Сочиненія императрицы Екатерины II.
Произведенія литературныя. Подъ редакціей Apс. И. Введенскаго.
С.-Петербургъ. Изданіе А. Ф. Маркса. 1893.
Господинъ Фактотовъ, правитъ съ довѣренностію домъ Хрисанѳовъ.
Михайло, слуга Хрисанѳовъ.
Другой слуга, безгласный.
Меремида, вдова.
Претантена, вдова-жъ.
Выпивайкова, старуха.
Оранбаръ, французъ.
Баронъ фонъ-Доннершлагь, нѣмецъ, военный человѣкъ.
Дурфеджибасовъ, турецкій дворянинъ.
Периловъ.
Тефкинъ.
Уртеловъ.
Михайло. (Входитъ, протирая со сна глаза, и говоритъ). Лишь только я проснулся, а стукъ тѣхъ людей уже и слышенъ, которые домъ нашъ вседневно въ осадѣ держать, не для того, чтобъ мы имъ должны были, нѣтъ; мы, бдагодаря нашей судьбѣ, никому не должны. Экіе люди! ни порядно умыться, ни хорошенько одѣться намъ не даютъ. На самомъ разсвѣтѣ, когда еще въ городѣ всѣ спятъ, они къ намъ и приходятъ, и пріѣзжаютъ шайкою, какъ будто сговорившись; а чортъ знаетъ зачѣмъ? Никто ихъ желаній перечесть не можетъ, a тѣмъ меньше нелѣпыхъ прихотей. Ни мы ихъ просимъ, ни мы за ними посылаемъ, а они всегда здѣсь… Вотъ каково! бороды не успѣлъ выбрить, ни башмаковъ отъ вчерашней пыли вычистить… Не спорю, кому есть нужда, тотъ пусть себѣ и ходилъ бы; а то многіе душатъ насъ только для того, чтобъ послѣ сказать: мы, дескать, у Хрисанѳа были. Онъ былъ въ такомъ-то кафтанѣ… онъ веселъ, или смутенъ… онъ съ тѣмъ-то долго шептался… Вотъ эти-то несносны! а въ одномъ счетѣ съ ними и тѣ, по моему мнѣнію, которые намъ подтрушиваютъ, и которые, и стыдъ, и совѣсть забывъ, ласкаютъ, почитая даже до собакъ нашихъ… (Послушавъ у дверей къ спальнѣ). Баринъ мой спитъ еще; да пусть отдыхаетъ; я отъ сердца здоровья ему желаю. Онъ честный человѣкъ; я его люблю за то и вѣчно служить ему хочу. Только съ ума сводитъ меня эта саранча, которая, не звана будучи, къ намъ налетаетъ и въ передней повседневно то обои мараетъ, то стулья и кресла ломаетъ, то зеркала, стекло и фарфоръ бьетъ, и, нанося нахальствомъ своимъ намъ скуку, насъ же часто бранятъ, когда не по ихъ прихотямъ дѣлается. (Стучатся въ двери). Эй! чу! вотъ какой стукъ. Какое безстыдство! ломятся, какъ будто на кабакъ зашли! Не могутъ будто пождать, пока отопрется эта комната. А и въ передней вѣдь не замерзнутъ: въ каминѣ всегда такой огонь, что и быка можно сжарить. Но прежде, нежели я ихъ впущу, замкну эту дверь, чтобъ не разбудили боярнна. (Онъ подходитъ къ противной двери, запираетъ, и ключъ къ себѣ беретъ). Ну, что дѣлать, пойти имъ отворять. Ужо такъ станутъ тѣсниться, какъ будто бы всѣмъ вдругъ можно пройти. Толчковъ не боятся! Да еще и карманы въ такой тѣснотѣ не въ безопасности: часто иной, бывъ съ табакеркой, останется для легкости пустъ; а иной ошибкою вмѣститъ въ себя и серебряные наши шандалы, вмѣсто своей табакерки! (Стучатся опять). Тотчасъ… тотчасъ… Ну… (Отворяетъ двери).
Михайло, Оранбаръ, Меремида, Дурфеджибасовъ, Перидовъ, Претантена, Уртеловъ, Тефкинъ, Выпивайкова.
правитьВсѣ входятъ вдругъ, тѣсняся и упреждая другъ друга бѣгутъ къ противнымъ затвореннымъ дверямъ, а, видя тѣ замкнутыя, иные ходятъ по театру взадъ и впередъ, иные садятся, иные пересматриваютъ все, что есть въ комнатѣ, иные между собою разговариваютъ. Между тѣмъ Михайло говоритъ:
Вотъ какъ лѣзутъ: какъ будто ихъ кто въ шею всѣхъ бьетъ. Гдѣ вѣжливость къ хозяину? гдѣ взаимное другъ къ другу учтивство? (Видя, что къ запертой двери они приступаютъ). Э! взяли! спасибо, что я догадался, и ихъ заблаговременно заперъ… Пойти мнѣ теперь прибраться, чтобъ г. Фактотовъ, который до свѣта встаетъ, меня повчерашнему за неопрятность не побранилъ. Этотъ человѣкъ все видитъ, и такъ прилежно за домомъ г. Хрисанѳа смотритъ, что ничто отъ него не прокрадется. (Хочетъ идти, а его останавливаютъ).
Уртеловъ. Скоро-ли г. Хрисанѳъ выйдетъ?
Михайло. Я не знаю.
Тефкинъ. Какъ тебѣ, сударь, не знать.
Михайло. Что, ужъ и я «сударь»? Вѣдь я слуга, а не господинъ, и что зналъ, то вамъ сказалъ; а хотя-бъ я вѣдалъ и больше, то однакожъ не все бы сказывалъ. Вѣдь вы знаете, что у большихъ бояръ, равно какъ и при дворѣ, такой обычай, что и здравствуй, и прощай, и добрый день пошептомъ на ухо говорятъ.
Дурфеджибасовъ. Это мнѣ знай: у нашъ султанъ такомъ манеромъ. Много хорошъ манеромъ у нашъ султанъ.
Михайло. Вы, конечно, сударь, не русскій?
Дурфеджибасовъ. Я турецкъ дворянинъ. Мой бачькамъ великъ человѣкамъ. Онъ тамъ… онъ самъ… (размахиваетъ направо и налево рукою) и такъ, и сякомъ… и все велитъ, всѣ поклоняемъ ему…
Периловъ. Что-жъ это значитъ? онъ тамъ… онъ самъ… и такъ, и сякомъ… и велитъ: развѣ онъ вездѣ и все тамо повелѣваетъ?
Дурфеджибасовъ. Да, да. Султанъ не куши безъ бачькамъ. У бачька много, очень много маленкихъ… вотъ такемъ… (показываетъ величину большихъ и малыхъ барановъ, и какъ они ходятъ) великъ… четыремъ ногамъ ходилъ… и такемъ мало, мало… и великомъ…
Периловъ. Что бы это такое?
Дурфеджибасовъ. Бѣло, какъ зимамъ земля… а говори такемъ… бээ-э! бээ… бээ…
Меремида. Неужто это бараны?
Дурфеджибасовъ. Да, да, мачка, баранамъ… Бачька баранъ… много… Султанъ не куши безъ бачька… великъ бачька…
Михайло. Конечно, бачька вашъ ставитъ баранину султану?
Дурфеджибасовъ. Бачька дворянинъ знатно… и я сынъ бачькамъ…
Тефкинъ. Незадорное же доказательство турецкаго его дворянства.
Уртеловъ. Я думаю, что много турецкихъ овчаровъ въ эту счастливую войну набрано, и у насъ въ поварняхъ посуду этакіе дворяне моютъ.
Периловъ. Какіе у турокъ дворяне? Сегодня паша, а завтра уголья на кухню носятъ.
Претантена. Охо-хо-хо! кабы да скорѣй конецъ этой счастливой войны увидѣть.
Выпивайкова. Вино и пиво такъ дорого стало, что и сказать-таки не можно. Я, кромѣ стола, ужъ и не пью, развѣ гдѣ добрые люди поднесутъ. Да полно что нонѣча! и этотъ учтивый и благопріятный обычай нынѣ выводится: ужъ почти нигдѣ и не подносятъ… Правду сказать, какъ иначе и быть. Все дорого… такъ оттого-то всѣ добрые обычаи и переводятся. А причина всему… какъ ни говори… причина всему война… все, то и знай, накладки… а на что?.. все на вино да на пиво… Что бы диковинки, пусть на воду накладывали… а вино-бъ хотя и не замали. Вино добрая вещь, оно веселитъ сердце человѣческое… Я, право, безъ него сокрушусь и жить не могу.
Претантена. Ахъ, мать моя! ужасть! что ты говоришь! какъ на воду накладки дѣлать! Развѣ ты не умываешься?
Выпивайкова. Изрѣдка! Да это только такъ говорится.
Претантена. Вотъ это правда, что городъ пустешенекъ сталъ. Насилу вечеркомъ соберешь партію въ карты поиграть. Цѣлый день ѣздишь, ѣздишь, и ни одного офицера на улицѣ не встрѣтится, ужъ не говоря — молодого. Пусто, очень вездѣ безъ нихъ пусто; а причиною тому война.
Периловъ. Давно бы это миновалось, еслибъ война-то была ведена какъ надлежитъ.
Меремида. Это правда, батька! Мое и женское дѣло, да и я вижу, что можно было войну-то инако… да и получше вести. Спросите-тка у господина Оранбара: вчера въ компаніи, гдѣ и я была, онъ какъ поразсказалъ, какъ бы быть-то надлежало, такъ уши вянутъ! Говоритъ, какъ книга! Не выкинешь словца!
Оранбаръ. Oh! madame, que dites-vous? Пожалуй, сударикъ, здѣсь молчаніи. Здѣсь, вы знаваете, и двери слушаетъ и говорятъ.
Меремида. Да для чего не говорить, батька! Вѣдь…
Оранбаръ. Oh! madame, я говори вамъ. L'êvidence, l'êvidence, messieurs, est une belle chose; cela est couvainquant.
Тѣ-жъ и баронъ фонъ-Доннершлагъ.
правитьБаронъ. Hoi’s der Неnker! was für schöne Compagnie! Здоровы, мои господа и госпожи.
Тефкинъ. Здравствуй, господинъ баронъ фонъ-Доннершлагъ; все-ли вы въ добромъ здоровъѣ?
Баронъ. Bce, славь Богъ! Что вы здѣсь дѣлаете?
Уртеловъ. Мы ждемъ, сударь, всякій съ своимъ дѣльцомъ, когда проснется господинъ Хрисанѳъ.
Баронъ. Was Teufel, онъ спалъ еще! И давно-ль ви здѣсь?
Периловъ. Съ часъ уже, и поболѣ.
Баронъ. И дами такъ долго ожидаютъ! Hoi mich der Kukuck, это неучтиво. У насъ, въ нѣмецко земли, это не водятся! Ich schwöre Ihnen, дамъ вездѣ дверь открывайся.
Меремида. Да намъ здѣсь нескучно, мы между собою разговариваемъ.
Баронъ. О чемъ рѣчь былъ?
Меремида. Такъ… ничего… постороннее.
Баронъ. A! das gestehe ich, и Оранбаръ здѣсь?
Оранбаръ. Слуга вашъ, monsieur le baron.
Периловъ. Ну, господинъ Оранбаръ, какъ же бы надлежало войну-то вести?
Баронъ. Какъ война вести? Кто? Оранбаръ о войнѣ говорить хочетъ? Онъ? dass dich der schwere Noth! Онъ про то ничего не смыслитъ; онъ, я думаю, и перочинны ножикамъ драсся не умѣетъ.
Оранбаръ. Monsieur le baron, я драсся не умѣй потому, что я драсся на желай.
Выпивайкова. Какіе это безтолковые! какъ они языкъ-атъ нашъ коверкаютъ! лихая бы имъ боль за это! Къ намъ же пріѣдутъ, да насъ же, проклятые, и пересужаютъ! Михайлушка, сдѣлай милость, достань мнѣ, если можно, чарочку водки: въ горлѣ у меня, право, засохло.
Михайло. Кто, сударыня, такъ рано водку пьетъ! Я еще и самъ не пилъ.
Выпивайкова. Да мое такое обыкновеніе! (Михайло уходитъ).
Баронъ (ударяя по плечу Оранбара). Вы, французы, обо всемъ всегда говорить хотить; вы весь свѣтъ по своему передѣлать желаитъ. Verfluchte Gewohneit der Franzosen! Всего того, чего у нихъ не водится, то дурно, то непристойно. А зачѣмъ же, если у нихъ дома такъ хорошо, они по всему свѣту ѣздятъ хлѣбъ себѣ доставить, браня тѣхъ, чей хлѣбъ они кушатъ?
Оранбаръ. Monsieur le baron! вы также сама здѣсь…
Баронъ. Да, я здѣсь. Да я человѣкъ военный, и ничего дѣлать не желаю. А ты зачѣмъ сюда пріѣхалъ?
Оранбаръ. Я… avec l'êvidence, monsieur, avec l'êvidence…
Тефкинъ. Что это такое за звѣрекъ? Развѣ онъ махину какую сюда привезъ? или новую моду?
Оранбаръ. Нѣтъ, monsieur; ви тотчасъ узнай изволитъ. Я пришелъ сюда затѣмъ: я буль въ свой земля, и думалъ тамо, что здѣсь всѣ ходитъ эдаки… (онъ показываетъ, какъ ходятъ на четверенькахъ). Я добро человѣкъ, сердца хорошо, много знай, много читай; я и пошоль сюда, дабы поднять всѣхъ вамъ на два нога, и для того сочиниль l'êvidence и принесъ сюда; это сильно demonstratio, что лучше ходи на двѣ ноги, а не какъ на четыре, такъ буди пригожа, лица видна, а эдакъ на четыре ходить, шей вытянать, гордо и борода болѣлъ будитъ. Это êvidence, messieurs, êvidence! Мой прожекъ хорошо и не трудно. Онъ немножко все, что прежъ дѣлано, испортитъ; все такъ ново дѣлать бездѣлись.
Тефкинъ. Великую онъ намъ, пріѣхавъ сюда, честь сдѣлалъ. Конечно, съ ума этотъ мужикъ сошелъ!
Уртеловъ. И я такъ думаю. Хоть онъ и говоритъ, что много знаетъ, только это видно, что неправда. Какъ можно вздумать, что люди на четверенькахъ ходятъ! По-моему, онъ самъ въ наставленіи нужду имѣетъ.
Периловъ. Ну, сударь, мудрецъ французскій, а война-то почему не такъ ведена?
Баронъ. Вамъ прощалигъ, вамъ любъ такое слышеть, чему послѣ смѣятца. O! die Bösewichter!
Периловъ. Дайте ему говорить, господинъ баронъ.
Оранбаръ. Oh! monsieur, le tout avec l'êvidence! Хоть здѣсь говоритъ страсни… однакъ вамъ скажу, — надобни била нацинаитъ par raser la campagne.
Периловъ. Перескажите намъ по-русски. Я, право, по-французски не разумѣю.
Оранбаръ. Тотшасъ; начинаитъ нада буль чрезъ брить поле напередь.
Периловъ. Брить поле? у насъ траву косятъ косою. Развѣ во Франціи такой недостатокъ, что бритвою брѣютъ траву?.. да и какъ бритвою брить?
Оранбаръ. Ah! monsieur, c’est une faèon de parler, pour parvenir à l'êvidence, такъ, напримѣръ, говори…
Периловъ. О, это дѣло другое!
Оранбаръ. Хто это слыхалъ? ити прямо на турки! жди турки! не ходи на турки… онъ самъ пришолъ… меньше труда. Башмакъ дороги… кожи надо купи… денги дай… это худо… денги береги… береги денги… Такъ мой разсуждай… такъ наши во Франціи разсуждай…
Баронъ. Ха! ха! ха! dass dich der Tausend Teufei hol! — не ходи къ туркамъ, чтобы башмаки не протопчили! ха! ха! Das war raisonirt!.. (Ударя француза по плечу). Однако, mon cher, турки очень битъ!
Оранбаръ. Нашто турка бить… турки человѣки… не нады человѣки бити…
Меремида. Да какъ ихъ не бить, когда они сами задрали?
Оранбаръ. Но надобни; а попроси мирисся турокъ… но даваитъ денги… наша Франси попроси… оно поможе мирися.
Баронъ. Какъ давать денги! это стыдно. Ты теперь говоришь дать денги, а давичъ и протопченыхъ башмаковъ жалѣлъ, говорилъ, что они денга стоютъ, и кричалъ: денги береги, денга береги!
(Въ сіе время Претантена уронитъ изъ рукъ фарфоровую кушу и разобьетъ, говоря: Ахъ! Ну… нѣтъ, ничего!).
Баронъ. Береги кукла, сударыня! береги денга! Вѣдь и это денги стоить. Убытка хозяинъ! (Прочіе всѣ громко хохочутъ).
Всѣ прочіе, господинъ Фактотовъ (Когда Фактотовъ входитъ, то всѣ ему кланяются, подбѣгая, и онъ имъ самъ соотвѣтствуетъ).
правитьГ. Фактотовъ. Чему вы такъ много и такъ громко смѣетеся?
Уртеловъ. Баронъ фонъ-Доннершлагъ насъ насмѣшилъ, милостивый государь.
Периловъ. Могу-ли я молвить слово наединѣ съ его высокопревосходительствомъ?
Тефкинъ. И мнѣ крайняя нуждица поговорить съ нимъ.
Меремида. Попросите, чтобъ меня къ себѣ допустилъ.
Претантена. Велите отворить дверь: я идти къ нему хочу.
Выпивайкова. Меня, батька мой, и цѣлый день изъ дому не выживете; я хоть до полуночи здѣсь, не пивши не ѣвши, просижу, а таки господина Хрисанѳа дождуся.
Уртеловъ. Меня, милостивый государь, прежде всѣхъ пустите; я для самого его сюда пріѣхалъ, чтобъ ему въ осторожность нѣчто донести.
Баронъ. Я чужестранецъ, здѣсь проживаю, пустите меня къ нему… мнѣ надо объяснени съ господиномъ Хрисанѳомъ. Ich schwöre Ihnen das uicht mehr auszuhalten.
Оранбаръ. A я сюда изъ Франци пришелъ, чтобъ.все дурно исправи… Monseigneur Хрисанпи долзно говори со мною, когда люби свое государство.
Дурфеджибасовъ. Бачька мой великамъ человѣка! я сынъ бачькамъ… давай мнѣ ключа, я самъ прямо ходила…
Г. Фактотовъ. Я всѣмъ вамъ отвѣтствовать бы радъ; но вы всѣ вдругъ почти говорите, то я и разслышать не могу.
Всѣ (вдругъ, и каждый своимъ языкомъ говорятъ). Я господина Хрисанѳа видѣть хочу, мнѣ нужда говорить съ нимъ.
Г.Фактотовъ. Не изволите-ли согласиться говорить одинъ за другимъ, чтобъ я могъ узнать ваши желанія, и, записавъ, доложить господину Хрисанѳу, который послѣ, увидя ваши нужды, и переговоритъ съ вами.
Оранбаръ. Мене слусіи напереди…
Баронъ. Я баронъ, баронъ фонъ-Доннершлагъ, у меня шеснатцать дѣдушки и шеснатцать бабушки въ фамильно реестрѣ, и всѣ знатны дворянство, такъ я перво хочу…
Дурфеджибасовъ. Я турецкъ дворянинъ… Султанъ безъ бачька не кушай… у бачька много бээ! бээ! я перво ступай…
Претантена. Неужто здѣсь забывается учтивство въ разсужденіи женщинъ? Что ужъ это, и къ дамамъ консидераціи нѣтъ! Кажется, мнѣ надлежитъ напередъ идти…
Меремида. А я что? Вѣдь и я то же, матка моя, право имѣю, какое и вы; да къ тому и нужда моя и времени не терпитъ…
Выпивайкова. Хорошо, хорошо! а старухамъ отъ васъ и мѣста нѣтъ! Кажется мнѣ, я постарѣе васъ; хоть бы уже лѣта-то почтили да пустили бы меня впередъ; еще кроха во ртѣ сегодня не бывала… гдѣ мнѣ васъ натощакъ переждать…
Уртеловъ. Что вамъ ее слушать! Меня, пожалуйте, впустите. Я за собственнымъ господина Хрисанѳа дѣломъ здѣсь. (Говоритъ будто на ухо, однако слышно). Ему надобно знать, что вчера въ трактирѣ про него говорили; хмѣль вѣдь говоритъ правду.
Периловъ. Я никакъ долѣ ждать не могу: у меня есть кое-какія любовныя дѣла.
Тефкинъ. Мое дѣло въ третьей апелляціи уже скоро рѣшатъ; пожалуй, не дай разориться, и выслушайте хоть вы. Вотъ краткій экстрактецъ у меня въ карманѣ. (Подаетъ превеликую свертку бумагъ).
Г. Фактотовъ. Сердечно бы желалъ я всѣхъ васъ выслушать и вамъ помочь; но можно-ли это исполнить, когда вы другъ другу рѣчь перебиваете и одинъ другому не даете времени выговорить? Пожалуйте, имѣйте терпѣніе. Я охотно поодиночкѣ каждаго изъ васъ выслушаю. Прошу только тѣхъ, до которыхъ не дойдетъ еще очередь, выйти въ другую комнату или подалѣ гораздо отойти, пока съ однимъ переговорю; а инако я принужденъ буду оставить васъ всѣхъ, противъ желанія моего. (Выпивайковой) Пожалуйте сюда, сударыня…
Меремида и Претантена (вмѣстѣ). Пьяницу прежде насъ слушать хотятъ! Возможно-ли это сносить!
Г. Фактотовъ. Пожалуйте, сударыни, оставьте насъ съ нею; я и съ вами говорить буду, а инако въ цѣлый день сегодня мы не раздѣлаемся. Извольте сѣсть между тѣмъ.
Выпивайкова. Спасибо, батько мой, что ты-таки призрилъ мою старость и бѣдности моей не оставилъ…
Г. Фактотовъ. Какую, сударыня, имѣете вы до господина Хрисанѳа нужду?
Выпивайкова. А вотъ, батька мой, такая-то моя нуждица, Будучи въ деревнишкѣ своей, услышала я, что господинъ Хрисанѳъ намъ, бѣднымъ и неимущимъ вдовамъ, раздаетъ къ празднику деньги: такъ и я притащилась, чтобъ и мнѣ пожаловалъ милостыню. Нынѣ такъ все дорого, что ни винца, ни сахарцу купить не на что. Да еще пожалуй, попроси господина Хрисанѳа, чтобъ приказалъ имяшко мое вписать въ богадѣльню…
Г. Фактотовъ. Въ богадѣльню! Да вѣдь у васъ деревня есть, какъ вы сами сказали; такъ зачѣмъ вамъ въ богадѣльню?
Выпивайкова. Я всю правду, батько мой, тебѣ скажу: въ деревнишкѣ я-таки могу жить; а изъ богадѣльни-то, коли имя-то мое внесено туда будетъ, могу рублишковъ десятка два-три въ годъ получить. Такъ и то годится!
Г. Фактотовъ. Не грѣшно-ли будетъ, если тѣмъ у настоящихъ нищихъ вы отнимите мѣсто и пропитаніе?
Выпивайкова. Ахъ, батька!.. какой ты злой человѣкъ! жаль тебѣ стало и того, что у меня рубликовъ десятокъ прибудетъ… Что я тебѣ, бѣдная, сдѣлала?
Г. Фактотовъ. Напрасно вы такъ слова мои принимаете; я въ требованіи вашемъ отнюдь вамъ не помѣшаю. Извольте этого искать, только вамъ долженъ то объявить, что богадѣльни не у господина Хрисанѳа въ правленіи, и вы просите о томъ, гдѣ онѣ вѣдомы.
Выпивайкова. Да хоть изъ раздаточныхъ-то денегъ пожалуете-ли мнѣ что-нибудь?
Г. Фактотовъ. Велика-ли ваша деревня? скажите правду; я вѣдь выправлюсъ.
Выпивайкова. Душъ сто, а не больше… Да вино-то и сахаръ весьма дороги…
Г. Фактотовъ. Раздаточныя деньги нынѣ всѣ вышли. А вамъ, сударыня, какъ полно не стыдно что просите милостыни, имѣя свой достатокъ. Лучше не пить вина и не кушать сахару, нежели такъ таскаться и у неимущихъ, докукою своею, отнимать пропитаніе.
Выпивайкова. Вотъ еще какой чортъ! Хозяинъ жалуетъ, а дворецкій отказываетъ! О, времячко! времячко! и хлѣба куска не выпросить!
Г. Фактотовъ. Старая пословица: говорить правду, такъ терять дружбу!.. Прощайте, сударыня.
Выпивайкова (отошедъ отъ него, не выходитъ одпакожъ изъ комнаты, но охая говоритъ). Эдакая диковинка! и полакомиться не можно. Вино дорого, сахарная закуска и того дороже! Охо! охо! то-то развратныя времена.
Г. Фактотовъ (Претантенѣ). А ваше, сударыня, дѣло въ чемъ состоитъ?
Претантена. Мужъ мой умеръ. Я пріѣхала къ господину Хрисанѳу просить себѣ награжденія.
Г. Фактотовъ. Да развѣ не видали вамъ той суммы, которую изъ казны вамъ дать приказано?
Претантена. Я получила… да и прожила ужъ.
Г. Фактотовъ. Такъ скоро, сударыня?
Претантена. Я хотѣла ее умножить, и для того сдѣлала изъ нея банкъ, и первый Сетѣлева банкъ сорвалъ. Теперь мнѣ жить нечѣмъ. Пустите меня къ господину Хрисанѳу; я попрошу его, чтобъ онъ опять мнѣ денегъ выходилъ. Гдѣ-жъ намъ просить?
Г. Фактотовъ. Я не думаю, чтобъ господинъ Хрисанѳъ въ силахъ былъ въ другой разъ доставить вамъ награжденіе.
Претантена. Ахъ, батюшка! какое это неучтивство отказывать дамѣ! Вы жить не умѣете!
Г. Фактотовъ. Что-жъ дѣлать, сударыня! только я говорю правду.
Меремида. Воля ваша, да долго-ли мнѣ будетъ ждать? ужъ мое терпѣніе прошло!
Претантена. Какой это грубый человѣкъ! Ему, я чаю, кажется, что мнѣ и ничего ужъ давать не надлежитъ, коли одинъ разъ дано! Да полно каковъ попъ, таковъ и приходъ. Вотъ нынѣ свѣтъ каковы хоть пять мужей погреби, такъ ничего не выпросишь!
Меремида. Неужли вы еще не переговорили? Послушайте и меня…
Г. Фактотовъ (Меремидѣ). Можно-ли васъ поздравить, сударыня? Я чаю, вы уже вышли замужъ, за того жениха, о которомъ вы сказывали, что за васъ сватается. Помнится, что тогда мы помогли вамъ собрать приданое.,
Тефкинъ и Уртеловъ (смѣются). Ха! ха! ха!
Г. Фактотовъ. Чему вы смѣетеся?
Тефкинъ. Да какъ не смѣяться! этого жениха, за котораго она будто шла, и тогда уже года два на свѣтѣ не было.
Г. Фактотовъ. Такъ почто-жъ было собирать приданое?
Меремида. Чтобъ было что носить; а прочее я заложила.
Г. Фактотовъ. Чего-жъ вы теперь хотите?
Меремида. Исходательствуйте мнѣ дозволеніе постричься, и дайте мнѣ вкладу въ монастырь.
Г. Фактотовъ. Вы постричься хотите? Не такіе ваши глаза, чтобъ въ пустынѣ вамъ жить! это новый родъ приданаго. Сверхъ того, бывъ обманутъ однажды, не могу уже я докладывать объ васъ господину Хрисанѳу.
Меремида. Куды какое великое, я чаю, дѣло, что однажды выпросила я у васъ приданое! Откуда-жъ мнѣ было взять? вѣдь я не украла.
Г. Фактотовъ. Подобные обманы весьма съ кражею смежны.
Меремида (отходя декламируетъ слѣдующія слова:)
"О, коль несносную тоску и грусть терплю!
Во мнѣ страдаетъ духъ, въ напастяхъ сердце рвется.
Превратенъ нынѣ свѣтъ, такъ должно-ль въ немъ робѣть?
Покинувъ злу печаль, поѣдемъ на гульбище.
Уртедовъ (г-ну Фактотову). Я, милостивый государь, бывъ убѣжденъ великими и превосходными качествами господина Хрисанѳа, вездѣ ѣзжу развѣдывать, гдѣ что про него говорятъ, чтобъ сказать ему для знанія, кто хвалитъ, кто бранитъ его. По этому можетъ онъ преданныхъ себѣ отличить отъ непріятелей.
Г. Фактотовъ. Да какая въ томъ господину Хрисанѳу нужда?
Уртеловъ. Какъ, въ этомъ будто нужды нѣтъ!.. Однако, милостивый государь, я надѣюсь, что господинъ Хрисанѳъ, вспомня мои услуги, не оставитъ моей просьбы…
Г. Фактотовъ. Да въ чемъ она состоитъ, сударь?
Уртеловъ. Я большимъ не утруждаю: знаю, что много докучныхъ и безъ меня; я только трехъ маленькихъ бездѣлицъ прошу.
Г. Фактотовъ. А именно?..
Уртеловъ. Пожаловали-бъ мнѣ только деревнишку, да чинишка съ жалованьемъ, да сколько-нибудь деньжонокъ на обзаваживаніе.
Г. Фактотовъ. Умѣренная просьба!
Прежніе, Михайло.
правитьМихайло. Государи мои, баринъ мой уѣхалъ уже съ задняго крыльца, и приказалъ васъ всѣхъ просить, чтобъ вы на него не погнѣвались, что сегодня васъ видѣть онъ не можетъ: по него прислано было изо дворца, чтобъ онъ скоро съ дѣлами туда былъ. (Фактотову) А вамъ велѣлъ объявить, чтобъ какъ наискорѣе съ извѣстными бумагами вы за нимъ поспѣшали. (Г. Фактотовъ хочетъ идти, но около его Оранбаръ, баронъ фопъ-Доннершлагъ, Дурфеджибасовъ, Периловъ, Уртеловъ, Тефкинъ и Выпивайкова, отступя, дѣлаютъ кругъ, и всp3; вдругъ, не выпуская его, говорятъ).
Периловъ. Мясоѣдъ проходитъ, а мнѣ жениться на госпожѣ Трихтиной до тѣхъ поръ нельзя, доколѣ съ мужемъ ея не разведутъ; я всякій день затѣмъ здѣсь таскаюсь, чтобъ только попросить…
Оранбаръ. Ви не смысле, что не слушай l'êvidence; ви мнѣ надобъ слушай, я добро въ карманъ привезъ… безъ мене нѣтъ добро… все свѣтъ несмысли… я одинъ все знай…
Дурфеджибасовъ. Я турецкъ дворянинъ. У бачька много бээ! бээ! Мнѣ дай земель… дай деньга… дай люда, чина, баранъ, кони, корова, птичка… и всяко животъ…
Баронъ. Я знатной и старой дворянство, Gott soil mich strafen, es ist erbärmlich! ничего нѣтъ. Я всѣмъ хочу казать, что драться умѣю со всѣми, и одинъ на одинъ; прошу прежде за проектъ мой деньги…
Тефкинъ. Что вы слушаете этихъ безтолковыхъ нѣмцевъ? Помогите мнѣ, дѣло мое въ третьей апелляціи скоро рѣшится; вотъ маленькій экстрактикъ… (Суетъ въ руки пукъ великій бумагъ).
Уртеловъ. За всѣ мои господину Хрисанѳу услуги и сказанныя ему осторожки, и за все, что я ему доносилъ, что объ немъ люди говорятъ, и что, по моему мнѣнію, объ немъ думаютъ, неужель я останусь безъ награжденія…
Выпивайкова. Хоть ты съ господиномъ Хрисанѳомъ сто разъ уходи, какъ воля ваша, но я до утра васъ обоихъ здѣсь ждать стану.
Г. Фактотовъ (вертясь между ими, говоритъ). Пожалуйте, выпустите меня. Господинъ Хрисанѳъ меня спрашиваетъ. Пустите, перестаньте здѣсь шумѣть. Всѣхъ васъ удовольствовать мудрено; однако я стараться стану, чтобъ справедливость показана вамъ была.
Выпивайкова (Михайлѣ). Что-жъ ты, Михайлушка, не поднесъ мнѣ, бѣдной, чарки водки. Я давеча у тебя еще просила, а безъ нея, право, не выйду; не могу, батька.
Михайло. Тотчасъ! (Уходя). Добро, я тебя выживу; да и самъ между тѣмъ выпью.
Выпивайкова (одна). Выпивши чарку водки, подожду-таки я здѣсь до обѣда. Авось назадъ пріѣдутъ, такъ поклонюсь; а послѣ поѣду домка въ три, да поразскажу, что здѣсь видѣла: такъ и тамъ что-нибудь попадется. Въ первомъ скажу, что здѣсь происходило; въ другомъ, коли упомню, такъ все, что слышала… а и забудется, такъ дополнить можно… а въ третьемъ поплачу да пожалуюсь на Хрисанѳа и на всѣхъ его домашнихъ. Я вѣдь вѣдаю, что тамъ его не любятъ; такъ авось-либо за то что-нибудь и дадутъ. И если что попадется, то поѣду купить винограднаго винца, да сахарцу заѣсть. A коли и не дадутъ ничего, такъ еще съѣзжу разбить двѣ свадьбы, да одну составить; туда меня ждутъ, и на сердцѣ у меня это лежитъ… Послѣ, если успѣю, то вотрусь какъ-нибудь и въ бѣсовскія сѣни маскараднаго дома, чтобъ видѣть, какъ одѣты барыни, которыя туда входятъ и оттуда выходятъ. И это надобно, чтобъ завтра было что поразсказать той благодѣтельницѣ, къ которой колобовый пирогъ повезу. А! да вотъ Михайло…
Выпивайкова, Михайло съ двумя чарками водки, а другой слуга со щеткою, что полъ метутъ. Михайло подноситъ одну Выпивайковой, а другую самъ пьетъ.
правитьВыпивайкова (принимая чарку). Благодарствую, мой батька. Да что у васъ такъ чарочки-то малы?
Михайло. Не погнѣвайся, сударыня; пожалуй, изволь теперь выйти: надобно здѣсь очистить, такъ вамъ пыльно будетъ. (Другому слугѣ) Ну, дѣлай свое дѣло.
Выпивайкова. Ахъ, батька мой, неужто ты выгнать меня хочешь? Вѣдь я дворянская жена, и хочу посидѣть еще здѣсь. (Слуга мететъ, и старается ее выжить, но не дѣлая ей большой обиды).
Михайло. Оставь насъ, сударыня: право, комнату прибрать надобно; развѣ вы хотите, чтобъ мы бранены были?
Выпивайкова (другому слугѣ). Тфу, батька, какъ ты пылишь! Чортъ васъ, проклятыхъ, возьми и съ хозяиномъ! Я его завтра въ одномъ домѣ увижу, куда онъ частехонько ѣздить, да и пожалуюсь ему, какъ вы неучтиво съ людьми обходитесь… (Уходитъ).
Михайло, Слуга.
правитьМихайло. Вотъ еще какая барыня! сидитъ между слугъ, мѣшая имъ отправлять ихъ дѣла, да за неучтивость и пеняетъ! (Другому слугѣ) Смотри, чтобъ между сора не вымести иногда и алмаза, выметай бережно; иногда и то случится, что между пыли и драгоцѣнныя попадаютъ вещи, подобно какъ и между вышедшими теперь отсюда бываютъ и такіе, кои не съ пустяками, но отъ крайней приходятъ сюда нужды. Кто проситъ справедливаго, я радъ тому обои двери отворить. Помогать достойнымъ людямъ есть каждаго гражданина долгъ. (Къ партеру) Не правда-ли это, господа? Но вы мнѣ не отвѣтствуете, бывъ однакожъ моего мнѣнія: такъ, по крайней мѣрѣ, въ знакъ вашего согласія, побейте немножко въ ладони.
1772 г.