H. A. Добролюбов. Собрание сочинений в девяти томах. Том четвертый
Статьи и рецензии. Январь-июнь 1859
М.-Л., 1962, ГИХЛ
8 февраля происходил годичный акт Петербургского университета. На нем прочтен был отчет университета за прошлый год, составленный ректором его П. А. Плетневым. В нынешнем году исполнилось сорок лет существования университета, и это подало повод почтенному составителю отчета бросить беглый взгляд на прошедшую жизнь этого заведения. Взгляд этот приводит автора к мысли, что и здесь отражается общий закон, по которому все преобладающее в обществе отражается и на характере и деятельности университета. «Иначе и быть не может, — замечает он, — частица массы, размещающаяся в определенные часы по аудиториям, сочувствует духу и направлению целого. Эта всесильная жизнь, обнимающая современное общество, каждого из нас проникает своим дыханием». Замечание это — к несомненному удовольствию всякого, истинно любящего жизнь науки, — в значительной степени применяется ко всем нашим учебным заведениям, а в числе их и к Петербургскому университету. В самом деле — сочувствие общественным интересам и живое общение с ними одни только и могут придать науке истинную полезность и сделать ее интересною и нужною для общества. Пока она плавает в отвлеченностях, погружается в схоластику, растрачивается в бесплодной диалектике, до тех пор она и не имеет права требовать, чтобы общество интересовалось ею. К счастию, у нас большая часть учебных заведений вышла уже из этого мертвенного состояния, и уже очень редки такие наставники и начальники училищ, которые бы вздумали защищать застой и отчуждение науки от общества. И, конечно уж, не в числе людей, знакомых с университетом, могут попасться такие неразумные консерваторы и аскеты схоластики… При пробуждении общего стремления к образованию Петербургский университет также расширил в последнее время круг своей деятельности. По высочайшему разрешению он отправил уже нескольких молодых ученых за границу; профессора читали публичные лекции; число слушателей в самом университете увеличилось. Так, теперь находятся за границею: магистр русской словесности — Пыпин и кандидат естественных наук — Гофман, «для продолжения своих ученых трудов». Кроме того, в мае 1858 года отправился за границу адъюнкт по кафедре русской словесности в университете — Сухомлинов, «который с тех пор занимается приобретением необходимых для него новых знаний». Публичные лекции, устроенные Торговым домом Струговщикова, Пахитонова и Водова, — читали профессора Ценковский и Ленц. Кроме того, в пользу бедных студентов — читали лекции профессора Никитенко и Стасюлевич, о которых уже было говорено в нашем журнале.1 Число слушателей в университете увеличилось до тысячи, так что, по замечанию отчета, Петербургский университет сравнялся в этом отношении с Московским. В Москве считается до 2000 студентов; но из них половина должна быть отделена на медицинский факультет, которого здесь не существует. Увеличение числа желающих поступить в университет дало возможность начальству быть более разборчивым и строгим при приемных экзаменах. При начале нынешнего академического года целая треть из общего числа желавших поступить в университет не была принята. Зато при окончании выпускных экзаменов в 1858 годуове трети кончивших курс получили степень кандидата.
В заключение приведем один факт, свидетельствующий о новом проявлении стремления к университетскому образованию в одном из отдаленных краев России. Вот слова отчета:
В память заключенного генерал-адъютантом графом H. H. Муравьевым-Амурским Айгунского трактата 16 мая 1858 года тамошнее купечество, между прочим, положило: «Воспитывать на свой счет пятнадцать лет в С.-Петербургском университете, по факультету восточных языков, двух лучших учеников, кончивших полный курс в Иркутской губернской гимназии и изъявивших на то полное согласие, на следующих условиях: 1) воспитанники именуются пансионерами графа Николая Муравьева-Амурского; 2) они отправляются из гимназии в университет через каждые пять лет по два; 3) в воспитанники избираются изъявившие согласие лучшие ученики гимназии, отличающиеся как способностями, так и поведением, без различия их происхождения, племени и вероисповедания; кроме этого, выбор воспитанников предоставляется также личному усмотрению его сиятельства графа H. H. Муравьева-Амурского; 4) при избрании в число пансионеров отдается, при исчисленных условиях, преимущество неимущему пред имущим; 5) воспитанники, отправляемые в С.-Петербург, будут преимущественно изучать китайский и маньчжурский языки, а также один из иностранных языков, по выбору, английский или французский, преимущественно же первый; 6) в случае смерти пансионера или других причин, не дозволивших с успехом окончить университетский курс, факультет восточных языков избирает из студентов китайско-маньчжурского разряда одного из способнейших и изъявивших согласие и зачисляет его вместо выбывшего, с обязательством принять все условия, постановленные для пансионеров графа Николая Муравьева-Амурского; 7) если бы на место выбывшего пансионера, по какому-либо случаю, не нашлось кандидата, то совет университета относится чрез генерал-губернатора Восточной Сибири в Иркутскую гимназию, которая избирает одного воспитанника из кончивших гимназический курс учеников и отправляет его в университет; 8) по окончании полного пятилетнего университетского курса и получении ученой степени пансионеры обязаны прослужить не менее четырех лет, по назначению правительства, на Амуре или в других местах, для сношений с Маньчжуриею или Китаем; наконец, 9) необходимая на содержание пансионеров сумма должна быть определена советом С.-Петербургского университета и будет уплачиваться кяхтинским купечеством ежегодно».
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьАничков — Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений под ред. Е. В. Аничкова, тт. I—IX, СПб., изд-во «Деятель», 1911—1912.
Белинский — В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, тт. I—XIII, М., изд-во Академии наук СССР, 1953—1959.
Герцен — А. И. Герцен. Собрание сочинений в тридцати томах, тт I—XXVI, М., изд-во Академии наук СССР, 1954—1962 (издание продолжается).
ГИХЛ — Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений в шести томах. Под ред. П. И. Лебедева-Полянского, М., ГИХЛ, 1934—1941.
Гоголь — Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений, тт. I—XIV, М., изд-во Академии наук СССР, 1937—1952.
ГПВ — Государственная публичная библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).
Изд. 1862 г. — Н. А. Добролюбов. Сочинения (под ред. Н. Г. Чернышевского), тт. I—IV, СПб., 1862.
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР.
Лемке — Н. А. Добролюбов. Первое полное собрание сочинений под ред. М. К. Лемке, тт. I—IV, СПб., изд-во А. С. Панафидиной, 1911 (на обл. — 1912).
ЛН — «Литературное наследство».
Материалы — Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, собранные в 1861—1862 годах (Н. Г. Чернышевским), т. 1, М., 1890.
Некрасов — Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, тт I—XII, М., 1948—1953.
Писарев — Д. И. Писарев. Сочинения в четырех томах, тт. 1—4, М., Гослитиздат, 1955—1956.
«Совр.» — «Современник».
Указатель — В. Боград. Журнал «Современник» 1847—1866. Указатель содержания. М. —Л., Гослитиздат, 1959.
ЦГИАЛ — Центральный гос. исторический архив (Ленинград).
Чернышевский — Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, тт. I—XVI, М., ГИХЛ, 1939—1953.
В настоящий том вошли статьи и рецензии Добролюбова, написанные мм в декабре 1858 — июне 1859 года и напечатанные в «Современнике» (№№ 1—6) и в «Журнале для воспитания» (№№ 1—7).
Деятельность Добролюбова в эти месяцы протекала в сложной общественно-политической и литературной обстановке. В стране сложилась революционная ситуация. Кризис политики «верхов», бедствия и растущая активность «низов» создали объективные предпосылки для революционного выхода из кризиса, переживаемого самодержавно-крепостнической системой. В этих условиях борьба за революционный путь развития страны, в противоположность реформистскому пути, становится линией «Современника». Она нашла яркое выражение в статьях Чернышевского, определила содержание и характер публицистических и литературно-критических выступлений Добролюбова.
Центральное место в статьях Добролюбова первой половины 1859 года занимает острая критика самодержавно-крепостнического строя России и разоблачение либерализма во всех его проявлениях («Литературные мелочи прошлого года», «Что такое обломовщина?», рецензия на сборник «Весна»). Вместе с тем статья «Роберт Овэн и его попытки общественных реформ» развивает идею построения социалистического общества силами самих трудящихся.
В свете общих задач революционно-демократической программы «Современника» Добролюбов защищает и развивает принципы материалистической философии («Основания опытной психологии»), разоблачает реакционную идеологию церковников (рецензии на книги: «Впечатления Украины и Севастополя», «Голос древней русской церкви» и «Современные идеи православны ли?», «Мысли Светского человека»), крепостническую мораль и нравственность («Новый кодекс русской практической мудрости», «Основные законы воспитания. Миллера-Красовского»).
Ряд рецензий Добролюбова направлен против субъективизма и реакционного осмысления исторического прошлого, против славянофильских и религиозно-монархических концепций развития русской литературы («История русской словесности» Шевырева и др.), против теории и практики так называемого «чистого искусства» (рецензии на сборники «Утро», «Весна»).
Наконец, значительное место в работах Добролюбова за это полугодие занимают рецензии на педагогическую и детскую литературу в «Современнике» и «Журнале для воспитания».
Подготовка текстов статей и рецензий Добролюбова, напечатанных в №№ 1—3 «Современника» (включая вторую часть статьи «Литературные мелочи прошлого года» из № 4), и примечания к ним — В. Э. Бограда, в №№ 4—6 «Современника» и в «Журнале для воспитания» — Н. И. Тотубалина.
Принадлежность Добролюбову рецензий, напечатанных и «Журнале для воспитания», устанавливается на основании перечня статей Добролюбова, составленного О. П. Паульсоном (Аничков, I, стр. 21—22).
Сноски, принадлежащие Добролюбову, обозначаются в текстах тома звездочками; звездочками также отмечены переводы, сделанные редакцией, с указанием — Ред. Комментируемый в примечаниях текст обозначен цифрами.
Впервые — «Совр.», 1859, № 3, отд. III, стр. 228—230, без подписи. Принадлежность рецензии Добролюбову устанавливается на основании списка его статей, составленного Чернышевским (ЛН, т. 25—26, стр. 247), а также гонорарной ведомости «Современника» (ЛН, т. 53—54, стр. 250).
1. Об этом писал И. И. Панаев в фельетоне «Петербургская жизнь. Заметки Нового поэта» («Совр.», 1859, № 2, отд. II, стр. 416—417).