О переплетах и переплетчиках.
правитьКниги — друзья, с которыми надлежит обходиться непринужденно. Люблю читать, но переплет — первый неприятель чтения. Ремесло переплетчиков есть в глазах моих одно из самых бесполезных — оно возвышает дороговизну книг и препятствует их употреблению. Одевают произведения великого ума в картон, раскрашенный и раззолоченный, в телячью кожу, в сафьян — для чего же? Для того чтобы прельстить им расточительное невежество. Переплетчик есть страж книги; стиснув высокие мысли философа и поэта между двумя досками, обтянутыми кожею, он говорит мне: не прикасайся! Кто покупая книгу восклицает: какой прекрасной переплет, тот верно не скоро отважится открыть ее, и следственно прочитать. Переплет — темница книги. Вы боитесь или обтереть прекрасный сафьян, или замарать великолепный золотой обрез, или разорвать листки, которые так плотно и красиво склеились от позолоты. Словом, книга, блестящая переплетом и золотом, есть украшение шкафа, есть самая бесполезная мебель вашего великолепного кабинета.
На те деньги, которые заплатили вы за переплеты, могли бы вы купить другую библиотеку; но книги покупают обыкновенно как китайские куклы, которые блестят на каминах, и может быть для того, чтобы они могли некогда блистать в описи имения, когда заимодавцы придут описывать и дом ваш и всю вашу движимость. Но я думаю, что во сто раз лучше покупать мысли, нежели телячью кожу.
Когда я вхожу в библиотеку и вижу великолепные книги в великолепных шкафах, то мне всегда приходит на мысль совет, данный Лафонтеном скупому: наклади в сундуки свои камней! не все ли для тебя равно?
Покупайте книги для того, чтобы их читать, перечитывать, марать и гнуть сколько вам угодно: Гораций, совершенно чистый и новый, может принадлежать одному только глупцу.
И как осмелитесь вы прикоснуться великолепному созданию переплетчика? Не бесчеловечно ли будет, если вы замараете этот прекрасный сафьян, украшенный золотою сеткою, цветами, аллегорическими фигурами? — Это игрушка! скорее спрячьте ее за стекло; там навсегда будет она в безопасности от лучей солнечных и от погибельного прикосновения рук ваших.
Что касается до меня, то я, оставляя вас при ваших великолепных переплетах, возвращаюсь к моим, скромным и невзыскательным. Друзья мои! вы не обременяете ни рук моих, ни глаз; вы не противитесь моим ласкам; могу вас развертывать и перевертывать, как хочу; вы мои: загибаю листы, мараю на них чернилами и карандашом свои замечания; знакомлюсь с книгою, как мне угодно; она не бременит моего стола, падает без стуку; подымаю ее без труда, бросаю, куда мне вздумается, не опасаясь испортить переплет, и тем убавить ее цену.
Но что прикажете мне делать с книгою, богато переплетенною? — Она, против воли моей, вырывается у меня из рук; она представляет глазам моим что-то материальное. Согласен, что некоторые сочинения имеют нужду в уборе и блеске наружном; но ты, Марк Аврелий! ты, который умел сохранить простоту и на троне, какая; нужда переплетать тебя в сафьян с золотым обрезом?
Войдите в мой кабинет: вы не найдете в нем ни одной переплетенной книги — и те, которые попадаются мне в переплете, недолго сохраняют свой убор: я тотчас отдираю переплет — ибо имею прихоть поступать с книгами моими самовластно; хочу, чтобы он раскрывались свободно и оставались раскрытыми столько времени, сколько мне хочется.
А как же сберечь книги? — Смешной вопрос! Спрячьте их в ящик; на что выставлять их напоказ в великолепных шкафах? Впрочем, что вы ни делаете, веков через пять ни одной из книг ваших не будет на свете — благодаря бесконечно малым разрушителям; веков через пять и поэмы Делиля и (что еще горестнее) Философия натуры другого Делиля и все мои тома обращены будут в жалкую груду пыли.
Мерсье Л. С. О переплетах и переплетчиках: [Ирон. рассуждение о том, что искусство переплетчика заслоняет суть книги] / Мерсье // Вестн. Европы. — 1809. — Ч. 44, N 8. — С. 294-297.