Садоводству принадлежитъ такое же право какъ и зодчеству именоваться изящнымъ искусствомъ. Оно ведетъ начало свое непосредственно отъ самой натуры, первой и совершеннѣйшей художницы. Какъ живопись для выгодѣ своего искусства подражаетъ прекраснымъ видамъ натуры; такъ и садоводство, соображаясь съ правилами вкуса, разборчиво заимствуетъ разныя красоты у мертвой натуры, и разсудительно соединяетъ ихъ въ удобномъ мѣстѣ. Поелику сама натура украсила всеобщее жилище людей столь щедро, и обогатила его столь разнообразными предметами, производящими въ душѣ нашей также разнообразныя приятныя перемѣны: то очень понятно, для чего человѣкѣ старается подражать ей въ украшеніи частнаго своего обиталища; для чего старается по возможности сдѣлать лучше и красивѣе то мѣсто, въ которомъ провести долженъ большую часть своей жизни.
Въ семъ стараніи помогаетъ ему садовое искусство, которое безъ всякаго сомнѣнія сильно дѣйствуетъ на душу. Имѣемъ примѣры предъ глазами, что жители красивыхъ мѣстъ гораздо веселѣе и бодрѣе духомъ, нежели тѣ люди, которымъ судьбою опредѣлено жить въ мѣстахъ неприятныхъ. По сему можно судишь о важности садоваго искусства.
И такъ сущность его состоитъ въ томъ, что назначенное мѣсто по мѣрѣ величины и положенія дѣлаетъ оно столь приятнымъ и столь близкимъ къ натурѣ, сколько дозволяютъ обстоятельства. Главныя правила сего искусства состоятъ не въ иномъ чемъ какъ въ здравомъ разсудкѣ, во вкусѣ, въ умѣньи выбирать принятое какъ вообще въ сельскихъ видахъ, такъ и въ частяхъ особенно, учатся искусству сему посреди самой природы, гуляя по открытымъ полямъ и по рощамъ, на пустынныхъ равнинахъ и въ кустарникахъ, по холмамъ и по долинамъ. Тамъ разбросаны порознь красоты, которыя въ увеселительныхъ садахъ собраны въ одно мѣсто и приведены въ хорошій порядокъ. Умной садовникъ долженъ постигать чувствомъ каждую изъ красотъ, разсѣянныхъ натурою на обширномъ пространствѣ. Какъ историческій живописецъ наблюдаетъ и собираешь разныя физіономіи, положенія тѣла, движенія; такъ садовникъ обогащаетъ воображеніе свое приятными видами и мѣстами, которыя при удобномъ случаѣ употребить можетъ въ свою пользу.
Но приобрѣтенное богатство воображенія должно быть расточаемо съ крайнею разсудительностію, съ наблюденіемъ правилѣ вкуса, дабы каждое украшеніе употреблено было на своемъ мѣстѣ и въ свое время. Пещеру, на примѣръ, не надобно строить въ цвѣтникѣ, или уединенному темному кустарнику назначать мѣсто прямо передѣ большимъ главнымъ зданіемъ. Въ увеселительномъ саду должны быть соединены въ приятномъ разнообразіи открытыя мѣста съ закрытыми, правильныя съ дикими и свѣтлость съ темнотою. А когда уже всѣ красоты собраны, то цѣлое расположеніе должно быть устроено такимъ образомъ, чтобы не легко можно было обнять планѣ всего сада. Гораздо приятнѣе, когда планъ сада остается закрытымъ, нежели когда онъ вдругъ представляется взорамъ. Садовникѣ въ етомъ случаѣ долженъ поступать вопреки зодчему, которой вездѣ наблюдаешь соотвѣтственность въ размѣрѣ, все дѣлаетъ по масштабу, по прямой и по отвѣсной линіямъ; напротивъ того садовникъ долженъ остерегаться отъ сихъ правильностей. Онъ подражаетъ единственно прекраснымъ мѣстоположеніямъ натуры, въ которой не часто находить можно прямизны и совершенныя ровности; слѣдовательно и долженъ онѣ заимствовать ихъ очень умѣренно, только для подражанія натурѣ. Истинный любитель природы невысоко цѣнитъ тѣ сады, которые состоятъ изъ гладкихъ и выровненныхъ дорожекъ, изъ куртинъ выглаженныхъ и выровненныхъ подобно стѣнамъ каменнымъ, изъ частей сдѣланныхъ на подобіе комнатъ, залъ и зданій, изъ зеркалообразныхъ водоемовъ, изъ деревъ остриженныхъ и представляющихся въ видѣ животныхъ, хотя бы все сіе сдѣлано было по самой послѣдней модѣ. Онъ скажетъ хозяину такого сада, вмѣстѣ съ Гораціемъ:
— Quae deserta et inhospita tesqua
Credis, amoena vocat mecuni qui sentit; et odit
Quae tu pulchra putas (*).
(*) Epirt. I. 14.
Ни въ одномъ искусствѣ неотступлено такъ далеко отъ истинныхъ правилъ, какъ въ садоводствѣ. Многіе владѣльцы или распорядители думаютъ, что они тѣмъ болѣе украсили садъ свой, чѣмъ болѣе удалось имъ вытѣснить оттуда натуру. Дѣлаютъ кустарники изъ сухихъ деревѣ, и равнины изъ коралловъ; всячески стираются, точно какъ строя домѣ, чтобы одна чаешь сада была совершенно похожа на другую, между тѣмъ какъ натура никогда не наблюдаетъ подобной соотвѣтственности въ сельскихъ своихъ видахъ. Многія естественно прекрасныя мѣста, посредствомъ мнимаго искусства, съ невѣроятными издержками превращены въ безплодныя и скучныя.
Изъ описанія, сдѣланнаго о Китайскихъ садахъ Англичаниномъ Чамберсомъ, открывается, что Китайцы, которые впрочемъ не могутъ хвалиться тонкостію вкуса, достойны, чтобы другіе народы учились у нихъ садовому искусству. Мы намѣрены сообщить здѣсь выписку изъ Англійскаго сочиненія, будучи увѣрены, что при расположеніи большихъ садовъ вкусъ Китайцевъ можетъ служить хорошимъ наставникомъ.
Китайцы при расположеніи и украшеніи садовъ своихъ берутъ за образецъ натуру, и стараются въ точности подражать прекрасному ея безпорядку. Во первыхъ устремляютъ они вниманіе свое на качество мѣста: ровное ли оно, покатое или холмистое, со всѣхъ сторонѣ открытое или нѣтъ, сухое или влажное, изобилующее источниками и ручьями, или имѣющее въ водѣ недостатокъ. Сіи обстоятельства наблюдаютъ они весьма прилѣжно и располагаютъ садъ такимъ образомъ, чтобы все отвѣчало качеству земли и требовало бы какъ можно менѣе издержекъ; притомъ стараются они закрыть недостатки и худыя качества, а естественныя выгоды сада показать въ самомъ лучшемъ видѣ.
Китайцы не любятъ пѣшкомъ прогуливаться, и потому рѣдко бываютъ у нихъ, широкія улицы и дороги, какія находятся въ садахъ Европейскихъ. Все мѣсто раздѣляется на различныя сцены. Кривыя дорожки, просѣченныя черезъ кустарники, обыкновенно ведутъ къ какимъ нибудь приятнымъ видамъ, гдѣ представляется взорамъ или зданіе, или другой предметъ достойный примѣчанія.
Совершенство ихъ садовъ состоитъ во множествѣ, въ изящности и въ разнообразіи сценѣ, о которыхъ упомянуто выше. Китайскіе садовники, подобно Европейскимъ живописцамъ, собираютъ разбросанные въ натурѣ приятные предметы и стараются соединить ихъ такимъ образомъ, чтобы не только каждой изъ нихъ особливо казался хорошъ самъ по себѣ, но чтобы изъ соединенія всѣхъ составилось изящное цѣлое.
Они раздѣляютъ сцены свои на три рода, и называютъ ихъ веселыми, ужасными и очаровательными. Вразсужденіи послѣднихъ сказать должно, что Китайцы знаютъ много способовъ приводишь въ изумленіе. Иногда скрываютъ они журчащій ручей подѣ землею, для того чтобы посѣтитель, стоя надъ нимъ, не могъ догадаться, откуда происходитъ шумъ, поражающій его ухо; иногда дѣлаютъ стѣну изъ утеса; иногда въ зданіяхъ и другихъ къ украшенію сада служащихъ предметахъ дѣлаютъ отверстія и щели, въ которыхъ вѣтеръ производитъ странные звуки. Къ симъ же сценамъ стараются подбирать самыя рѣдкія деревья и растѣнія; устроиваютъ въ нихъ разные отголоски; содержатъ всякихъ птицѣ и звѣрей рѣдкихъ.
Ужасныя сцены состоятъ изъ навислыхъ скалъ, изъ мрачныхъ пещеръ, изъ шумящихъ водопадовъ, съ утесовъ низвергающихся. Тамъ посажены кривыя деревья, которыя кажутся изломанными бурею; здѣсь опрокинутыя деревья лежатъ въ рѣкѣ, и какъ будто несутся ея струями; въ другомъ мѣстѣ представляются взорамъ деревья, какъ будто разбитыя и опаленныя грозою. Одни зданія обвалились, другія до половины сгорѣли; на холмѣ разсѣяны бѣдныя хижины, обиталища людей по видимому самыхъ несчастныхъ. Потомъ представляется веселая сцена, и Китайскіе художники обыкновенно умѣютъ наблюдать скорость перехода и противуположность между сими различными сценами какъ въ формахъ, такъ и въ краскахъ, въ свѣтлости и въ тѣни.
Ежели обширность мѣста благоприятствуетъ разнообразію, то обыкновенно каждая сцена имѣетъ свой видъ особливой и отдѣленной; въ случаѣ же тѣсноты Китайцы умѣютъ недостатокъ мѣста замѣнить искусствомъ: они располагаютъ такимъ образомъ, что предметы съ разныхъ сторонѣ представляютъ для зрителя разные виды. Искусство ихъ въ этомъ такъ велико, что одно мѣсто кажется совершенно другимъ, когда смотрѣть на него съ другой точки.
Въ большихъ садахъ располагаютъ сцены, для всѣхъ часовъ дня приличныя, и сооружаютъ, гдѣ надобно, зданія удобныя для провожденія времени съ удовольствіемъ въ однихъ по утру, въ другихъ въ полдень и т. д.
По причинѣ весьма теплаго климата въ Китайскомъ государствѣ, стараются въ тамошнихъ садахъ имѣть воды какъ можно болѣе. Малые сады, ежели только дозволяетъ мѣстоположеніе, почти вообще покрыты водою; разнообразіе состоитъ въ островкахъ и возвышающихся утесахъ. Большіе сады изобилуютъ озерами, рѣками и каналами. Берега ихъ, смотря но свойству земли иногда бываютъ песчаные и каменистые, иногда зеленые и усаженные деревами, иногда убраны цвѣтами и кусточками, иногда обложены крутыми утесами, съ которыхъ вода стремительно льется въ пещеры и впадины,
Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ находятся равнины, на которыхъ пасутся смирныя животныя; тамъ покрытое сарачинскимъ пшеномъ поле образуетъ излучистый берегѣ, между мысами коего плаваютъ лодки; здѣсь кусты древесные пересѣкаются потоками, по которымъ несутся легкіе чолны. По берегамъ сихъ потоковъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ съ обѣихъ сторонѣ растутъ широкія деревья; подѣ сводомъ сплетшихся ихъ вѣтвей можно плавать и наслаждаться выгодами тѣни и прохлады. Стремленіе потока обыкновенно ведетъ къ какому нибудь приятному мѣсту, къ пышному зданію, къ высокой насыпи, въ уединенной хижинѣ на островѣ, къ водопаду, къ пещерѣ.
Вообще рѣки и ручьи въ садахъ текутъ не прямо, но извиваясь разновидными кривизнами, въ одномъ мѣстѣ узко, въ другомъ широко, тамъ тихо, здѣсь шумно. Иногда служатъ имъ прикрасою тростникъ и водяныя растѣнія; иногда мѣльницы и разныя гидравлическія машины движеніемъ своимъ одушевляютъ всю картину.
Сіи замѣчанія собственно относятся къ большимъ увеселительнымъ садамъ, въ которыхъ соединяются всѣ сельскіе виды. Чтобы положить основаніе правильной ѳеоріи садоводства, надобно сперва опредѣлишь разные роды садовъ и пользу каждаго рода", ибо, чтобы сказать, какою должна быть вещь, надобно сперва знать, что она есть и къ чему служишь можетъ. Ѳеорію зодчества нѣкоторымъ образомъ принять можно за образецъ для садоводства. Къ зодчеству принадлежать большая публичныя и частныя зданія, храмы, дворцы, ратуши, жилые домы, увеселительные домики, гостинницы и проч.; величина ихъ, расположеніе и прикрасы предназначаются смотря по свойству каждаго изъ упомянутыхъ зданій: точно то же бываетъ и съ садами. Есть большіе сады публичные; есть частные сады, разводимые вмѣстѣ и для удовольствія и для выгодъ хозяйственныхъ; есть сады съ цвѣтниками большіе и малые и въ. д. Сперва надлежитъ опредѣлишь всѣ сіи роды и показать свойства каждаго; потомъ надобно изслѣдовать, какими выгодами пользоваться можно отъ каждаго особливо, и какими средствами можно устроить ихъ такъ, чтобы отъ начала весны до поздней осени приносили они желаемыя выгоды и удовольствіе.
Къ полной ѳеоріи садоводства принадлежатъ не только знаніе и чувство изящности, но еще и другія свѣдѣнія. Истинный садовникѣ долженъ основательно знать различныя свойства земли и почвы, дѣйствія ихъ на дерева и растѣнія, времена года съ ихъ перемѣнами; онѣ долженъ имѣть надлежащія свѣдѣнія о цвѣтахъ и лѣсныхъ деревьяхъ, такъ чтобы могъ знать не только наружный видѣ каждаго растѣнія, но свойства его, способѣ прозябенія и долготу жизни. Естественная исторія и многоразличные прекрасные виды натуры послужатъ ему веществами для составленія сада. Подробнѣйшее знаніе о свойствахъ растѣній подастъ ему возможность назначить для каждаго приличное мѣсто и распорядишь такимъ образомъ, чтобы каждое годовое время доставляло всѣ желаемыя удовольствія. Это принадлежитъ собственно въ учебнымъ познаніямъ садовника, которой можетъ приобрѣсть ихъ посредствомъ прилѣжанія и опытности. Но кромѣ того онъ долженъ имѣть необходимо нужный всѣмъ художникамъ даръ изобрѣтенія, вкусъ въ расположеніи и украшеніи, смыслѣ и разсудокъ для наблюденія приличности и прочности, а особливо охоту стремиться въ достиженію совершенства. И такъ садоводство требуетъ столько же дарованія, и можетъ быть еще болѣе знаній, сколько всякое другое изъ числа искусствѣ изящныхъ.
Наука садоводства богата учебными сочиненіями; и о важнѣйшей части ея, объ изобрѣтеніи и вкусѣ, писано не много. Желательно, чтобы изданы были рисунки и описанія, которыя могли бы служить образцами для садовниковъ. Какъ зодчій главное пособіе въ преумноженію знаній своихъ находитъ въ прилѣжномъ разсматриваніи наилучшихъ строеній; такъ точно и садовникѣ легко можетъ обогатить умъ свои и вкусѣ, разсматривая сады уже доведенные хорошаго состоянія. Охотники до садоводства съ пользою читаютъ сочиненіе извѣстнаго Гиршфельда.
Садоводство неуступаетъ въ древности прочимъ изящнымъ искусствамъ[1]. Всѣмъ извѣстны великолѣпные сады древняго Вавилона. Ксенофонтъ въ Исторіи своей о десяти тысячахъ Грековъ часто упоминаетъ о большихъ увеселительныхъ садахъ, которые видѣлъ онъ въ разныхъ областяхъ Персидскаго государства, у Грековъ также были сады увеселительные; но Исторія непоказываетъ, чтобы садоводство достигло въ Греціи до той высокой степени, на конторой находились прочія изящныя искусства, Римляне, кажется, превзошли всѣхъ въ заведеніи садовъ; однакожъ они сіе невинное и приятнѣйщее искусство употребляли во зло до чрезвычайности, какъ то видѣть можно изъ упрековъ Горація[2]. Они какъ будто умышленно старались всю Италію превратить въ безплодные сады увеселительные, единственно къ оказанію пышности служащіе. Впрочемъ мы не можемъ имѣть яснаго и опредѣленнаго понятія о качествѣ садовъ Римскихъ,
Садоводство опять начало процвѣтать во времена новѣйшія. Извѣстно, что во Франціи славный Ленотръ заводилъ прекрасные сады при Лудовикѣ XIV; но излишняя затѣйливость въ нихъ и регулярность не всѣми одобряются. Теперь вообще отдаютъ преимущество Англичанамъ. Въ большихъ садахъ Англійскихъ собраны всѣ красоты природы.
[Зульцер И. Г.] О садовом искусстве / (По руковод. Сульц.); [Пер. В. А. Жуковского] // Вестн. Европы. — 1811. — Ч. 58, N 15. — С. 193-206.