О счастьи в воображении.
правитьЧеловек только в самом себе счастлив. Сердце, воспламененное живейшим чувством радостного бытия своего в минуту сладкого восторга накидывает на все окружающие его предметы такие яркие краски, каких и не существует в мире, любуется ими, и счастливо, хотя — воображением.
Мечты, одни только мечты показывают нам совершенство счастья и в природе его нет! Никакое занятие, никакое упражнение не может в полноте удовлетворить нас: даже и самая любовница, которую мы столько любили, которую почитали мы совершенством неба и земли и крайним блаженством нашей жизни, о которой столь много мечтали на берегах журчащих источников, под мирною тенью дерев уединенных — и она, быв обладаема нами, теряет большую часть тех мнимых прелестей, которые мы в ней полагали: или несносные прихоти, или излишняя дерзость, или ветреность, расстраивают наш воздушный замок — и тогда прощай и любовь и благополучие!
Человек чувствительный, человек с образованною душою, любит уединение. Там на просторе и в всегдашнем досуге, без всякого помешательства, спокойно предается он любимейшим своим мечтаниям. Сидя в углу счастливой своей хижины, он любит представлять себя то героем добродетели, то другом всего рода человеческого, и в воображении, несколько разгоряченном, протягивает руку даже до Америки, в знак доброго своего расположения; иногда прелестный идеал, чувство изящнейшего в мире, мелькает пред его глазами; иногда привидения живой, нетерпеливой любви носятся над его головою: он мечтает о милой сердцу… пусть мечтает! Мечты для него роса утренняя; они оживотворяют его силы; они возобновляют для нас движение в природе.
О! счастлив, счастлив тот, кто сохранил непорочность сердца своего! Злодей не может иметь утешения мечтать и предаваться задумчивости — одни грозные привидения шумят над ним и покрывают его своими черными крыльями.
Волков А. Абр. О щастии в воображении: [Эссе] / Волков // Вестн. Европы. — 1809. — Ч. 48, N 21. — С. 24-25.