О состоянии Художеств в России (Григорович)/Письмо III/ДО

Письмо III.

Писать коротко о предметѣ обширномъ очень трудно. Ясность мыслей и точность выраженій требуютъ предварительной обдуманности; я боюсь за себя: поспѣшность рѣдко производитъ что нибудь хорошее. Сдѣлай милость, будь ко мнѣ снисходителенъ.

Я обѣщалъ говорить тебѣ въ нынѣшнемъ письмѣ о ваятеляхъ Рускихъ Екатеринина вѣка, и ты вѣроятно удивился, почему я ни слова не сказалъ прежде о ваятеляхъ, предшествовавшихъ сему времени. Виноватъ, но не болѣе какъ воевода, который почелъ себя виноватымъ за то, что въ его воеводской канцеляріи не было никакихъ тяжебныхъ дѣлъ.

Ваятелей до царствованія Екатерины II Россія вовсе не имѣла: и вотъ причина, по которой я умолчалъ объ нихъ, кажется достаточная. Ты въ правѣ болѣе обвинить меня за то, что я сказалъ такъ мало о зодчествѣ въ Россіи до царствованія Петра Великаго. Согласенъ, но послѣ десяти или двадцати словъ, ничего уже не останется говорить мнѣ о семъ предметѣ.

До Владимира великаго какіе были храмы и даже были ли они точно у язычниковъ, Россію населявшихъ: мы положительно не знаемъ. Первые храмы христіанскіе я сказалъ уже, строились по образцу современныхъ Греческихъ. Послѣдовавшіе за сими были также болѣе или менѣе подражанія, уродуемыя по прихотямъ зодчихъ или строителей. Зодчество Византійскаго вкуса замѣнено какимъ то Готическо-Индѣйскимъ. Но что за новый характеръ и какъ онъ явился въ Россіи, ты спросишь безъ сомнѣнія: отвѣчаю объясненіемъ. Наши церкви оставались въ планахъ своихъ почти неизмѣнными до временъ Петровыхъ. Обыкновеннѣйшая форма плановъ квадратъ съ четырьмя столбищами по срединѣ, внутри хоры (кромѣ средняго главнаго отдѣла) съ придѣлами на нихъ, стѣна олтаря, выдавшаяся полукругомъ, а если было три престола въ рядъ или болѣе, то нерѣдко столькими же полукругами выдававшаяся, притворъ отъ главнаго входа, или крытая галлерея снаружи вокругъ всей церкви: въ семъ заключались всѣ планы нашихъ церквей. Но въ лицевыхъ своихъ сторонахъ онѣ разнообразились до чрезвычайности; и кто наблюдалъ зодчество Индѣйцовъ, тотъ согласится со мною, что въ формахъ куполовъ нашихъ церквей есть много общаго съ куполами Индѣйскихъ храмовъ; даже въ украшеніяхъ наружныхъ очень много восточнаго вкуса, только не Срацынскаго или Маврскаго, а какого то особеннаго, собственно нашимъ церквамъ принадлежавшаго. Не путешествія ли въ орду вольныя и невольныя привили сей вкусъ, или одна прихоть или причудливость зодчихъ сему виною?

Послѣ царя Ивана Васильевича III и до Петра у насъ бывали зодчіе Европейцы. Они ввели въ Россію Италіянско-Готическое зодчество и соорудили многіе храмы и зданія въ семъ вкусѣ.

Церковь Василія блаженнаго въ Москвѣ всегда обращала на себя особенное мое вниманіе: по общей пирамидальной формѣ, ее причислить должно къ зданіямъ Готическаго вкуса, а по девяти куполамъ ея, изъ коихъ одинъ другаго страннѣе и одинъ другаго затѣйливѣе, она есть произведеніе, не подходящее ни подъ какой вкусъ зодчества, произведеніе, можетъ быть единственное въ своемъ родѣ въ цѣлой Европѣ по своей странности. Предки наши не имѣли и не могли имѣть понятій о красотѣ зданій. Они менѣе просвѣщены были другихъ Европейцевъ; богатство составляло крайнюю цѣль украшеній церковныхъ. И вызываемые иностранные зодчіе строили, сообразуясь со вкусомъ земли, въ которой находились. Отъ того то нѣкоторые старинные памятники зодчества въ Россіи имѣютъ что-то свое.

Обратимся къ ваянію: при введеніи Христіанской вѣры въ Россіи кумиры истреблены, и отъ Владиміра до Петра вѣроятно не было въ Россіи ни одной статуи, исключая однако жъ изваяній золотыхъ и серебренныхъ, разные предметы изображающихъ, которыя могли быть присылаемы царям въ подарокъ отъ дворовъ Европейскихъ, или пріобрѣтаемы отъ иностранцевъ покупкою, и украшали палаты царскія, если не по достоинству художества, то по цѣнности вещества, изъ котораго состояли. Упоминать о рѣзьбѣ изъ дерева, украшеній для иконостасовъ и проч. т. п., почитаю излишним. Золото или позолота давали цѣну имъ, а не искуство.

Петръ великій первый имѣлъ у себя во дворцѣ статуи. Онъ первой цѣнилъ сіе искуство. Венера, извѣстная подъ именемъ Таврической (она находится въ Таврическомъ дворцъ), одно изъ первокласныхъ твореній древности, какъ увѣряютъ, куплена имъ. Это чудесное произведеніе лучшихъ временъ Греціи едва ли извѣстно теперь въ чужихъ краяхъ, но оно достойно соперничества съ Венерою Медицисскою и въ нѣкоторомъ отношеніи даже превосходитъ ее. Венера Таврическая есть дѣва Венера, Медицисская — жена.

Въ царствованіе Елисаветы произведена конная статуя Петра великаго, что предъ бывшимъ Михайловскимъ Замкомъ, и императрицы Анны Іоанновны стоящей, достойная нѣкотораго вниманія по искуству, но кѣмъ именно, точно не извѣстно; послѣднюю приписываютъ графу Растрелли: слѣдовательно онъ былъ и ваятель. Мало по малу появились ваятельныя произведенія въ Россіи, но до Гордѣева не было ни одного ваятеля Русскаго.

Теперь будемъ говорить о художникахъ нашихъ.

По части Ваянія:

Гордѣевъ. Онъ былъ изъ первыхъ художниковъ, вышедшихъ изъ Академіи при Екатеринѣ. Получивъ твердыя начала въ рисованьи, онъ занимался своимъ искуствомъ подъ руководствомъ Жилета, образовавшаго многихъ достойныѵь ваятелей. Вкусъ Гордѣева былъ чистый, лѣпка прелестная, стиль складокъ въ одеждахъ приближающійся къ древнему Греческому. Онъ произвелъ многія весьма достойныя вещи. Скажу объ одной небольшой фигуркѣ, изображающей осень, изъ обозженной глины. Сіе прекраснѣйшее произведеніе сдѣлано подъ пару Фальконетовой фигуркѣ веснѣ, и не боюсь сказать, несравненно превосходнѣе сей послѣдней. Ты не повѣришь? Но я желалъ бы, чтобы ты имѣлъ случай сравнить сіи два произведенія. Имѣя вкусъ образованный и любя правду, ты отдалъ бы справедливость Гордѣеву, при всемъ томъ, что ты Рускихъ мало знаешь.

Шубинъ также былъ весьма отличный ваятель. Его бюсты живы; тѣло въ нихъ есть совершенное тѣло; всѣ возвышенія безъ сухости и безъ излишней мягкости, въ семъ родѣ произведеній онъ единственъ; но въ статуяхъ имѣлъ менѣе удачи. Въ постановленіяхъ и положеніяхъ вкусъ современный французскій.

Щедринъ (Ѳедосъ, братъ пейзажиста) отличался лѣпкою; будучи въ Парижѣ, онъ изучалъ произведенія славнаго Пигаля, и возвратясь въ отечество, произвелъ нѣкоторыя вещи во вкусѣ его прекрасно. Щедринь въ произведеніяхъ своихъ не искалъ красоты идеальной; онъ слѣдовалъ природѣ съ большимъ успѣхомъ. Марціасъ, спящій Эндиміонъ, его копія съ несравненнаго мальчика Пигалева и несеніе креста, барельефъ въ Казанской церкви, суть лучшія произведенія, которыя онъ когда либо сдѣлалъ.

Козловскій былъ истинный геній. Воображенiе пламенное, сочиненіе умное, исполненіе рѣшительное отличали все выходившее изъ рукъ сего знаменитаго художника. Онъ былъ славный рисовальщикъ. Почитатель и подражатель Буонаротія, Козловскій иногда, подобно сему знаменитому ваятелю, увлекался желаніемъ блеснуть познаніями своими въ анатоміи и излишествовалъ въ выраженіи мускуловъ. Трудно впрочемъ опредѣлить, какое лучшее произведеніе его. Они всѣ прекрасны, всѣ имѣютъ одни и тѣже достоинства и (я говорю съ тобою, а не съ его записными почитателями) почти всѣ одинъ и тотъ же недостатокъ. Дѣвочка, сидячая фигура изъ мрамора, принадлежащая Императрицѣ Александрѣ Ѳеодоровнѣ, кажется, чужда онаго, и потому можетъ почесться въ числѣ изящнѣйшихъ его произведеній. Колосальныя статуи Суворова на Суворовской площади здѣсь въ С. Петербургѣ, и Самсона, въ Петергофѣ поставленная, произведены также Козловскимъ. Художникъ сей много трудился; въ Императорскомъ эрмитажѣ есть его фигура генія изъ мрамора и нѣсколько небольшихъ произведеній изъ обозженной глины.

Мартосъ. Творенія сего знаменитаго художника и имя его извѣстны въ цѣлой Европѣ. Онъ принадлежитъ къ числу превосходнѣйшихъ ваятелей новѣйшаго времени. Въ Россіи онъ можетъ почесться лучшимъ изъ всѣхъ, какихъ она имѣла и имѣетъ доселѣ. Современникъ Гордѣева, Щусина, Щедрина и Козловскаго, онъ избралъ другіе пути въ своемъ искуствѣ. Обдуманное подражаніе древнимъ постепенно усовершало стиль его и нѣкоторыя произведенія, имъ исполненныя, изящны въ высшей степени. Онъ менѣе пылокъ, нежели каковъ былъ Козловскій, но произведенія его болѣе удовлетворительны въ глазахъ безпристрастнаго критика. Мартосъ рѣдко поражаетъ своими твореніями съ перваго взгляда; но они тѣмъ болѣе привлекаютъ вниманіе, чѣмъ болѣе смотришь на нихъ; произведенія Мартоса не имѣютъ столько прелести и движенія, сколько творенія знаменитаго Кановы, но они не имѣютъ, за то ничего манернаго, ничего принужденнаго, ничего излишествующаго. Благородство есть отличительный характеръ сочиненій Мартоса; выполненіе его вѣрно, тщательно, пріятно; въ драпированіи фигуръ онъ превосходитъ Канову; а въ барельефахъ и особенно многосложныхъ онъ едва ли теперь имѣетъ себѣ равнаго.

Предѣлы письма не позволяютъ мнѣ распространяться въ изсчисленіи произведеній Мартоса, ихъ очень много: но я не могу не поименовать тебѣ по крайней мѣрѣ важнѣйшихъ.

Къ числу сихъ послѣднихъ принадлежатъ памятники, украшающіе садъ Павловска. Барельефь, представляющій Гименея, потушающаго пламенникъ (на памятникѣ Великой Княгинѣ Еленѣ Павловнѣ), можетъ итти наряду съ произведеніями древнихъ Грековъ; памятникъ Великой Княгинѣ Александрѣ Павловнѣ, извѣстный тебѣ по гравировкѣ заглавнаго листа въ сочиненіяхъ Жуковскаго (изд. перв.), есть также одно изъ лучшихъ твореній Мартоса; памятникъ Императору Павлу и въ особенности барельефъ, помѣщенный на цоколѣ онаго, изображающій Августѣйшее семейство, оплакивающее потерю отца и государя своего, особенно превосходенъ; статуя Актеона, колосальный памятникъ гражданину Минину и князю Пожарскому и многія другія произведенія Мартоса приносятъ честь ему и Россіи. Художникъ сей уже въ преклонныхъ лѣтахъ; но силы генія его еще не угасаютъ: послѣднія его работы не уступаютъ тѣмъ, которыя имъ исполнены въ лучшія лѣта жизни; онъ и теперь трудится.

Посылаю тебѣ рисунокъ съ одного изъ послѣднихъ произведеніи сего знаменитаго художника, не съ тѣмъ, чтобы я почиталъ его превосходнѣйшимъ (изъ работъ Мартоса трудно сдѣлать подобный выборъ), но оно подаетъ два важные предмета къ размышленію: во первыхъ назначеніе и мысль сего произведенія, а во вторыхъ искуство художника.

Одинъ набожный вельможа приготовивъ въ церкви помѣстья своего для себя гробь, хотѣлъ украсить оный изваяніемъ Ангела-хранителя, держащаго въ одной рукѣ образъ, даръ и благословеніе родителей, а въ другой лампаду, всегда горящую: подобіе пламеннаго усердія къ Богу правосудному. Это выполнено Мартосомъ: изъ рисунка ты можешь судить о художественномъ достоинствѣ сего священнаго изваянія. Сочиненіе фигуры въ особенности отвѣчаетъ простотѣ и величію мысли, святости предмета и важности назначенія,

Прокофьевъ есть послѣдній изъ ваятелей Екатеринина вѣка. Его произведенія, въ стилѣ современномъ Французскомъ, уступаютъ въ строгости формъ произведеніямъ Мартоса; но они дышутъ жизнію. Смотря на нихъ, забываемъ, что видимъ предъ собою мраморъ или бронзу. Актеонъ его, преслѣдуемый своими собаками, спящій пастушокъ и Морфей превосходны. Въ Петергофѣ есть его работы: богъ рѣки Волхова и тритоны. Чувство, знаніе и смѣлость отличаютъ вообще лѣпку сего художника. Онъ довольно трудился. Барельефы его имѣютъ большія достоинства: сочиненіе умное, исполненіе свободное, рѣшительное. Нѣкоторые окончены какъ нельзя лучше.

По части зодчества

явились въ царствованіе Екатерины великой слѣдующіе художники:

Волковъ, художникъ превосходный. Онъ имѣлъ дарованія необыкновенныя. Зданія, имъ сооруженныя, исполнены чистоты вкуса и совершенной сообразности съ ихъ назначеніемъ. Странно видѣть употребляемыя иными зодчими украшенія, не соотвѣтственныя характеру строеній; портики, колонады и проч., приличныя храмамъ, дворцамъ или домамъ огромнымъ, приставляемыя къ магазинамъ, конюшнямъ и тому подобнымъ, несравненно низшее назначеніе имѣющимъ постройкамъ. Волковъ не имѣлъ сего излишества. У него все у мѣста, все кстати; онъ много строилъ. Нѣкоторыя зданія его могутъ почесться образцовыми. Къ числу сихъ принадлежитъ Соляной городокъ (магазинъ для храненія казенной соли) на берегу Фантанки, и казенный пивоваренный Заводъ, что на Выборгской сторонѣ здѣсь въ С. Петербургѣ.

Захаровъ одинъ изъ величайшихъ зодчихъ въ Россіи. Онъ, служа долго профессоромъ архитектуры въ Академіи Художествъ, образовалъ весьма много отличнѣйшихъ художниковъ. Его проэкты возобновленія Исакіевской церкви и соединенія зданій, Академіи Наукъ, принадлежащихъ колоннадами, превосходны въ обширнѣйшемъ значеніи слова; по его же проэкту возобновлено главное Адмиральтейство въ С. Петербургѣ, зданіе огромнѣйшее и, можно сказать, единственное по чистотѣ архитектуры, согласно частей, соразмѣрности во всемъ и изящному стилю. Мѣльниковъ, зодчій, извѣстный необыкновенными дарованіями своими, обязанъ Захарову развитіемъ и усовершенствованіемъ оныхъ.

Михайловъ (Андрей) достойный отличнаго вниманія по многимъ прекраснѣйшимъ зданіямъ здѣсь и внѣ столицы. Въ С. Петербургѣ произведены имъ Екатерининская церковь, домъ Россійской Академіи, и много домовъ частныхъ. Достопочтенный художникъ сей былъ сотрудникомъ Захарова по Академіи и теперь служитъ ей съ величайшею пользою. Опытностію и навыкомъ онъ пріобрѣлъ глубокія познанія по своей части. Нѣкоторыя изъ послѣднихъ проэктовъ его превосходны.

Воронихинъ, извѣстный сооруженіемъ Казанской церкви, Горнаго корпуса, Колонады въ Петерговскомъ саду и проч. Онъ былъ въ большой славѣ. Теперь его критикуютъ особенно за Казанскую церковь, однако храмъ сей хотя и имѣетъ нѣкоторыя несовершенства, можешь стать на ряду съ весьма хорошими церквами въ Европѣ. Мѣстное положеніе, не позволившее помѣстить колонаду отъ главнаго входа, причиною тому, что она примкнута къ боковой фасадѣ церкви; отъ этаго и самая церковь теряетъ много виду, а куполъ ея довольно огромный кажется слишкомъ малымъ по соразмѣрности со всею массою зданія; впрочемъ, разсматривая сію церковь безпристрастно, найдешь въ ней много достоинствъ; детали (подробности) вообще прекрасны. У Воронихина нельзя отнять его дарованій; онъ былъ весьма искусный художникъ и особенно отличался внутреннимъ украшеніемъ домовъ.

Демерцовъ и Михаиловъ (Александръ) равно принадлежатъ къ числу весьма хорошихъ зодчихъ сего же времени. Первой извѣстенъ сооруженіемъ Церквей Св. Сергія и Знаменія здѣсь въ С. Петербургѣ, изъ коихъ въ послѣдней внутренность особенно прекрасна, а второй построеніемъ Литейной, принадлежащей Академіи Художествъ, многими другими строеніями казенными и частными и нѣкоторыми проэктами, большое достоинство имѣющими.

О гравированіи на мѣди я не сказалъ еще ни слова, хотя и упомянулъ о двухъ граверахъ Рускихъ, явившихся при Елисаветѣ. Впрочемъ о семъ искуствѣ мало можно сообщить любопытнаго.

До Петра I не было у насъ гравёровъ. Онъ вызвалъ нѣкоторыхъ изъ чужихъ краевъ. Въ числѣ ихъ не было отличныхъ. При Елисаветѣ же приглашенъ въ Россію знаменитый Шмитъ для выгравированія портрета Ея Величества, писаннаго въ ростъ художникомъ Токе. Этотъ граверъ, одинъ изъ славнѣйшихъ своего времени, оставался долго въ Россіи и образовалъ Колпакова и Чемезова, упомянутыхъ мною прежде. При Екатеринѣ были у насъ довольно изрядные гравёры иностранцы; изъ Рускихъ же отличились: Скородумовъ, котораго справедливо можно назвать нашимъ Бартолоціемъ: онъ былъ весьма хорошій рисовальщикъ, (достоинство рѣдкое въ граверѣ) и произвелъ нѣкоторые эстампы пунктировальнымъ манеромъ превосходно. — Берсеневъ, который гравировалъ грабштихомъ (au burin) чрезвычайно хорошо. Эстампъ его съ картины Лосенка, представляющей Св. Апостола Андрея, исполненъ отлично. По твердости рисунка, чистотѣ штриховъ и точному выполненію картины, это произведеніе можетъ почесться изъ лучшихъ вышедшихъ доселѣ въ Россіи. Берсеневъ скопировалъ въ большомъ форматѣ эстампъ славнаго Эделинга съ картины Филиппа де Шампань, представляющей Моисея, нынѣ находящейся въ Императорскомъ Эрмитажѣ и произвелъ другія достойныя работы. Къ сожалѣнію оба художника сіи жили не долго. Кошкинъ, ученикъ Берсенева, также могъ бы быть отличнымъ гравёромъ, но обстоятельства отвлекли его отъ занятія симъ искусствомъ; о другихъ же граверахъ упоминать почитаю излишнимъ.

По части рѣзьбы на камняхъ и стали были въ Россіи при Екатеринѣ: Вернье и Егеръ иностранцы, а изъ Рускихъ Васильевь и потомъ Алексѣевъ. Но лучшимъ въ сіе время почитался Леберехтъ, пріятностію лѣпки изъ воску и чрезвычайною отдѣлкою работъ своихъ замѣчательный.

Такимъ образомъ не было ни одного почти рода художествъ, въ которомъ бы не явились при Екатеринѣ Рускіе художники отличные; но, должно сказать правду, они мало или не такъ какъ 6ы должно занимаемы были публикою. Иностранные, въ числѣ которыхъ были конечно превосходные, а болѣе посредственныхъ; вообще выигрывали во мнѣніи передъ Рускими. Князь Потемкинъ-Таврическій едва ли не одинъ былъ, который предпочиталъ своимъ чужеземцамъ и ни мало отъ того не былъ въ проигрышѣ. Домъ его, что нынѣ Аничковской и Таврической Дворцы, были первый передѣланъ, а послѣдній вновь сооруженъ извѣстнымъ Старовымь. Онъ употребилъ потомъ Волкова. Многихъ художниковъ имѣлъ онъ при себѣ и особенно любилъ Рускихъ. Немногіе вельможи слѣдовали его примѣру; причина ясная: чтобы безошибочно судить о художествахъ, нужны познанія; чтобы поддерживать оныя, нужна любовь; чтобы имѣть довѣріе къ художникамъ, нужно убѣжденіе въ ихъ достоинствѣ; а въ то время по недавнему образованію Акадечміи большая часть богатыхъ любителей, избалованные возможностію, которая подавала Французская революція пріобрѣтать вещи превосходныя славныхъ мастеровъ за безцѣнокъ и не думали о рускихъ художникахъ.

Одни зодчіе наши были не безъ занятій; но всѣ прочія художества не обращали на себя должнаго вниманія публики.

Не такъ мыслила, не такъ дѣйствовала Императрица. Великая умѣла быть великою во всемъ; и хотя, какъ увѣряютъ старики, она признавалась, что не имѣла склонности ни къ музыкѣ, ни къ художествамъ, однако, зная, что науки и искуства необходимы въ государствѣ, всегда покровительствовала, ободряла, лелѣяла и тѣ и другія. Рускіе съ дарованіями были ей дѣтями. Она любила ихъ какъ мать, она одна поддерживала всякаго достойнаго художника рускаго, занимала ихъ и пеклась о томъ, чтобы они имѣли способы трудиться. Эрмитажъ, любимое мѣстопребываніе Императрицы, былъ наполненъ художниками. Государыня не оставляла ни одного почти безъ того, чтобы не сказать милостиваго слова, не ободрить похвалою или покупкою для себя произведенія достойнаго. Зодчество въ ея время возвысилось. Церкви, дворцы и публичныя зданія, здѣсь и въ другихъ мѣстахъ Россіи сооруженныя Рускими, удостовѣряютъ въ этомъ. Живопись также усовершилась. Ваяніе блистательнымъ образомъ явилось вновь; и хотя справедливо, что художники, посвятившіе себя послѣднему, мало имѣли тогда случаевъ къ произведеніямъ важнымъ; однако жь одинъ Георгіевскій залъ въ зимнемъ дворцѣ, отдѣланный по проэкту славнаго Гваренги и украшенный мраморными ваятельными работами Гордѣева, Мартоса, Козловскаго и Шубина (если бы не было другихъ превосходныхъ художественныхъ памятниковъ времени Екатерины) доказываешь, сколько желала она видѣть увѣковѣченнымъ отличное искуство Россіянъ, ей современныхъ.

Весьма бы я желалъ изчислить самое главнѣйшее, что произведено Рускими по части художествъ при Екатеринѣ, но это не возможно: предѣлы письма слишкомъ для того тѣсны. Впрочемъ ты могъ замѣтить изъ сказаннаго мною, что художества въ Россіи въ самое короткое время, по учрежденіи Академіи, сдѣлали исполинскій шагъ впередъ.

Что жь было бы, если бы умы совершенно готовы были возпользоваться вполнѣ сими успѣхами!

Нельзя не уважать дарованій, въ комъ бы они ни были и гдѣ бы ни явились, это правда; но любить украшающія отечество, ихъ поддерживать, возвышать: обязанность всякаго, кто имѣетъ къ тому средства, у кого есть любовь къ странѣ родной и кто желаетъ ей чести, славы и пользы.

Великіе умы, геніи необыкновенные принадлежатъ всему человѣчеству; но слава ихъ есть неотъемлемая собственность той земли, въ которой они родились и созрѣли.

Помни это, любезной другъ! Твое образованіе, умъ, родъ, знатность, все ручается за то, что ты можешь нѣкогда возвыситься на степень человѣка государственнаго. Истина сія тебѣ пригодится. Мы Рускіе еще и теперь не можемъ хвалиться много тѣмъ прекраснымъ, благороднымъ чувствомъ, которое называютъ гордостію національною. Это единственная бѣда наша. Прощай!

---