ТОМ XIII
правитьПублицисты «Вестника Бунда» обвинили меня в искажении истины. Это — тяжкое обвинение. И если бы оно исходило от правдивых людей, то мне давно нужно было бы отозваться на него. Но так как оно исходило от публицистов «Бунда», то торопиться было некуда. Однако, в конце концов, ответить мне все-таки нужно, потому что иной наивный читатель может поверить даже и названным публицистам.
Искажение истины орган «Бунда» нашел в одном из моих фельетонов об Амстердамском конгрессе. Ему очень не нравится место этого фельетона, где я рассказываю о том, при каких обстоятельствах решен был Международным Социалистическим Бюро вопрос о представительстве России. Этому месту названный орган противопоставляет письма некоторых иностранных товарищей, состоящих членами этого Бюро, — письма, будто бы совершенно меня опровергающие. Я сейчас рассмотрю содержание этих писем, но прежде считаю необходимым сделать следующее замечание.
Публицисты «Бунда» слишком «вольно» излагают неудобное для них место моего фельетона. У "их выходит, что я утверждал, будто национализм «Бунда» был той осью, вокруг которой вертелись дебаты в Бюро по вопросу о представительстве России. И они просят своих читателей «хорошенько это заметить». Но тут наши непоследовательные сионисты, стремящиеся к тому, чтобы утвердить Сион не в Палестине, а в пределах российского государства, очень далеко уходят от истины, хотя вероятно и без умысла. Они привыкли смотреть на свой союз, как на самую серьезную в России рабочую организацию, как на своего рода «ось», вокруг которой совершается все движение российского пролетариата. Оттого они усмотрели «ось» и в моем фельетоне. Но там ее не было. Я вовсе не говорил, что национализм «Бунда» был осью, вокруг которой вертелись споры и т. д. Поэтому публицисты «Бунда», с помощью приводимых ими писем, опровергают не меня, а свою собственную неуместную и неудачную выдумку.
В том-то и дело, что никаких споров о национализме «Бунда» в Бюро не поднималось; в том-то и дело, что одного указания Гайндмэна на то, что «Бунд» вышел из нашей партии только вследствие своих националистических стремлений, было достаточно для того, чтобы решить вопрос о представительстве в пользу «социалистов-революционеров». Вот где «закавыка»! Если бы было иначе, если бы произошли «дебаты» и оказалась «ось», то это было бы гораздо более лестно для «Бунда». Может быть, потому-то его орган и извратил смысл моего рассказа об этом эпизоде?
Перехожу к письмам.
В письме Ван-Коля с уверенностью говорится, что о национализме «Бунда» не было и речи. Но ведь я заявил же, что бундисты вышли из нашей организации только потому, что «ее устав не оставлял места для их более или менее националистических стремлений». Факта этого заявления не оспаривает и орган «Бунда». И уже этого одного достаточно, чтобы видеть, что свидетельство Ван-Коля не совсем точно Чем объясняется его неточность? Вероятно тем, что этот товарищ не понял, о чем его спрашивали бундисты. Вероятно, он думал, что кто-то утверждает, будто в спорах о представительстве России национализм «Бунда» подвергался подробному обсуждению, играл роль «оси» и т. п. Но ничего этого не было; все это впоследствии выдумали бундисты, и неудивительно, что Ван-Коль отрицал это.
Письмо тов. Серви… но пусть читатель даст себе труд пробежать это письмо, напечатанное в № 5 «Вестника Бунда». Он сам увидит, что письмо это ничего не говорит ни против меня, ни в мою пользу. Оно показывает только одно: что из памяти т. Серви совершенно изгладился ход интересующих нас здесь споров.
Письмо Гайндмэна гораздо содержательнее, хотя и оно показывает, что его автор не вполне хорошо помнит, как было дело. Он говорит: «Мне казалось несообразным, чтобы русские евреи, имея случай соединиться с русской социал-демократической партией и будучи на самом деле представлены делегатом этой партии, — тем не менее, требовали для себя отдельной делегации и отдельного голоса». На самом деле Гайндмэн не сказал в своей речи, что я «на самом деле» представляю Бунд в Международном Бюро, или, вернее, сказал это очень условно. Да он и не смог сказать это иначе, после того, как присутствовавший в Бюро гражданин из «Бунда» объявил, что его организация меня своим представителем считать не может, а я, с своей стороны, поставил Бюро на вид, что решительно не претендую на честь подобного представительства. Но Гайндмэн действительно сказал, что требование «русских евреев» ни с чем не сообразно и что они упускают прекрасный случай вернуться в Российскую Социал-Демократическую Партию[1]. Я именно так и передал в своем фельетоне это место его речи. Что же касается собственно «национализма», то неужели публицисты «Вестника Бунда» не поняли, что именно на него указывают слова: русские евреи? Ход мыслей Гайндмэна был таков: он находил, что, как пролетарии, рабочие, входящие в состав «Бунда», могли бы быть представлены в Бюро тем самым лицом, которое представляет всю вообще рабочую партию России; а как русские евреи, эти рабочие не должны иметь права на отдельное представительство. Читатель понимает, конечно, что это значит; но недогадливые публицисты «Бунда» этого не поняли; они не догадались, что письмо Гайндмэна опровергает не меня, а их, и с торжеством напечатали его в своем органе. Говорите же после этого, что гоголевский городничий лгал и что никакой человек не может сам себя высечь!
Остается письмо товарища Каутского. Непоследовательные сионисты ликуют по поводу того, что «Каутский солидаризуется с Бундом». Но тут они опять обнаруживают большую недогадливость. Каутский говорит, что он солидарен с Бундом в принципиальном отношении. Что же это значит? Это значит, что он солидарен с ним постольку, поскольку он стоит на социал-демократической точке зрения («я отношу Бунд к социал-демократии принципиально»). Но Каутский не одобряет организационной обособленности Бунда. А на чем основывается эта организационная обособленность? На том, что я назвал более или менее националистическими стремлениями Бунда. Стало быть, Каутский солидарен с этой организацией не более, чем солидарен с нею неприятный ей теперь Плеханов. Почему же ликуют публицисты Бунда? Говорю паки: — по недогадливости[2].
В недогадливости вся беда публицистов Бунда. В приведенном ими месте моего фельетона говорится о «смысле» того эпизода, который произошел в Международном Бюро по вопросу о представительстве России. Когда спорят о смысле, то апеллируют к логике, а не к показаниям свидетелей. «Теоретики» (гм! гм!) «Бунда» позабыли об этом и против собственной воли подтвердили, что логика на моей стороне. Как ни благодарен я им за это, но все-таки не могу воздержаться от восклицания: вот так полемисты! Видно, они мастера только на крепкие слова!
Впрочем, надо и то сказать: если бы эта люди были сильнее в деле логики, то они не были бы непоследовательными сионистами.
- ↑ При этом он сослался на то, что было сказано мною о причинах, побудивших «Бунд» к выходу из нашей партии.
- ↑ Гг. бундисты, как видно, позабыли статью Каутского, написанную им после кишиневского погрома. Я очень рекомендую ее читателю, он увидит из нее, как именно «Каутский солидаризуется с Бундом».