Парижские моды
правитьЛучший костюм для щеголихи, хотя бы ей было 50 лет, есть так называемый детский (à l’enfant): надобно, чтобы волосы были острижены по-детски, чтобы платье было по-детски, чтобы башмаки были по-детски; хотя несколько и трудно иметь детский стан и ноги. Вся мудрость состоит теперь в искусстве надевать пояс, который есть не что иное, как белая лента, с небрежением завязанная в низу талии. Горничная девушка, умеющая мастерски завязывать такой пояс, есть редкость неоцененная; и первое, о чем спрашивают теперь у нанимающихся горничных, есть то: умеешь ли ты одевать по-детски?
Петиметр не может ныне показаться в cеркле, не имея карманов наполненных конфетами; это старинная мода, которая воскресла, может быть, на неделю. Но так, как на все есть этикет, то любезных женщин подчивают только особливого названия лакомствами, каковы на примере фисташки а ла фаншон, завтраки любви и проч.
Рогатые шляпы наших модников уменьшились тремя пальцами во всех измерениях, хотя и теперь имеют еще более, нежели порядочную величину. Нет уже на них плоских петлиц и черных пуговиц; мода требует ныне петлиц, свитых из золотого шнурка, и плетенных золотых же пуговиц.
В числе полезных исправлений модных фраков достойно примечания понижение воротников сзади и спереди. Таким способом избегнут наши щеголи беспрестанного трения шляпы о воротник, которое было очень неприятно и беспокойно. — Сверх того шея спереди кажется не так уже глубоко вдавленной в плечи, и движения головы сделались гораздо свободнее. — Дай, Бог, чтоб и бедному мозгу была от этого какая-нибудь выгода!
Лебяжий пух вышел уже из моды. Женские шляпки по большей части белые, ленты бархатные. Простые платья шьют из крепа или дымки, амарантового, лилового, розового и небесно голубого цветов, а нарядные — из белого атласа.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 13, N 2. — С. 142-144.
Моды.
правитьМолодые щеголи не носят более никаких драгоценных вещей, кроме бриллиантового солитера. Не видно теперь стальных шпаг с лентами. Цветные камни исчезли; вместо них заступили такие, которые представляют по серой земле какое-нибудь белое изображение; так украшаются ныне гребни, булавки и ожерелья. Модная прическа есть греческая или этрусская, без всяких наколок, без шляпок; но диадема непременно нужна. Нет более париков с собачьими ушами; нынешние без ушей и надеваются на самое то место головы, где начинаются природные волосы, уши открыты, а назади едва приметна коса. Женские платья все еще спереди вырезаны сердцем, а назади имеют складки или сборы по-детски (à l’enfant). Белый атлас и черный креп в большой моде. Некоторые обшивают белые атласные платья кружевом. Из лебяжьего пуха носят только палантины, которые бывают также и полосатые.
Моды: (Из Journal de Paris) // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 13, N 3. — С. 224-225.
Парижские моды
правитьНыне совсем не употребляют бумажных обоев, как бы хороши они не были. Щеголихи обивают комнаты свои сукном, или шелковыми материями. Иногда искусно в греческом вкусе расписанная кайма заменяет шелк и сукно. Сии каймы составляют верх щегольства и превосходнейшее украшение; по сей причине, модные дамы употребляют их только в будуарах своих, где представляются на каймах приличные сему месту изображения.
Самые модные шляпки, чепцы, ленты должны быть персикового цвету, или цвету королевиных волос. Мужчины носят фраки, жилеты и нижнее платье персикового же цвета; модные чулки такие же. Но к сему цвету примешивают белый, для изображения единообразия. Таким образом, когда шляпка и дульет персикового цвета, то платье и чулки белые; когда же дульет и платье белые, то чулки и башмаки цвету королевиных волос. Мужчины поступают также: если фрак персиковый, то жилет может быть такого же цвета, но исподнее платье и чулки должны быть черные, и обратно. Один из славнейших портных в Париже объявляет почтеннейшим господам щеголям, что персиковым кафтаном можно чрезвычайно отличиться, потому что во всем городе их только пять или шесть.
Нынешние танцы так мудрены и утомительны, что в многочисленных собраниях на двадцать хороших танцовщиц находится не более, как по четыре таковых танцовщиков. После пяти — или шестилетнего танцевания, самый храбрый танцовщик выбивается из сил. Дамы же показывают гораздо более ловкости, и делают несравненно меньше усилий, а может быть, что сие упражнение им и здорово; Дамы, говорю я, танцуют хорошо, прелестно, танцуют много, и что всего важнее, танцуют долго….
Англичане ставят в кареты свои жаровни, а парижские щеголихи зеркала и туалеты, следовательно, в переднем месте никому нельзя сесть. Щеголиха может долго смотреться в зеркало, сколько ей угодно, и делая визиты, переменять костюм свой, не выходя из кареты, или поправлять расстроенный каким-нибудь сильным толчком. — Итак в карете молодой женщины нет места для друга, для любовника, а еще меньше для мужа. Она желает быть в ней одна с горничной своей, с туалетом и с зеркалом.
Недавно появилось множество белых перьев на черных бархатных шляпах. Парикмахеры употребляют также черный бархат на делание тюрбанов, перевивая его с чем-нибудь белым, или с кружевным покрывалом.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 13, N 4. — С. 308-310.
Парижские моды
правитьНовейший женский головной убор состоит из одних волос: обвивают вокруг головы очень плоско косы наподобие улитки; сей убор называется немецким (à l’Allemande). Щеголиха в 36 лет не стара еще ныне для такого убора. Молодые женщины употребляют гирлянды из повилики (sensitive), резеды и подсолнечников. На каждую шляпку накалывают по 8 перьев. С нескольких дней появились мозаические гребни, булавки, и даже мозаические диадемы. Алмазы и жемчуг еще в моде. Шляпки по большей части розовые; начинают носить и жонкилевого цвета. Пук фиалок составляет украшение белых атласных шляпок; ленты почти на всех бархатные. Длинные вышивные рукава по кружевной, или блондовой решетке, узкие, также полуширокие, должны быть собраны наискось. Когда щеголиха не надевает длинной шали, то заменяет ее суконной, четырехугольной, которая бывает алого, или дикой козы цвета, с золотой каймой, часто без кистей. Атласные и креповые платья украшаются белым стеклярусом (jais blanc). Большой букет фиалок на груди почти во всеобщем употреблении.
Роскошь и строгость парижского костюма отчасу увеличиваются. В собраниях у первого консула, у двух других консулов, также у министров и государственных советников, дамы не иначе могут показаться, как в богатых шитых золотом платьях из лионского бархата, или атласа. Один такой наряд стоит около тысячи рублей. Девицы носят белые тафтяные платья, выложенные цветами. — Иных матерей не употребляют, кроме тканых на французских фабриках. Давно уже носится слух, что дамам будет предписан особенный придворный костюм, а именно платье с длинным шлейфом и род мантильи, называемой здесь Juive, жидовкой; но по сие время никакого еще решения не последовало. — Мужчины бывают иногда в черных кафтанах иногда в богато вышитых бархатных. — В башмаках с ленточками не дозволено ездить в помянутые собрания, также и с косой; но непременно должно иметь кошелек, который многие, за недостатком волос, прикалывают к кафтану, что производит очень смешной вид; в некоторых случаях должно быть при шпаге.
Консульские собрания были нынешней зимой очень блистательны. Бонапарте давал недавно большой ужин и бал, который продолжался почти до утра. Прочие собрания не могут равняться с прошлогодними, когда многие богатые англичане давали часто великолепные праздники и более живости придавали французским обществам.
Парижския моды: (Из Journal de Paris и Немецкаго журнала) // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 14, N 5. — С. 74-76.
Парижские моды
правитьВ последние 5 или 6 дней гулянье на бульварах и на Фельянской террасе вышло из моды. Хороший вкус требует, чтобы щеголиха являлась каждый день, исключая воскресенья, по крайней мере на полчаса, в Марсовой аллее в Тюльери; а за верх доброго вкуса почитается пробежать Елисейские поля во всю их длину. Вообще в продолжение прогулки ходят весьма скоро, и щеголиха на Елисейских полях, пустясь в свое поприще, кажется более предпринявшей весьма трудный поход, нежели приятную прогулку.
Редингот у петиметра должен быть не долее его фрака, а фрак не долее егерской куртки.
Парижане пристрастны ныне к ротозейству более, нежели прежде когда-либо. Доселе останавливались они только перед лавками, в которых продаются детские игрушки, перед великолепным Бертелемотовым магазином, перед прекрасными парикмахерскими вывесками; а ныне, когда они увидят в спектакле, или в кофейном доме, или на гулянье даму, прославившуюся красотой, или именем, или талантами своими, то останавливаются и толпятся вокруг нее даже до того, что она задыхается от тесноты. Рассказывают что недавно девица Д***, славная актриса Французской комедии, принуждена была удалиться с Фельянской террасы от множества собравшихся вокруг ее почитателей дарований сей превосходной комедиантки.
Запрещается впредь всякому щеголю и щеголихе жаловаться на нервные болезни, вапёры и мигрень; в хороших обществах жалоба на сии болезни вышла уже из употребления, а только позволено кашлять. Насморк также в моде, но только недостает прекрасной женщины, которая захотела бы назвать оный своим именем, поелику всем наскучили уже слова: коклюш, грипп и проч.
Наступающая весна и отъезд двух превосходных танцовщиков из Парижа приводят в уныние всех любительниц танцев. Воображая себе вечера, в которые нельзя будет уже протанцевать какого-нибудь славного контр-танца, большая часть женщин, которые не охотницы ни до чтения книг, ни до приятных и умных разговоров, а почитают за низость заняться каким-либо пристойным для них рукоделием, предают себя отчаянию, и не знают, в чем они время свое провождать будут. Известно, или может быть и неизвестно, что двое славнейших танцовщиков в Париже прозваны, один, за пригожество и легкость, Зефиром, а другой, за приятный и мужественный вид, Эолом; и так в большой часта бесед все женщины восклицают ныне, подходя одна к другой: «Ах, милая моя! Какое несчастье! Эол возвращается в Бордо, а Зефир едет в Петербург: что нам остается делать!»
Вместо серой бумаги, булавок и свинца, щеголихи наши завивают ныне себе волосы особенного рода прозрачной бумагой, называемой: papier lucidonique. Она бывает розового, лилового и голубого цвета. На папильйоте из сей же самой бумаги пишутся и билеты утренние, не пером и не карандашом, а очиненной из палисандрового (фиолетового цвета) дерева спичкой. А как на сию бумагу удобно переводить и всякие слепки, то на ней и рисуют, не учась сему искусству. Слог модных билетов есть писать ребюстами; например: лошадиная голова, древесная ветвь и № 12 означают: Приходите в Булонский лес в полдень. Нуль, число 7 и число же 2 означают: в Оперу, ложа 7-я, во втором этаже. Поднеся сей билет к огню, буквы написанные исчезают; и так нередко ответствуют на одном и том же самом папильйоте. Сия бумага употребляется также и на билеты зазывные; ибо можно три, четыре, десять, двадцать раз вымарать все написанное на ней, и листочек не потерпит от того никакого повреждения. Наконец медики приписывают ей преимущество перед всем и пластырями и мазями для исцеления ран, ссадин, ожогов и мозолей. Все сии сокровища делаются в Париже на фабрике г-жи Коссерон, улица Ст. Гоноре.
Розовый, лиловый и жонкилевый суть модные цвета, а наипаче последний. С нескольких дней появилось много вуалей; их носят, подобно занавеске, на боку; маленькие же вуали, пришиваемые к некоторым атласным шляпкам, опускаются на все лицо. Шляпки желтые соломенные входят также в великое употребление. Долиманы из всяких бумажных материй употребительны для прогулок в Тюльери; они простираются до пят; некоторые из них обшиваются кружевами, а другие кисеей с мелкими накладками. Рукавчики у сих долиманов шьются а ла мамелюк с кружевом по краям, которое заступает место манжет. — Белые батистовые перчатки опять носят много. — Модные Дамские башмачки должны быть цвета сероватого, или лилового.
Желтый жилет, желтое исподнее платье и желтые же отвороты у сапогов, при синем фраке с желтыми пуговицами: вот в чем состоит наряд щеголеватого парижского петиметра на гулянье, пешком, или на лошади!
Очки, привязываемые к затылку, ныне не так уже необходимо нужны для молодого человека, как прежде; теперь можно иметь весьма зоркие глаза и слыть однако модником. Близорукие не пренебрегаются однако в беседах, но они должны иметь при себе лорнет, спрятанный в своей ладони, или повешенный на золотой цепочке вокруг шеи, с помощью которого они смотрят пристально и непринужденно на всех находящихся вокруг их мужчин и женщин.
Сидя подле пригожей женщины, можно смотреть на нее в лорнет, или подойти к ней, для разговаривания, так близко, чтоб только едва не коснуться до лица ее концом своего носа; это принятый уже обычай, а для того-то и вышли из употребления подвязываемые на затылке очки!
Принято за правило, чтоб светский мужчина ходил на гулянье один и пешком; а супруга его, одна же, или с компанией ездила по тому же самому гулянью в экипаже мужа своего. Иногда видят мужа и жену, прогуливающихся вместе по гулянью пешком, а между тем какую-нибудь прекрасную даму, разъезжающую с надменным видом в экипаже их.
Самая утешительнейшая мода и которую мы возвещаем с великим удовольствием, есть та, что мать не разлучается ныне уже с детьми своими и садясь в карету, чтоб ехать куда-нибудь, не посылает уже их гулять пешком с нянькою. Ныне она сажает их подле и насупротив себя, и считает, как кажется, подобно некоторой прославившейся римлянке, детей своих в числе драгоценнейших своих каменьев.
Прежде сего брали здесь напрокат мебли, а покупали книги; ныне же вошло в употребление брать книги из проката, а мебели покупать. Большая часть рисователей фронтисписов сделались от того живописцами, ныне расписывающими будуары; книгопродавцы приходят в банкротство, а обойщики обогащаются.
Когда щеголиха идет пешком на гулянье одна, или с детьми своими, то всегда провожает ее туда по крайней мере один лакей, но мода требует, чтобы свита ее состояла из двух комнатных слуг, а верх щегольства состоит в том, чтоб иметь за собой двух белых служителей и одного араба, одетого как можно страннее. — То же число лакеев нужно иметь и за каретой щеголихи.
В концертах не делают уже рукоплесканий за превосходное какое-либо сочинение, а особливо оные запрещены женщинам; они должны в таком случае ударять веером по указательному пальцy левой своей руки, крича громко: Браво! Брави! Брава!
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 14, N 6. — С. 145-152.
Парижские моды
правитьПунцовый цвет употребителен наиболее как для мужского, так и для дамского нарядного платья. Часто в больших беседах видают мужа и жену в пунцовых бархатных, вышитых серебром, платьях.
Есть ли у вас роба из индийской кисеи, белая или нанкинового цвета с краями, завитыми наподобие раковины; есть ли у вас ожерелье наподобие раковин, серьги тоже, а особливо соломенная шляпка, представляющая раковину? Ах, милая моя! без этого не можете вы показаться ни в какое общество!
Большая часть наших молодых людей решилась носить по два и по три жилета вдруг; другие же, находя моду сию или беспокойною, или слишком убыточною, вздумали носить жилеты на два лица, например белые с голубыми отворотами.
Из новых экипажей, замеченных на Лоншамском гулянье, самые простые были вердепомового, богатые синего с золотыми жилками, наподобие ляпис-лазури, или нежного зеленого с черными жилками цвета, наподобие малахита.
На Елисейских полях три четверти головных дамских уборов, в продолжение Лоншамского гулянья, состояли в соломенных шляпках, убранных фиалками, или лилеями, или резедою, или белыми розанами.
Самые отличнейшие щеголихи наши носят теперь шелковые мамелюки, цвета замшевого, розового, чижикова хвоста и лилового, обшитые черным, или белым кружевом. Употребление коротеньких роб распространяется со дня на день, и вероятно, что в самом непродолжительном времени увидим мы только для большого наряда длинные хвосты, отделявшие на столь великое расстояние красавиц от нежных почитателей их. Для утренней прогулки, пригожие, или весьма молодые дамы носят маленькие чепцы из шелкового вязанья.
С нескольких дней вошел в моду фисташковый цвет; экипажи у щеголей и щеголих перекрашены в фисташковую краску; ленты и башмачки у модниц суть также фисташкового цвета, да и самые фраки у кавалеров шьются из сукна фисташкового же цвета. Надобно заметить однако, что цвет сей употребителен только для неглиже, по вечерам же никто в оном не является в общество.
Прежде сего дамы наши ели мало, а пили и того менее; но ныне мода требует, чтоб женщина ела и пила столько же, как и мужчина — и щеголиха без всякого стыда, признается уже ныне, что она пила до обеда полынное вино и мадеру, кушала суп à la Camérany, окрошку, называемую au suprême, котлеты à l’epigramme, в десерте baba, а после обеда выпила добрый бокал бишофу.
Для ношения алмазов на голове ювелиры наши не вделывают уже их ныне, так как прежде сего в употреблении было, в булавки с чашечками, но прикрепляют, или, так сказать, вешают оные в эластическую золотую сетку. Каждое движение тела колеблет оные и, кажется, удваивает число, усугубляя блеск их. Таким образом делаются ныне алмазные булавки наподобие лиры, полумесяца, розана, также диадемы и букеты.
Золотые вещи не в моде уже как из полированного, так и из неполированного золота, а вошло во вкус носить браслеты, ожерелья и диадемы из золота fond sable (земля, как бы песком усыпанная), испещренного топазами.
Серьги последнего вкуса суть золотые и представляют извивающуюся змею, которая кусает любовное яблоко.
Лизета! — Чего изволите, сударыня? — Подай мне скорее дубовую ветвь. — Вот она, сударыня! — Сделай ее диадемою, или гирландою, но только поскорее, затем, что теперь уже половина одиннадцатого часу и мне пора открывать бал. — Тотчас, сударыня! — Подай мне мои серьги. — Которые? — Разве ты не знаешь серег моих, которые сделаны наподобие дубовых желудей? — А какую робу прикажете для вас приготовить? — Новую креповую, обшитую мхом и плющом; чулки с тремя стрелками ажур и зеленые башмаки. Ах! какое произведу я впечатление! Посмотри, Лизета! Не прелестный ли это полунаряд? Женщина со вкусом, если она молода и пригожа, должна одеваться так, как Дриада или Амадриада (лесная нимфа)!!
После небольшой прогулки верхом на лошади в лесу, петиметр приезжает обедать к Николаю, славному трактирщику на бульваре; пьет после того кофе у мадам Гарди, воспоминая с сожалением о Розе, который прежде сего давал превкусные обеды; идет оттуда в так называемый французский театр посмотреть представления пьсы Le Mariage secret и, не слушая актера Ст. Фаля, сожалеет об актере Моле, которого он отроду не видывал, зевает в ожидании выхода, где хочет он видеть всех и быть равномерно от всех же замеченным; из театра идет к Гархию пить шербет, а от него во Фраскати, где играет в мяч в ожидании партии для себя, ибо в полночь приглашен он на вечеринку к г-же ***. Там-то будет он танцевать: там-то покажет он свой новый фрак цвета темно-зеленого, или жженого кофе; там-то будет он строить куры: словом, в самую полночь начнется для него день!
В спектаклях и для прогулок белые соломенные шляпки употребительнее, нежели желтые; напротив того в городе носят больше желтые шляпки, нежели белые. Сии последние украшаются гирляндами из виноградных листьев, или веток со смородиною, или жонкилей, или желтых розанов. — Модные цвета суть: фисташковый (то же, что вердепомовый), нежно розовый, жонкилевый и лиловый.
По моде господа одевают ныне служителей своих так же точно, как и самих себя. Жокей у щеголихи причесан бывает частью à la Titus, частью же по-детски, то есть с распущенными по плечам волосами. Редингот на нем цвета темного; исподнее платье лосинное; сапоги со шпорами, а в случае большого парада носит он шелковые лазоревые чулки. Одни петиметры и щеголихи носят сами замаранные чулки. Верх щегольства состоит заказывать для своих служителей пуговицы на платье с шифром, то есть начальною буквою фамилии господина. Шифры сии вырезываются также на конской сбруе и пишутся на дверцах экипажей.
Одна дама, охотница играть в карты, каялась духовнику своему, что она весьма пристрастна к игре. — «Ужасная страсть! подумайте, сколько вы губите времени». — Ах, батюшка! ваша правда — в тасовании карт.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 14, N 7. — С. 235-241.
Парижские моды
правитьПродолжавшаяся в Париже несколько дней дурная погода заставила здешних щеголих (merveilleuses), носить суконные рединготы с бархатными воротниками, суконными маленькими пуговицами и суконным же поясом, который застегивается под грудью.
Соломенные шляпки наших красавиц служат им, по причине огромных своих полей, в теперешнюю переменную погоду, защитою иногда от солнца, а иногда от дождя. Впрочем шляпка не остается во весь день на голове; ибо щеголиха, возвращаясь в будуар, или посещая приятельницу, оставляет в передней свой редингот, шаль, шляпку, косынку, перчатки и входит в одном шемизе (так называются модные утренние робы).
Один из знаменитейших наших живописцев, который писал портрет отличнейших красавиц в Париже, Жерард, отъезжает через 10 или 12 дней в Санкт-Петербург. Все наши щеголихи столько сожалеют об отъезде его, что, на публичных собраниях, подойдя одна к другой, прежде всего произносят с горестью: Ах, милая моя! Жерард отъезжает из Парижа; кто ж теперь докончит мой портрет?
Одна, недавно овдовевшая, молодая дама плакала и рыдала весьма горько. — Утешьтесь, сударыня! сказал приятель ее. — «Нет, отвечала она: дайте мне наплакаться однажды навсегда; после — я и помышлять о том уже не буду!»
Успехи нынешнего воспитания молодых кавалеров не уступают ни в чем успехам модного воспитания прекрасного пола; ибо между тем, как девицы слушают курс ботаники, молодые кавалеры проходят курс мод своего портного: а когда девочки пользуются хорошею погодою, чтоб научиться плавать, то кавалеры собираются в нарочно избранные к тому сады, где они учатся разбить надвое, пулею из пистолета, куклу, повешенную в 50 шагах от них на возвышенной цепи. Это называется: faire un cours de tir.
Курс мод и стреляния из пистолета составляют теперь превосходное воспитание для юношества мужского пола.
Зимняя тросточка в руках модного кавалера должна содержать в себе: зонт от дождя или снега, скляночку с благовониями и лорнет. Вы подумаете, что молодой человек играет своею тросточкою, или подпирается оною: совсем напротив! Он, или возбуждает усыпленные свои чувства приятным запахом розового масла; или смотрит, помощью оной же, на пригожую женщину, которая отвечает ему тем же, смотря сквозь свое опахало!
Открытые, или полуоткрытые экипажи входят здесь почти во всеобщее употребление; даже и у самых карет, употребляемых для езды в городе, верх отворяется по произволению хозяина. Когда молодой щеголь везет на гулянье красавиц в берлине (так называется в Париже модный экипаж, для прогулки за город употребляемый), то приказывает своему кучеру и лакею, ехать подле каретных лошадей верхами, а сам садится на козлы, держит с небрежением вожжи лошадей своих и, оборотясь к дамам, говорит небрежно и с ними.
Желаете ли вы знать теперешний вкус нашей публики? Скажу вам, что здесь любят до дурачества (on aime à la folie) слог г-жи де Жанлис потому, что он естествен, ясен, без требований, без надменности, без театральной декламации; и что любят до страсти (on aime à la passion) слог г-на Ш… за то, что он представляет совершенную противоположность слогу г-жи де Жанлис. Судите же теперь сами, каков вкус нашей публики?
Лилового цвета робы, как креповые, так кисейные и шелковые, находятся теперь во всеобщем употреблении, и их носят в полдень и ввечеру, а иногда и вышивают серебром или гагатом. Модные головные уборы суть зеленые гирлянды наподобие диадем, а особливо тростниковые. Для шляпок модные цвета суть: нежно розовый, лиловый и фисташковый. — Кавалеры носят исподнее платье кашемировое, фисташкового к фраку и жилету темного цвета.
Одна молодая дама, овдовевшая за три года пред сим, обедала недавно с братом своим у одного приятеля ее, человека весьма рассеянных мыслей… В продолжение стола ей сделалось дурно. — Между нами будь сказано! — отнесся хозяин к приятелю своему: это знак беременности! «Что вы это говорите? возразил брат с видом негодования: сестра моя вдовеет уже три года!» — Ах! Извините меня; я думал, что она еще девушка!
Древние греки, столь славившиеся плодовитостью ума своего, имели сердце самое сухое и холодное. С обширного поля дружества не пожинали они и в двадцать лет того, что мы получаем ныне в один день. Божественный Платон! Каково б было упоение твое, ежели б, по какому-нибудь счастливому для нас действию выдуманного тобою переселения душ (metempsycose), душа твоя обитала теперь в теле которого-либо из наших франтов или щеголих: тогда увидел бы ты себя в одну минуту окруженным толпою теснящихся друзей, с которыми ты не имел бы ни малейшего труда познакомиться; ибо одно из величайших преимуществ французского, а особливо парижского, дружества есть то, чтоб полюбить незнакомца, предоставляя себе узнать его короче, ежели обстоятельства потребуют того непременно. — «Кто это сударыня! живая и резвая дама?» — Это небесное творение! она друг мой. — «А какого она состояния? — Не знаю. — „Характер ее?“ — Не ведаю; мы видаемся с нею у общего нашего приятеля. — „Человека известного?“ — Всему свету. — „Человека благородных правил и хорошо воспитанного?“ — Об этом я ничего не могу сказать вам; но у него всегда собирается кружок искренних и отборных друзей: вы годитесь в нашу компанию; вы друг мой; я представлю вас в нашу беседу сего дня же ввечеру. — „Нет! Сударыня; сперва рекомендуйте меня“. — С великою охотою; а — как вас зовут?
Что такое есть меланхолик? — Сожаления достойный человек, который не умеет различить, что мясо куропатки лучше, нежели дурно изготовленная чечевица, и что здоровее идти хохотать в спектакле, нежели вечно питаться пустыми и мрачными соображениями в печальной своей закуте!
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 14, N 8. — С. 318-324.
Парижские моды
правитьОтличнейшие щеголи наши носят по утрам фраки фисташкового, а по вечерам бронзового цвету с серебряными пуговицами.
Щеголихи носят по утрам серьги а л’антик, а на шее так называемые roquets (ракеты); ввечеру же в ушах и на шее носят они жемчужные или золотые с эмалью четки. Прибавьте к сим украшениям белую робу, вместо шали длинный вуаль, висящий на плечах, и тогда вы будете иметь понятие о моде, одеваться Ю la LavalliХre.
Для полу-наряда употребительнейшие робы суть белые перкалевые, вышитые белой же хлопчатой бумагой: модные дессеины для шитья составлены из снежин или маковых цветов. Дамы упражняются ныне наиболее в шитье и весьма часто случается заставать щеголиху в будуаре, занимающуюся вышиванием для себя робы.
Какие глупцы суть самые любезнейшие? — Ослепленный и постоянный обожатель дам, невспыльчивый игрок и расточительный богач.
Дамские косынки с 4мя складками вошли теперь во всеобщее употребление, также как и разутюженные крагены, называемые: pelerines, также о 4х складках. С черной робой носят и пелерины черные кружевные. — На Елисейских полях, которые представляли в последние два месяца самое модное гульбище для здешней публики, дамы, умеющие со вкусом одеваться, являлись в перкалевых робах Ю l’enfant, или в мамелюках из шитой кисеи, обложенных кружевом, с такой же юбкой; или же, наконец, в робах из гладкой кисеи с бордюрой во вкусе кашемирских платков. Цветные мамелюки шьются из турецких кисей или из ординарных, цвету лилового, розового, голубого, желтого с белым. — Модные тафтяные робы суть цвету замшевого. — Изо всех головных уборов самые модные суть: шляпки из тонкой соломы, белой или желтой, с большим бортом напереди и без борту на шее, убранная весьма широкою одинакового цвету лентой и белой мачтой (mar). Модная лента суть розовая, лиловая, нежно зеленая и васильковая.
Стальные шпаги вошли за несколько времени перед сим опять в моду; а теперь дошла очередь и до стальных цепочек к часам и петиметр, для большого этикета, прячет маленькую свою золотую цепочку с большими агатовыми печатями, чтоб показать новомодную цепочку же, составленную из золота и стали, с маленькими выпуклыми штучками и меленькой же печатью. Никто не носит более одних часов; а ежели кто и носит двои часы, то показывает одну только цепочку, а другую прячет в карман.
Для весеннего костюма-неглиже франты наши приняли: панталоны нанкиновые или бумажной материи, цвету светло-зеленого, круглую шляпу, весьма короткий фрак, а в руке маленькую черную тросточку из виноградника.
Модные мужские табакерки суть или золотые, или серебряные снаружи, а вызолоченные внутри и, притом, не гладкие, но решетчатые, наподобие шахматной доски или ромбов; фигура же их есть наподобие дуги, чтоб они могли уместиться в жилетном кармане по соразмерности дородства своего хозяина или круга, описываемого карманом.
Для неглиже некоторые отличнейшие франты носят на шее косынки, завязывая оные маленькими бантами, от которых концы простираются до последней жилетной пуговицы.
Сидализа есть обожаемая в публике женщина. Собственное ее имение — имение детей ее, даже имение кредиторов Сидализиных, все принадлежит друзьям ее. Муж усугубляет труд дражайшей половины своей; а она, с своей стороны, утрояет собственные свои издержки. Естли и достанется ей какое-либо наследственное имение: то не она, а вся публика, будет владелицей оного. Сколько прав приобретает она там на всеобщее уважение!
Клеменция — женщина, занимающаяся всякими мелочами, которая располагает своими расходами по доходам; которая, вместо всякого одобрения, имеет у себя добродетельного мужа, двух или трех друзей, всякое уважение заслуживающих, и несколько должников, изъявляющих ей всегда свою признательность; которая идет пешком, ведя обеими руками детей своих, не опасаясь укрыться от взоров учителей, которым она производила всегда исправно плату за труды их: Клеменция! Остановись с ними на скользкой дороге и дай проехать великолепной Сидализиной колеснице!
На одном из наших театров, называемом: Feydeau, представлено будет вскоре новейшее музыкальное произведение славного здешнего капельмейстера, г-на Мегюля. Говорят, что к оному сочинению необыкновенная увертюра, в которой будут играть 12 арф, с аккомпанементом такого же числа альтов и виолончелей. В оном будут также и хоры, совсем нового рода. Сия в Оссиановом вкусе сочиненная пьеса играна будет под названием: Мальвина, и уповательно заслужит всеобщую похвалу от парижских любителей театра.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 15, N 9. — С. 68-72.
Парижские моды
правитьНаступившая здесь прекрасная погода заставила переменить почти все обыкновенные занятия; балы совсем уже прекратились; концерты даются редко; так называемые кружки или званные беседы и того реже. Театры посещаются только при первом представлении какой-либо новой пьесы: но, в замену того, в 7 часов пополудни, все публичные гульбища наполняются бесчисленным множеством зрителей. Щеголи, имеющие у себя верховых лошадей, ездят в Багатель и дорогой разговаривают с своей любезной, держась одной рукой за дверцу экипажа ее; щеголи пешие прогуливаются в Тюльери, иногда в Кобленце, а всего чаще по Елисейским полям, дожидаясь с нетерпеливостью часа, в который могут они появиться во Фраскати, чтоб отведать там мороженого; так называемые мещане идут толпами в Тиволи, в Шантильскую хижину и во все места сельских празднеств, которые учинились сборищем их с тех пор, как лучшее общество перестало уже посещать оные; кофейные же дома в городе наполняются ротозеями, молодыми девками низкого происхождения и охотниками пить полпиво.
Изо всех пунктов соединения под счастливым созвездием одно только Фраскати посещается отборнейшим обществом; а когда Гархи дает там концерт, получая за вход с персоны по 3 ливра, то привлекает туда почти весь Париж. Пригожие дамы, живущие даже за 12 и за 15 миль от Парижа на загородных своих дачах, приезжают в таких случаях нарочно в сей новый Эдем, показать себя и посмотреть, что вкус или мода изобрели нового?
Уверяют, что в продолжение нынешнего лета, большая часть молодых наших кавалеров учиться будет не танцеванию, но способам представлять себя обществу с приятностью, кланяться низко, держать шляпу без принуждения, носить шитое платье свободно, а шпагу с важностью.
Черная роба, с черным крагеном (pelerine) и с черными лентами, обложенными вокруг в складки, есть самый употребительнейший костюм для гулянья.
Дамы носят для наряду — неглиже серьги, продолговато-круглые, золотые с эмалью. Они носят также для неглиже и кресты a la Jeannette, а ввечеру, вместо сих последних, вешают медальон с любовным шифром.
Шляпки паркалевые, канифасные или кисейные вошли в моду. — Филе употребляется теперь для обшивания юбок, передников и крагенов. — Некоторые щеголихи появляются в последние 2 недели на гуляньях в платье особенного покроя, называемом ими: Хламидой. Оно начинается от шеи, простирается до половины лядвеи и не имеет спереди прорех. Соломенные шляпки выходят из употребления.
Щеголиха имеет одну только гортенцию или гелиотроп, в прекрасном горшке, в своей спальне, несколько розанов в будуаре, небольшое число фиалок о 5 листах (pensées) и тюльпанов в зале; напротив того вошло во вкус уставлять множеством цветов все балясы у лестницы. Когда она провожает вас после сделанного ей посещения, то позволяет сорвать какой-нибудь цветочек, украшающий лестницу ее, и просит беречь его в знак памяти.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 15, N 10. — С. 152-155.
Парижские моды
правитьГосподствующая мода допускает только две крайности; по сему она требует, чтобы дама поутру носила шляпу втрое более головы своей, а вечером такую маленькую, которая едва могла бы прикрывать оную. Поутру должно, следуя моде, румяниться; а при свете восковых свечей должно казаться бледной. Для неглиже можно носить весьма тонкую робу, а для парада дама должна иметь хвост длиннее всей остальной своей робы. Для прогулки щеголиха, несмотря на весьма теплую и даже жаркую погоду, носит, кроме робы, косынку, закрывающую ее до самого подбородка; руки, плечи и грудь должны быть отягчены множеством складок из кисеи: но в пышной беседе, напротив того, та же щеголиха, чтобы отличить себя лучшим вкусом, должна быть как можно более обнажена, а танцующие красавицы, по примеру Венеры, Терпсихоры и проч. поднимают с одной стороны робу свою по самое колено. Наконец в один и тот же самый день парижская щеголиха одевается лапландкой и гречанкой, монахиней и богиней с Олимпа.
Множество церемониальных визитов подали случай нашим модисткам продать и немалое число нарядных шляпок и чепцов, тафтяных, или креповых, убранных цветами, как можно более схожими с натуральными. Для парадных роб, кроме тафты, употребляются рисованные, или гладкие посередине кисеи, а по краям вышитые цветами гортензии, или смородинными кистями.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 15, N 11. — С. 233-234.
Парижские моды
правитьНыне вышло уже здесь из моды одеваться пышно в воскресные дни, в которые ни одна щеголеватая дама не покажется в Париже и покраснеет от стыда, когда кто ей скажет: „Я видел вас в воскресение во Фраскати, на гулянье, или в спектакле“. Но деревенские праздники и танцевальные партии за городом посещаются всем модным светом. Деревня Монморанси и Эрменонвильская роща служат по воскресеньям местом сборища для хороших бесед. Многие особы ездят также в помянутые дни и в Версаль зевать (faire le badaud), как бьют там фонтаны.
Под перкалевой шляпкой поутру щеголиха не носит совсем серег; а ежели и вдевает оные, то они должны быть самые маленькие. Вечером, также не для большого наряда, она носит серьги, которых кольцо изображает змею, образующую круг и держащую во рту яблоко. Итак видя парижскую женщину почти совсем нагую, с хорошо обрисованными формами, в то же самое время видишь женщину, змею и яблоко, и невозможно не вскричать: парижанки суть праматери всех женщин в свете!
Соломенные шляпки, белого натурального цвета, не выходят из употребления.
Цветок гортензия, о котором не знают, где находится первоначальное место его рождения, растет в Китае и Японии. В Европу привезен он лордом Макартни, когда он возвращался из пекинского посольства в Лондон. В Англии развелся он до того, что купцы начали пересылать гортензию вместе с другими товарами во Францию. Живущий в Париже садовник Одебер снабдил уже сим растением цветники многих любителей садоводства. Гортензия пускает отрасли в землю, и для нее нужен чернозем; но зимой непременно должно содержать ее в теплице.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 15, N 12. — С. 334-335.
Парижские моды
правитьМолодой человек, живущий по моде, носит сапоги только 8 дней, фрак три недели, а шляпу только месяц; по истечении же помянутого времени переменяет он все то на вкус последней моды.
Модные дамские косынки со складками шиты были доселе из кисеи, батиста, перкаля, всякого сорта материй, а теперь оные шьются большей частью из кружева. Косынка щеголихи шьется ныне такая же высокая, как и эластический галстук у петиметра, и притом столь тесная, что красавица не может поворотить головы своей без того, чтоб не обратиться всем телом.
Молодые кавалеры приняли опять некоторые моды, с небольшими переменами, оставленные ими в продолжение революции. Шитые кафтаны употребительны только для самого большого парада; но жилеты шитые носятся теперь во всякое время: однако ж, они не должны быть вышиты золотом, серебром или какими-нибудь шелками светлых цветов, но по большей части в употреблении белые жилеты, белой же бумагой вышитые. Дессеины для таковых жилетов должны быть самые легкие, с разбросанными и отделенными один от другого цветами.
Кожаные панталоны, ботфорты и шпоры не нужны для верховой езды, и парижский петиметр ездит ныне уже верхом по-английски, в широких панталонах и в белых шелковых чулках.
Один из лучших друзей Кинольтовых сказал некогда ему: „Любовница твоя прекрасна; но мне кажется, что она не дальнего ума. Как можешь ты провождать целые дни в том, чтоб слушать ее речи?“. Славный лирик ответствовал: „Я не слушаю ее, но только смотрю на нее, когда она говорит“.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 16, N 13. — С. 58-59.
Парижские моды
правитьДля парадного наряда сталь входит опять в большое употребление; иметь стальную шпагу, стальную цепочку к часам и стальную петлицу на шляпе, выполированные на манер алмазов: наконец — гарнитур стальных же пуговиц, есть верх щегольства, и почитается дороже, нежели есть ли бы все это было золотое.
Как ни одна щеголиха не носит ныне по две юбки, а подняв робу свою, должна она показать свою сорочку, то дамы, показывающие свои сорочки, выдумали шить оные на--манер юбки, вышивая края их, или присовокупляя к ним легкую фалбалу. Итак сорочка у модницы должна или обложена быть батистом со складками, или вышита с широким кружевом.
Кавалеры носят реденготы только по утрам; носить же оные вечеру считается страшным нарушением предписаний моды. Цвет регентонов должен быть не очень светел и не очень темен.
Мода носить множество перстней на пальцах, почти совсем уже прошла; если же для парада и носят перстни, то они должны быть или жемчужные, или алмазные; цветные же дорогие камни для перстней совсем не употребительны. Небогатые щеголихи делают себе бриллиантовые кольца, которые в один день служат им вместо перстней, а в другой вместо серег. — Модные перстни, как для мужчин, так и для женщин, составляются из золотого кольца, к которому прикрепляются гравированный в древнем вкусе камень, без оправы и осыпи.
Для выезду щеголихи потребен, кроме четверти прекрасных лошадей и лакея на запятках, еще берейтер, который скачет наперед, платит деньги на заставах, подъезжает к дверце каретной по первому знаку, данному ему госпожой, подает ей руку, когда она выходит из кареты, и возвещает о приезде ее во всех тех местах, где ее ожидают.
Самая длинная борода, о которой только упоминается в истории, была у славного живописца, Жана Майо. Он носил ее, обвязав вокруг своего пояса. Иногда развязывал он ее в присутствии императора Карла V-го, который забавлялся тем, что ветер, развивая сию престрашную бороду, ударял ею в лица придворных его кавалеров.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 16, N 14. — С. 134-136.
Парижские моды
правитьДля большого наряду, щеголи и щеголихи наши употребляют только лионские и индийские, а для полу-неглиже одне только турецкие материи.
Есть ли у вас чулки и исподнее платье цвету бронзового? Ежели еще нет, то старайтесь купить себе оные сего же дня, ибо завтра мода сия уповательно пройдет!!!
Фонари у модных экипажей должны быть цвету розового или оранжевого; ибо они освещают кучера, не ослепляя его, и отбрасывают от себя приятный и меланхолический свет во внутренность кареты.
Знать только музыку и уметь играть на фортепиано или на арфе, это означает обыкновенное воспитание; но молодая девушка, хотя бы она не умела ни читать, ни писать, должна быть весьма сведуща в растениях. После искусства плавать, ботаника отличает в наши времена превосходное воспитание девиц.
По тому самому, что ныне не носят уже ботфортов, молодые щеголи надевают оные иногда со шпорами, хотя бы и не случилось им в тот день ехать верхом. Щегольские ботфорты должны быть вдвое шире и длиннее ноги.
Щеголиха, желающая отличиться пред прочими вкусом своим, окружает себя в своем апартаменте статуями, из коих одна должна стоять внизу лестницы, для держания лампады, освещающей оную; одна в ногах ее кровати, для положения на ней всех принадлежностей ее туалета; одна в уборной комнате, на которой ставятся благовония; одна в будуаре, в положении, означающем размышление. По сим-то самым статуям, представляющим с антиков Венеру, Гебею, одну из граций, Терпсихору, парижская щеголиха учится принимать разные положения, которые нужно ей показать на прогулке, на балконе, в спектакле и на бале.
Дормезы, учинившись городскими экипажами и употребляемые ныне гораздо в большем против прежнего числе, делаются на манер лодочки; краска их еще цвету лаписа-лазули.
Фисташковый цвет вышел опять из моды. Прежде сего модный кавалер имел на себе фрак и исподнее платье цвету фисташкового, и даже экипаж его окрашен был в фисташковый цвет: ныне же все другие цветы позволительны, кроме фисташкового.
Цветные шелковые робы, золотые вещи, бриллианты, все сие запрещено модой щеголихе носить поутру и даже ввечеру, ежели она идет пешком. Щеголеватый наряд-неглиже требует, чтоб она имела на себе белую шляпку, белую робу, шаль или небольшой турецкий платок белый же, белые чулки и белые же атласные башмачки; словом, дама на гулянье должна быть так бела, как голубка.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 16, N 15. — С. 225-228.
Парижские моды
правитьПоелику в продолжение каникулов наступила здесь холодная погода, а щеголихи наши считают отвратительным носить по две юбки, то они выдумали новое предохранительное от холода средство, и заказывают для себя шить среди лета зимние реденготы, с той, однако ж, разницей, что зимой носили они суконные, а ныне носят нанкиновые или перкалевые. Модные цвета сих реденготов суть: темно-зеленый, алый и сероватый. Реденготы сии, весьма широкие и покойные, надеваются дамами, когда они идут со двора; скидываются, когда оне придут куда-либо, и составляют теперь отпечаток щегольства и хорошего вкуса!!
Модные наши кавалеры хвастаются тем, что они ведут себя ныне гораздо хладнокровнее в рассуждении прекрасного пола, нежели старинные селадоны. Леностью упрекнуть их также не можно, и скупость не бывала никогда страстью их; но изо всех главных пороков, которым они предаются ныне, обжоирство может почесться первым и самым модным.
Почти с месяц уже ни одна щеголиха первой степени не показывается ни на улицах, ни на спектаклях, ни на гульбищах парижских, поелику мода требует, чтобы она была в теперешнее время на целительных водах. Модные болезни суть теперь ревматизмы и так называемые нервные недуги. Итак щеголиха, ежели она не уехала на теплые воды в Баньер, Спа, Варреж и проч., должна укрываться в своем городском апартаменте, или же в загородном доме до тех пор, пока время пользования себя минеральными водами пройдет.
Романсы входят опять в моду, и молодая девица, желающая доставить удовольствие хорошей беседе, должна пропеть в оной, с аккомпанированием арфы, фортепиано или лиры, романс Bouffe et le Tailleur, композиции г-на Гаво; Bonjour, композиции девицы Жожон, и le Belifaire, композиции г-на Гарата.
Молодые кавалеры начали опять носить кошельки и на волосах, и для денег. Последние называются ныне Judas (иудами) и суть весьма малы.
Как кавалеры, так и дамы не дарятся уже ныне в день именин букетами; но дамы посылают к кавалерам натуральные цветы в вазах а л’антик, фарфоровых, фаянсовых, бронзовых или алебастровых, а кавалеры связывают небрежно несколько веточек с цветами и посылают оные к своим любезным с жокеем на канун дня их тезоименитства.
Жилеты из белого пике или белые же перкалевые, вышитые, суть самые модные; но поутру, для неглиже, носят и красные жилеты, а верх щегольства есть иметь у себя жилет, похожий на гортензию.
Все жалуются, что счастья не существует на земле. Может быть оно и существовало бы для них, ежели бы они не полагали оного исключительно в одних только утехах.
Взирая на коробочку с драгоценными вещами и на скляночки с благовониями, каждая щеголиха должны бы, по нашему мнению, сказать самой себе: Эта скляночка содержит в себе розы, цветущие на лице моем; от этих алмазов отбрасывается блеск, которого недостает в глазах моих; часть приятностей моих зависит от пальцев моего волосоподвивателя и от иглы портнихи; в эластических пружинах этого корсета хранятся прелести талии моей, округлости прелестных моих форм».
Ваша правда! Элиза. Когда я вижу вас одетой с отличным старанием и блеском, тотчас и помышляю о тех, которые трудились над сими украшениями, предуготовленными для прельщения нас. Я одобряю проворство и вкус человека, делавшего плетенки для головного вашего убора; хвалю терпение и искусство женщин, осужденных на то, чтоб они одевали вас; удивляюсь богатству ваших галантерейных вещей, роскоши выбранных вами кружев; блеск алмазов ваших ослепляет меня; но удивление мое истощено, и мне не осталось уже удивляться собственно вашей особе.
Сколько сожалею я о неблагоразумии матери, которая приводит в заблуждение сердце дочери своей, подавая ей ложные понятия о красоте; которая говорит ей, что она прекрасна, когда дочь ее ничто иное есть, как только нарядная кукла! Ветреные и обманчивые мужчины не преминут тотчас, позабыв, умна ли обожаемая ими девица или нет, называть красотой, принадлежащей лицу или особе, симметрическое расположение цветов, драгоценных камней и материи, делать достоинство из того, что составляет одно только дополнение к женской красоте, обманывать невинное ее легковерие и предуготовлять ей в последствии времени печали и проступки.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 16, N 16. — С. 309-313.
Парижские моды
правитьМода на шитье достигла здесь до такой степени, что щеголиха не только носит шаль, косынку, пояса, робу, мамелюк, пелерину, рукава и рабочий мешок, но даже сорочку и носовой платок вышитые. Сии последние вышиваются только белой бумагой.
За несколько времени пред сим, модница, не имея при себе ни карманов, ни кошелька, завязывала несколько мелких серебряных денег в узел носового своего платка (но и тот она не всегда брала с собой); ныне та же самая щеголиха не может показаться в общество без мешка, носового платка и маленького кошелька с деньгами.
Для утренней прогулки дам употребительны теперь шляпки из самого тонкого и легкого сукна, орехового цвета.
Для дамского полунаряду щегольством почитается носить серьги, состоящие из маленького золотого колечка, к которому прикреплены три большие бриллианта, один над другим, так чтобы они имели беспрестанное движение (mobilement). Этот сорт серег здесь есть самый новый, мало известный и знатоками во вкус весьма отличаемый.
Имеете ли вы у себя шелковую робу, цвета гортензии? Это хорошо; но мода требует еще, чтоб оная обшита была по краям бумагой белой, пополам с розовой. Изобретение сие есть самое новейшее.
Со времени наступления хорошей погоды молодые кавалеры не носят шпаг, кроме как для парадного выезда. В самых наряднейших беседах они танцуют, быв одеты полу неглиже, а для гуляньев носят сапожки, кожаное исподнее платье, сорочки без жабо, ибо манжеты и жабо употребляются только для большого наряда.
Модные цвета для крашения карет суть: зеленый — американский, или зеленый — воды, и мороженого кофе.
Самые употребительнейшие робы суть креповые абрикосового цвета, или белые кисейные, вышитые большими пальмами хлопчатой бумагой. Сии последние робы подбиваются абрикосовой тафтой.
В делах потребна ненарушимая тайна; в обыкновенном обращении — благоразумная осторожность, а в сердечных связях — беспредельная доверенность.
Можно любить уединение, будучи и не мизантропом; никто не удобен так к привязанности, как человек рассеянных мыслей; чувствительные люди удаляются от многолюдства.
Парижския моды // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 17, N 17. — С. 70-72.