Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах
Критика. Публицистика. Письма. Тома 11—15
Том одиннадцатый. Книга первая. Критика. Публицистика (1840—1849)
Л., Наука, 1989
Петербургские театры.
правитьРубенс в Мадрите. Историческая драма в четырех действиях, в стихах, переделанная с немецкого. Заколдованная яичница, или Глаз видит, да зуб неймет. Водевиль в одном действии, переведенный с французского. Первая глава, или Конец венчает дело. Комедия в одном действии, переведенная с французского. (Бенефис г-на Каратыгина-ст<аршего>, 11 января).
Действие драмы в Испании, при короле Филиппе IV. В дворцовой галерее собралось несколько грандов и ожидают аудиенции короля. Входит Рубенс в сопровождении четырех пажей, которые несут его картину. Об нем докладывают королю, и король тотчас призывает его к себе, а гранды принуждены ждать! Такое предпочтение особенно не нравится дону Энрико, который имеет очень уважительные причины ненавидеть великого художника. Дон Энрико ругает Рубенса, называет его бездарным маляром и говорит, что он славен теперь потому только,
Чтобы убить славу Рубенса, дон Энрико решается призвать в Мадрит учителя его Фан-Орста, полагая, что учитель непременно должен быть лучше ученика, — и поручить ему списать портрет жены своей. Фан-Орст скуп и жаден к деньгам, но дон Энрико обещает не жалеть ничего, только бы он приехал. Гомец, друг Рубенса, страстно влюбленного в жену дона Энрико, сообщает ему намерение гранда. Рубенс в отчаянии. Ему кажется, что, кроме него, никто не достоин писать портрет с жены его врага:
Фан-Орст!.. Как может он!.. он так ленив
И стар… оставить родину… конечно…
Он любит деньги… (Думает.) Деньги! деньги! злато!
(Пораженный внезапною мыслию.)
А мысль какая?.. да, она моя!..
О, как я счастлив, что теперь богат…
Всё, всё отдам, останусь снова беден…
Предам свою одежду и себя,
Но никому не уступлю блаженства
Портрет с моей Елены написать…
Зритель догадывается, к чему такое воззвание: Рубенс решается подкупить Фан-Орста, чтоб он не соглашался на предложение дона Энрико. Но сумма, требуемая старым художником, превосходит всё богатство Рубенса; чтоб пополнить ее, Рубенс принужден продать новую свою картину злейшему врагу своему — дону Энрико. Но вот наконец всё улажено: Фан-Орст взял деньги и остался дома. Тогда Рубенс наряжается стариком и является в дом дона Энрико под именем Фан-Орста. Не узнавая обмана, дон Энрико поручает ему списать портрет Елены. Рубенс, достигший наконец вожделенной мечты своей, с восторгом принимается за работу и в двое суток создает удивительную картину. Дона Энрико требуют к королю; Рубенс остается наедине с Еленою; но она по-прежнему холодна и неприступна; он уже думает, что и она принимает его за настоящего Фан-Орста; вдруг приходит паж и докладывает, что Фан-Орста требуют к королю; Елена в непритворном ужасе восклицает невольно: «Беги, Рубенс, спасайся!» Король строг: неминуемая погибель ждет Рубенса за самозванство, но он непреклонен:
Явясь к Филиппу, я теряю жизнь,
Но если я осмелюся бежать, —
Ты, ты теряешь честь, —
говорит Рубенс Елене и отправляется во дворец. Между тем возвращается гонец, посланный за настоящим Фан-Орстом, и уведомляет дона Энрико, что Фан-Орст на предложение гранда не согласился и остался дома. «Как, не согласился? Остался дома?» Можете себе представить изумление, ужас, негодование и ярое бешенство дона Энрико, представляемого г. Толченовым 1-м. В таком положении застает его Рубенс. Сердитый гранд обнажает меч, призывает людей и хочет умертвить художника, но, одумавшись, утихает и откладывает месть свою до случая, более удобного. Рубенс берет нарисованный им портрет Елены и с торжеством уходит.
В четвертом акте Рубенс ждет казни. Приходит друг его Гомец и говорит, что если он отдаст портрет жены дона Энрико королеве, то есть надежда смягчить приговор. Рубенс решается лучше умереть, чем расстаться с портретом. Приходит дон Энрико с тем же предложением: ответ Рубенса тот же. Приходит донья Елена — ответ тот же; наконец, приходит сама королева (в подлиннике король). Долго разговаривает она с художником, — может быть дольше, чем допускают условия драмы и терпение зрителей. Рубенс, приведенный в умиление ее благосклонностию, соглашается на всё. Тогда она объявляет ему прощение короля и его милость: король назначил Рубенса послом в Лондон, — с лордом Букингамом
…вести переговоры,
Перехитрить его, заставить дать
Европе утомленной мир, который
Полезен был бы всем…
Рубенс преклоняет колено и клянется «достигнуть цели славной и высокой…»
Драма далеко не из дурных, в ней есть и смысл, и мысль, и немножко действия, и даже немножко истинного драматизма, но вот беда: в ней нет неистовых рыканий, неправдоподобных превращений, — дураки второго акта не делаются умниками в третьем, негодяи первого акта не выдаются за образец добродетели в четвертом, — мало сцен ссорных, где действующие лица бранились бы между собою, вовсе нет следующих за тем сцен примирительных, где действующие лица обнимались бы и кланялись друг другу в ноги, — словом, драма почти совсем чужда грубых, осязательных эффектов, действие идет ровно, тихо, кротко-занимательно… Успеха она не имела. Эх! почтенный переводчик! Как можно выбирать в наше время для перевода такие пиесы!.. Вы жестоко ошиблись!..
Перейдем к водевилю «Заколдованная яичница». Вот уже утро, а негоциант Дурандас и жена его домой еще не возвращались. Роза, горничная, ждала их целую ночь, ждет и теперь. Слышен стук; Роза отворяет дверь — входит конторщик Котильяр, весь в грязи, мокрый, утомленный и голодный. Котильяр — любовник хорошенькой Розы; она бежит приготовить ему яичницу. Конторщик, оставшись один, начинает философствовать. «Всё изменяется под нашим зодиаком, — говорит он и потом, ради остроты, прибавляет: — Однако ж надобно заняться прежде фраком!» Преостроумный молодой человек!.. Вы, может быть, желали бы знать, по какому случаю он измок, устал, проголодался и попал к Розе? Извольте, он сейчас вам расскажет; он очень любит рассказывать! Вот он начинает, слушайте! «Приключение, которое привело меня сюда, по чести похоже на волшебство; вчера был праздник за городом; я обещал Фаншетте ехать туда вместе с нею, — премиленькая швея, в которую я влюблен… был влюблен по уши… но, рассудив хорошенько, я отправился один по железной дороге, с быстротою птицы, которая ходит пешком. У меня всегда была страсть к сельским забавам: я пустился плясать… да ведь как? до упаду! Три раза сряду танцевал я с прекрасной женщиной лет двадцати; талия — рюмочка, речь — как река льется, взгляд — масленица, немножко сухопаровата, ну да бог ей судья!.. Она была там с другой дамой, должно быть сестрой, и с каким-то пожилым мужчиной, должно быть мужем ее сестры; он был украшен тремя знаками отличия: белыми волосами, красной ленточкой Почетного легиона и носом того же ордена, судя по цвету. Я даже решился отпустить несколько нежностей своей даме во время танцев, как вдруг… дождь полил как из ведра… дождь в праздничный день!.. (Презрительно.) У нас полиция ни за чем не смотрит!.. В 11 часов вечера ветер задул все фонари; семейство моей дамы исчезло во время суматохи, и мы очутились в такой темноте, что хоть глаз выколи… Из груди моей дамы вырвался крик.
— Сударыня, — сказал я ей, — позвольте мне вас проводить.
— Я весьма тронута, сударь, вашим великодушием, — отвечала она, — но я не здесь живу.
— Э, сударыня, хоть бы вы жили в Лапландии!.. Короче: я взял ее под руку, и мы пустились в путь.
Часа через два пришли мы к месту ее жительства: я надеялся осушиться в недрах ее семейства, как вдруг — хлоп!.. И она чуть не прищемила мне носа в дверях… Что делать, во втором часу ночи, в проливной дождь и в такую тьму, что сам черт наступил бы себе на хвост. Я искал повсюду убежища, камня, на который бы я мог приклонить голову, наконец нахожу его, сажусь… камень был с ямой: дождь налил в него воды наравне с краями, я в ту же минуту вскочил, но было уже поздно!..» И так далее; этот добрый малый наконец вспомнил, что его звала к себе Роза, и пришел к ней. Сюда же приходит впоследствии дама, которую он провожал, старик, которого он видел с нею, и вместе со стариком Фаншетта, в которую он влюблен. Заваривается страшная кутерьма, которая при живой, быстрой и естественной игре артистов могла бы быть очень забавна на сцене.
Маркиз Эрнест де Лескур от скуки завел интрижку с дочерью нотариуса Дарбуа Сесилией. Потом он отправился путешествовать и влюбился в Венеции в какую-то вдову. Возвратись на родину, он рассказывает сестре своей о намерении своем жениться, и сестра, думая, что он по-прежнему влюблен в Сесилию, одобряет его намерение. Сесилия с своей стороны очень счастлива и с детским нетерпением ждет формального предложения. Входит слуга и подает Эрнесту письмо. Эрнест прочел и побледнел от ужаса: вдова, на которой он хотел жениться, вышла замуж!.. С негодованием и отчаянием рассказывает он сестре вероломный поступок вдовы. Сестра успокаивает его и в свою очередь рассказывает ему собственный его поступок с Сесилией, заменив настоящие имена вымышленными. Эрнест догадывается, раскаивается и женится. Эта историйка называется «Первая глава». В ней много интереса тихого, приличного и благородного. Успеха она не имела…
Примечания
правитьПечатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: ЛГ, 1843, 17 янв., № 3, с. 58-60, с подписью: «Н. Н.».
В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. IX.
Автограф не найден.
Авторство Некрасова установлено Н. М. Выводцевым (см.: Собр. соч. 1930, т. III, с. 370).
С. 318. Действие драмы в Испании… — Некрасов начинает рецензию пересказом содержания исторической; драмы в четырех действиях, в стихах «Рубенс в Мадрите, или Король и живописец». Она является переделкой пьесы немецкой актрисы и второстепенной драматической писательницы Шарлотты Бирх-Пфейффер (1800—1868). По характеристике Белинского, это «приторная драма», принадлежащая «к самым образцовым уродам драматической немецкой кунсткамеры» (т. VI, с. 695). Некрасова, очевидно, привлек здесь высокий, романтический образ художника, безгранично преданного искусству н противостоящего придворной знати.
С. 320….мало сцен ссорных, где действующие лица бранились бы между собою, вовсе нет следующих за тем сцен примирительных, где действующие лица обнимались бы и кланялись друг другу в ноги… — Ср. аналогичные более поздние некрасовские характеристики вкусов публики Александринского театра в фельетоне «Выдержка из записок старого театрала (Материалы для физиологии Александринского театра)» и в статье «Современные заметки» (наст. изд., т. XII).
С. 320. Перейдем к водевилю «Заколдованная яичница». — «Заколдованная яичница, или Глаз видит, да зуб неймет» — перевод с французского водевиля в одном действии «L’omelette l’antastique» Ф.-Л. Дювера и Л. Буайе (опубликован: РиП, 1843, № 3).
С. 322. Маркиз Эрнест де Лескур ~ Эта историйка называется «Первая глава». — «Первая глава, или Конец венчает дело» — перевод с французского одноактной комедии «Le premier chapilre» Л. Лалия (Лайа).