О небесной физике
правитьНебесная физика представляет разные части, равно достойные любопытства: 1) собственно так называемое небо со всеми звездами вообще; 2) нашу планетную систему в особенности; 3) в сей планетной системе отношения между Землей, Луной и Солнцем.
То, что называют неподвижными звездами на небе, почти совсем укрывается от наблюдений. Мы видим только разные собрания звезд, именуемые созвездиями, из которых 30 на севере, 12 в средине, 35 на юге; а с другой стороны знаем одиннадцать классов неподвижных звезд, из которых 24 считаются главными по величине своей: то есть, они не кажутся нам самыми большими; но истинная величина их неизвестна — отдаление также: надобно думать, что оно чрезмерно. Полагают даже, что сии звезды могут быть солнцами, которые, подобно нашему, служат центром для разных особенных систем. Единственно в сих замечаниях или догадках состоят все наши понятия о бесчисленных телах небесных, среди которых Земля кажется едва приметною точкою: истина ужасная, которую Бюфон выразил живо и прекрасно, сказав: атом, на котором движемся, представляется человеку миром, а миры вышние атомами!
Теряясь в сих неизмеримых пространствах неба, наука с лучшим успехом занимается наблюдением планетной системы нашей. Меркурий так близок к Солнцу, что исчезает в его лучах и скрывается от замечаний астронома. Венера вместе с Меркурием провождает Солнце, однако ж не так близка к нему. Ее фазы видимее; она всего славнее переходом своим через круг солнечный, и кажется тогда черной точкой, которая соединяется с ним краями.
Хотя Уран бывает видим только посредством телескопов, однако ж мы открыли вокруг его шесть спутников. Маер и Лемонье заметили его в числе звезд. Гершель первый уверился, что он есть планета. — Церера, другая планета, открытая в Палермо господином Пиацци, видима еще менее Урана. — Марс представляет мало любопытного. — У Юпитера четыре спутника; они обращаются вокруг него так же, как Луна вокруг Земли. У Сатурна их семь; кольцо его также достойно примечания.
Солнце, отец природы, источник света, теплоты и жизни, в миллион раз более Земли. Находясь в средоточии нашей планетной системы, оно, по наблюдению астрономов, обращается около самого себя. Даже простым глазом можно видеть в нем пятна. Смотря на него сквозь раскрашенное стекло, приставленное к хорошему телескопу замечаем явление сих пятен, которые, скрываясь и снова показываясь в одно время, означают свойственное ему круговращение.
Луна занимает нас не менее Солнца. Ее влияние, не столь приметное, едва ли еще не важнее для земного мира. Ночью она озаряет нас нежным светом; волнует и воздымает недра морей; неоспоримо действует на животных и растения; имеет, может быть, влияние на таинство полов и рождения.
Действие Солнца чувствительно: оно называется теплотой и светом. Действие Луны укрывается от чувств наших. Нет сомнения, что она заимствует свет: ибо светла бывает единственно с той стороны, которая обращена к Солнцу, и темнее, как скоро другое мрачное тело (наприм. Земля) станет между ним и ей. Кажется, что и Земля озаряет Луну солнечным светом: из него образуется сие бледное сияние, которое видим на месяце в разные его четверти, и которое в астрономии называется пепельным.
Наблюдая отражение света, мы открыли некоторые феномены, которые заставляют нас думать, что Солнце имеет атмосферу; но до сего времени наблюдатели не заметили ничего подобного на Луне. Это важно: если Луна без атмосферы, то она и без животных.
Всего известнее нам ее пятна. Их периодическое явление, подобно солнечным пятнам, открыло нам тайну ее обращения вокруг себя. Они подали ученым и другие мысли. Рассматривая со вниманием кривую внешнюю линию той части месяца, которая освещена Солнцем, видим в ней зубцы; линия, отделяющая на лунной поверхности часть светлую от темной, также имеет неровности: сии примечания заставили думать, что Луна, подобно Земле, усеяна горами; а как после увидели в неровностях искры, то заключили, что сии горы суть вулканы или огнедышащие. Наконец, рассматривая их как на поверхности Луны, так и на ее краях, Гершель измерил, что лунные горы вышиной в 15 тысяч футов.
Кроме своего круговращения, месяц имеет еще два движения: ежедневное и периодическое, составляющее лунные месяцы. Разница между лунными и солнечными месяцами была в древности источником многих заблуждений. За 490 лет до Рождества Христова Метон утверждал, что 235 лунных месяцев ответствуют двенадцати годам: сие исчисление было изображено в Афинах золотыми буквами и доныне называется золотым числом (nombre d’or). Через 18 солнечных лет Земля, Луна и Солнце бывают всегда в одном положении: надобно только в сие время заметить порядок и число затмений, чтобы предсказать их для будущих восемнадцати лет.
Нам остается говорить о Земле. Она маловажна во вселенной, но важна для нас. Первыми справедливыми понятиями об ее форме обязаны мы народам странствующим. Переходя из одной страны в другую, они замечали, что звезды, им известные, являлись уже в другом месте или совсем исчезали. Так народы мыса Доброй Надежды видят совсем не те звезды, которые мы видим. Сие первое замечание было ярким лучом света для науки. Если бы Земля была плоска, как думали вообще древние, то в системе звезд не случалось бы никаких перемен; они являлись бы всегда в одном виде и порядке.
Разные горы, которых вдали видим только верхи, а после бока и основание, утвердили сие первое свидетельство.
Наконец компас, посредством которого мореходцы, плывя всегда прямо, выходили на самый тот пункт, с которого пошли, несомненно доказал округлость Земли; спорили только об ее правильности и неправильности. Бернардень да Сен-Пьер уверяет, что Земля имеет выпуклость к двум полюсам; он воображает на сих полюсах горы, в 15 миль вышиной, откуда, в жары равноденствия, льются воды, наполняют бассейны морей и производят движение, называемое приливом и отливом.
Астрономы не хотят о том слышать; они уверены, что Земля имеет выпуклость к экватору, а не к полюсам. Многие опыты и вероятности утвердили их мнение. Нам кажется, что несправедливо полагают множество больших гор на экваторе: Бернардень де Сен-Пьер основательно доказывает, что их и в северных странах немало; сверх того большая часть жаркого Зона покрыта океаном. — Но мнение ученых вообще весьма основательно. Буге изведал, что всякая тягость на вершине Пихинхи бывает менее, нежели на берегу моря. Рише заметил, что стенные часы, установленные в Париже, всякий день отстают в Каенне. Мало-помалу уверились, что маятник под экватором качается менее, нежели на полюсах. Наконец несомнительное умножение градусов меридиана к экватору убедительно доказало выпуклость Земли в сей части.
Сей феномен может быть необходимым следствием другого феномена: обращения земли вокруг себя. Предположив такую гипотезу, ясно понимаем, что все земляные частицы (molИcules) должны в сем движении стремиться прочь от центра около экватора, а на полюсах, где оно[1] слабо, приближаться нечувствительно к средоточию.
Было время, когда теологи не хотели сего мнения; а гражданин Мерсье недавно опровергал его нравственными доводами. Ему кажется, что обители человека неблагопристойно вертеться вокруг себя и вокруг Солнца! Но гражданин Мерсье не мог убедить астрономов, и Солнце осталось в средине мира. Помыслив о несоразмерности величины, о сходстве Земли с другими планетами, особливо же о феномене, называемом в астрономии уклонением (aberration), всякий согласится с учеными.
Должно сказать, что уклонением называется ошибка, производимая в нашем зрении течением света по небесным пространствам и беспрестанным движением Земли. Сие обстоятельство действует на положение тел небесных и представляет их не в том, в котором они действительно находятся.
Как скоро обращение Земли доказано, то ось, на которой она вертится, сама собою представляется мыслям. В нашей части неба легко заметить, что большая медведица вокруг себя обращается; легко также заметить, что все другие звезды переходят с места на место, и что одна только неподвижна. Сию звезду называем Полярной. Жители мыса Доброй Надежды, Новой Голландии и Южной Америки также примечают на своем горизонте неподвижную звезду. Теперь мысленно проведем линию от нашей Полярной к их звезде: она пройдет сквозь центр Земли и будет ее осью.
Вот сокращение всех наших понятий о небесной физике. Из сего следуют две важные мысли, которые предложим читателю в другом номере[2].
О небесной физике / (Переведено из французскаго журнала [Н. М. Карамзиным]) // Вестн. Европы. — 1803. — Ч. 10, N 14. — С. 93-101.