|
Этот текст содержит ненормативную лексику.
Содержание этой страницы или секции некоторым читателям может показаться непристойным или оскорбительным.
|
|
ПЕСНЯ СЕРУНА
Уж кутить так кутить!
Сяду срать, так и быть,
Сяду срать под плетнём,
Позабыв обо всём.
Жизнь сраньём хороша!
Что в мошне ни гроша —
Я хотел наплевать.
Лишь бы лёгко посрать.
Съев вплотную, всяк рад
Всё извергнуть чрез зад:
Там что хочь говори,
А пойди — посери.
Здесь засел геморрой,
Хоть уж волком завой;
Этот бледный скелет
Уж не срал десять лет,
Съест ли, выпьет ли он —
Ртом извергнет всё вон;
Здесь — запор запретит,
Там — изжога томит,
Слово: срать всякий рад,
Но сраньё, будто клад,
Подаётся не всем;
Я ж здоров — и затем
Всем назло богачам
Буду срать по ночам,
Утром, вечером, днём
И, забыв обо всём,
В день, в который умру,
Под себя — насеру.[1]
~ 1850-е годы, С-Петербург, Нижний,
|
|
Примечания
С удивительной настойчивостью Шумахер развивает «новое направление» в тематической поэзии, которое до него было очень слабо разработано. Об этом он говорит прямо в оде «Сраньё»: «Хочу я новым быть поэтом... И в оде воспою сраньё.» — хотя и не без издёвки над самим собой и читателем. Тем не менее, Шумахер говорит прямо, какова его настоящая мотивация при написании «кислобздёшных од» про сраньё и пердёж. И в самом деле, при его презрении к благополучным лирикам и восхищении предыдущими достижениями срамной литературы достаточно трудно достигнуть истинной новизны в поэзии, кроме как обратившись к новому, ещё не воспетому элементу человеческого бытия: акту испражнения. Многие «кислобздёшные оды» Шумахера (без его участия) вошли в сборник «Между друзьями», чем и определили его несколько однообразное лицо.
- ↑ Сильная концовка — один из любимых приёмов Шумахера, когда стихотворение завершается на взлёте или резким поворотом сюжета, образуя комический эффект. Впоследствии к аналогичному приёму часто прибегал Даниил Хармс и другие обэриуты.
