Отгадчик (Гарин-Михайловский)/ДО
| ← Добродѣтельная жена | Отгадчикъ | Нен-мои → |
| Изъ цикла «Корейскія сказки, записанныя осенью 1898 года». Дата созданія: 1898. Источникъ: Гаринъ-Михайловскій Н. Г. Корейскія сказки, записанныя осенью 1898 года. — СПб.: «Энергія», 1904. — С. 26. |
Было два товарища: Тори (камень) и Тутеби (жаба).
Это имена, которыми называли ихъ въ дѣтствѣ…
Тутеби былъ сынъ знатныхъ родителей, а Тори — сынъ простыхъ.
Тутеби былъ способный, а Тори простакъ и увалень.
Тутеби часто дразнилъ Тори, но любилъ его.
Когда они кончили ученье, Тутеби сказалъ Тори:
— Ничего, что ты не знатнаго рода, я помогу тебѣ сдѣлать карьеру.
Вотъ что сдѣлалъ Тутеби:
Когда отецъ его ушелъ въ гости, онъ спряталъ любимую саблю отца.
Когда отецъ возвратился и узналъ о пропажѣ, онъ чуть не убилъ сына.
Но сынъ сказалъ:
— Не печалься, отецъ, у меня есть товарищъ, который обладаетъ необыкновеннымъ даромъ угадыванья.
Затѣмъ онъ пошелъ къ Тори и сообщилъ ему, что онъ сказалъ отцу. Не забылъ онъ сообщить и то, гдѣ спрятана была сабля.
Когда отецъ Тутеби позвалъ Тори, то на вопросъ:
— Можешь-ли ты угадать, гдѣ моя сабля?
Тори отвѣтилъ:
— Могу.
И показалъ, гдѣ сабля была спрятана.
Отецъ Тутеби далъ ему денегъ и обѣщалъ протекцію.
Въ это время у китайскаго императора пропала государственная печать, и китайскій императоръ писалъ корейскому императору, прося его, если у него есть угадчикъ, прислать немедленно къ нему.
Отецъ Тутеби разсказалъ тогда корейскому императору про Тори.
— Надо сперва его проэкзаменовать, — сказалъ императоръ.
Когда Тори привели, императоръ сказалъ ему, указывая на закрытую шкатулку:
— Ну-ка, угадай, что въ этой шкатулкѣ?
— О, Тутеби! — вздохнувъ, съ упрекомъ, сказалъ Тори.
— Да, тутеби, — сказалъ императоръ и показалъ всѣмъ запертую въ шкатулкѣ жабу.
— Этотъ годится, — сказалъ императоръ и приказалъ Тори отправляться къ китайскому императору.
— Ну, теперь я совсѣмъ пропалъ, — думалъ дорогой Тори, — и китайскій императоръ срубитъ мнѣ башку. Ай-да Тутеби, хорошо ты мнѣ удружилъ.
Подъѣзжая къ Пекину, Тори сѣлъ отдыхать подъ деревомъ.
На деревѣ сидѣла птичка и пѣла: «чи-чу, чи-чу».
И съ тѣхъ поръ только и повторялъ Тори: «чи-чу, чи-чу».
Когда его привели къ императору, то онъ такъ увѣренъ былъ въ своей смерти, что на вопросъ: «гдѣ государственная печать», отвѣтилъ только:
— Чи-чу, чи-чу.
И вдругъ одинъ изъ придворныхъ упалъ на колѣни и признался, что это дѣйствительно онъ похитилъ печать.
Дѣло въ томъ, что фамилія этого придворнаго какъ разъ была «Чи-чу».
— Дѣйствительно, — сказалъ императоръ, — ты мастеръ угадывать и я оставлю тебя при своемъ дворѣ.
Тори вовсе не обрадовался этому, потому что рано или поздно обнаружилось-бы его незнаніе.
Поэтому онъ сталъ проситься домой, ссылаясь на то, что тамъ его жена и родные.
— Это до меня не касается, — сказалъ императоръ.
— Но до меня это касается, — разсердился Тори. — И всему причиной этотъ мой носъ, которымъ чую я, гдѣ, что спрятано. Такъ не хочу-же я его!
И Тори, однимъ взмахомъ, отрѣзалъ себѣ носъ.
— Ну, теперь я такой-же дуракъ, какъ и вы всѣ, — сказалъ онъ.
Императоръ хотѣлъ было его казнить, но передумалъ и отпустилъ домой.
Надъ Тори смѣялись потомъ, но онъ считалъ, что отдѣлаться отъ китайскаго императора только носомъ — это небольшая еще плата за знакомство съ нимъ.