Погодин М. П. О кончине А. П. Ермолова. Письмо к редактору // Русская старина, 1875. — Т. 13. — N 7. — С. 452—453.
О кончине А. П. Ермолова,
правитьПисьмо к редактору.
правитьНе в виде замечания или возражения смею поставить следующее на вид корреспондента, сообщившего вам известие о кончине А. П. Ермолова. В это время меня не было в Москве. По возвращении я много говорил о ней и расспрашивал его душеприкащика, Ивана Васильевича Лихачева, и старого управляющего Максимыча, которого он звал Мемекою и который служил при нем на Кавказе, управлял всеми его делами, хозяйством, и проч., но ни от кого не слыхал я, чтобы Алексей Петрович знал или предчувствовал время своей кончины и приготовлялся к ней в каком-нибудь отношении.
Прилагаю несколько заметок, доказывающих тоже, из моих записок.
В 1860 году я собрался осмотреть Кавказ и заехал к Алексею Петровичу. В передней мне сказали, что он отдыхает. Через час я получил от него следующее собственноручное письмецо:
«Отъезжая на Кавказ, почтенный Михаил Петрович сделал одолжение, посетив старожила страны. Борящийся с болезнию, я отдыхал в это время и не мог принять вас, но, желая чрезвычайно видеть вас, я готов побеседовать с вами о стране, оставившей во мне одни приятные воспоминания. Вы изберите удобнейшее для вас время сегодня или завтра в продолжение дня. Если возможно по летам моим дожидаться возвращения вашего, из замечаний ваших увижу, исполняются-ли надежды мои на процветание великолепного края, при началах вводимого отличного благоразумного управления. Особенно уважающий Алексей Ермолов».
Пред смертию Алексея Петровича, сыну его любезного управляющего надо было ехать в Петербург. "Сколько тебе истратить нужно? — «Рублей 50». Ермолов отворил ящик, где у него разложены были деньги на похороны и расходы. «Денег-то здесь мало, ну как проживу дольше?» Однако-ж дал 50 руб.
Г. Степанов записал у себя под 18-е марта 1856 года, что напечатано в моих материалах.
«Кабинетное окно (в доме Алексея Петровича) завешано темно-синею материею. На глазах шелковый зонтик. Я спросил его о здоровье. „Плохо, брат, отвечал он; вот с 14-го числа страдаю глазами“. Он сказал мне, что в глазах его предметы как-то странно двоятся. „Например, я смотрю на тебя, а вижу двух Сашей, у которых, вместо головы, обои и картины. Вот табакерка, я хочу взять ее, так я непременно ищу ее здесь“, и он показал пальцем вершка на три от табакерки. „Точно также и карты все лезут одна на другую. Да, прибавил он, это уже le commencement de fin“, при этом он улыбнулся. Я заметил ему это. Он отвечал, что с твердостию и шутливостию встретит свой конец. Мы продолжали разговор на ту же тему. Он все шутил, говорил, что еще молод (79 лет), что предчувствует, что долго еще проживет на свете. Жалел только, что зрение начинает изменять ему».
А. П. занемог в марте месяце 1861 г. Врачи отчаялись в его жизни. Но ему стало лучше, и 1-го апреля, почувствовав себя очень хорошо, он сказал: «славно я обманул докторов, — выздоровел!»
Скончался он 12-го апреля 1861 года, сидя в своем кресле, имея одну руку на столе, другую на колене; за несколько минут он еще прихлопывал ногою.
Так рассказывал мне неотлучно находившийся при нем Максимыч.
Желательно было бы видеть записку Алексея Петровича, вполне напечатанною, с fac-simile.
Москва.