С. ОЗЕРОССКИЙ править
О «Вехах» править
Серия «Русский путь»
Вехи: Pro et contra
Антология. Издательство Русского Христианского гуманитарного института, Санкт-Петербург, 1998
«„Вехи“ плохи не потому, что они реакционны, а, вернее, реакционны потому, что они плохи. Смешение идей Толстого и Победоносцева, обрывки мыслей, ложные предпосылки, неверный диагноз — все это является типичными чертами наделавшего столько шума московского сборника».
Приблизительно так охарактеризовал «Вехи» И. М. Бикерман в собрании литературного общества 22 мая.
То общее осуждение, которое встретили «Вехи» во всех слоях прогрессивного общества, и тот единодушный восторг, с которым встретила их реакция, крайне знаменательны.
Критический обзор всех 7 статей, вошедших в московский сборник, чрезвычайно труден, главным образом, вследствие отсутствия в этих статьях общей руководящей идеи.
Обще авторам «Вех» лишь одно утверждение, что так много обещавшая революция не удалась. Констатировав факт неудачи революции, авторы «Вех» превращаются в судей над виновниками ее — над интеллигенцией. Последняя является безверной, неделовитой, максималистичной и т. д.
От роли судей авторы «Вех» вскоре переходят к роли проповедников идеи признания первенства внутренней жизни человека и господства ее над всеми внешними проявлениями человеческого общежития.
Проповедь эта, по мнению докладчика, не только не верна, но даже глубоко вредна, так как она равносильна призыву к равнодушию, к политическому ничегонеделанию. Спокойное созерцание внутреннего бытия мыслимо лишь при отсутствии каких бы то ни было действий, так как последние неминуемо Должны проявляться вовне.
Не верна также основная мысль «Вех» о том, будто максимализм является следствием религиозного индифферентизма и безверия. История полна примеров обратного. То здесь, то там максималистические тенденции и действия вспыхивали наиболее ярко под флагом религиозного пафоса и мистического индивидуализма. Максимализм — явление, присущее всем революциям независимо от того, под каким флагом революции эти вспыхивают.
Мало того, авторы «Вех», указав неопределенный рецепт в виде примата внутренней жизни над внешней и поставив неверный диагноз болезни русской интеллигенции, которую они обвинили в безверии, не потрудились даже точно указать, кто же, наконец, тот больной, за лечение которого они так энергично взялись. Кто же интеллигенция, о которой авторы «Вех» не перестают говорить на протяжении всего сборника? Неужели все русское образованное общество так предалось до самозабвения революции и политике, как об этом говорят авторы «Вех»? Неужели, наконец, все русское образованное общество так мак-сималистично, неделовито, в религиозном смысле индифферентно и т. д.?
Авторы «Вех» не дают ответов на эти вопросы, и только произвольная игра словом «интеллигенция», употребляя его то в непомерно широком, то в крайне узком смысле, дала им, по словам докладчика, возможность обвинить эту интеллигенцию во всех семи смертных грехах.
Напомнив, что в основание всей схемы, построенной авторами «Вех», положен факт поражения революции, докладчик подвергает резкой критике и это положение, доказывая, что ничего удивительного нет в том, что после нашей революции наступила ныне переживаемая реакция. Так бывало во все времена и во всех странах. Чередование революций и реакций является общим правилом, и естественно, что вопрос о виновниках такого чередования периодов и у нас сам по себе отпадает.
Особенно резко докладчик критикует статью П. Б. Струве, помещенную в «Вехах». Еще резче отозвался И. М. Бикерман о письме П. Б. Струве архиеп<ископу> Антонию Волынскому.
Прений по докладу не было.
Собрание это явилось последним в нынешнем сезоне.