XVII
правитьВ ночь после отъезда Халиманко в гости Сэрня не спала. Ею вновь овладели нехорошие мысли. Из деревянного лукошка, в котором лежали порох, патроны, свинец, она достала фунтовый мешочек стрихнина. Развязав его, она долго выбирала подходящий по размеру грязновато-дымчатый кристалл. Поднесла его к костру. Из бутылки налила в стакан неразбавленного спирта и опустила кристалл. Он оказался настолько большим, что треть спирта из стакана пролилась и сбежала тоненькой струйкой по латам в костер. Спирт вспыхнул голубым огоньком. Огонек синей бечевкой побежал на доски вокруг костра. Женщина потушила его и палочкой стала размешивать жидкость.
Почуяв запах спирта, к костру подползла Степанида.
— Дай мне, — попросила она жадно, протягивая руки над костром.
— Нельзя, — сказала Сэрня, — не надо, Стеша.
— Дай мне, — настойчиво повторила женщина, отдергивая обожженные огнем руки.
Сэрня долгим взглядом посмотрела на слепую и вновь ответила:
— Нет. Ты можешь еще жить, ведь ты слепая. Он тебя хоть маленько да жалеет.
Степанида нехорошо выругалась и уползла за занавеску.
Еще раз помешав палочкой в стакане, Сэрня посмотрела на огонь и поднесла стакан к губам…
Резкий крик за чумом удивил ее. Поставив невыпитый стакан на латы, женщина стала прислушиваться. В чум вползли двое. Молодой охотник, в чуме которого когда-то останавливался Халиманко, а за ним Савонэ.
— Савонэ!
— Я, Сэрня, — сказала женщина и посмотрела на стакан и мешочек стрихнина.
Стрихнинная пыль белым налетом покрыла латы вокруг стакана.
— Собирайтесь, — сказал охотник, с удивлением глядя, как Савонэ сдувает в огонь пыль с лат, прячет мешочек и ставит стакан на разостланную скатерть…
