Падающие звёзды (Мамин-Сибиряк)/XXXV/ДО
На Иматру поѣздъ приходитъ около шести часовъ. День былъ великолѣпный. Съ вокзала они отправились пѣшкомъ. Бургардтъ сразу почувствовалъ себя такъ легко и хорошо, точно снялъ съ себя какую-то тяжесть. Онъ любилъ эту бѣдненькую финляндскую природу съ ея выцвѣтшими блеклыми красками и какимъ-то особеннымъ сѣрымъ тономъ, лежавшимъ на всемъ. Вѣдь есть красота и въ этихъ жиденькихъ лѣсахъ съ бахрамой готическихъ стрѣлокъ, и въ свѣтлыхъ озерахъ, и бурныхъ потокахъ, и торчавшихъ изъ земли валунахъ, точно позабытыхъ здѣсь какимъ-то гигантомъ-строителемъ, не успѣвшимъ докончить свою циклопическую постройку. Въ самомъ воздухѣ чувствовалась та особенная бодрящая свѣжесть, какую даетъ только сѣверное скупое лѣто. Близость любимаго человѣка точно освѣщало всю картину.
— Вамъ хорошо, миссъ Мортонъ?
— О, очень…
Она крѣпко опиралась на его руку и улыбалась.
Отъ станціи до главнаго отеля, стоявшаго надъ самымъ водопадомъ, было съ версту. Они остановились на легкомъ желѣзномъ мосту, который такъ смѣло былъ перекинутъ черезъ водопадъ. Внизу вода неслась бурнымъ потокомъ, свиваясь пѣнящимся клубомъ и бросая направо и налѣво шипящія волны, которыя съ какимъ-то бѣшенствомъ лѣзли на прибережныя скалы. Дальше все сливалось въ одну пѣнящуюся массу, клокотавшую въ безумномъ порывѣ вырваться на волю. Собственно это былъ не водопадъ, а рядъ крутыхъ пороговъ.
Миссъ Мортонъ не могла оторвать глазъ отъ кружившейся внизу бездны и чувствовала, какъ у нея начинаетъ кружиться голова. Она крѣпко держалась за руку Бургардта, точно боялась броситься съ моста въ воду.
— Хорошо? — спрашивалъ онъ.
— Очень… Я совершенно счастлива.
Бургардтъ еще изъ Петербурга послалъ телеграмму въ отель на Иматрѣ, чтобы имъ оставили два номера. Прислуга ихъ встрѣтила на подъѣздѣ громаднаго деревяннаго зданія, напоминавшаго барскую дачу. Когда миссъ Мортонъ вошла въ свой номеръ, то поморщилась и объяснила, что здѣсь тоже пахнетъ духами Grab-Apple, какъ давеча на желѣзной дорогѣ.
— Займите мой номеръ, — предлагалъ Бургардтъ, не чувствовавшій запаха модныхъ духовъ.
Въ его номерѣ, выходившемъ окнами прямо на водопаду миссъ Мортонъ нашла тотъ же преслѣдовавшій ее запахъ, хотя и въ меньшей степени.
До обѣда они долго гуляли по обѣимъ берегамъ водопада, любуясь бурной работой воды. У Бургардта явилась мысль о тщетѣ искусства изобразить хотя приблизительно всю подавляющую грандіозность разбушевавшейся стихіи. Музыка и скульптура оставались безсильны, а живопись оставалась плоской ложью, какъ опредѣлилъ ее Гейне. Можетъ быть, искусство будущаго найдетъ новыя средства для осуществленія этой задачи. Книжка миссъ Мортонъ была вся исписана на эту тему, съ добавленіемъ, что и маленькое человѣческое счастье тоже недоступно искусству, хотя въ жизни каждаго человѣка случаются свои страшные водовороты и бурные моменты, выходитъ свое ясное солнце и наступаютъ благодатные теплые дни.
Кое-гдѣ по берегу бродили скучающіе туристы, въ лѣсу мелькали дамскіе зонтики, но настоящаго оживленія не чувствовалось. Русская публика не умѣетъ веселиться. Бургардтъ чувствовалъ себя безсовѣстно счастливымъ и старался избѣгать всякихъ встрѣчъ. Миссъ Мортонъ раскраснѣлась отъ ходьбы и свѣжаго воздуха. Въ кижикѣ появилась фраза: "Я тебя люблю… очень…"
Они вернулись въ отель только къ восьми часамъ вечера, когда обѣдъ уже кончался. Имъ соглашались подать только изъ особой любезности, какъ своимъ квартирантамъ. Бургардтъ петербургскимъ глазомъ сразу взвѣсилъ всѣ достожиства отеля, у котораго не было и тѣни чего-нибудь кабацкаго, какъ даже въ лучшихъ петербургскихъ ресторанахъ. Все было солидно и носило почти семейный характеръ. Въ общей залѣ на столикахъ лежали иллюстрированныя изданія и разные альбомы. вездѣ цвѣты, а среди нихъ стояли гипсовые бюсты знаменитыхъ финляндскихъ людей. Послѣднее носило самый трогательный характеръ. Маленькая страна съ такой материнской заботливостью относилась къ своимъ именамъ. Бургардтъ пожалѣлъ, что не могъ показать этого своей Анитѣ. Была и библіотека, гдѣ всѣ стѣны были украшены портретами, среди которыхъ находились и русскіе. Это являлось маленькой любезностью по отношенію къ метрополіи. Вообще, все было хорошо, кончая выдержанной приличной прислугой, которая не проявляла татарской угодливости и рестораннаго халуйства.
Они заняли мѣсто на террасѣ и первое, что замѣтилъ Бургардтъ, былъ опять толстякъ докторъ, который что-то ѣлъ, уткнувшись лицомъ въ тарелку.
"Ну, пусть его ѣстъ, — подумалъ Бургардтъ, на всякій случай садясь къ доктору спиной.
По финляндскому обычаю предъ обѣдомъ была подана опять закуска, и миссъ Мортонъ съ большимъ аппетитомъ принялась уничтожать какіе-то шведскіе консервы. Бургардтъ немножко былъ шокированъ этимъ, — для него ѣда, вообще, не существовала, а сейчасъ въ особенности. Онъ сидѣлъ и думалъ о томъ, въ какой формѣ ему сдѣлать предложеніе. Лучшій моментъ былъ, какъ ему казалось, пропущенъ, именно, когда они сидѣли въ деревянной бесѣдкѣ у самаго водопада. Прозаическая обстановка обѣда точно нарушала важность наступившаго момента, а тутъ еще аппетитъ миссъ Мортонъ. "Эти англичане всѣ помѣшаны на питаніи" — думалъ Бургардтъ, точно стараясь оправдать аппетитъ миссъ Мортонъ
Послѣ закуски она съ такимъ же аппетитомъ принялась за обѣдъ и съ улыбкой показала на стоявшую въ меню жареную форель. Вѣдь такой форели нигдѣ не достать — прямо изъ водопада, живая. Когда миссъ Мортонъ ѣла, Бургардту припоминались слова доктора Гаузера, — у нея въ лицѣ, дѣйствительно, получалось "преобладаніе животныхъ инстинктовъ". Впрочемъ, всѣ люди, когда ѣдятъ, не отличаются особенной красотой. Терраса была пуста и только подъ конецъ пріѣхали три дѣвушки велосипедистки съ финляндскими ножами на поясахъ. Онѣ заняли отдѣльный столикъ и, видимо, были счастливы собственной свободой. Да, онѣ пріѣхали въ ресторанъ однѣ, что-то заказали и даже спросили полбутылки какого-то вина. Бургардтъ невольно полюбовался возбужденными молодыми лицами, точно освѣщенными безпричиннымъ счастьемъ первой нетронутой молодости. Дѣвушки посматривали на миссъ Мортонъ и о чемъ-то шептались, очевидно передавая взаимныя впечатлѣнія. Сейчасъ, по сравненію, Бургардтъ въ особенности оцѣнилъ вызывающую красоту своей дамы, останавливавшую на себѣ общее вниманіе:
Подана была жареная форель. Миссъ Мортонъ сдѣлала видъ, что апплодируетъ этому чуду финской кухни. Но она взяла всего одинъ кусокъ и положила его обратно на тарелку. Форель была пропитана Grab-Apple…
— Это не можетъ быть! — вступился Бургардтъ. — Это вамъ просто кажется… Какая-то галлюцинація…
Но лицо миссъ Мортонъ поблѣднѣло, она быстро поднялась изъ-за стола и, закрывая ротъ платкомъ, быстро пошла въ общій залъ. Бургардтъ побѣжалъ за ней, чтобы проводить до ея номера и едва поспѣвалъ. Въ номерѣ съ ней сдѣлалось дурно, но она объяснила, что это пройдетъ, и что она все-таки будетъ ѣсть чудную форель.
— Вы уходите, а я сейчасъ приду, — объяснила она. — Скажите, чтобы не убирали форель…
Онъ вернулся и тщательно изслѣдовалъ свою порцію форели, причемъ оказалось, что, конечно, никакого признака запаха духовъ не было, а форель пахла форелью. Бургардтъ только покачалъ головой, удивляясь дамскимъ нервамъ.
— Ну, domine, какъ здѣсь кормятъ… — раздался за его спиной голосъ неотступнаго доктора. — Какъ это у чухонцевъ называются ихъ закуски на вокзалахъ? ѣшь-ѣшь-ѣшь, а потомъ сорокъ копѣекъ заплатишь, да еще водку можешь даромъ пить. Это, батенька, такая роскошь… Я нарочно останавливаюсь на Иматрѣ, чтобы пообѣдать. Грѣшный человѣкъ, не утерпѣлъ и послѣ обѣда спросилъ еще себѣ порцію жареной форели… Вѣдь такой форели вы нигдѣ въ свѣтѣ не получите. Unicum…
— Послушайте, докторъ, при вашей комплекціи…
— Э, все равно. Доктора умираютъ точно такъ же, какъ и обыкновенные люди…
Докторъ хотѣлъ что-то еще прибавить на эту тему, но увидѣлъ выходившую изъ залы миссъ Мортонъ и отошелъ къ своему столику, соображая, что бы ему еще такое съѣсть.
У миссъ Мортонъ явилось недовольное выраженіе лица, когда она нашла свою порцію форели остывшей. Бургардтъ, чтобы поправить свою оплошность, заказалъ новую порцію. Когда ее принесли, миссъ Мортонъ, не обнюхивая, взяла кусокъ въ ротъ и опять поблѣднѣла.
— Духи… опять духи… — объяснила она, вскакивая. Когда она ушла въ свой номеръ, Бургардтъ рѣшился обратиться за совѣтомъ къ доктору, который опять что-то ѣлъ.
— А я сейчасъ ее посмотрю, вашу даму, — спокойно заявилъ докторъ, вытирая жирное лицо салфеткой.
Бургардтъ объяснилъ, что она нѣмая и что съ ней можно объясняться только знаками. Докторъ махнулъ рукой и пошелъ на верхъ. Бургардтъ остался на террасѣ. Нѣсколько минутъ, которыя провелъ докторъ на верху, показались ему слишкомъ долгими. Онъ прислушивался къ шуму водопада и старался сосчитать ритмическій ропотъ бушевавшей въ слѣпой ярости воды.
Докторъ вернулся улыбающійся и, пожимая плечами, проговорилъ:
— Самая обыкновенная вещь…
— Именно?
— Видите ли, я не знаю вашихъ отношеній къ этой дамѣ…
— Она — дѣвушка.
— Да, но и съ дѣвушками иногда случается… Однимъ словомъ, самая обыкновенная вещь.
Докторъ продолжалъ улыбаться. Бургардтъ смотрѣлъ на него остановившимися глазами и боялся понять ужасную истину. Ему казалось, что водопадъ шумитъ у него въ головѣ… Потомъ онъ проговорилъ задыхавшимся голосомъ:
— Вы хотите сказать, что она въ такомъ положеніи?
— Внѣ всякаго сомнѣнія, domine…
А водопадъ шумѣлъ, шумѣлъ…