно дурные последствия. Продолжать старое я не мог бы, но влить немного молодого вина в старый мех я сумел бы. По крайней мере до сих пор всё то, что я в разные времена давал в газеты (в Москве и в Питере), и все мои более или менее близкие соприкосновения с газетными людьми не имели дурных последствий, но даже, смею льстить себя надеждою, приносили некоторую пользу.
Простите, ради создателя, что Вас беспокоил режиссер. Это я виноват, ибо, сам того не желая, ввел его в заблуждение. Как-то в разговоре со мной о моем покойном «Иванове» Вы сказали: «Отчего Вы не дадите нам напечатать его?» Я определенного ответа, насколько помнится, не дал Вам, но Ваше предложение намотал на ус и решил, переделав «Иванова», прислать Вам. Щеглов тоже говорил (* или, кажется, даже писал) мне, что в разговоре с ним Вы сказали, что не прочь бы напечатать «Иванова». Я решил прислать Вам мою пьесу в январе или в феврале. Когда у меня с режиссером были разговоры о пьесе, то я сказал ему, что пошлю ее в «Сев<ерный> вестник» в январе или феврале, — отсюда и визит его к Вам. Для меня решительно всё равно, когда Вы напечатаете пьесу: хоть в июле и хоть даже совсем не печатайте — я ее не люблю. Чем позже напечатаете, тем даже лучше — к сезону ближе. К тому же я имею злостное намерение: когда мой «Иванов» провалится в Питере, я прочту в Литературном обществе реферат о том, как не следует писать пьес, и буду читать выдержки из своей пьесы для характеристики моих героев, которых я, как бы то ни было, считаю новыми в русской литературе и никем еще не тронутыми. Пьеса плоха, но люди живые и не сочиненные.
Почему-то я чувствую, что «Иванов» не пойдет. Желанием режиссера поставить его я польщен и тронут, но постановка не обещает мне ничего хорошего. Я послал в Питер свое искреннее мнение о пьесе, перечислил условия, которым она должна удовлетворять и которым, по слухам, не удовлетворяет; если это мое мнение не глупо и будет принято в соображение, то пьеса не пойдет. Сношения с дирекцией я веду через Суворина, который очень хочет, чтоб моя пьеса шла. Этот человек относительно меня очень заблуждается: он готов ставить и печатать всё, что только мне вздумалось бы написать. У него азартная страсть ко всякого рода талантам, и каждый талант он видит не иначе, как только в увеличенном виде. Уверяю Вас, что это так. Если бы его воля, то он построил бы хрустальный дворец и поселил бы в нем всех прозаиков, драматургов, поэтов и актрис. Его можно отлично эксплоатировать, и я удивляюсь его чрезмерному счастью: он окружен людями, из которых ни одна душа не покушается на эксплоатацию. Все держат себя с ним чрезвычайно порядочно — и в этом я уверяю Вас. Слабости его принадлежат к тому роду человеческих слабостей, эксплоатировать которые было бы преступно.
О сборнике в «Нов<ом> времени», вероятно, будет речь. Я напишу Суворину. Удивительные порядки! Спрос в Москве на сборник был громадный, а прислано было немного. В магазине Суворина спрошено было 205 экземпляров, а имелось только 5. Отчего это?
Мой экземпляр храните до нашей встречи.
Короленко у меня не был. У него мать больна, и он, говорят, спешил в Нижний. Что он тяготеет к «Русской мысли» — это так естественно и понятно! Ведь он начал в ней свою славу, и она издает его книги. Но что он любит и «Сев<ерный> вестник», в этом я глубоко убежден.
«Памяти Гаршина» понравилось в «Новом времени» всем. Это я хорошо помню. При мне также был разговор, что надо-де сборник похвалить. Почему до сих пор не похвалили, не знаю. Заметка же насчет «Горе от ума» и «Ревизора» ничтожна по существу и значения никакого не имеет. Заключать из нее о симпатиях или антипатиях к тому или другому сборнику совсем уж невозможно.
Вся моя фамилия низко Вам кланяется и благодарит за поклон. Вашим мой сердечный привет и пожелания всего хорошего.
Скорей бы весна!
2 янв. 1889.
Поздравляю твою лучезарную особу и чад твоих с Новым годом, с новым счастьем. Желаю тебе выиграть 200 тысяч и стать действ<ительным> статским советником, а наипаче всего здравствовать и иметь хлеб наш насущный в достаточном для такого обжоры, как ты, количестве.
В последний мой приезд мы виделись и расстались так, как будто между нами произошло недоразумение. Скоро я опять приеду; чтобы прервать это недоразумение, считаю нужным искренно и по совести заявить тебе таковое. Я на тебя не шутя сердился и уехал сердитым, в чем и каюсь теперь перед тобой. В первое же мое посещение меня оторвало от тебя твое ужасное, ни с чем не сообразное обращение с Н<атальей> А<лександровной> и кухаркой. Прости меня великодушно, но так обращаться с женщинами, каковы бы они ни были, недостойно порядочного и любящего человека. Какая небесная или земная власть дала тебе право делать из них своих рабынь? Постоянные ругательства самого низменного сорта, возвышение голоса, попреки, капризы за завтраком и обедом, вечные жалобы на жизнь каторжную и труд анафемский — разве всё это не есть выражение грубого деспотизма? Как бы ничтожна и виновата ни была женщина, как бы близко она ни стояла к тебе, ты не имеешь права сидеть в ее присутствии без штанов, быть в ее присутствии пьяным, говорить словеса, которых не говорят даже фабричные, когда видят около себя женщин. Приличие и воспитанность ты почитаешь предрассудками, но надо ведь щадить хоть что-нибудь, хоть женскую слабость и детей — щадить хоть поэзию жизни, если с прозой уже покончено. Ни один порядочный муж или любовник не позволит себе говорить с женщиной <…> грубо, анекдота ради иронизировать постельные отношения <…> Это развращает женщину и отдаляет ее от бога, в которого она верит. Человек, уважающий женщину, воспитанный и любящий, не позволит себе показаться горничной без штанов, кричать во всё горло: «Катька, подай урыльник!»… Ночью мужья спят с женами, соблюдая всякое приличие в тоне и в манере, а утром они спешат надеть галстух, чтобы не оскорбить женщину своим неприличным видом, сиречь небрежностью костюма. Это педантично, но имеет в основе нечто такое, что ты поймешь, буде вспомнишь о том, какую страшную воспитательную роль играют в жизни человека обстановка и мелочи. Между женщиной, которая спит на чистой простыне, и тою, к<ото>рая дрыхнет на грязной и весело хохочет, когда ее любовник <…>, такая же разница, как между гостиной и кабаком.
Дети святы и чисты. Даже у разбойников и крокодилов они состоят в ангельском чине. Сами мы можем лезть в какую угодно яму, но их должны окутывать в атмосферу, приличную их чину. Нельзя безнаказанно похабничать в их присутствии, оскорблять прислугу или говорить со злобой Н<аталье> А<лександров>не: «Убирайся ты от меня ко всем чертям! Я тебя не держу!» Нельзя делать их игрушкою своего настроения: то нежно лобызать, то бешено топать на них ногами. Лучше не любить, чем любить деспотической любовью. Ненависть гораздо честнее любви Наср-Эддина, который своих горячо любимых персов то производит в сатрапы, то сажает на колы. Нельзя упоминать имена детей всуе, а у тебя манера всякую копейку, какую ты даешь или хочешь дать другому, называть так: «Отнимать у детей». Если кто отнимает, то это значит, что он дал, а говорить о своих благодеяниях и подачках не совсем красиво. Это похоже на попреки. Большинство живет для семей, но редко кто осмеливается ставить себе это в заслугу, и едва ли, кроме тебя, встретится другой такой храбрец, который, давая кому-нибудь рубль взаймы, сказал бы: «Это я отнимаю у своих детей». Надо не уважать детей, не уважать их святости, чтобы, будучи сытым, одетым, ежедневно навеселе, в то же время говорить, что весь заработок уходит только на детей! Полно!
Я прошу тебя вспомнить, что деспотизм и ложь сгубили молодость твоей матери. Деспотизм и ложь исковеркали наше детство до такой степени, что тошно и страшно вспоминать. Вспомни те ужас и отвращение, какие мы чувствовали во время оно, когда отец за обедом поднимал бунт из-за пересоленного супа или ругал мать дурой. Отец теперь никак не может простить себе всего этого…
Деспотизм преступен трижды. Если страшный суд не фантазия, то на этом суде ты будешь подлежать синедриону в сильнейшей степени, чем Чохов и И. Е. Гаврилов. Для тебя не секрет, что небеса одарили тебя тем, чего нет у 99 из 100 человек: ты по природе бесконечно великодушен и нежен. Поэтому с тебя и спросится в 100 раз больше. К тому же еще ты университетский человек и считаешься журналистом.
Тяжелое положение, дурной характер женщин, с которыми тебе приходится жить, идиотство кухарок, труд каторжный, жизнь анафемская и проч. служить оправданием твоего деспотизма не могут. Лучше быть жертвой, чем палачом.
Н<аталья> А<лександровна>, кухарка и дети беззащитны и слабы. Они не имеют над тобой никаких прав, ты же каждую минуту имеешь право выбросить их за дверь и надсмеяться над их слабостью, как тебе угодно. Не надо давать чувствовать это свое право.
Я вступился, как умею, и совесть моя чиста. Будь великодушен и считай недоразумение поконченным. Если ты прямой и не хитрый человек, то не скажешь, что это письмо имеет дурные цели, что оно, например, оскорбительно и внушено мне нехорошим чувством. В наших отношениях я ищу одной только искренности. Другого же мне ничего больше не нужно. Нам с тобой делить нечего.
Напиши мне, что ты тоже не сердишься и считаешь черную кошку не существующей.
Вся фамилия кланяется.
3 янв.
Отвечаю на Вашу телеграмму письмом, которое Вы получите непременно 4-го января.
Пусть Бабакину играет Абаринова, Шабельского — Свободны, доктора Львова — Аполлонский. Согласен и благодарю.
Давыдов хочет играть Лебедева? Был бы очень рад. Но кто же тогда станет играть Иванова, если Сазонов занят?
Я любезно поговорил с Вашей вокзальной девицей и получаю из контрагентства все Ваши посылки не вечером, а утром. Получил я экземпляр «Татьяны» с переделками и 2 письма, но оттиск монолога и письмо Потехина о распределении ролей мною не получены.
Попросите Потехина возможно скорее переписать для меня экземпляр «Иванова» и выслать для переделок. Буду очень благодарен. У меня нет копии, иначе бы не беспокоил.
Сестра выздоровела и благодарит.
Что я приеду в Петербург завтра — мистификация. Брата, вероятно, обманули. Я не выеду из Москвы без Вас.
«Новости» бездарны и сухи, оттого и потеряли 1100 подписчиков. Вы должны платить мне 15000 р. отступного за то, что я не издаю в Петербурге газеты.
Спешу. Брат стоит и ждет, когда я дам ему это письмо.
Конечно, я себе не враг и хочу, чтобы моя пьеса шла. Но, говоря по секрету, своей пьесы я не люблю и жалею, что написал ее я, а не кто-нибудь другой, более толковый и разумный человек.
Кланяюсь Вашим.
Похлопочите, голубчик, насчет копии! Без копии невозможны никакие вставки и переделки.
Отчего у Вас ни слова не сказали о «Памяти Гаршина»? Это несправедливо.
4 янв. 89.
Добрейший Владимир Николаевич! Прежде всего по христианскому обычаю поздравляю Вас и всё Ваше семейство с Новым годом, с новым счастьем и желаю Вам побольше здравия, денег и успехов.
За сим приступаю к делу. Мой покойный «Иванов», как Вам известно, вырыт из могилы и вновь подвергается экспертизе. Когда высшие власти потребовали от меня распределения ролей, то я, послушный Вашему желанию, заявленному Вами в одну из последних наших бесед, написал, что Иванова будете играть непременно Вы. Вчера же я получил от Суворина телеграмму, в которой А<лексей> С<ергеевич> извещает меня, что, по слухам, Вы желаете играть Лебедева. Всякое Ваше желание в сфере «Иванова» составляет для меня закон. Если бы Вы согласились взять сразу две-три роли, то мне оставалось бы только радоваться за свою пьесу. Итак — времени еще много, изменения делать можно, какие угодно. Если в самом деле Вы желаете играть Лебедева, то напишите мне. В своем распределении роль Лебедева я назначил г. Варламову — это Вы посоветовали мне. Так как г. Варламову, вероятно, еще неизвестно об этом, то, думаю, не произойдет никакой неловкости, если я захочу исполнить Ваше желание.
Но кто же будет играть Иванова? Г. Сазонов, говорят, занят в другой пьесе.
Правда ли, что у Гамбургера Вы играли моего Медведя?
Я приеду 20—21-го января или даже 22-го.
Ананьеву Ваш поклон передан.
О чем еще написать Вам? Новостей нет никаких, морозы лютые, денег адски мало, геморрой страшный; у Корша дела катятся вниз по наклонной плоскости с быстротою курьерского поезда.
Вашему семейству передайте мой поклон и сердечную благодарность за хлеб за соль. Павлу Павловичу привет и приглашение не шикать моему многострадальному «Иванову».
Все мои Вам кланяются.
Кудринская Садовая, д. Корнеева.
4 янв.
Дорогой Алексей Сергеевич, посылаю Вам для передачи Федорову две вставки и одну поправку. Если моя пьеса протянется лишние полчаса, то напечатайте это письмо, чтоб все знали, кто виноват. Вы виноваты! Если бы не Вы, вставок бы не было.
Сообщите мне, как имя и отчество Федорова-Юрковского; я перестану беспокоить Вас и буду отсылать свои поправки прямо по адресу виновника торжества. Скажите ему, что будут еще поправки и вставки, но только в том случае, если мне пришлют копию моей пьесы. У меня нет IV акта, нет почти второго и куска III. Попросите, чтобы посылаемые поправки имелись в виду при переписке ролей. Я пошлю их в цензуру не теперь, а 10—15 вместе с теми поправками, которые еще намерен учинить. Я окончательно лишил свою пьесу девственности!
Попросите напечатать в афишах, чтоб автора не вызывали до конца пьесы. Три акта пройдут гладко, а IV зарежет.
Татищев приглашал Вас отдаться политике и не заниматься пустяками? О дипломаты! Зачем же это он сам перевел «Эрнани», зачем трудился писать малиновый дифирамб «Татьяне Репиной»? Зачем проедается у Савиной? Уверяю Вас, все они сами рады были бы заняться пустяками, да толкастики бог не дал. Конечно, политика интересная и захватывающая штука. Непреложных законов она не дает, почти всегда врет, но насчет шалтай-болтай и изощрения ума — она неисчерпаема и материала дает много. Я бы занялся ею охотно, рекомендовал бы ее и Алексею Алексеевичу, который чувствует к ней зуд. Но Вам не грешно быть холодным к ней. На своем веку Вы уж немало поработали для нее. Вы теперь семьянин, собственник, и самое подходящее для Вас — это отдаться художествам, хотя бы ради собственного удовольствия, на каковое Вы давно уже имеете право. Приятно сидеть у себя в палаццо и писать пьесу или же штудировать сочинения Чехова! Честное слово, на Вашем месте я не бросал бы ни театра, ни художественной критики, ни Н. Лаврецкого! Мне гораздо приятнее читать Вашу новую пьесу, чем услыхать, что Вы отвоевали у англичан Персию. Право, персы такие идиоты, а в Персии так жарко, что я бы всячески помогал англичанам, а не наоборот.
Вы пишете, что театр влечет к себе потому, что он похож на жизнь… Будто бы? А по-моему, театр влечет Вас и меня и иссушил Щеглова, потому что он — один из видов спорта. Где успех или неуспех, там и спорт, там азарт.
Мне хочется, чтобы моя пьеса была поставлена. Кто же этого не хочет? Главное, конечно, для меня деньги, но интересны и подробности. Мне, например, очень весело при мысли, что Анна Ивановна будет иронизировать мой успех или неуспех, мое неуменье кланяться, что во время первого представления у Щеглова и прочих моих приятелей будут таинственные физиономии, что все брюнеты, сидящие в ложах, будут казаться мне враждебно настроенными, а блондины холодными и невнимательными, что гг. Михневичи будут ходить, как тени, с краснотою на скулах — от духоты и внутреннего напряжения, что Григорович после первого же акта будет кричать: «автора! автора», а автор после второго акта будет уже чувствовать утомление в плечах, сухость в горле и желание уехать домой; мне весело при мысли, что, вернувшись из театра, я услышу массу вставок и поправок, какие я должен был бы сделать, услышу, что Варламов был хорош, Давыдов сух, Савина мила, но рассержена Далматовым, который в этот раз наступит ей на мизинец левой руки… Весело, что Анна Ивановна в конце концов обратится ко мне, меньше всего говорившему о пьесе, и скажет:
— Как Вы надоели мне со своей пьесой! Целый день одно и то же, одно и то же… Нет скучней людей, как литераторы!
А я пожелаю ей спокойной ночи, пойду к себе, выпью вина и завалюсь спать.
Будьте здоровы. Кланяюсь всем Вашим. «Татьяна» пойдет, кажется, не 16-го, а 19-го января.
Милый Алексей Сергеевич, посылаю Вам сие письмо для руководства. Дайте же, наконец, свободу Вашей бедной пленнице, пустите ее погулять по провинции. Я говорил с г. Рассохиным вскоре по получении сего письма. Он охотно бы купил у Вас или взял бы на комиссию 100 экз. Напечатайте скорее и пришлите мне через Ваше контрагентство. Спешить надо, ибо сезон близится к концу. Поклон Вашим. Сегодня я послал Вам уже одно письмо.
Напечатайте петитом прилагаемую заметочку. Соловцов просил меня сделать ему рекламу. Я исполнил его желание, но, кажется, так, что он больше уж никогда не попросит.
По словам вокзальной барышни и Вашего магазинного Боголепова, мои «Рассказы» уже распроданы. Прикажите печатать второе издание.
Рассохин вчера сказал мне, что им получены еще три телеграммы (с ответом) насчет «Татьяны Репиной». Он предлагает Вам по 50 коп. за экз<емпляр>, т. е. 50 руб. за 100, а я хочу отдать на комиссию с уступкой 50 %. Он будет продавать по 2 руб. Если хотите, то я отдам ему по полтиннику, шут с ним.
Завтра побываю в Лоскутной и посмотрю номера; жаль только, что я ничего не понимаю. В Моск<овской> гостинице скучно и серо.
Жду Вас к 10—11 января, не позже. Проведем вместе Татьяну (не Репину, а университетскую). Посмотрите, как ученые пьянствуют.
Получил я 24 экз. «Татьяны». Сегодня сдам Рассохину 22 и пошлю Никулиной 1 и Ленскому 1, подчеркнув вставки.
Аполлонский играет Львова, а не Лебедева.
С Рассохина сдеру 11 рублев, а послезавтра запишу Вас в члены Общества. Сегодня и завтра праздники.
Присылайте еще!! Для провинции 22 экз. мало!!
6 янв.
Посылаю Вам, добрейший Александр Павлович, экземпляр «Татьяны Репиной», в который вошли все поправки, сделанные в последнее время автором. Так как, насколько помнится, от поправок и вставок досталось больше всего Адашеву, то посылаю Вам экземпляр особо, не в пример прочим. Такой же экземпляр послан и Никулиной.
Как Вы поживаете? Небось утомились? Думаю на сих днях побывать у Вас, а пока кланяюсь Вам и Лидии Николаевне и желаю всего хорошего.
Будьте добры сказать сестре, когда начнутся репетиции «Татьяны» и когда она пойдет.
6 янв.
Я ужасно деловой человек. Забросал Вас письмами.
Был в Лоскутной. Свободных номеров пока нет, но к 10—11, кажется, очистится 7 No, имеющий 3 комнаты и четвертую переднюю. Цена 8 рублей в сутки. Отопление духовое. Печное отопление есть только в «Дрездене», где останавливаются министры. Если Вы за сутки уведомите меня о дне Вашего выезда, то я справлюсь в Лоскутной и, буде 7 No очистится, оставлю его за Вами.
Работа кипит. 20 экз. вручены Рассохину и пошли уже в дело. (Выслали Вы мне не 24 экз., а только 22.) Содрал с Рассохина 10 рублей из принципа — ничего не давать даром этому человеку. Из этих десяти дам три тому бедняге, который ходит ко мне из контрагентствам очень усердный парень. Семь за мной.
Из Петербурга от неизвестных мне особ женского пола получаю письма с просьбой — разъяснить им, почему я пишу так, а не этак. Прилагают на ответ марки. Марки я зажуливаю, а ответов не посылаю.
Звонок. Посланный из контрагентства принес 2 экз. «Татьяны» с надписью на конверте! «Дефектные, но мной исправленные карандашом». Дал посланному 3 рубля. Ушел очарованный.
Относительно двух экземпляров я немножко задумался и прошу позволения удержать их у себя до Вашего приезда. Дело в том, что сегодня я послал Никулиной и Ленскому по экземпляру из вчерашнего присыла, попросил их сверить по экземплярам свои роли и объявил, что поправок больше не будет. А между тем в последних двух экз<емплярах>, к<ото>рые я сейчас получил, имеются те поправки, о коих Вы мне телеграфировали: «С поправками к Адашеву подождите». Эти поправки я берегу: они сделаны Вами рукописно в одном из экземпляров, присланных 5—6 дней назад…
Я прошу погодить с новыми поправками. Боюсь, чтобы актеры не перепутали экземпляры и не стали сердиться. Эти люди часто не хотят понимать и часто путают. Все поправки, сделанные Вами в только что полученных экз., Вы пустите в дело на репетициях — это легче всего сделать и удобно. Экземпляры я сберегу, так что с собою из Петерб<урга> Вы не берите. Поправок в адашевской роли так мало, что их можно будет вручить Ленскому за день до спектакля — и то не поздно.
Приезжайте пораньше. Давно уж я не видел Ленского. Играет он по 2 раза в день и, говорят, замучился.
Сто рублей получил — благодарю.
Скажите Алексею Алексеевичу, что «Татьяну Репину» в Москве он увидит на масленой; пусть раньше масленой не приезжает. Он подождет меня, и мы вместе приедем в Москву из Питера.
Монолог мне нравится. Очень оригинально начало. Много шаблона: кузен, перчатка, карточка, выпадающая из кармана, подслушиванье… Надо в одноактных вещах писать вздор — в этом их сила. Валяйте так, что жена всерьез хочет бежать — скучно ей стало и захотелось новых ощущений, он всерьез грозит наставить рога ее второму супругу… Разговор о рогах хорош. Подслушиванья не нужно: пусть муж вернется домой в ту пору, когда жена только что написала письмо и поехала на минутку к подруге проститься, чтоб затем вернуться домой и взять багаж. Язык самый подходящий — так и надо.
Я Григоровича очень люблю, но не верю тому, что он за меня боится. Сам он тенденциозный писатель и только прикидывается врагом тенденции. Мне кажется, что его одолевает постоянный страх потерять расположение людей, которых он любит, — отсюда и его виртуозная неискренность.
7 янв.
Милейший Михаил Михайлович, сейчас я получил уведомление, что в московский магазин «Нового времени» из Петербурга послан приказ делать для Мещанского училища 10 % уступки.
Если купите Буренина, Бежецкого и Щеглова, то сделаете недурно. Их стоит купить.
Все наши здравствуют и Вам кланяются.
Посылаю, Алексей Сергеевич, еще 2 варианта. Сделал кое-какие изменения, но неважные. Будьте добры отослать варианты г. Федорову-Юрковскому с просьбой заменить ими соответствующие места в пьесе.
Простите, что я беспокою Вас. Вы занятой человек, а я бездельник в сравнении с Вами.
Изменения в IV акте будут сделаны по получении мною копии пьесы.
Жду Вас в Москву.
Кланяюсь Анне Ивановне, Насте и Боре.
7 янв.
Посылаю Вам бумажку, которую прошу скрепить Вашею подписью и выслать мне. Членом Общества Вы считаетесь с 7 января по то число, какое будет ровно через 50 лет после Вашей смерти. И это удовольствие стоит только 15 рублей.
Я послал Вам сегодня два варианта для своего «Иванова». Если б Иванова играл гибкий, энергичный актер, то я многое бы прибавил и изменил. У меня разошлась рука. Но увы! Иванова играет Давыдов. Это значит, что нужно писать покороче и посерее, памятуя, что все тонкости и «нюансы» сольются в серый круг и будут скучны. Разве Давыдов может быть то мягким, то бешеным? Когда он играет серьезные роли, то у него в горле сидит мельничка, монотонная и слабозвучная, которая играет вместо него… Мне жаль бедную Савину, что она играет дохлую Сашу. Для Савиной я рад бы всей душой, но если Иванов будет мямлить, то, как я Сашу ни отделывай, ничего у меня не выйдет. Мне просто стыдно, что Савина в моей пьесе будет играть чёрт знает что. Знай я во времена оны, что она будет играть Сашу, а Давыдов Иванова, я назвал бы свою пьесу «Саша» и на этой роли построил бы всю суть, а Иванова прицепил бы только сбоку, но кто мог знать?
У Иванова есть два больших, роковых для пьесы монолога: один в III акте, другой в конце IV… Первый нужно петь, второй читать свирепо. То и другое для Давыдова невозможно. Оба монолога он прочтет «умно», т. е. бесконечно вяло.
Как зовут Федорова?
Я с большим бы удовольствием прочитал в Литературном обществе реферат о том, откуда мне пришла мысль написать «Иванова». Я бы публично покаялся. Я лелеял дерзкую мечту суммировать всё то, что доселе писалось о ноющих и тоскующих людях, и своим «Ивановым» положить предел этим писаньям. Мне казалось, что всеми русскими беллетристами и драматургами чувствовалась потребность рисовать унылого человека и что все они писали инстинктивно, не имея определенных образов и взгляда на дело. По замыслу-то я попал приблизительно в настоящую точку, но исполнение не годится ни к чёрту. Надо было бы подождать! Я рад, что 2—3 года тому назад я не слушался Григоровича и не писал романа! Воображаю, сколько бы добра я напортил, если бы послушался. Он говорит: «Талант и свежесть всё одолеют». Талант и свежесть многое испортить могут — это вернее. Кроме изобилия материала и таланта, нужно еще кое-что, не менее важное. Нужна возмужалость — это раз; во-вторых, необходимо чувство личной свободы, а это чувство стало разгораться во мне только недавно. Раньше его у меня не было; его заменяли с успехом мое легкомыслие, небрежность и неуважение к делу.
Что писатели-дворяне брали у природы даром, то разночинцы покупают ценою молодости. Напишите-ка рассказ о том, как молодой человек, сын крепостного, бывший лавочник, певчий, гимназист и студент, воспитанный на чинопочитании, целовании поповских рук, поклонении чужим мыслям, благодаривший за каждый кусок хлеба, много раз сеченный, ходивший по урокам без калош, дравшийся, мучивший животных, любивший обедать у богатых родственников, лицемеривший и богу и людям без всякой надобности, только из сознания своего ничтожества, — напишите, как этот молодой человек выдавливает из себя по каплям раба и как он, проснувшись в одно прекрасное утро, чувствует, что в его жилах течет уже не рабская кровь, а настоящая человеческая…
В Москве есть поэт Пальмин, очень скупой человек. Недавно он пробил себе голову, и я лечил его. Сегодня, придя на перевязку, он принес мне флакон настоящего Ilang-Ilang’a, стоящий 3 р. 50 к. Это меня тронуло.
Ну, будьте здоровы и простите за длинное письмо.
8 января.
М. Г. Савина согласилась играть в моей пьесе Сашу, а между тем роль Саши чрезвычайно бледна и представляет из себя скудный сценический материал. Когда я писал ее 1 Ґ года тому назад, то не придавал ей особого значения. Теперь же ввиду чести, какую оказывает моей пьесе М<ария> Г<авриловна>, я решил переделать эту роль коренным образом и местами уже переделал так сильно, насколько позволяли это рамки пьесы. Прошу Вас убедительно не торопиться перепискою ролей и возможно скорее выслать мне копию моей пьесы. Роль для III акта почти уже готова, для IV же я могу сделать ее, только имея под рукой пьесу. Все поправки и варианты Вы получите через двое суток после того, как мною будет получена пьеса. Так, если копию я получу 15-го, то поправки будут доставлены Вам 17-го — никак не позже. Но было бы желательно иметь копию пьесы раньше 15-го.
Все поправки и варианты будут своевременно процензурованы. В этом отношении можете быть совершенно покойны. Я не задержу.
Мой адрес: «Москва, Кудринская Садовая, д. Корнеева». Копию пьесы благоволите выслать заказною бандеролью по этому адресу или же отошлите ее А. С. Суворину с надписью: «для скорейшей отсылки А. П. Чехову».
8-го янв.
Посылаю Вам, Алексей Сергеевич, письмо Никулиной. Я ответил ей, что режиссер получит желаемое не позже 12-го января. Имейте сие в виду и скорее привозите цензурованные монологи. Ваша пьеса пойдет 16-го, о чем я телеграфировал Вам сегодня. Может случиться, что отложат.
Насчет репетиций я ответил Никулиной так: «После 10-го приедет сам Алексей Сергеевич и ответит Вам на все интересующие Вас вопросы». Меня зовут на репетицию не ради советов или чего другого, а ради сокращений, уступок и т. п. Пойду я на репетицию только в том случае, если Вы сами почему-либо не приедете до спектакля, что, надеюсь, не случится. Пошел бы я завтра, но боюсь напутать и поддаться пению сирен.
Ленский, по-видимому, взял верный тон и будет играть хорошо. Я сегодня был у него. Он сердился, горячился и читал мне места из монологов. Сердится он, что в его говорильной роли мало движения, что Вы заставляете в III акте подбирать черепки битой посуды. Черепки не подбирают (их никто не жалеет), а отбрасывают ногой. Сердится за пионера и пивомера. Одним словом, за роль принялся сердито и будет играть ее горячо. Он и Ермолова в I акте говорят и брызжут. «Я ей: брррр!.. А она мне: брррр!» Я сказал, что так и нужно. Он, по-видимому, боится за себя; но я его успокоил. Я сказал ему, что I акт мне не нравился ни в чтении, ни на репетиции — меня пугала фельетонность и сухость, но что во время спектакля я был поражен тою редкою внимательностью, с какою публика прослушала этот акт. Я сказал ему искренно, и он повеселел и перестал сердиться. Это актер, с которым можно говорить и спорить. О сокращениях не было сказано ни одного слова. Я хорошо сделал, что задержал у себя последние поправки. Актеры пугаются их. Дайте им понять и выучить роли, тогда делайте хоть миллион поправок. Тогда у актеров для поправок и вариантов будет в голове фон, которого теперь еще пока нет.
Обязательно и непременно приезжайте. Умоляю Вас. Если оттого, что Вы уедете из Петербурга, произойдут протори и убытки, то скажите конторе, чтобы она записала их в мой счет: 10 лет буду даром работать. Если не приедете, то все мои планы расстроите! Поручите газету Алексею Алексеевичу и с богом. Надо Вам, отдохнуть и Москву поглядеть поближе.
Жду копию своей пьесы. Написал Федорову льстивое письмо с просьбой поспешить высылкой пьесы. Иначе многое не будет исправлено. Знаете? У меня Саша в III акте волчком ходит — вот как изменил! Совсем для Савиной. Скажите Савиной, что мне так льстит то, что она согласилась взять в моей пьесе бледную и неблагодарную роль, так льстит, что я живот свой положу и изменю роль коренным образом, насколько позволят рамки пьесы. Савина у меня будет и волчком ходить, и на диван прыгать, и монологи читать. Чтобы публику не утомило нытье, я изобразил в одном явлении веселого, хохочущего, светлого Иванова, а с ним веселую Сашу… Ведь это не лишнее? Думаю, что попал в точку… Но как тяжело быть осторожным! Пишу, а сам трепещу над каждым словом, чтобы не испортить фигуры Иванова.
Давайте летом напишем по второй пьесе! Теперь у нас есть опыт. Мы поймали чёрта за кончик хвоста. Я думаю, что мой «Леший» будет не в пример тоньше сделан, чем «Иванов». Только надо писать не зимой, не под разговоры, не под влиянием городского воздуха, а летом, когда всё городское и зимнее представляется смешным и неважным. Летом авторы свободнее и объективнее. Никогда не пишите пьес зимой; не пишите ни одной строки для театра, если он не за 1000 верст от Вас. В зимние ночи хорошо писать повести и романы, что я и буду делать, когда поумнею.
Да хранит господь бог Вас и всю Вашу фамилию! Если не приедете, нет Вам моего благословения! Приезжайте, умоляю Вас! Все мои Вам кланяются.
13 янв.
Прежде всего большое Вам спасибо за память и за новогодний сюрприз — так я называю Ваше письмо. Оно тем более приятно, что среди моих старых знакомых очень много тех самых людей, про которых еще Лермонтов сказал:
Одни ему изменили
И продали шпагу свою…
Теперь о деле. Всей душой готов быть полезен Вам и Вашему мужу. К сожалению, я не такой сведущий и сильный человек, как Вы пишете. В Москве я знаком только с одним художником — с Левитаном, которого Вы знаете, да, пожалуй, еще с десятком дилетантов. Знаком я близко и коротко только с Питером, в Москве же я чужой и непризнанный. В Москве я изображаю из себя доктора и больше ничего. Человек я непрактический и проч. и проч. Я могу сделать для Вас очень немногое, а именно: 1) посоветовать Вашему мужу не покидать идеи о поездке с картиной в Москву; в Москве он будет иметь основательный успех и может заработать немало. Для выставки самое подходящее время, как мне думается, великий пост, 2) поскорее приехать в Москву лично и поискать помещение; помещений в Москве много; я рекомендую одну из зал Общества искусств и литературы в доме Малкиеля на Тверской, где прежде был Пушкинский театр. Общество всплошную состоит из очень милых и обязательных людей, которые, я думаю, охотно помогут Вашему мужу, если он обратится к ним. По приезде в Москву Вашему мужу следует обратиться прежде всего к артисту Малого театра А. П. Ленскому, с которым я уже говорил о картине; он очень близко стоит к Обществу, мой приятель и вообще милый человек. Он возьмется познакомить Вашего мужа с Обществом и похлопочет. 19-го янв<аря> я уезжаю в Петерб<ург> ставить свою большую пьесу. Если Ваш муж не найдет меня в Москве, то прошу его обратиться к сестре М<арии> П<авловне>: она познакомит его с Ленским. Если же и сестра уедет в Петербург, то полномочия будут даны студиозу Мише.
Заметки в газетах сделаем.
В Харькове я не был ни разу в жизни. Не люблю я сего города. Харьковские газеты меня ругают нещадно. Какое кощунство!
К сожалению, я спешу и не имею ни одной свободной минуты. Надо ехать на репетицию суворинской «Татьяны Репиной». Мысли от спешки путаются, и чувствую, что пишу нескладно. Простите.
Летом семья будет жить опять около Сум или же в Полтавской губ<ернии>. Где Ваши сестры и как они поживают?
Мой «Медведь» следовало бы назвать «Дойной коровой». Он дал мне больше, чем любая повесть. О публика!
Вчера была Татьяна. Немножко дрожат руки по сему случаю. Если Вы забыли, что значит Татьяна, то я напомню: университетская годовщина.
Итак, резюме: Вашему мужу необходимо самому приехать в Москву, а все мы к его услугам. Заочно, не видавши картины, ничего нельзя сделать.
Будьте здоровы и счастливы. Все мои шлют Вам сердечный привет.
На конверте:
Харьков,
Старо-Кладбищенская ул., 27
Елизавете Константиновне
Сахаровой.
15 янв.
Здравствуйте, милый Алексей Николаевич! Пишу Вам, отбыв каторжную работу. Ах, зачем Вы одобрили в Комитете моего «Иванова»? Какие неостроумные демоны внушили Федорову ставить в свой бенефис мою пьесу? Я замучился, и никакой гонорар не может искупить того каторжного напряжения, какое чувствовал я в последнюю неделю. Раньше своей пьесе я не придавал никакого значения и относился к ней с снисходительной иронией: написана, мол, и чёрт с ней. Теперь же, когда она вдруг неожиданно пошла в дело, я понял, до чего плохо она сработана. Последний акт поразительно плох. Всю неделю я возился над пьесой, строчил варианты, поправки, вставки, сделал новую Сашу (для Савиной), изменил IV акт до неузнаваемого, отшлифовал самого Иванова и так замучился, до такой степени возненавидел свою пьесу, что готов кончить ее словами Кина: «Палками Иванова, палками!»
Нет, не завидую я Жану Щеглову. Я понимаю теперь, почему он так трагически хохочет. Чтобы написать для театра хорошую пьесу, нужно иметь особый талант (можно быть прекрасным беллетристом и в то же время писать сапожницкие пьесы); написать же плохую пьесу и потом стараться сделать из нее хорошую, пускаться на всякие фокусы, зачеркивать, приписывать, вставлять монологи, воскрешать умерших, зарывать в могилу живых — для этого нужно иметь талант гораздо больший. Это так же трудно, как купить старые солдатские штаны и стараться во что бы то ни стало сделать из них фрак. Тут не то что захохочешь трагически, но и заржешь лошадью.
Я приеду в Питер 21 или 22-го янв<аря>. Первым делом к Вам. Надо бы нам вечерок провести и попить кларету. Я теперь могу пить этот кларет бесконечно. Водка мне противеет с каждым днем, пива я не пью, красного вина не люблю, остается одно только шампанское, которое, пока не женюсь на богатой ведьме, буду заменять кларетом или чем-нибудь вроде.
Когда покончу со своим «Болвановым», сяду писать для «Сев<ерного> вестника». Беллетристика — покойное и святое дело. Повествовательная форма — это законная жена, а драматическая — эффектная, шумная, наглая и утомительная любовница.
«Иванова» печатать в «Сев<ерном> вестн<ике>» не буду.
Я совсем обезденежел. Живу благотворительностью своего «Медведя» и Суворина, который купил у меня для «Дешевой библиотеки» рассказов на 100 рублей. Да сохранит их обоих провидение!
Суворин теперь в Москве. Ставит свою «Таню». Ленский играет Адашева изумительно. Я уверен, что все московские барыни, поглядев Адашева-Ленского, заведут себе любовников-журналистов. Ленский страстен, горяч, эффектен и необычайно симпатичен. Это хорошо. Публика должна видеть журналистов не в карикатуре и не в томительно-умной давыдовской оболочке, а в розовом, приятном для глаза свете. Ермолова хороша в Татьяне.
Пишу понемножку свой роман. Выйдет ли из него что-нибудь, я не знаю, но, когда я пишу его, мне кажется, что я после хорошего обеда лежу в саду на сене, которое только что скосили. Прекрасный отдых. Ах, застрелите меня, если я сойду с ума и стану заниматься не своим делом!
Где Жоржинька? Скажите ему, что я был бы рад увидеть его в театре 26 янв<аря>. Пусть поучится, как не следует писать пьесы. Кстати бы запасся он материалом для летних разговоров. Билет я ему предоставлю.
Рассохин получил сборник Гаршина. Три рубля мною получены. Я честный человек: отдам. Душевный привет всей Вашей семье. Если Николай Алексеевич всё еще продолжает сидеть в темнице, то привет мой узнику! Все мои Вам кланяются.
Сим извещаю российского Сарду, что я прибыл в Питер и остановился там же, где жил раньше. Был бы рад повидаться и узнать точный адрес.
Настроение вялое.
На обороте:
Петербург,
Пушкинская, 19, кв. 26
Владимиру Алексеевичу Тихонову.
Милый Владимир Николаевич, сегодня я побываю у Вас и дам ответ на письмо, а пока прочтите пьесу в ее массе — тогда, думаю, мой Иванов будет яснее для Вас.
Спасибо, что предупредили насчет Я<кова> П<етровича>. Если мне посчастливится увидаться с ним, то я постараюсь как-нибудь выскользнуть из немножко щекотливого положения. По священному писанию, ложь бывает иногда во спасение: я солгу ему, но не скажу, что забыл о его приглашении, а свалю всю вину на Щеглова. Скажу, что-де малый был так расстроен нервно, что весь вечер пришлось не отпускать его от себя, и т. п.
Вы зовете меня сегодня к себе… Увы! Я еще не кончил канальского рассказа! Завтра я и Щеглов будем у Вас, а пока позвольте Вашему почитателю пожать Вам руку, поблагодарить и пребывать уважающим
Посылаю 100 рублей. Я останусь в Петербурге до вторника и приеду непременно в четверг, 2-го февраля. Актеры играют плохо, из пьесы ничего путного не выйдет; с нудным Давыдовым ссорюсь и мирюсь по 10 раз на день. Скучно. Делать положительно нечего. Пьеса пойдет не больше четырех раз: не стоит овчинка выделки. Маше приезжать нечего.
Завтра пришлю письмо.
3 февраль.
Милый Казимир Станиславович, я бежал в Москву, сижу уже за своим столом и первым делом отвечаю на Ваше милое письмо, полученное мною накануне «Иванова». Я говорил о Вашем однокашнике с Коломниным, заведующим в «Новом времени» хозяйственной частью. Коломнин заявил мне то, что я раньше знал: все места в конторе и в магазине заняты, и на каждое место уже имеется в запасе по два кандидата. И он сказал правду. Положение нововременских дел мне известно. В газете вакантные места всегда найдутся, в конторе же и в магазине всё занято еще со времен Очакова. Простите, голубчик, что на Ваше письмо я отвечаю не так, как бы Вам хотелось. К моему несчастью и стыду, в последнее время мне слишком часто приходится отвечать на человеческие письма не по-человечески. Рад бы в рай, да грехи не пускают.
Я бежал из Питера. Одолел угар. Изнемог я, да и стыдно всё время было. Когда мне не везет, я храбрее, чем тогда, когда везет. Во время удачи я трушу и чувствую сильное желание спрятаться под стол.
Прошу прощения у Ваших за то, что не пришел проститься. Я был зайцем, которого трепали гончие. Кланяюсь всем, а Вам, милый друг, желаю всего хорошего и в литературе и на конно-железке. Да хранят Вас ангелы небесные.
Черкните мне парочку строчек.
Все мои кланяются Вам, а мать велела поблагодарить за то, что Вы покормили меня обедом. По ее мнению, я, бедный мальчик, ходил по Питеру голодный, высунув язык. Она никогда не обедала в ресторанах и не может поверить, чтобы официанты, люди совершенно чужие, могли накормить сытно. А у богачей, по ее мнению, обедать невозможно, так как в богатых домах дают очень немного супу и считают неприличным, если кто много ест, Вы же человек женатый, дети у Вас есть, стало быть, по ее мнению, и обеды у Вас настоящие, как быть должно.
4 февр.
Милый друг, вчера я вернулся из Петербурга, где ставил свою пьесу, и нашел у себя на столе твое письмо. Сегодня же был я в магазине Суворина и распорядился, чтобы тебе были высланы книги и календари. Магазин обещал выслать 6-го февраля. Опоздал я, как видишь, не по своей вине: не было меня в Москве.
Пьеса моя имела громадный успех, и я вернулся увенчанный лаврами. Подробности можешь узнать в «Новом времени».
Спасибо за поздравления и пожелания. И тебе того же желаю, но только в квадрате (а + b)2.
Анне Ивановне передай, что всех моих произведений нельзя выслать теперь, так как две книжки совершенно распроданы и печатаются новым изданием. Когда будут отпечатаны, я поспешу исполнить ее желание. В эту весну я буду на юге и постараюсь воспользоваться ее приглашением, которое я давно уже намотал себе на ус и держу в запасе. Летом я был на Кавказе, но шатанье по Батумам, Тифлисам и Баку так утомило меня, что я еле добрался до Ростова.
Если соберусь ехать к тебе, то дам знать телеграммой из Таганрога. На даче я буду жить около Сум или в Полтавской губ<ернии>, куда приглашу тебя, буде пожелаешь.
Ну, будь здоров, богат и счастлив. Дружески пожимаю тебе руку и остаюсь сердечно преданным
Серьезно: не захочешь ли пожить у меня недельку на даче? Я был бы рад, а семья и подавно. Старину бы вспомнили.
4 февр.
Милый Алексей Сергеевич, посылаю Вам документ, имеющий ценность только как автограф великого Шпажинского.
Мне скучно, и грустно, и некому руку подать. Из сферы бенгальского огня попал в полутемную кладовую и жмурюсь. Чувствую сильный позыв к своей скромной и кроткой беллетристике, но во всем теле разлита такая лень, что просто беда. Переживаю похмелье.
Ну-с, мой и Ваш сезон уже кончились. Мы можем теперь почить на лаврах до самой зимы, когда опять бес начнет толкать нас под руку и шептать всякий соблазнительный вздор.
Я еще не читал Вашей рецензии, но предвкушаю ее. Я человек честолюбивый по самые уши, а потому можете понять, какую ценность имеет для меня рецензия, написанная таким страшным литературным генералом, как Вы. На хуторе я вывешу ее на стену в рамочке — говорю это серьезно, а когда у меня будут дети и внуки, то буду хвастать им: «Про меня писал Суворин». Вы к себе привыкли, не чувствуете своего высокого роста и потому, вероятно, не понимаете, почему актеры Вас боятся и грызут по ночам подушку, когда Вы браните их или не замечаете.
Скажите Анне Ивановне, что я только прикидывался равнодушным человеком, но волновался ужасно. Ее внимание, с каким она слушала пьесу, действовало на меня, как kalium bromatum. Во время спектакля я видел только двух: ее и Репина. Почему? Не знаю.
Повторяю свои просьбы, к<ото>рыми я, надеюсь, уже достаточно надоел Вам. 1) Пришлите для корректуры «Детвору». 2) Пришлите карточки, к<ото>рые получите от Юрковского, и карточки шапировские; последних побольше, ибо актеры просили. Не забудьте прислать и группу. 3) Французский словарь — взятка с Вас за мое к Вам благорасположение.
Маслов называет актеров гаерами и низкими людьми. Это оттого, что они не играли еще в его пьесах. После того, как актеры сыграли моего «Иванова», все они представляются мне родственниками. Они так же близки мне, как те больные, к<ото>рых я вылечил, или те дети, к<ото>рых я когда-то учил. Я не могу забыть, что Стрепетова плакала после III акта и что все актеры от радости блуждали, как тени; многого не могу забыть, хотя раньше и имел жестокость соглашаться, что литератору неприлично выходить на сцену рука об руку с актером и кланяться хлопающим. К чёрту аристократизм, если он лжет.
Еще раз благодарю за гостеприимство и радушие. Кланяюсь Настюше и мальчикам. Извиняюсь перед Алексеем Алексеевичем, что не успел проститься с ним и с его женой. Будьте здоровы.
6 февраль.
Ваша мысль о перенесении слов о клевете из одного места в другое пришла к Вам поздно; я ее одобряю, но воспользоваться ею не могу. Единственное, что я могу сделать в настоящее время для театра, — это получить за свою пьесу гонорар, ко всему же остальному я чувствую пресыщение. Переделывать, вставлять, писать новую пьесу для меня теперь так же невкусно, как есть суп после хорошего ужина. Будущее, когда я примусь за «Лешего» и водевили, представляется мне отдаленнейшим.
Иглу, которую Вы вонзили в мое авторское самолюбие, принимаю равнодушно. Вы правы. В письме моем Иванов, вероятно, ясней, чем на сцене. Это потому, что четверть ивановской роли вычеркнута. Я охотно отдал бы половину своего успеха за то, чтобы мне позволили сделать свою пьесу вдвое скучней. Публика величает театр школой. Коли она не фарисей, то пусть мирится со скукой. В школе ведь невесело.
В моем доме, похожем на комод, много новостей. Горничная Ольга выходит замуж; сбежал белый котенок, которого Вы знаете; у студента распух глаз; Сережа Киселев получает сплошные единицы по латинскому языку; к хозяину Корнееву вернулась из Новочеркасска его племянница, казачка Зиночка, которая по ночам молится богу, чтобы я не влюбился в кого-нибудь. И т. д. и т. д.
Душа моя полна лени и чувства свободы. Это кровь кипит перед весной. Занимаюсь все-таки делом. Приготовляю материал для третьей книжки. Черкаю безжалостно. Странное дело, у меня теперь мания на всё короткое. Что я ни читаю — свое и чужое, всё представляется мне недостаточно коротким.
Сегодня я послал Алексею Алексеевичу рассказ для «Стоглава». Пусть чувствует. Если будет обходиться со мной почтительно, то и в будущем году пришлю. У меня рассказов, как собак нерезаных.
Еще одно поручение, которое можете не исполнить. Если пойдете на толкучку покупать мебель, то возьмите для меня ту балалайку (мандолину), которую мы видели висящею на двери одной мебельной лавки. Я отдам Вам десять целковых. Пришлите ее при оказии через контрагентство. На даче и на хуторе она очень пригодится.
Как, однако, мелкая пресса треплет моего «Иванова»! На всякие лады, точно он не Иванов, а Буланже.
Низко кланяюсь Анне Ивановне, Настюше и Боре. А m-lles Эмили и Адель пусть извинят меня, что я не простился с ними. Скажите им, что я не пошел прощаться с ними из боязни, чтобы они не стали плакать.
Пишу это письмо в то время, когда в Питере идет второе действие моего «Иванова». Ну, будьте здоровы и веселы.
8 февр.
Уважаемая Анна Михайловна, обращаюсь к Вам с просьбой. Будьте добры, распорядитесь, чтобы корректура моего «Иванова» была выслана возможно скорее и не менее как в трех экземплярах. Два экземпляра нужны для переписки: большие требования из провинции. Театральная библиотека будет рассылать рукописные экземпляры.
В великом посту великий драматург обратится в скромного беллетриста и примется за рассказ для «Сев<ерного> вестника». Драматургия с ее шумом выбила меня из колеи, но теперь, слава создателю, я начинаю приходить в норму и жить по-человечески.
Насчет «Иванова» я буду писать Вам еще раз. Постараюсь, чтобы эта пьеса надоела не одному только мне.
Поклонитесь Марии Дмитриевне и Алексею Николаевичу, которые мне неизменно симпатичны, как очень добрые люди. Вам я тоже кланяюсь и шлю привет от чистого сердца. Будьте здоровы и небом хранимы.
Каждую ночь мне снятся миллионы, которые я так легкомысленно прозевал. Нельзя ли посвататься по телеграфу? Меня невеста может видеть в фотографии Шапиро.
Простите, бога ради. Когда кончил письмо, заметил, что этот лист уже испачкан. Неприлично посылать такое письмо. Вся надежда на Ваше снисхождение. Переписал бы, да некогда и, откровенно говоря, бумага вся вышла.
8 февраль.
Рецензия прекрасная; ценю ее на вес не золота, не алмазов, а своей души. Мое глубокое и искреннее убеждение: получил я гораздо больше, чем заслужил.
Сегодня пришло Ваше письмо, где Вы пишете о своем разговоре с Жителем. Вы думаете, что я не должен был брать Иванова «готовым». Я прошу Вас вообразить себя автором моей пьесы, чтобы чутье подсказало Вам, как Вы неправы. Зачем Вы Репину взяли «готовой»? Что было бы, если бы Хлестаков и Чацкий тоже не были взяты «готовыми»? Если мой Иванов не для всех ясен, то это потому, что все четыре акта сделаны неумелой рукой, а вовсе не потому, что я своего героя взял «готовым». Герои Толстого взяты «готовыми»; прошлое и физиономии их неизвестны, угадываются по намекам, но ведь Вы не скажете, чтобы эти герои Вас не удовлетворяли. Вся суть в размерах авторского таланта — da ist Hund begraben[16]. Контуры моего Иванова взяты правильно, начат он так, как нужно, — мое чутье не чует фальши; сплоховала же растушёвка, а оттого, что тушёвка плоха, Вы заподозрили контуры.
Женщины в моей пьесе не нужны. Главная моя была забота не давать бабам заволакивать собой центр тяжести, сидящий вне их. Если бы мне удалось сделать их красивыми, то я считал бы свою задачу по отношению к ним совершенно исполненною. Женщины участвовали в погибели Иванова… Ну так что же? Неужели нужно длинно пояснять это участие, которое понятно и тысячу раз уже трактовалось раньше меня?
Получаю но поводу «Иванова» анонимные и неанонимные письма. Какой-то социалист (по-видимому) негодует в своем анонимном письме и шлет мне горький упрек; пишет, что после моей пьесы погиб кто-то из молодежи, что моя пьеса вредна и проч. Все письма толкуют Иванова одинаково. Очевидно, поняли, чему я очень рад.
Казанец врал Вам. «Таню Репину» отложили только потому, что Ермолова устала. Успех громадный. На каждую ложу уже записана сотня кандидатов — это говорил Ленский, у которого я был сегодня.
Какая-то психопатка-провинциалка со слезами на глазах бегала по Третьяковской галерее и с дрожью в голосе умоляла показать ей Татьяну Репина (* родительный падеж.), про которую она много слышала и от которой ей хотелось бы разразиться истерикой.
Вас обвиняет вся мыслящая Москва в заранее обдуманном намерении — поиграть на плохих, уважения недостойных нервах. Воображают, что Вы очень хитрый человек, и не понимают, что хитрит Ермолова, а не Вы. Много ходит сплетен. Я заранее объявил, что не дам для Москвы своего «Иванова» (хотя у меня его и не просят), и это мое решение бесповоротно. Ненавижу, когда Москва берется рассуждать, понимать по-своему, судить… Буду воевать с ней. Конечно, смешно колоть слона булавкой, но все-таки, когда умру, Вы напишете в некрологе, что был один человек, который не признавал этой кухарки. Не спорьте со мной. Если мое упрямство глупо, то позвольте мне быть глупым — вреда от этого никому не будет.
Очень возможно, что сестра приедет в Питер на масленой неделе.
Потехин ставит моего «Иванова» только два раза, да и то утром! Зачем же он целовался со мной? Однако какое разочарование! Ожидал я тысячу, а получу 600—700… Это и на понюшку не хватит. Очевидно, небу не угодно, чтобы я купил хутор.
У меня лютый геморрой, который я поддерживаю сиденьем и излияниями. Надо бросить манеру веселить свое сердце вином, да жалко.
Кланяюсь Анне Ивановне, Насте и Боре. Будьте здоровы и не забывайте преданного Вам
Милый драматург, при всем моем желании достойно приветствовать дебют критика Тихонова я не могу сказать Вам ни единого теплого слова, так как «Неделя» в Москве составляет такую же редкость, как белые слоны. Я нигде не мог найти ее. Не потрудитесь ли Вы прислать мне тот No, где помещена Ваша рецензия? Я прочту и присовокуплю ее к куче рецензий, составляющих в моем архиве объемистое «Дело об Иванове».
Насколько могу судить по тем Вашим пьесам, которые я видел на сцене, из Вас едва ли может выработаться театральный критик. Вы человек рыхлый, чувствительный, уступчивый, наклонный к припадкам лени, впечатлительный, а все сии качества не годятся для строгого, беспристрастного судьи. Чтобы уметь писать критику, нужно быть в душе немножко тою рябой бабой, которая без милосердия будет бить Вас. Когда Суворин видит плохую пьесу, то он ненавидит автора, а мы с Вами только раздражаемся и ноем; из сего я заключаю, что Суворин годится в судьи и в гончие, а нас (меня, Вас, Щеглова и проч.) природа сработала так, что мы годимся быть только подсудимыми и зайцами. Едина честь луне, едина солнцу…
Напишите-ка лучше реферат и прочтите его на Гороховой. Сюжетов много.
Оттого, что я в Питере пил не щадя живота, у меня разыгрался генеральный геморрой, от которого я теряю немало крови. Увы, лавры и опьянение не даются даром!
Ну, будьте здравы и веселы. Поклон Вашему брату и общим знакомым.
10 февр.
Нет почтовой бумаги!
11 февр.
Уважаемая Наталья Михайловна, если Егор Михайлович уже на Луке, то будьте добры передать ему мое извинение. Я обещал ему выехать из Петербурга вместе, но надул его и выехал, не дождавшись условленного дня. Скажите ему, что я не мог ждать. Мне нужно было уехать во что бы то ни стало. Я бежал от сильных ощущений, как трус бежит с поля битвы. Всё хорошо в меру, а сильные ощущения меры не знают.
Пишу Вам, а не ему, потому что наверное не знаю, где он: дома или же в Петербурге. Если в Петерб<урге>, то передайте ему мое извинение, когда он приедет.
Я слышал, что Елена Михайловна уехала в Киев. Когда вернется, поклонитесь.
Мы начали уже решать дачный вопрос. Большинство склоняется на сторону Луки, чему я, конечно, очень рад. Если Вы ничего не имеете против нашего переселения на Луку, то черкните две строчки. Никакой террасы, никаких колонн в стиле рококо, никаких балюстрад и статуй не нужно. Пожалуйста, не верьте добрейшей Лидии Федоровне. Если сделаете дверь из флигеля в сад, то и это уж будет великодушно и вполне достаточно.
Сердечный привет всем Вашим. Весной (в апреле) я выеду из Москвы к югу. Быть может, заеду к Вам денька на два.
Желаю всего хорошего и, если позволите, дружески жму Вам руку.
А какой ангел Лидия Федоровна! Не хватает только крылышек.
11 февраль.
Милый и дорогой Алексей Николаевич, пишу Вам сии строки накануне Ваших именин и жалею, что судьба лютая лишила меня возможности быть у Вас завтра. В Москве я утопаю в скуке. Чувствую себя так, точно меня женили на постылой женщине или сослали в страну, где вечная зима. Это похмелье после Питера, где я, как Вам известно, далеко не скучал; не только не скучал, но даже был вынужден бежать от изобилия сильных ощущений.
Конечно, за пьесу возьму я гораздо дешевле, чем за прозу. Цену назначу, когда узнаю размер пьесы. Чем она больше, тем дешевле возьму за лист. Я пьес никогда не печатал и цен не знаю. Если бы Вы дали мне совет — какую цену назначить, чтоб никому обидно не было, — то я был бы Вам очень благодарен. Назначьте цифру.
Островский был у меня вчера. Говорили о Вас; я его порадовал, сказав, что Вы здоровы и бодры. Толковали о литературе и политике. Интересный человек. Спорили между прочим о социализме. Он хвалит брошюру Тихомирова «Отчего я перестал быть социалистом», но не прощает автору его неискренности. Ему не нравится, что Тихомиров свое прошлое называет «логической ошибкой», а не грехом, не преступлением. Я же доказывал, что нет там греха и преступления, где нет злой воли, где деятельность, добрая или злая — это всё равно, является результатом глубокого убеждения и веры. Оба мы друг друга не убедили и остались каждый при своем, но это все-таки не мешало мне слушать Островского с большим интересом. Ум у него рыхлый, стоячий, как прудовая вода, покойный, но зато большой.
Что касается Жоржика, то в Москве его не было. Должно быть, поехал прямо на Луку, не заезжая домой.
Если можно достать где-нибудь судебные речи Кони, то прочтите там дело «об акушере Колосове и дворянине Ярошевиче» на стр. 248. Какой чудный и богатый материал для романа из жизни патентованных сукиных сынов!
Довожу до Вашего сведения, что у меня уже есть выигрышный билет 2-го займа. Первого марта выиграю.
Все мои Вам кланяются. Вашим мой сердечный привет. Будьте здоровы, дорогой именинник, и не забывайте душевно Вам преданного
Милый Николай Николаевич, приехал Алексей Николаевич Плещеев и заболел после именинного пирога: его рвет и несет. Голубчик, не откажите возможно скорее приехать к нему: Лоскутная, № 17. Кстати, познакомитесь с ним. Он приехал в Москву есть блины.
Он Вас ждет.
Поклонитесь Софье Виталиевне.
При сем имею честь препроводить корреспонденцию о тех безобразиях, кои творит в Москве Ваша Татьяна Репина. Насколько монотонно-кроток мой Иванов, настолько буйна Ваша Таня. Корреспонденция не врет. Я думаю, что Лялин может узурпировать ее для своего маленького фельетона.
Ах, как я благодарен Вам за балалайку! Сегодня приведем ее в порядок, а завтра уж будем играть. Я у Вас в долгу, как в шелку.
«Иванов» идет в понедельник утром — время, когда сбор не превышает 14 р. 43 коп.!
Помните, что Вы обещали приехать постом. Я буду ждать. Если хотите, съездим к Троице, где в то время будет уже весной пахнуть. Кланяюсь всем. Скучаю.
14 февр.
Милый Алексей Сергеевич, Вы можете гордиться своей покупкой. Миша носил балалайку в музыкальный магазин струн ради, и там давали ему за нее 16 рублей. Подозреваю, что балалайка стоит около 50. — Свободин писал мне, что у Шапиро уже готовы фотографии. Получили ли Вы свою и мою долю? Если получили, то вышлите мне побольше карточек и, между прочим, одну свою большую. Я ее в гостиной повешу. Теперь ведь мы с Вами некоторым образом родня: Ваша и моя пьесы шли в один сезон, в одном и том же театре. Оба одинакие муки терпели, и оба почиваем теперь на лаврах. Оба ненавидимы Крыловым, хотя и не в одинаковой степени. Вы тоже должны мою фотографию в почете держать.
Получил я от Свободина письмо, полное жалоб на судьбу и людей. Письмо длинное и искреннее. Ответил ему длинно, что недовольство составляет одно из коренных свойств всякого настоящего таланту и ехидно, со свойственным мне лицемерием, пожелал ему, чтобы он всегда был недоволен. Я очень жалею, что в настоящее время русским писателям некогда писать, а русским читателям некогда читать про актеров, а то бы следовало тронуть их. До сих пор наша беллетристика интересовалась только актерской богемой, но знать не хотела тех актеров, которые имеют законные семьи, живут в очень приличных гостиных, читают, судят, а главное — получают больше, чем губернаторское жалованье. Давыдов и Свободин очень и очень интересны. Оба талантливы, умны, нервны, и оба, несомненно, новы. Домашняя жизнь их крайне симпатична.
Поздравляю Алексея Алексеевича с ашиновским скандалом. Хороший урок для начинающих публицистов. «Новое время» удивительная газета. Маклая иронизировала, а Ашинова поднимала до небес.
То, что я знаю про о. Паисия, слишком интимно и может быть опубликовано только с разрешения моего дяди и самого Паисия… В истории Паисия играют видную роль его жена, гулящие бабы, изуверство, милостыня, какую Паисий получил от дяди. Нельзя всего этого трогать самовольно.
Боюсь, чтобы Паисий опять не сбился с панталыку и не стал говорить, что его новый сан (архимандрит), Абиссиния и затеи — всё от беса. Как бы он опять не бежал без паспорта куда-нибудь. Это такой человек, что и к раскольникам в Австрию бежать может. У него болезненная совесть, а ум прост и ясен. Если бы я был Победоносцевым, то послал бы Паисия в наш Новый Афон на подмогу к сухумскому архиерею, крестящему абхазцев. Кстати же, у этого архиерея совсем нет штата. Есть один письмоводитель, изображающий своею особой консисторию, да и тот по России тоскует.
Целая компания собиралась ехать на масленой в Питер глядеть моего «Иванова», но масленичный репертуар всю музыку испортил. Когда ехать, если «Иванов» идет в последний раз в среду утром? По той же причине не едет и сестра; ее пансион отпустит только в среду.
В мае я из Вашего «Мужского горя» сделаю смешную трагедию. Мужскую роль (она сделана отлично) я оставлю в неприкосновенности, а супругу дам совсем новую. Оба они у меня будут всерьез валять.
Что ж? Приедете в великом посту? Приезжайте. Я обещаю ни слова не говорить о театре, хотя удержаться трудно. Театр, повторяю, спорт и больше ничего. Единственный способ излечить Щеглова от театромании — это выучить его играть в винт или воспитать в нем любовь к скачкам. А в театр, как в школу, без которой нельзя обойтись, я не верю.
Я завидую Вам: у Вас отличная почтовая бумага. Как здоровье Анны Ивановны? Желаю от всей души, чтобы оно было отличное. К сожалению, кроме этого пожелания, у меня нет ничего такого, что бы я мог преподнести Анне Ивановне.
Наше Общество искусств и литературы закатывает в субботу костюмированный бал. Рассчитывает выручить чистых тысяч десять.
Будьте здоровы. Богатейте материально, потому что душевно Вы уже и так богаты. Материально же надо спешить богатеть. Надо Вам завести еще магазины в Саратове, Казани, в Ростове-на-Дону и в Париже. Дело такое хорошее, из-за которого можно забыть даже о существовании Леона Толстого, который богаче Вас. Да хранит Вас аллах!
Многоуважаемая Лидия Николаевна, Ваша легенда мне очень нужна; я втиснул ее в повестушку, к<ото>рая будет печататься летом. Очень охотно возвращаю Вам право собственности, так как это возвращение не причинит мне ни малейшего ущерба: легендой я все-таки воспользуюсь. На один и тот же сюжет могут писать 20 человек, не рискуя стеснить друг друга.
Не был я у Вас на блинах по милости «Северного вестника», который прислал мне корректуру моей пьесы. Нужно было торопиться, чтобы отослать корректуру с кондуктором курьерского поезда. Тяжела шапка Мономаха!
На второй день поста, т. е. во вторник, я, буде Вы и Александр Павлович пожелаете, устрою у себя вечером «кислую капусту». Будут капуста, редька, маслины, постный винегрет, бобы и проч. Только с условием, чтобы А<лександр> П<авлович> выпил не меньше трех рюмок.
Рассказ про мальчика, убегающего ночью из больницы, я пришлю Вам вместе с другими рассказами про детей, собранными в отдельный томик «Дешевой библиотеки» под заглавием «Детвора».
Суворин в письме кланяется. Я тоже Вам кланяюсь и прошу передать мой сердечный привет Александру Павловичу.
Сестра шлет поклон.
Ради создателя, не церемоньтесь с легендой. Даю Вам обещание написать эту легенду так, что даже А<лександр> П<авлович> ее не узнает, — стало быть, не стесняйтесь и отдавайте сюжет кому угодно.
Вами легенда прекрасно изложена. Если нужно, то я пришлю копию или даже самое письмо.
17 февр.
Я зол на Вашу типографию, как аспид. У меня было в проекте провести масленицу в деревне, и я рассчитывал, что корректуру «Иванова» я получу в воскресенье или понедельник и затем буду свободен, но вышло иначе: типография высылала мне корректуру по маленьким дозам, через час по столовой ложке; сегодня пятница (вечер), а четвертого акта и конца третьего я еще не получал и не читал — и таким образом всю неделю я прожил в Москве в ожидании корректуры. Добро бы я был неисправен и задерживал корректуру, а то ведь я спешил на всех парах, не щадя живота и высылая листы обратно в день получения их… Право, поневоле социалистом сделаешься и возропщешь на порядки.
Излив свой справедливый гнев, я прошу Вас извинить меня за то, что я так часто надоедаю Вам своим «Ивановым».
Я мало-помалу прихожу к убеждению, что авторам читать корректуру положительно необходимо.
Мои шлют Вам поклон. Желаю Вам всего хорошего и пребываю, как всегда, искренно преданным
В воскресенье я послал Вам с кондуктором корректуру I и Ґ II акта и письмо на имя Крюковского. Получили ли?
17 февр.
Я зол, как аспид, которому наступил на хвост нечистый дух. Я не имею права двинуться с места. Милые дамы «Северного вестника», вместо того чтоб прислать мне корректуру «Иванова» в прошлое воскресенье, высылают мне ее по кусочку в продолжение всей масленой недели. Так как мартовская книжка должна печататься не позже 20-го февр<аля>, то меня «умоляют не задерживать корректуру». Послал ругательное письмо, но от этого мне не легче. И так во всю зиму благодаря милейшим пьесам я ни разу не побывал в Бабкине. Покорно благодарю.
Лучшая детская писательница! Не увлекайтесь лестью косого Войнаховского и похвалами орловских поваров, бросьте литературу! Быть литератором — значит не знать покоя, не есть блинов, вечно ждать гонорара и никогда не иметь гроша в кармане. Воистину тернистый путь!
Мой «Иванов» продолжает иметь колоссальный, феноменальный успех. В Питере теперь два героя дня: нагая Фрина Семирадского и одетый я. Оба шумим. Но при всем том как мне скучно и с каким удовольствием я полетел бы в милое Бабкино!
Блиноеду-барину, прекрасной Василисе и любезнейшему Котафею Котафеичу мой нижайший поклон и пожелание отличного аппетита.
Елизавете Александровне, если она еще не забыла обо мне, тоже поклон.
Будьте здоровы, веселы и богаты.
Скажите Тышечке в шапочке и с аришечкой, что в Бабкино я теперь буду ездить всегда не через Воскресенск, а через Духонино. Не желаю подвергать свою жизнь опасности. Погибать под выстрелом аршинного револьвера — не совсем приятно, особливо во цвете лет.
18 февраль.
Милый Жан, спасибо Вам за «Господ театралов», к<ото>рых я получил. Один экз<емпляр> отдал брату-педагогу другой присовокупил к своей публичной библиотеке (называю ее публичной, потому что она обкрадывается публикой очень усердно).
Вы в письме утешаете меня насчет «Иванова». Спасибо Вам, но уверяю Вас честным словом, я покоен и совершенно удовлетворен тем, что сделал и что получил. Я сделал то, что мог и умел, — стало быть, прав: глаза выше лба не растут; получил же я не по заслугам, больше, чем нужно. И Шекспиру не приходилось слышать тех речей, какие прослышал я. Какого же лешего мне еще нужно? А если в Питере найдется сотня человек, к<ото>рая пожимает плечами, презрительно ухмыляется, кивает, брызжет пеной или лицемерно врет, то ведь я всего этого не вижу и беспокоить меня всё это не может. В Москве даже не пахнет Петербургом. Видаю я ежедневно сотню человек, но не слышу ни одного слова об «Иванове», точно я и не писал этой пьесы, а питерские овации и успехи представляются мне беспокойным сном, от которого я отлично очнулся.
Кстати, об успехе и овациях. Всё это так шумно и так мало удовлетворяет, что в результате не получается ничего, кроме утомления и желания бежать, бежать…
Голова моя занята мыслями о лете и даче. Денно и нощно мечтаю о хуторе. Я не Потемкин, а Цинцинат. Лежанье на сене и пойманный на удочку окунь удовлетворяют мое чувство гораздо осязательнее, чем рецензии и аплодирующая галерея. Я, очевидно, урод и плебей.
Пишу докторскую диссертацию на тему: «О способах прививки Ивану Щеглову ненависти к театру».
Вы пишете, что Буренин действует на Вас угнетающе. Пусть так, но, ради создателя, не поддавайтесь этому чувству и не пасуйте перед великим критиком. Что бы он ни молол авторитетно о бесполезности нашего брата, о пишущих ради куска хлеба, он никогда не будет прав. На этом свете не тесно, для всех найдется место; мы не мешаем Буренину жить, и он нам не мешает. Вопрос же о том, кто на земле полезен и бесполезен, не Буренину решать и не нам. Не расходуйте Ваших нервов и душевной энергии на чёрт знает что.
Занимайтесь беллетристикой. Она ваша законная жена, а театр — это напудренная любовница. Или становитесь Островским, или же бросайте театр. Середины нет для Вас. Середина занята драматургами, а беллетристам, таким как я, Вы, Маслов, Короленко, Баранцевич и Альбов, т. е. литературным штаб-офицерам, не к лицу вести борьбу за существование с обер-офицерами драматическими. Беллетрист должен идти в толпу драматургов-специалистов или генералом, или же никак.
Захотите пошалить — другое дело. Отчего не пошалить? Но, шаля, не следует делать очень серьезного лица и угнетать себя очень серьезными мыслями.
Видите, каким я моралистом становлюсь! Мне даже капитаны нипочем, и их отчитываю. А ведь я — не имеющий чина!
Собираюсь на бал. Будьте здоровы. Да благословит Вас бог.
За «Господ театралов» — рубль дорого. Нужно было назначить 25—30 к.
Вашей жене привет. Мои кланяются и благодарят за поклон.
Уважаемый Александр Павлович, податель сего — художник Сахаров, о котором я говорил уже с Вами перед отъездом в Петербург. Он привез свою картину «Крушение поезда» и ищет для нее помещение. Я рекомендовал ему одну из зал Общества искусств — об этом я говорил уже Вам.
Будьте добры, скажите ему, куда и к кому он должен обратиться.
Почтение Лидии Николаевне.
Простите за беспокойство.
20 февраль.
Милый Алексей Сергеевич, поздравляю Вас с постом, с днями молитвы, покаяния и лицемерия. Пост начался для меня отвратительно: после гульной ночи вернулся домой в 10 Ґ часов утра и спал до 5 часов вечера. Ужинал вчера в фойе коршевского театра с актерами, актрисами и генералами. Ужин прощальный, по случаю закрытия сезона. Актрисы милый народ, я их вчера любил и так расчувствовался, что даже на прощанье поцеловался с некоторыми. У них есть благородство, какого нет у актеров. У мужчин, служащих святому искусству, нет чистоты душевной. В их словах, взглядах и поступках много лакейского. Впрочем, не у всех. Я пил немного, но беспорядочно, мешал ликеры с коньяком. Теперь чувствую в своем нутре гнетущую пустоту; такое состояние, точно внутри у меня пропасть с холодными стенами. Хочется всыпать в очень холодную воду побольше иголок, сильно взболтать и выпить, да чтоб к тому же иголки были кислые.
Купите под Харьковом именье, не теряйте случая. Если у Вас нет 35 тысяч, то позвольте мне украсть их для Вас из Вашей конторы, где, как Вам известно, денег ужасно много. Если хотите, я съезжу смотреть именье, которое Вам предлагают. Мне хочется проехаться. Так как именье Ваше, то дорожные расходы (билеты) пополам. Кстати, и для себя я посмотрел бы какой-нибудь хуторок. Если Вы купите именье, то я куплю хутор по соседству с Вами и буду Вас удивлять своей агрономией, распущенностью домочадцев, гостеприимством и музыкой. Даже у Вас купил бы небольшой участок. У меня деньги будут. «Иванов» давал полные сборы; я получу около тысячи. К лету в общем наскребу из разных углов тысячи две да 1-го марта по своему билету выиграю 75 тысяч — это наверное, так как я Потемкин. К будущему сезону напишу «Лешего», за которого возьму тысяч шесть-семь. Не хотите ли взаймы?
В председатели О<бщест>ва драмат<ических > писателей будут выбирать Боборыкина. Почему-то гг. члены интересуются знать мое мнение; я отвечаю им, что против избрания Боборыкина ровно ничего не имею.
Пойдет ли после Пасхи «Севильский обольститель»?
Пришлите мне свою большую фотографию и группу.
Я читаю корректуру своей пьесы. Читаю и думаю, что не святые горшки лепят, писать драмы можно. Когда я напишу своего «Лешего», то читать Вам не дам и на репетицию Вас с собой не возьму. Мне хочется произвести на Вас впечатление не смешанное и не такое скомканное, какое Вы поневоле должны были получить от «Иванова», а для этого нужно, чтоб Вы знакомились с пьесой не раньше первого представления.
Видел я вчера «Женитьбу» Гоголя. Превосходная пьеса. Действия длинны до безобразия, но это едва чувствуется благодаря удивительным достоинствам пьесы.
Если приедете в Москву, то доставите этим мне большое удовольствие. Я Вам надоем — единственное неудобство, которое ожидает Вас в Москве, в остальном же всё будет благополучно: отдохнете, посмотрите на Москву и поедите гурьевской каши, которая мне начинает нравиться.
Комитет Драм<атического> общества, вероятно, обратится к Вам с просьбой — взять на себя печатание пьес, принадлежащих Обществу. Предложение это в коммерческом отношении для Вас выгодно, но дурно оно в том отношении, что Вам придется печатать все пьесы, хорошие и нехорошие, т. е. делать одновременно добро и зло. Надо печатать только оригинальные пьесы, одобренные Театр<ально>-литературным комитетом и шедшие на казенной сцене, а прочие пьесы можно предоставить Рассохину и его пикантной жене.
«Медведь» мой идет уж вторым изданием, которое на исходе.
Будьте здоровы и счастливы. Анне Ивановне целую руку, а Насте и Фараону-Боре кланяюсь.
Поклонитесь Виноградовым. Я их, бедных, люблю.
21 февр.
Добрейший Николай Александрович, я бежал из Питера, не простившись с Вами. Это, конечно, не совсем вежливо с моей стороны, но если Вы постараетесь вообразить себя бегущим, то поймете, почему я у Вас не побывал.
Ну-с, поздравляю Вас с великим постом, с капустой и со скукой. Скоро весна и на дачу ехать. Вы счастливец! у Вас есть свой угол, а мне нужно еще искать и портить много крови. По всем видимостям, весна будет ранняя, а лето теплое.
«Иванов» купно с «Медведем» дал мне тысячу или тысячу без нескольких рублей. Да из Общества драматических писателей придется получить сотни две или три. Писать пьесы выгодно, но быть драматургом беспокойно и мне не по характеру. Для оваций, закулисных тревог, успехов и неуспехов я не гожусь, ибо душа моя ленива и не выносит резких повышений и понижений температуры. Гладкое и не шероховатое поприще беллетриста представляется моим душевным очам гораздо симпатичнее и теплее. Вот почему из меня едва ли когда-нибудь выйдет порядочный драматург.
У меня нет Вашего «Пожарного кума», а для коллекции не мешало бы иметь его. Нет и новой Вашей книги. Экземпляр «Пожарного кума», присланный Вами мне, отдан Коршу и принадлежит теперь не мне.
Приедете ли Вы в град Москву? На какой неделе?
Насчет «Пестрых рассказов». Я просил у Голике рассчитаться со мной не раньше 1-го апреля.
Как живут Ваши таксы? Как я жалею, что не побывал у Худекова раньше Вас и не взял у него такса! Правда, я поступил бы не по-приятельски, но ведь собаки такие милые, что можно даже грех на душу взять. Воображаю, как недовольны присутствием таксов Рогулька и ее супруг! Грызутся небось?
Поклонитесь Прасковье Никифоровне, Феде и Худековым. Жена Худекова очень симпатичная женщина. Будьте здравый небесами хранимы. Сегодня вечером у меня кислая капуста.
21 февр.
Беззаконно живущий и беззаконно погибающий брат мой! Суворин обещал мне извиниться перед тобой за то, что я бежал из Питера, не простившись с тобой. Если он не сдержал обещания, то извиняюсь сам. В день отъезда я бегал по Питеру, высунув язык. Не было ни одной свободной секунды. Извиняюсь перед милейшей Н<атальей> А<лександровной> и детишками, которых отечески благословляю и мысленно порю.
Сезон кончился. Ступай к Суворину, спроси у него, как получаются деньги из дирекции театров. Он объяснит тебе. Получив объяснения, ступай в дирекцию и потребуй деньги за «Иванова» и «Медведя». Если не будут давать или обсчитают, то скажи, что ты пожалуешься мещанскому старосте Вукову. Деньги вышли переводом по телеграфу, а счет вышли почтой. Денег ты получишь около тысячи. Желаю, чтобы ты задохнулся от черной зависти или же от зависти сел бы за стол и написал пьесу, которую написать не трудно. Тебе нужно написать две-три пьесы. Это пригодится для детей. Пьеса — это пенсия.
Весною изо всех мест буду собирать деньги, чтобы летом купить хутор — место, где чеховская фамилия будет упражняться в родственном сближении.
Вся семья здравствует. Николай в безвестном отсутствии. Иван по-прежнему настоящий Иван.
Будь здоров. Кланяюсь всем.
24 февр.
Отвечаю, добрейший Николай Александрович, на Ваше письмо по пунктам:
1) Ваше сетование на то, что я не подаю о себе весточки, подлежит кассации: дней 5—6 тому назад я послал Вам письмо.
2) В Питере я пробыл около половины месяца; вернувшись, живу уже в Москве почти месяц и за всё это время ни разу не виделся с Пальминым. Откуда же ему известно, что я истекаю кровью, хандрю и боюсь сойти с ума? Всё это плод фантазии поэта, сильно приправленной винными парами. Кровохарканья, бог миловал, у меня не было с самого Питера (* было, но чуть-чуть.). О хандре не может быть и речи, так как я весел больше, чем нужно. Денег у меня достаточно, весна скоро, состояние духа отменное. Работаю много, ибо спешу покончить с работой непременно к апрелю, так как в этом месяце рассчитываю выехать на юг. Причин, к<ото>рые заставили бы меня бояться скорого умопомешательства, нет, ибо водки по целым дням я не трескаю, спиритизмом и рукоблудием не занимаюсь, поэта Пальмина не читаю и безделью не предаюсь.
3) Посылаю фотографию, где я чернее и серьезнее, чем есмь на самом деле. Лучшей фотографии у меня не имеется. Чем богат, тем и рад, а за желание иметь у себя мою рожу — большое merci. Польщён.
4) В посланном мною письме я просил, кроме книги, еще «Кума пожарного».
Кланяюсь Прасковье Никифоровне и Феде.
Я купил себе выигрышный билет. 1-го марта выиграю 75 000.
25 февр.
Ваше гнусное письмо, подписанное Вашим не менее гнусным именем, мною получено и брошено в сортир. Отвечаю на него по пунктам:
1) Если строки насчет хутора написаны серьезно, а не между прочим, то напиши, что именно тебе нужно, сколько у тебя денег и сколько десятин купить желаешь, дабы при покупке своего хутора я знал всё, что знать надлежит.
2) Переплеты для «Сумерек» с «А. Н. Чехов» я не могу принять ни в каком случае. Не принимай и ты. Скажи, чтобы в таких переплетах книга не могла быть продаваема, и прочти хорошую нотацию. Свиньи, не блюдут суворинского добра! Книги мне не высылай. На кой леший она мне?
Пожалуйста, в магазине не церемонься. Блюдя авторские интересы, ты этим самым блюдешь и общее дело. Да надо и Сувориных пожалеть.
3) Копия для доверенности не нужна. Если дирекция захочет оставить у себя доверенность, то пусть берет. Надобность в доверенности не скоро уж представится, ибо после Пасхи моих пьес играть не будут.
Что чада твои здоровы и обещают быть таковыми и впредь, я убедился в последние свод два приезда. Н<аталия> А<лександровна> нездорова — и в этом я убедился. Ей нужно беречь свой желудок.
Все наши здравствуют и по-прежнему держатся о тебе такого мнения, что ты штаны. Николай испарившись. Ольга выходит замуж. Клавдия Михайловна вышла замуж. Одним словом, такой счастливый в Москве год, что даже залежалый товар пошел в ход. Adieu!
28 февраль.
Будьте добры приготовить мне счет и, если возможно, пришлите мне его по почте, чем премного меня обяжете. Мой адрес: Кудринская Садовая, д. Корнеева.
2 март.
Деньги — 994 рубля — я получил и благодарю тебя за то, что ты их не растратил. Когда в будущий сезон я заработаю новой пьесой 3444 рубля, то пошлю тебя в дирекцию за получением сей суммы не иначе, как с конвойным, — этак покойнее, а то я всё время беспокоился.
Насчет хутора. Твое обещание высылать ежемесячно по 50 рублей великодушно и смело, но никуда не годится. Куда ты будешь высылать, кому и за что? Чтобы выплачивать за землю, нужно сначала купить ее, а для сей надобности потребно не менее тысячи. За тысячу, внесенную единовременно, можно приобрести пятитысячное имение, заложенное в банке, т. е. тысячу ты вносишь, а остальное обязуешься выплачивать кусочками. Без тысячи никак нельзя. Если у тебя есть возможность и охота уделять ежемесячно из сиротских денег 50 рубл., то отчего же нет охоты скопить их? 50 — цифра большая, можно и поменьше. В три года скопишь больше тысячи — конечно, если не будет непредвиденных расходов.
Если же тебе нужен не хутор с постройкой, садом и рекой, а десятина-другая земли, то на это и 500 достаточно. Но землю покупать без надежды скоро построиться — не стоит и бесполезно. Ты об этом подумай.
У меня летом будет 1500 или около этого. Может быть, и удастся сделать что-нибудь. Если удастся, тогда тебе легче будет решить земельный вопрос. Легче, ибо у нас будет опыт. Я могу покупать именье, стоящее даже 10 тысяч, без риска вылететь в трубу: на проценты мне уже достаточно дают мои видмеди, т. е. Общество драмат<ических> писателей, собирающее со всей Руси рубли и полтинники за пьесы, идущие в провинции. Так я и решил, что этот доход пойдет на уплату процентов.
Повторяю, подумай. Иметь клочок земли с соответствующей постройкой значит не бояться бедности и превратностей судьбы. А превратностей нам с тобой не миновать. Понатужься и копи помаленьку, но не спеша и терпеливо.
Пишу рассказы. Скоро один пришлю в «Новое время». Летом напишу пьесу, коли буду жив и здрав.
Муж Клавдии Мих<айловны> тебе кланяется и просит тебя полюбить его.
5 марта.
В счет, который я вчера получил, вкралась маленькая ошибка. Мой «Медведь» шел у Корша 18 раз, а между тем в счете обозначен он 17 раз. Эта ошибка произошла, вероятно, оттого, что «Медведь» шел однажды у Корша вместо тургеневского «Вечера в Сорренто» и не был показан на афише.
Кстати, примечание для каталога, тоже весьма неважное: моя пьеса «Предложение» будет напечатана под псевдонимом «А. П.».
Простите, что я надоедаю Вам такими пустяками.
5 март.
Посылаю Вам, милый Алексей Сергеевич, «Княгиню». Чёрт с ней, она мне надоела: всё время валялась на столе и напрашивалась на то, чтоб я ее кончал. Ну и кончил, но не совсем складно. Если Вы не рассчитываете напечатать ее в скором времени, то пришлите корректуру. Я пошлифую.
Пишу еще один рассказ. Меня захватило, и я почти не отхожу от стола. Между прочим, я купил себе новый стол.
Спасибо за обещание выслать словари. Казав пан — кожух дам, слово его тепло… За словари я пришлю Вам подарок очень дешевый и бесполезный, но такой, какой только я один могу подарить Вам. Ждите. Позволяю себе напомнить о Вашей большой фотографии и о моих шапировских карточках. Если Шапиро прислал Вам их, то пришлите…
Был у меня Свободин и говорил, между прочим, что Вы получили якобы письмо от какого-то родителя, у которого сын застрелился после моего «Иванова». Если это письмо не миф, то пришлите мне его, пожалуйста. Я его приобщу к тем письмам, какие у меня уже имеются относительно моего «Иванова». «Гражданина» я не читал, ибо 1) этой газеты я не получаю и 2) «Иванов» надоел мне ужасно; я не могу о нем читать, и мне бывает очень не по себе, когда о нем начинают умно и толково рассуждать.
Вчера ночью ездил за город и слушал цыганок. Хорошо поют эти дикие бестии. Их пение похоже на крушение поезда с высокой насыпи во время сильной метели: много вихря, визга и стука…
Не верьте Лейкину. Кровью я не плюю, не хандрю и с ума не схожу. Если верить всему тому, что теперь говорят обо мне в Петербурге, то я истекаю кровью, сошел с ума, женился на Сибиряковой и взял 20 миллионов приданого.
Купил я в Вашем магазине Достоевского и теперь читаю. Хорошо, но очень уж длинно и нескромно. Много претензий.
Скажите, зачем это отдали французам на посмеяние «Грозу» Островского? Кто это догадался? Поставили пьесу только для того, чтоб французы лишний раз поломались и авторитетно посудачили о том, что для них нестерпимо скучно и непонятно. Я бы всех этих господ переводчиков сослал в Сибирь за непатриотизм и легкомыслие.
«Лешего» я буду писать в мае или в августе. Шагая во время обеда из угла в угол, я скомпоновал первые три акта весьма удовлетворительно, а четвертый едва наметил. III акт до того скандален, что Вы, глядя на него, скажете: «Это писал хитрый и безжалостный человек».
Кланяюсь низко Анне Ивановне и детям. Желаю им здоровья.
А Потемкин-то 1-го марта не выиграл!
6 март.
Ваше любезное приглашение слишком лестно для меня, но, к сожалению, мне невозможно воспользоваться им. Я не умею читать и никогда не читал публично. На это у меня не хватает ни таланта, ни голосовых средств. Мои домашние согласны со мной они находят, что я читаю вслух отвратительно.
Прошу у Вас извинения и пребываю искренно Вас уважающим
6 марта.
Все врут календари. Живу я не на Невском, как показана в календаре для писателей, откуда ты, по-видимому, почерпнул мой адрес, а в Москве, на Кудринской Садовой ул., в доме Корнееда, и живу тут уже давно.
Очень рад служить и сегодня же пошлю стихи старику Плещееву, редактирующему «Северн<ый> вестник», но заранее предрекаю полное фиаско. Если и поместят стихи, то не раньше, как через 3—4 года, так как все редакционные столы, ящики и портфейли давно уже завалены стихами. Девать некуда. Да и трудно тебе и вообще всем случайным сотрудникам конкурировать с туземными поэтами, пишущими, как тебе известно, очень много. Всякая редакция скорее даст заработок своему человеку, чем чужому. Это я говорю о толстых журналах. Новое же время не печатает никого, кроме Фофанова, да и то только по воскресеньям.
Если бы ты прислал прозу, тогда была бы другая песня. В прозе нуждаются и за прозу платят дороже, чем за стихи. Я получаю 20 к. со строки, чего мне не платили бы за стихи. Намотай это себе на ус.
Мой «Иванов» написан 2 года тому назад, шел в прошлом году в Москве, шел 31 января в Петербурге с громадным успехом и напечатан в мартовской книжке (сего года) в «Северн<ом> вестнике», куда и направь свои стопы, буде тебе любопытно.
Откуда ты взял, что я много пишу? За весь последний год, т. е. за лето и зиму, я и пяти рассказов не сделал. Живу книжками да пьесами. Напротив, надо бы больше писать, да толкастики не хватает. Лермонтов умер 28 лет, а написал больше, чем оба мы с тобой вместе. Талант познается не только по качеству, но и по количеству им содеянного.
Будь здоров и богом храним.
Воображаю я эту Ивановку… Шмули, шмули, шмули без конца… Площадь, бурая от навоза, садов нет, реки нет, синагога, церковь с ржавой крышей, лавка Итина, серый, пасмурный барский дом, почтовое отделение, где пахнет постными щами… А главное — глубокий, глинистый, невылазный овраг, отделяющий Ивановку от мира и от Крестной… Воображаю и эту Крестную, засыпанную снегом или черную от плохого угля… А кругом степь, степь, степь…
Впрочем, скоро весна, а ради сей особы всё простить можно…
Где теперь Яковенко?
6 март.
Посылаю Вам, дорогой Алексей Сергеевич, тот очень дешевый и бесполезный подарок, который я обещал Вам. За словарями я буду скучать, поскучайте и Вы за моим подарком. Сочинил я его в один присест, спешил, а потому вышел он у меня дешевле дешевого. За то, что я воспользовался Вашим заглавием, подавайте в суд. Не показывайте его никому, а, прочитавши, бросьте в камин. Можете бросить и не читая. Вам я всё позволяю. Можете даже по прочтении сказать: чёрт знает что!
Из дирекции я получил 997 рублев за «Иванова» и «Медведя». Запер их в стол. Цыган не заработает того живым медведем, что я заработал дохлым. 500 рублей дал мне зверь.
Мой Михайло кончил курс в университете; кончилось и мое юридическое образование, так как лекции уже не будут валяться по столам и мне не за что будет хвататься в часы скуки и досуга.
А весны всё еще нет. Ужасно надоел холод.
Большие надежды возлагаю я на лето.
А Стива Облонский забыл про лодки.
Всем кланяюсь. Будьте счастливы.
617. А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ
7 марта 1889 г. Москва.7 марта.
Давно уж я не писал Вам, милый Алексей Николаевич, и давно уж не получал от Вас писем. Соскучился. Как Вы живете, как Ваше здоровье, что у Вас нового?
Я живу серо, по обыкновению. Нового ничего нет, ожидаю нетерпеливо весну и во всю ивановскую трачу те деньги, которые получил за своего «Иванова».
Кстати, об «Иванове». В библиотеку Рассохина поступают требования из провинции и от частных лиц, а между тем Демаков почему-то не шлет мне оттисков. Рассохин засыпал меня письмами. Если увидите, голубчик, Демакова, то скажите ему, чтоб поторопился.
Пишу рассказы. Один уже послал на днях Суворину, другой пишу помаленьку и шлифую. Летом буду коптеть над романом. Свой роман посвящу я Вам — это завещала мне моя душа. Я Вам еще ничего не посвящал в печати, но в мечтах и в планах моих Вам посвящена моя самая лучшая вещь.
Пьес не стану писать. Если будет досуг, то сделаю что-нибудь пур манже[17], но осень и зиму буду отдавать только беллетристике. Не улыбается мне слава драматурга.
Все мои Вам кланяются. Сестра шлет свой привет Елене Алексеевне и приглашает ее к нам на лето. На Луку мы берем с собой музыкантов, не будет скучно.
Будьте здоровы и да хранит Вас бог.
Со мной учился в гимназии некий П. А. Сергеенко. Он пишет стихи и печатается. Прислал мне вчера пару стихов с просьбой послать их в «Сев<ерный> вестник», что я и исполняю, написав автору, что я заранее предрекаю ему полнейшее фиаско.
7 марта 89 г.
Ваша рецензия меня немножко удивила: я и не подозревал, что Вы так хорошо владеете газетным языком. Чрезвычайно складно, гладко, протокольно и резонно. Я даже позавидовал, ибо этот газетный язык мне никогда не давался.
Спасибо за ласковое слово и теплое участие. Меня маленького так мало ласкали, что я теперь, будучи взрослым, принимаю ласки как нечто непривычное, еще мало пережитое. Потому и сам хотел бы быть ласков с другими, да не умею: огрубел и ленив, хотя и знаю, что нашему брату без ласки никак быть невозможно.
Коршевских новостей не ведаю. Знаю только, что Соловцов ушел, уходит, кажется, и старик Полтавцев. Режиссер Аграмов.
Дай бог, чтоб комедия, которую Вы носите под сердцем, удалась Вам и дала Вам то, чего Вы хотите. Чем больше успеха, тем лучше для всего нашего поколения писателей. Я, вопреки Вагнеру, верую в то, что каждый из нас в отдельности не будет ни «слоном среди нас» и ни каким-либо другим зверем и что мы можем взять усилиями целого поколения, не иначе. Всех нас будут звать не Чехов, не Тихонов, не Короленко, не Щеглов, не Баранцевич, не Бежецкий, а «восьмидесятые годы» или «конец XIX столетия». Некоторым образом, артель.
Нового у меня нет ничего. Собираюсь писать что-то вроде романа и уже начал. Пьесы не пишу и буду писать не скоро, ибо нет сюжетов и охоты. Чтобы писать для театра, надо любить это дело, а без любви ничего путного не выйдет. Когда нет любви, то и успех не льстит. Начну с будущего сезона аккуратно посещать театр и воспитывать себя сценически.
Поклонитесь Вашему брату. Все мои шлют Вам поклон, а я дружески жму руки и шлю Вам самые сердечные пожелания. Пишите.
10 марта.
Гонорар получил, спасибо. Получил я больше, чем ожидал, и боюсь, что Вы не вычли моего долга. Ведь я немножко должен конторе.
Вчера я кончил и переписал начисто рассказ, но для своего романа, который в настоящее время занимает меня. Ах, какой роман! Если бы не треклятые цензурные условия, то я пообещал бы его Вам к ноябрю. В романе нет ничего, побуждающего к революции, но цензор все-таки испортит его. Половина действующих лиц говорит: «Я не верую в бога», есть один отец, сын которого пошел в каторжные работы без срока за вооруженное сопротивление, есть исправник, стыдящийся своего полицейского мундира, есть предводитель, которого ненавидят, и т. д. Материал для красного карандаша богатый.
Денег у меня теперь много, хватит прожить до сентября; обещаниями никакими я не связан… Наступило самое подходящее время для романа (литературного, конечно, а не жениховского). Если теперь не буду писать, то когда же писать? Так я рассуждаю, хотя почти уверен, что роман через 2—3 недели надоест мне и я опять отложу его.
У меня есть сюжет для небольшого рассказа. Постараюсь сделать сей рассказ к майской или июньской книжке. Но если можно подождать до июля или августа, то мой роман сказал бы Вам большое спасибо.
Сбросьте Вы с себя цензуру, ради создателя! Хоть она у меня до сих пор почти ничего не зачеркнула, но все-таки я боюсь ее и не люблю. Для толстых журналов и газет цензура и не должна существовать даже в Турции. Для театра другое дело…
Погодите: куплю все толстые журналы и прикрою их, оставлю один только «Сев<ерный> вестник». Заведем тогда электрическое освещение, величественного швейцара, собственную типографию, редакционные экипажи на резинке, пригласим в сотрудники Милана (для иностранного отдела), возьмем в швейцары Ашинова… и будет у нас 40 тысяч подписчиков. Хотя, впрочем, я еще ни разу не видел своей богатой невесты. И она меня не видела. Я ей напишу так: «Полюби не меня, а идею»… и трону ее этим.
С нетерпением жду оттисков «Иванова». Не послать ли мне к г. Демакову секундантов?
Буду сидеть в Москве до мая и писать. На меня теперь стих писательский нашел. Не выхожу из дому и всё пишу, пишу.
Почтение Марии Дмитриевне и Алексею Николаевичу.
Мои Вам кланяются, а я желаю здоровья и всего хорошего.
У Вас имеется рассказ Гиляровского о том, как плоты идут. Теперь самое время пускать его.
11 март.
Милый Жан, я не болен, не уехал и не думаю жениться на миллионах; если же когда-нибудь женюсь, то не на деньгах — успокойте идеалиста Лемана. Не писал же Вам так долго по весьма тонким и политичным причинам: лень одолела. Простите, Жан.
Пастухов сапожник, а не редактор; он не смел, каналья он этакая, писать Вам, литератору, канцелярским способом, т. е. подписываться под письмом, написанным писарской рукой. Если увижу его, то нещадно выругаю. Знаком я с ним мало, отношений к нему никаких не имею, кроме разве того, что его орган «Моск<овский> листок» и его отец считаются моими литературными врагами, т. е. ругают меня при всяком удобном и неудобном случае. Платит он отлично.
Что Вам, роднуша, сказать насчет «Предложения»? Дело в том, что В. Н. Давыдов хотел сыграть его на Александринке, по крайней мере, говорил об этом. Вы спросите у него. Если он не рассчитывает играть в «Предложении», то даю Вам карт-бланш, делайте с моей пресловуто-глупой пьесой что угодно, хоть цигарки из нее лепите.
Копаюсь в своем романе. Пока еще ничего не выкопал, но в занятии сем испытываю некоторое сладострастие.
Ваши книги я запаковал, связал веревкой и спрятал. Пусть лучше изображают из себя лежачий и мертвый капитал, чем рисковать ежеминутно быть украденными любознательными читателями, наполовину уже разворовавшими мою вифлиотеку. Если куплю себе хутор, то устрою там себе настоящую библиотеку, со всеми онерами.
Слушайте, зачем это про меня сплетничают в Петербурге? Кому это нужно? В том, что каждый сплетник теряет мое уважение, беды особенной нет; в том, что я презираю сплетню и идеалистов-шептунов, тоже нет беды особенной; но ведь я же в конце концов могу и рассердиться, а это может повлечь за собой беду даже очень особенную.
Как вы думаете провести лето? На месте Вашей жены я купил бы длинный хлыст и выгнал бы Вас им из Петерб<урга>. Ведь через 5—10 лет, живя безвыездно в доме № 19, кв. 5, Вы обратитесь в настоящего, заправского капитана, такого капитана, что хоть нос сандаль.
Больше писать не о чем. Новостей нет никаких, на улице метель, сугробы навалило, холодно. Геморрой мой в разгаре. Да хранит Вас небо, сыплющее снег!
11 марта.
Перечисляя прелести харьковского имения, Вы не упомянули реки. Без реки нельзя. Если Донец, то покупайте. Если же Лопань или пруды, то не покупайте. У нас есть один профессор-хирург, маленький, стриженый человечек с оттопыренными ушами и с глазами, как у Юзефовича; у него есть именье. Тех, кто ему симпатичен, он приглашает купить именье по соседству с ним. Обыкновенно берет симпатичного человека за бока, сантиментально глядит ему в лицо и говорит со вздохом: «А как бы мы с вами пожили!» Я тоже сантиментально смотрю на Вас и говорю; а как бы мы с Вами пожили! Вообще Вы приносите мне большой вред, что не покупаете именья.
Мне нужна только Ваша карточка; мои же карточки нужны не мне, а тем лицам, которые делают вид, что моя карточка им очень и очень нужна. Ведь и у меня тоже есть почитатели! Нет того Сеньки, для которого нельзя было бы подобрать шапку.
А что Вы думаете? Я пишу роман!! Пишу, пишу, и конца не видать моему писанью. Начал его, т. е. роман, сначала, сильно исправив и сократив то, что уже было написано. Очертил уже ясно девять физиономий. Какая интрига! Назвал я его так: «Рассказы из жизни моих друзей», и пишу его в форме отдельных законченных рассказов, тесно связанных между собою общностью интриги, идеи и действующих лиц. У каждого рассказа особое заглавие. Не думайте, что роман будет состоять из клочьев. Нет, он будет настоящий роман, целое тело, где каждое лицо будет органически необходимо. Григорович, которому Вы передали содержание первой главы, испугался, что у меня взят студент, который умрет и, таким образом, не пройдет сквозь весь роман, т. е. будет лишним. Но у меня этот студент — гвоздь из большого сапога. Он деталь.
Еле справляюсь с техникой. Слаб еще по этой части и чувствую, что делаю массу грубых ошибок. Будут длинноты, будут глупости. Неверных жен, самоубийц, кулаков, добродетельных мужиков, преданных рабов, резонирующих старушек, добрых нянюшек, уездных остряков, красноносых капитанов и «новых» людей постараюсь избежать, хотя местами сильно сбиваюсь на шаблон.
Корректуру «Княгини» сейчас получил и завтра пошлю ее прямо в типографию.
На закуску объявление из «Русских ведомостей».
средних лет в семейство, живущее близ Москвы в имении, для помощи в хозяйственных и воспитательных делах. Особа эта должна быть знакома с воззрениями на жизнь и воспитание наших писателей: доктора Покровского, Гольцева, Сикорского и Льва Толстого. Проникнутая взглядами этих писателей и понимая важность физического труда и вред умственного переутомления, она должна направить свою воспитательную деятельность к развитию в детях строгой правды, добра и любви к ближним.
Просят адресоваться письменно на № 2183, в комиссионерскую и справочную контору «В. Миллер», Москва, Петровка, д. Кабанова. 3150-1-1
Это называется свободою совести. За стол и квартиру барышня обязана быть проникнута воззрениями Гольцева и К0, а дети, должно быть, в благодарность за то, что они имеют очень умных и либеральных родителей, обязаны от утра до вечера следить за собой, чтоб не переутомляться умственно и любить ближних.
Странно, что люди боятся свободы.
Между прочим, недавно в «Новом времени» среди газет и журналов была сделана цитата из какой-то газеты, восхваляющей немецких горничных за то, что они работают целый день, как каторжные, и получают за это только 2—3 рубля в месяц. «Новое время» расписывается под этой похвалой и добавляет от себя, что беда-де наша в том, что мы держим много лишней прислуги. По-моему, немцы подлецы и плохие политико-экономы. Во-первых, нельзя говорить о прислуге таким тоном, как об арестантах; во-вторых, прислуга правоспособна и сделана из такого же мяса, как и Бисмарк; она — не рабы, а свободные работники; в-третьих, чем дороже оплачивается труд, тем счастливее государство, и каждый из нас должен стремиться к тому, чтобы за труд платить подороже. Не говорю уж о христианской точке зрения. Что же касается лишней прислуги, то держится она только там, где денег много, и получает больше, чем начальники отделений. Ее в расчет брать не следует, ибо она явление случайное и не необходимое.
Отчего Вы не едете в Москву? А как бы мы пожили!
16 март.
Милый господин театрал, никаких заявлений от Базарова я не получал, и о желании его иметь моего «Болванова» я ничего не знаю. Ста экземпляров у меня нет, но если ему угодно, то я могу выслать ему 25 экз., каковые валяются у меня на окне. Я вышлю, а Вы сдерите с него по рублю за экземпляр, а деньги отдайте Свободину для Общества вспомоществования сценическим деятелям.
В Москве есть «Театр Корша». Откройте в Петер<бург>е «Театр И. Щеглова». Я говорю серьезно.
Спешу, писать больше некогда, а потому прощайте, мон анж[18].
Меня злят сплетни не потому, что Вы о них мне пишете, а потому, что все о них пишут, а студенты повторяют их. Все студенты толкуют о том, что я женюсь на миллионерше. Разврат.
Впрочем, всё вздор на этом свете.
А вчера я вернулся из Харькова!
Я восхищаюсь Вашей шипучестью, милый Жан. Вы неутомимы. То Вы в военном магазине торгуете, то повести пишете, то театр затеваете. Это лучше, чем киснуть без дела и ныть.
На повестке Костромитинова я прочел: «Ответьте поскорее, не томите»… О чем отвечать? Насчет «Предложения» я уже писал Вам. Если Давыдов не намерен играть в этой пьесе (о чем он заявлял мне), то делайте с нею, что хотите. Вы просите позволения (?!) поставить мое «Предложение» хотя бы 1 раз. Я позволяю и благословляю в полной надежде, что Вы не злодей и поставите мой водевиль не менее пяти раз, иначе овчинка не будет стоить выделки. Во всяком разе судьба моего водевиля в руках Давыдова. Он хозяин. Коли он откажется от него, то становитесь Вы хозяином. Вот и всё.
Литераторам необходимо иметь свой собственный театр. Это так. Но к Суворину я Вам не советую обращаться. Он всей душой, по-видимому, любит театр и 22 часа в сутки думает о нем, но 5 тысяч он не даст. Я не претендую на непогрешимое знание его денежных дел и кармана, но, насколько я могу судить по его письмам и разговорам со мной, в настоящее время у него лично нет ни одной тысячи свободных денег, если не считать тех 2—3 тысяч, которые он получит за свою «Татьяну Репину». Он мне говорил, что замок, воздвигаемый в Эртелевом переулке, феодосийская дача и имение, которое он покупает под Харьковом, поглотили все его свободные ресурсы и сильно подрезали ему крылья. Мне он говорил это, стало быть, не мне писать ему о пяти тысячах.
Допустим, даже, что, я напишу, что мое и Ваше красноречие воспламенит его, но… должен я Вам сказать, что каждое денежное требование неминуемо проходит через руки вечно бодрствующего А. П. Коломнина, который не замедлит наложить на Ваше прошение свое железное veto.
Погодите, через 3—4 года я дам Вам пять тысяч. У меня уж есть 1 Ґ тысячи, а через 3—4 года я постараюсь иметь в 10 раз больше, если не подохну от тифа или чахотки. Если хотите основать театр на акциях (по 100 руб. акция), то Вы соберете больше 5 тысяч. Познакомьтесь с порядками «Харьковского товарищества» — это кстати.
Базарову я пошлю «Иванова».
Поклонитесь Вашей жене и пожелайте ей, чтобы ее муж поскорее стал Федором Адамовичем Коршем.
27 марта.
Добрейший Николай Александрович, Ваше поручение я исполнил весьма охотно, на другой же день по получении от Вас письма, но — сто чертей и одна ведьма! — ничего не вышло из этого исполнения. У Печковской барышни распаковали при мне книги, сосчитали их весьма лениво и заявили мне, что ни одна книга не продана. Я удивился, зачем это Вы даете бабам на комиссию Ваши издания, и пошел к Салаеву. Тут мне сказали, что квитанция послана в петербургский склад, откуда Вы и можете получить ее; так как расчет был уже сделан в феврале, то в марте делать его опять нашли бесполезным, подкрепив свой отказ многозначительным уверением, что кроме 2 экз. «Пестрых рассказов» ни одна еще книга после расчета продана не была. Я поблагодарил и ушел.
У Печковской надо бы отобрать книги, а то, прежде чем она успеет продать хоть один экземпляр, Ваши книги полиняют в ее складе, поблекнут и на обложках их появятся пятна, словно от поллюции.
Недавно я был в Харькове. Был там в книжном магазине Суворина, справлялся, как идут Ваши книги. Мне сказали: хорошо. Мои тоже идут недурно. Харькову я полюбился. Книги мои там нарасхват, а пьесы даются даже в посту.
На север в этом году я не поеду по весьма уважительной причине: меня, как волка в лес, тянет на юг, где я уже нашел себе дачу. Буду жить там же, где жил в прошлое лето, т. е. близ Сум. Опять поеду на Кавказ и в Крым, а может быть, и дальше, коли денег хватит.
В типографии мне обещали сделать расчет к апрелю или в апреле. Я говорю о «Пестрых рассказах». Желательно получить пнензы не позже 15 апреля, так как после сего числа я улетучиваюсь dahin, wo Citronen blühen[19]. Не забудьте вычесть мой долг «Осколкам»; пусть буду чист. Когда пришлю рассказ в «Осколки», то начнем счет сначала. Псевдоним «А. Чехонте» мною упразднен. Буду подписываться иначе.
Избран в действительные члены Общества любителей словесности. Сегодня читал, что питерцы почему-то выбрали меня в комитет Общества драматических писателей. Какой я член Комитета, если я 8 месяцев не живу в Москве?
Кланяйтесь Прасковье Никифоровне и Федору Молчальнику. Желаю Вам всего хорошего и пребываю неизменно преданным
Маленькая просьба, за исполнение которой буду ужасно благодарен: когда будете на Невском, купите мне в книжном магазине Цинзерлинга мартовскую книжку «Русского богатства» и вышлите мне ее заказною бандеролью. Или пошлите Павла.
29 март.
Будьте добры поехать к моему больному брату-художнику, Николаю Павловичу Чехову, живущему близ Красных ворот на Каланчевской улице, в доме Богомолова, квартира (№ 42) Ипатьевой. У него pn. cruposa. Если желаете поехать вместе со мной, то дайте знать, когда я могу застать Вас дома, или же заезжайте завтра ко мне. Дерзаю просить о последнем, памятуя Ваше обещание побывать у меня (вспомните наш разговор за ужином у Корша). Было бы отлично, если бы Вы уведомили меня телеграммой. Живу я в Кудринской Садовой в доме Я. А. Корнеева.
Если поедете к брату solo, то вот Вам необходимое примечание. Брат жизнь вел совершенно художническую, но месяца два тому назад совсем бросил пить. Пульс у него всегда был плохой. Я распорядился поставить ему 8 сухих банок, прописал: согрев<ающий> компресс. Простите ради создателя, что я так бесцеремонен и покушаюсь на Ваше время и труд.
Желаю Вам всего хорошего.
Состояние здоровья известного художника Н. П. Чехова.
Вчера вечером 39,4.
Сегодня утром 38,3.
Ничего не болит. Кашель незначительный. Сегодня утром, окутавшись в одеяло с головой, изволил пропотеть. Бодр. Аппетит есть.
P. S. Завтра заеду в 10 часов.
8 апреля.
Поздравляю Вас, Анну Ивановну, Настюшу и Борю с праздником и желаю Вам богатства, славы, почета, покоя и веселья на всю жизнь.
Погода в Москве подлая: грязь, холод, дождь. Художник всё еще упрямствует и стоит на 39°. Езжу к нему 2 раза в день. Настроение мое похоже на погоду. Не работаю, а читаю или шагаю из угла в угол. Впрочем, я не жалею, что у меня есть время читать. Читать веселее, чем писать. Я думаю, что если бы мне прожить еще 40 лет и во все эти сорок лет читать, читать и читать и учиться писать талантливо, т. е. коротко, то через 40 лет я выпалил бы во всех вас из такой большой пушки, что задрожали бы небеса. Теперь же я такой лилипут, как и все.
Наши убирают, чистят, пекут, варят, трут, выбивают пыль, бегают по лестнице. Гвалт. Еду к художнику. Будьте здоровы. Приезжайте, поедем на Волгу или в Полтаву.
9 апрель.
Очень рад служить и быть полезным Обществу, но, к сожалению, в настоящее время я не имею возможности поехать в Петербург, так как у меня есть больные, которых мне нельзя оставить (я ведь эскулап!). Думаю, что раньше первого мая меня не выпустят из Москвы. Что же касается рассказа для «Северных цветов», то спешу поблагодарить Вас за лестное приглашение и пообещать исполнить Ваше желание при первой возможности. В заключение позвольте мне поздравить Вас с праздником и пребыть искренно уважающим, всегда готовым к услугам
Общество мне чрезвычайно симпатично.
9 апреля.
Христос воскрес, Александр Павлович! Посылаю Вам Марка Аврелия, которого Вы хотели прочесть. На полях Вы увидите заметки карандашом — они не имеют никакого значения для читателя; читайте всё подряд, ибо всё одинаково хорошо.
Если можно, приходите к нам сегодня вечером. Я бы сам пришел к Вам, но у меня — больной, которого мне не хотелось бы оставлять без наблюдающего ока. Сестра убедительно просит Лидию Николаевну пожаловать сегодня; я подчеркиваю это приглашение и тоже прошу убедительно. У нас будет музыка.
9 апрель.
Христос воскрес, милый и дорогой Алексей Николаевич! Поздравляю Вас и всех Ваших и желаю всего, всего хорошего, а главное — чтобы исполнялись желания хороших людей. Давно уж я Вам не писал! Всё ждал, что Вы приедете в Москву, — об этом писал мне Свободин, но Вы не приехали и обманули мои ожидания. Я с удовольствием побеседовал бы с Вами. А поговорить есть о чем. У меня в последнее время скопилось в голове столько хабур-чабуру и такая в моем нутре идет пертурбация, что хватило бы материала на сто бесед. Надоел бы я Вам, утомил бы — Вы это предчувствовали и не приехали.
У меня медицинская практика. Центром этой злополучной, весьма неприятной и утомительной практики служит одр моего брата-художника, страждущего брюшным тифом.
Человек я малодушный, не умею смотреть прямо в глаза обстоятельствам, и поэтому Вы мне поверите, если я скажу Вам, что я буквально не в состоянии работать. Вот уж три недели, как я не написал ни одной строки, перезабыл все свои сюжеты и не думаю ни о чем таком, что было бы для Вас интересно. Скучен я до безобразия.
Роман значительно подвинулся вперед и сел на мель в ожидании прилива. Посвящаю его Вам — об этом я уже писал. В основу сею романа кладу я жизнь хороших людей, их лица, дела, слова, мысли и надежды; цель моя — убить сразу двух зайцев: правдиво нарисовать жизнь и кстати показать, насколько эта жизнь уклоняется от нормы. Норма мне неизвестна, как неизвестна никому из нас. Все мы знаем, что такое бесчестный поступок, но что такое честь — мы не знаем. Буду держаться той рамки, которая ближе сердцу и уже испытана людями посильнее и умнее меня. Рамка эта — абсолютная свобода человека, свобода от насилия, от предрассудков, невежества, чёрта, свобода от страстей и проч.
Впрочем, это скучно. Куда Вы поедете летом? Жоржинька Линтварев премного одолжил бы меня, если бы зарядился красноречием и убедил Вас приехать в Сумы хоть на неделю. Теперь удобнее будет жизнь, чем в прошлое лето. Всё починено во флигеле, а лето обещает быть теплым.
В понедельник общее собрание драматических писателей. Хотят меня избрать в Комитет. Ничего я в их Комитете не понимаю, и ничего я им путного не сделаю. Приняли бы они хоть то во внимание, что я 9 месяцев не живу в Москве. По-видимому, заседание будет беспокойное. Буду отстаивать 500—600 р. вдове. Юрьева, вместо тех 300, которые выбаллотировал Петербург. Обществу, тратящему на свою канцелярию более 15 тысяч, стыдно платить вдове своего председателя 300 рублей. Вообще у меня язык чешется и хочется мне поболтать.
Привет Вашей семье от моей. Сестра приказала кланяться Вам, поздравить и пригласить на Луку.
Погода в Москве поганая: холодно, грязно и облачно. Солнца не видим.
Будьте здоровы, счастливы и покойны духом.
Поклонитесь Анне Михайловне. Фельетон Буренина местами смешон, но в общем мелочен. Надоела мне критика. Когда я читаю критику, то прихожу в некоторый ужас: неужели на земном шаре так мало умных людей, что даже критики писать некому? Удивительно всё глупо, мелко и лично до пошлости. А на критику «Северного вестника» просто не глядел бы. Мне даже начинает временами казаться, что критики у нас оттого нет, что она не нужна, как не нужна беллетристика (современная, конечно).
10 апреля.
Добрейший Николай Александрович, поздравляю Вас с праздником и в ответ на Ваше поздравление восклицаю: воистину воскрес. Желаю всего, всего хорошего.
250 рублев я получил и благодарю. Кстати о «Пестрых рассказах». Будьте добры распорядиться, чтобы Анна Ивановна отправила наложным платежом 5 экземпляров «Пестрых рассказов» по адресу: «г. Ростов-на-Дону, книжный магазин Федора Степановича Романовича, Московская улица». Скидка 30 %.
Весну и праздники встретил я невесело. Мой художник около 25 марта заболел брюшным тифом, формою сравнительно легкой, но осложнившеюся верхушечным процессом. Тифозная температура зашалила и в последние 5—6 дней перешла в ту зловещую, которой я всегда так боялся, когда лечил тификов с конституцией моего художника. Притупление в правой верхушке, выше и ниже ключицы, хрипы слышатся в двух местах соответственно двум гнездам. Похудание.
Вот Вам сюрприз! Перевез больного к себе и начиняю теперь его всякою дрянью. Надо бы в Крым, но нет денег.
Билибин писал мне, что он читал где-то, будто я еду в Киев ставить своего «Иванова», Да, недоставало, чтобы я скакал по городам ставить свои пьесы. Они мне и в столицах опротивели. Вернее всего, что летом я поеду на воды на Кавказ, где открою лавочку и буду лечить минеральную публику.
Ну, будьте здоровы, поезжайте к себе на дачу, веселитесь и не унывайте. Поклон Прасковье Никифоровне и Феде. Написал бы Вам еще, да мне еще пять писем писать, в том числе Суворину, которому я давно уже не писал.
Настроение у меня гнусное.
11 апр.
Не писал я тебе так долго просто из нерешительности. Мне не хотелось сообщать тебе одну неприятную новость. На горизонте появились тучки; будет гроза или нет — ведомо богу. Дело в том, что наш Косой около 25 марта заболел брюшным тифом, формою легкою, но осложнившеюся легочным процессом. На правой стороне зловещее притупление и слышны хрипы. Перевез Косого к себе и лечу. Сегодня был консилиум, решивший так: болезнь серьезная, но определенного предсказания ставить нельзя. Всё от бога.
Надо бы в Крым, да нет паспорта и денег.
Ты написал пьесу? Если хочешь знать о ней мнение, имеющее ценность, то дай ее прочесть Суворину. Сегодня я напишу ему о твоей пьесе, а ты не ломайся и снеси. Не отдавай в цензуру, прежде чем не сделаешь поправок, какие сделаешь непременно, если поговоришь с опытными людьми. Одного Суворина совершенно достаточно. Мой совет: в пьесе старайся быть оригинальным и по возможности умным, но не бойся показаться глупым; нужно вольнодумство, а только тот вольнодумец, кто не боится писать глупостей. Не зализывай, не шлифуй, а будь неуклюж и дерзок. Краткость — сестра таланта. Памятуй кстати, что любовные объяснения, измены жен и мужей, вдовьи, сиротские и всякие другие слезы давно уже описаны. Сюжет должен быть нов, а фабула может отсутствовать. А главное — папаше и мамаше кушать нада. Пиши. Мухи воздух очищают, а пьесы очищают нравы.
Твоим капитанам Кукам и Наталье Александровне мой сердечный привет. Очень жалею, что я не могу и не мог к праздникам сделать для них что-нибудь приятное. У меня странная судьба. Проживаю я 300 в месяц, незлой человек, но ничего не делаю приятного ни для себя, ни для других.
Будь здрав.
11 апреля.
Ваше Превосходительство! Князю Потемкину живется не так весело, как кажется это Щеглову, Вам и прочим его завистникам. Судите сами. Художника я перевез к себе. Сегодня позвал к себе на подмогу двух опытных и понимающих коллег и составил с ними консилиум, который остановился на конечном заключении, что у художника брюшной тиф, осложнившийся легочным процессом, сиречь чахоткою, с чем и поздравьте меня.
Что делать? Ехать с больным в теплые края? Хорошо, поеду. Но где те теплые края, где не спрашивают паспорта и где можно прожить с больным без риска залезть в невылазные долги? О Марк Аврелий Антонин! О Епиктет! Я знаю, что это не несчастье, а только мое мнение; я знаю, что потерять художника значит возвратить художника, но ведь я больше Потемкин, чем философ, и решительно неспособен дерзко глядеть в глаза рока, когда в душе нет этой самой дерзости.
Вчера было заседание. Выбирали Боборыкина, но благодаря петербургским 36 голосам пересилил Майков. Описать заседание нельзя, можно его только сыграть не сцене. Майков большой осел, которого били и который не стал от этого умнее. Было что-то странное, несуразное и донельзя не европейское, когда Майков, гофмейстер, тайный советник и старик, в ответ на крики: «Долой! Не нужно! Тшш! Пшш! Не желаем!», вместо того чтоб плюнуть и уйти домой спать, униженно моргал глазками и говорил: «Я отказался от председательства, но я, господа, беру свои слова назад… я хочу быть председателем»… Дело в том, что, когда его выбрали, он вдруг заявил, что не желает быть председателем; когда все обрадовались, он, видя, что его не просят взять свой отказ назад, сам отказался от своих слов… Такая чепуха! Язвительных слов был сказан миллион.
Почему приятно быть председателем? Почему приятно уязвить своего соседа? Почему так интересно уличать другого в ошибках? Все эти сладости я охотно бы променял на возможность уехать в степь, которая мне вчера снилась.
У Вас есть сын Михаил Алексеевич. Поклонитесь ему и скажите, что у меня есть одна знакомая барыня, умная, очень грамотная, бойкая, деловая, годная и в юрисконсульты, и в гофмаклеры, прошедшая огонь, воду и медные трубы. Если у Михаила Алексеевича будет вакансия на одной из южных дорог, то не даст ли он мне знать? Этой барыне я кое-чем обязан (не воспоминаниями и не сладкими минутами), и хотелось бы мне найти ей место, о котором она просила. За деловитость я ручаюсь, за денежную порядочность тоже. Адрес барыни у меня.
У меня есть брат Александр. Сей человек на днях признался мне в письме, что Ваши и мои лавры не дают ему спать. Он написал пьесу. Если у Вас с ним будет разговор насчет этой пьесы, то, в случае, если она Вам не понравится, не разочаровывайте сразу, а постепенно. Упадет духом и, чего доброго, опять начнет галлюцинировать. Писать пьесы для него не вредно.
Немирович-Данченко говорил, что пошлет Вам отчет о заседании.
В «Новостях дня» о «Журавле в небе», новой пьесе Щеглова, было напечатано. Третьего дня я опять читал в «Новом времени» о своем «Предложении».
Издайте «Поучение Владимира Мономаха». Томик «Дешевой библиотеки» с двумя текстами — славянским и русским, а в конце примечания. Издайте и «Слово о полку Игореве» — это как учебное пособие. Издайте «Домострой».
Анне Ивановне, Настюше и Боре, а также другу Ашинова и о. Паисия А. А. Суворину мой сердечный привет и пожелание всего хорошего. Имею честь пребыть во всей своей светлости
А венелевые «Рассказы»? Велите мне кстати прислать и штук десять «Сумерек», купно с «Медеей».
На днях я лечил Верочку Мамышеву. За лечение возьму у Вульфа, года через 2—3.
12 апрель.
Здравствуйте, капитан! Моя мать сказала, что и «Дачный муж» и «Предложение» провалятся непременно, так как Вы ставите их под 13 число. Но я убежден, что Ваш режиссерский гений победил примету и что Вы вышли победителем. Только, душа моя, какой Вы дятел! Вы чуть ли не с самого октября долбите во всех газетах ежедневно про мое «Предложение»! Зачем это? Про маленькое нельзя писать много, надо быть скромным и не давать своему имени мелькать, как пузырив луже.
Значит, мое «Предложение» на казенной сцене уж не пойдет. Делайте с ним, что хотите. Чем чаще будете ставить, тем, конечно, лучше, ибо прибыльнее. Для казны придется написать что-нибудь другое. Если новый водевиль (для казны) удастся, то посвящу его Вам.
Что Вы теперь пишете? Пишите, голубчик, не ленитесь и не унывайте.
Билибин писал мне, что Вы часто видаетесь с ним. Он милый человек, но немножко сухарь и немножко чиновник. Он очень порядочен и, в чем я убежден уже давно, талантлив. Талант у него большой, но знания жизни ни на грош, а где нет знания, там нет и смелости. Держу пари на бутылку шампанского, что Вы уже пророчили ему, что из него выйдет первый русский водевилист. Вы очень добрый и щедрый человек, но не желайте ему этого и своим театрально-писательским авторитетом не укрепляйте в нем его водевильных надежд. Он хороший фельетонист; его слабость — французисто-водевильный, иногда даже б<…> тон. Если же он примется родить цитварных ребят, то уж ему во веки веков не отделаться от этого тона, и фельетонисту придется петь вечную память. Внушайте ему стиль строгий и чувства возвышенные, а водевиль не уйдет.
Мой брат-художник болен серьёзно. Мой горизонт заволочен очень нехорошими тучами.
Суворин писал мне, что Вы были у него и вели речь о театре и об облаве на педерастию. Молодец Питер, старается! Где нет чистоты душ, там не ищите ее у тел.
Напишите мне. Будьте здоровы и веселы. За поздравление семья благодарит Вас и платит тем же.
Отчего бы Вам не написать драму? Повесть лучше драмы, но уж коли театральный зуд в руках, то лучше написать одну драму, чем три трехактные комедийки. Работа веселей и выгоднее.
Не забывайте передавать Вашей жене от меня поклоны.
17 апрель.
Уважаемая Елена Михайловна, начну с неприятностей. У меня болен художник. У него был брюшной тиф, осложнившийся хроническим легочным процессом. Притупление и хрипы выше правой ключицы и ниже ее на три пальца. Тиф уже кончился (селезенка нормальна), но температура не бывает во весь день, даже утром, ниже 39. Надо скорее везти его на юг. Ехать в Крым нет денег, стало быть, придется ограничиться одною Лукой и жить в ней, пока в историю болезни не вмешается intermittent[20]. Я рассчитываю выехать с художником в субботу на Фоминой. Какая у Вас теперь погода? Боюсь, как бы не приехать в дождь и холод. Если погода хороша, то я приеду к Вам в воскресенье с курьерским; если она плоха у Вас, то в пятницу будьте добры уведомить меня телеграммой: погода плоха. И тогда, конечно, я отложу свой приезд впредь до тех пор, пока другая Ваша телеграмма не известит меня о ясных днях. Мой адрес для телеграмм такой: «Москва, Кудрино, Чехову».
Я здоров, но настроение у меня скверное. С ним, т. е. с таким настроением, Вы достаточно знакомы, а потому рисовать его не стану. Иметь больного брата — горе; быть врачом около больного брата — два горя.
В Москве гостит А. Н. Плещеев. Сейчас обедал с ним у Островского (брата драматурга). Хороший старик. Жаль только, что этим летом он не приедет на Луку. Кстати, где-то около Луки проф. Манассеин нанял себе дачу. Будем приглашать его на консилиум и конфузиться перед бездною его премудрости. Прежде на консилиумах я сильно конфузился, но теперь держу себя храбро, но Манассеина, должно быть, испугаюсь. Ведь редактор! Подумать страшно.
Если Николаю станет легче, что очень возможно, то в июне или в июле я поеду в Кисловодск, где открою лавочку и буду лечить дам и девиц. Чувствую медицинский зуд. Опротивела литература.
Надеюсь, что все Ваши здоровы и веселы. Будьте добры поклониться им и пожелать всего хорошего.
Недавно я был в Харькове и виделся с Тимофеевым.
17 апрель.
Вы завидуете моей молодости, а я завидую Вам, что Вы едете в Тироль. Давайте поменяемся.
Итак, значит, летом мы не увидимся. До самого ноября я не увижу ни Вас, ни Анны Ивановны и не буду купаться в Феодосии. Обидно, ибо скучища летом будет ужасающая. Мне снилось, что я получил Станислава 3 степени. Мать говорит, что мне предстоит нести крест. Сон, вероятно, сбудется, ибо дела художника совсем плохи.
Я избран в комитет Общества драматических писателей. Новых порядков не ждите. До тех пор не ждите этих порядков, пока в Обществе будут больше всех говорить и протестовать те, кто меньше всего заинтересован в делах Общества. Посылаю Вам маленькую глупость, направленную против бунтарей, которые, если им дать волю, ухлопают Общество. Коли годится, напечатайте ее вместо субботника или как хотите, а коли не годится, то я пошлю ее в «Пет<ербургскую> газ<ету>».
Получил я вчера от Алексея Алексеевича из Курска «бюллетень весны» с такой, между прочим, фразой: «теплота, свежесть и ласковость в воздухе…»
Не имея возможности писать роман, начал от скуки «Лешего». Выходит скучища вроде «Натана Мудрого». Все-таки уверяю Вас, что рано или поздно я сдеру с дирекции 5—6 тысяч в один сезон. Ах, как надменно я тогда буду смотреть на Вас!
Вашу «Татьяну» дают в Москве с изменениями. Так, Медведева не появляется в III акте.
Не жениться ли мне? Или не уехать ли врачом на пароходе Добровольного флота?
Поговорите с Щегловым насчет убийства Бунаковым девицы Шаршавиной. Интересное дело, и фельетоны будут интересные. Щеглов мне не пишет. Очевидно, сердится за «Журавля в небе».
Будьте здоровы.
Непременный член по драматическим делам присутствия
Милый Франц Осипович! Буде Вы не переменили своего намерения повидаться с Николкой, то ведайте, что в субботу на этой неделе он и я уезжаем на юг.
Теперь он ходит по комнатам. Тиф давно уже прошел, но легкие шалят по-прежнему.
Будьте здоровехоньки. Не встретимся ли мы с Вами на Кавказе? Я буду там в июне-июле.
На обороте:
Здесь.
Тверская, д. Пороховщикова
Его высокоблагородию
Францу Осиповичу Шехтель.
Четверг.
Милый Николай Николаевич, Суворина легче всего застать в 2—3 часа пополудни и после 6 вечера.
Желаю Вам всего хорошего.
22 апр.
Милый коллега! завтра я еду на дачу. Адрес прошлогодний, т. е. Сумы, усадьба Линтваревой. По получении сего письма немедленно поезжайте в правление Вашей конно-лошадиной дороги и берите там отпуск. Вас ждут раки. Политико-эконом Воронцов уже живет на Луке и потирает руки в ожидании, когда он разобьет Вас в пух и в прах в литературном споре. Я тоже жду в надежде, что Вы проживете у меня недельки 3—4, попьянствуете со мной и опять дадите мне случай проводить Вас на вокзал и пережить прекраснейшее и оригинальнейшее утро, что Вы забудете у меня брюки и дадите мне возможность… впрочем, я надоел Вам. Ждут все, короче говоря. Если не приедете, то поступите так гнусно, что никаких мук ада не хватит, чтобы наказать Вас.
Быть может, Вам не хочется ехать ко мне? В таком случае я прошу жертвы. Будьте жертвою великой идеи. А моя идея — создать климатическую станцию для пишущей братии.
Я нанял у Линтваревых два флигеля. Тесно не будет. Насчет того, что Вы стесните нас, не может быть и речи. Из всех наших гостей Вы и Плещеев были самыми покойными и удобными гостями.
Прощайте, голубчик, и не забывайте нас грешных. Привет мой Вашей жене, гусикам и утикам.
Был ли у Вас Е. М. Линтварев и передал ли он Вам «В сумерках»?
Жму руку и пребываю душевно преданным, желающим всего хорошего, уважающим
22 апрель.
Дорогой Алексей Сергеевич, завтра, в воскресенье, я еду с художником к югу. Мой адрес прошлогодний: г. Сумы, Харьк. губ., усадьба Линтваревой. Тут я буду жить до той поры, пока температура художника не станет нормальною, а затем поеду на Кавказ, где буду шарлатанить.
Посылаю Вам водевиль, который, если он годен, не печатайте раньше мая.
Так как меня ожидает скучища, то будьте добрым человеком, сжальтесь и пишите мне из Тироля о всякой веселой всячине, а я обещаю Вам во всё лето ничего не писать о скуке. Буду писать только о том, что может показаться интересным в каком-либо отношении.
Деньги у меня плывут со скоростью окуня, которого укусила за хвост щука. Трачу без конца и не знаю, когда кончу тратить. Отсюда мораль: надо работать для денег.
Сегодня отправляю мать с Мишей авангардом. Но скот Мишка не хочет ехать, ссылаясь на то, что университет не дал ему отпуска. Врет. По тону вижу, что малому хочется остаться в Москве. Он влюблен, и, кажется, в Верочку Мамышеву. Что за комиссия, создатель, быть опекуном! Один болен, другой влюблен, третий любит много говорить и т. д. Изволь возиться со всеми.
Надо укладываться. Будьте здоровы, счастливы и уезжайте поскорее из серого Петербурга.
Ленский на днях едет в Тулу изображать Адашева. Кстати: где же печатный экземпляр «Татьяны Репиной» в I акте? Пришлите его в Сумы.
Сегодня у меня был бывший букинист Свешников. Оборван и в лаптях. Глаза ясные, лицо умное. Идет пешком в Петербург, где хочет заняться прежним делом. Пить он бросил… У меня были его воспоминания, которые Вы видели. Помните?
Какая чудная погода!
23 апр., воскресенье.
Sire! Когда Вы вернетесь из Петрограда, я и мощи Лины Саломонской будем уже сидеть на крылечке и слушать, как кричат соловьи и лягушки. Можете нам позавидовать. О здоровье художника буду сообщать Вам бюллетенями.
Мое благополучное семейство измышляет теперь, каким бы Станиславом наградить Вас за лечение нашего министра художеств. Если бы моя власть, то я нацепил бы на Вас Белого Орла; я Вам очень, очень обязан; но так как власти у меня нет, то Белого Орла я не нацеплю, а буду только просить Вас и умолять — не отказать моей семье в удовольствии поднести Вам Станислава, буде она его измыслит.
Написал бы Вам послаже и поласковей, да голова трещит, как у сукиного сына. Не пишется. Вчера до часа ночи был комитет. После комитета я прошелся пешком от Сухаревой до Кудрина с Вл. Александровым и говорил с ним о пьесах и винокуренных заводах. Потом, простившись с ним, долго стоял у ворот и смотрел на рассвет, потом пошел гулять, потом был в поганом трактире, где видел, как в битком набитой бильярдной два жулика отлично играли в бильярд, потом пошел я в пакостные места, где беседовал со студентом-математиком и с музыкантами, потом вернулся домой, выпил водки, закусил, потом (в 6 часов утра) лег, был рано разбужен и теперь страдаю, ибо чувствую во всем теле сильное утомление и нежелание укладываться.
Да хранит Вас бог. Дружески жму Вам руку и благодарю 1000 раз. Сегодня из газет узнал, что Толстой болен — теперь понимаю, зачем Вы в Питере.
Николай и сестра кланяются.
Это письмо разрешаю Вам напечатать через 50 лет в «Русской старине» и получить за него 500 рублей.
26 апрель. Сумы, Харьк. губ., усадьба Линтваревой.
Милый Владимир Николаевич, будьте добры, уведомьте меня, в какой день и час Вы выедете из Киева в Харьков. В Сумах я выйду на вокзал повидаться с Вами. Поезд простоит только 15 минут, но, думаю, времени хватит, чтоб порассказать Вам кое-что. Живу я теперь на лоне природы, сплю, ловлю раков и страдаю желудком.
Поклонитесь Н. Н. Соловцову, Н. Д. Рыбчинской и всем знаемым моим. Приехал бы я к Вам в Киев, да нельзя: брат болен, бросить его никак невозможно.
Да хранит Вас господь бог.
Привези мне полстяные туфли, к<ото>рые купи за рубль. Мерка — Иванова нога.
Погода хорошая, но зелени так же мало, как и в Москве. Воздух великолепный, Псел величественно ласков.
Вершу довезли благополучно.
Поклон папаше, Иванам, тете со чадом, Корнеевым, Ленским, Вермишелевой, Макароновой и всем прочим.
Ждем тебя с нетерпением.
Николай бодр.
Послал ли Иван водевиль?
Дорогою не стесняй себя в расходах.
Вишни и сирень еще не цвели. Артеменко ужасно обрадовался моему приезду.
Бугай кричит. Соловьи и лягушки мешают спать. Купи для мандолины струну là.
На обороте:
Москва,
Кудринская Садовая, д. Корнеева
Марии Павловне Чеховой
для передачи Акакию Петровичу Накакиеву.
Повесь мое шелковое платье в гардероб (чтоб мыши не съели) и привези кухонные полотенца, которые забыла Красовская. Горничная найдена. Привези Николаеву плетеную сумочку с карандашами (Рукой Н. П. Чехова: в материн<ой> комн<ате>) и фотографию «Шуты при Анне Ивановне» у Антона на окне в спальне. Мою занавеску с окна. Непременно фабричные чулки и ½ ф. бумаги и иголок № 6 и 7.
Рукой Н. П. Чехова:
Отыщи какой-либо подрамничек в сарае или у тети и привези. Для образца. Н. Ч.
Любящая тебя Мать твоя Евгения Чехова, а за ее безграмотностью сын ее Литератор.
Взять у тети подрамничек для образца, чтоб заказать плотникам.
На обороте:
Москва,
Кудринская Садовая, д. Корнеева
Марии Павловне Чеховой.
Господ М. Р. Семашко и И. П. Чехова убедительно просим привезти следующие вещи: оставшуюся вершу, «Северный вестник» (май), крючков на волосках, колбасы, вина, стальных перьев и всего того, чего они по благости своей пожелают привезти.
Погода прекрасная. Раки ловятся хорошо. В Сумах плохой театр, скучная публика и отвратительное сантуринское. Миша уехал в Таганрог показывать барышням свои синие штиблеты и фуражку, которую он уж не имеет права носить. Николай в прежнем положении, хотя и выглядит бодрее и не так тощ, как был во время голодания. Дела его во всяком случае не блестящи. Характер генеральский.
Все Линтваревы пополнели и стали еще добрей, чем были. Я пишу каждый день.
В. П. Воронцов бывает у нас каждый день. Он очень милый человек.
Дурак тот, кто имеет возможность ехать на юг и не едет. И дураки все мы, что не едем в Париж на выставку, которая бывает не каждый год. Этак помрешь и ничего не увидишь.
Погода хорошая, Псел великолепен, но мне скучно и разбирает злость.
Кланяюсь всем, папаше в особенности.
Будь здоров.
г. Сумы, усадьба Линтваревой.
Беззаконно живущий и беззаконно погибающий брат наш Александр!
Я живу уже на даче и тщетно ожидаю от тебя писем. Погода великолепная, птицы поют, черемуха и всякие крины райского и земного прозябения приятным запахом вертятся около носа, но настроение духа вялое, безразличное, чем я обязан отчасти своей старости, отчасти же косому Николаю, живущему у меня и неугомонно кашляющему день и ночь.
Обращаюсь к тебе с просьбой. Будь добр, возможно скорее попроси редакционного Андрея собрать мне «Новороссийский телеграф» с 15 апреля по 1 мая; если каких NoNo нет, то пусть даст соответствующие NoNo «Одесского вестника». Возьми и скорее вышли мне заказною бандеролью, чем премного меня обяжешь. Не забудь о сей просьбе и не поленись исполнить ее, иначе я тебя высеку.
Сумской театр со своими профессорами магии ждет тебя, чтобы совместно с тобою дать представление.
Пиши, пожалуйста, не будь штанами.
Капитанам Кукам и Наталье Александровне мой сердечный привет.
Пришли-ка мне на прочтение свою пьесу. Я все-таки, Саша, опытный человек и могу тебя наставить. Если же будешь вести себя хорошо, то могу и протежировать.
Остаюсь упрекающий в нерадении
Сумы, усадьба Линтваревой.
Я глазам не верю. Недавно были снег и холод, а теперь я сижу у открытого окна и слушаю, как в зеленом саду, не смолкая, кричат соловьи, удоды, иволги и прочие твари. Псел величественно ласков, тоны неба и дали теплы. Цветут яблони и вишни. Ходят гуси с гусенятами. Одним словом, весна со всеми онерами.
Стива не прислал лодок, не на чем кататься. Хозяйские лодки где-то в лесу у лесника. Ограничиваюсь поэтому только хождением по берегу и острою завистью к рыбалкам, которые снуют по Пслу на своих челноках. Встаю я рано, ложусь рано, ем много, пишу и читаю. Живописец кашляет и злится. Дела его швах. — За неимением новых книг повторяю зады, прочитываю то, что читал уже. Между прочим, читаю Гончарова и удивляюсь. Удивляюсь себе: за что я до сих пор считал Гончарова первоклассным писателем? Его «Обломов» совсем неважная штука. Сам Илья Ильич, утрированная фигура, не так уж крупен, чтобы из-за него стоило писать целую книгу. Обрюзглый лентяй, каких много, натура не сложная, дюжинная, мелкая; возводить сию персону в общественный тип — это дань не по чину. Я спрашиваю себя: если бы Обломов не был лентяем, то чем бы он был? И отвечаю: ничем. А коли так, то и пусть себе дрыхнет. Остальные лица мелкие, пахнут лейковщиной, взяты небрежно и наполовину сочинены. Эпохи они не характеризуют и нового ничего не дают. Штольц не внушает мне никакого доверия. Автор говорит, что это великолепный малый, а я не верю. Это продувная бестия, думающая о себе очень хорошо и собою довольная. Наполовину он сочинен, на три четверти ходулен. Ольга сочинена и притянута за хвост. А главная беда — во всем романе холод, холод, холод… Вычеркиваю Гончарова из списка моих полубогов.
Зато как непосредственен, как силен Гоголь и какой он художник! Одна его «Коляска» стоит двести тысяч рублей. Сплошной восторг и больше ничего. Это величайший русский писатель. В «Ревизоре» лучше всего сделан первый акт, в «Женитьбе» хуже всех III акт. Буду читать нашим вслух.
Когда Вы едете? С каким удовольствием я поехал бы теперь куда-нибудь в Биарриц, где играет музыка и где много женщин. Если бы не художник, то, право, я поехал бы Вам вдогонку. Деньги нашлись бы. Даю слово, что в будущем году, коли останусь жив и здрав, непременно побываю в Европе. Содрать бы мне только с дирекции тысячи три да кончить роман.
В Вашем книжном шкафу на Сумском вокзале нет ни «Сумерек», ни «Рассказов», и давно уже не было. А в Сумах, между тем, я модный литератор — живу близко. Если б Михаил Алексеевич прислал полсотни, то всё бы продано было.
По ночам ужасно воют собаки и не дают спать.
Мой «Леший» вытанцовывается.
Анне Ивановне, Насте и Боре мой сердечный привет. В эту ночь мне снилась m-lle Эмили. Почему? Не знаю.
Будьте счастливы и не забывайте меня в своих святых молитвах.
4 май.
Пишу Вам, дорогой Алексей Сергеевич, вернувшись с охоты: ловил раков. Погода чудесная. Всё поет, цветет, блещет красотой. Сад уж совсем зеленый, даже дубы распустились. Стволы яблонь, груш, вишен и слив выкрашены от червей в белую краску, цветут все эти древеса бело, отчего поразительно похожи на невест во время венчания: белые платья, белые цветы и такой невинный вид, точно им стыдно, что на них смотрят. Каждый день родятся миллиарды существ. Соловьи, бугаи, кукушки и прочие пернатые твари кричат без умолку день и ночь, им аккомпанируют лягушки. Каждый час дня и ночи имеет какую-либо свою особенность. Так, в девятом часу вечера стоит в саду буквально рев от майских жуков… Ночи лунные, дни яркие… Сего ради, настроение у меня хорошее, и если б не кашляющий художник и не комары, от которых не помогает даже рецептура Эльпе, то я был бы совершенным Потемкиным. Природа очень хорошее успокоительное средство. Она мирит, т. е. делает человека равнодушным. А на этом свете необходимо быть равнодушным. Только равнодушные люди способны ясно смотреть на вещи, быть справедливыми и работать — конечно, это относится только к умным и благородным людям; эгоисты же и пустые люди и без того достаточно равнодушны.
Вы пишете, что я обленился. Это не значит, что я стал ленивее, чем был. Работаю я теперь столько же, сколько работал 3—5 лет назад. Работать и иметь вид работающего человека в промежутки от 9 часов утра до обеда и от вечернего чая до сна вошло у меня в привычку, и в этом отношении я чиновник. Если же из моей работы не выходит по две повести в месяц или 10 тысяч годового дохода, то виновата не лень, а мои психико-органические свойства: для медицины я недостаточно люблю деньги, а для литературы во мне не хватает страсти и, стало быть, таланта. Во мне огонь горит ровно и вяло, без вспышек и треска, оттого-то не случается, чтобы я за одну ночь написал бы сразу листа три-четыре или, увлекшись работою, помешал бы себе лечь в постель, когда хочется спать; не совершаю я поэтому ни выдающихся глупостей, ни заметных умностей. Я боюсь, что в этом отношении я очень похож на Гончарова, которого я не люблю и который выше меня талантом на 10 голов. Страсти мало; прибавьте к этому и такого рода психопатию: ни с того ни с сего, вот уже два года, я разлюбил видеть свои произведения в печати, оравнодушел к рецензиям, к разговорам о литературе, к сплетням, успехам, неуспехам, к большому гонорару — одним словом, стал дурак дураком. В душе какой-то застой. Объясняю это застоем в своей личной жизни. Я не разочарован, не утомился, не хандрю, а просто стало вдруг всё как-то менее интересно. Надо подсыпать под себя пороху.
У меня, можете себе представить, готов первый акт «Лешего». Вышло ничего себе, хотя и длинно, Чувствую себя гораздо сильнее, чем в то время, когда писал «Иванова». К началу июня пьеса будет готова. Берегись, дирекция! Пять тысяч мои. Пьеса ужасно странная, и мне удивительно, что из-под моего пера выходят такие странные вещи. Только боюсь, что цензура не пропустит. Пишу и роман, который мне больше симпатичен и ближе к сердцу, чем «Леший», где мне приходится хитрить и ломать дурака. Вчера вечером вспомнил, что я обещал Варламову написать для него водевиль. Сегодня написал и уж послал. Видите, какая у меня молотьба идет! А Вы пишете: обленился.
Наконец-то Вы обратили внимание на Соломона. Когда я говорил Вам о нем, Вы всякий раз как-то равнодушно поддакивали. По моему мнению, «Экклезиаст» подал мысль Гёте написать «Фауста».
Мне чрезвычайно понравился тон Вашего письма о Лихачеве. По-моему, это письмо может служить образцом для всякого рода полемики.
Был я в Сумах в театре и смотрел «Вторую молодость». Актеры были в таких штанах и играли в таких гостиных, что вместо «Второй молодости» получилась «Лакейская». В последнем акте за сценою били в барабан. Будут ставить «Татьяну Репину» и «Иванова». Схожу. Воображаю, каков будет Адашев!
Пришлите мне мою «Татьяну Репину», если она уж вышла из печати.
Брат пишет, что он замучился со своей пьесой. Я очень рад. Пусть помучится. Он ужасно снисходительно смотрел в театре «Т<атьяну> Репину» и моего «Иванова», а в антрактах пил коньяк и милостиво критиковал. Все судят о пьесах таким тоном, как будто их очень легко писать. Того не знают, что хорошую пьесу написать трудно, писать же плохую пьесу вдвое трудней и жутко. Я хотел бы, чтобы вся публика слилась в одного человека и написала пьесу и чтобы я и Вы, сидя в ложе «Лит<ера> И», эту пьесу ошикали.
Александр страдает от изобилия переделок. Он очень неопытен. Боюсь, что у него много фальшивых эффектов, что он воюет с ними и изнывает в бесплодной борьбе.
Привезите мне из-за границы запрещенных книжек и газет. Если б не живописец, то я поехал бы с Вами.
Бог делает умно: взял на тот свет Толстого и Салтыкова и таким образом помирил то, что нам казалось непримиримым. Теперь оба гниют, и оба одинаково равнодушны. Я слышу, как радуются смерти Толстого, и мне эта радость представляется большим зверством. Не верю я в будущее тех христиан, которые, ненавидя жандармов, в то же время приветствуют чужую смерть и в смерти видят ангела-избавителя. Вы не можете себе представить, до чего выходит противно, когда этой смерти радуются женщины.
Когда Вы вернетесь из-за границы? Куда потом поедете?
Неужели я до самой осени буду сидеть на берегу Псла? О, это ужасно! Ведь весна недолго будет продолжаться.
Ленский зовет меня ехать с ним на гастроли в Тифлис. Поехал бы, коли б не живописец, дела которого не блестящи.
Скажите Анне Ивановне, что я ей от всего сердца желаю самого веселого путешествия.
Если будете играть в рулетку, то поставьте за меня на мое счастье 25 франков.
Ну, дай бог Вам здоровья и всего хорошего.
6 май. Г. Сумы, усадьба Линтваревой.
Милый Жан, пишу Вам из лона природы под аккомпанемент птичек певчих, кричащих у меня под окном. Давно уж собирался перекинуться с Вами словечком, да всё подходящего времени не было. Живу я по-прошлогоднему, ни лучше, ни хуже. Впрочем, прошлогоднее житье было много привлекательнее, ибо Псел имел для меня прелесть новизны, чего не имеет теперь; к тому же еще со мною живет мой больной художник, без умолку кашляющий и наводящий на меня уныние неопределенностью своего будущего. Он болен серьезно, и бывают минуты, когда я искренно горюю, что я медик, а не невежда.
Ну, как Вы, приятель, живете? Что нового? Как идут Ваши театральные затеи? Написали ли что-нибудь новое? Если да, то что именно? Не ленитесь, голубчик, и не поддавайтесь унынию, а валяйте во все лопатки и повести, и рассказы, и драмы, невзирая ни на что и ни на кого.
Если Вы летом напишете драму, то не пожелаете ли поставить ее на сцене Малого театра в Москве? Если да, то прошу распоряжаться мною, буде понадобится Вам уполномоченный. Я знаком с некоторыми артистами, с Ленским например. Мы с ним приятели и знакомы семейно. Если понадобится, чтоб он прочел Вашу пьесу, то мы прочтем вместе в самый короткий срок.
Ах, Жан, отчего мы не в Париже, волк нас заешь? Какого лешего мы сиднем сидим на одном месте? Ах, Жан, Жан!
Я пишу помалости. Кое-что нацарапал и довольно-таки ценное (с материальной стороны). Осенью привезу в Питер продавать. Подумываю грешным делом соорудить на лоне природы и драмищу. Кстати, капитан. На днях я вспомнил, что зимою мною было дано обещание Варламову переделать один из моих рассказов в пьесу. Вспомнил, сел и переделал довольно-таки плохо. Из рассказа на старую, заезженную тему получилась старая и плоская шутка. Называется она «Трагик поневоле». Послал я ее в цензуру с просьбой выдать цензурованный экземпляр Базарову для литографии. Коли увидите Базарова, то скажите ему об этом или даже сообщите ему о сем письменно. Я бы и сам написал, да незнаком с ним. (Отдал ли он за «Иванова» в Общество вспомоществования) сцен<ическим> деятелям?)
Отчего бы Вам не приехать к нам?
В Сумах есть театр. Актеры собираются поставить 16 пьес из новейшего репертуара, не говоря уж о старом. Видел я «Вторую молодость». Сапожники.
Идут ли в провинции Ваши «Гг. театралы»? Должны идти, ибо провинция, особливо любительская, любит вещи одноактные и притом длинные.
Я выбран в члены комитета Общ<ества> драматических писателей. Был уже на двух заседаниях, охранял авторские права и подписывал бумаги. Занятно. Даже очень занятно. Про дела Общества я одно только могу сказать: слава богу,
Мои Вам кланяются, а я жду от Вас письма. Читал, что в Арт<истическом> кружке артисты играли «На горах Кавк<аза>», как сапожники; вспомнил Вас и подосадовал, что Вам приходится иметь дело с сапожниками. Сапожники хорошие и полезные люди, но если они лезут в литературу и на сцену, то дело плохо.
Будьте здравы и небесами хранимы. Желаю всего, всего хорошего.
Почтение Вашей жене.
7 май.
Я прочел «Ученика» Бурже в Вашем изложении и в русском переводе («Сев<ерный> вестник»). Дело мне представляется в таком виде. Бурже талантливый, очень умный и образованный человек. Он так полно знаком с методом естественных наук и так его прочувствовал, как будто хорошо учился на естественном или медицинском факультете. Он не чужой в той области, где берется хозяйничать, — заслуга, которой не знают русские писатели, ни новые, ни старые. Что же касается книжной, ученой психологии, то он ее так же плохо знает, как лучшие из психологов. Знать ее всё равно, что не знать, так как она не наука, а фикция, нечто вроде алхимии, которую пора уже сдать в архив. Поэтому говорить о Бурже как о хорошем или плохом психологе я не стану. Роман интересен. Прочел я его и понял, почему он так занял Вас. Умно, интересно, местами остроумно, отчасти фантастично… Если говорить о его недостатках, то главный из них — это претенциозный поход против материалистического направления. Подобных походов я, простите, не понимаю. Они никогда ничем не оканчиваются и вносят в область мысли только ненужную путаницу. Против кого поход и зачем? Где враг и в чем его опасная сторона? Прежде всего, материалистическое направление — не школа и не направление в узком газетном смысле; оно не есть нечто случайное, преходящее; оно необходимо и неизбежно и не во власти человека. Всё, что живет на земле, материалистично по необходимости. В животных, в дикарях, в московских купцах всё высшее, неживотное обусловлено бессознательным инстинктом, всё же остальное материалистично в них, и, конечно, не по их воле. Существа высшего порядка, мыслящие люди — материалисты тоже по необходимости. Они ищут истину в материи, ибо искать ее больше им негде, так как видят, слышат и ощущают они одну только материю. По необходимости они могут искать истину только там, где пригодны их микроскопы, зонды, ножи… Воспретить человеку материалистическое направление равносильно запрещению искать истину. Вне материи нет ни опыта, ни знаний, значит, нет и истины. Быть может, дурно, что г. Сикст, как может показаться, сует свой нос в чужую область, имеет дерзость изучать внутреннего человека, исходя из учения о клеточке? Но чем он виноват, что психические явления поразительно похожи на физические, что не разберешь, где начинаются первые и кончаются вторые? Я думаю, что, когда вскрываешь труп, даже у самого заядлого спиритуалиста необходимо явится вопрос: где тут душа? А если знаешь, как велико сходство между телесными и душевными болезнями, и когда знаешь, что те и другие болезни лечатся одними и теми же лекарствами, поневоле захочешь не отделять душу от тела.
Что касается «психологических опытов», прививок детям пороков и самой фигуры Сикста, то всё это донельзя утрировано.
Спиритуалисты — это не ученое, а почетное звание. Они не нужны как ученые. Во всем же, что они делают, и чего добиваются, они такие же материалисты по необходимости, как и сам Сикст. Если, что невозможно, они победят материалистов и сотрут их с лица земли, то этой одной победой они явят себя величайшими материалистами, так как разрушат целый культ, почти религию.
Говорить о вреде и опасности матер<иалистического> направления, а тем паче воевать против него, по меньшей мере преждевременно. У нас нет достаточно данных для состава обвинения. Теорий и предположений много, но фактов нет, и вся наша антипатия не идет дальше фантастического жупела. Жупел противен купчихам, а почему? неизвестно. Попы ссылаются на неверие, разврат и проч. Неверия нет. Во что-нибудь да верят, хотя бы и тот же Сикст. Что же касается разврата, то за утонченных развратников, блудников и пьяниц слывут не Сиксты и не Менделеевы, а поэты, аббаты и особы, исправно посещающие посольские церкви.
Одним словом, поход Бурже мне непонятен. Если бы Бурже, идучи в поход, одновременно потрудился указать материалистам на бесплотного бога в небе, и указать так, чтобы его увидели, тогда бы другое дело, я понял бы его экскурсию.
Простите за философию. Еду на почту. Поклон всем Вашим, а Вы будьте здоровы.
8 май. Сумы, усадьба Линтваревой.
Лжедраматург, которому мешают спать мои лавры!
Начну с Николая. У него хронический легочный процесс — болезнь, не поддающаяся излечению. Бывают при этой болезни временные улучшения, ухудшения и in statu[21], и вопрос должен ставиться так: как долго будет продолжаться процесс? Но не так: когда выздоровеет? Николай бодрее, чем был. Он ходит по двору, ест и исправно скрипит на мать. Капризник и привередник ужасный.
Привезли мы его в первом классе и пока ни в чем ему не отказываем. Получает всё, что хочет и что нужно. Зовут его все генералом, и, кажется, он сам верит в то, что он генерал. Мощи.
Ты спрашиваешь, чем ты можешь помочь Николаю. Помогай, чем хочешь. Самая лучшая помощь — это денежная. Не будь денег, Николай валялся бы теперь где-нибудь в больнице для чернорабочих. Стало быть, главное деньги. Если же денег у тебя нет, то на нет и суда нет. К тому же деньги нужны большие, и 5—10 рублями не отделаешься.
Я уже писал тебе раз из Сум. Между прочим, я просил тебя выслать мне «Новороссийск<ий> телеграф». Теперь, не в службу, а в дружбу, я просил бы тебя выслать мне киевских газет с 1-го мая по 15. Сначала вышли с 1-го по 7-е, потом с 7-го по 15. Заказною бандеролью. Больше я беспокоить тебя не буду.
Теперь о твоей пьесе. Ты задался целью изобразить неноющего человека и испужался. Задача представляется мне ясной. Не ноет только тот, кто равнодушен. Равнодушны же или философы, или мелкие, эгоистические натуры. К последним должно отнестись отрицательно, а к первым положительно. Конечно, о тех равнодушных тупицах, которым не причиняет боли даже прижигание раскаленным железом, не может быть и речи. Если же под неноющим ты разумеешь человека неравнодушного к окружающей жизни и бодро и терпеливо сносящего удары судьбы и с надеждою взирающего на будущее, то и тут задача ясна. Множество переделок не должно смущать тебя, ибо чем мозаичнее работа, тем лучше. От этого характеры в пьесе только выиграют. Главное, берегись личного элемента. Пьеса никуда не будет годиться, если все действующие лица будут похожи на тебя. В этом отношении твоя «Копилка» безобразна и возбуждает чувство досады. К чему Наташа, Коля, Тося? Точно вне тебя нет жизни?! И кому интересно знать мою и твою жизнь, мои и твои мысли? Людям давай людей, а не самого себя.
Берегись изысканного языка. Язык должен быть прост и изящен. Лакеи должны говорить просто, без пущай и без теперича. Отставные капитаны с красными носами, пьющие репортеры, голодающие писатели, чахоточные жены-труженицы, честные молодые люди без единого пятнышка, возвышенные девицы, добродушные няни — всё это было уж описано и должно быть объезжаемо, как яма. Еще один совет: сходи раза три в театр и присмотрись к сцене. Сравнишь, а это важно. Первый акт может тянуться хоть целый час, но остальные не дольше 30 минут. Гвоздь пьесы — III акт, но не настолько гвоздь, чтоб убить последний акт. В конце концов памятуй о цензуре. Строга и осторожна.
Для пьес я рекомендовал бы тебе избрать псевдоним: Хрущов, Серебряков, что-нибудь вроде. Удобнее для тебя, и в провинции со мной путать не будут, да и кстати избежишь сравнения со мною, которое мне донельзя противно. Ты сам по себе, а я сам по себе, но людям до этого нет дела, им не терпится. Если пьеса твоя будет хороша, мне достанется; если плоха, тебе достанется.
Не торопись ни с цензурой, ни с постановкой. Если не удастся поставить на казенной сцене, то поставим у Корша. Ставить нужно не раньше ноября.
Если я успею написать что-нибудь для сцены, то это будет кстати: понесешь свою пьесу вместе с моей. Меня в цензуре знают и поэтому не задержат. Мои пьесы обыкновенно не держат долее 3—5 дней, а пьесы случайные застревают на целые месяцы.
Капитанам Кукам и Н<аталье> А<лександровне> мой привет из глубины сердца. Тебе желаю здравия и души спасения.
14 май. Лука.
Наше Вам почтение, милый Алексей Николаевич! Как живете-можете? Что нового? Как Ваше здоровье? Каждый день всё собираюсь задать Вам сии вопросы, да всё некогда: то лень, то раков ловлю, то задумываюсь над своим больным художником, то чернила высыхают от жары, которая здесь давно уже наступила и обещает стоять долго, долго… Комаров видимо-невидимо, кусаются, подлецы, больно и мешают жить. Лука вся давно уже позеленела, сирень и черемуха цветут и распространяют благоухание, берега Псла трогательны и ласковы до сантиментальности, ночи теплые, чудные, соловьев пропасть, Линтваревы все пополнели и стали еще добрей, чем были в прошлом году. Жить можно, и если бы не кашляющий художник, то я был бы совсем доволен. Пожил бы до июня на Луке, а потом в Париж к француженкам, а из Парижа в Тифлис к грузинкам и этак бы канителил до самой осени, пока бы не обнищал совершенно. Деньги, заработанные «Ивановым» и книжками, у меня уже на исходе. Не обойтись без аванса. Заберу во всех редакциях аванс, прожгу его и потом, воздев очи к небу, стану взывать: «Боже Авраама, Исаака и Иакова, поразивый Голиафа, пятью хлебами насытивый пять тысящ, вонми гласу моления моего, разверзи землю и поглоти кредиторов моих; тебе же есть слава, честь и поклонение, отцу и сыну и святому духу, аминь».
Скучновато без Вас; не с кем мне поговорить и некого послушать. Молодежь склонна больше к спорам и дебатам, а я ленив для разговорных турниров; мне больше по сердцу речи покойные. Вообще говоря, скучно жить в деревне без людей, к которым привыкло сердце. Если б я женился на Сибиряковой, то купил бы громадное имение, которое отдал бы в распоряжение тех десяти человек, которых люблю. Но так как на Сибиряковой я не женюсь и 200 тысяч никогда не выиграю, то и приходится мириться со своей судьбой и жить мечтами.
Неужели Вы не поедете на юг? А как бы мы проехались в Полтавскую губ<ернию> к Смагиным! Коляска покойная, лошади очень сносные, дорога дивная, люди прекрасные во всех отношениях. Я готов отказаться от многого, чтобы только вместе с Вами прокатиться в Украину и чтобы Вы воочию убедились, что Хохландия в самом деле заслуживает внимания хороших поэтов. У Вас на севере, небось, холод, дожди, серое небо… бррр!
Обещал ко мне приехать Свободин. Хорошо, если не обманет. У меня теперь большое помещение. Я нанял два флигеля.
Жоржик вернулся и уже услаждает нас музыкой. Скоро к нам приедет виолончелист, очень хороший. Дуэты будут славные.
Мне жаль Салтыкова. Это была крепкая, сильная голова. Тот сволочный дух, который живет в мелком, измошенничавшемся душевно русском интеллигенте среднего пошиба, потерял в нем своего самого упрямого и назойливого врага. Обличать умеет каждый газетчик, издеваться умеет и Буренин, но открыто презирать умел один только Салтыков. Две трети читателей не любили его, но верили ему все. Никто не сомневался в искренности его презрения.
Напишите мне, дорогой мой, письмо. Я люблю Ваш почерк; когда я вижу его на бумаге, мне становится весело. К тому же, не скрою от Вас, мне льстит, что я переписываюсь с Вами. Ваши и суворинские письма я берегу и завещаю их внукам: пусть сукины сыны читают и ведают дела давно минувшие… Я запечатаю все письма и завещаю распечатать их через 50 лет, à la Гаевский, так что гончаровская заповедь, напечатанная в «Вестнике Европы», нарушена не будет, хотя я и не понимаю, почему ее нарушать нельзя. Напишите мне о Вашем здоровье.
Жан Щеглов написал драму. А я гуляючи отмахал комедию. Зададим мы работу Литературному комитету!
В ноябре привезу в Питер продавать свой роман. Дешевле как по 250 за лист не уступлю. Продам и уеду за границу, где, à la Худеков, задам банкет Лиге патриотов и угощу завтраком дон Карлоса, о чем, конечно, будет в газетах специальная телеграмма.
Сердечный привет Вашим и Анне Михайловне. Последнее заседание Комитета прошло у нас очень мирно и благополучно. Дела Общества, по-моему, идут превосходно. На конверте я не буду писать «его высокоблагородию»; разрешите мне это удовольствие. Вы для меня не высокоблагородие, а светлость. Мои все Вам кланяются и шлют пожелания. Пишите.
14 май.
Спасибо, получил свою «Татьяну Репину». Бумага очень хорошая. Фамилию свою я в корректуре зачеркнул, и мне непонятно, как это она уцелела. Зачеркнул, т. е. исправил, я и многие опечатки, к<ото>рые тоже уцелели. Впрочем, всё это вздор. Для большей иллюзии следовало бы напечатать на обложке не Петербург, a Leipzig.
Мой живописец никогда не выздоровеет. У него чахотка. Вопрос поставлен так: как долго будет продолжаться болезнь? А при такой постановке, согласитесь, оставлять его нельзя. К тому же, если бы я уехал, то семья осталась бы в тяжелом положении, которое Вы можете себе представить, если вообразите себе группу: мать, сестра и ежеминутно кашляющий, брюзжащий и неугомонно командующий художник. Без меня им оставаться нельзя <…>[22]
Щеглов мне не конкурент. Я не знаю его драмы, но предчувствую, что в своих двух первых актах я сделал в 10 раз больше, чем он во всех своих пяти. Его пьеса может иметь больший успех, чем моя, но такой конкуренции я не боюсь. Говорю Вам сие, чтобы показать, как я доволен своей работой. Пьеса вышла скучная, мозаичная, но все-таки она дает мне впечатление труда. Вылились у меня лица положительно новые; нет во всей пьесе ни одного лакея, ни одного вводного комического лица, ни одной вдовушки. Всех действ<ующих> лиц восемь, и из них только три эпизодические. Вообще я старался избегать лишнего, и это мне, кажется, удалось. Одним словом, умный мальчик, что и говорить. Если цензура не хлопнет по шапке, то Вам предстоит вкусить осенью такое наслаждение, какого Вы не испытаете, даже стоя на вершине Эйфелевой башни и глядя вниз на Париж. Скажите Буренину, что билета я ему опять не дам, а Бежецкому скажите, что опять он может не быть на моей пьесе, сколько ему угодно. Если же цензура хлопнет по шапке, то так тому и быть, подождем будущего лета и напишем новую пьесу, а Буренину все-таки билета не дам.
Ваш ученый Эльпе рекомендует пить стакан молока в продолжение пяти минут. Как это удобно для работающего человека. <…>[23] Мудрят наши ученые гуси! В ноябре приеду в Питер продавать с аукциона свой роман. Продам и уеду в Пиренеи.
Свободны обещал ко мне приехать. Опять ужаснется, что я не читал Лессинга.
Конец в новом романе Бурже мне не нравится. Можно было бы лучше сделать. Это не конец умного романа, а шлейф, оторванный от Габорио и приколотый к умному роману булавками. Правосудие, «официальное бесстрастие» судей и прочее — всё это перестало уже трогать. Сикст, читающий «Отче наш», умилит Евгения Кочетова, но мне досадно. Коли нужно смело говорить правду от начала до конца, то такой фанатик ученый, как Сикст, прочитав «Отче наш», должен затем вскочить и, подобно Галилею, воскликнуть: «А все-таки земля вертится!» Та глава, где Шарлотта приходит отдаться, великолепно сделана и трогает.
Вы интересуетесь знать, продолжает ли Вас ненавидеть докторша. Увы! Она пополнела и сильно смирилась, что мне чрезвычайно не нравится. Женщин-врачей осталось на земле немного. Они переводятся и вымирают, как зубры в Беловежской пустыни. Одни гибнут от чахотки, другие впадают в мистицизм, третьи выходят замуж за вдовых эскадронных командиров, четвертые крепятся, но уж заметно падают духом. Вероятно, на земле быстро вымирали первые портные, первые астрологи… Вообще тяжело живется тем, кто имеет дерзость первый вступить на незнакомую дорогу. Авангарду всегда плохо.
Как Евгения Константиновна? Небось, Алексей Алексеевич трусит? Помогай им бог, дело хорошее. Кланяйтесь.
В деревне дифтерит. Ловлю раков. Со мной вместе ловит сапожник Мишка, лет 12—13, ужасный брехун.
Будьте здоровы и счастливы 1000 раз.
15 май.
Если Вы еще не уехали за границу, отвечаю на Ваше письмо о Бурже. Буду краток. Вы пишете между прочим: «Пускай наука о материи идет своим чередом, но пусть также остается что-нибудь такое, где можно укрыться от этой сплошной материи». Наука о материи идет своим чередом, и те места, где можно укрыться от сплошной материи, тоже существуют своим чередом, и, кажется, никто не посягает на них. Если кому и достается, то только естественным наукам, но не святым местам, куда прячутся от этих наук. В моем письме вопрос поставлен правильнее и безобиднее, чем в Вашем, и я ближе к «жизни духа», чем Вы. Вы говорите о праве тех или других знаний на существование, я же говорю не о праве, а о мире. Я хочу, чтобы люди не видели войны там, где ее нет. Знания всегда пребывали в мире. И анатомия, и изящная словесность имеют одинаково знатное происхождение, одни и те же цели, одного и того же врага — чёрта, и воевать им положительно не из-за чего. Борьбы за существование у них нет. Если человек знает учение о кровообращении, то он богат; если к тому же выучивает еще историю религии и романс «Я помню чудное мгновение», то становится не беднее, а богаче, — стало быть, мы имеем дело только с плюсами. Потому-то гении никогда не воевали, и в Гёте рядом с поэтом прекрасно уживался естественник.
Воюют же не знания, не поэзия с анатомией, а заблуждения, т. е. люди. Когда человек не понимает, то чувствует в себе разлад; причин этого разлада он ищет не в себе самом, как бы нужно было, а вне себя, отсюда и война с тем, чего он не понимает. Во все средние века алхимия постепенно, естественным мирным порядком культивировалась в химию, астрология — в астрономию; монахи не понимали, видели войну и воевали сами. Таким же воюющим испанским монахом был в шестидес<ятых> годах наш Писарев.
Воюет и Бурже. Вы говорите, что он не воюет, а я говорю, что воюет. Представьте, что его роман попадает в руки человека, имеющего детей на естественном факультете, или в руки архиерея, ищущего сюжета для воскресной проповеди. Будет ли что-нибудь похожее на мир в полученном эффекте? Нет. Представьте, что роман попал на глаза анатому или физиологу и т. д. Ни в чью душу не повеет от него миром, знающих он раздражит, а не знающих наградит ложными представлениями — и только.
Вы, быть может, скажете, что он воюет не с сущностью, а с уклонениями от нормы. Согласен, с уклонениями от нормы должен воевать всякий писатель, но зачем компрометировать самую сущность? Сикст орел, но Бурже сделал из него карикатуру. «Психологические опыты» — клевета на человека и на науку. Неужели, если бы я написал роман, где у меня анатом ради науки вскрывает свою живую жену и грудных детей или ученая докторша едет на Нил и с научною целью совокупляется с крокодилом и с гремучей змеей, — то неужели бы этот роман не был клеветой? А ведь я бы мог интересно написать и умно.
Бурже увлекателен для русского читателя, как гроза после засухи, и это понятно. Читатель увидел в романе героев и автора, которые умнее его, и жизнь, которая богаче его жизни; русские же беллетристы глупее читателя, герои их бледны и ничтожны, третируемая ими жизнь скудна и неинтересна. Русский писатель живет в водосточной трубе, ест мокриц, любит халд и прачек, не знает он ни истории, ни географии, ни естественных наук, ни религии родной страны, ни администрации, ни судопроизводства… одним словом, чёрта лысого не знает. В сравнении с Бурже он гусь лапчатый и больше ничего. Понятно, почему Бурже должен нравиться, но из этого все-таки не следует, что Сикст прав, когда читает «Отче наш», или что он правдив в это время.
Ну, больше не стану надоедать Вам с Бурже. Что касается Вашего таланта передавать в компактной форме такие романы, как «Disciple», то я читал и радовался за Вас. Очень хорошо. Вы отлично справились с философскою и ученою частью романа, и я не знал, что Вы это умеете. У меня бы всё перепуталось и получилось бы еще длиннее, чем у Бурже.
Мне скучно. Плещеев у меня не будет, а хорошо, если бы приехал. Он очень хороший старик.
Скоро я пришлю Вам письмо, написанное по-французски и по-немецки. Поклон Анне Ивановне, Насте и Боре.
Счастливого Вам путешествия.
18 май, г. Сумы.
Недели две тому назад мною послана в цензуру и, вероятно, уже разрешена новая одноактная пьеска «Трагик поневоле (Из дачной жизни)», шутка. Если можно вносить в каталог пьесы, еще не побывавшие в цензуре, то, чтобы мне еще раз не беспокоить Вас этим летом, кстати уж заодно внесите и мою пьесу «Леший, комедия в 4-х действиях», которая осенью пойдет на казенной сцене. Затем, пожелав Вам всего хорошего, имею честь пребыть с искренним к Вам уважением
22 май, г. Сумы (Харьк. губ.).
Здравствуйте, Николай Александрович, сколько зим, сколько лет! Давно уж я не писал Вам и не получал от Вас писем. Причины моего молчания кроются в постоянстве моего характера: я всегда одинаково и неизменно ленив, и всегда моя голова занята каким-нибудь обстоятельством; Вы же молчите, потому что Вы считаетесь визитами и ждете, когда я Вам напишу.
Живу я там же, где жил в прошлом году. Адрес мой краток: г. Сумы. Не ездил я никуда и, вероятно, до осени никуда не поеду, так как на руках у меня Николай, больной чахоткою и тающий от этой болезни. Дела его плохи, значит, плохи и мои дела, и Вы можете себе представить мое положение. Распространяться не стану.
В феврале у меня было около 1500 рублей. Я мечтал, что проживу всё лето до октября вольно и безбедно, объезжу весь свет вдоль и поперек и не буду работать. Вольно я еще не жил, и никуда я еще не ездил, а осталось у меня из полторы тысячи только 340 руб.
Я помаленьку работаю. Пишу маленькие рассказы, которые соединю воедино нумерацией, дам им общее заглавие и напечатаю в «Вестнике Европы». Хочу сразу получить денег побольше. Думал написать комедию, но пока сделал только два акта, надоело, и я бросил. Да не тем голова занята. Обстановка у меня теперь совсем не писательская, а лазаретная.
Что поделывает Билибин? Я слышал, что он работает много для сцены. Это хорошо, хотя быть хорошим фельетонистом гораздо выгоднее, чем быть отличным водевилистом. Выгоднее, покойнее и солиднее.
Я читал, что в Питере жарко. У нас тоже вся весна была жаркая. В тени больше 30°. Купаемся поневоле два раза в день и спим ночью под простынями при открытых окнах. Дождей нет, земля высохла, листья на деревьях вялы, редиска червивая; вообще червей, моли и тли много, появилась вся эта гадость рано, и надо думать, судя по всему этому, что урожая не будет. Комары замучили.
Ездили Вы на Валаам? Если б художник был здоров, я поехал бы на Кавказ или в Париж; из Парижа писал бы юмористические фельетоны. Мне кажется, что когда я заживу по-человечески, т. е. когда буду иметь свой угол, свою, а не чужую жену, когда, одним словом, буду свободен от суеты и дрязг, то опять примусь за юмористику, которая мне даже снится. Мне всё снится, что я юмористические рассказы пишу. В голове кишат темы, как рыба в плесе.
Вы живете теперь в Ивановском? Сюда я и адресуюсь.
Поклон мой Прасковье Никифоровне и Феде.
Будьте здоровы и не забывайте Вашего
31 май.
Живу я, милый российский Сарду, не в Париже и не в Константинополе, а, как Вы верно изволили заметить на конверте Вашего письма, в г. Сумах, в усадьбе г-жи Линтваревой. Рад бы удрать в Париж и взгляпуть с высоты Эйфелевой башни на вселенную, но — увы! — я скован по рукам и ногам и не имею права двинуться с места ни на один шаг. У меня болен чахоткою мой брат-художник, который живет теперь со мной.
Погода великолепная. Тепло, птицы поют, крокодилы квакают. Псел широк и величественен, как генеральский кучер. Но благодаря вышеписанному обстоятельству живется скучно и серо. Спасибо добрым людям — навещают меня и делят со мною скуку, иначе пришлось бы плохо. Гостил у меня дней шесть Суворин, сегодня приедет Свободии, бывают соседи — день идет за днем, разговор за разговором, ан глядь — уж и весны нет, июнь на носу.
Работаю, хотя и не усердно. Потягивает меня к работе, но только не к литературной, которая приелась мне. Пишу роман. Кое-что как будто выходит; быстро писать не умею, тяну через час по столовой ложке и оттого не знаю, когда Вы будете иметь удовольствие в сотый раз убедиться, что я не такой великий человек, как вещал за обедом Соковнин. Копчу я роман через 2—3 года.
Начал было я комедию, но написал два акта и бросил. Скучно выходит. Нет ничего скучнее скучных пьес, а я теперь, кажется, способен писать только скучно, так уж лучше бросить.
Ваше томление я понимаю. Оно пройдет, и пьеса будет написана Вами во благовремении. Ваше «Без коромысла и утюга» шло недавно в Одессе. Стало быть, напрасно Вы отзываетесь презрительно о сией пьесе. Всё хорошо. Поймите раз навсегда, что драматургия — Ваша профессия, что Вам приходится писать ежегодно по одной, по две пьесы, что поэтому поневоле Вы не можете писать одни только шедевры. На десяток пьес должно приходиться семь неважных — таков удел всякой профессии. Поймите сие, и Вам станет понятно, что всё хорошо и всё слава богу.
Вы хотите, чтобы я повлиял на Жана Щеглова и вернул его на путь беллетристики. В своих письмах я всякий раз усердно жую его, но все мои жидкие сентенции, как волны об утес, разбиваются в брызги, наталкиваясь на страсть. Страсть выбивается только страстью, а сентенциями да логикой ничего не поделаешь. Самое лучшее — оставить Жана в покое и ждать, когда в нем перекипит театральная бурда и сам он естественным порядком придет к норме.
Перед выездом из Москвы заседал я как новоиспеченный член в комитете Общества драмат<ических> писателей. Вынес такое впечатление: дела Общества идут превосходно.
Если верить газетам, то у Вас на севере теперь холодно. А у нас жарко.
Если не лень и если Вы еще не женились на рябой бабе, бьющей Вас и мешающей Вам писать, то пишите мне.
Как Вы насчет спиритуозов? Придерживаетесь или отрицаете?
Ну, будьте здоровы и счастливы. Моя фамилия благодарит Вас за поклон и тоже кланяется.
Если брату станет полегче, то уеду на Кавказ.
4 июнь 89 г.
Привет Вам, милый доктор! Не велите казнить за молчание, а велите слово вымолвить. Не писал я Вам так долго по весьма уважительным причинам: во-1-х) не знал точно, где вы, в Москве или на Кавказе; во-2-х) сам собирался с сестрою поехать на Кавказ; в-3-х) каждый день ждал, когда Николай соберется, наконец, написать Вам обещанное curriculum vitae[24]. Да и к тому же ужасно скучно и лень писать, когда знаешь, что не напишешь ничего хорошего и веселого. Дела художника плохи. Дни стоят жаркие, молока пьет он много, но t° прежняя, вес тела с каждым днем уменьшается. Кашель не дает покою. В первый месяц дачного жития он (не кашель, а художник) половину дня проводил на воздухе, теперь же упрямо лежит в комнате, выходит на полчаса, да и то неохотно, лениво; часто спит и во сие бредит; предпочитает дремать в сидячем положении, а не в лежачем, так как последнее со второй половины мая стало обусловливать кашель… Аппетит сносный. Даю ipec., хинин, atrop. и проч.
Одним словом, позвольте мне не продолжать. Кроме уныния, ничего я не могу нагнать на Вас. Как Вы живете? Что поделываете? Существует ли «клуб благополучных идиотов»? Много ли в Кисловодске хорошеньких женщин? Есть ли театр? Вообще, как проводите лето? Напишите мне. Когда нет курицы, то довольствуются одним только бульоном; когда нельзя ехать на Кавказ, можно утолять слегка жажду письмами с Кавказа. Вы обещаете прислать мне целую поэму. Ладно. Я отвечу Вам повестью.
Быть может, я приеду в Кисловодск, но не раньше августа. Понятно, почему. А если приеду, то непременно напишу 3-хактную пьесу для Корша. Начал было я писать большую пьесу для казны, написал два акта и бросил. Не пишется. А надо бы кончить, ибо пьеса уже обещана в бенефис Свободину и Ленскому и о ней протрещали во всех газетах.
У меня наступил «сезон гостей». Неделю гостил Суворин; сейчас гостит Свободин; завтра приедут из Москвы виолончелист и еще кто-нибудь. Вообще, если бы не кашель в соседней комнате, то, пожалуй, жилось бы не скучно. Когда я вырасту большой и буду иметь собственную дачу, то построю три флигеля специально для гостей обоего пола. Я люблю шум больше, чем гонорар.
Опять о художнике. Когда я вез его из Москвы, на полдороге поднялась у него рвота. Рвота бывает и теперь. Еще одна подробность, более значительная: появились симптомы, указующие на заболевание гортани. Это уж совсем плохо, так как в горловых болезнях я швах и, кажется, во всем уезде нет ни единого ларингоскопа. Не порекомендуете ли Вы каких-нибудь вдыханий? Один туземный лекарь настойчиво рекомендует мне креозот.
У нас засуха. Дождей нет, хлеб плохой, фрукты съедены червями. Будет сплошной неурожай. Рыба ловится плохо.
Художник каждый день говорит о Вас и каждый день берет у меня почтовую бумагу, чтобы написать Вам. Скуки ради завел он себе котенка и забавляется им, как маленький. Грунтует циферблат на стенных часах, хочет писать на них женскую головку.
Моя фамилия кланяется и еще раз шлет Вам свое спасибо. Иду сейчас к Николаю и засажу его писать. Его письмо пошлю отдельно.
Жду поэмы, а пока крепко жму Вам руку, желаю побольше практики, побольше романов с красивейшими из кисловодских гурий и пребываю сердечно преданный
Мой адрес: г. Сумы.
9 июнь.
Нашли же Вы, наконец, дачу? Где? А пора бы уж найти, ибо через три дня солнце начнет уже клониться к зиме. Если дача в Тульской губ., то ко мне на Псел рукой подать. Приезжайте ради создателя. Мы поедем, куда Вам угодно и на чем угодно. В Полтавской губ<ернии> уже знают, что Вы туда приедете со мной.
Я положительно не могу жить без гостей. Когда я один, мне почему-то становится страшно, точно я среди великого океана солистом плыву на утлой ладье. Неделю тому назад приехал ко мне Свободин с своим девятилетним сынишкой, очень милым и симпатичным, неугомонно философствующим мальчиком. О Лессинге и гамбургской драматургии — ни полслова. Зоненштейн, к великому моему удивлению и удовольствию, сбросил с себя маску «образованного» актера и дурачился, как мальчик. Он пел, кривлялся, ловил раков во фраке, пил и вообще вел себя так, как будто не читал Лессинга. Вчера он уехал в Петербург, но с Ворожбы вернулся назад и теперь гуляет по саду.
Прочел я письмо Александра, которое Вы прислали мне. Чувствую сильное искушение раскритиковать это удивительное письмо, но кладу печать на уста свои, чтобы не сказать чего-нибудь такого, что для Вас совсем неинтересно. Я сердит, как глупец, и не верю даже тому, чему по человеколюбию следовало бы верить.
Николай проговорился мне, что он просил у Вас денег. Если это правда, то спешу Вас уверить, что деньги ему решительно ни на что не нужны. Всё необходимое у него есть, и ни в чем отказа ему не бывает. Он говорил мне, что Вы пообещали ему, и я премного буду обязан Вам, если Вы забудете об этом обещании. Простите, что я надоедаю Вам таким вздором. Мне самому скучно говорить о деньгах, но что делать? Судьба соделала меня нянькою, и я volens-nolens[25] должен не забывать о педагогических мерах.
Насчет того, где будет напечатан мой великолепный роман, я полагаю, рассуждать еще рано. То есть рано еще обещать. Когда кончу, пришлю Вам на прочтение, и оба мы решим, как лучше. Если найдете, что его удобно печатать в газете, то сделайте милость, валяйте в газете. Сегодня я напишу одну главу. Чувствую сильное желание писать.
Дождей всё нет и нет. Неурожай — решенное дело. Жарища ужасная. На деревьях червей видимо-невидимо, но в земле их нет, ибо земля суха, как московские фельетоны.
Поздравляю «Новое время» с семейною радостью: говорят, что Курепин женился.
Мне Стасов симпатичен, хоть он и Мамай Экстазов. Что-то в нем есть такое, без чего в самом деле жить грустно и скучно. Читал я письма Бородина. Хорошо.
Художник в прежнем положении: ни лучше, ни хуже.
Раки превосходно ловятся. Миша не успевает подсачивать.
Всем Вашим мой сердечный привет. Пребываю ожидающий Вас
Вчера я заставил одного юнца купить на вокзале «Военные на войне». Прочел и сказал: «Очень хорошо». С Маслова магарыч.
17 июня 89.
Художник скончался. Подробности письмом или при свидании, а пока простите карандаш.
Жму горячо Вам руку.
На обороте:
Кисловодск,
Дача Жердевой
Доктору Николаю Николаевичу Оболонскому.
18 июня г. Сумы.
Вчера, 17-го июня, умер от чахотки Николай. Лежит теперь в гробу с прекраснейшим выражением лица. Царство ему небесное, а Вам, его другу, здоровья и счастья…
На обороте:
Москва,
Тверская, д. Пороховщикова
Францу Осиповичу Шехтель.
24 июня.
Отвечаю, милый Михаил Михайлович, на Ваше письмо. Николай выехал из Москвы уже с чахоткою. Развязка представлялась ясною, хотя и не столь близкой. С каждым днем здоровье становилось всё хуже и хуже, и в последние недели Николай не жил, а страдал: спал сидя, не переставая кашлял, задыхался и проч. Если в прошлом были какие вины, то все они сторицей искупились этими страданиями. Сначала он много сердился, болезненно раздражался, но за месяц до смерти стал кроток, ласков и необыкновенно степенен. Всё время мечтал о том, как выздоровеет и начнет писать красками. Часто говорил о Вас и о своих отношениях к Вам. Воспоминания были его чуть ли не единственным удовольствием. За неделю до смерти он приобщился. Умер в полном сознании. Смерти он не ждал; до крайней мере ни разу не заикнулся о ней.
В гробу лежал он с прекраснейшим выражением лица. Мы сняли фотографию. Не знаю, передаст ли фотография это выражение.
Похороны были великолепные. По южному обычаю, несли его в церковь и из церкви на кладбище на руках, без факельщиков и без мрачной колесницы, с хоругвями, в открытом гробе. Крышку несли девушки, а гроб мы. В церкви, пока несли, звонили. Погребли на деревенском кладбище, очень уютном и тихом, где постоянно поют птицы и пахнет медовой травой. Тотчас же после похорон поставили крест, который виден далеко с поля. Завтра девятый день. Будем служить панихиду.
Вся семья благодарит Вас за письмо, а мать, читая его, плакала. Вообще грустно, голубчик.
Очень рад, что Вы женитесь. Поздравляю и желаю всего того, что принято желать при женитьбе.
Я написал Вам коротко, потому что сюжет слишком длинный, не поддающийся описанию на 2—3 листках. Подробности расскажу при свидании, а пока будьте здоровы и счастливы.
Вся моя фамилия Вам кланяется.
На конверте:
Москва.
Михаилу Михайловичу Дюковскому.
У Калужских ворот. Мещанское училище.
Если Ленского зовут Александром Павловичем, то выеду вторник. Телеграфируй, какой остановиться гостинице.
На бланке:
Севастополь Театр Сергеенко
26 июнь.
Здравствуйте, мой дорогой и милый Алексей Николаевич! Ваше письмо пришло на девятый день после смерти Николая, т. е. когда мы все уже начали входить в норму жизни; теперь отвечаю Вам и чувствую, что норма в самом деле настала и что теперь ничто не мешает мне аккуратно переписываться с Вами.
Бедняга художник умер. На Луке он таял, как воск, и для меня не было ни одной минуты, когда бы я мог отделаться от сознания близости катастрофы… Нельзя было сказать, когда умрет Николай, но что он умрет скоро, для меня было ясно. Развязка произошла при следующих обстоятельствах. Гостил у меня Свободин. Воспользовавшись приездом старшего брата, который мог сменить меня, я захотел отдохнуть, дней пять подышать другим воздухом; уговорил Свободина и Линтваревых и поехал с ними в Полтавскую губ<ернию> к Смагиным. В наказание за то, что я уехал, всю дорогу дул такой холодный ветер и небо было такое хмурое, что хоть тундрам впору. На половине дороги полил дождь. Приехали к Смагиным ночью, мокрые, холодные, легли спать в холодные постели, уснули под шум холодного дождя. Утром была всё та же возмутительная, вологодская погода; во всю жизнь не забыть мне ни грязной дороги, ни серого неба, ни, слез на деревьях; говорю — не забыть, потому что утром приехал из Миргорода мужичонко и привез мокрую телеграмму: «Коля скончался». Можете представить мое настроение. Пришлось скакать обратно на лошадях до станции, потом по железной дороге и ждать на станциях по 8 часов… В Ромнах ждал я с 7 часов вечера до 2 ч<асов > ночи. От скуки пошел шататься по городу. Помню, сижу в саду; темно, холодище страшный, скука аспидская, а за бурой стеною, около которой я сижу, актеры репетируют какую-то мелодраму.
Дома я застал горе. Наша семья еще не знала смерти, и гроб пришлось видеть у себя впервые.
Похороны устроили мы художнику отличные. Несли его на руках, с хоругвями и проч. Похоронили на деревенском кладбище под медовой травой; крест виден далеко с поля. Кажется, что лежать ему очень уютно.
Вероятно, я уеду куда-нибудь. Куда? Не вем.
Суворин зовет за границу. Очень возможно, что поеду и за границу, хотя меня туда вовсе не тянет. Я не расположен теперь к физическому труду, хочу отдыха, а ведь шатанье по музеям и Эйфелевым башням, прыганье с поезда на поезд, ежедневные встречи с велеречивым Дмитрием Васильевичем, обеды впроголодь, винопийство и погоня за сильными ощущениями — всё это тяжелый физический труд. Я бы охотнее пожил где-нибудь в Крыму, на одном месте, чтоб можно было работать.
Пьеса моя замерзла. Кончать некогда, да и не вижу особенной надобности кончать ее. Пишу понемножку роман, причем больше мараю, чем пишу.
Вы пьесу пишете? Вам бы не мешало изобразить оригинальную комедийку. Напишите и уполномочьте меня поставить ее в Москве. Я и на репетициях побываю, и гонорар получу, и всякие штуки.
Если я уеду куда-нибудь, то с каждой большой станции буду посылать Вам открытые письма, а из центров закрытые письма.
Линтваревы здравствуют. Они великолепны. С каждым днем становятся всё лучше и лучше, и неизвестно, до чего они дойдут в этом направлении. В великодушии и доброте нет им равных во всей Харьк<овской> губернии. Смагины здравствуют и тоже совершенствуются.
Поздравляю «Северный вестник» с возвращением Протопопова и Короленко. От критики Протопопова никому не будет ни тепло, ни холодно, потому что все нынешние гг. критики не стоят и гроша медного — в высшей степени бесполезный народ, возвращение же Короленко факт отрадный, ибо сей человек сделает еще много хорошего. Короленко немножко консервативен; он придерживается отживших форм (в исполнении) и мыслит, как 45-летний журналист; в нем не хватает молодости и свежести; но все эти недостатки не так важны и кажутся мне наносными извне; под влиянием времени он может отрешиться от них. Сестра благодарит за поклоны и велит кланяться. Мать тоже. А я целую Вас, обнимаю и желаю всяческих благ. Будьте счастливы и здоровы.
2 июль. Сумы.
Простите, что пишу на клочке.
Сейчас я получил от Вас письмо. Вы пишете, что пробудете в Тироле целый месяц. Времени достаточно, чтобы я мог съездить до заграницы в Одессу, куда влечет меня неведомая сила. Значит, я выеду из Киева не во вторник, как телеграфировал, а позже. Из Волочиска буду телеграфировать.
Из Одессы тоже буду телеграфировать.
Бедняга Николай умер. Я поглупел и потускнел. Скука адская, поэзии в жизни ни на грош, желания отсутствуют и проч. и проч. Одним словом, чёрт с ним.
Всех Ваших от души приветствую, а Анне Ивановне целую руку.
Если хотите, телеграфируйте мне в Одессу (Одесса, Северная гостиница).
Пьяница Вам кланяется. Он живет теперь у меня и ведет трезвую жизнь. Тифа у него не было.
Не горюйте, что Вам приходится много тратить на телеграммы. Деньги, потраченные Вами на телеграммы ко мне, я пожертвую в кадетский корпус, который будет построен Харитоненком, на учреждение стипендии имени А. А. Суворина.
Будьте счастливы и не старайтесь утомляться.
Пароход «Ольга». Воскресенье 16 июля.
Я еду в Ялту и положительно не знаю, зачем я туда еду. Надо ехать и в Тироль, и в Константинополь, и в Сумы; все страны света перепутались у меня в голове, фантазия кишмя кишит городами, и я не знаю, на чем остановить свой выбор. А тут еще лень, нежелание ехать куда бы то ни было, равнодушие и банкротство… Живу машинально, не рассуждая.
Из Одессы выехал я не в понедельник, как обещал, а в субботу. Совсем было уж уложился, заплатил по счету, но пошел на репетицию проститься — и там меня удержали. Один взял шляпу, другая палку, а все вместе упрашивали меня так единодушно и искренно, что не устояла бы даже скала; пришлось остаться. Без тебя жил я почти так же, как и при тебе. Вставал в 8—9 часов и шел с Правдиным купаться. В купальне мне чистили башмаки, к<ото>рые у меня, кстати сказать, новые. Душ, струя… Потом кофе в буфете, что на берегу около каменной лестницы. В 12 ч. брал я Панову и вместе с ней шел к Замбрини есть мороженое (60 коп.), шлялся за нею к модисткам, в магазины за кружевами и проч. Жара, конечно, несосветимая. В 2 ехал к Сергеенко, потом к Ольге Ивановне борща и соуса ради. В 5 у Каратыгиной чай, к<ото>рый всегда проходил особенно шумно и весело; в 8, кончив пить чай, шли в театр. Кулисы. Лечение кашляющих актрис и составление планов на завтрашний день. Встревоженная Лика, боящаяся расходов; Панова, ищущая своими черными глазами тех, кто ей нужен; Гамлет-Сашечка, тоскующий и изрыгающий громы; толстый Греков, всегда спящий и вечно жалующийся на утомление; его жена — дохленькая барыня, умоляющая, чтоб я не ехал из Одессы; хорошенькая горничная Анюта в красной кофточке, отворяющая нам дверь, и т. д. и т. д. После спектакля рюмка водки внизу в буфете и потом вино в погребке — это в ожидании, когда актрисы сойдутся у Каратыгиной пить чай. Пьем опять чай, пьем долго, часов до двух, и мелем языками всякую чертовщину. В 2 провожаю Панову до ее номера и иду к себе, где застаю Грекова. С ним пью вино и толкую о Донской области (он казак) и о сцене. Этак до рассвета. Затем шарманка снова заводилась и начиналась вчерашняя музыка. Всё время я, подобно Петровскому, тяготел к женскому обществу, обабился окончательно, чуть юбок не носил, и не проходило дня, чтоб добродетельная Лика с значительной миной не рассказывала мне, как Медведева боялась отпустить Панову на гастроли и как m-me Правдина (тоже добродетельная, но очень скверная особа) сплетничает на весь свет и на нее, Лику, якобы потворствующую греху.
Прощание вчера вышло трогательное. Насилу отпустили. Поднесли мне два галстуха на память и проводили на пароход. Я привык и ко мне так привыкли, что в самом деле грустно было расставаться.
Слышно, как на военном фрегате играет музыка. Жарко писать. Сейчас завтрак.
Нашим буду писать из Алупки, а пока кланяйся всем. Пилит ли Семашечка на своей поломанной жене?
В Ялте Стрепетова и, вероятно, кто-нибудь из литераторов. Придется много разговаривать.
Актрисы тебе кланялись.
«Горе от ума» сошло скверно, «Дон-Жуан» и «Гамлет» хорошо. Сборы плохие.
Получил письмо от Боборыкина. Если есть письма на мое имя, то пришли их (заказным) по адресу: Ялта, Даниилу Михайловичу Городецкому, для передачи мне. Пришли и почтовые повестки, я напишу доверенность.
У меня нет ни желаний, ни намерений, а потому нет и определенных планов. Могу хоть в Ахтырку ехать, мне всё равно. Маше буду писать, вероятно, завтра. Ну, оставайтесь все здоровы и не поминайте лихом.
18 июль, Ялта.
Будьте добры выслать причитающийся мне гонорар по следующему адресу:
г. Сумы, Харьк<овской> губ., Марии Павловне Чеховой, для передачи мне.
Приеду я в Москву в первых числах сентября. Желаю Вам всего хорошего и пребываю искренно уважающим
18 июль.
Я живу в Ялте (дача Фарбштейн). Попросить тебя и Наталию Михайловну приехать сюда я не решаюсь, так как положительно не имею понятия о том, как долго я проживу здесь и куда поеду отсюда. Скука адская, и возможно, что я уеду отсюда завтра или послезавтра. Уеду в Сумы, а из Сум в Москву, не дожидаясь сентября. Лето мне опротивело, как редиска.
Живу я на очень приличной даче, плачу за 1 Ґ комнаты 1 рубль в сутки. Море в двух шагах. Растительность в Ялте жалкая. Хваленые кипарисы не растут выше того тополя, который стоит в маленьком линтваревском саду налево от крыльца; они темны, жестки и пыльны. В публике преобладают шмули и бритые рожи опереточных актеров. Женщины пахнут сливочным мороженым.
К сожалению, у меня много знакомых. Редко остаюсь один. Приходится слушать всякий умный вздор и отвечать длинно. Шляются ко мне студенты и приносят для прочтения свои увесистые рукописи. Одолели стихи. Всё претенциозно, умно, благородно и бездарно.
Сергеенко со мной нет, он в Одессе, чему я очень рад.
Купанье великолепное.
Когда я ехал из Севастополя в Ялту, была качка. Дамы и мужчины рвали. Меня мутило, но только слегка; я имел дерзость даже обедать, хотя во всё время обеда боялся, что вырву в тарелку своей соседки, дочери одесского градоначальника.
Обеды дрянные. Ленивые щи, антрекот из подошвы, компот — цена 1 рубль. Вчера вечером в саду я громко жаловался на плохие ялтинские обеды; местный акцизный, очень симпатичный и добродушный человек, внял моему гласу и робко пригласил меня к себе обедать. Пойду сегодня.
Уехал бы за границу, но потерял из виду Суворина.
Через неделю по получении этого письма на твое имя придут от Кондратьева деньги. Получи и распечатай. Если захочешь ехать куда-нибудь, то поезжай.
Вернусь я не позже 10 августа — это наверное.
Одинокий человек отлично может прожить в Ялте за 60—75 руб. в месяц. Дороговизну преувеличили.
Я скучаю по Луке. Во время бури у берега камни и камешки с треском, толкая друг дружку, катаются то сюда, то туда — их раскатистый шум напоминает мне смех Натальи Михайловны; гуденье волн похоже на пение симпатичного доктора. По целым часам я просиживаю на берегу, жадно прислушиваюсь к звукам и воображаю себя на Луке.
Отдай в чистку мой черный пиджак. Пусть Миша свезет в красильное заведение. Если на осеннем пальто есть пятна, то и его туда же. Не мешало бы выгладить.
Где Александр?
В Ялте можно работать. Если б не добрые люди, заботящиеся о том, чтобы мне не было скучно, то я написал бы много.
Александре Васильевне, доктору, Наталье Михайловне, композитору, Семашечке и всем нашим передай мой сердечный привет. Если можно, не скучай. Денег не жалейте, чёрт с ними.
Я здоров.
Графине Лиде и ее безнравственному полковнику поклон.
3 августа.
Милый и дорогой Алексей Николаевич, можете себя представить, я не за границей и не на Кавказе, а вот уж две недели одиноко сижу в полуторарублевом Nомере, в татарско-парикмахерском городе Ялте. Ехал я за границу, но попал случайно в Одессу, прожил там дней десять, а оттуда, проев половину своего состояния на мороженом (было очень жарко), поехал в Ялту. Поехал зря и живу в ней зря. Утром купаюсь, днем умираю от жары, вечером пью вино, а ночью сплю. Море великолепно, растительность жалкая, публика всплошную шмули или больные. Каждый день собираюсь уехать и всё никак не уеду. А уехать надо. Совесть загрызла. Немножко стыдно сибаритствовать в то время, когда дома неладно. Уезжая, я оставил дома унылую скуку и страх.
Сие письмо имеет цель двоякую: 1) приветствовать Вас и напомнить о своем многогрешном существовании и 2) просить Вас уведомить Анну Михайловну, что рассказ она получит от меня не позже 1 сентября. Это уж решенное дело, ибо рассказ почти готов. Несмотря на жару и на ялтинские искушения, я пишу. Написал уж на 200 целковых, т. е. целый печатный лист.
Пьесу начал было дома, но забросил. Надоели мне актеры. Ну их!
У меня сегодня радость. В купальне чуть было не убил меня мужик длинным тяжелым шестом. Спасся только благодаря тому, что голова моя отстояла от шеста на один сантиметр. Чудесное избавление от гибели наводит меня на разные, приличные случаю мысли.
В Ялте много барышень и ни одной хорошенькой. Много пишущих, но ни одного талантливого человека. Много вина, но ни одной капли порядочного. Хороши здесь только море да лошади-иноходцы. Едешь верхом на лошади и качаешься, как в люльке. Жизнь дешевая. Одинокий человек отлично может прожить здесь за 100 рублей в месяц.
Кланяется Вам Петров, местный старожил, типограф, донжуан и любитель поэзии, сидящий сейчас возле меня и собирающийся угостить меня обедом. Он глухонемой и говорит поэтому ужасно громко. Вообще чудаков здесь много.
Если захотите подарить меня письмом, то адресуйте в Сумы, куда я вернусь не позже 10 августа.
Рассказ по случаю жары и скверного, меланхолического настроения выходит у меня скучноватый. Но мотив новый. Очень возможно, что прочтут с интересом.
Мне один местный поэт говорил, что в Ялту приедет Елена Алексеевна. Посоветуйте ей не приезжать до винограда, т. е. раньше 15—20 августа.
Поклонитесь всем Вашим. Крепко обнимаю Вас и пребываю, как всегда, искренно любящим Антуаном Потемкиным (прозвище, данное мне Жаном Щегловым) .
Кстати: что поделывает Жан? Всё еще насилует Мельпомену? Если увидите его, то поклонитесь.
12 авг. Сумы.
Простите, что так долго не отвечал на Ваше письмо. Я был в Ялте и только вчера вернулся домой.
Против Вашего желания перевести моего «Медведя» я ничего не имею. Напротив, это желание льстит мне, хотя я заранее уверен, что на французской сцене, где превосходные водевили считаются сотнями, русский водевиль, как бы удачно он написан ни был, успеха иметь не будет.
Поблагодарив Вас за внимание и пожелав успеха, пребываю готовый к услугам
13 авг. Сумы.
Из дальних странствий возвратясь, добрейший Николай Александрович, я нашел у себя Ваше письмо. Спасибо за память. Вот Вам мое curriculum vilae[26]. Последние дни Николая, его страдания и похороны произвели на меня и на всю семью удручающее впечатление. На душе было так скверно, что опротивели и лето, и дача, и Псел. Единственным развлечением были только письма добрых людей, которые, узнав из газет о смерти Николая, поспешили посочувствовать моей особе. Конечно, письма пустое дело, но когда читаешь их, то не чувствуешь себя одиноким, а чувство одиночества самое паршивое и нудное чувство.
После похорон возил я всю семью в Ахтырку, потом неделю пожил с нею дома, дал ей время попривыкнуть и уехал за границу. На пути к Вене со станции Жмеринка я взял несколько в сторону и поехал в Одессу; здесь прожил я 10—12 дней, купаясь в море и варясь в собственном соку, сиречь в поте. В Одессе, благодаря кое-каким обстоятельствам, было прожито денег немало; пришлось насчет заграницы отложить всякое попечение и ограничиться одной только поездкой в Ялту. В сем татарско-дамском граде прожил я недели три, предаваясь кейфу и сладостной лени. Всё пущено в трубу, осталось только на обратный путь. В стране, где много хорошего вина и отличных коней, где на 20 женщин приходится один мужчина, трудно быть экономным. Наконец я дома, с 40 рублями.
Разъезжая по провинции, я приглядывался к книжному делу. Нахожу, что поставлено оно отвратительно. Торговля нищенская. Половина книгопродавцев кулаки или прямо-таки жулики, покупатель невоспитанный, легко поддающийся обману, откровенно предпочитающий в книгах количество качеству. Пока столичные книгопродавцы не пооткрывают в городах своих отделений, до тех пор дело не подвинется ни на один шаг вперед. На туземцев рассчитывать нельзя.
Из туземцев я встретил только одного благонадежного и вполне порядочного издателя-книгопродавца, которого рекомендую Вашему вниманию. Его адрес: «Ялта, Даниил Михайлович Городецкий». Он содержит типографию, издает всякую крымскую дрянь, редактирует ялтинский листок, продает книги и этим летом открывает отделения по всему Крымско-Кавказскому побережью, начиная с Одессы и кончая Батумом. Он, повторяю, порядочный человек, образованный и неглупый. Немного неопытен, но это недостаток поправимый. Издания берет он только на комиссию, расчет ежемесячный или по желанию. Он просил Вас выслать ему по 25 экз. всех Ваших изданий. Если вышлете, то ничего не проиграете. Я за него вполне ручаюсь, и в случае, если его дело не пойдет, я в будущем июле, проездом через Ялту, заберу у него все книги. Его условия: 40 %, а для рублевых книг 30 %. Пошлите ему 25 экз. «Пестрых рассказов» и столько же Пальмина. Баранцевичу я буду писать особо. Если хотите, я сам буду считаться с ним. Во всяком случае, напишите мне, я уведомлю его.
Кстати о «Пестрых рассказах»… Я должен Вам или Вы мне? Если второе, то не пришлете ли мне за спасение души малую толику? Я нищ и убог. Если первое, то Ваше счастье, так тому и быть.
Всем Вашим поклон. Будьте здоровы и благополучны. В Москву еду 2—3 сент<ября>.
Пишите.
В благодарность за то, что я не запретил тебе жениться, ты обязан немедленно надеть новые штаны и шапку и, не воняя дорогою, пойти в магазин «Нового времени». Здесь ты: во-1-х) возьмешь 25 экз. «В сумерках» и 25 экз. «Рассказов» и с помощью кого-нибудь из редакционных доместиков отправишь сии книжицы через транспортную контору по нижеследующему адресу: «г. Ялта, Даниилу Михайловичу Городецкому»;
во-2-х) возьмешь гроши, причитающиеся мне за книги, и немедленно вышлешь мне, чем премного обяжешь, ибо я сижу без гроша в кармане и выехать мне буквально не с чем.
Исполнение первого пункта ты можешь варьировать так: взявши книги, поехать в контору «Осколков» и завести там с Анной Ивановной такой разговор:
Ты. Здравствуйте. Не сделал ли Лейкин распоряжение об отсылке в Ялту Городецкому своих книг?
А. И. Да, сделал.
Ты. Так не будете ли вы любезны к Вашей посылке присоединить и сии книжицы? Я уплачу часть расходов… и т. д.
Если ты не исполнишь моих приказаний, то да обратится твой медовый месяц в нашатырно-квасцово-купоросный!
Писал и упрекал в нерадении
29 авг.
Милый Жанчик, в субботу я еду в Москву и прошу Вас адресоваться по-зимнему, т. е. Кудринская Садовая, д. Корнеева. Если в сентябре будете в Москве, то уж застанете меня вполне и всесторонне водворившимся.
Очень рад, что Вы охладели к Мельпомене и вернулись в родное лоно беллетристики. Теперь Вы будете писать по одной пьесе в 1—2 года, иметь успех и считаться все-таки не драматургом, а беллетристом. Так и нужно. Я бы лично бросил театр просто из расчета: драматургов 300, а беллетристов почти совсем нет. Да и, между нами говоря, театр не дает столько денег, сколько наша проза. Ваши «Фамочка» и «Петух» дали, небось, вдвое больше, чем «Театралы» и «Дачный муж».
В этот сезон я ничего не дам для театра, ибо ровно ничего не сделал. Начал было «Лешего» (в мае и июне), но потом бросил.
Пишу теперь повестушку, которую публика узрит в печати не раньше ноября. В сей повести, изображая одну юную девицу, я воспользовался отчасти чертами милейшего Жана.
Где Баранцевич? Если встретитесь, то попросите его, чтобы он прислал мне свой адрес.
Всё мое семейство здравствует и шлет Вам поклон. Когда будете в Москве, приходите чай пить, обедать и ужинать. Поговорим про Вашу роковую бабушку, трагический смех и адски мелодраматический почерк.
Мне пишут, что в «Предложении», которое ставилось в Красном Селе, Свободин был бесподобен; он и Варламов из плохой пьесёнки сделали нечто такое, что побудило даже царя сказать комплимент по моему адресу. Жду Станислава и производства в члены Государственного совета.
Видаетесь ли с Билибиным? Очень милый и талантливый парень, но под давлением роковых обстоятельств и петербургских туманов превращается, кажется, в сухаря чиношу.
Погода великолепная. Нужно бы работать, а солнце и рыбная ловля за шиворот тащат прочь от стола.
Поклонитесь Вашей жене и будьте счастливы, как Соломон в юности.
3 сентября 89, Лука.
Сим извещаю Вас, милый Алексей Николаевич, что сегодня в 4 часа ночи при 2 градусах тепла, при небе, густо покрытом облаками, я выезжаю на товарно-каторжном поезде в Москву. Предвкушая эту интересную поездку, заранее щелкаю зубами и дрожу всем телом. Адрес у меня остается прошлогодний, т. е. Кудринская Садовая, д. Корнеева.
Сегодня я написал Анне Михайловне, что рассказ для «Сев<ерного> вестника» уже готов, и просил у нее позволения подержать его у себя дома и не высылать ей до следующей книжки. Я хочу кое-что пошлифовать и полакировать, а главное, подумать над ним. Ничего подобного отродясь я не писал, мотивы совершенно для меня новые, и я боюсь, как бы не подкузьмила меня моя неопытность. Вернее, боюсь написать глупость.
Линтваревы все кланяются Вам. Жоржик не имеет определенных планов и, по всей вероятности, останется на зиму дома. В этом юноше я могу понять только то, что он, несомненно, любит музыку, несомненно, талантлив и хороший, добрый человек. В остальном же прочем я его не понимаю. На что он употребит свою энергию и любовь, неизвестно. Быть может, истратит всё на порывы, на отдельные вспышки и этим ограничится.
Смагины в этом году не были на Луке.
Вчера приехала Вата с мамашей. Замуж она еще не вышла, но рассчитывает скоро выйти и уже выставляет свой живот далеко вперед, точно репетирует беременность.
Что Вы сделали для сцены? Хотел я почитать про Галеви, но не собрал «Русских ведомостей».
В Москве ожидают меня заседания Комитета. Горева и Абрамова долго не продержатся, но тем не менее, однако, успеют дать Обществу заработать тысячи две-три.
Мне симпатичен Боборыкин, и будет жаль, если он очутится в положении курицы, попавшей во щи. Труппа у него жиденькая, набранная, если можно так выразиться, из элементов случайных. Мечтает он о классическом репертуаре — это хороню, но что труппа его из классических вещей будет делать чёрт знает что — это очень скверно.
Кланяюсь всем Вашим, а Вас крепко обнимаю и целую. Будьте счастливы.
Жоржик скоро будет писать Вам.
5 сентябрь.
Многоуважаемый Федор Александрович, простите, что запаздываю ответом на Ваше письмо. Приехал я в Москву только сегодня.
Мое «Предложение» было уже напечатано в «Новом времени» № 4732, куда я обещал его еще в прошлом году. Что касается напечатания этой пьесы в «Артисте», то оно едва ли возможно. Не в моей власти разрешать печатать то, что уже было однажды напечатано в газете и за что мною уже получены деньги. Неловко. Если, конечно, Суворин разрешит перепечатать с соответственным примечанием, что эта-де пьеса была раньше помещена в «Новом времени», то я ничего не буду иметь против.
Из всех немногочисленных пьес моих можно напечатать только одну, а именно «Лебединую песню (Калхас)», драматическ<ий> этюд в одном действии, который шел когда-то у Корша и, кажется, пойдет в Малом театре. Пьеса эта была раньше напечатана в «Сезоне» Кичеева, но не целиком, а в сильно сокращенном виде; в «Сезон» я дал только часть первого монолога. Эту «Лебединую песню» можно достать у Рассохина. Есть она и у меня, буде пожелаете.
Сегодня я получил письмо от В. С. Лихачева, автора «В родственных объятиях» и переводчика «Тартюфа». Он мне пишет: «Сегодня я вычитал в газете объявление об издаваемом в Москве журнале „Артист“, а у меня как раз готова оригинальная пятиактная драма». Далее он, Лихачев, поручает мне узнать у Вас об условиях и проч. Если Вы не прочь напечатать у себя его пьесу, то благоволите меня уведомить возможно подробнее: я напишу ему.
А за сим позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть уважающим
5 сентябрь.
Сегодня я вернулся в Москву и через Ґ часа по прибытии получил Ваше письмо. О существовании «Артиста», подобно Вам, я узнал тоже из газет. Как-то зимою виделся я с его издателем Куманиным, был у нас разговор о журнале, просил он, Куманин, у меня пьесу, но что это за журнал, и зачем он издается, и как его будут звать, я не знал. И теперь почти ничего не знаю.
Кстати, я нашел у себя на столе письмо этого Куманина. Отвечая ему, я писал, между прочим, о Вас и о Вашей пьесе и попросил его, чтобы он ответил мне возможно скорее и возможно подробнее. Его ответ я сообщу Вам своевременно. Если Вы не прочь верить в предчувствия, то могу Вам сказать еще больше: я предчувствую, что этот Куманин на днях будет у меня. Если предчувствие не обманет, то разговор мой с ним я сообщу Вам письменно тотчас же.
А за сим позвольте пожелать Вам всего хорошего.
«Иванова» я отдельно не издавал. Получил из «Сев<ерного> вестн<ика>» сто экземпляров., но они разлетелись у меня быстро, как дым.
5 сентябрь 89 г.
Сегодня я вернулся в Москву, о чем имею честь известить Вас на случай, если Вам угодно будет созвать Комитет. Адрес прежний, т. е. Кудринская Садовая, д. Корнеева.
С истинным почтением имею честь быть уважающий
6 сентябрь.
Здравствуйте, уважаемый и добрейший доктор!
Наконец мы доехали до Москвы. Доехали благополучно и без всяких приключений. Закусывать начали в Ворожбе и кончили под Москвой. Цыплята распространяли зловоние. Маша во всю дорогу делала вид, что незнакома со мной и с Семашко, так как с нами в одном вагоне ехал проф<ессор> Стороженко, ее бывший лектор и экзаменатор. Чтобы наказать такую мелочность, я громко рассказывал о том, как я служил поваром у графини Келлер и какие у меня были добрые господа; прежде чем выпить, я всякий раз кланялся матери и желал ей поскорее найти в Москве хорошее место. Семашко изображал камердинера.
В Москве холодно, в комнатах не прибрано, мебель тусклая. Вся душа моя на Луке. Хочется сказать Вам тысячи теплых слов. Если бы было принято молитво-словить святых жен и дев раньше, чем ангелы небесные уносят их души в рай, то я давно бы написал Вам и Вашим сестрам акафист и читал бы его ежедневно с коленопреклонением, но так как это не принято, то я ограничиваюсь только тем, что зажигаю в своем сердце в честь Вашу неугасимую лампаду и прошу верить в искренность и постоянство моих чувств. Само собою разумеется, что среди этих чувств самое видное место занимает благодарность.
Кланяйтесь, пожалуйста, всем Вашим, не минуя никого, ни Григория Алекс<андровича>, ни Домнушки, ни Ульяши. Надеюсь, что Егор Михайлович уже перестал заниматься свинством, т. е., иначе говоря, уже не возится со своей свинкой. Александре Васильевне передайте, что она поступила несправедливо, не взяв с меня ничего за маленький флигель. Бра лиг с Деконора, берете с Артеменко, а ведь я, надеюсь, ничем не хуже их.
Вчера в день приезда у меня уже были гости. Семейство мое шлет всем Вам сердечный привет. Семашко тоже.
Когда я рассказывал Ивану о том, как Валентина Николаевна увязывала мой багаж, то он минуту подумал, почесал у себя за ухом и глубоко вздохнул. А багаж в самом деле был увязан так художественно, что мне не хотелось развязывать.
Хладнокровна ли Наталия Михайловна?
Ну, да хранит Вас создатель.
Посылаю Вам свою erysipelas.
7 сентябрь.
Ваша телеграмма застала меня врасплох, уважаемая Анна Михайловна. Послав Вам письмо, я успокоился и, занявшись обработкой своей вещи, исковеркал ее вдоль и поперек и выбросил кусок середины и весь конец, решив заменить их новыми. Что же мне теперь делать? Не могу я послать Вам того, что кажется мне недоделанным и не нравится. Вещь сама по себе, по своей натуре, скучновата, а если не заняться ею внимательно, то может получиться, как выражаются французы, чёрт знает что.
Возможна только одна комбинация, очень неудобная для меня и для редакции и которою можно воспользоваться только в случае крайней нужды. Я разделю свой рассказ на две равных доли: одну половину поспешу приготовить к 12—15 сентября для октябрьской книжки, а другую вышлю для ноябрьской. В рассказе 3—4 листа, и делить его можно.
Если согласны на такую комбинацию, то дайте мне знать.
Сюжет рассказа новый: житие одного старого профессора, тайного советника. Очень трудно писать. То и дело приходится переделывать целые страницы, так как весь рассказ испорчен тем отвратительным настроением, от которого я не мог отделаться во всё лето. Вероятно, он не понравится, но что шуму наделает и что «Русская мысль» его обругает, я в этом убежден.
Что Короленко?
Простите бога ради, что я причинил Вам столько хлопот. В другой раз буду исправнее. Поклонитесь Марии Дмитриевне и Алексею Николаевичу. Моя фамилия благодарит Вас за поклон (в телеграмме) и шлет Вам самый сердечный привет.
7 сент. Москва, Кудринская Садовая, д. Корнеева.
Здравствуйте, почтенный друг. У меня к Вам есть дело такого рода.
В январе этого года, когда я был в Петербурге и ставил своего «Иванова», в один из вечеров мною было получено из Москвы письмо от M. H. Островской, сестры покойного драматурга и ныне благополучно генеральствующего министра. Она поручала мне в этом письме спросить у Алексея Сергеевича, не возьмется ли он издать ее детские рассказы? (Она детская писательница; о чем и как пишет, я не знаю.) Я показал письмо Алексею Сергеевичу и получил приблизительно такой ответ: «Хорошо, я издам. Только теперь рано, надо издавать детские рассказы к Рождеству. Пусть пришлет осенью». Я тоже сказал «хорошо» и послал его ответ г-же Островской.
Вчера у меня был брат ее Петр Николаевич Островский и спросил меня, что ему и сестре его надлежит теперь делать. Я почел за благо сказать ему, что Алексей Сергеевич теперь за границею и что за разрешением вопроса я обращусь к Вам, ибо Вы, как выражается Богданов, наследник-цесаревич. Теперь напишите мне, что делать: ждать ли Островской возвращения Алекс<ея> Серг<еевича> или высылать материал для набора (20 листов!!)?
Мне, конечно, очень лестно, что у меня бывают родные братья министров и великих писателей, но еще более лестно сознание, что я оказываю им протекцию. Но если бы они не впутывали меня в свои дела, мне было бы еще более и более лестно.
Был я в Одессе и хаживал в Ваш магазин. Тамошний Ваш главный книжный метрдотель — джентльмен в сравнении с Богдановым. Очень приличный человек.
Как идет Ваш «Стоглав»?
Будьте здоровы и веселы. Накатал я повесть (600—700 руб.) и на днях посылаю ее в клинику женских болезней, т. е. в «Северный вестник», где я состою главным генерал-штаб-доктором.
8 сент.
Вот Вам, добрейший Владимир Сергеевич, выдержка из куманинского письма, полученного мною сегодня утром: «Иметь нашим сотрудником г. Лихачева очень рады. Гонорар, который мы платим за пьесы, вообще небольшой и притом находится в прямой зависимости от того, шла ли пьеса и где, так как от этого зависит розничная продажа. За 4 и 5-актн<ые> пьесы, шедшие на импер<аторских> театрах, мы платим 100—150 р. за пьесу, а за пьесы, шедшие на частных сценах, не свыше 75 р., за пьесы же, нигде не поставленные, мы никакого гонорара не платим, разве несколько экземпляров».
Вот Вам: то, что Вы хотели знать об «Артисте». Что же касается моей готовности быть Вам полезным; то она, надеюсь, не подлежала у Вас никакому сомнению. Рад служить и, буде Вы пожелаете обратиться ко мне с каким-либо поручением, то делайте это во всяк день и во всяк чае, не утруждая себя ни извинениями, ни ссылками на беспокойство, которое, кстати говоря, редко бывает знакомо моей душе, когда мне приходится исполнять поручения хороших людей.
Будьте здоровы и поклонитесь нашим общим знакомым.
9 сент.
Суворин теперь за границею и вернется, вероятно, в конце октября. Лихачеву я написал, а «Лебединую песню» посылаю.
9 сент.
Во-первых, напрасно ты извиняешься за долг; должен ты не столько мне, сколько Маше, да и не в долгах дело, а в хорошем поведении и в послушании, во-вторых, напрасно ты обвиняешь Суворина в какой то ошибке, заставляющей тебя ныне бедствовать; напрасно, ибо мне из самых достоверных источников известно, что ты сам просил у него жалованье за 2 месяца вперед; в-третьих, ты должен что-то тетке Ф<едосье> Я<ковлевне>, и мать насчет этого поет иеремиады, и, в-четвертых, сим извещаю тебя, что я уже вернулся в Москву. Адрес прежний.
Был Глебыч. Долг Николая поделен на 4 части.
Супружнице своей вместе с поклоном передай прилагаемое письмо, детей высеки, а сам иди на пожар.
Сообщи свой домашний адрес.
13 сент.
Здравствуйте, российский Сарду! Откликаюсь: я здесь!! Очень рад, что Вы живы, здравы и что скоро я буду иметь удовольствие лицезреть Вас и «Лучи и тучи», о которых слышал от Корша. Нового нет ни бельмеса. Всё старо, и всё по-прежнему превосходно, благополучно и гадко (густая помесь оптимизма с пессимизмом).
Корш говорил, что Ваше «Без коромысла и утюга» будет еще идти у него; пойду поглядеть, так как еще не видел. Что еще написать Вам? Про погоду? Ничего, хороша.
Кончил длинную повесть. Вещь тяжеловесная, так что человека убить можно. Тяжеловесна не количеством листов, а качеством. Нечто неуклюжее и громоздкое. Мотив затрагиваю новый.
Жду. Будьте здоровеньки.
14 сентябрь.
Громы небесные и зубы крокодилов да падут на головы Ваших врагов и кредиторов, дорогой и милый Алексей Николаевич! Предпослав Вам такое восточное и грациозное приветствие, отвечаю на Ваше письмо нижеследующее. На телеграмму Анны Михайловны я ответил письмом, где умолял подождать до ноябрьск<ой> книжки; ответ я получил такой: «Да будет по Вашему желанию. Отложим». Вы поймете всю цену и прелесть этого ответа, если вообразите себе г. Чехова, пишущего, потеющего, исправляющего и видящего, что от тех революционных переворотов и ужасов, какие терпит под его пером повесть, она не становится лучше ни на единый су. Я не пишу, а занимаюсь пертурбациями. В таком настроении, согласитесь, не совсем удобно спешить печататься.
В моей повести не два настроения, а целых пятнадцать; весьма возможно, что и ее Вы назовете дерьмом. Она в самом деле дерьмо. Но льщу себя надеждою, что Вы увидите в ней два-три новых лица, интересных для всякого интеллигентного читателя; увидите одно-два новых положения. Льщу себя также надеждою, что мое дерьмо произведет некоторый гул и вызовет ругань во вражеском стане. А без этой ругани нельзя, ибо в наш век, век телеграфа, театра Горевой и телефонов, ругань — родная сестра рекламы.
Что касается Короленко, то делать какие-либо заключения о его будущем — преждевременно. Я и он находимся теперь именно в том фазисе, когда фортуна решает, куда пускать нас: вверх или вниз по наклону. Колебания вполне естественны. В порядке вещей был бы даже временный застой.
Мне хочется верить, что Короленко выйдет победителем и найдет точку опоры. На его стороне крепкое здоровье, трезвость, устойчивость взглядов и ясный, хороший ум, хотя и не чуждый предубеждений, но зато свободный от предрассудков. Я тоже не дамся фортуне живой в руки. Хотя у меня и нет того, что есть у Короленко, зато у меня есть кое-что другое. У меня в прошлом масса ошибок, каких не знал Короленко, а где ошибки, там и опыт. У меня, кроме того, шире поле брани и богаче выбор; кроме романа, стихов и доносов, я всё перепробовал. Писал и повести, и рассказы, и водевили, и передовые, и юмористику, и всякую ерунду, включая сюда комаров и мух для «Стрекозы». Оборвавшись на повести, я могу приняться за рассказы; если последние плохи, могу ухватиться за водевиль, и этак без конца, до самой дохлой смерти. Так что при всем моем желании взглянуть на себя и на Короленко оком пессимиста и повесить нос на квинту я все-таки не унываю ни одной минуты, ибо еще не вижу данных, говорящих за или против. Погодим еще лет пять, тогда видно будет.
Вчера у меня был П. Н. Островский, заставший у меня петербургского помещика Соковнина. Петр Н<иколаевич> умный и добрый человек; беседовать с ним приятно, но спорить так же трудно, как со спиритом. Его взгляды на нравственность, на политику и проч. — это какая-то перепутанная проволока; ничего не разберешь. Поглядишь на него справа — материалист, зайдешь слева — франкмасон. Такую путаницу приходится чаще всего наблюдать у людей, много думающих, но мало образованных, не привыкших к точным определениям и к тем приемам, которые учат людей уяснять себе то, о чем думаешь и говоришь.
Театр Горевой такая чепуха! Сплошной нуль. Талант ты, которые в нем подвизаются, такие же облезлые, как голова Боборыкина, который неделю тому назад составлял для меня почтенную величину, теперь же представляется мне просто чудаком, которого в детстве мамка ушибла. Побеседовав с ним и поглядев на дела рук его, я разочаровался, как жених, невеста которого позволила себе нечаянно издать в обществе неприличный звук.
Говорят, у Абрамовой дела идут хорошо. Уже встречал я гениальных людей, успевших нагреть руки около ее бумажника. Дает авансы.
Что делает Жан? Жив ли он? Не задавили ли его где-нибудь за кулисами? Не умер ли он от испуга, узнав, что в его «Дачном муже» вместо госпожи Пыжиковой будет играть г-жа Дымская-Стульская 2-я? Если Вам приходится видеть его и слушать его трагический смех, то напомните ему о моем существовании и кстати поклонитесь ему.
Всем Вашим мой сердечный привет.
Будьте здоровы. Дай бог Вам счастья и всего самого лучшего.
Адрес: Таврида, спальная Екатерины II.
18 сент..
Ответствую на Ваше почтенное письмо. Переделке «Гордиева узла» аплодирую, но неохотно, так как я люблю этот роман и не могу допустить, чтобы он выиграл от переделки. Ваше распределение ролей является преждевременным. Труппа Корша несколько обновилась, и Вам, прежде чем распределять роли, необходимо познакомиться с ее новыми элементами. Я видел только Медведева (добродушный старик) и Потоцкую, милую барышню с огоньком и с благими намерениями, претендующую на сильные драматические роли. Есть еще Людвигов, Кривская, но этих я не видел.
Каков был Солонин в моем «Иванове», я не знаю, так как не успел еще побывать. В среду, если пойдет «Иванов», схожу и посмотрю и возьму для Вас афишу. Думаю, что в Гориче он будет не особенно дурен.
Я вожусь с повестью, и возня эта уже на исходе. Дней через пять тяжелая, увесистая белиберда пойдет в Питер в типографию Демакова. Это не повесть, а диссертация. Придется она по вкусу только любителям скучного, тяжелого чтения, и я дурно делаю, что не посылаю ее в «Артиллерийский журнал».
С моими водевилями целая революция. «Предложение» шло у Горевой — я снял с репертуара; из-за «Медведя» Корш ругается с Абрамовой: первый тщетно доказывает свое исключительное право на сию пьесу, а абрамовский Соловцов говорит, что «Медведь» принадлежит ему, так как он сыграл его уже 1817 раз. Сам чёрт не разберет! Малый театр в обиде, что «Иванов» идет у Корша, и Ленский до сих пор еще не был у меня — должно, сердится. Беда с вами, гг. театральные деятели!
Ну-с, будьте здравы. Жду Вас в Москве. Условие: говорить о театре будем, но не больше часа в сутки. Или так: я буду говорить о нем, а не Вы. Идет?
21 сентября 1889 г.
Сим разрешаю Вам и кому угодно ставить на частных сценах Петербурга мою пьесу «Трагик поневоле». Так как эта пьеса новая и нигде еще не была играна, то считаю справедливым просить Вас — внести после первого представления в Общество вспомоществования сценическим деятелям пятнадцать рублей, чего, впрочем, не ставлю непременным условием.
Если г. Бабиков не откажется от роли Толкачова, то передайте ему, что, буде он пожелает, я не откажусь сократить длинный монолог, который, мне кажется, утомителен для исполнителя.
24 сентябрь.
Посылаю Вам рассказ — «Скучная история (Из записок старого человека)». История в самом деле скучная, и рассказана она неискусно. Чтобы писать записки старого человека, надо быть старым, но виноват ли я, что я еще молод?
К повести своей (или к рассказу — это всё равно) прилагаю прошение:
1) 25 оттисков.
2) Пришлите корректуру — это непременно. Кое-какие места я почищу в корректуре; многое ускользает в рукописи и всплывает наружу, только когда бывает отпечатано. Корректуру я не продержу долее одного дня.
3) Было бы весьма желательно, чтобы рассказ вошел в одну книжку. Делить его на две части — значит сделать его вдвое хуже.
Цензуру он, вероятно, пройдет благополучно. Если цензор зачеркнет на первой странице слово «иконостасом», то его можно будет заменить «созвездием» или чем-нибудь вроде.
Теперь о гонораре. Денег у меня пока много. Если для Вашей конторы удобнее высылать мне гонорар по частям, а не сразу, то предложите ей разделить его на 4—5 частей и высылать его мне ежемесячно. Если я должен что-нибудь, то велите погасить долг.
Ну, что Сибирякова?
Все мои Вам кланяются, я тоже и желаю всего хорошего. Поклонитесь Марии Дмитриевне, а Алексею Николаевичу я буду писать сейчас.
Те медицинские издания, которые присылаются в редакцию для отзыва, не бросайте, а, если можно, берегите для Вашего покорнейшего слуги. Я всегда с завистью гляжу на Ваш стол, где лежат эти издания, перемешанные со всякой всячиной.
24 сентября.
Это письмо, дорогой Алексей Николаевич, посылается на почту вместе с рассказом, на который я наконец махнул рукой и сказал ему: изыди от меня, окаянный, в огнь скучной критики и читательского равнодушия! Надоело с ним возиться. Называется он так: «Скучная история (Из записок старого человека)». Самое скучное в нем, как увидите, это длинные рассуждения, которых, к сожалению, нельзя выбросить, так как без них не может обойтись мой герой, пишущий записки. Эти рассуждения фатальны и необходимы, как тяжелый лафет для пушки. Они характеризуют и героя, и его настроение, и его вилянье перед самим собой. Прочтите, голубчик, и напишите мне. Прорехи и пробелы Вам виднее, так как рассказ не надоел еще Вам и не намозолил глаз, как мне.
Боборыкин ушел от Горевой и умно сделал. Человеку с такой литературной, репутацией, как у него, не место в этом театре, да и не к лицу быть мишенью для насмешек и сплетен разных прохвостов и ничтожеств. Он не перестал быть для меня симпатичным; я писал Вам, что он показался мне чудаком в высшей степени, и он в самом деле чудак. Его пребывание у Горевой, его «Дон Карлосы» и «Мизантропы», разыгрываемые сапожниками, это если не шалость, то чудачество.
Островский вовсе не консерватор. Он просто обыватель, ведущий замкнутую жизнь, сердитый на себя в настоящем, любящий свое прошлое и не знающий, на чем бы сорвать свое сердце. Человек он добрый и в высшей степени добропорядочный; но спорить с ним трудно. Трудно не потому, что высказывает он противоположные взгляды, а потому, что приемы для спора у него времен очаковских и покоренья Крыма.
Сейчас иду на заседание Комитета — это первое заседание в этом сезоне.
Все говорят и пишут мне, что<бы> я написал большую пьесу. Актеры Малого театра берут с меня слово, что я непременно напишу. Эх, кабы было время! Хорошей пьесы не написал бы, но деньжищ заграбастал бы достаточно.
Смешно сказать, «Иванов» и книжки сделали меня рантьером. Будь я один, мог бы прожить безбедно года два-три, лежа на диване и пуская плевки в потолок.
Напишите мне. Видели ли Григоровича?
Будьте живы, здравы, покойны и богаты. Обнимаю Вас крепко и целую. Вашим мой нижайший поклон.
Ленский А. П.
Московской сцены Гамлет и Отелло,
В гостиных — Лир, с друзьями — Мазаньелло.
Что значит Мазаньелло?
Очень жалеем, что в воскресенье вечером нас не было дома: ходили слушать «Русалку».
Повесть свою уже послал. Пьесу начал и уже написал половину первого акта. Если ничто не помешает и если мои вычисления верны, то кончу ее не позже 20 октября. Семь мужских ролей и четыре женские, не считая прислуги и гостей.
Завтра пойду смотреть «Село Знаменское» и мечтаю увидеться с Вами.
Поклон Лидии Николаевне и благочестивейшему, самодержавнейшему Александру Александровичу, именуемому Сасиком.
30 сент.
Здравствуйте, милый Алексей Николаевич! Большущее Вам спасибо за письмо и за указания, которыми я непременно воспользуюсь, когда буду читать корректуру. Не согласен я с Вами только в очень немногом. Так, наприм<ер>, заглавия повести переменять не следует — те прохвосты, к<ото>рые будут, по Вашему предсказанию, острить над «Скучной историей», так неостроумны, что бояться их нечего; если же кто сострит удачно, то я буду рад, что дал к тому повод. Профессор не мог писать о муже Кати, так как он его не знает, а Катя молчит о нем; к тому же мой герой — и это одна из его главных черт — слишком беспечно относится к внутренней жизни окружающих и в то время, когда около него плачут, ошибаются, лгут, он преспокойно трактует о театре, литературе; будь он иного склада, Лиза и Катя, пожалуй бы, не погибли.
Да, о прошлом Кати вышло и длинно и скучно. Но иначе ведь ничего не поделаешь. Если б я постарался сделать это место более интересным, то, согласитесь, моя повесть стала бы от этого вдвое длиннее.
Что касается письма Михаила Фед<оровича> с кусочком слова «страсти…», то натяжки тут нет. Повесть, как и сцена, имеет свои условия. Так, мне мое чутье говорит, что в финале повести или рассказа я должен искусственно сконцентрировать в читателе впечатление от всей повести и для этого хотя мельком, чуть-чуть, упомянуть о тех, о ком раньше говорил. Быть может, я и ошибаюсь.
Вас огорчает, что критики будут ругать меня. Что ж? Долг платежом красен. Ведь мой профессор бранит же их!
Я теперь отдыхаю… Для прогулок избрал я шумную область Мельпомены, куда и совершаю ныне экскурсию. Пишу, можете себе представить, большую комедию-роман и уж накатал залпом 2 Ґ акта. После повести комедия пишется очень легко. Вывожу в комедии хороших, здоровых людей, наполовину симпатичных; конец благополучный. Общий тон — сплошная лирика. Называется «Леший».
Я просил высылать гонорар по частям не столько из деликатности, которую Вы слишком преувеличиваете, сколько из расчета. Если бы мне выслали всё сразу, то я сразу бы и прожил. Я чувствую какой-то зуд и ноздревский задор, когда знаю, что у меня в столе лежат деньги. Когда будете в конторе, то скажите, что первую часть гонорара я жду первого октября, а вторую — первого ноября и т. д. Первого числа я рассчитываюсь с лавочником и с мясником.
Все мои здравствуют и шлют Вам поклон. «Лешего» кончу к 20 октября и пришлю в Питер, а затем отдыхаю неделю и сажусь за продолжение своего романа.
В заседании Комитета, о котором я писал, разбиралось много дел, но всё мелких, мало интересных, хотя и курьезных. Хозяйство ведется превосходно, и Кондратьев человек незаменимый. Александров держится хорошо. Он юрист, и это много помогает нам при разрешении разных дел кляузного свойства.
Поклон Вашим. Будьте здоровы, и еще раз большое спасибо.
6 окт.
Дорогой Алексей Николаевич! Податель сего П. М. Свободны, мой хороший знакомый, которого рекомендую Вам за весьма трезвого и надежного человека, имеет Вам вручить корректуру моей прокламации, которую благоволите при оказии отослать к Анне Михайловне для ноябрьской книжки.
Насчет гонорара и моей просьбы, которая Вам не понравилась, я того же мнения, что и Вы; мне самому не по нутру подобные просьбы, и если я обратился к Вам, то только благодаря своей неуклюжей недогадливости. Даю слово впредь не одолевать Вас денежными, гонорарными и иными, более или менее щекотливыми поручениями.
При сем прилагаю стихотворение, которое просил меня послать в «Северный вестник» автор студент Гурлянд (русский). Как я ни уверял его, что два раза слово «навоз» в первых строках — слишком жирное удобрение для стихов, он не поверил мне.
А я написал комедию! Хоть плохую, а написал! В сентябре и в начале октября работал так, что в голове даже мутно и глаза болят. Теперь 2 недели буду отдыхать.
Прислал ли что-нибудь Короленко? Жаль, если нет. Ноябрьская и декабрьская книжки должны быть обмундированы вовсю.
Если не поленитесь заглянуть в корректуру, то увидите, что Ваши указания имели подобающую силу. Не забывайте нас грешных и впредь. Советы, указания и мелкие замечания — всё это я мотаю на ус и приобщаю к делу. У меня ведь только два указчика: Вы и Суворин. Был когда-то еще Григорович, да сплыл.
Пусть Свободны расскажет Вам о московской погоде.
Всем Вашим мой поклон и привет.
Будьте счастливы.
Вы жалуетесь, что у Вас денег нет. Ах, зачем Вы не служите в цензуре?
Пьеса готова и уже переписывается начисто. Если она сгодится, то очень рад служить и буду весьма польщен, если мое детище увидит кулисы Малого театра. Роль Ваша вышла большая и, надеюсь, не легкая. Хороши также роли, которые я имею в виду предложить Гореву, Садовскому, Южину, Рыбакову и Музилю.
Пьеса пойдет 31 октября в Питере в бенефис. Стало быть, 25—28 придется ехать в Питер. Не хочется.
Поклон Лидии Николаевне и Сасику.
Экземпляр пьесы притащу через 2—3 дня, когда кончу переписывать.
8 окт.
Доктор! Если Ваш брат дома, то передайте ему, что книга «Дидро и энциклопедисты», изд. Солдатенкова, имеется в продаже и может быть выписана через вокзальную барышню. Кстати, передайте дамам и барышням всего мира, что после отказа госпож Оффенберг и Луцкевич я потерял всякую охоту быть дамским покровителем. Нет больше мест! Ну их к лешему!
Весь сентябрь работал, как барановский Моисей. Совершил два великих дела: кончил повесть для ноябр<ьской> книжки «Сев<ерного> вест<ника>» и написал пьесу, которая пойдет в Питере 31 окт<ября>. Некуда девать денег.
10 октябрь.
Моя пьеса называется так: «Леший», комедия в 4 действ<иях>. Выспрашиваете, уверен ли я, что она пойдет на сцене Малого театра? Пока она не пройдет сквозь цензуру и Литерат<урно>-театр<альный> комитет и пока не будет прочитана актерами Малого театра, я ничего не могу сказать Вам с уверенностью. Что же касается «Калхаса», то в прошлый сезон о нем был у меня с Ленским разговор; собирались ставить и всё откладывали. Теперь же я до поры до времени не хотел бы напоминать об этом ни печатно, ни устно. Рисунок Пастернака очень хорош. Простите, что задержал.
На обороте:
Его высокоблагородию
Федору Александровичу
Куманину.
В этом месяце я собираюсь начать печатать новую книжку своих рассказов; рассказы эти скучны и нудны, как осень, однообразны по тону, и художественные элементы в них густо перемешаны с медицинскими, но это все-таки не отнимает у меня смелости обратиться к Вам с покорнейшей просьбой: разрешите мне посвятить эту книжку Вам. Мне очень хочется получить от Вас положительный ответ, так как это посвящение, во-первых, доставит мне большое удовольствие, и, во-вторых, оно хотя немного удовлетворит тому глубокому чувству уважения, которое заставляет меня вспоминать о Вас ежедневно. Мысль посвятить Вам книжку крепко засела мне в голову еще в тот день, когда я, завтракая с Вами у Модеста Ильича, узнал от Вас, что Вы читали мои рассказы.
Если Вы вместе с разрешением пришлете мне еще свою фотографию, то я получу больше, чем стою, и буду доволен во веки веков. Простите, что я беспокою Вас, и позвольте пожелать Вам всего хорошего.
12 окт. 89.
У меня к тебе есть просьба, которая очень затруднит тебя, но тем не менее подлежит скорейшему исполнению. Я спешно приготовляю материал для новой книжки. В сию книжицу между прочим войдет рассказ «Житейская мелочь». Первая часть этого рассказа помещена в 4404 No «Нового времени» (июнь 1888 г.) и имеется у меня, вторая же часть помещена в одном из ближайших по 4404 номеров и у меня не имеется. Я убедительно прошу тебя поспешить отыскать эту вторую часть. Если можно достать номер газеты, то вышли номер; если нельзя достать, то поручи кому-нибудь скопировать. Копировать можно хоть куриным почерком, лишь бы только скорее. Не откажи.
Когда приедет Суворин?
Твой посаженый папаша держит экзамены. Зубрит. Все здоровы. Батька стареет.
Твоей половине и двум шестнадцатым мой поклон и благословение навеки нерушимое.
Хотел было приехать в Питер к 25 октября, но ваша дирекция забраковала мою новую пьесу. Подробности узнаешь у Свободина.
13 октябрь (нехорошее число для начала).
С приездом!!
Приглашением остановиться у Вас я, конечно, воспользуюсь очень охотно. Тысячу раз благодарю. Приеду же я гораздо позже, чем в октябре или в ноябре.
У меня всё обстоит благополучно. Я почти здоров, семья тоже, настроение хорошее, деньги есть, и хватит их мне до Нового года, лени пока нет. Летом я бездельничал, в последние же месяцы сделал больше, чем можно было ожидать от такого литературного тюленя, как я. Во-первых, написал я повесть в 4 Ґ листа; закатил я себе нарочно непосильную задачу, возился с нею дни и ночи, пролил много пота, чуть не поглупел от напряжения — получилось вместе и удовольствие, и дисциплинарное взыскание за летнее безделье. Напечатана будет повесть в ноябр<ьской> книжке «Сев<ерного> вестника».
Во-вторых, едва успев кончить повесть и измучившись, я разбежался и по инерции написал четырехактного «Лешего», написал снова, уничтожив всё, написанное весной. Работал я с большим удовольствием, даже с наслаждением, хотя от писанья болел локоть и мерещилось в глазах чёрт знает что. За пьесой приехал ко мне Свободин и взял ее для своего бенефиса (31 октября). Пьеса читалась Всеволожским, Григоровичем и К°. О дальнейшей судьбе ее, коли охота, можете узнать от Свободина, лица заинтересованного, и от Григоровича, бывшего председателем того военно-полевого суда, который судил меня и моего «Лешего». Пьеса забракована. Забракована ли она только для бенефиса Свободина (великие князья будут на бенефисе) или же вообще для казенной сцены, мне неизвестно, а уведомить меня об этом не сочли нужным.
В-третьих, я тщательно приготовляю материал для третьей книжки рассказов. Конечно, с книжкой обращусь опять к Вам — это 1 или 2-го ноября, не раньше. Теперь я, отдыхаючи, переделываю рассказы, кое-что пишу снова.
Вот и всё. Интересного ничего нет.
Говорить ли, отчего я не поехал за границу? Если не скучно, извольте. 1-го июля я выехал за границу в подлейшем настроении, оставив в таком же настроении всю семью. Настроение было безразличное: в Тироль ли ехать, в Бердичев, в Сибирь ли — всё равно. Зная, что в Тироле Вы проживете целый месяц, я решил заехать по пути в Одессу, куда телеграммами приглашал меня Ленский. В Одессе я застал труппу Малого театра. Тут я, лениво философствуя и не зная, куда деваться от жары, размыслил, что на дорогу у меня не хватит денег, но все-таки решил ехать в Тироль. Но вот что ударило меня по ногам и сбило с толку: Ваши телеграммы я получал, а мои телеграммы не доходили до Вас, и я получал такой ответ (документы целы): «Souvorin inconnu Dépêche en dépôt-direction»[27]. A тут пошли всякие соблазны, финансовые соображения и проч., что всё вместе взятое окончательно сбило меня, спутало, и я из Одессы, имея в кармане менее 400 руб., поехал в Ялту. Здесь застрял. Описывать свои крымские похождения не стану, ибо для этого у меня не хватает таланта английского юмориста Бернарда.
Я жалею, что не был за границей, мне стыдно перед самим собой и Вами, которому я доставил столько хлопот, но в то же время я немножко рад этому. Ведь если бы я поехал, то я завяз бы по уши в долги, вернулся бы только теперь, ничего бы не сделал, а всё это для такого труса, как я, пуще Игоревой смерти.
Я часто вспоминаю о Вас. Как Ваше здоровье? Что написали нового или что задумали? Что привезли?
У меня забытый Вами Бальзак, взятый Елизаветой Захаровной из библиотеки. Что с ним делать? С лодками Оболенского целая история. О ней после.
Анне Ивановне передайте мой сердечный привет. Насте и Боре тоже.
Будьте здоровы и не сердитесь на
Пью рыбий жир и Obersalzbrunnen. Противно!
89 —14/X
Очень, очень тронут, дорогой Петр Ильич, и бесконечно благодарю Вас. Посылаю Вам и фотографию, и книги, и послал бы даже солнце, если бы оно принадлежало мне.
Вы забыли у меня портсигар. Посылаю Вам его. Трех папирос в нем не хватает: их выкурили виолончелист, флейтист и педагог.
Благодарю Вас еще раз и позвольте пребыть сердечно преданным.
15 окт.
Теперь, дорогой Алексей Сергеевич, позвольте о скучных делах:
1) Мне прислал Павленков корректуру медиц<инского> отдела в «Русском календаре», прося подробных поправок. Если Павленков будет бранить меня за медленность, то скажите ему, что исполнить его желание я могу только в будущем году. Собирать теперь необходимые справки поздно. Количество кроватей, плата за больных и проч. — всё это неизвестно ни одному календарю и может быть приведено в известность только двумя путями: или официальным порядком, который не в моей власти, или же исподволь, через расспросы врачей и проч., что я помалости и делаю теперь.
2) В январе, живучи у Вас, я получил из Москвы письмо, подписанное братом покойного А. Н. Островского. Сей человек поручал мне спросить у Вас: не возьметесь ли Вы издать детские рассказы его сестры H. H. Островской, сотрудницы детских журналов? Я это письмо показал Вам, и Вы ответили мне так:
— Хорошо, я издам. Только теперь не время издавать детские рассказы. Пусть присылает осенью.
Сегодня был у меня Островский и спрашивал у меня, как ему быть и что делать. Приходил он ко мне и раньше, но я отговаривался тем, что Вы за границей. Теперь Вы приехали. Что сказать ему? Если Ваш ответ, данный мне зимою, остается в прежней силе, то куда посылать рукописи: Вам или Неупокоеву?
Кстати, еще об одном моем протеже. Как-то раз вечером Вы, Анна Ивановна и я разговорились о романах, которые нам приходилось читать в давно минувшее время. Вспомнили, между прочим, роман некоего Райского «Семейство Снежиных» — роман, если верить моей памяти, очень недурной. Когда я и Анна Ивановна припоминали содержание этого романа, Вы сказали, что недурно бы его издать, а я пообещал отыскать автора. Поиски мои ни к чему не повели, так как Райский оказался беспаспортным, не прописанным, живущим в пространстве. Я забыл и о нем и об его романе, но на днях он явился ко мне. Оборванный, истерзанный недугами, развинченный… Оказывается, что летом у него был пожар, который уничтожил единственный бывший у него экземпляр романа, всё имущество, рукописи и любимую, дорогостоящую собаку. После пожара была нервная горячка. Он обещал сходить к букинистам и поискать свой роман, но, по-видимому, о своем обещании забыл, так как ко мне не показывается и о нем ни слуху ни духу.
3) Больше никаких дел нет.
Вчера был у меня П. Чайковский, что мне очень польстило: во-первых, большой человек, во-вторых, я ужасно люблю его музыку, особенно «Онегина». Хотим писать либретто.
Что с Боткиным? Известие о его болезни мне очень не понравилось. В русской медицине он то же самое, что Тургенев в литературе… (Захарьина я уподобляю Толстому) — по таланту.
Поклонитесь Вашим и пребывайте здоровым и счастливым.
Добрейший Яков Алексеевич, посылаю Вам для прочтения прилагаемое письмо. Начинайте читать с адреса.
Так как оно писано Мудрым, писателем, да еще переводчиком с русского, то не поместить ли его в хрестоматию, как образчик чистейшего русского языка?
По прочтении смотрите на обороте.
Я ответил ему так:
«Извиняйте, что я опаздывал отвечать на Ваши ласковые письмена, которые прочитал с большою любезностью», и т. д.
17 окт.
Насчет медиц<инского> отдела для календаря я вчера написал Вам. Сегодня Островский, о котором я тоже уже писал, притащил целый тюк рассказов своей сестры.
Гореву бьют и бранят, и, конечно, несправедливо, так как бить и бранить публично следует только за зло, да и то с разбором. Но Горева ужасно плоха. Я был раз в ее театре и чуть не околел с тоски. Труппа серая, претензии подавляющие.
Не радуйтесь, что Вы попали в мою пьесу. Рано пташечка запела. Ваша очередь еще впереди. Коли буду жив, опишу феодосийские ночи, которые мы вместе проводили в разговорах, и ту рыбную ловлю, когда Вы шагали по палям линтваревской мельницы, — больше мне от Вас пока ничего не нужно. В пьесе же Вас нет да и не может быть, хотя Григорович со свойственною ему проницательностью и видит противное. В пьесе идет речь о человеке нудном, себялюбивом, деревянном, читавшем об искусстве 25 лет и ничего не понимавшем в нем; о человеке, наводящем на всех уныние и скуку, не допускающем смеха и музыки и проч. и проч. и при всем том необыкновенно счастливом. Не верьте Вы, бога ради, всем этим господам, ищущим во всем прежде всего худа, меряющим всех на свой аршин и приписывающим другим свои личные лисьи и барсучьи черты. Ах, как рад этот Григорович! И как бы все они обрадовались, если бы я подсыпал Вам в чай мышьяку или оказался шпионом, служащим в III отделении. Вы скажете, конечно, что всё это пустяки. Нет, не пустяки. Если бы моя пьеса шла, то вся публика с легкой руки изолгавшихся шалопаев говорила бы, глядя на сцену: «Так вот какой Суворин! Вот какая его жена! Гмс. Скажите, а мы и не знали».
Мелочь, согласен, но от таких мелочей погибает мир. На днях я встретился в театре с одним петербургским литератором. Разговорились. Узнав от меня, что летом в разное время перебывали у меня Плещеев, Баранцевич, Вы, Свободин и другие, он сочувственно вздохнул и сказал:
— Напрасно вы думаете, что это хорошая реклама. Вы слишком ошибаетесь, если рассчитываете на них.
То есть Вас я пригласил к себе, чтобы было кому писать обо мне, а Свободина приглашал, чтобы было кому всучить свою пьесу. И после разговора с литератором у меня теперь во рту такое чувство, как будто вместо водки я выпил рюмку чернил с мухами. Всё это мелочи, пустяки, но, не будь этих мелочей, вся человеческая жизнь всплошную состояла <бы> из радостей, а теперь она наполовину противна.
Если Вам подают кофе, то не старайтесь искать в нем пива. Если я преподношу Вам профессорские мысли, то верьте мне и не ищите в них чеховских мыслей. Покорно Вас благодарю. Во всей повести есть только одна мысль, которую я разделяю и которая сидит в голове профессорского зятя, мошенника Гнеккера, это — «спятил старик!» Всё же остальное придумано и сделано… Где Вы нашли публицистику? Неужели Вы так цените вообще какие бы то ни было мнения, что только в них видите центр тяжести, а не в манере высказывания их, не в их происхождении и проч.? Значит, и «Disciple» Бурже публицистика? Для меня, как автора, все эти мнения по своей сущности не имеют никакой цены. Дело не в сущности их; она переменчива и не нова. Вся суть в природе этих мнений, в их зависимости от внешних влияний и проч. Их нужно рассматривать как вещи, как симптомы, совершенно объективно, не стараясь ни соглашаться с ними, ни оспаривать их. Если я опишу пляску св. Витта, то ведь Вы не взглянете на нее с точки зрения хореографа? Нет? То же нужно и с мнениями. Я вовсе не имел претензии ошеломить Вас своими удивительными взглядами на театр, литературу и проч.; мне только хотелось воспользоваться своими знаниями и изобразить тот заколдованный круг, попав в который добрый и умный человек, при всем своем желании принимать от бога жизнь такою, какая она есть, и мыслить о всех по-христиански, волей-неволей ропщет, брюзжит, как раб, и бранит людей даже в те минуты, когда принуждает себя отзываться о них хорошо. Хочет вступиться за студентов, но, кроме лицемерия и жителевской ругани, ничего не выходит… Впрочем, всё это длинная история.
Ваши сынки подают большие надежды. Цену за «Стоглав» повысили, а объем его убавили. Обещали мне за рассказы бочонок вина и надули, а чтоб я не сердился, поместили мой портрет vis-à-vis с шахом персидским. Кстати о шахе. Читал я недавно стихи «Политический концерт», где про шаха говорится приблизительно так: и шах персидский, чудак всегдашний, поехал в Париж, чтобы сравнить <…> с Эйфелевой башней. Приезжайте в Москву. Пойдем вместе в театр.
21 ок.
Милая, трагическая Жанушка! За браконьерство, за охоту по дачным мужьям в Вашем лесу я уже достаточно наказан роком: мой «Леший» хлопнулся и лопнул. Успокойте Ваши щеглиные нервы, и да хранит Вас небо!
Нового ничего нет. Читал я Вашего «Кожаного актера» и очень рад, что могу салютовать Вам. Рассказ превосходный. Особенно пластично то место, где мелькает малый в дубленом полушубке. Молодец Вы, Жанушка. Только на кой чёрт в этом теплом, ласковом рассказе сдались Вам такие жителевские перлы, как «облыжный», «бутербродный» и т. п.? К такой нежной и нервной натуре, каковою я привык считать Вас, совсем не идут эти ёрнические слова. Бросьте Вы их к анафеме, будь они трижды прокляты, <…>!!
Очень хорошо «нажми педаль», хороша рожа у гастролера. Заглавие тоже хорошее.
Напишите с десяток таких рассказов из театральной жизни, соберите в один томик… Успех будет полный.
Очень, очень рад, что цензура запретила переделку «Гордиева узла». Так Вам и нужно! Это урок: в другой раз не будете покушаться на свои романы и повести.
В Москве был Тихонов.
Щеглова в Москве еще не было. Но его нетерпеливо ждут. Когда он приедет?
Ну, будьте счастливы. Родите поскорее еще кожаного актера.
Кланяйтесь Вашей жене и позвольте дружески пожать Вам щеглиную лапку.
Серьезно, когда приедете?
Мои благодарят за память и кланяются.
21 октябрь.
Привет Вам, дорогой Алексей Николаевич! Большое спасибо за письмо. Что же касается моего здоровья и настроения, о которых Вы спрашиваете, то нельзя сказать, чтобы они были плохи. Живется сносно, изредка выпадают хорошие минуты, а в общем, выражаясь языком биржевиков, настроение вялое.
Один доктор, очень милый человек (иль завистью его лукавый мучил, или медицинский стол ему наскучил), поручил мне во что бы то ни стало послать в «Сев<ерный> вестн<ик>» два стихотворения, которые и прилагаю. Хочет он, чтобы стихи эти были напечатаны непременно и не позже декабря. Но так как Вы из свойственного всем поэтам духа конкуренции не пожелаете их напечатать, то потрудитесь написать мне, что стихи хороши, но что по случаю накопления срочного и очередного материала они могут быть напечатаны не раньше августа, а я прочту ему.
Свободин нисколько не виноват. Если пьеса в самом деле не годится и если не велит начальство, то что поделаешь? Виноват он только в нерасчетливости: дорога ко мне обошлась ему не меньше ста рублей.
О моей пьесе ни слуху ни духу. Съели ли ее мыши, пожертвовала ли ее дирекция в Публичную библиотеку, сгорела ли она со стыда за ложь Григоровича, который любит меня, как родного сына, — всё может быть, но мне ничего не известно. Никаких извещений и мотивировок ни от кого я не получал, ничего не знаю, а запросов никаких не делаю из осторожности, чтобы запрос мой не был истолкован как просьба или непременное желание венчать себя александрийскими лаврами. Я самолюбив ведь, как свинья.
Упорное молчание гг. членов того военно-полевого суда, который судил моего «Лешего», я могу объяснить не чем иным, как только горячим сочувствием к моему таланту и желанием продлить то райски-сладострастное наслаждение, какое доставляет мне приятное неведение. Кто знает? Быть может, моя пьеса признана гениальной… Разве не сладко гадать?
«Петерб<ургская> газета» извещает, что моя пьеса признана «прекрасной драматизированной повестью». Очень приятно. Значит, что-нибудь из двух: или я плохой драматург, в чем охотно расписываюсь, или же лицемеры все те господа, которые любят меня, как родного сына, и умоляют меня бога ради быть в пьесах самим собою, избегать шаблона и давать сложную концепцию.
Южаков ушел? Ничего, вернется. Если Михайловский, Южаков и К0 в конце концов не поступят в болгарские министры, то рано или поздно они все вернутся в «Северный вестник». Держу пари. Уход Южакова — это громадная, незаменимая потеря для тех читателей, которых летом одолевают мухи. Статьи Южакова, как сонно-одуряющее средство, действительнее мухомора.
Не выпускайте Стасова. Он хорошо читается и возбуждает разговоры. А статья его о парижской выставке совсем-таки хорошая статья.
При той наклонности, какая существует даже у очень хороших людей, к сплетне, ничто не гарантировано от нечистых подозрений. Таков мой ответ на Ваш вопрос относительно неверно понимаемых отношений Кати к профессору. Уж коли отвыкли от веры в дружбу, в уважение, в безграничную любовь, какая существует у людей вне половой сферы, то хоть бы мне не приписывали дурных вкусов. Ведь если б Катя была влюблена в полуживого старика, то, согласитесь, это было бы половым извращением, курьезом, который мог бы интересовать только психиатра, да и то только как неважный и доверия не заслуживающий анекдот. Будь только одно это половое извращение, стоило бы тогда писать повесть?
Погода в Москве скверная, хуже полового извращения. Буду скоро печатать новую книжку. Собираю рассказы и погубил несколько дней на переделку заново некоторых вещей.
Поклон всем Вашим. Будьте счастливы и небом хранимы.
23 окт.
Я опять о делах.
Был Островский, брат министра. Он послал Вам тюк рассказов и пачку рисунков. Рисунки плохи, но сносны. Несколько, по моему совету, забраковано; забракуйте и Вы несколько — дешевле обойдется книга. Когда я спросил его об условиях, он сказал: «Условия обыкновенные, вот как у Вас… Как все, так и мы, т. е. 30 %». Выкурил затем плохую сигару, продушил ею всю мебель, испортил воздух и ушел… Человек он очень хороший.
У нас в Москве издается новый журнал «Артист», печатающий пьесы текущего репертуара, весьма приличный снаружи и скучный внутри. Он уж 20 раз просил у меня водевили, напечатанные в «Новом времени». Я всякий раз рекомендовал обратиться с этой просьбой к Вам. «Артист» к Вам обращаться не хочет, поручая сделать это мне самому. Что Вы скажете? Если Вы не согласитесь, то я не пострадаю от этого ни на один сантим, так как водевили пойдут бесплатно; если же согласитесь, то соглашайтесь не иначе, чтобы водевили были напечатаны с примечанием: «Сей водевиль перепечатывается из такого-то No „Нового времени“». Иначе выйдет нехорошо — таково мое мнение. Ответьте мне, а Ваш ответ я пошлю «Артисту». «Артист» не согласен печатать с примечанием. Это его дело. Пусть не хочет, но только пусть прекратит свои запросы, которыми я завален вообще.
Очень рад за Ежова, что он печатается в «Новом времени». Кстати: посылает он Вам рассказы без моего ведома; я не читаю их ни в рукописях, ни в печати. Если б я жил в Петербурге, то напросился бы к вам в редакторы беллетристического отдела. Я бы чистил и шлифовал все одобренные Вами и Бурениным рассказы и протежировал бы тем, по-видимому, никуда не годным вещам, из которых путем сокращения наполовину и путем корректуры можно сделать сносные рассказы. А я наловчился корректировать и марать рукописи. Знаете что? Если Вас не пугает расстояние и скука, то пришлите мне заказною бандеролью всё то беллетристическое, что имеется у Вас под руками и Вами забраковано. Пришлите сами, никому не поручая, иначе ничего не выйдет. Я читаю быстро. Помнится, зимою, ночью, сидя у Вас, я из плохого брошенного рассказа Кони сделал субботник, который на другой день многим понравился.
Ваша статья насчет «Власти сердца» очень хороша, мне понравилась, только не следовало упоминать о «Татьяне Репиной» и о тех упреках, которые делал Вам кто-то в пространстве. Жена Цезаря не должна быть подозреваема; так и писатель таких размеров, как Вы, должен быть выше упреков. Да и неосторожно. Раз Вы упомянули вначале о «Т<атьяне> Репиной», Вы тем самым напрашиваетесь на сравнение с «Властью сердца», которую браните.
Я написал Щеглову, что очень рад его горю. Так ему и нужно! Ведь пьеса, о которой он плачется, переделка из его романа «Гордиев узел». Значит, это не пьеса, а свинство. Роман хорош, зачем его портить? И что за бедность такая? Точно сюжетов нет.
Из-за женщин, конечно, не следует стреляться; не должно, но можно. Любовь не шутка. Если из-за нее стреляются, то, значит, относятся к ней серьезно, а это важно.
Я писал Вам не о том, что моя повесть хороша или плоха, а о том, что мнения, которые высказываются действующими лицами, нельзя делать status’oм[28] произведения, ибо не в мнениях вся суть, а в их природе. Чёрт с ней, с повестью! Она может не стоить ни гроша, не в ней дело.
24 декабря я праздную 10-летний юбилей своей литературной деятельности. Нельзя ли получить камергера?
Миша может написать историч<еский> роман для детей.
Он хочет жениться.
Видел я Верочку Мамышеву. Очень счастлива.
Поклонитесь Анне Ивановне.
Скажите Гею, чтобы он поскорее выздоравливал, и приезжайте в Москву.
28 окт.
Опять о делах.
Кн. Сумбатов-Южин убедительно просит Вас ответить ему на его письмо. Он ставит в свой бенефис «Макбета» и что-то писал Вам насчет постановки, прося указаний и проч.
Островский опять был. Он просит Вас поступать с книгой его сестры так, как Вы найдете нужным и лучшим. Он и она на всё согласны, лишь бы имя Островской прогремело по всей Европе.
Был у меня В. С. Мамышев, звенигородский Лекок. Он сильно похудел, постарел и как-то согнулся. У него болят и слегка парализованы ноги; по-видимому, что-то скверное творится в спинном мозгу.
Вы пишете, что презреннее нашей либеральной оппозиции ничего выдумать нельзя… Ну, а те, которые не составляют оппозиции? Едва ли эти лучше. Мать всех российских зол — это грубое невежество, а оно присуще в одинаковой степени всем партиям и направлениям. А за то, что Вы хвалите немецкую культуру и подчеркиваете всеобщую грамотность, Вы будете в раю, а я Вас за это глубоко уважаю.
«Лешего» я Вам не дам читать из страха, что Вы о нем будете говорить с Григоровичем. Месяц тому назад (или 20 дней — не помню) мне многих усилий стоило, чтобы не писать Вам о своей пьесе, теперь же я совершенно успокоился и со спокойным духом могу не писать о ней. Теперь развелось очень много ноющих, пострадавших за правду драматургов. Они мне так надоели и кажутся такими бабами, что мне даже жаль, что я впутался в их кашу и написал пьесу, которой мог бы совсем не писать.
Вы как-то летом писали мне о всеобщей вежливости, которую Вы наблюдали в Тироле. Напишите о ней в газете. Мало Вы писали и о Франции. Шест, который Вы рекомендовали при плавании, вспоминаю я с содроганием. В Ялте меня им чуть не убили.
Кланяюсь Вашим.
Попросите Жителя не употреблять в фельетонах слово «аппетит».
1 ноябрь.
Добрейший Александр Семенович! Водевиль Ваш получил и моментально прочел. Написан он прекрасно, но архитектура его несносна. Совсем не сценично. Судите сами. Первый монолог Даши совершенно не нужен, ибо он торчит наростом. Он был бы у места, если бы Вы пожелали сделать из Даши не просто выходную роль и если бы он, монолог, много обещающий для зрителя, имел бы какое-нибудь отношение к содержанию или эффектам пьесы. Нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него. Нельзя обещать. Пусть Даша молчит совсем — этак лучше.
Горшков говорит много, так много, что Кашалотов 1000 раз успел бы отозвать его в сторону и шепнуть: «Замолчи, старая скотина! Жена здесь!» Но он этого не делает… Откуда такая неосторожность? Черта характера? Если да, то надо бы пояснить… Засим жена, если глядеть на нее как на женскую роль, совсем скудна. Она говорит мало, так мало, что Дашу и ее может исполнять немая актриса. Горшков хорош, только в приеме его воспоминаний чувствуется некоторое однообразие… Нужно побольше увлечения и побольше разнообразия. Так, наприм<ер>, об актрисах, за которыми ухаживал Кашалотов, он говорит таким же тоном, как о картах и кутузке, те же переходы, точно арифметическая прогрессия… А мог бы он так говорить: «А какие прежде актрисы были! Взять, к примеру, хоть Лопорелову! Талант, осанка, красота, огонь! Прихожу раз, дай бог память, к тебе в номер — ты тогда с ней жил, — а она роль учит…» И т. д. Тут уж другой прием.
Расчетливый человек, давая в пьесе четырех лиц, поступил бы на Вашем месте так: он дал бы одну сильную мужскую роль и одну сильную женскую, а две остальные ввел бы аксессуарно. Сильная мужская у Вас готова — это Горшков. Женскую легко сделать из жены, а мужа и Дашу надо побоку. Я бы так сделал: входит муж и рекомендует жене старого друга, которого встретил в «Ливорно». «Напой его, матушка, кофейком, а я на минутку сбегаю в банк и сейчас вернусь»; остаются на сцене жена и Горшков; последний начинает вспоминать и выбалтывает всё, что нужно; вернувшийся муж застает разбитую посуду и старого друга, спрятавшегося от страха под стол; кончается тем, что Горшков с умилением, с восторгом глядит на разъяренную супругу и говорит: «Из Вас, сударыня, вышла бы сильная трагическая актриса! Вот бы кому Медею играть!» Супруги бранятся, а он говорит страшный монолог из «Лира», якобы под бурю… или что-нибудь вроде… дальше уж не мое дело.
Таково мое мнение. Буду ждать Вашего письма. Выбирайте любое: или я отдам пьесу в ее настоящем виде — она и так может пойти, ибо она лучше сотни водевилей, или же я вышлю ее Вам обратно для переделки. Спешить незачем, успеете еще с Вашей женой наслушаться аплодисментов.
Серьезно у Зингера пропали Ваши деньги? Вы этим не шутите.
Рад, что Вы собираетесь писать субботник. Я не доживу до этого, доживут мои внуки — и на том спасибо.
Будьте здоровы.
Если бы Вы не прислали мне марок, то от этого не пострадали бы ни я, ни литература. Что за рыцарство? Точно я Плюшкин или беден, как Диоген. Не пришлете ли уж кстати почтовой бумаги и конвертов?
Читаю Ваши рассказы. Прогресс замечаю огромный. Только бросьте Кузю, имя Семен и обывательски-мещански-титулярный тон Ваших героев. Побольше кружев, опопанакса, сирени, побольше оркестровой музыки, звонких речей… Сиречь, пишите колоритней. Физиономия Ваша уже выработалась, с чем я Вас и поздравляю. Это хорошо, и я рад Вашим успехам.
Будьте здоровы. Поклонитесь Вашей жене.
Когда приедете?
Пишите.
Город Балаганск есть в Сибири.
1-го ноября.
При сем посылаю Вам обратно 2 рассказа г-жи Орловой. Посылаю заказною бандеролью — этак дешевле. Из «Таперши» не мог выжать ничего; что-то вышло, но как бы авторша не обиделась. Из корабля я сделал гвоздь. Из «Наташи» же получилось нечто во вкусе Достоевского, что, как мне думается, можно напечатать, только Вы еще раз прочтите в корректуре. Г-жа Орлова не без наблюдательности, но уж больно груба и издергалась. Ругается, как извозчик, и на жизнь богачей-аристократов смотрит оком прачки.
Очень рад служить и впредь.
Поздравляю Вас с семейною радостью: а) Курепин женился и b) Ваш сотрудник Ан. Чехов начал родить субботник. Теперь я занят всякой чепухой, так что пришлю его не раньше будущей недели. Начало вышло ничего себе.
У меня есть только один экз<емпляр> «Лешего», да и тот валяется у Ленского. Если хотите прочесть, то пошлите Андрея или Василия к своему соседу Лессингу, живущему на М. Итальянской, 37. У него имеется экземпляр, даже два. Сей Лессинг (сиречь Свободин), мудрствуя по обыкновению и роясь глубокомысленно в классиках, нашел пьесу для своего бенефиса: «Студент» Грибоедова. Прочтите моего «Лешего», коли угодно, но не говорите о нем никому ни единого слова, ибо каждое мое слово в Петербурге понимается как просьба, а каждое Ваше как протекция. Ну их к ироду!
Выходит какая-то глупая игра в бирюльки: людям хочется сделать мне одолжение, и ждут они, чтоб я попросил, а мне хочется показать, что я ни в грош ставлю свои пьесы, и я упрямо, как скотина, пишу в своих письмах только о погоде, не заикаясь о пьесе. То же и в Москве.
Пьеса «Леший», должно быть, несносна по конструкции. Конца я еще не успел сделать; сделаю когда-нибудь на досуге. Но она лучше «Лучей и туч», которые я видел и которые Вы будете видеть в пятницу.
Не будем торопиться.
Миша кончил курс. Если б я был министром, то сделал бы его податным инспектором или акцизным. Его тянет к серенькой обывательской жизни, и хочется ему жениться во что бы то ни стало хотя бы на разбитой сковороде, да только бы поскорей.
Ах, как много пьес приходится читать мне! Носят, носят, без конца носят, и кончится тем, что я начну стрелять в людей.
Завтра вышлю материал для новой книжки. Или подождать? Хорошо, погожу… Если в типографии теперь много работы, то месяц или два подождать можно…
Свободин гостил у меня летом. Он, уверяю Вас, очень добрый, не хитрый и нескучный человек. Главное — не давайте ему рассуждать. Актерам нельзя позволять рассуждать. Уж очень скучно слушать. А в остальном народ весьма и весьма сносный.
Будьте здоровы. Когда же в Москву?
Хочу открыть в Ялте книжный магазин. Возьму место в городском саду и украшу город мавританским павильоном. Торговать буду шибко.
2 ноябрь.
Большое Вам спасибо, дорогой Александр Павлович, за то, что прочли мою поганую пьесищу. Спасибо и за комментарии: в другой раз уж не буду писать больших пьес. Нет на сие ни времени, ни таланта и, вероятно, нет достаточной любви к делу.
И я занят по самое горло. «Лешего» переделывать не стану, а продам его в единое из частных театральных капищ. Дам другое название, возьму 500 целковых и чёрт с ним.
Когда выпадет снег, не поехать ли нам вместе к Левитану? Я был бы очень рад.
Сегодня напишу в Питер, чтобы там не ставили «Лешего». И в Питере пушу в частный театр. Пусть слоняется, аки тень нераскаянного грешника, из вертепа в вертеп, из потемок во мглу…
Пишу рассказик. После 20, кажется, поеду в Питер.
Почтение Лидии Николаевне.
Еще раз спасибо от души.
5 ноябрь.
Податель сего, мой братец, желающий поступить на государственную службу и жениться, передаст Вам сверток рукописей для будущей моей книги и письмо для г. Неупокоева.
Посылается Миша в департамент окладных сборов хлопотать о месте вице-директора. Говорят, что университетские люди нужны, а коли нужны, то и пусть едет. Всё равно, что дома болтаться, что в департаменте ненужные бумаги писать.
Моя фамилия редеет: один умер, другой уходит… Это мне не нравится.
Если Миша своим приходом помешает Вам работать, то не сердитесь. Покажите ему Настю и Бориса.
Будьте здоровы и счастливы 1000 раз.
7 ноябрь.
Благодарю Вас за деньги и за обещание познакомить меня с миллионершей. Кстати: настоящие ли у нее миллионы? Если настоящие, а не дутые, то почему она до сих пор не вышла замуж? Я человек подозрительный…
Пьеса у меня есть, но говорить о ней я могу только нерешительно… По моему мнению, пьесы можно печатать только в исключительных случаях. Если пьеса имела успех на сцене, если о ней говорят, то печатать ее следует, если же она, подобно моей, еще не шла па сцене и смирнехонько лежит в столе автора, то для журнала она не имеет никакой цены.
В Петербург я приеду, должно быть, в декабре.
Ко мне один за другим ходят посетители и мешают мне кончить это письмо. Вообще мне очень мешают, и я охотно бы переселился на Северный полюс, где, как известно, с визитами не ходят.
Был ли у Вас мой брат, новоиспеченный юрист? Если хотите, он расскажет Вам про государственную комиссию, которая его экзаменовала. Нам труднее было экзаменоваться.
Моя фамилия благодарит за поклон и кланяется. Часто вспоминают, как вместе с Вами ехали до Иванина.
В Москве читает гигиену ученик Петенкоффера, проф. Федор Федорович Эрисман, много знающий, очень талантливый и литературный человек. Пригласите его работать в «Сев<ерном> вестн<ике>». Чтобы облегчить ему задачу (приглашения от редакций ставят обыкновенно в тупик, и приглашенный больше года тратит на выбор подходящего сюжета), Вы прямо закажите ему «Санитарное значение кладбищ» или «Водопроводы», или «Вентиляция», или что-нибудь вроде. Пригласите также проф. Кайгородова, пригласите проф. нашей Петровской академии Стебута, написавшего прекрасную «Полевую культуру». Приглашайте настоящих ученых и настоящих практиков, а об уходе ненастоящих философов и настоящих социолого-наркотистов не сожалейте.
Поклонитесь Марии Дмитриевне и Алексею Николаевичу. Будьте здоровы! Есть ли у Вашей миллионерши именье в Крыму? Ах, как это было бы кстати! Я бы ее выкурил из этого имения и сам жил бы в нем с какою-нибудь актрисочкой.
Прощайте.
7 ноябрь.
Первую страницу в последнем номере «Осколков», добрейший Николай Александрович, принимаю не иначе, как выражение ко мне особого внимания редакции. Покорнейше благодарим. Когда будем издавать свой юмористический журнал, то нарисуем Вас на вершине Эйфелевой башни, построенной из Ваших книг.
Упрек в пристрастии к сцене и в измене беллетристической форме я принимаю, хотя он относится ко мне в гораздо меньшей степени, чем, например, к Билибину или Гнедичу. Я за всю свою жизнь работал для сцены в общей сложности не больше месяца, а теперь мечтаю о сценической деятельности так же охотно, как о вчерашней каше. Не льстит мне конкуренция с 536 драматургами, пишущими ныне для сцены, и нисколько не улыбается успех, который имеют теперь все драматурги, хорошие и плохие.
Кто-то, кажется, Билибин, писал мне, что будто Вы сердитесь на меня за то, что я не уведомил Вас о получении ста рублей. Я не понимаю, что дурного в этом неуведомлении… Во-первых, почта российская исправна, во-вторых, деньги, если бы я не получил их, пришли бы к Вам обратно, в-третьих, я не находил нужным уведомлять Вас, так как Анна Ивановна, посылая мне деньги, писала мне, что высылаются они по поручению Голике, в-четвертых, у меня в голове всё так перепуталось и я так занят, что заслуживаю снисхождения.
Городецкому я не писал. Дело у него новое, он просил поддержки, а написать ему то, что Вы хотели, значило бы совершенно отказать ему. Я не думаю, чтобы 40 % было невыгодно для издателей и авторов. Книжная торговля теперь так плоха, что, будь я хозяином своих книг и не будь я ленив, я отпускал бы со скидкою 50 % всякую свою книгу, которая уже окупилась. Окупившуюся книгу можно уподобить больной птице; чем раньше она уйдет из склада, тем раньше ее место может занять новое издание. Если бы, повторяю, я был хозяином своих книг, то мои бы «В сумерках» и «Рассказы» теперь продавались бы не третьим изданием, а восемнадцатым.
Как Вам путешествовалось и отчего Вы так недолго были за границей? Я и чихнуть не успел, как Вы уже вернулись.
Говорят, что Билибин болен. В чем дело? Он писал мне, что болит сердце. Вероятно, развинтились нервы, ибо сердце в его годы не болит. Ведь не грудная же жаба, не перерождение сердечных сосудов, не аневризма же. Ему бы на юг поехать, в море купаться. За 200 рублей можно целый месяц прожить на южном берегу Крыма; хватит не только на жилье и харчи, но даже и на девиц, буде он на старости лет пожелает иметь их.
Грузинский совсем уже выписался и определился; он крепко стал на ноги и обещает много. Ежов тоже выписывается; таланта у него, пожалуй, больше, чем у Грузинского, но не хватает его ума. Про семгу уже оба не пишут. Журю их обоих за мещанистый тон их разговорного языка и за однообразно-бурый колорит описаний. Их даже самые лучшие рассказы своим колоритом напоминают мне деревянные лестницы в квартире Пальмина. Кстати, где теперь сей любимец богов? Где живет, или, вернее, куда переехал? Не сообщите ли Вы мне его семиэтажного адреса? Я у него давно уже не был, и, вероятно, он теперь бранит меня:
— Мальчишка! Чёгт!
В Москве выпал снег.
Прасковье Никифоровне и Федору Лейкину мой нижайший поклон.
Будьте здоровы.
7 ноябрь.
Рассказ Ежова переделан автором и посылается Вам в другой редакции.
Миша уж уехал в Петерб<ург>, так что Ваше письмо, где Вы писали о нем, не застало его в Москве.
Получил от Евреиновой письмо. Не заметил ничего особенного, а уж я ли не психиатр? А сойти с ума есть из-за чего. Господа философы, социологи и политико-экономы забирают авансы и уходят из журнала, оставляя пустую кассу. Ах, как мало на этом свете денежно-порядочных людей! Сегодня был у меня мой портной и жаловался. Платье носят, а платить за него не хотят.
Жаль, что Вы не приедете в Москву, очень жаль, В Москве выпал снег, и у меня теперь на душе такое чувство, какое описано Пушкиным — «Снег выпал в ноябре, па третье в ночь… В окно увидела Татьяна…» и т. д. Приезжайте, а вернемся в Питер вместе.
Анне Ивановне мой сердечный привет.
7 ноябрь.
Отвечаю Вам тотчас же по получении Вашего письма. В редакции «Артиста» я еще не был и потому сообщаю Вам пока то, что мне известно. «Артисту» нужны пьесы, разрешенные только драматической цензурой; в общей цензуре он не нуждается и обходится без нее. Засим, я уже видел корректуру ноябрьской книжки, стало быть, «Ручи-Пучи» могут быть напечатаны только в декабр<ьской> или в январск<ой>. Значит, я пойду в «Артист» по получении от Вас экземпляра и пришлю Вам подробный ответ только после того, как Куманин прочтет Вашу пьесу.
Поздравляю Вас с успехом, которому я, впрочем, очень не рад. Профессиональным драматургам, пока они молоды, надо нещадно шикать, особенно за те пьесы, которые пишутся сплеча. А то, господа, балуетесь очень и об себе много понимаете. Если б я составлял собою публику, то поощрял бы молодежь только денежно, а лавры приберегал бы к старости.
Говорят, что «Перекати-поле» Гнедича милая вещь. Надо бы пойти посмотреть. Я сему писателю очень сочувствую.
Будьте здоровы, счастливец, и да приснится Вам, мирно почивающему на лаврах, чёрт с рогами!
8 ноябрь.
Мой петербургский знакомый H. M. Соковнин проездом через Москву поручил мне послать в редакцию «Русской мысли» прилагаемое стихотворение.
Исполняя его желание, пользуюсь случаем, чтобы засвидетельствовать Вам свое глубокое уважение и пожелать всего хорошего.
Несчастный доктор, не находящий себе места от любви к неизвестной мне девице!!
Вы как-то обещали приехать ко мне на целый день. Обещания этого Вы до сих пор не исполнили. Делаю Вам на первый раз замечание. Если же Вы не приедете ко мне в продолжение трех дней, то я вынужден буду лишить Вас некоторых прав и преимуществ.
На обороте:
Здесь,
Петровка, д. Кабанова
Доктору
Николаю Николаевичу
Оболонскому.
8 ноябрь.
Дорогой Алексей Николаевич, на днях буду писать Вам подробно и длинно, теперь же буду краток, ибо у меня гости и писать неудобно. Дело вот в чем. Недавно я послал Вам два стихотворения, принадлежащие перу нашего талантливого поэта Н. О., очень милого человека. Автор в настоящее время сидит у меня за столом и просит меня убедительно узнать о судьбе его стихотворений.
Привет всем Вашим. Мой братишка Миша теперь в Питере. Был ли он у Вас?
Ваш до гробовой доски
9 ноябрь.
Простите, что я до сих пор не поблагодарил Вас за любезное письмо и за прекрасную фотографию. Виновен, но заслуживаю снисхождения. Во-первых, мне долго не высылали моих карточек из Петербурга, и, во-вторых, я собирался нанести Вам визит и вручить свою фотографию собственноручно. Погода безнравственна и обещает быть таковою еще долгое время, а медицина не пускает меня из дому в дурную погоду. Посему визит отлагаю до ясных дней, а карточку посылаю теперь и прошу Вас бросить ее под стол, так как она в миллион раз хуже Вашей.
А какой у Вас чудесный почерк! Если по почерку судить о характере, то Вы должны быть мужественны, смелы и великодушны; последнее дает мне право рассчитывать, что Вы уже не сердитесь и простили искренно Вас уважающего и душевно преданного моветона
На обороте сего Вы узрите подробный ответ. Не высылаю Вам Вашей пьесы в чаянии получить от Вас письмо или телеграмму с распоряжением снести пьесу к Рассохину. Напишите скорее, и я сделаю всё так, как Вам угодно, не медля ни одной минуты.
Будьте здоровы. Поклонитесь Червинскому. Он хороший малый и с настоящим талантом.
Вы пишете роман? Ах Вы, разбойник! Созреть-то вы созрели, да вот в чем запятая: лень раньше Вас созрела. Начнете роман, допишете до середины, а потом ляжете на диван и будете лежать полгода.
Будьте здоровехоньки.
12 ноябрь.
Посылаю рассказ для фельетона. Несерьезный пустячок из жизни провинциальных морских свинок. Простите мне баловство… Между прочим, сей рассказ имеет свою смешную историю. Я имел в виду кончить его так, чтобы от моих героев мокрого места не осталось, но нелегкая дернула меня прочесть вслух нашим; все взмолились: пощади! пощади! Я пощадил своих героев, и потому рассказ вышел так кисел. В фельетон он влезет, а если не влезет, то придется мне сократить его…
Спасибо за прочтение пьесы. Я и сам знал, что IV акт никуда не годится, но ведь я же давал пьесу с оговоркой, что сделаю новый акт. Больше половины Ваших замечаний таковы, что я ими непременно воспользуюсь. Абрамова покупает у меня пьесу весьма выгодно. Пожалуй, продам. Если буду ставить, то многое изменю так, что Вы не узнаете.
Я бы с удовольствием приехал к Вам повидаться, да меня пугает мысль о 343 визитах, которые мне придется делать в Петербурге.
У меня в квартире сплошной хохот.
Спешу послать сей пакет на почту.
Будьте здоровы. Отчего у Вас голова болит? Должно быть, погода виновата.
Influenza — болезнь, давно уже известная врачам, а потому врачи и не находят нужным кричать о ней. Это грипп; болеют им и люди, и лошади.
Если не затруднит, пришлите мне корректуру.
На обороте сего Вы найдете письмо, которое я получил от В. С. Мамышева. Его машины я не видел, и помочь я не могу. Может помочь только магазин, где она куплена, или же доктор, который рекомендовал ее. Обратитесь к любезности того, кто покупал машину, и попросите его исполнить просимое Мамышевым. Больные нетерпеливы. Чем раньше будет исполнено его желание, тем лучше и душеспасительнее.
Пинту Вам и жалею, что с Вами говорит перо, а не мой язык. Ужасно хочется повидаться.
Будьте здоровы и не забывайте меня в своих святых молитвах.
15 ноябрь.
Будьте моей благодетельницей, переведите мне прилагаемую при сем рецензию. Наши барышни бились два часа и, насколько я понял их, сумели перевести только одно слово — «Antoine». Полный перевод был бы незаслуженною роскошью; для меня было бы совершенно достаточно, если бы Вы взяли на себя труд перевести только по кусочку из начала, середины и конца; поймаете общий тон статьи — и на том спасибо, а подробности пусть читают французы. Так как Александр Павлович уже сбросил с себя ложноклассические кандалы, о которых писал, т. е. уж не штудирует больше «Эрнани», то, стало быть, я могу приехать, не рискуя помешать ему. Приеду за переводом в пятницу или в субботу. Если перевод будет не готов, то не беда, спешить с ним нет надобности.
Мне вдвойне совестно: беспокою Вас и не знаю языков. Ах, с каким бы удовольствием я себя выпорол! Без знания языков чувствуешь себя, как без паспорта. Учите Сасика трем языкам — не меньше.
Хочется поговорить с Александром Павловичем. Поклонитесь ему и пожелайте всего хорошего.
Простите за беспокойство уважающего Вас и преданного
15 ноябрь.
Простите, с рассказом Бибикова я ничего не могу сделать: ни сократить, ни исправить, ни рекомендовать Вам напечатать его в том виде, в каком он есть. В рассказе я не вижу ни Ветерона, ни Желтого дома. Ветерона нет, потому что нет живого лица, а Желтого дома автор, слава богу, и не нюхал, хотя и говорит, что наблюдал его в течение целого года. Если хотите, прочтите. Прочтите 3—4 последние странички, и Вы увидите, в чем дело.
Присылайте еще рассказов. Я готов служить. Сия работа меня развлекает, да и приятно сознавать, что некоторым образом, так сказать, имеешь власть над чужими музами: хочу — лучину щиплю, хочу — с кашей ем.
Сегодня я купил у Вас в магазине книг на 6 р. 90 коп. и позавидовал Вам, что у Вас такие хорошие покупатели. Ваш благообразный Богданов, считающий меня Вашим шпионом, сделал мне 10 % скидки.
У меня болят зубы. Сегодня ездил лечить одну дохлую старушку, ездил далеко, и, должно быть, меня продуло.
Будьте здоровы 10000 раз.
Анне Ивановне, Настюше и Борису мой поклон.
16 ноябрь.
Ужиная с Вами, я показал Вам стихотворение одного моего приятеля, желающего во что бы то ни стало попасть на Парнас. Вы, прочитав стихи, любезно предложили мне протекцию, обещав сосватать их с «Живописным обозрением». Если Вам не скучно, то попытайтесь осчастливить человека. Авось, и в самом деле напечатают.
Как Ваша пьеса? Я многого жду от нее. Будьте здоровы.
Александров ждет Каратыгину в понедельник не позже девяти часов утра.
На бланке:
Большой Афанасьевский пер.,
дом Терновской
Александру Павловичу Ленскому.
20 ноябрь.
Возвращаю Вам рассказы. Из «Певички» можно было сделать «Птички певчие», а другой рассказ никуда не годится. В «Певичке» я середину сделал началом, начало серединою и конец приделал совсем новый. Девица, когда прочтет, ужаснется. А маменька задаст ей порку за безнравственный конец… Маменька аристократическая, жантильная…
Девица тщится изобразить опереточную труппу, певшую этим летом в Ялте. Тюлева — это Вельская, а Борисов — баритон Владимиров. С хористками я был знаком. Помнится мне одна 19-тилетняя, которая лечилась у меня и великолепно кокетничала ногами. Я впервые наблюдал такое уменье, не раздеваясь и не задирая ног, внушить вам ясное представление о красоте бедр. Впрочем, Вы этого не понимаете. Чтоб понимать, нужно иметь особый дар свыше. Хористки были со мной откровенны <…> Чувствовали они себя прескверно: голодали, из нужды б<…>, было жарко, душно, от людей пахло потом, как от лошадей… Если даже невинная девица заметила это и описала, то можете судить об их положении…
Теперь о делах, чёрт бы их побрал. На днях встретился мне пресный Левинский и просил узнать у Вас о судьбе его статьи, где он со свойственною ему глубиною трактует о сожигании трупов, которое он наблюдал где-то, кажется в Италии… Сожигание трупов — сюжет интересный. Велите поискать.
Вы обещали князю Сумбатову прислать несколько книг или статей, касающихся «Макбета». Он просит не затруднять Вас присылкою; для него было бы совершенно достаточно, если бы Вы указали, какие это книги и статьи…
Я охотно верю Здекауэру, который пророчит холеру. Это опытный старик. Трепещу заранее… Ведь во время холеры никому так не достанется, как нашему брату эскулапу. Объявят Русь на военном положении, нарядят нас в военные мундиры и разошлют по карантинам… Прощай тогда субботники, девицы и слава!
Приезжайте в Москву. Мой «Леший» пойдет 10 декабря в театре Абрамовой. Кстати, Вы посмотрите «Эрнани», который идет в Малом театре. Играют в общем недурно, не хуже французов, хотя, впрочем, Эрнани-Горев плох, как сапожник.
Прикажите бить в набат: Лейкину не понравилась парижская выставка.
Щеглов Жан собирается в Москву показывать публике горничную и влюбленного в нее молодого человека. Очень приятно.
Миша пошел в Казенную палату.
В Обществе драматических писателей я, в качестве Вашего прямого начальника, заглянул в Ваш счет. Я и другой Ваш начальник, секретарь Кондратьев, стали считать и почувствовали трепет: мы должны выдать Вам за «Татьяну Репину» более пятисот рублей!
Вчера было у нас заседание Комитета. Хлопочем о новом уставе.
Вы пишете, что Настя переросла Анну Ивановну. Нужно расти не вверх, а в ширину. Высокий рост, когда плечи не широки, не в ладу со здоровьем. Надо гимнастику делать, а то я замуж не возьму. В гимнастику я верю сильно.
Поклон всем Вашим. Будьте здоровы и счастливы.
Ваш А. Чехов.
23 ноябрь.
Ваш Горшков, как я решил на consilium’e с Ежовым, пойдет в театр Абрамовой. Сегодня или завтра отдам его Соловцову.
«Кто победил» возвращаю обратно. «Артист» печатает только те пьесы, которые уже разрешены драматическою цензурою и имеют быть репертуарными. Скорее перепишите Вашу пьесу в двух экземплярах и пошлите ее в цензуру. Две марки в 80 к. Прошение: «В Главное управление по делам печати. Надворного советника А. С. Л., живущего там-то, прошение. Прилагая при сем два экземпляра пьесы моего сочинения „Кто пообедал“, имею честь просить Главное управление разрешить ее к представлению на сцене. Такой-то».
Цензурованный экземпляр Вы пришлете мне, а я отдам его Рассохину для литографии. А «Артист» совсем не нужен. Для чего печатать в нем пьесу, если по воле автора она не идет на сцене? Какой смысл?
Во всех театрах ворохи новых пьес. Если б я захотел пророчествовать, то не сказал бы Вам ничего хорошего. Я держусь такого правила: пишу пьесы зимою, но не для зимы, а для осени. «Медведя» и «Предложение» я написал за полгода до начала сезона. Иначе трудно конкурировать. И Вам я советую не роптать на судьбу, если Ваши пьесы не пойдут в этом сезоне. Поговорим об этом, когда приедете в Москву.
Будьте здоровы. «Кто победил» — немножко изысканно и претенциозно. Назовите иначе, одним словом.
Бейте в набат: Лейкину парижская выставка не понравилась. Бедные французы.
23 ноября 89 г.
В ответ на письмо Ваше о предполагаемых изменениях в уставе Общества имею честь заявить о своем согласии.
Примите уверение в глубоком уважении и преданности Вашего покорнейшего слуги
25 н.
Едучи в Москву, берите с собой шубу и вообще одевайтесь потеплей, так как в Москве морозище и на улице и в домах. Снегу нет.
Вы пишете, что больше уж не будете присылать мне рассказов. Сие я понимаю так: мои поправки и сокращения Вам не нравятся. Если я ошибаюсь, то продолжайте высылать. Чтение рассказов и поправки отнимают у меня каждый раз не более ½—1 часа и развлекают меня. Гимнастика для ума некоторым образом.
Напрасно Вы бросили Марину Мнишек; из всех исторических б<…> она едва ли не самая колоритная. А что касается ее отношения ко всему русскому, то ведь на это начихать можно. Русские сами по себе, а она сама по себе, да и слишком она баба и мелка, чтобы придавать значение ее воззрениям.
К рождеств<енскому> номеру рассказ будет. Даже раньше будет. А мои «Обыватели»? Годятся?
Пьеса Додэ «Борьба за существ<ование>» идет у нас сразу в трех театрах.
Сазонов скверно играет в «Медведе». Это очень понятно. Актеры никогда не наблюдают обыкновенных людей. Они не знают ни помещиков, ни купцов, ни попов, ни чиновников. Зато они могут отлично изображать маркеров, содержанок, испитых шулеров, вообще всех тех индивидуев, которых они случайно наблюдают, шатаясь по трактирам и холостым компаниям. Невежество ужасное.
Сегодня напишу Сумбатову Ваш ответ.
Будьте здоровы.
Посылаю Вам кусочек «The Graphic»[29], к<ото>рый я получил из суворинского контрагентства для передачи Вам. Мне сдается, что Суворин Вас не понял. Что, собственно, Вам нужно? Если нужна какая-нибудь книга из его библиотеки, то я попрошу поискать.
Будьте 10 000 раз здоровы. Полнеть я Вам теперь разрешаю.
На обороте:
Леонтьевский пер., д. Сорокоумовского
Его сиятельству
Александру Ивановичу Сумбатову.
27 ноябрь.
Здравствуйте, дорогой и милый Алексей Николаевич! Простите, что так долго не писал Вам. В лености житие мое иждих, опихся, без ума смеяхся, объедохся, или, выражаясь более выспренно, был малодушно погружен в заботы суетного света, ничего не делал и никому не писал.
С чего начать? Начну с «Лешего»… Попасть в толстый журнал для пьесы — честь превеликая; я благодарю, но прошу позволения уклониться от этой чести, ибо пьеса моя, пока ее не дадут на сцене и не изругают в рецензиях, для журнала не представляет ценного материала, и в напечатании ее многие справедливо узрят пристрастие «Сев<ерного> вестн<ика>» к Чехову. Скажут: пьеса Чехова нигде не шла и напечатана, почему же не печатают тех пьес, которые шли на сцене и имели успех? Это раз. Во-вторых, я не считаю ту пьесу готовою для печати, которая еще не была исправлена на репетициях. Погодите, голубчик, время еще не ушло. Когда пьеса будет исправлена на репетициях, я обращусь к Вашей любезности, не дожидаясь приглашения.
Что «Сев<ерный> вестник»? В Москве упорно держится слух, что он переходит к Чуйко. Я, конечно, не верю этому. Толстых журналов в России меньше, чем театров и университетов; судьбою их заинтересована вся читающая и мыслящая масса; за ними следят, от них ждут и проч. и проч. Их поэтому надо всячески оберегать от разрушения — в этом наша прямая обязанность. Вы писали мне: будем держаться. Отвечаю: будем.
Мне ужасно хочется поехать в Питер; хочется повидаться с Вами, с Сувориным, с Жаном, но меня пугает тот миллион визитов, который я должен буду сделать. Хорошо бы приехать incognito. Суворин писал мне, что он скоро будет в Москве. Если это верно, то вернется он в Петербург вместе со мной.
У нас три недели гостила Наташа Линтварева. Стены нашего комодообразного дома дрожали от ее раскатистого смеха. Завидное здоровье и завидное настроение. Пока она у нас жила, в нашей квартире даже в воздухе чувствовалось присутствие чего-то здорового и жизнерадостного.
Вы перевели пьесу Додэ и ставите ее у Абрамовой? Говорят, что Абрамова уже не заведует театром и что актеры составили из себя товарищество. Насколько это верно, не знаю. Пьеса Додэ идет также у Горевой и у Корша.
Немирович Владимир говорил, что виделся с Вами. Мне кажется, что сей Немирович очень милый человек и что со временем из него выработается настоящий драматург. По крайней мере, с каждым годом он пишет всё лучше и лучше. Нравится он мне и с внешней стороны: прилично держится и старается быть тактичным. По-видимому, работает над собой.
У меня в голове скопление сюжетов. Столько накопилось всякой чепухи, что можно ожидать в скором времени обвала.
Как Ваше здоровье? Миновала ли Вас всеобщая influenza?
Все мои любят Вас по-прежнему и каждый день вспоминают, как Вы гостили у нас на Луке. Они кланяются. Сестра велит кланяться и Елене Алексеевне.
Я тоже кланяюсь, крепко обнимаю Вас и, в ожидании от Вас письмеца, пребываю душевно преданным.
27 ноябрь.
Ваше превосходительство! Сегодня был у меня редактор «Артиста» и просил меня обратиться к Вам с следующими предложениями:
1) Редакция оного журнала хотела бы иметь свои отделения в Ваших петербургском, одесском и харьковском магазинах — <как> для приемки подписки, так и для продажи отдельными номерами частным лицам и книжным магазинам. За это «Артист» предлагает повысить размер скидки. Он хочет быть у Вас на положении «Сельского хозяина» и, подобно ему, украшать по понедельникам объявления о вновь вышедших книгах.
2) Редакция желала бы получать из московского магазина продающиеся у Вас пьесы и книги со скидкою, какую Вы делаете для книжников и фарисеев; скидка эта необходима, ибо сам «Артист» занимается продажею пьес, которые выписывают у него театры и салоны. За это он обещает печатать у себя объявления о всех пьесах и книгах по искусству, продающихся у Вас, печатать заодно с теми пьесами, к<ото>рые продаются в редакции.
Просят скорейшего ответа, конечно, утвердительного. Когда приедете в Москву, познакомьтесь с Куманиным, редактором «Артиста». Дело стоит солидно, хотя и не широко" Хотят печатать уж второе издание первых книжек.
У нас мороз, но снегу нет. Жду с нетерпением Вас и нарочно величаю вашим превосходительством, чтобы это напомнило Вам «Славянский базар». Извозчики в Кудрине уж и меня величают превосходительством.
«Артист» издается бестолково. Нет редактора. Денег тратят много, а не догадаются пригласить меня в редакторы (по 1000 руб. в м<еся>ц). Первым делом я наложил бы лапу на Гольцева и Стороженко. У меня зуб на профессоров, хотя я и знаю, что они прекрасные люди. Как у авторов, у них нет смелости и много важности.
Помните, что я жду Вас. В день выезда телеграфируйте мне, я приеду в «Слав<янский> базар».
Насчет головной боли. Не пожелаете ли Вы посоветоваться в Москве с Захарьиным? Он возьмет с Вас сто рублей, но принесет Вам пользы minimum на тысячу. Советы его драгоценны. Если головы не вылечит, то побочно даст столько хороших советов и указаний, что Вы проживете лишних 20—30 лет. Да и познакомиться с ним интересно. Тип.
Вышли лекции Захарьина. Я купил и прочел. Увы! Есть либретто, но нет оперы. Нет той музыки, какую я слышал, когда был студентом. Из сего я заключаю, что талантливые педагоги и ораторы не всегда могут быть сносными писателями. Если я напишу рецензию об его лекциях и напечатаю ее в «Новом времени», то он ничего не возьмет с Вас за визит. Но я этого не сделаю. Зачем Вас баловать?
Будьте здоровы и бодры, и да хранят Вас ангелы небесные.
Анне Ивановне мой сердечный привет. Мне ужасно хочется поговорить с нею.
Influenza, овладевшая всем моим существом, лишает меня возможности посетить Вас и рекомендовать Вам возможно скорее приобрести 4940 No «Нового времени» (вторник), где напечатан рассказ, украшенный инициалами Вашего имени.
Да погибнет influenza и да здравствуют великие люди, в том числе и мы с Вами! А в каком положении Ваша любовь?
На конверте:
Здесь,
Петровка, д. Кабанова
Доктору Николаю Николаевичу
Оболонскому
от признательной пациентки.
Страдающий инфлуэнцею, осложненною месопотамской чумой, сапом, гидрофобией, импотенцией и тифами всех видов, сим имеет честь уведомить нашего маститого поэта Н. О., что стихотворения его, в которых я и все мои ближние обозваны пошлыми и жалкими людьми, будут напечатаны в «Живописном обозрении» в начале января 1890 г.
2 декабрь 89.
Будьте добры записать в члены Общества Николая Михайловича Ежова, автора следующих классических пьес:
«Енотовый мопс», шутка в 1 действ<ии>.
«Спортсмен и сваха», ком<едия> в 1 действ<ии>.
Его адрес: Москва, Плющиха, д. Коптева.
Прилагаю 15 рублей и афишу.
3 декабрь.
Сегодня утром явился ко мне некий гусь от кн. Урусова и просил у меня небольшой рассказ для охотничьего журнала, издаваемого оным князем. Конечно, я отказал, как отказываю всем, прибегающим с мольбами к подножию моего пьедестала. В России есть теперь две недосягаемые высоты: вершина Эльборуса и я.
Получив отказ, княжеский посол сильно опечалился, едва не умер с горя и в конце концов стал умолять меня рекомендовать ему писателей-беллетристов, знакомых с охотою. Я подумал и очень кстати вспомнил об одной писательнице, которая мечтает о монументе и вот уж год как больна от зависти к моей литературной славе. Короче говоря, я дал Ваш адрес, и на днях Вы получите приглашение прислать к январю охотничий рассказ, конечно, небольшой, полный поэзии и всяких красот. Вы не раз наблюдали охоту с гончими, псковичей и проч., и Вам не трудно будет создать что-нибудь подходящее. Например, Вы могли бы написать очерк «Иван Гаврилов» или «Раненая лось» — в последнем рассказе, если не забыли, охотники ранят лось, она глядит по-человечьи, и никто не решается зарезать ее. Это недурной сюжет, но опасный в том отношении, что трудно уберечься от сантиментальности; надо писать его протокольно, без жалких слов, и начать так: «Такого-то числа охотники ранили в Дарагановском лесу молодую лось»… А если пустите немножко слезы, то отнимете у сюжета его суровость и всё то, что в нем достойно внимания…
Я учу Вас, как писать. Вы скажете: это дерзость! Пусть так. Вы не можете себе представить, какое наслаждение сознавать себя великим и злорадствовать над завистниками!
В случае, если Урусов пришлет Вам приглашение и Вы согласитесь, то в ответном письме не забудьте сделать следующий P. S.: «Что касается моих условий, то для Вашего журнала я не буду делать исключений и возьму с Вас 80—100 руб. за лист — обычный журнальный гонорар».
Не пора ли Вам выздоравливать?
У меня форменная инфлуэнца.
Передайте мой сердечный привет Алексею Сергеевичу, Василисе и Елизавете Александровне.
Вся моя фамилия кланяется.
5 дек.
Выпал снег.
Будьте добры, скажите в телефон, чтобы контора выслала мне гонорар за «Обывателей». Чёрт подери, нет денег. «Северн<ый > вестн<ик>» очевидно, бедствует, так как не выслал мне еще половины гонорара за мой рассказ — это между нами. Жаль.
Не знаю, куда ехать: в Питер или в деревню.
Будьте здоровы.
Вы обругали «Старые годы». Но ведь раньше они у Вас были похвалены. Знаете, как актрисы называют Шпажинского? Обгорелая каланча и траурный сургуч. И то и другое к нему одинаково подходит.
7 дек.
Сегодня утром я послал Вам рукопись Овсянникова; я выкинул немножко меньше половины. Мне было очень неловко вычеркивать буренинские поправки, но я не мог оставить их, так как они касаются расстрелянного писаря, которого я в корректуре упразднил до minimum’a, ибо считаю, что он Овсянниковым сделан препогано и прелицемерно. Буренин согласится со мною, если прочтет корректуру. Овсянников просто глуп и нерасчетлив. Он старается, чтобы его писарь мыслил, рассуждал и чувствовал возможно умнее, заставляет его полюбить евангелие и выпаливать чуть ли не афоризмами — и в то же время, устами своего героя — графа Толстого, старается убедить суд и читателя, что этот умный писарь не что иное, как идиот, и что его нужно помиловать только ради этого идиотизма. Вообще странно.
В Петербург я поехал бы с удовольствием, но… у меня прежестокий кашель, мало денег и нужно писать к празднику рассказы. На деньги можно наплевать, но с кашлем нужно быть осторожнее, а езда в вагоне у меня всегда делает кашель. Боюсь кровохарканья, которое всегда меня пугало.
У Боткина камни в печени. Так, по-видимому, думает сам Боткин, основываясь, опять-таки, по-видимому, на болях, которые чувствует. Печень — это слабая сторона, это пятка Боткина. Он всегда ошибался, ошибается и теперь. Если правда, что в его скорой кончине прежде всего заинтересована печень, то виноваты не камни, а рак.
Доброславина жалко. Зря умер. Брюшной тиф зарезал одного из злейших врагов своих.
Князь Сумбатов убедительно просит выслать те книги, в которых есть хотя что-нибудь про «Макбета». Обещает возвратить в исправности и клянется тенями своих армянских предков. Высылайте мне, а я пошлю ему. Я буду, таким образом, благородным свидетелем.
В понедельник или во вторник, в 3 Ґ часа пополудни, пожалует к Вам московский журналист С. Н. Филиппов, тот самый, который когда-то писал Вам насчет «Татьяны Репиной» и которому Вы послали экземпляр Вашей пьесы и письмо. Он едет в Петербург искать работы и убедительно просил меня рекомендовать его Вам. Я знаю его только как театрального рецензента, по преимуществу ругателя, и как автора книги «По Крыму». Работал он в «Русском курьере», работает в «Русских ведомостях». Насчет его идей и прочего я ничего не знаю, что же касается слога, бойкости, уменья обыкновенное слово поставить в кавычки и показать кукиш в кармане сильному человеку в то время, когда тот посажен уж в тюрьму, то в этом отношении он может дать Курепину 20 очков вперед. Он хороший работник, по крайней мере, может быть таковым, но, к сожалению, он явится к Вам не с готовою работою, а с просьбою о работе. Т. е. Вы должны будете сочинить для него работу. Он годен для командировок. Для фельетона московской жизни и вообще для фельетона он неудобен, ибо, во-1-х, у Вас есть уже Курепин, и, во-2-х, он слишком еще молод, чтобы садиться на такие легкие хлеба, как фельетон о том, о сем, с обыкновенными словами в кавычках. Найдите ему какую-нибудь «каторжную работу», чтоб он раз пять вспотел — это для него будет самое лучшее. Брат его — профессор Москов<ского> универ<ситета>. По-видимому, и из журналиста вышел бы большой толк, если бы ему удалось побывать в хорошей школе. На «Новое время» он возлагает большие надежды и, кажется, едет в Петербург только ради «Нового времени».
Что поделывает Алексей Алексеевич? Как идет его «Стоглав»? Передайте ему мою глубокую, искреннюю благодарность за бочонок вина. Вино великолепно. Я этого вина не получал и не пил, но о достоинствах его могу судить по письму, полученному мною еще летом от А<лексея> А<лексеевича>. Вообще Вам можно позавидовать: Ваши сыновья подают большие надежды. Тонкие люди! Если бы я не был с Вами в хороших отношениях, то давно бы уж упрятал их в тюрьму. Инфлуэнца делает у меня чёрт знает что. Заболели мать, сестра, кухарка и горничная. Я болен, по это не помешало мне быть вчера на мальчишнике у одного доктора, который женится на балерине. У балерины я шафером. Мне скучно на нее смотреть, так как я в балете ничего не понимаю и знаю только, что в антрактах от балерин пахнет, как от лошадей. Когда я был во 2-м курсе, то влюбился в балерину и посещал балет. Потом я знавал драматических актрис, перешедших из балета в драму. Вчера перед мальчишником я был с визитом у одной такой актрисы. Балет она теперь презирает и смотрит на него свысока, но все-таки не может отделаться от балетных телодвижений. Ступни ее ног, когда она стоит, находятся всегда в таком отношении (а и b — это носки), что не кажется безобразным.
В январе мне стукнет 30 лет… Здравствуй, одинокая старость, догорай, бесполезная жизнь! Анне Ивановне, Настюше и Берке сердечный привет. Алексею Алексеевичу тоже… Зачем он ежегодно катается в Палестину? Не хочет ли он стать Иерусалимским патриархом?
7 дек.
Милый Сарду, у меня кашель, насморк, сап, импотенция, гидрофобия и проч. и проч. Кроме того, я зол, как ящерица, которой наступила собака на хвост, и занят по самое горло. В-третьих, квартира моя изображает из себя госпиталь. Больны и моя фамилия, и прислуга.
Ваши «Качучи-чучи» давно уже сданы через Комитет Рассохину и, вероятно, уж вышли в свет. Отдал я пьесу в тот самый час, когда получил от Вас надлежащее распоряжение.
Поздравляю Вас с дочкой. Желаю, чтобы она вышла замуж за графа Шереметьева и чтобы в будущем открыла «Театр Тихоновой», в котором платила бы Вам и мне по 40 % с валового сбора.
Приеду я в Питер не раньше января.
8 дек.
Дорогой Александр Павлович, сегодня я получил от Каратыгиной письмо. Злополучная Пенелопа пишет между прочим следующее: «Попросите Ленского осторожно узнать у Черневского о моем деле. Черневский обещал мне помочь, поддержать перед Пчельниковым… Я напустила Варламова на Кривенко, и тот будто бы сказал, что Пчельников самостоятельно может распорядиться». Подчеркнуто в подлиннике.
Моя инфлуэнца продолжается, так что я начинаю подозревать, что у меня не инфлуэнца, а другое какое-нибудь свинство.
Сердечный привет Лидии Николаевне и Сасику.
Оболонский женится. Я у него шафером.
XII, 12.
Милый Алексей Николаевич, пишу Вам сии строки, сидя в редакции «Артиста». Оная редакция просит меня написать Вам, что
во-1-х) Ваш перевод опоздал; уже набирается и печатается перевод Маттерна (матерный перевод),
во-2-х) редакция, прежде чем послать Ваш перевод Абрамовой, хотела бы поскорее узнать от Вас: кому, собственно, она должна послать перевод? Абрамова театром уже не заведует; хозяйничает товарищество с Соловцовым, Чарским и Киселевским во главе… Прикажете послать товариществу?
Я хвораю. Инфлуэнца, кашель, болят зубы. Сестра тоже больна. Хочу поехать к Вам и не могу выбрать дня. Если не вырвусь из Москвы раньше 18-го дек<абря>, то приеду после Нового года. Ужасно я соскучился, и ужасно мне хочется повидаться. Буду у Вас непременно в день своего приезда; если не застану Вас дома, то поеду искать Вас по Петербургу.
Поклон Вашим. Будьте здоровы.
Если не приеду скоро, то напишу Вам большое письмо.
14 декабрь.
Милый Александр Иванович, посылаю Вам пьесу, о которой у нас была речь. Я вчера получил ее из цензуры, прочел и теперь нахожу, что после «Макбета», когда публика настроена на шекспировский лад, эта пьеса рискует показаться безобразной. Право, видеть после красивых шекспировских злодеев эту мелкую грошовую сволочь, которую я изображаю, — совсем не вкусно.
Прочтите. Не думаю, чтобы она пришлась по вкусу Федотовой.
Будьте здоровы.
Счастливейший избранник Гименея, добрейший доктор и восхитительный мужчина!
На обороте сего Вы найдете письмо, полученное мною от дочери врача Ольги Шварц. Я у нее уже был осенью и ничего хорошего не сделал, ибо у нее базедова болезнь. Если у Вас будет свободная четверть часа, если Вы приедете ко мне и если пожелаете проехаться по Большой Грузинской улице, то не найдете ли Вы возможным посмотреть больную? Быть может, Вы придумаете что-нибудь такое этакое… Больная живет в 8 минутах езды от меня. Если же не желаете, то так тому и быть.
Сестра лежит. Утром и вечером t° повышена. Что-то тифоидное. Вся моя квартира превратилась в госпиталь.
Будьте здравы.
Милостивый государь г. редактор! Позвольте мне обратиться к Вам с покорнейшей просьбою.
В Москве проживает смоленский дворянин Николай Аполлонович Путята, сын одного из крупнейших землевладельцев Смоленской губ<ернии>. Занимался он до последнего времени исключительно литературою, был известен как отличный переводчик и одно время негласно редактировал московские уже прекратившиеся издания «Мирской толк», «Свет и тени» и «Европейскую библиотеку». Года 2—3 тому назад он заболел хроническим воспалением легких настолько серьезно, что потерял способность к труду. Болен он и по сие время. Надежды на выздоровление нет никакой. Поправиться настолько, чтобы самому зарабатывать себе хотя бы на лекарства, он не может, так как живет при самой нездоровой обстановке, в грязи, в чаду. Средств у него нет; ни одежды, ни обуви, ни лекарств! За всё время, пока он болен, мы обращались в Литературный фонд, откуда получали помощь, обращались в московские газеты, к товарищам-литераторам и, наконец, исчерпали до дна все те немногие источники, на которые может рассчитывать литератор, находящийся в положении Путяты. Теперь у нас осталась одна только надежда на родственников и друзей Путяты, проживающих в Смоленской губерн<ии>.
Не найдете ли <возможным?> через посредство Вашей почтенной газеты известить о тягостном и совершенно безвыходном положении Путяты всех знающих или знавших его? Этим извещением Вы окажете громадную услугу как больному и нам, так равно и родственникам и друзьям его, которые, быть может, до сих пор были лишены возможности помочь ему только потому, что не знали его адреса или не были извещены о его болезни. Форма извещения вполне зависит от Вашего усмотрения; больной выражает только желание, чтобы Вы в заметке о нем назвали его полные имя, отчество и фамилию, на что у меня имеется его письменное разрешение.
Адрес Путяты: г. Москва, 1-я Мещанская, д. Шелапутина, кв. Фроловой.
Имею честь пребыть с почтением
<…>[30] очерков, фельетонов, глупостей, водевилей, скучных историй, многое множество ошибок и несообразностей, пуды исписанной бумаги, академическая премия, житие Потемкина — и при всем том нет ни одной строчки, которая в моих глазах имела бы серьезное литературное значение. Была масса форсированной работы, но не было ни одной минуты серьезного труда. Когда я на днях прочел «Семейную трагедию» Бежецкого, то этот рассказ вызвал во мне что-то вроде чувства сострадания к автору; точно такое же чувство испытываю я, когда вижу свои книжки. В этом чувстве есть правда величиною с муху, но мнительность моя и зависть к чужим трудам раздувают ее до размеров слона. Мне страстно хочется спрятаться куда-нибудь лет на пять и занять себя кропотливым, серьезным трудом. Мне надо учиться, учить всё с самого начала, ибо я, как литератор, круглый невежда; мне надо писать добросовестно, с чувством, с толком, писать не по пяти листов в месяц, а один лист в пять месяцев. Надо уйти из дому, надо начать жить за 700—900 р. в год, а не за 3—4 тысячи, как теперь, надо на многое наплевать, но хохлацкой лени во мне больше, чем смелости.
Продал «Лешего» Абрамовой — это зря. Значит, рассуждает моя вялая душа, на 3—4 месяца хватит денег. Вот моя хохлацкая логика. Ах, какие нынче поганые молодые люди стали!
Здоровье у всех домочадцев поправилось. Я тоже уже не кашляю. Ужасно хочется повидаться с Вами. Приеду, должно быть, в начале января.
Дни становятся больше. К весне повернуло, а зимы еще не было.
В январе мне стукнет 30 лет. Подлость. А настроение у меня такое, будто мне 22 года.
Не болейте, пожалуйста, и скажите Анне Ивановне, чтобы она подарила свои болезни кому-нибудь.
Не приехать ли мне в Питер встречать Новый год?
25 дек.
С праздником Вас поздравляю, добрейший Николай Александрович! Спасибо за внимание ко мне, за память и за долготерпение. Внимание и память выражены Вами в присылке мне двух книг (без факсимиле, впрочем), что весьма пользительно для моей библиотеки и для меня, охотника посмеяться; долготерпение же Ваше я легко усматриваю в Вашем отношении к моему безнравственному, инквизиции достойному поведению: я не ответил на Ваше последнее письмо и не поблагодарил своевременно за книги…
Не писал я, потому что каждый день собираюсь в Питер и каждый день уверен бываю, что завтра увижу Вас. Когда я приеду? Скоро, но дня назначить не могу. Остановлюсь у Суворина, а к Вам приеду в день своего приезда, многое — на другой день. Визитов никому делать не буду, ибо приеду incognito, на манер бразильского дон Педро. Побываю только у старых знакомых, по которым соскучился, и у кое-кого из молодежи. Есть и дела.
В каком положении у Вас подписка? Лучше прошлогодней? Да? Должна быть хуже — это я сужу по той неохоте, с какою вся Русь в этот сезон посещает театр и читает. Сезон пропащий, нужно на нем крест поставить.
До скорого свидания. Прасковье Никифоровне и Феде мой сердечный привет и поздравление. Будьте здоровы.
25 дек.
Здравствуйте, милый Алексей Николаевич, поздравляю Вас с Рождеством и с наступающим Новым годом!
Впрочем, начну с самого начала. Был я как-то в редакции «Артиста» и застал там редактора, перелистывающего Ваш перевод «Борьбы за существование». Около редактора сидел еще кто-то, какой-то икс на манер редакционного секретаря или Гольцева. Оба сидели и рассуждали о том, что перевод не будет напечатан. Боясь, чтобы они не наврали Вам чего-нибудь, я попросил позволения сесть и написать Вам о судьбе Вашего перевода; будет напечатан перевод Маттернаг которому давно уже было обещано, и меня удивляет эта бесшабашная редакция, утруждавшая Вас и знавшая наверное, что Ваш перевод не может пойти. Я их обругал. Теперь о театре Абрамовой. Насколько я могу понять Соловцова с братией, «Борьбу» они вовсе не будут ставить, хотя и врут, что поставят после праздников. Короче говоря, лучший перевод «Борьбы» останется при пиковом интересе, что страшно возмущает меня. Кроме Вашего, мне известны еще три перевода, которые уже делают свое дело в провинции; переводы плохие, язык драповый… Говорят, что перевод, идущий у Корша, плох до смешного. Порядки, чёрт бы их взял!
Получил я «Струэнзе». Сердечно благодарю. Я прочел. Пьеса хорошая, но много в ней красок, напоминающих немецкую подносную живопись. Например, сцены с пастором… Конец меня не удовлетворил. Но в общем пьеса мне понравилась. России тоже нужен свой Струэнзе, как был когда-то нужен Сперанский… Господа вроде Ранцау попадаются у нас изредка среди предводителей дворянства, в земстве, в армии, но в Петербурге их нет. Зато много Келлеров и придворных дам, которые одинаково вредны и бесцветны во всех дворах и во всех пьесах.
Я рвусь к вам в Петербург, но не могу выехать раньше собрания членов О-ва драм<атических> писателей, на котором я обязан присутствовать, как член Комитета. Когда будет это собрание, пока еще неизвестно. Должно быть, в начале января. Ваше петербургское собрание многого не поняло и много напутало, так что и распутать трудно. Я жалею, что не поехал тогда в Петербург; следовало бы кому-нибудь из членов Комитета присутствовать у вас на собрании и дать разъяснения. При свидании я расскажу Вам, в чем дело.
Мой «Леший» идет в театре Абрамовой 27 декабря.
Был я на репетиции. Мужчины мне понравились в общем, а дам я еще не разглядел. Идет, по-видимому, бойко. Актерам пьеса нравится. О печатании ее поговорим тоже при свидании. Насколько можно судить по репетиции, пьеса шибко пойдет в провинции, ибо комического элемента достаточно и люди все живые, знакомые провинции.
Зима в Москве плохая, хоть плюнь. Снегу нет.
Все мои здоровы, я тоже. Инфлуэнца прошла у всех. А Вы как поживаете? Что Ваши? Видаете ли Жана Щеглова?
Голова у меня болит. Поеду погулять, подышать свежим воздухом.
Все мои кланяются. Сестра шлет свой привет и поздравление. Я кланяюсь всем Вашим и молю небо, чтобы оно охранило Вашу квартиру от всякого врага и супостата. Дай бог Вам всего хорошего!
27 дек.
Юные девы и агнцы непорочные носят ко мне свои произведения; из кучи хлама я выбрал один рассказик, помарал его и посылаю Вам. Прочтите. Маленький и без претензий. Вероятно, сгодится для субботника. Называется он «Утро нотариуса Горшкова».
Тоном Жана Щеглова, просящего Вас поговорить с ним о театре, я прошу: «Позвольте мне поговорить с Вами о литературе!» Когда я в одном из своих последних писем писал Вам о Бурже и Толстом, то меньше всего думал о прекрасных одалисках и о том, что писатель должен изображать одни только тихие радости. Я хотел только сказать, что современные лучшие писатели, которых я люблю, служат злу, так как разрушают. Одни из них, как Толстой, говорят: «не употребляй женщин, потому что у них бели; жена противна, потому что у нее пахнет изо рта; жизнь — это сплошное лицемерие и обман, так как человек по утрам ставит себе клистир, а перед смертью с трудом сидит на судне, причем видит свои исхудалые ляжки». Другие же, еще не импотенты, не пресыщенные телом, но уж пресыщенные духом, изощряют свою фантазию до зеленых чёртиков и изобретают несуществующего полубога Сикста и «психологические» опыты. Правда, Бурже приделал благополучный конец, но этот банальный конец скоро забывается, и в памяти остаются только Сикст и «опыты», которые убивают сразу сто зайцев: компрометируют в глазах толпы науку, которая, подобно жене Цезаря, не должна быть подозреваема, и третируют с высоты писательского величия совесть, свободу, любовь, честь, нравственность, вселяя в толпу уверенность, что всё это, что сдерживает в ней зверя и отличает ее от собаки и что добыто путем вековой борьбы с природою, легко может быть дискредитировано «опытами», если не теперь, то в будущем. Неужели подобные авторы «заставляют искать лучшего, заставляют думать и признавать, что скверное действительно скверно»? Неужели они заставляют «обновляться»? Нет, они заставляют Францию вырождаться, а в России они помогают дьяволу размножать слизняков и мокриц, которых мы называем интеллигентами. Вялая, апатичная, лениво философствующая, холодная интеллигенция, которая никак не может придумать для себя приличного образца для кредитных бумажек, которая не патриотична, уныла, бесцветна, которая пьянеет от одной рюмки и посещает пятидесятикопеечный бордель, которая брюзжит и охотно отрицает всё, так как для ленивого мозга легче отрицать, чем утверждать; которая не женится и отказывается воспитывать детей и т. д. Вялая душа, вялые мышцы, отсутствие движений, неустойчивость в мыслях — и всё это в силу того, что жизнь не имеет смысла, что у женщин бели и что деньги — зло.
Где вырождение и апатия, там половое извращение, холодный разврат, выкидыши, ранняя старость, брюзжащая молодость, там падение искусств, равнодушие к науке, там несправедливость во всей своей форме. Общество, которое не верует в бога, но боится примет и чёрта, которое отрицает всех врачей и в то же время лицемерно оплакивает Боткина и поклоняется Захарьину, не смеет и заикаться о том, что оно знакомо с справедливостью.
Германия не знает авторов вроде Бурже и Толстого, и в этом ее счастье. В ней и наука, и патриотизм, и хорошие дипломаты, и всё, что хотите. Она побьет Францию, и союзниками ее будут французские авторы.
Мне помешали писать, а то бы я накатал Вам сегодня пять листов. Когда-нибудь после.
Сегодня идет «Леший». IV акт совсем новый. Своим существованием он обязан Вам и Влад<имиру> Немировичу-Данченко, который, прочитав пьесу, сделал мне несколько указаний, весьма практических. Мужчины не знают ролей и играют недурно; дамы знают роли и играют скверно. О том, как сойдет моя пьеса, напишет Вам нудный Филиппов, который просил у меня на днях сюжета для письма к Вам. Скучные люди.
Поздравляю Вас с праздником.
Всем Вашим привет из глубины души.
Милый Александр Иванович, поздравляю Вас и княгиню с праздником и посылаю Вам три макбетистых книжицы, полученные мною сегодня от Суворина.
На обороте:
Князю Александру Ивановичу Сумбатову.
28 декабрь.
Пьесу «Леший» я отдал театру Абрамовой по 15 февраля 1890 г. С Александринским театром в Петербурге заключены мною условия относительно следующих моих пьес:
«Иванов», «Медведь» — по 25 января 1891 г.
«Предложение» — по сентябрь 1891 г.
«Лебединая песня» — по 28 декабря <18>91 г.
Сегодня я еду в деревню, а из деревни в Петербург, где остановлюсь в редакции «Нового времени». Буду жить в Петербурге впредь до получения от Вас повестки.
Поздравляю Вас с праздниками и желаю всего хорошего.
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьГБЛ — Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина. Отдел рукописей (Москва).
ГЛМ — Государственный литературный музей (Москва).
ГМТ — Государственный музей Л. Н. Толстого (Москва).
ГПБ — Государственная публичная библиотека имени M. E. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей (Ленинград).
ДМЧ — Дом-музей А. П. Чехова (Ялта).
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР. Рукописный отдел (Ленинград).
ТМЧ — Литературный музей А. П. Чехова (Таганрог).
ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва).
В ссылках на настоящее издание указываются серия (Сочинения или Письма) и том (арабскими цифрами).
Вокруг Чехова — М. П. Чехов. Вокруг Чехова. Встречи и впечатления. Изд. 4-е. М., «Московский рабочий», 1964.
Записки ГБЛ — Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина.
Из архива Чехова — Из архива А. П. Чехова. Публикации. М., 1960.
Лейкин — Николай Александрович Лейкин в его воспоминаниях и переписке. СПб., 1907.
Летопись — Н. И. Гитович. Летопись жизни и творчества А. П. Чехова. М., Гослитиздат, 1955.
ЛН, т. 68 — «Литературное наследство», т. 68. Чехов. М., Изд-во АН СССР, 1960.
На памятник Чехову — На памятник А. П. Чехову. Стихи и проза. СПб., 1906.
Неизд. письма — А. П. Чехов. Неизданные письма. Ред. Е. Э. Лейтнеккера. Коммент. К. М. Виноградовой, Н. И. Гитович и Е. Э. Лейтнеккера. Вып. 1.М. —Л., Госиздат, 1930 (Публ. б-ка СССР им. В. И. Ленина. Музей им. А. П. Чехова).
Новые письма — Чехов. Новые письма (Из собраний Пушкинского дома). Под ред. Б. Л. Модзалевского. Пг., «Атеней», 1922.
Письма — Письма А. П. Чехова. Издание М. П. Чеховой, т. II. М., 1912.
Письма, изд. 2-е — Письма А. П. Чехова. Под ред. М. П. Чеховой. Т. I—III. Изд. 2-е. Кн-во писателей в Москве, 1913—1915.
Письма Ал. Чехова — Письма А. П. Чехову его брата Александра Чехова. Подготовка текста писем к печати, вступит. статья и коммент. И. С. Ежова. М., Соцэкгиз, 1939 (Всес. б-ка им. В. И. Ленина).
ПССП — А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем в 20-ти т. М., Гослитиздат, 1944—1951.
Слово, сб. 2 — Слово. Сборник второй. К десятилетию смерти А. П. Чехова. Под ред. М. П. Чеховой. Кн-во писателей в Москве, 1914.
Собр. писем под ред. Брендера — Собрание писем А. П. Чехова. Под ред. и с коммент. Вл. Брендера. Вступит. статья Ю. Айхенвальда. Т. I. М., «Современное творчество», 1910.
Чехов и его среда — Чехов и его среда. Сб. под ред. Н. Ф. Бельчикова. Л., Academia, 1930.
Чехов, Лит. архив — А. П. Чехов. Сборник документов и материалов. Подготовили к печати И. С. Попов и И. В. Федоров. Под общей ред. А. Б. Дермана. М., Гослитиздат, 1947. (Литературный архив, т. 1).
Чеховский сб. — Чеховский сборник. Найденные статьи и письма. Воспоминания. Критика. Библиография. М., изд. О-ва А. П. Чехова и его эпохи, 1929.
В третьем томе печатаются письма Чехова с октября 1888 по декабрь 1889 года.
В это время велась интенсивная переписка с А. Н. Плещеевым и А. С. Сувориным. Письма к ним, а также к другим литераторам: Д. В. Григоровичу, К. С. Баранцевичу, И. Л. Леонтьеву (Щеглову), А. С. Лазареву (Грузинскому), В. А. Тихонову — содержат ценный материал для изучения эстетических взглядов Чехова, его писательской работы, творческой истории отдельных произведений. Он писал о задачах художественного творчества, о современном театре, критике, о русской и западноевропейской литературе (Гончарове, Достоевском, Салтыкове-Щедрине, Льве Толстом, П. Бурже, Э. Золя и др.).
Значительно расширился круг адресатов: в томе печатаются первые письма к В. А. Гольцеву, П. А. Гайдебурову, А. М. Евреиновой, А. И. Сумбатову (Южину), А. П. и Л. Н. Ленским, Е. М. и H. M. Линтваревым, H. H. Оболонскому и др. — всего 25 новых адресатов. К 1889 году относится знакомство и начало переписки с П. И. Чайковским, сближение с артистом П. М. Свободиным. Письма Чехова к Свободину не сохранились. О характере переписки можно судить лишь по ответным письмам П. М. Свободина (см. раздел «Несохранившиеся и ненайденные письма»).
В эти годы написаны повести и рассказы: «Именины», «Княгиня», «Припадок», «Скучная история», выдвинувшие Чехова в ряд самых крупных писателей. Шла работа над романом, который не был закончен, и повестью, оставшейся в первоначальном варианте ненапечатанной. Письма являются едва ли не единственным источником сведений об этих произведениях (см. примечания к письмам 539 и 621).
В конце 1888 и начале 1889 г. Чехов переделывал пьесу «Иванов» перед постановкой ее в Александрийском театре, а в 1889 г. работал над пьесой «Леший», также намечавшейся к постановке в этом театре, но отвергнутой Литературно-театральным комитетом. Впервые «Леший» был поставлен в московском театре M. M. Абрамовой 27 декабря 1889 г. Письма раскрывают творческую и сценическую историю этих пьес, а также водевилей «Предложение», «Трагик поневоле», «Свадьба», написанных в 1888 и 1889 годах, и водевиля «Медведь», поставленного в конце 1888 года.
В конце 1888 г. вышло 2-е издание сборника рассказов «В сумерках», в 1889 г. — сборник «Детвора», 2-е издание книги «Рассказы» и 3-е издание «В сумерках». В октябре 1888 г. Чехов получил за книгу «В сумерках» половинную Пушкинскую премию. В конце 1889 г. была подготовлена к печати новая книга рассказов — «Хмурые люди». Многие письма касаются этих событий.
Чехов редактировал рукописи начинающих писателей, переделывал рассказы, отвергнутые редакцией «Нового времени», после чего они печатались в газете. Это также нашло отражение в переписке.
В настоящий том включены письма, ранее не входившие в эпистолярные тома собраний сочинений А. П. Чехова: к А. М. Евреиновой от 8 и 17 февраля 1889 г., Н. А. Лейкину от 21 февраля 1889 г., А. Н. Маслову (Бежецкому) от середины октября 1888 г., Е. А. Сысоевой от 2 ноября 1888 г. и неустановленному лицу от И декабря 1888 г. (эти письма были опубликованы в «Литературном наследстве», т. 68), И. М. Кондратьеву от 28 декабря 1889 г. (напечатано в сборнике «Вопросы театра», ВТО, М., 1966), к М. П. Чеховой от 28 апреля 1889 г. (М. П. Чехова. Из далекого прошлого. М., 1960). Три письма к M. M. Дюковскому — от 5 октября, 13 декабря 1888 г., 7 января 1889 г. — и телеграмма к А. К. Шеллеру-Михайлову от 10 октября 1888 г. публикуются впервые.
24 письма, печатавшихся ранее по копиями печатным источникам, даются по обнаруженным ныне автографам: № 490, 491, 493, 521, 543, 556, 558, 588, 608, 611, 624, 631, 636, 639, 642, 662, 673, 686, 699, 703, 712, 723, 730, 742. Автографы 31 письма по-прежнему остаются неизвестными.
В тексты некоторых таких писем внесены поправки по копиям М. П. Чеховой (ДМЧ). В ряде случаев уточнены даты писем.
Тексты писем подготовили к печати и примечания к ним составили Н. И. Гитович (с октября по декабрь 1888 г. и с июля по декабрь 1889 г.) и И. Е. Гитович (с января по июнь 1889 г.); два письма (501 и 750) подготовил В. П. Нечаев, три (492, 547 и 577) — М. П. Гриельская, одно (644) — А. В. Хамило.
Раздел «Несохранившиеся и ненайденные письма» подготовлен Н. И. Гитович.
Указатели к письмам составила И. Е. Гитович.
В редактировании тома принимал участие Ф. И. Евнин.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 404—405, с датой: 1 октября 1889; дата исправлена в Письмах, изд. 2-е, т. II, стр. 165—166.
Год устанавливается по ответному письму А. Н. Плещеева от 2 октября 1888 г. (ЛН, т. 68, стр. 331—332).
…"Медные лбы" Скриба.-- Автор пьесы «Медные лбы» — Эмиль Ожье.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 158—159, без начала и окончания, которое дано как отдельное письмо с датой: октябрь 1888 г. — стр. 177. В Письмах, изд. 2-е, т. II начало письма восстановлено, но окончание дано также как отдельное письмо (стр. 166—168 и 189—190). В ПССП это же окончание дано как отдельное письмо с датой: 11—12 октября 1888 г. (т. XIV, стр. 190—191).
…театр попадет в такие надежные руки. — Продажа театра не состоялась. Ф. А. Корш оставался его владельцем до 1918 года.
…прислал письмо, которое ~ прилагаю.-- В письме Корша от 1 октября 1888 г. сообщались цифры приходов и расходов по театру и условия передачи театра А. С. Суворину. Письмо сохранилось в архиве А. С. Суворина (ЦГАЛИ, ф. 459).
…Ваша девица…-- Вероятно, секретарь А. С. Суворина.
…моему брату…-- Ал. П. Чехову.
«Листки» — т. е. мелкая пресса.
«Дачный муж» провалился…-- 30 сентября 1888 г. в театре Ф. А. Корша состоялась премьера комедии Ив. Щеглова «Дачный муж». См. примечания к следующему письму.
«Горы Кавказа» имели успех…-- См. в т. 2 Писем, примечания к письму 448.
Повестушку свою я кончил. — «Именины».
Читал ~ «Иванова» ~ исправлю и пошлю в Александринку.-- Переделка «Иванова» была задумана для постановки в Александрийском театре, — режиссер театра Ф. А. Федоров (Юрковский) просил дать пьесу для своего бенефиса.
Нет ли у Маслова пьесы? Я бы поставил ее у Корша, — См. примечания к письму 505.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 29, 18 июля, стр. 2 и 1905, № 7, 13 февраля, стр. 3 и№ 9, 27февраля, стр. 3, полностью -- Письма, т. II, стр. 159—161.
Год устанавливается по сообщению о провале пьесы Щеглова «Дачный муж» в театре Ф. А. Корша.
Рассказ ~ переписал и послал в редакцию.-- Речь идет о рассказе «Именины».
… я послал Вам из театра Корша письмо.-- Письмо 488.
… надо бросить дешевую мораль.-- После смерти Чехова в «Петербургском дневнике театрала», 1904, № 30, 25 июля было напечатано «Письмо в редакцию» И. Л. Щеглова по поводу участия Чехова в его, Щеглова, «драматургической судьбе», о сделанных им указаниях для переработки пьесы «Дачный муж»: «… перечитывал пьесу в рукописи, присутствовал с семьей в ложе на первом представлении, сделал мне несколько крайне ценных указаний… Между прочим, он советовал совсем откинуть третий акт, напичканный, по его выражению, „дешевой моралью“, и заключить пьесу стоном „Дачного мужа“ как доминирующим аккордом.
К сожалению, театральная и иная суета помешала мне тогда же воспользоваться чуткими поправками Чехова — и лишь очень недавно, года три тому назад, приступив к печатанью второго тома моих драматических сочинений („Новые пьесы“, изд. А. С. Суворина. СПб., 1900), я включил означенную пьесу как „двухактную“, вместе со всеми „чеховскими помарками“. Причем для отличия пьесы от моих беллетристических очерков того же названия озаглавил ее „На летнем положении“».
В письме к Анне Михайловне…-- Письмо к А. М. Евреиновой неизвестно.
… той окраски, какой я всегда боялся.-- См. следующее письмо.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывок — «Новое время», 1905, № 10429, 18 марта; полностью — Письма, т. II, стр. 407—408, с датой: 1889 г., октябрь, в автографе описка: вместо «двумя часами раньше» — «двумя часами позже».
Датируется по письму А. Н. Плещеева от 2 октября 1888 г., на которое Чехов отвечает, и ответному письму Плещеева от 5 октября (ЛН, т. 68, стр. 331—334).
… известие, которое очень не понравится Светлову ~ рекомендовать «Дурного человека».-- Плещеев писал Чехову по поводу перевода пьесы «Медные лбы» (см. письма 488 и- 420): «Дирекция (Александрийского театра) мне сама заказала перевод этой пьесы — не Скриба, а Эмиля Ожье — и заплатила за него 500 рублей; но вместе с тем заставила подписать условие, что я не могу ее давать ни на какой частной и даже провинциальной сцене <…> Играть ее русским актерам очень трудно, ибо они незнакомы с этими типами, на которых лежит слишком сильный отпечаток французской культурно-политической жизни. И актеры Александрийского театра ее блистательно провалили <…>. Не говорю уже о том, что цензура у меня выкинула целые сцены целиком и все политические монологи обкорнала.
Это очень язвительная сатира на все политические партии и на продажную прессу <…> Порекомендуйте, голубчик, Светлову мою переводную пьесу „Дурной человек“ с немецкого <пьеса Ю. Розена>. Это очень веселая и остроумная по идее пьеска, нигде не игранная».
…мой рассказ был бы послан Вам…-- Плещеев спрашивал: «Не пришлете ли Вы рассказ свой прямо мне?»
…в Басков пер<еулок>.-- В Басковом переулке помещалась редакция «Северного вестника».
Был бы рад прочесть, что написал Мережковский.-- О статье Мережковского см. письмо 520 и примечания к нему.
Печатается по автографу (ГЛМ). Публикуется впервые.
Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: 5 <октя>бря 1888 г. Москва. Название месяца не поддается прочтению, однако ясно, что оно состоит из семи букв; <дека>брь исключается, так как в это время Чехов был в Петербурге.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 161—163.
Год устанавливается по сообщению о повести «Именины» и ответному письму Н. А. Лейкина от 8 октября 1888 г. (ГБЛ).
Вчера кончил повесть для «Северн<ого> вестника»…-- «Именины».
…спасибо за «Пух и перья». — Лейкин прислал Чехову свою книгу: Пух и перья. Рассказы с рис. худ. А. И. Лебедева. СПб., 1888. В книге напечатано 37 небольших рассказов. Этот экземпляр не сохранился. В ТМЧ находится другой экземпляр книги, подаренный Чехову в 1895 году (см. Чехов и его среда, стр. 253).
…рассказ, где два приказчика приезжают к хозяину в гости…-- «В гостях у хозяина».
…своего мнения о «Сатире и нимфе».-- Лейкин несколько раз спрашивал у Чехова, какого он мнения о его романе «Сатир и нимфа, или Похождения Трифона Ивановича и Акулины Степановны», который он послал Чехову еще в феврале 1888 г. Книга с надписью: «Антону Павловичу Чехову на добрую память. Н. Лейкин. 25 февр. 1888. СПб.» хранится в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 249).
«Ступина и Хр<устальникова>».-- Книгу «Стукин и Хрустальников. — Банковая эпопея» (СПб., 1886) Чехов получил от автора в апреле 1888 г. с надписью: «Антону Павловичу Чехову на добрую память. Н. Лейкин. 28 апр. 1888». Хранится в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 251). Лейкин ответил Чехову: «Спасибо за критику „Стукина“ и „Сатира“. Я и сам тех же мыслей об этих моих романах, но представьте Вы себе, невзирая на то, что „Стукин“ лучше и имеет больше литературного значения, он раскупается очень плохо, тогда как „Сатир“ продается хорошо».
…Николай сделал рисунок ~ посоветовал ему послать его в «Осколки».-- Лейкин ответил: «Рисунок его я получил и поместил в № 41, но опять это рисунок на целую страницу, а я больше одного рисунка на целую страницу впредь ставить не буду. Нельзя, слишком много места занимает. Читателям надо преподносить мелкие рисунки. Один — большой, а остальные мелкие. Пожалуй, я буду присылать через Вас темы Вашему брату…». Рисунок Н. П. Чехова «Осенью» («Иллюстрация к „осеннему бюллетеню“ проф. Д. Кайгородова») помещен на последней странице «Осколков», 1888, № 41, 8 октября.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 163—165.
Датируется по связи с письмами от 2 октября (письмо написано по получении ответа па него) и 7 октября 1888 г. (повторение фразы: «Жан Щеглов всё еще говорит о „Дачном муже“, о Корше, о Гламе, о Соловцове…»).
Корша я успокою…-- Вероятно, об этом просил Чехова А. С. Суворин.
…не покупайте театра.-- См. письмо 489.
…всё еще говорит о «Дачном муже»…-- О постановке этой пьесы в театре Ф. А. Корша, не имевшей успеха.
Заметка о его книге ~ придавать ей значение не следует…-- В «Северном вестнике», 1888, № 10, в отделе «Новые книги» напечатана без подписи рецензия Протопопова на книгу: А. Н. Бежецкий. На пути. Рассказы и очерки. СПб., 1888. По мнению рецензента, самый удачный рассказ в книге — «Собачья война», «действующими лицами которого являются <…> собаки». Писатель «живописует собак, — писал Протопопов, — гораздо лучше, нежели людей. Не в том беда, что г. Бежецкий относится к собакам, как к людям, беда в том, что он относится к людям, как к собакам, т. е. чисто внешним образом, по наружности, по кличкам, по шерсти» (стр. 136—137).
…Маслов сделал бы недурно, если бы послал Евреиновой повесть.-- А. Н. Плещеев писал Чехову 2 октября 1888 г.: «Бежецкого мне не удалось привлечь, потому что его Протопопов в нынешней книжке облаял ни за что ни про что, что мне крайне досадно. Случилось это без моего ведома <…> Я уже говорил об этом с Масловым. Впоследствии я все-таки постараюсь его залучить в „Северный вестник“» (ЛН, т. 68, стр. 332).
Что же касается «Русской мысли» ~ Сердит я на «Русскую мысль»…-- В библиографическом отделе «Русской мысли», 1888, № 9, напечатана без подписи рецензия на книгу А. Н. Бежецкого «На пути». Произведения Бежецкого сравнивались с уже отжившими рассказами «отставных военных», которые «бывали всегда очень однообразны, вертелись вечно на разных „похождениях с дамочками“ и без дамочек» и т. д. Во всей книге рецензент не увидел «ни просвета, ни проблеска», а только «перлы гарнизонного остроумия» (стр. 431—433).
Раньше в «Русской мысли» были напечатаны, также без подписи, отзывы о книге Чехова «В сумерках» (1887, № 10, стр. 589—590) и повести «Степь» (1888, № 4, стр. 208—210). По мнению рецензента, сравнение сборника «В сумерках» (1887) с «Пестрыми рассказами» (1886) показывает, что Чехов «не сделал ни шага вперед» и «на лучший конец можно сказать, что г. Чехов не пошел и назад, — не начал еще исписываться и повторяться». «Степь» названа во второй рецензии «унылой» и «бесплодной»: «…трудно сказать даже, ради чего написана эта вещь и кто к чему пристроен в ней — люди к природе или природа к людям, потому что в отношении и к той, и к другим автор соблюдает совершенно одинаковую, однообразную и „скучную“ манеру письма <…> В ней нет <…> ни мыслей, ни ярких образов, ни психологии, ни фабулы, ни даже этнографического интереса — одна пластика».
…ведет там дама, — Библиографический отдел в «Русской мысли» вела Е. С. Щепотьева. (Установлено Л. М. Долотовой.)
У Виктора Петровича… — Буренина.
«Иван Ильич» — повесть Л. Н. Толстого «Смерть Ивана Ильича», опубликованная в 1886 г.
…переделал 2 и 4 акты. — См. примечания к пьесе «Иванов» в т. XI Сочинений.
…повесть «Довольно!» — Название рассказа И. С. Тургенева (1865).
…Отелло-Ленский хорош. Хочу написать ~ рецензию… — Чехов смотрел трагедию Шекспира «Отелло» в московском Малом театре 28 сентября 1888 г. Рецензию он, видимо, не написал.
Байрону — Борису Суворину.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 145—146.
Год устанавливается по упоминанию пьесы Щеглова «Дачный муж», поставленной в театре Ф. А. Корша.
Я ~ попробовал нацарапать статейку…-- Фельетон «Московские лицемеры» («Новое время», 1888, № 4531, 9 октября, без подписи).
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: «Ежегодник императорских театров», 1910, вып. II, стр. 2—5.
Год устанавливается по письму Д. В. Григоровича от 8 октября 1888 г. (Слово, сб. 2, стр. 211—213), на которое отвечает Чехов.
…писали мне, что Вы уже совершенно здоровы ~ читали даже свою новую повесть… — Вероятно, о возвращении Григоровича в Петербург писал Чехову А. С. Суворин. О том же, что Григорович читал свою повесть, написал Чехову 19 сентября 1888 г. А. Н. Плещеев (Слово, сб. 2, стр. 254), Повесть Д. В. Григоровича, озаглавленная «Не по хорошу мил, — по милу хорош», была затем напечатана в «Русском вестнике», 1889, № 1. Григорович подарил Чехову оттиск с надписью: «Дорогому товарищу по литературе Антону Павловичу Чехову на память от сердечно ему преданного Григоровича. СПб., 19 <или 10> янв. 1889 г.». Хранится в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 232).
Премия для меня, конечно, счастье… — 7 октября 1888 г. Академия наук присудила Чехову половину Пушкинской премии (500 рублей) за сборник рассказов «В сумерках». См. примечания к письму 498.
Вчера и сегодня ~ только думаю, — 7 октября Чехову была послана телеграмма: «Сейчас радостный Григорович принес Вам и мне радостную весточку. Академия наук присудила Вам единогласно вторую премию 500 руб. за Ваши рассказы. Поздравляю от всей души. Суворин» (ГБЛ). 9 октября было получено письмо Григоровича: «Дорогой Антон Павлович, вчера из Академии наук, где присуждались Пушкинские премии „за лучшие литературные произведения, которые отличаются высшим художественным достоинством“, я поехал к А. С. Суворину сообщить радостную весть о том, что Вам присуждена единогласно премия в 500 руб. Немедленно послана была Вам телеграмма. Спешу поделиться с Вами этой радостью, но вместе с тем считаю долгом прибавить следующее: присуждая Вам единогласно премию, единогласно также выражено было искреннее сожаленье о том, что Вы мало цените свой талант, сотрудничая в мелкой прессе и часто принуждая себя к спешной работе. Не тс же самое и я говорил Вам всякий раз, как мы встречались? Не лучше ли написать внимательно — вдоль и поперек два-три рассказа и напечатать их сразу в „Русской мысли“, „Русском вестнике“ и т. д.? Так делал Тургенев со своими записками охотника и стихотворениями в прозе».
…Короленко ~ свою книгу.-- В. Г. Короленко. Очерки и рассказы. М., 1887.
…Мысль о премии подал Я. П. Полонский…-- Об этом Чехов узнал из письма Ал. П. Чехова от 18 октября 1887 г. См. в т. 2 примечания к письму 323.
…стояли горой за меня.-- Об этом писал Чехову 1 октября 1888 г. Ал. П. Чехов: «Друже, сию минуту Д. В. Григорович (в 4 ч. дня) встретил меня на пороге редакции и в присутствии Б. В. Гея, крепко пожимая мою руку, произнес следующий монолог:
„Как я рад, милейший мой Чехов, что встретил вас: я давно хотел вас видеть. Напишите брату (т. е. тебе), что в пятницу (7/Х) я буду в Академии наук для присуждения премий за сочинения. Передайте брату, что за него я лягу костьми, слышите? Лягу костьми не из… (из чего он не сказал: замялся), а по убеждению. Пусть он так и знает. Горой буду стоять и надеюсь…“» (Письма Ал. Чехова, стр. 217).
…роман ~ Начал и боюсь продолжать.-- См. в т. 2 письма 357, 372 и примечания к ним, а также примечания к письму 477.
Запретить брату подписываться его фамилией я не имею права.-- Григорович писал: «Очень не нравится мне, что братья Ваши стали появляться со своими рассказами и под своим именем: это сбивает с толку читателей, и Вам приписывается то, чего не следует. Так или иначе надо уладить это дело». Лейкин в письме к Чехову от 1 ноября 1888 г. сообщал, что рецензент сборника «В сумерках» А. Ф. Бычков, докладывавший на заседании в Академии наук о рассказах Чехова, приписал ему рассказы Ал. П. Чехова и отозвался о них как о слабых. См. примечания к письму 520.
…я сказал ему, что ничего не имею против… — См. в т. 2 письмо 486.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, И июля, стр. 2, 1905, № 10, 6 марта, стр. 2—3; «Новое время», 1905, № 10429, 18 марта; «Слово», 1905, № 196, 3 июля; полностью — Письма, т. II, стр. 166—169.
Год устанавливается по письму А. Н. Плещеева от 6 октября 1888 г. (Слово, сб. 2, стр. 256—258), на которое отвечает Чехов.
…Вы правы! Середина моего рассказа скучна.." — Плещеев писал Чехову по прочтении рассказа «Именины»: «…середина повести, признаюсь Вам, — скучновата. Очень долго действие топчется на одном месте; повторяются иногда даже одни и те же выражения, так что читатель вместе с хозяевами начинает желать, чтоб гости разъехались поскорей. Но последние главы опять становятся интересны».
…не боюсь ли я, чтобы меня сочли либералом? ~ Я не имел в виду Павла Линтварева. ~ Что же касается человека 60-х годов ~ значит опошлять его. — Ответ на следующие строки письма Плещеева: «Вы очень энергично отстаиваете Вашу душевную независимость; и справедливо порицаете доходящую до мелочности боязнь людей либерального направления, чтоб их не заподозрили в консерватизме; но — простите меня, Антон Павлович, — нет ли у Вас тоже некоторой боязни, чтоб Вас не сочли за либерала? Вам прежде всего ненавистна фальшь — как в либералах, так и в консерваторах. Это прекрасно; и каждый честный и искренний человек может только сочувствовать Вам в этом. Но в Вашем рассказе Вы смеетесь над украинофилом, „желающим освободить Малороссию от русского ига“, и над человеком 60-х годов, застывшим в идеях этой эпохи, — за что собственно? Вы сами прибавляете, что он искренен и что дурного он ничего не говорит. Другое дело, если б он напускал на себя эти идеи — не будучи убежден в их справедливости, или если б, прикрываясь ими, он делал гадости? Таких действительно бичевать следует… Украинофила в особенности я бы выкинул. Верьте, что это бы не повредило объективизму повести. Дядюшка либерал достаточно бы оградил Вас от подозрений в либерализме, в тенденциозности в эту сторону. (Мне сдается, что Вы, изображая этого украинофила, имели перед собой Павла Линтварева, который — хотя и без бороды — но всё больше молчит и думает… может быть, действительно думает об освобождении Малороссии)».
…не вычеркну я ни украинофила, ни этого гуся, который мне надоел! — В отдельном издании рассказа «Именины», выпущенном в 1893 г. «Посредником», Чехов всё же снял в 3-й главе и «украинофила», и «человека 60-х годов».
Теперь о мелочах.-- В письме Плещеева: «Наконец последнее замечание (это, пожалуй, мелочь — недосмотр, но все-таки лучше бы исправить): в Петербурге нет медицинского факультета, а студент два раза отвечает Ольге, что он на медицинском факультете. Не поставить ли — „я медик“ или „я в Медицинской академии“?»
Вы правы, что разговор с беременной бабой смахивает на нечто толстовское ~ И насчет затылка Вы правы.-- В письме Плещеева: «…разговор Ольги Мих. с бабами о родах и та подробность, что затылок мужа вдруг бросился ей в глаза, — отзывается подражанием „Анне Карениной“, где Долли также разговаривает в подобном положении с бабами и где Анна вдруг замечает уродливые уши у мужа». В издании «Посредника» слова о затылке мужа сняты.
…жених ~ знакомой нам барышни.-- О ком идет речь, не установлено.
Завтра сажусь писать рассказ для Гаршинского сборника ~ не раньше будущего воскресенья.-- Ответ на вопрос Плещеева в письме от 5 октября (ЛН, т. 68, стр. 333): «Напишите положительно, будет ли от Вас что-нибудь в Гаршинский сборник».
Светлову ответ ~ послан.-- См. письмо 491 и примечания к нему.
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 180—182, где публиковалось по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано с пропусками: «Солнце России», 1911, № 35(75), стр. 3.
Год устанавливается по сообщению о скором выходе Гаршинского сборника и о получении премии.
Е. М. Линтварева ответила письмом, не имеющим даты: «Примите мое, хотя запоздалое, поздравление с получением премии» (ГБЛ).
…сборник выйдет в декабре. Задержка от беллетристов ~ Я тоже даю.-- Сборник «Памяти В. М. Гаршина» вышел в конце ноября 1888 г. Кроме рассказа Чехова «Припадок», в кем напечатаны сказка «Ворон-челобитчик» М. Салтыкова-Щедрина, «На Волге (Отрывок)» В. Короленко, «Счастливое открытие» С. Каронина, «Будничные сцены (Наброски)» А. Михайлова, «Смерть В. М. Гаршина» Гл. Успенского.
…из газетных телеграмм.-- 9 октября 1888 г. в газетах было напечатано сообщение о присуждении Пушкинских премий.
Официально объявят об этом 19-го окт<ября>…-- 19 октября 1888 г. на публичном заседании Академии наук академиком Я. К. Гротом был прочитан «Отчет о четвертом присуждении Пушкинских премий в 1888 году»: «закрытая баллотировка» дала «следующие результаты: труд Л. Н. Майкова по изданию сочинений Батюшкова удостоен единогласно полной премии в 1000 р.; сотруднику г. Майкова по составлению примечаний в этом издании В. И. Саитову присуждена поощрительная премия в 300 р.; автору рассказов, изданных под заглавием „В сумерках“, А. П. Чехову половинная премия в 500 р., и наконец переводчик Мольерова „Тартюфа“ В. С. Лихачев признан заслуживающим почетного отзыва». Были также зачитаны (в извлечениях) рецензии, послужившие основанием для решения комиссии о присуждении премий (в комиссию, помимо четырех членов отделения, входили: К. Н. Бестужев, А. Д. Галахов, А. А. Голенищев-Кутузов и Д. В. Григорович). Отзыв о книге Чехова дал директор Публичной библиотеки академик А. Ф. Бычков. См. брошюру «Четвертое присуждение Пушкинских премий». СПб., 1888 (Приложение к LIX тому Записок императ. Академии наук, № 3, стр. 2, 46—53).
«Прощай, покой, прости, мое довольство!..» — Монолог Отелло в трагедии Шекспира (д. 3, сц. 3), пер. П. И. Вейнберга. Этот монолог включен Чеховым в одноактный этюд «Лебединая песня (Калхас)».
Написал, чтобы Вам выслали Гаршинский сборник. — См. письмо 497.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 174.
Год устанавливается по ответному письму А. Н. Плещеева от 15 октября 1888 г. (ЛН, т. 68, стр. 334).
…нельзя ли прислать корректурку моего рассказа? — Плещеев ответил: "Большая часть Вашей повести <"Именины"> уже напечатана и потому при всем желании не могу исполнить Вашего требования или, правильнее сказать, нахожу исполнение его теперь бесполезным".
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропусками — Письма, т. II, стр. 171—174; полностью — ПССП, т. XIV, стр. 187—190.
Год устанавливается по сообщению об отправке рассказа «Припадок» для сборника «Памяти В. М. Гаршина».
Известие о премии…-- См. письмо 496 и примечания к нему.
… любительница талантов… — Вероятно, С. П. Кувшинникова.
…инспектор Мещанского училища…-- M. M. Дюковский.
…написал повестушку… — «Именины».
Надо бы напечатать объявление об обеих моих книгах… — См. в т. 2 примечания к письму 476.
Что мне делать с братом? — А. С. Суворин жаловался на Ал. П. Чехова (см. письма 503 и 504). 14 октября 1888 г. Александр Павлович писал брату: «Выдержал у Суворина вполне заслуженную и подавляющую всепрощением встрепку за поклонение Бахусу. Повесил было нос, но теперь снова наладилось и старичина снова ласков со мною» (Письма Ал. Чехова, стр. 219).
…брат-учитель…-- И. П. Чехов.
…харьковский профессор…-- В. Ф. Тимофеев, гостивший летом 1888 г. у Линтваревых.
…художник…-- Н. П. Чехов.
Я напишу ему… — См. письмо 503.
…моя передовая… — «Московские лицемеры». См. примечания к письму 495.
Рассказ о молодом человеке и о проституции… — «Припадок».
Список врачей я послал в календарь.-- См. в т. 2 примечания к письму 480.
Маслов пишет мне…-- В письме от 7 октября 1888 г. (ГБЛ).
…рассказ учителя Ежова.-- H. M. Ежов писал в своих воспоминаниях, что он принес Чехову рукопись своего рассказа: «„Одна“! — произнес он, прочтя заглавие. — Значит, это рассказ грустный? Прекрасно, прочтемте его вместе с вами.
Чехов взял карандаш и, читая вслух, делал кое-где поправки.
— Назовем ваш рассказ попроще, например „Леля“, по имени девицы, вашей героини. Мне рассказ нравится, оставьте его, я сам отправлю его Суворину» («Юмористы 80-х годов прошлого столетия». — ЦГАЛИ).
В письме от 9 октября 1888 г. Ежов просил Чехова: «Если мой „субботник“ еще у Вас — будьте так добры, если это не стеснит Вас, — отошлите его в „Новое время“ с маленькой запиской от себя» (ГБЛ). Рассказ H. M. Ежова «Леля» был напечатан в «Новом времени», 1888, № 4537, 15 октября.
Чехов передал Ежову отзыв А. С. Суворина о рассказе: "Только что получил письмо от Суворина. Там и о вас есть… <…> «Тема рассказа банальна, но в нем есть некоторая грация, это мне понравилось, и я поместил его в „Субботниках“» (Н. М. Ежов. Алексей Сергеевич Суворин. — «Исторический вестник», 1915, № 1, стр. 115).
Телеграмма. Печатается впервые, по рукописной копии переводчика и библиографа Ф. Ф. Фидлера (ЦГАЛИ, ф. 518, 3, 22, стр. 252). Подлинник неизвестен.
Дата устанавливается по помете Фидлера о посылке телеграммы в связи с 25-летним юбилеем литературной деятельности А. К. Шеллера-Михайлова, состоявшимся 10 октября 1888 г. в Петербурге.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 404.
Год устанавливается по письму А. Н. Плещеева от 6 октября 1888 г., на которое отвечает Чехов (Слово, сб. 2, стр. 256—258).
Не исключено, что это письмо, не имеющее начала, является припиской к предыдущему письму Плещееву (499) или же написано вслед за ним. В пользу этого говорят слова: «Ах, как я Вам надоел!» (Чехов снова возвращается к ответу на письмо от 6 октября).
Неужели и в последнем рассказе не видно «направления»? — А. Н. Плещеев писал: «Что касается до „направления“, о котором Вы мне писали в одном из Ваших писем, то — я не вижу в Вашем рассказе никакого направления. В принципиальном отношении тут нет ничего ни против либерализма, ни против консерватизма». О том, что «Именины» — рассказ с «направлением», Чехов писал Плещееву 30 сентября 1888 г. (см. в т. 2 письмо 487).
…говорили мне, что в моих рассказах ~ нет симпатий и антипатий…-- 14 апреля 1888 г. Плещеев писал Чехову: «…сколько мне случалось слышать от разных лиц — то Вас обвиняют в том, что в Ваших произведениях не видно Ваших симпатий и антипатий. Иные, впрочем, приписывают это желанию быть объективным, намеренной сдержанностью… другие же индифферентизму, безучастию» (Слово, сб. 2, стр. 245).
Цензуру я боюсь ~ вычеркнет ~ председательство Петра Дмитрича. — Плещеев писал, что цензура, по его мнению, ничего не выбросит: «Если она покусится на князя <графа>, — то это будет ужасно жаль, потому что он — хотя и не является в рассказе, но необыкновенно мил с своей фразой: „Помолчите немножко, защита“».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Литературный критик», 1939, № 7, стр. 81—82.
Год устанавливается по упоминанию о полученной премии.
Ал. П. Чехов ответил 24 октября 1888 г. (Письма Ал. Чехова, стр. 219).
Хождение твое в Академию не пропало даром: премию я получил.-- Еще в октябре 1887 г. встал вопрос о присуждении Чехову Пушкинской премии. 18 октября 1887 г. Ал. П. писал брату: «…Суворин рекомендовал мне написать тебе как можно спешнее следующее: твои „Сумерки“ известны Академии наук. Президент Академии Грот сказал Я. П. Полонскому, Полонский Суворину, а Суворин мне, что твоей книжке предрешено дать одну из Пушкинских премий (ну не хам ты?), если не 1-ю, то 2-ю в 500 р., но для этого ты должен представить как можно скорее свои потемки на конкурс ради формальности. Суворин так уверен в успехе и так кипятится, что готов гнать меня по шее, чтобы я скорее известил тебя и испросил твое согласие. Завтра я бегу в Академию узнавать обряд подачи на соискание <…> Полонский несколько раз заезжал к Суворину по поводу твоей книги и этого вопроса» (Письма Ал. Чехова, стр. 180—181).
…где было объявлено о премии… — См. примечания к письму 498.
…объявление о книгах должно быть и 19 и 20.-- См. в т. 2 примечания к письму 476.
Передовая — «Московские лицемеры». См. примечания к письму 495.
… «По пути» Бежецкого ~ украсит свою книгу факсимиле.-- Книга: А. Н. Бежецкий. На пути. Рассказы и очерки. Изд. А. С. Суворина. СПб., 1888, была послана Чехову автором с надписью: «Антону Павловичу Чехову от уважающего его автора. 1888, 18 октября». Хранится в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 219).
Отец ~ писал в прошении к Алферачихе и в письме к Щербине…-- В семейном архиве Чеховых (ГБЛ) хранится черновой вариант прошения П. Е. Чехова к Л. К. Алфераки (жене крупного таганрогского коммерсанта), в котором он просил «ее превосходительство» принять сына Николая под свое покровительство, содействовать его переходу в петербургскую Академию художеств и «дать ему такое образование по художеству, которым многие уже Вами осчастливлены». Свою просьбу Павел Егорович мотивировал тем, что в течение 12 лет он с сыном читал и пел в придворной церкви — «когда Вы произносили молитвы ко всевышнему богу с большим усердием». О письме к Щербине ничего не известно.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропусками -- Письма, т. II, стр. 174—177; без приписки — Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 187—189.
В письмо вложена вырезка из журнала: карикатура «Записки г. Стасова». Под ней рукой Чехова: «См. „Северный вестник“, октябрь».
Год устанавливается по упоминанию о пьесе А. Н. Маслова «Севильский обольститель» (см. письмо 505).
…мое письмо со вложением рассказа ~ Ежова.-- См. письмо 500.
…в Окружном суде…-- В 1884 г. Чехов присутствовал в Московском окружном суде на судебном процессе Рыкова. См. в т. 1 письма 90—92, 94—96.
Вы написали мне, я написал ему…-- См. письма 500 и 503 и примечания к письму 500.
…мой жилец-гимназист, внук Ашанина…-- Сережа Киселев, внук В. П. Бегичева, выведенного под фамилией Ашанин в романе Б. М. Маркевича «Четверть века назад».
О «Севилъском обольстителе» я поговорю у Корша…-- См. примечания к следующему письму.
Драматич<еское> общество — Общество русских драматических писателей и оперных композиторов.
Печатается по тексту: ЛН, т. 68, стр. 174—175, где опубликовано впервые, по копии, находящейся в собрании И. С. Зильберштейна (Москва). Автограф неизвестен.
Датируется по связи с письмами А. Н. Маслова к Чехову от 11 (дата поставлена Чеховым) и 27 октября 1888 г. (ГБЛ).
…Коршу он не ко двору.-- В первом письме Маслов писал Чехову: «…Алексей Сергеевич мне сказал, что Вы спрашивали — нет ли у меня пьесы и что Вы ее поставили бы у Корша. Новой я не написал за неимением времени, и у меня есть только „Севильский обольститель“ (главная роль в жанре Петипа). Если эту пьесу можно поставить, то напишите; я пришлю». Из письма Маслова от 27 октября видно, что в следующем (несохранившемся) письме к нему, которое было написано Чеховым после разговора с Коршем, шла речь о том, что пьеса может пойти: Чехов называл в качестве возможного исполнителя главной роли — Рощина-Инсарова и просил провести «Севильского обольстителя» через цензуру и прислать ему экземпляр. «Завтра, в пятницу, мне только дадут в цензуре экземпляр <…> — писал в ответ Маслов, — Чтобы Вас не задерживать, я завтра же думаю переслать Вам пьесу курьерским поездом, с кондуктором <…> Предоставляю Вам вполне распоряжаться у г. Корша; стихов там вовсе немного, и это его остановить не может. Сокращения пусть делает с Вашего согласия».
«Тартюф» — пьеса Мольера.
…Петипа, которого ошикала Москва, собирается уезжать в Петербург, — Исполнение артистом Петипа роли Армана в пьесе Дюма-сына «Дама с камелиями», поставленной в театре Ф. А. Корша впервые 26 сентября 1888 г., вызвало отрицательные отзывы. 7 октября 1888 г. в газете «Новости дня» появилась заметка: «Г. Петипа, артист театра Корша, снова переходит, как носятся в Петербурге слухи, на казенную службу в Александрийский театр».
…у меня пойдут две ~ штуки: одна у Корша, другая на казенной сцене. — «Медведь» в театре Ф. А. Корша и «Лебединая песня (Калхас)», намеченная к постановке в Малом театре (постановка не состоялась).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывок — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 1; полностью — Письма, т. II, стр. 178.
Год устанавливается по письму А. Н. Плещеева от 15 октября 1888 г., на которое Чехов отвечает; Плещеев ответил 22 октября (ЛН, т. 68, стр. 334—336).
…пьесу «Калхас» ~ Нельзя ли прочесть ее в Литературном комитете и пропустить? — См. письмо 512 и примечания к нему.
Безденежье одолело ~ чтобы она не беспокоилась.-- Плещеев писал в ответ на просьбу Чехова о присылке гонорара за рассказ «Именины»: «…Анна Михайловна <Евреинова> убедительнейше просит Вас повременить несколько деньков. Со дня на день ожидается получение денег от издательницы. И в редакции в настоящий момент нет ничего. <…> Разумеется, Анне Михайловне крайне тяжела такая зависимость, ставящая ее в необходимость отказывать сотрудникам, которыми она наиболее дорожит. Как только деньги получит, я постараюсь, чтоб в тот же день было Вам выслано».
Скучно и грустно…-- Из стихотворения М. Ю. Лермонтова «И скучно и грустно…».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 179—185.
В автографе вместо «Галахов» первоначально было «Гаранин» (стр. 34, строка 36).
Год устанавливается по содержанию: в письме — конспект пьесы «Леший», задуманной совместно с А. С. Сувориным. Впоследствии Суворин отказался от намерения писать эту пьесу, и летом 1889 г. Чехов писал пьесу один (см. письма 511 и 532).
…воздвигнем памятник нерукотворный…-- Перефразировка первой строки стихотворения А. С. Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный».
…превратился в ревизора. — А. А. Суворин ревизовал в Москве книжный магазин «Нового времени».
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 187—189.
В автографе вместо: 36,5 — 39,5° (описка).
Год устанавливается по содержанию — Сережа Киселев поселился у Чеховых 14 сентября 1888 г.
…ждут в Москве государя.-- Александр III был в Москве 20 октября по пути в Петербург, куда он возвращался с семьей после путешествия по Кавказу. Встреча была особенно пышной, так как царская семья едва не погибла при крушении поезда 17 октября на ст. Борки Курско-Харьковско-Азовской ж. д.
Печатается по автографу (ГБЛ), Впервые опубликовано: «Биржевые ведомости», 1909, № 153, 2 июля.
Год устанавливается по письму А. С. Лазарева (Грузинского) от 13 октября 1888 г., на которое отвечает Чехов; Лазарев (Грузинский) ответил 29 октября (ГБЛ).
…за поздравление ~ льстецом я Вас никогда не обзывал…-- Лазарев (Грузинский) писал Чехову: «Позвольте, уважаемый Антон Павлович, в первых строках сего послания поздравить Вас с наградой Академии наук. Сия награда приятна мне „лично“ уже помимо того, что я радуюсь за Вас. Дело в том, что мне неоднократно приходилось слыхать от Вас: „какой, однако же, вы льстец, А. С.!“, хотя я говорил искренно. Посмейте-ка теперь назвать меня льстецом! Спасибо Академии: наградив Вас, она и с меня сняла совершенно незаслуженную и некрасивую кличку».
…"счастья баловень безродный"… — Цитата из поэмы Пушкина «Полтава» (Песнь третья).
…я ~ выскочивший из недр «Развлечения» и «Волны»…-- О начале литературной деятельности Чехова в юмористических журналах см. т. I Сочинений и т. 1 Писем.
Ежов ~ послал уже другой субботник.-- Рассказ «Пощечина», который не понравился А. С. Суворину и не был напечатан в «Новом времени». См. примечания к письму 515.
Ваш субботник вручил я Суворину-фису…-- Рассказ «Первый урок». Лазарев сообщал: «Я написал „субботник“ небольшой, строк на 300. Прилагаю Вам его на просмотр <…> если, по Вашему мнению, он пригоден для „Нового времени“, пошлите оный „субботник“ — туда». См. примечания к письму 527.
…раздумали подписаться Лазаревыми ~ Дайте себе свободы.-- Лазарев (Грузинский) ответил Чехову: «„Грузинским“ я подписался под „суб<ботником>“ случайно, кажется, по привычке <…> спасибо за советы и указания. Во многом (почти во всем) я с Вами согласен: Вы очень метко указываете мои недостатки; постараюсь исправиться».
… «В усадьбе».-- Рассказ «В усадьбе (Сценка)» напечатан в «Петербургской газете», 1888, № 251, 12 сентября.
…в описаниях медового месяца…-- Вероятно, имеется в виду рассказ «Драма» («Петербургская газета», 1888, № 279, 10 октября).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропуском — Письма, т. I, стр. 339, дата: 20 окт. 1887; полностью — ПССП, т. XIV, стр. 203—204.
Год устанавливается по письму Ф. О. Шехтеля от 20 октября 1888 г. (ГБЛ), на которое Чехов отвечает.
Конец Вашего письма…-- Шехтель обращался к Чехову: «Мне чрезвычайно хочется Вас видеть <…> Если бы Вы решились зайти как-нибудь ко мне, этим бы Вы уничтожили во мне сложившееся убеждение, что и Вы имеете что-то против меня. По крайней мере, черкните мне пару словечек».
Что касается моего блудного брата…-- Шехтель писал: «Выручите меня бога ради! Сообщите, что Николай, где Николай. Отдайте, по крайней мере, посыльному доски для образов иконостаса церкви фон Дервиза, пока еще есть время, я отдам их писать. Пропадание Николая и вообще весь его поступок со мною и этот раз, как две капли воды, похож на историю с Лентовским. Эскизов образов, которые он должен был сделать уже давно, — добиться нельзя, сам он пропадает, не говоря уже о ста рублях, взятых им вперед <…>. Я хотел в последний раз попробовать дать дело Николаю — он же продолжает платить мне всё одною и тою же монетою. Верните, пожалуйста, доски посланному — я, помимо нравственного ущерба, несу также и материальный, так как плачу неустойки 150 р. в день, в случае неокончания церкви к сроку».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 192.
Год устанавливается по упоминанию о задуманной пьесе «Леший».
…написал заметку… — Заметка (некролог) о H. M. Пржевальском, умершем 20 октября 1888 г., напечатана в «Новом времени», 1888, № 4548, 26 октября, без заглавия и подписи.
Я заказал к «Каштанке» рисунки.-- «Каштанка» с иллюстрациями А. С. Степанова была издана А. С. Сувориным отдельной книжкой только в 1892 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывок — «Новое время», 1905, № 10429, 18 марта; полностью — Письма, т. II, стр. 193—195.
Год устанавливается по письму А. Н. Плещеева от 22 октября 1888 г., на которое Чехов отвечает; Плещеев ответил письмом, датированным 4 или 5 ноября (ЛН, т. 68, стр. 335—337).
Спасибо Вам за «Калхаса» ~ Кто ~ переписывал второй экземпляр? — Плещеев писал: «Сегодня мы Вашего „Калхаса“ читали и пропустили. У меня дома даже переписали второй экземпляр, так как в комитет нужно было представить два».
Елена Алексеевна ~ Днем просидела 6 минут, а вечером 22 минуты.-- «Дочь моя говорит, — отвечал Плещеев, — что она у вас посидела недолго (несмотря на то, что ваше семейство произвело на нее самое хорошее впечатление), потому что жена молодого Суворина, бывшая у вас в тот же вечер, показалась ей очень несимпатичной… и как-то свысока на нее поглядывала. А может быть, ей это просто так почудилось».
Вы пишете, чтобы я про «Сев<ерный>} вестник» держал в секрете.-- Плещеев писал: «Я скажу Вам по секрету, что в настоящий момент он переживает кризис весьма и весьма тяжелый. Надо во что бы то ни стало спасать журнал, потому что эта скаредная издательница <А. В. Сабашникова> готова закрыть его (при четырех тысячах подписчиков!), лишь бы не давать больше денег. Анна Михайловна энергически бьется, изыскивает всевозможные меры, и есть надежда, что дело не погибнет. Только бы подписка не уменьшилась. Поведем тогда журнал сами на свой риск и страх. При расчетливом, скромном ведении дела можно будет существовать и с четырьмя тысячами подписчиков. Пожалуйста, Вы никому об этом не говорите, Антон Павлович. А то журналу и без того ножку все подставляют».
…получил письмо от некоего литератора ~ описывал мне кризис…-- Н. А. Лейкин, узнав, что Чехов отдает рассказ «Именины» в «Северный вестник», писал ему 8 октября: «Лучше бы Вам отдать повесть Стасюлевичу в „Вестник Европы“. Журнал-то Стасюлевича много солиднее. Про бабий же „Северный вестник“ я слышал на похоронах Полетики, что там в настоящее время денежная суть совсем в умалении. Рассказывают, что издательница Сабашникова надсадилась уже поддерживать его своим карманом и сказала — баста. Этим, как мне передавали, и объясняется скудость содержания октябрьской книжки, тогда как октябрьская книжка должна бы была быть казовою» (ГБЛ).
…на похоронах Полетики.-- В. А. Полетика похоронен 21 сентября 1888 г.
…полюбуйтесь на 1-й номер «Эпохи»! Какое мальчишество! — Чехов имел в виду предисловие издателя А. Колачевского к первому номеру «Эпохи» (вышел в 20-х числах октября) — «Откровенное объяснение. От издателя». Предисловие предназначалось для подписчиков и большинства сотрудников, не имевших о журнале «ни малейшего представления». Колачевский пространно знакомил читателя со своей биографией и своими личными убеждениями. Он сообщал, что привлеченные им «помощники» — Н. Н. Златовратский и В. П. Воронцов (см. в т. 2 примечания к письму 467) вели себя как «руководители», которые, как «непрошенные и нечаянные вами няньки, навязываются вам с своим руководительством». Издание «Эпохи» прекратилось из-за внезапной смерти издателя. Вышел только первый номер.
…Ваша попытка возбудить его может иметь хорошие результаты.-- Плещеев писал о Г. М. Линтвареве: «Я успел его кое с кем познакомить из музыкального мира. Предложил ехать с ним к Рубинштейну, но он не хочет. Чего-то страшится».
Теперь о зависти, — Плещеев писал, что, по словам А. С. Суворина, присуждение Чехову Пушкинской премии возбуждает большую зависть: «Еще бы! И в Москве, я думаю, тоже. Вся тля, пишущая рассказишки не только в газетах, но и в толстых журналах, должна прийти в ярость…»
…господа Леманы и К°… — См. в т. 2 примечания к письму 483.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, № 1, стр. 200—201.
Год устанавливается по содержанию (ср. предыдущее письмо.)
…оставил «Калхаса»… — А. П. Ленский хотел поставить пьесу в Малом театре. Постановка не состоялась.
…цензурованный экземпляр ~ пойдет к Рассохину. — Для литографирования.
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 210—212, где было опубликовано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 201—202.
Ответ на недатированное письмо Е. М. Линтваревой: «Примите мое, хотя запоздалое, поздравление с получением премии» (Г Б Л).
…не будем ~ говорить ни о мерах, ни об «Эпохе»…-- Линтварева писала: «Бесконечно жаль, что Ваше предсказание относительно „Эпохи“ исполнилось, хотя Вы и не такую смерть ей предсказывали <…> Правда ли, Антон Павлович, что Ваше здоровье плохо? Ведь это очень нехорошо и грустно. Неужели Вы не принимаете никаких мер?»
Вашей фразы ~ я не понял.-- Линтварева писала: «…я, к сожалению, не принадлежу к благородным и возвышенным душам и потому некоторых мотивов, руководящих таковыми душами, никак понять не могу».
…о Вашем пианисте…-- Г. М. Линтвареве.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 196—200.
Год устанавливается по содержанию (Чехов пишет о рассказе H. M. Ежова, посланном в «Новое время», о своем рассказе «Именины», о постановке «Медведя» в театре Ф. А. Корша).
Ежов не воробей ~ не дело художника решать узкоспециальные вопросы.-- Очевидно, А. С. Суворин писал о рассказе Ежова «Пощечина», не принятом в «Новое время», и о письмах, которыми они обменялись с Ежовым. H. M. Ежов в воспоминаниях привел это письмо Суворина в сокращении: «…в нем <рассказе> <…> столько психологической путаницы, что даже досадно становится. Отношения лиц романа, повести и рассказа, запомните это, должны быть ясны автору, а я уверен, что Вы сами не дадите себе отчета в некоторых поступках своих героев. Вы бы прочитали рассказ Чехова, где доктор ударил фельдшера. Посмотрите, как просто и понятно объясняет Чехов душевное состояние этих лиц после скандального происшествия. Читатель скажет: да, это верно, так и бывает на деле… Но беда автору, если читающая публика, остановившись на каком-нибудь месте, заметит: что-то странно… бывает ли так в жизни? Вот и у Вас такой случай: не верится, что так бывает… <…> надо описывать то, что Вы сами способны представить себе ясно. Повторяю, поглядите, как всё ясно в рассказах Чехова, а у вас, новейших дебютантов, темно» (Н. Ежов. Алексей Сергеевич Суворин. — «Исторический вестник», 1915, № 1" стр. 119). На это письмо Ежов ответил Суворину: «Вы пишете, что мне следовало бы <…> разрешить вопрос, что же сделать с шулерами, как от них избавиться? Не знаю, что делать и как избавиться. Это не мое дело <…> Рассказ свой я читал Чехову еще до отправки к Вам. Вчера — сейчас же по получении Вашего письма — я высказал Антону Павловичу свои взгляды относительно „Пощечины“, и последний согласился со мной, что не дело беллетриста решать поставленные вопросы. Но Антон Павлович прибавил, что, может быть, эпизод с шулером вышел чересчур ярким, и на первый взгляд кажется, что побитый — центр рассказа. Это — быть может. Таким образом, для меня и для того, кто согласен со мной, рассказ ясен» (ЦГАЛИ, ф. 459).
Написал я еще один водевиль… — «Предложение».
Один из романов задуман уже давно… — О сюжете первого варианта романа рассказали А. С. Лазарев (Грузинский) и И. Л. Леонтьев (Щеглов). См. в т. 2 письмо 357 и примечания к нему.
…мои статейки.-- В октябре 1888 г. в «Новом времени» напечатаны: фельетон Чехова «Московские лицемеры» (№ 4531, 9 октября) и некролог <"Н. М. Пржевальский"> (№ 4548, 26 октября).
…почтовые правила ~ Его медицинский отдел…-- В иллюстрированном календаре «Стоглав» на 1889 год имеются отделы: «Почта и телеграф» и «Домашняя медицина».
Арестовано много литераторов, в том числе и всюду сующийся Голъцев, автор «Девятой симфонии». — В. А. Гольцев был арестован 10 октября 1888 г. «во время массовых арестов в Москве… по-видимому, вследствие того, что к нему обращался, в поисках работы, какой-то нелегальный, скрывшийся из ссылки» (Ч. Ветринский. В. А. Гольцев. — Сб. «Памяти Виктора Александровича Гольцева». М., 1910, стр. 52—53). Рассказ Гольцева «Девятая симфония» напечатан в «Русской мысли», 1885, № 9.
За одного из них хлопочет В. С. Мамышев… — За кого хлопотал Мамышев, не установлено.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 202—204.
Год устанавливается по ответному письму М. В. Киселевой от 4 ноября 1888 г. (ГБЛ).
Маша получила от Вас письмо… — Это письмо неизвестно.
… водевиль ~ имеет удивительный успех.-- Одноактная шутка Чехова «Медведь» шла в театре Ф. А. Корша. Первый спектакль состоялся 28 октября 1888 г. Главные роли исполняли Н. Д. Рыбчинская и H. H. Соловцов.
Васильев в «Моск<овских> вед<омостях>» обругал… — В «Московских ведомостях», 1888, № 302, 31 октября, в обзоре «Театральная хроника», содержится отзыв С. Васильева (Флерова) о «Медведе». Рецензент нашел, что Чехов допустил «такую вопиющую невозможность, как вызов женщины на дуэль. Эта необдуманная подробность тем более бросается в глаза, что на ней построен перелом пьесы, перемена отношений между действующими лицами».
… остальные же ~ на седьмом небе.-- Большой успех первого спектакля «Медведя» у Ф. А. Корша, поставленного в бенефис Н. В. Светлова, отметили «Русские ведомости», 1888, № 300, 31 октября, в обзоре «Театр и музыка»; «Самой интересной пьесой бенефиса была новая одноактная шутка г. Ант. Чехова „Медведь“. Это очень грациозная вещица, написанная хорошим языком и с большим талантом. Это шутка, но в ней много жизненного <…> Пьеска дышит свежестью таланта и оригинальностью сцен <…> Автора шумно вызывали два раза». Хвалебные отзывы поместили также «Новости дня», 1888, № 1910, 29 октября, «Русский курьер», 1888, № 301, 31 октября и «Будильник», 1888, № 43, 6 ноября.
Отчего Вы не пишете в «Роднике»? — М. В. Киселева ответила: «Всё это время, несмотря на болезнь, я что-то такое писала, кое-как довела до конца и хочу послать в „Родник“, но почти убеждена, что возвратят». 13 ноября она написала Чехову, что повесть ее «Счастливая доля» принята: "Расхвалила Сысоиха до небес <…> Пишет: «… если бы не педагогическая струя, нет-нет да и врывающаяся в общий тон рассказа, „Счастливая доля“ была бы образчиком (?), как надо писать для детей»".
Поклон Барину.-- А. С. Киселеву.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: отрывок — «Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения к журналу „Нива“ на 1905 г.», июнь, стлб. 245; полностью — Новые письма, стр. 21—24.
Год устанавливается по сообщению о постановке «Медведя» в театре Ф. А. Корша.
Ответ на письма И. Л. Леонтьева-Щеглова от 30 сентября и 18 октября 1888 г.; Леонтьев Щеглов ответил 4 ноября (ГБЛ).
… за Ваши хлопоты.-- Щеглов выполнил поручения Чехова, данные ему в Москве. Он писал 18 октября: «„Калхас“ в цензуре, лишь выйдет — вручу Плещееву. „Медведь“ выползет на свет в 20-х числах. Цензурованного „Медведя“ нельзя получить, ибо при литографировании он остается по закону в литографии». И уже 25 октября сообщил: «Вчера, в 8 ч. вечера, я опустил в почтовый ящик Николаевской ж. д. заказное письмо, заключающее в себе: а) вдвойне процензурованного „Медведя“ (и для печати) и b) одобренный Лит<ературно>-т<еатральным> комитетом> экземпляр „Калхаса“, дозволенный под именем: „Лебединая песня“. (Под этим последним именем и литографируйте!)
Базаров, разумеется, ждал от Вас цензурованного „Медведя“ обратно — это пачпорт для литографии, — но я (на ухо, как товарищ) посоветую Вам следующее: возвратите ему затраченные две восьмигривенные марки и отдайте экземпляр для литографии Рассохину, мотивируя Базарову тем, что он слишком затянул дело». 30 сентября Щеглов сам говорил с Базаровым, после чего написал Чехову: «Он решительно ничего не имеет против того, чтобы Вы отлитографировали „Медведя“ в Москве».
Все газетчики, кроме Васильева, расхвалили… — См. примечания к предыдущему письму.
Второй раз играла Глама… — Второй спектакль «Медведя» в театре Корша состоялся 31 октября 1888 г.
Что касается «Театрального воробья»… — Комедия-шутка в 2-х действиях И. Щеглова.
С «Дачным мужем» не торопитесь.-- Щеглов писал 25 октября: «Относительно „Дачного мужа“ я пришел к тому убеждению, что у Корша он лучше бы прошел в 2-х актах — 3-й слишком уж нищенски обставлен! (Воображаю, как Соловцов будет торжествовать, зная, что я пришел к такому убеждению!) А может быть, Вы мне посоветуете совсем забыть о „Дачном муже“ и ограничиться „Воробьем“? Во всяком случае надоумьте слегка С<оловцова>!!» 4 ноября Щеглов ответил Чехову: «Относительно 3-го акта „Дачного мужа“ нахожусь в колебании. Что он слабее двух первых — это верно, но что его варварски обставили — это тоже верно. Если я буду его ставить здесь, то непременно в трех. Вы согласны?»
Я сделаюсь популярным водевилистом! ~ «Силу гипнотизма» я напишу летом… — 30 сентября Щеглов писал: «Что Ваша „Сила гипнотизма“? Почем знать, — может быть, наперекор всем суждениям, Вам суждено сделаться популярнейшим водевилистом?!» Задуманный Чеховым еще в 1887 г. водевиль «Сила гипнотизма» написан не был. 11 декабря 1887 г. Щеглов записал в своем дневнике: «У „Палкина“ с Плещеевым и с Чеховым. Импровизации Чехова. <…> Водевиль „Сила гипнотизма“ Чехова и т. д.» (ЛН, т. 68, стр. 480). В воспоминаниях о Чехове Щеглов рассказывал, что в его памяти «сохранилась лишь часть „сценария“»:
«Какая-то черноглазая вдовушка вскружила головы двум своим поклонникам: толстому майору с превосходнейшими майорскими усами и юному, совершенно безусому аптекарскому помощнику. Оба соперника — и военный и штатский — от нее без ума и готовы на всякие глупости ради ее жгучих очей, обладающих, по их уверению, какой-то особенной демонической силой. Происходит забавная любовная сцена между соблазнительной вдовушкой и толстым майором, который, пыхтя, опускается перед вдовушкой на колени, предлагает ей руку и сердце и клянется, что из любви к ней пойдет на самые ужасные жертвы. Жестокая вдовушка объявляет влюбленному майору, что она ничего не имеет против его предложения и что единственное препятствие к брачному поцелую… щетинистые майорские усы. И, желая испытать демоническую силу своих очей, вдовушка гипнотизирует майора и гипнотизирует настолько удачно, что майор молча поворачивается к дверям и направляется непосредственно из гостиной в первую попавшуюся цирюльню. Затем происходит какая-то водевильная путаница, подробности которой улетучились из моей головы, но в результате которой получается полная победа безусого фармацевта. (Кажется, предприимчивый жених, пользуясь отсутствием соперника, подсыпает вдовушке в чашку кофе любовный порошок собственного изобретения.) И вот в тот самый момент, когда вдовушка падает в объятия аптекаря, в дверях появляется загипнотизированный майор и притом в самом смешном и глупом положении: он только что сбросил свои великолепные усы… Разумеется, при виде коварства вдовушки, „сила гипнотизма“ моментально кончается, а вместе с тем кончается и водевиль.
Помню, над последней сценой, то есть появлением майора без усов, мы оба очень смеялись. По-видимому, „Силе гипнотизма“ суждено было сделаться уморительнейшим и популярнейшим из русских фарсов, и я тогда же взял с Чехова слово, что он примется за эту вещь, не откладывая в долгий ящик» («Ежемесячные … приложения к журналу „Нива“», 1905, июнь, стлб. 234—235. См. также кн.: Чехов в воспоминаниях современников. М., Гослитиздат, 1954, стр. 143).
После смерти Чехова Щеглов сделал попытку восстановить его водевиль. В книге Щеглова «Жизнь вверх ногами. Юмористические очерки и пародии», СПб., 1911, он напечатан под тем же названием: «Сила гипнотизма. Шутка в одном действии. Ан. Чехова и Ив. Щеглова. (К представлению дозволено)».
«Если текст в реставрированной „Силе гипнотизма“ принадлежит всецело мне, — сообщал Щеглов в предисловии, — то весь сценарий и контуры действующих лиц слишком рельефно были намечены Чеховым, чтобы являлась необходимость от них отступать.
Только „майора“ (чин ныне исчезнувший) я произвел в „полковники“, а „мнимого почтальона“ обратил в настоящего жениха, воспользовавшись им для развязки водевиля».
… напишу один водевильчик… — В конце декабря 1888 г. Чехов сообщил А. С. Суворину, что он придумал водевиль под заглавием «Гром и молния». Но этот водевиль, по-видимому, не был написан. В мае 1889 г. Чехов написал водевиль «Трагик поневоле».
Видаюсь с Тихоновым.-- В. А. Тихонов приезжал в Москву в связи с намечавшейся постановкой в театре Ф. А. Корша пьесы «Без кормила и весла».
Печатается по автографу (ИРЛИ), Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 173—174.
Год устанавливается по письму Е. А. Сысоевой от 20 октября 1888 г. (ГБЛ), на которое отвечает Чехов.
Е. А. Сысоева писала: "Милостивый государь Антон Павлович. Весенний очерк, обещанный Вами для «Родника», увы! для нас остался золотой мечтой. Неужели в награду за это лишение Вы не подарите «Роднику» хоть зимнюю картинку, достойную соперницу Вашей очаровательной «Степи», которой я просто бредила? Читая описания мальчика, ехавшего на возу, я с завистью думала: «O! если бы со временем у нас в „Роднике“ появилось нечто такое же очаровательное, как эта картина!..»
Да видно нам не дается счастье иметь в числе сотрудников Вас, Антон Павлович! Но если Вы захотите порадовать нас бесконечно, то пришлите, вместе с своими условиями, небольшой очерк к 15-му ноябрю. Не поленитесь черкнуть два слова к горячей поклоннице Ваших произведений. Екатерина Сысоева" (частично опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 174).
Рассказ Чехова в «Роднике» так и не появился. В 1889 г., в № 7—8 журнала напечатан рассказ М. П. Чехова «Полтораста верст (История одного путешествия)» за подписью: А. Богемский (вероятно, в журнале опечатка — М. П. Чехов подписывался: М. Богемский). Рассказ по теме близок чеховской «Степи». Возможно, что, зная пожелания Сысоевой, Чехов посоветовал брату написать этот рассказ.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: первая половина письма — «Петербургский дневник театрала», 1905, № 9, 27 февраля, стр. 2; полностью — Письма, т. II, стр. 204—205.
Год устанавливается по письму А. Н. Плещеева от 2 ноября 1888 г., на которое отвечает Чехов; Плещеев ответил письмом, датируемым 4 или 5 ноября (ЛН, т. 68, стр. 336—337).
… рассказ для Гаршинского сборника уже начат… — Плещеев писал: «Вы нас губите. Что же рассказ-то для Гаршинского сборника? Неужели не будет? Ради всего святого поторопитесь».
… прошу ~ дать мне _о_д_н_у_ _н_е_д_е_л_ю_ сроку.-- Плещеев ответил: «Очень Вас благодарю от лица всех издателей сборника за обещание выслать рассказ через неделю. Это еще будет совсем не поздно».
… маленькая семейная неурядица… — См. письмо 525.
Подписчики для сборника будут.-- Плещеев спрашивал: «Да не подпишутся ли у вас кто из знакомых на несколько экземпляров? Тогда пришлите списочек».
Баранцевич требует для своего сборника рассказ.-- Чехова снова просили дать в сборник «Красный цветок» рассказ, уже бывший в печати (посланный ранее рассказ «Беглец» был возвращен Чехову — см. в т. 2 примечания к письму 420). Щеглов писал Чехову: «Автор „Рабы“ очень недоволен Вашей неаккуратностью: Гаршинский сборник начался печататься и будет задержан, если Вы не пришлете своей беллетристической лепты» (18 октября). «Был вчера и Баранцевич. Он слезно просит прислать что-нибудь для сборника, ну хоть на две странички? Отчего бы Вам не прислать отрывок из начатого романа — помните?» (25 октября). Раньше, 30 сентября, Щеглов уведомил Чехова, что он рекомендовал Баранцевичу его «превосходнейший рассказец» «Шампанское» (ГБЛ).
За статью Мережковского спасибо.-- См. письма 520 и 531 и примечания к письму 520.
Мой «Медведь» прошел у Корша шумно.-- См. примечания к письму 516.
Как дела в «Сев<ерном> вестн<ике>»? Держитесь!-- См. письмо 512 и примечания к нему.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропуском — Письма, т. II, стр. 205—210; полностью — ПССП, т. XIV, стр. 215—219.
Год устанавливается по содержанию: Чехов пишет о статье Д. С. Мережковского, напечатанной в «Северном вестнике», 1888, № 11.
В «Сев<ерном> вестнике» ~ статья поэта Мережковского ~ Рекомендую Вашему вниманию ее конец. — Статья Д. С. Мережковского «Старый вопрос по поводу нового таланта» напечатана в «Северном вестнике», 1888, № 11, стр. 77—99. Разбирая сборники «В сумерках» (1887) и «Рассказы» (1888), Мережковский выделял две, по его мнению, главные особенности Чехова-художника, гармонически связанные между собою: необычайно «широкое и мистическое» «чувство природы» и «трезвый, здоровый реализм». Он отмечал «гуманное отношение к самым обыкновенным, сереньким людям», но в то же время утверждал, что в рассказах Чехова фигурирует один излюбленный тип героя — тип мечтателя-неудачника. В конце статьи Мережковский защищал Чехова от упреков, что в его произведениях отсутствует «общественная тенденция», и делал попытку биологически обосновать творческий процесс.
…студент, чуть ли не естественник.-- Мережковский был студентом историко-филологического факультета Петербургского университета.
Архимеду хотелось перевернуть землю… — Фраза, произнесенная Архимедом: «Дайте мне точку опоры, и я сдвину землю».
… моего монаха, сочинителя акафистов… — Николай в рассказе «Святою ночью».
Один ученый немец приучил кошку, мышь, кобчика и воробья есть из одной тарелки.-- В повести Чехова «Три года» (гл. X) (1895) об этом же говорит Ярцев: «Достиг же один ученый того, что у него кошка, мышь, кобчик и воробей ели из одной тарелки».
Вернулся я с бала ~ Ленский читал мой рассказ… — Чехов был на обеде, устроенном в связи с открытием Общества искусства и литературы. А. П. Ленский прочел на этом вечере рассказ Чехова «Ну, публика!» («Русские ведомости», 1888, № 304, 4 ноября, отдел «Московские вести»).
Получил сегодня от Лейкина письмо. Пишет, что был у Вас.-- 1 ноября 1888 г. Лейкин писал: «На днях я был у Суворина, и он мне торжественно объявил, что ни одной строчки Вашего брата не поместит за подписью „Чехов“, хотя бы он прибавил к фамилии и имя Александр. Суворин мне сказал про себя, что он был просто взбешен, когда Ваш критик Бычков, докладывая в Академии о Ваших рассказах, приписал Вам рассказы Вашего брата Александра, помещенные в „Новом времени“ (в том числе и „Письмо“), и, разумеется, отозвался о них как о слабых рассказах» (ГБЛ).
… кредитка прогонит… — Лейкин был членом правления Общества взаимного кредита.
Грянул гром на голову одного из братьев… — См. письмо 525.
Что за комиссия, создатель, быть главою семейства! — Перефразировка слов Фамусова из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (д. I).
Француженки ~ пускают в глаза атропин… — См. письмо 525.
Пьесу Маслова читает Петипа.-- Пьесу «Севильский обольститель» (см. письма 504 и 505 и примечания к ним), которую M. M. Петипа предполагал поставить в свой бенефис. В театре Ф. А. Корша она поставлена не была.
Запишите меня в члены Литературного общества.-- Чехов был избран членом Русского литературного общества в Петербурге 19 декабря 1888 г. (см.: Отчет Русского литературного общества за 1888—1889 год. СПб., 1889).
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 210—211.
Год устанавливается по упоминанию о полученной Чеховым Пушкинской премии.
Ответ на письмо Н. А. Лейкина от 1 ноября 1888 г.; Лейкин ответил 7 ноября (ГБЛ).
… насчет рисунков я дал знать Николаю… — Лейкин писал Чехову: «Три недели прошло, добрейший Антон Павлович, как Билибин переслал к Вам темы рисунков для Вашего брата, а между тем рисунки им всё еще не доставлены. Вы вызвались, что брат Ваш будет работать под Вашим наблюдением, так, пожалуйста, поторопите его <…> среди тем, ему заданных, есть срочная тема о солдатском жребии. Завтра уже начнется по городским присутствиям вынутие жребия и продлится не более 10 дней. Ежели Ваш брат к этому сроку опоздает с рисунком, то рисунок будет не годен: нельзя подавать после ужина горчицу». См. примечания к письму 526. В «Осколках», 1888, № 45, 5 ноября был напечатан на эту тему рисунок С. И. Эрбера «После вынутия жребия».
Ваш водевиль присылайте непременно.-- В том же письме Лейкин писал: «Есть у меня одноактная пьеса-шутка „Кум пожарный“, переделанная из одного моего рассказа. Переделал я ее давно, но на сцене она не была. Ныне я ее почистил, поправил и печатаю брошюркой. Недели через две она выйдет, и я пришлю Вам экземпляр. Будете у Корша, так предложите ему эту пьеску». Эту брошюрку Лейкин прислал Чехову с надписью: «А. П. Чехову от Н. Лейкина». Хранится в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 251).
У Вac вышла книга — сценические произведения. — В трех номерах «Осколков» (1888, №№ 42—44, 15, 22 и 29 октября) печатались объявления о продаже книги Н. А. Лейкина. «Шуточные сцены (шесть театральных пьес: „Привыкать надо“ — „Медаль“ — „На случай несостоятельности“ — „Именины в углах“ — „Портрет“ — „Петербургский Фигаро“)». Чехов думал, что это новая книга Лейкина. Но в письме от 7 ноября 1888 г. Лейкин пояснил: «Книжка старая, отпечатанная в 1880 г. <…> у книгопродавца Бортневского имеется этой книги больше ста экземпляров, я и публиковал о ней, чтобы продавать из конторы „Осколков“» (ГБЛ). Это было второе издание книги, первое вышло в 1872 г.
… семейная неурядица… — См. письмо 525.
…за «Пестрые рассказы»… — За первое издание «Пестрых рассказов» (1886).
Если Ежов в самом деле не ведает, что творит… — Лейкин писал: «Внушайте ему <Ежову>, что он непременно должен поступить куда-нибудь учителем, ибо жить литературным трудом ему невозможно. Всё, что он присылает для „Осколков“, с каждым присылом хуже и хуже. А между тем чудак женился и бросил место учителя. Я слышал стороной, что Вы разжигаете в Ежове страсть к писательству, а, по-моему, тут надо действовать наоборот и уговаривать его учительствовать и учительствовать, а писательство иметь только как удовольствие после трудов праведных по части учительства. Вообще Вы сделаете доброе дело, ежели уговорите Ежова поступить на место».
Виктор Викторович — Билибин.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 220—221.
Год устанавливается по упоминанию о Пушкинской премии.
Ответ на письма Ал. П. Чехова от 14 и 24 октября 1888 г.; Ал. П. Чехов ответил 7 ноября (Письма Ал. Чехова, стр. 218—221).
… должен около 300 и не шлет. — За напечатанную в № 11 «Северного вестника» повесть «Именины».
Если Николка всё еще продолжает быть нем… — Ал. П. Чехов писал 14 октября о сыне Николае: «…Николай нем, как рыба, и видимо страдает от того, что не может выговорить так чисто, как Антон. Жаль смотреть, как он ворочает языком, силится сказать вслед за Антоном и не может».
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. I, стр. 438, где опубликовано с датой: 1887, ноябрь. Дата исправлена в ПССП, т. XIV. Автограф неизвестен. Впервые опубликовано: Письма, т. I, стр. 355.
Датируется по ответному письму Ал. П. Чехова от 8 ноября 1888 г. (Письма Ал. Чехова, стр. 221—223).
В ответном письме Ал. П. Чехов написал, также на латинском языке, шуточную эпитафию на смерть собаки Корбо.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: отрывок — «Ежемесячные… приложения к „Ниве“», 1905, июль, стлб. 413; полностью — Собр. писем под ред. Брендера, стр. 116—118.
Год устанавливается по письму И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 4 ноября 1888 г., на которое Чехов отвечает; Леонтьев (Щеглов) ответил 9 ноября (ГБЛ).
… прошу вручить дедусе ~ поезжайте в Комитет.-- Водевиль «Медведь» должен был быть передан А. Н. Плещееву для проведения через Литературно-театральный комитет.
Вы рекомендуете Савину и Сазонова?-- Щеглов писал, что он склоняется «на сторону Тихонова относительно перенесения пьески на Александринку» (см. письмо 517): «Савина, если захочет, наделает чудеса из Вашей грациозной „Поповки“, а Сазонов, хотя и будет „дуть в одну ноту“, но с Савиной сыграется как нельзя лучше…»
…послал его в цензурию ~ выслать в библиотеку Рассохина. — Сохранился экземпляр «Предложения» с датой цензурного разрешения: 10 ноября 1888 г. (Театр, биб-ка им. А. В. Луначарского). Пьеса отлитографирована в Московской театральной библиотеке Е. Н. Рассохиной в декабре 1888 г.
«Предложение» ставить в столицах не буду.-- Позднее пьеса шла в Москве в театре Е. Н. Горевой и в Малом театре.
Творец Милашкина…-- Прапорщик Милашкин, действующее лицо комедии С. Ф. Рассохина «На маневрах» (1886). Шла в театре Ф. А. Корша.
… венецианским дожам — т. е. членам Литературно-театрального комитета. См. письмо 528.
«Театр<ального> воробья» ставьте… — Щеглов писал, что хочет предложить H. H. Соловцову пьесу «Театральный воробей».
Глама-Мещерская ~ уходит от Корша.-- А. Я. Глама-Мещерская перешла в театр M. M. Абрамовой.
«Шампанское» я утерял.-- Щеглов снова просил Чехова прислать для сборника памяти В. М. Гаршина «Красный цветок» рассказ «Шампанское»: «Пришлите, пожалуйста, Баранцевичу Ваш рассказ „Шампанское“? Сборник начал печататься, и автор „Рабы“ в отчаянии. — Или что другое — только вышлите сейчас же!!!» В конце письма Щеглова от 12 ноября 1888 г. имеется приписка К. С. Баранцевича: «Так как Вашего рассказа „Шампанское“ ни в конторе „Пет<ербургской> газеты“, нигде, не нашли, то мы взяли из „Невин<ных> речей“ хорошенький рассказ „Нахлебники“. Сборник уже отпечатан, готовятся только рисунки и виньетка. Преданный К. Баранцевич». Сборник «Красный цветок» вышел всё же без рассказа Чехова. Вероятно, Чехов возражал против напечатания в нем «Нахлебников».
Я раз послал Баранцевичу рассказ, но мне возвратили… — Чехов посылал рассказ «Беглец». См. в т. 2 примечания к письму 420.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропуском — Письма, т. II, стр. 214—216; полностью — ПССП, т. XIV, стр. 223—225.
Год устанавливается по упоминанию о постановке «Медведя» в театре Корша.
… я написал Вам… — См. письмо 520.
… инспектор народных училищ… — Вероятно, В. П. Малышев.
… был Ежов. Огорчен.-- Очевидно тем, что его рассказ не был принят «Новым временем». См. примечания к письму 515.
Я с сестрой сыграли бы лучше.-- По воспоминаниям М. П. Чеховой, она вместе с братом участвовала в спектакле, который он организовал в гимназические годы (см. М. П. Чехова. Из далекого прошлого. М., 1960, стр. 18).
«Медея» — драма в 4-х действиях, написанная в прозе и стихах А. С. Сувориным и В. П. Бурениным в 1883 году.
Виктор Крылов ~ чтоб он был председателем.-- Предстояли выборы председателя Общества русских драматических писателей и оперных композиторов. С 1885 г. председателем был С. А. Юрьев.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 216—217.
Год устанавливается по содержанию (ср. письмо 525). Н. А. Лейкин ответил 24 ноября 1888 г. (ГБЛ).
Брат Николай просит у Вас извинения.-- См. письмо 521 и примечания к нему.
Рисунки будут высланы через два дня…-- 24 ноября Лейкин писал Чехову: «От брата Вашего Николая Павловича и до сих пор рисунки не получены. Скажите ему, чтобы он уж и не делал рисунков. Темы о воинской повинности опоздали. Набор закончен. Очень жаль, что попытка привлечь Николая Павловича к работе в „Осколках“ не удалась <…> я больше пытаться не буду».
…попал в такой переплет, что хоть караул кричи.-- На это Лейкин ответил: «Вы писали, что над Н. П. стряслась беда, но не упомянули какая. Суворин объяснил мне, какая это беда. Н. П. не явился для вынутия воинского жребия».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Оса», 1909, № 28, 19 декабря, стр. 3.
Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Москва, 11 ноября 1888 и Киржач, 12 ноября 1888.
А. С. Лазарев (Грузинский) ответил 14 ноября 1888 г. (ГБЛ).
…Ваше детище дебютирует у Суворина ~ Получил за Вас благодарность ~ несколько сокращено…—8 ноября 1888 г. А. А. Суворин писал Чехову: «Рассказ Лазарева пойдет, вероятно, в эту же субботу. В середине он очень хорош, и эти 80—100 строк чрезвычайно живо рисуют ребенка за уроком. Но да не посетует Лазарев на некоторые переделки и сокращения в своем рассказе. Отрывок настоящей беллетристики лежит у него на фоне весьма обыденного сочинительства, которое даже досадует при чтении <…> За него, однако, примите благодарность» (ГБЛ).
Рассказ А. С. Лазарева (Грузинского) «Первый урок» напечатан в «Новом времени», 1888, № 4565, 12 ноября, подпись: А. Л — в.
«Бодро, старик!» ~ в какой-то мелодраме.-- О какой мелодраме идет речь, не выяснено.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 2, 1905, № 9, 27 февраля, стр. 2—3; полностью — Письма, т. II, стр. 217—218.
Ответ на письмо А. Н. Плещеева от 4 или 5 ноября 1888 г.; Плещеев ответил 16 ноября (ЛН, т. 68, стр. 337—338, 340).
…рассказ близится совсем к концу. — «Припадок». См. письмо 530.
Пришлите подписную книжку…-- Плещеев писал, что члены редакции сборника «Памяти В. М. Гаршина» «запаслись подписными книжками». Он спрашивал Чехова: «Не прислать ли Вам подписную книжку?»
…наглую статью Евгения Гаршина в «Дне»? ~ величает меня нововременцем и благохвалит за «своенравие».-- Статья Е. Гаршина «Литературная беседа» напечатана не в газете «День», как думал Чехов, прочитавший ее, вероятно, в газетной вырезке, а в «Биржевых ведомостях», 1888, № 304, 6 ноября. Е. Гаршин подверг критике статью Д. С. Мережковского «Старый вопрос по поводу нового таланта»: «Стоит ли разговаривать с подобной критической шавкой, выпущенной из подворотни „Северного вестника“ с целью оправдания г. Чехова в том, что в произведениях его „нет того, что принято у нас называть тенденцией“, и что „чувство, одушевляющее их, не есть резко обозначенное политическое направление, а скорее несколько неопределенная, расплывчатая, но задушевная, теплая гуманность“. Новоиспеченный критик до того замолился, что даже завел речь о „политическом направлении“ <…> В произведениях г. Антона Чехова нет ни политического направления, ни тенденциозности, но есть задатки стройного миросозерцания, есть не перебродившие еще, но здоровые идеи, которые постепенно облекаются на его поэтическом языке в изящные и живые формы <.,.> Спокойная сила творчества, можно сказать, брызжет в произведениях г. Чехова <…> В своей коронной вещи „Степь“ г. Чехов показал себя виртуозом изобразительности». Переходя затем к рассказу «Именины», Е. Гаршин говорил о его героине: «Эта развитая женщина наверно читала и читает „Северный вестник“, на страницы которого попала волею своенравного нововременца <…> г. Чехов, затмив своим дарованием всю ту шушеру, которая до сих пор копошилась в „Северном вестнике“, разведет, быть может, новые дрожжи в этой пенкоснимательнице, которая с первого дня своего существования до сих пор представляла собою „плод, до времени созревший“».
…как он раньше ругал меня.-- В статье «Литературные беседы» («Биржевые ведомости», 1888, № 70, 11 марта) Е. Гаршин писал, что «Степь» скучна и «требует от читателя чрезмерного напряжения, чтобы стало охоты воспринимать все прелести художественного изложения автора этого произведения». Возможно, что Чехов имел в виду еще и анонимную статью о «Степи» в приложении к газете «День» («Ежемесячное приложение», 1888, № 218, 27 марта), зная или, может быть, только думая, что автором ее был Гаршин. Именно поэтому он мог считать, что присланная ему статья Гаршина («Биржевые ведомости», 1888, 6 ноября) также напечатана в газете «День». (Плещеев же подозревал, что автором анонимной статьи был А. Введенский — см. его письмо к Чехову от 1 апреля 1888 г. — ЛН, т. 68, стр. 317.) По мнению анонимного автора, «Степь» — «произведение чисто декоративное», не имеющее «никакой фабулы», повесть очень растянута и «читается чрезвычайно вяло», «слог и стиль в „Степи“ далеко неотделанные». «Читатель видит, — так заканчивалась статья, — насколько несостоятельно произведение г. Чехова, и, следовательно, приравнивание его к столпам нашей литературы — чистая насмешка над молодым автором».
…послал ~ свою безделку «Медведь»…-- Плещеев ответил: «Всё я получил, что Вы мне послали: и „Медведя“, который в тот же день прошел в Комитете (в отделении Григоровича, большинством голосов)…»
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: отрывок — «Ежемесячные … приложения к „Ниве“», 1905, июль, стлб. 244; полностью — На памятник Чехову, стр. 169—170.
Год устанавливается по письму И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 9 ноября 1888 г. (ГБЛ), на которое отвечает Чехов.
О желании Савиной играть «Медведя» ~ чем о желании Абариновой…-- Щеглов писал: «Как раз на днях, по наущению В. П. Буренина, я передал Вашего „Медведя“ артистке Абариновой. У ней бенефис, и, если „Медведь“ ей понравится, она возьмет его под свое бенефисное покровительство. Так как бенефис ее в декабре, а Вы к тому времени прибудете в Питер, то воочию убедитесь, что — если она сыграет „Поповку“ не лучше Савиной, то, во всяком случае, не хуже тихоновской Васильевой. Если Абаринова возьмет — что узнаю на этих же днях, — то она же справит, по театральному обычаю, все хлопоты по комитету и т. д.».
…по получении Вашего письма…-- От 4 ноября, в котором Щеглов сам назвал Савину (см. письмо 524 и примечания к нему).
…успел послать свое согласие ~ Марии Гавриловне.-- См. письмо 530.
Вы хотите спорить со мной о театре. ~ пишете «плохие повести».-- В ответ на письмо Чехова от 7 ноября (см. письмо 524) Щеглов писал: «О значении театра буду с Вами много спорить при свидании, а пока скажу — это единственное живое дело, возбуждающее мою литературную энергию… К сожалению, я не могу писать в настоящее время пьесы, ибо, чтобы жить, должен кропать плохие повести».
На днях мне Карпов похвастал… — Чехов встретился с Е. П. Карповым в театре Корша, вероятно, 9 ноября, когда шла пьеса Карпова «Крокодиловы слезы» (см. также письмо 530). В этот день в «Новостях дня» (№ 1921) была напечатана рецензия Никса <Н. П. Кичеев> об этой пьесе. Ее, по-видимому, имел в виду Карпов.
…до «Гордиева узла» и военных очерков!-- Роман «Гордиев узел». СПб., 1887, и кн. «Первое сражение и др. рассказы». СПб., 1887.
«Серенький козлик» — комедия в 3-х действиях В. А. Тихонова (1888).
«Мышонок» — комедия в 3-х действиях Пальерона, переведенная на русский язык (1888).
«Вольная пташка» — комедия в 3-х действиях Е. П. Карпова (1887).
Печатается по автографу (ГВЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 220—222.
Год устанавливается по упоминанию о рассказе «Припадок».
В ответ ~ написал…-- См. предыдущее письмо.
…кончил рассказ для «Гаршинского сборника»… — «Припадок». Напечатан в сборнике «Памяти В. М. Гаршина». СПб., 1889.
…начну строчить для «Нового времени».-- См. письмо 532.
…объясняюсь в нелюбви к театру. — См. письма 524 и 529.
Масловская пьеса — «Севильский обольститель».
Для своего будущего романа я написал строк триста о пожаре в деревне…-- Возможно, что написанное для романа, оставшегося неосуществленным, частично вошло в позднейшие рассказы Чехова. Ср. описание пожара в деревне в повести «Мужики», гл. V (1897).
…пьеса «Анна Каренина».-- Кто инсценировал роман Толстого — неизвестно.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 2, 1905, № 9, 27 февраля, стр. 2, № 10, 6 марта, стр. 3, № 11,13 марта, стр. 2; На памятник Чехову, стр. 162—163; полностью — Письма, т. II, стр. 222—224.
Год устанавливается по сообщению о рассказе «Припадок».
А. Н. Плещеев ответил 16 ноября 1888 г. (ЛН, т. 68, стр. 338, 340).
Рассказ ~ неграциозный и отдает сыростью водосточных труб.-- А. Н. Плещеев ответил: «Мне рассказ этот понравился, напротив, понравилась его серьезность, сдержанность, понравился и самый мотив. Но всё же мы очень боимся, чтоб цензура не вырезала его из сборника. Она не любит, чтоб касались „этого предмета“. Насчет целомудрия строга. Нехорошо будет, если Вас да Щедрина вырежут и выйдет сборник куцый».
…деньги ~ чтобы мне выслали в мгновение ока…-- Плещеев написал: «Деньги Вы получите переводом, по телеграфу, не сегодня — завтра».
Прислал ли он повесть? — В. Г. Короленко дал «Северному вестнику» рассказ «Ночью». Напечатан в декабрьском номере журнала за 1888 год.
Статья Мережковского… — См. письма 519 и 520 и примечания к письму 520.
…примечание редакции… — Статья напечатана со следующим примечанием редакции «Северного вестника»: «Статья г. Мережковского, расходясь с мнениями некоторых из наших сотрудников лишь в подробностях эстетических воззрений на искусство, в основных своих принципах настолько приближается к этим мнениям, что мы сочли возможным дать ей место на страницах „Северного вестника“».
Савина хочет играть моего «Медведя»,,, — Об этом сообщил Чехову А. С. Суворин (см. письмо 530). В ноябре и декабре 1888 г. М. Г. Савина исполняла роль Поповой в «Медведе» на спектаклях, поставленных с благотворительной целью (см. примечания к письму 553), а затем в Александрийском театре, где «Медведь» шел впервые 6 февраля 1889 г.
…номер с «Медведем».-- № 4491 «Нового времени» от 30 августа 1888 г., в котором напечатан «Медведь».
Спасибо за желание читать корректуру моих рассказов.-- Ответ на слова А. Н. Плещеева в письме, датированном 4 или 5 ноября 1888 г.: "Огорчило меня также, что в Вашей повести <"Именины"> тьма опечаток. Этого я никак не ждал. Обыкновенно у нас корректуру держат тщательно. Вперед буду держать сам корректуру всех Ваших вещей" (ЛН, т. 68, стр. 337).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 224—226.
Год устанавливается по упоминанию о рассказе «Припадок», посланном издателям сборника «Памяти В. М. Гаршина».
Как Ваш рассказ? — Очевидно, рассказ, который был позднее озаглавлен А. С. Сувориным «Счастливые мысли» (см. письмо 540).
Репина говорит…-- героиня пьесы А. С. Суворина «Татьяна Репина».
…писать вместе «Лешего»?-- См. письмо 507.
«Юдифь»-- опера А. Н. Серова на библейский сюжет, осенью 1888 года поставленная в Мариинском театре (Петербург).
Сюжетов много. Можно «Соломона» написать.,.-- Из перечисленных сюжетов Чехов, вероятно, пробовал писать «Соломона». В его бумагах сохранился отрывок — монолог Соломона, царя иудейского.
Описываю одну поганую бабу.-- Чехов писал рассказ «Княгиня».
Печатается по тексту: ПССП, т. XIV, стр. 234—236. Автограф неизвестен. Впервые опубликовано без последних четырех строк: «Солнце России», 1912, № 120 (21), стр. 3 и «Волны», 1912, № 5, стр. 96—98.
Год устанавливается по содержанию — Чехов посылал доверенность на получение Пушкинской премии.
Ответ на письмо Ал. П. Чехова от 8 ноября 1888 г.; Ал. П. Чехов ответил 22 ноября (Письма Ал. Чехова, стр. 221—224).
…доверенность открывает пред тобою ~ радужные перспективы…-- Ал. П. Чехов ответил: «Доверенность твою я получил и должен сообщить тебе, что ты далеко не так гениален, как сам о себе это думаешь. При выдаче мне твоей премии доверенность твою Академия наук подошьет к делу. Об этом меня любезно уведомили в канцелярии Академии (да я и сам это предчувствовал, как знакомый с таможнею)».
…извещение о незаконном браке получил.-- Ал. П. Чехов сообщил, что он женился на Н. А. Гольден; она также написала Чехову: «Знаю, что это письмо Вас крайне поразит, но и сама я не менее поражена. Чего на свете не бывает. Мне очень хотелось бы знать Ваше мнение обо всем случившемся» (ГБЛ). Ал. П. Чехов и Н. А. Гольден повенчались позднее — летом 1889 г.
Аверкиев ничего не может знать о «Северном вестнике».-- Ал. П. Чехов писал: «О „Северном вестнике“ ходят слухи, в „рассуждении финансов“ очень невыгодные. Аверкиев и люди близкие к делу поговаривают, будто касса редакции настолько небогата, что и старца Плещеева находят дорогим и не по средствам».
«Родина» объявляет ~ Не Митрофан ли? — Шутка; в «Новом времени», 1888, № 4566, 13 ноября напечатано объявление о приеме подписки на журнал «Родина» на 1889 год. В списке сотрудников литературного отдела указан М. Чехов (М. П. Чехов).
…с Эфросой — Е. И. Эфрос.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: отрывок — «Ежемесячные … приложения к „Ниве“», 1905, июль, стлб. 413; полностью — Новые письма, стр. 24—27.
Датируется по сообщению И. Л. Леонтьева (Щеглова) в ответном письме от 18 ноября 1888 г., что он «только что получил» письмо Чехова. Ответ на письма Леонтьева (Щеглова) от 9, 12 и 13 ноября 1888 г. (ГБЛ).
…для Смоленска…-- Еще 30 сентября 1888 г. Щеглов писал Чехову, что экземпляр его водевиля «Медведь» он хочет послать «в Смоленск, директору гг. смоленских любителей», и 25 октября напомнил, что ждет от Чехова три экземпляра «Медведя» — «для высылки в Смоленск и для постановки на частной сцене» (ГБЛ).
Если произойдет смущение…-- См. письма 529 и 530. Щеглов ответил, что Абаринова ставит в свой бенефис суворинскую «Татьяну Репину» и, вероятно, его (Щеглова) одноактную комедию «Господа театралы». «„Медведь“ не в ее духе, и таким образом относительно Савиной нет никакого недоразумения».
…поговорим о воробье — т. е. о возможности постановки в театре Ф. А. Корша «Театрального воробья» И. Щеглова.
Зачем Вы дразните меня Потемкиным? — Щеглов писал 12 ноября: «Padre <Плещеев> утверждает, что Вашу пьесу Потехин поставит и без бенефиса. Радуйтесь, Вы, Потемкин Вы эдакий! Это не то, что мы, грешные, третий год дожидающиеся своей очереди на пороге Александринки с „Господами театралами“».
…заранее приветствую «Корделию».—13 ноября Щеглов писал, что он «с превеликим отвращением начал новую повесть „Корделия“ и, если бы не нужда, с каким наслаждением уселся за писание веселой комедии!!» Эта повесть Щеглова напечатана в журнале «Артист», 1889, №№ 2—4, октябрь — декабрь,
Коклен-младший, — Так Чехов прозвал сына Киселевых Сережу (по имени французского актера-комика Коклена-младшего, в то время гастролировавшего в России).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 228—229.
Год устанавливается по упоминанию о предполагаемой постановке пьесы А. С. Суворина «Татьяна Репина».
Посылаю ~ заметку. — «Наше нищенство». Напечатана в «Новом времени», 1888, № 4587, 4 декабря, без подписи.
Рассказ застрял… — «Княгиня» (см. письмо 532).
…я норовлю приехать к первому представлению.-- Премьера «Татьяны Репиной» в Александрийском театре состоялась 11 декабря 1888 г. Чехов на премьере присутствовал.
…а он, мятежный, бури ищет! — Неточная цитата из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Парус». У Лермонтова: «А он, мятежный, просит бури…»
…изучаю Кадмину…-- Артистка Е. П. Кадмина умерла в 1881 году 28 лет, покончив с собой во время спектакля на сцене драматического театра в Харькове. Это событие положено в основу пьесы Суворина «Татьяна Репина». На этот же сюжет написали рассказы: И. С. Тургенев — «Клара Милич» (1883) и А. И. Куприн — «Последний дебют» (1889).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 229—230.
Месяц и год устанавливаются по ответному письму Ал. П. Чехова от 22 ноября 1888 г. (Письма Ал. Чехова, стр. 223—224), число — по фразе: «Сегодня я послал третью передовую» (ср. письмо 535).
… преподаватель…-- Вероятно, А. П. Ленский.
…слышал только трех: Плевало, Федченко и Покровского…-- Известно, что Чехов слышал Ф. Н. Плевако на процессе Рыкова в 1884 г. — см. его фельетон «Дело Рыкова и комп. (От нашего корреспондента)» в т. 16 Сочинений.
…поройся в старом «Новом времени» ~ Нужны речи по поводу смерти Гюго и похорон его. — Краткое сообщение о речах, произнесенных на похоронах В. Гюго, имеется в статье «Похороны Виктора Гюго», напечатанной в «Новом времени», 1885, № 3316, 24 мая. Ал. П. Чехов ответил: «Насчет письма о продуктах элоквенции на смерть Гюго я со стариком генералом не говорил, но fils рекомендует тебе порекомендовать спрашивающему тебя следующее соч.: „Шмаков. Европейские ораторы“. По словам А<лексея> Ал<ексеевича>, здесь есть всё, так что работа моя в поисках в „Нов. вр.“ делается излишнею».
…третью передовую.-- См. примечания к письму 535.
…когда в Александринке пойдет мой «Медведь»…-- Ал. П. Чехов ответил: «Завтра же я еду к Савиной и, если она соблаговолит принять меня во фраке, немедленно отпишу, ибо „Медведя“ хочет и хлопочет ставить она». Вероятно, Александр Павлович писал об этом, но некоторые его письма не сохранились (следующее известное письмо — от 24 февраля 1889 г.).
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 241—243, где опубликовано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 230—232.
Год устанавливается по сообщению о предстоящем выходе сборника «Памяти В. М. Гаршина».
Ответ на недатированное письмо Е. М. Линтваревой: «Уважаемый товарищ! Примите мое, хотя запоздалое, поздравление с получением премии»; Линтварева ответила письмом без даты: «Ну, Антон Павлович, теперь я уж решительно не могу припомнить точную цену этим злополучным плахтам» (ГБЛ).
Мой рассказ… — «Припадок».
…в последней книжке «Русской мысли».-- В кн. 11 за 1888 год.
Плещеев пишет мне, что Ваш композитор работает.-- В письме от 16 ноября Плещеев сообщал о Г. М. Линтвареве: «Он начал брать уроки музыки и уверяет, что работает сильно».
Зинаида Михайловна писала Мише…-- Письмо не сохранилось.
…буду видеться с Вашим братом.-- Чехов собирался поехать в Петербург.
…переведена на немецкий язык.-- Перевод статьи Чехова о Пржевальском был напечатан (без заглавия и подписи) в газете «St. Petersburger Zeitung», 1888, № 302, 28 октября.
…о татарах…-- Чехов намеревался написать газетную статью о необходимости организации татарских школ (см. письмо 539).
…об уличном нищенстве…-- См. примечания к письму 535.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 240—241.
Датируется по письму Ал. П. Чехова от 22 ноября 1888 г. (Письма Ал. Чехова, стр. 223—224), на которое отвечает Чехов, и по помете на письме Чехова рукою неизвестного лица: 23 ноября 1888 г.
Ты идешь к Савиной…-- См. примечания к письму 536.
…трактуется только о судебных ораторах.-- См. письмо 536 и примечания к нему.
Получил ли ты от матери письмо?-- Письмо не сохранилось.
Таких статей, какую ты прислал («Южный край»)…-- В харьковской газете «Южный край», 1888, № 2711, 19 ноября напечатана статья-рецензия «„Литературные заметки“ (Д. Meрежковский). „Старый вопрос по поводу нового таланта“. „Северный вестник“, ноябрь 1888 г.»; подпись: Г. (Ю. Н. Говоруха-Отрок). Статью Д. С. Мережковского о Чехове автор рецензии расценил, как «набор фраз». У критиков, подобных Мережковскому, писал он, нет «ни мысли, ни вкуса, ни даже простой начитанности, а есть лишь набор фраз, бессмысленно нахватанных из тех или других случайно попавшихся под руку книжек». Автор отнес Чехова к писателям, не имеющим «объединяющей мысли», в тоне и приеме которых «какая-то растерянность, а в изображении — какая-то недоконченность, так что иногда ровно ничего и понять нельзя».
Еще раньше, 20 августа 1888 г., в № 2624 «Южного края», была напечатана рецензия того же автора (подпись: Г.) на книгу Чехова «Рассказы» (СПб., 1888). В этой рецензии Г. также писал, что у Чехова нет «объединяющей идеи». Из рассказов он выделил как лучший — «Степь», но заметил, что талантливо написана в нем только одна фигура — о. Христофора. «Чехов две трети своего рассказа посвящает на ненужное, скучное и плохое описание степи, грозы в поле, обоза и обозчиков <…> Г-н Чехов очень любит описывать природу — и решительно не умеет этого делать, впадая в нестерпимую и смешную манерность». Остальные рассказы, кроме «недурного» рассказа «Письмо», по мнению рецензента, «совсем плохи». В них есть «кое-что живое, но это живое решительно потопает в массе ненужного <…> и оставляет чувство какого-то досадного недоумения».
В связи с присуждением Академией наук Пушкинских премий в «Южном крае» (1888, № 2690, 29 октября) появилась заметка Говорухи-Отрока, под тою же подписью, «О современной беллетристике». Имея в виду Чехова, но не называя его, он писал об «измельчании современной беллетристики». По поводу сделанного рецензентом Академии наук замечания, что Чехов «употребляет свое дарование на „незначительные вещицы“», Г. высказал мнение, что это объясняется только тем, что «дарование незначительное».
Одну из этих статей, вероятно, из номера «Южного края» от 19 ноября, и прислал брату Ал. П. Чехов.
Старичина — А. С. Суворин.
Лейкину буду писать. Обругаю.-- Ал. П. Чехов писал брату о Лейкине: «Обо мне он между прочим по секрету передал Лялину (Петербуржцу), что я перефразирую его рассказы и выдаю за свои. Мало того, он приезжал к Суворину с замечанием, что я дал в газету „Нов<ое> вр<емя>“ неверное сообщение о ледоходе и собаке, занесенной льдом в таможенный пакгауз. Этим изобразил из себя просто нелепого идиота, вызвал целый поток сарказмов со стороны Буренина; мои заметки печатаются по-прежнему, я нисколько не пострадал; но он сделал еще лучше, чтобы поправиться: поехал в адмиралтейство справляться, шел ли лед, и об этом торжественно заявил при публике на юбилее Максимова. Все только рты разинули. Я едва удержался от дерзости. До сих пор никто не знает, чего именно он хочет, к чему стремится? Если ты с ним еще в переписке, напиши ему, чтобы он не подымал себя на смех у нововременцев, знающих меня хорошо, подозрением в переделке его рассказов». 8 октября Лейкин сам писал Чехову: «… я слышал, что Вам приписывали рассказ Александра Павловича „Письмо“, помещенный в „Н<овом> вр<емени>“. Кстати сказать, этот рассказ рабская переделка моего рассказа, озаглавленного, кажется, тоже „Письмо“, а не „Письмо“, так „Писание письма“» (ГБЛ). Писал ли Чехов по этому поводу Лейкину, неизвестно. Ближайшее письмо к нему Чехова — от 22 декабря.
«Не пиши, Денис, больше не нужно!» — фраза (в иной редакции) приписывается Г. А. Потемкину, который якобы сказал это Фонвизину после премьеры «Недоросля». Однако установлено, что на премьере «Недоросля» Потемкин не был («История русской литературы», изд. Академии наук СССР, т. IV, ч. 2. М., 1947, стр. 178, 180). В письме Белинского к Герцену от 6 февраля 1846 г. эти слова отнесены к комедии Фонвизина «Бригадир». Использовано Чеховым в рассказе «Ионыч»; «Умри, Денис, лучше не напишешь».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: без первых четырех строк — Письма, т. II, стр. 232—233.
Датируется по сообщению о полученном водевиле Н. А. Лейкина (о посылке его автор сообщил Чехову в письме от 24 ноября) и по связи с письмом 540 (см. строки о новом рассказе).
Ах, какой я начал рассказ! ~ о Казбеке… — Изложенная в письме фабула рассказа, вероятное место действия (Кавказ), упомянутая деталь: «…мельком говорю…. о Печорине, об Онегине, о Казбеке…», как и фраза из письма Чехова к М. П. Чеховой от 14 июля 1888 г.: «Ничего я, Саша, не вижу в этом хорошего» (о таврической степи), попавшие в повесть «Дуэль», дают основание предполагать, что это был первый вариант повести, заново написанной летом 1891 г. Чехов закончил рассказ, как и думал (см. письмо 540), во время своего пребывания в Петербурге с 2 по 15 декабря 1888 г. Рассказ был набран в типографии A. С. Суворина, но не печатался, и Чехов взял корректуру с тем, чтобы продолжить его (см. письмо 552). Именно в этот рассказ он вставил легенду, присланную ему Л. Н. Ленской (см. письмо 545), а позднее, в феврале 1889 г., сообщил ей, что «повестушка», в которую вошла легенда, будет печататься летом (см. письмо 600). Но в печати этот рассказ не появился. Имеются свидетельства современников, что «Дуэль» не была принята «Вестником Европы». Об этом писал Б. А. Лазаревский в одном из писем B. С. Миролюбову: «От лица, которому я не имею основания не верить, мне известно, что „Дуэль“ Чехова не была принята в „Вестник Европы“» (ИРЛИ). В воспоминаниях «Сильный человек» («Новый журнал для всех», 1909, № 9) Лазаревский писал, что об этом ему сообщил М. П. Чехов. Сведения, сообщенные Лазаревским, подтверждаются письмом И. П. Чехова к М. П. Чеховой от 20 сентября 1909 г.: «Стасюлевич не принимал Антошу в „Вестник Европы“, находя его вовсе не подходящим для своего журнала, — это он <А. П. Чехов> мне сам говорил в 1891 году, в 1 Миусском училище, будучи у меня в классе» (ГБЛ). Этот факт не мог относиться к известному варианту «Дуэли», написанному в 1891 году, так как еще до окончания повести она предназначалась Чеховым для «Нового времени» и была послана А. С. Суворину сразу же по окончании. См. в т. 4 письма к А. С. Суворину от 24 и 29 июля, 6 и 13 августа 1891 г.
Лейкин прислал ~ водевиль своего сочинения.-- См. примечания к письму 521.
…судьба его пьесы решается… — Решался вопрос о постановке в театре Ф. А. Корша пьесы «Севильский обольститель».
Одну испанскую пьесу поставили и провалились…-- В театре Корша была поставлена пьеса «Мелочи жизни» — перевод пьесы испанского драматурга Хосе Эчегарай-и-Эйсагирре «Великий Галеото». В первый раз шла 18 ноября 1888 г. в бенефис М. М. Петипа.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 234—235.
Год устанавливается по упоминанию о пьесе А. Н. Маслова (Бежецкого) «Севильский обольститель».
«Счастливые мысли» — очевидно, предполагавшееся заглавие рассказа А. С. Суворина.
…под этим заглавием мысли бернардовского пошиба.-- «Счастливые мысли» («Нарру Thoughts») и «Еще счастливые мысли» («More Нарру Thoughts») — названия книг английского юмориста Бернанда (F. С. Burnand). В предисловии к первой книге автор так охарактеризовал эти «счастливые мысли»: «Это не „глубокие мысли“ и не „размышления в ночной тиши кабинета“. Это просто те самые мысли, которые, при данных положениях, мелькали бы в уме 99-ти человек из сотни, занеслись бы в записную книжку, если бы она существовала в уме, и могли бы побудить к действиям, если бы человек действовал по первому побуждению…» Это предисловие и отрывки из книги «Нарру Thoughts» перевел на русский язык Л. Полонский. Перевод напечатан в «Вестнике Европы», 1876, № 12 — в статье «Современный английский юморист», подписанной инициалами: Л. П. Статья вошла в книгу: Л. Полонский. На досуге. Т. I. СПб., изд. Р. Голике, 1884. Перевод отрывков из книги «More Нарру Thoughts» напечатан в «Вестнике Европы», 1877, № 3, подпись: Л. П.
Свой рассказ…-- См. письмо 539 и примечания к нему.
Директора московск<их> театров — В. П. Бегичева.
Эчегерая можно играть…-- См. примечания к письму 539.
…пьеса Маслова…-- «Севильский обольститель». У Ф. А. Корша не была поставлена.
…что Петипа — Дон-Жуан? — Дон-Жуан — действующее лицо в пьесе Маслова (Бежецкого) «Севильский обольститель». Автор находил, что эту роль хорошо мог бы исполнить артист M. M. Петипа.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 219, с датой: начало декабря 1888 г.
Датируется по письму Ф. О. Шехтеля (ГБЛ), на которое Чехов отвечает (на нем рукой Чехова проставлена дата получения: 88, XII, 1), и сообщению: «Завтра я еду в Петербург». (В ПССП, т. XIII, стр. 398, напечатано с датой: 28 ноября 1887 г.)
Шехтель писал Чехову: «Результаты вчерашних поисков самые неутешительные <…> Где мне его искать? Не можете ли Вы хоть примерно верно направить мои поиски: где еще бы его поискать? Доски и, главное, материал (книги и рисунки) мне нужны до зареза». См. также примечания к письму 510.
Печатается по автографу (ГПБ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 36.
Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Почтовый вагон, 2 дек. 1888; Петербург, 3 дек. 1888.
Вместо: «Станиславович» в автографе первоначально было «Болеславович».
…приятель полковник, которого зовут Болеславом…-- Знакомый по Воскресенску, где Чехов жил летом в 1882—1884 гг., — Болеслав Игнатьевич Маевский.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 243.
Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Почт. вагон, 2 дек. 1888; Петербург, 3 дек. 1888.
Печатается по автографу (ГЛБ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 36.
Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: Петербург, 8 дек. 1888.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, № 1, стр. 203—204.
Год устанавливается по упоминанию о предстоящем выступлении в Литературном обществе.
…благодарен ей за легенду.-- Л. Н. Ленская записала, по просьбе Чехова, со слов А. П. Ленского легенду о происхождении кавказских горных вершин и передала ее Чехову как литературный материал.
…вставлю ее в повесть, где она послужит украшением.-- См. примечания к письму 539.
Вейнберговская хрестоматия…-- П. И. Вейнберг. Практика сценического искусства. СПб., 1888.
…читаю в Литературном обществе свой новый рассказ.-- 12 декабря 1888 г. в Русском литературном обществе в Петербурге состоялось чтение рассказа «Припадок». Прочел рассказ артист В. Н. Давыдов. Об участии Чехова в обсуждении рассказа см.: «Несохранившиеся и ненайденные письма», № 329.
Печатается по автографу (ГПБ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 178.
Печатается по автографу (ГЛМ). Публикуется впервые.
Датируется по почтовому штемпелю: Петербург, 13 дек. 1888 г.
… 1 экз. «Сборника в память Гаршина».-- Сборник «Памяти В. М. Гаршина». СПб., 1889. (Вышел в конце 1888 г.)
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. I, стр. 358—359, с датой: 13 декабря 1887 г.
Год устанавливается по упоминанию о чтении рассказа в Литературном обществе и по письму А. С. Киселева от 12 декабря 1888 г. (ГБЛ).
Киселева ответила 16 декабря 1888 г. (там же).
…что Вы ей мало платите.-- Чехов говорил с Е. А. Сысоевой по поводу гонорара М. В. Киселевой после получения письма от А. С. Киселева: «Мария Владимировна скорбит, и я за ней тоже, что к празднику мы без гроша. Одна надежда на „Родник“, просите, умоляйте выдать авансом за „Счастливую долю“. Хорошо бы сделала редакторша, увеличив гонорар бедной труженице. Думаю, что это от Вас зависит представить ей все доводы о малом вознаграждении в 30 р. за лист. Похлопочите…» (ГБЛ).
…за последний рассказ…-- Повесть М. В. Киселевой «Счастливая доля» напечатана в журнале «Родник», 1889, №№ 1, 2 и 3; подпись: М. Киселева.
…едва ли назовет Вас «моя дорогая»… — 13 ноября 1888 г. Киселева сообщила Чехову, что Сысоева, расхвалившая ее рассказ «Счастливая доля», в письме к ней «через каждые десять строк» называла ее «моя дорогая». В ответ на письмо Чехова Киселева в шутку писала: «За выторгованные 10 р. чувствительно благодарю Вас, Антон Павлович, но за искажение моих „тихих жалоб“ и за урон, нанесенный моим достоинствам, думаю привлечь Вас к суду. — Что Вы наговорили Сысоихе? Выставили меня, конечно, нахалкой и сребролюбицей?.. Вы портите мне мою биографию, Вы для будущего моего некролога даете некрасивый материал… Завтра же делаю духовное завещание и аптечку отказываю Сысоевой, а Вам — к…..!!! Вы завистник!»
15 дек<абря> я буду уже в Москве.-- Чехов вернулся в Москву 16 декабря.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 248.
Год устанавливается по сообщению об отъезде из Петербурга и о получении книги П. П. Гнедича, на которой имеется надпись, датированная 14 декабря 1888 г.
За книжку…-- П. П. Гнедич. Семнадцать рассказов. СПб., 1888. Книга с надписью: «Антону Павловичу Чехову от автора. 14 декабря 1888 г. С.-Петербург» хранится в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 227).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 220.
Год устанавливается по дате возвращения Чехова из Петербурга в Москву и письмам к нему Ф. О. Шехтеля (от октября--декабря 1888 г.), в которых он просил разыскать Н. П. Чехова. См. примечания к письму 541.
…посылаю Николаю письмо…-- Это письмо не сохранилось.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 238—239, без начала (со слов: «Будьте добры, дайте сестре…»); полностью — ПССП, т. XIV, стр. 246—247.
Год устанавливается по содержанию — в письме идет речь о постановке пьесы А. С. Суворина «Татьяна Репина» в Малом театре.
…послал Вам телеграмму…-- Не сохранилась.
… «Теофано» ~ «Шильонским узником»…-- Пьесы Д. В. Аверкиева «Теофано» и А. Ф. Федотова «Шильонский узник» готовились к постановке в Малом театре.
…рассказ Ежова.-- Вероятно, «Пощечина». См. примечания к письму 515.
…пароход «Дир», на котором мы плыли летом в Поти…-- См. в т. 2 письмо 465.
Получил я от Худекова телеграмму.-- Телеграмма не сохранилась.
Постараюсь нацарапать какую-нибудь кислятинку.-- См. примечания к письму 553.
Я уже принялся за «Иванова».-- Чехов перерабатывал пьесу для постановки в Александрийском театре.
Жду от Вас дальнейших полномочий.-- Поручений, связанных с постановкой в Малом театре пьесы А. С. Суворина «Татьяна Репина».
Мне скучно и грустно.-- Измененная строка стихотворения М. Ю. Лермонтова «И скучно и грустно, и некому руку подать…»
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 146—148.
Год устанавливается по содержанию — в письме идет речь о пьесе А. С. Суворина «Татьяна Репина», переданной для постановки в Малый театр.
Звон победы раздавайся…-- Из стихотворения Державина «Хор для кадрили». У Державина: «Гром победы раздавайся, веселися, храбрый Росс».
…с письмом.-- Это письмо Никулиной не сохранилось.
…пьеса Крылова…-- Возможно, пьеса «Торжество добродетели», поставленная в театре Корша впервые 25 ноября 1888 г.
Кречинский — муж Никулиной, H. M. Дмитров Чехов назвал его именем главного действующего лица пьесы А. В. Сухово-Кобылина «Свадьба Кречинского».
…корректуру своего рассказа…-- См. письма 539 и 540.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 239—243.
Год устанавливается по содержанию — в письме идет речь о пьесе А. С. Суворина «Татьяна Репина», готовившейся к постановке в Малом театре, и пьесе «Иванов» — в Александрийском.
"..срочной телеграммой.-- Телеграмма неизвестна.
…письмо от Никулиной.-- Письмо не сохранилось.
…настаивайте на Гореве.-- Ф. П. Горев в «Татьяне Репиной» не участвовал.
Послал ему письмо…-- Письмо неизвестно.
…Давыдов эту роль играл в Москве.-- В театре Ф. А. Корша в 1887 году.
…моего «Медведя» играют у министров? — «Медведь» был поставлен на музыкально-драматическом вечере, устроенном с благотворительной целью у министра финансов И. А. Вышнеградского 27 ноября 1888 г. (см. «Новое время», 1888, № 4582, 29 ноября). Роли исполняли: М. Г. Савина, Н. Ф. Сазонов и К. А. Варламов. В дневнике С. И. Смирновой-Сазоновой имеется запись, сделанная 9 декабря 1888 г.: «Выходя из театра, Н.<Сазонов> встретил Чехова <…> Н. объяснился с Чеховым по поводу „Медведя“, которого он играет в министерствах без авторского разрешения. Савина сказала ему, что роль эта назначается Давыдову. Чехов говорил, что он никому ее раньше не назначал, а Давыдов сам писал ему и просил роль» (ИРЛИ). 15 декабря, как указано в газетной заметке, «в помещении министерства иностранных дел г-жей Гамбургер <женой министра> был устроен музыкально-драматический вечер в пользу Красного Креста», на котором был также сыгран «Медведь» в исполнении Савиной, Давыдова и Варламова («Новое время», 1888, № 4600, 17 декабря).
Щеглов прислал мне программу: длинный список своих пьес… — В письме от 17 декабря Щеглов писал Чехову о возобновляемых и предполагаемых новых постановках пьес: «Театральный воробей». «Господа театралы», «Комик по натуре» и «Дачный муж» (ГБЛ).
Не пригласить ли к нему Mержеевского? — Шутка (И. П. Мержеевский — известный психиатр).
Житель прислал мне свою книжку.-- А. А. Дьяков (Житель). Картинки и этюды. СПб., 1889. Книга с надписью: «Антону Павловичу Чехову от автора» хранится в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 236).
«Княгиню» напишу непременно.-- Рассказ был закончен только в марте 1889 г. Напечатан в «Новом времени», 1889, № 4696, 26 марта.
…дам сказку. — «Сказка» (в собрании сочинений — «Пари») напечатана в «Новом времени», 1889, № 4613, 1 января.
…буду писать Худекову на такую жалкую тему…-- Рассказ «Сапожник и нечистая сила». См. примечания к письму 559.
Спасибо Вам за сестру.-- М. П. Чехова ездила в Петербург с Чеховым и оставалась там после его отъезда.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: отрывок — «Ежемесячные … приложения к „Ниве“», 1905, июль, стлб. 244; с пропуском Письма, т. II, стр. 243—244; в ПССП, т. XIV, стр. 254 так же, как в Письмах.
Год устанавливается по письму И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 17 декабря 1888 г., на которое Чехов отвечает; Леонтьев (Щеглов) ответил 22 декабря (ГБЛ).
…веленью Вашему послушный…-- Вероятно, перефразировка строки из стихотворения Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»: «Веленью божию, о муза, будь послушна». Щеглов писал Чехову: «Не получая до сих пор никаких известий об участи „Театрального воробья“, обращаюсь к Вам, дорогой Антуан, напомнить Соловцову его обещание».
…"Театралов" (трехактных)…-- Трехактная комедия Щеглова «Свободные любители», переделанная из одноактной пьесы «Господа театралы».
«Комик по натуре» — водевиль Щеглова.
…не побывал у Вас… — Во время пребывания в Петербурге.
…рассказ для «Петерб<ургской> газеты». — «Сапожник и нечистая сила». См. примечания к письму 559.
…о Соболевом переулке? — В Соболевом переулке в Москве находились дома терпимости.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывок — «Мир божий», 1905, № 8, стр. 18; полностью — Письма, т. II, стр. 245.
Год устанавливается по упоминанию о возвращении из Петербурга и о пьесе В. А. Тихонова «Без кормила и весла».
Тихонов ответил 24 декабря 1888 г. (ГБЛ).
… поставят «Без коромысла и утюга».-- Новая пьеса В. А. Тихонова «Без кормила и весла», комедия в четырех действиях, была поставлена в театре Ф. А. Корша впервые 2 декабря 1888 г. в бенефис Е. Н. Полтавцева.
Когда будете жениться на рябой бабе, которая будет Вас бить…-- Эту фразу объясняют воспоминания В. А. Тихонова, в которых он рассказывал о своем разговоре с Чеховым в Петербурге в декабре 1888 г.:
« — Что если б Вы не были женаты, на ком бы Вы женились?
— На рябой бабе, — ответил я ему.
Антон Павлович сделал большие глаза. На этот раз, видимо, я его огорошил.
А я стал дальше развивать мою мечту.
— Видите ли, — говорю, — высшее счастье можно постигнуть, только женившись на толстой рябой бабе и поселившись с ней в маленькой избушке на берегу Волги, причем получать пенсию — 7 руб. 50 коп. в месяц. И жить на эту пенсию. И чтоб у этой бабы характер был самый гнусный, и чтоб она вас походя колотила: то вальком, то скалкой, а то прямо кулаком по затылку. Мало того, чтоб она завела себе любовника, какого-нибудь сельского писаря, и вот, когда этот писарь будет приезжать к ней в гости, чтобы вместе с ней пьянствовать, то на это время она совсем вас будет выгонять из дому и вы будете с удочкой уходить вниз, на самую Волгу, садиться где-нибудь в кустах ивняка и удить рыбу. А рыба совсем не будет попадаться вам на удочку. И вам будет ужасно грустно, и вы начнете плакать горькими-горькими слезами. И вот в это-то самое время рябая баба, т. е. супруга ваша, вдруг вспомнит об вас, сжалится, кликнет вас наверх и из своих рук поднесет вам стаканчик водки. И это будет самая счастливая минута вашей жизни, и вы тогда увидите, что на небе горит солнце, Волга величественна, а в кустах орешника поют птицы. И из ваших глаз брызнут слезы, но на этот раз уже слезы радости.
Чехов, выслушав эту картинку, задумчиво сказал:
— Да, в этом есть что-то такое» (сб. «О Чехове». М., 1910, стр. 242—243).
Печатается по автографу (ЦГАЛИ, собрание Ю. Г. Оксмана). Впервые опубликовано: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 259—260.
Год устанавливается по упоминанию о новой пьесе Н. А. Лейкина «Кум пожарный».
Лейкин ответил 30—31 декабря 1888 г. (ГБЛ).
… счеты и деньги — вырученные московскими книжными магазинами Ступина, Салаева и Васильева за продажу книги Чехова «Пестрые рассказы» (1886).
… рассказ — «Сапожник и нечистая сила». См. примечания к письму 559.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: отрывок — в письме Чехова к А. С. Суворину от 23 декабря 1888 г. — Письма, т. II, стр. 246—247; полностью — Чехову Лит. архив, стр. 209.
Год устанавливается по содержанию — в письме идет речь о пьесе А. С. Суворина «Татьяна Репина», готовившейся к постановке в Малом театре в 1888 году.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ, собрание Ю. Г. Оксмана). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 256.
Год устанавливается по ответному письму Н. А. Лейкина от 30—31 декабря 1888 г. (ГБЛ).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 246—252.
Год устанавливается по содержанию: речь идет о пьесе А. С. Суворина «Татьяна Репина», готовившейся к постановке в Малом театре в 1888 году.
… пьесу я получил… — «Татьяну Репину» с последними авторскими поправками.
…расхвалили мой «Припадок»… — На обсуждении в Русском литературном обществе 12 декабря.
…описание первого снега заметил один только Григорович.-- Об этом, вероятно, написал Чехову А. С. Суворин, а через несколько дней, 27 декабря 1888 г., Д. В. Григорович сам сообщил о впечатлении от рассказа «Припадок», который он прочитал в сборнике «Памяти В. М. Гаршина»: «Мнение мое диаметрально противоположно мнению лиц, возмущающихся цинизмом мотива, и тех также, которые находят, что припадок главного лица ничем не мотивирован в начале рассказа. Первое обвинение — сущий вздор, — хуже того: сквозь него просвечивает лицемерие, которое начинает теперь быть в моде <…> 2-е обвинение объясняется небрежностью читателя <…> С первых страниц видно, что Васильев в высшей степени нервная, болезненно-впечатлительная натура <…> Припадок, напротив, подготовляется постепенно, с замечательным искусством; чувствуешь, что Васильев неизбежно кончит чем-нибудь трагическим, и, горячо всё время ему сочувствуя, радуешься, что дело обошлось, разрешилось только припадком и он снова будет жить и чувствовать по-прежнему. Наконец, несправедливо, мне кажется, останавливаться только на Васильеве и сваливать на его голову все свои неудовольствия; главное лицо здесь вовсе не он; не в нем кристаллизируется вся суть дела; оно главным образом в высоком человечном чувстве, которое от начала до конца повести всё в ней освещает и всё оправдывает; меня по крайней мере чувство это преследовало всё время и хватало за душу. Вечер с сумрачным небом, только что выпавшим и падающим мокрым снегом, — выбран необыкновенно счастливо; он служит как бы аккордом меланхолическому настроению, разлитому в повести, и поддерживает ого от начала до конца. Впечатления природы переданы у Вас с большим еще мастерством, чем в других Ваших рассказах; несколько строк всего, — но все так глубоко прочувствовано, так мастерски передано, — что точно сам переживаешь впечатленье. Страница 296 — строки от 6-й до 11-й — просто прелесть!» (Слово, сб. 2, стр. 214—215). В указанных строках — описание первого снега.
Отсутствие Саши в конце IV акта…-- А. С. Суворин читал «Иванова» после первой переработки пьесы для Александрийского театра. См. примечания к пьесе «Иванов» в Сочинениях, т. 11.
«Медведь» печатается вторым изданием.-- В декабре 1888 г. пьеса была вторично отлитографирована «Театральной библиотекой» С. Ф. Рассохина.
…и министров…-- См. примечания к письму 553.
«Гром и молния».-- Водевиль не был написан Чеховым.
Послал Худекову ~ рассказ…-- «Сапожник и нечистая сила». Напечатан в «Петербургской газете», 1888, № 355, 25 декабря.
…явилась баба…-- жена Л. И. Пальмина.
Возился я с ним, с пьяным, часа полтора-два…-- Об этом посещении Пальмина подробно рассказал H. M. Ежов, который был у него вместе с Чеховым, «…лоб Пальмина, — писал Ежов, — имел огромную рассечину, крови вышло много. Рану промыли, засыпали йодоформом, Чехов сжал края и в трех местах наложил кусочки липкого пластыря <…> „Боюсь, чтобы у Пальмина не сделалось воспаление надкостницы!“», — говорил Чехов Ежову на обратном пути. «Но лечение Чехова помогло. Осложнений не было, и Пальмин скоро совсем оправился…» («Юмористы 80-х годов прошлого столетия». — ЦГАЛИ, ф. 189).
Материал для «Детворы» пришлю…-- Книга под названием «Детвора», состоящая из шести рассказов: «Детвора», «Ванька», «Событие», «Кухарка женится», «Беглец», «Дома», — вышла в изд. A. С. Суворина в марте 1889 г.
Соберу также материал для третьей книжки «Рассказов» — «Хмурые люди». См. примечания к письму 698.
К Новому году пришлю сказку, а в январе «Княгиню».-- «Сказка» («Пари») была послана 28 декабря, рассказ «Княгиня» только в марте 1889 г.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: «Ежегодник императорских театров», 1910, вып. II, стр. 1—2, с датой: 14 декабря 1888 г.
Год устанавливается по ответному письму Д. В. Григоровича от 27 декабря 1888 г. (Слово, сб. 2, стр. 213—215).
Если Вы напишете мне, что не сердитесь…-- Григорович ответил: «Дорогой Антон Павлович, я действительно огорчился тем, что Вы не зашли ко мне <…> Огорчение мое было в сердце, которое так горячо Вас полюбило; мне показалось, Вы почему-то вдруг ко мне охладели; за что, думал я, за что? — и вот собственно эта мысль и печалила меня — не оставляя, впрочем, в душе признака какого-нибудь раздраженья против Вас».
…московские актеры сыграют гораздо лучше ваших петербургских.-- Пьеса А. С. Суворина «Татьяна Репина» впервые была поставлена в Петербурге в Александрийском театре 11 декабря 1888 г. в бенефис А. И. Абариновой. Главные роли исполняли: Репина — М. Г. Савина, Оленина — Пащенко, Кокошкина — А. И. Абаринова, Адашев — В. Н. Давыдов, Сабинин — B. П. Далматов, Матвеев — К. А. Варламов, Зоненштейн — П. М. Свободин, Котельников — H. H. Сазонов, Раиса Соломоновна — В. В. Стрельская. Чехов присутствовал на премьере.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Чеховский сб., стр. 58—59, с датой: 25 декабря 1891 г.; дата исправлена в ПССП, т. XIV, стр. 262.
Год устанавливается по упоминанию о картине С. П. Кувшинниковой, приобретенной для картинной галереи, и по письму C. П. Кувшинниковой, на которое Чехов отвечает. В письме (недатированном) — приглашение на субботу 24 декабря (этот день приходился на субботу в 1888 году), а также упоминание о поездке М. П. Чеховой в Петербург, состоявшейся в декабре 1888 г.
Ваша картина ~ взятая в галерею… — 25 декабря 1888 г. в Москве открылась 8-я периодическая выставка Общества любителей художеств, на которой были выставлены две картины С. П. Кувшинниковой: «Внутренность древней церкви» и «Улица в Плесах». Первую из них приобрел П. М. Третьяков для своей картинной галереи (в каталоге Третьяковской галереи названа «В Петропавловской церкви города Плеса на Волге»).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 252—255.
Год устанавливается по содержанию: обещание прислать в скором времени «Сказку» и «Княгиню», упоминание о предыдущем письме А. С. Суворина (от 23 декабря).
…в «Новом времени» не было моего рассказа ~ «Петерб<ургская> газета» всё съест.-- Суворин, очевидно, был обижен тем, что Чехов не прислал рассказа для рождественского номера «Нового времени», а в «Петербургскую газету» дал рассказ «Сапожник и нечистая сила».
Не помню, каков тон был у моего письма…-- См. письмо 559.
…Пальмин с расшибленным лбом… — См. примечания к письму 559.
…сказку ~ «Княгиню».-- См. примечания к письму 559.
Вы хотите ~ чтобы я выпустил Сашу. — См. письмо 559 и примечания к нему.
…говорить о «Татьяне».-- Т. е. о «Татьяне Репиной».
Мой живописец на прежнем положении.-- См. письмо 525.
Осенью я переезжаю в Петербург.-- Своего намерения Чехов не осуществил.
…Ваш отрывок? — Вероятно, имеется в виду напечатанная в «Новом времени», 1888, № 4608, 25 декабря под названием «Божий человек» сцена из драмы А. С. Суворина «Мать Ивана Грозного».
«История одной ночи» — рассказ А. С. Суворина, напечатанный в «Новом времени», 1888, № 4603, 20 декабря; подпись: Н. Лаврецкий.
…дать пьесу — «Татьяна Репина».
На похоронах Юрьева, я, вероятно, познакомлюсь с Ермоловой…-- Похороны С. А. Юрьева, умершего 26 декабря, происходили 29 декабря. Состоялось ли знакомство в этот день с M. H. Ермоловой, неизвестно.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 255—257.
Год устанавливается по упоминанию о похоронах С. А. Юрьева.
Сказка ~ почти готова.-- См. примечания к письму 559.
Есть еще одна сказка.-- Сказка неизвестна.
Читал я ~ про своего «Иванова».-- В «Петербургской газете», 1888, № 356, 27 декабря, в отделе «Театральное эхо» напечатана заметка: «Мы слышали, что Ан. П. Чехов переделал заново написанную им год тому назад пьесу „Иванов“, которая шла в театре Корша. Пьеса в новой редакции получена уже и пойдет в бенефис режиссера Ф. А. Федорова-Юрковского».
Плещеев-фис — А. А. Плещеев.
… Дорогой учитель дерптских студентов…-- Библиотекарь Общества студентов «Concordia» («Согласие») в Дерпте (Юрьеве) обратился к Чехову 8 декабря 1888 г. с просьбой прислать экземпляр книги «Рассказы» для создаваемой библиотеки. Обращение к Чехову в начале и конце письма: «Дорогой учитель» (ГБЛ).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 2; 1905, № 9, 27 февраля, стр. 2; «Новое время», 1906, № 10717, 14 января; полностью — Письма, т. II, стр. 257—259.
Год устанавливается по упоминанию о предстоящей постановке «Иванова» в Александрийском театре.
А. Н. Плещеев ответил 31 декабря 1888 г. (ЛН, т. 68, стр. 340—342).
…осталась недовольна, ушла…-- Плещеев ответил: «Дочь мне писала, что была у вас, обедала и что все вы были с ней очень любезны. Не знаю положительно, почему Вы думаете, что она осталась чем-то недовольна. Ничуть не бывало».
…в мартовской книжке.-- Пьеса «Иванов» напечатана в «Северном вестнике», 1889, № 3.
…IV акт переделан коренным образом…-- В январе 1889 г. 4-й акт «Иванова» был вторично переделан Чеховым. Об авторских изменениях «Иванова» см. в примечаниях к этой пьесе в т. 12 Сочинений и в статье И. Ю. Твердохлебова «К творческой истории пьесы „Иванов“» — сб. «В творческой лаборатории Чехова». М., «Наука», 1974.
Рассказ я пришлю для апрельской книжки.-- См. письмо 619 и примечания к нему.
…будет моя сказка.-- См. примечания к письму 559,
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 259—268.
Год устанавливается по содержанию («Иванов» в Александрийском театре).
…за поправки — к пьесе «Татьяна Репина».
Режиссер ~ Савина спрашивает, почему Иванов подлец? — Мнение Ф. А. Федорова (Юрковского) и вопрос М. Г. Савиной, вероятно, были переданы Чехову А. С. Сувориным.
…в письме Тихомирова к царю.-- Имеется в виду верноподданническое письмо Александру III бывшего члена комитета революционной организации «Народная воля», находившегося в эмиграции, Л. А. Тихомирова, который выпустил в 1888 г. в Париже брошюру «Почему я перестал быть революционером». В письме к Александру III Тихомиров писал о своем «горьком раскаянии» и просил разрешения вернуться в Россию.
Даже Михайловский говорит, что все шашки теперь смешались…-- Где и когда говорил или писал об этом Н. К. Михайловский, не установлено.
…Болгария утомила…-- Избранный в 1887 году князем Болгарии немецкий принц Фердинанд Кобургский вместе со ставшим во главе правительства Стамболовым проводил резко враждебную России политику, что привело к разрыву русско-болгарских дипломатических отношений.
…Цукки утомила…-- Итальянская балерина Вирджиния Цукки с1885 г. в течение трех лет состояла в труппе Мариинского театра; в 1888 г. во главе собственной балетной труппы выступала в Москве и других городах России.
Пропорьев, Охлябьев, Наварыгин… — Персонажи пьес А. И. Сумбатова (Южина): «Цепи» (Пропорьев), «Арказановы» (Наварыгин) и В. А. Тихонова: «Козырь» и «Без кормила и весла» (Охлопьев).
Котельников, Сабинин — персонажи пьесы А. С. Суворина «Татьяна Репина».
Аржантон у Додэ сказал: жизнь не роман! — В романе А. Доде «Жак», гл. XI.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма А. П. Чехова. Собраны Б. Н. Бочкаревым. М., 1909, стр. 182—183.
Ответ на письмо И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 29 декабря 1888 г.; Леонтьев (Щеглов) ответил 2 января 1889 г. (ГБЛ).
Говорили о Вашей пьесе.-- О постановке трехактной пьесы Щеглова «Свободные любители».
…Федоров-Юрковский изъявил желание поставить в свой бенефис моего «Иванова»…-- Щеглов писал Чехову: «Сегодня виделся с Федоровым <…> Он имел в руках Вашего исправленного „Иванова“ и, мне сдается, имеет намерение поставить его в свой бенефис, в конце января. Присутствовавший при нашей беседе Сазонов помог мне и много способствовал укреплению этой мысли. Сазонов цепко держится за „Медведя“ и не прочь, видимо, сыграть Иванова (что он лучше сделает, гораздо теплее Давыдова, которого прямое дело — Лебедев)…».
Сегодня я послал письмо…-- А. С. Суворину. См. письмо 565.
…пьесами Мея…-- В 1888 г. в Александрийском театре с большим успехом шла пьеса Л. А. Мея «Псковитянка».
А недостатки в моей пьесе непоправимы.-- Щеглов ответил: «Какие бы недостатки у „Иванова“ ни были, всё же это будет самая свежая вещь последнего сезона. К силам Петербургской труппы она подходит как нельзя более».
Печатается по тексту: «Солнце России», 1911, № 35 (75), июль, стр. 3—4, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно.
Датируется по содержанию: поздравление с рождеством и Новым годом и упоминание о выходе Гаршинского сборника.
Из кокетства пишу на бумаге ~ Харитоненко.-- «Письмо <…> написано на изящном листике почтовой бумаги, с обрезами и красными цветочками. Без даты» («Солнце России», 1911, № 35, июль, стр. 3).
…виделся с Вашим братом.-- Г. М. Линтваревым.
Получили ли Гаршинский сборник? — Сборник «Памяти В. М. Гаршина», СПб., 1889.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывок — «Новое время», 1905, № 10429, 18 марта; полностью — Письма, т. II, стр. 270—273.
Год устанавливается по письму А. Н. Плещеева от 31 декабря 1888 г., на которое отвечает Чехов; Плещеев ответил 3 января 1889 г. (ЛН, т. 68, стр. 340—343).
Дергает эту обер-офицерскую вдову нечистая сила за язык! ~ разговор был в шутливом тоне…-- А. Н. Плещеев писал: «Приехала сюда обер-офицерская вдова <прозвище И. Л. Леонтьева (Щеглова)) и говорила Шоржиньке <Г. М. Линтвареву), что Вы переселяетесь сюда, с семейством, так как Вам Суворин предлагает место при „Новом времени“ с жалованием пятьсот рублей в месяц, или шесть тысяч в год».
Мои взгляды на дело ~ приносили некоторую пользу.-- Чехов ответил на высказанные Плещеевым опасения: «Конечно, это условия блистательные, но не желал бы я (да и очень многие, уважающие Вас и Ваш талант) этого для Вас. Иное дело помещать в „Новом времени“ беллетристические рассказы и повести, иное дело записаться в армию нововременцев, состоящую в большинстве из нахалов и дряни. В „Новом времени“ один только человек — Суворин, с которым можно быть близким. Может быть, еще Маслов. Да и не это еще одно, а за пятьсот рублей в месяц должны же Вы будете писать передовые статьи, заметки и пр. и пр. Вы незаметно втянетесь в газетную работу, истощающую человека, высасывающую из него силы, измочаливающую его нервы… Это непременно пагубно отразится на Вашем таланте. Поверьте мне… И все, кто только ни услышит это, говорят то же самое. Кроме того, теперь Вас не считают солидарным со всем, что печатается в „Новом времени“, а тогда Вы будете нести ответственность за всякую пакость какого-нибудь Жителя, Никольского или чёрт знает кого. Очень, очень будет прискорбно, если это осуществится». Предложения Суворина Чехов не принял.
Простите ~ что Вас беспокоил режиссер.-- Плещеев писал: «В первый день праздника приезжал ко мне режиссер <Ф. А. Федоров-Юрковский> и объявил, что берет „Иванова“ на свой бенефис, просил, нельзя ли ее не печатать в январской книжке „Северного вестника“, так как это вредит интересу в глазах публики, а следовательно, и сбору. Я его успокоил на этот cчет, сказав, что январская книжка уже лежит у меня на столе (она была готова уже 23-го), да притом у нас еще с Вами и разговору не было насчет ее помещения».
Чем позже напечатаете, тем даже лучше — к сезону ближе.-- 3 января 1889 г., очевидно, после переговоров с А. М. Евреиновой, Плещеев написал: «Место Вашему „Иванову“ в мартовской книжке найдется. Высылайте его».
Я послал в Питер свое искреннее мнение о пьесе.." — См. письмо 565.
О сборнике в «Нов<ом> времени», вероятно, будет речь.-- В конце 1888 г. вышло два сборника, посвященных Гаршину: «Красный цветок» и «Памяти В. М. Гаршина». В «Новом времени» (1888, № 4602, 19 декабря) в разделе «Библиографические новости» была напечатана сочувственная заметка о «Красном цветке». В своем письме Плещеев жаловался Чехову: «В „Новом времени“, где расхвалена паскудненькая книжонка „Красный цветок“, в полном смысле ничтожная, — ни слова не хотят говорить о нашем сборнике <…> И всё это делается из-за того, что инициатива сборника приписывается „Северному вестнику“.
Как это мелко, грязно, ничтожно… и как вместе с тем бездушно относительно благотворительной цели сборника учреждение народной школы имени В. М. Гаршина> <…> Посылая Суворину экземпляр, за который он заплатил двадцать пять рублей, я писал ему, что за двадцать пять рублей мы ему благодарны, но хорошо бы дать о сборнике отзыв; тем более, что о „Красном цветке“ был дан <…> Но если он поручит Буренину, то, разумеется, сборник будет опакощен. „Красный цветок“ потому и расхвален, что там есть его стихотворение. Хоть бы Вы написали Суворину». Чехов выполнил просьбу Плещеева (см. письмо 570), но отзыва в «Новом времени» всё же не появилось. Печатались только объявления о выходе сборника. 3 января Плещеев сообщил Чехову: «А о гаршинском сборнике „Новое время“ изрекло, что прекрасные рисунки вполне искупают „бессодержательность текста“». Возможно, это был чей-то устный отзыв.
Ведь он начал в ней свою славу, и она издает его книги. Но что он любит и «Сев<ерный> вестник», в этом я глубоко убежден.-- По возвращении из ссылки В. Г. Короленко напечатал в «Русской мысли» (1885, № 3) рассказ «Сон Макара». В 1887 г. «Русская мысль» издала его книгу «Очерки и рассказы», в 1888 г. — повесть «Слепой музыкант». Сотрудничество Короленко в «Северном вестнике» началось также в 1885 г., а в 1887—1888 гг. он был там одним из редакторов беллетристического отдела. О своем отношении к «Северному вестнику» и «Русской мысли» Короленко сам высказался в письме к Г. И. Успенскому 16 сентября 1888 г. (см. в т. 2 примечания к письму 483).
Заметка же насчет «Горе от ума» и «Ревизора» ничтожна по существу…-- В «Новом времени», 1888, № 4610, 29 декабря, в отделе «Библиографические новости» была напечатана следующая заметка: «В недавно вышедшем сборнике под названием „Памяти В. М. Гаршина“ в биографии В. М. Гаршина, написанной г. Я. Абрамовым, на стр. 49 напечатано, что классическое выражение из „Ревизора“: очень потолстел и играет на скрипке — взято из „Горе от ума“!» Плещеев считал, что отмеченная «Новым временем» «на видном месте» описка — выпад личного порядка против организаторов сборника «Памяти В. М. Гаршина».
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано (неполно): Письма Ал. Чехова, стр. 19—21.
В последний мой приезд… — Чехов был в Петербурге с 3 по 15 декабря 1888 г.
…деспотизм и ложь сгубили молодость твоей матери. Деспотизм и ложь исковеркали наше детство… — Подобные высказывания встречаются еще в нескольких письмах Чехова (см. в т. 5 письма к И. Л. Леонтьеву (Щеглову) от 9 марта 1892 г., к А. С. Суворину от 17 марта 1892 г., к Ал. П. Чехову от 4 апреля 1893 г.). О таганрогском периоде их жизни вспоминал Ал. П. Чехов в своем письме к М. П. Чехову от 27 марта 1898 г.: «Что это была за дьявольщина. Это было сплошное татарское иго без просвета, с торговой депутацией и стремлением к медалям во главе. Медаль! Какую она роль играла в нашей семье! Мозга не было, а честолюбие было громадное. Из-за медали и детство наше погибло. <…> С давящей тоской я оглядываюсь на свое детство» (Записки ГБЛ, вып. 8. М., 1941, стр. 107). После смерти Чехова Ал. П. Чехов напечатал несколько очерков о тяжелом детстве писателя: «Чехов в греческой школе» («Вестник Европы», 1907, № 4), «А. П. Чехов-певчий» («Вестник Европы», 1907, № 10), «Антон Павлович Чехов-лавочник» («Вестник Европы», 1908, № 11). А. С. Лазарев (Грузинский) в мемуарах «Антон Чехов и литературная Москва 80-х и 90-х годов», в главе об Ал. П. Чехове писал по поводу этих воспоминаний: «Их обвиняли в сгущении черных красок, в преувеличении отрицательных черт в характере отца. Это едва ли справедливо. То же самое я слышал от Николая Чехова, который много и откровенно рассказывал мне о тех тяжелых условиях, в которых росли братья Чеховы. Николай Чехов, который мне очень нравился, был кротким и милым человеком, но и он весь вспыхивал и загорался гневом, когда ему случалось касаться самодурства отца» (ЦГАЛИ). Вл. И. Немирович-Данченко вспоминал слова Чехова, сказанные ему в конце 1900 года: «Знаешь, я никогда не мог простить отцу, что он меня в детстве сек» (В. И. Немирович-Данченко. Из прошлого. М., 1936, стр. 15). Однако все эти высказывания не дают полного представления об отце Чехова. В том же очерке «Антон Павлович Чехов-лавочник» Ал. П. Чехов писал об отце: «По природе он был вовсе не злым и даже скорее добрым человеком, но его жизнь сложилась так, что его с самых пеленок драли и в конце концов заставили уверовать в то, что без лозы воспитать человека невозможно. Разубедился он в этом уже в глубокой старости, когда жил на покое у Антона Павловича». Материалы для более точной и объективной характеристики П. Е. Чехова дают его письма к сыновьям, которые стали известны только после смерти М. П. Чеховой, когда семейный архив Чеховых был передан в рукописный отдел ГВЛ.
Напиши мне, что ты тоже не сердишься… — Ответ Ал. П. Чехова на это письмо неизвестен.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 273—274.
Год устанавливается по упоминанию о готовившейся в Александрийском театре постановке «Иванова».
Пусть Бабакину играет Абаринова ~ Согласен и благодарю.-- Речь идет о распределении ролей в пьесе «Иванов». А. С. Суворин был посредником между автором и Александрийским театром (см. письма 553, 559, 562, 566).
Давыдов хочет играть Лебедева? — См. письмо 571 и примечания к нему.
… с Вашей вокзальной девицей — продавщицей в вокзальном книжном киоске контрагентства Суворина.
…оттиск монолога — очевидно, из водевиля А. С. Суворина «Мужское горе» (см. письма 562 и 599).
… письмо Потехина — неизвестно.
Брата, вероятно, обманули.-- Очевидно, о предполагавшемся приезде Чехова в Петербург узнали от Ал. П. Чехова.
Брат — М. П. Чехов.
Отчего у Вас ни слова не сказали о «Памяти Гаршина»? — См. примечания к письму 568.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: «Звезда», 1945, № 5—6, стр. 101.
В. Н. Давыдов ответил 15 января 1889 г. (ГБЛ).
Мой покойный «Иванов» ~ вырыт из могилы и вновь подвергается экспертизе. — Ср. письма 553, 565, 566.
…получил от Суворина телеграмму ~ Вы желаете играть Лебедева.-- См. письмо 570. Давыдов ответил Чехову: «Относительно моего участия в Вашей пьесе „Иванов“ скажу Вам, что я с величайшим удовольствием буду играть в ней всякую роль, какую бы Вы мне ни назначили <…> Если Вы найдете, что для пьесы выгоднее, чтоб я играл роль Иванова, я с удовольствием буду ее играть; если же Вы думаете, что пьеса более выиграет, если я буду играть Лебедева, я с не меньшим удовольствием возьмусь за исполнение этой роли <…> неизвестно каким образом наши артисты узнали, как у Вас распределены роли, и потому боюсь, как бы не встретилось каких затруднений, в случае если Вы решите изменить это распределение. Вообще говоря, было бы всего лучше, если бы Вы теперь же приехали к нам в Питер: лично всегда всё легче и лучше можно устроить, нежели письменно». Сам Чехов предназначал роль Иванова для Давыдова.
Правда ли, что у Гамбургера Вы играли моего «Медведя»? — См. примечания к письму 553.
…у Корша дела катятся вниз по наклонной плоскости с быстротою курьерского поезда.-- В новогоднем номере газеты «Новости дня» (1889, № 1, 1 января) был помещен обзор театрального рецензента Никса (Н. П. Кичеева) «Театр в 1888 году», в котором указывалось, что из 20 пьес, поставленных в театре Ф. А. Корша, 13 провалилось.
Павлу Павловичу привет и приглашение не шикать моему многострадальному «Иванову».-- Кто это лицо, не выяснено. Возможно, имеется в виду П. П. Фельдт (см. в т. 4 «Несохранившиеся и ненайденные письма»). Давыдов ответил: «…трудно предположить, чтобы даже в нашем антихудожественном Петербурге нашлись такие умники, которые были бы способны шикать „Иванову“».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 275—278.
Год устанавливается по упоминанию о готовившейся в Александрийском театре постановке «Иванова».
…посылаю Вам ~ две вставки и одну поправку.-- К пьесе «Иванов».
Зачем же ~ перевел «Эрнани»…-- Драма В. Гюго в переводе С. С. Татищева, изданная А. С. Сувориным в серии «Дешевая библиотека».
…малиновый дифирамб «Татьяне Репиной»? — За подписью С. С. Татищева и его известными псевдонимами (С. Т.; Не дипломат) ни в московских, ни в петербургских газетах рецензии на спектакль Александрийского театра (премьера состоялась 11 декабря 1888 г.) не обнаружено. В газете «Московские ведомости» (№ 346) 14 декабря было напечатано «Письмо из Петербурга» за подписью К…ий. Автор «Письма» высоко оценивал пьесу и спектакль, однако дальше ничего не говорящих общих мест и голословных похвал не шел. В этом смысле к данной рецензии вполне применимы слова Чехова о том, что недостатки и достоинства «Татьяны Репиной», представляющие капитал для критики, будут лежать мертвыми до тех пор, пока критикой занимается «дующий в шаблон» Татищев (письмо 559). В архиве Суворина сохранилась записка к нему Татищева (без даты), из которой видно, что он собирался писать о премьере «Татьяны Репиной» (ЦГАЛИ, ф. 459). Можно предположить, что рецензия за подписью К…ий принадлежала Татищеву. Тем более, что это единственная рецензия, написанная в доброжелательном тоне и с самого начала предполагавшая появление других оценок пьесы, вызванных не столько литературными достоинствами и недостатками ее, сколько враждебным отношением рецензентов к «Новому времени» и самому Суворину (действительно, сразу же после спектакля «Гражданин», «Новости», «С.-Петербургские ведомости» резко критиковали пьесу Суворина).
…не бросал бы ~ Н. Лаврецкого! — Под этим псевдонимом Суворин напечатал в «Новом времени» в 1888 году несколько беллетристических произведений.
…все брюнеты ~ враждебно настроенными, а блондины холодными и невнимательными… — Эти слова Чехов ввел через 7 лет в монолог Тригорина в пьесе «Чайка».
Татьяна пойдет, кажется, не 16-го, а 19-го января.-- Премьера «Татьяны Репиной» в Малом театре состоялась 16 января 1889 г.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано в кн.: Письма русских писателей к А. С. Суворину. Л., 1927, стр. 190.
Датируется по письму С. Н. Рассохина от 3 января 1889 г., на обороте которого написано, и фразе: «Сегодня я послал Вам уже одно письмо» (т. е. письмо 572).
…посылаю Вам сие письмо для руководства.-- С. Ф. Рассохин писал Чехову: «В мою библиотеку поступают из провинции большие требования на пиесу г. Суворина „Татьяна Репина“, между тем я не могу удовлетворить эти требования, так как не имею в руках ни одного экземпляра). Не будете ли Вы так добры — указать, есть ли печатное издание этой пиесы и у кого именно?».
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано в кн.: Письма русских писателей к А. С. Суворину. Л., 1927, стр. 189—190.
Возможно, что это письмо — без обращения и подписи — приписка к предыдущему, еще не отправленному письму.
Датируется по фразам: «Завтра побываю в Лоскутной» и «послезавтра запишу Вас в члены Общества» (ср. с письмами 576 и 578).
Напечатайте петитом прилагаемую заметочку ~ Я исполнил его желание, но ~ он больше уж никогда не попросит.-- Речь идет о заметке по поводу премьеры пьесы А. Дюма «Кин, или Гений и беспутство», которая должна была состояться 13 января в театре Корша в бенефис режиссера H. H. Соловцова. Чехова в это время, по-видимому, интересовало положение дел в театре Корша (см. письмо 571 и примечания к нему), и это отразилось на содержании написанной им рекламной заметки. Напечатана в «Новом времени», 1889, № 4619, 7 января (см. т. 16 Сочинений).
…вокзальной барышни…-- См. примечания к письму 570.
… мои «Рассказы» уже распроданы. — А. Чехов. Рассказы. СПб., изд. Суворина, 1888.
… побываю в Лоскутной…-- «Лоскутная» — гостиница, в которой Чехов должен был заказать для Суворина номер.
Получил я 24 экз. «Татьяны».-- Литографированные экземпляры пьесы А. С. Суворина «Татьяна Репина». См. письмо 573.
Аполлонский играет _Л_ь_в_о_в_а, а не Лебедева.-- См. письмо 570.
…запишу Вас в члены Общества.-- См. письмо 579 и примечания к нему.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, № 1, стр. 202.
Год устанавливается по упоминанию о готовившейся в Малом театре постановке пьесы А. С. Суворина «Татьяна Репина».
… Адашеву…-- Эту роль в пьесе «Татьяна Репина» исполнял Ленский.
Будьте добры сказать сестре…-- Письмо Чехова, очевидно, передала Ленскому М. П. Чехова.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 279—281, с пропуском; полностью — ПССП, т. XIV, стр. 287—289.
Год устанавливается по упоминанию о предстоящей постановке в Москве пьесы А. С. Суворина «Татьяна Репина».
Работа кипит. 20 экз. вручены Рассохину и пошли уже в дело.-- См. письмо 574 и примечания к нему.
…от неизвестных мне особ женского пола получаю письма с просьбой — разъяснить им, почему я пишу так, а не этак.-- Чехов получил письмо О. Г. Галенковской от 1 января 1889 г.: «Первое время после чтения „Степи“ просто не хотелось о ней думать — хотелось сохранить подольше свежее чувство, которое „Степь“ навеяла на душу… Но, увы! Оно не сохранилось долго, да и не могло сохраниться — как хорошо ни описывайте природу, все-таки это будет только описание <…> для большинства же читателей „Степь“ будет просто скучна, — я в этом совершенно уверена <…> я хочу сказать, что нет смысла писателю заниматься ажурными работами, — потому что читателям они ничего ровно не дают, кроме кратковременного и очень неглубокого наслаждения (да и то — немногим). Между тем среди всей этой ажурной работы то здесь, то там мелькают фигуры, которые, несмотря на то, что они очерчены всего несколькими штрихами, — так, мимоходом и между прочим, — приковывают к себе внимание, например, идеалист Соломон <…> И так жадно хочется знать всю историю Соломона во всех подробностях… Но, увы! автор „Степи“ не любит долго оставаться на одном и том же месте — бричка готова, надо ехать дальше… И вот уже Соломон со своим идеализмом и кургузым пиджаком исчезают в облаке пыли, которая поднялась из-под брички… <…> Я очень боюсь за Вас, Антон Павлович, — боюсь, что Ваш способ писать быстро и как бы мимоходом обратился у Вас в привычку. Боюсь, что Вы спешите печататься, — что это так, меня в этом убеждают „Огни“» (ГБЛ).
Играет он по 2 раза в день…-- Во время праздников (Рождество и Новый год) спектакли в Малом театре шли утром и вечером. А. П. Ленский играл ежедневно, иногда по два раза в день (28 и 30 декабря и 3 января).
Сто рублей получил…-- Вероятно, за сборник «Детвора».
Монолог мне нравится.-- Монолог из водевиля А. С. Суворина «Мужское горе», прочитанный Чеховым в рукописи. См. письма 562 и 599.
Печатается по автографу (ГЛМ). Публикуется впервые. Год проставлен рукою M. M. Дюковского.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 287.
Датируется по содержанию (ср. следующее, датированное письмо к А. С. Суворину).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 281—283.
Год устанавливается по упоминанию о готовившейся в Александрийском театре постановке «Иванова».
Членом Общества… — Чехов записал А. С. Суворина в Общество русских драматических писателей и оперных композиторов.
…Иванова играет Давыдов.-- См. письмо 571 и примечания к нему.
Я рад, что 2—3 года тому назад я не слушался Григоровича и не писал романа!-- Д. В. Григорович 30 декабря 1887 г. (11 января 1888 г.) писал Чехову: «…такому человеку, как Вы, не всё ли равно написать 10—15 рассказов или написать столько же глав, связанных общим интересом, общими лицами <…> жаль, что Вы прервали Ваш роман на середине — сами бы убедились в истине моих слов» (Слово, сб. 2, стр. 209).
…пробил себе голову, и я лечил его.-- См. примечания к письму 559.
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 298—299, где опубликовано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 284.
Год устанавливается по содержанию: речь идет о готовившейся в Александрийском театре постановке «Иванова».
М. Г. Савина согласилась играть в моей пьесе Сашу ~ решил переделать эту роль…-- См. письма 579, 581, 583.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 285—287.
Год устанавливается по содержанию: постановка в Малом театре пьесы А. С. Суворина «Татьяна Репина».
Посылаю ~ письмо Никулиной.-- В конверт вложена записка артистки Малого театра Н. А. Никулиной, в бенефис которой должна была идти «Татьяна Репина»: «Прошу Вас еще раз заехать ко мне на пять минут, всего не напишешь, надо много спросить, пожалуйста, простите, что утруждаю Вас, если Вам можно сейчас, то посылаю мою лошадь, во всяком случае я дома до 6 ч.».
Ваша пьеса пойдет 16-го, о чем я телеграфировал Вам сегодня.-- Эта телеграмма не сохранилась.
Ленский, по-видимому, взял верный тон и будет играть _х_о_р_о_ш_о.-- А. П. Ленский играл в «Татьяне Репиной» Адашева. См. письмо 583.
Написал Федорову льстивое письмо…-- Письмо 580.
Давайте летом напишем по второй пьесе! — «Первыми» были «Иванов» и «Татьяна Репина».
Я думаю, что мой «Леший» будет не в пример тоньше сделан, чем «Иванов».-- Замысел «Лешего» относится к осени 1888 г. Первый вариант пьесы был почти закончен летом 1889 г.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано А. Эйгесом: «Литературная газета», 1939, № 39, 15 июля.
Год устанавливается по почтовым штемпелям: Москва, 13 января 1889; Харьков, 15 января 89.
Ответ на письмо Е. К. Сахаровой от 6 января 1889 г. (ГБЛ), на котором рукою Чехова ошибочно проставлен год: 1888.
Одни ему изменили / и продали шпагу свою… — Из стихотворения Лермонтова «Воздушный корабль». У Лермонтова: «Иные ему изменили / И продали шпагу свою».
Всей душой готов быть полезен Вам и Вашему мужу.-- Муж Е. К. Сахаровой А. А. Сахаров написал картину «Крушение царского поезда» (произошло 17 октября 1888 г.). Она была выставлена в Петербурге. После закрытия выставки Сахаров предполагал перевезти ее в Москву. Е. К. Сахарова просила у Чехова совета относительно помещения, где можно было бы выставить картину, и возможности ее продажи. Картина была выставлена в Москве в феврале — марте 1889 г. в Пассаже Постниковой на Тверской улице, в помещении Общества ремесленного труда.
…обратиться ~ к ~ Ленскому…-- См. письмо 604.
…уезжаю в Петербургу ставить свою большую пьесу.-- Чехов уехал в Петербург 18 января ставить «Иванова»,
Заметки в газетах сделаем.-- Сахарова писала Чехову, что одновременно с письмом посылает ему номер «Харьковских ведомостей» с заметкой проф. Сумцова о картине Сахарова, и просила Чехова, если это возможно, поместить выдержки из нее в столичных газетах. В «Новом времени» (1889, № 4669, 11 марта) появилась заметка об экспонировавшейся в Москве картине Сахарова: «Это большое эффектное полотно, эскизы для которого художник сделал на месте, на другой день после катастрофы». В московских газетах «Русские ведомости», «Новости дня» в конце февраля — начале марта были помещены объявления о выставке.
В Харькове я не был ни разу в жизни.-- Ответ на упрек Сахаровой: «А Вы-то, злодей, были в Харькове и не сделали ни малейшей попытки, чтоб меня отыскать». Впервые Чехов был в Харькове в марте 1889 г. См. примечания к письму 635.
Харьковские газеты меня ругают нещадно.-- См. примечания к письму 538.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 1—2; 1905, № 10, 6 марта, стр. 2; № 29, 18 июля, стр. 2; «Новое время», 1905, № 10429, 18 марта; полностью — Письма, т. II, стр. 288—290.
Год устанавливается по упоминанию о готовившейся в Александрийском театре постановке «Иванова».
А. Н. Плещеев ответил 17 января 1889 г. (Слово, сб. 2, стр. 258—260).
…словами Кипа…-- Из комедии А. Дюма-отца «Кин, или Гений и беспутство» (д. IV, картина V).
«Иванова» печатать в «Сев<ерном> вестн<ике>» _н_е_ _б_у_д_у.-- Плещеев ответил: "Отчего Вы не хотите напечатать в «Северном вестнике» «Иванова»? Напрасно. Ведь я читал ее еще до переделки; вовсе она не так уж плоха. Конец был слаб, но теперь Вы это всё переделали, — Вот посмотрим, какой она будет успех иметь на сцене. Но впрочем, если даже она провалится, это еще ничего не значит. Публика наша слишком привыкла к шаблону, к крыловщине, и нового, не рутинного не любит; особливо если это новое — тонко. Тонкостей она совсем не понимает <…> Суворин хотел перед бенефисом Федорова написать об Иванове этюдец в «Новом времени» и, так сказать, комментировать его публике. Это было бы хорошо. А у нас Вы все-таки лишний гонорарчик бы взяли… Пригодится детишкам на молочишко". После успеха «Иванова» на сцене Александрийского театра Чехов отдал пьесу в «Северный вестник». Она была напечатана в мартовской книжке журнала за 1889 г.
…купил ~ рассказов на сто рублей.-- См. примечания к письму 559.
…я был бы рад увидеть его в театре 26 янв<аря>.-- Вероятно, 26 января предполагалась премьера «Иванова» в Александрийском театре. (Состоялась 31 января.)
…сборник Г аршина.-- Сборник «Памяти В. М. Гаршина».
Если Николай Алексеевич всё еще продолжает сидеть в темнице…-- 31 декабря 1888 г. А. Н. Плещеев писал Чехову: «У меня была перед праздниками очень тяжелая, очень неприятная история с младшим сыном — Кокой <…> Набезобразничал страшно в компании офицеров, в „Аркадии“. В пьяном виде учинил скандал, за который мог вылететь из полка <…> кончилось все-таки для него плохо. Кроме того, что он все праздники сидит под арестом в полку вместе с другим его товарищем по безобразию, но его из адъютантов вернули в строй» (ЛН, т. 68, стр. 341—342).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 305.
Датируется по почтовому штемпелю: Петербург, 19 янв. 1889.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: «Звезда», 1945, № 5—6, стр. 100.
Написано на визитной карточке карандашом.
Датируется по письму В. Н. Давыдова (ГБЛ), на которое Чехов отвечает (рукой Чехова проставлена дата получения: 89.I.22).
…сегодня я побываю у Вас и дам ответ на письмо…-- 21 января Чехов был у Давыдова и беседовал с ним о роли Иванова во второй, измененной редакции. Ознакомившись с изменениями, Давыдов, уже игравший Иванова (в 1887 г. в театре Корша), сообщил Чехову о своих затруднениях: «После Вашего ухода я еще несколько раз прочитал роль Иванова в новой редакции и положительно не понимаю его теперь. Тот Иванов был человек добрый, стремящийся к полезной деятельности, преследующий хорошие цели, симпатичный, но слабохарактерный, рано ослабевший, заеденный неудачами жизни и средой его окружающей, больной, но сохраняющий еще образ человека, которого слово „подлец“ могло убить. — Иванов в новой редакции полусумасшедший, во многом отталкивающий человек, такой же пустомеля, как Боркин, только прикрывающийся личиной страданий, упреками судьбе и людям, которые будто его не понимали и не понимают, черствый эгоист и кажется действительно человеком себе на уме и неловким дельцом, который в минуту неудавшейся спекуляции застреливается. По крайней мере на меня он производит теперь такое впечатление. Как друг, как человек, уважающий Ваш талант и желающий Вам от души всех благ, наконец, как актер, прослуживший искусству 21 год, я усердно прошу Вас оставить мне Иванова, каким он сделан у Вас в первой переделке, иначе я его не понимаю и боюсь, что провалю. Даю Вам слово, что это не каприз, а чистосердечное объяснение и желание как Вам, так и себе добра. Если почему-либо нельзя исполнить мою просьбу, то я готов с большим удовольствием играть Косых, чем Иванова…»
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Новое время», 1906, № 10717, 14 января (иллюстрир. приложение), без подписи.
Датируется по письму А. Н. Плещеева от 23 января 1889 г. (в ЛН, т. 68, стр. 343—344 оно датировано приблизительно: 20—29 января 1889 г.). Дата этого письма Плещеева уточняется на основании записи в дневнике М. И. Чайковского от 22 января 1889 г. (Гос. Дом-музей П. И. Чайковского в Клину).
…предупредили насчет Я<кова> П<етровича>.-- Плещеев писал: «Я ужасно провинился перед Вами. Сегодня сказал Полонскому, что мы с Вами провели вчера вечер вместе. Я совсем забыл, что он Вас вчера звал. Он хотел быть у Вас. Вы ему скажите, что Вы забыли, что он Вас приглашал. Он меня спрашивал, не говорили ли Вы мне о том, что он звал Вас; я отвечал, что ничего не говорили. Вероятно, говорю, он забыл. Пожалуйста, не выдайте меня».
…не кончил канальского рассказа! — Вероятно, речь идет о рассказе «Княгиня», который Чехов начал еще в ноябре 1888 г.
Печатается по тексту: ПССП, т. XIV, стр. 298—299, где опубликовано по копии с автографа. Автограф неизвестен. Впервые опубликовано (неполно): «Ежемесячный журнал для всех», 1906, № 7, стр. 412.
Датируется по содержанию: письмо отправлено из Петербурга до премьеры «Иванова».
…до вторника…-- Во вторник, 31 января, состоялась премьера «Иванова» в Александрийском театре. Чехов вернулся в Москву 3 февраля.
Актеры играют плохо…-- О трудностях, с которыми столкнулись актеры, писал в своей рецензии на спектакль А. С. Суворин (см. примечания к письму 593). Об этом см. также примечания к письму 606.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов и его среда, стр. 161—162.
Год устанавливается по письму К. С. Баранцевича от 29 января 1889 г., на которое Чехов отвечает; Баранцевич ответил 18 февраля (ГБЛ).
Я говорил о Вашем однокашнике…-- Баранцевич просил за своего товарища по гимназии Л. Т. Гулина, который после длительной болезни потерял работу и остался с большой семьей без всяких средств.
Я бежал из Питера. Одолел угар.-- И. Л. Щеглов вспоминал: «Я увиделся с ним на другой день, на веселом банкете, устроенном в честь его помещиком С<оковниным>, восторженнейшим поклонником Чехова. Вид Чехов имел сияющий, жизнерадостный, хотя несколько озадаченный размерами „ивановского успеха“ <…> славили Чехова, что называется, во всю ивановскую, а сам хозяин, поднимая бокал шампанского в честь Чехова, в заключение тоста торжественно приравнял чеховского „Иванова“ к грибоедовскому „Горе от ума“.
Я взглянул искоса на Чехова: он густо покраснел, как-то сконфуженно осунулся на своем месте, и в глазах его мелькнули чуть-чуть заметные юмористические огоньки <…> свидетельствовавшие о непрерывной критике окружающего… „И Шекспиру не приходилось слышать тех речей, какие прослышал я?“ — не без иронии писал он мне потом из Москвы.
Но русские поклонники родных талантов неумолимы.
Несмотря на то, что Чехов, переутомленный столичной суетой, спешил в Москву, восторженный помещик, вопреки всяким традициям, накануне отъезда А. П. собрал всех снова „на гуся“.
Снова шампанское, снова шумные „шекспировские тосты“…» (Ив. Щеглов. Из воспоминаний об Антоне Чехове. — «Ежемесячные <…> приложения к „Ниве“», 1905, июнь, стлб. 249—250. См. также «Чехов в воспоминаниях современников». М., 1954, стр. 153—154). Чехов уехал в Москву 2 февраля.
…на конно-железке. — Баранцевич много лет служил в Управлении конно-железных дорог.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано В. Д. Савельевым: «Киевские вести», 1909, № 209, 6 августа, без указания года.
Год устанавливается по упоминанию премьеры «Иванова» и письму Д. Т. Савельева (ГБЛ), на которое Чехов отвечает. На этом письме рукою Чехова проставлена дата: 17. I. 89.
…распорядился, чтобы тебе были высланы книги и календари.-- Д. Т. Савельев просил выслать ему наложенным платежом «Руководство по свекловодству», «Руководство по изучению стенографии без помощи учителя» и два стенных календаря.
Пьеса моя имела громадный успех ~ Подробности ~ в «Новом времени».-- 1 февраля 1889 г., на следующий день после премьеры, в «Новом времени» (№ 4644) появился отзыв без подписи: «Данная сегодня в первый раз, в бенефис режиссера Александрийского театра г. Федорова, комедия в 4 действиях А. П. Чехова „Иванов“ имела большой успех, и автор был вызван много раз, особенно горячо приветствуемый публикою как новый замечательный талант <…> Особенно большой, прекрасный и блестящий успех имел третий акт. Исполнена была пьеса с замечательным ансамблем».
Спасибо за поздравления и пожелания.-- Д. Т. Савельев, поздравляя Чехова с «Новым годом и днем ангела», желал ему получить «премию от Академии не в 500 руб., а в 5000».
Анне Ивановне передай, что _в_с_е_х_ моих произведений нельзя выслать теперь…-- Д. Т. Савельев просил от имени своей знакомой А. И. Пеховской выслать ей наложенным платежом все произведения Чехова.
…две книжки ~ печатаются новым изданием. — «В сумерках», изд. 3, 1889, и «Рассказы», изд. 2, 1889.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 291—293.
Год устанавливается по упоминанию о премьере «Иванова» в Александрийском театре.
…документ, имеющий ценность только как автограф великого Шпажинского.-- Членский билет Общества русских драматических писателей и оперных композиторов, куда записал Суворина Чехов (см. письма 574 и 579). Председателем Общества был И. В. Шпажинский. Он и подписал членский билет Суворина.
Мне скучно, и грустно, и некому руку подать. — См. примечание к письму 551.
Из сферы бенгальского огня…-- Т. е. после шумного успеха «Иванова» в Александринском театре (см. примечания к письмам 588 и 589).
…Вашей рецензии…-- Рецензия А. С. Суворина «„Иванов“. Драма в 4-х действиях Антона Чехова» появилась в «Новом времени» 6 февраля (№ 4649). См. примечания к письму 593.
Пришлите для корректуры «Детвору».-- См. письмо 583 и примечания к нему.
Пришлите карточки ~ Не забудьте прислать и группу.-- Из этих фотографий известна группа: Чехов с В. Н. Давыдовым, П. М. Свободиным и А. С. Сувориным.
Французский словарь — взятка с Вас…-- Чехов просил прислать русско-французский словарь Н. П. Макарова.
…Стрепетова плакала после III акта…-- П. А. Стрепетова исполняла в «Иванове» роль Сарры.
…мальчикам — сыну А. С. Суворина Борису и внукам Андрею и Дмитрию Коломниным.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 294—296.
Год устанавливается по упоминанию о постановке «Иванова» в Александринском театре.
…слов о клевете…-- Очевидно, слова Иванова в явлении VIII действия 4.
В письме моем…-- См. письмо 565.
…доме, похожем на комод…-- Дом Корнеева на Садовой-Кудринской улице, где жил Чехов с сентября 1886 г.
… у студента…-- Речь идет о М. П. Чехове.
Приготовляю материал для третьей книжки. Черкаю безжалостно.-- См. примечания к письму 698.
…послал Алексею Алексеевичу рассказ для «Стоглава» ~ в будущем году пришлю.-- Рассказ «Шампанское» («Петербургская газета», 1887, № 4, 5 января) для иллюстрированного календаря «Стоглав» на 1890 год. Календарь составляли сыновья Суворина — А. А. и М. А. Суворины. В дальнейшем Чехов не давал в этот календарь своих рассказов.
Как ~ мелкая пресса треплет моего «Иванова»! — В первые же дни после премьеры в газетах появились рецензии, из которых видно, что спектакль Александрийского театра действительно имел «шумный успех». Но наряду с этим в мелкой прессе были отзывы и иного характера. На следующий день после первого представления «Иванова» петербургская газета «Сын отечества» (№ 31, 1 февраля) сообщала, что «драма Чехова большого успеха не имела, хотя исполнена была превосходно». 2 февраля в этой же газете в разделе «Театр, музыка и зрелища» появилась развернутая рецензия на спектакль и пьесу: «Где видел автор среди интеллигентных людей с университетским образованием способных совершить целый ряд таких гнусных поступков? Можно ли встретить среди заурядных людей, среди Ивановых, бездушных негодяев, которые могут так подло издеваться над близкими себе людьми, в такой еще момент, когда не только дни, но и часы их сочтены? Мы не спорим, что меж людей встречаются мерзавцы и похуже героя драмы г. Чехова, но то люди — исключительные злодеи, решительно не подходящие под общую мерку дюжинных людей» По нашему мнению, Иванов — это клевета на интеллигентного русского человека". По мнению рецензента, «одни действующие лица — Иванов, граф, председатель, его жена — представлены какими-то пародиями на людей, другие — остались совершенно незаконченными. Автор не чужд и эффектов, к которым прибегают в последнее время наши драматурги, — обмороки, судороги, смерть и т. п.».
Примерно в таком же тоне была и рецензия, напечатанная в петербургской газете «День» (1889, № 247, 2 февраля): «От г. Чехова пока трудно ждать хорошей пьесы. Даже в его беллетристических произведениях главным недостатком является, отсутствие фабулы, действия. Очерки, картины, отдельный характер — вот пока его сфера. Между тем для драматического произведения и нужно именно всё то, чего недостает г. Чехову». В информационном сообщении газеты «Гражданин» (1889, № 32, 1 февраля) «Иванов» назван «скучной» пьесой. Однако даже и эти газеты отмечали прекрасный язык пьесы, знание автором жизни и его наблюдательность. «Его герои, — писала газета „День“, — не говорящие манекены драматической стряпни гг. Крыловых, Невежиных и Сувориных».
…точно он не Иванов, а Буланже.-- Газетная хроника того времени была заполнена сообщениями о французском генерале, политическом авантюристе Буланже и его попытке произвести государственный переворот.
Пишу это письмо в то время, когда в Питере идет второе действие моего «Иванова». — 6 февраля состоялся второй спектакль «Иванова». М. И. Чайковский на следующий день писал Чехову: «Согласно обещанию, вот Вам, милый Антон Павлович, отчет о вчерашнем представлении <…> первый акт я застал только в конце, поэтому ничего не могу сказать о его исполнении <…> Второй акт шел, как в бенефис Федорова до появления Сашеньки. Вместо изящной фигуры Савиной, показалась, по-моему, очень несимпатичная по внешности и отнюдь не изящная — Мичурина <…> Третий акт прошел безусловно еще лучше, чем на первом представлении, как-то цельнее, спокойнее. Мичурина хоть и была хуже Савиной, но, как говорится, „ансамбля не испортила“, а некоторые вещи сказала очень мило. Давыдов в сиене с доктором и с женою был превосходен, Стрепетова еще лучше: фразу „когда, когда он сказал?“ она произнесла внятнее и со стоном, от которого только камень, кажется, не заплачет. Я был потрясен до глубины души. Вся зала, как один человек, начала вызывать Вас. Помощник режиссера вышел объявить об Вашем отсутствии <…> В фойе <…> один литератор, к несчастью, не знаю его фамилии (но узнаю, наверно), говорил, что после пьес Гоголя ничего подобного он не видел <…> Четвертый акт был ослаблен игрою Мичуриной <…> В общем, успех пьесы был тот же, что 31-го января <…> Я смотрел пьесу с интересом и вниманием неослабным, много уловил новых прелестных черт и яснее заметил недостатки, а, в общем, по окончании ее остался при этом же мнении, что это самое талантливое произведение из всех новых, какие я видел на Александрийской сцене, и что в авторе ее сидит будущий великий драматург, который когда-нибудь скажет нечто великое» (Записки ГБЛ, вып. 8, M., 194Î, стр. 72—73). На этом же спектакле был В. В. Билибин. 9 февраля он писал Чехову: «Был на втором представлении „Иванова“. Театр оказался совершенно полон. Я запасся билетами заблаговременно, чрез „Центральную кассу“. Посылаю афишу на память. Автора вызывали после 3-го действия, но чья-то заспанная рожа во фраке объявила со сцены, что автора в театре нет. <…> Как один из публики, я имею право поблагодарить Вас за доставленное мне „Ивановым“ удовольствие. Говорю искренно. Мне больше всего понравилось первое действие. В двух первых действиях, однако, Иванов, в исполнении и гримировке Давыдова, мне был крайне антипатичен. Финал 3 акта разыгран Давыдовым и Стрепетовою прекрасно, а как у меня вообще взвинчены нервы, то я чуть было не расплакался, что делает Вам честь <…> Россия смотрит на Вас и ждет… Долго ли ей ждать?» (ГБЛ),
Печатается по тексту: «Голос минувшего», Париж, 1926, № 4, стр. 120, где опубликовано впервые.
Год устанавливается по содержанию: речь идет о печатании в «Северном вестнике» пьесы «Иванов».
А. М. Евреинова ответила 11 февраля 1889 г. (ГБЛ).
…корректура моего «Иванова»…-- «Иванов» печатался в мартовской книжке «Северного вестника» за 1889 г.
Мария Дмитриевна — М. Д. Федорова.
Алексей Николаевич — Плещеев.
…снятся миллионы, которые я так легкомысленно прозевал. Нельзя ли посвататься по телеграфу? — Шутка о якобы предполагаемой женитьбе Чехова на вдове миллионера Сибирякова.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 298—300.
Год устанавливается по упоминанию рецензии А. С. Суворина на спектакль «Иванов» в Александрийском театре («Новое время», 1889, № 4649, 6 февраля).
Рецензия прекрасная…-- «Драма г. Чехова „Иванов“, — писал Суворин, — возбудила толки и разговоры в среде литературной как произведение таланта многообещающего и давшего прекрасные беллетристические вещи». Суворин суммировал основные претензии, которые предъявляло Чехову большинство рецензентов: в пьесе мало действия, и центральная ее фигура Иванов «требовала бы широких рамок романа или большой повести». Но, каковы бы ни были недостатки пьесы, это произведение — «явление выдающееся и свежее, и по лицам, действительно живым, и по бытовым картинам, и по объективности воистину талантливой». В рецензии, по-видимому, нашли отражение беседы Чехова и Суворина по самым разным вопросам и поводам. «Миросозерцание у него совершенно свое, — писал Суворин, — крепко сложившееся, гуманное, но без сентиментальности, независимое от всяких направлений <…> оно отличается большим здравомыслием и любовью к жизни <…> Это позволяет ему смотреть прямо в глаза природе и людям и, нимало не лукавя, приветствовать живую жизнь всюду, где она копошится. Ничего отравленного какими-нибудь предвзятыми идеями нет у этого талантливого человека. Поэтому нет у него предвзятости и в форме, которую он дает своим произведениям, и предвзятости в характерах, которые он рисует. Он не любит ни фраз, ни нытья, ни отчаяния и является другом самых обыкновенных людей <…> он, как мне кажется, тот писатель, который скажет, в художественных образах, больше правды, чем все его сверстники и современники по таланту». Объясняя сущность характера Иванова как типа современной эпохи («почти словами автора»), Суворин ввел в свою рецензию обширные куски из письма Чехова к нему от 30 декабря 1888 г. Эти скрытые цитаты из письма Чехова совершенно по-новому осветили содержание пьесы и дали неизмеримо более глубокое ее толкование, чем все остальные — в том числе и самые доброжелательные — рецензии. Высоко оценил Суворин и спектакль Александрийского театра: «„Иванов“ был принят актерами очень внимательно. Они сейчас же заметили, что пьеса вылезает из репертуара, что для выходов ничего нет, что роли написаны не по актерам, а актеры должны приноравливаться к ролям. И труппа прекрасно справилась с этим делом. <…> свежесть пьесы, присутствие в ней несомненного таланта, оригинальность ее эффектов, простых и понятных, не притянутых за волосы, сказались как нельзя лучше и на игре актеров».
…не должен был брать Иванова «готовым».-- В рецензиях, частных разговорах и письмах к Чехову отмечалось, что Иванов как характер недостаточно мотивирован: непонятно, что сделало его таким. По общему мнению, материал «Иванова» требовал не драматургической, а повествовательной формы. Таким же было мнение Суворина, высказываемое им не только в разговорах и переписке с Чеховым, но и — приглушенно — в рецензии.
Получаю по поводу «Иванова» анонимные и неанонимные письма, ~ Все письма толкуют Иванова одинаково. Очевидно, поняли… — 1 февраля Чехов получил анонимное письмо из Петербурга, подписанное инициалами — В. Т.: «Не поленитесь прочесть эту заметку-вопрос и ответить на него, — Мы слушали вчера Вашу пьесу „Иванов“, и как ни хорошо всё — и драма и исполнители, как ни вызывали с восторгом автора и как ни аплодировали ему, — один вопрос мне не дает покою и хочется бросить упрек автору за мысль этой драмы. Что хотели Вы сказать Ивановым — пусть это „глубоко истинный, высокохудожественный тип“ — тем хуже. Он говорит собой — молодежь, не трать слишком свои силы, или — не берись ни за что горячо, не увлекайся никаким делом, брось горячие порывы, горячие стремления, не отдавайся ничему весь — беззаветно и бескорыстно, а вечно примеривай — под силу ли ноша, береги свои косточки, — а то посмотри на меня — вот что станется с тобой и чем ты кончишь. И это Иванов предлагает старику говорить честной молодежи как разумное, сердечное предостережение. Не все старики таковы, как Ваш, каким передал его г. Варламов. В их устах это предостережение будет, пожалуй, только теплой заботой. А разве не эту же фразу повторяют наши „предварительные“, повторяли виселицы и будет еще долго и благодаря Вам еще дольше повторять вся охранительная и так могущественная партия.
Вчера была дана в первый раз Ваша драма, а сегодня она уже повлияла на судьбу одного из этой молодежи. — Какой горький упрек Вам, какое негодование и горе кипит против Вас в душе. Ту же мысль сказал Надсон: „я не жил, я горел, и две жизни в одну…“ Но разве он сказал так, как Вы?! — Неужели, по-Вашему, лучше всю жизнь прожить ровно, осторожно, красиво, „принося посильную пользу“, или же так: когда у человека много сил, горячей энергии, страстное желание отдать всего себя на служение чему-нибудь великому и полезному — пусть он бросится в это дело, отдаст ему все свои силы, ну и пусть надломится и погибнет. Все-таки и сам он счастливее будет и пользы принесет больше. О счастье в то время, когда он, отдавшись всеми силами души тому делу, в которое верит, будет служить ему, и говорить нечего — что может сравниться с этим счастьем?! Но даже и тогда, когда, надломленный, он не будет чувствовать в себе „силы жизни“, — сознание, на что он ее истратил, не даст ему упрекнуть свое прошедшее, да и 32 г. не так уж мало? И лучше умереть от невозможности дальше жить, сознательно, чем умереть насильно, с жалобами. А вот принесет ли он пользы больше — об этом надо много подумать, — но мне кажется, что такие-то люди и делали перевороты, двигали прогресс (С. M. Миртов). <Очевидно, имеется в виду П. Л. Миртов (псевдоним П. Л. Лаврова)). Я думаю, что Иванов именно от такой работы „устал“. Вот что мне хотелось сказать Автору „Иванова“ и на что прошу ответа. Не будь Ваше произведение такое талантливое, оно бы не возбудило, вероятно, всех этих мыслей, не стало бы так влиять» (ГБЛ). После того как Чехов отказался отвечать на анонимное письмо, его корреспондент назвал свое имя. Это была курсистка В. М. Трешохина (см. также «Несохранившиеся и ненайденные письма», № 342).
В эти же дни Чехов получил письмо от Е. К. Сувориной: «Что мне делать? Ваш Иванов не выходит у меня из головы. Как доктор, Вы не имели права ставить эту пьесу — или сделали бы объявление с просьбой больных дам не пускать в театр смотреть на нее. Я семь лет постоянно хожу в Алекс<андринский> театр и говорю искренно — ни одна драма не действовала на меня так угнетающе сильно. Пишу Вам всё это ввиду того, что не успела в Петербурге сказать Вам о своем впечатлении — но, право, это было сильнее, чем пропустили бы меня через палачный строй <…> Ваша драма правдивая с начала до конца — большое литературное произведение, и я шлю Вам привет от чистого сердца и поздравляю Вас с будущим великого человека-писателя» (ГБЛ).
«Таню Репину» отложили только потому, что Ермолова устала, — В «Новостях дня» (1889, № 2001, 30 января) было сообщение о том, что «вследствие сильного утомления M. H. Ермоловой „Татьяна Репина“ снята с репертуара следующей недели». Первый после этого сообщения спектакль состоялся 10 февраля.
Потехин ставит моего «Иванова» только два раза, да и то утром! — «Иванов» шел 13 и 15 февраля утром.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Мир божий», 1905, № 8, стр. 11—12.
Год уставливается по упоминанию рецензии В. А. Тихонова на постановку «Иванова» в Александрийском театре.
Ответ на письмо В. А. Тихонова от 6 февраля 1889 г.; Тихонов ответил 6 марта (ГБЛ).
…при всем моем желании достойно приветствовать дебют критика… — Тихонов писал Чехову: «Я всё еще под впечатлением „Иванова“; да думаю, что и не один я. Написал я по поводу Вашей пьесы рецензию <…> и сдал ее в редакцию „Недели“ <…>, где она и появилась в № 6 <…> Она сокращена более чем наполовину, а в некоторых местах даже слегка переделана <…> Гайдебуров, очевидно, испугался моего смелого тона <…> Прочитал я сейчас его <А. С. Суворина> фельетон и вижу, что мы во многом с ним сходимся (моя рецензия в неукороченном виде имела много общего с его статьей, да и теперь кое-что общее еще сохранилось), но в отношении Вас и он проявляет все-таки некоторую сдержанность <…> Мне бы было приятно, если бы Вы прочли мою заметку, а главное, если бы Вы написали мне хоть коротенькое мнение об ней, т. е. где я соврал, на Ваш взгляд». Рецензия Тихонова была напечатана в «Неделе», 1889, № 6, 6 февраля, в рубрике «Заметки», без подписи.
…Вашим пьесам, которые я видел па сцене…-- В петербургских и московских театрах в 80-е годы шли пьесы Тихонова: «Через край», «Всем сестрам по серьгам», «Байбак», «После разлуки», «Козырь», «Без кормила и весла».
…тою рябой бабой…-- См. примечания к письму 555.
Едина честь луне, едина солнцу…-- В Первом послании апостола Павла к коринфянам (Библия, гл. 15, ст. 41).
…прочтите его на Гороховой.-- На Гороховой ул. в Петербурге находилось Русское литературное общество.
…Вашему брату — А. А. Тихонову (Луговому).
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 318—319, где опубликовано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 303—304.
Год устанавливается по упоминанию об отъезде Чехова из Петербурга после премьеры «Иванова».
Егор Михайлович — Линтварев.
Елена Михайловна — Линтварева.
Большинство склоняется на сторону Луки…-- Летом 1889 г. семья Чеховых снова жила на Луке.
Лидия Федоровна — Михайлова.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 2; 1905, № 7, 13 февраля, стр. 4; «Слово», 1905, № 196, 3 июля; «Новое время», 1906, № 10717, 14 января (иллюстрир. приложение); полностью — Письма, т. II, стр. 302—303.
Год устанавливается по упоминанию о печатании «Иванова» в «Северном вестнике».
Ответ на письмо А. Н. Плещеева от 7 февраля 1889 г. (ЛН, т. 68, стр. 344—345).
…за пьесу возьму я гораздо дешевле, чем за прозу. — За напечатана «Иванова» в «Северном вестнике». А. Н. Плещеев писал Чехову: «Анна Михайловна <Евреинова> поручила мне спросить Вас об условиях, так как Вы писали мне, что возьмете за „Иванова“ подешевле, и я тогда это ей заявлял. Теперь, как Вы знаете, материальное положение журнала заставляет нас несколько сжаться и не выходить из определенного на книжку бюджета».
Он хвалит брошюру Тихомирова ~ что Тихомиров свое прошлое называет «логической ошибкой»…-- Брошюра Л. А. Тихомирова «Почему я перестал быть революционером» (см. примечания к письму 565) была ответом на вопросы, заданные ему в письмах и в печати (анонимный печатный протест против Тихомирова — брошюра «Революция или эволюция», выпущенная под патронатом П. Л. Лаврова в Женеве в 1888 г.) относительно его «образа мыслей». Анализируя свое прошлое и опыт революционной борьбы в России, Тихомиров пришел к такому итогу: «Я не отказался от своих идеалов общественной справедливости. Они стали только стройней, ясней. Но я увидел также, что насильственные перевороты, бунты, разрушение, всё это болезненное создание кризиса, переживаемого Европой, — не только не неизбежно в России, но даже мало возможно». В ответ на эту брошюру П. Л. Лавров в августе 1888 г. напечатал в Женеве «Письмо товарищам в России по поводу брошюры Л. А. Тихомирова». Оценивая позицию Тихомирова, он заявил о том, что русские революционеры за границей решительно отмежевываются от него. П. Н. Островскому, по-видимому, кроме брошюры Тихомирова, было известно и «Письмо» Лаврова. Выражение «логические ошибки» как определение революционного прошлого и идейной эволюции Тихомирова взято именно у Лаврова.
… "прочтите там дело «об акушере Колосове и дворянине Ярошевиче» ~ Какой чудный и богатый материал для романа из жизни патентованных сукиных сынов! — В 1888 г. вышел сборник судебных речей А. Ф. Кони (А. Ф. Кони. Судебные речи 1868—1888. СПб., 1888). Дело, о котором пишет Чехов, рассматривалось в 1871—1872 гг. Акушер Колосов и дворянин Ярошевич обвинялись в подделке акций Тамбовско-Козловской железной дороги. Ярошевич, кроме того, обвинялся в попытке отравить одного из своих сообщников. Выступая обвинителем по этому делу, А. Ф. Кони старался вскрыть его нравственную подоплеку. Чехова, по-видимому, особенно заинтересовали сложные психологические мотивы и своеобразная логика преступления, постепенно раскрывавшиеся в ходе дела и блестяще проанализированные в речи А. Ф. Кони. Это судебное дело было использовано Ф. М. Достоевским в романе «Подросток» (1874—1875). См. комментарии к записи о работе над романом «Подросток» (ЛН, т. 77, стр. 492—495), а также А. С. Долинин. Последние романы Достоевского. М., 1963, стр. 142—149.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 308—309.
Датируется по содержанию: именины А. Н. Плещеева (12 февраля) приходились на масленицу в 1889 г.
Софья Виталиевна — невеста H. H. Оболонского.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 307, с датой: февраль 1889 г. В ПССП, т. XIV, стр. 315, письмо датировано 18—19 февраля.
Датируется по фразе: «„Иванов“ идет в понедельник утром» и по связи с письмом к А. С. Суворину от 14 февраля. На 13 февраля, понедельник на масленице, был назначен спектакль, о котором сообщал Суворину Чехов.
…имею честь препроводить корреспонденцию…-- О какой корреспонденции идет речь, не установлено,
…благодарен Вам за балалайку! — См. следующее письмо.
…съездим к Троице — в Троице-Сергиевскую лавру.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 307—311.
Год устанавливается по упоминанию о письме П. М. Свободина, написанном 6—11 февраля 1889 г. (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 189—191).
…уже готовы фотографии.-- См. примечания к письму 590.
…Ваша и моя пьесы шли в один сезон, в одном и том же театре. — 11 декабря 1888 г. в Александрийском театре состоялась премьера «Татьяны Репиной» А. С. Суворина, 31 января 1889 г. — пьесы «Иванов».
Получил я от Свободина письмо, полное жалоб на судьбу и людей.-- В ответ на неизвестное письмо Чехова (см. «Несохранившиеся и ненайденные письма», № 341) П. М. Свободны писал 6 февраля 1889 г.: «Вы пишете мне „хороший Вы человек, и талантище в Вас огромный“… Благодарю бога в Вашем лице за эти слова! и вот почему. Три четверти жизни своей я, русский человек, провел, как среди японцев и китайцев. Всё плачет, рыдает во мне, а надо мной смеются, сам я смеюсь от души, а на меня смотрят хмуро и говорят с убеждением, как городничий: „чему смеешься? над собой смеешься!“ — и я постоянно бывал то озлоблен, убежденно озлоблен, то совершенно сбит с толку, с того душевного толку, без которого жить нельзя».
Поздравляю Алексея Алексеевича с ашиновским скандалом ~ «Новое время» удивительная газета. Маклая иронизировала, а Ашинова поднимала до небес.-- В 1888 и 1889 гг. в «Новом времени» в течение нескольких месяцев из номера в номер печатались сообщения об экспедиции в Абиссинию, предпринятой Н. И. Ашиновым для присоединения «черных христиан» к «власти белого царя». Экспедиция Ашинова закончилась международным скандалом. 13 февраля 1889 г. газеты опубликовали «Правительственное сообщение», в котором говорилось о «вооруженном столкновении, происшедшем между высадившимися недавно на берегу залива Таджура, под предводительством называющего себя „атаманом вольных казаков“ Н. Ашинова, русскими подданными и французскими властями». Поскольку к этому времени был уже заключен франко-русский союз, инцидент не вызвал международных осложнений.
В июле 1886 г. H. H. Миклухо-Маклай начал пропагандировать идею создания на одном из островов Тихого океана русской колонии. Помысли ученого, это должна была быть коммуна, с совместной обработкой земли, с распределением продуктов по труду. Колонисты должны были селиться только на свободных, не занятых туземцами землях. С этим проектом Миклухо-Маклай обратился к царю, к министру иностранных дел Н. К. Гирсу и непосредственно через газеты «ко всем желающим». Газеты поместили объявления о колонии. Специальная комиссия, назначенная для рассмотрения этого проекта, вынесла отрицательное решение, с резолюцией Александра III: «Считать это дело конченным. Миклухо-Маклаю отказать». Реакционная пресса после отказа царя исказила идею Миклухо-Маклая, оболгала и его самого, и тех, кто откликнулся на его призыв. «Новое время» и другие реакционные органы печати назвали его тихоокеанским помещиком, шарлатаном и папуасским королем. Эту же точку зрения высказал в письме к Чехову 17 февраля 1889 г. А. А. Суворин (см. «Несохранившиеся и ненайденные письма», № 347).
То, что я знаю про о. Паисия ~ только с разрешения моего дяди…-- М. Е. Чехов 25 ноября 1888 г. писал об о. Паисии П. Е. Чехову: «С месяц или больше в духовных и светских газетах было много говорено о новопосвященном архимандрите о. Паисии, начальнике в Абиссинии духовной миссии, вероятно, Вы читали. Это тот самый странник Василий, который 23 года тому назад у меня проживал три месяца, копал ямки в саду нашем для посадки деревьев и горько в этих ямках рыдал о своих грехах. Не припомните ли? Если нет, так зато он Вас помнит и в письме своем просит передать Вам, моему любезному братцу, его выражение, его благословение и поклон, что было весьма мне приятно. Проездом из Петербурга, Москвы, Новочеркасска на Одессу и далее в Африку он вызывал меня телеграммою на наш вокзал, для свидания, что и состоялось. Прилагаю о нем листок; кроме того, у меня есть брошюра о его мирской жизни, которую я Вам пришлю, и Вы по прочтении дадите Антоше, если найдете полезным; о нем я раньше говорил с Антошею» (ГБЛ). См. также Вокруг Чехова, стр. 140—141.
…масленичный репертуар всю музыку испортил.-- П. М. Свободин писал Чехову 11 февраля: «„Иванова“ публика принимает с каждым разом всё сильнее. На масленице, однако, он идет только два раза, в понедельник и в среду по утрам; это уж просто по той причине, что много накопилось новых пьес и все надо поставить на масленице».
…из Вашего «Мужского горя» сделаю смешную трагедию. — Переделывал ли Чехов водевиль Суворина «Мужское горе», неизвестно.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, № 1, стр. 204—205, с датой: 15 декабря; месяц исправлен в ПССП, т. XIV, стр. 311—312.
Датируется по письму Л. Н. Ленской от 15 февраля 1889 г. (ГБЛ), на которое Чехов отвечает.
…Ваша легенда мне _о_ч_е_н_ь_ нужна…-- Л. Н. Лепская спрашивала Чехова: «…скажите мне откровенно, воспользовались ли Вы уже Сашиной кавказской легендой и думаете ли Вы ею воспользоваться. Если нет, то я попрошу у Вас ее назад, она мне очень нужна, потом я, вероятно, признаюсь Вам, зачем она мне понадобилась, а теперь жду от Вас ответа…». См. также письмо 545 и примечания к нему.
…я втиснул ее в повестушку, к<ото>рая будет печататься летом.-- См. примечания к письму 539.
…корректуру моей пьесы. — Корректура «Иванова» (см. письма 592 и 601).
Тяжела шапка Мономаха! — Перефразировка цитаты из трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов»: «Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!»
Рассказ про мальчика, убегающего ночью из больницы…-- «Беглец» («Петербургская газета», 1887, № 266, 28 сентября).
Печатается по ксерокопии (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Голос минувшего», Париж, 1926, № 4, стр. 120. См. также: «Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка», 1969, том XXVIII, вып. 5, стр. 453, где письмо воспроизведено факсимильно, без последнего абзаца.
Год устанавливается по содержанию: речь идет о печатании в «Северном вестнике» пьесы «Иванов».
Ответ на письмо А. М. Евреиновой от 11 февраля 1889 г. (ГБЛ).
…провести масленицу в деревне…-- Чехов предполагал поехать к Киселевым в Бабкино.
…письмо на имя Крюковского.-- Письмо неизвестно.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 311—312.
Год устанавливается по упоминанию о печатании в «Северном вестнике» пьесы «Иванов».
…"умоляют не задерживать корректуру".-- Об этом просила Чехова А. М. Евреинова в письме от 11 февраля 1889 г.
Мой «Иванов» продолжает иметь ~ феноменальный успех.-- После сообщения П. М. Свободина об успехе «Иванова» (см. примечания к письму 599) Чехов получил еще письмо С. П. Кувшинниковой от 15 февраля 1889 г., написанное под непосредственным впечатлением от спектакля: «…сейчас из театра; давали „Иванова“; пережилось многое и многими. Поработали головы, освежились души, каждый заглянул непременно в себя… а то ведь последнее время в театре всё больше зрелища, а не мысленное, не духовное наслаждение… Вы его дали всем нам. Вот почему страстно хочется перенестись в Москву хоть на минуту и как-то осязательнее выразить Вам восторг от лица нескольких сотен лиц, которые, как и я, вышли из театра далеко не с пустой или утомленной головой» (ГБЛ). См. также отзывы М. И. Чайковского и В. В. Билибина в примечаниях к письму 591.
…нагая Фрина Семирадского…-- В Петербурге в зале Академии художеств, на выставке художника Г. И. Семирадского, была выставлена огромных размеров картина «Фрина на празднике у Посейдона в Элевсине». Петербургские газеты в течение нескольких месяцев шумно рекламировали ее.
Блиноед-барин — А. С. Киселев.
Василиса и Котафей Котафеич — дочь и сын Киселевых Саша и Сережа.
Тышечка в шапочке…-- Э. И. Тышко; носил черную шапочку, скрывавшую следы ранения.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: отрывки — «Ежемесячные … приложения к „Ниве“», 1905, июнь, стлб. 244 и июль, стлб. 249; полностью — Письма, т. II, стр. 313—315.
Год устанавливается по письму И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 16 февраля 1889 г. (ГБЛ), на которое Чехов отвечает.
…спасибо Вам за «Господ театралов», к<ото>рых я получил.-- Щеглов послал Чехову два экземпляра своей пьесы. Один из них он просил отдать И. П. Чехову. Экземпляр Чехова в его библиотеке не сохранился.
Вы в письме утешаете меня насчет «Иванова».-- Щеглов писал: «Ничего Вам не пишу, дорогой Антуан, про „Иванова“ и „Медведя“, потому что об этих субъектах достаточно Вам расписано и Чайковским, и Билибиным; да и проникнуть на них трудно — потому что под „Ивановым“ каждый раз красуется анонс — билеты все проданы, а „Медведем“ закрываются спектакли перед постом. Ну, не Потемкин ли Вы после этого?!.. Лично я остаюсь при мнении, что сюжет „Иванова“ — прямой сюжет для повести и все недостатки Иванова проистекают от неудобства драматической рамки. У Вас в „Пет<ербургской> газете“ даже были рассказы, которые гораздо сподручнее укладывались в драматическую форму. Весь грех <…> произошел от Адама … Корша (?!). И потом, Вы знаете, переделывать драму нет хуже — лучше две новых написать!»
Я не Потемкин, а Цинцинат, — Цинцинат — римский консул из патрициев. Будучи богатым землевладельцем, он сам обрабатывал землю. Его образ жизни вошел впоследствии в поговорку.
…Буренин действует на Вас угнетающе.-- Щеглов писал: «Был как-то у Суворина <…> досыта наговорился о театре. Я бы и чаще заходил в редакцию, но тон Буренина мне мерзит. И все-то он прохаживается насчет нашего брата в том смысле, что, дескать, „кушать надо — оттого и пишут всякую дрянь!“ Это говорится и в редакции публично, и нашептывается в уши Маслову, и отвратительно угнетающе на меня действует».
Собираюсь на бал.-- Чехов был на концерте и костюмированном балу, устроенном Обществом искусства и литературы в залах Дворянского собрания.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, № 1, стр. 201—202.
Датируется по сообщению Е. К. Сахаровой в письме к Чехову от 6 января 1889 г. (см. примечания к письму 582), что А. А. Сахаров будет в Москве около 20 февраля.
Он привез свою картину «Крушение поезда»… — См, примечания к письму 582.
Лидия Николаевна — Ленская.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 315—317.
На первой странице рисунок М. П. Чехова с подписью А. П. Чехова: «Кабинет будущего министра финансов Михаила Чехова» (см. иллюстрацию на стр. 161).
Год устанавливается по упоминанию о чтении корректуры «Иванова».
Ужинал вчера в фойе коршевского театра…-- Чехов был 19 февраля в театре Корша на бенефисе Ф. А. Корша. Были показаны третий акт «Горя от ума» Грибоедова, «Женитьба» Гоголя, «Медведь» Чехова. После спектакля в фойе театра был ужин.
…будут выбирать Боборыкина.-- См. письмо 633 и примечания к нему.
Пойдет ли после Пасхи «Севильский обольститель»? — «Севильский обольститель» — пьеса А. Н. Маслова (Бежецкого). О ней идет речь также в письмах 504, 505, 520, 539, 540.
«Медведь» мой идет уж вторым изданием…-- в Театральной библиотеке С. Ф. Рассохина (первое издание — в октябре 1888 г.).
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 179—180.
Год устанавливается по ответному письму Н. А. Лейкина от 23 февраля 1889 г. (ГБЛ).
…бежал из Питера…-- Чехов был в Петербурге с 19 января по 2 февраля 1889 г.
«Иванов» купно с «Медведем» дал мне тысячу или тысячу без нескольких рублей.-- Отвечая Чехову, Лейкин писал: «Вы пишете, что „Иванов“ принес Вам около 1000 р. с казенной сцены. Он принес куда бы больше, если бы пьеса была поставлена в начале сезона. „Иванов“ имел несомненный успех. О нем говорили, да и посейчас говорят. Он очень понравился литературной братии (литературной, а не журналистам), непричастной к сцене, то есть не драматическим писателям. Старые же драматических дел мастера, видя в Вас соперника, ругают „Иванова“. Из драматургов восторгается один Щеглов. Ругают и актеры. И знаете за что? За то, что будто бы Вы умышленно урезал и у них эффекты при так называемых „уходах“. В начале февраля был у меня вечер и собралось несколько актеров, игравших в Вашей пьесе, и вот они почти все в один голос жаловались, что нет „уходов“ в пьесе, чтобы с хлопками уйти со сцепы. Говорили так: литература литературой, а сцена сценой тут каждому актеру нужен такой выигрыш, который в „Иванове“ подпущен только единожды, в сцене вдовы с графом и управляющим. Киселевский кипятился больше всех и говорил, что пьеса имела успех только благодаря зарекомендованному заранее имени автора. Он сильно обижен, что роль графа не досталась ему».
У меня нет Вашего «Пожарного кума» ~ Нет и новой Вашей книги.-- Обе книги: «Кум пожарный. Шуточные сценки в одном действии». СПб., 1888 и «Деревенская аристократия. Очерки». СПб., 1889 — Лейкин прислал Чехову с надписями: «A. П. Чехову от Н. Лейкина» и «Антону Чехову Николай Лейкин на память. 24 февр. 89». Хранятся в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 251).
…просил у Голике рассчитаться со мной…-- За продажу сборника «Пестрые рассказы», изд. журн. «Осколки», 1886.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 318.
Год устанавливается по упоминанию пьесы «Иванов» и по ответному письму Ал. П. Чехова от 24 февраля 1889 г. (Письма Ал. Чехова, стр. 224—225).
…я бежал из Питера…-- Чехов уехал в Москву 2 февраля — через день после премьеры «Иванова».
…ступай в дирекцию и потребуй деньги за «Иванова» и «Медведя».-- Ал. П. Чехов ответил: «Тотчас же по получении твоего письма я навел все нужные справки и сообщаю тебе следующее утешение: в Конторе театров, по казенному обычаю, твои Ивановы и Медведи еще в книги не разнесены и итоги им не подведены. За ассигновками приказано являться не ранее 28 февраля».
…летом купить хутор…-- Ср. письмо 605. Ал. П. Чехов ответил: «Будешь покупать хутор — купи и мне часть».
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Лейкин, стр. 370, с датой: 24 февраля 1888 г.; дата исправлена в ПССП, т. XIV, стр. 318—319.
Год устанавливается по письму Н. А. Лейкина от 23 февраля 1889 г. (ГБЛ), на которое Чехов отвечает.
…дней 5—6 тому назад я послал Вам письмо.-- Письмо 606.
…что я истекаю кровью, хандрю и боюсь сойти с ума? — Лейкин писал: «От Л. И. Пальмина я получил известие, что Вы на масленой захворали и отправились в Бабкино. Что с Вами? Неужели опять кровохарканье? <…> Пальмин пишет мне про Вас удивительные вещи. Пишет, что Вы хандрите и бросили писать из-за того только, что боитесь при многописании сойти с ума. Но боже мой! Ведь вот я двадцать девятый год занимаюсь литературой, строчу ежедневно, пишу много, но не сошел же с ума. Впрочем, мне даже и не верится, чтобы Вы высказывали Пальмину такие опасения. Разве в шутку».
Посылаю фотографию…-- Лейкин просил от своего имени и от имени жены прислать фотографию с надписью. Фотография не сохранилась.
В посланном мною письме я просил, кроме книги, еще «Кума пожарного».-- См. примечания к письму 606.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 319—320.
Год устанавливается по письму Ал. П. Чехова от 24 февраля 1889 г., на которое Чехов отвечает; Ал. П. Чехов ответил 27 февраля (Письма Ал. Чехова, стр. 224—226).
Г. губернский секретарь! — По прошлой службе в Таганрогской таможне Ал. П. Чехов имел чин губернского секретаря.
…напиши, _ч_т_о_ _и_м_е_н_н_о_ тебе нужно…-- В ответном письме Ал. П. Чехов подробно писал об условиях покупки хутора, которые бы его устроили.
Переплеты для «Сумерек» с «А. Н. Чехов»…-- Ал. П. Чехов сообщил, что на переплете книги Чехова «В сумерках» оттиснуто: Ан. Н. Чехов.
Копия для доверенности _н_е_ _н_у_ж_н_а. — Ал. П. Чехов писал: "…из твоих денег я вычту сумму, потребную на нотариальную копию с доверенности, данной мне тобою на сей предмет. Подлинную сохраняю на «предбудущее».
Клавдия Михайловна — дочь Мих. Е. Чехова.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 119—120.
Год устанавливается по записи Кондратьева на письме Чехова: «Расчетные листы от 31 декабря 1888 № 527 на 57, от 3 марта 1889 № 79 на 67 р.50 к./124.50 отосланы А. А. Майкову 4 марта».
…счет — за шедшие на частных сценах пьесы Чехова.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 321—322.
Год устанавливается по письмам Ал. П. Чехова от 27 и 28 февраля 1889 г. (Письма Ал. Чехова, стр. 226 и 227), на которые отвечает Чехов.
Деньги…-- за пять спектаклей «Иванова» и два спектакля «Медведя» в Александрийском театре.
Насчет хутора.-- См. письма 607 и 609 и примечания к ним.
Пишу рассказы. Скоро один пришлю в «Новое время».-- Рассказ «Княгиня» Чехов послал А. С. Суворину 5 марта. Напечатан в «Новом времени» 26 марта (№ 4696). О втором рассказе, написанном для романа, см. примечания к письму 619.
Летом напишу пьесу…-- Речь идет о «Лешем». См. письмо 613.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 120.
На обороте автографа черновик ответа И. М. Кондратьева с датой: 6 марта 1889 г., на основании которой и устанавливается год.
…шел у Корша 18 раз ~ «Медведь» шел однажды у Корша вместо тургеневского «Вечера в Сорренто»…-- «Медведь» шел в театре Корша вместо тургеневской пьесы 30 ноября 1888 г. И. М. Кондратьев ответил на письмо Чехова: «По тщательной проверке авторской, театральной и агентской книг оказалось, что в театре Корша Ваша пьеса „Медведь“ шла в течение сезона 1888/89 г. только 17 раз, считая в этом числе означенную пьесу, шедшую 30 ноября взамен пьесы „Вечер в Сорренто“. Не значится ли по Вашим сведениям объявленная к постановке пьеса „Медведь“ в спектакле 3 февраля 1889 г., но замененная пьесою „Беда с пылкими сердцами“?» (ГБЛ).
…моя пьеса «Предложение» будет напечатана под псевдонимом «А. П.». — «Предложение. Шутка в одном действии». Впервые отпечатана в литографии Театральной библиотеки Е. Рассохиной, затем в «Новом времени», 1889, № 4732, 3 мая. Подпись: А. П.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 320—321.
Год устанавливается по упоминанию о посылке рассказа «Княгиня».
Пишу еще один рассказ.-- См. примечания к письму 619.
Казав пан — кожух дам, слово его тепло…-- Украинская пословица: «Казав пан — кожух дам, та й слово його тепле».
За словари я пришлю Вам подарок…-- См. примечания к письмам 616 и 653.
…письмо от какого-то родителя…-- Письмо неизвестно.
«Гражданина» я не читал…-- В газете «Гражданин», 1889, № 54, 23 февраля напечатана статья Кольцова «Ум и правда». Кольцов писал, что если всякое литературное произведение рассматривать с точки зрения двух качеств — ума и правды, то две пьесы, «Татьяну Репину» Суворина и «Иванова» Чехова, следует отнести к разряду «умных». Но «„Татьяна Репина“, возбудив самые разнородные отзывы печати, не произвела, однако, того шума, как „Иванов“ г. Чехова <…> Прежде всего, она менее умна и еще менее правдива, чем вторая; затем, г. Суворин как писатель и драматург не подает уже никаких надежд в будущем, тогда как от г. Чехова ждут многого, ждут „новых горизонтов и новых откровений“». Мнение большинства писавших о спектакле Александрийского театра, что содержание «Иванова» целиком «выхвачено из жизни» и в пьесе выведен новый тип современного интеллигента, «частица которого живет в каждом», представлялось Кольцову неверным: «Ни прекрасный язык пьесы, ни отделанные места, полные искреннего таланта, ни, наконец, печать ума, свежего, смелого, молодого, лежащая на этом произведении и спасшая его от полного фиаско, — не могут заглушить <…> фальши, не могут дать зрителю главного наслаждения — наслаждения правдой. Ее нет в пьесе». Автор статьи считал, что самый тип Иванова фальшив: «Это нагромождение отдельных свойственных современному человеку черт, без чувства меры, без руководящей идеи, поспешное, скомканное, слишком выпуклое — и потому неправдивое». Слова же Лебедева: «Не задачу вы решаете, а психопатией занимаетесь», — по мнению Кольцова, единственно правдивые, — следовало поставить эпиграфом к пьесе, и «тогда всё сведется не к очерку из действительной жизни, а к картинке нравов из захолустья психопатов».
Не верьте Лейкину.-- См. письмо 608 и примечания к нему.
Купил я ~ Достоевского и теперь читаю.-- Сочинения Ф. М. Достоевского в 12 томах. СПб., 1889. Хранятся в ДМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 236).
… зачем это отдали французам на посмеяние «Грозу» Островского? ~ Я бы всех этих господ переводчиков сослал в Сибирь за непатриотизм и легкомыслие.-- 27 февраля в «Новом времени» (№ 4669) появилось сообщение о предстоящей в Париже в театре Бомарше премьере «Грозы» А. Н. Островского. Перевод пьесы был сделан французом Метенье и парижским корреспондентом «Нового времени» И. Яковлевым (И. Я. Павловским). Накануне премьеры в «Revue de l’art dramatique» был напечатан подробный анализ пьесы. Автор его, Люсьен Мюльфельд, видел в пьесе лишь вечную историю «женского адюльтера, горя и смерти, которые за нею следуют». О том, как прошла премьера, можно судить из опубликованного в «Новом времени» (1889, № 4672, 2 марта, в отделе «Театр и музыка») интервью сотрудника «Figaro» с дочерью Островского. «Я думаю, — сказала она, — что в России нет ни одной пьесы, которую ставили бы так хорошо, как „Грозу“ <…> Говорят, что перевод очень хорош. Охотно верю, но я сама не могла об этом судить. Он, по-моему, нимало но напоминает Россию, благодаря здешним исполнителям <…> вся пьеса искажена. Актеры превратили в карикатуры типы Кабановой и Кулигииа <…> Словом, я не узнала здесь ничего нашего». Дочь Островского обратила также внимание на то, как дико и нелепо выглядели на сцене так называемые русские «национальные» костюмы. Переводчик «Грозы» И. Яковлев в статье «Мытарства А. Н. Островского в Париже» (в этом же номере «Нового времени») писал о неудачном спектакле, непонимании публикой и актерами смысла пьесы и каждого действующего лица, о недоброжелательстве критики, которая видела в «Грозе» лишь мелодраму, представляющую для французов в лучшем случае только бытовой интерес. О провале «Грозы» писал французский корреспондент газеты «Русские ведомости» К. В. Аркадакский: «Драматические произведения русских писателей, в которых преобладает бытовой характер, несмотря на все свои достоинства, не могут иметь во Франции ни малейшего успеха. Русская жизнь, русские нравы слишком отстали, слишком далеки, странны и непонятны французам и особенно парижанам <…> Они могут увлекаться <…> подслащенными, приспособленными к их вкусам „пьесами из русской жизни“ <…> но раз дело доходит до неподкрашенной русской действительности — они только разводят в недоумении руками и наотрез отказываются не то что понять, а просто уделить ей хоть капельку внимания» («Русские ведомости», 1889, № 63, 5 марта; подпись: Д-ч).
А Потемкин-то 1-го марта не выиграл! — См. в т. 2 примечания к письму 392. Ср. письмо 605.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов и его среда, стр. 179.
Год устанавливается по письму П. А. Гайдебурова от 28 февраля 1889 г., на которое Чехов отвечает; Гайдебуров ответил 9 марта (ГБЛ).
Ваше любезное приглашение ~ мне невозможно воспользоваться им.-- П. А. Гайдебуров писал: «Комитет Литературного фонда поручил мне покорнейше просить Вас принять участие в Литературно-музыкальном вечере, устраиваемом на 6-й неделе поста и к которому приглашаются также Гл. Успенский, Н. Михайловский <…> и Фофанов. В случае Вашего согласия потрудитесь выслать мне по возможности в течение недели пьеску, которую Вы изберете (минут на 15—20), и позвольте рассчитывать, что Вы не откажете Комитету в его просьбе». После отказа Чехова Гайдебуров написал ему: «Если препятствие только в предполагаемом Вами неуменье читать публично, то я позволю себе повторить просьбу Комитета. Из писателей редко кто хорошо читает, да публика и не требует от них этого. Ей интересно видеть и слышать автора, испытать живое общение с ним — и только; со стороны читающего достаточно не утомить слушателей, чтоб они остались вполне им довольны <…> При этом я должен сказать Вам, что Литературные чтения — один из важных доходных источников Фонда и что в них последовательно принимали участие все выдающиеся литературные силы, а так как в настоящее время Вы принадлежите к числу таковых, то было бы желательно, чтобы и Вы не отказывались от этого участия».
Печатается по автографу (ГМТ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 325—326.
Год устанавливается по письму П. А. Сергеенко от 28 февраля 1889 г. (Записки ГБЛ, вып. 8. М., 1941, стр. 59—60), на которое отвечает Чехов; Сергеенко ответил 15 апреля (ГБЛ).
Все врут календари.-- Слова Хлестовой в третьем действии комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума».
Живу я не на Невском, как показано в календаре для писателей…-- В «Календаре для писателей и литераторов на 1889 год» (СПб., 1889) в списке адресов указано: «Чехов Антон Петр., Невский, д. 84».
…рад служить и сегодня же пошлю стихи старику Плещееву…-- Сергеенко просил Чехова пристроить где-нибудь, в «Северном вестнике» или «Новом времени», его стихи. Чехов написал об этом 7 марта 1889 г. А. Н. Плещееву (письмо 617). Стихи П. А. Сергеенко в «Северном вестнике» не появились.
Мой «Иванов» ~ напечатан ~ в «Северн<ом> вестнике»…-- Сергеенко писал: «Привожу некоторые вещи, думаю, небезынтересные для тебя. В провинции, где мне приходилось быть, после Надсона (которого, не ведаю почему, проглатывают теперь) ты самый популярный из новых писателей. Но молодежь на тебя пока не наклевывается. И это понятно. Как ни симпатична наша молодежь, а в деле искусства это совершенно отпетый народ. К нему без „начинки“ и всякой чертовщины лучше и не подходи. С этим мирились все большие таланты, и тебе надо примириться. Публицистика всосалась в кровь нашей молодежи, вероятно, вместе с материнским молоком. Недавно в одном большом обществе был продолжительный разговор по поводу твоей комедии „Иванов“ и слова „жидовка“ в каком-то акте. Спорили лица, видевшие твою пьесу, которая, говорят, „производит впечатление“. Ты очень бы меня разодолжил, буде сие возможно, приславши мне твою пьесу, только для чтения».
Откуда ты взял, что я много пишу?-- Сергеенко писал: «На правах товарищества скажу тебе прямо, что не только публика еще не раскусила тебя вполне, но и ты сам не знаешь твоего таланта, иначе не обращался бы с этим драгоценным даром божиим так расточительно. Не знаю твоей частной жизни, насколько она вынуждает тебя работать так много (это вопрос очень серьезный), а потому молчу о том, о чем ты, вероятно, и сам хорошо знаешь».
Воображаю я эту Ивановку…-- В письме П. А. Сергеенко указан его адрес: Ивановское почтов<ое> отделение (Екатеринославской губ.).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 322.
Год устанавливается по содержанию (ср. письмо 613).
…посылаю ~ тот очень дешевый и бесполезный подарок, который я обещал Вам.-- В автографе к этим словам — примечание А. С. Суворина: «Пародия на мою „Татьяну Репину“». М. П. Чехов в книге: Антон Чехов. Театр, актеры и «Татьяна Репина» (неизданная пьеса Чехова). Пг., 1924 — писал: «Антон Павлович всегда был большим знатоком духовной литературы. Он отлично знал всё священное писание, был начитан в нем еще с раннего детства и искренно увлекался бесхитростными, а иногда, наоборот, и очень витиеватыми красотами, которыми пестреют акафисты <…> У него была своя библиотека из богослужебных книг <…> И вот в один из дней, задумав сделать старику Суворину подарок, он достал с полки служебник, открыл чин венчания и, только „для собственного удовольствия“ и нисколько не предназначая свое произведение для критики и публики, написал одноактную пьесу — продолжение суворинской „Татьяны Репиной“. Я напомню читателю, что суворинская драма кончается смертью Татьяны Репиной и что дальнейшее, т. е. удалось ли ее возлюбленному Собинину жениться на вновь обольщенной им даме Олениной и если удалось, то каково было его душевное состояние, когда он узнал, что брошенная им Татьяна Репина отравилась, — так и осталось невыясненным. После перенесенных в театре сильных душевных движений публика после спектакля уходила домой все-таки далеко не удовлетворенной. Каждому в глубине души хотелось знать, что же было дальше? И вот Антон Чехов и написал такое продолжение. Действие этой его пьесы происходит в церкви. Для того времени это было и ново, и вполне цензурой недопустимо. Идет венчание Собинина и Олениной. Все действующие лица суворинской „Татьяны“ здесь налицо, но они присутствуют здесь только в качестве гостей и в интриге не участвуют; весь центр тяжести именно в венчании, для чего введены следующие новые персонажи: два священника, совершающие венчание, диакон, соборные и архиерейские певчие и церковный сторож. Обряд венчания проведен в пьесе полностью, со чтением евангелия и прочими подробностями. Эту одноактную пьесу Антон Чехов тоже озаглавил „Татьяна Репина“ и послал ее в виде шутки Суворину. Для сцены она не предназначалась, да это было бы и немыслимо, так как никакая цензура в то время ее всё равно не пропустила бы. Написал он ее в один присест, совершенно не придавая ей никакого литературного значения и нисколько не ожидая появления ее в печати» (стр. 60—62). См. письмо 613.
А Стива Облонский забыл про лодки, — Летом 1888 г. А. С. Суворин жил в имении Оболенского в Тульской губернии (Чехов шутя назвал его именем героя романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина»). Там он оставил свои лодки, поручив хозяину переслать их в имение Линтваревых на Луку Чехову.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 2 и «Новое время», 1905, № 10429, 18 марта; полностью — Письма, т. II, стр. 324—325.
Год устанавливается по ответному письму А. Н. Плещеева от 9 марта 1889 г. (Слово, сб. 2, стр. 260—262).
…давно уж не получал от Вас писем.-- Последнее письмо А. Н. Плещеева — от 13 февраля 1889 г.
…Демаков почему-то не шлет мне оттисков. — См. письмо 619 и примечания к нему.
Рассохин засыпал меня письмами. — В архиве Чехова письма Рассохина по поводу «Иванова» не сохранились.
Один уже послал на днях Суворину… — Рассказ «Княгиня».
…другой пишу помаленьку и шлифую.-- См. примечания к письму 619.
Летом буду коптеть над романом.-- См. примечания к письму 621.
...написав автору…-- См. письмо 615.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропусками — «Мир божий», 1905, № 8, стр. 7 и 12; полностью — Письма, т. II, стр. 323—324.
Чехов отвечает на письмо В. А. Тихонова от 6 марта 1889 г. (Записки ГБЛ, вып. 8. М., 1941, стр. 63—64).
Ваша рецензия меня немножко удивила…-- В. А. Тихонов писал Чехову: «В последнем своем письме <письмо 594> Вы пишете, что я едва ли гожусь в критики, потому, дескать, что во мне мало озлобления и много уступчивости. Вы меня мало знаете: я человек злой в достаточной мере и на двух критиков, и не в этом беда. Беда в том, что я ленив в более чем достаточной мере, а критику это не подобает. В „Неделе“ я работать более не буду, и причина этому, во-первых, та, что Гайдебуров безбожно укоротил мою заметку об „Иванове“, а во-вторых — он боится всего, что уже кем-нибудь не было сказано ранее. Ну, а при таких условиях писать скучно. Вырезку из „Недели“ я Вам посылаю, но знайте, что тут многого и именно самого-то горячего не хватает».
Спасибо за ласковое слово и теплое участие.-- В рецензии Тихонов писал, что появление на сцене «Иванова» представляется ему «целым театральным событием». «Отсутствие театральной рутины дало ему <Чехову> возможность шире и свободнее развернуться на сцене, чем это в состоянии сделать наши присяжные драматурги <…> С самого начала действия зритель чувствует себя в недоумении. Он еще не привык ко всему тому, что творится на сцене. Это всё так ново, так необычно. Он еще не может хорошенько разобраться: да можно ли так? да хорошо ли это? Но действие растет, драма развивается, и правда, простая правда, властно захватывает оживившегося, образовавшегося зрителя. Теперь уже для него ясно, что не только „так можно“, но что так и должно; что всё это не только хорошо, но и талантливо».
…Соловцов ушел — в театр Абрамовой.
Дай бог, чтоб комедия ~ удалась Вам…-- Тихонов сообщал, что летом собирается работать над большой комедией, замысел которой вынашивается уже три года.
…вопреки Вагнеру…-- «…Открыл я еще одного поклонника Вашего таланта! — писал Тихонов. — Да ведь какого поклонника-то! Такого мне еще и встречать не приходилось: он считает Ваш талант выше всех русских писателей, как настоящих, так и прошедших (без исключения). И поклонник этот — профессор H. П. Вагнер. Я недавно с ним про Вас говорил <…> Он к Вам применил слова Тургенева о Л. Толстом: помните — „Л. Толстой слон между нами…“ и т. д.». Сам Вагнер в эти же дни писал А. С. Суворину: «Чехов, по-моему, такой талант, какого у нас на Руси еще не было, талант самородный, не деланный. Столько в нем силы наблюдательности, чувства и мысли, что иной раз прочтешь его вещь и выскочишь, как очумелый. Такая правда и глубина!! Мне кажется, что в Чехове современный реализм сказал свое последнее слово, и как-то дико и странно… что к силе таланта прикидывают вершковую мерку. Говорят: „Какой же он талант — он пишет маленькие вещицы“. Да господи, ведь эти вещицы те же бриллианты!» («Вопросы литературы», 1960, № 1). Критик Л. Е. Оболенский в воспоминаниях писал, что талант Чехова был замечен Вагнером очень рано: «Н. П. Вагнер в частном разговоре со мною <в 1886 г.> советовал мне обратить внимание на „замечательные“ очерки Чехова. — Это — талант незаурядный! О нем стоит поговорить!» («Исторический вестник», 1902, т. 87, февраль, стр. 495).
Собираюсь писать что-то вроде романа... — См. примечания к письму 621.
Поклонитесь Вашему брату! — А. А. Тихонову (Луговому).
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 328—329.
Год устанавливается по письму А. М. Евреиновой от 9 марта 1889 г. (ГБЛ), на которое Чехов отвечает (дата на письме проставлена рукой Чехова: 89, III, 9).
Гонорар получил…-- А. М. Евреинова сообщила, что гонорар за пьесу «Иванов» выслан.
Вчера я кончил и переписал начисто рассказ, но для своего романа…-- Евреинова писала: «Алексей Николаевич <Плещеев> порадовал меня известием, что скоро получим от Вас рассказ <…> С нетерпением ожидаю рассказа, будьте добрый, черкните, готовите ли Вы его в эту книжку или следующую?» См. также примечания к письму 621.
У меня есть сюжет, для небольшого рассказа.-- Вероятно, речь идет о «Скучной истории», над которой Чехов работал летом и которая осенью была отдана в «Северный вестник».
Сбросьте Вы с себя цензуру…-- Некоторые журналы были освобождены от предварительной цензуры.
…я еще ни разу не видел своей богатой невесты. — См. примечания к письму 592.
«Полюби не меня, а идею» — название стихотворения студента В. Г. Дехтерева: «Люби не меня — но идею!», приведенного в романе И. С. Тургенева «Новь» (гл. XVII):
С нетерпением жду оттисков «Иванова». Не послать ли мне к г. Демакову секундантов? — А. М. Евреинова писала, что оттиски не готовы. Демаков — заведующий типографией, где печатался «Северный вестник».
…рассказ Гиляровского о том, как плоты идут.-- В «Северном вестнике» рассказ не появился. Впервые был напечатан в «Русских ведомостях», 1892, № 98, под названием «Плотовщики» («На плотах»).
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 329—330.
Год устанавливается по письмам И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 20-х чисел февраля и 9 марта 1889 г., на которые отвечает Чехов; Леонтьев (Щеглов) ответил 15 марта 1889 г. (ГБЛ).
…я не болен, не уехал и не думаю жениться на миллионах…-- Не получив ответа на свое письмо от 26 февраля, Щеглов 9 марта написал: «Теряюсь в догадках, что с Вами делается, дорогой Антуан? Я Вам послал целых два нервозных письма — и ни звука! Думаю одно из трех: или Вы уехали в Америку, или больны, или, как сообщает писатель Леман, — женитесь на 6 миллионах…»
Пастухов сапожник, а не редактор… — 9 марта Щеглов написал Чехову, что получил от редактора «Гусляра» В. Н. Пастухова письмо, в котором тот, по совету Чехова, просил у Щеглова повесть для своего журнала (причем просил выслать ее как можно скорее). Щеглов послал повесть «Петух и Фамочка», но она была ему возвращена. Пастухов мотивировал свой отказ тем, что в журнале не могут печататься одновременно большой роман другого автора и присланная Щегловым повесть. Кроме того, по своей фабуле и некоторым сценам повесть Щеглова не подходит для журнала, предназначенного для семейного чтения. Возмущенный тоном и формой отказа, Щеглов написал об этом Чехову и переслал ему письмо Пастухова.
…ругают меня при всяком удобном и неудобном случае.-- После постановки «Иванова» в театре Корша в 1887 г. в «Московском листке» (1887, № 325, 22 ноября) появилась рецензия П. Кичеева, в которой пьеса была названа «безнравственной» и «нагло-цинической».
Что ~ сказать насчет «Предложения»? — Щеглов просил у Чехова официального разрешения поставить в Столичном артистическом кружке «Предложение».
…В. П. Давыдов хотел сыграть его на Александринке…-- Щеглов ответил 15 марта, что Давыдов «ничего не имеет против того, чтобы пьеса шла в Столич<ном> ар<тистическом> кружке, вследствие чего готовые роли уже розданы по принадлежности».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 326—328.
Год устанавливается по упоминанию о рассказе «Княгиня».
…профессор-хирург…-- Кого Чехов имеет в виду, неизвестно.
…Ваша карточка…-- См. письмо 613.
Я пишу роман!! ~ пишу его в форме отдельных законченных рассказов ~ он будет настоящий роман, целое тело… — Первое указание на своеобразную композицию романа. Очевидно, роман, задуманный еще в 1887 г. как «архитектурное целое», «дворец», в процессе работы претерпел изменения. Как видно из переписки Лазарева (Грузинского) и Ежова, в 1887 г. А. Д. Курепин предложил Чехову и некоторым другим молодым литераторам писать коллективный роман — «так, чтобы каждая глава представляла некоторый интерес и в отдельности» (ЦГАЛИ). За образец предполагалось взять форму романа Лесажа «Хромой бес».
В «Русском вестнике», 1889, № 1 была напечатана повесть Д. Григоровича «Не по хорошу мил, — по милу хорош», которая, по словам Плещеева, была скорее не повестью, а группой рассказов о том, какие бывают «любви». Оттиск этой повести Григорович подарил 20 января Чехову. По форме (повествование ведется от лица рассказчика, который вспоминает слышанные от своих друзей истории) эта повесть напоминает будущую трилогию Чехова: «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви» и тоже могла натолкнуть Чехова на мысль избрать для своего романа подобную форму.
Суворин позднее писал: «Одним он мучился — ему не давался роман, а он мечтал о нем и много раз за него принимался. Широкая рама как будто ему не давалась, и он бросал начатые главы. Одно время он всё хотел взять форму „Мертвых душ“, то есть поставить своего героя в положение Чичикова, который разъезжает по России и знакомится с ее представителями. Несколько раз он развивал предо мною широкую тему романа с полуфантастическим героем, который живет целый век и участвует во всех событиях XIX столетия» («Новое время», 1904, № 10179, 4 июля).
27 октября 1888 г. Чехов писал Суворину (письмо 515) о том, что в голове у него «томятся сюжеты» для двух романов, замысел одного из которых настолько давний, что некоторые действующие лица «уже устарели, не успев быть написаны». Однако, скорее всего, по-настоящему Чехов работал только над одним романом. Тот роман, отдельные куски которого он пересказал Лазареву (Грузинскому) и Щеглову (см. письма 357 и 372 в т. 2 и примечания к ним), а три написанных главы давал читать Плещееву, — это, вероятно, были «Рассказы из жизни моих друзей», в которые откристаллизовался старый замысел 1887 г.
«Одновременно с этим <с „Лешим“> он писал какой-то большой роман, о котором часто мечтал вслух и любил говорить, — вспоминал М. П. Чехов, — но роман этот так и не увидел света и не был найден в его бумагах; вероятно, требовательный к себе, он остался им недоволен и уничтожил его или воспользовался им для рассказа. Писал он его несколько лет» (Письма, изд. 2-е, т. II, стр. VI).
Рукописи романа не существует; неоднократно вставал вопрос, сохранились ли где-нибудь — и в какой форме — следы работы над романом. Возможно, что какие-то сюжетные линии, образы, быть может, даже отдельные готовые, написанные страницы органически влились в известные рассказы и повести, и, как правильно заметил В. Я. Лакшин, «фрагменты несостоявшегося романа мы, вполне возможно, читаем ныне в виде отдельных новелл, не подозревая об их „романическом“ происхождении» (см. В. Лакшин. Толстой и Чехов. М., 1975, стр. 321).
На полях книги А. Измайлова «Чехов» (М., 1916), которую автор прислал М. П. Чеховой специально для замечаний, против строк о том, что в 1889 г. Чехов (как видно из его переписки) работал над романом, Мария Павловна написала: «Этот роман впоследствии вылился в небольшие рассказы» (ИРЛИ). Сам Измайлов высказал предположение, что готовые части романа Чехов «раздробил и округлил в отдельные повести» и что ближайшая к 1889 г. большая повесть «Дуэль» была «если не всецелым, то одним из наиболее явных осуществлений мысли о романе» (стр. 206). М. П. Чехова отвергла это предположение, сделав на полях следующую запись: «Это неверно. „Дуэль“ задумана отдельно от романа, о котором идет речь» (ИРЛИ).
Позднее в ряде работ о Чехове высказывалась мысль о том, что замысел «Рассказов из жизни моих друзей» через несколько лет «возродился» в трилогии «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви» (см., например, Юр. Соболев. Чехов. М., 1934, стр. 109, и М. Семанова. Чехов в школе. М., 1954, стр. 181).
Затем появилась другая концепция: Чехов задумал и писал не один, а два романа; один — начатый еще в 1887 г. роман «Рассказы из жизни моих друзей», «обломки» которого позднее обнаруживаются в цикле рассказов (см. выше); замысел второго возник в 1888 г. О нем Чехов писал Плещееву 9 февраля 1888 г. Роман этот впоследствии вылился в «Дуэль» (см. С. Е. Шаталов и В. С. Петрушков. Чехов и Лермонтов (о ненаписанном романе Чехова). — «Ученые записки Таджикского университета», т. XIX, серия филолог, наук, вып. 3, 1959, стр. 61—89).
Оба эти предположения, по сути дела, никак не аргументированы. Второе из них к тому же содержит ряд хронологических неувязок.
В архиве Чехова сохранилось два отрывка незаконченных, недатированных и не известных в окончательном виде или хотя бы в другой редакции произведений: «У Зелениных» (перед заглавием стоит римская цифра I) и «Письмо» (перед заглавием — цифра III, зачеркнутая чьей-то рукой). В ПССП (т. IX, стр. 687 и 702) они датируются следующим образом: «У Зелениных» — серединой 90-х годов, «Письмо» — 1902—1903. (В Летописи «Письмо» предположительно датируется концом 90-х годов.) Д. Медриш в статье «Страницы ненаписанного романа» («Русская литература», 1965, № 2, стр. 172—179) предлагает другую датировку этих отрывков (конец 80-х — начало 90-х годов) и считает, что вместе с напечатанным рассказом «После театра» они составляют как раз те три главы романа «Из жизни моих друзей», которые читал Плещеев. См. также т. VII Сочинений.
…объявление из «Русских ведомостей».-- Из № 68 от 10 марта 1889 г.
…цитата из какой-то газеты ~ 2—3 рубля в месяц.-- Заметка «Среди газет и журналов» в «Новом времени» (1889, № 4673, 3 марта) по поводу статьи в «Русском вестнике», касающейся вопроса о домашней прислуге в Германии.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: с пропуском — Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 346—347; полностью — Новые письма, стр. 27—28.
Год устанавливается по письму И. Л. Щеглова от 15 марта 1889 г., на которое отвечает Чехов; Щеглов ответил 19 марта (ГБЛ).
…никаких заявлений от Базарова я не получал, и о желании его иметь моего «Болванова» я ничего не знаю.-- Щеглов писал: «Что Вы не ответите ничего, Антуан, по поводу запроса Базарова о покупке 100 оттисков нового „Иванова“? Он всё меня спрашивает — а я не знаю, что ответить… потому что Вы не отвечаете на вопросы». 19 марта Щеглов послал адресованное ему письмо, на бланке Театральной библиотеки В. А. Базарова, такого содержания: «Многоуважаемый Иван Леонтьевич, Владимир Алексеевич <Базаров> просит напомнить Вам обещание Ваше получить от г. Чехова несколько экземпляров драмы его „Иванов“, на которую является усиленный спрос. Будьте так добры и напишите Чехову о высылке их, а также не даст ли он Базарову право отпечатать его же „Медведя“. Ждем ответа».
Откройте в Петербурге «Театр И. Щеглова».-- Ср. следующее письмо.
Меня злят сплетни…-- См. письмо 620 и примечания к нему.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Новые письма, стр. 29—32.
Датируется по письму И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 19 марта 1889 г., на которое отвечает Чехов; Леонтьев (Щеглов) ответил 24 марта (ГБЛ).
…театр затеваете.-- В письме от 16 марта 1889 г. Чехов советовал открыть в Петербурге «Театр Щеглова» — по образцу московского театра Корша. Щеглов ответил на это: «Ваш намек о театре Ив. Щеглова попал как нельзя более в цель; только дело идет тут — дело, между нами, пока очень секретное — не о театре Ив. Щеглова, а о театре Алексея Суворина. Почему бы, в самом деле, предприимчивому А. С. не завести свой театр, раз он имеет свою типографию, свою газету, свои магазины и т. д.? Недели две тому назад у меня с А. С. был серьезный и пламенный разговор по этому поводу, и он, как нельзя более, разделяет мою мысль о своевременности основания в С<анкт>-П<етербурге> своего рода „Théâtre libre“, à la Антуан. Почва для этого есть чудесная, а именно „Столичный артистический кружок“». Щеглов просил Чехова написать со своей стороны Суворину «об этой идее».
На повестке Костромитинова…-- Щеглов прислал повестку-приглашение на репетицию в Столичном артистическом кружке его «Дачного мужа» и водевиля Чехова «Предложение», которая должна была состояться 20 марта. Повестка подписана директором Н. И. Костромитиновым.
…к Суворину я Вам не советую обращаться.-- Отвечая на это письмо, Щеглов писал: «Не о деньгах я Вас просил написать Суворину (об этом я бы никогда и не заикнулся Вам!), а вообще укрепить его в понравившейся ему мысли театра-либра. В едину из суббот у меня с ним был основательный разговор по этому поводу, результатом коего были его слова: „Если Вы только начнете это дело — всё, что я могу, моя газета к Вашим услугам“… На этом обещании зиждется всё здание театра-либра. Вы, конечно, понимаете, что два бесплатных объявления раз в неделю <…> о спектаклях <…> и десять строк отчета крупным шрифтом о идущих новинках — своего рода капитал, при той распространенности, которой пользуется „Новое время“ <…> Одно имя А. С. в составе дирекции окрылит кружок более, чем всевозможные акции и облигации. Прежде всего, надо заручиться нравственным и печатным содействием».
Познакомьтесь с порядками «Xарьковского товарищества»…-- 6 марта в «Русских ведомостях» (№ 64) появилась заметка Н. Д. «Товарищества актеров» об идее артистической ассоциации, которая должна была бы коренным образом изменить тяжелое материальное положение провинциальных актеров и поднять культуру театра в провинции. В качестве примера рассказывалось о «Харьковском товариществе драматических актеров». Драматический театр в Харькове до организации Товарищества был в самом жалком состоянии: «…торопливая постановка пьес по нескольку в неделю, отсутствие ансамбля в исполнении и развращение эстетического настроения публики бездарными кричащими представлениями <…> Так шло дело <…> пока наконец не нашлись люди, уразумевшие причины неуспеха театра. Некто г. Бородай собрал товарищество <…> Три года работало это товарищество и подняло наконец театр до такой высоты, до какой он еще не доходил не только в Харькове, но и вообще в провинции».
Мысль о создании театра «на условиях товарищества» Чехов ввел в «Скучную историю» (гл. 2), которую он писал в это время.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 348—350.
Год устанавливается по письму Н. А. Лейкина от 24 марта 1889 г., на которое отвечает Чехов; Лейкин ответил 3 апреля (ГБЛ).
…Ваше поручение…-- Лейкин просил Чехова получить деньги с книжного магазина Салаевых и квитанции на переправленные через их петербургское отделение его новые книги и сборник «Пестрые рассказы».
…пьесы даются даже в посту.-- Харьковское товарищество драматических актеров ставило пьесы Чехова «Иванов» и «Медведь». Исполнитель роли Иванова артист Е. Я. Неделин писал Чехову 18 февраля 1889 г.: «Пьеса была поставлена 30-го января и, как Вы знаете, имела успех, — 12-го ее повторили еще с большим успехом <…> Я лично от души благодарю Вас за Иванова, — я его серьезно люблю. Такое же спасибо примите и за Медведя, которого я играл уже 5 раз, а 6-ой раз играю в прощальный спектакль 19-го февраля. — „Медведь“ имел очень большой успех и служил большей приманкой для публики, чем капитальная пьеса спектакля; здесь все положительно восторгаются этой пьеской, и приемам нет конца — спасибо!» (ГБЛ). «Иванов» шел в первой редакции. См. «Несохранившиеся и ненайденные письма», № 346. По сообщению «Харьковских губернских ведомостей», во время поста, в 20-х числах февраля снова шел «Иванов», а 12 марта в Харьковском драматическом театре состоялся литературный вечер, на котором была поставлена пьеса «Медведь».
На север в этом году я не поеду… — Лейкин предлагал Чехову поехать вместе на Белое море или Ладожское и Онежское озера.
Пнензы — деньги (польское — pieniadze).
…dahin, wo Citronen bluhen…-- Из «Песни Миньоны» Гёте.
Избран в действительные члены Общества любителей словесности, — 20 марта 1889 г. Чехову было послано извещение об избрании его 16 марта действительным членом Общества любителей российской словесности (ЦГАЛИ).
Сегодня читал, что питерцы почему-то выбрали меня в комитет Общества драматических писателей.-- На годичном собрании членов Общества русских драматических писателей в Петербурге 25 марта Чехов был единогласно избран членом комитета («Петербургская газета», 1889, № 83, 26 марта).
…мартовскую книжку «Русского богатства»…-- В мартовской книжке «Русского богатства» (1889) была напечатана статья Л. Е. Оболенского «Обо всем. (Критические заметки). „Иванов“, драма Чехова» за подписью: Созерцатель.
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 350—351, где опубликовано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано с пропуском: «Известия литературно-художественного кружка», 1914, вып. 6, июнь, стр. 36.
Год устанавливается по сообщению о болезни Н. П. Чехова.
Печатается по тексту: «Известия Литературно-художественного кружка», 1914, вып. 6, июнь, стр. 37, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно.
Датируется по связи с предыдущим письмом.
Печатается по автографу (ГБЛ), Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 331—332.
Год устанавливается по упоминанию о болезни Н. П. Чехова.
Поздравляю ~ с праздником — пасхой.
Художник всё еще упрямствует…-- Речь идет о болезни Н. П. Чехова. См. письма 625 и 626.
Печатается по автографу (ГПБ). Впервые опубликовано: Чехов и его среда, стр. 180.
Год устанавливается по письму П. Н. Исакова от 5 апреля 1889 г. (ГБЛ), на которое отвечает Чехов.
Очень рад служить и быть полезным Обществу…-- П. Н. Исаков писал от имени Русского литературного общества: «Не собираетесь ли Вы как-нибудь на Святой или Фоминой в Петербург? В конце Фоминой, вероятно, в субботу, Общество устраивает большой литературный вечер, в котором участвуют все наши выдающиеся силы; цель тут двоякая — приобрести средства, в которых Общество нуждается, и публике доставить литературное удовольствие».
…у меня есть больные, которых мне нельзя оставить…-- Кроме брата Николая Павловича, Чехов лечил еще сына П. М. Свободина Мишу (см. «Несохранившиеся и ненайденные письма», №№ 357, 358, 360).
…рассказа для «Северных цветов»…-- П. И. Исаков напоминал Чехову о его обещании «дать какую-нибудь небольшую вещицу» для альманаха «Северные цветы». Издание это не состоялось.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, № 1, стр. 201.
Год устанавливается по упоминанию о болезни Н. П. Чехова.
Посылаю Вам Марка Аврелия…-- «Размышления императора Марка Аврелия Антонина о том, что важно для самого себя». Пер. Л. Урусова. Тула, 1882. На книге имеются пометки и подчеркивания (см. Чехов и его среда, стр. 319—322).
…у меня — больной…-- Н. П. Чехов.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28,11 июля, стр. 2; 1905, № 7, 13 февраля, стр. 3; № 9, 27 февраля, стр. 2; «Новое время», 1905, № 10429, 18 марта; полностью — Письма, т. II, стр. 332—335.
Год устанавливается по ответному письму А. Н. Плещеева от 22 мая 1889 г. (Слово, сб. 2, стр. 262—266).
Всё ждал, что Вы приедете в Москву, — об этом писал мне Свободин…-- Свободин писал об этом Чехову 26 марта 1889 г. (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 191—193).
Роман значительно подвинулся вперед и сел на мель в ожидании прилива.-- О работе Чехова над романом см. примечания к письму 621.
В понедельник общее собрание драматических писателей. Хотят меня избрать в Комитет.-- См. письмо 633 и примечания к нему.
…вдове Юрьева…-- С. А. Юрьев умер 26 декабря 1888 г. Только на годичном собрании Общества, 20 января 1890 г., было постановлено выдавать вдове его ежегодную пенсию в размере 600 рублей.
Фельетон Буренина местами смешон, но в общем мелочен.-- В «Новом времени» (1889, № 4708, 7 апреля) был напечатан фельетон В. Буренина «Критические очерки», в котором он нападал на журнал «Северный вестник». Называя «Северный вестник» дамским органом, «Меланхолической мандолиной», он писал: «Каждый постоянный сотрудник по прошествии некоторого времени приобретает сперва среднего рода сущность, т. е. становится умственным кастратом, а потом переходит уже в настоящую дамскую сущность: делается пожилою и нервическою психопаткой». Такую «эволюцию» Буренин усматривал в творчестве Михайловского, Стасова, Надсона.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Лейкин, стр. 372—373.
Год устанавливается по письму Н. А. Лейкина от 3 апреля 1889 г., на которое отвечает Чехов; Лейкин ответил 13 апреля (ГБЛ).
250 рублёв я получил… — Н. А. Лейкин сообщил Чехову, что ему послано 250 рублей за «Пестрые рассказы».
Будьте добры распорядиться ~ 5 экземпляров «Пестрых рассказов»…-- 13 апреля 1889 г. Лейкин ответил: «5 книжек „Пестрых рассказов“ будут завтра же посланы в Ростов-на-Дону Романовичу».
Мой художник... — Н. П. Чехов.
Билибин писал мне, что он читал где-то, будто я еду в Киев ставить своего «Иванова».-- 31 марта В. В. Билибин писал Чехову: «Читал, что Вы ставите „Иванова“ в Киеве. Поздравляю. Выкиньте начало 3 акта» (ГБЛ). См. примечания к письму 642.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 337—338.
Год устанавливается по письму Ал. П. Чехова от 9 апреля 1889 г., на которое отвечает Чехов; Ал. П. Чехов ответил 26 апреля (Письма Ал. Чехова, стр. 229—231).
Косой — Н. П. Чехов.
Ты написал пьесу? — Ал. П. Чехов сообщил: «Написал я драму и сижу теперь над ее отделкой. Чем больше вдумываюсь, тем она мне становится противнее. Из осторожности не читал ее пока никому, поэтому единственным судьею — мое же собственное мнение. Если и ты с такими же муками писал „Иванова“, то я тебе не завидую».
…напишу ему о твоей пьесе…-- См. письмо 633.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано в кн.: Письма русских писателей к А. С. Суворину. Л., 1927, стр. 185—186.
Год устанавливается по упоминанию о болезни Н. П. Чехова.
Художник — Н. П. Чехов.
О Марк Аврелий Антонин! О Епиктет! Я знаю, что это не несчастье, а только мое мнение ~ но ведь я больше Потемкин, чем философ…-- Чехов перефразирует философские сентенции стоиков Марка Аврелия и Епиктета.
Вчера было заседание ~ пересилил Майков.-- Заседание Общества русских драматических писателей и оперных композиторов состоялось 10 апреля. В газетном отчете было сказано: «Баллотировка председателя Общества отличалась запутанностью. Наибольшее число голосов в Москве получили П. Д. Боборыкин (41 гол.) и А. А. Майков (23 гол.). Но последний имел за себя еще 36 петербургских голосов и потому признан был избранным». На этом же заседании членом Комитета был избран Чехов (61 голос. — «Новое время», 1889, № 4712, 13 апреля).
…одна знакомая барыня…-- О ком идет речь, не выяснено.
У меня есть брат Александр ~ Он написал пьесу.-- См. письмо 632 и примечания к нему.
Немирович-Данченко говорил, что пошлет Вам отчет о заседании, — Вл. И. Немирович-Данченко был избран членом комитета Общества на том же заседании.
В «Новостях дня» о «Журавле в небе», новой пьесе Щеглова, было напечатано.-- 8 апреля 1889 г. в «Новостях дня» (№ 2069) было напечатано сообщение о том, что Щеглов написал новую пьесу «Журавль в небе», которую поставит Петербургский артистический кружок, а главную роль исполнит сам автор. Возможно, это была придуманная Чеховым шутка, сказанная кому-то и попавшая в печать. Никаких сведений об этой пьесе нет (см. письмо 636).
…читал ~ о своем «Предложении». — Извещение в отделе «Театр и музыка» об открытии 12 апреля весеннего сезона в Столичном артистическом кружке («Новое время», 1889, № 4709, 8 апреля). Спектакль должен был состоять из комедии-шутки Ив. Щеглова «Дачный муж» и новой одноактной пьесы А. П. Чехова «Предложение».
…другу Ашинова…-- См. примечания к письму 599.
…венелевые «Рассказы»? — «Рассказы» Чехова, напечатанные на веленевой бумаге.
На днях я лечил Верочку Малышеву. За лечение возьму у Вульфа…-- Верочка Мамышева — приемная дочь В. С. Мамышева, женатого на сестре А. И. Сувориной. Тверской помещик Вульф был в то время ее женихом.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Собр. писем под ред. Брендера, стр. 80—81, без последней фразы, с датой — 1888; полностью -- Письма, т. II, стр. 338—340.
Год устанавливается по письму И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 7 апреля 1889 г., на которое отвечает Чехов; Леонтьев (Щеглов) ответил 18 апреля (ГБЛ).
…долбите во всех газетах ежедневно про мое «Предложение».-- Имеются в виду объявление в «Новом времени» о спектаклях Столичного артистического кружка и заметка о театральных новинках, о которых Щеглов писал Чехову 24 марта.
…мое «Предложение» на казенной сцене уж не пойдет.-- См. письмо 620 и примечания к нему.
Билибин писал мне, что Вы часто видаетесь с ним.-- Билибин писал 31 марта: «Щеглов был у меня в четверг. Я читал ему своего „Добродетельного чёрта“, он мне — свой водевиль, и мы оба остались вполне довольны собой и друг другом» (ГБЛ) и 3 апреля: «Виделись во второй раз со Щегловым, у Лейкина. Он, т. е. Щеглов, пришелся мне по душе» (там же).
…пари на бутылку шампанского ~ первый русский водевилист.-- Отвечая Чехову, Щеглов писал: «„Билибинскую“ бутылку шампанского Вы выиграли. Его новый водевиль „Добродетельный чёрт“ преостроумнейшая вещь, но, поразмыслив, должен признаться — вещь с большею пользою могущая упокоиться в фельетонной раме…».
…цитварных ребят…-- Билибин под псевдонимом В. Холостов напечатал водевиль «Цитварный ребенок» (СПб., 1889).
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 362—363, где опубликовано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 341—342.
Год устанавливается по упоминанию о болезни Н. П. Чехова.
…этим летом он не приедет на Луку.-- А. Н. Плещеев гостил у Чехова на Луке в 1888 г.
Ведь редактор! — В. А. Манассеин был основателем и редактором еженедельной газеты «Врач».
Недавно я был в Харькове…-- Чехов был в Харькове 12—15 марта 1889 г., смотрел продававшийся неподалеку от города хутор.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 340—341.
Год устанавливается по упоминанию о болезни Н. П. Чехова.
Я избран в комитет Общества драматических писателей.-- См. письмо 633 и примечания к нему.
Посылаю Вам маленькую глупость…-- Фельетон «Вынужденное заявление», в котором Чехов высмеял деятельность Общества драматических писателей («Новое время», 1889, № 4721, 22 апреля. Напечатано без подписи). См. также примечания к письму 647.
Получил я вчера от Алексея Алексеевича из Курска «бюллетень весны»… — Письмо А. А. Суворина от 14 апреля 1889 г. (ГБЛ).
…вроде «Натана Мудрого».-- Философская драма в стихах Лессинга.
…Медведева не появляется в III акте. — H. M. Медведева исполняла в «Татьяне Репиной» А. С. Суворина в Малом театре роль Раисы.
…убийства Бунаковым девицы Шаршаеиной.-- В петербургских газетах в течение нескольких месяцев появлялись заметки о судебном деле уфимского помещика Бунакова, убившего свидетельницу совершенного им преступления Шаршавину.
Щеглов мне не пишет. Очевидно, сердится за «Журавля в небе». — См. примечания к письму 633. Щеглов в письме к Чехову от 18 апреля извинялся за задержку ответа.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Собр. писем, под ред. Брендера, стр. 137.
Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: Москва, 19 апреля 1889 г.
…в субботу на этой неделе он и я уезжаем…-- Чехов выехал с братом Николаем Павловичем в Сумы, усадьбу Линтваревых, в воскресенье, 23 апреля.
Печатается по тексту: «Известия литературно-художественного кружка», 1914, вып. 6, июнь, стр. 39, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно.
В ПССП, т. XIV, стр. 563, датировано по почтовому штемпелю на открытке (помечен на копии из архива М. П. Чеховой).
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов и его среда, стр. 163—164.
Год устанавливается по ответному письму К. С. Баранцевича от 23 апреля 1889 г. (ГБЛ).
Если не приедете, то поступите так _г_н_у_с_н_о…-- К. С. Баранцевич благодарил в ответном письме за приглашение и сетовал на то, что вынужден отказаться от поездки: «Эх, дорогой Антон Павлович! Хороша Лука, хороши на ней тихие летние вечера и за холмами зарево заката, еще лучше люди, которые там живут, да я-то ни для чего уже не гожусь, и не вправе доставлять себе именины сердца, когда жена моя медленно чахнет, дети „происходят“ треклятую науку и тоже чахнут, в домашних делах неустроение, и все скверно, и со всеми своими присными висишь на ниточке, которая вот-вот да и оборвется!.. Простите, дорогой, я не могу принести Вам эту жертву, как ни рвется моя душа к простору жизни!»
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 343—344, с пропуском; полностью — ПССП, т. XIV, стр. 348—349.
Год устанавливается по сообщению о выезде с больным братом Николаем Павловичем на Луку.
…водевиль…-- «Предложение» («Новое время», 1889, № 4732, 3 мая; подпись: А. П.).
Ленский на днях едет в Тулу изображать Адашева.-- Гастроли Товарищества артистов императорского Малого театра по провинции начались 14 мая 1889 г. Адашев в «Татьяне Репипой» — одна из исполненных Ленским ролей.
…печатный экземпляр «Татьяны Репиной»…-- А. С. Суворин отпечатал драматический набросок Чехова «Татьяна Репина» в двух экземплярах, один предназначался для него, другой — для Чехова. См. примечания к письму 616.
Сегодня у меня был бывший букинист Свешников. ~ У меня были его воспоминания, которые Вы видели.-- О знакомстве с Чеховым H. И. Свешников позднее вспоминал: «…мне хотелось побывать в Москве, так как К<анаев> писал, что рукопись мою, которую я ему послал из Углича, он отправил к А. П. <Чехову> и потому советовал зайти к нему и справиться, может ли она, по его мнению, быть пригодна или нет <…> На одиннадцатые сутки я пришел в Москву и застал там Чехова, который, несмотря на то, что я был не в одежде, а в лохмотьях, принял меня более чем ласково. Рукопись мою он нашел небесполезною и небезынтересною, но исправить ее и дать ей ход отказался, мотивируя свой отказ тем, что он лично описываемой мною жизни не знает и никогда ее не наблюдал, а потому и не считает себя компетентным в моем описании. Благодаря Чехову, остальную дорогу до Петербурга я прошел без горя» (Н. И. Свешников. Воспоминания пропащего человека. М. — Л. Academia, 1930, стр. 304, 307). Уже осенью, в октябре, Свешников обратился к Суворину с просьбой о помощи: «В мае месяце нынешнего года мне довелось быть в Москве у Антона Павловича Чехова, у которого находились мои записки; Антон Павлович, передавая мне их, посоветовал предложить Вам, обещая при этом свое содействие» (там же, стр. 9). Получив это письмо, Суворин просил редактора «Исторического вестника» С. Н. Шубинского познакомиться с рукописью Свешникова, ссылаясь на мнение Чехова, что воспоминания его представляют интерес (там же, стр. 10). Рукопись Свешникова полностью была опубликована в «Историческом вестнике», 1896, январь — август, под заглавием «Воспоминания пропащего человека».
Печатается по тексту: «Известия литературно-художественного кружка», 1914, вып. 6, июнь, стр. 36—37, где опубликовано по автографу, с пропусками (в наст. изд. восстановлены по копии из архива М. П. Чеховой, ГБЛ). Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано с пропусками: Письма, т. II, стр. 344—345.
Год устанавливается по сообщению о предстоящей поездке в Сумы с больным братом.
…мощи Лины Саломонской…-- Так Чехов и Оболонский прозвали похудевшую после болезни М. П. Чехову (примечание М. П. Чеховой в Письмах, т. II, стр. 344).
Вчера ~ был комитет.-- Заседание комитета Общества русских драматических писателей и оперных композиторов.
…Толстой болен…-- В газетах появилось сообщение о болезни министра внутренних дел Д. А. Толстого.
Печатается по автографу (ТМЧ). Впервые опубликовано: Записки ГБЛ, вып. 1, М., 1938, стр. 36.
Год устанавливается по ответному письму В. Н. Давыдова от 18 мая 1889 г. (ГБЛ).
…уведомьте меня, в какой день и час Вы выедете из Киева в Харьков.-- В. Н. Давыдов с группой московских и петербургских артистов был в мае на гастролях в Одессе, Киеве и городах средней полосы России. Из Киева он прислал Чехову письмо: «Проезжая 21-го апр<еля> через Москву, я напрасно искал Вас и рассчитывал ехать вместе, как мы согласились постом, когда я обедал у Вас. Бог с Вами, надули Вы меня! Проехал я прямо в Одессу. <…> Дела шли прекрасно, публика относилась сочувственно и радушно, и мы заработали в Одессе весьма изрядно. Затем переехали к святым местам в Киев, где нас поджидали с нетерпением <…> Дела тут тоже блестящие! Наш дорогой „Иванов“ производит везде сенсацию и возбуждает самые разнообразные суждения и толки. Прием ему отличный!!! Выезжаем мы из Киева в понедельник 22 мая и направляемся в Курск на 3 спект<акля>, <…> 26-го выезжаем в Харьков <…> Точность часов переездов не знаем хорошо, а потому боюсь Вас сбить с толку и лишиться удовольствия повидаться с Вами хотя бы 10 минут» (ГБЛ).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 346.
Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Почт. вагон 26 апр. 89 г. и Москва, 27 апр. 89 г.
Иванам — И. П. Чехов и А. И. Иваненко.
…тете со чадом…-- Ф. Я. и А. А. Долженко.
Вермишелева — пианистка А. Похлебина.
Послал ли Иван водевиль! — Вероятно, И. П. Чехов должен был отправить Суворину водевиль «Предложение» (см. письмо 640).
Печатается по автографу (ДМЧ). Впервые опубликовано в книге: М. П. Чехова. Из далекого прошлого. М., 1960, стр. 78—79.
Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Почтовый вагон. 28 апр. 1889; Москва, 30 апреля 1889. Открытка написана «в юмористическом стиле, якобы под диктовку матери» (см. в книге М. П. Чеховой).
Красовская — так Чехов в шутку называл кухарку Марьюшку (М. Д. Беленовскую), так как она была очень похожа на артистку театра Ф. А. Корша Е. Ф. Красовскую.
Взять у тети подрамничек…-- Ф. Я. Долженко жила некоторое время с семьей Чеховых в Москве.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 365—366.
Датируется по упоминанию о болезни Н. П. Чехова и поездке М. П. Чехова в Таганрог, откуда он вернулся 16 мая.
…в Париж на выставку… — Всемирная выставка открылась в Париже 5 мая 1889 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 347.
Датируется по ответному письму Ал. П. Чехова от 5 мая 1889 г. (Письма Ал. Чехова, стр. 231—232).
…тщетно ожидаю от тебя писем.-- Ал. П. Чехов ответил: «Напрасно ты упрекаешь меня в нерадении. Я писал тебе (и даже, по моему мнению, дельное) письмо и послал тебе в Москву. Ты не потрудился уведомить меня об отъезде. Узнал я это случайно от Литературной вдовы — Плещеева. Письмо мое тебя уже в Москве не застало. Плещеев же сообщил мне, что ты из Сум вернешься не скоро, а потому я и решил сидеть молча и ждать от тебя вестей. Суворин о твоем отъезде также ничего не говорил, ибо думал, что я и без него знаю». Ал. П. Чехов послал письмо 26 апреля.
…крины райского и земного прозябения…-- Из акафиста Николаю Чудотворцу (см. в т. V Сочинений рассказ «Святою ночью»).
…"Новороссийский телеграф" с 15 апреля по 1 мая ~ соответствующие NoNo «Одесского вестника».-- С 19 по 30 апреля в Одессе гастролировало Товарищество московских драматических артистов (с участием петербургских артистов), ставившее пьесы Чехова «Иванов» и «Медведь». В «Новороссийском телеграфе» за время гастролей московских и петербургских артистов подробных рецензий на «Иванова» не появилось, а о «Медведе» было сказано, что он служит «блестящим подтверждением истины, что для живого, оригинального, искреннего таланта нет избитых и пустяшных тем» (№ 4399, 25 апреля). В «Одесском вестнике» (№ 112, 29 апреля) появилась большая статья С. Сычев-ского «Литературные очерки», посвященная разбору «Иванова» (в связи с опубликованием пьесы в «Северном вестнике»). Автор статьи считал, что «с какой точки зрения ни рассматривать драму г. Чехова, литературной критики она не выдерживает. В сценическом отношении она, может быть, и удовлетворительна, так как в рамки, намеченные автором, талантливый артист может вложить какое угодно содержание». Что касается «литературных достоинств» пьесы, то автор «с сожалением» отметил, что таковыми «Иванов» не обладает. «Очень меня смущает, — писал он дальше, — то обстоятельство, что г. Чехова русская критика уже провозгласила выдающимся писателем. <…> Он всё же не настолько интересный писатель, чтобы быть в состоянии надолго занять читателей». Другой рецензент Дон-Б (В. И. Дашков) в заметке, уже специально посвященной спектаклю московских артистов (30 апреля, № 113), отрицал и какие бы то ни было сценические достоинства пьесы: «Драма Чехова неумна, ходульна и не сценична <…> Самая архитектура пьесы построена в променадном стиле, скучном, наивном и неуклюжем». Публика, по-видимому, оценивала «Иванова» несколько иначе (см. примечания к письмам 642 и 651).
Сумской театр со своими профессорами магии ждет тебя, чтобы совместно с тобою дать представление.-- Шутка, намекающая на инцидент, бывший с Ал. П. Чеховым в его предыдущий приезд на Луку. В нетрезвом виде он принял участие в «опытах», производившихся перед публикой в здании Сумского городского театра.
Пришли-ка мне на прочтение свою пьесу. — 26 апреля Ал. П. Чехов писал: «Что мне делать с моей пьесой? Это — нечто вроде наказания за грехи. Каждый день приходится что-нибудь изменять и подправлять <…> Сдается мне, с одной стороны, что сюжет я взял не по силам, а с другой — не хочется этому верить: стыдно сознаться, что не могу справиться. Бумаги перепортил массу, вариантов написал много и не знаю, на каком остановиться <…> Суворин обижается, что я не даю ему до сих пор прочесть. Не могу я этого сделать до тех пор, пока не закончу. Теперь у меня только варианты, прямо указывающие на нестойкость мысли и не полную обдуманность плана. Если мне удастся справиться с больными местами, я непременно пришлю тебе один экземпляр рукописи» (Письма Ал. Чехова, стр. 230). 5 мая 1889 г., отвечая Чехову, он писал: «…постараюсь приехать к тебе в первых числах июня недели на две. Может быть, привезу и пьесу. Работая над ней, я ее возненавидел; хочу забыть и вечно думаю о ней. Нет от нее покоя ни днем, ни ночью. Нервы напряжены». О судьбе этой пьесы Ал. П. Чехова ничего неизвестно. Вероятно, она не была окончена.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 348—350.
Датируется по связи со следующим письмом.
…к рыбалкам… — укр., обл. рыболов, рыбак, рыбачка.
Стива не прислал лодок…-- См. письмо 616 и примечания к нему.
Живописец — Н. П. Чехов.
Вычеркиваю Гончарова из списка моих полубогов.-- В своей «Литературной табели о рангах», напечатанной в «Осколках», 1886, № 19, Чехов поставил Гончарова в одном ряду с Л. Н. Толстым. Об изменившемся отношении Чехова к Гончарову вспоминал С. Я. Елпатьевский, с которым Чехов встречался в Ялте в конце 90-х — начале 900-х годов: «…несколько раз он старался убедить меня, что Гончаров — устарелый и скучный писатель, и никак не мог понять, почему я, перечитавши Гончарова незадолго до нашего разговора, продолжаю находить его интересным и талантливым» («А. П. Чехов в воспоминаниях современников». М., 1960, стр. 574).
Если б Михаил Алексеевич прислал полсотни…-- М. А. Суворин заведовал железнодорожной книжной торговлей А. С. Суворина.
…не забывайте меня в своих святых молитвах.-- Перефразировка цитаты из монолога Гамлета в трагедии Шекспира.
Акакий Тарантулов — вымышленный автор сценки, которую Чехов ввел в свой фельетон «Вынужденное заявление… Скоропостижная конская смерть, или Великодушие русского народа». См. примечания к письму 636.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 350—354.
Год устанавливается по упоминанию о смерти M. E. Салтыкова-Щедрина (28 апреля 1889 г.).
…рецептура Эльпе… — Л. К. Попов (Эльпе) помещал в «Новом времени», помимо статей по научным вопросам, заметки: «Обиходная рецептура» (без подписи).
…водевиль — «Трагик поневоле (Из дачной жизни)» по рассказу Чехова «Один из многих».
Hаконец-то Вы обратили внимание на Соломона ~ я говорил Вам о нем… — См. письмо 532 и примечания к нему.
…тон Вашего письма о Лихачеве.-- Газеты «Гражданин» и «Новости и биржевая газета» укоряли Суворина в неблагодарности по отношению к петербургскому городскому голове В. И. Лихачеву, которому «Новое время» «обязано своим существованием». А. С. Суворин в «Письме в редакцию» («Новое время», 1889, № 4729, 30 апреля) писал, что благодарность Лихачеву не лишает газету права писать о замечаемых недостатках в городском управлении и критиковать деятельность Лихачева как административного лица.
«Вторая молодость» — пьеса П. М. Невежина.
Пришлите мне мою «Татьяну Репину», если она уже вышла из печати.-- См. письма 613 и 616 и примечания к ним.
Брат пишет, что он замучился со своей пьесой. — См. примечания к письму 646.
Бог делает умно: взял на тот свет Толстого и Салтыкова ~ помирил то, что нам казалось непримиримым.-- M. E. Салтыков-Щедрин умер 28 апреля 1889 г. За несколько дней до этого, 25 апреля, умер один из наиболее реакционных государственных деятелей царской России Д. А. Толстой.
Ленский зовет меня ехать с ним на гастроли в Тифлис. — Товарищество артистов Московского Малого театра, куда входил А. П. Ленский, в июне 1889 г. гастролировало в Тифлисе,
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Новые письма, стр. 32—35.
Год устанавливается по ответному письму И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 14 мая 1889 г. (ГБЛ).
…Ваши театральные затеи? — См. письмо 623 и примечания к нему.
Кое-что нацарапал и довольно-таки ценное… — Судя по предыдущим письмам, Чехов писал роман и рассказ (см. письма 600, 617 и 619).
…соорудить на лоне природы и драмищу.-- Чехов работал над «Лешим».
Из рассказа на старую, заезженную тему получилась старая и плоская шутка ~ Послал я ее в цензуру ~ для литографии.-- Рассказ «Один из многих» (1887) был переделан в водевиль «Трагик поневоле (Из дачной жизни)». На цензурном экземпляре пьесы помета: «Предст. в ценз. 9 мая 1889 г. Дозв. к представлению 14 мая 1889 г.» В монологе Толкачова зачеркнуто: «а сам думаешь: „доколе, о господи?“». Отлитографирована Театральной библиотекой В. А. Базарова, СПб., 1889.
Отдал ли он за «Иванова»…-- По просьбе Базарова Чехов послал ему оттиски своего «Иванова». Плата за них предназначалась для Общества вспомоществования сценическим деятелям.
Я выбран в члены комитета Общ<ества> драматических писателей.-- См. письма 630 и 636 и примечания к ним.
Читал, что в Арт<истическом> кружке артисты играли «Но горах Кавк<аза>», как сапожники…-- 26 апреля был последний спектакль Столичного артистического кружка — бенефис оркестра. Одной из сыгранных пьес была комедия Ив. Щеглова «В горах Кавказа». «Петербургская газета» (1889, № 14, 28 апреля) писала об этом спектакле: «К сожалению, члены кружка совсем не отличились в этот последний спектакль и по крайней мере финальный акт пьесы г. Щеглова прошел с такими вопиющими паузами и при таком явном отсутствии срепетовки, что автор, вероятно, не узнал бы своего детища».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 354—357.
Год устанавливается по упоминанию о романе Бурже, который печатался в русском переводе в 1889 г.
Я прочел «Ученица» Бурже в Вашем изложении и в русском переводе («Сев<ерный> вестник»), — В «Новом времени», в номерах 4731, 4736, 4737 и 4738 (2, 7, 8 и 9 мая 1889 г.) печаталась статья Суворина «Новый роман», излагавшая содержание романа П. Бурже «Ученик». В «Северном вестнике», 1889, №№ 4, 6, 7 и 8 был напечатан русский перевод романа (без указания переводчика).
…претенциозный поход против материалистического направления.-- Фабула романа Бурже построена так, что идеи Сикста, проводимые в жизнь его учеником Грелу, оказываются разбитыми и опровергнутыми. Тот «психологический эксперимент», который осуществляет над юной Шарлоттой увлеченный теориями Сикста Роберт Грелу, бесчеловечен. И по мысли Бурже, ответственность за преступление Грелу падает на науку. Материализм несовместим с моралью, он развращает человека — таков основной тезис романа, изложенный также и в предпосланном ему авторском предисловии, где писатель предостерегает молодежь от растлевающего влияния научного, материалистического мышления. Когда в руки Сикста попадает написанная в тюрьме исповедь Грелу, он получает доказательство, «неоспоримое, очевидное, как сама жизнь, что его труд отравил человеческую душу, что он таит в себе зародыш разложения, что он распространяет это разложение по всему свету…» Роман кончается полным крахом мировоззрения Сикста. Ученый-рационалист, автор атеистического трактата, вынужден признать бессилие своей мысли перед «непознаваемой тайной судьбы». Возражения Чехова по поводу романа Бурже см. также в письмах 653 и 654.
Спиритуалисты — это не ученое, а почетное звание ~ этой одной победой они явят себя величайшими материалистами... — Можно предположить, что разговор Чехова с Сувориным о спиритизме возник под впечатлением от книги А. М. Бутлерова «Статьи по медиумизму», выпущенной А. Н. Аксаковым в 1889 г. в память о Бутлерове. Специально для этой книги Н. П. Вагнер написал воспоминания о своем друге и коллеге по изучению явлений медиумизма. Очевидно, книга была известна и Чехову, и уж несомненно — Суворину, с которым Вагнер был лично хорошо знаком. В отношении Суворина к материализму и явлениям медиумизма, о котором можно косвенно узнать из возражений Чехова, отчетливо проступают мысли Вагнера из его предисловия к сборнику статей Бутлерова, — в частности, мысль о том, что «общество, придавленное низкими сводами материалистических воззрений, начало иначе относиться к более широким идеальным стремлениям и искать убеждений даже в медиумических фактах» (стр. LXVII).
В этот же сборник вошла статья Бутлерова «Антиматериализм в науке», написанная и напечатанная еще в 1881 году в «Новом времени». Она имеет непосредственное отношение к спору Чехова с Сувориным, отчетливо рисуя обстановку «начала конца материализма», отражением которой был и роман Бурже, и позиция Суворина. В свете новых достижений естествознания целый ряд привычных понятий (в том числе, понятие о материи) оказался недостаточным для их объяснения. Этот кризис в науке, как об этом писал Бутлеров, а также в письме к Суворину Чехов, вызывал в сознании людей тяжелый душевный разлад. Бутлеров писал: «Не без основания жалуются на падение идеалов, на преобладание грубого материализма, но совершенно неосновательно винят в этом положительное знание. Оно учит строго отличать факт от вывода; оно указывает лишь то, что есть, ограничившись областью наблюдения и опыта; оно вовсе не говорит о несуществовании чего-либо. Не его вина, если некоторые слишком рьяные и недостаточно строгие его адепты хватают через край. Лучшим, верным лекарством от их заблуждений может служить то же самое положительное знание: всякое отрицание падает перед реальностью и здравомыслием, если только заблуждающийся действительно человек знания, а не фанатик, не доступный и говору фактов. Что фанатизм и в отрицании не редкость — это вне всякого сомнения. Факты, думается нам, начинают говорить всё громче и громче против отрицания. Теперь очередь за материализмом: ему приходится, склоняясь перед действительностью, поступаться своим идеалом — если можно назвать идеалом стремление свести всё существующее, без исключения, к чему-нибудь такому, что люди могут видеть, ощупать, обнюхать, вымерить, взвесить и запереть в банку» (стр. 240—241).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 357—360.
Год устанавливается по письму Ал. П. Чехова от 26 апреля 1889 г. (Письма Ал. Чехова, стр. 230—231), на которое отвечает Чехов. (Письма Ал. П. Чехова от 5 мая Чехов в то время еще не получил.)
…просил тебя выслать мне «Новороссийск<ий> телеграф».-- См. письмо 646 и примечания к нему.
…киевских газет с 1-го мая по 15.-- Товарищество московских драматических артистов из Одессы выехало в Киев (см. примечания к письму 642), где гастролировало с 2 по 21 мая. Об «Иванове», сыгранном в бенефис В. Н. Давыдова, газета «Киевское слово» писала: «Эта драма, представляющая совершенно оригинальное явление, не похожее на обыденные типы гг. Крылова, Шпажинского и т. п., представляет выдающийся интерес» (№ 674, 14 мая, раздел «Местная хроника»). Рецензент Игла в номере от 18 мая (№ 676) писал: «Можно смело сказать, что ни одна пьеса из современного репертуара не произвела такой сенсации, не возбудила столько толков и пересудов в печати и в публике, как это первое драматическое произведение одного из самых талантливейших беллетристов нашего времени, А. Чехова, скромно озаглавленная самой распространенной на Руси фамилией „Иванов“. Весьма редко также встречалось, чтобы какая-либо пьеса, по ее исполнению, вызывала столь разнообразные и прямо противоположные отзывы, как это произведение начинающего драматурга <…> Прежде всего, <…> несомненно, что пьеса г. Чехова не есть какое-нибудь ординарное произведение, по шаблону пьес новейшей формации. Она вызывает каждого зрителя на размышления, она возбуждает нас, волнует, о ней нельзя не говорить». Автор рецензии отмечал «громадный талант психического анализа души человеческой, состояния воли и мысли человека, подавленного сложившимися обстоятельствами». Недостатки пьесы, по его мнению, — недостаточная сценичность и растянутость первых двух актов. Высокую оценку, в целом, дал «Иванову» и Из. Ал-ский, театральный обозреватель газеты «Киевлянин» (1889, № 107, 18 мая). Он отметил «глубокое понимание человеческой души», «широкую наблюдательность Чехова», но, по его мнению, в «Иванове» недостаточно показаны условия, сформировавшие Иванова: «Зритель чувствует, что в Иванове сгруппировано немало типичных черт, что людей, подобных Иванову, встречается множество на каждом шагу, но для него неясны те социальные условия, на почве которых мог народиться такой измятый, уродливый человек… В пьесе Чехова именно и отсутствует характеристика тех особенностей современного русского общества, под влиянием которых получили право гражданства наши бесчисленные Ивановы».
Теперь о твоей пьесе.-- См. письмо 646 и примечания к нему.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 1; № 29, 18 июля, стр. 2; № 48, 28 ноября, стр. 2; 1905, № 7, 13 февраля, стр. 4; № 9, 27 февраля, стр. 2; «Новое время», 1905, № 10429, 18 марта; с пропуском — Письма, т. II, стр. 360—362; полностью — Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 381—383.
Год устанавливается по ответному письму А. Н. Плещеева от 22 мая 1889 г. (Слово, сб. 2, стр. 262—266).
Если б я женился на Сибиряковой…-- См. примечания к письму 592.
Обещал ко мне приехать Свободин.-- П. М. Свободин вместе с сыном Мишей гостил у Чеховых в июне 1889 г.
Жоржик — Г. М. Линтварев.
виолончелист — М. Р. Семашко.
Мне жаль Салтыкова.-- M. E. Салтыков-Щедрин умер 28 апреля 1889 г. Плещеев писал Чехову: «Бывшие сотрудники „О<течественных> з<аписок>“, во главе с Михайловским, затевают сборник в память его. Вероятно, будут и у Вас просить рассказа». Незадолго до этого Чехов получил письмо от Свободина с описанием похорон: «Хоронили мы сегодня <2 мая> Салтыкова. Гроб несла молодежь на руках от квартиры до кладбища, а колесница была завалена цветами и венками. Всех венков было 140, много серебряных. Народу вообще было очень много, но меньше, чем на похоронах Некрасова, Тургенева и Достоевского. Похоронили Салтыкова за могилами Тургенева и Кавелина <…> народ стоял не только вокруг могилы, на решетках памятников вокруг, но даже лепился по карнизам, нишам и окнам церкви, возле которой вырыта была могила, и висел на деревьях. Покуда служили обедню, я с Сувориным гулял по кладбищу, сидели мы с ним на камнях какой-то могилы и философствовали, вспоминали Вас. Когда стали опускать гроб в могилу, нам уж невозможно было протискаться сквозь густую толпу народа и потому мы ничего не могли расслышать из тех речей, что говорились на могиле. С самого утра и до конца похорон шел дождь, так что вся эта толпа стояла под зонтиками. Разъехались мы с кладбища в половине третьего, а приехали туда в 10 часов утра. Молодежь во время речей вела себя немного несдержанно: речи прерывались возгласами „браво“ и даже аплодисментами…» (Записки ГБЛ, вып. 16, М., 1954, стр. 193—194).
…завещаю распечатать их через 50 лет, à la Гаевский… — После смерти В. П. Гаевского в его бумагах был обнаружен запечатанный конверт со следующей надписью: «В императорскую Публичную библиотеку. Отрывки из дневника В. П. Гаевского 1883—1888 гг. Распечатать не раньше 1926 г. Выдержки, с строгим выбором, могут быть напечатаны как собственность библиотеки» (дневник Гаевского и конверт, из которого он был извлечен, хранятся в ГПБ).
…гончаровская заповедь, напечатанная в «Вестнике Европы»…-- В мартовской книжке «Вестника Европы» за 1889 г. И. А. Гончаров напечатал статью «Нарушение воли». Он протестовал против посмертного собирания и издания писем писателей, художников, ученых, не предназначавшихся ими для печати. Статья кончалась так: «Завещаю и прошу и прямых и не прямых моих наследников, и всех корреспондентов и корреспонденток, также издателей журналов и сборников всего старого и прошлого, не печатать ничего, что я не напечатал или на что не передал права издания и что не напечатаю при жизни сам, конечно, между прочим, и писем. Пусть письма мои остаются собственностью тех, кому они писаны, и не переходят в другие руки, а потом предадутся уничтожению <…> Пусть же добрые, порядочные люди, джентльмены пера, исполнят последнюю волю писателя, служившего пером честно, — и не печатают, как я сказал выше, ничего, что я сам не напечатал при жизни и чего не назначал напечатать по смерти <…> Это исполнение моей воли и будет моею наградою за труды и лучшим венком на мою могилу» (И. А. Гончаров. Собр. соч. в 8-ми т. Т. 8. М., 1955, стр. 134—135).
Жан Щеглов написал драму.-- Вероятно, имеется в виду драма «Настя» (переделка романа «Гордиев узел», 1887).
А я гуляючи отмахал комедию ~ работу Литературному комитету! — Речь идет о первой редакции пьесы «Леший», позднее почти целиком измененной. Плещеев писал в ответ на это сообщение: «Как же Вы мне писали, что слава драматического писателя Вас не соблазняет, а сами комедию 3-хактную пишете? Как бы то ни было, желаю Вам успеха и буду нетерпеливо ждать, когда пьеса Ваша поступит в Комитет». На постановку пьес на казенной сцене давал разрешение Литературно-театральный комитет.
В ноябре привезу в Питер продавать свой роман. — Плещеев писал в ответном письме: "Что же Вы, голубчик, дадите ли в «Сев<ерный> вест<ник>» рассказец-то к сентябрю? Это необходимо. Роман--романом — да еще, пожалуй, «роман-то к нам не попадет, а рассказец Вы обязательно должны приготовить».
…à la Худеков задам банкет Лиге патриотов ~ о чем, конечно, будет в газетах специальная телеграмма.-- Шутка Чехова связана с появлением в «Петербургской газете» (1889, № 125, 9 мая) телеграммы из Парижа (от спец. корр.): «В „Café Riche“ издатель „Петербургской газеты“ Худеков дал обед в честь членов французской „национальной партии“ и Лиги патриотов».
Последнее заседание Комитета…-- Заседание комитета Общества русских драматических писателей и оперных композиторов, состоявшееся 21 апреля 1889 г.
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 384—386, где опубликовано по автографу, с пропуском (сохранена описка: «третьи крепятся» — стр. 215, строка 23). Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 363—365.
Год устанавливается по упоминанию о болезни Н. П. Чехова.
…получил свою «Татьяну Репину».-- См. письмо 640 и примечания к нему.
Для большей иллюзии следовало бы напечатать на обложке ~ Leipzig.-- Издательские фирмы в Лейпциге выпускали литературу для легкого чтения. Вероятно, для этой пьесы Чехов взял форму вышедшей в Лейпциге пьесы французской писательницы Жип (Габриэль де Мартель де Жанвиль) «Около брака» (1883), выдержавшей множество издания (см. статью Е. С. Смирновой-Чикиной «„Татьяна Репина“ Антона Чехова» в сб. «В творческой лаборатории Чехова». М., 1974, стр. 113).
…живописец — Н. П. Чехов.
Я не знаю его драмы…-- См. примечания к письму 651.
…в своих двух первых актах — пьесы «Леший».
Если цензура не хлопнет по шапке… — Чехов, возможно, опасался, что цензура может обратить внимание на слова Марьи Васильевны по поводу полученной брошюры (д. I, явл. 7): «Интересно, но как-то странно. Опровергает то, что семь лет тому назад сам же защищал. Ото очень, очень типично для нашего времени. Никогда с такою легкостью не изменяли своим убеждениям, как теперь» — поскольку тут можно было усмотреть намек на недавно появившуюся брошюру Л. Тихомирова «Почему я перестал быть революционером». Но это место цензура не тронула. В сохранившемся цензурном экземпляре «Лешего» цензор снял слова Войницкого о Соне (д. I, явл. 6): «Помилуйте, за кого ей замуж идти? Гумбольдт уж умер, Эдисон в Америке, Лассаль тоже умер…» и в монологе Хрущева (д. I, явл. 7): «Когда я сажаю березку и потом вижу, как она зеленеет и качается от ветра, душа моя наполняется гордостью от сознания, что я помогаю богу создавать организм» (Театральная библиотека имени А. В. Луначарского, Ленинград).
Скажите Буренину, что билета я ему опять не дам…-- Буренин, по-видимому, был обижен тем, что не получил билета на премьеру «Иванова» в Александрийском театре.
Ваш ученый Эльпе рекомендует пить стакан молока в продолжение пяти минут.-- В «Новом времени», 1889, № 4734, 5 мая в разделе «Обиходная рецептура» был помещен совет «Как следует пить молоко». Рекомендация пить стакан молока в продолжение пяти минут наукообразно обосновывалась «особенностями механизма пищеварительного процесса».
Свободин обещал ко мне приехать.-- Свободин приехал на Луку 31 мая.
Опять ужаснется, что я не читал Лессинга.-- Эту черту Свободина Чехов использовал в рассказе «Обыватели» («Новое время», 1889, № 4940, 28 ноября), который был написан летом 1889 г. (летом 1889 г. Свободин гостил у Чехова на Луке) и потом включен в рассказ 1894 г. «Учитель словесности» в качестве первой главы. Чехов иногда называл в шутку Свободина Лессингом за его пристрастие к «Гамбургской драматургии», о которой тот любил говорить.
Конец в новом романе Бурже… — См. письмо 650 и примечания к нему.
…продолжает ли Вас ненавидеть докторша.-- Очевидно, Е. М. Линтварева, которая не скрывала своего враждебного отношения к Суворину как издателю «Нового времени».
Помогай им бог… — В семье А. А. Суворина ждали рождения ребенка.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 366—369.
Год устанавливается по содержанию (ср. с письмами 650 и 653, в которых также идет речь о романе Бурже «Ученик»).
В моем письме… — См. письмо 650.
«Я помню чудное мгновение» — романс М. И. Глинки на слова А. С. Пушкина.
Что касается Вашего таланта передавать в компактной форме такие романы, как «Disciple»…-- О переложении Сувориным романа «Ученик» см. примечания к письму 650.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 121.
Год устанавливается по дате: 21 мая 1889, проставленной на письме Чехова рукой И. М. Кондратьева.
…послана в цензуру ~ пьеска… — См. примечания к письму 649.
…"Леший" ~ пойдет на казенной сцене. — Пьеса была обещана Ленскому для постановки в Малом театре.
Печатается по автографу (ГПБ), Впервые опубликовано: «Новый мир», 1940, № 2—3, стр. 388—389.
Год устанавливается по ответному письму Н. А. Лейкина от 30 мая 1889 г. (ГБЛ).
Пишу маленькие рассказы ~ напечатаю в «Вестнике Европы», — Вероятно, речь идет о романе «Рассказы из жизни моих друзей», который Чехов писал в виде отдельных рассказов (см. письмо 621 и примечания к нему и письмо 652).
...комедию — «Леший».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Мир божий», 1905, № 8, стр. 16—17.
Год устанавливается по письму В. А. Тихонова от 24 мая 1889 г. (ГБЛ), на которое отвечает Чехов; Тихонов ответил 4 июня 1889 г. (Записки ГБЛ, вып. 8. М., 1941, стр. 64—66).
Пишу роман.-- Тихонов спрашивал Чехова: «Что пишете? Роман? Комедию? Что? В последнем своем письме Вы писали мне, что пишете „что-то вроде романа“ и что „за комедию Вы еще не думаете скоро приниматься, ибо чувствуете в себе мало любви к театру“. А жаль. Полюбите Вы поскорее театр и пишите для сцены. Ведь у Вас громадный драматический талант, что Вы так блестяще доказали Вашим „Ивановым“…» На письмо Чехова он ответил: «Роман Вы нам обещаете только через 2—3 года, ну что же делать, подождем; но позвольте надеяться, что за это время Вы не будете забывать нас своими „маленькими рассказами“. Помните, как Вы однажды мне сказали: „ах, если бы я был богатый человек — я бы всё маленькие рассказы писал!“ Будьте богаты и пишите „маленькие рассказы“!»
…я не такой великий человек, как вещал за обедом Соковнин. — См. примечания к письму 588.
Начал ~ комедию — «Леший».
… пьеса будет написана Вами…-- Тихонов жаловался, что новая его пьеса пишется трудно и что он испытывает «гадкое чувство бессилия».
Ваше «Без коромысла и утюга» шло недавно в Одессе. — Шутливое название пьесы Тихонова «Без кормила и весла». Ее ставило Товарищество московских драматических актеров во время гастролей в Одессе.
Вы хотите, чтобы я повлиял на Жана Щеглова и вернул его на путь беллетристики.-- Тихонов писал: «Помните, как Вы за обедом у Соковнина <…> говорили про Щеглова, что он „штаб-офицер среди беллетристов“. К стыду моему, я должен сознаться, что с произведениями Щеглова я был тогда мало знаком (знал только его пьесы да те вещицы, которые он подписывал „Дачным мужем“) и Ваши похвалы приписывал больше Вашему доброму сердцу. Недавно попалась мне книжка его рассказов („Первое сражение“, „Неудачный герой“, „Идиллия“ и т. д.), прочитал я ее и пришел в восторг! Какая искренность! Какая простота! Свежесть какая! Пропасть таланту! Некоторые сцены — просто бриллианты! Вспомнил я Ваши слова относительно штаб-офицерства Ивана Леонтьевича и вполне согласился с Вами. А ведь говорят, что „Гордиев узел“ еще лучше (не читал еще)! Но вместе с чувством радости в душу ко мне полезло и чувство уныния: где же все эти сокровища? Куда они девались? В теперешних произведениях Щеглова их совсем-таки не видно и за „Дачным мужем“ совсем не разглядишь автора „Неудачного героя“! Сбился он со своего пути, как есть сбился! Неужели не попадет он опять на свою настоящую дорогу? Или каждому человеку свой предел положен? Послушайте, Антон Павлович, Вы, кажется, имеете на него большое влияние — воздействуйте на него! Зачем он „камедь ломает“ — пусть он делает свое хорошее дело! Верить не хочется, чтобы человек с такими данными „на нет сошел“. А ведь по этой дорожке сойдет, наверное сойдет. Повлияйте на него».
…если Вы еще не женились на рябой бабе…-- См. примечания к письму 555.
Как Вы насчет спиритуозов? — См. письмо 650 и примечания к нему.
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 392—394, где опубликовано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 371—373.
Ответ на письмо H. H. Оболонского, на котором рукой Чехова проставлена дата: 89.V (ГБЛ).
Не велите казнить за молчание…-- H. H. Оболонский, лечивший в Москве Н. П. Чехова, писал Антону Павловичу: «Вы совсем меня забыли. Всё ждал от Вас письма в Москве, но — как видите — напрасно. Хотели писать 2 раза в неделю дневник знаменитого художника, да скоро 2 месяца, как не получаю ни строчки. Немедленно пишите сами и обяжите художника. Пишу мало, так как не очень надеюсь на точность адреса. Напишите поподробней, и я Вам немедленно пришлю целую поэму».
…пьеса уже обещана в бенефис Свободину и Ленскому… — Пьеса «Леший».
Виолончелист — М. Р. Семашко.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 373—375, с пропуском; полностью — ПССП, т. XIV, стр. 375—377.
Год устанавливается по упоминанию о болезни Н. П. Чехова.
О Лессинге и гамбургской драматургии — ни полслова. — См. примечания к письму 653.
Зоненштейн — персонаж пьесы Суворина «Татьяна Репина». Роль Зоненштейна исполнял в Александрийском театре П. М. Свободин.
…письмо Александра… — Письмо от 2 июня, в котором Ал. П. Чехов, ссылаясь на болезнь, сообщил А. С. Суворину, что «не может ничего сделать для Антона» и не может быть у Суворина по его приглашению. См. примечания к письму 665.
Читал я письма Бородина.-- А. П. Бородин. Его жизнь, переписка и музыкальные статьи. 1834—1887, СПб., изд. A. С. Суворина, 1889. Книга хранится в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 329—330).
«Военные на войне» — книга А. Н. Маслова (Бежецкого) (1885).
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 397, где опубликовано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 376. Адрес указан в копии из архива М. П. Чеховой.
Художник скончался. — Н. П. Чехов умер 17 июня утром.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1906, № 3, стр. 135.
Открытка. Датируется по почт. штемпелям: «Сумы. 18 июн. 1889»; «Почтовый вагон. 19 июн. 1889» и «Москва 20 июня 1889».
Ф. О. Шехтель ответил 26 июня 1889 г. (ГБЛ).
Печатается по автографу (ГЛМ). Впервые опубликовано: «Южный край», 1914, № 12136, 2 июля, стр. 6.
Год устанавливается по почтовым штемпелям: «Почтовый вагон. 24 июня 1889» и «Москва, 26 июня 1889». Ответ на письмо M. M. Дюковского от 20 июня 1889 г. (ГБЛ).
Отвечаю ~ на Ваше письмо.-- M. M. Дюковский писал: «Дорогой Антон Павлович! В понедельник 19 июня вечером случайно, просматривая воскресный номер „Нового времени“, я прочел ужасное известие о смерти дорогого моего друга Николая Павловича. Оно было для меня так неожиданно, что я до сих пор не могу признать его чем-то окончательно и бесповоротно совершившимся. Неужели Николая Павловича нет на свете? Вам хорошо известно, какого рода отношения существовали между нами. Я не буду преувеличивать, если скажу, что он был единственный мой друг, и притом друг в самом глубоком смысле. Воспоминания о прошлой жизни, когда мы жили с ним в военной гимназии, теперь представляются мне самым счастливым временем. Не то я считаю важным, что он заставил меня полюбить искусство, а то, что своей детски благородной натурой невольно вызывал хорошие стороны как во мне, так и в других. Вы помните, как в былые времена, когда он имел свой номер и где к нему собиралось разношерстное общество, все как-то перерождались, забывали свои меркантильные интересы, чувствовали себя хорошими и добрыми, а всё потому, что cher Николя был для всех самый бескорыстный и задушевный человек, а главное, без всякой хитрости. Он имел золотое сердце, был одарен высокохудожественной натурой, но не имел характера, и всё погибло. Отсутствие житейской практичности было в нем поразительное; из нашего кружка не было никого беднее его, а он мог бы иметь хорошее состояние. Тяжело сознавать, что не с кем теперь поделиться своими задушевными мыслями, некому поведать свое горе и радость. Не откажите, Антон Павлович, если у Вас будет свободное время, написать мне о его болезни, последних днях, где и как похоронили. Передайте Евгении Яковлевне и всему Вашему семейству, что я очень и очень сочувствую поразившему их горю; как и Вы, я потерял в нем брата — по духу».
Телеграмма. Печатается по подлиннику (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 378.
Датируется по телеграфной помете: из Сум 25 июня 1889 г. 5 ч. 10 мин. пополудни.
Телеграмма, на которую отвечает Чехов, не сохранилась.
Если Ленского зовут Александром Павловичем…-- Артисты Московского Малого театра, гастролировавшие в Одессе, пригласили Чехова приехать туда. Об этом П. А. Сергеенко писал в воспоминаниях: «Летом 1889 г. мне пришлось ехать из Мариуполя в Одессу и познакомиться на пароходе с труппой из артистов Московского Малого театра: К. Каратыгиной, Пановой, И. Н. Грековым, О. Правдивым, А. П. Ленским и другими. У нас оказались общие знакомые в Москве и, между прочим, Антон Павлович Чехов. Он в это время переживал тяжелый период — утрату своего любимого брата Николая. Кто-то подал мысль, как бы хорошо было залучить Чехова в Одессу, где он никогда не был. Это могло бы его развлечь, а мы вместе посильно постарались бы облегчить его горе. Помню, А. П. Ленский так и загорелся от этого плана: он очень любил Чехова и бесподобно читал его очерки <…> Была составлена депеша, даже, кажется, в стихах, — и послана Чехову. С телеграммой, как это часто бывает, вышла какая-то путаница. Но в заключение всё окончилось к общему удовольствию. Чехов извещал, что приедет в Одессу. И действительно, через несколько дней он приехал с своим меньшим братом, народным учителем Иваном Павловичем» («Ежемесячные <…> приложения к журналу „Нива“», 1904, № 10, стлб. 211—212; сб. «О Чехове». М., 1910, стр. 159—160).
…выеду вторник.-- Вторник приходился на 27 июня. Чехов выехал в Одессу 2 июля. Телеграмма была послана в Севастополь, тогда как труппа Малого театра находилась уже в Одессе.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Петербургский дневник театрала», 1904, № 29, 18 июля, стр. 2; 1905, № 9, 27 февраля, стр. 2 (значительная часть письма, начало); полностью — Письма, т. II, стр. 376—380.
Год устанавливается по упоминанию о смерти Н. П. Чехова.
Ответ на письмо А. Н. Плещеева от 21 июня 1889 г. (ЛН, т. 68, стр. 346).
Воспользовавшись приездом старшего брата — Ал. П. Чехова.
Наша семья еще не знала смерти… — В памяти Чехова, по-видимому, не сохранилось воспоминание о смерти в 1871 г. его двухлетней сестры Евгении.
…уеду куда-нибудь ~ Суворин зовет за границу.-- 2 июля Чехов выехал в Одессу (по пути за границу), 15 июля направился из Одессы в Ялту, отказавшись от намерения поехать за границу.
Дмитрий Васильевич — Григорович.
Пьеса моя…-- «Леший».
Вы пьесу пишете? — Плещеев писал Чехову о своем желании «что-нибудь соорудить для сцены».
Поздравляю «Северный вестник» с возвращением Протопопова и Короленко.-- Плещеев писал Чехову: «В редакции нового только то, что Анна Михайловна <Евреинова> опять возвратила Протопопова „для оживления журнала“, и с будущей книжки он опять начинает ругаться в библиографии. Короленко писал ей недавно, что готовит кое-что для „Северного вестника“…» М. А. Протопопов ушел из «Северного вестника» в ноябре 1888 г. (см. примечания к письму 491), а с мая 1889 г. возобновил сотрудничество в журнале. В шестой книжке «Северного вестника» был напечатан написанный им некролог M. E. Салтыкова-Щедрина.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 380—381.
Год устанавливается по упоминанию о смерти Н. П. Чехова.
"..куда влечет меня неведомая сила.-- Перефразированная строка из драмы А. С. Пушкина «Русалка»: «Меня влечет неведомая сила».
…телеграфировал…-- Телеграмма не сохранилась.
Из Волочиска ~ Из Одессы ~ буду телеграфировать.-- Эти телеграммы неизвестны и Сувориным, по-видимому, не были получены. См. письмо 698.
Пьяница ~ живет теперь у меня… — Ал. П. Чехов приехал на Луку за несколько дней до смерти Николая Павловича.
Тифа у него не было.-- В письме к А. С. Суворину от 2 июня 1889 г. Ал. П. Чехов писал, что болен тифом: «Вы не верите в мой тиф, но клянусь Вам, что я очень болен. Я прикован к постели. Был у меня тиф амбулаторный. Я мог в это время ходить, быть на событиях и пожарах, и давать сведения в газету. Теперь же, по словам доктора, у меня рецидив <…>» (ГБЛ). Это письмо А. С. Суворин переслал Чехову (см. письмо 659).
…будет построен Харитоненком…-- Сахарозаводчик П. И. Харитоненко (сын) пожертвовал землю и деньги на постройку в Сумах кадетского корпуса.
Печатается по автографу (ГБЛ), Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 381—383.
Год устанавливается по сообщению о выезде Чехова из Одессы в Ялту.
Без тебя жил…-- Чехов приехал в Одессу и первое время жил там вместе с братом Иваном Павловичем. О пребывании Чехова в Одессе см. воспоминания П. А. Сергеенко (сб. «О Чехове». М., 1910, стр. 162—169) и К. А. Каратыгиной (ЛН, т. 68, стр. 576—580).
Лика — Л. Н. Ленская.
Гамлет-Сашечка — А. П. Ленский, исполнявший роль Гамлета в трагедии Шекспира.
…на своей поломанной жене — т. е. на поломанной виолончели.
В Ялте Стрепетова…-- О посещении Чеховым артистки П. А. Стрепетовой рассказал в своих воспоминаниях Д. Я. Городецкий: «Как-то Чехов поехал навестить Стрепетову, которая проводила лето не то в Симеизе, не то в Кореизе. Надо запомнить, что Стрепетова в минувший сезон играла в „Иванове“ Сарру (еврейку, постылую жену) и имела большой успех.
Стрепетова всегда была известна как прекрасная собеседница и живой человек.
— Что же, — спросил я Чехова, — хорошо провели время?
Но у Чехова было „хмурое“ лицо.
— Хорошо-то было бы хорошо… На берегу моря уху варили… с попом интересным познакомился… Вот только нехорошо, что о театре говорили… всё настроение испортили.
Опять я не добивался, видя, что Чехову неприятно продолжать. Я знал, что Стрепетова, человек редкой душевной красоты и чистоты, имеет привычку резко выражаться. На этой почве, може быть, что-нибудь произошло.
Через несколько дней после этого Чехов, видимо под влиянием поездки к Стрепетовой, сказал мне:
— Довольно!.. Надо бросить всякие театры и заняться своим делом — повествовательной беллетристикой. Эти актеры уверены, что благодетельствуют тебя. Пьеса — видите ли — ничего не стоит, — они создают ей успех!..
Я передаю подлинную мысль и — насколько возможно — даже подлинные слова Чехова…» («Из воспоминаний о А. П. Чехове». — «Огонек», 1904, № 29, 30 июля, стр. 227—228).
«Горе от ума» сошло скверно, «Дон-Жуан» и «Гамлет» хорошо.-- Чехов смотрел эти пьесы на гастролях Московского Малого театра в Одессе 12, 13 и 14 июля.
Получил письмо от Боборыкина.-- Письмо от 5 июля 1889 г. — первое обращение Боборыкина к Чехову: «Начну с личного объяснения, — писал Боборыкин, — Вас, как рассказчика, и вообще как беллетриста, я не читал до осени прошлого года. Отправляясь за границу на всю зиму, я купил два томика Ваших рассказов, чтобы знакомиться с ними медленно, насколько позволяет мне моя болезнь правого глаза (ablatioretinae): я работаю только одним левым. Во Флоренции, на Ривьере, везде, Ваши два томика были моим утренним чтением, и я, рискуя утомить единственный, годный для работы глаз, с трудом отрывался от них: это заменит Вам всякие излишние любезности. Как Ваш старший — по летам — собрат я сердечно приветствую Вас и благодарю за то, что я пережил, читая Ваши правдивые и яркие рассказы, полные оригинальной новизны». В этом же письме П. Д. Боборыкин просил Чехова дать театру Е. Н. Горевой одну из его пьес: «Теперь будет говорить руководитель большого драматического театра. К началу сезона я делаюсь заведующим репертуаром театра г-жи Горевой. Вы меня истинно утешите, поделившись с нами чем-нибудь новым и прежним. Узнал от Вашего приятеля, Владимира Ив. Немировича, что у Вас есть и две вещицы, еще не игранные в Москве. Дайте их нам» (ГБЛ). Об ответе Чехова см. «Несохранившиеся и ненайденные письма», № 370.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 121.
Год устанавливается по записи И. М. Кондратьева на письме Чехова: «Расчетный лист от 24 июля 1889, № 262 на 150 руб. отослан А. А. Майкову 26 текущего июля» (А. А. Майкову расчет был послан на подпись, как председателю Общества русских драматических писателей).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 384—386, без последней фразы.
Год устанавливается по содержанию: письмо из Ялты в Сумы, где оставалась семья Чеховых.
…живу в Ялте (дача Фарбштейп).-- Дача находилась в Черноморском пер., д. 5.
…приносят для прочтения свои увесистые рукописи.-- В числе авторов этих рукописей была молодая девушка Е. М. Шаврова, которая дала Чехову прочесть свой рассказ «Софка». Чехов отредактировал этот рассказ и отправил в «Новое время», где он и был напечатан (1889, № 4846, 26 августа), с подзаголовком (поставленным Чеховым) «Кисловодская идиллия», за подписью: Е. Шавров. Публикацию рукописи рассказа «Софка» с исправлениями Чехова см. в ЛН, т. 68, стр. 838—844.
Когда я ехал из Севастополя в Ялту, была качка.-- И. Я. Гурлянд впоследствии писал в воспоминаниях: «Я ждал его на пристани. Хотя море, казалось, было тихо и покойно на редкость, но бедного А<нтона> П<авловича> так закачало, что он еще на следующий день все жаловался, что под ним земля колышется.
— Пропала, должно быть, и моя новая пьеса, и мой новый рассказ, — шутил он. — Чувствую, что они сболтались в голове от этой подлой качки» (Арс. Г. Из воспоминаний об А. П. Чехове. — «Театр и искусство», 1904, № 28, 11 июля, стр. 520).
…местный акцизный — вероятно, А. И. Звягин.
…потерял из виду Суворина.-- См. письмо 698.
"..придут от Кондратьева деньги.-- См. предыдущее письмо.
…я написал бы много.-- И. Я. Гурлянд писал: "В Ялту А. П. привез уже совсем отделанными два первые акта <пьесы «Леший»> и конец четвертого. Третий акт ему решительно не давался, так что были дни, когда он говорил, что, кажется, пошлет своего «Лешего» к лешему. Одна сцена этого акта рисовалась ему вполне: сцена с пощечиной. <…> Когда в немногих словах А. П. рассказал общий план «Лешего», я заинтересовался одним: почему центром пьесы является человек, влюбленный в леса.
— Наболевший вопрос, — коротко ответил Чехов и прекратил разговор <…>.
Одновременно с новой пьесой он писал тогда и новый рассказ. Он назывался «Мое имя и я» <"Скучная история">" (там же, стр. 520—521).
Графине Лиде и ее безнравственному полковнику поклон.-- Л. Ф. Михайловой и ее сыну-кадету.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропусками — «Петербургский дневник театрала», 1905, № 7, 13 февраля, стр. 3, № 29, 18 июля, стр. 2; полностью — Письма, т. II, стр. 386—388.
Год устанавливается по сообщению о приезде из Одессы в Ялту.
А. Н. Плещеев ответил 13 августа 1889 г. (Слово, сб. 2, стр. 266—269).
…рассказ почти готов ~ Пьесу начал…-- См. примечания к письму 668.
Надоели мне актеры.-- См. примечания к письму 666.
Печатается по тексту: ПССП, т. XIV, стр. 387—388, где опубликовано по копии. Автограф неизвестен. Впервые опубликовано: Письма Ал. Чехова, стр. 497.
Год устанавливается по содержанию письма В. К. Миткевича, на которое отвечает Чехов. Он просил разрешение поставить на французской сцене переведенную им пьесу Чехова «Медведь». Письмо Миткевича не датировано. Начинается оно словами: «Обращаюсь к Вам с одной покорнейшей просьбой…». Год его написания уточняется вторым письмом Миткевича, от октября 1893 г., написанным, как он указывает, спустя «четыре года» после первого.
О переводе Миткевича и постановке «Медведя» во Франции сведений нет.
Печатается по автографу (ГПБ). Впервые опубликовано: «Новый мир», 1940, № 2—3, стр. 389.
Год устанавливается по упоминанию о смерти H. П. Чехова.
Ответ на письмо Н. А. Лейкина от 30 июля 1889 г.; Лейкин ответил 26 августа (ГБЛ).
Из дальних странствий возвратясъ…-- Первая строка басни И. А. Крылова «Лжец».
После похорон возил я всю семью в Ахтырку…-- 20 июня 1889 г. Ал. П. Чехов писал П. Е. Чехову: «Сегодня ночью мы все с мамой, кроме Миши и Маши, уезжаем в Ахтырку в монастырь. Мама сильно тоскует» (ГБЛ).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 385—386, с датой — 3 августа, поставленной М. П. Чеховой на автографе, очевидно, па основании неправильно прочитанного ею почтового штемпеля (3 августа вместо 13 августа). Конверт не сохранился.
Датируется по сопоставлению с письмом 671, раньше которого (т. е. до 13 августа) оно не могло быть написано.
…не запретил тебе жениться…-- Ал. П. Чехов приезжал на Луку с детьми и второй женой Н. А. Гольден, с которой он тогда же на Луке и обвенчался (ГБЛ).
…доместиков — франц. domestique, буквально — слуга.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: с пропуском — «Солнце России», 1912, № 1, январь, стр. 3; полностью — Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 411—412.
Год устанавливается по упоминанию о незаконченной пьесе «Леший» и заканчиваемой повести («Скучная история»).
Ответ на письмо И. Л. Щеглова от 7 августа 1889 г.; Щеглов ответил 14 сентября (ГБЛ).
Очень рад, что Вы охладели к Мельпомене…-- Щеглов писал Чехову: «Чёрт Вас знает, Антуан, — Вы Вашими постоянными наговорами на театр — совсем меня сглазили. Меня — по крайней мере в настоящее время — вдруг совсем перестало тянуть к театру — а беллетристские поэмы — напротив — как крысы из щелей, так и лезут. Что сие означает?»
«Фамочка» и «Петух» — повесть Щеглова «Фамочка и петух» под названием «Петербургская идиллия» включена в книгу рассказов И. Л. Щеглова «Корделия» и др. СПб., 1891.
Начал было «Лешего»…-- См. примечания к письму 668.
В сей повести ~ воспользовался отчасти чертами ~ Жана. — Во второй главе «Скучной истории» Чехов писал о любви Кати к театру: «Ни о чем она не говорила с таким удовольствием и с таким жаром, как о пьесах и актерах <…> она входила ко мне в кабинет и говорила умоляющим тоном:
— Николай Степанович, позвольте мне поговорить с Вами о театре!» Это — фраза, часто повторявшаяся Щегловым. П. М. Свободин писал Чехову 10 октября 1889 г.: «…его любовь к театру до такой степени характерная и симпатичная черта, что ведь Вы и сами расписались в ней, целиком вставивши фразу Щеглова в беседе Кати с профессором: „Позвольте поговорить о Вами о театре?“» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 207).
…роковую бабушку…-- Щеглов писал о своей бабушке Клодт фон Юргенсбург: «В середине июля совершился переезд „роковой бабушки“ к сестрам, и это событие, имеющее в моем обиходе значение, равное отъезду из Ватикана папы Льва XIII, — заняло, разумеется, немало времени и доставило немало хлопот».
Мне пишут, что в «Предложении» ~ Свободин бал бесподобен; он и Варламов…-- Об этом писал Чехову В. В. Билибин 24 августа 1889 г.: «Ваш водевиль „Предложение“ шел летом в Красном Селе и имел успех. Свободин в роли жениха был, говорят, бесподобен. Государю очень понравилось. Оказывается, что государь читал Вас и хвалит. Скоро ли Вы получите Станислава?» (ГБЛ). Еще 10 августа об этом же спектакле писал Чехову и сам Свободин: «Вчера в Красносельском театре в присутствии его величества разыграли мы Вашу милую шутку — „Предложение“: Чубуков — Варламов, Наталья Степановна — Ильинская и Ломов — я. Хохот стоял в зале непрерывный. Царь смеялся от души. Вызывали нас два раза, — чего не бывает в официально-чинном Красносельском театре» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 195).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 1; 1905, № 11, 13 марта, стр. 2, с датой — 8 сентября 1889 г.; полностью — Письма, т. II, стр. 389—391.
Ответ на письмо А. Н. Плещеева от 13 августа 1889 г. (Слово, сб. 2, стр. 266—269).
…я написал Анне Михайловне, что рассказ для «Сев<ерного> вестника» уже готов... — Это письмо к А. М. Евреиновой по поводу рассказа «Скучная история» неизвестно. Евреинова ответила телеграммой. См. письмо 679 и примечания к нему.
Жоржик не имеет определенных планов…-- Плещеев писал Чехову о Г. М. Линтвареве: «Письмо Жоржа из Сум меня огорчило; я из него вывел заключение, что он, кажется, намерен остаться там и хозяйничать. Отсутствие этого милого, во всех отношениях, человека будет для меня очень чувствительно».
Хотел я почитать про Галеви…-- Плещеев писал: «Я нынче летом всё для „Р<усских> в<едомостей>“ разные фельетоны переводил и компилировал. <…> На одну вещь я осмеливаюсь обратить даже Ваше внимание: это именно выдержки из воспоминаний и заметок Людовика Галеви. — Очень характерно. Все читавшие их ужасно одобряли. Мне бы хотелось, чтоб Вы прочли». Выдержки из книг «Воспоминания и заметки Людовика Галеви» (Notes et Souvenirs, 1871—1872), переведенные А. Н. Плещеевым и с его предисловием, напечатаны в газете «Русские ведомости», 1889, №№ 168, 172 и 176, 20, 24 и 28 июня.
…заседания Комитета.-- См. примечания к письму 677.
Горева и Абрамова долго не продержатся…-- Театры Е. Н. Горевой и M. M. Абрамовой, основанные в Москве в сентябре 1889 г., действительно просуществовали недолго. Театр Горевой — в течение двух лет, а театр Абрамовой (перешедший в декабре 1889 г. в ведение товарищества артистов) только один сезон 1889/90 года.
Труппа у него жиденькая…-- «Вам, конечно, известно, — писал Плещеев, — что он (Боборыкин) заведует репертуарной частью Горевского театра. Что из этого театра выйдет — не знаю, но состав труппы огромный».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 391—392.
Год устанавливается по письму Ф. А. Куманина от 3 сентября 1889 г., на которое отвечает Чехов; Куманин ответил 1 сентября (ГБЛ).
Мое «Предложение» было уже напечатано…-- Одноактный водевиль Чехова «Предложение» напечатан в «Новом времени», 1889, № 4732, 3 мая.
Что касается напечатания этой пьесы в «Артисте» ~ я ничего не буду иметь против.-- Куманин писал, что редакция «Артиста» хотела бы напечатать «Предложение»: «Вообще мы не прочь напечатать все Ваши драматические произведения, хотя бы они и были напечатаны ранее в газетах…» В ответном письме Куманин выражал надежду, что А. С. Суворин не будет возражать, и просил Чехова, чтобы он сам написал об этом Суворину. Очевидно, со стороны А. С. Суворина не было возражений, так как «Предложение» напечатано в «Артисте», кн. 3 (ноябрь 1889 г.). В Архиве редакции журн. «Артист» (Красноярский краевой архив) обнаружены гранки последней страницы «Предложения» с поправками Чехова и надписью: «Корректуру прошу впредь присылать с подлинником. Нелишне назвать номер „Нового времени“, а о том, что пьеса шла в Красном селе, я полагаю, следует печатать не внизу, а наверху. А. Чехов». («Красноярский рабочий», 1940, № 49, 29 февраля).
…можно напечатать ~ «Лебединую песню (Калхас)» ~ этюд ~ шел когда-то у Корша и, кажется, пойдет в Малом театре.-- Драматический этюд в одном действии «Калхас» впервые шел в театре Ф. А. Корша 19 февраля 1888 г. В Малом театре не был поставлен. Напечатан в «Артисте», кн. 2 (октябрь 1889 г.), с рисунком Л. О. Пастернака.
…в «Сезон» я дал только часть первого монолога.-- В сокращенном виде пьеса напечатана в сб. «Сезон», под ред. Н. П. Кичеева, вып. 1. М., 1887, под заглавием «Калхас».
…можно достать у Рассохина.-- «Калхас» вышел в литографированном издании Московской театральной библиотеки Е. Н. Рассохиной в 1888 г. под заглавием «Лебединая песня (Калхас)».
…получил письмо от В. С. Лихачева…-- См. письмо 676 и примечания к нему.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 154—155.
Год устанавливается по письму В. С. Лихачева от 2 сентября 1889 г. (ГБЛ), на которое отвечает Чехов.
…писал ~ о Вас и о Вашей пьесе…-- См. письмо 675.
Ваш сват (по Академии)…-- В том же заседании отделения Академии наук, когда Чехову была присуждена Пушкинская премия, В. С. Лихачеву присудили «почетный отзыв» за перевод в стихах комедии Мольера «Тартюф».
«Иванова» я отдельно не издавал.-- Лихачев спрашивал в письме: «Издан ли Ваш „Иванов“ отдельно? Мне бы хотелось иметь его». Пьеса «Иванов» вышла отдельно только в литографированном издании Е. Н. Рассохиной два раза: в конце 1887 г, (ценз, дата: 10 декабря 1887 г.) и с переделками — в начале 1889 г. (ценз, дата: 3 января 1889 г.).
…из "Сев<ерного> вестн<ика> сто экземпляров…-- Оттиски пьесы «Иванов», напечатанной в «Северном вестнике», 1889, № 3.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 121.
…созвать Комитет.-- А. А. Майков был председателем Общества русских драматических писателей и оперных композиторов, а Чехов членом комитета Общества.
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 415—417, где напечатано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 392—394.
Год устанавливается по содержанию: приезд из Луки в Москву.
…и глубоко вздохнул.-- Чехов намекал, вероятно, на несостоявшийся брак И. П. Чехова с В. Н. Ивановой.
…свою erysipelas — т. е. фотопортрет (лат. erysipelas — рожа, рожистое воспаление). Фотография не сохранилась.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 395—396.
Год устанавливается по сообщению о работе над «Скучной историей».
А. М. Евреинова ответила телеграммой, текст которой приведен в письме 685.
Послав Вам письмо…-- Письмо не сохранилось (см. о нем в письме 674).
…занявшись обработкой своей вещи — «Скучной истории».
…"Русская мысль" его обругает…-- До этого в «Русской мысли» были напечатаны неодобрительные отзывы о книге Чехова «В сумерках» и о его повести «Степь». См. примечания к письму 493.
Что Короленко? — Чехов, вероятно, интересовался, написал ли Короленко рассказ для «Северного вестника». По этому поводу писал Чехову А. Н. Плещеев 12 сентября 1889 г.: «Короленко хотя сам же писал Анне Михайловне, что пишет рассказ, но ничего не прислал…» (ЛН, т. 68, стр. 347).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 143—144.
Год устанавливается по упоминанию о постановке «в январе этого года» пьесы «Иванов» в Александрийском театре.
…письмо от М. Н. Островской…-- Письма H. H. Островской в архиве Чехова нет. Вероятно, имеется в виду письмо П. Н. Островского от 5 декабря 1888 г. (ГБЛ), полученное Чеховым в Петербурге. Островский просил узнать, «не возьмется ли Суворин издать книжку детских рассказов» его сестры H. H. Островской (M. H. — описка). «Рассказы для детей» Н. Н. Островской вышли в издании А. С. Суворина в 1891 году.
…благополучно генеральствующего министра.-- М. Н. Островского, бывшего в 1881—1892 гг. министром государственных имуществ.
…напишите мне, что делать…-- Ответа на это письмо нет. Имеющееся в архиве Чехова (ГБЛ) письмо А. А. Суворина от 8 сентября 1889 г. написано до получения комментируемого письма Чехова.
Был я в Одессе… — в июле 1889 года.
Как идет Ваш «Стоглав»? — Иллюстрированный календарь на 1890 год, составлявшийся А. А. и М. А. Сувориными.
Накатал я повесть…-- Речь идет о «Скучной истории».
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архиву стр. 155.
Год устанавливается по сообщению о полученном письме Ф. А. Куманина (от 7 сентября 1889 г.).
…что Вы хотели знать об «Артисте».-- См. письмо 675.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 398.
Год устанавливается по письму Ф. А. Куманина от 7 сентября 1889 г. (ГБЛ), на которое отвечает Чехов.
Лихачеву я написал…-- См. предыдущее письмо.
«Лебединую песню» посылаю.-- Чехов послал пьесу «Лебединая песня (Калхас)» для опубликования в журнале «Артист». См. примечания к письму 675.
Печатается по автографу (ГБЛ), Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 398—399.
Год устанавливается по упоминанию о том, что Ал. П. Чехов просил у А. С. Суворина жалованье «за два месяца вперед» (см. ниже).
Ал. П. Чехов ответил 21 сентября 1889 г. (Письма Ал. Чехова, стр. 233).
…ты сам просил у него жалованье… — Об этом Ал. П. Чехов просил Суворина в письме от 2 июня 1889 г.: «…доктор гонит меня на юг, разрешите мне отпуск с правом взять жалованье за 2 месяца вперед (140 руб.)» (ГБЛ). Это письмо Суворин переслал Чехову. См. письмо 659.
Был Глебыч — портной Федор Глебов.
…передай прилагаемое письмо…-- Это письмо к Н. А. Чеховой неизвестно.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 397—398, с датой: 15 сентября 1889 г.; дата исправлена в ПССП, т. XIV, стр. 399.
Год устанавливается по письму В. А. Тихонова от 10 сентября 1889 г., на которое Чехов отвечает; Тихонов ответил 22 сентября (ГБЛ).
…лицезреть Вас и «Лучи и тучи»…-- Тихонов писал Чехову: «Может быть, мне скоро придется быть в Москве, тогда — Ваш гость». Комедия В. А. Тихонова «Лучи и тучи» была впервые поставлена в театре Ф. А. Корша 20 октября 1889 г. в бенефис H. H. Кудриной. К этому времени Тихонов приехал в Москву, где встречался с Чеховым.
…Ваше «Без коромысла и утюга» будет еще идти у него…-- Пьеса Тихонова «Без кормила и весла» впервые была поставлена в театре Ф. А. Корша 2 декабря 1888 г., а в сезон 1889/90 г. была повторена несколько раз.
Кончил длинную повесть.-- «Скучная история».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 1; № 29, 18 июля, стр. 2; 1905, № 7, 13 февраля, стр. 3; «Новое время», 1905, № 10429, 18 марта; полностью — Письма, т. IÏ, стр. 394—397.
Год устанавливается по содержанию (Чехов пишет о повести «Скучная история», еще не посланной в редакцию).
Ответ на письмо А. Н. Плещеева от 12 сентября 1889 г.; Плещеев ответил 16 сентября (ЛН, т. 68, стр. 347—348 и 350—351).
На телеграмму Анны Михайловны я ответил письмом ~ ответ я получил…-- Телеграмма А. М. Евреиновой и письмо к ней Чехова неизвестны. Вторая телеграмма, содержание которой привел Чехов, также не сохранилась.
В моей повести не два настроения ~ назовете дерьмом, — «…ведь эти „Два настроения“ Короленки действительно дерьмо, самое настоящее», — так отозвался Плещеев о рассказе В. Г. Короленко «С двух сторон (Рассказ о двух настроениях)», напечатанном в «Русской мысли», 1888, № 11 и 12.
Что касается Короленко ~ преждевременно.-- Плещеев дальше писал о Короленко: «Да и рассказ его в „Русских ведомостях“ („Птицы небесные“), который я начал было читать с таким удовольствием и от которого ждал чего-то, в конце концов тоже не выгорел. В нем есть картинки две, много три, не лишенные поэзии, но всё в целом очень швах! Знаете ли, мне кажется, что он дальше не пойдет. Сколько уж времени он всё на одном месте топчется».
Такую путаницу приходится чаще всего наблюдать… — См. примечания к письму 689.
Театр Горевой такая чепуха! ~ у Абрамовой дела идут хорошо.-- Плещеев писал об основанных в Москве театрах (см. примечания к письму 674): "Боборыкина дело, как мне сдается, не выгорит, если судить по газетным отзывам… Если исполнение плохое, то какой ни будь репертуар, толку не выйдет. А он с большой горячностью отдался этому делу. Но, всего вероятней, что он сбежит. Ведь этот закулисный мир « — помойная яма. Газеты прославляют театр Абрамовой».
Печатается по автографу (ЦГАЛИ, ф. 286, 1, 23). Впервые опубликовано: «Солнце России», 1912, № 1, январь, стр. 3.
Год устанавливается по письму И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 14 сентября 1889 г., на которое отвечает Чехов; Леонтьев (Щеглов) ответил 19 октября (ГБЛ).
г. Театрал! — В «Новом времени», 1889, № 4865, 14 сентября напечатан фельетон Щеглова: «К открытию „Общедоступных зал“»; подпись: Театрал.
Переделке «Гордиева узла» аплодирую ~ в Гориче он будет не особенно дурен.-- Щеглов переделал свой роман «Гордиев узел» в драму, озаглавленную им «Настя». Он писал Чехову: «Для меня коршевское исполнение „Иванова“ имеет двойной интерес. Если Солонин справится с ролью Иванова, то тем легче удастся ему роль Горича — и моя только что оконченная переделка „Гордиева узла“ могла бы отлично пройти у Корша…»
Каков был Солонин в моем «Иванове», я не знаю, так как не успел еще побывать.-- Театр Ф. А. Корша возобновил постановку пьесы Чехова «Иванов» в новой редакции. Первый спектакль состоялся 15 сентября 1889 г. Роль Иванова исполнял артист П. Ф. Солонин, который в 1887 году играл доктора Львова. Спектакль прошел с большим успехом. 17 сентября Ф. А. Корш писал Чехову: «Ваш „Иванов“ прошел превосходно, я рад за Вас и за себя. Вам нужно быть у нас завтра» (ГБЛ). Чехов, вероятно, присутствовал на третьем спектакле «Иванова» (20 сентября). В «Новостях дня», 1889, № 2228, 16 сентября была напечатана рецензия без подписи: «В театре г. Корша была поставлена новая пьеса г. Чехова „Иванов“. Новая, потому что шла в новой редакции. Собственно, новизна редакции ограничивается введением некоторых изменений в первых актах и в финале пьесы. В общем, она мало изменилась и осталась такою же умною и, если так можно выразиться, идейною пьесой, как она и была раньше. Думается мне, что в чтении пьеса г. Чехова еще интереснее, чем на сцене. Но новинка эта пришлась ко двору коршевского театра, она собрала большую публику и надо думать, что и в повторении она будет давать хороший сбор».
Я вожусь с повестью... — «Скучная история».
«Предложение» шло у Горевой — я снял с репертуара…-- Водевиль Чехова «Предложение» шел в театре Е. Н. Горевой в исполнении Велизарий, Волховского и Сашина, но после трех спектаклей (3, 11 и 13 сентября) был снят с репертуара по желанию Чехова. П. Д. Боборыкин 16 сентября 1889 г. писал Чехову: «Я передал Горевой Вашу просьбу <…> Препятствовать она Вам не будет, а я могу только пожалеть о том, что Вам у нас не понравилось» (ГБЛ). Подробнее см. «Несохранившиеся и ненайденные письма», № 376.
…из-за «Медведя» Корш ругается с Абрамовой…-- См. «Несохранившиеся и ненайденные письма», №№ 377 и 378.
…сыграл его уже 1817 раз.-- Н. Н. Соловцов и Н. Д. Рыбчинская играли водевиль Чехова в театре Ф. А. Корша с 28 октября 1888 г. В сентябре 1889 г. они перешли в театр M. М. Абрамовой.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 403.
Ответ на письмо А. Дмитриева от 20 сентября 1889 г. (ГБЛ).
…разрешаю Вам…-- А. Дмитриев, петербургский актер и антрепренер, писал Чехову: «Осмеливаюсь обратиться к Вам с покорнейшею просьбою разрешить мне поставить в один из моих спектаклей (преимущественно в воскресенье), в Благородном собрании и СПб. I Общественном собрании, Вашу пьесу — „Трагик поневоле“. Пьесу постараюсь обставить возможно тщательнее, и если роль Толкачова не угодно будет Вам поручить мне, то передам ее г. Бабикову; я же, в таком случае, буду играть роль Мурашкина»,
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 403—404.
Год устанавливается по содержанию (Чехов отправил в редакцию «Северного вестника» повесть «Скучная история»).
…"Скучная история (Из записок старого человека)". — Повесть напечатана в «Северном вестнике», 1889, № 11.
…я почищу в корректуре…-- См. письмо 692 и примечания к нему.
Цензуру он ~ пройдет благополучно.-- Повесть была пропущена цензурой без изменений.
…что Сибирякова? — Ответ А. М. Евреиновой на этот вопрос см. в примечаниях к письму 711.
Поклонитесь Марии Дмитриевне — М. Д. Федоровой.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 2; 1905, № 9, 27 февраля, стр. 3; «Новое время», 1905, № 10429, 18 марта; полностью — Письма, т. II, стр. 399—401.
Год устанавливается по сообщению, что повесть «Скучная история» отправлена в редакцию «Северного вестника».
Ответ на письмо А. Н. Плещеева от 16 сентября 1889 г. (ЛН, т. 68, стр. 350—351); Плещеев ответил 27 сентября (Слово, сб. 2, стр. 269—275).
Называется он так: «Скучная история (Из записок старого человека)».-- Вначале повесть была озаглавлена «Мое имя и я». См. примечания к письму 668.
Боборыкин ушел от Горевой…-- П. Д. Боборыкин, заведовавший репертуаром театра Е. Н. Горевой, основанного 2 сентября 1889 г., не проработав и месяца, ушел из театра.
Он не перестал быть для меня симпатичным…-- Отвечая на письмо Чехова от 14 сентября, Плещеев спрашивал: «Отчего вы восчувствовали вдруг к Боборыкину антипатию? Может быть, он в некоторых отношениях и чудак, но человек он недурной; я люблю его за его „жизненность“, за его деятельность и энергию. Никогда он не унывает, не падает духом. И всё же это человек образованный и много видевший. Верьте мне, что он лучше очень многих, ругающих его и смотрящих на него свысока. Горевский театр — сам по себе, а Боборыкин сам по себе».
…его «Дон Карлосы» и «Мизантропы», разыгрываемые сапожниками…-- В театре Е. Н. Горевой в течение сентября 7 раз была поставлена драма Ф. Шиллера «Дон Карлос» и 4 раза «Мизантроп» Мольера. По воспоминаниям артиста Ю. М. Юрьева, в пьесе «Дон Карлос» выделялся только артист М. В. Дальский (в заглавной роли) и «только одного Дальского и ходили смотреть в театре Горевой» (Ю. Юрьев. Записки, ч. 1. 1963, стр. 518).
Островский вовсе не консерватор.-- Плещеев писал: «Про Островского никак нельзя сказать, что его взгляды на нравственность, политику и т. д. сумбурны, — и еще менее, что он мало образован… Напротив, образован он очень. Читал он массу, и взгляды его совершенно определенны, но в последнее время он стал чересчур уж консервативен…»
…времен очаковских и покоренья Крыма.-- Выражение из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (д. 2, явл. 5, слова Чацкого). Плещеев ответил: «Островского Вы характеризовали довольно верно. Он действительно сердит на себя за то, что ничего не сделал в жизни, хотя мог сделать очень многое, при своем большом уме и образовании; и за то, что, дорожа всего более своей независимостью, уклонялся всегда от каких бы то ни было обязанностей, и в результате получилось грустное одиночество старого холостяка… Но человек он очень хороший и сердечный. Мне жаль, что он на меня сердит и не пишет. — Не знаю, почему Вы находите, что у него приемы для спора — времен очаковских и покоренья Крыма? Консерватизм же его принял такие размеры именно вследствие замкнутой жизни и лени. Всякий протест, откуда бы он ни шел, всякое брожение в обществе — его раздражают, неприятны ему… Они нарушают его спокойствие и напоминают ему, что он ни на что подобное уже не способен. К общественной деятельности он ни к какой не годится. Но в частных отношениях — он не эгоист и на его приязнь можно всегда положиться. Честности он безупречной во всех отношениях».
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, № 1, стр. 199.
Датируется по наклеенной на письме вырезке из «Осколков», 1889, № 33, 23 сентября и по фразе: «Завтра пойду смотреть „Село Знаменское“».
Ленский ~ Mазаньелло.-- Печатная вырезка из «Осколков» — «Из словаря русских деятелей», подпись — Кактус (псевдоним П. К. Мартьянова). Мазаньелло — герой оперы французского композитора Обера «Немая из Портичи», шедшей в России под названием «Фенелла».
…ходили слушать «Русалку».-- Чехов слушал оперу А. С. Даргомыжского «Русалка» в Большом театре 24 сентября 1889 г.
Повесть… — «Скучная история».
Пьесу начал… — Чехов вернулся к работе над пьесой «Леший».
Завтра пойду смотреть «Село Знаменское»… — 28 сентября а Московском Малом театре состоялась премьера пьесы Вл. Александрова «В селе Знаменском».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 29, 18 июля; 1905, № 9, 27 февраля, стр. 2; полностью — Письма, т. II, стр. 401—403.
Год устанавливается по письму А. Н. Плещеева от 27 сентября 1889 г. (Слово, сб. 2, стр. 269—275), на которое Чехов отвечает; Плещеев ответил 3—4 октября (ЛН, т. 68, стр. 351—352).
… спасибо за письмо и за указания ~ Не согласен я с Вами только в очень немногом ~ Вас огорчает, что критики будут ругать меня.-- Плещеев писал Чехову: "Вчера вечером читал вслух Вашу повесть, дорогой Антон Павлович, бывшим у меня двум приятелям — известному Вам немножко Фаусеку, человеку с большим вкусом и Вашему большому почитателю, — и неизвестному Вам, недавно приехавшему и;/Ташкента моему старому хорошему приятелю медику-психиатру Тишкову, прикомандированному теперь на два года к Медиц<инской> академии. Думаю, что Вы ничего против этого не будете иметь? По общему нашему мнению (Тишков тоже восхищается Вашими рассказами и только не читал напечатанных в «Северном вестнике» «Именин» и «Огней»), у Вас еще не было ничего столь сильного и глубокого, как эта вещь! Удивительно хорошо выдержан тон старика-ученого, и даже те рассуждения, где слышатся нотки субъективные, Ваши собственные, — не вредят этому. И лицо это как живое стоит перед читателем. Прекрасна вышла и Катя. — Страницы, где описывается та ночь, когда старика обуял страх смерти и когда приходит к нему под окно Катя, — производят глубокое впечатление. (Хотя это воздейство организма на других — людей ему близких — кажется, штука проблематическая?) Кое-какие замечания, сделанные во время чтения, сообщаю ниже. Но большинству — повесть несомненно покажется скучной (зачем Вы назвали ее «Скучная история»? Назовите иначе. Зачем давать самому повод к дешевому остроумию прохвостов рецензентов?)… Надо, чтоб критика растолковала глупой толпе, разжевала и в рот положила ей — красоты этой вещи. А где эта критика, на которую можно рассчитывать? Вся она окрысится на Вас — в этом не может быть ни малейшего сомнения — за Ваши сильные рассуждения о русской литературе, об ученых статьях в особенности. Все станут травить Вас — это как бог свят; ждите крупной ругани. Одни обругают просто за то, что вещь напечатана в «Сев<ерном> вестн<ике>»; другие за то, что литераторы и публицисты — на которых намекает и которых боится старый ученый, как швейцаров и капельдинеров, — участвуют в тех самых журналах, которые будут давать о Вашей повести отзыв («Р<усская> мысль»). Я надеюсь — разве на отзыв Суворина; но, пожалуй, он по каким-нибудь соображениям не станет писать. Еще можно ждать похвалы в «Неделе» — где был так расхвален Ваш «Иванов». Это очень, очень грустно. — Толпа найдет повесть скучной — по причине отсутствия шаблонной фабулы и обилия рассуждений. Людям понимающим она не может не понравиться; но таких всегда меньшинство… Да еще из этого меньшинства — многие будут или замалчивать или ругать из холопства к Михайловским и Успенским. Печальное, истинно печальное положение у нас независимого, смелого писателя! Я не ощутил никакой длинноты, — немножко разве в том месте, где рассказывается прошлое Кати… Все второстепенные лица — тоже очень живы… Гнеккер, жена старика, прозектор… Есть множество замечаний верных, местами глубоких даже. — Не говорю уже об абсолютной новизне мотива. — Через день или два Вам вышлют корректуры всего рассказа зараз. — Но Архимандрит на велосипеде (это прелесть!), разумеется, цензор похерит, как это ни горестно <…>
Вот несколько замечаний, которые пришли нам в голову: странно несколько совершенное равнодушие ученого к любовному роману Кати, о котором она ему писала. Он не попытался ничего разузнать об человеке, которым она увлеклась, не принял в ее судьбе никакого участия — между тем как против театра у него нашлись довольно солидные аргументы и он очень долго останавливается на этой теме… а ведь поступление ее на сцену менее важно было, нежели ее любовь. 2) Насмешка Мих<аила> Фед<оровича> над наукой, очевидно, была шуточной выходкой, — бутадой, как говорят французы, — и потому нервозные размышления старика о причинах подобного осуждения науки немного странны.
3) Почему Гнеккер похищает Лизу и женится на ней — когда он в качестве прохвоста и авантюриста должен знать, что за его возлюбленной родители ничего не дадут?
4) Письмо, которое Катя при последнем свидании со стариком выронила и на котором тот успел только прочесть слово «страст», мои слушатели нашли излишним и видят в этом натяжку, к которой автор прибег для того, чтобы показать читателю, что М. Ф. любил Катю, что и без этого было читателю ясно. Я с ними на этот счет не согласен. Никакой тут натяжки, по-моему, нет; и без этого читателю действительно не совсем ясно будет возбужденное состояние Кати".
Я просил высылать гонорар по частям не столько из деликатности… — О гонораре Чехов писал А. М. Евреиновой 24 сентября 1889 г. По этому поводу Плещеев сообщал Чехову: «А уж как Вы тронули своим письмом Анну Михайловну! Она в неописуемом восторге от Вашей деликатности (гонорарный вопрос). Говорит, что еще ни от одного сотрудника она такой деликатности не видала. Большая часть норовит как бы поскорей и побольше сорвать, не принимая в расчет материального положения журнала».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 29, 18 июля, стр. 1; «Слово», 1905, № 196, 3 июля; полностью — Письма, т. II, стр. 405—406.
Год устанавливается по сообщению об окончании пьесы «Леший» и о прочтении корректуры «Скучной истории».
Ответ на письмо А. Н. Плещеева от 3—4 октября 1889 г.; Плещеев ответил 18 октября (ЛН, т. 68, стр. 351—353).
…корректуру моей прокламации — т. е. повести «Скучная история».
Насчет гонорара и моей просьбы, которая Вам не поправилась.." — В ответ на просьбу Чехова о гонораре (см. предыдущее письмо) Плещеев писал: «Я ничего не говорил с Анной Михайловной относительно высылки Вам денег сейчас же. Я знаю, что она теперь находится в довольно стеснительных обстоятельствах <…> если Вы к ней напишете, то она, может быть, изыщет средства Вам выслать. Я же вообще не люблю и не мастер вести с ней переговоры о денежных делах».
…прилагаю стихотворение ~ студент Гурлянд… — Стихотворения Гурлянда не были напечатаны. Плещеев вернул их Чехову при письме от 10 ноября (ЛН, т. 68, стр. 354).
… написал комедию! — «Леший». См. «Несохранившиеся и ненайденные письма», №№ 379—383.
Прислал ли что-нибудь Короленко? — На этот вопрос Плещеев ответил: «Вероятно, мы лишимся также и сотрудничества Короленко, который падает в прах перед Михайловским и Глебом Успенским и для которого Лесевичи и Южаковы также неприкосновенны». В 1889 году произведения В. Г. Короленко в «Северном вестнике» не публиковались, но в редактировании журнала он принимал участие до конца года.
… Ваши указания имели подобающую силу.-- Чехов снял в корректуре «Скучной истории» две фразы, на которые ему указал Плещеев в письме от 27 сентября: «Наконец, кое-какие мелочи, которые вкрались по небрежности: напр<имер>, выражение: он ходил редко и не каждый день (?) <.гл. IV> Коли редко, так разумеется не каждый день. — Потом: „он пошел в кухмистерскую пить пиво“ <гл. II>. — В кухмистерских пива не дают. — Это, конечно, вздор — но Вам всякое лыко в строку поставят» (Слово, сб. 2, стр. 272—273).
Был когда-то еще Григорович, да сплыл.-- В отношениях Григоровича с Чеховым, по-видимому, произошло некоторое охлаждение, переписка прекратилась. Вероятно, Григорович был обижен тем, что детом Чехов не приехал за границу, где он его ждал и несколько раз встречал на вокзале, так как о перемене своих планов Чехов не уведомил. «Я в ужасном беспокойстве! — писал Григорович Суворину 7 июля 1889 г. — Я со вчерашнего дня (четверг) был в 5 час. утра на Nordbahn, в 7 1/2, затем вечером в 5 ч. 5 мин., ночевал бог весть как, снова ждал в 5 утра и 7 1/2, Чехова нет как нет. Что делать? Ради бога, будьте терпеливы, уговорите Ан<ну> Ив<ановну> еще подождать, иначе вся поездка Чехова пропала; меня эти два дня ожидания ни свет ни заря на сквозном ветру и холоду — совсем уходили. Подождите, умоляю Вас, ради Чехова еще два дня <…> А то где теперь Чехову искать Вас, если Вы уедете??!!!». «Я в истинном горе, — писал он в тот же день вечером, — сегодня в пятницу, несмотря на усталость и нервное возбуждение, я не утерпел и снова отправился в Вену на вечерний (последний) поезд Северной дороги; на нем Чехова опять нет! <…> Не случилось ли чего? <…> Вернувшись сегодня домой в 11 час, я был в таком волнении, что насилу мог писать: руки дрожали как у 100-летнего старца; эти возбуждения мне крайне вредны, не успокоюсь я вполне до того времени, пока не узнаю что-либо положительное о судьбе Чехова». И, наконец, узнав от А. С. Суворина, что Чехов совсем не приедет за границу, он написал ему 30 июля: «Чехов поступил с нами все-таки не по-европейски: следовало обстоятельно написать или телеграфировать о своем намерении, а не заставлять Вас ждать, а меня двое суток тереться на станции ж. д. <…> Насколько за него радовался — настолько теперь сержусь на него» (в книге «Письма русских писателей к А. С. Суворину». Л., 1927, эти письма ошибочно датированы 1897 годом). Как видно из письма 698, недоразумение произошло оттого, что телеграммы Чехова Суворину за границу не были доставлены. 22 сентября 1889 г. П. М. Свободин писал Чехову о встрече с Григоровичем: «Речь шла о несостоявшейся Вашей поездке за границу, где он ждал и встречал Вас в Вене три дня подряд. Это всё потому только, что Вы единственный талантливый беллетрист в литературе нашего времени, которым ему, Григоровичу, стоит заняться, поруководить и обласкать всячески» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 199).
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, № 1, стр. 199—200, без даты.
Датируется по сообщению об окончании пьесы «Леший», которая «переписывается начисто».
… увидит кулисы Малого театра.-- Пьеса «Леший» не была поставлена в Малом театре. См. письмо 709 и примечания к нему.
Пьеса пойдет 31 октября в Питере… — Постановка «Лешего» в Александрийском театре не состоялась. См. письмо 698 и Примечания к нему, а также «Несохранившиеся и ненайденные письма», №№ 388 и 391.
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 429, где опубликовано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: «Солнце России», 1911, № 35 (75), июль, стр. 4.
Год устанавливается по упоминанию о пьесе «Леший», которая должна была пойти 31 октября 1889 г.
… Ваш брат — Г. М. Линтварев.
… книга «Дидро и энциклопедисты»… — Дж. Mорлей. Дидро и энциклопедисты. Пер. с англ. В. Н. Неведомского. Изд. К. Т. Солдатенкова. М., 1882.
… передайте дамам и барышням ~ после отказа госпож Оффенберг и Луцкевич… — Знакомая Линтваревых К. С. Ткаченко (из г. Сумы) просила Чехова похлопотать о предоставлении ей места в одном из железнодорожных книжных киосков (ГБЛ). Вероятно, с подобной просьбой — для упомянутых лиц — Чехов уже обращался к М. А. Суворину, ведавшему железнодорожными киосками контрагентства А. С. Суворина.
… пьесу, которая пойдет в Питере…-- См. примечания к письму 693.
Ваш А. Панов. — Шутливая подпись в ответ на разговоры об увлечении Чехова артисткой Г. В. Пановой, с которой он встречался летом 1889 г. в Одессе.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 408.
Год устанавливается по письму Ф. А. Куманина от 10 октября 1889 г. (ГБЛ), на которое отвечает Чехов.
Вы спрашиваете… — Ф. А. Куманин спрашивал: «Как название Вашей новой комедии? Уверены ли Вы, что она пойдет в Малом театре, а также, что там пойдет „Калхас“? Пожалуйста, сообщите скорее. Нужно для хроники».
Рисунок Пастернака… — Куманин прислал Чехову рисунок Л. О. Пастернака к пьесе «Лебединая песня (Калхас)», который просил вернуть. Напечатан в «Артисте», 1889, кн. 2.
Печатается по автографу (Государственный Дом-музей П. И. Чайковского в Клину). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 173.
… разрешите мне посвятить эту книжку Вам.-- Получив это письмо, П. И. Чайковский 14 октября посетил Чехова. 16 октября он писал брату Модесту Ильичу: «Представь себе, Чехов написал мне, что хочет посвятить мне свой новый сборник рассказов. Я был у него с благодарностью. Ужасно горжусь и радуюсь» (М. И. Чайковский. Жизнь Петра Ильича Чайковского, т. III. М., 1902, стр. 326). См. также примечания к письму 699.
… завтракая с Вами у Модеста Ильича, узнал от Вас, что Вы читали мои рассказы.-- Чехов встретился с П. И. Чайковским у Модеста Ильича (в автографе описка: Иванович) в декабре 1888 г. в Петербурге. Первый известный отзыв П. И. Чайковского о Чехове имеется в письме его к М. И. Чайковскому от 20 апреля 1887 г.: «Меня совершенно очаровал рассказ Чехова в „Новом времени“. Не правда ли, большой талант?» Это был рассказ «Миряне» (в собрании сочинений — «Письмо»). Прочитав затем книгу «Пестрые рассказы», П. И. Чайковский написал Чехову письмо. Посланное на адрес «Нового времени», оно не дошло до Чехова и осталось неизвестным. Н. Д. Кашкин вспоминал: «Рассказ, если не ошибаюсь, был прочитан два раза сряду, потому что чрезвычайно понравился нам обоим, а Петр Ильич не успокоился до тех пор, пока не написал к А. П. Чехову письмо, хотя он его лично не знал и нигде до того времени не встречал» (Н. Д. Кашкин. Воспоминания о П. И. Чайковском. М., 1954, стр. 159). Позднее этим первым письмом П. И. Чайковского к Чехову интересовался М. И. Чайковский. 11 ноября 1901 г. он писал Чехову: «Сожалею, что <…> нет интереснейшего для меня, первого, которое П<етр> И<льич> написал Вам, еще лично не зная Вас» (ГБЛ).
… свою фотографию… — См. письмо 699.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 413—414.
Датируется по ответному письму Ал. П. Чехова от 15 октября 1889 г. (Письма Ал, Чехова, стр. 233—234) и фразе: «Когда приедет Суворин?», из которой видно, что это письмо написано раньше, чем письмо 698.
… для новой книжки ~ рассказ «Житейская мелочь». — Эта книга под названием «Хмурые люди» вышла в издании А. С. Суворина в 1890 году. Рассказ «Житейская мелочь», напечатанный в «Новом времени», 1888, №№ 4404 и 4408, 3 и 7 июня, вошел в книгу под другим названием — «Неприятность».
Когда приедет Суворин? — Ал. П. Чехов ответил: «Суворин приехал несколько дней тому назад». До письма Ал. П. Чехова уже было получено письмо А. С. Суворина, извещавшего Чехова о своем возвращении в Петербург. См. письмо 698.
Твой посаженый папаша держит экзамены.-- М. П. Чехов (он был посаженым отцом на венчании Ал. П. Чехова с Н. А. Гольден в июле 1889 г.) в октябре 1889 г. сдавал государственные экзамены на юридическом факультете Московского университета.
… забраковала мою новую пьесу.-- См. примечания к письму 698.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 408—411.
Год устанавливается по сообщению, что пьеса «Леший» забракована.
… написал я повесть — «Скучная история».
… написал ~ «Лешего» ~ уничтожив всё, написанное весной. — О первой редакции пьесы «Леший» см. в примечаниях к письму 668.
Пьеса забракована.-- Чехов узнал об этом от П. М. Свободина, который написал ему 10 октября 1889 г.: "Не знаю, с чего начать, милый Antoine, это подлое письмо, писать которое, как Вы сейчас поймете, мне не особенно хочется.
Письмо Ваше о поправке в IV действии я аккуратно получил вчера, 9-го, как Вы предполагали. Целый день занимаясь приготовлением к чтению пьесы, отправился я во всеоружии к 8 ч. к директору, где застал только одного Григоровича, беседующего со Всеволожским. Сейчас же, впрочем, явились Потехин и Сазонов. Я стал читать. С большим вниманием слушали первый акт, который я увлеченно читал 45 минут. Замечания относительно живых лиц, характеров, талантливости автора перемешивались с суждениями об отсутствии действия, длиннотах и проч. Читаю второй акт. Получается большое впечатление, это приписывается также и тому, что я прекрасно передаю автора… (пожалуй потому, что я сам чувствовал, что был в ударе). Третий акт, вся его буря, один за другим монологи профессора, Лешего, Войницкого и самый финал акта повергли моих слушателей в какое-то недоумение. «Хорошо, поразительно хорошо но до такой степени странно», — говорили они, — «повесть, прекрасная повесть, но не комедия» … Остался один четвертый акт, чтением которого я уже не столько увлекался, предвидя приговор пьесе импровизированного комитета. Кончилось чтение. Григорович загорячился… «странно, для представления на сцене в таком виде невозможно», он «любит Вас, как родного сына», «так писал Достоевский» … «это что-то такое между „Бесами“ и „Карамазовыми“, сильно, ярко, но это не комедия». Что говорил я на всё это — предоставляю Вапгям догадкам. Остальные три слушателя отзывались спокойнее, как о решенном деле, не переставая признавать достоинства, которые непонятным образом становились недостатками пьесы для представления. Мы разошлись позже 12 часов. Я остался последним, заговорившись с директором. Убеждая меня не ставить пьесу, он с большим участием и сочувствием сказал мне, что я, как первый по очереди бенефициант, могу повредить и себе и товарищам-бенефициантам, поставивши «Лешего»: приедут великие князья, он знает их взгляды и вкусы, эта пьеса опять отобьет у них охоту ездить в русский театр… Услыша суд такой, Ваш бедный Поль Матиас вспорхнул и полетел… полетел домой с таким тяжелым чувством в душе…, да что толковать! Милый Antoine, если б мы с Вами были французы и был бы у нас какой-то Antoine, имеющий Théâtre libre <Свободный театр>, то мы не стали бы спрашивать, что нам делать с тем, на что положено столько труда, таланта, души и ума!" (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 206—207). В тот же день вечером Свободин написал Чехову, что он совсем отказывается от бенефиса (там же, стр. 207—208). Свободин писал также В. M. Лаврову: «„Леший“, за которым я ездил в Москву, хлопотал, влез в новый долг для поездки, поднял на ноги цензора, театрально-литературный комитет, директора — этот „Леший“, которого я жаждал поставить в бенефис мой, не годится для представления на сцене, не годится, по мнению импровизированного комитета (директор, Григорович, Потехин, Сазонов и я), потому, что в нем нет крыловских эффектов, пережеванных положений и лиц, глупых, бездарных пошлостей, наводняющих теперь Александрийскую сцену. Оп скучен, растянут и странен, как и всё даровитое и глубокое перед судом ничего не смыслящих людей. Я и сам скажу, как говорил тебе в Москве еще, что „Леший“ не комедия по форме, но живые лица, живая речь и характеры таковы, что вся александрийская дребедень не стоит и половины пьесы Чехова. Несценичность, в угоду которой расплодилось столько драматических мастеров, поставлена тут также в числе недостатков пьесы. Всё это вместе, огорчение Чехова, моитрудыи хлопоты, пропавшие даром, заставили меня отказаться от бенефиса, я уступил свое время Варламову» (ЦГАЛИ). См. также примечания к письму 720.
…для третьей книжки рассказов ~ переделываю рассказы, кое-что пишу снова.-- В издании А. С. Суворина ранее вышли две книги Чехова: «В сумерках» (1-е изд. 1887 г.) и «Рассказы» (1-е изд., 1888 г.). Подготавливаемый третий сборник рассказов был озаглавлен «Хмурые люди» (вышел в издании А. С. Суворина в 1890 г.). В эту книгу включены рассказы: «Почта», «Неприятность», «Володя», «Княгиня», «Беда», «Спать хочется», «Холодная кровь», «Скучная история», «Припадок», «Шампанское». Слова «пишу снова» относятся к рассказу «Володя» (первоначально «Его первая любовь»), где были добавлены две сцены (ночное свидание с Нютой и самоубийство Володи).
…английского юмориста Бернарда.-- См. примечания к письму 540.
…пуще Игоревой смерти.-- Слова древлян: «пущены Игоревы смерти» — из рассказа о мести Ольги древлянам («Повесть временных лет»).
С лодками Оболенского… — См. примечания к письму 616.
Печатается по автографу (Государственный Дом-музей П. И. Чайковского в Клину). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 173—174.
…бесконечно благодарю… — После посещения Чехова, в тот же день, П. И. Чайковский прислал ему с посланным фотографию со следующим письмом: «Дорогой Антон Павлович! Посылаю при сем свою фотографию и убедительно прошу вручить посланному Вашу! Достаточно ли я выразил Вам свою благодарность за посвящение? Мне кажется, что нет, а потому еще скажу Вам, что я глубоко тронут вниманием Вашим! Крепко жму Вам руку. П. Чайковский» (ГБЛ). На фотографии надпись: «А. П. Чехову от пламенного почитателя. П. Чайковский. 14 окт. 89». Хранится в ДМЧ.
…и фотографию, и книги… — Чехов послал П. И. Чайковскому свою фотографию с надписью: «Петру Ильичу Чайковскому на память о сердечно преданном и благодарном почитателе. Чехов», а также книги: «В сумерках», изд. 3-е, СПб., 1889, с надписью: «Петру Ильичу Чайковскому от глубоко уважающего автора. А. Чехов» и «Рассказы», изд. 2-е, СПб., 1889, с надписью: «Петру Ильичу Чайковскому от будущего либреттиста. А. Чехов. 89 14/XI» (14/XI — описка, следует —14/Х). Фотография и книги хранятся в Доме-музее П. И. Чайковского в Клину.
…виолончелист, флейтист и педагог — М. Р. Семашко, А. И. Иваненко и И. П. Чехов.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 411—413.
Год устанавливается по фразе: «Вчера был у меня Чайковский…»
…корректуру медиц<инского> отдела в «Русском календаре» ~ могу только в будущем году.-- Намерение Чехова взять на себя медицинский отдел «Русского календаря» на 1890 г. не осуществилось. В чем выразились поправки Чехова, сделанные в корректуре, установить точно нет возможности. В календарь на 1890 г. был перенесен целиком составленный Чеховым для календаря на 1889 год аннотированный перечень «Дома умалишенных в Петербурге и Москве». В медицинском отделе «Русского календаря» на 1890 год добавлена рубрика «Родильные приюты бесплатные в Москве» и сделаны некоторые вставки в разделе «Лечебные заведения в Москве». Возможно, именно эти добавления сделаны Чеховым.
…получил из Москвы письмо ~ Что сказать ему? — См. примечания к письму 680.
…роман некоего Райского «Семейство Снежиных»… — Роман В. А. Райского был напечатан в «Вестнике Европы», 1871, №№ 9—12, под псевдонимом: Ближнев. Затем вышел отдельной книжкой: А. К. Ближнев. По краю пропасти (Семейство Снежиных). Роман в 4-х частях. М., 1875.
…Вы сказали, что недурно бы его издать, а я пообещал отыскать автора.-- Вероятно, к этому времени относится недатированное письмо В. А. Гиляровского Чехову: «Помнишь, у нас был разговор насчет романа Райского „Семейство Снежиных“ („Вестник Европы“, 1870), который хотел издать Суворин. Теперь это было бы как нельзя более кстати. Прилагаю заметку о Райском, а после времени, в ней описанного, Райский прохворал до сей поры и, ясно, нуждается. Вот теперь устроить его дело с Сувориным было бы для него самое подходящее. Устрой и спасибо тебе от меня за него будет. Райский у меня бывает» (ГБЛ). Чехов разыскивал Райского и в 1888 году. См. в т. 2 письмо 394 и примечания к нему.
Хотим писать либретто.-- П. И. Чайковский говорил Чехову о своем намерении написать оперу «Бэла» (по Лермонтову) и выразил желание, чтобы Чехов написал для него либретто. «…Они разговаривали о музыке и о литературе, — вспоминал М. П. Чехов. — Я помню, как оба они обсуждали содержание будущего либретто для оперы „Бэла“, которую собирался сочинить Чайковский. Он хотел, чтобы это либретто написал для него по Лермонтову брат Антон. Бэла — сопрано, Печорин — баритон, Максим Максимыч — тенор, Казбич — бас.
— Только, знаете ли, Антон Павлович, — сказал Чайковский, — чтобы не было процессий с маршами. Откровенно говоря, не люблю я маршей» (Вокруг Чехова, стр. 153—154). Это намерение не было осуществлено.
Что с Боткиным? — В отделе «Хроники» в «Новом времени», 1889, № 4893, 12 октября было напечатано сообщение, что находящийся за границей проф. С. П. Боткин «по расстроенному здоровью оставляет свою профессуру в Военно-медицинской академии». В этом же году 12 декабря С. П. Боткин умер.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 100, с датой: 1889; в ПССП, т. XIV, стр. 396, датировано 7 сентября 1889 г.
Датируется по письму К. Мудры от 10-го (н. с. 22) октября 1889 г. (ГБЛ), пересланному Я. А. Корнееву.
На обороте письма Чехова шуточный ответ Корнеева, имитирующий стиль К. Мудры.
…прилагаемое письмо. Начинайте читать с адреса.-- Переводчик Кирилл Мудры просил Чехова разрешить перевести на чешский язык его произведения и прислать для этой цели сборники его рассказов. Письмо написано на исковерканном русском языке: «Я убодително Вас прошу, извинить меня милостиво, что Вас тягочу, а что — передавлю так немилосердно Ваш „великий, могучий, правдивый и свободный язык русский“…» (ГБЛ; «Вестник истории мировой культуры», 1961, март--апрель, № 2, стр. 99). Конверт с адресом не сохранился.
…не поместить ли его в хрестоматию…-- В одном из писем к Чехову Я. А. Корнеев сообщал о задуманном им издании «патриотической хрестоматии» (ГБЛ).
…смотрите на обороте. — На обороте — окончание письма Чехова.
Я ответил ему так… — Шутка. Ответ Чехова на письмо Мудры неизвестен.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропусками — Письма, т. II, стр. 414—416; полностью: ПССП, т. XIV, стр. 416—418.
Год устанавливается по содержанию (ср. с письмом к А. С. Суворину от 15 октября).
Насчет медиц<инского> отдела для календаря я вчера написал Вам. — Письмо от 15 октября, возможно, было отправлено 16 октября.
Гореву бьют и бранят ~ я был раз в ее театре…-- Начиная с отзыва о первом спектакле в театре Е. Н. Горевой («Гроза» А. Н. Островского) в газетах «Новости дня» и «Русские ведомости» печатались неодобрительные отзывы о всех спектаклях этого театра. Когда и какой спектакль смотрел Чехов, неизвестно.
Не радуйтесь, что Вы попали в мою пьесу ~ хотя Григорович ~ видит противное.-- Вероятно, Суворин писал Чехову, что по мнению Д. В. Григоровича в пьесе «Леший» изображены A. С. Суворин и его жена. Сам же Суворин пьесы еще не читал.
…с одним петербургским литератором.-- Возможно, с B. А. Тихоновым, который в эти дни был в Москве.
…профессорские мысли…-- в повести «Скучная история».
… «Disciple» Бурже…-- Рассуждения Чехова о романе П. Бурже «Ученик» см. в письмах 650, 653 и 654.
…жителевской ругани… — Имеются в виду фельетоны Жителя (А. А. Дьякова) в «Новом времени».
Цену за «Стоглав» повысили…-- В сентябре 1889 г. вышел календарь «Стоглав» на 1890 год в меньшем, по сравнению с предыдущим (на 1889 г.), формате и стоимостью в 35 копеек, вместо бывших 30.
Обещали ~ бочонок вина и надули…-- В календарях «Стоглав» на 1889 и 1890 годы напечатаны рассказы Чехова «Беглец» и «Шампанское». В письме от 8 сентября 1889 г. А. А. Суворин напоминал, что Чехов получит за рассказы «два бочонка вина» (ГБЛ).
…мой портрет vis-à-vis с шахом персидским.-- На стр. 57 «Стоглава» на 1890 год воспроизведены портреты Чехова и В. Г. Короленко. Портрет Чехова помещен против портрета шаха персидского Насер-Эддина (стр. 56), который тогда совершал третье путешествие по Европе.
Читал я недавно стихи «Политический концерт…» — Вероятно, в рукописи.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ, ф. 286, 1, 23). Впервые опубликовано: «Солнце России», 1912, № 1, январь, стр. 4, с пропуском.
Год устанавливается по письму И. Л. Леонтьева (Щеглова) от 19 октября 1889 г., на которое отвечает Чехов; Леонтьев (Щеглов) ответил 23 октября (ГБЛ).
За браконьерство, за охоту по дачным мужьям в Вашем лесу…-- Щеглов писал Чехову: «Я долго не писал Вам, коварный Антуан, потому что был исполнен чувства ненависти к Вашему „Трагику поневоле“, кстати сказать превосходно разыгранному актером Бабиковым, очень слабым в трагических ролях, на которые он претендует по преимуществу. Как Вы знаете, привилегия на изобретение „Дачного мужа“ утверждена за мной Городской думой, и фальсификация его, произведенная <…> Антоном Чеховым, доставила несколько беспокойных часов моей щегловитой мнительности… Но что я мнителен и нервозен, „про то знает целый свет!“». Щеглов был убежден, что Чехов заимствовал сюжет «Трагика поневоле» из его пьесы «Дачный муж», хотя этот водевиль Чехов переделал из своего же рассказа «Один из многих», написанного в 1887 г., т. е. до появления «Дачного мужа» и знакомства с Щегловым (см. письмо 648). Даже после смерти Чехова Щеглов в письме к И. П. Чехову от 22 октября 1910 г. вернулся к этой теме. Сообщая, что выходит в свет восстановленный им «по словам и намекам» Чехова водевиль «Сила гипнотизма» (см. письмо 517 и примечания к нему), который может пойти на сцене, он ставил вопрос, должны ли быть сделаны гонорарные отчисления за «Силу гипнотизма» наследникам Чехова, и тут же решает его отрицательно, ссылаясь на существование пьесы Чехова, которая написана на его сюжет («Дачный муж»), т. е. «Трагик поневоле» («текст Чехова, а сюжет Щеглова»). «Получается впечатление, будто бы авторы между собой квиты» (ИРЛИ).
…мой «Леший» хлопнулся и лопнул.-- См. примечания к письму 698.
Читал я Вашего «Кожаного актера»…-- Рассказ И. Щеглова «Кожаный актер» напечатан в «Новом времени», 1889, № 4891, 10 октября.
…соберите в один томик…-- Впоследствии рассказ «Коаный актер» вошел в книгу рассказов: И. Щеглов. «Корделия», «Миньона» и др. СПб., изд. А. С. Суворина, 1891.
…переделку «Гордиева узла».-- См. письмо 686 и примечания к нему. Щеглов писал Чехову: «Драма моя забракована цензурой. В любви дворянина к красивой горничной цензура — кто бы мог подумать — увидела целое революционное начало и подрыв дворянского престижа в России. Но я не теряю надежды обойти запрещение, если сделаю Горича выходцем из купцов или семинаристов!»
В Москве был Тихонов. — В. А. Тихонов приезжал в Москву в связи с постановкой его пьесы «Лучи и тучи» в театре Ф. А. Корша. Премьера состоялась 20 октября.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 28, 11 июля, стр. 2, № 29, 18 июля, стр. 1; «Новое время», 1906, № 10717, 14 января (иллюстрированное приложение); полностью — Письма, т. II, стр. 418—420.
Год устанавливается по содержанию (несостоявшаяся постановка пьесы «Леший» в Александрийском театре).
Ответ на письмо А. Н. Плещеева от 18 октября 1889 г. (ЛН, т. 68, стр. 352—353).
Один доктор — H. H. Оболонский.
…иль завистью его лукавый мучил, или медицинский стол ему наскучил… — Перефразировка строк из басни И. А. Крылова «Щука и кот»: «Не знаю: завистью ль ее лукавый мучил. Иль, может быть, ей рыбный стол наскучил?»
Свободин нисколько не виноват.-- Плещеев писал: «На днях видел Свободина и спрашивал о Вашей пьесе. Кажется, он уж не намерен ставить в свой бенефис Вашей пьесы, так как Всеволожский и Григорович нашли ее несценичной и выразили такое мнение, что великие князья, которые будут, без сомнения, на его бенефисе, могут найти ее скучной. Я ожидал от него более самостоятельности. Он мог ответить, что хотя бы пьеса и оказалась недостаточно интересной на сцене, но раз автор отдал ему ее, он считает себя обязанным ее поставить. Никогда на этих актеров нельзя рассчитывать». О том, что пьеса «Легаий» забракована, Чехов узнал из письма П. М. Свободина от 10 октября. См. примечания к письму 698.
…дорога ко мне…-- Свободин приезжал в Москву к Чехову, заканчивавшему пьесу «Леший», на один день (5 октября). 2-го октября он писал ему: «Так как я уже успел рассудить, что просьба моя — высылать мне понемногу что готово — не совсем удобна для Вас, а сегодняшним письмом Вы и сами подтвердили это неудобство, то я, вот уже три дня, решил ехать к Вам в Москву на один день» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 204). См. также «Несохранившиеся и ненайденные письма», № 383.
…ложь Григоровича, который любит меня, как родного сына…-- О выступлении Григоровича на обсуждении пьесы «Леший» см. в примечаниях к письму 698 (в выдержке из письма Свободина к Чехову).
«Петерб<ургская> газета» извещает…-- В «Петербургской газете», 1889, № 287, 19 октября, в отделе «Театральное эхо» напечатана заметка без подписи о том, что в Театрально-литературном комитете пьеса «Леший» «встретила некоторое колебание в ее постановке. Говорят, будто бы нашли, что это прекрасная драматизированная повесть, а не драматическое произведение».
…лицемеры все те господа…-- Плещеев писал: «Двоедушный Григорович, впрочем, с похвалой отозвался Суворину о втором акте Вашей пьесы».
Южаков ушел? — «Из „Северного вестника“ ушел г. Южаков, — писал Плещеев, — если хотите знать подробности этого ухода, не лишенные интереса и хорошо рисующие современного русского литератора, то спросите у Петра Николаевича (Островского), которому я писал об этом обстоятельно; повторять это долго и скучно. Скажу только, что относительно Анны Михайловны он поступил, как прохвост. И весь их кружок с Михайловским во главе выказался здесь вполне с своей инквизиторской нетерпимостью».
…статья его о парижской выставке…-- Статья В. В. Стасова «По поводу всемирной выставки» напечатана в «Северном вестнике», 1889, №№ 9 и 10.
Таков мой ответ ~ относительно неверно понимаемых отношений Кати к профессору.-- Плещеев спрашивал: «Забыл сделать Вам вопрос: некоторые из читавших Вашу „Скучную историю“, как, например, Мария Дмитриевна и Суворины, утверждают, что Катя любит самого старика, ведущего записки? Я положительно этого не заметил в повести».
…новую книжку.-- «Хмурые люди». См. примечания к письму 698.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 189—191, с датой: 23 октября 1888 г.; дата исправлена в ПССП, т. XIV, стр. 421—422.
Год устанавливается по упоминанию о новом журнале «Артист» и о рецензии А. С. Суворина на пьесу «Под властью сердца».
…тюк рассказов…-- Рассказы Н. Н. Островской. См. письма 680 и 700 и примечания к ним.
Рисунки плохи… — Книгу иллюстрировал художник С. С. Соломко.
«Артист» не согласен печатать с примечанием.-- Водевили Чехова напечатаны в «Артисте» с примечаниями о первой публикации в «Новом времени». См. примечания к письму 675.
Очень рад за Ежова, что он печатается в «Новом времени».-- Суворин получил письмо H. M. Ежова от 15 октября по поводу того, что 14 октября в «Новом времени» не появился его рассказ «Огонек». Поэтому, вероятно, Суворин написал Чехову о том, что рассказ Ежова «Огонек» напечатан в «Новом времени» позднее — 21 октября (№ 4902).
…сделал субботник, который на другой день многим понравился.-- Исправленный Чеховым рассказ Е. Ф. Кони «Мытарства грешной души» с подзаголовком «Шутка» напечатан в «Новом времени», 1889, № 4640, 28 января, за подписью: Юшин.
Ваша статья насчет «Власти сердца» очень хороша ~ не следовало упоминать о «Татьяне Репиной»…-- Рецензия А. С. Суворина на премьеру пьесы Лодыженского «Под властью сердца», состоявшуюся 19 октября в Александрийском театре, напечатана в «Новом времени», 1889, № 4912, 21 октября. Суворин писал, что пьесу не спасла даже хорошая игра актеров: «Актер может сделать нечто из намеков, из плохой литературной работы, но он ничего не может сделать из фигуры, написанной с претензиями, фигуры вычурной и противоречивой» (Сазонов в роли доктора). О М. Г. Савиной, исполнявшей роль Софьи, Суворин писал: «Три действия говоря великодушно всякий авторский вздор и исполняя его намерения… в пятом она передала сумасшествие тонко, правдиво, с художественной мерой, но она не могла вычеркнуть того, чего не следовало представлять, а потому и эта сцена трогала мало». Чехов находил ненужными следующие слова Суворина в начале рецензии: «Меня упрекали, что свою героиню в „Татьяне Репиной“ я заставил умирать в течение целого акта. И. Лодыженский превзошел меня в пять раз, ибо свою героиню во „Власти сердца“ он заставляет умирать в течение пяти действий».
Жена Цезаря не должна быть подозреваема…-- Слова Юлия Цезаря: «Жена Цезаря должна быть выше подозрений» (Плутарх. Гай Цезарь, 9—10 и Цицерон, 28—29).
Я написал Щеглову ~ рад его горю.-- См. письмо 703 и примечания к нему.
Я писал Вам не о том…-- См. письмо 702.
24 декабря я праздную 10-летний юбилей своей литературной деятельности.-- Чехов, очевидно, назвал день, когда был написан первый рассказ, принятый к печати, после чего началась его постоянная профессиональная литературная деятельность. А. С. Суворин писал в воспоминаниях («Новое время», 1904, № 10179, 4 июля), что толчком для начала литературной деятельности Чехова, по его рассказам, послужила нужда — в день именин матери (24 декабря) не было денег на пирог, и, по-видимому, в тот же день для заработка он написал рассказ. Вероятно, это был рассказ «Письмо донского помещика Степана Владимировича N к ученому соседу д-ру Фридриху», посланный в журнал «Стрекоза». Извещение, что рассказ принят редакцией, Чехов получил через почтовый ящик «Стрекозы» 13 января 1880 г. и от редактора «Стрекозы» 20 января 1880 г. Напечатан 9 марта 1880 г. Впоследствии, сообщая о времени начала своей литературной деятельности, Чехов называл и 1879 год, и 1880 год; возможно, в одних случаях он имел в виду год написания первого рассказа, принятого редакцией, а в других — год его появления в печати. Писать же Чехов, как известно, начал значительно раньше. Не исключено, что какие-то юморески его были напечатаны. См. в т. 1 примечания к письму 44 и Сочинения, т. 1.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 420—422.
Год устанавливается по упоминанию о книге H. H. Островской и о пьесе «Леший».
Он ставит в свой бенефис «Макбета»…-- Трагедия Шекспира «Макбет» готовилась к постановке в Малом театре. Поставлена была в бенефис Г. Н. Федотовой (15 января 1890 г.), Южин исполнял роль Макбета.
…что-то писал Вам насчет постановки, прося указаний…-- В письме от 12 июля 1889 г. А. И. Южин (Сумбатов) напоминал Суворину об обещании снабдить его «изданиями и рисунками, касающимися Макбета и его постановки», и просил сообщить «возможно подробный их список» и где бы он мог их приобрести (ЦГАЛИ).
Островский ~ с книгой его сестры…-- См. примечания к письму 705.
…звенигородский Лекок. — Чехов, вероятно, сравнил В. С. Мамышева с героем романа Э. Габорио «Господин Лекок».
…что Вы хвалите немецкую культуру и подчеркиваете всеобщую грамотность…-- В фельетоне «Маленькие письма» («Новое время», 1889, № 4896, 15 октября) А. С. Суворин, полемизируя с газетой «Гражданин», писал: «Плохо ли „сшита“ Германия, я не знаю, но, „плохо сшитая“, она помешала нам воспользоваться плодами нашей войны с турками, соорудила в несколько лет флот, устроила союзы, учится так, что среди новобранцев только 1 из 100 не умеет читать, учена так, что ее университеты пользуются всемирным авторитетом, ее технические школы привлекают иностранную молодежь, которая там действительно научается технике, развивает свои фабрики и заводы <…> В этой „плохо сшитой“ Германии есть не только школьное образование, но и воспитание, есть дисциплина, есть порядок в жизни, есть огромный навык к экономии и труду… Да мало ли чего там нет такого, что я с удовольствием увидал бы в своем отечестве».
«Лешего» я Вам не дам читать…-- В следующем письме к Суворину Чехов уже не возражал против того, чтобы дать ему «Лешего». См. письмо 708.
Попросите Жителя не употреблять в фельетонах слово «аппетит».-- Слово «аппетит» несколько раз употреблено в небольшом фельетоне Жителя (Дьякова) «За „святое искусство“», напечатанном в «Петербургской газете», 1889, № 276, 6 октября, за подписью: Юниус 41.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Оса», 1910, № 45, 21 ноября, стр. 3.
Год устанавливается по письму А. С. Лазарева (Грузинского) от 31 октября 1889 г., на которое отвечает Чехов; Лазарев (Грузинский) ответил 7 ноября (ГБЛ).
Водевиль Ваш получил и моментально прочел.-- Лазарев (Грузинский) послал Чехову рукопись своего первого водевиля «Старый друг» с просьбой прочесть и, «если он приличен», передать для постановки Соловцову или Коршу.
Нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него.-- Эту мысль Чехов высказал еще летом 1889 г. в Ялте в беседе с И. Я. Гурляндом: «Если Вы в первом акте повесили на стену пистолет, то в последнем он должен выстрелить. Иначе — не вешайте его» (Арс. Г. Из воспоминаний об А. П. Чехове. — «Театр и искусство», 1904, № 28, 11 июля, стр. 521).
Буду ждать Вашего письма.-- Лазарев (Грузинский) ответил: «Вы правы и, конечно, лучше переделать водевиль, чем пускать его в свет в необработанном виде».
…у Зингера пропали Ваши деньги? — «Надеюсь, — писал Лазарев (Грузинский), — Вы ничего не потеряли при крушении банкирских контор Зингера и Вагурина? Я потерял всё, что дала мне литература, что-то тысяч около пяти… Впрочем, я не унываю, памятуя Ваш прошлогодний девиз, адресованный мне: „Бодро, старик!“» В ответном письме он написал, что пошутил.
Рад, что Вы собираетесь писать субботник.-- "…Не отлагаю намерения строчить субботники, ибо сознал правоту Ваших слов: «писать в „Нов<ом> времени“ интереснее, чем писать в „Пет<ербургской> газете“», — сообщал Лазарев.
Читаю Ваши рассказы ~ Только бросьте Кузю, имя Семен…-- Рассказы Лазарева (Грузинского) печатались по понедельникам в «Петербургской газете»: «Щенки» (2 октября, № 270), «Павел» (№ 284, 16 октября), «История одной драмы» (№ 291, 23 октября), «Последний взнос» (№ 298, 20 октября). В рассказе «Последний взнос» встречаются упомянутые Кузя и Семен Семенович. В рассказе «История одной драмы» один из персонажей также Семен Семенович.
Город Балаганск…-- В рассказе Лазарева (Грузинского) «Артист» действие происходит в г. Балаганске.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропуском — Письма, т. II, стр. 422—423; полностью — ПССП, т. XIV, стр. 426—427.
Год устанавливается по упоминанию о пьесе «Леший».
…посылаю Вам обратно 2 рассказа г-жи Орловой…-- По предложению Чехова Суворин прислал ему для исправления рассказы, полученные «Новым временем» (см. письмо 705). Оба рассказа Орловой напечатаны в «Новом времени»: «Наташа» в № 4923, 11 ноября, за подписью: Е. О-ва и «Таперша» — в № 4930, 18 ноября, за подписью: Ев. Р--а.
…начал родить субботник.-- Рассказ «Обыватели».
…своему соседу Лессингу…-- См. примечания к письму 652.
У него имеется экземпляр…-- 10 ноября 1889 г. П. М. Свободин сообщил Чехову, что он отослал экземпляр «Лешего» А. С. Суворншу (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 214). Мнение Суворина о «Лешем» см. в примечаниях к письму 720.
…Свободин ~ нашел пьесу для своего бенефиса: «Студент» Грибоедова.-- Свободин писал Чехову 31 октября: «…для бенефиса моего, который будет чёрт его знает когда, я выбрал-таки комедию и, смею думать, без обиды для автора „Лешего“: я променял Вас на… Грибоедова. В 1817 году Грибоедов и Катенин написали ком<едию> „Студент“ (см. Сочинения Грибоедова под ред. Шляпкина, изд. Варгунина, 1889). Вот это и будет моей капитальной вещью, а остальное — или что-нибудь из Мольера, или „Где тонко, там и рвется“ Тургенева: никаких современных, сценично пишущих авторов я проводить не желаю» (Записки ГБЛ, вып. 16, стр. 213—214). Бенефис Свободина состоялся 19 января 1890 г. Исполнялись «Холостяк» Тургенева, «Maman» Терпигорева (Атавы) и «Лебединая песня (Калхас)» Чехова.
…сделаю когда-нибудь на досуге.-- IV акт пьесы «Леший» был сделан заново для постановки в театре M. M. Абрамовой (см. письмо 748).
Но она лучше «Лучей и туч», которые я видел…-- Чехов смотрел пьесу В. А. Тихонова «Лучи и тучи» 20 октября 1889 г. на первом представлении в театре Ф. А. Корша.
…которые Вы будете видеть в пятницу.-- В пятницу 3 ноября 1889 г. было первое представление пьесы Тихонова «Лучи и тучи» в Александрийском театре.
Миша кончил курс.-- М. П. Чехов окончил юридический факультет Московского университета.
…вышлю материал для новой книжки.-- «Хмурые люди». См. примечания к письму 698.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, кн. 1, стр. 200.
Год устанавливается по содержанию: ответ на недатированное письмо А. П. Ленского о «Лешем».
…спасибо ~ за то, что прочли мою поганую пьесищу, — Ленский писал Чехову: «Одно» скажу: пишите повесть. Вы слишком презрительно относитесь к сцене и драматической форме, слишком мало уважаете их, чтобы писать драму. Эта форма труднее формы повествовательной, а Вы, простите, слишком избалованы успехом, чтобы основательно, так сказать с азбуки, начать изучать драматическую форму и полюбить ее" (ГБЛ).
…продам его в единое из частных театральных капищ. — По-видимому, тогда же встал вопрос о передаче «Лешего» театру M. M. Абрамовой. Уже 5 ноября 1889 г. Чехов получил письмо Н. Н. Соловцова: «Ура, я в восторге и восхищении <…> Большое Вам спасибо. Завтра буду у Вас после обеда, переговорим. Еще раз громадное спасибо за то доверие, которое оказываете мне и нашему театру» (ГБЛ).
Сегодня напишу в Питер…-- Об этом, возможно, Чехов писал П. М. Свободину (письма Чехова к нему не сохранились).
Пишу рассказик. — «Обыватели».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 449.
Год устанавливается по содержанию (ср. с письмом 708).
…Мой братец, желающий поступить на государственную службу и жениться…-- См. письмо 708.
…для будущей моей книги…-- «Хмурые люди».
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 428—429.
Год устанавливается по упоминанию о гонораре, полученном за «Скучную историю», и о М. П. Чехове, уехавшем в Петербург.
Ответ на письмо А. М. Евреиновой от 2 ноября 1889 г. (ГБЛ).
Благодарю Вас за деньги и за обещание познакомить меня с миллионершей.-- Евреинова выслала Чехову часть гонорара за «Скучную историю». В письме от 2 ноября она шутила: «Что же Вы забыли Петербург? А у нас уж готов план для знакомства с Сибиряковой. Не надо затягивать дело, уж очень хочется передать Вам тогда „Северный вестник“». См. примечания к письму 592.
Пьеса у меня есть…-- «Скажите, правда ли, что у Вас завелся „Леший“? — спрашивала Евреинова. — Не поквартировать ли ему в „Северном вестнике“? Скажите откровенно свое мнение. Подумайте, ведь Вы, хороший наш Антон Павлович, наша единственная поддержка! Черкните о „Лешем“».
…вместе с Вами ехали до Иванина.-- См. письмо 493.
…пригласите ~ Стебута, написавшего прекрасную «Полевую культуру».-- Чехов имеет в виду книгу И. А. Стебута «Полеводство (Учение о полевой культуре)». Вып. 1. СПб., 1888.
…а об уходе ненастоящих философов и настоящих социологов-наркотистов не сожалейте.-- Из «Северного вестника» ушли В. В. Лесевич, Н. К. Михайловский, С. Н. Южаков. См. в наст. томе письмо 704 и примечания к нему, а также в т. 2 примечания к письмам 400, 405, 418.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 424—426.
Год устанавливается по упоминанию об обложке № 45 «Осколков» от 4 ноября 1889 г.
Н. А. Лейкин ответил 17 ноября 1889 г. (ГБЛ).
Первую страницу в последнем номере «Осколков»…-- В «Осколках», 1889, № 45, 4 ноября на обложке напечатан рисунок M. M. Далькевича «Ан. П. Чехов». Чехов изображен едущим рядом с Ивановым и Лешим на телеге, запряженной Медведем. Телега остановилась на распутье: «повествовательная дорога» — «драматическая дорога».
…конкуренция с 536 драматургами…-- 536 драматургов было в то время зарегистрировано Обществом русских драматических писателей и оперных композиторов.
…кажется, Билибин, писал мне… — 5 сентября 1889 г. В. В. Билибин писал Чехову, что Лейкин уехал в Париж «в обиде на Вас за то, что Вы не уведомили о получении 100 рублей в Сумах» (ГБЛ). См. также «Несохранившиеся и ненайденные письма», № 389.
Городецкому я не писал ~ значило бы совершенно отказать ему.-- Еще 26 августа Лейкин ответил на предложение Чехова дать его книги на комиссию Д. П. Городецкому (см. письмо 671): «Книг на комиссию в провинцию я никому не даю, ибо нет никакой возможности иметь контроль за продажей <…> Но Вы за Городецкого ручаетесь, а потому отпустить книги я должен, отнюдь только не с 40 %, а только с 30 % <…> Также Городецкий должен знать, что пересылка книг будет на его счет, поэтому прошу Вас с ним списаться и о результатах мне ответить». 8 сентября Лейкин спрашивал: «Что же Вы мне не отвечаете на мое письмо от 26 августа, отправленное к Вам в Сумы <…> Мне нужно знать — согласен ли на мои условия рекомендуемый Вами книжник Городецкий, дабы я до отъезда за границу мог распорядиться посылкой ему книг на комиссию?» (ГБЛ).
… отчего Вы так недолго были за границей? — Лейкин ответил: «Надоело. Париж хорош без выставки, но с выставкой — мне он не понравился. Плохо кормят, втридорога за всё дерут. И наконец эта обязанность вставать поутру и сейчас же бежать на выставку, словно на службу, просто опротивела мне. А не идти нельзя, потому для выставки и приехал. К тому грязь, слякоть. Погода положительно преследовала меня за границей».
…Билибин болен ~ Он писал мне…-- 23 октября 1889 г. В. В. Билибин писал Чехову: «Вот уже несколько дней, как у меня болит сердце. Если на днях не улучшится, придется обратиться к доктору, а покамест сократил курение, бросил пить водку. Скверно» (ГБЛ).
Про семгу уже оба не пишут.-- См. в т. 2 примечания к письму 347.
…где теперь сей любимец богов? — Лейкин ответил: «… он больше года живет на одной и той же квартире, и даже летом, во время отъезда на дачу, держал ее за собой! Адрес его: Плющиха, Бол. Трубный пер., дом Бродлей».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 428.
Год устанавливается по упоминанию об отъезде в Петербург М. П. Чехова и о письме А. М. Евреиновой от 2 ноября 1889 г. (см. примечания к письму 711).
Рассказ Ежова…-- Рассказ «Опасное место» напечатан в «Новом времени», 1889, № 4944, 2 декабря,
Миша уж уехал в Петерб<ург>…-- См. письмо 710.
Господа философы, социологи ~ уходят из журнала…-- Об этом писал Чехову А. Н. Плещеев в письме от 21 октября 1889 г. См. письма 704 и 711 и примечания к ним.
… «Снег выпал в ноябре ~ увидела Татьяна»…-- «Евгений Онегин», глава пятая.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывок — «Мир божий», 1905, № 8, стр. 7; полностью — Письма, т. II, стр. 427.
Год устанавливается по письмам В. А. Тихонова от 5 и 6 ноября 1889 г., на которые отвечает Чехов; Тихонов ответил 10 ноября (ГБЛ).
«Ручи-Пучи» — пьеса В. А. Тихонова «Лучи и тучи».
Поздравляю Вас с успехом…-- Тихонов писал Чехову 5 ноября: «Из-за свинца нагроможденных „туч“ блеснули наконец и „лучи“: пьеса моя имела в Питере успех, и, верьте слову, что я этому радуюсь, ибо очень уж мне деньги нужны».
… «Перекати-поле» Гнедича…-- Пьеса в 4-х действиях, шла в театре Е. Н. Горевой. Напечатана в журнале «Артист», 1889, № 4, декабрь.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 42.
Год устанавливается по дате стихотворения Н. М. Соковнина, приложенного к письму Чехова, — Париж, 24 окт./ 3 ноября 1889 г.
Гольцев ответил письмом без даты (ГБЛ).
…поручил мне послать…-- Соковнин писал Чехову: «…обращаюсь к Вам с просьбой: не передадите ли в „Русскую мысль“ мое стихотворение, написанное в Париже, в альбом клуба русских художников. Очень бы обязали, пристроив его…» (ГБЛ). Стихотворение Соковнина не было напечатано. Гольцев ответил Чехову: «Стихотворение Вашего знакомого очень недурно, только совсем нецензурно».
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 433.
Секретка. Датируется по почтовому штемпелю: «8 ноября 1889».
…к неизвестной мне девице!! — Эта девица — балерина Большого театра С. В. Черепова, которая вскоре стала женой H. H. Оболонского.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 428—429.
Год устанавливается по фразе: «Недавно я послал Вам два стихотворения» (см. письмо 704).
Н. О.-- H. H. Оболонский.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ, ф. 2341, 2, 172). Впервые опубликовано в кн.: А. Я. Глама-Мещерская. Воспоминания. М. — Л., 1937, стр. 259.
Год устанавливается по помете Чехова на письме А. Я. Гламы-Мещерской (89, X, 31), на которое он отвечает.
А. Я. Глама-Мещерская писала Чехову: «…исполняю свое обещание и посылаю карточку, вполне убежденная, что Вы поторопитесь заменить ее своею, чем доставите удовольствие» (ГБЛ).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 429, с датой: 12 ноября.
Датируется по письму Ф. А. Куманина к Чехову от 11 ноября 1889 г., на обороте которого написано это письмо.
Ответ на письмо В. А. Тихонова от 9 ноября 1889 г.; Тихонов ответил 12 ноября (ГБЛ).
На обороте сего Вы узрите подробный ответ.-- На обороте — письмо Куманина: «К сожалению, я должен отказаться от Вашего предложения поместить в нашем журнале пьесу г. Тихонова „Лучи и тучи“, т. к. в наших следующих книжках нет свободного места и т. к. гонорар, требуемый автором, значительно превышает обычный размер платимого нами гонорара».
…снести пьесу к Рассохину.-- Пьеса В. А. Тихонова «Лучи и тучи» отлитографирована в московской Театральной библиотеке Е. Н. Рассохиной в 1889 году.
Вы пишете роман? — Тихонов писал Чехову: «Я принимаюсь за большой роман, работы года на два. Хочу себя попробовать — созрел или не созрел я еще для такой работы. В случае недозрелости — брошу».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 430—431.
Год устанавливается по упоминанию о продаже «Лешего» театру M. M. Абрамовой.
Посылаю рассказ… — «Обыватели». Напечатан в «Новом времени», 1889, № 4940, 28 ноября. Впоследствии составил первую главу рассказа «Учитель словесности» (1894).
Спасибо за прочтение пьесы ~ непременно воспользуюсь.-- Мнение Суворина о пьесе «Леший» можно узнать из его письма к ГТ. М. Свободину от 11 ноября 1889 г.: «… возвращаю Вам „Лешего“. По-моему, это талантливая вещь, весьма правдивая, оригинальная, но написана не по общепринятому шаблону. Скажу даже, что Чехов слишком игнорировал „правила“, к которым так актеры привыкли и публика, конечно. Мне не нравится только окончание 3-го акта — Евгения <Елена> Андреевна могла просто сама убежать на мельницу — и весь 4 акт, который надо было построить иначе. Я бы выкинул совсем два лица — Ивана Ивановича и Федора Ивановича, и это дало бы возможность несколько развить другие лица, в особенности Лешего. Во всяком случае мне жаль, что пьесу не дали дгже в этом вице. Имела ли бы она успех — сказать мудрено, но что она возбудила бы интересные вопросы, не сомневаюсь. Драматургия везде мельчает, даже во Франции, а потому талантливыми вещами необходимо дорожить» (Архив Театральной библиотеки им. А. В. Луначарского. Ленинград). В ответ Свободин писал Суворину 12 ноября 1889 г.: «Вы написали мне слово в слово всо то же, что и я говорил и говорю об этой решительно-таки талантливой, свежей по замыслу и жизненности типов вещи. Замечательно, что и во взглядах на недостатки пьесы мы также совершенно сошлись с Вами. Два ненужных лица в комедии, нескладный побег с одним из них Ел<ены> Андр<еевны> на мельницу, а отсюда естественно перестройка всего 4-го акта и, во всяком случае, вовсе не стихотворное, вредное для действия окончание пьесы. Ведь это всё я говорил Антону Павловичу, но он упорствовал, как петербургский климат. Вы заметили полторы страницы зачеркнутых стихов в 4 акте? Это он уступил мне в 4 часа утра, после трехчасового спора, когда я ездил к нему в Москву за пьесой. <…> Если бы Вы знали, Алексей Сергеевич, что я перенес с этим „Лешим“! Я ведь до сих пор не могу оправиться от удара, который мы получили вместе с Чеховым от нашей дирекции.
Вот именно это игнорирование „правил“ комедии, о котором Вы пишете, и испугало слушателей — судей комедии, когда я читал ее директору. Не говоря уже о себе самом, я пуще всего смутился за Чехова: мне пришло естественно на мысль, что этот „неуспех“ его совершенно отвадит писать для театра, — вопрос, к которому я всей душой стремился по отношению к Чехову. В первое время после неуспеха письма его ко мне дышали таким притворным спокойствием, из-за которого выглядывало чуть что не отчаяние <…> Когда я прочитал пьесу у директора, приехал домой и стал писать Чехову о результатах чтения, так я помню, что писал ему об этом с таким чувством осторожности и страха, как будто мне нужно было сообщить отцу о смерти его любимого сына… <…> Вопрос о несценичности, разумеется, был поставлен в вину автору прежде всего. Да господи боже мой, несценичнее Шекспира нет драматического писателя. Если пойти дальше по этому вопросу, то, например, „Месяц в деревне“ Тургенева невозможно играть в том виде, в каком он написан, а между тем это прелестная вещь, и играют, и смотрят, и слушают ее с удовольствием» (ЦГАЛИ).
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано в кн.: Письма русских писателей к А. С. Суворину. Л., 1927, стр. 191.
Датируется предположительно по письму к А. С. Суворину от 28 октября 1889 г., где речь идет о визите к Чехову больного В. С. Мамышева, и по письму В. С. Мамыптева к Чехову от 12 ноября, на обороте которого написано письмо Чехова.
На полях письма Мамышева зачеркнута приписка, сделанная как будто рукою Чехова — разобрать удалось только одно слово: Буренин.
Его машины я не видел…-- В. С. Мамышев получил из Петербурга электрическую машину для лечения ноги, но не знал, как ею пользоваться. Он просил, чтобы ему выслали «какое-нибудь руководство».
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, № 1, стр. 205.
Год устанавливается по упоминанию о постановке «Эрнани» В. Гюго в Московском Малом театре.
…прилагаемую при сем рецензию.-- О какой французской рецензии идет речь — не выяснено.
…уж не штудирует больше «Эрнани»… — 15 ноября 1889 г. в Малом театре состоялась премьера драмы В. Гюго «Эрнани», в которой А. П. Ленский исполнял роль Гомец де Сильва.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. IV, стр. 147—148, с датой: 1892 г. В ПССП, т. XIV, стр. 437, отнесено к 1889 г. — по сопоставлению с письмом к Суворину от 23 октября.
…с рассказом Бибикова я ничего не могу сделать…-- Какой рассказ Бибикова был прислан Чехову на редактирование, неизвестно. В «Новом времени» он не появился.
Печатается по тексту: «Летопись дома литераторов», 1921, № 1, 1 ноября, стр. 5, где опубликовано по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: «Понедельник народного слова», 1918, № 4, стр. 7, без обращения и двух последних строк.
Год устанавливается по содержанию (ср. с письмом 717, в котором Чехов писал о тех же стихотворениях Н. Н. Оболонского).
Ф. А. Червинский ответил: «Я <…> ждал решительного ответа от А. К. Шеллера по поводу стихов <…> стихи приняты, появятся, вероятно, в начале января» (письмо без даты, ГБЛ). Однако стихотворения Н. Н. Оболонского в «Живописном обозрении» не появились.
Как Ваша пьеса? — Червинский ответил: «Вы так добры, что вспоминаете о моей пьесе; в первое действие я воткнул 2 сцены с 3 новыми лицами и, совершив сей подвиг, застыл. Если рожу еще что-нибудь, позволю себе прислать Вам некоторые сцены: Вы избаловали меня добрым отношением к моему детищу». Пьеса Червинского «В глуши» (в трех действиях) напечатана в «Северном вестнике», 1891, № 5; Под заглавием «Птенец» и с посвящением А. П. Чехову вошла в книгу Ф. А. Червинского «Стихи». СПб., 1892.
Телеграмма, печатается по подлиннику (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 438.
Датируется по пометке на телеграфном бланке: отправлена 19 ноября 1889 г. в 1 ч. 58 м пополудни.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: неполно — Письма, т. II, стр. 432—433.
Год устанавливается по сообщению о предстоящей премьере «Лешего» в театре M. M. Абрамовой.
В «Певичке» я середину сделал началом…-- Чехов исправил рассказ Е. М. Шавровой для «Нового времени». Напечатан под заглавием «Птички певчие» в № 4937, 25 ноября, за подписью: Е. Ш.
…конец приделал совсем новый.-- Конец рассказа:
«Поленьке хорошо, тепло и жутко, и весело… Она рада бы всю свою жизнь ехать так и держать на коленях голову, от которой пахнет сигарами и красным вином.
Но вот колесо стучит о камень, коляска вздрагивает и гастролер просыпается.
— Где мы? — спрашивает он, зевая.
— На седьмой версте… — отвечает извозчик.
— Так… Мне бы теперь чего-нибудь кислого… Квасу, что ли… Извозчик, пошел назад!
Опять он обнимает Поленьку, кладет ей на колени голову и опять спит… А она держит его шляпу и боится двинуться, чтобы не разбудить его.
Приехали в город… Коляска останавливается у подъезда той гостиницы, где Борисов живет со своей Тюлевой.
— Барин, приехали, — говорит извозчик.
Баритон просыпается и не спеша вылезает из коляски.
— Спокойной ночи… — говорит он, подавая извозчику три рубля. Теперь бы квасу выпить, да, должно, квасник уже заперся. Пойду спать.
„Только-то?“ — думает Поленька, — А разве ко мне вы не поедете? — робко спрашивает она.
— А?
Гастролер раздумывает… По-видимому, Поленька ему нравится, но он сыт, ужасно сыт! И, не победив своей дремоты и сытости, он говорит:
— Как-нибудь в другой раз… Спокойной ночи.
И Поленька пешком идет к себе домой! …Уже светает и на побледневшем море ясно обозначаются мол и корабли.
А на другой день опять жарко и душно, опять репетиция, опять хрипит итальянец. Борисов сидит в саду за столом, пьет вино и не обращает на Поленьку никакого внимания».
Девица тщится изобразить ~ труппу, певшую этим летом в Ялте, — Чехов летом 1889 г. в Ялте познакомился с Е. М. Шавровой. См. примечания к письму 668.
…Левинский ~ о судьбе его статьи…-- Позднее, 19 января 1890 г., В. Д. Левинский сам писал А. С. Суворину по поводу этой статьи (ЦГАЛИ). По-видимому, она не была напечатана.
…прислать несколько книг ~ касающихся «Макбета».-- См. примечания к письму 706.
…верю Здекауэру, который пророчит холеру.-- В «Новом времени», 1889, № 4930, 18 ноября напечатана информационная заметка «В обществе охранения народного здравия» о свирепствовавшей тогда инфлуэнце. В заметке сообщалось, что присутствовавший на заседании проф. Н. Ф. Здекауэр заметил, что «сама по себе болезнь не опасна, но <…> он пережил уже 4 холеры и каждой из этих холер предшествовала инфлюэнца и можно предполагать, что теперь эта эпидемия является предшественницей той холеры, которая подвигается к нам из Азии. Прошедши из Турции в Сирию, Месопотамию, холера эта пребывает теперь в Персии. Есть еще предположение, что микроба инфлюэнцы, перезимовав в нашей почве, может быть, и возродит к весне холеру. Ввиду этого, предложил Здекауэр, нам следует позаботиться об оздоровлении города».
Мой «Леший» пойдет 10 декабря в театре Абрамовой.-- Премьера «Лешего» состоялась 27 декабря.
…Лейкину не понравилась парижская выставка.-- См. примечания к письму 712.
Щеглов Жан собирается в Москву показывать публике горничную и влюбленного в нее молодого человека.-- Речь идет о драме «Настя» (см. примечания к письму 703).
…мы должны выдать Вам за «Татьяну Репину» более пятисот рублей! — За постановку пьесы в Московском Малом театре.
Печатается по автографу (ГБЛ), Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 114—115.
Год устанавливается по письму А. С. Лазарева (Грузинского) от 20 ноября 1889 г., на которое отвечает Чехов. Лазарев (Грузинский) ответил 2 декабря (ГБЛ).
Ваш Горшков…-- Главное действующее лицо в водевиле Лазарева (Грузинского) «Старый друг». См. письмо 707 и примечания к нему.
«Кто победил» возвращаю обратно.-- Лазарев (Грузинский) писал Чехову: «Я написал еще водевиль „Кто победил“, который Вы получите завтра — в среду, мне нужно его чуть-чуть просмотреть. <…> будьте добры, передайте ее Куманину для бесплатного напечатания в „Артисте“».
…Лейкину парижская выставка не понравилась.-- См. примечания к письму 712.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Записки ГБЛ, вып. 1. М., 1938, стр. 37.
От действ<ительного> члена А. П. Чехова.-- Чехов был избран действительным членом Общества любителей российской словесности 16 марта 1889 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 433—434.
Год устанавливается по упоминанию о посланном в «Новое время» рассказе «Обыватели».
Если я ошибаюсь, то продолжайте высылать, — А. С. Суворин, очевидно, думал, что он затрудняет Чехова посылкой рассказов на редактирование. 29 ноября 1889 г. А. Н. Плещеев писал Чехову: «Говорил он <Суворин> мне, что посылал Вам на исправление рассказы юных писателей и что Вы отличный редактор беллетристики» (Слово, сб. 2, стр. 278).
Напрасно Вы бросили Марину Мнишек…-- Этот замысел А. С. Суворина неизвестен.
К рождеств<енскому> номеру рассказ будет.-- Не был прислан.
А мои «Обыватели»? — Напечатан в «Новом времени», 1889, № 4940, 28 ноября.
Пьеса Додэ «Борьба за сущест<вование>» идет у нас сразу в трех театрах.-- Шла в театрах: Е. Н. Горевой и Ф. А. Корша, предполагалась постановка также в театре M. M. Абрамовой. См. примечания к письму 731.
…напишу Сумбатову Ваш ответ.-- См. следующее письмо.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чеховский сборник, стр. 55—56. Секретка.
Мне сдается, что Суворин Вас не понял.-- А. И. Сумбатов просил указать книги или статьи о «Макбете» Шекспира. См. письмо 706 и примечания к нему.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, № 29, 18 июля; полностью — На памятник Чехову, стр. 154—155.
Год устанавливается по письмам А. Н. Плещеева от 5 и 10 ноября 1889 г. (Слово, сб. 2, стр. 275—276 и ЛН, т. 68, стр. 353—354), на которые отвечает Чехов. Плещеев ответил 29 ноября (Слово, сб. 2, стр. 276—279).
…малодушно погружен в заботы суетного света…-- Перефразировка строк стихотворения А. С. Пушкина «Поэт»: «В заботах суетного света он малодушно погружен».
Попасть в толстый журнал для пьесы — честь превеликая… — В письме от 5 ноября Плещеев просил дать «Лешего» в «Северный вестник»: «Ради бога, голубчик, давайте нам к январю Вашу комедию. Какое нам дело до того, что она не сценична. Сам двоедушный Григорович говорит, что в ней есть крупные литературные достоинства. А „Северному вестнику“ Вы окажете большую поддержку — в тот момент, когда он именно в ней нуждается. А. М. <Евреинова> сказала мне вчера, что сама к Вам писала. И им мы утрем носы новому „комитету“ — который отговаривал Свободина взять ее в бенефис! Пожалуйста, Антон Павлович, не отказывайтесь прислать нам „Лешего“». «Комедию свою присылайте непременно. В публике возбужден интерес к ней», — снова писал Плещеев 10 ноября.
Что «Сев<ерный> вестник»? ~ держится слух, что он переходит к Чуйко.-- Плещеев ответил: «Переход журнала к Чуйко совершеннейшая бессмыслица. Во-первых, откуда бы он денег взял; во-вторых, разве может эта скучная бездарность вести журнал? Он действительно предлагал А<нне> М<ихайловне> отдать ему журнал в аренду, но она с ним и разговаривать не стала. Влад. Немирович всё хотел пайщиков в Москве набрать; да, кажется, дело не выгорело. — Посмотрим, что скажет подписка».
Вы перевели пьесу Додэ и ставите ее у Абрамовой? Говорят, что Абрамова уже не заведует театром…-- Плещеев ответил: «Пьесу Додэ я действительно оканчиваю; и слышал, что у Абрамовой крах и что заведуют театром актеры. Но Немирович ничего мне не пишет, остаются ли в силе условия, которые он за меня заключил. Может быть, я и даром работаю. Слышал я даже, что ее театр<альная> цензура пропускать не хочет, находя безнравственной». Пьеса А. Додэ «Борьба за существование» в переводе А. Н. Плещеева репетировалась в театре M. M. Абрамовой, но поставлена не была. Театр в декабре 1889 г. действительно перешел в ведение Общества русских драматических артистов, но официальное название театра оставалось прежним.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 437—438.
Год устанавливается по упоминанию о выходе книги проф. Г. А. Захарьина.
Просят скорейшего ответа…-- По-видимому, соглашение с «Артистом» не состоялось.
«Славянский базар» — московская гостиница, в которой всегда останавливался А. С. Суворин.
Вышли лекции Захарьина.-- Г. А. Захарьин. Клинические лекции. Вып. 1. М., 1889. В конце книги напечатаны две лекции, не входившие в учебный план медицинского факультета. 1. О кровоизвлечении, 2. Lues сердца с клинической стороны.
Вторую лекцию Чехов слушал 26 января 1887 г. (см. в т. 2 письмо 222). Книга хранится в ДМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 345).
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 464, где опубликовано по автографу, с датой: ноябрь 1889 г. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. III, стр. 17, с датой: 1890 г. март.
Датируется по упоминанию № 4940 «Нового времени» от 28 ноября 1889 г., где напечатан рассказ Чехова «Обыватели» с посвящением: «Н. Н. Об--му».
Печатается по тексту: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 465, где опубликовано по автографу, с датой: ноябрь 1889. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 439, с датой — декабрь 1889 г.
Датируется по связи с письмами Чехова к Ф. А. Червинскому от 16 ноября и А. Н. Плещееву от 8 ноября 1889 г.
…стихотворения ~ будут напечатаны…-- О том, что стихотворения Оболонского будут напечатаны в «Живописном обозрении», сообщил Чехову Ф. А. Червинский (см. примечания к письму 724), но в этом журнале они не появились.
Блок и К° — шутливая подпись, заимствованная из рекламных объявлений банкирского дома.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 122.
…в члены Общества…-- Общества русских драматических писателей и оперных композиторов.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 446—447.
Год устанавливается по ответному письму М. В. Киселевой от 11 декабря 1889 г. (ГБЛ).
…для охотничьего журнала…-- С января 1890 г. под редакцией князя В. П. Урусова издавался в Москве еженедельный иллюстрированный охотничий журнал «Русский охотник».
…Вы получите приглашение… — Киселева ответила: «„Оченно благодарна Вами“ за рекомендацию <…> Сиятельный предлагает мне через своего секретаря г-на Курбатова 3 к. за строчку и объявляет, что и Вы обещали сотрудничать. Тоже по 3 к.?? Если да, то я согласна <…> Начала рассказ из охотничьей жизни. Не слишком стараюсь, потому что за три копейки… себе дороже!»
…псковичей…-- Фамилии псковичей, участвовавших в охоте, неизвестны.
…очерк «Иван Гаврилов» или «Раненая лось»…-- Чехов советовал Киселевой описать случай из действительной жизни (в Бабкине), что Киселева и сделала. Ее рассказ об охотнике Гаврилове, ранившем лось, под названием «За лосями» (подпись М. В.) напечатан в №№ 1 и 2 «Русского охотника» за 1890 год.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, изд. 2-е, т. II, стр. 466.
Год устанавливается по упоминанию о рассказе «Обыватели», напечатанном в ноябре 1889 г.
…за мой рассказ…-- «Скучная история».
Вы обругали «Старые годы». Но ведь раньше они у Вас были похвалены. — В «Новом времени», 1889, № 4945, 3 декабря, в фельетоне А. С. Суворина «Маленькие письма» — отрицательный отзыв о драме И. В. Шпажинского «В старые годы», шедшей в Александрийском театре. А. С. Суворин смотрел 19-й спектакль. Премьера состоялась 6 октября 1889 г. Заметка об успехе пьесы (без подписи) была напечатана в «Новом времени», № 4888, 7 октября, на следующий день после премьеры: «Пьеса имела успех. Автора вызывали. Исполнение дружное. Особенный успех выпал на долю г-жи Савиной. Из других исполнителей выделялись г. Далматов и г-жа Читау. Судя по первому представлению, драма г. Шпажинского сделается репертуарной».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: с пропуском — Письма, т. II, стр. 440—442; полностью — ПССП, т. XIV, стр. 448—450.
Год устанавливается по упоминанию о болезни С. П. Боткина и смерти А. П. Доброславина.
…послал Вам рукопись Овсянникова…-- Очерк Н. П. Овсянникова «Эпизод из жизни графа Л. Н. Толстого» (о защите Толстым в 1866 г. ротного писаря Шибунина) был послан Чехову в корректуре на просмотр и исправление. В «Новом времени» очерк не был напечатан. Появился в исправленном виде только в 1896 г. в журнале «Русское обозрение», кн. XI.
…в его скорой кончине…-- В «Новом времени» 6 декабря 1889 г. (№ 4948) сообщалось, что «состояние здоровья С. П. Боткина внушает серьезные опасения». Боткин умер 12 декабря в Ментоне.
Доброславина жалко.-- 5 декабря 1889 г. умер профессор Военно-медицинской академии А. П. Доброславин, крупный специалист по гигиене, автор многих научных трудов.
…что-нибудь про «Макбета» — См. примечания к письму 706.
…С. Н. Филиппов ~ когда-то писал Вам насчет «Татьяны Репиной»…-- В архиве А. С. Суворина сохранилось письмо С. Н. Филиппова (не датированное); в нем он просил прислать ему экземпляр «Татьяны Репиной» для лучшего ознакомления с пьесой, которую он видел на сцене и о которой написал «статейку» в «Русском курьере». Филиппов прилагал свою рецензию и просил Суворина сообщить о ней свое мнение (ЦГАЛИ, ф. 459).
…автора книги «По Крыму».-- Книга С. Филиппова «По Крыму. Отражения», М., 1889 (тип. А. Левенсон и К°), с авторской дарственной надписью хранится в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 390).
…может дать Курепину 20 очков вперед. — А. Д. Курепин вел в «Новом времени» московский фельетон.
Брат его — Д. Н. Филиппов.
Передайте ему ~ благодарность за бочонок вина.-- См. письмо 702 и примечания к нему.
…у одного доктора — H. H. Оболонского.
…у одной такой актрисы — Г. В. Пановой.
Здравствуй, одинокая старость, догорай, бесполезная жизнь! — Слова Лаврецкого из романа Тургенева «Дворянское гнездо»
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 443.
Год устанавливается по письмам В. А. Тихонова от 25 ноября и 5 декабря 1889 г. (ГБЛ), на которые Чехов отвечает.
Ваши «Качучи-чучи» давно уже сданы… — В письме от 12 ноября 1889 г. Тихонов просил передать его пьесу «Лучи и тучи» для литографирования в Театральную библиотеку С. Ф. Рассохина. Вышла в декабре 1889 г.
Поздравляю Вас с дочкой. — О рождении дочери Тихонов сообщил в письме от 25 ноября 1889 г.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Русская мысль», 1910, № 1, стр. 203, без первого абзаца; полностью — ПССП, т. XIV, стр. 451.
Год устанавливается по упоминанию о предстоящей женитьбе H. H. Оболонского.
"..получил от Каратыгиной письмо…-- Письмо К. А. Каратыгиной от 5 декабря 1889 г. из Петербурга, в котором она писала о своих попытках устроиться на казенную сцену (ГБЛ).
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 444.
Год устанавливается по упоминанию о переводе А. Н. Плещеевым пьесы А. Доде «Борьба за существование».
А. Н. Плещеев ответил 27 декабря 1889 г. (ЛН, т. 68, стр. 354—355).
…печатается перевод Маттерна…-- Пьеса Альфонса Доде «Борьба за существование» («La loutte pour la vie») в переводе Э. Э. Маттерна напечатана в журнале «Артист», 1889, кн. 4.
…хозяйничает товарищество…-- См. примечания к письму 731.
...напишу Вам большое письмо.-- См. письмо 747.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чеховский сб., стр. 56, с датой: 14 декабря 1892 (?) г.; дата исправлена в ПССП, т. XIV, стр. 452.
Год устанавливается по упоминанию о трагедии Шекспира «Макбет», готовившейся к постановке в Московском Малом театре.
…посылаю Вам пьесу ~ получил ее из цензуры ~ после «Макбета» ~ рискует показаться безобразной.-- Чехов послал пьесу «Свадьба. Сцена в одном действии», написанную в октябре 1889 г. (переделка старого рассказа «Свадьба с генералом»). А. И. Сумбатов (Южин) просил Чехова дать ее для постановки в Московском Малом театре в бенефис Г. Н. Федотовой, в качестве второй пьесы, после «Макбета» Шекспира. Премьера «Макбета» состоялась в бенефис Г. Н. Федотовой 15 января 1890 г. «Свадьба» не была поставлена. Но, по-видимому, постановка ее намечалась, так как на цензурном экземпляре (Театральная библиотека им. А. В. Луначарского. Ленинград) были набросаны рукою Чехова предполагавшиеся исполнители ролей. В настоящее время эти записи стерлись и не поддаются прочтению. Но в 1914 году в «Театральной газете», № 23, 8 июня, в заметке «Чеховский экспонат» было напечатано, что на цензурном экземпляре пьесы «в полустертых, тонких „чеховских“ строчках с трудом можно прочесть, что роль жениха предназначалась покойному М. П. Садовскому, Ревунова-Караулова должен был играть А. П. Ленский, Дашеньку — актриса Охотина, Настасью Филипповну — О. О. Садовская, Ятя — Музиль».
Печатается по автографу (ЦГАЛИ), Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 444—445.
Датируется по письму О. Шварц, (на его обороте написано письмо Чехова), в котором она просила Чехова навестить ее (ЦГАЛИ), и по второму ее письму — от 24 декабря 1889 г. (ГБЛ).
Печатается по тексту: «Смоленский вестник», 1889, № 150, 20 декабря, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно.
Датируется по дню публикации в газете.
Редактором-издателем «Смоленского вестника» в то время был А. И. Елишев, но письмо, по-видимому, было послано без указания фамилии.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 451—452, также без начала, с датой: декабрь 1889 г.
Датируется по содержанию: упоминание о рассказе А. Н. Mаслова (Бежецкого) и о продаже «Лешего» театру M. M. Абрамовой.
…прочел «Семейную трагедию» Бежецкого…-- Рассказ напечатан в «Новом времени», 1889, №№ 4954 и 4955, 12 и 13 декабря.
Продал «Лешего» Абрамовой…-- 16 декабря Чехов дал окончательное согласие на постановку пьесы «Леший» в театре M. M. Абрамовой (Общества русских драматических артистов), а 20 декабря ему был дан проект условия с представителем Общества H. H. Соловцовым: "Мы, нижеподписавшиеся, Антон Павлович Чехов и Николай Николаевич Соловцов, заключили между собой следующее условие:
Я, Чехов, отдаю в исключительное пользование представителю Общества русских драматических артистов Николаю Николаевичу Соловцову мою новую пьесу, комедию в четырех действиях «Леший», сроком по 15 февраля 90 г. на следующих условиях:
Я, Чехов, получаю 10 % вознаграждения с валового сбора за вычетом суммы, следуемой Обществу русских драматических писателей, кроме того я, Чехов, получаю единовременно перед первым спектаклем авансом пятьсот (500) рублей, которые погашаются с шестого представления из следуемого мне 10 % поспектакльного вознаграждения.
Около 20 декабря Соловцов писал Чехову: «Роли готовы трех актов, декорации рисуют» (ГБЛ). И уже после 20 декабря Чехов дал измененный 4-й акт «Лешего». «Приезжайте сегодня на репетицию в 7 часов и привозите 4-й акт», — писал Чехову Соловцов в недатированном письме (ГБЛ).
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 447—448.
Год устанавливается по ответному письму Н. А. Лсйкина от 27 декабря 1889 г. (ГБЛ).
Внимание ~ в присылке мне двух книг (без факсимиле, впрочем) ~ я не ответил на Ваше последнее письмо…-- Чехов не ответил на письмо Лейкина от 17 ноября, в котором тот писал: «На днях выйдут две мои новые книги: „Голубчики“ — сборник мелких рассказов с рисунками Лебедева и роман „В царстве глины и огня“. Это тот самый роман, который печатался в „Петербургской газете“ под названием „На кирпичном заводе“, но теперь я отшлифовал его, кое-что прибавил и выпускаю отдельным изданием, переменив заглавие». Очевидно, Чехову были посланы именно эти книги. Но на них имеются надписи. На первой: «А. П. Чехову от автора Н. Лейкин», на второй: «Ан. Чехову Н. Лейкин». Книги хранятся в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 251—252 и 256). Как указано в описании чеховской библиотеки, на стр. 209 романа «В царстве глины и огня» после сцены повешения, возможно рукой Чехова, синим карандашом написано: «Бррр!!».
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывки — «Петербургский дневник театрала», 1904, №№ 28 и 29, 11 и 18 июля, стр. 2; полностью — На памятник Чехову, стр. 156—157.
А. Н. Плещеев ответил 27 декабря 1889 г. (ЛН, т. 68, стр. 354—355).
…я попросил позволения ~ написать Вам…-- См. письмо 741.
…мне известны еще три перевода ~ Говорят, что перевод, идущий у Корша, плох до смешного.-- Пьеса А. Доде «Борьба за существование» в переводе Н. Александровича была поставлена в театре Ф. А. Корша впервые 8 декабря 1889 г. в бенефис Н. В. Светлова. В рецензии об этом спектакле, напечатанной в «Новостях дня», 1889, № 2313, 10 декабря, Н. П. Кичеев (подпись: Нике) так отозвался об этом переводе: «Перевод г. Н. Александровича преисполнен курьезных ошибок и непростительных промахов, — пропусков, перестановок и дополнений (!), которым, казалось бы, не место в пьесе такого писателя, как А. Додэ». С 14 декабря эта пьеса шла уже в другом переводе: Ф. А. Корша и М. В. Аграмова. В переводе Э. Маттерна пьеса шла в театре Е. Н. Горевой. Об этом переводе Н. П. Кичеев писал в той же рецензии, что он не отличается «особенными литературными красотами», но что «это грамотный и вполне приличный перевод». В театре M. M. Абрамовой пьеса Доде не была поставлена.
Получил я «Струэнзе».-- Плещеев прислал переведенную им с немецкого и изданную А. С. Сувориным (СПб., 1889) трагедию в 5 действиях в стихах и прозе драматурга М. Вера «Струэнзе», со статьей Г. Гейне о трагедии и постановке ее на мюнхенской сцене. Книга с надписью: «Антону Павловичу Чехову от любящего и уважающего его А. Плещеева» хранится в ТМЧ (см. Чехов и его среда, стр. 224).
…сцены с пастором…-- Сцена XI в первом действии и сцена IX в пятом действии.
"..свой Струэнзе, как был когда-то нужен Сперанский…-- Главное действующее лицо пьесы — государственный министр граф Фридрих Струэнзе.
Господа вроде Ранцау попадаются у нас изредка ~ много Келлеров…-- Действующие лица в пьесе «Струэнзе»: граф Ранцау Ашберг, генерал-лейтенант, бывший член упраздненного государственного совета, и полковник Келлер, командир кавалерийского полка.
…не могу выехать раньше собрания членов О-ва драм<аттических> писателей…-- На заседании Комитета общества 23 декабря 1889 г. было постановлено созвать экстренное собрание членов Общества по вопросу о пересмотре устава присуждений Грибоедовской премии и издания списков пьес членов Общества. Собрание состоялось только 20 января 1890 г. Чехов уехал в Петербург, не дождавшись его (см. «Обзор деятельности Общества русских драматических писателей и оперных композиторов за XXV-летие его существования. 1874—1899». М., 1899).
Ваше петербургское собрание многого не поняло…-- 5 декабря 1889 г. состоялось собрание петербургских членов Общества драматических писателей и оперных композиторов по поводу пересмотра устава Общества и правил присуждения Грибоедовских премий.
Был я на репетиции. — Репетиция пьесы «Леший» состоялась после 20 декабря, когда Чехов внес изменения в первый и третий акты и совершенно переработал четвертый акт. См. примечания к пьесе «Леший» в т. XII Сочинений.
Мужчины мне понравились ~ дам я еще не разглядел.-- См. примечания к письму 748.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Писъма, т. II, стр. 448—450, с пропусками.
В автографе после слов «в бога» (стр. 309, строка 18) зачеркнуто: «и в искусство».
Год устанавливается по сообщению о премьере «Лешего».
«Утро нотариуса Горшкова» — рассказ И. Гурлянда. Напечатан в «Новом времени», 1890, № 4977, 6 января, за подписью И. Г. 9 января 1890 г. Гурлянд писал Чехову: «Благодаря Вам и только Вам я попал в такую газету, как „Новое время“» (Из архива Чехова, стр. 184).
…писал Вам о Бурже и Толстом.,.-- Вероятно, в несохранившемся начале письма 745.
…полубога Сикста…-- Далее речь идет о романе Бурже «Ученик».
…подобно жене Цезаря, не должна быть подозреваема…-- См. примечания к письму 705.
IV акт совсем новый. — Передавая «Лешего» в Александрийский театр, Чехов говорил, что IV акт он изменит. О первом варианте IV акта, законченном в октябре 1889 г., писал Суворину П. М. Свободин. См. примечания к письму 720.
…сделал мне несколько указаний, весьма практических.-- Эти указания были сделаны, очевидно, в беседе с Чеховым. 6 ноября 1889 г. Вл. И. Немирович-Данченко писал Чехову: «А много хочется наговорить по поводу „Лешего“. Ленский прав, что Вы чересчур игнорируете сценические требования, но презрения к ним я не заметил. Скорее — просто незнание их. Но я лично не только ие принадлежу к горячим защитникам их, а, напротив, питаю совершенное равнодушие, несмотря на то, что числюсь профессиональным драматургом <…> Я хочу сказать, что понимаю требования сцены или, как выражаются, сценичность не так, как ее понимают „знатоки“. И с с моей точки зрения, Вам легко овладеть сценой. Что они там ни говори, жизненные яркие лица, интересные столкновения и правильное развитие фабулы — лучший залог сценического успеха» (Вл. И. Немирович-Данченко. Избранные письма, М., 1954, стр. 54).
Мужчины од играют недурно, дамы оо играют скверно.-- В пьесе «Леший» мужские роли исполняли: Н. П. Рощин-Инсаров (Хрущев), В. В. Чарский (Серебряков), И. П. Киселевский (Войницкий), Н. П. Новиков-Иванов (Дядин), В. А. Самойлов-Мичурин (Желтухин), H. H. Зубов (И. И. Орловский), H. Н. Соловцов (Ф. И. Орловский); женские — M. M. Глебова (Елена Андреевна), II. Д. Рыбчинская (Соня), А. П. Аграмова (Мария Васильевна), M. M. Синельникова (Юля).
…как сойдет моя пьеса, напишет Вам нудный Филиппов.-- 28 декабря С. Н. Филиппов действительно написал А. С. Суворину о премьере «Лешего»: «„Леший“ собрал совершенно праздничную публику, ту публику, которую обыкновенно никогда не встретишь в дпи первых представлений. Разумеется, такой состав зрителей никоим образом не компетентен и выражения его одобрений или неодобрений неважны. Тем не менее я должен констатировать шумные вызовы Чехова и исполнителей в первых трех актах пьесы. В последнем были легонькие протесты, но, во-первых, это явление обычное, во-вторых — четвертый акт, по-моему, слабее предыдущих. <…> Романическая завязка <…> естественно развязывается в последнем действии <…> В этом смысле, т. е. психологически, рисунок последнего действия верен. Но в пьесе на первом плане идейная сторона. Эта сторона, по-моему, достаточно развита в первых трех действиях. Идея пьесы с достаточной полнотой выясняется в них, и вот почему, вероятно, последний акт уже не производит того впечатления, которое дают первые. Кроме того, он скомкан. <…> Режиссерских просчетов, как и следовало ожидать, у Со-ловцова было немало. <…> Общий тон исполнения был, однако, выше среднего <…> Я думаю, что „Леший“ будет иметь успех, в особенности, когда исполнители освоятся. На первом представлении они все трусили, за исключением Соловцова <…> Суммируя отзывы и разговоры публики в антрактах, можно с уверенностью сказать, что пьеса понравилась». Это письмо Филиппова Суворин отослал Чехову ~ следующим замечанием на полях: «Что ж это за рецензия? Если для меня, то это неважно, если для публики, то не годится. Прочтите пожалуйста, А. Суворин» (ГБЛ). О премьере «Лешего», причинах его неуспеха А. С. Лазарев (Грузинский) писал в воспоминаниях: «Я был на первом представлении „Лешего“ в Москве, в театре Абрамовой, и должен сказать, что спектакль окончился провалом и автор хорошей пьесы совершенно незаслуженно был освистан <…> Театр Корша просил у Чехова „Лешего“ для постановки; но Чехов, очень друживший с покойным Соловцовым, которому был посвящен чеховский „Медведь“, отдал „Лешего“ молодому театру Абрамовой, только что открывшемуся тогда; между театром Корша и театром Абрамовой горела вражда, и борьба шла не на живот, а на смерть (Абрамова и Соловцов перед тем служили у Корша); это и погубило пьесу.
Первый спектакль с „Лешим“ шел на праздниках <…> публика была праздничная и к драматическим тонкостям и достоинствам в высокой степени равнодушная; с левой стороны две или три ложи бельэтажа были заняты артистами театра Корша, и их зловещие физиономии не предвещали решительно ничего хорошего.
Играли „Лешего“ очень недурно; особенно выделялись, насколько помню, известная артистка Глебова, Абрамова, Новиков-Иванов, Соловцов и, если память не изменяет мне, Рощин-Инсаров. Первые акты понравились; автора, кажется, даже вызывали, не без легких протестов со стороны артистов театра Корша; но в антрактах они ходили в буфет, в фойе, среди публики, и не уставали повторять:
— Ну, Чехов! Написал пьеску! Чёрт знает, что за пьеса!
Последний акт испортил Чехову дело. Последний акт был очень длинен, показался скучным и утомил праздничную публику, которая, между прочим, была разочарована тем, что настоящего лешего, на что она рассчитывала, так и не увидала на сцене. В конце концов публика разошлась бы совершенно спокойно, как она расходится после десятка не произведших на нее впечатления пьес; но это было невыгодно артистам враждебного театра.
На вызовы артистов они отвечали отчаянным шиканьем; когда же несколько голосов попробовали вызвать автора, раздался неистовый рев: из артистических лож шипели, свистали в ключи (я могу сослаться на многих свидетелей этого), чуть не мяукали. Получился грандиозный скандал, к которому приложили руку все недоброжелатели Чехова, все завистники…» («Южный край», 1904, № 8155, 18 июля).
Пьеса была снята с репертуара после пяти спектаклей.
М. П. Чехов писал Чехову в Петербург 17 января 1890 г.: «„Леший“ шел пять раз, всё сбавляя и сбавляя сборы (до 300 р.), Вафля под конец, на мой взгляд, сбился на шарж, а Рыбчинская, тоже на мой взгляд — стала играть много ленивее. Киселевский и профессор — великолепны» (ГЛМ).
Печатается по тексту: Чеховский сборник, стр. 56, где опубликована впервые, по автографу, хранившемуся у M. H. Сумба-товой. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно.
Датируется по сообщению о полученных от Суворина книгах о трагедии Шекспира «Макбет», которые просил прислать А. И. Сумбатов-Южин (см. примечания к письму 706), поздравлению с праздником и по ответному письму Сумбатова, в котором он просит Чехова провести у него «вечер в субботу 30-го». 24 января 1890 г. Сумбатов сообщил уже А. С. Суворину, что присланные им книги он вернул Чехову (ЦГАЛИ, ф. 459).
А. И. Сумбатов (Южин) ответил письмом без даты: «Дорогой и милый Антон Павлович…» (ГВЛ).
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано В. П. Нечаевым: «Вопросы театра». М., ВТО, 1966, стр. 302.
Год устанавливается по помете Кондратьева на письме Чехова о времени его получения: «29 декабря 1889».
Пьесу «Леший» я отдал театру Абрамовой по 15 февраля 1890 г. — См. примечания к письму 745.
С Александрийским театром в Петербурге заключены мною условия…-- Из перечисленных условий сохранилось одно — на представление «Медведя», заключенное 29 января 1889 г. (ЦГАЛИ).
Сегодня я еду в деревню, a из деревни в Петербург… — Чехов поехал в Бабкино к Киселевым, и затем через несколько дней в Петербург в связи с подготовкой к путешествию на Сахалин.
Упомянуто в письме Чехова к А. Н. Плещееву от 4 октября 1888 г.: "В письме к Анне Михайловне я просил не вычеркивать в моем рассказе <"Именины") ни одной строки".
Упомянуто в письмах к А. Н. Плещееву от 4 октября 1888 г.: «Я сейчас сообщу ему Ваш ответ и буду настойчиво рекомендовать „Дурного человека“» — и от 9 октября 1888 г.: «Светлову ответ давно уже послал». См. письма 491 и 497 и примечания к ним.
А. Н. Маслов (Бежецкий) писал 1 ноября 1888 г.: "Получал Ваше письмо, уважаемый Антон Павлович, и отвечаю.
Как видно, Вы относитесь с пренебрежением к видению девушки и даже советуете кончать 2 картину 2 акта на том месте, где Жуан и Альвар дерутся (?) С этим автор согласиться не может <…> Об исполнении задачи я, конечно, не говорю. Однако из блистательных доказательств, что мой Дон-Жуан остался в тумане, заключается в том, что Вы предложили выбросить сцену с видением. Что же касается других сокращений, то представляю их Вашему усмотрению <…> и зачем только, милорд милостивый, Вы будоражите меня в моем болоте!? <…> Зачем Вы пробуждаете во мне надежды, что архинегодяй (??) Корш ее поставит и что к всеобщему удивлению пьеса будет иметь успех!? <…> мысль начать 1-й акт со сцены Педро с трактирщиком — одобряю. Относительно же того, как будет являться видение, это мне решительно всё равно… (ГБЛ).
Речь идет о пьесе А. Н. Маслова «Севильский обольститель», которую он прислал Чехову, по его предложению, для постановки в театре Ф. А. Корша.
H. A. Путята ответил письмом без даты: «Получил Ваше письмо. Немногим же отозвался Питер на заметку… Письмо сестре я уже послал» (IБЛ). В «Новом времени», 1888, № 4530, 8 октября напечатан очередной «Московский фельетон» А. Д. Курепина, который заканчивался просьбой о помощи больному чахоткой литератору Н. А. Путяте.
В. В. Билибин ответил 11 ноября 1888 г.: «Я сам собирался прибегнуть к Вашему посредничеству по поводу моей пьесы, но не решался <…> не знаю, в принципе, следует ли вообще пытаться ставить мою „Дыню“ (так называется пьеса) в Москве <…> пользуясь Вашим разрешением, вышлю Вам рукопись; прочтите и располагайте, как знаете <…> О записке в Общество драматургов в настоящее время не может быть и речи; зачем покупать свивальники раньше свадьбы?» (ГБЛ).
A. А. Суворин ответил 16 ноября 1888 г.: «Ей-богу, Вы напрасно отрекаетесь от лавров журналиста. Задатки у Вас богатейшие, а шантажист Вы уже вполне сформированный. Меня смутить не так легко, но, поверите ли, — прочитав Ваше письмо, я ощутил смутную тревогу в сердце: „Пожалуй, жене попадется“! И побороть эту неприятную боязнь мне стоило некоторых усилий. Я почувствовал себя побежденным …Где, право, Вы так навострились? Или врожденное это? Воображаю, каким валетом вырастет в Ваших руках юный Киселев! Бедняга! Мне его жаль!!! Талант брата обратить на фабрикацию ассирийских древностей! Это безжалостно» (ГБЛ).
M. E. Чехов ответил 25 ноября 1888 г.: «Поздравительное письмо твое <23 ноября — день именин M. E. Чехова> я имел удовольствие получить и наслаждаюсь им. Грустно мне стало, что мое до тебя не дошло» (ГБЛ).
B. В. Билибин ответил 17 декабря 1888 г.: «Спасибо на ласковом слове — как выразился С. В. Максимов на своем юбилее <…> хотя было бы очень интересной приятно побеседовать с Вами. Ну что ж делать: не судьба!
Поздравляю Вас с телеграммой Худекова.
С отзывом Вашим о моем драматическом эскизе „На смену“ соглашаюсь по существу. Я сам был такого же мнения об этой пьеске. Но уж Вы ко мне придираетесь, утверждая, что, будто бы, „нужно, чтобы каждый шаг и каждая фраза действующего лица подсказывали читателю грим, голос, манеру, прошлое, возможное будущее, костюм!“» (ГБЛ).
Упомянуто в письме Чехова к Ф. О. Шехтелю от 16 декабря 1888 г. «Сейчас я посылаю Николаю письмо такого сорта, что он ответит непременно».
19 декабря 1888 г. Чехов писал А. С. Суворину, что он обещал А. А. Потехину выслать «Иванова» к 22 декабря: «Послал ему письмо, где подчеркнул этот срок».
Телеграмма. Упомянута в письме Чехова к А. С. Суворину от 17 декабря 1888 г.: «Я послал Вам телеграмму».
Телеграмма. Упомянута в письме Чехова к А. С. Суворину от 19 декабря 1888 г.: «Посылаю это письмо вслед за срочной телеграммой».
Д. П. Голицын (Муравлин) ответил 20 декабря 1888 г.: «Есть у меня также два-три возражения на Ваше письмо по поводу „Припадка“, но я их отлагаю. Эти строки я посылаю Вам только с тем, чтобы поблагодарить Вас за книжку рассказов от души» (ГБЛ). Чехов ответил на письмо Д. П. Голицына (Муравлина) от 13 декабря 1888 г., в котором тот писал о своем впечатлении от рассказа «Припадок», прослушанного накануне в Русском литературном обществе: «Так же, как большинству Ваших слушателей (вернее, слушателей Давыдова), мне первая часть нравится больше второй, потому что изложена с замечательной простотой и, вместе с тем, с большим искусством. Но именно против этой первой части я и хочу возражать, возражать по существу. Вы сами сказали (отвечая, если не ошибаюсь, на слова д-ра Бертенсона), что чувства и впечатления Васильева, описанные во второй части, могли бы быть такими, как Вы их изобразили, и в том случае, если б, вместо того, чтобы побывать в целом ряде публичных домов, герой посетил какую-нибудь трущобу вроде здешнего дома Вяземского (таких много, вероятно, и в Москве), „если бы там тоже побили женщину“ и т. д. Сверх того, Вы сказали, что написали первую часть для второй. Следовательно, описание публичных домов не было для Вас необходимостью, и мне кажется, что впечатление, производимое на читателей и слушателей, было бы несравненно приятней (именно „приятней“), если бы Вы их не водили по публичным домам и поставили Васильева лицом к лицу с не столь специальной формой людского разврата. Рассказ Ваш понравился и понравится всем, потому что у Вас большой талант. Написан он, повторяю, удивительно хорошо, но в первой части, на мой взгляд, Вы явились художником нехудожественного» (Из архива Чехова, стр. 178—179). Вместе с письмом Чехов послал Голицыну (Муравлину) свою книгу «Рассказы». СПб., 1888. Эта книга не сохранилась (см. там же, стр. 180).
Вл. И. Немирович-Данченко ответил 30 декабря 1888 г.: «Дай бог, чтобы Вы ошиблись, называя исправленную пьесу („Иванов“) прощенным мошенником <…> Я 2-го еду в Петербург за тем же, зачем и Вы поедете, может быть, 10-го <…> Вам стыдно, что Вы до сих пор не побывали у меня? Разумеется. И нашли тоже отговорку, а еще доктор. Геморрой!.. Единственный кусочек времени, когда я постараюсь заехать к Вам, — это 1-го между 5 и 8 часами. Если не буду, а Вам в самом деле нужно повидаться со мною, то постарайтесь заехать ко мне 2-го утром, когда хотите» (ГВЛ).
А. А. Суворин ответил Чехову в январе 1889 г.: «Простите, что я так долго не отвечал на Ваши письма, хотя они были и деловые <…> У нас всех встревожило Ваше письмо о болезни Марии Павловны и то, что Вы не отвечаете на телеграммы отца» (ГБЛ).
А. Н. Канаев ответил Чехову 15 января 1889 г.: «Вам, конечно, Антон Павлович, кажется по крайней мере странным с моей стороны, что я так упорно молчу на Ваше письмо <…> Мое хотелось Вам ответить о моем отношении к рукописи Свешникова пообстоятельнее, но вряд ли это удастся и теперь <…> Потом он у меня взял свои записки, предлагал их именно Н. С. Лескову, о котором Вы пишете…»
Речь идет о рукописи Н. И. Свешникова «Записки пропащего человека». См. № 361.
Н. А. Путята ответил 20 января 1889 г.: «Не сочтите мое долгое молчание за неблагодарность, уважаемый Антон Павлович, но я никак не мог принудить себя взять в руки перо. Благодарю, хотя Вам, как человеку небогатому и с семьей, и не следовало бы делать этого» (ГБЛ).
А. С. Лазарев (Грузинский) вспоминал: «Я несколько раз возил к Путяте какие-то „письма“ от Чехова, конечно, эти письма всегда были со вложением, но толстая бумага писем маскировала „вложения“, а Путята всегда прятал их под подушку, — он уже не вставал с постели, — и не распечатывал при мне» («Южный край», 1914, № 12136, 2 июля).
Чехов послал Н. А. Никулиной экземпляр пьесы А. С. Суворина «Татьяна Репина» с поправками автора и в письме просил ее сверить по этому экземпляру свою роль (см. письма 575 и 576).
Упомянуто в письме к А. С. Суворину от 8 января 1889 г.: «Посылаю Вам, Алексей Сергеевич, письмо Никулиной. Я ответил ей, что режиссер получит желаемое не позже 12-го января <…> Насчет репетиций я ответил Никулиной так: „После 10-го приедет сам Алексей Сергеевич и ответит Вам на все интересующие Вас вопросы“».
Телеграмма. Упомянута в письме Чехова к А. С. Суворину от 8 января 1889 г.: «Ваша пьеса пойдет 16-го, о чем я телеграфировал Вам сегодня».
М. А. Вернер ответил 14 января 1889 г.: «Письмо Ваше я получил только что, вернувшись из Петербурга. <…>
Признаюсь Вам, я очень сожалею о случившемся. Инцидент сей произошел вследствие легкомысленности моего метранпажа. К первому N-py не хватило материала; метранпаж прибегает ко мне с оригиналом (вырезкой из „Осколков“) „Дорогой собаки“ и заявляет, что этот рассказ не вошел в „Невинные речи“ и остался у него на руках. Ввиду того, что я приобрел у Вас право печати одним изданием данных Вами рассказов, я счел благовидным и возможным поместить „Собаку“ в 1-ом номере. Но едва было отпечатано 300 экзем<пляров> для городских подписчиков, как брат Евгений заметил ошибку. Тогда мы вставили сноску, которую Вы найдете на прилагаемом экземпляре, и все остальные отпечатаны с нею <…>
Я не могу, Антон Павлович, принять Вашего второго условия, в котором Вы налагаете на меня дисциплинарное наказание в виде 100 р. По суду Вы могли бы требовать высший гонорар, определенный экспертизой. Назначенная Вами самими произвольная сумма похожа на наказание. Но такое наказание могло быть наложено, мне кажется, не Вами, а третейским судом что ли? Решению третейского суда я подчинюсь.
Во всяком случае, Антон Павлович, поступите так, как Вам кажется наиболее разумным, а я со своей стороны выражаю сожаление, которое еще более усилится, если подобный не особенно важный инцидент испортит наши добрые отношения, очень мне дорогие» (ГБЛ).
Упомянуто в письме Чехова к А. А. Суворину (см. письмо 680 и примечания к нему).
А. А. Ипатьева (Гольден) ответила Чехову в начале 1889 г.: «Только вернулась в Москву, нашла Ваше письмо и спешу ответить. Николая Павловича я не видела сама давно, так как была в отъезде целую неделю, и, если увижу с удовольствием передам Ваше поручение» (ГБЛ).
Упомянуто в письме M. E. Чехова к А. П. Чехову от 24 декабря 1889 г. (приписка в письме к П. Е. и Е. Я. Чеховым): «Не так давно, меньше года, ты, милый мой, написал мне, что в Петербурге сошелся с таганрогцем, фамилию я его упомнил <А. П. Коломнин>, с которым вы всякий день разговариваете за о. протоиерея Покровского…» (ГБЛ).
П. М. Свободин ответил 6 февраля 1889 г.: «…спасибо за письмо и за ту оценку, сделанную Вами в двух словах, мне, „низкому“ человеку… Хорошие слова! И как они делают свое дело — эти слова в жизни низкого человека! Недаром после первых же дней краткого, но доброго знакомства с Вами я говорил своим близким: Чехов омолодил меня! <…> Вы пишете мне: „Хороший вы человек, и талантище в Вас огромный“… Благодарю бога в Вашем лице за эти слова! <…> Писем вроде Вашего у меня в жизни с десяток сбереженных и с полсотни уничтоженных, но ни одно из них не сделало со мной того, что Ваше. Если б Вы могли понять ту опрятность чувства моего к Вам…» (Записки ГБЛ, вып. 16, М., 1954, стр. 189).
Чехов ответил В. М. Тренюхиной на ее письмо о пьесе «Иванов», которую она смотрела 31 января в Александрийском театре (см. примечания к письму 593).
10 марта Тренюхина снова писала Чехову по поводу его письма. «Вы так хорошо отнеслись к моему письму с просьбой разъяснить один вопрос по поводу „Иванова“, выразивши полную готовность ответить, не будь письмо анонимным…» (ГБЛ).
Сохранился конверт утраченного письма, адресованного М. И. Чайковскому. Почтовый штемпель: Москва, 10 февраля 1889 г. (ЦГАЛИ). Очевидно, это был ответ на письмо М. И. Чайковского от 7 февраля 1889 г. о втором спектакле «Иванова» в Александрийском театре. См. примечания к письму 591.
Упомянуто в письме Чехова к А. М. Евреиновой от 17 февраля 1889 г.: «В воскресенье я послал Вам с кондуктором корректуру I и 1/2 II акта и письмо на имя Крюковского».
Упомянуто в письме Чехова к А. С. Суворину от 14 февраля 1889 г. (см. письмо 599).
Е. Я. Неделин ответил 18 февраля 1889 г.: «Я очень рад, что Вам известен мой успех в „Иванове“ которого я полюбил от души вместе с создавшим его. — Я мечтал о том, чтобы познакомиться и поговорить с Вами в посту, когда я буду по делам в Москве, а теперь неожиданно пришлось испытать удовольствие перекинуться несколькими словами письменно <…> Мы отлично знали о новой редакции и ждали, что нам пришлют ее из Москвы, но, видя, что время уходит, мы решили поставить пьесу по первой редакции <…> Я буду в Москве в конце февраля или в самом начале марта и с наслаждением возьму из Ваших собственных рук отдельный оттиск „Иванова“» (ГБЛ).
«Иванов» шел в Харькове. См. примечания к письму 624.
А. А. Суворин ответил 17 февраля 1889 г.: «Вы иронизируете над Ашиновым и над вышучиванием Миклухо-Макландии. Не забудьте, однако, что сходства между двумя предприятиями мало: Миклуха тащил русских поселенцев в дикий край и лихорадочный климат, точно ближе и переехать было некуда. Абиссинская же затея имела целью вовсе не колонизирование страны, для нас и далекой и странной и по климату и по населению, а только приобретение опорного пункта на Бабельмандебском проливе <…> через который мы могли бы ходить в Абиссинию, как через открытую дверь. Вот разница и причина различного отношения к ученому профессору и неучу казаку. Неужели Ашинов колонизатор? <…> За „Стоглав“ серьезно благодарен, но не всё сделаю, как Вы пишете. Я не хотел бы делать его слишком литературным» (ГБЛ).
17 февраля 1889 г. П. М. Свободин записал в дневнике: «Получено письмо Чехова (2-е)» (Театральная библиотека имени А. В. Луначарского. Ленинград). Свободин ответил письмом без даты: «И все эти Ваши предположения, что „Иванов“ в утрен<ние> представления давал по 14 р. 43 коп, — неосновательны. Вот что придется Вам заполучить:
С 1-го представления — 186 р.
— 2-го представления — 260 р.
— 3, 4 и 5 приблизительно около — 480 р.
Да за 2 представления „Медведя“ — 68 р.
Итого 994 р.
а вовсе не 400—500, как Вы пишете» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 191).
Упомянуто в письме Д. В. Кирина к Чехову от 5 марта 1889 г.: «Благодаря Вашей карточке я был приветливо встречен Курепиным и мое предложение было принято им без оговорок, охотно, по-видимому» (ГБЛ).
Упомянуто в письме Д. В. Кирина Чехову от 12 января 1890 г.: «…в прошлом году Вы, между прочим, дали мне письмо к А. Я. Липскерову, прося его дать мне местечко в „Новостях дня“». (ГБЛ).
Вл. И. Немирович-Данченко ответил (возможно, на оставленную записку) 16 марта 1889 г.: «Досадно мне было вот как, Антон Павлович, что Вы не застали меня дома. Спасибо за „Иванова“» (ГБЛ).
А. И. Суворина ответила 27 марта 1889 г.: «Благодарю Вас, Антон Павлович, за Ваше милое письмо и за желание исполнить мою просьбу…» (ГБЛ).
A. А. Суворин ответил 30 марта 1889 г.: «Счастливый юноша, уезжающий 11-го апреля на юг на целое лето, посылаю Вам счет из Книжного магазина. Из него Вы увидите, что публика едва ли не согласилась держать Вас на сугубо великом посту. Мы принимаем некоторые меры, но на крайние пока не решаемся <…>
Куда Вы едете? Я сам еду на Святой» (ГБЛ).
Телеграмма. Упомянута в письме Вл. И. Немировича-Данченко к Чехову от 28 марта 1889 г.: «Вы сами виноваты, дорогой Антон Павлович! В Вашей телеграмме было сказано: „буду понедельник 2 часа“» (ГБЛ; «Ежегодник Московского Художественного театра 1944 г.», т. I. М., 1946, стр. 94—95). Чехов пришел утром и не застал Немировича-Данченко дома.
B. В. Билибин ответил 31 марта 1889 г.: «Ваше „литературное превосходительство“, Антон Павлович, изволите смеяться над нами, титулярными советниками литературы… Вам и деньги и слава. Вы хотите еще и любви? Сделайте одолжение» (ГБЛ).
О. Г. Этингер ответил Чехову (март — апрель 1889 г.): "Я думаю, Вы не станете претендовать на меня, ежели я позволю себе писать Вам, не боясь быть резким. Вот Вы упрекаете меня в изысканности, а изысканность эта проистекает ведь иногда и из боязни быть резким, прямолинейным или решительным.
Ваше письмо глубоко обрадовало меня; главным образом, потому, что я увидел в нем нить — возможность общения с Вами <…>
Я позволю себе изложить здесь те соображения и впечатления, которые вызвало во мне Ваше письмо. Вы пишете, как о единственном стимуле для того, чтобы писать — личное желание <…>
В Вашей фразе: «я пишу, потому что мне хочется продолжать», фразе, как бы подчеркнутой следующей: «других побуждений у меня нет», — мне послышалось — «я живу, потому что мне хочется продолжать — других побуждений у меня нет».
Вы верно предположили, что я не удовлетворюсь ответом относительно моих писаний <…>
Большое Вам спасибо, что поделились со мной Вашими взглядами на вымысел и сочиненность. Они вылились у Вас в часто употребляемые фразы, но все же они заставили меня много подумать, так как я прелестно понимаю, что Вы «фраз» говорить не станете, и объяснил себе сходство Ваших рассуждений с готовыми фразами случайным совпадением выводов. А посему те самые фразы, которые прошли бы мимо ушей из уст всякого другого, произвели на меня из-под Вашего пера такое же сильное впечатление, как слова с печатью и порывом чувства и свежести.
Мне кажется неверным Ваше замечание, что литераторы были бы, как копии нотариальные, похожи друг на друга, ежели бы писали только то, что видят, без примеси вымысла. Разве каждая личность на каждого не производит другого впечатления, сходного, но в котором всё же отражается индивидуальность смотрящего?
Затем — Вы говорите, что художник тот, кто или видит новое, или понимает старое — то, что и другие видели, но не понимали. Мне кажется, что это характеристика не художника, а оригинального, самостоятельного и аналитического ума.
<…> Я не думал хвастаться тем, что дневник писан не мной, а упомянул об этом просто затем, чтоб не ввести Вас в заблуждение <…>
Я боюсь сильно вымысла — это правда, но боюсь не потому, что он вымысел, а потому, что сплошь да рядом, может быть, вследствие недостаточно большого количества или недостаточно обширного круга моих наблюдений, боюсь верить правдоподобности моего вымысла <…>
Я всё думаю о слове «изысканность» — может быть, оно проистекает из бывшего у меня старания писать с известным колоритом <…>
То, что Вы не откликнулись на вопрос, который чуется мне в моей книжке, доказывает, конечно, только то, что я не сумел его поставить <…>
Спасибо Вам за доброту, за доброжелательность тона письма. Я так Вам благодарен за него — пожалуйста, не примите этого за изысканность <…>
Конечно, и Ваша правда, что в этом названии <"Карикатуры любви"> есть если и не битье на эффект, то, во всяком случае, на привлечение внимания…" (ГБЛ).
Чехов, по просьбе О. Г. Этингера, написал свое мнение о его книге «Карикатуры любви» (Сергей Сутугин. Карикатуры любви. СПб., 1889).
Телеграмма. П. М. Свободин ответил 7 апреля 1889 г.: «Благодарю Вас, дорогой Антон Павлович, за успокоительное известие о Мише. Жду Вашего, обещанного депешею, письма» (ГБЛ).
По просьбе Свободина Чехов навестил заболевшего сына его Мишу, жившего в Москве у матери.
П. М. Свободин ответил 11 апреля 1889 г.: «…благодарю еще раз за то, что успокоили меня насчет Мишки. Очень бы желал, чтобы Вы взяли его под свое наблюдение, так как сами выражали желание это сделать. — О том, что брат Ваш болен, я знал» (ГБЛ).
О. Бочечкарова ответила Чехову 13 апреля 1889 г.: «Ваше письмо от 9-го я получила вчера вечером, из которого видно, что я со своей головой не договорила всего, или же Вы забыли мое первое письмо <первого письма в архиве Чехова нет>. А может быть, прямо не хотите помочь, не верите мне. Я хотела знать адрес г-жи Родственной и других доступных для нас лиц» <…>
Бочечкарова напоминает, что просила Чехова «ссудить рублей 150—200 для уплаты ее долгов» (ГБЛ).
П. М. Свободин писал Чехову 15 апреля 1889 г.: «Получил Ваше письмо, в котором пишете, что и Ольга Михайловна захворала <…> Уж не оставляйте Вы их хоть до отъезда Вашего из Москвы» (ГБЛ).
Ольга Михайловна Струкова — мать Миши. См. № 357.
Чехов ответил на письмо Н. И. Свешникова от 20 апреля 1889 г. из Троице-Сергиевского посада: "Возвращаясь обратно с родины в Петербург, я, на основании присланных мне сведений Александром Николаевичем Канаевым, решился заглянуть в Белокаменную и зайти к Вам.
Мне крайне и нужно и желательно было бы повидаться с Вами, но я теперь нахожусь в таком костюме, что мне страшно и по Москве-то ходить, почему я теперь и решаюсь Вас спросить, что не стоит ли моя рукопись <"Воспоминания пропащего человека">, которая по словам Александра Николаевича находится у Вас, каких-либо грошей, на что я мог бы купить себе хоть самый плохонький костюм и добраться до Петербурга" (ГБЛ),
Н. И. Свешников, получивший 22 апреля письмо Чехова, в тот же день был у него (см. письмо 640 и примечания к нему).
П. М. Свободин ответил 2 мая 1889 г.: «Милый мой Антон Павлович, как мне хочется к Вам приехать и как… это трудно будет сделать! <…> повидаться с Вами и побывать в Вашей „Линтваревке“ мне очень, очень хочется. Ну, там увидим <…> Что ж Вы мне ничего не ответили о комедии-то на мой бенефис? На просьбу мою дать мне слово написать комедию <с этой просьбой Свободин обратился к Чехову 18 апреля 1889 г.> Вы только назвали меня демоном-соблазнителем, а что под этим разуметь следует — не сказали» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 193—194).
А. А. Ипатьева ответила 10 мая 1889 г.: «Только вчера, т. е. 9 мая получила Ваше письмо, т. к. 30 апреля переехала на дачу. Что бы я теперь отдала за возможность уехать на место, один бог знает, но положение мое было до того безвыходно — ни денег, ни хлеба, что я схватилась с радостью за предложение одной барышни жить у нее и ухаживать за нею (т. к. она больная) <…>
Антон Павлович, право, я не сумею достаточно выразить Вам всю силу моей глубокой благодарности за Ваше внимание и доброту ко мне…» (ГБЛ). Как видно из другого письма Ипатьевой, от 9 декабря 1889 г., Чехов предлагал ей «место у Суворина» (ГБЛ),
А. П. Коломнин ответил 27 мая 1889 г.: «Вполне точного ответа на предложенный мне Вами вопрос, многоуважаемый Антон Павлович, я, к сожалению, не могу дать, ибо не имею необходимых для сего данных. Вы пишете „брат-художник“… этого очень мало. Художник может быть: и дворянин, и мещанин, и купец, и крестьянин; и все эти лица получают паспорты из различных учреждений» (ГБЛ).
П. Е. Чехов писал Чехову 23 июня 1889 г.: «Твое письмо к тете <Ф. Я. Долженко> я читал, весьма радостно для моего родительского сердца, что Коля приобщился Св. Тайн и погребение было по чину христианскому» (ГБЛ)"
П. М. Свободин ответил 3 июля 1889 г.: «Час тому назад <…> принесли мне Ваше письмо, которому я обрадовался и спешу „отписаться“. Радуюсь тому, что Вы понемножку начинаете влезать в норму, как Вы пишете. <После смерти H. П. Чехова>.
<…> Вы начинаете Ваше письмо ко мне упреком за то, что я не внес в свои воспоминания Ильченку. Нет, я не забыл его <…> Вы говорите: „Поставьте на место Ильченко человека и вы поймете“ и т. д.» (ГБЛ).
Имеются в виду воспоминания Свободина о Луке в письме от 23 июня 1889 г.
Телеграмма. Упомянута в письме А. С. Суворину от 2 июля 1889 г. Сообщение Чехова, что он выедет из Киева во вторник.
Телеграмма. Упомянута в письмах Чехова А. С. Суворину от 2 июля и 13 октября 1889 г. Вероятно, о намечаемом маршруте поездки за границу.
Телеграмма. Упомянута в письмах Чехова А. С. Суворину от 2 июля и 13 октября 1889 г. Вероятно, о дальнейшем маршруте.
П. Д. Боборыкин ответил 24 августа 1889 г. «Благодарю Вас, Антон Павлович, за „Предложение“. Это очень милая вещь. Мы приступили к ее разучиванию» (ГБЛ). В своих воспоминаниях о Чехове П. Д. Боборыкин писал: «В ответном письме Антон Павлович высказал несколько лестных вещей по моему адресу, заверяя меня, что он был с юных лет моим усердным читателем» (ЦГАЛИ).
Д. М. Городецкий ответил 18 августа 1889 г.: «Большое спасибо и за письмо, и за хлопоты о моих делах. Насчет того, что мы не успели поговорить — жаль и мне» (ГБЛ).
Чехов хлопотал о посылке Д. М. Городецкому книг на комиссию (см. письма 671 и 672).
П. М. Свободин ответил 19 августа 1889 г. "…спасибо за Ваше письмо, которого я так долго ждал. Сегодня я получил его, сегодня же и отписываюсь. Так вот как Вы проводили время в Одессе и Ялте!.. Не-про-сти-тель-но! На 700 рублев где бы Вы ни перебывали, чего бы ни увидели, ведь Вы заграницей-то не были, ах Вы злодей, злодей! Италию, Рим променять на разные Ланжероны и Дерибасовские улицы… Смеетесь Вы, а самому в душе, я думаю, порядочно-таки досадно на себя? <…>
Буду ждать октябрьской книжки «Северного вестника», желаю узнать, почему это Вы предрекаете, что вещь <"Скучная история"> мне не понравится" (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 196—197).
М. А. Суворин ответил в августе 1889 г.: «Дело в том, Антон Павлович, что Любавин мне донес, что у Сумской продавщицы растрата в 150 р. Я пишу сегодня Алексеевой в Харьков, чтоб хорошенько проверила, нет ли ошибки с нашей стороны, и если окажется правда, то пусть все-таки оставит на месте, а растрату пополнять из ее жалованья, вычитая хоть по 5 или 10 рублей. Будьте добры успокоить эту барыню и скажите, что она останется на месте. Очень сожалею теперь, что не поехал в Олеиз. Что говорит в Вас по поводу Шавровых барышень — не ревность ли? Хочу не исполнить Вашего совета и в пятницу отправиться с ними на Ай-Петри в сообществе с Шапошниковым, Филипповым и cetera» (ГБЛ).
Упомянуто в письме казначея Общества любителей российской словесности А. Е. Носа к Чехову от 31 октября 1889 г.: «Имею честь Вас уведомить, что 5 сентября с. г. мною получено двадцать пять рублей на сооружение памятника Н. В. Гоголю, присланные при письме Вашем от 31 августа» (ГБЛ).
Чехов принимал участие в сборе пожертвований на сооружение памятника Н. В. Гоголю.
Упомянуто в письме Чехова к А. Н. Плещееву от 3 сентября 1889 г.: «Сегодня я написал Анне Михайловне <Евреиновой>, что рассказ для „Северного вестника“ уже готов, и просил у нее позволения подержать его у себя дома и не высылать ей до следующей книжки. Я хочу кое-что пошлифовать и полакировать, а главное подумать над ним».
П. Д. Боборыкин ответил 16 сентября 1889 г.: «Я передал Горевой Вашу просьбу. Она, разумеется, недовольна и даже обвиняет меня в том, что я не договорился с Вами подробно об условиях, о чем — как Вы помните — я хотел и договориться в тот вечер, когда Вы навестили меня в театре. Препятствовать она Вам не будет, а я могу только пожалеть о том, что Вам у нас не понравилось.
Против пустоты залы я не имею иных средств, кроме репертуара и труппы: репертуар — мой только с 18 сентября; труппа была составлена хозяйкой театра, а не мною.
Во всяком случае это чисто денежное дело прямо меня не касается. Посоветуйтесь с нашим агентом Кондратьевым; он Вам скажет — имеет ли право Горева, после Вашего согласия, играть пьесу вопреки Вашему теперешнему нежеланию, чего она не сделает» (ГБЛ).
Ф. А. Корш ответил 17 сентября 1889 г.: «Письмо Ваше, дорогой Антон Павлович, ударило меня обухом по затылку. Дело в том, что это со стороны нового образцового театра уже не первый случай вырыванья у меня приобретенных мною пьес. <…> прежде чем ставить „Медведь“, я спросил Вас — остается ли за мной исключительное право? — и только после Вашего утвердительного ответа роздал роли и назначил первое представление на пятницу 22 сентября. Только из уважения к Вам я исполняю Ваше желание и отказываюсь от моего исключительного права, <…> но в свою очередь, в виду того, что всё направляется к расшатыванию моего дела, что вряд ли для Вас желательно, я прошу Вас об одном и надеюсь, что Вы исполните эту вполне законную и справедливую просьбу: поставьте прямо условием, чтоб „Медведь“ был поставлен на афишу и исполнен после 22-го сентября. Это моя настоятельная и убедительная просьба ради дела, которому я отдал всё». (ГБЛ).
В театр М. М. Абрамовой ушли от Ф. А. Корша H. H. Соловцов и Н. Д. Рыбчинская — исполнители ролей в водевиле «Медведь».
Н. И. Соловцов ответил Чехову письмом без даты: «Согласно Вашему желанию я снял „Медведя“ до 25 (сентября)» (ГБЛ).
П. М. Свободин ответил 22 сентября 1889 г.: "…рад, что наконец получил сегодня Ваше письмо от 21 сент<ября>.
Ну, отвечаю по порядку.
Вы видели во сне, что я упал в колодезь и что Вы с Натальей Михайловной вытащили меня <…> Затем-с, Вы замечаете в письме, что у нас «творится что-то особенное: Давыдов болен, я не пишу…» <…> Что же Вы со мной делаете, бессовестный Вы человек!? Как это так «Леший» будет?.. Ведь Вы решительно отказались окончить его к нынешнему сезону, и я вынужден был измышлять себе на бенефис другую пьесу и выбрал «Якобиты» <…> И вдруг: «„Леший“ будет!» <…> непростительно было так долго не писать мне. Одно только и может оправдать Вас, — это то, что Вы и сами не знали, что Вам придет в голову решение отдыхать на «экскурсии в область Мельпомены», как Вы пишете. Во всяком случае, если б Вы окончили «Лешего» к такому сроку, что я успел бы поставить его, то я, несмотря ни на что, и поставил бы его…" (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 197—198).
П. М. Свободин писал Чехову 27 сентября 1889 г.: «Вчера вечером я получил Ваше письмо, в котором (я надеюсь?) Вы лжете, что бросили два акта „Лешего“ в Псёл… Боже сохрани!! Угорели Вы, Antoine, что ли?! Два-три штриха в порыве вдохновенья — вот всё, чего недоставало тем двум актам, а два остальных написались бы сами собою, — до того назрело, надумалось всё, что „из эстой дилеммы выйдтить“ должно…» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 199—200).
П. М. Свободин писал Чехову в ночь на 30 сентября 1889 г.: «Ну, будем говорить о Вашем последнем письме, которое я получил сегодня. Итак, у Вас не только не потоплены в Псёле два акта, а кроме их есть еще и третий, поражающий своей бурностью и неожиданностью, как Вы пишете. Из этого я заключаю, что нам с Вами уж пора ставить вопрос ребром: идет у меня в бенефис „Леший“ 31-го октября или нет? <…> Сегодняшним письмом Вы <…> раздразнили самым недостойным образом. Расписываете мне, что два новых акта вышли у Вас так хороши, что прежние два в сравнении с новой редакцией — невинный лепет младенца, что третий также готов и хорош, следовательно недостает одного <…> Просьбою Вашей — никому не рассказывать о том, что Вы пишете, Вы опоздали <…> Вы говорите, между прочим, что у нас некому играть роли Лешего; да у нас не только Лешего, который еще не написан, а у нас Чацкого некому играть! Но ведь театр не провалился, играем…» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 202—203).
И. М. Свободин ответил 1 октября 1889 г.: «…отвечаю на Ваше письмо, в котором Вы пишете, что к 15—20-му октября вышлете мне два экз. „Лешего“. Наконец-то! <…> Милый друг, ведь я знал, я чувствовал, что у Вас дело стоит только за тем, чтобы сесть и написать то, что у Вас уже созрело и закончилось в голове, иначе ведь я и не позволил бы себе торопить Вас; вспомните, не я ли уговаривал Вас летом не спешить, дать вылежаться вещи и не писать к сроку. Теперь наоборот, умоляю Вас, не ешьте, не пейте, пока не кончите работы! Вы пишете, что встаете в 8 час. утра и пишете. В добрый час! Очень жалею, что послал Вам свое толкование „Лешего“ и теперь, имея очень-очень много возразить Вам на Ваше замечание о характере профессорши, — воздержусь и не скажу ни слова. Кончайте только, ради бога, повторяю, у Вас только за этим дело стоит. Вы спрашиваете, есть ли у меня протекция в цензуре? Всё есть и всё будет сделано в два-три дня <…> О сценичности Вы, пожалуйста, не беспокойтесь и пишите так, как Вам покажется нужным <…>
Радуюсь, что Ваша „Скучная история“ так понравилась Плещееву» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 203—204).
2 октября 1889 г. П. М. Свободин писал Чехову: «Сию минуту прочитал Ваше только что поданное письмо <…> Спрашиваете, возьмусь ли переписать второй экз. для цензуры? Возьмусь шелками вышить и бисером, все, что хотите, только пишите, Antoine! Но Вы меня смутили немножко. Сейчас объясню, чем. Так как я уже успел рассудить, что просьба моя — высылать мне понемногу, что готово — не совсем удобна для Вас, а сегодняшним письмом Вы и сами подтвердили это неудобство, то я, вот уже три дня, решил ехать к Вам в Москву на один день. Сейчас читаю в Вашем письме, что Вы теперь в таком лихорадочном периоде писания, что, как я понимаю, оторвать Вас от дела, развлечь хоть на два, на три часа, пожалуй, что, и не следовало бы? Как быть?.. <…> я думаю, что не испорчу дела, если приеду к Вам; засядем мы вдвоем, я вслух прочитаю три готовых акта, схвачу шапку и, подпаливши стапин[31] Вашего творчества, убегу: пусть Вас взрывает без меня. Несценично — вот одно, что может смутить Вас. Да, милый Вы мой, у самого Шекспира куча несценичностей! <…> Итак, еще раз говорю, что и в цензуре, и в комитете, и с перепискою всё слажу и устрою» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 204—205).
И. Я. Гурлянд ответил 6 октября 1889 г.: «Спешу поблагодарить Вас за Вашу любезность и оказанную мне услугу» (ГБЛ).
В письме, полученном Чеховым 18 сентября 1889 г., Гурлянд просил посодействовать напечатанию посылаемых стихотворений (ГБЛ).
Письмо касалось иллюстрации к драматическому этюду Чехова «Лебединая песня (Калхас)», сделанной Л. О. Пастернаком для журнала «Артист». Пастернак вспоминал: «…я невнимательно прочел сценарий, где было сказано, что суфлер с бородой, а я нарисовал его бритым… Мне рассказывали, что, когда Чехов увидал мой рисунок <см. примечание к письму 695>, он тут же „побрил“ суфлера, т. е. вычеркнул из манускрипта слова „с бородой“. По этому поводу мы с ним обменялись письмами» (Л. О. Пастернак. Записи разных лет. М., 1975, стр. 41).
В литографированном издании «Лебединой песни (Калхаса)» Театральной библиотеки Е. Н. Рассохиной (М., 1888), с которого набирался этюд в «Артисте», было указано, что суфлер «с длинной седой бородой».
В. В. Билибин ответил 8 октября 1889 г.: «Следовательно, Вы скоро будете в Петербурге, уважаемый Антон Павлович? Тогда я лично поблагодарю Вас за Ваши любезные хлопоты. Будьте добры, передайте Коршу, что он туп, как слоновый пуп, ибо „Обскура“ не стоит литературного гроша, а „Черт“ все-таки стоит копейку. <…> Вы спрашиваете: по скольку водевилей в день я пишу? По два. Итого, в год — 330, а в високосный 332 <…>.
Насчет Свободина — спасибо. Только не знаю, хватит ли у меня решимости пойти к нему и снести свой „Револьвер“» (ГБЛ).
10 октября 1889 г. Билибин писал H. M. Ежову: «Чехов известил меня, что Корш отказался ставить моего „Черта“» (ЦГАЛИ). Водевиль Билибина «Добродетельный черт» был передан Ф. А. Коршу в августе 1889 г.
П. М. Свободин писал Чехову 10 октября 1889 г.: «Письмо Ваше о поправке в IV действии <пьесы „Леший“> я аккуратно получил вчера, 9-го, как Вы предполагали» (Записки ГБЛ, вып 16, М., 1954, стр. 206).
П. М. Свободин ответил Чехову 21 октября 1889 г.: «Сейчас получил Ваше письмо от 19-го и уже отписываюсь. Но писать буду мало, ибо спешу к Алексею Тихонову, который ждет меня, и — уж извините на этот раз — теперь я в свою очередь ничего не могу говорить о „Лешем“, а потому на вопросы Ваши о нем ничего покуда не отвечу: после, на днях <…>
Ну уж, раз как Вы сами заговорили о „Лешем“, скажу Вам одно, что пьеса цензурой пропущена, цензурованный экземпляр лежит у меня в столе давно, второй сдан в цензуру, в архив, а третий — Вашей рукой — также у меня; есть и четвертый, недописанный, переписку которого я остановил, не желая бросать ни труда, ни денег псу под хвост… Ни о каких запрещениях и неодобрениях речи не было и никакой законной причины для непринятия комедии нет, но… поговорим об этом после <…> мне от души противно и скверно было читать Ваше хотя бы и шуточное признание в каком-то упадке духа, потере вкуса к деньгам и неравнодушии к пескарям и женщинам <…> я ведь не верю этому настроению, я верю жизни, верю таланту и душе человека, а у Вас все это в добром порядке и теперь..,» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 209—210),
В. В. Билибин ответил 23 октября 1889 г.: «Это очень глупая история — с этими 100 рублями, я с Вами вполне согласен, уважаемый Антон Павлович. История „письма“ к Вам следующая: Лейкин предложил Анне Ивановне написать Вам запрос, Анна Ивановна, по свойственной ей невинной робости, обратилась к моей помощи, а я, желая обратить дело в шутку, написал текст письма в утрированно-официальном тоне. Будет.
Насчет Вашего „Лешего“ я могу допустить одно: что там нет главной роли для Свободина. Во всяком случае, любопытство публики в настоящее время настолько возбуждено, что постановка пьесы в Москве, если не в Петербурге, произведет сенсацию, а так как плохо Вы написать не можете, даже если бы желали, то успех выйдет совсем трескучий <…> Роман Романович <Голике>, которого Вы хвалите, сильно обидел меня. Подробностей писать не стоит» (ГБЛ).
В. В. Билибин ответил 26 октября 1889 г.: «Написал я Вам, уважаемый Антон Павлович, „начало“ предыдущего письма потому, что боялся, не обиделись ли Вы; а последнее обстоятельство было бы для меня весьма неприятно. Теперь вижу, что ошибся» (ГБЛ).
П. М. Свободин ответил 31 октября 1889 г.: «Если я сказал, что Лешиада покажется нам со временем смешною, то сказал я это совсем не в том смысле, в каком Вы изволили истолковать сие классическое изречение, вот что-с, Ваше Беллетристичество! Все Ваши замечания совершенно справедливы и нельзя с ними не согласиться, но они уясняют самую суть дела, а я говорил только о причинах и следствиях оного; вот почему я и позволил себе назвать их Лешиадой. Что Вы не поняли меня, это ясно из того, что Вы говорите следующее: „ничего нет смешного в том, что юный литератор написал пьесу, которая не годится для сцены“. А я, как Вам известно, не считаю „Лешего“ не годным для сцены. Нет, не это смешно, а смешно мне покажется (и уже показалось), то, что и Вам самому смешно: замечания какого-то „одного“ актера в Москве относительно профессора и Лешего. Вот об этом и обо всем подобном я и писал Вам. Здесь директор и комп<ания>, там „один“ актер и его комп<ания> — вот Вам и причины дела, вот и Лешиада. Видите ли, как мило! Вы не решились даже назвать имени Вашего московского знатока бисера. Теперь дальше. Вы пишете, что не будете больше работать для сцены (больших вещей), потому что не находите возможным писать без учителя и опыта. Ну, уж это просто напоминает мне анекдот о решении одной маменьки до тех пор не позволять сыну купаться, пока он не выучится плавать. Затем, жалоба Ваша на то, что Вы до сих пор не получили ни одного замечания, которым могли бы воспользоваться, — преждевременна: Вы не изъявляли желания и не просили их ни у кого, как видно, кроме того самого „одного“ актера, который так великолепно понял Лешего, пустяки порубки леса, взрослый возраст и слезы. Ну, на сей раз покончим на этом. — Я очень, очень рад, милый Antoine, что у Вас, по-видимому, такое добропорядочное расположение духа: и шутите, и спится хорошо на новой кровати, и в симфоническое собрание ездите, и даже пустяки пишете в виде „Свадьбы“, которую я уже прочитал и немножко посмеялся <…>
Все Ваши поручения охотно исполню. Не деликатничайте со мной, пожалуйста, и впредь» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 212—214).
И. М. Свободин ответил Чехову 5 ноября 1889 г.: «Так у вас теперь Наталья Михайловна? Очень завидую Вам! У Вас теперь в комнатах, должно быть, пахнет IIселом и весною… право, право, завидую!.. Как бы я похохотал вместе с Нат<альей> Михайловной и с Вами, как бы охотно принял участие в этом надрывании животиков, о котором Вы пишете. Как только я получил Ваше письмо, милый Antoine, так сейчас же послал школьническую телеграмму с приветствием Нат. Михайловне; не удержался: захотелось хоть как-нибудь поучаствовать вместе с Вами в Вашем хохоте и воспоминаниях о лете <…>
Скажите, пожалуйста, как мне должно объяснять себе сии слова Вашего письма: „приеду в Петербург, тогда“ и т. д. Неужели Вы прибудете? Как я буду рад!
Мих. Павловича старшего поздравьте, пожалуйста, от меня. Я бы с ним с удовольствием выпил через окончание курса <…>
Да! Вот еще Вы мне пишете: „Вы бы лучше, Поль Матиас, скопили на дорогу, да на Карданах“, т. е. это на какую дорогу? Куда?..» (ГБЛ).
H. II. Соловцов ответил 5 ноября 1889 г.: «Большое Вам спасибо за то доверие, которое оказываете мне и нашему театру» (ГБЛ). Речь идет о согласии дать «Лешего» театру M. M. Абрамовой.
Упомянуто в письме Чехова к А. С. Суворину от 5 ноября 1889 г. (см. письмо 710).
К. А. Каратыгина ответила Чехову 8 ноября 1889 г. письмом в стихах:
«Сейчас я получила Ваш пакет
И на мгновенье предо мной затмился свет.
Я сразу испугалась, всполошилась,
Обиделась за Вас и обозлилась <…>
<Чехов прислал страницу из журнала „Осколки“, 1889, № 45, 4 ноября — см. примечания к письму 712>.
Теперь о прозе. Пью ли жир? — Меня спросили.
Мой добрый врач, меня Вы воскресили.
Пилюли, бром и жир отважно принимаю.
Уж левою рукой я тяжесть поднимаю.
Сплю крепче. Аппетитом всех пугаю.
5 дней не плачу. Гугенотов вспоминаю.
И Вас за всё, мой врач, благословляю!
<…>
P.S. Не называй меня актрисой знаменитой,
Не добивай мой идеал совсем разбитый» (ГБЛ).
Чехов послал это письмо К. А. Каратыгиной с просьбой передать его Г. В. Пановой. В письме от 8 ноября 1889 г. Каратыгина ответила:
«Но… знаете… покаюсь — что мне больно?
Почудились мне звуки горечи и горя
В стихах, что Вы Глафире написали,
„Ошиканных скотин“. С чего Вы взяли?
И шикал кто? „Осколки“? Ну их в море.
Или верней в болото.
Стыдно падать духом — пусть ругают,
Ругают и клянут, но лишь не забывают.
Но, будет утешать! В чем? Переменим разговор.
Признаюсь лучше, что узрел мой адский взор
В посланье Вашем к Г. Кокетство! Да! Да! Да! <…>
Спешу исполнить завтра порученье.
По первопутку отвезу по назначению» (ГБЛ).
П. М. Свободин ответил 12 ноября 1889 г.: «Не только угодно О-ву вспомощ<ествования> нужд<ающимся> сценическим деятелям <…> чтобы Вы похлопотали об устройстве в его пользу вечера в О-ве искусств и литературы, но даже крайне желательно, чтобы Вы всячески содействовали оному О-ву <…> В „Артисте“ место для отчетов, голубчик, непременно вымаклачите <…> Сегодняшнее письмо Ваше просто помазало меня маслом по сердцу, — в таком хорошем духе оно написано; радуюсь за Ваши „духа“, видимо, плебс еще выдержит нас! <…> нельзя ли что-нибудь сделать из „Лешего“, чтобы он сразу понравился не только мне, Суворину и тем, кто читал его и советовал не бросать, а и тем, кто советовал сжечь, как Вы пишете? <…> Не брюзжите и не ворчите, пожалуйста, а пуще всего не философствуйте в шопенгауэровском духе <…> А Вы пишите, вот Ваше дело. Наденьте разом два новых галстуха, что Вы купили, наденьте цветистую жилетку, кашне, съешьте всю банку килек и подумайте, что сделать с „Лешим“ <…> Неужели Нат<алья> Михайловна еще у Вас? <…> Что Билибин, Вы спрашиваете? Ничего. Как гоголевская крыса: пришел, понюхал и ушел» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 215—216).
А. И. Суворина ответила 12 ноября 1889 г.: «Ваше письмо такое милое, Антон Павлович, что я сейчас же тороплюсь поблагодарить за него. Не скрою, мне было очень приятно его прочесть. Вот видите сами, как легко бедным женщинам угодить, стоит только им чуточку польстить. А Вы даже и не чуточку, а много мне сказали комплиментальных слов и более приписываете моему могуществу, чем есть. Мне действительно ужасно понравился инспектор, и так как Вы меня обидели уже тем, что, писав Алексею Сергеевичу о его приезде, даже не упоминаете о моем существовании, я дала слово себе приобрести любовь Миши помимо Вашей благосклонной рекомендации. И успела в этом! Мы с ним друзья, и он дал слово защищать меня от Ваших нападок! <…> Но, получив Ваше, повторяю, милое письмо, я, конечно, простила Вам, и мне страшно хочется Вас видеть и поговорить с Вами…» (Г Б Л).
Вл. И. Немирович-Данченко ответил 29 ноября 1889 г.: «Досадно. Совсем я забыл о Вашей первоначальной профессии, а то бы позвал Вас к себе лечить меня. Тогда уж не отговаривались бы бесснежием. От инфлюэнцы у меня остался только кашель. В каком положении дела Абрамовой, не знаю» («Ежегодник Московского художественного театра», 1944, т. I. М., 1946, стр. 94—95).
Упомянуто в письме К. А. Каратыгиной к Чехову от 6 декабря 1889 г.: «Ваше письмо Потехину не доставила по двум причинам <…> Берегу Ваше письмо до случая и тогда отдам его…» (ГБЛ). Чехов просил А. А. Потехина помочь устройству К. А, Каратыгиной в петербургский театр.
П. М. Свободин ответил Чехову 2 декабря 1889 г.: «Уж конечно от Вас ничего кроме надсмешек не услышишь, мужчины все надсмешники!..
Выдумал майора Ковалева! Да ведь у майора Ковалева нос совсем пропал!
Была у меня Клеопатра, которую Вы мне рекомендуете как Вашего приятеля и нового для меня знакомого. Блдарю! Я ее знаю лет двадцать и даже был с нею в Театральном училище» (ГБЛ).
В письме от 17 ноября 1889 г. Свободин писал Чехову о своей болезни: «Совсем не понимаю, для чего мне теперь нос! Он не исполняет ни одной из своих обязанностей…» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 216).
П. М. Свободин ответил 2 декабря 1889 г.: «Только что написал Вам письмо, дорогой Antoine, наклеил марку и запечатал, как вдруг получаю Ваше <…> Так вот как-с, и Вы инфлуэнствуете, и Вы с носом? Не смейся, горох! Но какое странное письмо: с одной стороны, Вы заговариваете о том, что опасаетесь призыва Захарьина, а с другой заводите речь о приезде в Петербург! Может быть, Вы писали письмо уже с градусником под мышкой? Спрашиваете, какого я мнения о Малом Ярославце… ах Вы чудило! И зачем это Вы поругались с любимым существом? Это Вы-то поругались? Даже и не похоже на Вас. Нет, Вы просто обтрескались трескового жиру. Зачем это Вы его пили-то!» (ГБЛ).
И. Л. Леонтьев ответил 3 декабря 1889 г.: «Вы бесконечно правы, Антуан, что не стоило столько хлопотать из-за „Гордиева узла“ <…> О цензурных курьезах расскажу лично, при свидании в Москве <…> На меня очень одобрительно подействовало известие, что „Корделия“ не обхаяна» (ГБЛ).
В письме от 30 ноября 1889 г. А. А. Ипатьева просила Чехова прислать ей 15 рублей. 9 декабря 1889 г. она ответила Чехову: «Спасибо Вам самое искреннее и сердечное спасибо! Получила только сегодня и потому пишу только сегодня, была немного больна. <…> Если к Рождеству Вы дадите мне еще 7 рублей, то я дотяну до 15-го <…> Не забуду я Вашей доброты, не забуду, как Вы сразу откликнулись и помогли сию же минуту и как Вы подняли во мне и бодрость духа, и надежды, и энергию» (Г Б Л).
П. М. Свободин ответил 8 декабря 1889 г.: «Сейчас получаю письмо с таким нежелательным ответом… Вы пишете, что приедете нескоро и Мишку привезти не можете. Два огорчения разом! <…> Я понимаю, что и сами Вы нездоровы, и все у Вас недомогают, но зачем же откладывать приезд так надолго? <…> Пусть Вы и помирились с любимым существом, это не мешает мне мысленно поссориться с Вами» (ГБЛ).
Ответ на записку Е. К. Шавровой от 10 декабря 1889 г., в которой она напоминает Чехову о данном обещании (летом, в Ялте) посетить их зимою. Мих. П. Чехов вспоминал: «Антон Павлович отправил к Шавровым меня, вручил для передачи им письмо, в котором извинялся, что не мог по болезни явиться к ним лично, и рекомендовал им меня» (Вокруг Чехова, стр. 196).
H. H. Соловцов ответил 16 декабря 1889 г.: «Сегодня я к Вам никак не могу заехать, ибо вожусь с концертом в пользу бедных, а теперь еще раз обращаюсь к Вам <…> не принесет ли сегодняшнее утро мне счастливую весточку, что Вы согласитесь дать Вашего „Лешего“ и тем вывести заблудившихся из леса на широкую дорогу и тем сделаете доброе дело всему нашему товариществу. Жду с замиранием сердца встречи» (ГБЛ).
П. М. Свободин ответил во второй половине декабря 1889 г.: «Да, я был болен и скучал без Ваших писем, милый Antoine. <…> Был у меня жар сильный, был и бред, но не могу, по просьбе Вашей, сказать Вам, кем и чем я бредил <…>.
А я жалуюсь на то, что Чехов отдает „Лешего“, моего „Лешего“, Абрамовой. Но я слишком хорошо понимаю, что дальше жалобы ни на что уже права не имею <…> О Жане, т. е. о его комедии, узнаю» (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 216—217).
В письме к А. С. Суворину от 27 декабря 1889 г. Чехов упоминает о неизвестном письме, или, возможно, о неизвестном начале письма к нему от середины декабря 1889 г.: «Когда я в одном из своих последних писем писал Вам о Бурже и Толстом со современные лучшие писатели, которых я люблю, служат злу, так как разрушают» (см. письмо 748).
В письме от 11 декабря 1889 г. из Одессы А. А. Андреев просил у Чехова разрешения прислать ему на отзыв рукописи своих рассказов. В следующем письме к Чехову он писал: «Пользуясь Вашим любезным согласием, высылаю Вам две вещицы: „О. Александр“ и „Дурак“. Своих произведений я нигде еще не печатал. Ваш отзыв будет иметь для меня важное значение» (ГБЛ).
Телеграмма. А. М. Евреинова ответила 21 декабря 1889 г.: «Сейчас получила Вашу телеграмму 11 ч. 3/4 ночи. Завтра рано утром переведу деньги» (ГБЛ).
Ответ на письмо Н. И. Свешникова от 18 декабря 1889 г. из Петербурга по поводу его рукописи «Записки пропащего человека», переданной Н. С. Лескову. О получении ответа Н. И. Свешников упоминает в письме Чехову от 16 августа 1895 г.: «Вспоминая всегда с удовольствием Ваш прием, сделанный мне в 1889 году, и Ваши лестные для меня ответы, писанные мне в Петербурге…» (ГБЛ).
Г. М. Линтварев ответил письмом без даты (не ранее второй половины октября 1889 г.): «Тысячу раз прошу извинения, уважаемый Антон Павлович, за доставленные Вам хлопоты и триста тысяч благодарностей за них. Луи Елана я получу с наслаждением. „Дидро и энциклопедистов“ я уже выписать поручил. Не знаю, прочитаю ли я на своем веку хотя одну книгу Луи Блана, но меня чрезвычайно интересует, каким образом Луи Блан очистит Робеспьера от всех ужасов террора и докажет, что это самая великая личность во всей революции. Не знаю, настолько ли это меня интересует, что я выучусь французскому языку, тем более, что я взялся опять за музыку <…> известите меня, куда, когда и в каком количестве я должен буду выслать деньги за Луи Блана. Нового у нас мало» (ГБЛ).
П. Н. Дмитриев ответил: «С момента личного свидания с Вами я серьезно захворал, что и мешало мне представить обещанную работу в „Гусляр“ <…> Прийти к Вам не могу. Данные Вами 3 руб., дав мне возможность просуществовать долгое время, не могли выделить гроша для покупки нужных вещей» (ГБЛ).
К. А. Каратыгина ответила письмом без даты: «Какой ужас! Какой скандал! Проклятая рассеянность! Куда же я девала Ваше письмо? В чей конверт я его положила? Неужели Вы всё читали? Да уж и того довольно, что прочитали <…> Это было к сестре» (ГБЛ).
«Беглец» — 60 («рассказ»), 139 («рассказов»), 155 («рассказ про мальчика»), 267 («рассказы»), 345, 365, 393, 458, 459
<"Бэла"> (неосущ.) — 264 («либретто»), 457
«В сумерках», сб., изд. 1-е (1887) — 23 («Сумерки»), 321—323, 325, 328, 341, 442, 455
«В сумерках», сб., изд. 2-е (1888) — 23 («Сумерек»), 24 («в обеих моих книгах»), 27 («обеих моих книг»), 58 («Сумерки»), 142 («две книжки»), 328
«В сумерках», сб., изд. 3-е (1889) — 142 («новым изданием»), 165, 191, 195, 202, 212 («книжками»), 237, 254 («книжки»), 262 («книги»), 280, 383, 398, 456
«Ванька» — 139 («рассказов»), 365
«Вынужденное заявление… Скоропостижная конская смерть, или великодушие русского народа» — 194 («маленькую глупость»), 416, 422
«Гром и молния» (неосущ.) — 100, 339, 364
«Детвора», сб. (1889) — 101, 139 («рассказов»), 144, 155, 365, 377, 384
«Детвора» — 139 («рассказов»), 365
«Дома» — 139 («рассказов»), 365
«Дуэль» (рассказ), первый, неизвестный вариант — 78—80 («рассказ»), 83 («повесть»), 90 («корректуру своего рассказа»), 154 («повестушку»), 355, 356, 358, 360, 393
«Житейская мелочь» — см. «Неприятность».
«Иванов» — 9, 15, 74, 77, 87, 90, 91 («Болванова»), 92, 93, 99, 104, 106, 109, 113—119, 123—127 («пьесу», «пьесой»), 131—135, 138—142 («свою пьесу»), 144—148, 150 («за пьесу»), 152—157, 160, 162,164, 169, 171, 172, 175, 179 («Болванова»), 181, 187, 204, 206, 212, 241, 244, 250, 254, 310, 317, 321, 351, 360, 364, 367—371, 373, 374, 376—400, 402, 404—406, 409—411, 414, 419—421, 423, 425, 426, 428, 430, 435, 441, 442, 445, 446, 489, 490, 493—495; Бабакина — 123; Иванов — 91, 92, 99, 100, 109—115, 123—125, 131, 132, 135, 138, 140, 145, 147; Иванова (мать Иванова) — 100; Лебедев — 92, 123—125, 128; Львов — 92, 109—115, 123, 128; Сарра — 91, 100, 109, 111—113; Саша — 15, 92, 99, 104, 109, 111—114, 132, 133, 135, 138; Шабельский — 92, 93, 111, 114, 123
«Именины» — 9 («повестушку»), 10 («рассказ»), 11 («моем рассказе»), 12 («повесть»), 18—22 («рассказ»), 23 («повестушку в 2 1/4 листа»), 25, 26 («последнем рассказе»), 46, 47, 69, 70, 317—319, 323, 324, 326—328, 330, 334, 335, 343, 350, 487
«Калхас» — см. «Лебединая песня (Калхас)».
«Каштанка» — 23, 41, 70, 101, 333
«Княгиня» — 71 («рассказ»), 74 («Рассказ»), 93, 101, 104, 140 («канальского рассказа»), 167, 168, 172, 178, 350, 361, 365, 366, 381, 398, 404, 455
«Комары и мухи» — 248
«Кухарка женится» — 139 («рассказов»), 365
«Лебединая песня (Калхас)» — 30, 31, 41, 43, 44 («сценические безделки»), 72, 77, 240, 246, 259, 310, 325, 330, 333,334, 337, 441, 443, 453, 461, 465, 504
«Леший» (вариант, задуманный вместе с А. С. Сувориным) — 32 («начало пьесы»), 33—37 («О пьесе»), 41, 71, 331, 350; Акулина — 35; Анучин — 32, 33; Благосветлов — 32—36; Борис — 33, 35, 36; Волков — 35; Галахов — 34—36; Коровин (Леший) — 33—36; Люба — 35; Марья — 35; Настя — 33—36; Семен — 35; Феодосии — 35, 36; Эмили — 36
«Леший» — 41, 135, 144, 160, 167 («напишу пьесу»), 169, 174 («пьесы не пишу»), 194, 202, 204, 206 («драмищу»), 213 («комедию»), 219 («комедию»), 220 («комедию»), 222 («большую пьесу»), 256, 260 («новую пьесу»), 261, 265—269, 273, 275—278 («пьеса»), 285 («пьесы», «пьесу»), 289, 292, 305, 307, 309, 310, 331, 333, 378, 399, 407, 423, 427—431, 434, 437—439, 448, 450—455, 458—461, 463—466, 469, 470, 472, 473, 475, 481, 483—486, 498, 502—507, 509, 511
«Медведь» — 9, 30, 44 («сценические безделки»), 46, 49 («глупый водевиль»), 50—52, 56—60, 62, 65, 66, 69, 72, 73, 75, 77, 92, 100, 125, 137, 139, 162, 164, 168, 172, 235, 250, 270 («водевили»), 290, 291, 310, 330, 335—338, 340, 344, 345, 347—352, 361, 364, 373, 395—399, 409—411, 420, 438, 446, 484, 486, 494, 501, 502; Попова («медведица») — 65; Смирнов («медведь») — 65
«Московские лицемеры» — 15 («статейку»), 25 («моя передовая»), 26 («передовую»), 44 («передовые статьи»), 48 («мои статейки»), 322, 326, 328, 336
«Наполеон I на Эльбе» (неосущ.) — 71
«Наполеон III и Евгения» (неосущ.) — 71
«Наше нищенство» — 74 («заметку»), 75 («третью передовую»), 352, 353
«Неприятность» («Житейская мелочь») — 260, 335, 454, 455
«Ну, публика!» — 55 («мой рассказ»), 341
«О вреде табака» — 77 («пьес… четыре мелкие»)
<О татарах> (неосущ.) — 76, 353
«Обыватели» — 277 («рассказик»), 284 («рассказ»), 285 («рассказ», «корректуру»), 291, 295 («рассказ»), 297, 428, 464, 465, 470, 474, 476, 477
«Огни» — 47
«Один из многих» — 206 («из рассказа»), 422, 423
«Олоферн» (неосущ.) — 71
«Пари» («Сказка») — 93, 100, 101, 104, 106—108, 361, 365—367
«Пассажир I класса» — 78
«Пестрые рассказы», сб. (1886) — 57, 95, 163, 181, 182, 187, 236, 321, 343, 363, 397, 410, 413, 453
«Предложение» — 44 («сценические безделки»), 46 («еще один водевиль»), 59, 77 («четыре мелкие»), 168, 176, 180, 190, 191, 196 («водевиль»), 198 («водевиль»), 238, 240, 250, 270 («водевили»), 290, 310, 336, 344, 399, 406, 415, 417, 419, 439, 440, 446, 461, 500, 501
<"Пржевальский"> — 41 («заметку»), 44, 48 («мои статейки»), 76, 333, 336, 353
«Припадок» — 20 («рассказ»), 25 («Рассказ о молодом человеке»), 52 («рассказ»), 64 («рассказ»), 67 («рассказ»), 68 («рассказ»), 70 («в рассказе»), 76, 83, 85, 98, 324—326, 340, 346, 348, 349, 353, 358, 364, 455, 489, 490
<"Рассказ"> — см. «Дуэль».
«Рассказы», сб., изд. 1-е (1888) — 24 («обеих моих книгах»), 27 («обеих моих книг»), 128, 341, 354, 375, 455
«Рассказы», сб., изд. 2-е (1889) — 142 («новым изданием»), 191, 202, 212 («книжками»), 237, 254 («книжки»), 262 («книги»), 280, 383, 415, 456
«Рассказы из жизни моих друзей» (неосущ. роман) — 17, 47 («двух романов»), 67 («будущего романа»), 139 («свой роман»), 168 («еще один рассказ»), 172 («свой роман»), 174—178, 186, 194, 202, 204, 206 («кое-что нацарапал»), 213, 219 («маленькие рассказы…»), 220, 224, 228, 256, 349, 378, 399, 404, 405, 407, 408, 413, 423, 427, 429, 430
Роман (неосущ.) — 17, 23, 47 («Один из романов»), 323, 336, 340, 377, 407
«Сапожник и нечистая сила» — 93, 94 («рассказ»), 96 («рассказ»), 100 («рассказ»), 361—364, 366
«Свадьба» — 302 («пьесу»), 480, 507
«Святою ночью» — 54 («моего монаха»), 341, 420; Николай — 54
«Сила гипнотизма» (неосущ.) — 51, 338, 339, 459
«Сказка» — см. «Пари».
«Скучная история (Из записок старого человека)» — 101 («рассказ»), 108 («Рассказ»), 167 («Пишу рассказы»), 168 («Пишу еще один рассказ»), 172 («другой пишу помаленьку»), 175 («сюжет для небольшого рассказа»), 234 («рассказ»), 238 («повестушку»), 239 («рассказ»), 243 («Вещь»), 244 («рассказ»), 245 («повесть»), 247 («повесть»), 248 («повесть»), 250 («повестью»), 251—253, 255—258 («повесть»), 261 («повесть»), 266 («во всей повести»), 269—272 (повесть), 298 («мой рассказ»), 367, 399, 405, 410, 423, 427, 437—440, 442—444, 446—451, 454, 455, 458, 461, 466, 477, 500, 501, 503; Гнеккер — 266; Катя — 255, 269; Лиза — 255; Михаил Федорович — 255; Николай Степанович — 255, 266, 269
«Событие» — 139 («рассказов»), 365
<"Соломон"> (неосущ.) — 71, 350
«Татьяна Репина» — 168 («подарок»), 171 («бесполезный подарок»), 196, 204, 213—214, 402, 403, 418, 422, 428
<"Театр Корша"> — 128 («заметочку»), 375
«Трагик поневоле (Из дачной жизни)» — 204 («водевиль»), 206, 218, 251, 339, 422, 423, 429, 446, 459; Толкачов — 251
«Хмурые люди», сб. (1890) — 101 («третьей книжки»), 145, 259—261, 270, 276, 277, 365, 384, 453—455, 461, 465, 466
«Шампанское (Рассказ проходимца)» — 60, 145 («рассказ»), 267 («рассказы»), 340, 344, 384, 455, 458, 459
Абаринова (наст. фам. Рейхельт) Антонина Ивановна (1842—1901), оперная, а затем драматическая актриса. В труппе Александрийского театра с 1878 г. до конца жизни. В пьесах Чехова исполняла роли: Бабакиной в «Иванове» (1889) и Полины Андреевны в «Чайке» (1896). Чехов встречался с Абариновой весной 1894 г. в Ялте. К этому времени относятся хранящиеся в ГБЛ 1 письмо и 1 телеграмма Абариновой к Чехову — 65, 66, 73, 123, 348, 351, 365, 373
Абрамов Яков Васильевич (1858—1906), публицист; один из редакторов сборника «Памяти Гаршина», в котором впервые был напечатан рассказ Чехова «Припадок» — 118, 371
Абрамова (наст. фам. Гейнрих) Мария Морицевна (1865—1892), драматическая актриса и антрепренер. Играла преимущественно в провинции. В сезон 1889/90 г. имела частный театр в Москве, который фактически с декабря 1889 г. находился введении товарищества артистов во главе с H. H. Соловцовым и В. В. Чарским. В этом театре впервые была поставлена пьеса Чехова «Леший» — 239, 249, 250, 285, 289, 293, 301, 305, 307, 310, 345, 404, 440, 444, 446, 465, 469,472-474, 476, 481, 482, 484, 486, 501, 502, 507, 509, 511
Аверкиев Дмитрий Васильевич (1836—1905), драматург, беллетрист, публицист и театральный критик — 72, 86, 351
«Теофано» — 86, 360
Авраам (библ). — 212
Аграмов (наст. фам. Аврамов) Михаил Васильевич (? — 1893), режиссер и актер. В 1885—1887 гг. и в 1889—1890 гг. режиссер театра Корша — 173, 482
Аграмова (Абрамова) Анна Петровна (? — 1903), драматическая актриса. В 1889—1890 гг. играла в театре M. M. Абрамовой. В пьесе Чехова «Леший» исполняла роль Марии Васильевны — 307 («дам»), 309 («дамы»), 484, 485
Адель, гувернантка детей Сувориных — 145
Академия наук — 16, 21, 26, 68, 71, 77, 98, 241, 322, 323, 325, 328, 331, 350, 354, 383, 441
Александр III (1845—1894) — 38, 111, 331, 368, 392
Александрийский театр («Александринка»), драматический театр, основанный в 1756 г. в Петербурге; Александрийским стал называться с 1832 г. В настоящее время — Государственный академический театр драмы имени А. С. Пушкина — 9, 51, 62, 72, 75, 108, 116, 176, 269, 310, 317, 319, 330, 344, 350—352, 360, 365, 367—369, 373, 374, 377, 378, 380, 382—384, 386—389, 392, 398, 400, 406, 428, 431, 442, 452, 455, 460, 462, 465, 478, 483, 486, 493, 503
Александров Виктор — см. Крылов В. А.
Александров Владимир Александрович (1856—?), драматург. В 1889 г. одновременно с Чеховым был избран членом комитета Общества русских драматических писателей и оперных композиторов. Письма к нему Чехова неизвестны; письмо Александрова к Чехову (1890) хранится в ГБЛ — 197, 256, 287(?), 448
«В селе Знаменском» — 255, 448
Александрович Н., переводчик — 482
«Борьба за существование» А. Доде (перевод) — 306, 482
Алфераки Любовь Кузьминична («Алферачиха») (1823—1906), жена таганрогского коммерсанта — 27, 328
Альбов Михаил Нилович (1851—1911), писатель. С Чеховым познакомился в 1887 г. в Петербурге; см. т. 4 Писем — 158
Альмединген Алексей Николаевич (1855—1908), соредактор журнала «Родник» — 51, 85
Ананьев — 125
Андреев Александр Алексеевич, одесский корреспондент Чехова, начинающий писатель. Посылал Чехову свои рассказы на отзыв. Письма Чехова к Андрееву неизвестны; 3 письма Андреева к Чехову (1889 и 1890) хранятся в ГБЛ — 512
«Дурак» — 512
«О. Александр» — 512
Андреевский Сергей Аркадьевич (1847—1919), адвокат, криминалист, поэт, литературный критик; см. т. 4 Писем — 83, 107
Андрей, служащий редакции «Нового времени» — 200, 276
Анна Ивановна — см. Пеховская А. И.
Анна Ивановна — см. Соловьева А. И.
Анна Ивановна — см. Суворина А. И.
Анюта, горничная «Северной гостиницы» (Одесса), где летом 1889 г. останавливался Чехов — 230
Аполлонский Роман Борисович (1865—1928), артист Александрийского театра с 1881 г. до конца жизни. В пьесах Чехова исполнял роли: доктора Львова в «Иванове» (1889) и Треплева в «Чайке» (1896) — 123, 128, 376
Артеменко Григорий Александрович, сумский знакомый Чехова. Рабочий завода Харитоненко. Жил у Линтваревых — 76, 198, 243
«Артиллерийский журнал», ежемесячный журнал, орган артиллерийского управления. Выходил в Петербурге с 1808 по 1916 год — 250
«Артист», театральный, музыкальный и художественный журнал, издававшийся в Москве с 1889 г. во время театральных сезонов (по семи номеров в год) сначала Ф. А. Куманиным, а с середины 1894 г. Н. В. Новиковым. Издание прекратилось в 1895 г. В «Артисте» Чехов напечатал впервые «Лебединую песню (Калхас)» (1889), «Трагика поневоле (Из дачкой жизни)» (1890), повесть «Черный монах» (1894); там же были перепечатаны водевили «Предложение» (1889), «Медведь» (1890) — 240, 241, 246, 270, 281, 282, 289. 290, 294, 301, 306, 351, 440, 443, 461, 468, 474, 476, 479, 504, 508
Артистический кружок — см. Столичный артистический кружок.
Архимед (287—212 гг. до н. э.) — 53, 341
Ашанин — см. Маркевич Б. М.
Ашинов Николай Иванович, политический авантюрист, в прошлом купец. В 1883 г. отправился в Абиссинию якобы с целью содействовать политическому и церковному сближению Абиссинии с Россией. Выдавал себя за представителя русского правительства. В 1889 г. затеял новую экспедицию, но в том же году был задержан в Западной Африке французами и передан русским властям-- 153, 175, 191, 392, 415, 494
Бабиков Михаил Иванович (1847—1892), артист и писатель — 251, 446
Базаров (наст. имя и фам. Н. В. Михайловский) Владимир Алексеевич (1840—1895), драматург, актер и режиссер. В 80-х гг. издавал в Петербурге литографированную «Театральную библиотеку» — 31, 59, 179, 181, 206, 337, 338, 409, 423
Бальзак Оноре де (1799—1850) — 262
*Баранцевич Казимир Станиславович (1851—1927), писатель; см. т. 2 Писем — 22, 52, 60, 81, 82, 141, 142, 158, 174, 195, 236, 238, 265, 340, 344, 345, 357, 382, 383, 417
Баранцевич, жена К. С. Баранцевича — 82, 141, 142, 195
Баранцевичи, дети К. С. Баранцевича («гусики» и «утики») — 82, 141, 142, 195
Бегичев Владимир Петрович (1828—1891), директор императорских театров в Москве, отец М. В. Киселевой; см. т. 1 Писем — 29, 80, 329, 356
Бежецкий — см. Маслов А. Н.
Беленовская Мария Дормидонтовна (1826—1906), кухарка Чеховых, жившая у них в доме с 80-х гг. до конца своей жизни — 199, 300, 419
Бельская, артистка оперетты, гастролировавшей в Ялте летом 1889 г. — 288
Бер Михаэль (1800—1833), немецкий поэт и драматург — 482 «Ствуэнзе» («Struense») (1828) — 307, 482; Келлер — 307; Ранцау — 307; Струэнзе — 307
Бернанд (Бернард) Ф. К. (1836—1917), английский писатель-юморист, редактор еженедельного юмористического журнала «Punch» —79, 262, 356, 456
«Счастливые мысли» («Нарру Thoughts») — 79, 356
Бертенсон Лев Бернардович (1850—1929), врач-терапевт, автор научных работ по курортологии, бальнеологии, санитарии и гигиене; лечащий врач многих писателей, художников, музыкантов. Автор воспоминаний о Тургеневе (1883), Григоровиче (1911), Лескове (1915). В личной библиотеке Чехова были труды Бертенсона, подаренные ему автором. Известно одно письмо Чехова к Бертенсону; 2 письма Бертенсона к Чехову (1902) хранятся в ГБЛ — 112, 490
Бибиков Виктор Иванович (1863—1892), писатель — 286, 471
<Рассказ> — 286
Билибин Виктор Викторович (1859—1908), писатель-юморист и фельетонист; см. т. 1 Писем — 13, 39, 57, 63, 187, 191, 192, 219, 238, 279, 280, 386, 395, 414, 415, 439, 467, 488, 495, 505, 506, 509
«Добродетельный чёрт» — 415, 505
«Цитварный ребенок» — 192, 415
Бисмарк Отто Эдуард Леопольд фон Шенгаузен (1815—1898)-- 179
Боборыкин Петр Дмитриевич (1836—1921), писатель, автор ряда работ по истории западноевропейской и русской литературы. В 1889 г., когда Боборыкин заведовал репертуаром в театре Горевой, Чехов отдал туда по его просьбе пьесу «Предложение». Тогда же состоялось и их личное знакомство. Боборыкин оставил воспоминания о Чехове (хранятся в ЦГАЛИ). В сборнике «О Чехове» (М., 1910) напечатана его заметка «В Баденвейлере» (об открытии памятника Чехову в 1908 г.). Письма Чехова к Боборыкину неизвестны; 2 письма Боборыкина к Чехову (1889) хранятся в ГБЛ — 39, 53, 160, 189, 231, 239, 249, 254, 396, 414, 436, 440, 445—447, 500, 501
Богданов, заведующий московским книжным магазином «Нового времени» — 245
Боголепов, служащий книжного магазина «Нового времени» (Москва) — 36, 128
Богомолов, московский домовладелец — 86, 183
Болеслав — см. Маевский Б. И.
Бородин Александр Порфирьевич (1834—1887), композитор и ученый-химик — 224, 431
«А. П. Бородин. Его жизнь, переписка и музыкальные статьи. 1834—1887». СПб., изд. Суворина, 1889 («письма») — 224, 431
Боткин Сергей Петрович (1832—1889), профессор Военно-медицинской академии, основатель русской школы клинической медицины — 37, 264, 298, 309, 457, 478
Бочечкарова О., виленская корреспондентка Чехова. Письма к ней Чехова неизвестны; 4 письма Бочечкаровой к Чехову (1889) хранятся в ГБЛ — 497
«Будильник», московский еженедельный иллюстрированный сатирический журнал; см. т. 1 Писем — 23, 337
Буланже Жорж Эрнест Жан Мария (1837—1891), французский генерал и политический деятель — 145, 385
Бунаков, уфимский помещик — 194, 416
Буренин Виктор Петрович (1841—1926), критик, фельетонист «Нового времени»; см. т. 1 Писем — 9, 15, 24, 66, 75, 98, 131, 158, 187, 213, 214, 271, 298, 321, 348, 354, 371, 395, 413, 428, 471
«Критические очерки» — 187, 413
«Медея» (вместе с А. С. Сувориным) — 62, 191, 274
Бурже Поль Шарль Жозеф (1852—1935), французский писатель, один из представителей декадентского психологического романа — 207, 209, 215—217, 266, 308, 309, 423, 424, 429, 458, 483, 512
«Ученик» («Le disciple») — 207—209, 215, 217, 266, 308, 423, 424, 429, 458; Грелу — 423, 424; Сикст — 208, 209, 215, 217, 308, 423, 424, 483; Шарлотта — 215
Вагнер Николай Петрович (1829—1907), зоолог и писатель; с 1871 г. профессор Петербургского университета — 173, 404, 405, 424
Валентина Николаевна — см. Иванова В. Н.
Варламов Константин Александрович (1848—1915); драматический актер, сын композитора А. Е. Варламова. С 1875 г. играл в Александрийском театре. Чехов специально для него написал водевиль «Трагик поневоле». В пьесах Чехова исполнял роли: Лебедева в «Иванове» (1889), Чубукова в «Предложении» (1889), Шамраева в «Чайке» (1896), Сорина в «Чайке» (1902), Симеонова-Пищика в «Вишневом саде» (1904). Письма Чехова к Варламову неизвестны; одно письмо Варламова к Чехову (1889) хранится в ГБЛ — 92, 124, 125, 127, 204, 206, 238, 301, 361, 388, 455
Василий, лакей в семье Сувориных — 55, 276
Василиса — см. Киселева А. А.
Васильев Александр Логинович (1836 --?), владелец книжного магазина на Страстном бульваре в Москве — 96, 97, 363
Васильев С. — см. Флеров С. В.
Васильева (по мужу — Танеева) Надежда Сергеевна (1852—1920), артистка Александрийского театра с 1878 по 1897 г. В 1883—1889 гг. была членом Театрально-литературного комитета — 59, 348
Вата — см. Иванова В. Н.
Вейнберг Петр Исаевич (1831—1908), поэт, переводчик, историк литературы; см. т. 5 Писем — 83, 358
«Практика сценического искусства» (СПб., 1888) — 83, 358
Вельтищев, московский домовладелец — 40
Вернер Михаил Антонович. См. о нем в т. 1 Писем — 491, 492
«Вестник Европы», ежемесячный исторический и литературный журнал (Петербург); см. т. 2 Писем — 54, 109, 110, 213, 219, 334, 355, 356, 427, 457
Виктор Викторович — см. Билибин В. В.
Виноградов Константин Федорович, главный морской прокурор, близкий знакомый семьи Суворина; см. т. 4 Писем — 15, 162
Виноградовы, семья К. Ф. Виноградова — 15, 162
Вирхов Рудольф (1821—1902), немецкий ученый — 37
Владимиров, артист оперетты, гастролировавшей в Ялте летом 1889 г. — 288
Владиславлев Михаил Петрович (1827—1909), певец, артист Большого театра (Москва). Близкий знакомый семьи Киселевых — 50
Военно-медицинская академия, высшее учебное заведение; основана в Петербурге в 1798 г. — 20, 324, 449, 457
Войнаховский Константин Кириллович, директор 1-й Московской прогимназии — 156
Волков Гавриил Гавриилович, владелец петербургской банкирской конторы «Волков Г. с сыновьями», имевшей отделение в Москве — 57
«Волна», еженедельный литературно-художественный журнал (Москва); см. т. 1 Писем — 38, 332
Воронцов Василий Павлович (1847—1918), экономист и публицист, теоретик народничества — 195, 200, 334
Всеволожский Иван Александрович (1835—1909), театральный деятель, в 1881—1899 гг. директор императорских театров (1881—1886 — петербургских и московских, 1886—1899 — только петербургских) — 261, 454, 460
Вуков Петр Иванович, мещанский староста г. Таганрога — 164
Вульф, тверской помещик; жених, а затем муж В. В. Мамыше-вой — 191, 415
Вышнеградский Иван Алексеевич (1832—1895), член Государственного совета, в 1888—1892 гг. министр финансов — 92, 361
Габорио Эмиль (1832—1873), французский писатель — 215
«Господин Лекок» — 272, 463
Гаврилов Иван Егорович (1838 — ?), московский купец; см. о нем в т. 1 Писем — 122
Гаевский Виктор Павлович (1826—1888), библиограф, один из учредителей Литературного фонда — 213, 426, 427
*Гайдебуров Павел Александрович (1841—1893), публицист. С 1869 г. сотрудник, с 1876 г. редактор-издатель «Недели». Деятельный член Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым. В приложении к газете «Неделя» («Книжки Недели») при П. А. Гайдебурове был напечатан рассказ Чехова «Соседи» (1892). Известно одно письмо Чехова к Гайдебурову; 6 писем Гайдебурова к Чехову (1889, 1891—1892 и б. д.) хранятся в ГБЛ — 170, 389, 401, 404
Галеви (правильнее Алеви, Halevy) Людовик (1834—1908), французский драматург и романист. Совместно с А. Мельяком написал комедию «Фру-фру» и либретто для оперетты Оффенбаха «Прекрасная Елена» и оперы Бизе «Кармен» — 239, 440
«Воспоминания и заметки Людовика Галеви» — 239
Галенковская Ольга Георгиевна, сотрудница редакции журнала «Родник» — 129 («неизвестных особ»), 376, 377
Галилей Галилео (1564—1642) — 215
Гамбургер Андрей Федорович (1821—1899), статс-секретарь, дипломат («полномочный министр» в Берне) — 125, 361, 873
Гаршин Всеволод Михайлович (1855—1888), писатель — 67, 68, 344, 371
Гаршин Евгений Михайлович (1860—1931), брат В. М. Гаршина, критик, владелец книжного магазина в Петербурге — 64, 346, 347
«Литературная беседа» — 64, 346, 347
«Литературные беседы» — 64, 347
Гаршинский сборник — см. «Памяти Гаршина».
Гей (Гейман) Богдан Вениаминович, заведующий иностранным отделом «Нового времени» — 26, 87, 272, 323
Гёте Иоганн Вольфганг (1749—1832) — 204, 216
«Песнь Миньоны» — 182, 411
«Фауст» — 204
Гиляровский Владимир Алексеевич (1853—1935), поэт, журналист, беллетрист; см. т. 2 Писем — 175, 457
«Плотовщики» — 175, 406
Гименей (миф.) — 302
* Глама-Мещерская (наст. фам. Барышева) Александра Яковлевна (1859—1942), актриса, театральный педагог. В 1878 г. играла в Вильно, затем в Александрийском театре в Петербурге, с 1880 г. в Пушкинском театре в Москве (театр А. А. Бренко), а после его закрытия в театре М. В. Лентовского «Скоморох» и, с перерывами, в театре Ф. А. Корша. В 1892 г. переехала в Киев, где играла в театре H. H. Соловцова. В 1895 г. оставила сцену и занималась педагогической деятельностью. В пьесах Чехова (в театре Корша) исполняла роли: Сарры в «Иванове» (1887) и Елены Ивановны в «Медведе» (1888). С Чеховым познакомилась на репетиции «Иванова». Известно одно письмо Чехова к Гламе-Мещерской; одно письмо Гламы-Мещерской к Чехову (1889) хранится в ГБЛ — 9, 14, 15, 50, 56, 60, 66, 67, 94, 95, 283, 284, 320, 338, 344, 469
Глебов Федор Глебович (Глебыч), московский портной — 247, 281, 444
Глебова Мария Михайловна (1840-е — 1919), драматическая актриса, антрепренер. Жена H. H. Соловцова. Играла в провинции, затем в Александрийском театре в Петербурге, в театре M. M. Абрамовой в Москве. В пьесе Чехова «Леший» исполняла роль Елены Андреевны (1889). С 1891 г. работала в труппе H. H. Соловцова в Киеве. После его смерти возглавила антрепризу — 56, 307 («дам»), 309 («дамы»), 484, 485
Глинка Михаил Иванович (1804—1857) — 216, 429
«Я помню чудное мгновенье» (романс на слова Пушкина) — 216, 429
*Гнедич Петр Петрович (1855—1925), беллетрист, драматург, театральный критик, историк искусства. В 1888—1890 гг. редактировал журнал «Север», приглашал сотрудничать Чехова. В 1892—1894 гг. был председателем литературно-артистического кружка, а с 1895 г. управляющим открытого в том же году театра этого кружка (1895—1900). В 1901—1908 гг. заведовал репертуаром и был управляющим труппой Александрийского театра. Написал воспоминания о Чехове («Русь», 1904, № 212; «Исторический вестник», 1911, № 1 и в сб. «О Толстом», М., 1909). Известно 12 писем Чехова к Гнедичу; 17 писем Гнедича к Чехову (1887,1893, 1899, 1900, 1902—1904) хранятся в ГБЛ — 85, 279, 282, 359
«Перекати-поле» (1889) — 282, 468
«Семнадцать рассказов» (СПб., 1888) — 85, 359
Гоголь Николай Васильевич (1809—1852) — 19, 202, 385, 501
«Женитьба» — 160, 202, 396
«Коляска» — 202
«Мертвые души» — 275, 407; Ноздрев — 256; Плюшкин — 275; Чичиков -- 407
«Ревизор» — 120, 202, 371; П. И. Бобчинский — 59, 83; Хлестаков — 147
Голиаф (библ.) — 212
Голике Роман Романович (1849 — ?), соиздатель журнала «Осколки» и владелец типографии; см. т. 1 Писем — 86, 163, 280, 356, 397
Голицын (псевд. Муравлин) Дмитрий Петрович, князь (1860—1928), чиновник государственных канцелярий, писатель. Чехов познакомился с ним в Петербурге в декабре 1888 г. Знакомства в дальнейшем не поддерживал. Единственное письмо к нему Чехова (1888) остается неизвестным; 2 письма Голицына к Чехову (1888) хранятся в ГБЛ, опубликованы в кн. Из архива Чехова — 98, 489, 490
Гольден Наталья Александровна — см. Чехова Н. А.
*Гольцев Виктор Александрович (1850—1906), публицист, журналист, литературный критик. По образованию юрист. С 1885 г. фактический редактор журнала «Русская мысль». Дружеские отношения между Чеховым и Гольцевым установились вскоре после того, как Чехов в 1892 г. стал сотрудником «Русской мысли». Гольцеву принадлежит несколько статей о Чехове: рецензия на сборник «Пестрые рассказы» («Русские ведомости», 1886, № 168), «А. П. Чехов. Опыт литературной характеристики» («Русская мысль», 1894, № 5 и «Читатель», 1897, № 3), «Дети и природа в рассказах Чехова и Короленко» («Семья и школа», 1903, и отд. изд. М., 1904), «Речь на могиле А. П. Чехова» («Русская старина», 1904, №№ 191 и 193), «А. П. Чехов. 2 июля 1904 г.» («Русские ведомости», 1905, № 176), «Памяти Чехова» («Русские ведомости», 1906, № 170). Известно 101 письмо Чехова к Гольцеву (1889, 1892—1894, 1896, 1899—1904); 146 писем Гольцева к Чехову (1892—1904 и б. д.) хранятся в ГБЛ — 48, 178, 282, 294, 306, 336, 468
«Девятая симфония» — 48, 336
Гончаров Иван Александрович (1812—1891), писатель — 201—203, 213,421,427
«Нарушение воли» — 213, 427
«Обломов» — 201; Обломов — 201; Ольга — 202; Штольц — 201, 202
Горев (наст. фам. Васильев) Федор Петрович (1850—1910), драматический актер. Играл в провинции, затем в Александрийском театре в Петербурге; с 1882 г. — в Малом театре в Москве — 86, 87, 91, 96, 100, 108, 258, 289, 360
Горева Елизавета Николаевна (1859—1917), драматическая актриса, антрепренер. Жена Ф. П. Горева. Играла в провинции и столичных театрах. В 1889 г. организовала свой театр в Москве (Театр Е. Н. Горевой), просуществовавший два года. В 1889 г. в нем шел водевиль Чехова «Предложение» — 239, 248—250, 254, 265, 293, 344, 440, 445—447, 458, 468, 474, 482, 501
Городецкий Даниил Михайлович, ялтинский издатель, редактор местной газеты и книготорговец. С Чеховым познакомился в 1889 г. в Ялте. Автор воспоминаний о Чехове («Русская правда», 1904, № 191, 3 июля; «Огонек», 1924, № 29). Письма Чехова к Городецкому неизвестны; 3 письма Городецкого к Чехову (1889, 1890, 1892) хранятся в ГБЛ — 231, 236, 237, 280, 435, 467, 500
Горохова Ольга, горничная Чеховых — 49, 145, 166, 300
Градов-Соколов (наст. фам. Соколов) Леонид Иванович (1845—1890), драматический актер. Играл в провинции, затем в Александрийском театре. С 1884 г. — в Москве в театре Ф. А. Корша, затем в театре Е. Н. Горевой. В пьесе Чехова «Иванов» (в театре Корша) исполнял роль Лебедева — 9, 30
Градовский Григорий Константинович (1842—1915), публицист, сотрудник «Новостей и биржевой газеты» и других либеральных изданий — 11
«Гражданин», издавался в Петербурге кн. В. П. Мещерским с 1872 по 1914 г. В 1887—1914 гг. ежедневная газета; в остальные годы газета-журнал, выходившая раз в неделю и два раза в неделю — 169, 374, 385, 399, 422
Графиня Лида, корреспондентка поэта С. Я. Надсона. Переписка их была опубликована в «Книжках Недели», 1887, кн. XI. Чехов называл так Л. Ф. Михайлову (см.) — 233, 437
Греков (наст. фам. Ильин) Иван Николаевич (1849—1919), актер и антрепренер. В 1879—1891 гг. играл в Малом театре в Москве, в 1889—1891 гг. был одновременно режиссером Общества искусства и литературы, преподавал в театральном училище при Малом театре — 91, 230, 433
Грекова, жена И. Н. Грекова — 230
Грибоедов Александр Сергеевич (1795—1829) — 276, 465
«Горе от ума» — 56, 120, 231, 342, 371, 382, 396, 402, 436, 447; Чацкий — 147
«Студент» — 276, 465
Григорий Александрович — см. Артеменко Г. А.
- Григорович Дмитрий Васильевич (1822—1899), писатель; см. т. 1 Писем — 16—18, 61, 92, 98, 102, 103, 107, 127, 130, 132, 178, 228, 254, 257, 261, 265, 268, 273, 322, 323, 325, 347, 364, 365, 377, 407, 434, 451, 452, 454, 455, 458, 460, 461, 475
«Не по хорошу мил — по милу хорош» — 16, 322, 407
Гулин Л. Т., гимназический товарищ К. С. Баранцевича — 141, 382
Гурляид Илья Яковлевич (1868 — ?), студент Демидовского юридического лицея в Ярославле, позднее профессор административного права того же учебного заведения. Со студенческих лет при содействии Чехова печатался в различных периодических изданиях. Познакомился с Чеховым в Ялте летом 1889 г. Автор воспоминаний о Чехове («Театр и искусство», 1904, № 28). Письма Чехова к Гурлянду неизвестны; 6 писем Гурлянда к Чехову (1889, 1890 и 1892) хранятся в ГБЛ, опубликованы в кн. Из архива Чехова — 257, 437, 450, 464, 504
Стихотворение — 257
«Утро нотариуса Горшкова» — 308, 483
Гюго Виктор (1802—1885) — 75, 116, 352
«Эрнани» — 116, 126, 286, 289, 471
- Давыдов Владимир Николаевич (сценический псевдоним Ивана Николаевича Горелова; 1849—1925), драматический актер; см. т. 2 Писом — 65, 91—93, 100, 105, 114, 123—125, 127, 132, 140, 141, 153, 176, 180, 198, 358, 361, 365, 369, 373, 374, 377, 380, 381, 385, 386, 406, 419, 425, 489
Давыдовы, семья В. Н. Давыдова — 125
Далматов (наст. фам. Лучич) Василий Пантелеймонович (1852—1912), актер, драматург, фельетонист. Играл в провинции, затем в театре Ф. А. Корша, в 1884—1895 гг. и с весны 1901 г. до конца жизни — в Александрийском театре. В 1889 г. исполнял в пьесе Чехова «Иванов» роль Боркина — 59, 93, 101, 114, 127, 365, 478
Далькевич Мечислав Михайлович (1861—1942), художник, сотрудник журнала «Осколки»
«А. П. Чехов» (рисунок) — 279, 466, 467
Даргомыжский Александр Сергеевич (1813—1869)
«Русалка» — 254, 448
Деконор Д. В., сумский мировой судья — 243
Демаков Василий Федорович, владелец типографии, в которой печатался «Северный вестник» — 172, 175, 403, 405
«День», политическая, общественная и литературная газета. Выходила в Петербурге с 1885 по май 1893 г. 5 раз в неделю. Издатель А. А. Греве, редактор И. В. Скворцов — 64, 346, 385
Державин Гаврила Романович (1743—1816), поэт
«Хор для кадрили» — 87, 360
Дерптский (Юрьевский) университет., старейшее учебное заведение в России (основан в 1632 г.). Особой славой в конце XIX в. пользовался его медицинский факультет — 79
«Дешевая библиотека», книжная серия, издававшаяся в Петербурге А. С. Сувориным. В этой серии вышла книга уже напечатанных ранее шести рассказов Чехова о детях под названием «Детвора» (СПб., 1889) — 139, 155, 190, 374
«Дидро и энциклопедисты» — см. Mорлей Дж.
Диоген из Синопа (ок. 404—323), древнегреческий философ, по преданию жил в бочке — 275
- Дмитриев А., актер и антрепренер. Известно одно письмо Чехова к Дмитриеву; одно письмо Дмитриева к Чехову (1889) хранится в ГБЛ — 251, 446
Дмитриев Павел Николаевич (? — 1890); см. т. 2 Писем — 513
Дмитров Николай Михайлович («Кречинский»), муж артистки Н. А. Никулиной — 89, 360
Доброславин Алексей Петрович (1842—1889), гигиенист и общественный деятель, профессор Военно-медицинской академии, создатель гигиенической лаборатории. В 1874 г. основал первый в России научно-популярный журнал «Здоровье» — 299, 478
Доде Альфонс (1840—1897), французский писатель — 114, 291, 293, 482
«Борьба за существование» — 291, 293, 306, 474—476, 482
«Джек» («Жак») — 368; Аржантон — 116
Долженко Алексей Алексеевич (1865—1942), двоюродный брат А. П. Чехова; см. т. 2 Писем — 198, 419
Долженко (урожд. Морозова) Федосья Яковлевна (1829—1891), тетка А. П. Чехова; см. т. 2 Писем — 198, 199, 246, 419, 499 ,
Домнушка, служанка Линтваревых — 243
«Домострой» («Книга, глаголемая Домострой»), памятник древнерусской литературы начала XVI в., кодекс норм религиозного и политического поведения человека, правил воспитания и организации быта — 190
Дон-Жуан, герой популярной испанской легенды эпохи Возрождения; сюжет насчитывает более ста литературных обработок — 80
Дон Карлос Младший (1848—1909), претендент на испанский престол; с 1876 г. жил во Франции — 213
Достоевский Федор Михайлович (1821—1881) — 169, 275, 391, 400, 426, 455
Драматическое общество — см. Общество русских драматических писателей и оперных композиторов.
*Дюковский Михаил Михайлович (1860—1902), инспектор Московского мещанского училища, знакомый семьи Чеховых; см. т. 1 Писем — 12, 23, 81, 84, 131, 225, 226, 319, 326, 358, 377, 432
Дюма-отец Александр (1802—1870), французский писатель
«Кин, или Гений и беспутство» (1836) — 138, 375, 380
Дьяков (псевд.: Житель и Незлобии) Александр Александрович (1845—1895), реакционный публицист, сотрудник «Нового времени» — 8, 26, 92, 147, 273, 361, 458, 463
«Картинки и этюды» (СПб., 1889) — 92, 361
Евгения Монтихо (Евгения Мария де Гусман, 1826—1920), жена Наполеона III. В 1871 г. бежала от революции в Англию. После смерти мужа продолжала участвовать во всех важнейших событиях жизни Франции, была главой бонапартистской партии. Когда в 1879 г. в Африке в войне Англии против зулусов погиб ее сын (Наполеон IV), устранилась от общественной жизни и поселилась в Англии — 71
Евреинов Григорий Александрович, товарищ министра путей сообщения, двоюродный брат А. М. Евреиновой — 68
*Евреинова Анна Михайловна (1844—1919), доктор права, ревностная поборница женского равноправия; выступала со статьями по юридическим вопросам. С 1885 по май 1889 г. была редактором «Северного вестника» (издательница А. В. Сабашникова), а в 1889—1890 гг. — редактором-издателем. Привлекла к сотрудничеству в журнале Н. К. Михайловского, В. Г. Короленко, Гл. Успенского, А. Н. Плещеева, С. Н. Южакова, С. Н. Кривенко и других писателей и публицистов, близких к народничеству. Переписка ее с Чеховым связана с печатанием в журнале повестей: «Степь», «Огни», «Именины», «Скучная история» и пьесы «Иванов». Известны 4 письма Чехова к Евреиновой; 6 писем Евреиновой к Чехову (1888—1889 и б. д.) хранятся в ГБЛ — 11, 14, 32, 65, 68, 98, 108, 118, 146, 155, 156, 174, 175, 187, 213, 234, 239, 243, 244, 248, 251, 252, 257, 278, 279, 281, 318, 321, 330, 333, 371, 386, 390, 394, 405, 434, 439, 440, 442, 444, 446, 447, 461, 466, 467, 475,487, 493, 501, 512
«Европейская библиотека», журнал иностранных романов и повестей, выходивший в Москве; см. т. 1 Писем — 303
Ежов Николай Михайлович (1862—1941), писатель и журналист; см. т. 2 Писем — 25, 28, 39, 45, 46, 57, 62, 63, 87, 271, 280, 281, 289, 296, 326, 327, 329, 332, 335, 343, 345, 360, 364, 365, 407, 461, 462,505
«Енотовый мопс» — 296
«Леля» — 25, 28, 326, 327
«Огонек» — 461, 462
«Опасное место» — 281, 467
«Пощечина» — 39, 87, 335, 336, 345, 360
«Спортсмен и сваха» — 296
Екатерина II (1729—1796) — 249
Екатерина (Катька), кухарка в семье Ал. П. Чехова — 121, 122
Елизавета Александровна — см. Ефремова Е. А.
Елизавета Захаровна, вероятно, библиотекарь личной библиотеки А. С. Суворина — 262
Епиктет — см. Эпиктет.
Ермолова Мария Николаевна (1853—1928), актриса Малого театра с 1871 по 1921 г. — 86—91, 99, 102, 105, 135, 139, 147, 148, 366, 389
Ефремова Елизавета Александровна, гувернантка детей Киселевых (см.) — 50, 85, 157, 297
Жердева, владелица дачи в Кисловодске — 225
«Живописное обозрение», еженедельный художественно-литературный журнал; издавался в Петербурге с 1872 по 1902 г. и с 1904 по 1905 г. — 287, 296, 472, 476, 477
Житель — см. Дьяков А. А.
Жорж — см. Линтварев Г. М.
Замбрини, владелец кондитерской в Одессе — 230
Заньковецкая (наст. фам. Адасовская) Мария Константиновна (1860—1934), украинская драматическая актриса; см. т. 4 Писем — 8
Захарьин Григорий Антонович (1829—1897), профессор терапии Московского университета; см. т. 1 Писем — 37, 264, 295, 309, 476, 510
«Клинические лекции», вып. 1 — 295, 476
Звягин Александр Иванович («акцизный»), чиновник. Чехов познакомился с ним в Ялте летом 1889 г. Письма Чехова к Звягину неизвестны; 6 писем Звягина к Чехову (1889, 1901 и б. д.) хранятся в ГБЛ — 232, 437
Здекауэр Николай Федорович (1815—1897), врач-терапевт, профессор Военно-медицинской академии, общественный деятель. Был основателем и бессменным председателем Русского общества охранения народного здравия — 288, 473
Зевс (миф.) — 22, 23
Зингер А., владелец московской банкирской конторы — 274, 464
Зиночка, племянница Я. А. Корнеева — 145
Златовратский Николай Николаевич (1845—1911), писатель; см. т. 2 Писем — 76, 334
«Гетман» — 76
Золя (Zola) Эмиль (1840—1902), французский писатель — 78
Зубов (наст. фам. Попов) Николай Николаевич (1826—1890), артист театра M. M. Абрамовой. В пьесе Чехова «Леший» исполнял роль Орловского — 307 («мужчины»), 309 («мужчины»), 483, 484
Иаков (библ.) — 212
Иваненко Александр Игнатьевич (ок. 1862 — после 1926), музыкант-флейтист, близкий знакомый Чеховых — 198, 262, 419, 456
Иванова Валентина Николаевна (Вата), родственница Линтваревых; см. т. 2 Писем — 239, 243, 442
Иванова Екатерина Васильевна («мамаша»), сестра А. В. Линтваревой и мать В. Н. Ивановой — 239
Иисус Христос (библ.) — 36
Ипатьева (урожд. Гольден) Анна Александровна, гражданская жена Н. П. Чехова, сестра Н. А. Гольден (Чеховой). Письма к ней Чехова неизвестны; 6 писем Ипатьевой к Чехову (1889—1891) хранятся в ГБЛ — 183, 492, 498, 510
Иркутское офицерское собрание — 31
Исаак (библ.) — 212
* Исаков Петр Николаевич (1852—1917), по образованию экономист. Председатель Русского литературного общества. Известны 3 письма Чехова к Исакову; 5 писем Исакова к Чехову (1888—1891 и 1893) хранятся в ГБЛ — 184, 412
Итин, хозяин лавки в местечке Ивановка — 171
Кабанов, московский домовладелец — 178, 283, 295
Кадмина Евлалия Павловна (1853—1881), артистка сначала оперы, а с 1881 г. драмы — 74, 352
Казанец — 147
Казачков Иван Викторович, классный наставник 1-й московской прогимназии — 29, 38
Кайгородов Дмитрий Никифорович (1846—1924), фенолог, профессор Лесного института в Петербурге, автор научно-популярных книг и фенологических заметок — 279
Календарь — см. «Русский календарь А. Суворина».
Календарь для писателей и литераторов на 1889 г. — 170, 402
Калиостро Александр Джузеппе Бальзамо (1743—1795), международный авантюрист, сын итальянского купца, выдававший себя за графа, алхимика, чародея — 81
Канаев Александр Николаевич (1844—1907), педагог и драматург; см. т. 1 Писем — 490, 498
Каратыгина (урожд. Глухарева) Клеопатра Александровна (1848—1934), драматическая актриса, выступавшая в провинции, затем в московском Малом театре, в Александрийском и др. Чехов познакомился с ней летом 1889 г. в Одессе. В том же году началась их переписка. Известно 5 писем Чехова к Каратыгиной; 43 письма Каратыгиной к Чехову (1889—1892, 1894—1896, 1898, 1901, 1904 и б. д.) хранятся в ГБЛ. В 1926 г. Каратыгина написала воспоминания о Чехове (см. ЛИ, т. 68, стр. 576—584) — 230, 287, 433, 435, 479, 508—510, 513
Каролина Егоровна — см. Шварцкопф К. Е.
Карпов Евтихий Павлович (1857—1926), драматург и режиссер; см. т. 6 Писем — 66, 67, 348
«Вольная пташка» — 66, 67, 348
«Крокодиловы слезы» — 66, 67, 348
«На земской ниве» — 67
Катков Михаил Никифорович (1818—1887), публицист, издатель «Московских ведомостей», «Русского вестника»; см. т. 1 Писем — 110
Келлер, графиня — 242
Кин Эдмунд (1787—1833), английский актер-трагик. Выведен в пьесе А. Дюма «Кин, или Гений и беспутство» (1836) — 138
* Киселев Алексей Сергеевич, владелец имения Бабкино, знакомый Чехова; см. т. 1 Писем — 37, 38, 49, 50, 85, 157, 297, 331, 337, 358, 394
Киселев Сергей Алексеевич (Сережа, Котафей Котафеевич, Финик, Грипп) (1876 — ?), сын А. С. и М. В. Киселевых; см. т. 1 Писем — 14, 29, 37, 38, 49, 74, 145, 157, 329, 331, 351, 394, 488
Киселева Александра Алексеевна (Саша, Василиса) (1875 — ?), дочь А. С. и М. В. Киселевых; см. т. 1 Писем — 50, 85, 157, 297, 394
* Киселева (урожд. Бегичева) Мария Владимировна (1850—1921), жена А. С. Киселева; детская писательница; см. т. 1 Писем — 29, 49, 50, 84, 85, 156, 157, 296, 297, 336, 337, 358, 359, 394, 477
«За лосями» — 297, 477
«Счастливая доля» — 85, 337, 358, 359
Киселевский Иван Платонович (1839—1898), артист театра Ф. А. Корша, затем театра M. M. Абрамовой в Москве и Александрийского в Петербурге. В пьесах Чехова исполнял роли: Шабельского в «Иванове» (в театре Корша, 1887) и Войницкого в «Лешем» (в театре Абрамовой, 1889) — 114, 302, 307 («мужчины»), 309 («мужчины»), 396, 483—485
Кичеев Николай Петрович (1848—1890), журналист; см. т. 1 Писем — 240, 482
Клавдия Михайловна — см. Чехова К. М.
Клодт фон Юргенсбург, бабушка И. Л. Леонтьева (Щеглова) — 238, 439
Книжный магазин «Нового времени» (Москва) — 120, 131, 142, 182, 237
Козачков — см. Казачков И. В.
Коплен Эрнест Александр Оноре (1848—1909), французский драматический актер — 74, 351
Коломнин Алексей Петрович (1849—1910), зять А. С. Суворина; присяжный поверенный, автор статей по юридическим вопросам. Заведовал финансовой частью издательского и книжного дела «Нового времени». Был товарищем председателя Литературно-артистического кружка (Литературно-художественного общества) в Петербурге. Письма Чехова к Коломнину неизвестны; 11 писем Коломнина к Чехову (1889—1891, 1897 и б. д.) хранятся в ГБЛ — 141, 492, 498
Коломнин Андрей, сын А. П. Коломнина, внук А. С. Суворина — 144 («мальчикам»), 384
Коломнин Дмитрий, сын А. П. Коломнина, внук А. С. Суворина — 144 («мальчикам»), 384
Колосов Василий Петрович, врач — 151, 390, 391
* Кондратьев Иван Максимович (1841—1924), начальник отделения канцелярии московского генерал-губернатора и (с 1883 г.) секретарь Общества русских драматических писателей и оперных композиторов. Известно 34 письма Чехова к Кондратьеву; 5 писем Кондратьева к Чехову (1889, 1892, 1899—1901) хранятся в ГБЛ и ЦГАЛИ — 166, 168, 218, 231, 232, 256, 289, 296, 310, 398, 399, 429, 436, 437, 477, 486
Кони Анатолий Федорович (1844—1927), юрист, писатель, общественный деятель; см. т. 4 Писем — 151, 391
«Судебные речи (1868—1888)» — 151, 391
Кони Евгений Федорович (1843—1892), брат А. Ф. Кони. В 80-х годах сотрудничал в юмористических журналах «Будильник» и «Осколки» и в газете «Новое время» — 271
«Мытарства грешной души» — 271, 462
Коптев, московский домовладелец — 296
*Корнеев Яков Алексеевич (1845—1911), врач; см. т. 2 Писем — 125, 134, 145, 166, 170, 183, 198, 199, 237, 239, 242, 264, 384, 457, 458
Корнеевы, семья — 198
Короленко Владимир Галактионовкч (1853—1921), писатель, см. т. 2 Писем — 16, 43, 52, 65, 69, 120, 158, 174, 228, 244, 248, 249, 257, 323, 349, 371, 434, 442, 444, 451, 459
«Очерки и рассказы» — 16, 323, 371
«С двух сторон» — 444
Короленко (урожд. Скуревич) Эвелина Иосифовна (1833—1903), мать В. Г. Короленко — 120
Корш Екатерина Ивановна, жена Ф. А. Корша — 8
Корш Федор Адамович (1852—1923), драматург и переводчик, владелец театра в Москве; см. т. 1 Писем — 7, 8, 10, 14, 15, 29, 30, 48, 50, 56, 60, 62, 67, 88, 90, 92—96, 163, 179, 181, 183, 247, 250, 317, 320, 330, 344, 396, 445, 446, 464, 482, 501, 505
Корш, дядя Ф. А. Корша — 7
Костромитинов Николай Иннокентьевич (1834—1900), актер-любитель, литератор, учредитель и бессменный председатель Столичного артистического кружка — 180, 409, 410
Кочетов Евгений Львович (1845—1905), журналист, сотрудник «Нового времени»; см. т. 2 Писем — 215
«Красный цветок», литературный сборник в память Всеволода Михайловича Гаршина. СПб., 1889. Издатели: М. Альбов, К. Баранцевич, В. Лихачев — 52, 340, 344, 371
Красовская (наст. фам. Бурназова) Елизавета Фоминична (1822—1898), с 1882 г. актриса театра Ф. А. Корша. В пьесе Чехова «Иванов» (1887) исполняла роль Авдотьи Назаровны — 199, 419
Кречинский — см. Дмитров H. M.
Кривенко Василий Силыч (1854—1931), управляющий канцелярией гр. Воронцова, в ведении которого находились казенные театры; журналист и театральный критик — 301
Кривская (ошибка Чехова, вызванная, по-видимому, тем, что в газетной заметке о спектакле в театре Корша была допущена опечатка: артистка Е. Ф. Красовская названа Е. Ф. Кривской) — 250
Крылов (псевд. Виктор Александров) Виктор Александрович (1838—1906), драматург — 60, 62, 88, 90, 92, 152, 345, 385, 425
«Торжество добродетели» (?) — 88, 360
Крылов Иван Андреевич (1769—1844), баснописец
«Лжец» — 235, 438
«Щука и кот» — 268, 460
Крюковский Аркадий Федорович (1839—1911), драматург, переводчик и драматический цензор Главного управления по делам печати — 31, 59, 156, 493
Кувшинчиков Дмитрий Павлович (? — 1902), московский полицейский врач, муж С. П. Кувшинниковой — 103
- Кувшинникова Софья Петровна (1847—1907), художница, ученица и друг И. И. Левитана. Современники находили, что ее отношения с Левитаном отразились в рассказе «Попрыгунья» (1892), что послужило причиной трехлетней ссоры Чехова с Левитаном и разрыва отношений с Кувшинниковой. Чехов познакомился с Кувшинниковой в 1888 г. Известны 2 письма Чехова к Кувшинниковой (1888 и 1890); 4 письма Кувшинниковой к Чехову (1889, 1898 и б. д.) хранятся в ГБЛ — 23, 103, 326, 365, 366
«Внутренность древней церкви» — 103, 366
*Куманин Федор Александрович (1855—1896), основатель и издатель журналов «Артист» (1889—1894), «Театральная библиотека» (1891—1894, 1896), «Театрал» (1895—1896). Автор переводов и театральных рецензий. Издавал изящные книжечки с портретами авторов. В таком сборнике («Между прочим», М., 1894) был перепечатан рассказ Чехова «Красавицы». Чехов познакомился с Куманиным в 1889 г. Переписка их носила деловой характер. Известно 9 писем Чехова к Куманину; 20 писем Куманина к Чехову (1889—1895) хранятся в ГБЛ — 240, 241, 245, 246, 258, 259, 282, 294, 440, 443, 452, 453, 469, 474
Курепин Александр Дмитриевич (1847—1891), журналист; см. т. 1 Писем — 224, 275, 299, 407, 478, 488, 494
- Лазарев (псевд. Грузинский) Александр Семенович (1861—1927), писатель; см. т. 2 Писем — 38—40, 46, 63, 64, 273—275, 280, 289, 290, 331, 336, 346, 372, 407, 463, 464, 474, 484, 491
«В усадьбе» — 39, 332
«Драма» — 332
«История одной драмы» — 464
«Кто победил» — 289, 290, 474
«Первый урок» — 39 («субботник»), 63 («детище»), 332, 346
«Последний взнос» — 275 («Кузя», «Семен»), 464
«Старый друг» («Горшков», «водевиль») — 273, 274, 289, 464, 474
Лазарева (урожд. Машкова) Прасковья Васильевна, жена А. С. Лазарева (Грузинского) — 40, 274, 275
Левинский Владимир Дмитриевич (1849—1917), редактор журнала «Будильник»; см. т. 1 Писем — 55, 288, 473
<"О сожигании трупов") (статья) — 288
Левитан Исаак Ильич (1860—1900), художник; см. т. 1 Писем — 85, 277
*Лейкин Николай Александрович (1841—1906), писатель-юморист, журналист, редактор-издатель журнала «Осколки»; см. т. 1 Писем — 12, 13, 55—57, 63, 77, 79, 82, 95—97, 162—165, 169, 181, 182, 187, 188, 201, 218, 219, 235—237, 279—281, 289, 290, 305, 306, 319, 320, 323, 334, 341—343, 345, 346, 354—356, 363, 396—398, 400, 410, 411, 413, 429, 438, 466, 467, 473, 481, 482, 506
«В гостях у хозяина» — 12, 320
«В царстве глины и огня» — 305, 481, 482
«Голубчики» — 305, 481, 482
«Деревенская аристократия» — 163, 165, 397
«Кум пожарный» — 57, 79, 96, 163, 165, 342, 355, 356, 363, 397
«На кирпичном заводе» — см. «В царстве глины и огня»
«Пух и перья» — 12, 319
«Сатир и нимфа» — 12, 13, 320
«Стукин и Хрустальников» — 12, 13, 320
«Шуточные сцены» — 57, 343
Лейкин Федя, приемный сын Н. А. Лейкина — 13, 57, 63, 96, 163, 165, 182, 188, 219, 281, 306
Лейкина Прасковья Никифоровна, жена Н. А. Лейкина — 13, 57, 63, 96, 163, 165, 182, 188, 219, 281, 306, 398
Леман Анатолий Иванович (1859—1913), литератор; автор руководств по игре на бильярде и струнных инструментах; см. т. 2 Писем — 42, 43, 176, 334
- Ленская (урожд. Корф) Лидия Николаевна, жена А. П. Ленского, близкая знакомая семьи Чеховых. Известны 2 письма Чехова к Ленской; 2 письма Ленской к Чехову (1888—1889 гг.) хранятся в ГБЛ — 23, 43, 72, 73, 83, 105, 129, 154, 155, 159, 185, 198, 230, 231, 255, 258, 277, 286, 301, 355, 358, 393, 395, 435, 471
Ленский Александр Александрович (Сасик) (1877—1919), сын А. П. и Л. Н. Ленских — 255, 258, 286, 301
*Ленский (наст. фам. Вервициотти) Александр Павлович (1847—1908), актер, режиссер, театральный педагог. До 1876 г. играл в провинции, в 1876—1882 гг. в Малом театре, в 1882—1884 гг. — в Александрийском, с осени 1884 г. и до конца жизни в Малом театре. Был одним из создателей Нового театра (филиала Большого и Малого), в котором в 1898—1903 гг. возглавлял труппу драматических молодых актеров. Еще до личного знакомства с Ленским Чехов видел его в «Отелло», тогда же написал о нем в очередных «Осколках московской жизни» («Осколки», 1883, № 51). Личное знакомство состоялось в 1888 г. — Ленский собирался тогда ставить в Малом театре водевиль Чехова «Калхас (Лебединая песня)». Чехов ценил Ленского как актера широкого диапазона, образованного и мыслящего. В 1892 г. в связи с появлением рассказа «Попрыгунья» между Чеховым и Ленским произошел разрыв. По словам М. П. Чеховой, Ленский якобы узнал и себя в одном из персонажей «Попрыгуньи» — «толстом актере» (см. М. П. Чехова. Письма к брату А. П. Чехову. М., 1954, стр. 138). Известно 16 писем Чехова к Ленскому; 5 писем Ленского к Чехову (1889, 1891—1892 и б. д.) хранятся в ГБЛ — 15, 20, 23, 31, 43, 53, 55, 72, 75, 76, 82, 86—88, 90, 91, 99, 101, 102, 105, 128—130, 134, 135, 137, 139, 147, 155, 159, 185, 196, 198, 205, 206, 222, 226, 230, 250, 254, 255, 258, 259, 261, 275, 277, 286, 287, 301, 321, 334, 341, 352, 357, 376—379, 393, 395, 412, 417, 422, 431, 433, 435, 448, 452, 465, 471, 472, 479, 480, 483, 506, 507
* Леонтьев (псевд. Щеглов) Иван Леонтьевич (1856—1911), писатель; см. т. 2 Писем — 8—10, 14, 15, 22, 23, 25, 28, 31, 50, 51, 59, 60, 65—67, 73, 74, 78, 90, 92—94, 100, 116—119, 126, 131, 138, 140, 149, 154, 157—159, 174, 176, 177, 179—181, 189—192, 194, 205—207, 213, 214, 220, 221, 234, 237, 238, 249, 250, 267, 268, 271, 289, 293, 307, 308, 336—340, 344, 345, 348, 351, 361, 362, 368, 370, 372, 382, 395, 396, 406, 409, 415, 422, 423, 427, 430, 438, 439, 445, 459, 460, 473, 510, 511
«В горах Кавказа» («Горы Кавказа») — 9, 10, 31, 207, 417, 423
«Военные очерки» — см. «Первое сражение».
«Гордиев узел» — 66, 250, 267, 271, 348, 427, 430, 445, 460, 510
«Господа театралы» — 94, 117, 157, 159, 207, 238, 351, 361, 362, 395
«Дачный муж» — 8-10, 14, 15, 50, 60, 94, 191, 238, 249, 318, 320, 322, 338, 361, 410, 415, 430, 459
«Журавль в небе» (?) — 190, 194, 415, 416
«Кожаный актер» — 267, 459
«Комик по натуре» — 94, 361, 362
«Корделия» — 73, 351, 439, 460
«Миньона» — 460
«На горах Кавказа» — см. «В горах Кавказа».
«Настя» (драма, переделка романа «Гордиев узел») — 213 (?), 214 (?), 250, 267, 271, 289, 427, 445, 460, 473
«Первое сражение» и др. — 66, 348, 430
«Петербургская идиллия» («Фамочка и петух») — 238, 406, 439
«Свободные любители» — 116, 368
«Театральный воробей» — 50, 60, 66,92, 94, 338, 344, 351, 361
«Фамочка и петух» — см. «Петербургская идиллия».
Леонтьева Анисья Тимофеевна, жена И. Л. Леонтьева (Щеглова) — 159, 177, 181, 192, 207, 238, 268
Лермонтов Михаил Юрьевич (1814—1841) — 136, 171, 330
«Воздушный корабль» — 136, 379, 384
«Герой нашего времени» — 78;
«Бэла» — 457; Печорин — 78
«И скучно и грустно…» — 32, 87, 143, 330, 360
«Парус» — 74, 352
Лесевич Владимир Викторович (1837—1905), философ-позитивист; сотрудник журнала «Северный вестник». В 1888 г. вышел из редакции вслед за Н. К. Михайловским и С. Н. Южаковым —279, 281, 466, 468
Лессинг Готхольд Эфраим (1729—1781), немецкий писатель — 215, 223, 276, 428, 429, 431, 464
«Гамбургская драматургия» — 223, 429, 431
«Натан Мудрый» — 194, 416
Лешковская Елена Константиновна (1864—1925), артистка московского Малого театра — 91, 100.
Лидия Федоровна — см. Михайлова Л. Ф.
Лина Саломонская, наездница, жена Альберта Саломонского, владельца цирка в Москве на Цветном бульваре — 197, 418
Линтварев Георгий Михайлович (1865—1945), младший сын А. В. Линтваревой, пианист. Известно одно письмо Чехова к Г. М. Линтвареву; 2 письма Г. М. Линтварева к Чехову (1889 и 1892) хранятся в ГБЛ — 11, 22, 32, 45, 52, 68, 76, 117, 139, 149, 151, 186, 195, 212, 233, 239, 240, 243, 258, 334, 335, 353, 369, 370, 390, 426, 440, 452, 512, 513
Линтварев Павел Михайлович (1861—1911), старший сын А. В. Линтваревой, земский деятель — 10, 19, 76, 324
Линтварева Александра Васильевна (1833—1909), помещица, владелица усадьбы Лука возле г. Сумы Харьковской губернии, где Чеховы жили летом 1888 и 1889 гг. — 22, 195, 196, 198, 200, 205, 219, 233, 243
- Линтварева Елена Михайловна (1859—1922), вторая дочь А. В. Линтваревой, врач. Известны 7 писем Чехова к Линтваревой; 5 писем Линтваревой к Чехову (1888 г. и б. д.) хранятся в ГБЛ — 21, 22, 44, 45, 75, 76, 117, 150, 192, 193, 233, 242, 243, 258, 325, 335, 353, 369, 390, 416, 429, 442, 452
Линтварева Зинаида Михайловна (1857—1891), старшая дочь А. В. Линтваревой, врач; см. в т. 16 Сочинений написанный Чеховым некролог <З. М. Линтварева> — 76, 242, 353
Линтварева Наталья Михайловна (1863—1943), младшая дочь А. В. Линтваревой, учительница, окончила Бестужевские курсы в Петербурге. Известно 20 писем Чехова к Линтваревой; 8 писем и телеграмм Линтваревой к Чехову (1889, 1893, 1896, 1898, 1900 и б. д.) хранятся в ГБЛ — 76, 149, 150, 232, 233, 242, 243, 293, 389, 507, 509
Линтваревы, семья — 19, 20, 42, 44, 117, 195, 200, 212, 227, 228, 239, 243, 326, 403, 417, 452
«Листки» — см. «Московский листок» и «Русский сатирический листок».
Литературное общество — см. Русское литературное общество.
Литературно-театральный комитет, совещательный орган при Дирекции императорских театров, существовавший с 1855 г. Занимался рассмотрением пьес, предназначенных к постановке на императорской сцене. В 1889 г. был временно упразднен. С 1891 г. имел два отделения: Петербургское и Московское. В Петербургское входили: Д. В. Григорович, А. А. Потехин, П. И. Вейнберг, П. П. Гнедич; в Московское — Н. С. Тихонравов (председатель), А. Н. Веселовский, Н. И. Стороженко, Вл. И. Немирович-Данченко. В разное время в деятельности Комитета принимали участие И. А. Гончаров, А. Н. Майков, А. Ф. Писемский, Ф. Д. Батюшков, М. И. Чайковский, А. И. Сумбатов-Южин и др. — 31, 32, 43, 59, 60, 65, 66, 108, 138, 162, 213, 256, 258, 330, 337, 344, 347, 427, 455, 461, 475
Литературный фонд, сокращенное название Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым; основан в Петербурге в 1859 г. по инициативе А. В. Дружинина. Среди его организаторов были Н. А. Некрасов, А. Н. Островский, И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой и др. Главным источником средств были пожертвования и доходы от спектаклей и концертов, а с середины 80-х гг. еще и от изданных Литературным фондом сочинений Пушкина, Гаршина, Надсона, писем Тургенева и др. — 303, 401
Лихачев Владимир Иванович (1837—1906), гласный С.-Петербургской городской думы, городской голова в 1885 и 1889 гг., позднее сенатор — 204, 422
* Лихачев Владимир Сергеевич (1849—1910), поэт, драматург, переводчик. Один из организаторов сборника памяти Гаршина «Красный цветок». Известны 2 письма Чехова к Лихачеву; 2 письма Лихачева к Чехову (1889 и 1890) хранятся в ГБЛ — 240, 241, 245, 246, 325, 441, 443
«В родственных объятиях» — 240
<Пьеса> — 240, 241
«Тартюф» Мольера (перевод) — 240, 325, 441
Лодыженский Иван Николаевич, драматург — 462
«Под властью сердца» — 271, 462
Луцкевич; Чехов хлопотал перед суворинским контрагентством о предоставлении ей работы в книжном киоске на железнодорожных станциях — 258, 452
Людвигов (наст. фам. Маевский) Людвиг Казимирович (1854? — 1929), драматический актер и режиссер. В 1889—1894 гг. играл в театре Ф. А. Корша (Москва) — 250
Люцифер, в христианской мифологии сатана, повелитель ада — 31
Лялин Василий Сергеевич (1854—1909), журналист, сотрудник «Нового времени», писавший под псевдонимом Петербуржец — 152, 354
Маевский Болеслав Игнатьевич, полковник, командир батареи в Воскресенске, знакомый Чеховых — 81, 357
- Майков Аполлон Александрович (1826—1902), филолог, один из учредителей Общества русских драматических писателей и оперных композиторов, многолетний член комитета Общества, в 1889 г. председатель. Известно одно письмо Чехова к Майкову (1889); 2 письма Майкова к Чехову (1902) хранятся в ГВЛ — 189, 190, 242, 398, 414, 436, 441
Макаров Николай Петрович (1810—1890)
Русско-французский словарь, изд. А. С. Суворина. СПб., 1889—144, 384
Макиавелли Никколо ди Бернардо (1469—1527), итальянский писатель, историк, политический деятель; оправдывал любые средства для осуществления политических целей — 87
Маклай — см. Миклухо-Маклай H. H.
Макшеев (наст. фам. Мамонтов) Владимир Александрович (1843—1901), драматический актер. Играл в провинции, с 1874 г. — в Малом театре в Москве — 91
Малая сцепа — см. Малый театр.
Малкиель Самуил Миронович, московский коммерсант и домовладелец; см. т. 1 Писем — 137
Малченко Аполлинария Степановна, квартирная хозяйка Н. П. Чехова — 86
Малый театр, драматический театр в Москве; открыт в 1824 г. — 30, 31, 69, 137, 206, 240, 250, 254, 258, 259, 261, 289, 321, 330, 334, 344, 359, 360, 363, 375—378, 417, 422, 433, 436, 441, 448, 452, 453, 471, 473, 480
Малышев Василий Павлович, инспектор народных училищ, знакомый братьев Чеховых — 61, 345
Мамай Экстазов — см. Стасов В. В.
Мамышев Василий Семенович, судебный следователь в Звенигороде, муж сестры А. И. Сувориной Софьи Ивановны Орфановой — 48, 272, 285, 336, 463, 471
Малышева Вера Васильевна, приемная дочь В. С. Мамышева — 191, 196, 272, 415
Мамышева (урожд. Орфанова) Софья Ивановна, жена В. С. Мамышева, сестра А. И. Сувориной — 94 (семья Орфановых), 415
Манассеин Вячеслав Авксентьевич (1841—1901), врач-клиницист, профессор Военно-медицинской академии, общественный деятель, основатель и редактор еженедельной медицинской газеты «Врач» — 193, 416
Мария Дмитриевна — см. Федорова М. Д.
Марк Аврелий Антонин (121—180), римский император (161—180), философ-стоик, автор сочинения, написанного в дневниковой форме, «К самому себе» — 185, 189, 412, 414
Маркевич Болеслав Михайлович (1822—1884), писатель; см. т. 1 Писем
«Четверть века назад» (Ашанин) — 29, 329
Маркова Елена Константиновна (1865—1923), сестра Е. К. Сахаровой; см. т. 1 Писем — 137
Маркова (по мужу Спенглер) Маргарита Константиновна, сестра Е. К. Сахаровой; см. т. 1 Писем — 137
Маслов (Бежецкий) Алексей Николаевич (1852 — ?), писатель; см. т. 2 Писем — 9, 14, 25, 27, 29—31, 56, 60, 67, 79, 80, 87, 131, 144, 158, 174, 214, 224, 304, 317, 320, 321, 326, 328—330, 342, 349, 356, 370, 396, 432, 481, 487
«Военные на войне» — 224, 432
«На пути» — 14, 27, 320, 321, 328
«Севильский обольститель» — 29—31, 56, 60, 67, 79, 80, 160, 329, 330, 342, 349, 356, 396, 487; Дон-Жуан — 80, 356
«Семейная трагедия» — 304, 481
Маттерн Эмилин Эмильевич (1854—1938), переводчик драматических произведений — 301, 306, 479, 482
«Борьба за существование» Доде (перевод) — 301, 306, 479, 482
Машков, муж К. М. Чеховой — 167
Медведев Петр Михайлович (1837—1906), драматический актер, режиссер, театральный деятель. В 1890—1893 гг. был главным режиссером, а затем (до конца жизни) актером Александрийского театра — 250
Медведева (наст. фам. Гайдукова) Надежда Михайловна (1832—1899), драматическая актриса; сестра П. М. Медведева. Ученица М. С. Щепкина. С 1848 г. — одна из ведущих актрис московского Малого театра. Ее талант высоко ценил К. С. Станиславский, называл себя ее учеником — 91, 101, 194, 230, 416
Медведева, содержательница номеров в Москве — 40
Мей Лев Александрович (1822—1862), поэт, переводчик, автор исторических драм — 116, 369
«Псковитянка» — 369
Мейерзон Роза, таганрогская знакомая Н. П. Чехова — 40
Мельпомена (миф.) — 238, 256, 439, 502
Менделеев Дмитрий Иванович (1834—1907) — 209
Мережковский Дмитрий Сергеевич (1866—1941); см. т. 4 Писем — 11, 52—54, 69, 319, 340, 341, 346, 347, 349, 353, 354
«Старый вопрос по поводу нового таланта» — 52, 54, 69, 319, 340, 341, 346, 347, 349, 353, 354
Мержеевский Иван Павлович (1838—1908), врач-психиатр, профессор Военно-медицинской академии — 92, 361
Мешков А. Н., муж К. М. Чеховой (см.) — 167
Мещанское училище (мужское и женское), основано Купеческим обществом в Москве; помещалось на Калужской улице — 12, 23, 81, 84, 131
Миклухо-Маклай Николай Николаевич (1846—1888), путешественник, по образованию зоолог, исследователь островов Малайского архипелага — 153, 392, 494
Милан Обренович IV (1854—1901), сербский король; отрекся от престола 6 марта 1889 г. — 175
Миллер В., владелец справочной конторы в Москве — 178
«Мирской толк», еженедельный журнал общественной жизни, политики и литературы (Москва); см. т. 1 Писем — 303
*Миткевич Вячеслав Куприянович (1857—1906), офицер, автор книг «Казачья слава» (1893) и «Система описания осады и обороны Артура» (1908). Известно одно письмо Чехова к Миткевичу (1889); 3 письма Миткевича к Чехову (1889 и 1893) с просьбой о разрешении перевести водевиль «Медведь» на французский язык и поставить за границей хранятся в ГБЛ — 235, 437, 438
Михаил Петрович — см. Владиславлев М. П.
Михайлов — см. Шеллер (Михайлов) А. К.
Михайлов, кадет, сын Л. Ф. Михайловой — 233
Михайлова Лидия Федоровна, учительница, знакомая Чехова и Линтваревых — 45, 150, 233 («Графиня Лида»), 390, 437
Михайловский Николай Константинович (1842—1904), публицист, социолог, литературный критик; см. т. 1 Писем — 18, 55, 111, 269, 281, 368, 401, 413, 426, 449, 451, 461, 466, 468
Михневич Владимир Осипович (1841—1899), писатель, публицист, историк русской культуры и народного быта — 98, 127
Мичурин-Самойлов Николай Аркадьевич (1866—1898), драматический актер. Играл в московских театрах: А. Ф. Корша, Е. Н. Горевой, M. M. Абрамовой, с 1891 г. в киевском театре H. H. Соловцова. В пьесе Чехова «Леший» (в театре Абрамовой) исполнял роль Желтухина — 307 («мужчины»), 309 («мужчины»), 483, 484
Мишка, сапожник на Луке — 215
Моисей, крестьянин из деревни Барановка, находившейся неподалеку от усадьбы Линтваревых — 258
Мольер (наст. имя — Жан Батист Поклен; 1622—1673) — 465
«Дон-Жуан» — 231
«Мизантроп» — 254, 447
«Тартюф» — 30, 330, 441
Мономах Владимир Всеволодович (1053—1125), великий князь киевский — 154, 393
Mорлей (Morley) Джон (1838—1923), английский историк и политик
«Дидро и энциклопедисты» — 258, 452, 513
«Московские ведомости», газета; см. т. 2 Писем — 49, 336
«Московский листок», газета; см. т. 1 Писем — 23
Московский университет — 177, 196, 454, 465
Мудры Кирилл С. (Moudry Gyrill S.) (1859—1892), чешский писатель и переводчик — 264, 457, 458
Музиль Николай Игнатьевич (1839—1906), актер московского Малого театра — 86, 258
Муравлин — см. Голицын Д. М.
Наполеон I Бонапарт (1769—1821) — 55, 71
Наполеон III, Шарль Луи Наполеон Бонапарт (1808—1873), племянник Наполеона I. В 1851 г. осуществил контрреволюционный переворот, в 1852 г. провозгласил себя императором (1852—1870 гг.) — 71
Наср-Эд-Дин-Шах (1831—1896), персидский шах с 1848 г. — 122, 267, 459
Невежин Петр Михайлович (1841—1919), драматург — 204, 385
«Вторая молодость» (1887) — 204, 206, 422
Неделин (наст. фам. Недзляковский) Евгений Яковлевич (1850—1913), артист; с 1882 г. — на драматической сцене. Выступал в Саратове, Таганроге, Ростове. В 1887 г. вступил в Харьковское товарищество артистов, где в 1888 и 1889 гг. исполнял в чеховских пьесах роли Иванова в «Иванове» и Смирнова в «Медведе». С 1891 г. в труппе H. H. Соловцова (см.). В поставленных здесь чеховских пьесах исполнял роли: Астрова в «Дяде Ване» (1897), Кулыгина в «Трех сестрах» (1901) и Гаева в «Вишневом саде» (1904). Письма Чехова к Неделину неизвестны; 4 письма Неделина к Чехову (1889, 1902, 1904 и б. д.) хранятся в ГБЛ — 493, 494
«Неделя», петербургская еженедельная политическая и литературная газета либерального направления. Выходила в 1868—1901 гг. Издатель-редактор П. А. Гайдебуров, а с 1893 г. — его сын В. П. Гайдебуров — 148, 389, 449
Немирович-Данченко Владимир Иванович (1858—1943), режиссер, беллетрист и драматург, театральный деятель; см. т. 6 Писем — 190, 293, 309, 372, 414, 436, 475, 483, 484, 490, 495, 509
Hеупокоев Аркадий Ильич (1848—1906), конторщик, затем управляющий типографией А. С. Суворина — 263, 277, 507
Нефедов Филипп Диомидович (1838—1902), писатель и этнограф; см. т. 1 Писем — 39
«Нива», еженедельный иллюстрированный журнал (Петербург); см. т. 2 Писем — 35
Николка — см. Чехов Н. А.
Николка — см. Чехов Н. П.
- Никулина Надежда Алексеевна (1845—1923), с 1863 г. актриса Малого театра. Играла с большим успехом комедийные и характерные роли. Исполняла роль Натальи Степановны в пьесе Чехова «Предложение» (1891). Известно одно письмо Чехова к Н. А. Никулиной; одно письмо Никулиной к Чехову (1889) хранится в ГБЛ — 86—92, 96, 97, 100, 101, 106—109, 128, 129, 134, 360, 363, 378, 491
Никулина (?), сестра Н. А. Никулиной — 88, 89
Новиков-Иванов Николай Петрович (1836—1896), артист театра M. M. Абрамовой. В пьесе Чехова «Леший» исполнял роль Дядина — 307 («мужчины»), 309 («мужчины»), 483—485
«Новое время», политическая и литературная газета (Петербург); см. т. 1 Писем — 17, 44, 62—64, 67, 71, 75, 79, 81, 100, 103, 104, 108, 118—120, 135, 141, 142, 153, 167, 170, 178, 179, 190, 224, 240, 260, 270, 271, 273, 295, 299, 310, 322, 327, 332, 333, 335, 336, 341, 345, 346, 349, 350, 352, 354—356, 361, 366, 370, 371, 374, 375, 379, 380, 383, 386, 398—400, 403, 408, 410, 413—415, 417, 422—424, 428, 429, 432, 436, 440, 445, 447, 453, 454, 457—459, 461—464, 467, 470—472, 474, 476—478, 481, 483, 488
«Новороссийский телеграф», ежедневная газета (Одесса); см. т. 1 Писем — 200, 210, 420, 425
«Новости» («Новости и биржевая газета»); см. т. 1 Писем — 83, 124, 374, 422
«Новости дня», московская газета; см. т. 1 Писем — 190, 330, 337, 348, 374, 379, 389, 415, 445, 458, 482, 495
Нос Андрей Евдокимович, юрист, казначей Общества любителей российской словесности. Письма к нему Чехова неизвестны; 2 письма Носа к Чехову (1889) хранятся в ГВЛ — 501
Нотович Осип (Иосиф) Константинович (1849—1914), журналист, издатель-редактор газеты «Новости и биржевая газета» и еженедельного приложения к ней «Петербургская жизнь» — 11
Обер Даниель Франсуа Эспри (1782—1871), французский композитор
«Фенелла, или Немая из Портичи» (1828); Мазаньелло — 254, 448
Облонский Стива — см. Оболенский.
Оболенский, помещик Тульской губернии — 172, 201, 262, 403, 421, 456
Оболонский Николай Николаевич (1857 — после 1911) (Н. О., «доктор», «приятель»), врач, близкий знакомый семьи Чеховых. В 1889 г. лечил тяжело заболевшего Н. П. Чехова. Оболонскому Чехов посвятил в 1889 г. рассказ «Обыватели» (первая часть рассказа «Учитель словесности», 1894). Их многолетняя переписка большей частью касалась больных, которых Чехов посылал к Оболонскому, и здоровья самого Чехова. Известны 24 письма Чехова к Оболонскому; 6 писем Оболонского к Чехову (1889, 1892, 1893, 1896, 1897, 1901) хранятся в ГБЛ — 151, 183, 195, 197, 221—223, 225, 268, 282, 283, 287, 295, 296, 300—303, 391, 411, 417, 418, 431, 432, 460, 468, 469, 472, 476, 478—480
<Стихотворения> — 268, 283, 287, 296, 476
Общество взаимного кредита (Петербург) — 55 («кредитка»), 342
Общество вспомоществования сценическим деятелям (Общество для пособия нуждающимся сценическим деятелям), возникло в 1883 г. по инициативе М. Г. Савиной вместо Общества взаимопомощи русских артистов, созданного в Петербурге в 1882 г. и просуществовавшего меньше года. Деятельность его носила филантропический характер. В 1894 г. было преобразовано в Русское театральное общество — 93, 179, 206, 251, 423, 508
Общество искусства и литературы, основано в 1888 г. в Москве К. С. Алексеевым (Станиславским), режиссером А. Ф. Федотовым, оперным певцом и педагогом Ф. П. Комиссаржевским, художником Ф. Л. Сологубом. Общество устраивало театральные, музыкальные и литературные вечера, выставки картин. При Обществе было создано музыкально-драматическое училище (существовало до середины 1891 г.). В начале 90-х гг. во главе Общества стал Станиславский. Под его руководством из группы любителей была создана постоянная труппа, основная часть которой перешла вместе с ним в организованный в 1898 г. Московский Художественно-общедоступный театр. После ухода Станиславского драматическим кружком руководил H. H. Арбатов — 52, 53, 55, 136, 137, 154, 159, 342, 395, 508
Общество любителей российской словесности, литературно-научное объединение при Московском университете, существовавшее с 1811 по 1930 г. (с 1844 по 1858 г. в работе Общества был перерыв). В числе его председателей были M. H. Загоскин, А. С. Хомяков, М. П. Погодин, И. С. Аксаков, Ф. И. Буслаев, С. А. Юрьев, Н. С. Тихонравов и др. В марте 1889 г. Чехов был избран действительным членом Общества любителей российской словесности, а в 1903 г. — временным председателем (товарищем председателя) Общества. В ГБЛ хранятся 8 писем Общества к Чехову (1889, 1895, 1899, 1903 и 1904). Письма Чехова были адресованы казначею Общества А. Е. Носу (не сохранились), председателю А. Н. Веселовскому и секретарю В. В. Каллашу — 182, 290, 411, 474, 501
Общество русских драматических писателей и оперных композиторов, учреждено в 1874 г. А. Н. Островским и Н. Г. Рубинштейном для защиты авторских прав драматургов и композиторов; см. т. 2 Писем — 9, 10, 29, 31, 62, 68, 72, 74, 105, 128, 131, 160, 162, 167, 182, 186, 193, 194, 207, 213, 221, 239, 242, 254, 256, 289, 296, 307, 329, 345, 375—377, 383, 411, 413, 414, 416, 418, 423, 427, 441, 467, 476, 477, 481, 483, 488
Общество студентов «Concordia» («Согласие») в Дерпте (Юрьеве) — 107, 367
Овсянников Н. П., автор очерка «Эпизод из жизни Л. Н. Толстого», посланного Чехову редакцией «Нового времени» для исправления — 298, 478
«Одесский вестник», ежедневная газета (Одесса); см. т. 1 Писем — 200, 420
Ожье Эмиль (1820—1889), французский драматург — 317, 319
«Медные лбы» — 7, 317, 319
Ольга — см. Горохова Ольга.
Ольга Ивановна, хозяйка кухмистерской в Одессе — 230
Орлова, автор рассказов, которые правил Чехов, после чего они были напечатаны в «Новом времени» — 275, 464
«Наташа» — 275, 464
«Таперша» — 275, 464
Орфанов (псевд. Мишла) Михаил Иванович (1847—1884); писатель-беллетрист, народник, брат А. И. Сувориной — 94
Орфановы, семья — 94
«Осколки», юмористический журнал (Петербург); см. т. 1 Писем — 13, 182, 237, 279, 320, 342, 343, 345, 421, 448, 466, 491, 508
Островская Надежда Николаевна (1842—1918), детская писательница, сводная сестра А. Н. Островского. Печаталась в журнале «Детский отдых» — 244, 245, 263, 272, 442, 461, 463. 492
«Рассказы для детей» (СПб., 18 91) — 263, 265, 270, 272, 442, 463
Островский Александр Николаевич (1823—1886), драматург — 158, 169, 193, 244, 245, 263, 270, 355, 400
«Гроза» — 169, 400, 458
Островский Михаил Николаевич (1827—1901), брат А. Н. Островского, в 1883—1892 гг. министр государственных имуществ — 244, 270, 355, 443
Островский Петр Николаевич (1839—1906), инженер; сводный брат А. Н. Островского. В 1877 г. редактировал «Театральную газету». Чехов познакомился с П. Н. Островским в конце 1887 г. Письма Чехова к П. Н. Островскому неизвестны; 4 письма П. Н. Островского к Чехову (1888—1890) хранятся в ГБЛ — 151, 193, 245, 249, 254, 263, 265, 270, 272, 442, 447, 461, 463, 492
Оффенберг; Чехов хлопотал перед суворинским контрагентством о предоставлении ей работы в книжном киоске на железнодорожных станциях — 258, 452
Охлябьев — см. Тихонов В. А. (Охлопьев).
Павел, слуга Н. А. Лейкина — 182
Павел Павлович (возможно Фельдт П. П.), знакомый артиста В. Н. Давыдова, с которым Чехов встретился в Петербурге у Давыдова в декабре 1888 г. —125, 374
Павленков, служащий типографии Суворина — 263
Паисий, в прошлом монах, знакомый M. E. Чехова. В 1888 г. получил сан архимандрита. Принимал участие в экспедиции Ашинова Н. И. (см.). В январе 1890 г. Чехов и Суворин посетили его в Александро-Невской лавре. С 1891 г. находился в Саровской пустыни — 153, 191, 392, 393
Пальерон Эдуард Жюль Анри (1834—1899), французский драматург — 348
«Мышонок» — 66, 348
Пальмин Лиодор (Илиодор) Иванович (1841—1891), поэт; см. т. 1 Писем — 40, 81, 100, 104, 133, 164, 165, 236, 280, 281, 364— 366, 378, 397, 467
Пальмина Пелагея Евдокимовна, жена Л. И. Пальмина — 100
«Памяти В. М. Г аршина». Художественно-литературный сборник. СПб., 1889 — 20—22, 25, 52, 64, 67, 68, 70, 76, 84, 108, 117, 119, 120, 124, 139, 324—326, 340, 346, 349, 353, 358, 364, 369, 371, 373, 380
Панова Глафира Викторовна (1869 — ?), артистка балета, затем драмы. В 1888—1895 гг. играла в московском Малом театре, с апреля 1895 до сентября 1907 г. — в Александрийском. Чехов познакомился с Пановой летом 1889 г. в Одессе. По-видимому, встречался и в Москве. Письма Чехова к Пановой неизвестны (сведения имеются только об одном письме — см. «Несохранившиеся и ненайденные письма», № 396); одно письмо Пановой к Чехову (1889) хранится в ГБЛ — 230, 300, 433, 452, 478, 508
Пастернак Леонид Осипович (1862—1945), художник. С 1888 г. участник выставок передвижников. Известен своими иллюстрациями к произведениям Л. Н. Толстого, портретами, произведениями бытового жанра. С 1905 г. — академик. Письма к нему Чехова неизвестны; одно письмо Пастернака к Чехову (1900) хранится в ГБЛ — 259, 441, 453, 504
Иллюстрация к пьесе Чехова «Лебединая песня (Калхас)» — 259, 441, 453, 504
Пастухов Виктор Николаевич (1864—1902), сын Н. И. Пастухова. Вместе с отцом редактировал газету «Московский листок». В 1889—1890 гг. издавал художественный журнал «Гусляр» — 176, 406
Пастухов Николай Иванович (1822? 1831? —1911), издатель и редактор газеты «Московский листок», автор бульварных романов — 176
Патти Аделина (1843—1919), итальянская певица; с большим успехом гастролировала в России — 13
Педру (Педро) II (1825—1891), император Бразилии в 1831—1889 гг. — 305
Пенелопа — см. Каратыгина К. А.
Петенкоффер Макс (1838—1901), немецкий врач-гигиенист — 278
«Петербургская газета», газета политическая и литературная; см. т. 1 Писем — 94, 104, 106, 194, 269, 332, 344, 362, 364, 366, 367, 393, 395, 411, 423, 427, 461, 463, 464, 481
Петипа Мариус Мариусович (1850—1919), драматический актер. В 1875—1887 гг. актер Александрийского театра, в 1888—1889 гг. театра Ф. А. Корша, затем провинциальных театров — 30, 56, 80, 329, 330, 356
Петров Я. Р., издатель «Ялтинской справочной газеты», владелец типографии — 234
Петровская Академия (Петровская земледельческая и лесотехническая академия), высшее сельскохозяйственное учебное заведение в Москве; основана в 1865 г. — 10, 279
Петровский, московский студент, гостивший на Луке у Линтваревых — 230
Пеховская Анна Ивановна, знакомая Д. Т. Савельева — 142, 383
Печковская Наталья Николаевна; содержала в Москве контору по приему подписки на периодические издания — 181
Пирогов Николай Иванович (1810—1881), хирург, анатом — 37
Писарев Дмитрий Иванович (1840—1868), публицист и литературный критик — 216
Плевако Федор Никифорович (1842—1909), адвокат, выдающийся судебный оратор — 75, 352
Плещеев Александр Алексеевич (1858—1944), старший сын А. Н. Плещеева, журналист, драматург, театральный критик. В 1884—1888 гг. издавал еженедельный журнал «Театральный мирок», в 1904—1905 гг. — еженедельную газету «Петербургский дневник театрала». Автор воспоминаний о Чехове: «У Ан. П. Чехова» («Петербургский дневник театрала», 1904, № 1 и 28), «Отрывки из воспоминаний» («Чеховский юбилейный сборник». М., 1910) и книги «Что вспомнилось. Актеры и писатели». СПб., 1914, т. III (последнее издание вышло в Париже в 1931 г.). Письма Чехова к А. А. Плещееву неизвестны; письма А. А. Плещеева к Чехову (1888 и 1903) хранятся: одно в ЦГАЛИ (1888) и 3 в ГБЛ — 106
Плещеев Алексей Николаевич (1825—1893), поэт, переводчик; см. т. 2 Писем — 7, 10, И, 18—20, 22, 25, 26, 31, 32, 41—43, 52, 64, 65, 68, 69, 76, 98, 107, 108, 118—120, 138—140, 146, 150, 151, 170, 172, 173, 175, 185—187, 193, 195, 211—213. 217, 227, 228, 233, 234, 239, 240, 244, 247—249, 252, 254—257, 265, 268—270, 279, 283, 292, 293, 301, 302, 306, 307, 317—319, 322—324, 326—328, 330, 333, 334, 337, 338, 340, 344, 346, 347, 349, 351, 353, 367, 370, 379—381, 386, 390, 391, 403, 405, 408, 413, 420, 426, 427, 434, 437, 439, 440, 444, 445, 447, 450, 460, 461, 468, 469, 475, 476, 479, 482, 487, 503
«Борьба за существование» А. Доде (перевод) — 293, 301, 306, 475, 476, 479
«Воспоминания и заметки Людовика Галеви» (перевод) — 239, 440
«Дурной человек» Юлия Розена (перевод) — И, 318, 487
«Медные лбы» О. Э. Скриба (перевод) — 7, 10
«Струэнзе» М. Бера (перевод) — 307, 482, 483
Плещеев Николай Алексеевич (1863—1932), младший сын А. Н. Плещеева, офицер, впоследствии помещик, деятель в области народного просвещения — 139, 380
Плещеева (в замуж. Сталь де Голыптейн) Елена Алексеевна (1860 — ?), дочь А. Н. Плещеева — 41, 107, 173, 234, 293, 333, 367
Плещеевы, семья — 52, 65, 69, 108, 139, 186, 213, 240, 256, 270, 302, 307
Победоносцев Константин Петрович (1827—1907), государственный деятель; с 1880 по 1905 г. обер-прокурор Синода — 153
Покровский Егор Арсеньевич (1834—1895), доктор медицины; главный врач детской больницы в Москве, автор работ по вопросам физического воспитания детей. С 1890 г. издавал журнал «Вестник воспитания» — 178
Покровский Федор Платонович (1835—1898), таганрогский священник; см. т. 1 Писем — 27, 75 (?), 352, 492
Полетика Василий Аполлонович (1823—1888), горный инженер, заводчик. Издатель газеты «Биржевые ведомости» и «Молва» (Петербург) — 42, 334
«Политический концерт» (стихи). Автор не установлен — 267, 459
Полонский Яков Петрович (1819—1898), поэт; см. т. 2 Писем — 16, 140, 323, 328, 381
Полтавцев Евгений Николаевич (ум. 1892), артист театра Корша — 173, 362
Попов (псевд. Эльпе), Лазарь Константинович (1851—1917), журналист, сотрудник «Нового времени»; автор ряда научно-популярных изданий — 203, 214, 422, 428
Пороховщиков А. А. (1809—1894), московский домовладелец — 194, 225
Потемкин-Таврический Григорий Александрович, князь (ок. 1739—1791); см. т. 2 Писем — 38, 73, 78, 116, 158, 160, 169, 189, 203, 207, 234, 249, 304, 351, 355, 395, 414
Потехин Алексей Антипович (1829—1908), драматург, театральный деятель. С 1886 по 1890 г. руководитель труппы и заведующий репертуарной частью Александрийского театра — 92, 93, 114, 116, 123, 148, 158, 373, 389, 454, 455, 489, 509
Потоцкая Мария Александровна (1861—1940), драматическая актриса. С 1889 по 1892 г. играла в театре Корша, с 1892 — в Александрийском. Выступала в том же амплуа, что и М. Г. Савина, дублируя ее во многих ролях. В 1893 г. Чехов написал заметку о Потоцкой (см. т. 16 Сочинений) — 250
«Поучение Владимира Мономаха» (ок. 1117), памятник древнерусской литературы — 190
Похлебина Александра Алексеевна («Вермишелева»), пианистка, педагог, автор брошюры «Новые способы для приобретения фортепианной техники». М., 1894. Письма Чехова к Похлебиной неизвестны; 17 писем Похлебиной к Чехову (1892, 1893 и 1898) хранятся в ГБЛ — 198, 419
Правдин Осип Андреевич (наст. имя Трейлебен Оскар Августович, 1849—1921), драматический актер и педагог. Играл в провинции, затем в труппах Малого и Александрийского театров. С начала 80-х гг. вел преподавательскую работу — 101, 230, 433
Правдина, жена О. А. Правдина — 230
Пржевальский Николай Михайлович (1839—1888), путешественник, исследователь Центральной Азии. Чехов написал о нем статью-некролог (см. Сочинения, т. 16) — 44, 76
Протопопов Михаил Алексеевич (1848—1915), литературный критик, публицист. В «Северном вестнике» в конце 80-х гг. заведовал библиографическим отделом. В 1890—1900-х гг. сотрудник «Русской мысли», представитель народнической критики — 69, 228, 320, 321, 434
Публичная библиотека (императорская публичная библиотека, Петербург); открыта в 1814 г. В настоящее время Государственная публичная библиотека имени M. E. Салтыкова-Щедрина — 268, 325
Путята Николай Аполлонович (1851—1890), журналист, переводчик; см. т. 1 Писем — 77, 303, 304, 488, 490, 491
Пушкин Александр Сергеевич (1799—1837) — 20, 21, 33, 281, 331, 429
«Борис Годунов» — 393
«Евгений Онегин» — 46, 62, 78, 281, 468; Татьяна — 62, 281
«Полтава» — 38, 332
«Поэт» -- 475
«Русалка» — 434
«Я памятник себе воздвиг…» — 39, 331, 362
Пушкинский театр, первый частный театр в Москве, основанный в 1880 г. артисткой А. А. Бренко. Официально именовался «Драматический театр А. А. Бренко в доме Малкиеля», но более известен под названием Пушкинского, так как помещался на Тверской улице, неподалеку от памятника Пушкину. Закрылся в 1882 г. из-за финансовых трудностей — 137
Пчельников Павел Михайлович (1851—1913), управляющий конторой императорских театров в Москве в 1882—1898 гг. — 301
«Развлечение», еженедельный литературный и юмористический журнал (Москва); см. т. 1 Писем — 38, 332
Райский В. А., писатель; работал корректором в типографии В. Ф. Рихтера в Москве — 263, 264
«Семейство Снежиных» — 263, 264, 457
Рассохин Сергей Федорович, драматург; выпускал литографированные издания театральных новинок «Театральная библиотека» и ежегодно каталоги этих изданий, контрагент Общества русских драматических писателей и оперных композиторов — 43, 57, 59, 60, 68, 93, 105, 127—129, 139, 146, 162, 172, 240, 284, 290, 301, 334, 337, 344, 364, 375, 376, 396, 404, 469
«На маневрах» — 60, 344; Милашкин — 60, 344
Рассохина Елизавета Николаевна (ок. 1860—1920), театральная деятельница, антрепренер, жена С. Ф. Рассохина, вместе с которым выпускала серию литографированных театральных новинок «Театральная библиотека» — 146, 344, 399, 441, 469, 504
Расстрыгин — 23
- Редактор «Смоленского вестника» — Елишев А. И. — 303, 304, 480
Ренский Дмитрий Никифорович, московский дьякон — 29, 30
Ренский Николай, сын Д. Н. Ренского; ученик московского училища, которым заведовал И. П. Чехов — 29, 30
Репин Илья Ефимович (1844—1930), художник; см. т. 6 Писем — 144, 147
«Родина», еженедельный иллюстрированный художественно-литературный журнал для семейного чтения; выходил в Петербурге с 1879 по 1917 г, — 72, 351
«Родник», ежемесячный журнал для детей школьного возраста; см. т. 2 Писем — 50, 51, 337, 339, 340, 358
Розен Юлий (наст. имя Николай Дюффек) (1833—1892), немецкий драматург и водевилист — 319
«Дурной человек» — 11, 318, 319
Романович Федор Степанович, владелец книжного магазина в Ростове-на-Дону — 187
Рощин-Инсаров (наст. фамилия Пашенный) Николай Петрович (1861—1899), актер; в 1884—1889 гг. играл в театре Корша, в 1889—1890 гг. в театре M. M. Абрамовой, позднее — в киевском театре H. H. Соловцова. В пьесах Чехова исполнял роли: Иванова в «Иванове», Хрущова в «Лешем», Тригорина в «Чайке». В 1899 был убит из ревности художником Маловым — 307 («мужчины»), 309 («мужчины»), 330, 483—485
«Русская мысль», ежемесячный литературно-научный журнал; см. т. 1 Писем — 14, 15, 76, 120, 244, 282, 321, 323, 334, 353, 357, 371, 376, 393, 395, 442, 444, 448, 449, 465, 468
«Русская старина», ежемесячный исторический журнал (Петербург); см. т. 2 Писем — 197
«Русские ведомости», ежедневная общественно-политическая газета (Москва); см. т. 1 Писем — 178, 239, 299, 337, 341, 379, 400, 406, 408, 440, 444, 458
«Русский вестник», журнал; см. т. 2 Писем — 179, 407, 408
«Русский календарь А. Суворина». Издавался в Петербурге с 1872 по 1916 г. — 25, 263, 265, 326, 456, 457
«Русский курьер», ежедневная политическая и общественная газета (Москва); см. т. 1 Писем — 299, 337
«Русский охотник», еженедельный иллюстрированный охотничий журнал; издавался в Москве в 1890—1895 гг.; редактор-издатель В. П. Урусов — 296, 297, 477
«Русский сатирический листок», еженедельная иллюстрированная газета (Москва); см. т. 1 Писем — 23
«Русское богатство», ежемесячный журнал (Петербург); см. т. 2 Писем — 182, 411
Русское литературное общество, учреждено в Петербурге в 1886 г. Ставило целью «изучение литературы во всех ее формах и видах, разработку теоретических и практических литературных знаний». Состояло из почетных членов, действительных и членов-сотрудников. Устраивало публичные лекции и литературные вечера. В 1897 г. при Обществе был создан Союз взаимопомощи русских писателей — 56, 83, 85, 98, 119, 132, 149, 184, 342, 357, 358, 364, 389, 412, 489
Рыбаков Константин Николаевич (1856—1916), драматический актер, сын знаменитого актера Н. X. Рыбакова. Играл сначала в провинции, с 1881 г. и до конца жизни — в Малом театре (Москва) — 88, 91, 258
Рыбчинская (наст. фам. Дмитревская) Наталья Дмитриевна (ум. в 1920), в 1883—1889 гг. артистка театра Ф. А. Корша, в пьесах Чехова исполняла роли Саши в «Иванове» (1887) и Елены Ивановны в «Медведе» (1888). В 1889—1890 гг. играла в театре M. M. Абрамовой, исполняла роль Сони в «Лешем». Позднее выступала в провинциальных театрах, главным образом в театре H. H. Соловцова. В 1899 г. в Тульском городском театре шла «Чайка» с ее участием. В ГБЛ хранится одно письмо Рыбчинской к Чехову (1899) о толковании ею роли Нины Заречной в «Чайке» — 8, 50, 56, 62, 65, 88, 198, 336, 446, 484, 485,502
Рыкалова Надежда Васильевна (1824—1914), актриса московского Малого театра — 101
Сабашникова Антонина Васильевна, издательница журнала «Северный вестник» (до 1890 г.) — 68, 333, 334
* Савельев Дмитрий Тимофеевич (1857—1909), врач, товарищ Чехова по гимназии и университету; см. т. 1 Писем — 142, 143, 383
Савина (урожд. Подраменцова) Мария Гавриловна (1854—1915), драматическая актриса, играла сначала в провинции, а с 1875 г. и до конца жизни — в Александрийском театре. В пьесах Чехова исполняла роли Саши, а затем Сарры в «Иванове», Поповой в «Медведе», Натальи Степановны в «Предложении». Позднее на гастролях в Одессе сыграла Раневскую в «Вишневом саде» — 59, 65, 66, 69, 73, 77, 85, 91, 100, 108, 109, 114, 116, 126, 127, 132, 133, 135, 138, 344,348,349, 352, 353, 361, 365,368,378,385,462, 478
Садовская Ольга Осиповна (1849—1919), артистка Московского Малого театра; жена М. П. Садовского — 91, 401, 480
Садовский Михаил Провович (1847—1910), артист московского Малого театра с 1870 г., автор очерков и рассказов, переводчик западноевропейских пьес, которые ставились в Малом театре. Член Общества любителей российской словесности — 91, 100, 105, 258, 480
Сазонов Николай Федорович (1843—1902), артист Александрийского театра с 1863 г. до конца жизни. В пьесах Чехова исполнял роли Смирнова в «Медведе» (1888) и Тригорина в «Чайке» (1896) — 59, 92, 114, 123, 125, 291, 344, 361, 365, 369, 454, 455, 462
Салаев, книжный магазин бр. Салаевых находился в Москве на Мясницкой улице — 95, 97, 181, 363, 410
Салтыков (Н. Щедрин) Михаил Евграфович (1826—1889) — 205, 212, 213, 349, 422, 426, 434
Сальвини Томмазо (1829—1915), итальянский драматический актер. В 1880, 1882, 1885, 1900—1901 гг. гастролировал в России — 15
Самарин Юрий Федорович (1819—1876), публицист, общественный деятель, один из теоретиков славянофильства — 13
Сарду Викторьен (1831—1908), французский драматург — 140, 219, 247, 284, 300
Сарду — см. Тихонов В. А.
Сасик — см. Ленский А. А.
Сахаров Александр Алексеевич (1856—?), художник; см. т. 1 Писем — 136, 137, 159, 379, 395
«Крушение поезда» — 136, 159, 379, 395
- Сахарова (урожд. Маркова) Елизавета Константиновна, жена А. А. Сахарова; см. т. 1 Писем — 136, 137, 379, 395
«Свет и тени», журнал «художественный и карикатурный» (Москва); см. т. 1 Писем — 303
Светлов (наст. фам. Потемкин) Николай Владимирович (ум. в 1909), артист театра Ф. А. Корша с 1885 г. до конца жизни. В пьесе Чехова «Иванов» в 1887 г. исполнял роль Боркина — 7, 10, И, 20, 318, 319, 324, 337, 482, 487
Свешников Николай Иванович (1839—1899), букинист, знаток книжного дела. С Чеховым познакомился в 1889 г. Письма к нему Чехова неизвестны; 18 писем Свешникова к Чехову (1888—1890, 1893, 1895—1897) хранятся в ГБЛ — 196, 418, 490, 512
«Записки пропащего человека» —196, 418, 490, 512
Свободин Михаил Павлович (Миша) (1879—1905), младший сын П. М. Свободина. Весной 1889 г. Чехов лечил его, и летом 1889 г. мальчик приезжал с отцом к Чехову на Луку. В архиве Чехова (ГБЛ) хранится его стихотворение, написанное на Луке, и 3 письма к Чехову (1889, 1891 и 1897). Из последнего (записки) видно, что Михаил Свободин уже после смерти отца встречался с Чеховым в Москве. В марте 1889 г. после исключения из Московского университета за участие в студенческих волнениях он вместе с товарищем по университету (также исключенным), будущим поэтом, М. А. Волошиным был у Чехова в Ялте. Посвятил Чехову два стихотворения: «На смерть Чехова» («Русская мысль», 1904, № 7) и «Памяти Чехова» («Биржевые ведомости», 1905, 3 июля) — 223, 412, 426, 497, 511
Свободин Павел Матвеевич (1850—1892), драматический актер. В 1871—1877 гг. играл в Александрийском театре, в 1877—1883 гг. — в провинциальных театрах и в московских театрах А. А. Бренко и Ф. А. Корша и с 1884 г. — снова в Александрийском. Писал стихи и рассказы. Чехов познакомился с ним в январе 1889 г. в Петербурге, когда готовилась к постановке пьеса «Иванов». Свободин исполнял роль Шабельского. С этого времени у них возникли дружеские отношения; летом 1889 г. Свободин гостил у Чеховых на Луке, в 1892 г. приезжал в Мелихово. С 1889 г. они оживленно переписывались. Письма Чехова к Свободину остаются неизвестными; 104 письма Свободина к Чехову хранятся в ГБЛ (44 из них опубликованы в Записках ГБЛ, вып. 16. М., 1954). В письмах Свободина отражена, в частности, история создания пьесы «Леший». По его письмам видно, как состоялось примирение Чехова с редакцией «Русской мысли», разрыв с которой произошел в 1890 г. В день бенефиса Свободина в январе 1890 г. в «Новом времени» появилась заметка Чехова (без подписи) о предстоящем бенефисе, в которой Свободин назван одним из «наиболее талантливых» артистов Александрийского театра (см. т. 16 Сочинений) — 92, 93, 123, 152, 153, 168, 179, 185, 212, 215, 220, 222, 223, 227, 238, 257, 260, 261, 265, 266, 268, 276, 365, 384, 391—394, 412, 413, 426, 428, 429, 431, 439, 451,455, 460,461,464,465, 470, 475, 483, 492—494, 497—500, 502, 503, 505—508, 510, 511
Севастопольский театр — 226
«Север», еженедельный литературно-художественный журнал (Петербург); см. т. 2 Писем — 85
«Северные цветы», название задуманного Русским литературным обществом сборника. Издание не состоялось — 184, 412
«Северный вестник», ежемесячный литературно-научный и политический журнал (Петербург); см. т. 1 Писем — 10—12, 14, 17, 21, 42, 46, 52-54, 58, 64, 68, 72, 74, 101, 108, 119, 120, 138, 139, 146, 154, 156, 170, 171, 173, 175, 187, 199, 207, 228, 239, 241, 245, 257, 258, 261, 268, 269, 278, 292, 297, 319—321, 329, 333, 334, 343, 347, 349, 351, 354, 367, 370, 371, 380, 386, 390, 394, 402, 405, 406, 413, 420, 423, , 427, 434, 439, 441, 446, 447, 449, 451, 461, 466, 472, 475, 500, 501
«Сезон», сборник под редакцией Н. П. Кичеева, вып. 1, 1887. В нем была напечатана пьеса Чехова «Лебединая песня (Калхас)» — 240
«Сельский хозяин», иллюстрированный еженедельный журнал практического сельского хозяйства и домоводства, издававшийся в Петербурге с 1885 по 1918 г. Издатель-редактор К. И. Маслянников, позже — издатель П. П. Сойкин, редактор Ф. Груздев — 294
Семашко Мариан Ромуальдович, виолончелист, близкий знакомый Чеховых с 80-х гг. — 199, 222, 231, 233, 242, 243, 262, 426,431, 456
Семирадский Генрих Ипполитович (1843—1902), художник, академик; член Академии изящных искусств в Риме и Берлине. В 1889 г. за картину «Фрина на празднике у Посейдона в Элевсине» туринская Академия избрала его своим членом, а парижская — членом-корреспондентом — 156, 394
«Фрина на празднике у Посейдона в Элевсине» — 156, 394
Сергеенко Петр Алексеевич (1854—1930), писатель; см. т. 1 Писем —170, 171, 173, 226, 230, 232, 401, 402, 433, 435
Серов Александр Николаевич (1820—1871), композитор — 350
«Юдифь» (опера) — 71; Олоферн — 71; Юдифь — 71
Сибирякова, вдова сибирского миллионера-золотопромышленника и крупного мецената Сибирякова — 146, 169, 212, 252, 278, 279, 386, 405, 426, 447, 466
Сикорский Иван Алексеевич, врач-психиатр, профессор Киевского университета. Автор работ по психиатрии детского возраста и по вопросам воспитания — 178
Синельникова M. M., драматическая актриса. В 1889—90 гг. в театре M. M. Абрамовой в пьесе Чехова «Леший» исполняла роль Юли — 305 («дам»), 307 («дамы»), 483, 484
Скальковский Константин Аполлонович (1843—1905), горный инженер и литератор; вице-директор, с 1891 г. директор горного департамента — 34
Скриб Огюстен Эжен (1791—1861), французский драматург — 7, 317, 319
«Слово о полку Игореве» —190
Слюнин Николай Васильевич (1859—?), петербургский врач, сотрудник «Нового времени» — 8
Смазан Александр Иванович (ум. после 1930 г.), помещик Полтавской губ., земский начальник, родственник Линтваревых — 227, 228, 239
Смагин Сергей Иванович, брат А. И. Смагина — 227, 228, 239
Смагины, семья — 227, 228, 239
«Смоленский вестник», ежедневная газета, выходившая в Смоленске с 1878 г. — 303, 304, 480
Соковнин Николай Михайлович (ум. 1903), помещик, петербургский знакомый Чехова. Письма Чехова к Соковнину неизвестны; 2 письма Соковнина к Чехову (1889) хранятся в ГБЛ — 220, 249, 282, 382, 430, 468
<Стихотворение> — 282, 468
Солдатенков Кузьма (Козьма) Терентьевич (1818—1901), московский книгоиздатель — 258, 452
Соловцов (наст. фам. Федоров) Николай Николаевич (1857—1902), драматический актер, режиссер и антрепренер. В 1887—1889 гг. актер и режиссер театра Ф. А. Корша, в 1889—1890 гг. — театра M. M. Абрамовой. В 1891 г. с группой актеров создал киевское Товарищество драматических артистов, заложив основу постоянного русского театра в Киеве. С 1901 г. одновременно держал антрепризу в Одессе. Приятельские отношения с Чеховым установились у него в период работы в театре Корша (существует версия, документально не подтвержденная, что их знакомство состоялось в Таганроге, когда Чехов был гимназистом старших классов, а Соловцов начинал актерскую деятельность). Чехов посвятил Соловцову водевиль «Медведь», в котором Соловцов исполнил затем роль Смирнова (в театре Корша и в театре Абрамовой). Когда Соловцов перешел в театр Абрамовой, Чехов отдал туда по его просьбе пьесу «Леший». В ней Соловцов играл Орловского. В ноябре 1896 г., меньше чем через месяц после провала «Чайки» в Александрийском театре, Соловцов поставил ее в своем театре в Киеве, где она прошла с большим успехом. Затем там шли «Дядя Ваня», «Иванов», «Три сестры», а также водевили «Медведь», «Предложение», «Юбилей». Письма Чехова к Соловцову неизвестны; 13 писем Соловцова к Чехову (1888—1890, 1896, 1900—1901) хранятся в ГБЛ — 9, 14, 15, 50, 56, 60, 62, 73, 94, 95, 116, 128, 173, 198, 250, 289, 302, 306, 320, 336, 338, 344, 375, 404, 446, 464, 465, 481, 483—485, 502, 507, 511
Соловьева Анна Ивановна, конторщица редакции журнала «Осколки» — 187, 237, 280, 506
Соломко Сергей Сергеевич (1867—1928), художник — 270, 461
Соломон, царь объединенного царства Израиля и Иудеи (ок. 960—ок. 928 гг. до н. э.), по преданию, мудрец — 43, 71, 204, 238
Солонин Петр Федорович (1857—1894), драматический актер; играл в 1888—1891 гг. в театре Ф. А. Корша. В возобновленной постановке чеховского «Иванова» (1889) сыграл Иванова — 250, 445
Сорокоумовский, московский домовладелец — 292
Софья Витальевна — см. Черепова С. В.
Сперанский Михаил Михайлович (1772—1839), государственный и политический деятель — 307, 482
Стасов Владимир Васильевич (1824—1906), художественный и музыкальный критик, историк искусств и литературы — 224, 269, 413, 461
«По поводу Всемирной выставки» — 269, 461
Стебуm Иван Александрович (1833—1923), теоретик и практик в области сельского хозяйства. Учредитель и профессор женских «Стебутовских сельскохозяйственных курсов в Петербурге» (1890). Один из инициаторов издания журнала «Русское сельское хозяйство» — 279, 466
«Основы полевой культуры и меры к ее улучшению в России» — 279, 466
Степанов Алексей Степанович (1858—1923), художник-анималист и пейзажист — 70, 333
«Стоглав», иллюстрированный календарь, издававшийся в Петербурге А. А. и М. А. Сувориными. В «Стоглаве» перепечатаны рассказы Чехова: «Беглец» (1889) и «Шампанское (Рассказ проходимца)» (1890) — 299, 336, 384, 443, 458, 459, 494
Столичный артистический кружок; основан в Петербурге в 1886 г., в 1892 г. реорганизован в Литературно-артистический кружок (см.). До реорганизации председателем кружка был Н. А. Костромитинов — 207, 406, 409, 415, 423
Стороженко Николай Ильич (1836—1906), профессор Московского университета по кафедре всеобщей литературы. В 1894—1901 гг. — председатель Общества любителей российской словесности. С 1894 г. председатель московского отделения Театрально-литературного комитета при Дирекции императорских театров. Один из инициаторов создания, а затем сотрудник журнала «Артист» — 242, 294
«Стрекоза», юмористический журнал (Петербург); см. т. 1 Писем — 23, 248
Стрепетова (по мужу Погодина) Пелагея Антипьевна (1850—1903), драматическая актриса. В 1881—1890 гг. играла в Александрийском театре. В пьесе Чехова «Иванов» исполняла роль Сарры (1889) — 108, 116, 144, 231, 384—386, 435
Ступин Александр Дмитриевич (? —1915), московский книготорговец и издатель — 95—97, 363
- Суворин Алексей Алексеевич (1862—1937), сын А. С. Суворина от первого брака. Журналист, с 1888 г. фактический редактор «Нового времени». Писал статьи преимущественно по вопросам внутренней и внешней политики, сельского хозяйства, иногда театра и искусства, обычно без подписи. В декабре 1903 г. оставил «Новое время», основав газету «Русь», которой пытался придать видимость либерального органа. Чехов познакомился с ним в 1887 г. Состоял с ним в переписке. Переписка касалась многих проблем общественной жизни тех лет, по которым они занимали прямо противоположные позиции. В 1895 г. Чехов и Суворин совершенно разошлись. Известно только 1 письмо Чехова к А. А. Суворину; 29 писем А. А. Суворина к Чехову (1888—1895) хранятся в ГБЛ — 9, 15, 36, 39, 41,46, 48, 58, 71, 77, 87, 93, 126, 130, 135, 144, 145, 153, 191, 194, 215, 229, 244, 245, 267, 299, 300, 331—333, 336,346, 352, 384, 392, 415, 416, 429, 442, 443, 458, 488, 490, 492, 494, 495
- Суворин Алексей Сергеевич (1834—1912), издатель «Нового времени», публицист, драматург, беллетрист, критик; см. т. 1 Писем — 7—10, 14—18, 22—26, 28—30, 32—37, 41, 45—48, 53—56, 58, 61—63, 66—71, 74, 75, 77—80, 86—94, 97—116, 118—120, 123—136, 139, 143—149, 152—155, 159—163, 168, 169, 171, 172, 177—181, 184, 188—196, 201—205, 207—209, 213—217, 220, 222—224, 228, 229, 232, 240, 244—246, 257, 260—267, 270—273, 275—278, 281, 284—289, 291, 293—295, 297—300, 304, 305, 308—310, 317, 318, 320, 322, 326—329, 331—335, 339, 341, 342, 345, 346, 348—350, 352, 354—356, 359, 360, 363—378, 380, 383—387, 389, 391, 392, 395, 396, 399, 402—405, 407, 409, 410, 412, 414, 416—424, 428, 429, 431, 432, 434, 435, 437, 442, 443, 449, 451, 454—458, 460—467, 469—478, 481, 483, 484, 485, 489, 491, 493, 498, 507, 509, 512
«Божий человек» (Сцена из драмы «Мать Ивана Грозного») — 366
«Иванов. Драма в 4-х действиях Антона Чехова» (рецензия) — 143, 146, 384
«История одной ночи» —105, 366
"Маленькое письмо" (Полемика с газетой "Гражданин") -- 272, 463
«Маленькое письмо» (о драме Шпажинского «Старые годы») — 298, 477
«Марина Мнишек» — 291, 474
«Медея» (совм. с Бурениным) — 191, 274, 345
«Мужское горе» — 153, 373, 377, 393
«Новый роман» (изложение романа П. Бурже «Ученик») — 207
«Письмо в редакцию» (о В. И. Лихачеве) — 204, 422
«Под властью сердца» И. Н. Лодыженского (рецензия) — 271, 461, 462
«Счастливые мысли» — 70 («Ваш рассказ»), 79, 80, 350, 356
«Татьяна Репина» — 70, 74, 86—88, 90, 91, 93, 96—99, 102, 105—108, 113, 123, 126—130, 134, 137, 139, 147, 152, 171, 180, 194, 196, 204, 271, 289, 299, 350—352, 359, 360, 363—366, 368, 374—376, 378, 389, 392, 399, 402, 405, 417, 431, 462, 473, 478, 491; Авдотья — 101; Адашев — 87, 88, 91, 97, 99, 102, 106, 113, 128, 130, 139, 196, 204, 417; Зонненштейн — 101, 223; Кокошкин — 91; Кокошкина — 86, 88, 91, 106, 107; Котельников — 91, 99, 100, 106, 113; Матвеев — 91, 113; Нянька — 91; Оленина — 91, 100, 106; Раиса — 91, 101; Репина — 70, 86—91, 97, 99, 102, 105, 139, 152; Сабинин — 86, 88, 91, 96, 100, 106, 108, 113
Суворин Борис Алексеевич (Боря) (1879—1940), сын А. С. Суворина от второго брака. В ГБЛ хранятся 6 записочек Бориса Суворина к Чехову, написанных в детские годы — 9, 15, 56, 70, 87, 90, 93, 101, 131, 144, 145, 148, 162, 169, 184, 191, 202, 217, 262, 278, 287, 300, 321, 384
Суворин Михаил Алексеевич (1860—1936), сын А. С. Суворина от первого брака. Печатался в «Новом времени», «Стрекозе» и «Осколках». Ведал книжными киосками на железнодорожных станциях («Контрагентство А. С. Суворина»), С 1901 г. товарищ председателя Литературно-художественного общества. С декабря 1903 г. фактический редактор «Нового времени». После Октябрьской революции эмигрировал. С Чеховым познакомился в Петербурге в 1887 г. Письма к нему Чехова неизвестны; 4 письма М. А. Суворина к Чехову (1889, 1895 и 1896) хранятся в ГБЛ — 190, 202, 267, 384, 422, 443, 452, 500
Суворина Анастасия Алексеевна (Настя) (1877? — после 1922), по мужу — Мясоедова-Ивапова, дочь А. С. Суворина от второго брака. Артистка, автор нескольких пьес и книги очерков. Письма Чехова к А. А. Сувориной неизвестны; 4 письма А. А. Сувориной к Чехову (1897 и 1900) хранятся в ГБЛ — 9, 15, 48, 56, 70, 87, 90, 93, 101, 131, 144, 145, 148, 162, 169, 184, 191, 202, 217, 262, 278, 287, 289, 300
Суворина (урожд. Орфанова) Анна Ивановна (1858—1936), вторая жена А. С. Суворина, сестра писателя-народника M. И. Орфанова (Мишлы). С Чеховым познакомилась в 1887 г. в Петербурге. Начало их переписки — 1889 г. Первое из сохранившихся писем Чехова к А. И. Сувориной относится к 1896 г. 21 письмо А. И. Сувориной к Чехову (1889, 1890, 1893—1895, 1897, 1899, 1903 и б. д.) хранится в ГБЛ. А. И. Суворина в 1924—1925 гг. написала воспоминания о Чехове (см. А. П. Чехов. Л., «Атеней») — 9,15, 23, 48, 56, 87, 90, 92, 94, 101, 106, 107, 115, 126, 127, 131, 143—145, 148, 154, 162, 169, 184, 191, 193, 202, 205, 217, 229, 262, 263, 265, 272, 281, 287, 289, 295, 300, 305, 415, 451, 458, 495, 509
Суворина Евгения Константиновна, жена А. А. Суворина. В архиве Чехова (ГБЛ) хранятся 2 письма ее к Чехову (1889 и 1901) — 144, 215, 333, 388, 488
Суворины, семья — 37, 48, 63, 71, 74, 102, 106, 115, 127, 136, 152, 165, 209, 224, 273, 289
Суворов Александр Васильевич (1730—1800), полководец — 13
- Сумбатов (псевд. Южин) Александр Иванович (1857—1927), актер, драматург, театральный деятель. С 1882 г. в труппе московского Малого театра. Чехов познакомился с ним в 1889 г. и был в дружеских отношениях до конца жизни. Известно 17 писем Чехова к Сумбатову-Южину; 12 писем Сумбатова-Южина к Чехову (1889, 1895, 1897—1898, 1903 и б. д.) хранятся в ГБЛ — 20, 91, 100, 104, 258, 272, 288, 291, 292, 299, 302, 310, 474, 475, 480, 485, 486
«Арказановы»; Наварыгин — 112, 368
«Цепи» — 20; Пропорьев — 112, 368
Сумбатова Мария Николаевна («княгиня»), жена А. И. Сумбатова-Южина — 310
Сумский городской театр — 199, 200, 204, 206, 421
Сысоева (урожд. Альмединген) Екатерина Алексеевна (1829—1893), детская писательница; см. т. 2 Писем — 51, 84, 85, 339, 340, 358, 359
Татищев Сергей Спиридонович (1846—1906), журналист и историк. Сотрудничал в «Русском вестнике», где вел отдел политического обозрения, в «Новом времени», в «Nouvelle Revue» — 98, 126, 374
«Эрнани» Гюго В. (перевод) — 126, 374
Театр M. M. Абрамовой — см. Абрамова M. M.
Театр Е. Н. Горевой — см. Горева Е. Н.
Театр Ф. А. Корша (Москва); см. т. 1 Писем (Русский драматический театр) — 7—10, 29—31, 46, 49, 52, 56—58, 62, 67, 80, 125, 159, 168, 173, 179, 183, 211, 222, 240, 250, 293, 306, 317, 318, 320, 322, 329, 330, 336—338, 342, 344, 348, 351, 356, 361, 362, 367, 374 375, 381, 396, 399, 409, 419, 444—446, 460, 465, 474, 482, 484, 485, 487, 502
Терновская, московская домовладелица — 287
Тимофеев Владимир Федорович, профессор химии Харьковского технологического института, друг семьи Линтваревых — 24, 76, 193, 326
Тихомиров Лев Александрович (1852—1923), революционер-народник, впоследствии ренегат — 111, 151, 368, 390
«Почему я перестал быть революционером» (Париж, 1888) — 151, 390
Тихонов (псевд. Луговой) Алексей Алексеевич (1853—1914), писатель, брат В. А. Тихонова; см. т. 6 Писем — 149, 174, 389, 405, 505
- Тихонов Владимир Алексеевич (1857—1914), писатель; см. т. 2 Писем — 51, 59, 82, 95, 140, 148, 149, 173, 174, 219—221, 247, 265(?), 267, 281, 282, 284, 300, 301, 339, 348, 357, 362, 380, 389, 404, 430, 444, 458, 460, 468, 479
«Без кормила и весла» («Без коромысла и утюга») — 95, 220, 247, 339, 362, 368, 430, 444; Охлопьев (Охлябьев)-- 112
< Комедия> — 173, 404
«Лучи и тучи» — 247, 276, 282, 284, 301, 430, 444, 460, 465, 468, 469, 479
Рецензия на пьесу Чехова «Иванов» — 148, 173, 389, 404
<Роман> — 284, 469
«Серенький козлик» —66, 348
Тихонова, дочь В. А. Тихонова — 301, 479
* Тихонравов Николай Саввич (1832—1893), историк русской литературы, академик. С 1885 г. председатель Общества любителей российской словесности, с 1891 г. председатель московского отделения Литературно-театрального комитета. Известно одно письмо Чехова к Тихонравову; одно письмо Тихонравова к Чехову (1889) хранится в ЦГАЛИ — 290, 474
Толстой Дмитрий Андреевич, граф (1823—1889), государственный деятель. В 1882—1889 гг. министр внутренних дел — 197, 205, 418, 422
Толстой Лев Николаевич (1828—1910) — 20, 147, 154, 178, 264, 298 , 308, 309, 405, 421, 478, 483, 512
«Анна Каренина» — 46, 324, 403 (Стива Облонский)
«Анна Каренина» (инсценировка неизв. автора) — 68, 349
«Смерть Ивана Ильича» — 15, 321
Тренюхина Вера Михайловна, петербургская курсистка. Письмо к ней Чехова не сохранилось; 3 письма Тренюхиной к Чехову (1889) хранятся в ГБЛ —147, 388, 493
Третьяковская галерея, музей русского изобразительного искусства (Москва). Основана в 50-х гг. XIX в. П. М. Третьяковым — 103, 147
Тургенев Иван Сергеевич (1818—1883) — 71, 109, 264, 323, 352, 405, 426, 465, 470
«Вечер в Сорренте» —168, 399
«Дворянское гнездо» — 300, 479
«Довольно» — 15, 321
«Новь» — 175
«Рудин» — 112
Собрание сочинений —71
Тышко Эдуард Иванович, поручик, знакомый Чехова по Воскресенску; см. т. 1 Писем — 157, 394
Ульяша, горничная Линтваревых — 243
Урусов Александр Иванович (1843—1900), адвокат, литератор, много писавший по вопросам театра и литературы; см. т. 4 Писем — 83
Урусов В. П., редактор-издатель московского еженедельного иллюстрированного журнала «Русский охотник» — 296, 297, 477
Фарбштейн, владелец дачи в Ялте, где в 1889 г. жил Чехов — 232, 486
Федоров Михаил Павлович (1839—1900), номинальный редактор «Нового времени» и книжной серии «Дешевая библиотека», драматург — 26, 31
* Федоров-Юрковский Федор Александрович (1842—1915), режиссер Александрийского театра. Познакомился с Чеховым в январе 1889 г., когда шла подготовка к постановке «Иванова», прошедшего впервые 31 января 1889 г. в его бенефис. Известны 2 письма Чехова к Федорову-Юрковскому; 3 телеграммы Федорова-Юрковского к Чехову (1889 и 1904) хранятся в ГБЛ — 108, 109, 114, 116, 119, 125, 131, 135, 138, 144, 317, 367—370, 378, 380, 383, 385
Федорова Мария Дмитриевна, сотрудница редакции «Северного вестника» — 108, 146, 156, 175, 244, 252, 279, 386
Федотов Александр Филиппович (1841—1895), актер, драматург и переводчик. Работал в московском Малом театре и петербургском Александрийском театре. Основатель (совместно со Станиславским) Общества искусства и литературы. Преподаватель и директор открытого им «Драматического училища А. Ф. Федотова» — 53, 86
«Шильонский узник» — 86, 360
Федотова (урожд. Позднякова) Гликерия Николаевна (1846—1925), актриса московского Малого театра в 1863—1905 гг. — 86—88, 100, 302, 463, 480
Федченко — 75, 352
Филиппов Д. Н., профессор истории права Московского университета, брат С. Н. Филиппова — 299, 478
Филиппов Сергей Никитич (1863—1910), театральный рецензент, беллетрист — 299, 309, 478, 484
«По Крыму» — 299, 478
Финик — см. Киселев С. А.
Флеров (псевд. С. Васильев) Сергей Васильевич (1841—1901), журналист, театральный критик, педагог — 49, 336, 338
Фонвизин Денис Иванович (1744—1792), писатель-сатирик, драматург — 77, 355
Фофанов Константин Михайлович (1862—1911), поэт — 170, 401
Фролова, квартирная хозяйка Н. И. Путяты — 304
Харитоненко Иван Герасимович (1820—1891), сахарозаводчик в Сумах — 117, 229, 369, 435
Харьковское товарищество драматических актеров — 181, 410
Худеков Сергей Николаевич (1837—1928), журналист, издатель «Петербургской газеты» — 87, 93, 96, 100, 163, 213, 360, 361, 427, 489
Худекова (урожд. Страхова) Надежда Алексеевна, жена С. Н. Худекова —163
Цезарь Гай Юлий (100—44 гг. до н. э.), римский полководец и государственный деятель — 308, 462, 483
Цинверлинг, владелец книжного магазина в Петербурге — 102, 182
Цинциннат Люций Квинкций (I в. до н. э.), римский полководец и консул. Считался у древних римлян образцом доблести, скромной жизни и строгих правил — 158, 395
Цукки Вирджиния (1847—1930), итальянская балерина — 112, 368
Чайковский Модест Ильич (1850—1916), брат П. И. Чайковского; драматург переводчик, либреттист, критик; см. т. 4 Писем — 259, 381, 395, 453, 493
Чайковский Петр Ильич (1840—1893). Личное знакомство Чехова и П. И. Чайковского состоялось в Петербурге у М. И. Чайковского 14 декабря 1888 г. 12 октября 1889 г. Чехов обратился к П. И. Чайковскому с просьбой о разрешении посвятить ему сборник «Хмурые люди», а 14 октября Чайковский пришел в дом на Садово-Кудринскую, чтобы лично поблагодарить писателя. В ту встречу родилась мысль о совместной работе над оперой «Бэла» по Лермонтову. Известны 3 письма Чехова к П. И. Чайковскому; 3 письма Чайковского к Чехову (1889 и 1891) хранятся в ГБЛ — 117, 259, 262—264, 453, 456, 457
«Евгений Онегин» (опера) — 62, 264
Чарский Владимир Васильевич (1834—1910), драматический актер. В 1889—1890 гг. играл в труппе театра M. M. Абрамовой. В пьесе Чехова «Леший» исполнял роль Серебрякова — 302, 307 («мужчины»), 309 («мужчины»), 483, 484
- Червинский Федор Алексеевич (1864—1917), петербургский адвокат и писатель-беллетрист, переводчик, поэт, драматург. Посвятил Чехову свою 3-х актную комедию в стихах «В глуши» («Птенец») (1892). Автор воспоминаний о Чехове («Понедельник Народного слова», 1918, № 4). Известно 7 писем Чехова к Червинскому; 13 писем Червинского к Чехову (1889, 1890, 1891, 1897, 1903) хранятся в ГБЛ — 284, 287, 471, 472, 476, 477
«В глуши» («Птенец») — 287, 472
Черепова Софья Витальевна, балерина Большого театра (Москва), невеста, затем жена H. H. Оболонского — 151, 282, 300, 391, 468
Черневский Сергей Антинович (1837—1901), режиссер московского Малого театра, с 1898 г. главный режиссер — 301
- Чехов Александр Павлович (1855—1913), старший брат А. П. Чехова; см. т. 1 Писем — 8, 17, 24—29, 55, 56, 58, 59, 71—73, 75, 77, 86, 120—123, 163—167, 188—190, 200, 201, 204, 205, 209—211, 223, 229, 233, 237, 246, 247, 260, 317, 323, 326, 328, 341, 344, 350—354, 372, 373, 397, 398, 414, 420—422, 425, 431, 434, 438, 443, 453, 454
«Копилка» (пьеса) — 188, 190, 201, 204, 205, 210, 211, 414, 421, 422
Чехов Антон Александрович (1886—1921?), сын Ал. П. Чехова и А. И. Хрущовой-Сокольниковой. Впоследствии типографский наборщик — 27, 58, 120, 122, 163, 166, 189, 200, 211, 247, 260
Чехов Егор Михайлович (1798—1879), дед А. П. Чехова; см. т. 2 Писем — 24
- Чехов Иван Павлович (1861—1922), брат А. П. Чехова; см. т. 1 Писем — 24, 29, 164, 198—200, 229—231, 243, 262, 326, 355, 372, 419, 420, 433, 435, 442, 456, 459
Чехов Митрофан Егорович (1832—1894), дядя А. П. Чехова; см. т. 1 Писем — 26, 72, 153, 351, 392, 488, 492
Чехов Михаил Михайлович («Чохов») (1851—1909), двоюродный брат А. П. Чехова; см. т. 1 Писем — 27, 122
- Чехов Михаил Павлович (1865—1936), младший брат А. П. Чехова; см. т. 1 Писем — 13, 72, 76, 95, 117, 124, 137, 141, 145, 152, 172, 196, 199, 224, 233, 260, 272, 276—278, 281, 283, 289, 340, 351, 353, 355, 372, 373, 382, 384, 396, 402, 407, 420, 438, 454, 465—468, 485, 507, 511
Чехов Николай Александрович (Коля) (1884—1921?), сын Ал. П. Чехова и А. И. Хрущовой-Сокольниковой. Впоследствии моряк — 27, 58, 120, 122, 163, 166, 189, 200, 211, 247, 260, 343
Чехов Николай Павлович (1859—1889), брат А. П. Чехова; см. т. 1 Писем — 13, 24, 40, 56, 58, 61—63, 77, 81, 86, 105, 164, 166, 183—185, 187, 188, 192—194, 196—203, 206, 209, 210, 214, 218—227, 229, 235, 247, 277, 320, 326, 329, 332, 342, 345, 346, 357, 359, 366, 372, 411—414, 417, 418, 420, 421, 428, 431—434, 489, 492, 497, 499
«Осенью» (иллюстрация) — 13, 320
Чехов Павел Егорович (1825—1898), отец А. П. Чехова; см. т. 1 Писем — 23, 24, 27, 122, 198, 200, 260, 328, 329, 372, 392, 438, 492, 499
Чехова (урожд. Бабашева) Анна Ивановна, невеста, а затем жена M. M. Чехова — 27
Чехова Евгения Яковлевна (1835—1919), мать А. П. Чехова; см. т. 1 Писем — 23, 37, 38, 77, 105, 122, 142, 193, 196, 199, 214, 226, 228, 242, 246, 300, 353, 372, 419, 433, 438, 492
Чехова (в замуж. Мешкова) Клавдия Михайловна (1863—1920), двоюродная сестра А. П. Чехова — 166, 167, 398
- Чехова Мария Павловна (1863—1957), сестра А. П. Чехова; см. т. 1 Писем — 22, 23, 37, 49, 58, 62, 72, 73, 78, 87, 93, 101—103, 105, 108, 115, 123, 129, 137, 141, 148, 153, 155, 173, 185, 186, 197—199, 214, 221, 228, 231—233, 242, 246, 293, 300, 302, 303, 307, 331, 336, 345, 355, 361, 366, 408, 418, 419, 436, 438, 490
Чехова (урожд. Гольден) Наталья Александровна (? — 1918), вторая жена Ал. П. Чехова — 77, 121, 122, 163, 166, 189, 200, 211, 247, 260, 350, 351, 438, 454
Чеховы, семья — 15, 27, 32, 41, 56, 61, 117, 120, 123, 136, 137, 139, 142, 151, 156, 159, 164, 170, 173, 175, 186, 197, 214, 221, 223, 226, 227, 233, 235, 238, 243, 244, 260, 268, 277, 278, 297, 307
Чуйко Владимир Викторович (1839—1899), историк литературы, переводчик. С 1871 г. вел отдел критического фельетона в «Голосе», потом в «Новостях». Печатался в «Отечественных записках», «Вестнике Европы», «Вопросах философии и психологии» — 292, 475
Шаврова Е. К., мать Е. М. Шавровой — 288, 511
Шаврова (в замужестве Юст) Елена Михайловна (1874—1937), писательница; см. т. 4 Писем — 288, 436, 437, 472
«Птички певчие» («Певичка») — 288, 472; Борисов — 288; Тюлева — 288
«Софка» — 436, 437
Шапиро Константин Александрович (? — 1900), известный петербургский фотограф, издатель фотографического альбома русских писателей — 144, 146, 152, 168
Шаршавина — 194, 416
Шварц Ольга, дочь врача, пациентка Чехова. В архиве Чехова хранятся 2 письма О. Шварц к Чехову 1889 г. (ГБЛ и ЦГАЛИ) — 302, 303, 480
Шварцкопф Каролина Егоровна, сестра M. E. Полеваевой, в доме которой на Драчевке жил студентом Ал. П. Чехов — 72, 73
Шекспир Уильям (1564—1616) — 157, 382, 504
«Гамлет» — 231, 254, 422, 435, 436; Офелия — 88
«Король Лир» — 274
«Макбет» — 272, 288, 299, 302, 310, 463,473, 475, 478, 480, 485
«Отелло» — 15, 21—23, 62, 254, 321, 325
Шелапутин, московский домовладелец — 304
- Шеллер (псевд. Михайлов) Александр Константинович (1838—1900), писатель. Редактор (с 1882 по 1900 г.) еженедельного журнала «Живописное обозрение». Известна одна поздравительная телеграмма Чехова и И. Л. Щеглова, посланная Шеллеру-Михайлову — 25, 112, 327
Шереметьев, граф — 301
Шехтелъ (урожд. Жегина) Наталья Тимофеевна, жена Ф. О. Шехтеля — 40
Шехтелъ Федор (Франц) Осипович (1859—1926), архитектор; см. т. 1 Писем — 40, 81, 86, 194, 225, 332, 357, 359, 416, 432, 489
Шиллер Иоганн Кристоф Фридрих (1759—1805), немецкий поэт
«Дон Карлос» — 254, 447
Шмахов (Шмаков) Алексей, переводчик книги «Судебные ораторы во Франции» (М., 1888) — 77, 352
Шпажинский Ипполит Васильевич (1848—1917), драматург — 143, 298, 383, 425
«В старые годы» — 298, 478
Щепотьева Елена Степановна; вела библиографический отдел в журнале «Русская мысль» — 14, 321
Щербина — 27, 329
Эдисон Томас Алва (1847—1931), выдающийся американский изобретатель — 33
Элъпе — см. Попов Л. К.
Эмили, гувернантка Сувориных — 145
Эпиктет (ок. 50 — ок. 138), римский философ-стоик — 189, 414
«Эпоха», журнал; см. т. 2 Писем — 42, 44, 334, 335
Эрисман Федор Федорович (1842—1915), врач-гигиенист, по национальности швейцарец. В 1879—1885 гг. под его руководством были впервые проведены санитарные обследования фабрик и заводов Москвы и Московской губернии. Основатель и председатель Московского гигиенического общества. В 1896 г. был отстранен от преподавания в Московском университете как политически неблагонадежный. Уехал в Швейцарию, где продолжал научную деятельность — 278
Этингер (псевд.: Сергей Сутугин, С. Сутугин, С. С.) Осип Григорьевич, писатель-беллетрист и театральный критик. Письма к нему Чехова неизвестны; 2 письма Этингера к Чехову (1889) хранятся в ГБЛ — 496, 497
Эфрос (в замуж. Коновицер) Евдокия Исааковна (1861—1943), приятельница М. П. Чеховой по курсам В. И. Герье, близкая знакомая семьи Чеховых (см. в т. 1 Писем примечания к письму 134). Письма Чехова к Е. И. Эфрос неизвестны; 3 письма Эфрос к Чехову (б. д. — 1886 ?) хранятся в ГБЛ — 72, 351
Эчегарай-и-Эйсагирре Хосе (1832—1916), испанский драматург; профессор математики и физики — 356
«Великий Галеото» — 79, 80, 356
Южаков Сергей Николаевич (1849—1910), публицист-народник Автор работ по вопросам социологии, общественного быта, народного хозяйства — 269, 281, 451, 461, 466, 468
Южин — см. Сумбатов (Южин) А. И.
«Южный край», ежедневная общественная, литературная и политическая газета, выходившая в Харькове с 1880 г. — 77, 353, 354, 485, 491
Юзефович Владимир Михайлович (? — 1893), член Главного управления по делам печати, член Русского литературного общества — 177
Юрковский — см. Федоров-Юрковский Ф. А.
Юрьев Сергей Андреевич (1821—1888), публицист, философ, драматург, переводчик. В 1880 г. основал журнал «Русская дума», который стал вскоре выходить под названием «Русская мысль», и был его редактором в течение пяти лет (издатель — В. М. Лавров). В 1878—1885 гг. был председателем Общества любителей российской словесности, с 1886 г. — председателем Общества русских драматических писателей и оперных композиторов — 105, 106, 186, 366, 367, 413
Юрьева, жена С. А. Юрьева — 186, 413
Яковенко, знакомый П. А. Сергеенко — 171
«Ялтинская справочная газета», ежедневная газета, выходившая в Ялте в 1884—1892 гг. До 1889 г. называлась «Ялтинский справочный листок». Редактор-издатель Н. Р. Петров — 236
Ярошевич Александр Феликсович — 151, 391
«The Graphie» («Иллюстрация»), иллюстрированный английский журнал — 291
Баранцевичу К. С.
2 декабря 1888.
8 декабря 1888.
3 февраля 1889.
22 апреля 1889.
Гайдебурову П. А.
6 марта 1889.
Гламе-Мещерской А. Я.
9 ноября 1889.
Гнедичу П. П.
15 декабря 1888.
Гольцеву В. А.
8 ноября 1889.
Григоровичу Д. В.
9 октября 1888.
24 декабря 1888.
Давыдову В. Н.
4 января 1889.
22 или 23 января 1889.
26 апреля 1889.
Дмитриеву А.
21 сентября 1889.
Дюковскому M. M.
5 октября 1888.
13 декабря 1888.
7 января 1889.
24 июня 1889.
Евреиновой А. М.
8 февраля 1889.
17 февраля 1889.
10 марта 1889.
7 сентября 1889.
24 сентября 1889.
7 ноября 1889.
Исакову П. Н.
9 апреля 1889.
Киселевой М. В.
2 ноября 1888.
13 декабря 1888.
17 февраля 1889.
3 декабря 1889.
Киселеву А. С.
20 октября 1888.
Кондратьеву И. М.
28 февраля 1889.
5 марта 1889.
18 мая 1889.
18 июля 1889.
2 декабря 1889.
28 декабря 1889.
Корнееву Я. А.
Середина октября 1889.
Кувшинниковой С. П.
25 декабря 1888.
Куманину Ф. А.
5 сентября 1889.
9 сентября 1889.
10 октября 1889.
Лазареву (Грузинскому) А. С.
20 октября 1888.
10 ноября 1888.
1 ноября 1889.
23 ноября 1889.
Лейкину Н. А.
5 октября 1888.
5 ноября 1888.
8 ноября 1888.
22 декабря 1888.
23 декабря 1888.
21 февраля 1889.
24 февраля 1889.
27 марта 1889.
10 апреля 1889.
22 мая 1889.
13 августа 1889.
7 ноября 1889.
25 декабря 1889.
Ленскому А. П.
26 октября 1888.
8 декабря 1888.
6 января 1889.
Около 20 февраля 1889.
9 апреля 1889.
27 сентября 1889.
7 или 8 октября 1889.
2 ноября 1889.
19 ноября 1889.
8 декабря 1889.
Ленской Л. Н.
15 или 16 февраля 1889.
15 ноября 1889.
Леонтьеву (Щеглову) И. Л.
2 ноября 1888.
7 ноября 1888.
11 ноября 1888.
16 или 17 ноября 1888.
20 декабря 1888.
31 декабря 1888.
18 февраля 1889.
11 марта 1889.
16 марта 1889.
21 или 22 марта 1889.
12 апреля 1889. 6 мая 1889.
29 августа 1889.
18 сентября 1889.
21 октября 1889.
Линтваревой Е. М.
9 октября 1888.
27 октября 1888.
23 ноября 1888.
Конец декабря 1888.
17 апреля 1889.
6 сентября 1889.
8 октября 1889.
Линтваревой H. M.
11 февраля 1889.
Лихачеву В. С.
5 сентября 1889.
8 сентября 1889.
Майкову А. А.
5 сентября 1889.
Маслову (Бежецкому)
Середина октября 1888.
Миткевичу В. К.
12 августа 1889.
Неустановленному лицу
11 декабря 1888.
Никулиной Н. А.
22 декабря 1888.
Оболонскому H. H.
12 или 13 февраля 1889.
29 марта 1889.
Начало апреля 1889.
20 апреля 1889.
23 апреля 1889.
4 июня 1889.
17 июня 1889.
8 ноября 1889.
29 или 30 ноября 1889.
Конец ноября или начало
декабря 1889.
Середина декабря 1889.
Плещееву А. Н.
1 октября 1888.
4 октября 1888.
4 октября 1888.
9 октября 1888.
10 октября 1888.
10 или 11 октября 1888.
17 октября 1888.
25 октября 1888.
3 ноября 1888.
10 ноября 1888.
13 ноября 1888.
30 декабря 1888.
2 января 1889.
15 января 1889.
23 или 24 января 1889.
11 февраля 1889.
7 марта 1889.
9 апреля 1889.
14 мая 1889.
26 июня 1889.
3 августа 1889.
3 сентября 1889.
14 сентября 1889.
24 сентября 1889.
30 сентября 1889.
6 октября 1889.
21 октября 1889.
8 ноября 1889.
27 ноября 1889.
12 декабря 1889.
25 декабря 1889.
Редактору «Смоленского вестника»
Середина декабря 1889.
Савельеву Д. Т.
4 февраля 1889.
Сахаровой Е. К.
13 января 1889.
Сергеенко П. А.
6 марта 1889.
25 июня 1889.
Суворину А. А.
7 сентября 1889.
Суворину А. С.
2 октября 1888.
5 или 6 октября 1888.
7 октября 1888.
10 октября 1888.
14 октября 1888.
18 октября 1888.
24 октября 1888.
27 октября 1888.
3 ноября 1888.
7 ноября 1888.
11 ноября 1888.
15 ноября 1888.
18 ноября 1888.
24 или 25 ноября 1888.
28 ноября 1888.
17 декабря 1888.
18 декабря 1888.
19 декабря 1888.
23 декабря 1888.
26 декабря 1888.
28 декабря 1888.
30 декабря 1888.
3 января 1889.
4 января 1889.
4 января 1889.
5 января 1889.
6 января 1889.
7 января 1889.
7 января 1889.
8 января 1889.
4 февраля 1889.
6 февраля 1889.
8 февраля 1889.
Около 13 февраля 1889.
14 февраля 1889.
20 февраля 1889.
5 марта 1889.
6 марта 1889.
11 марта 1889.
8 апреля 1889.
11 апреля 1889.
17 апреля 1889.
22 апреля 1889.
Начало мая 1889.
4 мая 1889.
7 мая 1889.
14 мая 1889.
15 мая 1889.
9 июня 1889.
2 июля 1889.
13 октября 1889.
15 октября 1889.
17 октября 1889.
23 октября 1889.
28 октября 1889.
1 ноября 1889.
5 ноября 1889.
7 ноября 1889.
12 ноября 1889.
Около 15 ноября 1889.
15 ноября 1889.
20 ноября 1889.
25 ноября 1889.
27 ноября 1889.
5 декабря 1889.
7 декабря 1889.
Около 20 декабря 1889.
27 декабря 1889.
Сумбатову (Южину) А. И.
25 ноября 1889.
14 декабря 1889.
27 или 28 декабря 1889.
Сысоевой Е. А.
2 ноября 1888.
Тихонову В. А.
2 декабря 1888.
20 декабря 1888.
19 января 1889.
10 февраля 1889.
7 марта 1889.
31 мая 1889.
13 сентября 1889.
7 ноября 1889.
11 ноября 1889.
7 декабря 1889.
Тихонравову Н. С.
23 ноября 1889.
Федорову-Юрковскому Ф. А.
8 января 1889.
Чайковскому П. И.
12 октября 1889.
14 октября 1889.
Червинскому Ф. А.
16 ноября 1889.
Чеховой М. П.
26 апреля 1889.
28 апреля 1889.
18 июля 1889.
Чехову Ал. П.
13 октября 1888.
6 ноября 1888.
6 или 7 ноября 1888
16 ноября 1888.
18 ноября 1888.
23 ноября 1888.
2 января 1889.
21 февраля 1889.
25 февраля 1889.
2 марта 1889.
11 апреля 1889.
2 мая 1889.
8 мая 1889.
13 августа 1889.
9 сентября 1889.
12 или 13 октября 1889.
Чехову И. П.
Конец апреля или начало мая 1889.
16 июля 1889.
Чехову М. П.
Последние числа января 1889.
Шеллеру-Михайлову А. К.
10 октября 1888.
Шехтелю Ф. О.
20 октября 1888.
1 декабря 1888.
16 декабря 1888.
19 апреля 1889.
18 июня 1889.
- ↑ вдруг, неожиданно (лат.).
- ↑ одноактную драму или комедию.
- ↑ крайней степени (лат.).
- ↑ академических.
- ↑ непременное условие (лат.).
- ↑ через банкирскую контору Волкова — этак меньше хлопот.
- ↑ Что я буду есть? (нем.)
- ↑ Корбо, знаменитая собака, издох. Радуюсь, что ты осел, а не собака, ибо ослы живут дольше (лат.).
- ↑ Мой дорогой Иоганн! (нем.)
- ↑ помещика и дворянина.
- ↑ сын Суворина (лат.).
- ↑ Иоанн сын Льва! (лат.)
- ↑ В источнике пропуск.
- ↑ Перепиши и дай засвидетельствовать. Это стоит дешево, дешевле новой доверенности.
- ↑ ее муж (франц.).
- ↑ вот где собака зарыта (нем.).
- ↑ хлеба ради (франц. pour manger)
- ↑ мой ангел (франц. mon ange).
- ↑ туда, где лимоны цветут (нем.).
- ↑ перерыв (лат.).
- ↑ без перемен (лат.).
- ↑ Пропуск в источнике.
- ↑ Пропуск в источнике.
- ↑ жизнеописание (лат.).
- ↑ волей-неволей (лат.).
- ↑ жизнеописание (лат.).
- ↑ Суворин неизвестен. Главное телеграфное депо (франц.).
- ↑ основой (лат.).
- ↑ «Иллюстрации» (англ.).
- ↑ Начало письма не сохранилось.
- ↑ Шнур, пропитанный легко воспламеняющимся веществом.
- ↑ Страницы текстов писем обозначаются прямыми цифрами, страницы примечаний и «Несохранившихся и ненайденных писем» — курсивными.
- ↑ В указатель входят личные имена, названия периодических изданий, учебных заведений, театров, обществ, произведений науки, литературы и искусства, прямо или косвенно упомянутые в письмах Чехова (произведения даются при имени автора), а также в «Несохранившихся и ненайденных письмах». Имена, упомянутые только в примечаниях, в указатель не включены. Адресаты писем, напечатанных в настоящем томе, отмечены звездочками. Страницы текстов писем печатаются прямыми цифрами, страницы примечаний и «Несохранившихся и ненайденных писем» — курсивными.