Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
О НЕДОСТАТКЕ У НАС НАУЧНОЙ ГОРДОСТИ править
«…Где будут лежать кости допотопных лягушек и ящеров, в Москве или Лиссабоне, для нашего национального самолюбия безразлично», — говорит почтенный К. А. Скальковский по поводу палеонтологических находок варшавского профессора В. П. Амалицкого и его опасений, как бы иностранцы не увезли у нас каких-нибудь исключительных, редчайших, даже единственных экземпляров (unicum) некогда живших и более не существующих пород органических существ. Находка проф. Амалицкого принадлежит к разряду последних, и, очевидно, он высказал опасение вовсе не за то, что увезут за границу несколько мамонтовых зубов, а вот за такую единственную, не повторяющуюся, исключительную редкость. И, нам кажется, он прав в своем беспокойстве.
В очень давнюю пору, читая одно геологическое рассуждение, я помню свое впечатление от нескольких страниц непраздного дивования, но научного рассмотрения, изучения таких-то и таких-то органов у какого-то ископаемого девонской формации, костистой рыбы (как известно, большинство ископаемых рыб принадлежит к хрящевым, по типу осетра), коей unicum сохраняется в Британском музее. Тут же на рисунке были представлены части этого единственного экземпляра. Не знаю, чувствуют ли англичане гордость им, но я, русский, чувствовал зависть к ним, и именно к их национальной славе, славе умственной и научной. Британский музеум, конечно, составляет часть национальной гордости англичан, часть их права на всемирное уважение.
Равным образом во мне возбудили прямо национальную тревогу слова г. Скальковского: «Наша Академия не успела разобрать материалов (ископаемых) коллекций, собранных еще в половине прошлого столетия». Неужели в таком положении дела? Желательно было бы иметь разъяснение, относятся ли слова эти к тому, что можно назвать коллекционным хламом, нечто вроде бесчисленных повторений мамонтовых костей, или слова эти относятся прямо к сумме находок данной экспедиции, которые даже не осмотрены «за недосугом» и, может быть, хранят в себе экземпляры, неизвестные в науке. Известно, что немного лет назад в кладовых Эрмитажа были открыты (среди тоже «не разобранных покупок» прежних лет) некоторые картины величайших мастеров Европы, кажется, Рембрандта и Ван-Дейка. Может быть таково же положение дел и в Академии Наук?! Тридцать тысяч прибавки к бюджету министерства народного просвещения не истощили бы, государственное казначейство. Эти тридцать тысяч создали бы десять новых штатов «хранителей музеев в университетах и Академии», которые наконец могли бы «разобрать коллекции, собранные в половине прошлого века». Ибо вопрос не в недостатке знающих людей, а в том, что им некогда, что этих знающих людей мало состоит при Академии и университетах, просто они надрываются в текущей работе, может быть, в какой-нибудь канцелярской переписке, может быть, внайме штукатурщиков, стекольщиков и столяров для музеев, так что из-за административно-хозяйственной деятельности им совершенно некогда художествовать около науки. Русским ученым должны быть даны средства, досуг, они должны быть окружены почтением. И должны сделать русское умное дело, не дожидаясь, чтобы это дело сделали за них в Лондоне, Берлине, Париже и даже, horribile dicti[1], в Лиссабоне. Ведь так мы можем отстать от Японии.
КОММЕНТАРИИ править
НВ. 1901. 8 февр. № 8963.
…палеонтологических находок варшавского профессора В. П. Амалицкого — русский геолог и палеонтолог В. П. Амалицкий с 1890 г. профессор Варшавского университета. В 1896 г. открыл на реках Сухона и Сев. Двина пермские отложения с останками звероподобных ящеров удивительной сохранности. В настоящее время — в Палеонтологическом музее в Москве.
- ↑ страшно сказать (лат.).