Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дѣламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
О новыхъ правилахъ цензуры по указу Правит. Сенату 6-го апрѣля 1865 года.
правитьНаконецъ преобразовательная дѣятельность правительства коснулась и «отечественной печати». 6-го апрѣля состоялся Высочайшій указъ Правительствующему Сенату, при которомъ приложено Высочайше утвержденное того же числа мнѣніе Государственнаго Совѣта «о перемѣнахъ и дополненіяхъ въ нынѣ дѣйствующихъ цензурныхъ постановленіяхъ». Указъ начинается многознаменательными словами: «желая дать отечественной печати возможныя облегченія и удобства…» Въ этихъ словахъ, за которыя каждый, кому дороги судьбы Русской литературы, не можетъ не проникнуться чувствомъ искренней благодарности, — мы видимъ съ одной стороны признаніе настоящаго положенія цензуры — для печати стѣснительнымъ и неудобнымъ, — съ другой: опредѣленно-выраженное намѣреніе правительства даровать печати дѣйствительныя облегченія и удобства до предѣловъ возможности. Такова цѣль, предположенная себѣ правительствомъ и, сопоставляя эту цѣль съ издаваемыми нынѣ правилами, мы можемъ, кажется, придти къ заключенію, что правила эти должны быть разсматриваемы только какъ переходныя мѣры: это не болѣе какъ первый пробный шагъ къ уничтоженію предварительной цензуры… Утѣшительно думать, что самый указъ устанавливаетъ эту точку зрѣнія, поясняя далѣе, что «перемѣны и дополненія въ дѣйствующихъ цензурныхъ постановленіяхъ» сдѣланы «при настоящемъ переходномъ положеніи судебной у насъ части и впредь до дальнѣйшихъ указаній опыта». И въ самомъ дѣлѣ, прочитавъ внимательно эти «перемѣны и дополненія», мы не можемъ не выразить правительству нашей радостной признательности за то, что оно не придало вновь изданнымъ правиламъ значенія органическаго закона, а удержало за нимъ характеръ временныхъ распоряженій, такъ какъ собственно этими правилами еще покуда не вполнѣ достигается та общая, высокая цѣль, которую назначило себѣ теперь правительство: доставить печати дѣйствительныя облегченія и удобства… Указъ даетъ намъ полное право надѣяться, что законодательство о печати пойдетъ отнынѣ ходомъ уже не иначе, какъ прогрессивнымъ… Поэтому, въ ожиданіи будущаго, редакторы періодическихъ изданій не могутъ не заявить также своей глубокой благодарности правительству и за то, что даруемыя теперь новыя правила не налагаются на нихъ насильственно и всенепремѣнно: т. е. что пользоваться ими не обязательно для редакторовъ, но что напротивъ, отъ нихъ, редакторовъ, зависитъ — сохранить за собою прежнее положеніе, или, другими словами: отказаться отъ освобожденія отъ цензуры при тѣхъ условіяхъ, какія опредѣлены новыми правилами, и остаться по прежнему — подъ предварительною цензурой… Всѣ издаваемыя нынѣ измѣненія и дополненія существующихъ цензурныхъ постановленій имѣютъ силу въ томъ только случаѣ, когда періодическое изданіе или книга печатается безъ предварительной цензуры, и легко можетъ статься, что новыя правила будутъ имѣть самый тѣсный кругъ примѣненія, т. е. что большая часть редакторовъ и издателей воспользуется Высочайше предоставленнымъ имъ нравомъ уклониться отъ дѣйствія 29 параграфа отдѣла ІІ-го и 13 и 14 §§ отдѣла III-го новаго Положенія, и предпочтетъ имъ старый порядокъ предварительной цензуры… Что же говорятъ эти параграфы и какая же причина можетъ побудить редакторовъ и издателей къ такому повидимому странному поступку? Первый изъ нихъ, 29 параграфъ говорить, что "министру внутреннихъ дѣлъ предоставляется право дѣлать повременнымъ изданіямъ (освобожденнымъ отъ цензуры) предостереженія и что третье предостереженіе пріостанавливаетъ изданіе на срокъ, который министромъ, при объявленіи предостереженія, будетъ назначенъ — «не свыше однакоже 6-ти мѣсяцевъ». Правда, § 30 поясняетъ далѣе, что если затѣмъ министръ признаетъ нужнымъ вовсе прекратить изданіе, то онъ входитъ о семъ съ представленіемъ въ 1-ый департаментъ Сената: слѣдовательно окончательное прекращеніе или запрещеніе журнала или газеты зависитъ собственно не отъ г. министра, а отъ Правительствующаго Сената, — но возобновлять пріостановленную газету послѣ 6-ти-мѣсячнаго молчанія и отсутствія съ журнальной арены — это для редактора все равно, что начать издавать газету, — только при условіяхъ еще менѣе благопріятныхъ, потому что подвергшаяся подобному временному прекращенію газета, не внушая довѣрія къ своей прочности, едвали вызоветъ достаточную подписку. Все значеніе періодическихъ изданій заключается въ ихъ непрерывномъ послѣдовательномъ на публику дѣйствіи, и потому всякій перерывъ, упраздняющій это дѣйствіе, для нихъ вреденъ, особенно же такой долгій перерывъ, какъ напр. 6-ти-мѣсячный, въ теченіи котораго публика, лишенная привычнаго чтенія, должна по необходимости обратиться къ другой газетѣ или журналу и такимъ образомъ по неволѣ отвыкнуть отъ «пріостановленнаго» изданія!…
Къ сожалѣнію, сжатость изложенія 29-го § оставляетъ многіе вопросы неразрѣшенными. Такъ, напримѣръ, любопытно было бы знать: во 1-хъ, какой срокъ полагается для счета предостереженій? Напримѣръ: если въ 1865 году газета получила два предостереженія, то предостереженіе, данное въ Январѣ 66-го года, будетъ ли считаться, по числу предостереженій, третьимъ, дающимъ право на пріостановленіе, — или же первымъ — полагая въ основаніе счета годовой срокъ? По нашему мнѣнію, послѣднее основаніе самое справедливое. Во 2-хъ, обязанъ ли г. министръ, дѣлая предостереженіе, не только указывать на статью журнала или газеты, подавшую къ тому поводъ (какъ это требуется новѣйшими правилами), но вмѣстѣ съ тѣмъ и присоединять подробное изложеніе основаній — expose des motifs — по которымъ дѣлается предостереженіе? Такое подробное изложеніе основаній было бы, намъ кажется, необходимо, хотя бы только для руководства редакторамъ и для устраненія всякихъ недоразумѣній на будущее время. Въ противномъ случаѣ редакторъ, предоставленный собственнымъ догадкамъ о причинахъ, руководившихъ г. министромъ, можетъ легко въ слѣдующемъ же No впасть въ ту же ошибку и подвергнуться вторичному предостереженію. Къ сожалѣнію, въ 29 § эти подробности не разъяснены, хотя въ немъ невидимому нѣтъ и ничего противорѣчащаго такому справедливому требованію. Очень можетъ быть, что «указанія опыта», которыхъ, какъ сказано въ указѣ, ожидаетъ и само правительство для новыхъ поправокъ и дополненій въ законодательствѣ о печати, — потребуютъ со временемъ значительныхъ измѣненій § 29-го, — но во всякомъ случаѣ несомнѣнно, что въ настоящее время законодатель нашелъ нужнымъ вмѣстѣ съ освобожденіемъ періодической литературы отъ цензуры, поставить ее, литературу, въ прямую зависимость отъ г. министра внутреннихъ дѣлъ. Таковъ очевидный смыслъ § 29-го; но въ то же время законодатель предоставляетъ редакторамъ право устраниться отъ дѣйствія этого параграфа…
Какимъ же правомъ воспользуется редакція «Дня»?… Мы должны сознаться откровенно, что освобожденіе «Дня» отъ цензуры съ подчиненіемъ новымъ правиламъ — представляется для насъ теперь еще нерѣшеннымъ вопросомъ… Впрочемъ дѣйствіе ихъ начнется не ранѣе, какъ съ 1-го сентября, а къ тому времени и положеніе дѣлъ можетъ обозначиться яснѣе и опредѣлительнѣе.
Несравненно болѣе выгодъ представляютъ новыя правила для изданія книгъ. Право предостереженій, даруемое г. министру параграфомъ 29-мъ, распространяется только на журналы и газеты и вообще на такъ-называемыя повременныя изданія, а не на книги; но есть и относительно книгъ нѣкоторыя правила такого рода, которыя могутъ инаго автора или издателя заставить предпочесть порядокъ цензуры предварительной. Эти правила заключаются въ 13 и 14 §§ ІІІ-го отдѣла. На основаніи ихъ, книга, печатаемая безъ цензуры, по отпечатаніи посылается изъ типографіи, въ узаконенномъ числѣ экземпляровъ, въ цензурный комитетъ и не иначе можетъ быть выпущена въ свѣтъ, какъ по истеченіи трехдневнаго срока съ полученія росписки цензурнаго комитета въ принятіи экземпляровъ. Въ теченіи этихъ трехъ дней цензурный комитетъ разсматриваетъ книгу и имѣетъ право остановить выпускъ ея въ свѣтъ и наложить арестъ на все изданіе — не иначе впрочемъ, какъ начавъ въ то же самое время судебное преслѣдованіе противъ виновнаго. Снятіе ареста будетъ тогда зависѣть или отъ окончательнаго судебнаго приговора или же отъ совѣта Главнаго Управленія при Министерствѣ внутреннихъ дѣлъ. Конечно подобное наложеніе ареста производится только въ такомъ случаѣ, когда оно, по мнѣнію цензурнаго комитета, не можетъ быть отложено до судебнаго о семъ приговора, «по значительности вреда, предусматриваемаго отъ распространенія противозаконнаго сочиненія», — но что считать значительнымъ вредомъ — на это никакихъ указаній въ законѣ нѣтъ… Мы полагаемъ, что не всѣ издатели книгъ найдутъ это правило для себя удобнымъ, и потому многіе вѣроятно будутъ держаться стараго порядка предварительнаго цензированія, избавляющаго ихъ отъ напрасныхъ убытковъ. — Это право ареста, предоставленное комитету, распространяется не только на книги, но и на газеты и журналы, экземпляры которыхъ доставляются комитету или за два дня (для изданій, выходящихъ болѣе одного раза въ недѣлю), или «одновременно съ приступомъ къ окончательному печатанію того нумера» (для изданій, выходящихъ разъ въ недѣлю и чаще).
Познакомивъ читателей съ главными характеристическими чертами новаго Положенія, изложимъ вкратцѣ сущность остальныхъ правилъ:
Въ указѣ сказано, что освобождаются отъ предварительной цензуры въ обѣихъ столицахъ (слѣдовательно не въ провинціяхъ) всѣ выходящія донынѣ въ свѣтъ повременныя изданія, коихъ издатели сами заявятъ на то желаніе. Что же касается до всѣхъ могущихъ вновь возникнуть журналовъ и газетъ, то кромѣ необходимости для нихъ испрашивать у г. министра внутреннихъ дѣлъ разрѣшеніе на изданіе — отъ министра же «зависитъ дозволить изданіе безъ цензуры или подъ условіемъ предварительной цензуры». — Затѣмъ далѣе сказано, что освобождаются отъ цензуры, но только въ столицахъ, всѣ оригинальныя сочиненія объемомъ не менѣе 10 печатныхъ листовъ и переводы не менѣе 20 печатныхъ листовъ Здѣсь не пояснено, необходимо ли для этого освобожденія — собственное желаніе самихъ издателей книгъ? Но это очевидно по смыслу всего новаго Положенія и по тому наконецъ, что учрежденіе предварительной цензуры остается во всей силѣ и въ полномъ составѣ. Такому же освобожденію отъ цензуры, но уже повсемѣстному, подлежатъ всѣ изданія правительственныя, ученыхъ обществъ и установленій, на древнихъ классическихъ языкахъ и переводы съ оныхъ… Желательно было бы звать, въ какой степени распространяется это правило и на неоффиціальные отдѣлы правительственныхъ періодическихъ изданій?
Завѣдываніе дѣлами цензуры и печати вообще сосредоточивается при Министерствѣ внутреннихъ дѣлъ, подъ высшимъ наблюденіемъ министра, во вновь учреждаемомъ Главномъ по симъ дѣламъ Управленіи, которое состоитъ изъ начальника Главнаго Управленія, назначаемаго и увольняемаго Высочайшимъ указомъ Сенату по представленію министра внутреннихъ дѣлъ, и изъ Совѣта, состоящаго изъ членовъ, назначаемыхъ тѣмъ же порядкомъ, и изъ находящихся налицо въ С.-Петербургѣ предсѣдателей цензурныхъ комитетовъ. Въ этотъ же совѣтъ поступаютъ жалобы на цензурные комитеты, дѣла по наблюденію какъ за дѣйствіями цензурныхъ комитетовъ, такъ и за произведеніями печати, выходящими безъ цензуры, дѣла о «предостереженіяхъ», о «возбужденіи судебнаго преслѣдованія» и пр. Впрочемъ возбужденіе судебнаго преслѣдованія лежитъ прежде всего на обязанности самихъ цензурныхъ комитетовъ.
На перемѣну редактора въ періодическомъ изданіи испрашивается каждый разъ особое разрѣшеніе г. министра внутреннихъ дѣлъ, съ соблюденіемъ довольно сложныхъ формальностей. Издатели періодическихъ изданій, изъятыхъ отъ дѣйствія предварительной цензуры, обязываются внести въ Главное Управленіе залогъ въ слѣдующемъ размѣрѣ: выходящія не менѣе шести разъ въ недѣлю 5000 рублей, а всѣ остальныя — 2500 руб. Изданія академій и университетовъ отъ залога избавлены. Залогъ употребляется на удовлетвореніе денежныхъ штрафовъ, и послѣ каждаго штрафа долженъ быть пополненъ не менѣе какъ въ 14-тидневный срокъ (для изданій, выходящихъ болѣе двухъ разъ въ мѣсяцъ). Въ случаѣ прекращенія газеты или журнала, залогъ выдается издателю обратно не прежде, какъ по истеченіи года со дня выхода послѣдняго нумера.
Право предоставленное министру: дѣлать періодическимъ изданіямъ три предостереженія, изъ которыхъ третье пріостанавливаетъ выходъ изданія срокомъ до 6-ти мѣсяцевъ, — «распространяется въ одинаковой силѣ и на изданія, арендуемыя у правительственныхъ или ученыхъ учрежденій». — Прекращенное изданіе можетъ быть возобновлено не иначе, какъ съ особаго разрѣшенія г. министра внутреннихъ дѣлъ.
Отвѣтственность за содержаніе помѣщенныхъ въ періодическихъ изданіяхъ статей обращается во всякомъ случаѣ, какъ на главнаго виновника, на редактора изданія. Дѣла по нарушенію постановленій о печати вѣдаются въ качествѣ суда первой степени въ особыхъ присутствіяхъ уголовной палаты, образуемыхъ для сего въ С.-Петербургѣ и Москвѣ. Срокъ для возбужденія судебнаго преслѣдованія назначается, «со дня совершенія нарушенія», годовой. При назначеніи наказанія за преступленія и проступки печати, опредѣленные въ 1-й части Уголовнаго Уложенія, суду предоставляется право смягчать наказанія одною или нѣсколькими степенями и даже переходить къ высшей степени ближайшаго низшаго рода наказаній…
Независимо отъ преступленій и проступковъ, судимыхъ по Уголовному ^Уложенію, исчислено еще шесть случаевъ судебнаго преслѣдованія. Между ними замѣчательны слѣдующіе:
1) «За прямое оспариваніе или порицаніе началъ собственности и семейнаго союза съ намѣреніемъ разрушить или ослабить ихъ основы, хотя бы при томъ не было возбужденія къ совершенію преступленія», налагается штрафъ не свыше 300 руб. или арестъ не свыше 6 недѣль… Если бы насъ судили гг. Заочные, Наличные и всѣ сотрудники бывшей газеты «Вѣсть», то нѣтъ никакого сомнѣнія, они бы подвергли насъ не одинъ разъ аресту и штрафу, равно какъ и всѣхъ защищающихъ, по смыслу Положенія 19 Февраля, права крестьянъ на поземельный надѣлъ, — права совершенно несогласныя съ понятіемъ вышеупомянутыхъ господъ, да и многихъ иностранныхъ экономистовъ — о началахъ собственности!!
2) «За всякое оглашеніе въ печати о частномъ или должностномъ лицѣ или обществѣ или установленіи такого обстоятельства, которое можетъ повредить ихъ чести, достоинству или доброму имени», виновный подвергается денежному взысканію не свыше пятисотъ рублей или же заключенію въ тюрьмѣ отъ трехъ мѣсяцевъ до двухъ лѣтъ, или обоимъ наказаніямъ вмѣстѣ; а "за всякій оскорбительный отзывъ, выражающій въ себѣ злословіе или брань, но безъ указанія опредѣленнаго позорящаго обстоятельства, — штрафу не свыше 300 руб. и заключенію въ тюрьмѣ не свыше (5 мѣсяцевъ или аресту въ соотвѣтственномъ размѣрѣ. Если перваго рода оскорбленіе, т. е. съ указаніемъ позорящаго обстоятельства, «касается служебной или общественной дѣятельности лица, занимающаго должность по опредѣленію правительства или по выборамъ», то редактору предоставляется право представлять въ судъ имѣющіяся въ его рукахъ письменныя доказательства. Если же оскорбленіе какого бы то ни было рода касается частныхъ лицъ, то этого права обвиняемому въ оскорбленіи — ни въ какомъ случаѣ не предоставляется…
Мы признаемъ необходимость огражденія личности, — уваженіе къ которой такъ мало развито въ нашей литературѣ, — но вновь изданныя правила, при строгомъ ихъ примѣненіи, могутъ, какъ намъ кажется, совершенно уничтожить возможность такъ-называемой обличительной гласности, которая все же принесла нѣкоторую пользу нашему обществу…
Для дальнѣйшихъ подробностей отсылаемъ читателей къ самому новому Положенію, ниже нами перепечатываемому.