О состоянии словесности и наук у нынешних греков
правитьЕжели судить о греках по ложным описаниям словоохотных, но мало сведущих путешественников, как например немца Бартольди1 и ему подобных; ежели почесть справедливыми наудачу сказанные слова одного, впрочем достойно уважаемого, писателя нашего, который говорит, что «у потомков Демосфена нет уже ни языка, ни наук2». Ежели послушать велеречивого Любослова, который и о пресловутых мудростью Афинах, и о преблаженном времени Греции, и о сладкозвучном древнем языке греков, и о нынешнем варварском их наречии, стыд и срам их рабства напоминающем, говорит весьма утвердительно3, едва ли имея понятие о словесности греческой: то покажется, будто нынешние греки ничем не лучше отагитян, или ирокезов. Напротив того, сочинения и переводы ученых мужей, которые пишут на употребительном ныне языке, свидетельствуют, что сей язык, имея неоскудеваемый запас в древнем эллинском, богаче и прекраснее всех языков европейских. Происшествия, никакому сомнению неподверженные, подтвердили, что греки чувствуют уже всю важность просвещения, что умы их всеми силами ищут слов, по которым Платоны и Демосфены достигали храма бессмертия, и что благомыслящие сыны Эллады неутомимою своею ревностью ускоряют ход нравственного возрождения — предтечи возрождения политического, в котором при нынешних обстоятельствах и отчаиваться не должно. И кто не желает грекам сей счастливой перемены? Не они ль изгнали грубое варварство из Европы? Не им ли благодарить должны европейцы за те знания, которыми теперь гордятся? Едва ли не лучше сделали бы господа хулители мнимого невежества греков, когда бы, постаравшись прежде осведомиться о науках, о словесности греческой и о препятствиях, встречаемых на каждом шаге в стране, варварами управляемой, пожалели об их несчастье, и подивились бы столь отважному, столь благородному стремлению!
Знаменитый Корай в прекрасном Рассуждении своем, при начале изданных им творений Исократа помещенном, г. Косма в предисловии к своему Курсу математики, и наконец недавно в Энциклопедическом магазине г. Панагиотис Кодрика, который родился в Афинах, и мог бы украшать древние Афины изящностью ума своего и вкуса, весьма хорошо отразили несправедливые хулы ненавистников греческого народа. Любители словесности греческой древней и новой пишут и печатают в разных журналах свои защищения в пользу греков, за мнимое невежество порицаемых. Руководствуясь ими, сообщаю читателям некоторые известия о состоянии наук и словесности у нынешних греков:
Правда, что между греками есть люди, предпочитающее невежество просвещению. Недавно один афонский монах, по имени Нафанаил, напрягши все силы слабого ума своего, написал ругательную тетрадку против своих земляков, которые отваживаются искать наук и художеств за пределами Турецкой империи.
Он называет их не философами, но филозофами: первое значит любителя мудрости, другое любителя мрака. Но поступок Нафанаила ничего не доказывает. Греческое духовенство уже столько просвещено, что понимает и чувствует, какой пользы надобно ожидать от распространения учености; оно знает уже, что самая власть его будет надежнее, когда утвердится на оснований прочном, а не на слепоте народной. Патриарх Константинопольский в окружном письме своем 20-го сентября прошлого года показал, сколь великое принимает участие в существующих ныне учебных заведениях.
Во всех городах Греции заведены училища. Некоторые из них отличаются славою учащих и великим числом учащихся. Профессор Константинопольской гимназии недавно возведен в достоинство архиепископа Филадельфии. Многие духовные особы, знаменитые ученостью, преподают науки в разных гимназиях. Славнейшею школою почитается находящаяся в Кидании, городе по большей части населенном мореитами, и состоящая под главным управлением Эфесского архиепископа Дионисия Каллиарха. Вениамин Лесвийский, воспитанник Парижского политехнического училища, есть первый в ней профессор; он преподает математику и физику, и имеет весьма многих слушателей. Училищные заведения с некоторого времени очевидно умножаются, училища в Константинополе, в Иоанне, в Яссах, в Бухаресте, на острове Хио, на горе Афонской и в других местах наполнены молодыми людьми, которые со всех сторон стекаются слушать наставления Вардалахоса, младшего Селеписа, Баланоса, Дорофея Проиоса. В Бухаресте до нынешней войны процветало учение греческой словесности при покойном Ламбро-Фотиаде, который ввел в училище своем обыкновение сочинять речи по примеру древних. Ученики упражнялись в разных родах витийства, и писали рассуждения о заданных предметах. Четыре из таких речей, напечатанные при грамматике неофита Луки, справедливо заслуживают одобрение как по слогу, так и по расположению. Знаменитый архиепископ Евгений Булгар, недавно в С. Петербурге скончавшийся, оставил по себе множество сочинений о науках и словесности, из коих большая часть изданы в свет иждивением достопочтенных господ Зосим. Сей писатель, которого имя Греция произносят с благоговением, и которого творения почитаются классическими, имел обширнейшие и многоразличные познания. Он сочинял на эллинском, нынешнем греческом, латинском и итальянском языках; писал о логике, о метафизике, о математике, об астрономии, о словесности, о предметах политических и богословских, и перевел на эллинский язык стихами Виргилиеву Энеиду.
Для упражняющихся в философических науках изданы многие полезные книги на греческом языке. Наименуем известнейшие. Отец Даниил перевел Кондильякову Логику; Григорий Врангован перевел Логику и Мораль Гейнекциевы; Хрисоскулей перевел Историю философии; Хрисовелонис написал философический Разговор о познании самого себя; славнейшее Локково творение (de intellectu humano) издано в свет на греческом языке. Теперь лежит передо мною книга в четырех частях: Основания логики, метафизики и нравственности, сочиненные Франциском Соавием на итальянском языке, и переведенные на греческий иеродиаконом Григорием Константою. Книга напечатана в Венеции 1804 года. Число подписавшихся на нее училищ и разных особ простирается более нежели до семисот: доказательство любви к наукам! У нас едва ли бывает такой расход и на сказки новейшей моды!
Так называемые точные науки не менее уважаются греками. Г. Косма издал в восьми томах Математику, Физику и Натуральную историю; г. Баданос Математическую методу; г. Спиридон Каллеву Алгебру; отец Даниил Лаландову Астрономию; г. Зиси Эйлерову Алгебру и Арифметику; г. Рассис, константинопольский врач, начала геометрии; архиепископ Евгений Такуетову Геометрию и другие важные сочинения по сей части; архиепископ Никифор полный Курс математики, упомянутый выше о. Даниил перевел Бриссона, а г. Феотоки сочинил Курс физики, в училищах преподаваемый. Г. Сари сочинил весьма основательное Рассуждение о закисании, а Гилиадис перевел Химическую философию Фуркруа: сии молодые химики рановременно похищены смертью; казалось, что они судьбою предназначены были к прославлению себя и той науки, над которою трудились.
Греки имеют своих землеописателей. В Географии о. Даниила достойны примечания две прекрасные статьи об Афинах и о Фессалии. Известны основания Географии, изданные Иосифом Мезиодаксом; География монаха Григория столько уважаема, что на нее ссылаются писатели. Карты Греции, изданные Ригою, почитаются самыми лучшими. Карты архимандрита Анфима Гази равным образом считаются в числе превосходных. Наконец Димитрий Александрид, из Тирнавы, издал перевод Абулфедовой Географии вместе с арабским текстом: это самая та книга, о которой известие недавно было напечатано в Московских ведомостях.
Обратив свое внимание на словесность, тотчас находим немалое число грамматиков и лексикографов. Упомянем только об Афанасии Христопулосе, который доказывает, что ныне употребительный язык греческий составлен из древних наречий эолийского и дорийского, почему и книга его названа Эоло-Дорийской грамматикою. Между прочими в ней замечаниями видеть можно, что окончание пулос, прилагаемое ко многим собственным именам нынешних греков, значит сын, и происходит от древнего полос. В стихотворстве неоспоримо занимает первое место Энеида, переложенная архиепископом Евгением. Потом следуют: Освобожденный Иерусалим г-на Кузелиса, Героическая драма г-на Христопулоса; Альпийская пастушка г-на Риги; разные стихотворения г-на Полизоиса. Г. Каракасси, врач Пантелеймоновской больницы в Бухаресте, написал целую книгу стихами о предметах медицинских, и сам же перевел ее на латинский язык. Хотя материя по-видимому не благоприятствует стихотворству; однако сочинитель умел сохранить приятность слога. Упомянем о духовных песнях Сергия Марки, писанных стихами пиндарическими, о брачной песни г на Гуделласа, и скажем, что кроме сих греки имеют еще многих стихотворцев.
Список прозаических писателей будет несколько пространнее. Г. Гуделлас, о котором ваше сказано, перевел Телемака, и прибавил к нему Географические и мифологические примечания. Фонтенелевы Миры переведены г-м Кодрикою, который в ученых замечаниях своих исправил Картезианизм сочинителя по новым сведениям. Общество любителей словесности трудилось над переводом Путешествия младшего Анахарсиса; известно что статья о Фессалии и весьма любопытные к ней примечания писаны Ригою. Он сравнивает нынешнее состояние сих мест с описаниями древних. Превосходная книга Беккариева о преступлениях и наказаниях переведена доктором Кораем, и обогащена учеными его примечаниями. Сей писатель обещал издать на греческом языке некоторые Руссовы сочинения. Георгий Византийский познакомил земляков своих с творением Монтескье о причинах величия и упадка Римской империи, и с Геснеровым Авелем. Флорианова Галатея переведена г-м Коронирсом. Не известно, кому одолжены за перевод Велизария и Кировых путешествий. Голдсмитова История Греции переведена г-м Александридом, издателем Абулфеды; она уже напечатана вторым тиснением и не в двух, как прежде, но в трех томах, из которых последний содержит в себе краткую Византийскую историю. Чтобы увериться, любят ли греки чтение, надобно только взглянуть на каталог подписавшихся на сию книгу: до напечатания первого издания в 1806 году уже собраны были деньги для 847 экземпляров! Почти все лучшие сочинения французские, немецкие, английские и итальянские переведены на греческий язык, ныне употребляемый. Будем однако беспристрастны, и скажем, что греки еще не богаты собственными изящной словесности произведениями, которых и требовать от них не можно при нынешних обстоятельствах.
Многие ученые греки упражняются в древней словесности и в филологии. Сари, уроженец из Тенедоса, написал Рассуждение о празднествах панафенейских, и другое об историке Фукидиде. Зиновий, ученик Лампроса, будучи 17 лет от роду, написал Рассуждение о древней метрике, показывающее, что молодой сочинитель в такое короткое время приобрел уже основательные и многоразличные сведения. Гомер, Фукидид4, Синесий, Ксенофонт Эфесский и многие другие авторы изданы в свет трудами ученых греков. Особенно же гордиться может Греция знаменитым своим критиком, который конечно не уступает ни одному из ученейших филологов Европы: я разумею доктора Корая. Он издал уже Теофраста, Гиппократа, Гелиодора, Элиана, Николая Дамасского, Гераклида и Исократа; ныне готовит он других великих писателей древности; которые будут помещаемы в следующих частях издаваемой им Греческой библиотеки.
Известные в Европе благородною щедротою братья Зосимы печатают Греческую библиотеку на своем иждивении. Бессмертные творения великих умов издаются под надзором первого критика, и с его примечаниями. Чтобы ускорить время возрождения отечества, чтобы поселить в сердцах чувства возвышенные, и чтобы словесности дать полезное направление, к тому нет иного средства, как размножить сочинения древних, где в одно время находить можно и правила мудрости, и примеры добродетели, и образцы истинного красноречия. Книги сии печатаются в Париже, в Дидотовой типографии, на хорошей бумаге, со всевозможною чистотою, и продаются за самую умеренную цену. Сим только одним пожертвованием господа Зосимы приобрели бы неотъемлемое право на искреннюю благодарность всех любителей учености; но нет уголка в Европе, где бы не знали, что сии почтенные люди напечатали своим иждивением великое множество книг, раздаваемых ими безденежно учащим и учащимся своим одноземцам. В древней Греции воздвигли бы памятник братьям Зосимам с надписью: благотворителям отечества, в нынешней Турецкой Греции, к сожалению, не воздвигают никаких памятников. Несмотря на то, господа Зосимы находят довольную себе награду во мнении благомыслящих людей, а еще более в собственном своем сердце, и типографии беспрестанно работают для них, ежели не в Вене, то в Москве или в Лейпциге, или в Венеции, а иногда во всех оных городах в одно время.
Столь благородная любовь к отечеству имеет своих подражателей! Архимандрит Анфим Гази издал переводы многих превосходных сочинений; многие частные люди, не будучи в состоянии отважиться на какое-либо полезное предприятие для успехов просвещения, или издерживать значительные суммы, по мере сил своих содействуют распространению наук и словесности: оттого появляются книги с пространными каталогами о подписавшихся особах.
Вот народ, называемый варварским! Немца Бартольди я совсем не знаю; сочинителя Рассуждения о старом и новом слоге почитаю за его дарования, за обширные сведения в отечественной словесности, и за полезное оных употребление; третьему хулителю сам от себя сказать ничего не имею: но некоторые греки желают довести мнение свое до его сведения. Они говорят, будто бы тому, кто пишет варварские стихи5, неприлично трубить о варварстве народа, известного ему только по одному имени, и что под щитом велеречивого невежества столь же легко писать о греческом языке, как и всклепать небылицу на Эсхина, Эйпопила и Веллеуса Патеркулуса.
1 Он издал 1805 года в Берлине книгу под названием; BruchschtЭcke zur nДheren Kenntiss des heutigen Griechenlands и проч. Добрый Бартольди совсем не заметил, сколь ревностно греки стараются о просвещении своих однородцев; он не знает, что беспрестанно выходят в свет на греческом языке многие превосходных творений переводы, печатаемые не в Индии и не в Китае, но гораздо к нему поближе, а именно в известнейших типографиях европейских. Путешествуя по Греции, он обращал все внимание свое на глупых людей и чудаков, каких очень много найти можно и в просвещенном отечестве господина Бартольди.
2 См. Прибавление к Рассуждению о старом и новом слоге, стр. 116.
3 Рассуждение о русском языке. С. Петербург. 1808. Часть 2, стр. 25, 27 и проч.
4 Фукидид с переводом на новый греческий язык и с примечаниями издан в десяти томах трудами Неофита Дуки в Вене (1805—6). При конце тома припечатаны имена подписавшихся читателей. Список показывает, что более 1000 экземпляров разобрано прежде напечатания книги.
5 Например:
В поверье и словах, что брошено давно
Иль вымышлено вновь, уродливо равно,
На новые слова не хвастай быть проворен,
И старых совлещись стыдися быть упорен.
См. Расс. о русск. язык Ч. 2. стр. 66.
[Каченовский М. Т.] О состоянии словесности и наук у нынешних греков: [Обзор литературы] / К. // Вестн. Европы. — 1809. — Ч. 43, N 1. — С. 23-37.