ОТРЫВОКЪ ИЗЪ ДИМИТРІЯ САМОЗВАНЦА,
правитьДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.
править(При поднятіи занавѣса видно засѣданіе Сейма въ большой залѣ Сената. На тройномъ возвышеніи, покрытомъ алымъ сукномъ, находится Королевской тронъ подъ балдахиномъ. По обѣимъ сторонамъ онаго Польскіе и Литовскіе воины. — Король сидитъ на тронѣ, по правую и по лѣвую сторопу онаго находятся тѣлохранители, у подножія онаго Архіепископы, Палатины и Кастселаны сидятъ по обѣимъ сторонамъ; предъ ними стоятъ въ два ряда Нунціи съ открытою головою; всѣ вооружены. Архіепископъ Гнезненскій, какъ Примасъ Королевства, сидитъ на передо сцены; Капелланъ его держитъ золотой крестъ).
И такъ, сіе бурное собраніе Сейма оканчивается благополучно! Король и штаты разлучаются съ добромъ согласіи. Дворянство соглашается обезоружить. и истребить инсуррекцію. Король даетъ свое священное слово оказать правосудіе справедливымъ жалобамъ?… Теперь, когда миръ постановленъ, мы можемъ обратить взоры на дѣла внѣшнія…. Изъявитъ ли блистательный Сеймъ согласіе допустить въ свое собраніе Князя Димитрія, который отыскиваетъ права на тронъ Россійскій, такъ какъ осьмый сынъ Іоанна? Долженъ ли онъ, вступивъ сюда, изложить предъ симъ Августѣйшимъ собраніемъ права свои?
Этого требуютъ честь и справедливостъ. Неприлично будетъ отказать ему въ его просьбѣ.
Доказательства его права были разсмотрѣны и найдены основательными. Его можно выслушать.
Его должно выслушать!
Выслушать, значитъ признать его!
А не принять, значитъ отвергнуть не выслушавъ.
Находите ли вы справедливымъ, чтобъ онъ былъ допущенъ? Я спрашиваю объ этомъ во второй — въ третій раз….
Пусть онъ явится предъ трономъ!
Пусть говоритъ!
Мы хотимъ его выслушать!
Запишите, Канцлеръ, что я торжественно протестую противъ сего опредѣленія, и противъ всего, что можетъ изъ того произойти противнаго къ нарушенію мира между Польши и Московіи!
Князь Димитрій, сынъ Іоанна! если блескъ сего великолѣпнаго собранія Сейма приводитъ тебя въ робость, если величество сего зрѣлища оковываетъ языкъ твой — ты можешь, и Сенатъ позволяетъ, выбрать себѣ Прокуратора по собственному своему желанію и объясниться его устами.
Великій Архіепископъ! Я предстою здѣсь за тѣмъ, чтобы требовать Царство и Корону Царскую. Мнѣ не прилично былобъ трепетать предъ симъ благороднымъ народомъ, предъ его Королемъ, предъ его Сенатомъ. Никогда не видывалъ я столь достопочтеннаго собранія! Между тѣмъ, зрѣлище сіе внушаетъ въ меня мужество, а не приводитъ въ робость. Я поставляю за особенное счастіе, что могу объясниться предъ свидѣтелями столь знаменитыми! Въ какомъ бы другомъ мѣстѣ могъ я говорить и видѣть собраніе величественнѣе вашего?
Блистательная Республика расположена къ тебѣ благосклонно….
Могущественный Государь! Достойные и мощные Епископы и Палатины, благородные Дворяне и Нунціи блистательной республики! Съ величайшимъ изумленіемъ вижу я себя — будучи сыномъ Царя Іоанна — предъ Сеймомъ народа Польскаго! — При жизни родителя моего вражда раздѣлила два Государства и они не знали мира. Между тѣмъ Небо расположило все такимъ образомъ, что я, произошелъ отъ его крови, — я, всосавшій вмѣстѣ съ молокомъ эту древнюю, наслѣдственную вражду — я являюсь предъ вами какъ умоляющій и иду въ среду Польши отыскивать права мои! — Прежде нежели я стану говорить далѣе, прошу васъ, позабудьте великодушно все прошедшее, позабудьте, что сей Царь, котораго я сынъ, принесъ войну на границы ваши. Я представляюсь предъ вами, какъ Князь обиженный, ищущій покровительства. Угнетенные имѣютъ священное право на жалость благородныхъ сердецъ. Гдѣжъ можно найти справедливость на землѣ, какъ не здѣсь, у народа великаго и великодушнаго, который, наслаждаясь свободно полнотою власти — обязанъ отчетомъ только самому себѣ, и которому ничто не можетъ воспрепятствовать повиноваться благородному вліянію человѣчества!…
Ты выдаешь себя за сына Царя Іоанна, Ни поступки твои, ни благородное обращеніе, ни мало тому не противоречатъ. — Между тѣмъ докажи, кто ты — и потомъ надѣйся всего отъ великодушія республики!