Галлерея Шлиссельбургскихъ узниковъ
Подъ редакціею: Н. Ѳ. Анненскаго, В. Я. Богучарскаго, В. И. Семевскаго и П. Ф. Якубовича
Часть I. Съ 29 портретами.
Весь чистый доходъ предназначается въ пользу бывшихъ шлиссельбургскихъ узниковъ.
С.-Петербургъ. Типографія М. М. Стасюлевича, Вac. остр., 5 лин., 28. 1907.
Пахомій Ивановичъ Андреюшкинъ.
правитьПахомій Ивановичъ Андреюшкинъ, государственный крестьянинъ Кубанской области, родился въ 1865 г. на Кавказѣ. Мать его, крестьянка одной изъ внутреннихъ губерній, была незаурядной женщиной по уму и особенно по характеру. Брошенная отцомъ своего ребенка, богатымъ грекомъ С., она не потерялась и сумѣла не только сама устроиться, но и дать образованіе своему сыну, опредѣливши его сначала въ городское училище, а потомъ въ Кубанскую гимназію (въ Екатеринодарѣ).
Здѣсь выросъ, развился и окончательно сформировался П. Ив. въ самоотверженнаго, стойкаго юношу, унаслѣдовавшаго отъ матери ея желѣзную энергію. Какъ водится, въ гимназіи того времени болѣе помрачали, чѣмъ просвѣщали. И потому даровитые ученики всѣми способами искали внѣшкольнаго образованія. П. Ив. сталъ основателемъ кружка саморазвитія, составившаго свою небольшую библіотечку, которую пополняли, главнымъ образомъ, студенты-земляки. П. Ив. былъ библіотекаремъ этой «нелегальной» библіотеки. Постоянное чтеніе, товарищескія собранія и горячіе идейные дебаты сдѣлали его еще въ гимназіи убѣжденнымъ противникомъ того соціально-политическаго «строя», который покоился на нищетѣ, невѣжествѣ и безправіи.
Поступивши въ 1886 г. въ петербургскій университетъ, Андреюшкинъ инстинктивно примкнулъ къ передовой части студенчества и въ то же время тотчасъ почувствовалъ весь ужасъ полицейскаго гнета, которымъ торжествовавшая тогда реакція сковала молодежь и все, что рвалось къ развитію и самодѣятельности.
Выхода, казалось, не было, и надежды на какую-либо мирную перемѣну этого жестокаго режима не предвидѣлось вовсе.
Сознаніе всеобщей безправности и беззаконности дѣйствій правительства, административно отмѣнявшаго законы предыдущаго царствованія, невольно наталкивало горячую молодую мысль на крайнія средства борьбы съ такимъ порядкомъ вещей…
Таково было настроеніе, вызвавшее «дѣло второго 1-го марта», къ которому П. Ив. примкнулъ не безъ борьбы и не безъ дадгихъ колебаній. И не мудрено. Онъ брался за роль, которая почти неминуемо должна была повести его лично къ трагическому концу. А, между тѣмъ, его жизнь только-что начиналась. Къ тому же, у него была уже въ Екатеринодарѣ невѣста (Сердюкова), которую потомъ привезли на судъ, какъ бы нарочно для того, чтобы она прошла весь крестный путь своего жениха, а можетъ быть — и для того, чтобы дать испытаніе его собственному мужеству. Ее обвиняли въ недонесеніи на любимаго человѣка…
Какъ бы то ни было, онъ взялся лично, вмѣстѣ съ Генераловымъ и Осипановымъ, осуществить актъ гнѣва и мести…
При третьемъ выходѣ на улицу съ метательнымъ снарядомъ въ рукахъ онъ былъ арестованъ и затѣмъ судимъ вмѣстѣ съ другими 14-ю, привлеченными къ дѣлу. На допросѣ онъ показалъ только, что рѣшился на это дѣло послѣ продолжительнаго размышленія, и что на его квартирѣ приготовлялись нѣкоторыя составныя части снарядовъ. Отъ дальнѣйшихъ показаній, какъ здѣсь, такъ и на судѣ, онъ отказался. А потому обвинительный актъ, въ качествѣ характеристики его личности, приводилъ его собственныя слова, найденныя у него въ записной книжкѣ и въ перехваченномъ письмѣ.
Въ первой говорилось:
«Каждая жертва полезна; если вредитъ, то не дѣлу, а личности; между тѣмъ какъ личность ничтожна въ сравненій съ торжествомъ великаго дѣла».
Изъ письма приводилось:
«Значитъ, такова ужъ моя судьба!»
Да, такова была его судьба! Безмолвно, затѣмъ, перенесъ онъ всю процедуру судопроизводства и столь же безмолвно и непоколебимо взошелъ на эшафотъ на третій день по пріѣздѣ въ Шлиссельбургъ. Торжествующее «правосудіе» сочло нужнымъ почему-то подвергнуть еще новому испытанію обреченныхъ къ смерти заставивъ прожить здѣсь въ ожиданіи цѣлыхъ трое сутокъ. Быть можетъ, ихъ держали въ эти дни въ убѣжденіи, что они привезены въ Шлиссельбургъ для жизни, а не для казни…
