Изученіе языковъ; которое составляетъ главнѣйшій предметъ воспитанія у Нѣмцовъ, гораздо болѣе содѣйствуетъ раскрытію способностей въ дѣтяхъ, нежели Maтематика, или естественныя науки. Паскаль, сей великій Геометръ, коего обширный умъ совершенно обнималъ ту науку, въ которой онъ особенно упражнялся, равно какъ и всѣ прочія, самъ признался, сколь вредно для разума первоначальное образованіе онаго посредствомъ Математики. Сія наука въ раннее время жизни занимаетъ только механизмъ понятливости; дѣти, съ первыхъ лѣтъ упражняются въ наукъ счисленія, ослабляютъ въ себѣ природную силу воображенія, которое въ ихъ возрастѣ бываетъ толь богатымъ и прекраснымъ! А вмѣсто ее они отнюдь не приобрѣтаютъ ни проницательности, ни мѣткости разума. Дѣйствія Ариѳметики и Алгебры единственно состоятъ въ показаніи намъ однихъ и тѣхъ же истинъ посредствомъ тысячи способовъ. Но задачи жизни несравненно труднѣе Математическихъ: ни объ одной изъ нихъ не льзя сказать что либо рѣшительно такъ, а неиначе; напротивъ того каждая имѣетъ свои особенныя отношенія. Надобно угадывать, надобно избирать съ помощію наблюденія и соображенія обстоятельствъ, а все ето ни малѣйшаго не имѣетъ сходства съ непогрѣшительными путями ариѳметическихъ выкладокъ. Здѣсь открытыя истины отнюдь не ведутъ еще къ истинамъ убѣдительнымъ, а только сіи послѣднія служитъ указателями въ дѣлахъ, въ искусствахъ и въ общежитіи. Безъ сомнѣнія есть нѣкоторая точка, гдѣ и математическія даже науки безусловно требуютъ той быстрой силы изобрѣтательной, безъ которой неможно проникнуть таинствъ натуры, и кажется, что гдѣ мысль достигаетъ высочайшей точки, какъ воображеніе Гомера и воображеніе Невтона касаются между собою. Но мало ли есть дѣтей, которыя, неимѣя никакихъ отличныхъ способностей въ Математикѣ, все время свое должны посвящать сей наукѣ? Мы стараемся обработать въ нихъ одну только способность души — внимательности, тогда какъ надобно раскрывать всю сущность нравственную, а особливо въ такое время жизни, въ которое легко можемъ ослабить въ нихъ и душу и тѣло, если только будемъ стараться исключительно объ одной части. Нѣтъ вещи, которая бы столь мало пригодна была въ жизни, какъ математическія умозаключенія. Какое бы ни было предложеніе въ ариѳметическкхъ выкладкахъ, оно тотчасъ оказывается истиннымъ, или ложнымъ; но во всѣхъ другихъ отношеніяхъ истина такъ смѣшана и перепутана съ ложью, что нерѣдко при разныхъ побужденіяхъ только однимъ инстинктомъ преклоняемся болѣе на ту нежели на другую сторону, а особливо когда обѣ имѣютъ одинакій вѣсъ во мнѣніи нашемъ. Математика, приучая къ безошибочной достовѣрности, внезапно вооружаетъ насъ противу всѣхъ мнѣній, несходныхъ съ нашими мыслями, между тѣмъ какъ неподвержено никакому сомнѣнію, что на пути жизни нашей всего важнѣе проникать другихъ, то есть постигать всѣ тѣ причины, которыя заставляютъ другихъ мыслить и чувствовать иначе нежели какъ мы чувствуемъ и мыслимъ. Математика тому только приписываетъ цѣну и достоинство, что дѣйствительно доказано; между тѣмъ какъ есть первоначальныя истины, есть истины разумомъ и сердцемъ постигаемыя, хотя впрочемъ и не можно дѣйствительно доказать ихъ.
Мнѣ кажется, что для пользы добрыхъ нравовъ и здраваго смысла лучше бы назначить для Математики извѣстное время, и почитать ее только частію учебнаго круга, а отнюдь не основаніемъ воспитанія, отъ котораго зависитъ образованіе души и характера.
Нѣкоторые также въ своихъ системахъ воспитанія совѣтуютъ начинать ученіе естественными науками, которыя служатъ для дѣтей не инымъ чѣмъ какъ только простою забавою. Сіи науки суть учебныя игрушки, приобучающія дѣтей къ методическимъ забавамъ и къ приобрѣтенію поверхностныхъ знаній. Принято ложное мнѣніе, будто бы по возможности должно щадить дѣтей отъ затруднительныхъ упражненій, — ихъ ученіе превращать въ забаву, — какъ можно ранѣе давать имъ въ руки вмѣсто игрушекъ Естественную Исторію съ картинками, и показывать имъ физическіе опыты вмѣсто кукольныхъ представленій. Такую систему я почитаю равно за погрѣшительную. Если и принять за сбыточное дѣло, будто бы дитя могло посредствомъ игрушекъ чему нибудь порядочно научиться, то и тутъ очевидный вредъ является въ томъ, что при наблюденіи такого порядка упускаютъ изъ виду раскрытіе способности вниманія, которая несравненно важнѣе чѣмъ прибавленіе къ прочимъ еще одного какого нибудь познанія. Внимательность, для математическихъ наукъ потребная, простирается, такъ сказать, по прямой линіи; разумъ человѣческій дѣйствуетъ въ нихъ подобно такой пружинѣ, которая всегда дѣйствуетъ по одному направленію.
Воспитаніе, состоящее въ ученіи посредствомъ забавъ и игрушекъ, сообщаетъ уму дитяти разсѣянность и непостоянство. Во всякомъ случаѣ трудъ есть одна изъ великихъ пружинъ натуры. Умъ дитяти долженъ привыкать къ труду, равно какъ душа къ терпѣнію. Усовершенствованіе юнаго возраста неменѣе зависитъ отъ труда, какъ зрѣлаго отъ болѣзни. Безъ всякаго сомнѣнія желать должно, чтобы родители и судьба обоихъ сихъ средствъ не употребляли во зло. Съ помощію рисунковъ и картъ познакомишь дитя свое со многими вещами, но непокажешь ему пути ученія; а привычка къ забавамъ, теперь устремляемая тобою къ наукамъ, скоро возметъ другое направленіе, когда дитя выдетъ изъ подъ твоего присмотра. Изученіе языновъ не безъ причины у древнихъ и новѣйшихъ было основою всѣхъ воспитательныхъ заведеній, изъ которыхъ вышли образованнѣйшіе люди въ Европѣ.
Грамматическая: наука требуетъ постояннаго и внимательнаго разсужденія; равно какъ и Математика; но она гораздо тѣснѣйшую имѣетъ связь съ мыслью. Грамматика соединяетъ идеи однѣ съ другими, какъ наука счисленія вяжетъ въ одну цѣпь числа: логика Грамматики столь же въ тѣсныхъ предѣлахъ заключается, какъ и логика Алгебры; но первая можетъ прикладываема быть ко всему, что ни находится въ нашемъ разумѣ и воображеніи. Слова суть вмѣстѣ знаки и предметы, невольники и свободные, они подлежатъ строгимъ правиламъ слога и господствуютъ въ своемъ натуральномъ значеніе: вотъ почему въ метафизикѣ Грамматики видимъ строгую точность умствованій вмѣстѣ съ совершенною свободою мыслей… Языки неистощимы какъ для дитяти, такъ и для взрослаго, и каждой можетъ изъ нихъ брать для себя, что заблаго разсудитъ.